"Я сам вершу свой суд" - читать интересную книгу автора (Спиллейн Микки)

Глава 11

Кто-то принялся стучать в дверь кулаками. В коридоре слышался целый концерт, состоящий из одних междометий.

— Заткнитесь и не стойте под дверьми! — крикнул я.

— Кто там? — спросил чей-то голос.

— Дядя Чарли, — ответил я. — Пойдите к декану и приведите его сюда, но сначала пусть он позвонит в полицию.

— Смотрите за окном, — продолжал тот же голос. — Пломба не тронута. Он, наверное, забрался через окно. Док, бери карабин и сразу же стреляй.

Безумные! Если владелец карабина потеряет хладнокровие, он убьет меня через окно, прежде чем я сумею ему хоть что-нибудь объяснить. Не могу же я стрелять в студента!

Я подбежал к окну и высунулся наружу. Четверо ребят от шестнадцати до восемнадцати лет уже обегали угол здания. Увидев меня, они остановились. Я сделал знак приблизиться парнишке с карабином.

— Эй, ты, иди сюда! — крикнул я. Парень подошел, держа перед собой оружие. Я показал ему значок. Он был полумертв от страха.

— Видишь этот значок? — спроси я. — Я детектив из Нью-Йорка. А сейчас оставь меня в покое. Если вы действительно хотите сделать что-то полезное, следите, чтобы никто не покинул колледж. Понятно?

Он облегченно вздохнул. Парень был счастлив убраться, сохранив достоинство.

Через некоторое время прибежал декан, мокрый и запыхавшийся, как больная лошадь.

— Что произошло? — простонал он.

— Я только что убил человека, — ответил я. — Вызовите полицию и уведите ребят.

Он ушел и я остался один. Кое-что мне нужно было сделать до появления полицейских. Я осмотрел оружие Калека. Это был тот самый пистолет, что я нашел в его чемодане у него на квартире. Затем я осмотрел пепел в сейфе. Я обнаружил полуобгоревшую обложку блокнота, которая превратилась в пыль, едва я к ней прикоснулся. Я отдал бы миллион долларов, только бы знать, что было записано в этом блокноте, но Калек позаботился о том, чтобы не осталось ничего...

Я осмотрел всю остальную комнату и нашел несколько полуобгоревших листочков, на которых можно было различить ряд цифр. Как смог Калек пробраться сюда незамеченным и успеть все сжечь? Снаружи огонь должен был быть ясно виден. Загадка оказалась совсем не трудной. Повернувшись к коврику возле кровати, я увидел, что он дымится. К ткани коврика прилипла половина страницы из блокнота. Либо забытая Джорджем, либо им утерянная, либо спрятанная им в тот момент, когда он увидел меня.

Из этой полуобгоревшей странички можно было понять, что доказательства виновности Джорджа находятся в одном из сейфов Нью-йоркского банка. Значит, Джордж был убийцей. Я всегда подозревал, что он виновен, и теперь эта бумажка даст доказательства и оправдает мои действия в глазах закона.

Я положил листочек в конверт, который всегда ношу с собой для этих целей, написал на нем адрес и наклеил марку. Затем я открыл дверь, едва не опрокинул с полдюжины студентов, торчавших под дверью, нашел почтовый ящик и бросил конверт. После чего вернулся в комнату Кингса и продолжил ожидание.

Все начало проясняться. До сих пор я считал, что Джордж крупная фигура, но он был просто одним из многих подручных. Шефом, вероятно, был Халл Кинге, который занимался и другими делами помимо поставки девушек в дома терпимости. Он выбирал людей с темным прошлым, таких что подходили для него, кого он мог заставить работать, собрав неопровержимые доказательства их виновности. Он предъявлял им эти доказательства или фотографии и таким способом заставлял людей работать на себя. Если бы я смог спасти содержимое этого сейфа, мы смогли бы разрушить один из самых великих рэкетов. Я прибыл слишком поздно, но в то же время достаточно рано, чтобы не остаться совершенно разочарованным. Может быть, в сейфе в Нью-Йорке будут какие-нибудь копии? Сомнительно.

Халл, по-видимому, держал свои документы во многих сейфах. В том случае, если ему нужно было бы освободиться от части своей банды, ему было достаточно посоветовать полиции, конечно анонимно, открыть некоторые сейфы. Очень остроумно.

Я был доволен тем, что прикончил Калека. Но был уверен, что главная моя цель еще не достигнута. Некий X., о котором никто, кроме мертвых, не знает, вот главная моя цель.

Прибыла местная полиция. Шеф, толстый мужчина с цветущим цветом лица влетел в комнату с пистолетом в руках и сразу же объявил меня арестованным. Через пару минут последовавших объяснений и угроз он от меня отстал и, чтобы его не травмировать понапрасну, — я дал ему свою лицензию частного детектива, разрешение на ношение оружия и кое-какие другие официальные документы. Потом я позвонил Пату и передал трубку шефу местной полиции.

Полицейские небольших городишек не питают уважения к вышестоящим чинам из других городов. Но, в свою очередь, Пат пригрозил ему, пообещав позвонить губернатору, если шеф не будет со мной сотрудничать, и толстяк успокоился.

Я рассказал ему вполне достаточно, чтобы он смог составить надлежащий рапорт, и отправился в Нью-Йорк, правда, теперь уже с умеренной скоростью.

Когда я вошел в кабинет Пата, уже светало. Мне страшно хотелось спать. Пат меня ждал. Я рассказал ему всю историю. Он послал несколько человек в этот городишко, чтобы сделать необходимые фотографии и проверить пепел в сейфе Кингса.

Возвращаться домой мне не хотелось и я позвонил Шарлотте. Она уже встала и собиралась уходить.

— Ты не сможешь подождать меня? — спросил я.

— Конечно, Майк, поспеши. Мне хочется знать, что еще произошло.

— Я буду через четверть часа.

Движение было настолько интенсивным, что я добрался до дома Шарлотты лишь через полчаса. Она ожидала меня в салоне. Кэтти занималась хозяйством.

Шарлотта забрала у меня пальто и проводила к дивану, на который я рухнул со вздохом облегчения.

Наклонившись ко мне, Шарлотта меня поцеловала. Сил у меня осталось лишь только чтобы вернуть ей поцелуй.

Я рассказал ей о своих приключениях. Она слушала меня, не перебивая.

— Могу я чем-нибудь помочь? — спросила она.

— Да. Скажи, что представляют из себя нимфоманы?

— Значит, ты ходил к ней? — воскликнула она с возмущением.

— Деловой визит, милая, — пояснил я.

— Хорошо, — улыбнулась Шарлотта. — Думаю тебе можно поверить. Что касается твоего вопроса, то нимфомания бывает либо врожденной, либо может развиться в подростковом возрасте. Врожденная нимфомания связана с гипертрофией эндокринной системы, а при неврожденной — это чаще всего распущенность и потакание собственным страстям и желаниям.

— Неврожденная нимфомания может привести к преступлению?

— Ты хочешь спросить, не толкнет ли страсть нимфоманку на убийство? Не думаю... У них есть другие способы удовлетворить свою страсть.

— Например? — поинтересовался я, игнорируя намек.

— Ну, если нимфоманка пылает страстью к некоему человеку, а тот ее отталкивает, то вместо того, чтобы убивать этого человека, она просто находит себе другого!.. Это проще, быстрее и гораздо эффективнее. Если это задевает ее самолюбие, она вылечивает его, одерживая другие победы. Ты меня понимаешь?

Я прекрасно понимал.

— Обе Беллеми нимфоманки? Шарлотта засмеялась.

— Нет. Только Мэри. Она неисправима, так как даже не предпринимает никаких мер, чтобы исправиться. Она живет полнокровной, с ее точки зрения, жизнью и Эстер вынуждена часто помогать ей выпутываться из последствий ее любовных авантюр. Сама Эстер избегает любовных приключений. Она почти такая же красивая, как и ее сестра, но не обладает талантом пожирательницы мужчин. Если она однажды влюбится, то воспримет это вполне естественно и протекать это будет тоже естественно.

— Мне нужно с ней познакомиться, — сказал я. — Ты к ним поедешь на этой неделе?

— Да, они меня пригласили. Я приеду поздно, но матч не пропущу. Мне нужно будет сразу же вернуться обратно. Ты тоже приглашен?

— Я должен отвезти Мирну, если, конечно, она не откажется от приглашения.

— Прекрасно! — воскликнула Шарлотта.

Больше я не услышал ничего, так как провалился в глубочайший сон. Проснулся я около шестнадцати часов. Кэтти, услышав, что я проснулся, принесла мне поднос, на котором стояла тарелка яиц с беконом и дымящийся кофе.

— Вот ваш завтрак, мистер Хаммер, — сказала она. — Мисс Шарлотта приказала заботиться о вас до ее возвращения.

Она адресовала мне ослепительную улыбку и исчезла.

Я поел с большим аппетитом и выпил три чашки кофе. Потом я позвонил Мирне. Она сказала мне, что будет меня ждать в субботу около десяти часов. Я положил трубку и поискал на полках какую-нибудь книжку, чтобы скоротать время до прихода Шарлотты. Романы все я читал, так что я обратился к специальной литературе, пролистал громадный том, озаглавленный “Лечение гипнозом умственно больных” и довольно быстро бросил его, поскольку практически ничего не понял. Методика лечения, насколько я понял, заключалась в том, что больному под гипнозом внушали какой-то образ поведения, которому он затем следовал автоматически, не отдавая себе в этом отчета.

Я представил себе, как можно загипнотизировать молодую девушку и внушить ей... К черту.., такие мысли не очень-то хороши. К тому же я не настолько дряхл, чтобы прибегать к подобным методам.

Следующую книгу я выбрал из-за картинок. Она называлась “Психология замужества”. Это оказался просто шедевр и написан был так популярно, что я проглотил книжку от корки до корки. Шарлотта застала меня за чтением.

— Мистер повышает свой культурный уровень? — спросила она. — Пока еще не поздно.

Она поцеловала меня и приготовила виски с содовой. Я выпил и попросил Кэтти принести мне пальто и шляпу.

Шарлотта выглядела разочарованной.

— Уже? — запротестовала она. — Я думала, ты со мной поужинаешь.

— Не сегодня, дорогая. Мне нужно привести себя в порядок. Я показал ей дыру в костюме, которую проделала пуля Калека. Она побледнела, представив, какой опасности я подвергался.

— Ты... Ты ранен, Майк?

— Нет, просто царапина.

В это время ее позвали к телефону. Я слышал, как она, нахмурившись, говорила:

— Вы уверены? Хорошо, я займусь им.

Она положила трубку и я спросил, что случилось.

— Клиент, — ответила она. — Лечение хорошо на него действовало, но потом вдруг последовало ухудшение. Я выписала ему успокоительное и завтра утром навещу его.

— Ну, я ухожу.

— О'кей, милый, — сказала она, обнимая меня. — Возвращайся поскорее, Майк.

— Как только смогу, дорогая.

Я ушел. К счастью, парикмахерская была пуста. Я снял пиджак и устроился в кресле. Парикмахер искоса взглянул на мой пистолет в кобуре под мышкой и накрыл меня пеньюаром.

— Под “ежик”, — приказал я.

Не произнеся ни слова, он принялся за работу, щелкая ножницами. Через четверть часа я сел в машину и направился в сторону Бродвея.

Услыхав вой полицейской сирены, я обратил внимание на машину, но узнал Пата лишь в момент, когда он обгонял меня. Он меня не заметил, так как был слишком занят дорогой. Сзади послышался вой сирены еще одной машины.

Интуиция, подобная той, что привела меня к Калеку, заставила меня последовать за полицейскими машинами. Я повернул налево и успел заметить, как машина Пата с белой крышей замедлила ход и свернула в улицу, пересекавшую Бродвей под прямым углом.

Но на этот раз мне пришлось оставить далеко свою машину, так как два полицейских автомобиля перегородили мне дорогу. Я показал свою лицензию и значок полицейского и протолкался через образовавшуюся толпу зевак к центру, куда были направлены все взгляды. Там стоят Пат со своими помощниками. Я проследил за направлением его взгляда и увидел темный силуэт, лежащий на тротуаре.

Жестом Пат пригласил меня подойти. Я перевернул труп и не удержался от свиста.

Боб Хуппер больше никогда не будет заниматься пчеловодством.

— Ты его знаешь? — спросил Пат.

— Да. Его звали Боб Хуппер. Хороший парень и совершенно безобидный. Он долго работал комиссионером у Калека.

— Он убит из пистолета сорок пятого калибра.

— Что?!

— Еще одно убийство. Иди за мной.

Мы вошли в аптеку, перед которой лежал Боб. Хозяин стоял перед детективами, во главе которых был инспектор Дейли из бригады по борьбе с наркотиками. Он искренне меня ненавидел с того времени, как под носом у него я распутал одно важное дело.

— Что вам здесь надо? — грубо спросил он.

— То же, что и вам, — ответил я.

— Вам лучше убраться. Здесь нет места для частных детективов.

— Минуточку, инспектор, — когда Пат говорит таким тоном, его обычно слушают.

Инспектор уважал Пата. Он пробился наверх с самых низов, тогда как Пат достиг своего положения, сдав экзамены в университет. По своему существу методы их работы были абсолютно различны, но инспектор был достаточно сообразителен, чтобы уважать Пата и слушаться его.

— Майк в этом деле сделал больше, чем кто-либо другой, — продолжал Пат. — Если бы не он, мы до сих пор толклись бы на исходных позициях. И мне хотелось бы, чтобы он мог присутствовать и на этой стадии расследования.

Инспектор Дейли бросил на меня убийственный взгляд и пожал массивными плечами.

— О'кей, — согласился он, — пусть остается. Но не пытайтесь стащить вещественные доказательства, — добавил он, поворачиваясь в мою сторону.

Последний раз, когда я прикончил одного торговца наркотиками, доказательства были у меня в кармане, и именно этого не мог забыть и простить мне инспектор.

— Расскажите еще раз, — приказал инспектор хозяину аптеки, — и ничего не упускайте.

Аптекарь крутился в разные стороны. Пат показался ему наиболее симпатичным из нас всех, поэтому именно ему он и стал рассказывать свою грустную историю.

— Я ничего такого не сделал, — простонал он для начала. — Я подметал под прилавком, когда вошел этот тип и попросил заменить ему содержимое небольшой коробочки. Он сказал мне, что он разносчик и потеряет свое место, если я не смогу ему помочь. Он сказал, что уронил свою коробочку и кто-то на нее наступил. Я взял коробочку, попробовал на язык порошок, что в ней был, и сделал кое-какие анализы. Несомненно, это был героин. Как порядочный гражданин, я тут же позвонил в полицию и меня попросили задержать его здесь до прихода полиции. Но я не знал, а вдруг он гангстер, вдруг из кармана вытащит пистолет? У меня семья, мистер. — Он замолчал, потом стал рассказывать дальше. — Я тянул время, но он сказал, чтобы я поторопился и засунул руку в карман! Может быть, там было оружие? Я наполнил его коробочку борной кислотой и он вышел, отдав мне доллар. Я вышел из-за прилавка посмотреть, куда он пошел, но он упал неподалеку с пулей в животе. Я опять позвонил в полицию и наконец вы приехали.

— Вы кого-нибудь видели поблизости? — спросил Пат.

— Никого. В это время на улице обычно никого нет.

— А выстрел вы слышали?

— Нет. Я только увидел, как потекла кровь и бросился к телефону.

Пат задумчиво тер подбородок.

— А машины вы не видели?

Аптекарь подумал, открыл рот, еще подумал и медленно произнес:

— Да... Когда вы спросили, я припоминаю, что видел машину за несколько секунд до этого. Она ехала очень медленно, но когда я вышел, она уже исчезла.

Один из людей инспектора стенографировал его рассказ. Пат и я осмотрели тело. Судя по положению и характеру раны, убийца выстрелил и направился в сторону Лексингтон-авеню. Коробочка с борной кислотой пропиталась кровью и валялась рядом с Бобом. В карманах у него нашли восемь долларов, абонементную карточку в библиотеку и учебник по сельскому хозяйству.

— Опять глушитель, — сказал Пат. — Держу пари, что оружие то же самое.

— Не буду спорить, — согласился я.

— Что ты об этом думаешь, Майк?

— Ничего не понимаю. Если б еще был жив Калек, то преступление можно было бы приписать ему.

— За проституцией всегда следуют наркотики.

— Боб говорил мне, что больше не работает на Калека, и я поверил ему, считая его слишком простодушным для подобной лжи. Но, похоже, что я ошибся. Он соврал мне.

Мы еще раз взглянули на труп и отошли.

— Пат! — воскликнул я вдруг.

— Что?

— Помнишь тот день, когда кто-то пытался убить Калека в его доме... Пуля была выпущена из оружия убийцы. Почему? Нам важно узнать, почему тот, кого мы ищем, пытался убрать Калека?

— Ты прав, Майк. Но те, кто мог рассказать нам об этом, уже не могут сделать этого. — Нет, Пат. Убийца-то жив. У тебя есть сейчас какие-нибудь важные дела?

— Ничего такого, чего нельзя было бы отложить. Этим трудом займется инспектор. А в чем дело?

Я взял его под руку и увлек к своей машине. Пока мы ехали до моей квартиры, почтальон уже пришел. В почтовом ящике лежало письмо, которое я послал на свой адрес из колледжа. Разорвав конверт, я рассказал Пату историю этого полуобгоревшего листочка.

Пат прекрасно знал методы провинциальной полиции, поэтому одобрил мои действия полностью. Он позвонил и, когда мы прибыли в банк, управляющий уже получил официальный приказ допустить нас к сейфу, что был указан на листочке из блокнота Кингса.

В сейфе оказалось достаточно доказательств, чтобы дюжину раз посадить Калека на электрический стул. Я был доволен, что сумел всадить в него три пули. Этот человек был отвратителен. Фотографии и оригиналы документов, запертые в этом сейфе, неопровержимо доказывали, что Калек совершал все преступления, перечисленные в Уголовном кодексе, а также кое-какие и не перечисленные. Но ничего больше там не было. А смерть Калека на 96% девальвировала ценность этих документов.

Пат быстро просмотрел документы, сложил их в большой конверт и написал расписку.

— Что ты будешь с ними делать? — спросил я, когда мы покинули банк — Изучу очень внимательно. Может быть, обнаружу полезные сведения... А ты?

— Поеду домой. А ты можешь предложить мне что-то другое? Пат засмеялся.

— Майк, я вижу, ты действуешь честно, поэтому хочу сказать тебе кое-что. — Он вытащил записную книжку из кармана и открыл ее. — Вот некоторые имена. Ты кого-нибудь знаешь? — Он начал произносить имена:

— Генри Стенхауз, Герман Силби, Тельма Дюваль, Вирджиния Хаймс, Конрад Стивене.

Он остановился и смотрел на меня, ожидая ответа.

— Нет, Пат, я никого не знаю.

— Все они находятся на излечении, — сказал Пат. — Пропитаны наркотиками до самых пяток.

— Ну, ну, — промычал я неопределенно. — Откуда ты знаешь?

— Из сообщения отдела по борьбе с наркотиками.

— Но почему об этом ничего не было в газетах? А, я понял. Источник снабжения не обнаружен, не так ли? Откуда они брали наркотики?

— Именно это инспектору Дейли и хотелось бы знать. Но никто не говорит, даже под угрозой тюрьмы. К сожалению, у большей части свидетелей есть связи в высших сферах, поэтому мы не можем заставить их говорить. Но мы знаем, что наркотики им доставлял маленький простодушный человечек, который и не подозревал о том, что лежит в разносимых им посылках.

— Боб! — воскликнул я.

— Точно. Они могли бы расколоться сейчас, узнав о его смерти, но может быть и такой вариант, что они как раз и не заговорят.

— Черт возьми, — проворчал я, — и мы не можем заставить их говорить, пока они лечатся. Между всеми этими убийствами есть связь. Пат. На первый взгляд такой связи не существует, но посмотри, как все складывается. Боб и Калек... Калек и Кинге... Кинге и Эйлин Викерс... Эйлин и Джек... Или мы напали на организацию с многообразной деятельностью или перед нами логическая цепь событий. Джек до чего-то добрался и убийца его убрал. Но убийца обнаружил нечто, что заставило его убивать снова.

— Но нас это не продвигает вперед ни на шаг, — проворчал Пат в свою очередь.

— Ты не прав, Пат. Я начинаю кое-что видеть яснее. Ничего определенного, но кончик ниточки есть.

— О чем ты?

— Мне не хотелось бы говорить раньше времени. Пат. Я могу ошибиться. К тому же я пока не представляю, кто убийца...

— Опять ты играешь, Майк?

— Ну что ты, — ответил я. — Мы вышли из последнего виража, но дорога еще скользкая и грязная, так что нужно еще добраться до твердой дороги, прежде чем начать нахлестывать наших лошадей. Но ты меня не опередишь. Пат.

— Держу пари, что опережу.

— Принято. На выпивку?

— Годится.

На этом мы расстались. Пат сел в такси, а я вернулся домой.

Снимая брюки, я обнаружил, что потерял портмоне. В нем было двести долларов и я не мог воспринять эту потерю с улыбкой. Я вновь натянул штаны и спустился к машине.

Бумажника в машине не было. Может у парикмахера? Но я ему заплатил из кармана мелочью. Черт подери!

Я поехал к Шарлотте. Входная дверь парадной была открыта и я вошел. Подойдя к квартире, я позвонил, но никто мне не открыл. Я слышал, как в квартире распевает Кэтти. Я постучал в дверь и Кэтти открыла.

— Что случилось? — спросил я. — Не работает звонок?

— Работает, мистер Хаммер. Заходите.

Навстречу, услышав наши голоса, выбежала Шарлотта. Руки у нее были в перчатках, а сама она была в халате, заляпанном реактивами.

— Милый, — сказала она, — как хорошо, что ты пришел так быстро.

Я обнял ее и она подставила мне губы. Кэтти смотрела на нас и, казалось, не собиралась уходить.

— Отвернись, бесстыдница, — приказал я. Она послушалась и я смог обнять ее хозяйку. Шарлотта вздохнула и положила мне на грудь голову.

— На этот раз ты останешься?

— Нет.

— Но почему?

— Я приехал за своим бумажником. Я нашел его за подушкой дивана. Вероятно, он вывалился, когда я спал.

— Я думала, ты обвинишь меня в краже денег, — пошутила Шарлотта, надувшись, как маленькая девочка.

— Дурочка, — сказал я нежно, целуя ее в голову. — Что это у тебя за странный наряд?

— Я проявляла фотографии. Хочешь посмотреть? Она провела меня в темную комнату, погасила свет и зажгла красную лампу. Через некоторое время она передала мне влажный отпечаток, на котором был изображен человек, сидящий на стуле. Руки этого человека были связаны, а физиономия была страшно напряжена. Шарлотта включила свет и посмотрела на снимок.

— Кто это?

— Один больной. Халл Кинге привел его в мою клинику.

— Чем он болен? У него такой испуганный вид.

— Нет, это тебе кажется. Он в состоянии гипноза. Это необходимо, чтобы внушить пациенту чувство раскованности. Этот человек был неисправимым клептоманом. Изучая его болезнь, мы обнаружили, что в детстве он был всего лишен и был вынужден воровать. Я нашла ему работу, объяснила ему причину его болезни. Поняв, что он клептоман, он сумел побороть свои страхи. Сейчас он совершенно здоров.

Я положил фотографию в сушильный шкаф и огляделся. Эта комната, должно быть, стоит довольно дорого. Мне следует подумать об увеличении своих доходов.

Видимо, Шарлотта прочла мои мысли, поскольку вдруг сказала:

— Когда мы поженимся, я буду сдавать на проявку свои пленки в фотоателье.

— Нет, — решительно запротестовал я. — Мы как-нибудь вывернемся.

На этот раз она сама меня обняла. Я поцеловал ее так сильно, что губы у меня занемели, и обнял ее так, что услышал ее дыхание и даже удивился.

Держась за руки, мы подошли к входной двери.

— Что будем делать сегодня вечером, Майк?

— Не знаю. В кино?

— А почему бы и нет?

Я открыл входную дверь и спросил:

— А он почему не звенит? — и показал на звонок.

— А! — воскликнула Шарлотта. — Просто Кэтти ужасно шумит своим пылесосом. Я снова поцеловал ее.

— Я приеду к восьми часам, дорогая. Она стояла, пока я не спустился на следующий этаж, потом послала воздушный поцелуй и исчезла.