"Я сам вершу свой суд" - читать интересную книгу автора (Спиллейн Микки)

Глава 13

В воскресенье погода подкачала. Я проснулся от звонка будильника и стука дождя в окно. Кулаком я трахнул по кнопке будильника, проклиная свою идиотскую привычку заводить его даже тогда, когда в этом нет никакой необходимости.

Не побрившись и не приняв душа, я приготовил завтрак и, не снимая пижамы, что было обычно, съел его.

К счастью, в холодильнике было полно свежего пива и, кроме начатой пачки сигарет, у меня оказалась еще и нераспечатанная.

Я открыл входную дверь и на пол упали газеты. Я тщательно разделил иллюстрированные страницы и страницы с информацией, бросил первые в корзину для бумаг и принялся читать “Приключение утенка Дональда и Микки Мауса”.

Затем я взялся за приемник и порыскал в эфире, но ничего не нашел. Усевшись на стул, я зажал голову обеими руками и попытался подумать. Все тот же вопрос, все та же проблема. Я был опустошен, сражен и загнан в угол. И все-таки в этом хаосе и нагромождении трупов что-то маячило. Что-то, казалось, должно проясниться. Маленькая деталь, которая даст мне ключ к разгадке, но я не мог ее уловить. Это не интуиция, нет. Это факт. Это маленький, конкретный, безусловный факт... Какой? Мне казалось, что я осязаю его, но нет, он ускользал.

Я выпил пива. Нет. Нет. Нет... НЕТ! Ответ ускользал. На кой черт так устроены наши мозги?! Они слишком сложны и детали теряются в куче обретенных нами знаний. Почему? Это все то же гнусное слово. Везде почему. Главное ответить на этот вопрос. Я знал, что смогу на него ответить, но в данный момент не мог. Нужно понять!.. Почему, почему, почему?!

Я потерял ощущение времени. Я что-то ел, что-то пил. Наступил вечер. Я включил свет, выпил еще, время шло. Я продолжал мучиться. Факт, деталь. Какая деталь? Какая? Какой факт?

Вдруг я заметил, что холодильник опустел и в изнеможении я рухнул на кровать. Ничего. Ничего. Этой ночью мне снилось, что убийца надо мной смеется. Я не мог видеть его лицо, но смех его слышал. Мирна, Джек, Боб и какие-то другие незнакомые люди висели на цепях. Я напрасно старался разбить стекло, которое отделяло меня от них. В обеих руках у меня было по пистолету, убийца был безоружен и я все-таки, проклиная все на свете, не мог разрушить эту стеклянную преграду, а убийца смеялся, смеялся, смеялся...

Я проснулся. Во рту у меня было горько. Я почистил зубы, но неприятный привкус остался. Выглянув в окно, я увидел, что понедельник ничуть не лучше воскресенья. Лило как из ведра. Заточение мне несколько надоело, так что я принял душ, побрился, оделся и отправился поесть в ресторан.

Около часа я вышел из ресторана и зашел в бар, где начал пить стакан за стаканом. Когда я случайно взглянул на стенные часы, было уже около шести. Я полез в карман в поисках сигарет и моя рука наткнулась на конверт.

Боже! Два дня я мучился и не вспомнил о самом главном. Я спросил у бармена адрес ближайшей аптеки и немедленно направился туда. В аптеке я попросил хозяина определить, что за порошок. Он согласился с недовольным видом, так как приближалось время закрытия. Он прошел в свою лабораторию и через некоторое время вернулся. В этот момент я, стоя перед зеркалом, безуспешно пытался поправить галстук.

С подозрением глядя на меня, аптекарь протянул мне конверт. На нем было написано только одно слово “Героин”.

Я повернулся к зеркалу. От того, что я там увидел, кровь застыла у меня в жилах. Я видел, что глаза мои расширяются. Зеркало. Это слово и зеркало...

Я заплатил аптекарю и поспешно вышел из аптеки. Я не мог разговаривать. Во мне бурлила дикая радость. Если бы я мог, я кричал бы, словно дикое животное.

Разумеется, нельзя терять ни минуты. С этим нужно было кончать. Я был счастлив, действительно счастлив. Я знал ПОЧЕМУ. Но действительно ли я был счастлив? Это не совсем так. Я не имел права быть счастливым. Я опередил Пата, но он-то не знал ПОЧЕМУ. Я же это знал.

Но имени убийцы я еще не знал и все равно я был счастлив.

Очень быстро я вернулся в бар...

Выбросив сигарету, я вошел в холл, двери которого были закрыты. Лифтом пользоваться я не хотел. Времени было достаточно. Я поднялся по лестнице, раздумывая, каким будет последний этап.

Дверь была заперта на ключ, но я этого ожидал. Подошла последняя отмычка в моей связке. Я вошел. Внутри царила особая тишина, характерная для пустых квартир. Я решил не зажигать света. Расположение мебели я знал достаточно хорошо. Вполне достаточно, чтобы ничего не перевернуть ненароком.

Я устроился в кресле. Листочки растения, стоящего на столе, касались моей щеки. Я отодвинул горшок и удобно разлегся в кресле, вытащив предварительно из кобуры свой пистолет и сняв его с предохранителя. Я был готов. Я поджидал убийцу. Да, Джек, это конец.

Я долго старался понять, но, в конце концов, понял и знаю, кто убийца. Как было запутано это дело, не так ли? Все было тщательно продумано. Но эта маленькая ошибка...

Они, в конце концов, совершили эту ошибку и на ней-то они и попались.

Они скрупулезно составляли свои планы!.. Но перед ними было множество проблем, тогда как я и полицейские работали над одним делом. Разумеется, мы многого не понимали, искали логическое решение... Но все решила не логика, а решению помог случай. Ты помнишь, что я тебе обещал? Я убью твоего убийцу, Джек, пулей в живот. Он умрет, Джек, но не так уж быстро. Он немножко помучается. Как бы то ни было, я тебе обещал. Никакого электрического стула, веревки, суда присяжных, только пуля в живот и из этой дырки в животе медленно вытечет жизнь... Крови будет немного. Я буду смотреть на его агонию и буду счастлив от мысли, что сумел сдержать свое слово. Убийца должен умереть только так. Только выстрел из моего пистолета без глушителя оборвет его жизнь...

Через десять минут он будет здесь передо мной. Он меня увидит. Быть может, он попытается перехитрить меня или переубедить? А может, попробует убить? Не знаю, что меня ждет, но в моей руке оружие и, прежде чем им воспользоваться, я заставлю убийцу страдать и нравственно. Я заставлю его рассказать мне, как все это произошло, чтобы выяснить, не ошибаюсь ли я. Может быть, я даю ему шанс? Может быть, и нет. Может быть, не давать? Я слишком ненавижу его, а стреляю очень быстро.

Все кончено, Джек. Я его жду. Я жду. Дверь открылась. Зажегся свет. Я так глубоко сидел в кресле, что Шарлотта сперва меня не заметила. Она сняла пальто, а потом обнаружила мои ноги. Несмотря на грим, ее лицо смертельно побледнело.

(Да, Джек, Шарлотта. Божественная Шарлотта. Великолепная Шарлотта. Шарлотта, которая любила собак и катала в коляске чужих детей по парку. Шарлотта, чье тело и кожа были просто божественны. Да, Шарлотта. Шарлотта — убийца!).

Она улыбнулась мне. Заметить, что улыбка вымученная, было трудно, но я-то это знал. Она тоже знала, что я знаю. Она знала, почему я сюда пришел. Дуло пистолета было направлено в ее живот. Она все еще улыбалась. Казалось, она как всегда рада видеть меня. Когда она заговорила, лицо ее осветилось подлинным счастьем.

— Майк, дорогой! Как я рада видеть тебя! Ты не позвонил мне, как мы договаривались, и я начала беспокоиться. Как ты вошел сюда? А, понятно. Кэтти всегда оставляет дверь открытой!.. Да, сегодня она выходная. И, пожалуйста, Майк, убери этот ужасный пистолет. Я боюсь...

— Я все понимаю... — прервал я ее.

Она остановилась, нахмурилась и вопросительно посмотрела на меня.. Если бы я не был столь уверен, что знаю, наконец, всю правду, я ни за что не понял бы, что она ломает комедию. Боже, какая в ней пропала актриса! Ее игра просто совершенна. Она сама пишет, сама ставит спектакль и сама играет все роли. Все сама. Все само совершенство — жесты, паузы, интонации. Каждая деталь — настоящий шедевр. Я почувствовал, как сомнение заползает в мою душу.

— Бесполезно, Шарлотта, я все знаю.

Глаза ее расширились. Я внутренне улыбнулся. Должно быть, она полумертва от страха. Ведь она знала о моем обещании и помнила о нем каждую секунду. Забыть его она не могла. Никто его не забыл, так как все знают, что у меня репутация человека, который слов на ветер не бросает и всегда держит свое слово. Я обещал всадить пулю в живот убийце, а убийцей-то оказалась она. Шарлотта взяла сигарету все еще твердой рукой и прикурила. Я понял, что она видит какой-то выход. Я не хотел говорить ей, что все бессмысленно, так как она стояла под дулом моего пистолета.

— Майк...

— Нет, — отрезал я. — Слушай меня, Шарлотта. Теперь, наконец, я понял все. Вчера я боялся верить в это, но сегодня, сейчас я счастлив. Счастлив, как никогда в жизни. Мне открыло глаза последнее убийство. Все происшедшие убийства были различны, тщательно продуманы. Я даже начал думать, что имею дело с маньяком или человеком, находящимся вне круга подозреваемых. Тебе везло. События никак не увязывались между собой. Все было так сложно и тем не менее мотив всех этих убийств был один и тот же...

Джек был полицейским. А у полицейского есть всегда по меньшей мере один враг. А если этот враг ощущает на своем затылке дыхание полицейского, то... Но Джек не знал, что он прижал тебя, и не знал вплоть до того дня, когда ты пришла к нему, не так ли? — Я почти жалел о жестокости своих вопросов.

Шарлотта смотрела на меня, не двигаясь с места. По ее щекам текли слезы. Такая беззащитная и несчастная. Она словно хотела остановить меня и доказать мне, как я не прав. Глаза ее просили, умоляли, но я продолжал:

— Начала ты одна. Все это — прямое следствие твоей профессии и темперамента. Ты много зарабатывала, но тебе было недостаточно этого. Тебе нужны были деньги, много денег. Не для того, чтобы глупо тратить их, а чтобы иметь деньги. У тебя была возможность ежедневно изучать пороки и слабости людей и ты боялась. Ты полностью потеряла социальный инстинкт женщины, зависящей от мужчины. Ты боялась. Но ты быстро обнаружила средство увеличения своих доходов. Средство безупречное, средство прекрасное, но средство в то же время самое грязное и самое отвратительное...

(Печаль исчезла из ее глаз и сменилась каким-то другим сильным чувством. Что-то готовилось. Я не знал что, но ощущал это. Она стояла передо мной высокая, стройная, средоточие красоты, доверия, надежды. В ее горле, казалось, застыло рыдание. Под поясом платья живот выглядел таким плоским...

Она опустила руки. Что-то готовилось, но я не осмелился замолчать. Я не дал ей заговорить, даже если бы у нее на это хватило сил.

— Твоя клиентура... Богатая, высокомерная. С твоей красотой и способностями, постоянным повышением квалификации, ты многого достигла. Ты лечила их, лечила их болезни. Они принимали твои лекарства. Эти лекарства постепенно становились для них все более необходимыми и поскольку ты была единственным источником снабжения, они дорого платили за эти лекарства. Очень дорого. Как врач, ты легко могла получать любые лекарства. Я не знаю, как ты их распространяла, но об этом мы поговорим позже.

Потом ты встретила Халла Кингса. Разумеется, случайно, но не с него ли все началось? Именно отсюда и начались все трудности. Все произошло так просто и естественно. Ты не знала об истинном характере его деятельности, правда? Затем однажды он согласился подвергнуться гипнозу. Он поступил по-идиотски, но что ему оставалось делать, если он хотел продолжать играть роль студента, увлеченного психиатрией? Во время этого сеанса ты и вытащила из него ряд сведений о его истинной жизни. Ты решила держать его на крючке. Ты сказала ему, что все о нем знаешь, и предложила работать на тебя... Но ты просчиталась, потому что Халл был далеко не ребенок. Он уже понял, чем занимаешься ты, так что в этом отношении вы были на равных. Помнишь книгу у тебя на полке “Лечение гипнозом умственно больных”? Она вся была испещрена пометками. Он изучал ее очень тщательно. Я знал, что ты сильна в этой области, но окончательно убедился в этом лишь сегодня вечером. (Она стояла передо мной. Кровь застучала у меня в висках, когда я увидел, что она собирается сделать. Медленно-медленно подняла она руки вдоль тела, прижимая к себе платье. Руки остановились под грудью и призывно подняли ее. Затем пальцы пробежали по верху платья, расстегивая одну за другой пуговицы).

— Вы с Халлом караулили друг друга, ожидая, кто первым совершит хоть какую-то ошибку. Приступить к открытым действиям вы не осмелились. Вот в этот момент и появился Джек. Он был честным парнем и обладал проницательным умом. Что-то в поведении Халла вызвало у него подозрение и, помогая ему выкрутиться из небольшой неприятности, помогая в его студенческих делах, он одновременно вел свое следствие. Джеку удалось узнать правду частично. Потом он встретился с Эйлин и ее рассказ дополнил то, что ему уже было известно. Потом он выяснил дату представления в доме свиданий и узнал, что Халл там будет, так как Халл был главным организатором таких представлений. Но вернемся несколько назад. Джек хотел повидать тебя на следующей неделе. Он тебя не подозревал, нет, но ты постоянно общалась с Халлом и он хотел попросить тебя о помощи! Затем ночью, во время вечеринки, ты увидела университетские издания и поняла, что Джеку известно истинное лицо Халла Кингса. Если Джек арестует Кингса, подумала ты, то он молчать не станет и тогда... Когда Кэтти заснула, ты отключила звонок на своей двери и вернулась к Джеку. Ты наверняка прихватила его ключи, когда уходила. Не так ли? Когда ты вернулась, Джек был в спальне. И там, Шарлотта, ты первый раз в жизни убила. Ты всадила ему пулю в живот и стояла перед ним, изучая его реакцию, глядя, как он пытается добраться до своего оружия, лежавшего на стуле, который ты понемногу отодвигала дальше и дальше... Именно так это все и произошло. Правда? Нет, можешь не отвечать, ибо другого объяснения просто не существует.

(Медленно, очень медленно она вытащила верх платья из юбки. Слышен был лишь шорох ткани. Она расстегнула манжеты и отбросила кофточку на пол. Лифчика она не носила. Плечи у нее были просто изумительные, мышцы тонкие и совершенно незаметные. Она была такая красивая, юная и желанная! Я вспомнил тот день, когда я обнимал ее на кровати в ее спальне, тот день, когда она умоляла взять ее... Она тряхнула головой и волосы рассыпались по плечам, словно расплавленный металл).

— В изданиях, что ты обнаружила у Джека, оказались случайные заметки по поводу Эйлин, не так ли? И фотография в компании Халла Кингса! Ты рассказала Халлу о находке и он ответил тебе, кто такая Эйлин. Тогда ты заставила его пойти к ней и предупредить, чтобы она молчала, а если надо, то и пригрозить ей. Потом ты проследила за ним и убила обоих, предполагая, что организация, занимающаяся проституцией, не захочет, чтобы полиция совала нос в ее дела. И ты была права. Кто-нибудь в доме свиданий занялся бы трупами и они мгновенно исчезли бы, если бы мы не появились так быстро. Когда ты услышала о нас, на какое-то мгновение ты потеряла голову, но опять удача была на твоей стороне. Ты успела увидеть, как хозяйка дома свиданий смывается через потайной ход, и ты пошла за ней...

Ни я, ни Пат ни за что на свете не догадались бы спросить тебя об алиби на ту ночь, но держу пари, что ты им запаслась!

Вспомним теперь Джорджа Калека. Видимо, Халл все рассказал ему однажды, когда выпил больше, чем обычно. Именно потому Джордж и был в день вечеринки. Халл рассказал тебе о том, что Калеку все известно. Ты попыталась убить Джорджа, но промахнулась. Калек сменил квартиру, но рассказать мне и полиции об истинных причинах покушения побоялся. Поэтому он обвинил меня в покушении на его жизнь, чтобы заставить меня найти убийцу, прежде чем тот доберется до него. После того, как был убит Кинге, когда мы с тобой шли по парку, расставшись с Бетти, Джордж стрелял, но не в меня, а в тебя. Ты была его целью, потому что он знал, что он в твоем списке и что ты до него доберешься, если только он не сумеет опередить тебя. Он хотел исчезнуть, но не мог сделать этого, пока не уничтожит собранные против него Халлом доказательства, которых было вполне достаточно, чтобы посадить Джорджа на электрический стул. И тебе еще раз повезло. Если бы Джордж, как последний идиот, не пытался бы меня убить, я не убил бы его. А если бы я его не убил, я заставил бы его говорить, уж это я тебе гарантирую. Но мертвого говорить не заставишь...

Она расстегнула молнию на юбке и, когда она упала на пол, перешагнула через нее. Точно так же сняла и комбинацию. Потом отшвырнула ногой всю кучу одежды. Какие ноги, о Господи! Загорелые, мускулистые, совершеннейшей формы! Начинаются от плоского, прекрасной формы живота. Невероятно тонкая талия, изумительного совершенства бедра, великолепные лодыжки. Ноги, правда, несколько более мускулистые, нежели у кинозвезд. Сейчас на ней остались лишь шелковые трусики, абсолютно прозрачные. Она, как оказалось, была настоящей блондинкой!

— Потом был Боб Хуппер. Его смерть была случайностью. Просто несчастный случай. Он, правда, работал одно время на Калека, но, это просто совпадение. Он обслуживал многих — разносил письма, пакеты, подметал пол, делал все, о чем его попросят, за пятьдесят центов. Он работал и на тебя. Идеальная комбинация, поскольку он разносил твои пакеты вместе со многими другими. Он был простодушен, доволен жизнью и не обидел бы даже мухи. Однажды он уронил коробочку, которую ты приказала передать немедленно. Ты сказала ему, что это лекарство. Он боялся потерять заработок и попытался как-то исправить положение, обратившись в аптеку. В этот момент клиент, которому ты уже сообщила, что послала ему героин, позвонил тебе и сказал, что все еще ничего не получил. Я был у тебя в этот момент, помнишь? Пока я был в парикмахерской, ты села в машину и отправилась по дороге, по которой должен был пройти Боб. Ты увидела, как он выходит из аптеки, держа в руках обе коробочки, раздавленную, что ты дала ему, и новую, что дал ему аптекарь. И тогда ты его убила.

Нет, алиби твое ничего не стоит. Кэтти была дома и не видела, как ты уходила и как возвращалась, это, конечно, верно. Ты утверждаешь, что все время была в темной комнате и никто тебя не беспокоил. Ты опять отключила звонок, когда уходила, но в спешке, вернувшись, забыла его включить. Ты помнишь? Это сделал я, когда вернулся за своим бумажником. Смерть Мирны тоже была случайной. Когда я оставил тебя одну на теннисном матче, у тебя появилась возможность убить ее. Когда ты поняла вероятные последствия Мирны? Наверно, сразу, как и в случае с Бобом. У тебя великолепный ум. Ты знала, как он может поступить в случае возникновения неприятностей у него, и женщин ты знала тоже. Ты была превосходным психиатром... Я спал, когда ты приехала к Беллеми, но твое пальто было точно таким же и такого же цвета, что и у Мирны, но у него был меховой воротник. И ты знала, что у женщин есть привычка примерять чужую одежду, если представится такая возможность. Рисковать ты не могла, так как в кармане твоего пальто был героин. Может быть, пакетик или просто следы порошка. Ты привезла его Хармону Вильдеру. Вот потому-то они и скрылись. Ни выбросить порошок, ни оказаться задержанными им не хотелось. Если бы Мирна не попалась на этой чисто женской привычке, то ничего бы не случилось. Но, увы! Было слишком поздно. Она примеряла твое пальто и случайно обнаружила в кармане порошок. Она знала, что это такое. Именно такой порошок и толкнул ее в свое время на самоубийство. Ты нашла ее, когда она рассматривала лежащий на ладони героин и ты ее убила. Потом ты сняла с нее свое пальто, бросила его среди других, а на нее надела ее собственное пальто, спрятав предварительно в складках его пулю, которой ты ее убила. Ты уже успела сжечь свое пальто? Наверняка, так как на нем есть следы порошка! Под ногтями Мирны осталось несколько шерстяных нитей и я бы догадался об истине раньше, если бы ее пальто не было бы того цвета, что и твое... Но кроме того, было еще и зеркало и несколько крупинок героина, что ты не смогла спрятать. Женщина обычно становится перед зеркалом, в комнате, где полно одежды; чтобы посмотреть, как она выглядит в том, что ей не принадлежит... Я не знаю, почему тебе так везло, Шарлотта. Тебе удалось войти в дом во время короткого отсутствия бармена, но поскольку тебе еще пришлось потратить время на убийство, выйти этим же путем ты не могла. Значит, ты ушла по небольшому каменному выступу и пожарной лестнице. Я оказался слишком толст для этого, но ты ведь такая тоненькая! Чтобы не оставить следов, ты сняла туфли, не так ли? Никто не заметил ни твоего ухода, ни твоего возвращения. Интересный психологический опыт, не правда ли?

Да, Шарлотта, никакое жюри тебя не осудит. Слишком много предположений и никаких доказательств. Нельзя разрушить алиби, которое подтверждает такой безобидный человек, как твоя Кэтти.

Но не судья и не большое жюри приговаривают тебя к смерти, Шарлотта! Я, я приговариваю тебя! Позднее мы с Патом уничтожим все, что останется от твоего предприятия, а сейчас я не могу ждать, пока ловкий адвокат развеет в пыль мои аргументы и выставит меня клоуном и дураком в глазах публики и присяжных. Нет, Шарлотта, сейчас я вершу свой суд! Я — судья и все присяжные! Я дал слово и сдержу его. Как бы ни была красива и как бы я ни желал тебя, я приговариваю тебя к смерти и сам буду твоим палачом.

Ее пальцы медленно скользнули под резинку трусиков и медленно-медленно она стянула их. Вытянув вперед руки, она направилась ко мне. Облизав губы языком, она придала им вид блестящих от страсти. От ее кожи исходил опьяняющий запах. В ритм с ее дыханием подрагивали ее груди. Как хотелось мне положить голову ей на грудь, зарыться в ее груди, заснуть на них. Я ощущал невероятную усталость и изнеможение. С полураскрытыми губами она наклонилась ко мне. Ее руки уже были готовы обнять меня за шею...

Грохот моего пистолета разорвал тишину комнаты. Она покачнулась и отступила в сторону. В глазах появилось недоверчивое выражение. Она медленно опустила глаза на свой живот и увидела рану, из которой тонкой струйкой вытекала кровь.

Я засунул пистолет в кобуру, на его привычное место, повернулся и посмотрел на цветок, что стоял сзади меня на столе. Рядом с ним я заметил пистолет, на который был надет глушитель. Оружие было снято с предохранителя. Она могла легко дотянуться до него. И это прекрасное лицо, подставленное для поцелуя, оказалось бы забрызганным кровью, когда разрывная пуля пробила бы мне голову.

Я услышал грохот падающего тела и обернулся. В ее глазах было лишь страдание.

— Как. , ты. , мог? — прошипела она. Ей оставалось жить еще несколько минут, но я знал, что она поймет мой ответ.

— Это было очень легко, — сказал я.