"Любители тел" - читать интересную книгу автора (Спиллейн Микки)

Глава 4

Я вошел в бюро, отряхнув промокший плащ и бросив его на спинку стула. На столе меня дожидалась чашка кофе, которую мне оставила Вельда. Я успел выпить половину, когда она вошла и положила передо мной две странички отпечатанного ею доклада.

— Бурная была ночь?

Ох, уж эти женщины!.. Но я не собирался ей подыгрывать.

— Неплохая. Я напал на след Греты Сервис.

— Я тоже.

— Расскажи в двух словах.

— У нее был долг в шестьсот долларов, и она выплачивала его ежемесячно. А однажды она выплатила все в один раз звонкой монетой, не стала больше делать никаких покупок и нигде не оставила адреса до востребования. Одна женщина в отделе кредита знала Грету в те времена, когда она была продавщицей и обслуживала ее. Из ее слов я поняла, что Грета Сервис носила платья гораздо более дорогие, чем те, что продавались в магазине. Ну, а где ты был прошлой ночью?

— Работал.

Я в нескольких словах изложил ей все, что узнал, обратив ее внимание на то, что Грета Сервис была дружна с Элен Постон. Вельда сделала пометки в блокноте, лицо ее стало серьезным.

— Ты хочешь, чтобы я и это выяснила?

— Да, поспрашивай-ка в ее окружении. Они, конечно, запомнили эту историю с самоубийством. Выложи несколько баксов, если придется подмазать кого-нибудь. Для них ты должна быть репортером, ведущим проверку сведений. Только будь осторожна.

— Как ты?

Она толкнула меня локтем. Я посмотрел на нее. Улыбка играла в уголках ее рта.

— О'кей, не стану попрекать тебя, — сказала она. — Только ты мог надеть чистую рубашку, без помады на воротничке.

— Я просто притворяюсь, — сказал я.

— Да, действительно. Иногда мне кажется, что я бы охотно убила тебя. — Она наполнила мою треснутую чашку из кофейника и спросила: — Что ты думаешь по этому поводу?

— Кое-что вырисовывается. Грета Сервис появилась в другом районе с деньгами. Но похоже, что она нашла себе богатого покровителя, сама же не работает.

— Это же самое предполагает и заведующий кредитным отделом магазина. Ты не просмотрел заявления об исчезновении вместе с Патом?

— Нет смысла. Кто может разыскивать ее? Гарри обратился прямо ко мне. Теперь нам остается работать только ногами в тех местах, где она проводит время.

— Узнают ли ее по фотографии, которую тебе дал Гай. Она не слишком хорошая.

— Ты права, но я знаю, где можно раздобыть хорошее фото Греты, — ответил я.

Вельда взяла свой кофе и села на ручку моего кресла.

— И я буду делать все это в то время, как он распутничает? Ты это имел в виду?

— Для того я тебя и держу, бэби! — сказал я весело.

— Ты дождешься у меня! — грозно сказала она.

— Посмотрим. Пат звонил?

— Нет, но звонил Гай. Он отложил на пару дней путешествие в Майами, чтобы написать пару сенсационных статей по поводу убийства Митча Темпла. Ты бы позвонил ему.

— О'кей. — Я допил свой кофе и потянулся за плащом. — Я зайду сюда после обеда.

— Майк!

— Что?

— Эти самые неглиже...

— Не беспокойся, я не забыл. Митча Темпла убили не случайно. Пат непременно узнает что-нибудь, что наведет его на след. А как только он что-нибудь отыщет, я буду знать об этом.

Отдел Проктора находился на верхних этажах сорокаэтажного здания, недавно построенного на Шестой авеню. Здание казалось настоящим монументом из стекла и бетона, воздвигнутым в честь бога коммерции. Атмосфера внутри него была совершенно стерильной, как в госпитале. В холле висел список членов директората. Далси Макинесс значилась в нем как единственный директор отдела мод. Контора ее находилась на верхнем этаже.

Я поднялся на лифте вместе с полдюжиной женщин, которые испытывающе оглядели меня. Мне показалось, что они обменялись понимающими взглядами, когда я нажал кнопку верхнего этажа. Да, это действительно было женское царство. На стенах висели рисунки пастелью, окна были задрапированы с чисто женским вкусом и элегантностью, а толстый бледно-зеленый ковер, устилающий весь пол, мягко приглушал звук шагов. В приемной стены были увешаны дорогими картинами, выполненными маслом, но, казалось, здесь чего-то не хватало.

Два загнанных человека мужского пола, которых я увидел в приемной, показались мне мышками в доме, полном котов. Они подобострастно улыбались властным представительницам слабого пола, которые гордо несли на головах свои шляпки, похожие больше на короны. Скрупулезно выполняя свою незначительную работу, они с благодарностью принимали небрежные кивки своих начальниц и то и дело говорили: “Благодарю вас”. Чего тут не хватало, так это кнутов на стене. Это чертово место было настоящим гаремом, а эти двое определенно евнухами. Один из них посмотрел на меня, как будто я был мелким торговцем, осмелившимся приблизиться к двери княжеского владения, и уже собирался спросить, что мне здесь нужно, как вдруг, поймав неодобрительный взгляд секретаря приемной, сейчас же отошел, не произнеся ни слова.

Секретарша была суровая женщина с суровым взглядом и резко очерченным ртом, как у начальницы пансионата для девочек. По выражению ее лица можно было судить, что она не сговорчива и не склонна к компромиссам. Это был настоящий сторожевой пес у портала дворца, которому в обязанность вменялось не приветствовать, а обескураживать любого посетителя. Она носила костюм полувоенного покроя, а в голосе ее звучала враждебность.

— Чем могу служить?

Служить? Единственное, что ей было нужно, так это выяснить, какого черта я здесь делаю.

— Я хотел бы видеть Далси Макинесс, — сказал я.

— Вы договорились о встрече?

— Нет.

— В таком случае боюсь, что это невозможно.

Это прозвучало коротко и решительно. Чтобы я не сомневался в том, что меня просят убраться, она тут же вернулась к груде корреспонденции, которую сортировала.

Только на этот раз ей пришлось иметь дело не с той мышью Я обошел ее стол сбоку, наклонился и прошептал ей кое-что на ухо. Ее глаза выкатились из орбит, она мертвенно побледнела, потом внезапно румянец окрасил ее шею и лицо и из горла вырвался какой-то жалобный писк!

— Ну! — сказал я.

Голова ее дернулась, и она попыталась смочить сухим языком пересохшие губы. Она резко встала из-за стола и скрылась за дверью с надписью “Посторонним вход запрещен”, которая находилась позади стола. Через минуту она вернулась обратно. Давая мне возможность войти, придерживая дверь, она испустила крик ужаса, когда я улыбнулся ей.

Женщина, сидевшая на кушетке, оказалась совсем не такой, какой я себе ее представлял. Она была красива той красотой, которую приносит с собой только зрелый возраст, если, конечно, природа выступает в союзе с требованиями моды и умением следить за собой. Легкая седина придавала серебряный оттенок ее волосам, мягкими волнами обрамлявшим лицо с нежным загаром. У нее был чувственный рот с сочными губами, на которых играла приветливая улыбка.

Она отложила какие-то проспекты на кофейный столик и встала, сразу вызвав мое бессознательное одобрение тем изяществом, с которым черное платье облегало ее фигуру, высокую грудь и восхитительные крутые бедра. Но больше всего в ней поражали глаза: блестящие, неправдоподобно зеленого, изумрудного цвета, они так и искрились смехом.

— Мисс Макинесс?

Она улыбнулась, сверкнув белыми ровными зубами, и протянула руку.

— Что это такое вы сказали мисс Табор? Она в совершеннейшем ужасе.

— Я бы предпочел не повторять этого.

— Она даже не назвала вашего имени.

Рука у нее была твердая и теплая, и я пожал ее с энтузиазмом.

— Майк Хаммер, частный детектив.

— О, это что-то новенькое, — засмеялась она. — Неудивительно, что мисс Табор была так обескуражена. Скажите, не могла ли я читать о вас где-нибудь?

— Возможно.

Она вернулась к кушетке и опустилась на нее, протянув мне пачку сигарет. Я сел на стул возле нее, и мы оба прикурили от инкрустированной зажигалки.

— Ваш визит пробудил во мне любопытство. Что бы вы хотели от меня узнать?

Я выдохнул облачко дыма и вынул из кармана фотографию.

— Ничего особенного, просто я пытаюсь найти эту женщину, Грету Сервис — манекенщицу.

Она взяла фотографию и с минуту изучала ее.

— Она должна быть мне знакома?

— Может быть, и нет. Она обращалась в ваше агентство в поисках работы по совету Клео, но...

— Клео? — Она заинтересованно кивнула головой. — Клео — одна из лучших наших сотрудниц...

— Как вы думаете, у вас не может быть подобных снимков этой девушки?

— Наверняка есть. Одну минутку. — Она сняла телефонную трубку, нажала на рычаг и сказала: — Марта, посмотрите, нет ли в наших картотеках фотографий Греты Сервис. Нет, нет, она натурщица. Принесите их мне, пожалуйста.

Повесив трубку, Далси спросила:

— Она работала для нас?

— Мне кажется, что Грета... как бы это сказать... не слишком подходила для такой работы. Ведь у вас манекенщицы высокого разряда...

— К нашему счастью, нас интересует только мнение женской половины человечества. Что же касается вас, мужчин, то все, что вам нужно, это легкие приключения.

Я взглянул на нее и почувствовал, что губы мои скривились в усмешке. Она откинула голову и рассмеялась, глаза ее лучились.

— Нет, я тоже не высший класс, слава тебе господи. Мне вовсе не улыбается идея уморить себя голодом только ради того, чтобы носить шестой размер.

— Не думаю, чтобы это вам помогло. Если уж чем вас наполнила природа, то тут ничего не попишешь, нечего и пытаться.

— Такие речи редко услышишь под этими сводами. — Глаза ее была полны лукавого вызова. — Полагаю, что вы специалист по данному вопросу?

— До сих пор на меня никто не жаловался.

Она не успела ответить, ибо раздался стук в дверь и высокая худая девушка вошла в комнату. В руках у нее была папка, которую она передала Далси. Она тут же вышла, бросив на меня мимоходом тревожный взгляд.

— Вы произвели сильное впечатление в приемной, — сказала Далси и, посмотрев содержимое папки, протянула ее мне.

В папке я нашел отпечатанный на машинке листок с подробным описанием внешних и квалификационных данных Греты Сервис. Домашний адрес был указан в Гринвич-Виллидж. Там же было несколько вырезок из рекламных объявлений швейной промышленности. На этих фотографиях Грета была изображена в различных костюмах, лицо было полускрыто поднятым воротником пальто или широкополой шляпой. Было также четыре фотокомпозиции со штампом агентства Проктора на обороте.

Грета Сервис в точности соответствовала описанию. Никакое платье не могло подойти к этому телу, столь откровенно предназначенному для бикини. Не было никакой возможности смягчить то необычайное чувственное впечатление, которое создавало ее лицо, так красиво обрамленное черными как смоль волосами. И было совершенно безразлично, как она позировала — все равно у вас возникало опущение, что она предпочла бы ходить обнаженной, чем носить дорогие платья.

— Вы тоже это замечаете? — спросила Далси.

— Великолепная женщина.

— Я не то имею в виду. Она просто не подходит для нашего агентства. Такова одна из нелепостей нашего бизнеса.

Я выбрал самую лучшую фотографию и показал ей.

— Могу я ее взять?

— Разумеется, если она вам поможет. Мы сохраняем негативы. К нам иногда поступают как раз такого типа заказы от некоторых предпринимателей. Правда, не очень часто.

Я свернул фотографию трубочкой и сунул ее в карман.

— Как вы думаете, кто-нибудь из ваших сотрудников может знать о ней что-нибудь?

— Сомневаюсь. Она обращалась к нам несколько месяцев назад, а в приемной каждый день толпятся десятки девушек. И знаете, в нашем деле женщина такой ходовой товар, что в конце концов перестаешь отличать одну от другой. Я помню, как получила от Клео записку относительно этой девушки, но передала ее кому-то из персонала. Грета была не первой девушкой, которую нам рекомендовала Клео, и некоторым мы дали работу. У Клео великолепное чутье на это дело, и обычно она делает правильный выбор. Но в случае с Гретой, мне кажется, Клео приняла желаемое за действительное. Этой Сервис лучше было поискать работу в журналах для мужчин.

— А сколько там платят?

Она пожала плечами, подумала с минуту и сказала:

— Значительно меньше, чем у нас. Наши девушки получают самую высокую плату. Некоторых, правда, устраивают в Голливуде.

Я встал и натянул плащ.

— Понятно. Спасибо и извините, что отнял у вас время, мисс Макинесс.

— Рада была вашему приходу. — В ее зеленых глазах плясали смешинки. — Это было чрезвычайно приятное утро, — Крошечная морщинка пересекла ее лоб. — Не могли бы вы сообщить мне о Сервис, если найдете ее?

— Разумеется, сообщу.

— Это, наверное, смешно, но знаете, у меня какое-то материнское чувство к этим девушкам. Им ведь приходится совсем нелегко.

Она протянула мне руку, и я стиснул ее, пожалуй, слишком сильно, но она даже не поморщилась. Ее ответное пожатие было приятным и твердым.

— Я вам обязательно сообщу, — повторил я.

— Пожалуйста, не забудьте.

Секретарша в приемной отшатнулась от меня, когда я проходил мимо, и вся вспыхнула, поймав мой взгляд. Она негодующе фыркнула и сделала вид, что не замечает меня. Но остальные служащие смотрели на меня с нескрываемым интересом, в глазах многих читалось удивление.

Я нажал кнопку лифта и подождал, прислушиваясь к свисту воздуха в шахте за закрытой дверью. Свист умолк, и двери медленно отворились. Из лифта вышел смуглый мужчина с черным чемоданчиком, какие носят дипломаты. Сонным взглядом он небрежно скользнул по моему лицу, направляясь в приемную. Я вошел в лифт и нажал кнопку “холл”. Вместе с несколькими служащими и девушками, которые по виду явно были натурщицами, лифт доставил меня вниз, и я вышел на улицу, благоухающую странной смесью ароматов заграничного происхождения.

Шестая авеню за последние десять лет утратила свою индивидуальность. Теперь она была лишь частью империи бизнеса. Поток посетителей, покончивших с ленчем, уже схлынул, когда я входил в ресторан “Голубая роза”, где у меня была назначена встреча с Гаем Гарднером.

Мы заняли угловой столик у бара. Я уселся в углу, а Гай тем временем извлек целую кипу бумажек и выложил их на стол.

У него был такой вид, как будто его одолевает чесотка, а он не смеет почесаться. Наконец он не выдержал и сказал:

— В какое дело ты влип теперь, Майк?

— Успокойся, парнишка, — заметил я. — Попробуй-ка сам сначала угадать.

— Ладно. — Он уселся поплотнее и сдвинул очки на лоб. — Ты нашел труп Делани, ты был в контакте с Митчем Темп-лом как раз перед тем, как его пристукнули, потом ты вместе с Патом был у него на квартире, а мы даже войти туда не смели...

— Подожди минутку...

— Совершенно точно. Один из наших ребят видел, как ты вышел через черный ход. А теперь тебе нужно узнать, где Грета Сервис. И если ты полагаешь, что я не понимаю, что это один из твоих фокусов, то ты сильно ошибаешься.

— Гай...

— Слушай-ка, ты, — прервал он меня, — мое путешествие в Майами накрылось, одного из наших убили, а ты со мной в дурачка играешь. До каких пор это будет продолжаться?

— Может, ты успокоишься, если я тебе все объясню?

— Что я, по твоему, ребенок? Знаешь, после всего, что мы с тобой миновали вместе...

— Ну ладно, но я даже не уверен, что тут есть какая-то связь.

И я за пять минут изложил ему основные детали, а он лихорадочно записывал на одном из клочков бумаги.

Закончив, я спросил его:

— Ну и что ты извлек из всего этого?

— По словам Гарри Сервиса, его сестра знала обеих девушек — и Постон, и Делани. Твои данные, во всяком случае, подтверждают ее связь с Постон. В их бизнесе, тут нет ничего удивительного, у них, наверное, полно общих знакомых. Десятки их охотятся за одной и той же работой, и они всегда встречаются в агентствах. Насколько тебе известно, Грета обретается где-то тут, и единственный, кто ее разыскивает, это ее братец, и то потому, что он услышал про две смерти, и ему известно, что она знала обеих девушек.

— Грета исчезла, — сказал я.

— Не исчезла, — заявил Гай, — просто неизвестно ее местонахождение в данный момент. Не думаешь ли ты, что это так необычно для нашего города? Стоит только подобраться к ней парню, который согласится водить ее в норке, как она моментально расстанется с теперешними друзьями. Сколько раз я тебе говорил об этом?

— Ни разу, приятель. Но я и сам так думаю. Только у меня какое-то странное чувство...

— Эх, — сказал мне Гай, — не нравишься мне ты, когда у тебя делается такой взгляд. Уж теперь ты наверняка влезешь в это дело?

— Может быть. Какие новости относительно Темпла?

Гай сдвинул очки на кончик носа и взглянул на меня поверх их.

— Не так-то безопасно спустить одного из наших. Такой случай всех взбудораживает, а у нас у всех слишком много источников внутренней информации. Мы, в сущности, своего рода копы. “Новости” всегда там, где всякого рода неприятности, и значит, газетчики тоже там сейчас все заняты этим делом и то и дело выясняют всякие мелочи, о которых копы даже не слышали.

— Какие же?

— Митч был слишком опытен, чтобы не вести ежедневные записи. Бобби Дейл раскопал среди его личных вещей в конторе дневник. Единственное горячее дело, за которым он охотился, была связь между Постон и Делани. Он исписал своими соображениями целую страницу по этому поводу, включая и просьбу Пата Чамберса, переданную через тебя, насчет того, чтобы он отложил на время это дело.

— Не вини Пата за это.

— Я не виню. Все равно его просьба не остановила Митча. Он рыскал по всем магазинам, которые только обнаружил, разыскивая, где продавались неглиже вроде тех, которые были на девчонках, и истратил более трехсот баксов, делая покупки в разных универмагах. В тот же день, когда его убили, в контору стали приходить пакеты.

— И что же?

— Он нашел что-то такое, что его погубило. В тот день, когда его зарезали, он был чем-то очень взволнован и провел целый час в нашем справочном бюро, просматривая фотографии. Он не взял оттуда ничего, иначе это было бы зарегистрировано, и служащий даже не знает, в каком отделе Митч работал, просто не заметил этого, так что эти сведения нам ничего не дают.

— Какую-нибудь запись об этом он сделал?

— Нет. Либо все произошло очень быстро, либо он был очень возбужден.

— Странно, это не в его духе.

— Знаю. Дейл говорит, что у Митча были какие-то записи, с которыми он не расставался. Он всегда носил их при себе.

— Но ведь на теле ничего не нашли.

— Но это не значит, что у него ничего не было. Он ведь умер в таком положении, как если бы тянулся к пиджаку. Ему удалось схватить всего лишь платок, но вполне вероятно, что он пытался спасти свои бумаги. Тот, кто его убил, просто подобрал их и скрылся.

— Но ведь убийца не мог быть уверен, что у него нет копий, — напомнил я.

— У убийцы был единственный шанс, и он воспользовался им. И не прогадал. Однако сейчас все идут по следам Митча, и рано или поздно что-нибудь всплывет. Нам уже удалось выяснить, что Темпл четыре раза звонил Норману Харрисону, политическому обозревателю той же газеты. Нормана не было дома, и Митч просил передать, чтобы Харрисон обязательно позвонил ему, но умер, так и не дождавшись звонка. Обычно Митч и Норман встречались крайне редко, так что это была весьма странная просьба.

Я собрался что-то сказать, но Гай сделал жест рукой.

— Подожди, это еще не все. В тот же день, когда Митч рылся в картотеке справочного отдела, он послал записку с посыльным человеку по имени Миллер. Это инженер “Перикон Кемиклз”, работает в их египетском филиале в Каире. Мы связались с ним и узнали, что Митч хотел повидать его по какому-то важному делу, но Миллер в тот день как раз уезжал в Египет и не нашел времени для встречи. Миллер говорит, что не имеет представления, зачем он понадобился Митчу. Их отношения были самыми обычными... Вместе служили в армии, потом случайно встретились, и Митч написал рецензию на пару книг, которые Миллер написал о своем пребывании на Ближнем Востоке.

— Что-нибудь интересное?

— Я взял эти книги в библиотеке и просмотрел их. Одна из них художественная, приключенческая, другая — пособие технического характера. Продавались не слишком хорошо. Но ни в одной из них нет ничего, что могло бы подойти к нашему делу.

— Как давно он их написал?

— Около десяти лет назад.

— И с тех пор ничего больше?

— Ничего. А почему ты спрашиваешь?

— Может, он собирался написать еще одну?

— Так что же?

— Может, он теперь авторитетен в своей области, — сказал я.

— Послушай, что ты надумал?

— Не знаю еще. Что известно Пату?

— Все. Мы сотрудничаем с копами.

Я ухмыльнулся.

— Довольно поздно, чтобы дать полиции толчок, но зато вы с ней сотрудничаете.

— Мы тоже в деле, — согласился Гай. — Нам известен закон о представлении доказательств.

— А вопросы о том, что является доказательством, вы решаете сами?

В первый раз на лице Гая промелькнула улыбка.

— Сам понимаешь, Майк. Ну, так куда же ты отправишься отсюда?

— Искать Грету Сервис.

— Все еще держишься за эту версию?

— Это все, что у меня есть.

— Ну, а если это приведет тебя к Митчу?

— Он ведь был моим другом, Гай.

— Да, может быть, ты и прав. Лучше будет, если мы пойдем по всем возможным версиям. Пожалуй, с этого конца кроме тебя идти некому. Надеюсь, ты найдешь что-нибудь.

Я вынул из кармана фото Греты Сервис и протянул его Гаю.

— Твои ребята могут помочь. Попроси их размножить эту фотографию и разослать повсюду. Может, кто обнаружит ее в районе Манхэттена. А оригинал верни в мое бюро. Мне нужен предлог, чтобы повидать эту куколку Макинесс еще раз, когда я буду возвращать фотографию.

Гай кивнул и ухмыльнулся.

— Вряд ли это получится у тебя, парень. Она — высший класс, а ты не подходишь к такому обществу. Тебе пришлось бы напялить на себя смокинг, а в нем некуда спрятать эту чертову пушку, которую ты таскаешь с собой.

Пат был у себя в кабинете, волосы его были всклокочены, под глазами темные круги. Похоже было, что он не ложился. Он приветствовал меня коротким “садись”, после чего, ответив на все телефонные звонки, откинулся на спинку стула и провел рукой по лицу.

— Иногда я думаю, на кой черт мне все это сдалось?

— Кто у тебя сейчас сидит на шее?

— Ты что, притворяешься дурачком? Я ведь говорил тебе, что на носу выборы, а убийство Темпла разворошило огромный муравейник.

— Что-нибудь прояснилось?

Он медленно покачал головой.

— Ничего у нас нет, кроме картонок с дамскими ночными рубашками. Мы проверили все магазины, в которых они были куплены, и большинство продавщиц помнит, что продавали их. Но на том все и кончилось. Митч рассказывал девушкам, что хочет подобрать такое же неглиже, какое его друг купил своей жене, и пытался таким образом выяснить, кто покупал черное или зеленое неглиже, но это такие распространенные цвета, что девушки не могли вспомнить ничего определенного.

— Зачем же он тогда накупил столько барахла?

— Черт его знает! Может, чтобы сделать приятное продавщицам. Пойдем, взглянешь на них.

В соседней комнате никого не было, но на столе и стульях громоздились пустые картонки, а длинный стол, стоявший вдоль стены, был завален прозрачными одеяниями.

Я подошел и стал перебирать их, разглядывая этикетки. Неглиже были недорогие, но явно эротического покроя и, уж конечно, не предназначенные для скромных домашних хозяек. Половина была розового, красного, зеленого цветов, а остальные черного.

— Вы установили, какие из них он покупал в последнюю очередь?

— Нет. На упаковках четырех из них стояло то же число, когда его убили, и все они были куплены утром, но никто не знает точного времени. Все эти магазины продали в тот день кучу этих штук самым разным покупателям. Целая команда наших ребят рыщет в надежде подцепить что-нибудь, но до сих пор все, что у нас есть, — это жирный, круглый ноль. Черт возьми, почему все так запутано?

— Мне очень бы хотелось помочь тебе, Пат.

— Пожалуйста, не делай мне одолжения, — сказал Пат. — Я до сих пор не могу прийти в себя от того, что именно ты нашел труп этой девчонки Делани.

— Есть что-нибудь новое относительно ее?

— Наверняка мы знаем только одно: ни ее, ни Постон не опознали в магазинах в качестве покупательниц этих неглиже. Но нам удалось кое-что выяснить о том, чем занималась малышка Делани. С месяц назад Вайс накрыл одну компанию, торговавшую порнографическими открытками и шестнадцатимиллиметровыми фильмами того же содержания. Делани выглядит очень неплохо на этой пленке. Один их наших ребят узнал ее. Те, которые продавали фильмы, не знают, кто снимал этот фильм, но там есть кадр с окном на заднем плане, а в окно видны какие-то здания, так что нам удалось найти отель, где все это снимали. Теперь мы располагаем кое-каким описанием парней, которые жили в том номере, и присматриваем за отелем на случай, если они появятся снова.

— Неплохо. Это все-таки шаг вперед.

— Да, но это все, что у нас есть. Дамочки, которые зарабатывают деньги подобным образом, редко пользуются своим настоящим именем. Поэтому мы пока держим тело в холоде. У нее есть какой-то дальний родственник в Орегоне, но он не хочет иметь с этим делом ничего общего. Так что мы пока ни на шаг не сдвинулись с места.

— А что насчет Постон? Что-нибудь выяснили?

— Только то, что тебе известно.

— Не пытайся меня убедить в том, что вы не разыскиваете возможные источники яда.

Пат смягчился и улыбнулся мне:

— У тебя голова работает, Майк, — сказал он. — Конечно, мы расследуем это. Мы известили все вашингтонские отделения, но надежда напасть на след так мала, что я совершенно не рассчитываю получить положительный ответ на этот вопрос. Наш медэксперт написал своим друзьям, у которых такое же хобби, как у него. Он считает, что они могут ему чем-нибудь помочь, если узнают, кто ввозит такое снадобье.

— У всего этого дела какой-то странный сексуальный оттенок, — сказал я.

— Но не такого рода.

— До сих пор не знаю, в чем тут связь. К счастью, газеты с нами сотрудничают.

— А что будет, если репортеры узнают обо всем первыми?

— Будет дикий скандал. Но ты-то, я думаю, работаешь вместе с газетчиками?

— Разумеется, — сказал я.

— В таком случае зачем ты явился сюда? Это меня интересует в первую очередь.

— Ты помнишь Гарри Сервиса? — спросил я.

Пат кивнул.

— Он хочет, чтобы я нашел его сестру. Он ничего не получает от нее в течение долгого времени.

— Что?! Он хочет, чтобы этим занялся ты? Именно ты?

— Пат, ты же знаешь, что он принадлежит к тем, кто никогда не обратится к помощи полиции.

— Каким же образом он связался с тобой?

— Будем считать, что ты не задавал мне этого вопроса.

Пат бросил на меня недовольный взгляд и сказал:

— Ладно, ладно. Что ты хочешь от меня?

— Мне нужно разрешение повидать Гарри. Кто-нибудь из твоего начальства может сделать это по старой дружбе?

— Только не для тебя.

— Я могу и сам протолкнуть это дело, если будет нужда.

— Знаю, что можешь, но лучше не надо. Посмотрю, что я сумею сделать.

Он испытующе поглядел на меня и засунул руки поглубже в карманы.

— Послушай, дружок. Скажи-ка мне правду. Гарри сам связался с тобой?

— Если не веришь, я покажу тебе, как ему это удалось.

— Нет, не стоит.

— Почему?

— Потому что, если инициатива исходила от тебя, я назову это вмешательством в мои служебные дела.

Мой смех прозвучал не очень убедительно, но Пат, кажется, поверил.

— Ты же знаешь меня, — сказал я.

— Именно поэтому я и боюсь.

Заведующий справочным отделом газеты был скрюченный старичок, который когда-то считался одним из лучших репортеров, пока не пришла старость. Теперь он довольствовался тем, что проводил время среди журналистских “атрибутов”, постоянно сетуя на молодое поколение и на то, как им легко все достается.

— Привет, Бифф, — сказал я, и он, прихрамывая, проковылял мне навстречу, на ходу водружая на нос очки.

— Майк Хаммер собственной персоной, чтоб я пропал. — Он протянул мне морщинистую руку, и я пожал ее. — Как мило с твоей стороны, что ты зашел проведать старика, — сказал он с улыбкой. — Немало я выдавал по твоему адресу эпитетов в былые времена.

— Да, и, признайся, некоторые были не слишком лестны.

— По стратегическим соображениям, — засмеялся он. — Ты всегда был отчаянным парнем. Но объясни: как же ты все-таки ухитрялся выходить сухим из воды, черт тебя возьми?

— Это уже моя стратегия, — ответил я.

Он обошел вокруг стойки и закурил изжеванный окурок сигары.

— Чем могу быть полезен, Майк?

— Здесь был недавно Митч Темпл...

Он вдруг закашлялся и с удивлением посмотрел на меня.

— Ты тоже заинтересовался этим делом?

— До некоторой степени. Ты умеешь хранить тайну?

— Разумеется. Я не болтун.

В нескольких словах я обрисовал ему мою встречу с Митчем Темплом и высказал предположение, что его смерть может быть связана с делом, над которым я сейчас работаю. Бифф понимал, что я рассказываю ему лишь часть того, что знаю, но это само собой подразумевалось, и он не был ко мне в претензии. Когда я уйду, он нарисует полную картину.

— Все, что я могу сказать тебе, это только то, что говорил уже другим, — проговорил он. — Митч заходил и провел здесь некоторое время, просматривая картотеку. Я был занят своим делом и не обратил на него внимания. Он у меня ни о чем не спрашивал и ничего не рассказывал сам.

— Но ведь в его репортажах помещались фотографии.

— Да, а уж если они и были, то всегда самые свеженькие, из какого-нибудь пресс-агентства. Потом их обычно присылают ко мне.

— В какой секции он работал?

— Черт побери, Майк, мне отсюда виден только первый ряд стеллажей, так что Митч все время был вне поля моего зрения. Ты не первый задаешь мне этот вопрос. Я слышал, как он выдвигал ящики, и не знаю больше ничего.

— Кто-нибудь заходил, когда он работал здесь?

Бифф подумал минуту, потом сказал:

— Я знаю, где он не был. Все картотеки кабаре и “шоу”, а также материалы по Бродвею стоят вон там, слева. А Митч был где-то у задней секции, там, где общая картотека. Но дело в том, что эти карточки стоят по алфавиту, соответственно профессиям и т. д. Черт возьми, Эл Кейси, знаешь, тот, который пишет детективы, даже пытался обнаружить на стеллажах отпечатки пальцев Митча, но ничего не обнаружил. Не знаю я, где он там копался.

Я не обратил внимания на старичка, который подметал пол, как вдруг он сказал:

— Я знаю совершенно точно, где был Митч.

Мы медленно повернулись и уставились на него. Он невозмутимо продолжал уборку. Я выдавил хриплым голосом:

— Где?

— В секции Р — Т. Он, черт его возьми, рассыпал карточки, и мне пришлось собирать их.

— Почему же ты об этом никому не сказал? — спросил Бифф.

— А меня никто не спрашивал, — проворчал старик.

— Покажи-ка мне это место, — попросил я.

Бифф повел меня в задний угол, где от пола до потолка громоздились стеллажи с папками. В секции Р — Т оказалось сорок ящиков. Каждый был набит доверху и каждый был глубиной не менее чем в четыре фута.

— Ты знаешь, сколько тут фотографий? — спросил Бифф.

Я покачал головой.

— Примерно сто конвертов в каждом ящике и по меньшей мере по десять фото в каждом конверте. Немалую работу придется проделать тебе, дружочек. Может, предложишь что-нибудь другое?

— Как вы добираетесь до верхних ящиков?

— У нас есть стремянка.

Я сделал знак Биффу следовать за мной, и мы вернулись к старику, который как раз опорожнял совок с мусором в урну.

— Митч Темпл пользовался стремянкой, когда был здесь?

— Да.

Он сплюнул в урну, захлопнул крышку и вышел.

— Понятно, — пробормотал Бифф. — Никто его не спрашивал. Теперь что?

— Половина этих папок исключается из проверки, а над второй половиной мог бы потрудиться Эл Кейси, если найдет время.

— Не сомневаюсь, что время у него найдется.

— Только ради бога, не впутывай меня в это дело, — попросил я.

Бифф состроил удивленную гримасу.

— Ты хочешь сказать, что эта идея пришла мне самому в голову?

— А разве так не бывало?

— Это было раньше.

— И опять случилось.

Я поймал такси на Сорок второй улице и велел шоферу отвезти меня в Хаккард-Билдинг.

Толпы служащих уже схлынули не менее часа назад, и в городе была та недолгая и обманчивая тишина, которая предвещает приближение ночи. Я поднялся на лифте на восьмой этаж и прошел по коридору к своей конторе. Звук моих шагов гулко отдавался в пустом холле. Ключи были у меня в руках, но я не вставил их в замочную скважину. К дверному стеклу был приклеен кусочек бумаги, на котором было написано: “Вышла. Скоро вернусь”.

Я вынул свой пистолет 45-го калибра и спустил предохранитель, стараясь двигаться так, чтобы моя тень не упала на дверь. К моей двери часто прикреплялись записки. Но эта была отпечатана на моей машинке и моей бумаге и, безусловно, появилась из моего бюро. Только дело в том, что ни я, ни Вельда никогда не написали бы ее. Это не было у нас принято. Я сорвал бумажку. В дверном стекле справа от замка было отверстие величиной с кулак, и записка была приколота так, чтобы никто не мог его заметить и сообщить об этом вниз.

Кто-то даже не потрудился запереть за собой дверь. Ручка легко повернулась под нажимом руки. Я распахнул дверь и вошел в бюро. Потом я нашарил выключатель, зажег свет и ногой захлопнул дверь за собой. Кто-то весьма добросовестно обшарил всю комнату. Весьма добросовестно и аккуратно. Все бюро весьма профессионально перетрясли сверху донизу и ничего не упустили. Ящики письменного стола и картотека были опустошены, их содержимое было систематически изучено и навалено горой. Никто не вспарывал подушки с кресел, но каждая была перевернута с целью убедиться, что на ней нет свежих швов, вся мебель была сдвинута с места, чтобы выяснить, не спрятано ли что-нибудь за ней.

Пожалуй, это становилось интересным. Где-то там, в глубине этого муравейника, называемого городом, кто-то интересовался, чем я занимаюсь. Я сел за стол, повернулся на вращающемся стуле к окну и посмотрел на огни Нью-Йорка.

Возможности были невелики: кому-то тот факт, что именно я нашел труп Максии Делани, мог показаться не просто случайным совпадением. Учитывая ее прошлое, она могла быть замешана в чем-то достаточно предосудительном, чтобы частное расследование было опасным для кого-то, а я был у нее на хвосте. Тюремные ищейки могли пронюхать о том, что Гарри беспокоится о сестре и что он обратился ко мне. И если Грета связана с “темной” публикой, то им, конечно, не понравится, что я рыщу кругом. Кроме того, еще остается Митч Темпл. Парень вроде него вполне мог установить что-нибудь такое, что стоило убийства, если был шанс сохранить это в тайне.

Кто-то хотел узнать, как далеко заходит моя осведомленность. Кто-то не знал, что мне известно о той нити, которая связывала трех этих людей между собой. Я поднял телефонную трубку и набрал номер Вельды. После четырех звонков мне ответили, что Вельды не было с обеда. Я попросил передать ей, чтобы она связалась со мной в любом из известных ей мест, и повесил трубку. Не было смысла пытаться отыскать отпечатки пальцев моих непрошенных гостей: профессионалы, безусловно, работали в перчатках. Насколько я мог видеть, ничего не пропало, а те данные, которые Вельда собрала для меня, должны были находиться в сейфе Лекланда — предосторожность, к которой мы прибегали постоянно.

Тишина бывает иногда до смешного звучной. Вы можете ее услышать в джунглях, когда вокруг все замерло, все чересчур тихо, и вы знаете наверняка, что среди деревьев притаился кто-то с ружьем наизготове, чтобы прихлопнуть вас. Она звенит у вас в ушах, когда в переполненной народом комнате внезапно прерывается оживленный разговор, едва вы появились в дверях, и вы чувствуете всеобщую враждебность и настороженность.

Вот такую тишину услышал я, когда вышел из бюро в коридор. И прежде чем успел бы негодующе заорать попугай или бы бросились врассыпную обезьяны при взрыве, в какие-то доли секунды я плашмя шлепнулся на пол и откатился назад к полуоткрытой двери позади меня, откуда парень в черном костюме палил в меня из своего автоматического пистолета. Но мой 45-й был у меня в руках, и тщетными оказались попытки парня взять меня на мушку, потому что, хотя его пули изрешетили плитки пола, отскакивая от стен, я уже успел просверлить три дырки в его груди.