"Афера с редкими монетами" - читать интересную книгу автора (Старк Ричард)

Глава 2

Лемке стоял в кухне дома Билли Лабатарда и смотрел на воду, которая все никак не хотела закипать. Вообще-то он сейчас с большим удовольствием выпил бы виски со льдом, тем более что и бутылка с выпивкой, и кубики льда были здесь же под рукой, но за многие годы — за несколько десятков лет — он уяснил одно простое правило: не пей в тот вечер, когда собираешься отправиться на дело. Не пей, если не хочешь угодить за решетку и растерять здоровье. Вот когда все будет кончено, можно будет напиться основательно, и уж тогда он обязательно напьется, но пока придется ограничиться чаем, если вода наконец закипит.

Дверь в кухню приоткрылась, и из-за нее показалась голова Билли Лабатарда.

— Паркер спрашивает, куда ты подевался, — объявил он.

— Сейчас приду, — ответил Лемке. Поздний субботний вечер, часы в кухне показывают одиннадцать тридцать семь, им пора бы уже готовиться. Но Лемке не покидало неприятное ощущение пустоты в желудке. Он собирался сначала заполнить чем-нибудь эту пустоту, а уж потом выйти в гостиную, сесть за стол и в последний раз обсудить то, что каждый будет делать этой ночью.

— Скажи ему, что я приду через минуту. Сейчас приду, — повторил он, с нетерпением глядя на чайник с водой, стоявший на плите.

— Ладно, — неохотно согласился Билли, но никуда не ушел. Вместо этого просунул голову еще дальше в кухню и прошептал: — Ты ведь не расскажешь ему, правда?

— Я уже обещал тебе, что не расскажу, — усмехнулся Лемке.

— Мне бы не хотелось, чтобы... — Билли сконфужено замолчал и сделал неопределенный жест рукой.

— Я знаю, чего тебе хочется, — съязвил Лемке.

Билли, испуганно вздрогнул. У него на лице появилось страдальческое выражение. Не произнеся больше ни, слова, он скрылся за дверью. Лемке был уже готов пожалеть, что потерял самообладание и обидел и без того несчастного парня, но уж так получилось, и ничего тут уже не поделаешь. Кроме того, вода в чайнике наконец закипела. Он тут же налил кипяток в чашку, куда был предварительно положен пакетик с заваркой. Подождал, пока чай заварится.

В конце концов, Билли сам во всем виноват, и нечего переживать по его поводу. Не надо было суетиться, как он это сделал прошлой ночью, когда на лестнице в отеле вдруг объявился кто-то из знакомых торговцев. Нечего надоедать ему, Лемке, сейчас, вновь и вновь упрашивая не рассказывать Паркеру об этом. Мысленно Лемке оправдывал себя: он уже не так молод, нервы уже не те, вот и сорвался. Для Билли же — молодого и довольно неглупого — никакого оправдания не было. Лемке привязался к этому парню с первой их встречи и ни за что не хотел признаться себе в том, что Билли был обыкновенным трусом. Он чувствовал себя отцом, отягощенным заботами о неблагополучном сыне.

Своих детей у Августа Лемке не было, хотя он был два раза женат. В первый раз он женился, когда ему было двадцать три года, через семь лет после своего первого удачного ограбления. В те времена у него был дом в Атлантик-Сити. Он частенько появлялся на пляже и там встретил свою Марджи. Они полюбили друг друга, поженились, но спустя семь месяцев совместной жизни он совершил ошибку, рассказав ей, откуда у него деньги. После этого разговора она отправилась прямиком в полицию, и он в момент лишился всего. Она не стала тратить время на бракоразводные процессы, а просто добилась, чтобы их брак был объявлен недействительным. Последующие двадцать два года он прожил холостяцкой жизнью, пока двенадцать лет назад не женился на Кейти Расселл, вдове Кэма Расселла, одного из известнейших в свое время «медвежатников» и горького пьяницы, который, однако, разбирался в банковских сейфах получше любого банкира. Он был застрелен молокососом-полицейским в Уилмингтоне, штат Делавэр, когда взялся за безнадежное дело. Лемке и Кейти прожили вместе шесть счастливых лет, пока Лемке сам не завалился во время ограбления на Род-Айленде. Кейти умерла от сердечного приступа, когда он был в тюрьме. Несколько месяцев назад он наконец освободился, но за воротами тюрьмы его никто не ждал, и в кармане у него не лежал сложенный листочек бумаги с адресом, куда бы он мог отправиться. Он был вором, и в жизни не знал никакого другого занятия. У него не было знакомых, кроме подельщиков, с кем ему прежде приходилось вместе работать. Он был подавлен и одинок, и именно поэтому ему очень нужны были деньги. К тому же он уже стар и считался вышедшим в тираж. Лемке вполне отдавал себе отчет в том, что никто не станет связываться ним и рисковать, приглашая в дело. Поэтому на сей раз он решил, что инициатива должна исходить от него самого.

Тогда он принялся самостоятельно зондировать почву среди своих знакомых, пока наконец один из коллег по имени Байнум — никогда не блиставший особым умом — не порекомендовал ему Билли Лабатарда. Сам Байнум однажды уже ограбил по наводке Лабатарда одного торговца монетами, правда не получив с этого особой прибыли. Но зато для Лемке это было реальным шансом заиметь хоть что-то про запас. Поэтому Лемке нанес визит к Билли, который жил один в доме покойных родителей. Он оказался большим ребенком, которому уже так и не суждено повзрослеть, а Лемке к тому времени был уже вполне готов по-отечески позаботиться о нем.

Идея о том, чтобы обчистить съезд нумизматов, исходила от самого Билли или, может быть, от Клер, к которой Лемке с самого начала относился с определенной опаской.

Когда в общих чертах все было более или менее продумано, Лемке связался с Джеком-Французом и Паркером, и вот в мгновение ока дело оказывается перехваченным у него Паркером. Тем самым Паркером, который с неизменным хладнокровием воплощал в жизнь самые дерзкие ограбления. Паркер был невозмутим и спокоен, и Лемке знал, что именно это и удерживает их всех вместе. Билли хотелось все бросить и выйти из игры, и это было похоже на то, как терзаемый пытками мученик начинает желать смерти. Сам Лемке чувствовал себя теперь по-стариковски слабым, его то и дело одолевали сомнения. Отто Майнзер, этот сумасброд, готовый крушить все на своем пути, тоже сдерживал себя, памятуя об авторитете Паркера.

Все, что теперь ему остается, мысленно убеждал себя Лемке, это продержаться еще совсем немного. Паркер сам заправляет всем, и у него это неплохо получается, а он, Лемке, должен лишь подчиняться его приказам. Действовать так, как того требуют его собственный опыт и интуиция. Тогда все будет нормально.

— Лемке.

Вздрогнув, он обернулся. На пороге стоял Паркер.

— Да, да, — сказал Лемке. — Сейчас иду.

Паркер вышел из кухни, а Лемке торопливо вытащил из чашки пакетик с заваркой и, бросив его в мусорное ведро, взял свой чай и поспешил в столовую.

Все остальные уже собрались вокруг стола, во главе которого сидел Паркер. Билли присел напротив него. Отто Майнзер и Майк Карлоу расположились по одну сторону, а с другой стороны сидела Клер, и был оставлен свободный стул для Лемке. Он занял свое место и поставил перед собой чашку с чаем.

— Лемке, — заговорил Паркер, — вчера вечером ты был на месте и огляделся. Расскажи теперь нам что к чему.

— Конечно, — сказал Лемке. Он взял в руки чашку и отпил небольшой глоток, но чай был еще слишком горячий. Тогда он снова поставил чашку на стол и продолжил: — Расклад неплохой.

— Мы все-все проверили, — услужливо поддакнул Билли.

— Заткнись, Билли, — бросил ему Лемке. Он знал свое дело, у него появилась возможность вновь почувствовать себя профессионалом, и поэтому именно сейчас Билли как никогда выводил его из себя.

Он вновь заговорил спокойно, обращаясь ко всем собравшимся за столом:

— После того как закрывается танцевальный зал, пять охранников остаются нести службу. Один из них находится все время в самом зале, другой — в хранилище. При этом двери танцевального зала и хранилища заперты на замок. Наконец, еще один остается за запертой дверью в главном выставочном зале. Четвертый сидит за столом в холле, где расположены лифты и лестницы, а последний, пятый, должен совершать обход. Раз в час он проверяет тех троих, что сидят под замком. Ночная смена заступает на службу в десять, когда закрывается танцевальный зал, а утренняя приходит в шесть утра. Но сегодня что-нибудь может измениться, потому что зал был закрыт в восемь.

— Как происходит контроль во время обхода?

— Производящий обход стучит в дверь, тот, кто находится внутри, отпирает ему, и они обмениваются несколькими репликами. Похоже, что никаких паролей или условных сигналов у них нет, но мы не смогли подойти ближе, чтобы удостовериться в этом. В два часа охранник, производящий обход разнес тем, кто сидел за закрытыми дверями, бутерброды и кофе. Еду туда доставили из круглосуточной забегаловки напротив отеля.

Протянув руку, Лемке взял прозрачную папку, которую до этого Билли положил перед собой.

— Я сделал несколько снимков. И еще несколько набросков. Для наглядности.

Фотографии и эскизы пошли по кругу, а затем Паркер спросил:

— Вот это фото из вестибюля, где видны двери танцевального зала. Откуда ты это снимал?

— Зеленый диван рядом с цветочным киоском.

— Значит, оттуда тебе было видно, как охранник совершает обход?

— Да.

— А как насчет сообщения между хранилищем и залом?

— Мы смотрели в бинокль с уровня тротуара на противоположной стороне улицы, — ответил Лемке. — Ракурс не слишком удачный, но я почти уверен, что внутренняя дверь была открыта. В конце концов, это логично: двое охранников могли бы переговариваться между собой.

— Будем считать, что дверь открыта, — сказал Паркер. — И тогда лучше всего начать в два часа, когда им принесут кофе и еду. Они наверняка устроят совместную трапезу. Скажи, Лемке, а человека, сидящего на том зеленом диване, можно увидеть с улицы?

— Конечно. Через двери вестибюля.

— Это хорошо. Клер, без четверти два ты сядешь на это место в вестибюле. И как только охране принесут еду, ты дашь нам об этом знать.

— Но как? — спросила Клер.

— Будешь сидеть, закинув нога на ногу. А потом просто поменяешь ноги — это и будет сигналом.

Клер улыбнулась и согласно кивнула.

— Проще простого.

— Посидишь так еще минут десять или около того, — продолжал Паркер. — А потом присоединишься к нам.

— Ладно.

Лемке попивал чаек, который как раз остыл до нужной температуры. Чай согревал желудок, а непоколебимая беспристрастность Паркера вселяла в его душу мужество. Лемке чувствовал, как охватившая его нервная дрожь утихает, и к нему наконец начинает возвращаться былое спокойствие. Он не чувствовал уверенности в собственных силах с тех пор, как у него за спиной захлопнулась дверь камеры род-айлендской тюрьмы, и теперь он как будто заново обретал самого себя.

Лемке задумчиво улыбнулся. Все у него будет в порядке.

Паркер тем временем уже говорил, обращаясь к Карлоу:

— Ты пригонишь грузовик на место без десяти два. Вместе с Отто вы стойте там, где я вам показал, а потом перейдите на ту позицию, откуда вам с улицы было бы хорошо видно Клер. Я в это время буду стоять у окна в офисе туристической фирмы. Когда она подаст знак, ты закуришь и отойдешь обратно к машине. А ты, Отто, поднимешься наверх вместе с остальными. Нужно будет заняться дверью.

— Приду обязательно, — усмехнулся Майнзер.

— В нашем распоряжении будет пятьдесят минут, — сказал Паркер. — Все, что не успеем взять за это время, придется оставить. Билли у тебя готова схема?

— Да, конечно же, — воскликнул Билли, вскакивая со стула. — Она у меня, она... она у Лемке. Вот в этой папке.

— Расслабься, Билли, — посоветовал ему Лемке, вытаскивая план из папки. Схема была вычерчена по линейке на белом листе бумаге.

Билли принялся объяснять детали, но Лемке слушал вполуха, потому что Билли все рассказал ему раньше, да и схема оказалась предельно ясна сама по себе. Это был план танцевального зала, на котором обозначалось расположение столов, каждый из которых имел свой номер. Некоторые номера были обведены красными кружками — так обозначались именно те столы, на которые надлежало обратить особое внимание. Всего из ста трех столов красным были помечены тридцать семь.

Когда Билли закончил с объяснениями, Паркер обвел всех присутствующих суровым взглядом.

— Можно было бы обойтись и меньшими силами, — сказал он. — В таком случае мы просто унесли бы меньше товара. Единственный незаменимый здесь Лабатард. Может быть, кто-нибудь желает, пока еще не поздно, выйти из игры?

В столовой воцарилось напряженное молчание, и вскоре Лемке почувствовал на себе взгляд Паркера. Он пребывал в таком прекрасном настроении на протяжении последних нескольких минут, что до него даже не сразу дошел смысл слов Паркера. Говоря о том, что «пока еще не поздно», он обращался по большей части к нему. Но теперь, все поняв, Лемке широко улыбнулся и отрицательно покачал головой.

— Это не ко мне, Паркер. Я не собираюсь сходить с дистанции.

Паркер пристально смотрел на него, и Лемке выдержал его взгляд. В себе он был уверен, а до остальных ему не было дела.

И Паркер тоже видел это. Наконец выражение его лица изменилось, стало менее натянутым, и он сказал:

— О`кей, Лемке.