"Мой сын маг" - читать интересную книгу автора (Сташеф Кристофер)

Глава 15

— Ступайте с богом, и да сопутствует вам удача! — сказал сэр Жильбер и похлопал каждого гонца по плечу.

— Благодарим вас, сэр, — ответили гонцы. Перед ними открылись запасные ворота. Марль, Годе и Домэн вывели своих коней, взлетели в седла и помчались прочь под звездами, оставляя позади себя Бордестанг.

У подножия холма, подскакав к перепутью, они разъехались. Годе поехал налево, вверх по течению реки, объезжая стороной мавританское войско. Домэн свернул направо и отправился к далекому лесу, а Марль поскакал прямо, по дороге, которая уходила на восток, а потом сворачивала к югу, к горам.

Марль скакал всю ночь, утром передохнул, а потом снова скакал до самого вечера. Следующей ночью он поспал, а с рассветом снова тронулся в путь. Наконец на горизонте появилась темная линия гор. То были Пиренеи. Тут из придорожной рощицы выскочили мавританские дозорные, окружили и схватили гонца.

Годе всю ночь скакал вдоль реки, на рассвете остановился, нашел укрытие для себя и коня, поел и проспал до вечера. Вновь пустился в дорогу он только с наступлением темноты и к ночи добрался до леса. До рассвета он спал в лесу. На рассвете Годе вышел на опушку, вывел коня и обнаружил, что его уже поджидают.

От изумления Годе застыл на месте как вкопанный. Из-за деревьев вышли воины и окружили его. Одного взгляда на конические шлемы Годе хватило, чтобы понять: он попался.

Домэн тоже скакал всю ночь, на рассвете спешился и отправился на поиски надежного убежища. Перекусив всухомятку, он отыскал амбар, где проспал до сумерек. Проснувшись, он оседлал коня и ехал до ночи. Когда его начинал мучить голод, он жевал сухари. В темноте Домэн объехал краем лес и вскоре увидел дорогу, которая вела на восток. По этой дороге он скакал до зари, потом снова спрятался и улегся спать. Проснулся он от стука копыт и вовремя успел утихомирить своего коня, Бубару. Около пещерки, в которой спрятался Домэн, кто-то произнес несколько слов на иноземном языке. Как только стук копыт затих вдали, Домэн вывел Бубару из пещеры и вновь отправился в путь.

На третью ночь он уже добрался до гор. Вверх уводила тропа не более четырех футов шириной. Вдруг из-за скал выскочила гигантская крыса. Бубару попятился. Домэну пришлось туго натянуть поводья и как следует усмирить испугавшегося скакуна, дабы тот не улетел вместе с ним в пропасть. Но жуткий грызун бросился на них и принялся хватать острыми зубами все, что только мог ухватить, — бок коня, ноги Домэна. Домэн одной рукой отчаянно натягивал поводья, а другой выхватил из ножен меч и пронзил им глотку крысы. Зверь издал предсмертный визг и свалился в пропасть. Правда, при этом гигантская крыса чуть было не уволокла за собой Домэна, однако гонцу хватило ума не выдергивать из тела крысы свой меч. Да, без меча он беззащитен, но по крайней мере жив. Ему пришлось долго успокаивать коня, прежде чем снова продолжить путь. Домэна еще какое-то время колотило, как в ознобе. Разве жили в здешних горах такие жуткие твари? Он о таком никогда и не слыхал. Или эту крысу здесь поставил мавританский колдун и велел ей охранять проход? Если так, то теперь этот колдун точно знал, где находится Домэн.

— Сам себе беду накликаю! — выругал себя Домэн и постарался прогнать мрачные мысли. Тропа уводила его в ночь, и Домэн не мог не думать о том, что может не дожить до утра.

К концу недели войско мавров численностью в тридцать тысяч человек стало лагерем около Бордестанга, взяв город в кольцо. Каждый день к врагам прибывало пополнение. Жильберу, Химене и Савлу с крепостной стены замка было хорошо видно столицу, около которой вырос новый город из шатров. Справа, в гавани, стояли на якоре корабли, только что выгрузившие очередное пополнение. Корабли должны были отплыть с утренним приливом.

— Скоро пойдут в наступление, — заключил молодой рыцарь-монах. — Может быть, даже завтра.

— Удивительно, что они до сих пор не атаковали, — сказал Савл.

— Они боялись, — объяснил ему Жильбер. — Из-за того, что мы не оказали им сопротивления на берегу.

— Думаешь, на них неприятно подействовало то, что пристани и дома на побережье были пусты? Что они могли беспрепятственно стать на якорь и разместиться в тавернах? Знаешь, я их понимаю. Я бы тоже разнервничалась, — кивнула Химена. — Они боятся ловушки.

— Поэтому они и не стали расквартировываться в пустых домах, а раскинули шатры, — кивнул Савл. — Жалко. Мы ведь там понаставили всяческих капканов. Ну а почему ты думаешь, что они пойдут в наступление завтра?

— Да это просто в воздухе носится. Ты разве не чувствуешь?

— Я чувствую, — подтвердила Химена. — Их с теперь унялся. Они понимают: мы не можем с ними сразиться на поле боя и смирились с мыслью об осаде.

— А их разведчики не обнаружили ничего страшного ни ловушек, ни колдовских западней.

— Что за колдовские западни? — поинтересовался Савл.

— Ну, это такие ловушки, они рассчитаны на наиболее ретивых врагов, — пояснил Жильбер, изумленный невежеством друга. — Есть еще другие — они в виде призраков которые обрушиваются на противника. Я потрясен, что тебе они неведомы, господин Савл.

— Знаешь, я всегда мечтал выучиться сотворять нечто подобное, — признался Савл и, обернувшись, увидел, последние лучи догоравшего солнца исчезают за горизонтом. — Ты уверен, что мавры атакуют нас завтра?

И тут вдалеке пропели трубы. Загремели барабаны. Мавританские конники поскакали вперед, к началу аллеи.

— Я ошибся, — выдохнул Жильбер. — Они атакуют сегодня ночью! Берегись злого колдовства, господин Савл! Зачем бы еще им начинать атаку с наступлением темноты?

Передовые всадники въехали в аллею, в то время как с площади стекались все новые и новые конники. Войско, по четыре всадника в ряд, тронулось к городской стене.

Как только Домэн спустился к предгорьям, перед ним вдруг заклубилось облако пыли. Бубару встал на дыбы и встревоженно заржал. Домэн инстинктивно сжал пустые ножны. Сердце его бешено колотилось. Но тут пыль развеялась и перед ним возник великан — человек огромного роста, обнаженный по пояс, бородатый, в тюрбане. Ног у великана не было — от бедер тянулся длинный хвост.

— Слуга королевы, куда ты идешь? — вопросил великан.

— И-й-й-я... иду к-к-к моей к-королеве, — запинаясь, выдавил Домэн.

— Какие вести ты ей несешь?

— В-вести о т-том, что я жив-здоров и могу сражаться вместе с ее войском, — быстренько сообразил ответить Домэн.

Джинн подплыл поближе к гонцу, угрожающе склонился нему, сверкая глазами.

Бубару вновь встал на дыбы. Джинн протянул руку. Рука его, становясь все длиннее, обхватила коня и поставила на место.

— Что там у тебя в сумке, доставай! — строго распорядился джинн.

Домэн развел руками, радуясь тому, что у него нет при себе письменного донесения: леди Мэнтрел велела ему передать все королеве на словах.

— У меня ничего нет!

— Седельные сумки выворачивай!

Домэн достал из седельной сумки сухари и кусок сыра и вывернул ее наизнанку, дабы показать джинну, что больше там ничего нет.

— Ну и пусть даже у тебя ничего нет, — буркнул джинн. — Что мне рисковать понапрасну! Одним воином меньше — уже хорошо. Все меньше будет тех, кто сумеет убить мавров!

Домэн заслонился рукой, чтобы отразить возможный удар, и выкрикнул стихотворение, которому его научила леди Мэнтрел, хотя сам он в стихах ничегошеньки не понимал:

Однако стихотворение возымело действие: джинн замер и выпучил глаза.

— Что толку тебе сейчас от королевского мага? Он далеко отсюда!

Домэн услышал, как вдруг прошелестел порыв ветра, громкий женский голос приказал:

— Оставь этого мальчишку в покое, джинн!

Джинн в ужасе задрал голову.

Домэн последовал его примеру, и перед его изумленным взором предстали прозрачные шальвары, затем — округлая линия бедер. Взгляд гонца взбирался все выше и выше, по огромному животу, и наконец добрался до лица великанши, до лица, которое вызывало благоговейный трепет своей красотой и гневом.

Домэн сам поразился тому, что красавица великанша вызвала у него ни малейшего намека на желание.

— Слушаюсь и повинуюсь, моя принцесса! — промямлил джинн и растворился в воздухе.

— Кто тебе велел вызвать меня стихами? — требовательно вопросила джинна.

— Л-леди Мэнтрел, — заикаясь, проговорил Домэн.

— Его жена? — Джинна пристально посмотрела на гонца и нахмурилась. Пожалуй, ей ведомо больше того, что подобает знать христианке. — На миг взгляд джинны затуманился. — Да и мусульманке тоже, особенно — супруге. — Затем джинна сурово глянула на Домэна. — Удались, презренный! И никогда больше не произноси этих стихов! И никому не говори ни слова о том, что видел меня!

Жильбер усмехнулся.

— Зря они это затеяли — скакать верхом по узкой аллее, которая ведет к городской стене. На что они надеются — неужто думают, что заберутся на седла и вспрыгнут на тридцатифутовую стену?

У бойниц городской стены лучники приготовились дать отпор врагам. Все до одного натянули тетивы своих луков. Другие воины готовили к бою небольшие катапульты или стояли, выставив перед собой деревянные двузубые вилы, дабы отталкивать ими приставленные лестницы. На тот случай, если бы кому-то из мавров удалось взобраться на стену, были приготовлены острые копья.

— Огненная змея! — вскрикнул Жильбер и указал в сторону реки.

Химена и Савл резко обернулись. Действительно — по поверхности воды бежала полоса огня. Языки пламени рвались вверх и становились похожими на огненную изгородь.

— Этого не может быть! — воскликнул Жильбер. — Вода не горит!

Воины на крепостной стене испуганно зароптали и принялись креститься.

— Вода не горит, зато может гореть что-то плавающее на воде! — сказал Савл, положив руку на плечо Жильбера и указал:

— Видишь, куда направляется огонь?

— К мавританским кораблям! — забыв о страхе, радостно воскликнул Жильбер.

Огненная полоса стала шире, превратилась в озеро пламени, которое поглотило мавританские корабли, стоявшие на якоре. Поначалу пламя не коснулось тех судов, стоявших у причалов, но вот оно добралось и до них. Один за другим загорелись и эти корабли.

— Мавры сжигают свой единственный путь к отступлению! — вскричал Жильбер.

Шум пожара стал громче, весь город сотрясся от взрывов. Со стороны мавританского войска послышались испуганные крики. Конники придержали лошадей, все обернулись к реке.

— Нет, это не их рук дело! — встревоженно воскликнула Химена. — Они обвинят нас в поджоге!

— Ой, да ладно вам, — ухмыльнулся Савл. — Пускай себе думают, что мы такие могущественные и такие жестокие. Знай они правду они бы быстро взбесились.

— Ты прав, — кивнул Жильбер и задумчиво спросил:

— Но кто же на самом деле устроил этот пожар?

Мавры рванули к причалам, в руках у них появились ведра. Встав цепочками, воины принялись передавать друг другу ведра — ведь для них с каждым сожженным кораблем уменьшалась вероятность того, что прибудет пополнение.

В это время подул свежий ветер, собрались тучи. Савл и Химена с изумлением смотрели на то, как тучи выстраиваются прямо над горящими кораблями. Наконец Химена вскричала:

— Мавританские колдуны! Они пытаются потушить пожар дождем!

— Вот это да! — восторженно воскликнул Савл. — Этих бы парней летом в Небраску!

Химена нахмурилась, сосредоточилась и заговорила нараспев, производя руками мягкие, успокаивающие пассы. Тучи застыли на небе и потемнели, ветер посвежел, стал резче. Упали первые капли дождя.

Химена строго выговорила начавшемуся дождю, подняв ладони вверх и помахала руками.

Капли остановились в воздухе, не долетев до земли. Они продолжали падать сверху, но, долетев до невидимой преграды, замирали.

— Знахарь! — воскликнул Жильбер, сжав плечо Савла. — Посмотри! На самом краю толпы, вон там — на площади!

Глаза Савла заметались по площади. То тут, то там он видел, как мавры прижимают руки к груди и валятся с коней. Товарищи, казалось, не замечали происходящего: мавры были слишком заняты спасением кораблей.

— Что же это за снайперы сражаются на нашей стороне, Жильбер?

— Там нет никого из наших воинов. Разве что только какие-нибудь хозяева задержались и решили охранять свои дома!

Однако внимание Савла переключилось на битву с огнем. Он заметил, что Химена сжала кулаки и расставила локти в стороны, словно подняла невидимую штангу. На лбу ее выступили капельки испарины.

Савл понял, чем занимается мать Мэта.

— В одиночку вам не удержать тонны воды, леди Мэнтрел! Лучше изогнуть водяной покров, придав ему вид крыши. Он изобразил руками «крышу» и попытался придумать подходящее стихотворение.

На нужную мысль его навела Химена. Она что-то проговорила певучим речитативом по-испански. Савл сумел уловить слова «дождь» и «запрещаю».

Воодушевившись, Знахарь прочел следующее:

Вода начала стекать вниз, сбегая как бы с наклонной плоскости, и полилась в реку по обе стороны от кораблей, футах в пятидесяти от бушующего пламени.

Пламя между тем стало опадать.

— Они справляются с огнем заклинаниями! — воскликнула Химена.

— Что ж, надо положить этому конец, — пожал плечами Савл и пропел:

Огонь послушно взметнулся ввысь. На какую-то долю секунды на фоне языков огня мелькнуло лицо. Глаза удивленно выпучились, узнав Савла, и лицо тут же пропало. Знахарь вскрикнул и изумленно пробормотал себе под нос:

— Нет, не может быть! Он не маг!

А мавры, похоже, забыли о том, что горящие корабли уже никогда не смогут доставить их домой. Они, смешавшись в толпу, отчаянно боролись с огнем и поливали, поливали беснующееся пламя, передавая друг другу ведро за ведром. Савл усмехнулся и проговорил:

Пламя на горящих кораблях взметнулось столбом. Послышались испуганные вопли — мавры отбежали назад, не обращая внимания на то, как все большее число их соратников падает, сраженное стрелами, пущенными из арбалетов.

— Говорить о нескольких отважных горожанах не приходится, — заметил Савл. — У нас появились неожиданные союзники.

— Да, но мы не можем себе позволить пользоваться поддержкой союзников, которые нам неведомы! — возразил Жильбер.

— Я понимаю, о чем ты говоришь, — грустно кивнул Савл. — У меня так бывало — кто-то выручал меня в драке, хотя в других обстоятельствах я, может быть, и знакомиться с ним бы не захотел.

Тут Савл заметил, что пламя начало опадать.

— Думаю, леди Мэнтрел, можно теперь дать дождику волю, — сказал он.

Корабли сгорели до ватерлиний.

Химена, дрожа от усталости, с радостью опустила руки. Она жадно ловила ртом воздух.

— Да, тяжесть была невыносимая!

— Зато как это нам помогло! — утешил ее Савл. — Очень надеюсь, что нам понравится тот парень, который затеял этот пожар. — Он нахмурился. — Но это не может быть тот, о ком я думаю.

Как только мавры увидели, что их корабли уже ни на что не годятся, по их рядам пронесся удрученный стон. Они заметались по берегу, и мало-помалу стоны превратились в крики ярости.

— Приехали, — констатировал Савл. — Сейчас грянет час расплаты.

Вопли ярости слились в единый рев, и толпа мавров хлынула вверх по аллее.

— Они увидели трупы! — догадался Савл. Он перегнулся через парапет, пытаясь получше разглядеть происходящее, и добавил:

— Они за кем-то гонятся!

Толпа — большей частью пешие воины — устремилась по аллее. Конники не могли пробиться сквозь толпу рвущихся вперед пехотинцев. На алебардах и наконечниках копий сверкали блики, но двигаться по аллее мавры могли только по двенадцать пехотинцев в ряд, и вскоре первая шеренга упала, сраженная стрелами.

Мавры, шедшие во второй шеренге, запнулись и повалились на тела павших соратников. То же самое случилось с третьей и четвертой шеренгами. Войско смешалось, воины налетали друг на друга, толкались, переругивались.

И тут с боковой улицы выскочил всадник на черном коне и поскакал галопом вверх по холму. С разных сторон выбежали воины в темных доспехах и во всю прыть помчались следом за своим господином.

Мавры продолжали спотыкаться, падать, вставать на ноги, ругаться. Наконец войско снова приняло более или менее стройный вид и продолжило продвижение к городу.

Но к этому времени черный конь уже был почти у самых ворот. Всадник в темных доспехах помахал рукой и что-то прокричал. Стоявший у надвратной башни офицер криком поприветствовал всадника и поднял руку.

— Это он! — радостно воскликнул Савл.

— Кто?! — требовательно вскричала Химена. Ворота, издав стон, отворились, и всадник влетел во двор, тут же усмирил коня и отвел его в сторону от дороги.

Его меч сверкал, отражая отблески пламени, а его люди вбегали в ворота.

Враги, увидев распахнутые ворота, взревели и бросились вперед. Они выли, словно стая гончих, завидевших лису. Но пехотинцам все-таки хватило ума расступиться и пропустить вперед всадников. С полдюжины конников взлетели вверх по склону холма, они пустили стрелы, но стрелы упали на землю, не долетев до людей в темных доспехах.

Офицер на крепостной стене отдал приказ, поднял руку, рубанул ею по воздуху. Выстрелили катапульты, и огненные ядра вылетели, описав в воздухе дугу.

Мавританские всадники закричали и отвели коней назад. Горящие ядра упали на мостовую прямо перед ними и развалились на пылающие куски. Мавры, объезжая огонь, снова ринулись вверх по холму. Следом за ними устремились пешие воины.

Офицер на крепостной стене вновь отдал приказ и снова взметнул и опустил руку. Со стены в сторону врагов устремился град стрел. Мавры, однако, вовремя заметили это и попытались отступить, но на передовые ряды уже наступали следующие, и с полдесятка врагов пали-таки, сраженные стрелами. Пали и несколько всадников, но остальные яростно вскричали и пустили коней вперед быстрым галопом, на скаку убрав луки и выхватив кривые мечи.

В это время последний из воинов в темных доспехах вбежал в ворота, и огромные створки начали закрываться. Офицер отдал очередной приказ и махнул рукой. В сторону врагов снова полетели стрелы. Мавры, изрыгая проклятия, придержали коней, и стрелы не долетели до них. Конники решили подождать, когда войско догонит их, но новый залп стрел устремился к ним с крепостной стены.

Тогда мавры немного отступили — стрелы теперь уже не могли их достать, но к этому времени воины в темных доспехах успели забраться на стену и выстрелили по врагам из арбалетов. Еще несколько мавританских конников пали, остальные отступили и велели пехотинцам остановиться. Те нехотя повиновались, но при этом оборачивались к крепости, размахивали кулаками и проклинали защитников по-берберски и по-арабски.

А черный конь рысью бежал к замку, его хозяина сопровождали два рыцаря.

— Скоро мы узнаем, кто же наш неожиданный союзник, — сказала Химена. — Но неужели он действительно тот, что поджег мавританские корабли?

— Только в том случае, если знает о «греческом огне», — отозвался Савл.

— Я слыхал о «греческом огне», — заметил Жильбер. — И если этот человек рыцарь, вероятно, он тоже о нем знает. А может быть, ему ведомо и то, как его изготовить. Вполне возможно, что это наш поджигатель, леди Мэнтрел.

— Это как же он может быть нашим? — возразил Савл. — Пожар начался с берега, а не от пристаней.

— Он же верхом, — пояснил свою мысль Жильбер. — Мог устроить поджог, а потом ускакать и присоединиться к своим людям, которые прятались на улицах города.

От надвратной башни послышались громкие крики. Защитники замка радостно приветствовали рыцаря в черных доспехах.

Савл вытаращил глаза.

— Это он! Точно он!

— Кто? — нетерпеливо спросила Химена.

— Как же это так — я его не знаю, а простые солдаты знают!

— Конечно, знают, — довольно усмехнулся Жильбер. — Хвала Небесам! Больше мне не нужно командовать гарнизоном! Но вот ума не приложу, как он узнал про нашу беду!

— Он знает обо всем, что происходит в Европе, а особенно тогда, когда кому-то грозит опасность, — пожал плечами Савл. А когда всадник подскакал к замку, он сказал Химене:

— Давайте спустимся вниз, леди Мэнтрел, я хочу представить вас сэру Ги де Тутарьену, Черному Рыцарю, одному из самых могущественных союзников вашего сына. — И Савл сбежал вниз по ступеням, на ходу крича: — Привет тебе, сэр Ги! Входи и будь как дома!

К тому времени, когда Домэн нагнал войско Алисанды, оно уже находилось на подступах к Пиренеям. Один дозорный побежал докладывать королеве о прибытии гонца, еще двое сопровождали Домэна.

— Ты славно поработал, мой верный подданный! — похвалила Домэна Алисанда, а тот так и сиял от похвал своей повелительницы. — Встретились ли опасности на твоем пути? — спросила королева.

— Я старался быть как можно незаметнее, ваше величество, — отвечал гонец. — Но на закате первого дня пути меня выследили — я уж и сам не знаю как.

— Врагов вполне мог заинтересовать всадник, выехавший из Бордестанга и направившийся по следам моего войска, — объяснила Домэну королева, однако при этом встревоженно нахмурилась — ее тоже что-то заботило. — И каких же ищеек враги пустили по твоему следу?

Что мог ответить Домэн? Гигантскую крысу ищейкой не назовешь. И все же кое-какие ищейки были, и Домэн мысленно содрогнулся при воспоминании о громадных тварях с головами величиной с лошадиную ляжку, с глазами, похожими на раскаленные угли. Твари были покрыты зеленой чешуей, и вместо морд у них были клювы. Бежали, правда, они на четырех лапах, словно собаки, но когда взмывали в воздух, чтобы отыскать Домэна, распускали кожистые крылья. При первых же звуках их голосов, напоминавших воронье карканье и лай одновременно, Домэн прятался в густых зарослях и зажимал руками морду Бубару. Конь пытался вырваться, таращил глаза, сверкал белками, но Домэн сжимал его морду мертвой хваткой.

Всякий раз, стоило странным тварям оказаться поблизости, Бубару мотал головой. Домэн гадал — то ли конь чуял запах страшилищ, то ли его пугал один только их вид. И ведь было чего испугаться. Одно лошадиное ржание — и Домэну, и коню конец!

Домэн изо всех сил сжимал морду коня, и Бубару удалось только еле слышно вздохнуть. Похожие на ящериц ищейки ничего не услышали и улетели прочь во мраке, мерзко покрикивая.

Ну и еще, конечно, Домэн запомнил красавицу джинну, запомнил и ее приказ: никому не рассказывать о встрече с ней. Поэтому на вопрос королевы о встретившихся ему опасностях гонец ответил только:

— Были кое-какие неприятные мгновения, ваше величество, но я благополучно добрался до вас, чтобы передать вам вести от леди Мэнтрел.

Алисанда едва заметно нахмурилась — видимо, ей была противна мысль о том, что она допустила какую-то оплошность.

— Говори, — приказала она гонцу.

— Ваш замок держится, — сообщил Домэн. — Но в гавань Бордестанга прибыли сотни мавританских кораблей. Они привезли множество воинов и лошадей, дабы осаждать город. С каждым днем прибывают все новые и новые враги.

— Осада! — воскликнула Алисанда, потрясенная этим известием, но ей тут же стало ясно, какова стратегия врагов. — Дождались, когда уйдет мое войско, и напали!

Она не стала спрашивать, как вражеские корабли оказались так высоко по реке, не встретив сопротивления, — это она тоже прекрасно поняла. Кроме того, королеве была ясна горькая правда: нужно было строить флот, и к тому же очень быстро.

Но если Алисанда была уверена в стратегии мавров, то и в своей она не испытывала ни малейших сомнений, так же как не сомневалась и в своих обязательствах перед подданными. У нее сердце сжалось при мысли о том, что она вынуждена будет сделать и что из-за этого Мэт и его отец останутся брошенными на произвол судьбы.

Лицо королевы превратилось в лик высеченной из гранита статуи.

— Развернуть войско! Мы должны вернуться в Бордестанг, и как можно скорее!

— Вернуться в Бордестанг? — изумленно переспросил адъютант королевы, лорд Готье. — Но почему, ваше величество? Наверняка замок еще держится, и мы успеем отомстить этим маврам!

— Мавры намного отчаяннее, чем вы думаете, милорд, и к тому же их слишком много, — возразила Алисанда. — Они могут отвлечь нас и воевать с нами вдали от Бордестанга очень долго, но это не имеет значения. Самое важное сейчас — это то, что, возвращаясь, мы рискуем встретить еще одно войско мавров, которое преградит нам дорогу к дому.

— Точно, ваше величество! — воскликнул адъютант. — Будем надеяться, что король Ринальдо продержится еще несколько дней, а к тому времени мы вернемся к нему на помощь!

У Алисанды возникло нехорошее предчувствие — не этого ли добивались враги, не хотели ли помешать ей оказать помощь королю Ринальдо? Алисанда гадала, сумеет ли махди, воспользовавшись ее отходом к Бордестангу, завоевать всю северную Ибирию и не окажется ли впоследствии его войско слишком сильным соперником?

С каменным лицом королева сказала Готье:

— Прежде всего мы ответственны перед Меровенсом, а самые опасные из наших врагов уже ступили на нашу землю. Изгоним наглецов, а потом у нас хватит времени для того, чтобы проучить остальных.

— Конечно! — с жаром подхватил адъютант королевы. — Как только я сам этого не понял! Мы погубим десятки тысяч врагов, и именно на столько их станет меньше в Ибирии!

— Да, мы не вправе упустить такой шанс, — кивнула королева. Но страшная тревога вновь сковала ее сердце. — Но мой супруг! Как же он?!

— Лорд Маг? — Лорд Готье пристально посмотрел на королеву. — Но чем мы поможем ему, ваше величество? Он же отправился на встречу с этим язычником, располагая только собственной магией!

— А вдруг он надеется на то, что мое войско выручит его, если чужая магия окажется ему не по силам!

— Не по силам лорду Магу? — недоверчиво вскричал лорд Готье. — Но, ваше величество, еще не было такой ловушки, из которой бы лорд Маг не выбрался благодаря своим заклинаниям!

Тревога Алисанды немного унялась.

— Да, это верно...

— Очень верно, не сомневайтесь! У лорда Мэтью настоящий дар привлекать себе на помощь всех друзей магов, если ему грозит беда. — Лорд Готье улыбнулся.

— Лучше подумайте о том, как мы обойдемся без его помощи.

О, лучше бы он об этом не говорил!

— По крайней мере, — решила Алисанда, — мы можем послать гонца, дабы он разыскал лорда Мага и сообщил ему о перемене в наших планах. Позаботьтесь о том, чтобы того гонца, который прибыл из Бордестанга, как следует накормили, напоили. Пусть он отдохнет, а потом отправляется по следам лорда Мага.

Адъютант с поклоном ответил:

— Слушаюсь, ваше величество, — и добавил:

— Я знаю, убеждать вас в том, чтобы вы не тревожились за вашего супруга, бесполезно, но я все равно скажу. Какие бы опасности ни грозили лорду Магу, он все преодолеет!

— Надеюсь, вы правы, милорд, — прошептала королева, печально вздохнув.

Думала же она о том, в какую беду ее обожаемый Мэтью угодит на этот раз.

Учитывая, что целью Мэта была встреча с махди, успехи мужа пугали ее больше, чем неудачи.

— Это лагерь махди? — уточнил Мэт, с испугом глядя вниз, на огромное пространство, усеянное походными кострами.

— Неужто ты удивлен? — вопросила джинна. — Ты же знал, что у него могучее войско, или не знал?

— Да, но я и не помышлял; что они стоят лагерем так близко! Это же получается — по другую сторону Пиренеев! — Мэт оглянулся на громады гор, чернеющие во мраке. — Вот не думал, что они так далеко забрались! Они ведь должны были отправиться на север?

— Так оно и было, только потом они вдруг изменили свои намерения и двинулись на восток, после чего встали здесь лагерем. Разве ты не знал, что за исключением северо-востока вся Ибирия уже завоевана маврами?

— Значит, теперь незавоеваным остался только северо-восток? Стало быть, главной целью было разбить этот лагерь? Но почему?

— Вероятно, махди куда больше волнует ваша королева, чем король Ибирии, высказал предположение Рамон.

— Спасибо, ты меня очень утешил, — скрипнул зубами Мэт. — У меня самые дурные предчувствия.

— Я оставлю вас здесь и удалюсь. Покончим с этим! — заявила Лакшми. — Где вас опустить на землю?

— О, конечно, прямо перед махди, где же еще! — воскликнул Мэт. — Мы же за этим сюда прибыли!

— Пожалуй, лучше все же приземлиться около его шатра, — уточнил Рамон. — Чтобы часовые могли представить нас ему.

— Представить! — хохотнула джинна. — Да они вас зарубят на месте. Но если вы решили встретиться с махди, вы с ним встретитесь!

С этими словами джинна прижала к себе своих «пассажиров», завертелась, запела что-то по-арабски. Она стала полупрозрачной, затем совсем прозрачной, и вот она уже превратилась в смерч. Мэт попытался строго отругать жуткий ветер, некогда бывший Лакшми, но смерч крутился все быстрее и быстрее, и весь мир превратился во мрак, прочерченный ярко-оранжевыми вспышками.