"Волшебник и узурпатор" - читать интересную книгу автора (Сташеф Кристофер)

Глава 9

Алеа резко развернулась, намереваясь стукнуть обидчика посохом, но, увы, в кустах было не размахнуться. Бандит поймал девушку за руку и выхватил у нее посох.

— А теперь, красотка, стой и не трепыхайся, — осклабился он и приблизил свою омерзительную физиономию к ее губам.

Изо рта у бандита воняло. Алеа принялась отбиваться что было сил. Наконец ей удалось больно брыкнуть его по голени.

Бандит вскрикнул и отпустил свою жертву, а сам запрыгал на одной ноге, потирая ушибленное место.

— Эй, Арбо, попридержи-ка девку!

Алеа в испуге оглянулась. К ним от дороги, петляя между деревьями, неслись сразу несколько солдат. Алеа мысленно поблагодарила судьбу за то, что бандиты застукали их в лесу и вынуждены обегать стороной вековые стволы. И сама припустилась бегом.

Но Арбо не растерялся и, когда она прибегала мимо, цепко схватил ее за руку. Алеа попыталась брыкнуть его снова, но на сей раз бандит оказался осторожнее и предусмотрительно отвел ушибленную ногу в сторону. Правда, при этом едва удержался на другой ноге. Беглянке только этого и надо было — она поддала пяткой под ослабевшую коленку. Взвыв от боли и злости, Арбо упал, но потянул девушку за собой.

Ему удалось удержать жертву в своих медвежьих объятиях, пока не подоспели остальные бандиты. Они выскочили из кустов, гикая от радости и улюлюкая.

— Молодец, Арбо! — крикнул кто-то. — Вот что значит пойти по нужде. Пошел по одной, а глядишь, и другую справишь!

Гар наконец пришел в себя и с ревом ринулся на обидчиков. Он словно таран врезался в одного из бандитов, отчего тот отлетел на другого, после чего они вместе — на третьего. Но оставшиеся бандиты тоже не теряли времени даром. С разъяренными возгласами они набросились на него и повалили на землю. Руки их потянулись к кинжалам, но Гар сумел-таки стряхнуть нападавших. Резко развернувшись, он пошел крушить обидчиков, да с такой силой и ловкостью, какой никак нельзя было ожидать от слабоумного идиота. Один солдат со стоном рухнул навзничь, корчась от боли, другой взлетел в воздух, да не один, а на пару с кинжалом.

Лезвие упало на землю в трех футах от девушки. Долго не раздумывая, Алеа схватила клинок, но, обернувшись, обнаружила, что Арбо занес над ней свой кинжал.

— Положи туда, откуда взяла, краля, — прошипел он, — или ты сейчас у меня попляшешь.

Алеа метнулась в сторону и, изловчившись, пнула его ногой в причинное место. Корчась от боли и сыпля проклятиями, Арбо откатился в сторону. Алеа живо откатилась в противоположную, вскочила на ноги, быстро подняла с земли посох и, как следует размахнувшись, огрела по голове одного из обидчиков Гара. Бандит моментально осел на траву. Но оставались еще двое. Они привязались к Гару аккурат как две крысы. Комлем посоха Алеа поддела одного из них в живот. Бандит тотчас сложился пополам, а Гар тем временем вогнал увесистый кулак в потную физиономию его собрата.

— Бежим! — крикнула Алеа и взяла с места в карьер.

Сзади раздавалось топанье ног. В панике она оглянулась через плечо, но там оказался только Гар.

Наконец они замедлили бег, а затем и остановились, привалившись к стволу, чтобы отдышаться.

— Сзади... никого... нет, — хватая ртом воздух, выдавил из себя Гар.

— Как так... получилось... что ты не услышал... Арбо? — спросила Алеа.

— Задумался и прозевал, — признался Гар. Было видно, что ему стыдно за самого себя. — Прохлопал ушами... пока наблюдал... за другими...

Впрочем, он мог и не объяснять, Алеа отлично это понимала. Она ведь и сама прозевала Арбо. Правда, в отличие от Гара, у нее имелось оправдание — в деле чтения чужих мыслей она еще новичок.

Отдышавшись, Алеа выпрямилась.

— Два отряда — не многовато ли?

— Ты права, — кивнул Гар. — Одних мы перепугали до смерти, других отколошматили. Теперь они нас надолго запомнят.

— И станут разыскивать, — добавила Алеа.

— Меня, а не нас, — уточнил Гар. — Они еще не совсем поняли, какая ты высокая, но оба отряда запомнили полуголого дурачка, который в один момент из слюнтяя превратился в грозное чудовище. Его они и станут искать. Если я переоденусь кем-нибудь другим, нас обоих не узнают.

— Мне это нравится! — возмущенно бросила Алеа. — Значит, меня можно и не заметить?

Гар восхищенно посмотрел на нее.

— Каждый нормальный мужчина заметит тебя — но сказать, что женщина красива, это еще не описание.

— Но тебя-то ведь узнают? Потому что для них важен ты?

— Нет, потому что я бросаюсь в глаза, — объяснил Гар.

Алеа покраснела от гнева.

— Ты и вправду такой самоуверенный?

— Ничуть, — уверил ее Гар. — Просто люди скорее запоминают уродство, а не красоту.

— Но ты же не урод!

— Спасибо на добром слове, — мягко произнес Гар, — но, кажется, так думаешь только ты.

Разговор повернулся совсем не в ту сторону, чем ей хотелось.

— А я не красавица.

— Можешь оставаться при своем мнении, — вежливо сказал Гар. — Но, боюсь, я его не разделяю.

— Ну, хорошо, ты, может, и замечаешь меня — а еще хоть один мужчина посмотрит в мою сторону?

— И не один, если бандиты снова нас увидят.

— Только потому, что женщина для них — редкость. А деревенские жители воспринимают меня только как рассказчицу.

— Откуда ты знаешь? — спросил Гар. — Все они обратили на тебя внимание.

— Мне виднее! Женщина всегда чувствует, кому она нравится!

— Но она не слушает, — возразил Гар.

Алеа поджала губы.

— Они все видят, что я слишком высока для них, притом намного! Вот что запомнят патрульные!

— Но только не когда увидят тебя рядом со мной, — сказал Гар. — Им проще судить о нашем росте по отдельности. Когда же они видят тебя идущей по дороге, а рядом, сгорбившись, бреду я, им кажется, что ты нормального роста.

— До тех пор, пока не подойдут ближе.

— Когда они подойдут близко, им интереснее будет поиздеваться над дурачком.

Алеа шумно вздохнула и смерила Гара сердитым взглядом.

— Ну и самомнение у тебя!

— Можно и так сказать, — признал Гар, — но на самом деле это лишь камуфляж.

— Что?

— Камуфляж, — повторил Гар, — маскировка. Камуфляж и попытка отвлечь внимание, как у певчих птиц.

Алеа в замешательстве посмотрела на своего собеседника.

— Гар, о чем ты вообще говоришь? — со вздохом, но как можно спокойнее спросила она его.

— Это как у птиц, — объяснил Гар. — У самца яркая окраска, чтобы кошка сцапала его, а не самку.

Алеа медленно подняла голову.

— Естественно — какая польза от самцов.

— Правильно — они не откладывают яйца и не вынашивают потомство, — сказал Гар с сардонической улыбкой. — Если говорить об эволюции, нас не жалко и при необходимости можно пустить в расход.

— Значит, вот зачем вся наша маскировка, да?

— И для этого тоже, — признал Гар. — Но, думаю, пора ее изменить. Я собираюсь сильно постареть.

— Ты и вправду полагаешь, что это поможет?

— Подожди немного, — сказал Гар, — а потом суди сама.

По дороге, сгорбившись под тяжестью мешка, ковылял сутулый старик, тяжело опираясь на посох. У него была длинная, белая как снег борода; из-под фетровой шапки, похожей на шлем, выбивались седые пряди. Но на суровом его лице было не слишком-то много морщин. Возможно, руки и ноги старца были больными и скрюченными, но их скрывало длинное темно-синее одеяние.

Державшая его под руку женщина являла собой полный контраст ему. Высокая и стройная, она вся светилась молодостью и здоровьем. Ростом она намного превосходила своего спутника.

Вскоре их увидели крестьяне и, взглянув на сумки, закричали:

— Коробейники!

Они принялись передавать эту новость дальше и вскоре, с тяпками и мотыгами в руках, всей гурьбой бросились к дороге.

— Здравствуйте, странники!

— Какие у вас товары?

— Какие новости? Что в мире творится?

На следующее утро Гар и Алеа покинули деревню. Местные жители долго махали им вслед. «Коробейники» уносили с собой искусно изготовленные вещички из золота и серебра.

— В этой стране выгодно быть бродячими торговцами, пусть даже здесь и нет денег, — сказала Алеа, когда они свернули на дорогу.

— Нам не пришлось платить за обед и ночлег, — согласился Гар, — но мы мало что узнали. Я так ничего и не слышал о правительстве.

— И каждый раз, когда мы заводим разговор о бандитах, все сводится к генералу Малахи, — вздохнула Алеа. — Но ничего сверх того, что нам уже известно.

— Будь его успехи сродни его репутации, — проворчал Гар, — он бы уже давно стал королем!

— И правил бы целым миром, — согласилась Алеа. — Инт-тересно, он на самом деле такой страшный, или же больше нет других тем для разговора?

От жителей одной деревни, которая располагалась недалеко от леса, удалось узнать чуть больше.

— Не ходите одни через тот лес, — предупредила их местная жительница. — Если у вас есть хоть немного здравого смысла — подождите, пока найдутся попутчики.

— Здравого смысла? — спросил Гар, стараясь говорить дребезжащим старческим голосом. Он взглянул на свою спутницу. — Здравого смысла?

— Знаю-знаю, старик, — сочувственно сказал какой-то мужчина, — будь у тебя здравый смысл, ты бы не бродил по дорогам в таком возрасте. Но ведь надо на жизнь как-то зарабатывать. — Крестьянин перевел взгляд на девушку. — Не лучше ли вам где-нибудь обосноваться, чтобы старость его прошла спокойно?

— Да, если подвернется местечко, где я буду нужна, и если смогу убедить отца остаться где-нибудь дольше, чем на неделю, — улыбнулась Алеа.

— Но до тех пор тебе придется принимать решения за двоих. — На глаза женщины навернулись слезы. — Послушайте доброго совета, подождите других!

— Вдруг придется ждать целый месяц, если не больше? — ответила Алеа. — Что у нас отнимать? У нас ведь ничего нет.

— Ничего, кроме жизни, — мрачно заметил кто-то.

— Тебя заставят обслуживать бандитов генерала Малахи! — Женщина даже передернулась от ужаса. — Берегись этого человека, сестра! Если чудовища существуют не только в сказках, то он и есть такое чудовище!

По дорогам все еще рыскали патрульные отряды, но Гар ловил мысли бандитов прежде, чем сами они оказывались в поле зрения. За это время они с Алеа успевали спрятаться.

Путники не видели смысла читать мысли солдат, что были заняты их поисками, а слушали тех, кто их не ищет.

В следующей деревне странникам вновь оказали радушный прием, но на этот раз Гар решил изображать не слабоумного старикашку, а мудрого старца, и торговался с неменьшим рвением, чем Алеа. Они обменяли фарфор из первой деревни на необработанные драгоценные камни. Правда, чтобы порадовать своих новых знакомых, пришлось добавить еще несколько слитков меди.

И снова Гар обратил внимание, что люди опускают кусочки металла в коробку для пожертвований. Заметил он и то, что один из крестьян положил в нее что-то белое.

Алеа принялась рассказывать деревенским детям историю; вскоре к ним присоединились и родители — разумеется, не только для того, чтобы присматривать за ребятишками.

— Однажды, давным-давно, за тридевять земель, жил человек, чья жена умерла, оставив ему только одну дочь...

Сочувственное бормотание.

— Через несколько лет он женился снова...

— Что значит «женился»? — спросил один юноша.

Этот вопрос привел рассказчицу в замешательство.

— Они вместе жили и воспитывали детей.

— А, сошлись, — кивнул слушатель. — «Женился»... какое странное слово. А сколько детей было у новой жены?

— Две дочери.

— Бедняжка — всего две. Она наверняка обрадовалась, что появилась и третья.

— Казалось, что да — до тех пор, пока не умер муж, — сказала Алеа. — И тогда она заставила падчерицу готовить еду, делать уборку, выбрасывать мусор и работать в саду, а ее родные дочери могли спать, сколько им вздумается, и целыми днями развлекаться.

Алеа не была готова к столь бурному взрыву возмущения, причем взрослые галдели не меньше, чем дети.

— Ее родные дочери? Они же все три были ей родными дочерьми! — негодующе воскликнула одна женщина.

— И вдвойне дорогими, коль муж ее умер, — покачала головой одна старушка, похоже, пережившая нечто подобное.

— Она что, и вправду заставила бедную девушку выполнять всю работу по дому? — возмущенно спросила одна из матерей. — Это же надо!

— И готовить на всех! — нахмурившись, воскликнула другая женщина. — Какое безобразие!

Обе краем глаза покосились на одну пожилую женщину.

Та стояла, пылая гневом, и, гордо вскинув подбородок, смотрела на остальных. Интересно, кому она отдаст предпочтение, подумал Гар.

— А в той стране жил... — Алеа замешкалась, вспомнив, что произошло в прошлый раз, когда она упомянула короля. — Герцог, у которого был неженатый сын двадцати пяти лет...

— Что такое «герцог»? — задал вопрос один из детишек.

Родители также закивали в недоумении.

— Это... ну... человек, владеющий землей, на которой расположена сотня крестьянских дворов, — ответила Алеа, чувствуя, что объяснение не совсем подходящее. — Он подсказывает людям, когда и какую работу сделать. — Все-таки это лучше, чем приказывать.

Но все равно плохо.

— Вы только подумайте, — возмутилась одна из женщин.

— Один человек смеет говорить сотне крестьян, что делать, а чего не делать! — подхватил какой-то мужчина.

— Или даже дюжине деревень! — согласился другой.

— Вот негодяй! — сказала женщина.

— Но ведь в каждой сказке должен быть негодяй, не так ли? — Алеа изо всех сил старалась сохранять спокойствие.

На какое-то мгновение слушатели замолчали. Склонив головы и нахмурясь, они обдумывали услышанное, то и дело бросая подозрительные взгляды на рассказчицу и ее спутника. Затем одна старушка сказала:

— Нет. Я знаю немало легенд, но люди в них сражаются со стихийными бедствиями — например, с камнепадами или засухами, или с чудовищами — одноглазыми великанами или острозубыми морскими змеями с жалами на хвосте.

— Тогда представьте, что герцог и есть такое чудовище, — с воодушевлением ухватилась за эту мысль Алеа. — Представьте, что это самый главный громила.

По лицам слушателей стало ясно, что они поняли.

— Как генерал Малахи, о котором мы слышали? — спросила одна женщина.

— Совершенно верно! — с облегчением ответила Алеа. — Он не кто иной, как громила. Сколотил себе шайку бандитов и заставляет их воевать за себя.

Жители деревни принялись нервно оглядываться, а затем энергично закивали.

Алеа решила, что пора вернуться к начатой истории.

— Давайте забудем, что его отец был герцогом — представьте, что это просто богатый человек.

Слушатели стали недовольно переглядываться и задавать друг другу вопросы, на которые не могли ответить.

Раздосадованная, Алеа попыталась объяснить:

— Богатый человек — это тот, у которого много... — нет, здесь не использовали денег, — ...много имущества.

— Значит, он был сыном жреца? — спросила женщина.

— Ну... он и его семья жили в роскошном доме и носили красивую одежду. — Рассказчица была вынуждена тянуть время. — Ему никогда не приходилось работать в поле.

— Ну, точно — жрец! — довольно констатировала слушательница, а остальные закивали в знак согласия.

— Но он, конечно же, учился жать, — решил мужчина.

— Конечно же, — ответила Алеа, слегка растерявшись. — Как и все люди.

Слушатели согласно закивали.

— В общем, — продолжала она, — жрец решил, что его сын уже взрослый и ему пора жени... то есть сойтись с женщиной — я — бы сказала, что уже даже более чем взрослый. Жрец сказал сыну, что тот должен найти себе жену. Он отправил глашатаев по всей подвластной ему местности объявить девушкам о большом празднике, который он даст по этому случаю, чтобы его сын смог выбрать среди них себе жену.

— А зачем ему было это делать? — удивился один из слушателей и нахмурился.

— Эй, — не выдержала женщина по соседству с ним. — Как вообще можно пытаться подыскать кому-то пару — такие вещи случаются сами по себе.

— Или не случаются, — философски добавил какой-то старик.

Он был довольно уродлив собой, и женщина не стала возражать ему слишком резко.

— Ты прав, Хольдар, кому-то из нас приходится ждать дольше, чем остальным. Но все равно — любовь приходит ко всем, рано или поздно.

— И ее не грех дождаться, — подхватил другой мужчина, нежно посмотрев на стоявшую рядом с ним женщину.

Она ответила ему таким же любящим взглядом и взяла за руку.

— М-м-м, наверное, этот человек поступил глупо, но есть на свете люди, которым приходится доказывать то, что остальным и без того прекрасно известно, — сказала Алеа.

— Пожалуй, ты права, — вынужден был признать кто-то, и все вокруг принялись дружно ему поддакивать.

Алеа вновь немного расслабилась, но тем не менее сочла нужным объяснить подробнее.

— Дело в том, что сын у того человека был, как бы это сказать, слегка необузданный. Вот отец и надеялся, что, взяв себе жену, он остепенится и будет жить с ней в согласии до конца своих дней.

— Что-что?! — в ужасе выкрикнул чей-то голос.

— Ты что, хочешь сказать, что этот твой жрец хотел, чтобы его сын всю свою жизнь прожил с одной и той же женщиной? — недоуменно воскликнула одна из слушательниц.

— Но ведь они могли разлюбить друг друга! — подхватила другая. — Как мог жрец заставить их жить вместе, если их больше не связывала взаимная любовь?

Такое заявление привело рассказчицу в замешательство. Эти обычные деревенские жители, большинство из которых жили как муж и жена и воспитывали детей, никак не могли понять, как могут мужчина и женщина всю жизнь прожить вместе.

— Жизнь стала бы для них пыткой! — с жаром воскликнула одна женщина.

К рассказчице постепенно вернулось самообладание.

— Боюсь, что часто своим рождением сказки обязаны ошибкам, которые совершают люди, — сказала она с улыбкой.

— О! — Женщина нахмурилась, как будто размышляя о чем-то. — Я как-то не думала об этом — но теперь вижу, что ты права.

Алеа облегченно вздохнула, готовая продолжить свой рассказ.

— Рассказывать истории — ее работа, — заметила другая женщина. — Но ведь это же вопиющая ошибка, моя дорогая!

Разве остальные жители не предупредили их и не пытались отговорить?

— Ну... э-э-э... они считали, что это не их дело, — ответила Алеа.

— Отчасти это правильно, — рассудил один мужчина и покосился на своего соседа. — Но разве жрицы не сказали отцу, что он поступает неверно?

— Да, и другие жрецы тоже! — сказал старик.

Гар решил, что это странное, но весьма благоприятное начало — и хороший повод незаметно ускользнуть. Пока Алеа рассказывала, он поднялся, сделал шаг назад, затем еще и еще — пока не оказался позади толпы. Изобразив на лице скуку от многократно слышанной истории, он отошел к ящичку на деревенском лугу, легко справился с замком и извлек белую пластинку.

Это был кусок бересты, на котором корявыми, неуклюжими буквами было нацарапано чье-то имя — так мог писать только тот, кто либо только учится грамоте, либо крайне редко утруждает себя письмом. С удивлением Гар обнаружил, что крестьяне по крайней мере умеют читать и писать свои имена.

Под именем стояло слово «громила». Интересно, подумал Гар, это титул или обвинение? Он кинул кору обратно в коробку, закрыл грубо сработанный замок и пошел обратно дослушивать конец истории, которую рассказывала Алеа.

Она как раз завершала свое повествование:

— И тогда сын жреца и Золушка полюбили друг друга и сошлись.

Чувствуя, что что-то здесь не так, взрослые недоверчиво переглянулись, а дети засыпали рассказчицу множеством вопросов:

— А где они жили?

— У них были дети?

— Они долго жили вместе?

— Они же не остались жить в храме?

Взрослые закивали; им тоже хотелось услышать ответы на эти вопросы. Алеа пыталась понять, что же их больше всего интересует, и надеялась, что угадала правильно.

— Естественно, принц позвал своих друзей, чтобы они помогли ему построить Золушке собственный дом, — сказала она.

С лиц взрослых исчезло угрюмое выражение, а дети радостно зашумели.

Алеа решила, что со сказкой пора закругляться.

— И они, взявшись за руки, вошли в новый дом — а что они там делали, это никого не касается.

Взрослые засмеялись и зааплодировали, но дети остались недовольны, как будто их лишили сладкого.

Гару пришлось признать, что Алеа мастерски адаптировала сказку к особенностям местной культуры.

На следующее утро, когда они уже собрались покинуть деревню, Гар застыл на месте и пробормотал:

— Взгляни вон туда!

Краем глаза, чтобы не показалось, будто она наблюдает, Алеа покосилась в ту сторону. Из дома вышел человек и, увидев какой-то белый клочок, что лежал на пороге, наклонился его поднять. Выпрямившись, он внимательно изучил находку, затем в гневе разорвал и, горя негодованием, зашагал в поле.

— Что это значит? — тихо спросила Алеа.

— Не знаю, — ответил Гар, — но хотелось бы выяснить. — Проходя мимо хижины, Гар наклонился и быстро поднял клочки. — Отойдем подальше, — пробормотал он, — и тогда посмотрим, сможем ли мы отгадать эту загадку.

Отойдя около мили от деревни, путники остановились, и, вынув клочки коры, разложили их на плоском камне, а потом собрали вместе.

— И что это значит? — спросила, нахмурясь, Алеа.

— Пока только одно — наш с тобой крестьянин не ахти какой грамотей. — С этими словами Гар указал на кое-как нацарапанное на коре имя. — Я видел вчера, как он бросил этот клочок в ящик на деревенском лугу. Судя по всему, ночью это послание кто-то вынул и дал ему ответ. — И Гар указал на второй ряд слов, написанных несколько четче. Говорилось в записке следующее: «Не громила. Отдай к следующему празднику бушель пшеницы».

— Замечательно, — откликнулась Алеа, — но зачем?

— Скорее всего ложное обвинение. — Гар поджал губы. — Сдается мне, что наш крестьянин пытается навлечь беду на своего врага и ради этого обвиняет его.

— А не проще ли во всеуслышание заявить перед всеми деревенскими жителями?

— Проще, но они сразу поймут, где здесь правда, а где напраслина, — возразил Гар, — может статься, что тот другой потребует неопровержимых доказательств. Как мне кажется, наш с тобой правдоискатель пытался призвать тех, кто ничего не знает и занял бы его сторону. Но, похоже, он и здесь попал впросак. Люди каким-то образом узнали правду — и причем быстро.

— В таком случае, кто же судья? — нахмурилась Алеа.

— Тайное правительство, которое, я подозреваю, здесь все-таки имеется! — Гар поднялся. На губах его играла улыбка, глаза светились огнем. — Не исключено, что мы отыщем его в следующей деревне! А теперь в путь!

И он зашагал по дороге. Алеа растерянно посмотрела ему вслед, покачала головой, поднялась и поспешила вдогонку.

К середине дня равнина закончилась, и путники вышли к холмам. Дорога изгибалась между двумя возвышенностями, которые вдали переходили в горы.

Неожиданно Гар напрягся.

— Патруль!

Алеа моментально застыла на месте, глядя перед собой в пространство. Как можно шире раскрыв сознание, она постаралась уловить те же мысли, что и Гар.

Действительно, патруль. И как только она не заметила?

Солдаты громко переговаривались и смеялись, но в смехе их слышались жестокие нотки. А говорили они о том, как жестоко обойдутся с дурачком и как затем славно позабавятся с его сестрой.

— Ты уже снискал себе славу, — сказала она Гару.

— Моя мечта с самого детства, — ответил тот. — Только не такая. И вообще, на этот раз доблесть придется проявить несколько иным образом.

— Ты хочешь сказать, нам лучше бежать? — Алеа обвела растерянным взглядом местность. — Но куда? По холмам не слишком разбежишься. Да и видно нас будет издалека!

— Вон тот холм порос деревьями. — Гар указал влево.

— Ну, если это можно назвать деревьями, — кисло откликнулась Алеа.

— Во всяком случае, спрятаться можно, особенно если пригнуться, — возразил Гар. — Это лучше, чем ждать здесь, чтобы затем ввязаться в драку с дюжиной конных головорезов, да еще вооруженных дубинками. Давай-ка пойдем отсюда, пока у нас еще есть время!