"Здесь водятся чудовища" - читать интересную книгу автора (Сташеф Кристофер)

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

— Это же целая армия! — вскричала Корделия. — Как мы сможем выстоять против нее?

— Ты не сможешь, — оборвала ее Ртуть. — Беги, ведьма, пока есть время!

— Оставить тебя одну — бросить вас? Никогда!

— Выстоим, невестка, — Ален встал рядом с ней плечом к плечу. — Или вместе погибнем!

— Да, вместе! — воскликнул Джеффри, вставая с другой стороны, и привлекая к себе Алуэтту. Та удивленно посмотрела на нега, затем ответила решительной улыбкой и обратилась лицом к противнику, выдернув кинжал из рукава дорожного камзола.

Раздался рев, от которого лошади поднялись на дыбы. Молодые люди оглянулись и увидели громадную фигуру в доспехах с королевским гербом на щите, выступавшую во главе рыцарского отряда, сопровождаемого сотнями пехотинцев. Копья их были устремлены на Занплоку и его войско — и все копья были увенчаны Холодным Железом: его блеск в туманном свете утра нельзя было спутать ни с чем другим.

Два отряда встретились с глухим треском копий и звоном доспехов. Сражение мгновенно переросло в свалку, окончившуюся рукопашной: похожие на кровожадных монстров воины Занплоки бились с облаченными в броню рыцарями-латниками, бронзовые мечи схлестнулись с клинками из Холодного Железа. Копья вонзились в ряды всадников Занплоки, удары алебард обрушились на чудо-быков и гигантских ящеров. Солдаты противника взревели, пытаясь увести их с линии удара, но клинки Холодного железа нельзя было сдержать бронзовыми нагрудниками.

Ален, ухватив поводья рыцаря с королевским гербом, закричал, показывая в сторону речного русла:

— Там!

Рыцарь обратил свое забрало в ту сторону и увидел Занплоку, стоявшего в одиночестве посреди свары, — и устремился к нему, потрясая копьем и вызывая на поединок. Колдун не сразу заметил его: он потрясал кулаком и выкрикивал проклятия и угрозы, которых все равно не было слышно в общем гвалте сражения.

На склоне над полем боя стояла Корделия, сжимая руку брата в правой руке и ладонь Алуэтты в левой.

Другая рука Алуэтты была у Гвендолен, матери Корделии, а ее отец, лорд Чародей, стоял рядом с Ртутью.

Подданный ему народ, составлявший королевское войско чародеев, распевал песню на неведомом языке. И, пока они пели, туманный клубок, крутившийся вихрем над руслом реки, сжимался и закручивался вовнутрь — пока не исчез совсем — бесследно, окончательно и бесповоротно.

Дорога к отступлению была отрезана. Колдун оглянулся и понял это. Он рассвирипел.

— Ах, так! Ну, вы у меня еще попляшете!

Армия его страшных солдат завопила в один голос и попадала наземь, друг за другом, на глазах удивленных королевских солдат, растворяясь слизью, быстро высыхающей и испаряющейся.

Корделия упала в руки матери, обессилев окончательно. Гвен едва успела подхватить еще и ослабевшую Алуэтту, прислонившуюся к ней с другой стороны. Род Гэллоугласс обернулся к ним, усмехаясь, и правой рукой поднимая руку Ртути. Ее тут же принял в объятия, Джеффри.

Грегори посмотрел на бесчувственную Алуэтту с состраданием и только сказал:

— Хвала небесам, что вы пришли вовремя, отец!

Откуда вы узнали? Как догадались?

— Не думаешь же ты, что Туан позволил бы вам шестерым слоняться по нашим землям без подкрепления в виде небольшой армии, идущей у вас по пятам? — усмехнулся Род. — Как только он понял, что вы столкнулись со сверхъестественными силами, естественно, сообщил об этом вашим родителям!

— Бесконечно ему за это признателен, — сказал Грегори и направился к Алуэтте. — С вашего разрешения, мадам, — сказал он леди Гвендолен и принял невесту в объятия.

Род усмехнулся и тоже направился к Гвен, беря ее под руку, в то время как Ален заключал в объятия Корделию. А за ними вставал королевский рыцарь, заправляя меч в ножны и опуская забрало — открывая всему честному народу сияющий лик короля Туана.

Когда Ален и Корделия, слившиеся в долгом поцелуе, наконец отстранились друг от друга, принц взглянул на отца и спросил:

— Откуда ты узнал?

— Диармид оставил записку, — отвечал Туан. — Правда, у него хватило ума задержать нас на день. Так что я шел за ним следом, а он выслеживал вас шестерых.

Ведь негоже оставаться земле без коронного принца? — улыбнулся король Туан. — Тем более, когда и младший его брат тоже пустился навстречу приключениям. Твоя мать никогда бы мне не простила, если бы я бросил вас на произвол судьбы, — Туан опустил тяжелую руку в броне на плечо сына.

Несколько часов спустя после исцеления раненых и подготовки погибших к последнему пути, Гвен и Род сидели рядом с Туаном, поглядывая на молодых, которые были заняты оживленной дискуссией.

— Новый враг наступает, — сказала Гвен, — но наши дети сами справятся с ним.

— Они сами расправятся с волшебником, пока он не привел новую армию, — согласился Туан. — Это наша смена, и ею можно гордиться, друзья мои.

— Благодарю, сеньор, — с улыбкой отвечала Гвен, — Я тоже горжусь ими. Но и королевские сыновья показали себя героями — из того, что говорил мне Джеффри, я поняла, что Ален наконец стал проявлять качества достойного монарха, который наследует вам с Кэтрин.

— Однако он часто стесняется демонстрировать эти свои качества, — Туан с улыбкой покачал головой. — И в кого он только пошел своей скромностью?

Гвен и Род понимающе переглянулись и затем с улыбкой уставились на своего старинного друга, который так и не преуспел на пути, которому учат мудрецы:

«Познай себя». Он упрямо не признавал, что сын — это зеркало, поставленное перед ним, в котором отражаются скрытые черты его собственного характера.

— Все равно — спасибо на добром слове, — сказал Туан. — Я, правда, горжусь парнем. Кстати, он проявил отменный вкус, выбрав себе такую невесту.

— Благодарю, сеньор, — проворковала Гвен.

— А еще я горжусь младшим сыном, — продолжил Туан, — за его мужество и решимость не оставить старшего перед лицом опасности.

— Не говоря уже о хитрости, с которой он задержал вас, дав себе целый день форы, — заметил Род. — Чувство долга и ответственности с одной стороны, и страсть к приключениям — с другой. Без этого, как известно, не бывает хорошего воина и доблестного рыцаря.

— Вот уж не думал, что в нем, тихоне, это когда-нибудь проявится, — кивнул Туан. — А вы можете гордиться своей будущей невесткой.

— Да, — согласилась Гвен, — в самом деле, я рада принять Алуэтту в лоно нашей семьи.

— Она доказала свою верность короне, — сказал Туан. — И никто не смеет попрекнуть ее прошлым.

Гвен просияла: значит, грехи Алуэтты перед королевством прощены окончательно, и на их с Грегори наследниках не будет лежать ни позорного пятна, ни даже тени.

— Да, — вздохнул Род. — Но представляю, что скажет ей Магнус, когда вернется домой. Он хотел сказать:

— «Если вернется домой», но сдержался.

— Если твой старший сын столь снисходителен, он не даст ее в обиду, — сказал Туан. — А что они там задумали?

Молодые приближались к ним дружной стайкой — все семеро, включая принца Диармида — единственного, оставшегося без пары. Туан загадочно усмехнулся, предвкушая беседу.

— Сеньор, — без всяких предисловий начал Ален. — Мы обсудили возможную попытку волшебника Занплоки проникнуть вновь в наши земли.

— Да уж, за ним не заржавеет, — заметил Туан. — Его потуги в этот раз были невелики. Это можно расценивать как попытку разведки боем.

— Но и для нас эта стычка не прошла даром, — заметил Диармид. — Теперь мы лучше знаем наши силы и слабости и в следующий раз окажемся во всеоружии.

— Ладно говоришь, — кивнул король Туан. — Что же вы решили?

— Во-первых, — заявила Корделия, — мы подключим в регулярную армию войска королевских чародеев, установим охрану над этим местом, а также прочими местами, где Занплока сделает попытку устроить портал.

— Правда, этот портал, как мы выяснили, может открыться и по воле случая, — заметил Джеффри, — как было в первый раз.

— Не доверяю случайностям, — скривился Диармид.

— Случайность или преднамеренное покушение, все может статься, — согласился Туан, — но из того, что вы узнали в земле Трахизоне, ясно, что не только Занплока, но и любой другой воинственный правитель может вести наступление из такой же дыры в пространстве.

Может быть, даже более воинственный и кровожадный властелин, опустошивший свои земли и позарившийся на соседские. Так что охрана, в самом деле, будет не лишней. Что еще?

— Еще мы решили узнать, почему Холодное Железо столь губительно для сказочных монстров, — сказала Алуэтта, — и попытаться усилить эти качества, потому что Занплока наверняка уже работает над созданием противоядия.

— Да уж, конечно, в проницательности ему не откажешь, — кивнул ей Туан благосклонно. — Что дальше?

— Рассказать народу об этом происшествии — всю правду, до конца, — вмешалась Ртуть, — какой бы страшной она не была для них. Тогда ночные кошмары не застигнут их больше врасплох, и откуда бы ни начал свое наступление Тагхаирм, мы будем знать об этом заранее.

— Хорошая мысль. И как же вы собираетесь это осуществить?

— Мы сложим баллады, в которых будет рассказано об этих событиях, — сказал Джеффри. — Обо всем: о нашем путешествии, приключениях наших невест, о нашей встрече и проникновении в другой мир — и, конечно, о финальном поединке. А эти баллады менестрели будут распевать по всей земле.

— Отлично задумано, — похвалил Туан. — Правда, для начала вам придется распевать эти песни самим, чтобы заинтересовать менестрелей — они, как люди искусства, народ капризный, и поют лишь то, что понравится им самим. Мадемуазель Ртуть, во искупление вашей вины вы были приговорены к странствиям по нашим землям с целью помощи больным и слабым.

Отныне вы свободны, как всякий странник. Можете идти, куда заблагорассудится ради исполнения долга и возложенных на вас обязательств.

— Я… я благодарю вас, Ваше Величество, — Ртуть припала к его руке.

— Не буду иметь ничего против, если в ваших странствиях вас будет сопровождать рыцарь, — заметил Туан, увидев вытянувшееся лицо Джеффри. — Он поможет распространять по нашим краям баллады о приключениях троих друзей и их нареченных.

— Конечно, мой господин! — Ртуть обернулась к Джеффри. — Смею ли я на вас рассчитывать, благородный рыцарь?

— Я в ваших руках, миледи, — ответил тот с изящным поклоном, неожиданным для его медвежьей грации.

Туан расхохотался.

— Да, ты же не пожелаешь делить ее внимание с остальным двором. — И повернулся к сыну:

— Ну, что скажете еще, Ваше Высочество?

— Пока это все, Ваше Величество. На большее фантазии не хватило, — ответил Ален.

— Ну, что ж, пока этого вполне достаточно. — И Туан обернулся к остальным присутствующим:

— Что скажет лорд Чародей? Леди Гвендолен?

— Этот Занплока, вполне возможно, попробует подкупить какого-нибудь бедняка или недовольного вассала Вашего Величества, склонить его на путь предательства и измены, — заметила Гвендолен, обладавшая сверхъестественной даже для женщин проницательностью.

— Вот он — настоящий военный советник! — одобрил Туан. И обернулся к Алену:

— Пусть этим займутся королевские шпионы, выслеживая по государству признаки такой измены. — И посмотрел на Алуэтту:

— Как вы думаете, мадемуазель, ведь вы специалист в этих делах — на что именно им следует обратить внимание? Прекрасно, я уже прочитал ответ в ваших прекрасных глазах. Вы займетесь этим вопросом лично, мадемуазель, а в будущем — мадам. Отныне вы начальник тайной канцелярии королевства.

— Благодарю вас… Ваше Величество, — запинаясь, вымолвила Алуэтта. Она покраснела, но это была краска не смущения или стыда, а гордости.

— Вот и славно. Благодарю вас. — Сопроводив свои слова учтивым поклоном, Туан вновь обернулся к старшему сыну:

— Теперь твоя очередь обсудить порядок этих дел в дружеском кругу.

— Слушаюсь, Ваше Величество, — с поклоном отвечал Ален.

Туан встал, простирая руки к обоим сыновьям.

— Горжусь вами, дети мои. Ступайте же и приводите ваши планы в осуществление!

С поклоном, молодые удалились.

— Какая доброта — какое милосердие! — шептала потрясенная Алуэтта.

— Это не просто доброта, но и предвидение! — усмехнулась Ртуть. — Король знает, кому препоручить судьбу тайной полиции.

— Да ты теперь становишься страшным человеком! — не без иронии заметила Корделия. — Мы в твоих руках!

— Да перестаньте вы, — махнул рукой Джеффри, — как можно бояться друзей?

Алуэтта зарделась, но рука Грегори уже ободряюще погладила ее по спине. И она, в который раз, произнесла:

— Я… не заслуживаю вашей доброты. Вы слишком добры ко мне.

— Это не просто доброта, — пылко сказала Ртуть, — Ты спасала нас, а мы — тебя, наши жизни зависели друг от друга. Мы прикрывали друг друга в сражении.

Крепче связи не существует на свете.

— В самом деле? — Глаза у Алуэтты стали большими и круглыми. — А какую это связь вы имеете в виду… — и тут она почувствовала крепкое пожатие руки Грегори и запунцовела. — Ох…

— Теперь все мы шестеро стали частью одного целого, — сказал Ален, — и я думаю, что настала пори включить и седьмую часть — нашего Диармида, так вовремя подоспевшего с помощью. В будущем нам трудно будет обойтись без его предусмотрительности… Леди! Что я такого сказал? Почему вы плачете?

— Я… я не могу поверить своему счастью, — выдавила сквозь слезы Алуэтта, — вы так радушно принимаете того… ту… которая…

— Иди сюда, сестренка, — обняла ее за плечи Корделия. — Это не счастье, и везением это не назовешь, это просто место, которое ты заслужила в жизни.

— Заслужила? Я? Но чем же?

— Своим мужеством, искусством в битве и лечении, и главное — своим добрым сердцем.

— Вот это точно, — присоединилась к ней Ртуть. — Плоды твоей доброты заслонили все остальное озорство.

— Хотя одно от другого уже неотделимо, — сказал Грегори, — это, действительно, судьба.

Она порывисто бросилась к нему в объятия, и зарыдала у него на груди. Грегори замер в удивлении — он не ожидал подобной реакции, но затем все понял и, обняв ее в ответ, стал успокаивать.

Остальные же пятеро не стали отворачиваться из учтивости, но уже по-новому, как родственники, смотрели на свою новообретенную сестру по оружию.

Когда слезы иссякли, Грегори вытер их следы с лица Алуэтты. Ртуть сказала Джеффри:

— Поторопитесь со свадьбой, джентльмены — потому что мы уже давно стали сестрами по крови!

— Больше нет причин откладывать свадебную церемонию, — согласился Джеффри. — Ален, Корделия! Что скажете, если к вам присоединятся еще две свадебные процессии?

— Отчего бы нет? — Корделия с улыбкой обвела взглядом новоиспеченных сестер и их женихов. — Только свадебных колец будет три пары, а жизнь наших будущих семейств определенно переплелась в три кольца из одного и того же металла!