"Возвращение короля Коболда" - читать интересную книгу автора (Сташефф Кристофер)

ЧАСТЬ 1

Над бурным морем стелился густой, почти непроницаемый туман. Издалека приглушенно докатывался бесконечный грохот волн, разбивающихся о прибрежные скалы.

Кружившая высоко в небе неведомая птица издавала заунывные сторожевые крики.

Дракон пробился сквозь клубящийся туман, высоко держа свою безобразную голову.

У дракона был огромный клюв и высокий ребристый плавник вместо гребня. Изо лба торчали два длинных прямых рога.

В тумане позади него вырисовывались еще четверо ему подобных.

По бокам у чудовищ висели круглые, ярко раскрашенные щиты.

Из-за щитов высунулись весла и стали дружно подыматься и опускаться, вспенивая волны.

Единственное крыло ведущего дракона было плотно обмотано вокруг поперечины, прикрепленной к торчащей из его спины высокой мачты.

Около мачты безмолвно рыскали приземистые фигуры в шлемах.

На берегу застонал прибой, когда дракон провел своих собратьев мимо прибрежных скал в порт.

Ребенок пронзительно закричал, зовя мать, и бился, запутавшись в тяжелом меховом одеяле.

Затем появилась лампа, всего лишь огарок на блюдце, но несущая тепло и безопасность, отбрасывая желтый свет на усталое, нежное лицо матери.

Женщина взяла на руки дрожащее, рыдающее тельце, шепча: “Ну, успокойся, милый, успокойся. Мама здесь. Она не даст тебя в обиду”.

Она крепко прижала к себе ребенка, гладя его по спине, пока не прекратились рыдания, “Успокойся, Артур, успокойся. Что случилось, дорогой?”

Ребенок шмыгнул носом и поднял голову с ее плеча. “Бука, мама. Гнался за мной и грозил большим-большим ножом!”

У Этель сурово сжался рот. Она обняла ребенка покрепче и глянула на пламя светильника.

– Буки далеко за морем, дорогой. Они не могут явиться сюда.

– Но Карл говорит...

– Знаю, знаю. Мама Карла грозит, что бука заберет его, если он будет плохо себя вести. Но то просто глупая сказка, милый, чтобы пугать глупых детей. А ты ведь у меня не глупый, правда?

Артур на некоторое время умолк, а затем пробормотал в складки материнской рубахи:

– Э... да, мама...

– Конечно, не глупый, – она потрепала его волосы, уложила в постель и натянула до подбородка меховое одеяло. – Ты у меня храбрый мальчик. Мы оба знаем, что бука нас не тронет, правда?

– Да, мама, – неуверенно согласился мальчик.

– Спи спокойно, милый, – пожелала мать и тихонько закрыла за собой дверь.

От оставленной на столике свечи плавно плясали тени. Некоторое время ребенок лежал с открытыми глазами, наблюдая медленный балет света и тьмы.

Артур вздохнул и перевернулся на бок. Глаза его уже закрывались, когда он случайно посмотрел на окно.

Перед ним было огромное безобразное лицо с маленькими сверкающими глазками, комом мяса вместо носа и ртом-щелью, обрамляющим большие квадратные желтые зубы. Из-под блестящего крылатого шлема выбивались лохматые длинные волосы.

Он ухмыльнулся при виде ребенка, поросячьи глазки так и плясали.

– Мама! Мамамамама! Бука!

Бука зарычал и пробил крепкую деревянную стену тремя ударами огромной окованной железом дубины.

Ребенок с криком побежал к двери спальни. Тяжелая дверь не поддавалась. Мальчик все кричал и дергал дверную ручку.

Бука пролез через пролом в стене.

Дверь широко распахнулась и мать, оцепенев, уставилась на чудовище, схватила ребенка и в ужасе закричала, зовя мужа. Прижав к себе ребенка, она резко повернулась и убежала.

Бука издал глухой гадкий смешок и последовал за ними.

В это же время в другом доме такой же зверочеловек схватил ребенка за ножки и с размаху ударил его головой о стену; подняв огромную дубину, чтобы отбить отцовский меч, а затем крутанул дубиной, ударив отца по животу, и взмахнув ею, ударил его в висок. Хрустнула кость, потекла кровь.

Жена убитого попятилась, истерично крича, когда зверочеловек поднял упавший отцовский меч. Повернувшись к ней, он отмел ее в сторону беззаботным отмахом дубины и одним ударом вскрыл семейный сундук.

В первом доме огонь свечи, сшибленной зверочеловеком, лизнул сухой деревянный пол и устремился на стены.

Другие дома уже горели.

Женщины и дети с визгом бежали, а посмеивающиеся зверолюди преследовали их.

Мужчины деревни хватали гарпуны и топоры, тщетно пытаясь защитить жен и детей.

Зверолюди разбивали им головы окованными железом дубинками, раскраивали груди огромными острыми как бритва секирами и шли дальше, оставляя за собой расчлененные тела.

Затем послышалась дробь копыт – в деревню ворвался кавалерийский отряд; пожар встревожил местного барона. Тот сидел теперь во главе двух десятков всадников, преградивших путь зверолюдям.

– Пики на руку! – взревел он. – Вперед!

Зверолюди захохотали.

Пики дружно опустились, шпоры вонзились в бока коней, кавалерия атаковала.. и запнулась словно наткнувшись на невидимую стену.

Каждый зверочеловек метал взгляд с одного солдата на другого, на третьего, потом обратно на первого, держа долю секунды взгляд каждого.

У всадников отвисли челюсти и остекленели глаза. Пики выскользнули из онемевших пальцев.

Лошади медленно подались вперед, запнулись, снова шагнули. Всадники же сидели, не двигаясь, опустив плечи, с болтающимися руками.

Поросячьи глазки зверолюдей сверкнули огнем. Их безобразные лица искривились в ликующих ухмылках, а головы закивали в нетерпеливом понукании.

Спотыкаясь, шаг за шагом, лошади двинулись вперед.

Зверолюди издали победный вопль, когда их дубины обрушились, проламывая черепа лошадей. Взметнулись ввысь и обрушились секиры, вонзаясь глубоко во всадников. Люди падали, хлынула фонтаном кровь. Летели головы, трещали под большими лапами кости. Зверолюди, посмеиваясь, прошли сквозь освежеванную кавалерию, как нож проходит сквозь масло, и вломились в дверь деревенского амбара.

Барон Байчи, вассал герцога Логайра, лежал обезглавленный в грязи, и его кровь хлестала, смешиваясь с кровью кавалеристов, прежде чем ее впитала в себя жаждущая почва.

А женщины и дети деревни, сбившись в кучу на склонах за околицей, беспомощно глядели, разинув рты на свои горящие дома в то время, как корабли-драконы огибали песчаную отмель, оседая в волны от тяжести добычи.

И когда длинные суда прошли мимо мыса, ветер донес до сельчан эхо утробного смеха.

Известие принесли в столицу Раннимид к королю Туану Логаиру. Король был разгневан, но не показал вида. Королева же вскипела яростью.

– Как же так! – бушевала она. – Сии дьявольские отродья опустошают огнем и мечом деревню, убивают мужчин и бесчестят женщин, и, вероятно, увозят в рабство детей – а вы что же делаете? Уж, конечно, не мстите!

Ей едва минуло двадцать, и король был ненамного старше ее, но он сидел прямой, как посох, с серьезным и спокойным лицом.

– Сколько всего убитых? – спросил он.

– Почти все мужчины деревни, Ваше Величество, – ответил гонец; горе и ужас явственно проступали на его лице. – Сто пятьдесят. Четырнадцать женщин и шестеро детей. И двадцать добрых всадников и барон Байчи.

Королева в ужасе уставилась на гонца.

– Сто пятьдесят, – прошептала она. – Сто пятьдесят. – Затем громче:

– Сто пятьдесят вдов за одну ночь! И дети, шестеро убитых детей!

– Да смилостивится господь над их душами, – склонил голову король.

– Да, молись, молись! – резко бросила королева. – Молись, в то время как твои люди лежат изувеченные и истекающие кровью! – Она круто повернулась к гонцу. – А сколько обесчещенных?

– Никого, – склонил голову гонец. – Хвала Господу, никого.

– Никого, – почти механически повторила королева.

– Никого? – Она стремительно повернулась к мужу. – Да что же за оскорбление такое, они презирают наших женщин!

– Возможно, они устрашились появления наших солдат... – пробормотал гонец.

Королева наградила его всем тем презрением, какое смогла втиснуть в один беглый взгляд. – И коли так, то они еще менее мужественны, чем наша порода, а наши мужчины, видит небо, достаточно хлипкие.

Гонец застыл. Лицо короля одеревенело.

Он медленно наклонился вперед, вперив взгляд в гонца.

– Скажи мне, любезный, как вышло, что целый отряд конницы не устоял перед этими пиратами? Королева скривила губы.

– Да как еще и такое могло случиться? Король сидел, не шевелясь, ожидая ответа.

– Колдовство, Ваше Величество. – Голос гонца задрожал. – Гнусное, черное колдовство. Всадники скакали, обреченные на смерть, так как враг наслал на них Дурной Глаз.

В помещении наступила тревожная тишина. Даже королева умолкла, так как на этой отдаленной планете суеверие могло незамедлительно стать реальностью.

Король нарушил молчание первым. Он пошевелился на троне и повернулся к тайному советнику.

Королю пришлось опустить взгляд: плечи у лорда Брома О'Берина были не менее широкими, чем у короля, но ростом он достигал едва ли двух футов.

– Бром, – распорядился король, – отправь пять рот королевской пехоты, по одной на каждого из великих лордов, чьи владения граничат с морем.

– Всего по одной роте каждому! – так и взорвалась королева. – Ты хочешь так легко отделаться, мой дорогой муж? Ты можешь выделить лишь столько своих отборных сил?

Король поднялся и обратился и стоявшему поодаль рыцарю.

– Сэр Мэрис, выводите три роты королевской гвардии. Четвертая останется здесь для охраны Ее Величества королевы Катарины. Пусть три роты соберутся через час во дворе замка, взяв провиант для долгой и трудной дороги.

– Слушаюсь, мой государь, – поклонился сэр Мэрис.

– И велите приготовить мои доспехи.

– Доспехи! – ахнула королева. – Нет, нет, о муж мой. Что ты хочешь делать?

– Да то, что должен. – Король повернулся к ней, взяв ее руки в свои. – Я король, и моему народу угрожает опасность. Я должен ехать к пепелищу той деревни и отыскать след зверолюдей. А потом я отдам приказ построить корабли и мы последуем за ними, если удастся, до их логова.

– О нет, мой дорогой повелитель! – воскликнула, цепляясь за него, Катарина. – Неужели в наших армиях недостает ратников, что и ты тоже должен ехать на смерть? О нет, милорд! Что я буду делать, если тебя... если тебя ранят?

Король привлек ее к себе и нежно поцеловал в губы.

– Ты королева, – мягко произнес он. – Ты не должна предаваться печали?.. Ты должна принять на себя тяжесть всей власти; таков уж жребий королев. И должна пребывать здесь, заботясь о нашем народе, пока я в отъезде. Так же как я должен рисковать жизнью ради блага своего народа, – таков уж жребий королей.

Он прижал ее к себе, поцеловал долгим поцелуем. Затем отошел, сцепив руки за спиной, постоял мгновенье и направился к выходу.

Его остановил смущенный кашель.

Король нахмурился и резко обернулся.

– Все еще здесь, Бром? Я думал...

– Мой государь, – перебил карлик. – Что вы приказали, я сделаю – но разве не будет больше никаких распоряжений?

Лицо короля потемнело.

В голове Брома звенела решимость.

– Если тут замешан Дурной Глаз, Ваше Величество, то дело касается ведьм.

Король отвел сердитый взгляд, сжав губы в тонкую строчку.

– Тут ты прав, Бром, – неохотно признал он. – Ладно тогда, раз надо, значит, надо. Пошли кого-нибудь к ведьмам в Северную Башню, Бром, и накажи им вызвать... – лицо его скривилось от недовольства, – ...Верховного Чародея.

Верховный Чародей в данное время сидел, прислонясь к дереву, беспечно и с наслаждением взирая то на восход, то – на жену. Каждый раз с трудом переводя взгляд, так как на обоих в высшей степени стоило поглядеть.

Солнце являло собой само великолепие, оранжево-золотое оно подымалось из маслянистой зелени верхушек сосен в розово-голубое небо; но его огненно-рыжая жена была олицетворением изящества и красоты, она тихо напевала, погрузив руки в лохань с водой для мытья посуды, стоя у кухонного очага в сухом тепле их дома-пещеры.

Прекрасной ее делала, конечно, не просто домашняя жизнь. Ее длинные рыжие волосы, казалось, так и плавали вокруг нее, обрамляя лицо с большими зелеными глазами, длинными ресницами, курносым носом, широким ртом с полными искушающими губами. Под белой крестьянской блузкой и длинной пышной юбкой ярких цветов скрывалась захватывающая фигура.

Конечно, фигура ее на данный момент скорее подразумевалась, чем наблюдалась, но Чародей обладал хорошей памятью.

Память эта была, пожалуй, чересчур хорошей; красота жены иной раз напоминала ему о собственной... ну, скажем, заурядности.

Нет, вернее, некрасивости, или, скорее, невзрачности, поскольку в лице его было-таки что-то привлекательное. Он привлекал к себе так же как пленяют, пожалуй, мягкие кресла, старые камины ж пузатые печки. Собаки и дети влюблялись в него с первого взгляда.

Может быть, благодаря этим качествам он и покорил ее?

Точнее будет сказать, что она покорила его после длительной битвы с его же комплексом неполноценности, потому что если прекрасную женщину достаточно часто предавали в прошлом, она начинает ценить надежность, теплоту и приязнь больше романтики.

Во всяком случае, будет ими дорожить, если это женщина, для которой любовь – цель, а романтика – всего лишь роскошь; и именно такой женщиной была Гвен.

Женщина, которая способна любить мужчину с добрым сердцем, хотя лицо ее представляет собой дешевый ассортимент наклонных плоскостей, рытвин и ухабов, разбросанных с экспрессионистской фантазией; и именно таким мужчиной был Род Гэллоуглас.

Тем не менее она его любила, что является с точки зрения Рода чудом, вопиющим нарушением всех известных законов природы.

Хотя он, конечно, не собирался возражать.

Он поскользил на основании спинного хребта, дал своим векам опуститься и позволил покою летнего утра просочиться в себя, убаюкивая его до дремоты.

Что-то ударило его в живот, сбив дыхание и резко приведя в сознание. Он стремительно выпрямился с ножом в руке.

– Па-па! – проворковал младенчик, выглядевший очень довольным собой.

Род сумел слабо усмехнуться, поднял с травы угол дубового манежа, угол которого и угодил ему прямо в живот.

Род уставился на малыша. Маленький Магнус крепко держался за прутья манежа; он еще не совсем научился стоять.

– Отлично, Магнус! – потрепал он ребенка по головке. – Молодец, молодец! Ребенок заулыбался, так и прыгая от восторга,

Манеж поднялся на шесть дюймов над землей.

Рот отчаянно схватился за него и вынудил опуститься, давя ладонями на крышку.

Обычно на манежах не бывает крышек. Но на этом манеже она была; иначе младенец мог бы и улететь.

– Да, да, ты замечательный ребенок! Умница, точно! Большой молодец... Гвен!

– Чего изволишь, милорд?

Гвен подошла, вытирая руки о передник.

Тут она увидела манеж.

– О, Магнус! – произнесла она тем тоном болезненного разочарования, какой дается только матерям.

– Нет, нет! – быстро заступился Род. – Он молодец, Гвен, не правда ли? Я только что говорил ему, какой он хороший мальчик. – Хороший мальчик, хороший мальчик!

Ребенок изумленно уставился на родителей, наморщив лобик.

Выражение лица матери было почти таким же.

У нее расширились глаза, когда она вычислила единственный способ, каким переместился из пещеры манеж, пока она стояла к нему спиной.

– О, Род!

– Да, – Род усмехнулся с больше чем оттенком гордости. – Развит не по годам, не правда ли?

– Но... но, милорд! – Явно изумленная Гвен покачала головой. – Только ведьмы могут передвигать предметы, но и то – не самих себя. Чародеям такое не по силам!

Род поднял крышку манежа и взял сына на руки.

– Ну, он не мог проделать этого с помощью леви... э, летая, не так ли?

– Да, у него не хватило бы сил поднять вместе с собой и манеж. Но чародеи не могут...

– Ну а этот может. – Род улыбнулся малышу и пощекотал его под подбородком. – Как насчет этого? Я – отец гения!

Ребенок заворковал и выскочил из объятий Рода.

– Э-э! А ну-ка вернись сюда!

Род подпрыгнул и вцепился в толстенькую лодыжку, прежде чем ребенок смог уплыть, подхваченный утренним ветерком.

– Ах, Магнус! – Гвен взяла малыша на руки. – Ах ты мой храбрец! Ты наверняка, будешь самым могучим чародеем, когда вырастешь!

Ребенок улыбнулся в ответ. Он был не совсем уверен, что поступил правильно, но спорить не собирался. Род отнес дубовый манеж обратно в пещеру, переполненный отцовской гордостью. Он изумлялся сыночку – манеж-то был тяжелый!

Он взял моток веревки и начал привязывать манеж.

– Этот малыш! – покачал головой Род. – Ему едва год минул... он еще и ходить-то не умеет, а... Гвен, в каком возрасте начинают левитировать?

– Леви... А, ты имеешь в виду летать, милорд! – Гвен вернулась в пещеру с ребенком, оседлавшим ей бедро. – Юные чародеи начинают летать, милорд, с двенадцати-тринадцати лет.

– А этот малыш начал в девять месяцев. – У Рода чуть выпятилась грудь и немного закружилась голова. – А в каком возрасте маленькие ведьмы начинают летать на метле?

– В одиннадцать лет, милорд, или, может, в двенадцать.

– Ну, в этом Магнус тоже намного опередил график, если учесть, что он летал с манежем – чародеям вообще не полагается летать на метле. Что за ребенок!

Он не упомянул, что эти великолепные способности явно результат мутации.

Он потрепал малыша по головке. Ребенок обхватил круглым кулачком отцовский палец.

Род перевел сияющий взгляд на Гвен.

– Когда он вырастет, из него выйдет отличный агент.

– Милорд! – озабоченно свела брови Гвен. – Ты ведь не заберешь его с Грамария?

– Упаси Господь! – Род взял Магнуса и подбросил его в воздух. – Здесь хватит работы, прямо-таки созданной для него.

Магнус взвизгнул от восторга и уплыл к потолку.

Род исполнил прыжок в высоту, сделавший бы честь и прыгуну с шестом, и схватил блудного сына.

– Кроме того – кто знает? – возможно, он даже не захочет вступить в ПОИСК.

Род служил агентом Почтенного Общества по Искоренению Создающихся Корпоративностей, подрывного крыла многопланетного Децентрализованного Демократического Трибунала, первого и единственного межзвездного человеческого правительства в истории, базирующегося не на Земле. Сенат собирался с помощью электронных средств связи, а Исполнительная Власть пребывала на борту звездолета, находившегося обычно между планетами. Тем не менее это было самое эффективное демократическое правительство из всех когда-либо установленных.

ПОИСК был организован отвечавшей за возвращение в лоно Утерянных Колоний прежних земных империй. Род находился с постоянным заданием на Грамарие, планете, колонизированной когда-то мистиками, романтиками и прочими беглецами от суровой действительности. Культура на этой планете была средневековой, народ был суеверный, а небольшой процент населения обладал “колдовскими силами”.

Вследствие этого ДДТ вообще и ПОИСК в частности испытывали огромный интерес к Грамарию, так как местные “ведьмы” и “чародеи” были эсперами. Иные обладали одним набором пси-способностей, некоторые – другим, но все были в какой-то степени телепатами. А поскольку эффективность (и следовательно, жизнеспособность) демократии впрямую зависит от быстроты ее средств связи – а телепатическая связь осуществляется мгновенно – ДДТ очень дорожил своей единственной колонией эсперов.

Поэтому Роду поручили охранять планету и осторожно подталкивать ее политическую систему на путь, который должен в конечном итоге привести к демократии и полному членству в ДДТ.

– Эй, Векс, – позвал Род.

Большой черный конь, пасшийся на лугу перед пещерой, поднял голову и посмотрел на хозяина. Его голос прозвучал из маленького наушника, скрытого за ухом Рода.

– Да, Род? Род фыркнул.

– Для чего ты щиплешь траву? Кто ж слышал когда-либо о роботе, сжигающем углеводы?

– Надо соблюдать внешний вид, Род, – упрекнул его Векс.

– Скоро ты скажешь, что надо соблюдать внешние приличия! Слушай, ситоголовый, – важное событие! Сегодня малыш провернул свой первый фокус с телекинезом!

– С телекинезом? Я думал, это умение, связанное с женским полом, Род.

– Ну, совершенно неожиданно выясняется, что это не так. – Он положил ребенка в манеж и задраил крышку, прежде чем Магнусу представилась возможность улететь. – Как тебе это понравится, Векс? Этот малыш будет чемпионом!

– Для меня будет огромным счастьем служить ему, – пробормотал робот-конь, – так же, как я служил пятьсот лет его праотцам, со времен первого д'Армана, основавшего...

– Э, Векс, пропусти семейную историю.

– Но, Род, это же важная часть наследия мальчика; ему следует...

– Ну, тогда подожди с этим, пока он не научился говорить.

– Как пожелаешь. – Механический голос сумел каким-то образом изобразить вздох. – В таком случае, Род, мой долг уведомить тебя, что у вас скоро будут гости.

Род застыл, глядя на коня, вскинув бровь.

– Что ты видишь?

– Ничего, Род, но я замечаю звуки, характерные для двуногого небольшого существа, пробирающегося в высокой траве.

– А, – успокоился Род. – Это эльф идет через луг. Ну, они всегда желанные гости.

Из травы у входа в пещеру выскочило восемнадцатидюймовое тело.

Род усмехнулся.

– Добро пожаловать, ночной бродяга шалый.

– Пак! – завизжала Гвен и обратилась к гостю:

– Безусловно, ты самый...

Она остановилась, увидев выражение лица эльфа. Род тоже отрезвел.

– Чего хорошего, Пак?

– Ничего, – мрачно ответил эльф. – Род Гэллоуглас; ты должен явиться, и побыстрей, к королю!

– Ах, я, значит, должен, да? С чего вдруг такая спешка? Из-за чего вся эта паника?

– Зверолюди! – выдохнул запыхавшийся эльф. – Они напали на побережье герцогства Логайр!

Королевская гвардия устремилась на юг с королем во главе.

На обочине дороги сидел на пасущемся коне одинокий всадник, наигрывая на свирели негромкую и печальную мелодию.

Туан нахмурился и сказал ехавшему рядом с ним рыцарю:

– Что такое вон с тем парнем? Неужели он настолько упоен собственной музыкой, что не видит приближения вооруженных всадников?

– И неужто он не видит вашей короны? – откликнулся рыцарь, исполнительно выражая словами то, что думал его государь. – Я его разбужу, Ваше Величество. – Он пришпорил коня и повернул легким галопом к всаднику. – Эй, парень! Ты что, не видишь приближения Его Величества?

Всадник поднял голову.

– И верно, это он! Слушай, ну разве не удачное совпадение? Я как раз о нем и думал.

Рыцарь уставился на всадника, а затем осадил коня.

– Ты – Верховный Чародей!

– Верховный? – нахмурился Род. – В этом нет ни слова правды, любезный рыцарь. Я не верховный, не командую даже взводом, поскольку я не на взводе, а совершенно трезв – с прошлой пятницы даже не думал о крепких напитках.

Рыцарь нахмурился, раздражение в нем брало верх над благоговейным страхом.

– А, ты такой же невоспитанный, как виллан! Знай же, что король Туан возвел тебя в лорды, отныне ты носишь звание Верховного Чародея!

– Именно так, – подтвердил, подъезжая к ним, король. А затем довольно неохотно добавил:

– Рад встрече, Лорд Верховный Чародей – так как наш бедный остров Грамарий нуждается в твоем искусстве и твоей мудрости.

Род склонил голову.

– Я всегда послушен зову моего приемного отечества. Но почему я получаю в связи с этим высокий титул? Я б явился с такой же быстротой и без него.

– Он твой по праву, не так ли? – Губы Туана сжались в тонкую строчку. – И он достойно утверждает твое положение. Люди лучше сражаются, когда знают, от кого получают приказы, и кто отдает их.

– Мягко сказано, – признал Род. – Если хочешь чего-то добиться, надо иметь четкий блок алгоритма. Совершенно верно, Ваше Величество, мне следовало бы знать, что в вашем суждении лучше не сомневаться.

Туан поднял брови.

– Любезно, не ожидал услышать такое от тебя.

– А следовало бы, – усмехнулся Род. – Я всегда отдаю дань уважения, когда его заслуживают.

– И воздерживаешься, когда нет? – нахмурился Туан. – Выходит, я столь редко достоин уважения? Род снова усмехнулся.

– Только когда пытаешься использовать власть, которой не обладаешь – что случается не так часто теперь, когда ты король. И конечно, когда ты поддерживаешь тех, кто не прав.

Туан стал еще мрачнее.

– Когда же я так поступал?

– Как раз перед тем, как получил от меня коленом в пах. Но должен признать, что королева больше не пытается разыгрывать из себя бога.

Туан покраснел, отворачиваясь от Рода.

– И конечно же, ты тогда пытался быть ее рыцарем и говорил безапелляционным тоном. – Род не обращал внимания на сигнал опасности. – На что ты не имел права – в то время. На самом-то деле, у тебя его по-прежнему нет.

– Разве? – резко бросил Туан, разворачиваясь лицом к Роду. – Я теперь король!

– Это означает, что тебе полагается быть первым среди равных. Титул не делает тебя всесильным... и не дает тебе права издавать законы, если твои бароны против них.

– Ты не должен так говорить со мной...

– Ну да, ты это ты, – признал Род. – А вот Катарина...

– На королеву редко не воздействуют мои советы, – процедил сквозь зубы Туан. – Сделанное нами... Мы делаем все сообща.

– Значит, вы оба организовали поход на юг для борьбы со зверолюдьми?

Туан сумел не потерять нить разговора, хотя был очень расстроен.

– Мы обсудили это и пришли и согласию. Я не говорю, будто нас радует такое будущее.

– Ну, скажи правду, – предложил Род. – Или ты действительно собираешься утверждать, будто тебе не по душе быть снова в чистом поле?

Захваченный врасплох, Туан воззрился на него. А затем застенчиво улыбнулся.

– Воистину, у меня сердце поет, когда я гляжу на открытые поля и чувствую на плечах доспехи. Признаться, не так уж плохо убраться прочь от палат и совещании.

Род кивнул.

– Именно этого я и ожидал; ты прирожденный генерал. И все же не могу понять, как тебе удается быть при этом еще и хорошим королем.

Туан нетерпеливо пожал плечами.

– То похоже на руководство битвой, за исключением того, что отдаешь приказы “войскам”, состоящим из лордов и баронов.

– Но для этого требуются совершенно иные знания.

– Ими обладает Катарина, – очень честно ответил Туан. – Мне нужно лишь подкреплять ее суждения своими речами и отдавать ее приказания так мудро, чтобы они не вызвали бунта.

И это правда, размышлял Род. Половина учиненных Катариной обид были вызваны, скорее, тем, как она говорила с вассалами, нежели тем, что она говорила.

– Ну, ты только что вновь заслужил мое уважение.

– Чем? – нахмурился Туан. – Правлением?

– Нет, прямотой. Но бремя монархии нести Вам, Ваше Величество. Теперь же Ваши знания как никогда необходимы. Что вы предполагаете предпринять в связи с этими набегами?

– Отправиться туда, где они побывали, ожидая, что они снова нанесут удар, и неподалеку оттуда, где ударили впервые, – ответил Туан. – Когда пчела находит цветок, полный нектара, разве она не возвращается на то же место найти поблизости новые цветы?

– Да, и обычно с другими пчелами. Как я замечаю, ты и сам привел с собой немало помощников с жалами. Туан оглянулся на свою армию.

– Зверолюдям будет трудновато одолеть эти отважные сердца.

– Судя по услышанному мной сообщению, опасности подвергаются не сердца, – заключил Род.

Род повернул Векса и последовал за Туаном и сопровождающими короля рыцарями. Они подъехали к войску. Колонна снова тронулась на юг. Туан кивнул, продолжая прерванный разговор:

– Ты говоришь о Дурном Глазе.

– Да, – согласился Род. – Ты не доверяешь этой версии?

Туан пожал плечами.

– Самое мудрое считать это правдой и беречься его, по возможности. – Он пронзил Рода пристальным взглядом. – Какое есть средство от него?

– Понятия не имею, – пожал плечами Род. – Никогда раньше с ним не сталкивался. Совершенно не представляю, как он действует. При всем, что я знаю, возможно, зверолюди так уродливы, что, взглянув на них, всякий тут же цепенеет от ужаса.

Туан покачал головой.

– Нет. Думаю, тут дело в магии, а не просто в страхе.

– Ну, я скорее предполагал про “отвращение” и ужас. И конечно, само сообщение может быть не слишком точным. От кого оно, собственно, исходит?

– От матерей и стариков – свидетелей резни, бежавших с пепелища. И от трех чудом оставшихся в живых пехотинцев, получивших тяжкие раны: сказали они не много, но то малое, что они рассказали, подтверждает сообщение – их сковал Дурной Глаз.

– В обоих случаях не совсем идеальные данные для изучения врага, – задумчиво проговорил Род. – И не хватает сведений для разработки какого-то противодействия. И все же зверолюдям, кажется, надо посмотреть жертве в глаза, чтобы заставить оцепенеть; поэтому следует передать всем, чтоб смотрели на их руки, шлемы, зубы – на что угодно, кроме глаз.

– Ну, это лучше, чем ничего, – вздохнул Туан. – Но я хотел бы найти лучшее средство, лорд Чародей. Солдату тяжеловато избегать взгляда врага при рукопашной схватке.

– Ну, это самое лучшее, что я могу предложить на данный момент, – пробурчал Род. – Если они нападут опять, я постараюсь приобрести кое-какой опыт из первых рук. Тогда, может быть, я и...

– Нет. – Туан резко натянул поводья и посмотрел Роду прямо в глаза. – Ты должен усвоить к своему огорчению, лорд Гэллоуглас, так же как пришлось усвоить и мне: ты теперь слишком ценен, для того чтобы рисковать собой в рукопашной схватке. Ты будешь стоять в стороне вместе со мной, где-нибудь на возвышенности, и руководить битвой.

Приунывший Род понял, что Туан прав: армия лучше сражается, когда у нее есть мудрое командование.

– Ваше Величество, конечно, как всегда правы. Я не буду лезть в рукопашную, до тех пор пока в нее не лезете Вы.

Туан скептически поглядел на него.

– Не думай, будто это тебе поможет. Я научился терпению.

С наблюдательностью у него тоже обстояло не так уж плохо; три года назад он бы не уловил сарказма.

– Однако все это предполагает, что у нас будет время выбрать себе поле боя, прежде чем начнется сражение – тем же тоном продолжал Род.

– А. – Туан снова натянул поводья. – Вот это и есть твоя задача.

– О? – покосился на него Род. – Мне полагается магически переправить всю армию на избранное тобой место?

– Нет, Тебе надо известить о приближении налетчиков заблаговременно, чтобы мы могли опередить их и прибыть первыми на место, где они нападут.

– О. – Губы Рода сохраняли форму буквы и после того, как прекратился звук. – Это все, что мне надо сделать, да? Ты не против разъяснить мне, как? Мне полагается поставить часовых, расхаживающих по морю в миле от берега?

– Да, если ты сможешь использовать чары, которые не дадут им утонуть.

– О, нет ничего легче! Они называются “гребные шлюпки”. – Род нахмурился. – Погоди-ка. Эта мысль не лишена здравого смысла.

– Да, похоже. – Туан повернулся к нему. – Цепь часовых на наблюдательных судах будет следить за появлением вражеской флотилии. Но как они подымут тревогу?

– Они могут подгрести к берегу.

– Зверолюди подгребут быстрей; их будет больше, да и наверняка, они рассчитают, что ветер будет помогать им. Они догонят твоих часовых и убьют!

– Верно, – нахмурился Род. – Ну, а что если часовым будет чародей? Тогда он сможет телеп... э, лично явиться на берег и оставить им пустую шлюпку,

– Дельная мысль, – кивнул Туан. – Но ведь твои чародеи слышат мысли. Разве они не смогут быстрее поднять тревогу, если на берегу будет другой чародей или ведьма, слушающие его мысли?

– Верно. Так будет быстрее, и... минуточку! – Род стукнул себя по лбу ладонью. – Да что такое со мной случилось? Извините, Ваше Величество, я сегодня туго соображаю. Зачем посылать чародея в море? Почему бы просто не велеть ему оставаться на берегу и прислушиваться к мыслям приближающихся зверолюдей?

– Нет, воистину! – зажмурил глаза Туан. – Мне и вправду нужен Верховный Чародей, чтобы растолковать это? Куда я-то дел свой разум?

Существовала неплохая версия, что он оставил его в королевском замке Раннимида, но Род счел аполитичным говорить про это. Кроме того, Туан мог бы ответить, что голова Рода была полна в данный момент рыжими локонами и их хозяйкой.

Затем король открыл глаза, и в них сквозило сомнение.

– И все же ты уверен, что они думают?

– Такое определенно возможно. Может быть, если я выйду на западное побережье и крикну “cogito, ergo sum”, они все исчезнут.

– То такое мощное заклинание?

– Нет, всего лишь благое пожелание; я ставлю Декарта впереди армии. – В ухе у Рода раздалось короткое неприятное гудение. Векс невысоко оценивал его чувство юмора. – Однако, серьезно, Ваше Величество, с этим трудностей возникнуть не должно. Все живое и тем более двигающееся собственными силами обладает хоть какой-то нервной деятельностью. Я встречал одну юную ведьму, способную прочесть мысли дождевых червей.

– Но смогут ли чародеи расслышать мысли, достаточно удаленные, чтобы дать нам время установить боевой строй там, где зверолюди высадятся?

– Об этом тоже не надо тревожиться. Я встречал и другую юную леди, которая как-то раз услышала мысли одного из дино... гигантских ужасных ящеров с материка. Потом три дня была сама не своя...

– Значит, будем считать, твои сторожевые силы готовы.

Род нахмурился.

– Да, но у меня только что возникла еще одна неприятная мысль: как же вышло, что ни одна из ведьм не услышала мыслей зверолюдей раньше?

Это озадачило и Туана. Он нахмурился и несколько секунд обдумывал сказанное. А затем поднял взгляд, широко улыбаясь.

– Может их вообще не было?

Род с миг сидел, не двигаясь. А затем вздохнул и пожал плечами.

– Почему бы и нет? Возможно, Во всяком случае, на Грамарие.

Здесь процветала местная разновидность плесени, отличавшаяся очень высокой чувствительностью. Дело не в том, что можно было задеть ее чувства или еще что-либо подобное; но если проецирующий телепат достаточно упорно направлял на нее свою мысль, то она превращалась в то, что бы он не задумал. Да, было очень даже возможно, что зверолюдей раньше не существовало. Для их появления требовалась всего-навсего старая бабка, не ведающая собственных колдовских сил, рассказывающая страшные сказки на забаву детям...

Род сомневался, что ему хотелось бы встретиться с той бабулей.

– Скажи-ка, э, Ваше Величество... что будет, когда наши часовые найдут их?

– Как что, тогда мы сокрушим их, опрокинем в море… – мрачно проговорил Туан.

– Да, но Грамарий – довольно большой остров. Что если они нанесут удар там, где не будет нашей армии?

– Как они, на самом деле, и поступили, – кивнул Туан. – Ну, я приказал лордам с владениями на побережье собрать все силы и держать их в постоянной готовности. Но даже при этом им, в лучшем случае, удастся лишь задержать их до подхода моей армии; если б они могли сделать больше, мне пришлось бы беспокоиться не только из-за эверолюдей.

Это был хороший довод; любой лорд, сумевший разгромить отряд налетчиков, обязательно подумал бы помериться силами с королевской армией,

– Но вашей армии может потребоваться некоторое время, чтобы добраться туда... скажем, несколько дней.

– В самом деле. – Туан повернулся к нему. – Ты не мог бы подыскать чары для перемещения моих войск на поле боя до того, как туда прибудут зверолюди, Верховный Чародей?

– Боюсь, что это даже мне не по силам. У Рода на миг промелькнуло перед глазами головокружительное видение туановских рыцарей, теснящихся на антигравитационных платформах, пролетая над сельской местностью; но он мужественно перечеркнул эту призрачную картину, памятуя, что технология приходит цельными кусками, а не мелкими крошками. Если он научит их, как делать антигравитационные платформы, то они очень быстро разберутся, как изготовить автоматическую пушку и телесети – и сколько будет шансов у демократии в стране, где король обладает технологией для тоталитаризма, а народ по-прежнему считает лояльность высшей добродетелью? Правильно – примерно столько же, сколько и у верблюда на леднике.

– Но магия для этого и не нужна – нужно лишь войско сплошь из всадников.

– Как же так? – Туан выглядел растерянным; для него “всадник” означало “рыцарь”.

– Ну, я знаю, для тебя это похоже на ересь – но требуется посадить на коней не только капитанов. Простые солдаты тоже могут научиться ездить верхом.

Ошеломленный Туан уставился на него.

– Разумеется, не на настоящих боевых конях, – быстро уточнил Род. – Рядовые могут скакать и на низкорослых лошаденках, которые при скачке на большие расстояния, когда коней пускают лишь легким галопом, могут скакать ничуть не медленней, чем рыцарские кони, если на всадниках не будет слишком много брони. И можно держать все войско прямо в Раннимиде. И когда мои ведьмы-часовые пришлют известие, тебе понадобится лишь крикнуть “По коням! Рысью, арш!”, и через десять минут они вскочат в седла – и вперед. И если постоянно перемежать легкий галоп с рысью и дать каждому солдату запасного коня, то через два дня они смогут оказаться в любой точке Грамария.

– Зверолюди могут высадиться и за один день, – нахмурился, пожевывая губу, Туан. – Но все равно, мысль стоящая. Хватит и тысячи ратников. Тогда я смогу держать пять больших отрядов, разместив их так, чтобы любой из них смог меньше чем за день оказаться на побережье в любой из двух провинций. – Он с сияющей улыбкой повернулся к Роду. – Воистину, он чародей! А если пехотинец должен ездить верхом, так что с того? Когда они прискачут на поле боя, то могут спешиться а биться как всегда!

– По-моему, это сработает, Ваше Величество.

– Но название! Нужно название! – Глаза Туана горели от возбуждения. – Солдаты будут сражаться лучше, если их войско будет носить имя, способное прогреметь в веках!

По этой части Туан был мастер – знал толк в подобных ерундовых мелочах, вызывавших в конечном итоге огромный резонанс. Ради этих неосязаемых вещей люди зачастую сражались куда упорнее, чем ради твердых наличных. Если Туан говорил, что его ратники будут сражаться лучше, если их полк будет носить прославленное имя, то Род не собирался спорить.

– Как насчет Летучего Легиона?! – воскликнул король.

– Это и есть армия, милорд?

Гвен стояла с Родом на склоне холма, разглядывай изобиловавшую шатрами и лошадьми долину.

– Только авангард, – заверил ее Род. – У Туана по-прежнему остается постоянная армия в пять тысяч человек – и большинство из них не умеют ездить верхом. Здесь мы собираем тысячу хороших наездников со всего острова, тех, кто уже имеет какой-то боевой опыт. Однако Туан намерен навербовать еще пять тысяч солдат.

Далеко внизу лейтенант крикнул, и его эскадрон припустил галопом, атакуя другую группу с мечами из прутьев.

Гвен понаблюдала и недоуменно произнесла:

– Они выглядят не очень-то умелыми, милорд.

– Я сказал, что они люди с опытом, а не с талантом. – Род взял ее за руку и пошел по склону холма. – Хотя дай им немного времени для тренировки и практики, и никогда не увидишь лучшей кавалерии. Кто это?

Он остановился, хмуро глядя на фигуру в коричневой рясе с идеально круглой плешью, сидевшую, скрестив ноги, примерно в пятидесяти ярдах от них, положив на колени огромную раскрытую книгу. В левой руке человек держал чернильницу из рога, а в правой – перо.

– Кажется, какой-то чернец, – ответила Гвен. – А чем ты встревожен, муж мой?

– Тем, что не помню, чтоб я приглашал каких-то монахов. – Род подошел к человеку в рясе. – Доброе утро, отец.

– Доброго утра и тебе, добрый человек. – Монах обратил к Роду загорелое, сияющее лицо. Затем у него отвисла челюсть, и он неуклюже попытался вскочить на ноги. – Да это ж Верховный Чародей!

– Осторожней, не пролейте чернила. – Род протянул руку поддержать чернильницу из рога. – Приятно, конечно, быть узнанным, но предо мной не стоит вскакивать – во всяком случае, тем, кто не в мундире.

– Нет, я знаю вас как одного из самых великих людей, когда-либо ступавших по земле Грамария. – У этого монаха все было круглое – и живот, и лицо, и глава, и лысина. – Кто еще мог спасти королеву Катарину от оравы крестьян, алкавших лишить ее жизни, и банды баронов, ведомыми лордами отступниками, чтобы лишить ее трона?

– Ну, Туан сражался весьма неплохо. Он, если вы помните, тоже участвовал в той битве. Фактически, сражение на Бреденской равнине имело немалое отношение к тому, что он стал ее мужем.

– И все же, Вы самый великий, лорд Чародей, – чирикнул монах.

Род прочастил горло: чернец подбирался неприятно близко к истине со своей откровенном лестью. Самое время сменить тему.

– Что вы здесь делаете, отец?

– О! – Монах опустил взгляд на книгу. – Всего лишь забавляюсь в свободную минуту, лорд Чародей. Мудрый человек всегда найдет дело; поэтому я, когда не намечается ничего иного, заполняю время писанием хроники всех событий, случившихся при моей жизни.

– Хроника? Эй! Создается история! – не удержался Род. – Я в ней фигурирую?

– Безусловно, лорд Чародей! Какая ж история Грамария может быть без вашего присутствия?

– Я предпочла бы, чтобы он присутствовал дома, – сурово заявила Гвен, подходя ближе к становясь рядом с Родом. – И все же, мне думается, вы не совсем уловили смысл слов моего мужа, любезный отец.

– Да? О! Да! – Род важно поднял голову. – Совершенно верно, отец. Когда я спросил, что вы здесь делаете, я имел в виду, здесь с армией, а не просто в данную минуту. Чем вы занимаетесь?

– Да ясно, спасаю души, – ответил священнослужитель с видом полнейшей невинности, – Наш добрый аббат назначил меня капелланом в королевскую пехоту – но Его Величество сказал мне, что капелланов у него в избытке, ж отправил меня к вам.

– Ах, он отправил, да? – Род к тому же вполне мог себе представить, почему Туан это сделал. Молодой король любил всех своих подданных, но средневековый монах склонен постоянно всех увещевать, испытывая терпение Туана. – Видимо, мне придется переговорить о Его Величеством. Ну, по крайней мере, он прислал мне историка-дилетанта.

– Милорд! – Оруженосец подъехал галопом и натянул поводья рядом с Родом. – Лорд О'Берин шлет вам привет, милорд. Он велел мне сообщить вам, что прибыли беженцы из Логайра!

– Вот как! – Род схватил священника за руку и пожал ее, невзирая на перо. – Ну, очень рад был с вами познакомиться, отец, но сейчас я должен бежать... О'Берин... Как, вы говорите, вас зовут?

– Меня называют брат Чайлд. Но не задерживайтесь, болтая с глупым монахом, лорд Чародей, когда вас ждут государственные дела.

– Ну, действительно, это военные дела. Гвен, пойдем послушаем. – Он схватил ее за руку и резко повернулся, посмотрев вниз. Там стояли немногие из уцелевших после нападения зверолюдей.

– А! Я выслушаю, и с радостью. – Гвен нахмурилась. – У меня нет сомнений, что в зверолюдях есть что-то магическое,

– Если это так, то они упомянут об этом. – Когда они зашагали вниз с холма, Род вдруг вспомнил про сына. – А где Магнус.

Глаза Гвен сверкнули, а подбородок поднялся:

– Спроси лучше, почему я явилась сюда.

– Я гадал об этом, но не слишком сильно – просто радовался, что ты со мной. А почему?

– Бром О'Берин явился к нам домой и сказал мне, что я не должна больше сидеть без дела, разыгрывая домохозяйку. Как будто это игра!

Род поежился, вспоминая, как летела в доме пыль – Рой любил устроить маленький кавардак – и в каком омерзительном (из-за этого) настроении пребывала Гвен к концу каждого дня.

– Ну, ему легко говорить – в его покоях поддерживает частоту целая армия эльфов. Но он прав, милая – сейчас нам нужны твои таланты в полевых условиях. Пещере придется поднакопить пыля.

Гвен невольно пожала плечами.

– Ну, может быть. В конце концов, речь идет о людских жизнях, и, думаю, все это продлится недолго. Магнус, однако, ждать не может; я должна проводить по крайней мере половину дневного времени с ним, если нет битвы,

– Да, я понимаю. – Род почувствовал укол совести, – Но где все-таки мальчик?

– Бром нашел для присмотра за ним полдюжины старых эльфесс, Я побывала в их гроте и увидела, что они кое-что понимают в детях, поэтому и оставила его с ними.

– Не совсем охотно, как я понимаю.

– О, я никогда не буду чувствовать себя спокойно, пока мой малютка не у меня на глазах! – воскликнула Гвен. – И все же так надо, и я знаю, что глупо тревожиться.

– Да, вероятно, глупо. – Род сжал ей руку. – Уверен, любые няни, каких найдет Бром, будут очень способными. – Гвен не могла знать, насколько именно он был в атом уверен – Бром заставил Рода поклясться никогда не рассказывать ей, что он, Бром, – ее отец. Будучи карликом, Бром О'Берин немного робел признаться в этом. Но о Магнусе он заботился как о родном – каковым ребенок, конечно же, и был. Нет, любая избранная Бромом няня будет надежной. – Даже если она эльфессы.

– Особенно если они эльфессы, – пронзила его взглядом Гвен. – Кто же еще сможет удержать на привязи твоего сына, Чародей?

– Только другой чародей или ведьма, – усмехнулся в ответ на ее прожигающий взгляд Род. – Ведьма.

– Ну, и то правда, – взгляд ее смягчился. – Хотя большинство из них слишком молоды, а те, что достаточно зрелы летами – либо закисшие старые девы, либо отшельники, живущие в диких горах. Нет, я доверяю эльфессам Брома.

– В конце концов, кого еще он может достать? – развел руками Род. – Он же, как-никак, король эльфов.

– Да, – улыбнулась позабавленная Гвен. – Если б только Их Величество знали истинную природу своего тайного советника – и его титул!

– Они б выкинули его из дворца и, в лучшем случае, попытались заключить с ним договор. Нет, я думаю, данный порядок дел намного эффективней.

– Да, раз Бром всегда рядом с Туаном.

– А Магнус с эльфессами, а ты – со мной, – вздохнул Род. – Ты ведь можешь постоянно проверять, как там он, не так ли?

– О, уверяю тебя, я это делаю каждый миг! – Гвен остановилась как вкопанная, с туманным взглядом. Затем расслабилась и, кивнув, снова тронулась вперед. – Да, у него все хорошо.

– Полезно уметь читать мысли, не так ли? – усмехнулся Род. – Конечно же не только по этой причине я желаю отправиться в это путешествие вместе с тобой. – Он остановился у шатра Брома, кивнул часовым и поднял полог шатра. – После тебя, дорогая.

В шатре, около длинного стола, стояли двое слуг, держа нагруженные едой подносы. За столом сидела кучка крестьян, пережевывающих огромные куски мяса, заливая их элем, В дальнем конце стола сидел покрытый пылью человек, который ел с равным аппетитом, но отправляя в рот куски поменьше – судя по его одежде, рыцарь без лат. Рядом сидел человек меньше трех футов ростом, почти такой же в плечах, как и Род – высоту, с руками и ногами помускулистей, чем у Рода, и огромной головой с лохматыми черными волосами и бородой. Когда вошел Род, он резко вскинул голову, затем спрыгнул наземь и подошел к чародейской паре, прогремев:

– Ну, самое время вам и прибыть! Эти добрые люди чуть не объелись – а я послал за вами, как только они прибыли.

– Ну, нас всегда нелегко найти. – Род подошел к столу. – Кто этот дворянин?

– Сэр Реджинальд де ла Плас, вассал герцога Логайра, – объяснил Бром. – Он-то и привел к нам этих крестьян. Сэр Реджинальд, этот титулованный невежа – Род Гэллоуглас, лорд Верховный Чародей.

– Лорд Чародей! – вскочил рыцарь. – Польщен оказанной мне честью!

– Рад слышать, – склонил голову Род. – Моя жена, леди Гвендайлон.

Рыцарь поклонился, поцеловал Гвен руку, и та просияла.

– А эти бедняги – жертвы. – Бром хлопнул по плечу ближайшего крестьянина. – Но всего неделю назад у них были дома. А что у вас теперь, любезный?

Крестьянин проглотил находившееся у него во рту.

– Э, у нас снова хижины, милорд – или, во всяком случае, у половины из нас. Построить стены из плетеных прутьев не так уж долго.

– Из прутьев и глины, – уточнил Бром. – Я видел наш народ за работой, лорд Чародей. Такой дом они могут построить всего за день.

Род заметил, с какой тревогой посматривают на него крестьяне, и попытался их успокоить.

– Это всего лишь слухи, уважаемые. На самом-то деле я не чародей – всего лишь плохой ученый, научившийся нескольким фокусам.

Если он чего и добился этим, то только еще больших опасений.

– Ну, что ж, – вздохнул Род. – Скажи, любезный, как выглядели эти зверолюди?

– Ах, милорд, они были ужасны! Высокие, как дома, и рогатые, как месяц!

– И волосатые, – добавила женщина напротив него. – Они были сплошь покрыты волосами.

– Но не на лицах, – вставила другая женщина. – Они были безбородые.

– И ехали они на драконе, – твердо сказал мужчина. – То был дракон – и он уплыл с ними у себя на спине!

– Нет, то был не зверь! – высмеяла мужчину первая женщина. – Ты-то что о нем знаешь? Когда они уплыли, ты лежал полумертвый с трещиной в черепе! – Она повернулась к Роду. – Нам не повезло, милорд. Наши мужчины погибли, лишь несколько чудом уцелели – и он один из них.

– Хотя все они ранены, – тихо произнесла женщина, сидевшая рядом с ней. – А шесть детей убиты. Лицо Рода потемнело.

– Что же это были тогда за драконы, о которых он говорил?

– Корабли, милорд! Всего лишь их корабли! Но спереди на каждом была вырезана драконья голова, а корма вырезана в виде хвоста!

– Корабли-драконы? Они были длинные и узкие?

– Те самые! – обрадовалась женщина. – Значит, вы их видели, милорд?

– Только в учебнике истории – и те налетчики тоже носили бороды. И не так уж много волос на теле...

– А рога, милорд?

– Шлемы, – объяснил Род, – Шлемы с приделанными рогами. По крайней мере, все думали, что они носили именно такие – но на самом деле они их не надевали. Во всяком случае, в бою.

– Значит, они не могут быть теми же самыми, – твердо заключил мужчина.

– Да, – согласился Род. – Но думаю, что оригиналы могли заплыть так далеко от своих родных портов, Моряки они были бывалые, но им все же требовалась земля...

– Тогда почему же зверолюди оделись подобно им, . милорд? – недоумевала Гвен.

– Потому что кто-то рассказывал о них байку. И коль речь зашла о байках, какие-нибудь бабули не рассказывали, случаем, сказок о рогатых разбойниках на кораблях-драконах?

Крестьяне покачали головами, широко раскрыв глаза.

– Ну, такое возможно, – вздохнул Род. – Но если бабушки не рассказывали таких сказок, то кто же тогда их рассказывал?

– При лунном свете они не походили всего лишь на корабли, когда те черти орали и размахивали дубинами, – пробормотал рослый крестьянин, осторожно трогая повязку.

– Конечно, нет, – согласился Род. – Вот потому-то их и создали такими – напугать... – Минуточку! Ну конечно! Вот потому-то тот кудесник, кем бы он там ни был, рассказывал о кораблях-драконах и рогатых шлемах... и рассказывал, чтобы запугать бедолаг вроде вас! В конце концов, раз это сработало для викингов...

– Каких викингов, милорд? – робко спросила одна из женщин.

– Тех разбойников в рогатых шлемах, о которых я вам говорил.

– Они могли сковывать людей взглядом? Род покачал головой.

– Нет, конечно, не могли... хотя, полагаю, хотели бы. Вы хотите сказать, что эти гориллы могли?

– Сковали нас так, что мы стояли чуть ли не как каменные, – проворчал мужчина. – Один из них посмотрел мне в глаза, и внезапно его глаза, казалось, пронзили меня насквозь до самого затылка. Я попробовал шевельнуться, но не смог.

– Ты напугался, – насмешливо бросила ему вторая женщина, – застыл от страха, как младенец при виде змеи.

Мужчина побагровел.

– Ты была там с нами на поле, женщина? Смотрела им в глаза? О да, эти сверкающие глаза испугали меня – но я уже пугался в бою, когда наш лорд Ансельм сражался с королевой... и... э...

Он украдкой взглянул на Брома.

– И своим младшим братом, ставшим ныне нашим королем, – проворчал Бром. – Никто не винит тебя за то, любезный. Какой у тебя был выбор? Когда твой лорд призывает тебя сражаться, ты должен сражаться, И все же, в той битве страх тебя не сковывал?

– Нет, добрый милорд! – покачал головой крестьянин. – Из-за него я лишь усиленней размахивал алебардой. И все же когда глаза этого мерзкого чудовища пронзили мне мозг, я жаждал ударить в диком гневе – но рука моя же отзывалась! Я напрягся, тянул ее всей своей волей, но она не шевелилась... – Он, содрогнувшись, оборвал рассказ. – Храни меня Господь! Быть не способным даже шелохнуться, ж все же видеть, как обрушивается на меня та огромная дубина...

Он зажмурил глаза и отвернулся, качая головой.

– Ну, ну, успокойся, – хлопнул его по плечу Род. – Ты вел себя храбро, любезный. И сделал все, что мог сделать человек.

– То был Дурной Глаз, – прошептал крестьянин. – То было колдовство.

Род обратил вопрошающий взгляд в сторону Гвен.

– Есть такие рассказы, – медленно ответила она. – О ведьмах и чародеях, способных сковать людей взглядом. И все же я не встречала никого, обладающего такой силой.

– А ты знаешь большинство ведьм на Грамарие, – кивнул Род и повернулся снова к крестьянину. – Значит, наш враг – нечто новое, более сильное. Но если б не ты, любезнейший, мы бы об этом не узнали. Выражаю тебе свою глубочайшую благодарность.

– К услугам вашей светлости. – Рослый крестьянин чуть оправился и сумел улыбнуться Роду. – Выходит, то был... то был настоящий Дурной Глаз?

– А шишка у тебя на голове настоящая? – огрызнулся Род. – Если да, то, значит, и оставившая ее дубина определенно была настоящей, так же как и ударивший ею зверочеловек. Что же касается Дурного Глаза – ну, когда испытанный в бою ветеран застывает, как каменный, тут вряд ли может быть что-либо иное.

'Во всяком случае, на этой планете”, – подумал он.

– Благодарю вас, милорд, – улыбнулся ему крестьянин.

– Не беспокойся. Я б тоже тогда оцепенел. – Род снова хлопнул его по плечу и повернулся к Гвен. – Знаешь какие-нибудь контр-чары?

Ее рот открылся, готовый ответить, она развела руками – и внезапно на них очутился ребенок, брыкающийся и радостно кричащий:

– Мама! Насел тепя, мама! Насел тепя!

Пораженная Гвен уставилась на него во все глаза. Затем ее губы изогнулись в восторженной улыбке, и она прижала к себе малыша.

– В самом деле нашел, озорник ты этакий! Ну-ка, ты отыскал свою мамочку только с помощью мысли?

– Та! – кивнул младенец, очень довольный собой.

– Телепатический следопыт? – уставился на него и Род. – Мой сын, охотник за головами?

– Голову сниму я, хотя и не с него, – проворчал Бром. – Кто опекал сегодня ребенка? Хобгоблин!

Что-то маленькое проскочило через дверь и шмыгнуло к Брому.

– Прошу прощения, король теней! – говорил миниатюрный человечек примерно полутора футов ростом, широкий в плечах и с глухим голосом. – Силы эльфесс истощились; ребенок потерял интерес к их играм, а их чары не смогли его удержать.

– Значит, им надо было придумать новые игры и удерживать его, – пробурчал Бром. – Хотя что, правда, то правда, я не знаю ничего, способного удержать этого ребенка, когда он того не желает.

– Озорник! – упрекнула Магнуса Гвен. Тот счастливо гукнул в ответ.

– По крайней мере, когда он скрылся, я нашел его за полминуты, – указал эльф.

– Верно, и любому пожелавшему ему вреда не поздоровилось бы, столкнись он с тобой, – признал Бром. – И все же вели им удерживать его получше, Робин.

– Шалун, – попеняла Магнусу Гвен. – Хоть я и рада тебя видеть, ты все ж должен понять, что твоей матери нужно выполнить важное дело. Ступай, возвращайся к своей няне и жди, пока я тебя не позову.

– У-у! – нахмурился малыш и помотал головой.

– Магнус, – начала Гвен тоном, подразумевавшим готовую взорваться атомную бомбу (или, по крайней мере, тактическую боеголовку).

Но тут вмешался Бром.

– Нет, погоди, малыш! Неужто ты никогда не слышал о буках?

Ребенок уставился на него, вытаращив от удивления глаза.

– Никогда? – прогромыхал Бром. – Да вы страшно пренебрегаете воспитанием этого ребенка, если он до сих пор не слышал об этом ужасе детства!

– Ну, это своего рода преднамеренно, – ответил уязвленный Род. – Совершенно не вижу смысла пугать детей до полусмерти и вызывать у них страх перед самыми обыкновенными вещами. Если я говорю ему быть хорошим, он должен это делать просто потому, что верит в меня.

– Молись, чтобы так и было; если б этот ребенок перестал верить в меня, я мог бы перестать существовать! – проворчал Бром. – И все же, какое же это лишение, отнять у него одного из самых восхитительных волнений детства: страх перед ужасным чудовищем, коего, как он знает в глубине души, на самом деле нет на свете? Буки, малыш, – это огромные, неуклюжие твари, сплошь покрытые волосами, с крошечными пылающими глазами и длинными острыми зубами.

Магнус, взвизгнув от восторга, прижался к Гвен.

– То правда! – поднял указательный палец Бром. – Это мерзкие твари, алчущие погубить и детей, и родителей! И твои папа и мама должны выступить против них, прогнать их из нашей страны раз и навсегда – и все же они не могут отправиться, если не будут уверены в твоей безопасности.

Магнус уставился на Брома широко открытыми глазами, начиная понимать.

– И поэтому возвращайся к своим нянькам! – Бром хлопнул в ладоши. – Отправляйся туда и будь с ними, пока мама не вызовет тебя! Пребывай в безопасности со своими нянями, пока мама с лапой могли выгнать бук из нашей страны!

Магнус поглядел уголком глаза на Гвен.

– Малис тупать с ами?

– Боюсь, что нет, – твердо отказала Гвен, подняв его, чтобы посмотреть ему прямо в глаза. – Ты должен сделать все, как тебе говорит дядя Бром...

Только Род заметил набежавшую на лицо Брома тень.

– ...как говорит дядя Бром, и в эту же минуту вернуться в страну эльфов к своим няням, и быть там, дока мы с палой прогоняем сих чудовищ. И все же я буду вызывать тебя немножко поиграть, когда только смогу. Ну, а теперь отправляйся!

Ребенок недовольно посмотрел на нее, а затем неохотно кивнул.

– Молодец! – поцеловала его Гвен. – А теперь поспеши отсюда!

Магнус поднял взгляд на Рода. Тот протянул руку сжать круглый кулачок – и обнаружил, что держит воздух. Магнус исчез.

– Дети понятливей, нежели мы думаем, – прогромыхал Бром, – если только мы откровенны с ними, – Он хмуро поглядел на крестьян. – Чего рты разинули, дурни деревенские? Ребенка никогда не видали?

Мужчины вздрогнули и виновато посмотрели на Рода; женщины вздохнули, и одна из них сказала Гвен:

– Ну, помоги вам Бог, миледи! Хвала небесам, у меня лишь обыкновенные дети!

– Наверняка они изматывали тебя ничуть не меньше, чем мой изматывает меня, – ответила позабавленная ее словами Гвен. – У меня в конце концов есть кое-какие силы, чтобы управиться с ним, И все же спасибо на добром слове, любезная.

В шатер вошел один из караульных.

– Милорды, Его Величество просит Вас. Бром поднял взгляд, хмуря брови.

– Что там стряслось?

– Прилетело известие от ведьмы к ведьме, милорд. Корабль-дракон плывет к герцогству Бурбон.

Полчаса спустя, пока основная армия еще снимала шатры и собиралась, Летучий Легион выехал легким галопом из долины и устремился на восток. Род скакал, во главе отряда, а рядом с ним – отрок-чародей Тоби.

– У меня не нашлось времени выслушать все сообщение, Тоби. Кто заметил зверолюдей?

– Матильда, милорд. Она и Марион, ее сестра, вылетела на восток, и жили в хижине на вершине утеса, построенной для них лордом Габсбургом – все, как приказал Его Величество.

– И они поочередно просто сидели и слушали, нет ли чужих мыслей, верно? Тоби кивнул.

– Именно так, как приказал Его Величество – час слушают, потом час занимаются другими делами, а потом снова час слушают. – Он поглядел уголком глаза на Рода. – Это ты побудил Его Величество дать нам такой наказ, не так ли?

Род нахмурился и покачал головой.

– Что я понимаю в слушании мыслей, Тоби? Идея принадлежала Гвен. Итак, кто же услышал мысли зверочеловека – та, что дежурила, или обе?

– Та, что “снялась с дежурства”, лорд Чародей. Она спала и проснулась, пронзительно крича.

– Та, что спала? – уставился Род. А затем медленно кивнул. – Ну, полагаю, это имеет смысл. Возможно, ее телепатическая чувствительность резко возрастает, когда она спит.

– У нас часто бывают подобные сны, – признался Тоби.

– В самом деле! Хм! Жаль, я этого не знал – может, пригодится.

– Разве Гвендайлон не слышит твоих мыслей, когда спит? – осторожно спросил Тоби. Род покачал головой.

– Ни когда спит, ни когда бодрствует. Я, кажется, телепатически невидим для нее. – Говорил он подчеркнуто нейтральным тоном, хорошо скрывавшим его чувства. Он старался об этом не думать; это заставляло его чувствовать себя неполноценным по отношению к Гвен. – Что же приснилось Матильде?

– Ей приснилось, что она налегала на весла на борту корабля-дракона и слышала, как вожаки говорят о старых богах, которым они, бывало, поклонялись, и о новом боге, которому поклоняются теперь. И тем не менее все происходило без слов, и новый бог казался почему-то чудовищным, хотя никакого образа его не возникло.

– Ну, это неудивительно? Разве у тебя никогда не бывало молниеносного озарения, когда вся идея становилась ясной прежде, чем соберешься выразить ее словами.

Тоби нахмурился.

– И впрямь бывало, хотя я и не думал об этом. И услышанная Матильдой мысль продолжалась не дольше такой молниеносной вспышки озарения.

– В самом деле? – Род навострил уши. – Странно. И что стояло за этим какое-то сильное чувство? Тоби кивнул.

– Очень сильный страх. Душа зверочеловека на секунду воззвала к небу и старым богам. Затем он сообразил, что делает, и мысль оборвалась. И все же ее хватило для пробуждения Матильды.

– Неудивительно; я бы проснулся за пределами спальни. Но это говорит нам о многом.

– Да. Это говорит нам, что зверолюди приближаются к восточному побережью.

– Ну, немножко больше. Это говорит нам, что у зверолюдей есть религия. До сих пор у нас не было даже каких-либо оснований считать, что у них есть душа.

– Об этом я не подумал, – признался Тоби.

– Это также говорит нам, что их недавно обратили в новую веру, и по крайней мере один из обращенных уверовал не всей душой. Интересно, кто же у них новый бог? И какие методы применяют его миссионеры... – Род вспомнил крещение Константина и “Новая рубаха или смерть”. – Но еще важнее, это говорит нам, что мысли зверолюдей можно услышать, когда за ними стоят очень сильные эмоции – и дает нам некоторые основания считать их, возможно, способными намеренно скрывать свои мысли.

Тоби нахмурился.

– Вот те на, с чего б так?

– Потому что, как ты сказал, оборвалась, как только зверочеловек сообразил, что он делает. Значит, либо он каким-то образом намеренно скрыл свои мысли, либо их мысли можно прочесть, только когда он достигает эмоционального пика.

– А ведь верно! – Тоби посмотрел на Рода, широко раскрыв глаза.

Род заерзал в седле: он терпеть не мог преклонения перед героями, особенно когда оно было адресовано ему. Это заставляло чувствовать такую ответственность...

– Из этих двух предположений я бы выбрал способность скрывать свои мысли. Когда они грабили побережье Логайра, у них должны были возникнуть хоть какие-то сильные чувства, но ни одна ведьма Грамария их не услышала.

– Но неужто ни один из них не дал проскользнуть ни единой мысли в пылу боя? Род кивнул.

– Кажется сомнительным, не так ли? Поэтому, возможно, дело обстоит совсем наоборот: их мысли можно прочесть, только когда они выталкивают их из себя. Тот уловленный Матильдой прилив мыслей намеренно направлялся прочь от себя, такой мыслью стараются до кого-то достучаться.

– Тогда давай радоваться, что среди них есть один крепко верующий.

– Да, и что в тот миг старые боги оказались вне поля зрения и молящемуся понадобилось сильно забыться, чтобы достучался до них.

– Но как же бог может быть в поле зрения? – озадаченно поглядел на него Тоби, – Они же всего-навсего сны и грезы.

– Хороший довод, – признал Род, – но, думаю, зверолюди еще этого не знают. Особенно, если у них есть идол... Хм! Теперь ты заставил меня призадуматься...

– О чем, лорд Чародей?

– Об их новом боге. Интересно, насколько именно он новый? И каких деяний он хочет от поклоняющихся ему? Глаза Тоби вдруг застыли.

– Лорд Чародей... известие от Марион... корабль-дракон не показывает никаких признаков приближения к побережью. Он плывет мимо Бурбона... – Он на секунду сосредоточенно нахмурился, вероятно, передавая свой эквивалент. – Вас понял; повторяю, – а затем снова повернулся к Роду. – Зверолюди плывут дальше, на север.

– Тогда мы тоже направимся на север. Сержант! – крикнул через плечо Род. – На ближайшем перекрестке дорог сворачиваем налево! – И снова повернулся к Тоби. – Извести Его Величество,

– Да, лорд Чародей. – Взгляд Тоби снова затуманился. Род несколько минут молча наблюдал за ним, пока глаза у юного чародея опять не прояснились. Он с улыбкой повернулся к Роду.

– Его Величество разворачивает основную армию на север. Он донельзя доволен новым способом рассылать сообщения меж армейскими частями.

– Еще бы ему не быть довольным. Любой средневековый командир отдал бы правую руку за подобное преимущество. Знаешь, Тоби, бьюсь об заклад, что когда закончится все это дело, Его Величество постарается установить сеть ведьм-и-чародеев – конечно, для передачи лишь королевских посланий,

Тоби нахмурился.

– Мысль не совсем приятная, лорд Чародей.

– Да, как для вас, так и для всего населения в целом. Хотя надо призвать, это гарантирует вам полную занятость.

– Несомненно, более полную, нежели я желал бы.

– Ну, это довод. Приятно иметь возможность работать не больше восьми часов в день – а еще приятней иметь какой-то выбор по части того, возьмешься ни ты вообще за эту работу. Нет, для чрезвычайных ситуаций такое годится, но нам определенно не следует поощрять такой деятельности в мирное время.

– За исключением, твоих посланий, конечно, – лукаво уточнил Тоби.

– Ну, конечно. Но это другое дело, не так ли? В смысле, я же почти член колдовского племени,

– По браку, – согласился Тоби. – Хотя, если отбросить всю шелуху, ты ж впрямь чародей,

Род, открыл было рот опровергнуть сказанное, подумал, что случится, если ему это удастся, и снова закрыл рот.

Солнце зашло, оставив всего лишь шлейф красноватого свечения за правым плечом Рода, когда он съезжал по извилистой дороге к берегу Романова.

– Не быстрей, чем рысью, сержант! Дайте проехать этим людям! Мы прибыли сюда защищать их, а не растаптывать!

Крестьяне с огромными тюками на плечах и ручными тележками позади запрудили дорогу, увозя свой немногочисленный скарб. Род выругался.

– Они б еще дома забрали с собой, если б смогли! Ну, по крайней мере, они не прут, как испуганное стадо, сметая все на своем пути. Вот реальное свидетельство сделанного вами добра, Тоби.

– Как так, лорд Чародей? – Тоби завернул коня, давая крестьянам пройти.

– Потому что благодаря Магической Системе Раннего Предупреждения у них нашлось время эвакуироваться. У них даже хватило времени собрать вещички, прежде чем они пустились бежать!

Летучий Легион, следуя примеру Рода и Тоби, свернул на обочину дороги, вытянувшись в колонну по одному. Крестьяне, видя их приближение, постарались уплотнять ряды и дать им место для проезда.

– Боже храни Верховного Чародея и его легион! – проорал чей-то голос, к вся толпа беглецов нестройно подхватила клич. Солдаты усмехнулись и чуть выпрямились в седлах.

– Всегда приятно, когда тебя ценят, – заметил Род. Позабавленный Тоби улыбнулся.

Чья-то рука схватила Рода за голень. Он опустил взгляд на морщинистое желтоглазое лицо, заросшее густой щетиной.

– Прогоните их, лорд Чародей! Почему вы не можете помешать их появлению?

– Да отойди ты! – отпихнул старого нытика стоявший за ним мужчина. – Люди скачут навстречу смертельной опасности, а ты просишь их поторопиться! – Род благодарно улыбнулся, н мужчина помоложе усмехнулся в ответ. – Да хранит Бог Вашу милость! – и поспешил дальше.

– Всегда найдутся такие, не так ли? – спокойно сказал Тоби. Род кивнул.

– “Спасите нас, спасите! И будьте любезны, забронируйте нам при этом номер в гостинице!” Но всегда найдутся также и те, что идут позади них и велят им заткнуться и не мешать нам делать свое дело, – заключил он.

Они пробрались сквозь толпу. Крестьяне хлынули дальше, а отряд выехал на берег. Заслышав стук копыт, сотня нервничавших ратников подняла головы и грянула радостное “ура”.

Род усмехнулся и помахал рукой, шепча под нос: “Галопом, Векс. Сделай все в лучшем виде. Выбери их офицера и остановись в миллиметре от него”.

Черный стальной конь поскакал галопом и, с громом пронесясь по кривой, затормозил рядом со всадником в плаще и пластинчатых доспехах.

– Приветствую вас, сэр рыцарь! Я – Род Гэллоуглас, лорд Верховный Чародей, а эти ратники – Летучий Легион Его Величества.

– Вы и впрямь явились очень удачно! – воскликнул рыцарь. – Ну, хвала королю Туану за ваше появление! – Прием был весьма неплох, если учесть, что всего три года назад этот человек, должно быть, выступал вместе со своим лордом, герцогом Романовым, против королевской армии. – Я – сэр Стеньков.

– Мы всего лишь подкрепление, – заверил Род. – Я не хочу расстраивать ваш план боя, мы просто пристанем к вам. Что вы планировали?

– А что я мог всего лишь с сотней ратников? – беспомощно развел руками рыцарь. – Их Величества, храни их Бог, разрешают нам держать на службе столько – немалая щедрость! Но что они могут сделать? – Выстроиться в ряд и ждать.

– Полагаю, да. Но за мной еще двести ратников. А ваши – ветераны, не так ли?

– Да, – кивнул Стеньков. – Все сражались во время мятежа. Такие вряд ли сломаются и побегут.

– Тогда отведите их как можно дальше от берега, и пусть ждут. Корабль-дракон будет только один; по крайней мере, ведьмы ничего не сообщали ни о каких других. – При мысли об этом он нахмурился. – Хм. Я проявил беспечность. Тоби!

– Да, лорд Чародей.

– Кто-нибудь знает, сколько этих разбойников? Кто-нибудь полетел за ними посмотреть, сколько их там?

Глаза Тоби на минуту затуманились, а затем прояснились, и он покачал головой.

– Нет, милорд. Никто про это не подумал.

– Тогда сделай это, хорошо?

– Да, милорд!

Тоби взмыл в воздух и исчез в низко нависших тучах. Сэр Стеньков уставился ему вслед, разинув рот. Род поглядел в том же направлении.

– Хм. Да, это может доставить хлопот, не так ли?

– Только для зверолюдей!

– Что за сказочное войско вы собрали, лорд Чародей?

– Вы имеете в виду Тоби? Нет, здесь только он такой, остальные нормальные. Отборные ветераны, все до одного, но нормальные. – Род гадал, насколько это может быть верным в отношении уроженца Грамария.

Стеньков, кажется, впервые заметил нависшие облака. – Да, тучи выглядят мрачными. Ну, мне уже доводилось сражаться под дождем.

– Мне тоже, и бой получался скверным. И все же мы не можем отправить к зверолюдям эмиссара и попросить их вернуться в ясный день, не так ли? Но, возможно, мы сумеем преподнести им сюрприз иного рода. Если вы отведете своих людей подальше от берега, сэр Стеньков, а мои спрячутся вон за теми камнями, – он показал на скальные выходы слева, – и за теми кустами, – он указал на опушку леса справа, у самой воды.

У сэра Стенькова загорелись глаза.

– Тогда зверолюди кинутся рубить моих ратников, а ваши люди сомкнутся с двух сторон, словно клещи!

– Прежде, чем они доберутся до ваших ратников, – добавил Род. – Хотя, конечно, увидев берег, они могут почуять западню и решат поискать дичь полегче.

– Я б не возражал...

Щеку Рода овеял порыв ветра, и Тоби доложил:

– Корабль лишь один, лорд Чародей.

Сэр Стеньков чуть не проглотил собственную бороду.

– Туда ему пришлось лететь, так как он не знал, куда отправляться, – объяснил Род. – Но когда он хочет вернуться в известное ему место, то может телепортироваться. Так быстрее. – Он повернулся к Тоби. – Сколько бойцов?

– Сотня на палубе. Внизу могут быть и другие – но я так не думаю, корабль у них небольшой.

– Без нас бой шел бы на равных, – заметил Род. – И все же, возможно, мои ратники ускорят дело, сохранят несколько жизней и тому подобное.

– Раз уж о том зашла речь, – почесал нос сэр Стеньков. – Пленных брать?

– А? – Род подумал, что настроение у сэра Стенькова улучшилось. – Брать ли пленных? Конечно!

– Так я и думал, – кивнул сэр Стеньков. – Вам нужны сведения, и вы желаете заставить их говорить, не так ли?

– Ну, и это тоже, – согласился Род. – Но в основном, я хочу выяснить, умеют ли они говорить. Насколько далеко они от берега, Тоби?

– Примерно в полумиле, милорд.

– Похоже, самое время занять позиции. – Род направился к своему отряду, гаркнув:

– Все по местам!

Когда он подъехал, к Летучему Легиону, то заметил, что местные ратники отошли от берега подальше. Хорошо, что сэр Стеньков не преисполнился излишней уверенностью в своих силах.

– Сэр Лайонель! Сэр Хэмпден!

– Да, милорд, – хором отозвались его лейтенанты.

– Сэр Лайонель, отведите свою сотню к тем скальным выступам и спрячьтесь за ними. Сэр Хэмпден, отведите свою вон к той лесной опушке. Обрушьтесь на врага, когда услышите волынки.

– Да, милорд! – И двое лейтенантов повернулись кругом, гаркая приказы сержантам. Не успели еще лейтенанты закончить, как сержанты проревели приказы рядовым, и берег наполнился криками и топотом войск. Через пять минут на нем все стихло. Род, усмехнувшись, повернулся, помахал рукой сэру Стенькову, а затем развернулся и поскакал к скальным выступам.

Берег ждал непрошеных гостей. Начало моросить. Солдаты сэра Стенькова нервно переминались, перешептываясь друг с другом.

Род услышал то тут, то там шепоток и среди своих воинов.

– Слышишь какие-нибудь мысли, Тоби?

– Нет, лорд Чародей. – Взгляд Тоби расплылся, глядя скорее на мысленный пейзаж, а не на расстилавшийся перед ним мир. – Кто б там ни послал небу ту единственную молитву, больше не молится.

– Значит, нельзя определить, насколько она близко, хотя теперь-то ждать их недолго. Вдали прогрохотал гром.

А затем появился, выскользнув из мороси с приглушенным плеском, высокий, худой змей с широко раскрытой в рыке пастью, с торчащими изо лба злобными рогами. По спине его двигались неясные фигуры.

Род задержал дыхание.

Дракон врезался в берег, скрежеща днищем в песок. Зверолюди принялись спрыгивать с его спины – приземистые, массивные фигуры в шлемах с прикрывающими их торсы круглыми щитами и тяжелыми секирами в руках.

Род сощурился, пытаясь различить сквозь дождь подробности, но тщетно. Ему едва удавалось увидеть что-нибудь большее, чем силуэты.

– Разрешите и мне сражаться, лорд Чародей, – прошипел ему в ухо Тоби.

Род резко обернулся, прижав палец к губам, качая головой и свирепо хмурясь. Чертов мальчишка, он что, хочет выдать всю засаду? Род мог бы поклясться, что этот шепот оглушил его. Он пожелал, чтобы Тоби мог прочесть его мысли – но пришлось удовольствоваться пылающим взглядом и мотанием головы. Молодая горячая кровь паренька брала в нем верх, побуждая его устремляться к славе и ранним похоронам. Это было его личным делом, но дело Рода – гарантировать, что Тоби после битвы останется жив для выполнения основного задания, более нем опасного.

Юноша отступил, весь кипя от негодования.

Род снова повернулся к берегу, как раз когда зверолюди увидели ратников Стенькова. Зверолюди что-то прокричали, но все слилось с раскатами грома, затем они быстро вытянулись в подобие шеренги и медленно двинулись вперед.

Ратники Стенькова, потрясая алебардами, дожидались врага.

Зверолюди прошли уже половину берета. Род расслышал тихое громыхание, когда они перекликались друг с другом. Видимо они начинал и понимать, что тут чего-то не так; тон их сделался тревожным, и наступление остановилось. Что же раскрывало карты Рода? Он бросил взгляд на солдат Стенькова. То тут, то там в строю в странных позах, выронив алебарду, застывали воины – стоя под совершенно невероятным углом. Род сообразил, что это – забывшие приказ и посмотревшие врагу прямо в глаза. Теперь они стали на время статуями – скованными Дурным Глазом.

Значит, он и впрямь действовал! И не был выдумкой!

Но остальные ратники Стенькова глядели на руки или ноги врагов и по-прежнему представляли большую угрозу, судя по тому, что зверолюди замедлили шаг и остановились – бой на равных был им явно не очень-то по вкусу. Они сгорбились, пригнув головы, и, казалось, ждали. Чего?

Зверолюди принялись орать громыхающими басами. Род вдруг сообразил, что они дружно кричат что-то. Он превратился в слух, пытаясь выделить в гулких голосах внятные фонемы. Сделать это становилось все легче, так как они добивались все большей слаженности, теперь гремел почти единый крик. Род покачал головой; невозможно сказать, что означал этот крик на их языке. Ему, однако, слышалось что-то вроде:

– Кобальт! Кобальт! Кобальт!

А это нелепо; на их уровне технологии они не могли иметь представления даже о бомбах, не говоря уж о расщеплении атомов.

Гром сотряс землю, и берег осветило вспышкой молнии. Затем снова стемнело. Род вгляделся сквозь сумрак – и уставился, вытаращив глаза. Ратники сэра Стенькова стояли, замерев как вкопанные!

Зверолюди грянули нестройный клич, и, переваливаясь, тронулись вперед, издавая звуки, похожие на скрежет. Потрясенный Род сообразил, что они смеются.

Но зверолюди двигались так медленно! Почему? Разве они не хотели добраться до намеченных жертв?

Затем весь строй сэра Стенькова качнулся вперед. Потом – еще раз, и еще – и спотыкаясь, шаг за шагом они приближались к своим палачам!

Что-то ударило Рода по плечу. Он резко обернулся – как раз вовремя, чтобы подхватить Тоби. Тело юного чародея одеревенело, глаза остекленели. Он что, был настроен на мозг какого-то солдата, когда того парализовал Дурной Глаз?

Затем Род увидел, как один из солдат Стенькова замедлил шаг и остановился, медленно подняв голову, задрожал, дико огляделся по сторонам, понял, что произошло, наставил алебарду на врага и... снова замаршировал с мрачной целеустремленностью. Дальше вдоль шеренги так же начал пробуждаться еще один солдат.

Род посмотрел на Тоби. Этот юный идиот все-таки нашел способ встрять в бой!

Над ними грянул гром, и молния снова вонзилась в землю.

В сгустившихся сумерках враги выглядели всего лишь огромными массивными тенями на сером фоне грозовых туч, и эти громадные тени подступали все ближе и ближе.

Солдаты вновь оцепенели, а все тело Тоби дернулось в одной массированной конвульсии, а затем юноша обмяк, и глаза у него закрылись.

Род в шоке уставился на него. Затем коснулся сонной артерии на шее у юноши и нащупал пульс. Успокоившись, он опустил юного чародея наземь. – Векс!

– Здесь, Род. – Большой черный конь выдвинулся из темноты.

– Просто стой над ним и защищай его.

– Но, Род...

– Никаких “но”! – Род повернулся и, выхватив меч, кинулся к боевому порядку. – Летучий Легион! В атаку!

Векс осторожно перешагнул через неподвижное тело Тоби, так чтобы молодой чародей лежал прямо под его стальным брюхом.

Род и его рыцари обрушились на зверолюдей с флангов, как раз когда шеренга Стенькова снова побрела, спотыкаясь, к зверолюдям. Лихорадочно переводя взгляд с одного солдата на другого, Род увидел, что глаза у них остекленевшие, невидящие.

Зверолюди снова тронулись вперед, издавая пыхтящие скрежещущие звуки, походившие у них на смех. Род резко повернулся, уставясь на них, как раз когда они перешли на неуклюжий бет.

Сверкнула молния, и зверолюди проревели клич. И Род застыл на месте, но только на мгновенье от шока, потому что тут он в первый раз действительно хорошо разглядел зверочеловека.

И опознал его.

Неандерталец.

Сомневаться не приходилось: скошенный лоб, надбровные дуги, челюсть без подбородка, бугор у основания черепа... Им овладело неодолимое желание заглянуть к кому-нибудь из них в рот и проверить расположение зубов.

Затем все внутри у него похолодело от внезапной мысли. Что неандертальцам делать на Грамарие? Очевидно, атаковать.

Он заметил, как две боевые дубины взметнулись вверх, готовые обрушиться на него. Род отпрыгнул в сторону как раз, когда первая просвистела мимо него, а затем весь устремился в выпад, нацелив меч на другого костолома. Круглый щит взлетел вверх; зверочеловек ловко поймал острие на него. На какой-то миг Род уставился прямо в маленькие поросячьи глазки поверх края щита – маленькие поросячьи глазки, с яркими огненными бусинами в центре, казалось, проникавшими ему в мозг, оставляя след холодного огня, но он не сжигал, а замораживал. Он завораживал, он поглощал все его внимание, парализуя ему мозг, прекращая всякое мышление. Смутно, будто со стороны, он заметил огромную боевую дубину, взлетевшую для нового удара, но это не имело значения. Значение имели лишь эти яркие, горящие бусинки в центре глаз...

В ушах его прозвенел яростный крик, перекрывая шум боя, такой крик, какой могла б издать валькирия, если б ей действительно позволили пойти в атаку; и его мозг, казалось, окутало неожиданное тепло, вытесняя яркие горящие бусинки все дальше, дальше и дальше, пока те снова не стали парой глаз... глаз воина-зверочеловека, чья огромная боевая дубина рванулась сокрушить голову Рода.

Он отпрыгнул назад, вырвав из щита меч, и дубина просвистела рядом. Укрывшийся за круглым щитом зверочеловек зарычал и снова замахнулся дубиной. Род напал и сделал финт поверху, в лицо. Щит мгновенно вскинулся, и Род рубанул ответным выпадом сверху вниз. Острие меча чиркнуло зверочеловека по бедрам, прочертив ярко-красную линию. Тот завопил, цепляясь за ноги, и, рухнув, принялся кататься по земле. Род не задержался посмотреть; он повернулся взглянуть на боевой строй – и увидел секиру, обрушивающуюся ему прямо на синапсы, с прячущейся за ней широкой злорадной усмешкой (да, зубы-таки располагались правильно). Род отпрыгнул в сторону и рубанул, отсекая топорище.

Высоко над ним валькирия снова издала пронзительный крик – теперь он узнал его, так как слышал такой всего на прошлой неделе, когда Гвен поймала Магнуса на телепортировании печенья к себе в манеж. Черт побери, неужели эта женщина не понимала, что он не сможет так же хорошо драться, если будет тревожиться за ее безопасность!

С другой стороны, она оставалась высоко над полем боя – никакая непосредственная опасность ей по-настоящему не грозила, особенно, если учесть, что оружие Зверолюдей ограничивалось дубинами и секирами; среди них не нашлось бы и одной стрелы. Он развернулся, рубанул еще одного неандертальца. Зарычав, на него накинулись четверо врагов. А за ними, половина солдат лежала мертвыми на берегу, орошая песок своей кровью. В нем вскипела ярость, и он ревел, даже отступая под их натиском, яростно делая мечом финты и выпады, еле удерживая нападающих за пределами досягаемости дубин. Позади них, заметил он, застывшие солдаты снова ожили; и подняли нестройный крик ярости, увидев своих убитых товарищей. Ближайший зверочеловек оглянулся через плечо, махнув дубиной далеко в стороне от цели. Род сделал выпад ему под щит, и тот завизжал, согнувшись пополам. Его товарищи пролаяли что-то неблагозвучное и нажали на Рода. Сзади к ним подбегали двое солдат, замахнувшись как следует мечами. Род отскочил назад и приготовился стойко вынести тошнотворный стук вонзившейся в мясо стали. Его противники рухнули, а оставшийся зверочеловек в отчаянии оглянулся. Пораженный зверочеловек резко повернулся обратно лицом к Роду – и согнулся на его клинке. Род выдернул сталь как раз перед тем, как вонзившаяся алебарда закончила агонию воина. Ее владелец издал кровожадный победный рев и снова повернулся к боевому строю. Род последовал его примеру, борясь с тошнотой. Сейчас для этого нет времени; ему надо напомнить солдатам.

– Глаза! Не смотрите им в глаза!

И поэтому, конечно же, половина солдат тут же столкнулись с врагами взглядами в упор и замерли, как вкованные.

Валькирия снова пронзительно закричала, и солдаты, дернувшись, очнулись. Их алебарды поднялись для отражения секир...

Сверкнула молния, взорвался гром.

Род увидел, что солдаты опять стоят, застыв на месте. А высоко над ним внезапно оборвался вой.

– Гвен! – взревел Род. Он уставился на небо, неистово пронзая взглядом тьму – и увидел устремившуюся вниз тень потемнее. Развернувшись, он с усилием побежал от берега, а затем резко оглянулся, уставясь на пикирующий силуэт, и побежал обратно, следя, как он становится все больше и больше.

Затем он грохнулся на него, как камень, сплошь из костей и жил. В голове у него вспыхнула боль, небо усеяли звезды. Мириад крошечных уколов вонзился ему в спину и бока, а уши его наполнило хором треска, словно от рухнувшего леса. Диафрагма у него выгнулась вверх; охваченный чуть ли не паникой, он пытался вобрать воздуху в легкие, тем более что тот пах духами, подаренными им Гвен на прошлое Рождество. Он опустил взгляд на уложившую его неуправляемую ракету и на доблестный куст, отдавший жизнь за правое дело. Род испытывал благодарность к этому кусту; Гвен была женщина изящная, но не легковесная, особенно когда снижалась со скоростью в двадцать миль в час.

Он с трудом поднялся на ноги, вытащил жену из куста и осторожно уложил аккурат под соседним кустом. Насколько он мог судить, с ней совершенно ничего не стряслось; никаких переломов или ран. Завтра у нее, конечно, будет чертовски заметный синяк... И она потеряла сознание, но он испытывал немалую уверенность, что это произошло прежде, чем она упала.

Внезапно его окатило дождем. Он вспомнил последнюю вспышку молнии и повернулся посмотреть на берег. Сквозь ливень ему едва удалось разглядеть валящиеся наземь застывшие фигуры и дюжину с чем-то отбивающихся. Еще одна вспышка молнии четко показала ему их, яростно размахивающих вокруг себя алебардами; и они продолжали драться, даже пока таял свет от молнии. Значит, некоторые вняли ему и смотрели на руки и оружие врагов вместо глаз. Слишком поздно, однако, чтобы принести им много пользы – их превосходили в численности три к одному.

Род с трудом поднялся на ноги, негалантно перекинув Гвен через плечо по-пожарницки, и поплелся шаткой рысью обратно через кусты.

– Векс! Говори мне, куда идти!

– Сверни к морю, Род, – прошептал голос робота через наушник. – Подойди на пятьдесят футов... теперь сверни налево... еще двадцать футов... Стоп.

Вытянув руку, он нащупал перед собой синтетическую конскую шкуру.

– Хорошо, что тебе сделали глаза, чувствительные к инфракрасному свету, – проворчал он.

Он перебросил Гвен через луку седла, затем упал на колено и, сунув руку под робота-коня, поднял голову Тоби на сгибе локтя. И быстро, несильно похлопал паренька по щекам.

– Брось, парень, очнись! Ты добился своего вопреки приказу; теперь самое время убираться отсюда.

– Что... где... – Веки Тоби затрепетали. Затем он поднял взгляд на Рода, щурясь от мучительной головной боли. – Лорд Чародей! Что...

– Ты попытался вступить в бой, в бой при посредстве и получил нокаут самолично, – объяснил Род. – Гвен попыталась сделать то же самое и с тем же результатом. И теперь мы должны убраться отсюда, пока не перебили немногих наших оставшихся солдат. Давай, парень, – на взлет. Пошел!

Тоби болезненно уставился на него. Медленно кивнул. Плотно зажмурил глаза, лицо его сосредоточенно скривилось; а затем он внезапно пропал. Бухнул воздух, заполняя место, где он только что находился.

Род вскочил на ноги и перемахнул в седло, поддерживая одной рукой неподвижную фигуру жены, проревев: “Отступать! Отступать!”

Дюжина оставшихся стоять солдат прыгнула назад, а потом начала шаг за шагом отходить. Зверолюди зарычали и последовали за ними, но грамарийские алебарды махали сильнее, чем когда-либо, от силы отчаяния, заставляя неандертальцев держать дистанцию. Однако на каждого солдата нападало скопом слишком много зверолюдей, дай им время, и они перебьют все грамарийское войско.

Род не собирался давать им это время.

– Ладно, Железный Конь – пошел!

Векс встал на дыбы, лапая воздух с пронзительным ржанием. Головы зверолюдей в тревоге вскинулись. Затем огромный черный конь поскакал галопом, атакуя их. В последнюю секунду он свернул в сторону и поскакал вдоль всего строя. Зверолюди в страхе отпрыгнули назад, а солдаты повернулись кругом и побежали. Векс миновал боевой строй; зверолюди увидели бегущего противника, закричали и поковыляли за ним.

Векс опять заржал и, развернувшись, помчался обратно вдоль строя неандертальцев. Зверолюди закричали и отпрыгнули назад – за исключением одного, решившего разыгрывать из себя героя и повернувшегося встретить галопирующего коня лицом, подняв дубину.

Род пригнулся и шепнул.

– Чуть-чуть не по центру.

Векс врезался в неандертальца, и тот с воем отлетел от груди коня. Приземлился он в двадцати футах от него и замер. Его товарищи стояли в нерешительности, колеблясь.

На луке седла зашевелилась Гвен, подняв голову и морщась от боли. Бросив один взгляд, она сразу уразумела ситуацию.

Зверолюди перерыкивались друг с другом, сперва тихо, но с нарастающим гневом. И потопали вперевалку вперед, наполняя воздух своим низкотональным безобразный громыханием.

Глаза Гвен сузились, и дубины зверолюдей вспыхнули пламенем.

Они завыли, швыряя дубины вслед грамарийским солдатам, повернулись и побежали.

Гвен посмотрела им вслед горящим взглядом. Затем она задрожала и снова рухнула без сил.

– Отступаем! – резко бросил Род. Векс развернулся и помчался прочь от берега следом за солдатами.

Остановились они высоко в скалах на вершине утеса, оставив позади длинный пологий берег.

– Вы действовали хорошо, – заверил солдат Род. – Никто не мог бы действовать лучше.

Один из ратников беспомощно развел руками.

– Как нам сражаться с врагом, способным заставить нас застыть, как вкопанных, милорд?

Род спешился и нежно взял на руки Гвен.

– Думаю, моя жена подала нам основную идею. Когда она придет в себя, мы разовьем ее.

Он встал на колени, опуская Гвен наземь за двумя валунами, положив голову и плечи жены себе на грудь. И скривился от неожиданной боли в руке – вспомнил, что там задела дубина. Вспомнил он также и несколько других ударов теперь, когда подумал на эту тему. Так как вызванный битвой прилив адреналина спал, начали болеть все ушибы. Он с удивлением заметил у себя на груди ярко-малиновую полосу – один из ударов секирой прошел ближе, чем он представлял. Когда он понял, насколько именно близко, то его начала бить дрожь. Он взял себя в руки.

– Что они делают, ребята?

– Они снова начинают смелеть, милорд. – Один из солдат, лежавший среди камней, обращенных к морю, выглядывал между двух валунов.

– Есть какие-нибудь признаки селян?

– Нет, милорд. Все вовремя сбежали.

Род кивнул.

– Ну, жаль, конечно, деревню, но они могут построить ее опять.

– Ее пока не уничтожили, милорд.

– Пока, – эхом откликнулся Род. – В моей седельной сумке есть бурдюк с вином, мальчики. Пустите его по кругу.

Один солдат вскочил на ноги и вытащил мех с вином. Брызнув себе в рот длинную струю, он затем передал товарищу.

– Тоби! – крикнул Род.

Ничего не произошло.

Гвен шевельнулась на руках у Рода, щурясь от бушующей головной боли, подняла взгляд и расслабилась, откинувшись на его грудь, закрывая глаза.

– Я в безопасности.

– Хвала небесам, – выдохнул Род.

– Что случилось, милорд?

– Мы проиграли, милая. Ты нашла хорошую идею, но они превосходили тебя в численности.

Она покачала головой, а затем скривилась от вызванной этим боли.

– Нет, милорд. То была молния.

– Молния? – Даже сквозь туман усталости Род почувствовал, как что-то в нем выпрямилось и взяло ее слова на заметку. – Ну...

– Милорд, – окликнул дозорный, – в деревне пожар.

Род кивнул, поморщившись.

– Через несколько минут все селение станет одним большим факелом. Однако зверолюди не найдут там большой добычи. У крестьян немного имущества – и все, что смогли, селяне унесли с собой.

– В ней есть амбар, милорд, – указал один из местных, – и коптильня. Род пожал плечами.

– Ну, значит, они устроят пикник на пути домой. Не беспокойся, парень... Король и королева! пришлют вам на зиму продукты. Зернам они могут обеспечить, стоит лишь попросить. – Он посмотрел на Гвен. – Ты не могла бы найти мне Тоби, милая.

Гвен кивнула и закрыла глаза, а затем поморщилась от боли. Род почувствовал укол вины – но он нуждался в этом юном чародее.

Воздух хлопнул, раздвигаясь от тихого взрыва, и перед ним предстал Тоби.

– Милорд Чародей?

Один из солдат отвернулся, бормоча и крестясь.

Род сделал вид, что не заметил.

– Чувствуешь себя снова готовым к бою?

– Разумеется, если вы того желаете, милорд. – Колени у Тоби дрожали от усталости.

– Желаю, – сказал Род. – Мне очень не хочется просить тебя об этом. Ты сможешь последовать за ними, когда они отплывут?

Тоби на миг задумался, а затем кивнул.

– Небо в тучах. Они меня не увидят.

– Тебе не надо лететь до самого логова, – сказал Род. – Только проводи их, а потом вызови одного из своих товарищей. Он сможет телепортироваться к тебе, а ты – исчезнуть. Просто убедись, что они возвращаются.

Тоби медленно кивнул.

– Мудро, милорд. Сделаем.

– Огонь гаснет, милорд.

– Да. Хвала небесам за дождь.

Род, нахмурясь, поднял голову; у дозорного изменился голос. Среди камней лежал солдат с рукой на свежей перевязи.

Род уставился на нее.

– Эй – кто тебе это дал?

Дозорный в удивлении поднял взгляд, а затем кивнул на другого солдата, сидевшего, стиснув зубы от боли, в то время как кругленькая фигура в коричневой рясе накладывала ему на длинный разрез вдоль руки льняную повязку.

– Отец Чайлд, – медленно произнес Род.

Монах поднял взгляд, а затем печально улыбнулся.

– Боюсь, я прибыл слишком поздно, милорд Гэллоуглас. По крайней мере, теперь я могу оказать какую-то услугу.

– Мы, конечно, это ценим... но капеллан не обязан ходить в бой.

– По этому вопросу есть разные мнения, милорд.

Приятно знать, что с ними преданный делу человек – и его присутствие определенно оказывало на солдат утешающее воздействие. Оно и вино.

– Они двинулись обратно к кораблю, – доложил дозорный.

– Когда они уберутся, для меня будет много работы, – печально сказал монах. Род покачал головой.

– Не думаю, отец. Судя по всему, увиденному мной во время боя, они не оставили никаких раненых. Рот монаха сжался в тонкую строчку.

– Прискорбно. Но тогда будет другая работа, более печальная.

Род нахмурился, поворачиваясь к нему.

– Что за?.. О. Да – отходные молитвы. – Он снова повернулся к берегу. – Но там будут не только наши убитые, отец. Как насчет зверолюдей? Как думаете, есть у них душа?

– Да как-то не подумал о таком, – ответил удивленный священник. – Но разве есть какие-то основания считать, будто они ее лишены?

Один из солдат что-то пробурчал в ответ.

Монах покачал головой.

– Нет, добрый человек. Я знал христиан, творивших и худшее – намного худшее.

– Я б сотворил, если б только сошелся с одним из них на узенькой дорожке, – зарычал другой солдат.

– Вот – видите? – развел руками священник. – И все же есть у них душа или нет, я сомневаюсь, что они христиане.

– В начале боя они взывали к своему ложному богу, не так ли?

– Так значит, в этом заключался смысл их клича? – гадал другой солдат. – Как он там – “Гой Болт”, верно?

– Что-то в таком роде, – пробурчал первый.

Род нахмурился; ему лично послышалось “Кобальт”. Ну, каждый истолковывал клич в соответствии со словами, известными ему. Однако что же он означал на самом деле? Он пожал плечами; возможно, это и впрямь имя какого-то небесного бога.

– Они поднялись на борт корабля, – окликнул дозорный. – Отваливают от берега... поворачивают...

– Можно мне теперь развести костер? – спросил отец Чайлд.

Род пожал плечами.

– Пожалуйста, отец... если сможете найти для него укрытие и что-нибудь достаточно сухое для костра. – Он повернулся к юному чародею. – Уверен, что чувствуешь себя годным для этого, Тоби?

Эспер кивнул, подымаясь. Он выглядел немножко лучше, успев чуть отдохнуть.

– По крайней мере, я провожу их. Род кивнул.

– Тогда до скорого свидания, Тоби.

– До скорого, лорд Чародей.

Тоби взмыл в воздух. Солдаты уставились ему вслед, разинув рты, когда он воспарял все выше и выше, а затем устремился прочь над волнами. Некоторые перекрестились, быстро бормоча молитвы.

– В этом нет надобности, – резко сказал отец Чайлд. – Он ничто иное как человек, такой же, как и вы, хотя несколько моложе и с редким даром. Но он уязвим для стрел и копий; если уж вам надо молиться, то просите Бога защитить его.

Удивленный Род уставился на кругленького священника. А затем с одобрением медленно кивнул.

– Он исчез за тучами, – доложил дозорный. Род кивнул.

– Мудро, коль скоро он разобрался, в какую сторону они направились. Вероятно, время от времени он будет снижаться быстренько взглянуть просто для проверки, как там они.

– Они миновали отмель, – доложил дозорный. – Выходят в море.

Род вздохнул и поднялся, держа на руках Гвен, словно младенца.

– Все кончено, ребята. Пошли.

Внизу, на берегу, дымилась деревня.

– Нет, милорд. То была молния, я уверена в том! – Гвен говорила спокойно, но подбородок у нее выдавался вперед чуть больше обычного.

– Молния! – воскликнула, воздев руки, королева Катарина. – А почему в таком случае те гром? Или ветер, или дождь? Вот уж воистину, молния!

– Нет, Ваше Величество, выслушайте ее. – Туан мягко, сдерживающе коснулся ее руки, но Род заметил, что он внезапно сделался странно официален.

– Как же, “Ваше Величество”! – разбушевалась Катарина, переключаясь на него. – Ты что, муж мой? Винить в этом молнию! Нет, то были лишь те зверолюди – они и больше никто! Они мерзкие колдуны и адское отродье!

– Тут вы, возможно, правы, – признал Род. – Понимаете, мы, в общем-то, с вами не спорим, просто мы вникаем, как они колдуют.

– Да ясно как, глядя вам в глаза, – выкрикнула Катарина, круто поворачиваясь обратно к нему. – Как же, молния! Разве на молнию пялились ваши солдаты?

– Поистине, нет, – устало согласилась Гвен. – То правда, когда они глянула в глаза зверолюдям, те и смогли навести свои чары. И злые то были чары! – Она содрогнулась. – Я немного вкусила их, когда пыталась снять. Это – мерзость, завораживающая безобразностью!

– “Завораживающая” – самое подходящее слово, – согласился Род. – Они фокусировали все внимание солдат на одной-единственной точке – зрачках зверолюдей. И тогда...

– И тогда те не могла уделить никакого внимания бою? – тяжело кивнул Туан. – И впрямь мерзость, ведь у солдата не было возможности защищаться.

Катарина развернулась к Гвен.

– Ты никогда раньше не сталкивалась с подобными чарами?

– Рассказы об этом ходят, – медленно проговорила Гвен. – О Дурном Глазе. Однако я никогда не встречалась с ним в жизни.

– Я встречал, – медленно произнес Род. – Хотя и в более умеренной разновидности.

– Когда? – нахмурился Туан.

– В предполет... а, в дни ученичества, – увильнул от прямого ответа Род, – когда меня обучали, а... – он сделал глубокий вдох и махнул рукой на честность, – ...тому волшебству, которое я применяю. Данная разновидность магии называлась “гипнозом”, но выглядела очень похожей на этот Дурной Глаз. В конечном итоге он приводил к тому же результату, просто им приходилось добиваться его намного медленнее.

– Да, вот в этом-то н заключается самое необыкновенное, – нахмурился Туан. – Как им удается так быстро завораживать?

– Тут у меня есть некоторый опыт, – медленно произнесла Гвен. – Дело заключается в умении направлять своя мысли в головы других.

Голос Векса прошептал в ухо Рода:

– Твоя жена, Род, описывает проецирующую телепатию.

– Научная терминология – чудесная штука, – пробурчал Род. – Она позволяет скептикам верить в магию, фактически, мгновенно превращает их в авторитеты.

Катарина повернулась, сердито глядя на него.

– О ком вы говорите, сударь?

'Не с тобой”, – подумал Род, вспоминая слухи, что королева сама обладала налетом “ведовской” силы. Вслух же он сказал:

– Точнее будет сказать с кем – и проблема в том, что зверолюди проделывают это с кем угодно. Мне думается, мы теперь получили довольно неплохое представление о том, как они это проделывают – но как нам с этим бороться?

– Да так же, как мы боролись раньше, – в удивлении подняла взгляд Гвен.

Род хмуро поглядел на нее. “Мы”? Он почувствовал овеявший его спину холодок.

– Тоби и я, – объяснила Гвен. – Мы сделали все именно так, как ты сказал, муж мой – направили свои мысли в головы солдатам и заставили их увидеть то, чем является на самом деле та пылающая точка, на которую они уставились – ничем иным, как парой крошечных глаз. Мы заставили их вновь увидеть лицо вокруг глаз и тело под лицом.

– Да, – коротко кивнул Род. – А потом они силой своего Дурного Глаза оглушили вас обоих. Но Гвен покачала головой.

– Не “они”, милорд. То была молния. Катарина в отчаянии воздела руки и стремительно отвернулась.

– Молния или нет, они вас все-таки оглушили, – проворчал Род, – и ты уж меня извини, но мне не понравилось, как это выглядело.

Гвен развела руками.

– Что тут поделаешь, милорд? Там были только я да Тоби – и действовали мы одновременно, но не в гармонии.

– А? – еще больше нахмурился Род. – “Не в гармонии”? А ты чего хотела бы – трубно-барабанный полковой оркестр?

– Нет, милорд. – Гвен явно с трудом удавалось сохранять терпение. – Мы не могли объединить свои силы – и было слишком много солдат для всего лишь нас двоих. Мы пытались направить свои мысли в их головы, но делали мы это бок о бок, не сливая силы в единую.

– Я так понимаю, что ты считаешь возможным соединить ваши силы, – тихо произнес Род.

– Может быть, – нахмурилась Гвен, рассеянно переводя взгляд на окно. – Когда двое умеющих слышать мысли соприкасаются, то всегда возникает ощущение более тесной связи – или, может, мне следует сказать угрозы; ибо я никогда не знала таких, которые рисковали бы дотянуться друг до друга через соприкосновение мыслей.

Дверь распахнулась, и вошел, тяжело ступая, Бром О'Берин, сопровождаемый двумя ратниками, подставившими плечи под руки Тоби. Юный чародей повис на них, тяжело дыша.

– Нет! Я... я сам могу удержаться на ногах...

– У тебя сейчас и голова едва держится на плечах, – проворчал Бром. – В самом деле, будь ты дикой яблоней, ты б и яблока не удержал. Туда, – указал он двум ратникам, кивнув на кресло. Те осторожно опустили на него юного героя, и он тяжело осел с разинутым ртом, закрыв глаза, тяжко и хрипло дыша.

– Что с ним? – воскликнула Гвен.

– Ничего кроме истощения сил. – Рот Брома плотно сжался. – Не будь его новости столь важны, я б отправил его в постель,

– Юный идиот! Я же сказал ему вызвать смену! – Род широким шагом подошел к отроку и схватил его за запястье, нащупывая пульс. – Вы, случаем, не принесли вина?

Бром повернулся к дверям и щелкнул пальцами. Вбежал полный тревоги паж с широко раскрытыми глазами, неся поднос с кувшинчиком и склянкой. Бром схватил их, налил до половины кружку и поднес ее к губам Тоби. – Только попробуй, мой мальчик, а потом глотни. Постарайся, вот молодец.

Тоби пригубил и тут же закашлялся. Род постучал его по спине, пока паренек слабо не кивнул, а затем снова пригубил вина. Оно осталось в глотке, и поэтому он сделал большой глоток.

– Теперь чувствуешь себя немного лучше? – спросил Род.

Тоби кивнул и вздохнул.

– Нечего тут засыпать, – быстро скомандовал Род. – Что ты видел?

– Только корабль-дракон и мили и мили воды, – вздохнул Тоби. – Меня просто мутило от ее вида. Клянусь, никогда больше не буду пить эту гадость! – и отхлебнул добрую толику вина.

– Ну-ну, не перебирай теперь, – предостерег Род. – Значит, они долго плыли. В какую сторону?

– На запад, – твердо сказал Тоби, – на запад и юг. Я вызвал Джайлса и пустил его следовать за ними, тогда как сам появился у себя в постели и проспал, пока он не вызвал меня, оказав, что увидел землю. Тогда я появился рядом с ним и отправил его домой. Понимаете, он сильно устал, тогда как я был свеж.

Судя по серому оттенку лица юноши, Род усомнился в этом.

– Была также и такая мелочь, как возможность опасности, если ты доберешься до их отечества.

– Ну, не без того, – признал Тоби. – В любом случае, конец пути был моим делом. А опасность была не велика; небо светлело, но еще не рассвело и по-прежнему низко нависали тяжелые тучи.

– Все равно я надеялась, ты не пойдешь на слишком большой риск, – сказала Гвен. – К чему же приплыли домой зверолюди?

– К выступу суши в береговой линии, – объяснил Тоби, – направившись к низине с высокими, устремившимися в небо утесами за ней в миле-другой от берега.

Род кивнул.

– Насколько велика была низина?

– Миль так в пять шириной.

– Он описывает аллювиальную равнину, – прошептал на ухо Роду голос Векса.

– Ты лучший наблюдатель, чем я думал, – похвалил юношу Род. – Что же находилось на равнине?

– Деревня, – поднял на него взгляд Тоби. – Полагаю, хижины из плетенки и обмазки – круглые и крытые листьями. Они стояли, разбросанные всюду посреди их полей с зеленеющим урожаем.

– Фермеры? – озадаченно нахмурился Род. – Не такой народ, от кого б я ждал грабительских походов, Ты имеешь представление, сколько там было хижин?

Тоби покачал головой.

– Больше, чем я мог бы с легкостью подсчитать, лорд Чародей. То была самая разбросанная из всех деревень, какие я когда-либо видел на Грамарие,

– Деревня, – повторил Род. – Не село?

Тоби поджал губы,

– Ну... может быть, маленькое село... И все же дома стояли далеко друг от друга.

– Значит, дворов так в тысячу. Как они прореагировали, когда увидели возвращение корабля-дракона?

– Никак, – уведомил его Тоби.

– Что? – разинул рот Род. – Не прореагировали? Вообще никак?

– Да... они его не увидели. Как я сказал, еще не рассвело, и корабль-дракон подплыл не к деревне. Нет, вместо того он направился на юг и нашел узкое устье реки как раз там, где утесы сходятся с водой. Тут зверолюди сели на весла, свернули парус и погребли вверх по течению, пока не проскользнули в расщелину на той стене скал, откуда вытекала эта река.

– Расщелину. – Род сохранил бесстрастное выражение лица. Тоби кивнул.

– Через ту расщелину вы б могли провести свой Летучий Легион, милорд; но на той огромной стене из скал она, тем не менее, выглядела расщелиной.

– Значит, они проплыли в речной каньон. – Род нахмурился, пытаясь понять смысл этих действий. – И что произошло потом?

– Ничего заслуживающего упоминания. Когда они проскользнули в скалы, я снизился на вершину утеса, где залег и следил. Вскоре я увидел, как они выскользнули по тропе без щитов и шлемов и любого оружия, кроме ножей за поясами. Они потащились по равнине назад в деревню. Я не последовал за ними, так как боялся быть замеченным кем-нибудь, вставшим спозаранку.

– Мудро, – кивнул Род. – В конце концов, мы же выяснили все, что нам действительно надо знать, – Он нахмурился. – А может, и больше.

– Что же потом? – спросил Бром.

Тоби развел руками.

– Ничего. Дело было сделано... а я начинал испытывать такую усталость, словно ночь не спал.

– Не удивительно, при полученном тобой вчера психическом ударе, – напомнил ему Род. – И телепортирование, ручаюсь, тоже требует от человека немало энергия.

– По-моему, да, – согласился Тоби. – Хотя раньше я такого не замечал.

– Ну, ты не так молод, как бывало. Сколько тебе теперь, девятнадцать?

– Двадцать, – ответил раздраженный Тоби.

– Совершенно верно, это огромная разница. Но это означает, что твое тело перестало расти и у тебя больше нет того неистового, отроческого избытка энергии. Кроме того, на какое самое дальнее расстояние ты телепортировался когда-либо прежде?

– Миль на десять – двадцать,

– Ну а на этот раз ты прыгнул... ну-ка, давай посмотрим... – Род уставился в пространство. – Всю ночь на парусном корабле... будем считать, что ветер дул попутный... скажем, десять миль в час. Возможно, часов так десять, если взять поправку на Переменную Постоянную Финаля... – Он снова посмотрел на Тоби. – Ты прыгнул на сто миль, а то и больше. Дважды. Неудивительно, что ты устал.

Тоби ответил храпом.

– Возьмите его, – проинструктировал Бром ратников, – и осторожно отнесите в постель. Этим утром он оказал нашей стране великую услугу.

Один из солдат нагнулся взять Тоби за ноги, но другой остановил его, положив руку на плечо.

– Нет. Просто подыми кресло.

Первый солдат поднял голову, одобрительно кивнул и взялся за ножки кресла, в то время как его товарищ поднял спинку. Род тут же запомнил лицо второго, отметив его как возможно обладающего потенциалом.

Дверь за ними закрылась, и Бром повернулся к Роду.

– Каким тебе представляется все это, лорд Чародей?

– Запутанным, – не колеблясь, ответил Род. – Для начала я б хотел, чтобы он, проснувшись, нарисовал карту. А помимо этого? – Он пожал плечами. – Мы столкнулись с изрядной тайной, не так ли?

– Да, – согласился Бром. – Зачем им так тайно возвращаться в свое логово?

– Может быть, поскольку они не все вернулись из этой вылазки, – предположил Туан, – боялись осужденья со стороны родственников убитых,

– Возможно, – нахмурился Род. – Но это кажется маловероятным, Я хочу сказать, надо полагать, действительно бывают безжалостные племена с девизом – ну, знаете, “со щитом или на щите” и все такое. Но их операция, знаете ли, закончилась не совсем, чтобы полным провалом. Корабль их вернулся набитым добычей. Они забрали все, не прибитое гвоздями, прежде чем сжечь все прибитое.

– Все равно, у них есть убитые, – указал Бром, – и если они заполучили новобранцев, обещая много добычи и мало опасности, то у них теперь есть причины страшиться гнева родственников погибших.

– А, я вижу, ты знаком с обычаями сержантов-вербовщиков, – весело обронил Род. – Но им все равно пришлось бы столкнуться с этим гневом, как только остальные селяне узнают, что они вернулись. Я имею в виду, рано или поздно ведь кто-нибудь заметил бы, что они дома. Так зачем же проскальзывать обратно втихаря?

Катарина медленно подняла взгляд, лицо ее посветлело.

– Они прокрались обратно, словно тати в ночи, не так ли?

Род кивнул.

– Да. Как же это... – Тут у него расширились глаза. – Ну конечно! Ваше Величество нашли ответ!

– Что? – Бром, нахмурясь, переводил взгляд с одного на другую.

– Да, Вы нашли его, Ваше Величество! – вскочила на ноги Гвен. – Всю эту экспедицию совершили в тайне!

– Да! – Глаза у Туана вспыхнули. – В самом деле, это похоже на правду!

– Гипотеза не объясняет всех имеющихся данных, – произнес за ухом Рода ровный голос Векса.

– Но она кажется верной, – возразил Род. – Не знаю, как именно им удалось скрыть такую мелочь, как свое исчезновение на тридцать шесть часов, но я и сам мог бы придумать несколько способов.

Встревоженная Гвен посмотрела в его сторону.

– Это означает, Ваше Величество, – поспешно повернулся к королю Род, – что на нас напало не вражеское государство.

– Да. только тати, плавающие на кораблях. – Туан наморщил лоб. – Разве нет названия для таких, как они?

– Да, их называют пираты.

Рода не удивило, что народ Грамария позабыл этот термин; их культура ограничивалась одним огромным островом и много веков пребывала в изоляции.

Туан задумчиво нахмурился, глядя в пространство,

– Как же бороться с морскими разбойниками?

– Узнав больше о море. – Род повернулся к Брому. – Есть в Грамарие кто-нибудь с такими знаниями? Бром задумался.

– В деревнях на побережье есть рыбаки.

– Значит, доставьте их, – крикнул Род через плечо, устремляясь к двери. – Доставьте мне рыбаков, знающих о ветрах, течениях и очертаниях берегов.

– Если ты того желаешь, доставим. Но ты-то куда направляешься, лорд Чародей?

– Выяснить, что там за течение, – откликнулся Род.

– Но должно же где-то здесь быть течение!

– Они не видны на стандартных фотографиях, сделанных в отраженном свете, Род, – объяснил Векс, – а когда мы прибыли на Грамарий, у нас не было причин делать снимки в инфракрасном свете.

Звездолет Рода лежал, погребенный под десятью футами глины на лугу в нескольких часах езды от Раннимида. Он убедил эльфов прокопать к нему туннель, чтобы ему можно было посещать его когда угодно.

Теперь, например. Он наслаждался такой редкой роскошью, как земное шотландское виски, пока сосредоточенно рассматривал ряд слайдов на экране карты-стола,

– Я ничего не вижу, Векс.

– Разве ты не ожидал именно этого, Род?

Мозг Векса, шар размером с баскетбольный мяч, висел в нише изогнутой стены. Род временно извлек его из тела стального коня и задействовал его в качестве автоматической секции управления. Конечно, он не собирался никуда лететь; он просто нуждался в Вексе для пуска в ход вспомогательного оборудования, такого, как досье топографической съемки.

– Ну да, теперь, когда ты упоминаешь об этом. – Род нахмурился, глядя на аэрофотоснимок побережья Грамария, на побережье материка напротив, и на открытое море между ними. Векс сделал снимки во время их орбитального облета планеты двумя годами ранее. Теперь они хранились в виде перестроенных зарядов в гигантских молекулах кристаллической решетки памяти бортового компьютера. – Я не ожидал найти ничего, кроме растений и животных, но я этого не сказал. Лучше поберегись, Металлический Мозг, – ты приближаешься к интуитивным предчувствиям.

– Всего лишь интегрирую большее число невербальных признаков, Род, – заверил его робот.

– Интегрировать-то ты должен уметь здорово. – Род ткнул пальцем в выступ на побережье материка. – Увеличь-ка мне вот этот участок, идет?

Светящаяся плоскость на столе осталась, конечно, такого же размера, но изображение в ее пределах вышло за края, так что выступ становился все больше и больше, заполняя весь экран.

Род провел пальцем воображаемую линию.

– Здесь очень четкое разделение – эта дуга, проходящая через весь выступ. Довольно аккуратно разграничивает растительность, как ты думаешь?

– Я не знаю, Род, я просто обрабатываю данные.

– В один прекрасный день тебе придется объяснить мне разницу. Что это там вверху слева? Похоже на заросли папоротников.

– Вполне возможно, так оно и есть. Большая часть планеты переживает свою каменноугольную эру, и гигантские папоротники – преобладающий вид растительности.

– Вдоль них идет береговая полоса. Что там на ней?

– Примитивное земноводное, Род.

– В некотором смысле, соответствует всему окружению, – кивнул Род. – Интересно, что скрывается под каменноугольной флорой?

– Полагаю, каменноугольная фауна,

– Ты, безусловно, полагаешь так.

– Человеческие поселения обычно занимают расчищенные места, Род.

– Кто их знает, может, им есть чего скрывать. Но если ты хочешь поговорить о расчищенном месте, то... – Род нахмурился, приглядываясь попристальней. – Похоже, тут могут расти несколько небольших деревьев.

Векс помолчал несколько секунд, а затем медленно произнес:

– Согласен, Род. Видимо, это деревья. Чахлые, но тем не менее деревья.

– Странно выглядят для папоротника, не так ли? Откуда же взялись деревья, Векс?

– Источник может быть только один, Род, – остров Грамарий.

– Ну, будем справедливы – некоторые из семян могли рассеяться.

– Вполне возможно, Род, но тут важен механизм рассеивания. Между этим участком материка и Грамарием может быть какое-то сообщение.

– Такое, как океаническое течение, которое я ищу? Ну-ну! – Род в восторге пригляделся попристальней. – Давай-ка посмотрим – кроме деревьев там просто светлая зелень без всяких частностей. Ты не мог бы проверить, что создает этот цвет, Векс?

Изображение на экране осталось того же размера, но робот проанализировал расположение электрических зарядов, составляющих эту запись.

– Это трава, Род. Род кивнул.

– Опять же, она не могла взяться из зарослей каменноугольных папоротников. Но между папоротниками и полем такой четкий разрыв! Что могло создать такое четкое разделение, Векс?

– Именно то, о чем ты, несомненно, думаешь, Род, – линия утесов, упомянутых Тоби.

– Теперь, когда ты упоминаешь об этом, я думал примерно так, – Род посмотрел на картинку. – Значит, мы, возможно, смотрим на логово зверолюдей. Оно совпадает с описанием Тоби – за исключением одной мелочи.

– Я не вижу никаких аномалий, Род.

– Правильно. Она не в том, что там есть, – она в том, чего там нет. Никакой деревни. Векс на миг умолк. А затем сказал:

– Понимаю твой довод. Нет никаких признаков человеческого или субчеловеческого поселения.

– Во всяком случае, никаких вытащенных на берег драккаров.

– Логический вывод может быть только один, Род.

– Да. – Род откинулся на спинку и пригубил шотландского. – Я знаю, в чем тут дело на мой взгляд – но давай сперва выслушаем, что на уме у тебя.

– Разумеется, Род. Мы записали эти изображения два года назад во время начального подлета к планете. Очевидно, зверолюдей тогда еще здесь не было. Следовательно, они прибыли в последние два года.

– Я тоже думал примерно так... Слушай! – Род снова нагнулся вперед. – Это мне кое-что напоминает. Я собирался рассказать тебе кое о чем, замеченном мною во время битвы.

– Какие-то исторические несообразности в экипировке викингов зверолюдей, Род?

– Ну, во всяком случае, некий анахронизм. Векс, эти зверолюди – неандертальцы.

На несколько секунд в маленьком корабле стало очень тихо.

Затем Векс сказал:

– Это невозможно, Род.

– Почему? – ответил о кривой усмешкой Род. – Всего лишь потому, что последние неандертальцы вымерли по меньшей мере за пятьдесят тысяч лет до того, как скандинавы начали ходить в викинг?

– Да, общее направление моих мыслей было примерно таким.

– Но с какой стати это должно тебя волновать? – развел руками Род. – Мы ведь нашли спрятанную в черных ходах замка Логайр машину времени, не так ли?

– Да, но мы вывели ее из строя вскоре после того, как разбили Ансельма Логайра.

– Разумеется, но как она в первую очередь туда попала?

– Да ясно... должно быть, сюда отправили построить ее путешественника во времени.

– Быстро соображаешь, Рассудительный Робот. – Род ткнул пальцем в ближайший глазок камеры. – И если они могли сделать это один раз, то могли сделать то же самое снова.

– Да уж... это, безусловно, логично...

– Разумеется, логично. Вот разумно ли – другой вопрос. Но та машина времени не очень-то походила на сымпровизированную, понимаешь?

– Ты ведь не хочешь сказать, что их производят в массовом масштабе.

– Ну, на самом-то деле, не в массовом масштабе... но я думал о небольшой фабрике.

Маленький корабль завибрировал от легкого содрогания.

– Род, ты хоть сколь-нибудь представляешь, насколько нелогичным может сделать человеческое существование такое событие?

Род в тревоге поднял голову.

– Эй, но-но! Не вздумай устраивать мне тут припадки!

– Я не настолько совершенно дезориентирован этой концепцией, Род. У меня, может, и есть робототехнический эквивалент эпилепсии, но чтобы вызвать припадок, требуется крайне нелогичное происшествие. Фабрика, производящая машины времени, может, и нелогична по своим следствиям, но не самим своим существованием.

При первом обнаружении машины времени Векс прореагировал совсем иначе, но Род оставил это без внимания.

– Ну, да я немного представляю себе, какие именно нелепости могут возникнуть при широком распространении машин времени. Что-нибудь вроде неандертальцев, облаченных в доспехи викингов, появившихся на планете, решившей заморозить свою культуру в средних веках. У тебя именно это на уме, Векс?

– Да, такое было начало, – слабо подтвердил робот. Но ты уверен, что они были неандертальцами, Род?

– Ну, насколько вообще могу быть уверен, – нахмурился Род. – Я имею в виду, наблюдал я их в условиях некоторой спешки, понимаешь? Мне не представилось возможности спросить у одного из них, не будет ли он настолько любезен снять шлем, чтобы я смог измерить его череп, если ты именно это имеешь в виду.

– Нет, но по ходу боя некоторые из зверолюдей были убиты. Наверно, нам следует послать писца с мерной лентой.

– Брат Чайлд измерит; вполне можно найти ему хоть какое-то применение. Но он лишь подтвердит то, что я тебе говорю, Векс: тяжелая челюсть, никакого подбородка, надбровные дуги, скошенный лоб – и я имею в виду действительно скошенный; явно никаких лобных долей мозга.

– А затылочный бугор, Род? Род нахмурился.

– Ну, вот этого я действительно не могу сказать. Я имею в виду, ведь в конце концов, он находится в основании черепа, где его скрывает шлем. Проверь его на одном из... э, образчиков, хорошо?

– Я оставлю на этот счет письменные указания, Род, от твоего имени, конечно. Итак, значит, ты полагаешь, что кто-то удалил племя неандертальцев из примерно 50 000 лет до н. э. на Земле и переправил их сюда?

– А где ж еще могли откопать неандертальцев?

– Теория параллельной эволюции...

– Параллельные прямые не сходятся. И все же кто его знает; оставим такую возможность открытой.

– Но пока будем считать, что их забрали с Земли. И тот, кто доставил их сюда и снабдил их кораблями викингов, доспехами и вооружением. Надо полагать, эта неопознанная сторона также научила их навигации. Но почему они напали на нас?

Род пожал плечами.

– Надо полагать потому, что им так велела эта неопознанная сторона... но оставим пока этот вопрос.

– Ну, его не требуется оставлять слишком открытым. – Род нахмурился. – Я имею в виду, ведь у того, кто бы там это ни провернул, должна быть машина времени – а мы уже знаем две задействованные на Грамарие организации с таким оборудованием.

– Анархисты и тоталитаристы будущего. Да?

– Верно. А раз доступны два таких кандидата, я не вижу никакой надобности выдвигать третьего.

– Которая из двух, по-твоему, вероятней в данном случае?

– О, я б сказал, что эта затея, вероятно, дело рук анархистов, – поразмыслил Род. – Стиль, на мой взгляд, похож на их.

– В каком плане? Род пожал плечами.

– Почему экипировка викингов? Надо полагать, по той же причине, по какой ее применяли викинги – чтобы вселить ужас в сердца своих жертв. А вселение подобного ужаса служит общей цели создания хаоса из того общественного порядка, какой там господствует. Кроме того, они любят делать кого-нибудь подставным лицом – “власть за троном” и все такое.

– В данном случае, за пиратами. И все же твой довод неплох, Род. Тоталитаристы больше склонны к личному участию. Кроме того, они предпочитают осторожную, скрытную подготовку, кончающуюся революцией, а не постоянные мелкие уколы, постепенно дезориентирующие местную власть. Да, логично считать преступниками анархистов.

– А если это логично, то, вероятно, и неверно. – Род снова нагнулся над картой-экраном. – И это напоминает мне... – тут полное различие в растительности в зависимости от того, на какой стороне утесов находишься.

– Совершенно отличная растительность, Род. Исключительно трава.

– Что, нет даже фунгус амонгус?

– Ну, есть кое-какие мхи и лишайники.

– Как же вышло, что ничего больше нет?

– Растительность, кажется, указывает на небольшой район, в котором температура намного ниже, чем в окружающем лесу. Полагаю, в данной точке с моря дует холодный бриз, охлаждая район вокруг залива. Стена утесов не дает ему забраться в глубь материка.

Род поднял взгляд.

– Эй! Это ведь указывает на холодное течение?

– По всей вероятности. Род. – Голос робота звучал немного покровительственно.

– И именно это течение проходит мимо Грамария.

– Кажется, так, – ответил Векс. Род кисло улыбнулся и бросил стаканчик в утилизатор.

– Ну, хватит бездельничать. – Он встал, подошел к стене и принялся высвобождать зажимы, державшие баскетбольный мяч мозга Векса. – Что происходит после того, как такое холодное течение врезается в побережье, Векс?

– Вероятно, оно нагревается от контакта с тропическим материком непосредственно к югу от утесов, Род. Потом масса континента вынуждает его направиться в море.

Род кивнул.

– Судя по положению и очертаниям материка это означает, что течение будет направлено на северо-запад – обратно к Грамарию.

– Вполне возможно, Род, – но не следует строить гипотез, не имея достаточно данных.

– Ладно. – Род сунул серебряный баскетбольный мяч под мышку. – Как скажешь, Векс. Кроме того, пришло время обедать.

– Ты же знаешь, Род, что роботы не едят.

– Вот забавно, а я думал, ты в настроении проглотить несколько байтов...

Часовой у двери в комнату вошел туда и объявил:

– Лорд Верховный Чародей, Ваши Величества. Род прошел мимо него и остановился при виде высокого хмурого человека с худым и длинным лицом, стоявшего перед Катариной и Туаном. Кожа у него была загорелой и дубленой. Поверх камзола и рейтуз он носил короткую парчовую куртку, отороченную мехом, а в руках стискивал круглую шляпу.

Тут Род вспомнил о приличиях и повернулся поклониться.

– Ваши Величества! Я провел небольшое исследование.

– Надеюсь, наш новый источник поможет ему, лорд Чародей, – кивнула на незнакомца Катарина. – Разрешите представить вам мастера Меридиана, капитана торгового корабля.

– Торгового корабля? – повернулся к моряку пораженный Род. – А я и не знал, что у нас такие есть.

– Воистину есть, милорд. – Шкипер отвесил ему холодный поклон. – Перевозить товар на корабле вдоль побережья быстрее и дешевле, чем тащить его по большакам.

– Конечно, так и должно быть. Мне следовало б об этом подумать. Но откуда вы узнали, что нам нужны советы морехода, мастер Меридиан?

– Мы по быстрому известили рыбаков во владениях Логайра и Романова. И там утверждали, что им ведомы течения, идущие мимо берега, дальше чем они, в общем, заплывают, – ответил Туан. – И все же все утверждали, что далее того им ничего не ведомо.

– Конечно, они не могут знать, где проходят течения, – нахмурился Род. – Они никогда не выходили в море дальше, чем можно вернуться в пределах одного дня. Но они знали о вас, капитан?

Капитан кивнул.

– Лорды время от времени отдают своих рыбаков служить на моих кораблях, милорд. Да, они знают обо мне.

– А вы знаете, где проходят течения? – Род начал было искать взглядом кресло, а затем вспомнил, что сидеть в присутствии короля и королевы – дурной тон. Бром-то мог; но Бром – особый случай. – По крайней мере, вы знаете, где они проходят около острова Грамарий?

– Да, милорд – хотя лучше будет сказать, что я знаю, где течения не проходят.

– В самом деле? Значит, течения повсюду вокруг острова?

– Не совсем, западное побережье лишено их.

– Странно, – нахмурился Род. – Вы не могли бы показать мне на карте?

– На карте? – На какую-то секунду капитан Меридиан, казалось, растерялся, а затем, порывшись, извлек из сумки на поясе книжечку. – Да, я могу показать, где я записал о них в своей лоции, и все ж разве не легче просто выслушать?

– Нет, нет! Я хочу, чтобы вы показали мне на... – Тут Род приумолк, вспомнив, что у народов средних веков не было карт в его понимании этого слова. Идея рисования очертаний берегов была им чужда. Картам придется подождать Ренессанса с его представлением о неразрывном, едином космосе. Род повернулся к двери, высунул голову в коридор и уведомил часового:

– Пергамент и перо, солдат, и быстро. – А затем вернулся в комнату. – Через минуту будет, Ваши Величества. Мастер Меридиан, вообразите себя птицей, пролетающей над островом Грамарий, глядя сверху на его берега.

Меридиан улыбнулся.

– Представление это достаточно приятное, милорд Чародей, но я не вижу от него проку.

– О, но он есть! – поднял указательный палец Род. – Я нарисую вам картину этих берегов такими, как их видит птица.

Дверь открылась, и влетел паж с широко раскрытыми глазами, держа пергамент, перо и чернила.

– Спасибо, парень! – Род схватил орудия труда и прошел к столу. Раскатав пергамент, он принялся набрасывать рисунок. – Вот это – западное побережье, капитан Меридиан. Он провел длинную, ломаную, изогнутую линию. – Вот герцогство Савойя, а вот – Габсбург. – Он завернул нижний конец линии в стрелку, а потом принялся вести поперечную линию, полную выступов и впадин. Капитан Меридиан, нахмурясь, следил за его рукой, пытаясь соотнести эти чернильные каракули с реальностями скал, приливов, отливов, течений и видимых сквозь туман отдаленных гор. Наконец, его лицо засияло, и он ткнул пальцем в самый дальний южный изгиб.

– Вот тут мыс Суси! Не раз мне приходилось убавлять паруса, чтобы не дать юго-западному вихрю перевернуть мой корабль, когда мы огибали тот мыс!

– Юго-западному? – поднял голову Род. – Течение проходит там?

Капитан Меридиан с энтузиазмом кивнул.

– Да, да! В том самом месте. Западней этого места, милорд, я ничего не знаю о течении; на самом-то деле, вообще ничего там не знаю, так как ни разу не имел случая заплывать туда. Но северней этого нет никакого течения, на всем западном побережье нет ничего, кроме приливов и отливов да местных возмущений.

Род кивнул.

– Значит, именно тут течение и подходит к Грамарию. Вот это южное побережье, мастер Меридиан. – Он провел длинную кривую, а затем его перо побрело на север. Меридиан заворожено следил, как перед ним принимают форму очертания острова.

– То колдовство, – вздохнул он, показав на карту, когда Род закончил. – Вон там залив Роланда, а вот здесь – побережье Романова. Вот тут устье реки Флев, а вон тут – полуостров Тристесс Пуан. – Он поднял взгляд на Рода. – Вы и впрямь лорд Верховный Чародей! С помощью какой магии вы можете так хорошо описать очертания сих берегов?

– О, я знаю некоторых людей, немало полетавших на своем веку, – пожал плечами Род. – Я что-нибудь упустил?

– Из самого побережья – нет. – Меридиан опять обратился к карте и показал:

– Но вот здесь вам надо нарисовать Большой Риф – посередине западного побережья – а вот здесь скала Геберн... – его палец ткнул в карту у самого побережья Романова, – ...и... но в другой раз. – Он отмахнулся от неуместной мысли. – На вашей карте нет множества вещей, которые обязательно надо знать любому мореходу.

– Таких, как течения? – Род обмакнул перо в чернила и вручил его шкиперу опереньем вперед. – Не покажете ли вы мне, где они проходят, мастер Меридиан?

Глаза у капитана расширились. Он медленно взял перо и начал чертить. Род следил, как из-под пера вырастают плавные, размашистые линии, подходя Бог знает откуда к мысу Суса, протекая вдоль южного берега, огибая восточное побережье и владения барона Раддигора, вокруг герцогства Бурбон и вдоль северного берега мимо Романова, мимо Габсбурга – и снова уходя в неизвестность.

Меридиан со вздохом вернул перо в чернильницу.

– Лучше изобразить не могу, лорд Чародей. – Он поднял взгляд на Рода. – Большего я не знаю.

– Ну, возможно, я сумею кое-что добавить. – Род взял перо. – Видите ли, один из наших юных чародеев только что проделал быстрое, за ночь, путешествие на запад. – Он принялся набрасывать вогнутую кривую в нижнем левом углу пергамента. – Он увидел нечто вроде вот этого... – Кривая загнулась в прямой угол с выступающей шишкой. Род набросал точками линию поперек основания выступа, а затем, переместившись выше, начал чертить течение с того места, где закончил капитан Меридиан. – Он последовал за тем последним отрядом налетчиков до их отечества, и, судя по его словам, я полагаю, они плыли вот по этому маршруту – и значит, течение идет на юго-запад, вот так... – Штрихи его пера опустились к материку, а затем резко повернули, огибая выступ. – Вы, конечно, знаете, мастер Меридиан, что Грамарий всего лишь остров и что там, на западе, есть материк, континент.

Капитан Меридиан кивнул.

– Мы знали, лорд Чародей, и все же лишь о том и ничего более. Да и это дошло лишь из рассказов, переходивших от дедов к внукам.

– Ну, наш юный чародей проверил их. – Набросанные Родом штрихи обогнули выступ. – Мы думаем, этот полуостров и является тем, что зверолюди называют “отчизной”. И можно смело утверждать, что течение проходит мимо него. – Он не счел нужным сообщать капитану, насколько смело можно это утверждать. – А затем оно направляется на юг, охватывая берег, пока не нагревается у этого выступа континента, который также вынуждает его течь обратно в море, на северо-восток – и конечно же, в том же направлении... – Его перо набросало штрихи вверх направо до тех пор, пока они не соединились с линией капитана Меридиана у мыса Су-си. – И вот тут оно возвращается в известные вам пределы. – Он выпрямился, уронив перо обратно в чернильницу. – И вот оно перед вами, мастер Меридиан. Общими усилиями мы нанесли на карту течения.

В ухе у Рода прозвучало сдержанно-скромное электронное покашливание.

– Конечно, нам оказали небольшую помощь в добывании основных сведений, – добавил Род. – Вся эта картина имеет смысл?

Шкипер кивнул с горящим взором.

– Безусловно, милорд. – Он повернулся к Туану и Катарине. – Смотрите, Ваши Величества! – Он провел указательным пальцем вдоль течения. – Зверолюди выводят свои корабли-драконы в течение на восток, вот здесь. Оно несет их через море сперва к Логайру, вот так; потом обратно в течение, вокруг восточного побережья, и снова прочь на запад, над макушкой Грамария и дальше обратно к ним домой.

Его палец завершил петлю, снова прибыв к выступу на побережье материка.

Туан с шипением втянул в себя воздух.

– Да, мастер Меридиан. Так. Мы понимаем. Дверь открылась, и вошел часовой.

– Ваши Величества, Гвендайлон, леди Гэллоуглас. Гвен вошла и быстро сделала книксен.

– Добро пожаловать, милочка. – Катарина приподнялась с кресла и подошла к Гвен, протягивая руку. – Рада тебя видеть, ты как раз вовремя. Сии глупые мужчины хотят совсем заморочить мне голову своей бессмысленной болтовней о течениях и мысах.

Гвен выпрямилась и пожала Катарине руку с улыбкой разделенного веселья.

Род так и подпрыгнул. А затем выпрямился, наблюдая уголком глаза за дамами. Катарина и Гвен никогда не поддерживали особо тесных отношений, особенно ввиду того, что Катарина, казалось, сильно интересовалась Родом до того, как он снова вернул в ее жизнь Туана. Он не думал, что Гвен знала об этом – но, впрочем, никогда нельзя утверждать наверняка, имея дело с телепаткой. В общем и целом, такая теплая встреча обеспокоила его.

– Чего это вы затеяли?

– Затеяли? Да ничего! – Катарина была сплошь оскорбленная невинность. – Но тем не менее, мы нашли время обсудить ошибочность ваших действий, лорд Чародей, и ваших, мой благородный супруг.

Туан выглядел даже более настороженным, чем Род.

– В самом деле, милая? И в чем же я ошибаюсь?

– Вы всегда говорите о способах отправиться поколотить других мужчин дубинами и посечь их мечами. Мы же сочли более важным оградить ваших солдат от дубин и секир врагов!

– Хороший довод, – признал Туан. – Если можно притом оградить их жен и детей, да земли с припасами, дающими им пропитание.

– Мне очень неприятно признавать такое, – согласился Род, – но оглушить человека ударом дубины по голове – это-таки очень действенный способ гарантировать, что он не оглушит тебя.

– А, но в таком случае, милорд, надо сделать вашего солдата способным нанести такой удар, – напомнила ему Гвен. – А для этого надо оградить его от Дурного Глаза зверолюдей.

Род обменялся сконфуженным взглядом с Туаном,

– Достали они нас, Ваше Величество. Мы настолько увлеклись обдумыванием контрнаступления, что не уделили достаточно времени психической обороне.

– Не волнуйтесь, милорды, – успокоила их Катарина. – Ибо мы об атом подумали.

– В самом деле, – чирикнула Гвен. – Средства уже под рукой, как и показали мы с Тоби, когда зверолюди сражались с нашими солдатами.

– Боюсь, что я чего-то недопонял, – нахмурился Туан. – Вы оградили их?

– О, безусловно оградили, – заверил его Род. – Если б Гвен и Тоби не... э... не разбили чары Дурного Глаза, мы, вероятно, не спасли бы даже и кучки ратников, уцелевших в той битве.

– Помнится, ты говорила, что вы на короткое время развеивали чары, – потер подбородок Туан. – И все же лишь на несколько минут,

– Действительно, их мысли были слишком тяжелы для нас, – признала Твен. – И все же, мой государь, нас было всего двое и каждый из нас действовал в одиночку,

– Ты пытаешься сказать, что они просто одолели вас, – перебил ее Род. – Но что помешает им проделать то же вновь?

– Как что, большее число ведьм! – Лицо Гвен расцвело розовой улыбкой.

Катарина взяла Гвен под руку, кивая.

– Именно, лорд Чародеи! Ваша жена думает, что если ведьмы возьмутся за руки, то смогут действовать в гармонии. Таким образом, если нам удастся собрать двадцать ведьм, то вместе они смогут противостоять Дурному Глазу одного корабля, полного зверолюдей.

– Всего двадцать против сотни? – Род почувствовал, как по спине у него пробежал холодок. – Вы уж меня простите, но мне не нравится такое соотношение сил,

– Нам тоже, – серьезно ответила Гвен. – Нам было б действительно неплохо иметь побольше ведьм и чародеев.

Холодок вдоль спины сделался еще холоднее.

– Мне почему-то не нравится эта затея,

– И мне, – согласился Туан. – Что вы задумали, жена моя?

– Королевский призыв, – вскинула подбородок Катарина. – Есть немало ведьм и чародеев, муж мой, прячущихся в глуши, на фермах и в небольших деревнях, пытаясь сокрыть свои способности из страха, что друзья и родные могут отвернуться от них. Те, что не явились в Королевский Ковен из страха перед нами или нежелания покидать своих.

– Вы отправляетесь на вербовку, – констатировал глухим тоном Род.

– Если хотите, называйте это так. Отправляюсь! – Катарина мотнула головой. – Сами подумайте – разве призыв какого-то герольда приведет ко двору испуганную девушку? Нет. И все же присутствие королевы потребует ее верности. – Она посмотрела горящими глазами на Туана, словно говоря: “Попробуй возразить!”

– И где же вписываешься в эту затею ты? – Род навел сомневающийся взгляд на жену.

– Леди Гэллоуглас останется здесь обучать Королевских Ведьм борьбе с Дурным Глазом, в то время как я буду разъезжать по стране, призывая ко двору робких ведьм. – Катарина покровительственно потрепала Гвен по руке, глядя горящими глазами на Рода.

Род открыл было рот, готовый спорить (он не мог удержаться, даже если спорить было не о чем; Катарина просто слишком очевидно напрашивалась на это), но тут распахнулась дверь, и вошел с поклоном бледный часовой.

– Ваши Величества!

Катарина круто обернулась, перенося пылающий взгляд на пажа.

– Что означает это неподобающее вторжение, сударь?

– Пришло известие через ведьм, Ваши Величества! Зверолюди высадились в устье реки Флев!

– Созывай армию! – бросил Туану Род и направился к двери. – Я вывожу Летучий Легион пли то, что от него осталось!

– Нет, милорд! – закричал паж. – Они высадились под белым флагом!

– Что? – уставился на него, резко повернувшись, Род.

Часовой кивнул.

– Да, милорд. Их всего лишь кучка, и они сдались рыцарям милорда Бурбона. Уже сейчас те едут к Риннимиду, хорошо охраняя своих диких... – он поклонился, а затем обратил вопросительный взгляд на короля, – ...гостей?

– Да, гостей, если те и впрямь высадились под белым флагом. – Туан поднялся. – Пошлите приказ хорошенько охранять их, так как, несомненно, среди нашего доброго народа найдется много желающих перебить их. Лорд Чародей, идемте! – и широким шагом направился к двери.

– Куда вы? – потребовала ответа Катарина. Туан обернулся в дверях.

– Я поеду им навстречу, душенька, мы должны как можно скорее переговорить с ними. Один потерянный час может означать десяток жизней.

Он вышел, и Род поспешил догнать его. Дверь за собой он закрыл, оставляя Катарину и Гвен с чувством облегчения.

'И тогда Верховный Чародей поехал на восток навстречу зверолюдям, явившимся столь странно под белым флагом, и Его Величество король поехал с ним; хоть и были те зверолюди немногочисленны, они были огромными и свирепыми на вид, подобны демонам обличьем своим, ходившие по лицу земли, как львы рыкающие. У них торчали клыки, как у кабанов. В руках они держали утыканные шипами дубины в пятнах от засохшей крови, и время от времени искали, кого убить. Поэтому, когда они приблизились к зверолюдям, Его Величество король приказал Верховному Чародею охранять их своей магией, чтобы не забыли они про белый флаг и не оказался бы он гнусным вероломством. И Верховный Чародей сплел вокруг них чары, стоя подобно башне под солнцем, высясь над зверолюдьми; и глаза его сверкали подобно алмазам в лучах зари, и вид его вселил ужас в сердца их и поэтому они стояли онемевши. И тогда он сплел чары вокруг них, словно невидимую клетку, Стену Октрон, сквозь которую они могли говорить, но не могли ударить. Потом обратился он к королю, сказав: “Смотрите, чудовища эти стеснены и ничто не может повредить вам, до тех пор пока вы разговариваете с ними”. И тогда спросил король Туан: “Что вы за люди и зачем явились вы в страну Грамарий?”. И тогда один из них выступил вперед и сказал с варварским произношением, что он был верховным владыкою в их диком и жестоком царстве, но другие правители восстали против своего короля и свергли его, и поэтому этот небольшой отряд явился, моля о милости короля Туана. Тут сердце короля Туана тронула жалость и сказал он им так: “Бедные благородные сердца! Понимаю я, что вероломные злодеи, разорившие мое королевство, разорили также и ваше!”. И он взял их с собой обратно в Раннимид; и все же Верховный Чародей не расплел стянутую вокруг них невидимую плотную сеть...”

Чайлдовская “Хроника царствования Туана и Катарины”.

– Скажи, как зовут тебя? – недоверчиво уставился Род.

– Йорик, – развел руками зверочеловек. – А в чем дело? Неужто никогда не слышал раньше такого имени?

– Ну да, слышал, но никогда в реальной жизни... а что касается литературы, то ты с виду не очень похож на англичанина.

Он оглянулся через плечо на стоявших позади него солдат с алебардами наперевес, а затем посмотрел на их товарищей, стоявших кольцом вокруг неандертальцев, наставив острия алебард на зверолюдей. Род подумывал, не велеть ли им опустить оружие, но решил, что это будет малость преждевременно.

– Одно твое слово, и они уронят эти копья, как по волшебству, – указал зверочеловек.

– Да, знаю, – усмехнулся Род. – Разве это не здорово?

– Для вашей стороны, может быть. – Йорик потер ладонью глаза. – Меня не покидает чувство, будто я все это уже пережил.

– Нет, правда? – нахмурился Туан. – И у меня тоже такое чувство.

Неандерталец покачал головой.

– Действительно, престранно. Я уже видел все это. Вот только... – Он повернулся к Роду, – Тебе следовало быть примерно на фут повыше, с пронзительными глазами и широким, благородным челом. Род напрягся.

– Что значит “следовало быть”? Неандерталец успокаивающе поднял ладонь.

– Не обижайся. Но тебе также следовало обладать величественной наружностью... что бы это ни было такое.

– В самом деле, – согласился Туан. – А тебе полагалось быть горбатым, с торчащими из углов пасти клыками и с выражением очей, как убийцы-недоумка.

Пораженный Йорик зарычал. Затем лицо у него потемнело, а брови сошлись, закрывая глаза (брови у него были обширные). Он шагнул вперед, открывая рот – и Род быстро прыгнул между ними.

– У вас, э, обоих возникло такое одинаковое чувство, э, дежа ву?

– Хорошее выражение, – одобрительно кивнул Йорик. – Я знал, что этому есть название.

Теперь настала очередь Рода воззриться на него. Затем он произнес:

– Э... ты слышал раньше про “дежа ву”?

– Знаю, что слышал, точно знаю, – закивал Йорик, усмехаясь. – Просто не мог найти ему места, вот и все.

Кучка зверолюдей позади него заворчала и зашепталась, бросая быстрые, настороженные взгляды на Рода и Туана.

– А ты как? – обернулся Род к Туану. – “Дежа ву”. Когда-нибудь слышал раньше такое?

– Никогда в жизни, – твердо сказал Туан. – Оно что-то означает?

– Конечно, означает, – усмехнулся Йорик. – Оно значит, что я нездешний. Но ты и так понял это, не правда ли, Верховный Чародей? Я имею в виду, ведь вполне очевидно, что я развился не здесь.

– Да, но я думал, что вас всех своего рода похители. – Род нахмурился. – Но один из вас соучаствовал в этом похищении, не так ли?

– Пожалуйста! – поморщился как от боли Йорик. – Я предпочитаю думать об этом, как о помощи изгнанникам.

– Ах, вот как! Я думал, это связано с поиском нового хозяина!

– Допустим, а кто хозяин? – пожал плечами Йорик. – Земля просто лежала там, совершенно пригодная; никто ею не пользовался. Нам потребовалось всего лишь дать пинка нескольким динозаврам и въехать на поселение.

– И вам никогда не приходило в голову, что мы, живущие здесь, на Грамарие, можем иметь какое-то свое мнение по этому поводу, да?

– С какой стати? Я имею в виду, вы же были здесь, а мы там, а между нами весь океан. Вам не полагалось даже знать, что мы там живем!

– Лорд Чародей, – вмешался Туан. – Новость эта очень интересная, но несколько сбивает с толку.

– Да, дело немножко усложняется, – согласился Род. И снова повернулся к Йорику. – Как думаешь, не начать ли нам сначала?

– Прекрасно, – пожал плечами Йорик. – Где оно?

– Давай выберем его с твоей личной точки зрения. Где начинается твоя история?

– Ну, одна женщина подняла меня за ноги, шлепнула по заду и сказала: “Мальчик!” А рядом стоял один мужчина...

– Нет-нет! – Род сделал глубокий вдох. – Это немного чересчур далекое прошлое. Как насчет того, чтоб начать с твоего обучения английскому? Как тебе удалось его усвоить?

Йорик пожал плечами.

– Меня кто-то обучил. Как же еще?

– Ошеломляющее открытие, – проворчал Род. – Ну почему это я сам не додумался? Нельзя ли немного поконкретней об учителе? Твоя речь, к примеру, говорит мне, что он был не из средневековой культуры.

Йорик нахмурился.

– Как ты догадался? Я имею в виду, мне известно, что меня отправили далеко не в приготовительную школу, но...

– Ах, вот как! А я-то думал, тебя перво-наперво занесли в список учащихся в Гротоне! Йорик твердо покачал головой.

– Не смог сдать вступительные экзамены. Мы, неандертальцы, не слишком хорошо владели символами. Никаких лобных долей мозга, знаете ли.

Род уставился на него во все глаза.

Йорик в ответ озадаченно нахмурился. Затем по лицу его расплылась болезненная усмешка.

– О. Понимаю. Держу пари, ты гадаешь, что если я не владею символами, то как же я могу говорить. Правильно?

– Мне приходило на ум что-то в этом роде. Конечно, как я замечаю, у твоих товарищей есть какой-то свой язык.

– Очень даже свой; не найдешь никакого другого неандертальского племени, говорящего на нем.

– Я, в общем-то, и не собирался искать. Йорик оставил перебранку без внимания.

– Эти изгнанники происходят от стольких разных народов, что нам пришлось разработать lingua franca. Он, конечно, побогаче любого из языков-родителей – но все равно у него очень ограниченный словарь. Никакой неандертальский язык не заходил намного дальше таких речений, как “моя голодный – это еда – убей”.

– Этому я могу поверить. Так как же ты тогда смог выучить английский?

– Точно так же, как попугай, – объяснил Йорик. – Я запоминаю все сигнальные реплики и следующие за ними ответы. Например, если вы говорите “здравствуйте”, то для меня сигнал сказать в ответ “здравствуйте”, а если вы говорите “как поживаете?”, то это для меня сигнал сказать “прекрасно, а как вы?”, даже не думая об этом.

– Такое вообще-то присуще не только неандертальцам, – указал Род. – Но здесь ты ведешь разговор чуточку посложнее.

– Да, ну это происходит благодаря мысленным сигналам. – Йорик постучал себя по черепу. – Видите ли, понятие подталкивает меня изнутри, и это действует подобно сигнальной реплике, и слова для выражения этого понятия тотчас выскакивают из памяти в ответ на этот сигнал.

– Но то же самое, в общем-то, происходит и когда говорим мы.

– Да, но вы знаете, что означают эти слова, когда произносите их. Что же до меня, то я просто цитирую. И по-настоящему не понимаю того, что говорю.

– Ну, я знаю множество людей, которые...

– Но они могли бы понять, если бы удосужились подумать.

– Ты не знаешь этих людей, – натянуто улыбнулся Род. – Но я улавливаю твой довод. Вот поверить в него – другое дело. Ты пытаешься сказать мне, что не понимаешь слов, которые говоришь мне прямо сейчас – даже если удосужишься обдумать каждое слово в отдельности,

Йорик кивнул.

– Теперь ты начинаешь понимать. Большинство из них просто звуки. Мне приходится принимать на веру, что они имеют именно то значение, какое я хочу им придать.

– Кажется весьма рискованным делом.

– О, не слишком. Суть я понимаю. Но большая часть высказывается просто по принципу стимул-реакция, подобно тому, как кошка говорит “мяу”, завидя молоко. – Объяснение это, которое ты мне только что представил, весьма сложное, – указал Род.

– Да, но оно все от памяти, вроде прокручивания записи. – Йорик развел руками. – Сам я по-настоящему не врубаюсь в него.

– Но твой родной язык...

– Состоит из нескольких тысяч звуковых эффектов. Хотя даже не очень и музыкальных – музыкальные лады тоже, в основном, находятся в лобных долях мозга. Манипулировать тонами – все равно что манипулировать цифрами. Однако я люблю слушать музыку. Для меня даже “У Мэри был барашек” – настоящее чудо.

Тут вмешался нахмурившийся Туан.

– Он говорит, будто он лупоглазый недоумок?

– Эй, не надо этого! – поднял руку Йорик, негодующе качая головой. – Не надо нас недооценивать. Мы, знаете ли, народ умный – с таким же объемом мозга, как и у вас. Просто мы не можем этого высказать, вот и все, или еще складывать и вычитать, если уж на то пошло. Мы можем сообщать только о конкретных вещах – ну, знаете – еда, вода, камень, огонь, секс – о таком, что можно увидеть и потрогать. Мы не можем говорить только об абстракциях; те требуют символов. Но интеллект у нас на месте. Именно мы научились пользоваться огнем – и обкалывать кремень для изготовления оружия. Инструменты, может, и не очень хорошие – но мы совершили крупный прорыв

Род кивнул.

– Да, Туан, не надо этого недооценивать. Мы считаем себя умными оттого, что изобрели атомну... э... – Род вспомнил, что ему не полагается уведомлять грамариицев о передовой технологии. Та могла расстроить всю их культуру. И выбрал их версию оружия, подвергшего опасности цивилизацию, – ...арбалет. Но додуматься до укрощения огня было ничуть не легче.

– Молодец, – одобрительно кивнул Йорик. – Вы, сапиенсы, сумели построить такую сложную цивилизацию потому, что еще до того, как вы стали существовать, под вами заложили хороший фундамент; вы унаследовали его, когда развились. Но подвал построили именно мы.

– У неандертальцев был разум, – объяснил Род. – Просто они не могли манипулировать символами – а без них можно дойти лишь до определенного предела.

Йорик кивнул.

– Аналитические рассуждения просто-напросто не наша сильная сторона. Однако мы мастаки по части предчувствий – и у нас отличная память.

– Приходится иметь такую для запоминания всех этих непонятных вам стандартных ответов. Йорик кивнул.

– Я могу вспомнить почти все, что когда-либо происходило со мной.

– А как насчет того, кто обучил тебя английскому?

– О, разумеется! Это... – Тут Йорик застыл, уставясь на Рода. Минуту спустя он снова попытался болезненно усмехнуться. – Я, э, не хотел приступать к этому, э, уж так скоро.

– Да, но вот мы хотели, – сладко улыбнулся Род. – Кто тебя обучил?

– Тот же парень, который дал мне имя; – сказал Йорик.

– Значит, он обладал кое-каким образованием – и определенно был не из средневековой культуры.

– Как ты столько определил по одному этому факту? – нахмурился Йорик.

– Поманипулировав символом. Как его звали?

– Орел, – вздохнул Йорик. – Мы прозвали его так потому, что он походил на него.

– Чем? У него были перья? – Перед глазами у Рода вдруг возникло видение негуманоида из отряда птичьих, руководящего покорением земной планеты чужими руками.

– Нет, нет! Он человек, спору нет. Может, он и стал бы отрицать это – но это так. Просто у него нос похож на клюв, и выглядит он всегда немного рассерженным, и волос немного – да ты знаешь. Он обучил нас сельскому хозяйству.

– Да, – нахмурился Род. – Неандертальцы ведь так и не вышли за пределы культуры охотников-собирателей, не так ли?

– Сами по себе, да. Но данная конкретная кучка неандертальцев в любом случае сама по себе никогда не сошлась бы. Орел собрал нас поодиночке со всей Европы и Азии.

– Странный способ сбора, – нахмурился Род. – Почему он просто не взял уже сложившееся племя?

– Потому что он не хотел возиться с племенем. Он хотел спасти группу невинных жертв.

– Жертв? – нахмурился Род. – Кто же вас шпынял?

– Все, – развел руками Йорик. – Для начала, плосколицые – вроде вас, только покрупнее. Они обкалывали кремень, изготовляя орудия, так же как и мы – только делали это намного лучше.

– Кроманьольцы, – медленно проговорил Род. – Ваш народ – последние неандертальцы?

– О, ни в коем случае! Фактически, в том-то и заключалась вся беда – во всех этих других неандертальцах. Они нас на дух не переносили. И скорей убили бы нас, чем поглядели на нас.

Род вдруг нашел определение Йорику – тот был параноиком.

– Я думал, дело происходило совсем наоборот,

– Как? Что мы скорей убили бы их, чем посмотрели на них?

– Нет, что вы убили бы их, когда посмотрели на них. Йорик, похоже, почувствовал себя неуютно.

– Ну да, эта штука с Дурным Глазом – в нем-то и заключалась вся беда. Я имею в виду, ведь стараешься же изо всех сил скрыть его; стараешься спрятать его – но раньше или позже кто-нибудь да замахнется и попытается хрястнуть тебя дубиной.

– Да брось ты! Это ведь не было неизбежным, разве не так? – бросил Род.

– Никогда не жил в компании с неандертальцами?

– О! – Род чуть склонил голову набок. – Вы были не очень-то цивилизованные, да?

– Жили как пещерные люди, – подтвердил Йорик,

– О, верно. – Род, смутившись, отвел взгляд. – Извини, я забыл.

– Здорово, – усмехнулся Йорик. – Это комплимент.

– Полагаю, да, – медленно согласился Род. – Но как получилось, что ваши ссоры обязательно оборачивались насилием?

Йорик пожал плечами.

– Ну что я могу вам сказать? Никаких адвокатов. Какой бы ни была причина, мы склонны колошматить друг друга – и тогда ничего нельзя с собой поделать; приходится заставить противника цепенеть.

– Чисто для самозащиты, конечно.

– О да, чисто! У большинства из нас хватало ума не бить в ответ оцепеневшего – а те, у кого не хватало, все равно не могли; удержание человека оцепеневшим требует кой-какой сосредоточенности. На битье просто-напросто ничего не остается.

– Ну, может быть. – У Рода имелись сомнения. – Но с чего ему желать потом убить тебя, когда ты его не тронул?

– Это же только ухудшало дело, – вздохнул Йорик. – Я хочу сказать, если я заставлю тебя оцепенеть, ты почувствуешь себя достаточно скверно...

Лязг и шорох позади Рода красноречиво свидетельствовали, что его солдаты взяли оружие наизготовку. Рядом с ним Туан пробормотал:

– Поосторожней, зверочеловек!

Йорик пер дальше, не обращая на них внимания.

– Но если я не исколошмачу тебя, ты сочтешь это пренебрежением и еще больше возненавидишь меня. И все же беда возникала не из-за того, кто цепенел – из-за зрителей.

– А что вы делали – билетами спекулировали? У Йорика раздраженно сжался рот.

– Ты хоть понимаешь, как трудно уединиться в этих маленьких племенах?

– Да... полагаю, с этим возникает проблема.

– Кой черт проблема! Просто гибель! Кто захочет, чтоб ты жил рядом, если ты можешь сделать с ним такое? И есть только один способ гарантировать, что тебя рядом не будет. Нет, выбираться из деревни нам приходилось самим. Обычно, нам в этом сильно помогали...

– Просто чудо, что хоть кто-то из вас выжил. – Затем в мозгу у Рода что-то щелкнуло. – Но вы уцелели, не так ли? Если кто-нибудь подбирался слишком близко, вы могли приковать его к месту.

– Да, на достаточно долгий срой, чтоб удержаться подольше. Но что делать, когда уберешься?

– Выживать. – Род уставился на небо, представляя себе, на что это будет похоже. – Довольно одиноко...

– Никогда не пробовал прожить сам по себе в дикой местности, не так ли? – фыркнул Йорик. – Одиночество тут самое легкое. Кролик в день спасает от голода – но саблезубый думает то же самое о тебе. Не говоря уж о страшных волках или пещерных медведях.

Род задумчиво кивнул.

– Могу понять, почему вам захотелось образовать новое племя.

– Из кого? – насмешливо осведомился Йорик. – Нам, знаете ли, не очень-то грозило перенаселение. Путь между племенами лежал долгий – и в любом из них не очень-то много эсперов с Дурным Глазом. Такой мог быть один на сотню квадратных миль – а вы знаете, как длинны сто миль, когда идешь пешком по пересеченной местности?

– Около двух недель. – Но на самом деле Род думал об избранном Йориком слове – он сказал “эспер”, а не “ведьма” или “чудовище”. – Именно тут и вступал в игру ваш Орел?

– И как раз вовремя, к тому же, – кивнул Йорик. – Подобрал нас одного за другим и привел в такую милую избранную им горную долинку. Где много дождей, приятную и прохладную весь год напролет...

– Очень прохладную зимой – я б подумал.

– И напрасно, потому что это не так. Полагаю, находилась весьма далеко на юге – потому что там никогда не бывало больше, чем свежо. Конечно, дичи там не хватало.

– Четыре тысячи? Разделенные сотней с лишним миль? Что он сделал – потратил целую жизнь, разыскивая вас всех?

Йорик начал было отвечать, а затем удержался и сказал очень осторожно.

– Он умел путешествовать быстро.

– Я думаю, очень быстро. – Род представил себе машину на воздушной подушке, пытающуюся подняться на склон под углом в сорок пять градусов. – А как же он доставил вас в ту горную долину? На крыльях?

– Что-то вроде того, – признался Йорик. – И долина эта была не такая уж и большая. Он научил нас пользоваться луками и стрелами, и мы шикарно поохотились, но Орел знал, что это может длиться лишь до определенного времени, и поэтому заставил нас заняться севом. И как раз когда дичь уже скудела, был готов к уборке наш первый урожай маиса.

– Маиса? – разинул рот Род. – Где он его достал, черт возьми?

– О, это было не тем, что ты считаешь маисом, – быстро уточнил Йорик. – Маленькие мелкозернистые початки, всего дюйма четыре длиной.

– В 50 000 году до нашей эры маис был всего лишь тупоголовой травой, – проскрежетал Род. – Вроде некоторых, о ком я мог бы упомянуть. И произрастал он только в Новом Свете, А неандертальцы произрастали только в Старом.

– Кто сказал? – фыркнул Йорик. – Если мы не оказали любезности оставить окаменелости, это еще не значит, что нас там не было.

– Но также не значит, что вы там были, – отпарировал, не разжимая губ, Род. – И у тебя очень ловко получается не отвечать на заданный тебе вопрос.

– Да, не правда ли? – усмехнулся Йорик. – Уверяю тебя, это требует тренировки.

– Уволь, – попросил Род. – Расскажи мне побольше об этом вашем Орле. Откуда он вообще, собственно, взялся?

– Его прислали небеса в ответ на наши молитвы, – благочестиво ответил Йорик. – Только мы больше не называли его Орлом – мы называли его Маисовым Королем. Таким образом, мы могли оставаться одни в своей долинке и никого не беспокоить.

– Похвальный идеал. Что же случилось?

– На нас наткнулась группа плосколицых, – вздохнул Йорик. – Чисто идиотская случайность. Они поднялись в горы, ища прямые ели на древки копий, и забрели по ошибке в нашу долину. И, будучи плосколицыми, не могли уйти, не попытавшись немножко пограбить я помародерствовать.

– Неандертальцы, конечно, никогда такого не делали.

Йорик покачал головой.

– Зачем утруждать себя? Но они просто обязаны были попробовать – и большинство из них к тому же спаслось бегством. Что было еще хуже – так как сбежавшие вернулись во главе целой орды.

Род все еще думал о большинстве.

– Не хочешь же ты попробовать уверить меня, что ваш народ был мирным?

– Был, – согласился Йорик. – Определенно был. Я хочу сказать, когда на нас с воплями бросилось пятьсот плосколицых, даже самые миролюбивые увидели вдруг уйму преимуществ в самообороне. А Орел научил нас пользоваться луками, а плосколицые еще не додумались, как их изготовлять; поэтому большинство из нас уцелело. Снова “большинство”.

– Но Орел решил, что спрятал вас недостаточно хорошо?

– Правильно, – качнул вверх-вниз головой Йорик. – Фактически, решил, что нам не видать безопасности нигде на Земле – и поэтому привел нас сюда. Или, во всяком случае, в Андерландию. – Он дернул головой в сторону запада. – Туда.

– На материк, – перевел Род. – Всего лишь привел вас.

– Правильно.

– Как?

– Не знаю, – пожал плечами неандерталец. – Он просто взял нас в такую большую-пребольшую квадратную штуку и провел нас через нее, и... вот мы тут! – Он усмехнулся. – Только так!

– Только так.

Странно, размышлял Род, как резко мог меняться Йорик, когда он того хотел. Судя по описанию, неандертальцы прошли через машину времени. Рода грыз страх – не был ли этот Орел одним из тоталитаристов будущего, готовивших мятеж два года назад? Или одним из анархистов будущего, пытавшихся устроить государственный переворот?

Или еще кто-то из будущего, пытавшийся вмешаться в ход событий на Грамарие?

Почему бы и нет? Если существовали две путешествующие по времени организации, то почему не быть и третьей? Или четвертой? Или пятой? Сколько вообще машин времени спрятано на этой планете? Может ли Грамарий быть настолько важен?

Вполне может, молча признался он самому себе. От одного ренегата из будущего он узнал, что Грамарий в конечном итоге станет демократией и будет поставлять телепатов, жизненно важных для выживания межзвездной демократии. А это означало, что тоталитаристы и анархисты будущего были обречены на поражение – если не смогут ввергнуть Грамарий в оковы диктатуры или анархии. Планета являлась связующим звеном, осевым элементом в истории человечества – и если она была осью, то Род был ее направляющей.

Орел явно был из будущего – но с чьей стороны. От Йорика Роду этого, безусловно, не узнать. Конечно, он мог попробовать – но, по всей вероятности, неандерталец тут же превратится в молчальника. Род решил не нажимать в этом вопросе – пусть Йорик болтает до конца, а мы просто посидим и послушаем. Таким образом. Род по крайней мере узнает все, что неандерталец готов сказать. Сперва получи основные сведения, а уж потом докапывайся до подробностей. Род заставил себя усмехнуться и сказал:

– По крайней мере, вам больше не грозили плосколицые... я имею в виду кроманьольцы.

– Безусловно. Фактически какое-то время дела обстояли действительно первоклассно. Мы выгнали динозавров, за исключением неумевших достаточно быстро бегать...

– Как вы управились с последними?

– С помощью ножа и вилки. Неплохо на вкус, если достаточно выдержать. Особенно если их перемолоть и посыпать сверху кукурузным хлебом, добавив немного плавленого сыра.

– Я, э, думаю, мы может, э, подождать с этой темой. – Род с трудом сглотнул, борясь с тошнотой в желудке. – Но, уверен, наш полковой повар с удовольствием выслушает твои рецепты. – Судя по звуку, один из солдат позади него поперхнулся, а Туан тяжело сглотнул. Род сменил тему. – После того как вы позаботились о живности, вы, надо полагать, вырубили подлесок?

– Да, и вышли из него отличные домишки. А потом посеяли урожай и, наблюдая, как он растет, занимались рыбной ловлей.

– Поймали что-нибудь?

– Только коэлакантов, но они не так уж плохи с малостью...

– А как шло сельское хозяйство? – быстро спросил Род.

– Лучше и быть не могло. И очень быстро росло, к тому же, и вымахивало на немалую высоту; у вас здесь хорошая почва.

– Настоящий Сад Эдема, – сухо отозвался Род. – Кто же был змеем?

– Один парень с горящим взором, рвавшийся творить добро.

Родом овладела скука, но тут у него внезапно проснулся интерес.

– Парень?

– Ну ладно, допустим, ему около сорока. А глаза у него горели чисто от жадности – но взрослым его по-настоящему нельзя назвать. Все еще не видел разницы между действительностью и фантазией. Он возомнил себя магом и жрецом в одном лице и шатался везде, твердя всем, что следует поклоняться Древнейшему Богу.

– А кто этот Древнейший Бог? – нахмурился Род.

– Скорей уж что. Никто, прошу заметить, никогда не видел его.

– Так и бывает с большинством богов.

– В самом деле? Судя по всем слышанным мною рассказам, дело обстоит совсем наоборот. Но этот шаман рисовал нам его изображения; на картинке получалось гротескное раздутое существо со змеями вместо волос и огоньками вместо глаз. Называл его Коболдом. – Йорик содрогнулся. – У меня мурашки пробегают при одной лишь мысли о нем.

– Не из тех, кто вселяет уверенность, – согласился Род. – И он надеялся кого-то обратить с помощью этой твари?

Йорик кивнул.

– Но не обратил – по крайней мере до тех пор, пока его дружок Атилем не пропал в море.

– Его дружок пропал в море. И это заставило народ подумать, что его бог – взаправдашний?

– Нет, это произошло потому, что Атилем вернулся.

– А, – Убитый и Восставший.

– Да вообще-то нет. Понимаешь, Атилем вышел в море половить рыбу и не вернулся. Но в конце концов он вернулся две недели спустя – и сказал, что нашел в пяти днях пути по воде совершенно новую страну. И в ней было полным-полно плосколицых!

– А. – Род медленно поднял голову, глаза его туманились. – Понятно. Ваш народ решил, что Орел был не прав, да?

– Вы быстро схватываете, милорд.

– А это означало, что прав Коболд. Йорик кивнул.

– В общем-то бессмыслица, верно? Род пожал плечами.

– Именно так склонны думать люди. Я имею в виду, мы же говорим об общественном мнении, а не о логике.

– Разумеется. – Йорик развел руками. – Поставьте себя на их место. Почему Орел поселил вас в такой близи от ваших старых врагов, если он действительно могуч и мудр?

– Но они же находились далеко за морем, – разумно указал Род. – В дне пути.

– Именно так и твердили мы все. – Йорик кивнул на своих друзей. – Мы были руководящими кадрами Орла. Я был его правой рукой – а вот тот, Гачол, – левой.

– А остальные были пальцами?

– Вы уловили. Так или иначе, мы твердили, что плосколицые не смогут сильно побеспокоить нас – раз надо пересечь все эти воды. Но в один прекрасный день мы посмотрели вверх, и в небе плыл какой-то плосколицый.

Гальванизированный Род весь напрягся. Тоби, на разведке! Но не умалчивая ли кое о чем Йорик. О такой мелочи, как набег?

Но неандерталец пер дальше.

– Ну! Могу вам сказать – масло в огонь пролилось! Прежде чем плосколицый убрался, с неба, этот шаман – его звали Мугорк – обегал всю деревню, крича о том, что Орел нас предал и теперь плосколицые нахлынут, словно толпа каракатиц, и набьют нас всех себе в глотку!

– Неужели с ним, никто не заспорил?

– Некоторые из нас попытались указать, что один плосколицый – это еще не армия и не флот, если уж на то пошло. Но я имею в виду, ведь этот плосколицый летал! Все ударились в панику. Некоторые настолько перепугались, что действительно начади выкапывать себе норы! Я имею в виду, они говорили о магии и о колдовстве, а Орел неустанно подчеркивал, что он не маг и не колдун. Ему, конечно, никто не верил, но...

– Но это посеяло зерно сомнения, – перебил Род, – Мне б такое везение!

– Чего-чего? – нахмурился обезьяночеловек.

– Э, ничего, – поспешно дал задний ход Род. – Как я понимаю, народ начал верить в Коболда, и притом в самое неподходящее время?

– Верно. В конце концов, был же шаман Мугорк, бегавший повсюду, твердя, что он был магом и колдуном – и что его бог, Коболд, мог сделать их достаточно сильными для разгрома плосколицых, и, ну... люди не слишком ясно мыслят, когда их напугают до одури. Не успели мы и глазом моргнуть, как все орали и кричали, что шаман прав и Коболд, должно быть, все-таки истинный бог.

– А разве вы не начали отпутать, что климат делается нездоровым?

– Да, именно тогда. Мы... – Йорик дернул головой в сторону своих спутников, – ...начали чувствовать перемену ветра. Поэтому мы отправились в Высокую Пещеру посоветовать Орлу скрыться.

– Надеюсь, он вас послушался.

– Послушался! Он нас опередил – как обычно. Упаковал всем нам походные мешки. Пока мы надевали их на спины, он сунул нам в руки луки. А потом велел нам исчезнуть в джунглях и построить плот.

– Плот? – нахмурился Род, Йорик кивнул.

– Мы нашли несколько действительно толстых деревьев с действительно толстой корой, и они плавали действительно хорошо. Он посоветовал нам не беспокоиться о том, куда мы плывем – просто выгрести в океан и дрейфовать себе. О, он еще велел нам захватить побольше продовольствия и уйму питьевой воды, потому что на плоту мы можем пробыть долго.

– Без парусов и весел, обязательно, – Род отметил про себя, что Орел, волшебник он там или нет, явно кое-что понимал в науке – как ему и полагается, если он управлял машиной времени. Он, кажется, знал о течении между Звероландией и Грамарием. Он сказал вам, где вы высадитесь на сушу?

– Да, в Стране Плосколицых. Но он посоветовал нам не тревожиться из-за этого, потому что эти плосколицые были хорошими людьми, вроде него.

Он захлопнул рот ладонью, широко раскрыв глаза.

Проговорился он, решил Род.

– Разве ты не хочешь, чтобы я узнал, что он хороший?

– Э... да. – Йорик убрал ладонь, с энтузиазмом кивая и усмехаясь. – Да, разумеется. Что он хороший, вот и все.

– Так я и думал. Я имею в виду, ведь не мог же ты беспокоиться о том, что дашь мне знать о его принадлежности к плосколицым – это было вполне очевидно все время.

– О. – У Йорика вытянулось лицо. – Вы, ребята, здорово умеете манипулировать символами, не так ли?

Но как мог неандерталец сообразить, что слова являются символами? Снова проглядывало его образование.

– Значит, вы построили плот и выгребли в океан, а течение принесло вас сюда?

– Да. – Йорик поглядел на ограждавшую его стену из наконечников копий. – И не буду от вас скрывать, какое-то время мы думали, что, возможно, Орел ошибся насчет вас.

Род пожал плечами.

– Можно ли их винить? Некоторые из этих ратников местные; а несколько дней назад ваши парни разорили деревню неподалеку отсюда. Превратили ее в зубочистки и мясной склад, а у некоторых из солдат там жили родственники.

– Чего они сделали? – уставился на него с откровенным ужасом Йорик. А затем резко повернулся к своим людям, изрыгнув яростный град задненебных и лающих звуков. Его спутники вскинулись и, подняв головы, в ужасе уставились на него. Их лица потемнели от гнева. Они ответили Йорику рыками ярости. Тот снова повернулся к Роду. – Я не хочу, чтобы это звучало так плохо, милорд, но вы уверены в этом?

Род кивнул, стараясь сохранить бесстрастное выражение лица. Либо Йорик и его люди были удивлены и потрясены этой новостью, либо они очень хорошие актеры.

– Они разорили деревню и на севере тоже. Я был там; сам видел. Большинство селян успело сбежать, но моих солдат они порезали, как ветчину, на воссоединении семьи.

Лицо Йорика на какой-то миг задергалось; затем он отвернулся и сплюнул.

– Ух, этот тощий кошкодав Мугорк! Наверняка за этим стоит он!

– Значит, вы ничего об этом не ведали? – потребовал ответа Туан.

Йорик покачал головой.

– Никто в деревне не знал.

– На борту того длинного судна приплыло по меньшей мере пять раз двадцать воинов, – сказал Туан. – Многие в вашей деревне должны об этом знать.

– Если они знали, то очень хорошо хранили тайну, – проворчал Йорик. А затем поджал губы. – Конечно, никто б по-настоящему не заметил при гуляющей у нас эпидемии.

– Эпидемии? – навострил уши Род. – Какой?

– О, в общем-то ничего серьезного, сами понимаете, но достаточно серьезно, чтобы люди не вставали с постели неделю-другую из-за озноба и лихорадки. Как вы понимаете, мы были немного заняты.

– Как я понимаю, они симулировали, – отрезал Род. – Эта лихорадка случайно не поражала только одиноких мужчин, а?

Йорик уставился в пространство.

– Теперь, когда вы упомянули об этом...

– Просто, но эффективно, – объяснил Туану Род. – Если кто-нибудь постучит в дверь и ему не ответят, то он просто решит, что парень спит или слишком болен и не хочет, чтоб его беспокоили. – Он снова повернулся к Йорику. – Полагаю, никто и не думал зайти проверить и посмотреть, не надо ли ему чего?

Йорик пожал плечами.

– Думать-то думали, но в чужой дом не войдешь без приглашения. Однако мы каждый вечер оставляли у двери еду – и на следующее утро она всегда исчезала.

– Держу пари, что друзья вашего шамана получали дополнительный паек.

– Похоже, вы правы. – Лицо Йорика темнело. – Но мы никогда не думали проверять больных – мы доверяли друг другу. Вы не понимаете, как это здорово оказаться среди целой оравы себе подобных, когда ты всю жизнь был один. И мы не зайдем просто поздороваться, если весьма уверены, что хозяин дома скверно себя чувствует; никому не хотелось подцепить заразу.

Род мрачно кивнул.

– Просто. Мерзко, но просто. – Он опять повернулся к Туану. – Стало быть, мы наткнулись на частное предприятие – на кучку молодчиков, заботящихся о собственном благе и плюющих на то, сколько вреда это может причинить их соседям.

– Так, значит, этот паршивец Мугорк проводил тайные рейды командос, чтобы разозлить вас, плосколицых, – пробурчал Йорик. – Неудивительно, что вы прислали разведчика.

– А вы не прислали? – огрызнулся Род. Тут у него сузились глаза. – А если подумать, возможно, и прислали.

– Кого, мы? – уставился на него потрясенный Йорик. – Будьте благоразумны, милорд! Это же все равно, что зайти зимой к пещерному медведю и разбудить его хорошим пинком? Думаете, мы пошли на такой риск, будь у нас хоть какой-то выбор?

– Да, – медленно проговорил Род. – По-моему, у вас нет недостатка в смелости. Но вы б также не поступили бы настолько глупо, что явились бы сюда без личины – особенно ввиду того, что по крайней мере один из вас говорит на хорошем земном английском. Туан тяжело кивнул.

– Я думаю, они, лорд Чародей, – добрые люди, бежавшие от злых.

– Боюсь, что мне придется согласиться с этим, – вздохнул Род. – Но коль речь зашла о добрых людях – что случилось с Орлом?

Йорик пожал плечами.

– Он сказал лишь, что намерен спрятаться.

– И надеюсь, взять с собой свои приборчики, – мрачно добавил Род. – У врагов и так уже чересчур много машин.

– Врагов? – повернулся к нему, нахмурясь, Туан. – Здесь нет ничего, кроме жаждущего власти выскочки, лорд Гэллоуглас.

– Да, того, кто думает, что Грамарий похож с виду на вкусный десерт! Если это не враг, то кто?

– Тоталитаристы из будущего, – прошептал Векс через наушник, – и анархисты из будущего.

– Но ты же знаешь, какими извилистыми путями бродит моя мысль, – продолжал Род, обращаясь вроде бы к Хуану. – Я всегда обязательно гадаю, не прячется ли за злодеем другой злодей.

Туан улыбнулся почти с любовью.

– Если такое подозрение поможет тебе оберегать нас, как ты оберегал нас в прошлом, тогда на здоровье, можешь всегда видеть медведя за каждым кустом!

– Ну, не медведя, но обычно вижу косолапого.

– Оптимистам веселей живется, милорд, – напомнил ему Йорик.

– Да, потому что пессимисты обеспечивают им безопасное житье. А как нам обеспечить безопасность, если мы никогда не знаем, где враг нанесет следующий удар?

Йорик пожал плечами.

– Мугорк может выставить не больше тысячи бойцов. Просто поставить по пятьсот солдат во всех местах, где он может ударить.

– Во всех местах? – переспросил с сардонической улыбкой Род. – У нас побережье в три тысячи миль, и нам понадобятся эти пятьсот солдат по меньшей мере на каждом десятке миль. Кроме того, пятьсот никак не хватит – маловато, когда враг может заставить их оцепенеть. Нам понадобилось бы оставить по меньшей мере пару тысяч на каждом участке. Йорик пожал плечами.

– Ну, так в чем же трудность?

Род почувствовал, как в нем подымается гнев, а затем вспомнил, что неандертальцы не умели манипулировать символами – включая и простое умножение.

– Это будет примерно шестьсот тысяч ратников, а у вас...

Йорик остановил его, подняв руку.

– Э... мне немножко трудно представить все больше двадцати. Если больше, чем у меня пальцев на руках и ногах....

– Просто положись на мое слово; это намного больше ратников, чем доступно для нас. Средневековая технология не очень-то поощряет густое население.

– О. – Йорик, казалось, приуныл. А затем повеселел. – Но вы можете расставить сторожей.

– Разумеется, и расставили. Но есть еще трудность с тем, как вовремя перебросить армию на налетчиков.

– Все это не может быть настолько трудно! Род сделал глубокий вздох.

– Послушай, нам требуется переправить по меньшей мере столько же людей, сколько во всей вашей деревне.

– Для чего – сразиться с какой-то паршивой тысячей?

– По-моему, ты не понимаешь, насколько большое преимущество дает вашим людям этот Дурной Глаз, – кисло заметил Род.

– Не такое уж и большое. Я хочу сказать, ведь один человек может сковать взглядом только одного другого человека. Может, двух, если поднажмет, но не очень хорошо.

Род на миг уставился на него, а затем сказал:

– Ваши ребята с одного корабля полностью приковали к месту небольшую армию наших.

– Что? Род кивнул.

– Это будет примерно, э, две руки моих людей на каждого из ваших.

Йорик уставился на свои растопыренные пальцы и покачал головой.

– Не может быть. Никак. Ни в коем разе.

Род поглядел на него, а затем пожал плечами.

– Очевидно, кто-то нашел способ устроить такой фокус.

Он вспомнил, что говорила Гвен о молнии.

– Тогда вычислите способ расстроить его, – живо откликнулся Йорик. – Вы, плосколицые, мастера по этой части. Мы можем показать вам, как делается цепенение – как вы его там называете, Дурной Глаз? – мы можем показать вам, как он производится.

– Это может помочь...

– Разумеется, поможет! Благодаря этому вы сумеете что-нибудь придумать!

– Ах, сумею, да? Как же это, а?

– Потому что, – усмехнулся Йорик, – вы умеете манипулировать символами.

Род открыл было рот, готовый ответить, но не смог ничего толком придумать, и поэтому снова закрыл его. Именно это и отделяло его от обыкновенных людей. Он лишь слабо улыбнулся и ответил:

– Манипулирование символами не всегда творит чудеса, Йорик.

– Я готов рискнуть. Вы нам только скажите, что мы можем сделать, и мы это сделаем.

– Разве не будут они в какой-то мере ценными для наших сил? – спросил Туан.

Род, нахмурясь, повернулся к нему.

– Сражаясь бок о бок с нашими солдатами? Да их в первой же битве порубают наши же ратники.

– Не порубают, если мы вышлем их вперед наших главных сил, разведать силы врага. Давай обучим их пользоваться большими луками, арбалетами и алебардами и пошлем их вперед учинить разор, прежде чем прибудем мы.

Род покачал головой.

– Ближайший рыцарь в ту же секунду нападет на них. Они, знаешь ли, не очень-то неприметные с виду. – Внезапно у него расширились глаза и он усмехнулся:

– О!

– О? – осторожно переспросил Туан.

– Да. Если они чересчур выделяются здесь, чтобы от них был какой-то толк, то нам следует использовать их там, где они выделяться не будут!

Лицо Туана постепенно прояснилось, расплывшись в блаженной улыбке.

– Да, воистину! Хорошенько обучить их и отправить в Звероландию. Тогда они смогут напасть на людей этого Мугорка без их ведома!

– Ну, не совсем. Если для нас они все на одно лицо, это еще не значит, что они и друг для друга все на одно лицо. Но они смогут спрятаться в лесу, навербовать некоторых других из числа недовольных, и...

– Да! Создать небольшую армию!

– Ну, я мыслил не совсем такими масштабами...

– Армию не потяну, – покачал головой Йорик. – Вот пятьдесят ратников, возможно, мне удастся набрать, но только пятьдесят, максимум. – Он оглянулся на своих коллег, а потом на Рода. – Это все наши руки вместе взятые, верно?

– Верно, – поборол усмешку Род. – Но приложи их в нужном месте и в нужное время...

– Да, пятьдесят человек, знакомых с местностью. – Глаза у Туана загорелись. – Такое и впрямь будет неплохо сделать, мастер Зверочеловек.

– Сгодится и просто Йорик, – беззаботно отмахнулся неандерталец. – Пятьдесят, думается, я смогу собрать. Да. Мы можем спрятаться в джунглях по другую сторону утесов от деревни. Но не больше пятидесяти. У большинства мужчин есть жены и дети. Это делает человека осторожным.

Род кивнул на других неандертальцев.

– А как насчет твоих парней? Йорик покачал головой.

– Все холостяки. Мы-то гадали, почему Орел не подбирал женатых мужчин, и не буду от вас скрывать, некоторые из женщин были весьма расстроены этим.

– Не беспокойтесь, это пустяки по сравнению с тем, какой вой они подняли бы при первом же случае, когда их мужьям пришлось бы работать допоздна. – Род с приливом благодарности подумал о Гвен. – Значит, они считали Орла женоненавистником?

– Нет; совершал кувырок всякий раз, когда кто-нибудь женился. А если окручивали одного из Внутреннего Круга, 6н еще больше радовался. Выпирал их, конечно, во Внешний Круг, но всегда говорил, что парня повысили, произвели в мужья.

– Странный способ смотреть на случившееся. – Род поразмыслил над этим. – Хотя, возможно, и точный...

– Да, это само по себе работа, – согласился Йорик. – Но отсутствие иждивенцев оказалось, безусловно, удобным, когда нам пришлось срочно покинуть село.

– Думаешь, Орел все время учитывал это?

– Я в этом уверен – теперь. Итак, мы соберем для вас холостяков в этот партизанский отряд, но каких действий вы ждете от него?

– Вы должны напасть на них с тылу, в то время как мы будем штурмовать со стороны океана, – ответил Туан. – Тогда, может, мы сумеем привлечь вашего Орла из его горного гнезда.

– Или оттуда, где он там прячется, – кивнул Йорик. – Похоже, мысль отличная.

– Значит, договорились, – протянул руку Род, – осторожно, надо признать.

Йорик с миг нахмурясь глядел на руку Рода. А затем усмехнулся.

– Ах да! Теперь вспомнил! – Он схватил руку Рода обеими своими и с энтузиазмом пожал ее, – Союзники, да?

– Союзники, – подтвердил Род. – Кстати, союзник...

– Что угодно, милорд, – щедро отозвался Йорик.

– Викингское снаряжение.

– А?

– Викингское снаряжение, – повторил Род. И порадовался, увидев, что для неандертальца это словосочетание ничего не значило, – Налетчики вашего шамана приплыли, облаченные в снаряжение викингов – ну, знаешь, рогатые шлемы, круглые щиты...

– Да, да, я знаю, как выглядели викинги, – раздраженно перебил Йорик, – И драккары тоже были? Род кивнул.

– Догадываешься почему?

– Ну, ничего особо глубокого – но, держу пари, это чертовски напугало местных.

Род на секунду уставился на него.

– Имеет смысл, если пытаешься приспособить терроризм к средневековой культуре, – объяснил Йорик.

– Чересчур большой смысл, – согласился Род. – Пошли, давай вернемся в Раннимид – нам надо учредить для вас военное училище.

Колонна направлялась на север с отрядом копейщиков во главе; затем ехали Род и Туан; затем неандертальцы а ля карт – или, во всяком случае, а ля фургон, реквизированный у ближайшего фермера (неандертальцам никогда не приходило в голову ездить на лошадях; вот есть их, может быть...); и плотно окруженные копейщиками и лучниками. Солдаты и зверолюди всю дорогу настороженно посматривали друг на друга.

– Надеюсь, твоя жена не возражает против неожиданных гостей, – предостерег Туана Род.

– Уверен, она будет столь же гостеприимна, как и всегда, – ответил Туан.

– Именно этого я и боялся.

– Брось, лорд Чародей! И вправду, не будешь же ты отрицать доброту моей любезной жены!

– Или любезность твоей доброй жены, – эхом отозвался Род. – Нам придется лишь надеяться, что эти пещерные люди знают, для чего служат постель и стул.

– Несомненно, нам придется обучать их пользоваться многими предметами в нашем замке, – вздохнул Туан, – за исключением, возможно, их капитана Йорика. Тот, похоже, приобрел уже немало знаний.

– О да! Этот ловкач – настоящий умник! Но меня беспокоит не столько, чему он научился, сколько, у кого он научился.

Туан поглядел на него.

– Ты говоришь об Орле?

– Реку, – подтвердил Род. – Что ты извлек из нашего маленького перекрестного допроса?

– Я немало раздражен оттого, что у нас было так мало возможностей чего-то извлечь. У этого малого какая-то умышленная привычка превращать любой вопрос в тот ответ, какой он желает дать.

– Неплохо сказано, – рассудил Род. А также с проявлением необычной наблюдательности, для Туана. – Но мне думается, я вычислил кое-какие мелочи, о которых он нам не собирался рассказывать. Что ты услышал у него между реплик?

Туан пожал плечами.

– Я узнал, что Орел – волшебник.

– Да, это вполне очевидно – только я бы сказал, что он волшебник моего рода. Он творит свою магию с помощью науки, а не, э, таланта.

Туан сосредоточенно нахмурился.

– И многому ли из этой науки он обучил Йорика?

– Ничему. Он не мог; в ней все зависит от математики. Основным понятиям, может быть, но этого недостаточно для того, чтобы действительно что-нибудь сделать. Однако он немного обучил Йорика истории, иначе этот амбал не знал бы, как выглядели викинги. Вот это-то и заставляет меня нервничать – чему еще научил Орел Йорика и остальной его народ, если уж на то пошло? Туан отмахнулся от этого вопроса.

– Я не стану тревожиться из-за таких дел, лорд Чародей. В конце концов, эти зверолюди не могут быть достаточно разумны для причинения нам бед – во всяком случае, всего лишь впятером, – раз они не могут взаправду научиться нашему языку.

– Я... бы... не... совсем... согласился... с... этим... – Род сделал глубокий вдох. – Признаться, я не сумел расшифровать и проанализировать пределов их способностей решать проблемы. Но серого вещества у них между ушей не меньше, чем у нас с тобой.

Туан, нахмурясь, повернулся к нему.

– Неужели ты и впрямь можешь верить, будто они столь же разумны, как ты или я?

– Могу, хотя должен признать, разум этот, вероятно, очень странный. – Он оглянулся через плечо на группу неандертальцев. По воле случая в тот миг окружавшие их копейщики случайно разомкнулись и дали Роду, мельком увидеть лицо Йорика. – Очень странный.

Гвен прильнула к нему и прошептала:

– Ты отсутствовал не долго, милорд.

– Так, значит, мне теперь нужна причина? – лукаво поглядел на нее Род.

– Не больше, чем всегда, – промурлыкала она, зарываясь головой во впадину у него между плечом и челюстью.

Внезапно Род напрягся.

– Что это?

– Хм? – Гвен подняла голову, на миг прислушавшись. А затем улыбнулась ему. – Всего лишь хрустнула ветка дерева, милорд,

– А, – расслабился Род. – Думал, это малыш... Ты уверена, что он качается в своей люльке?

– Кто может утверждать, коль речь вдет о маленьком чародее? – вздохнула Гвен. – Он и впрямь может быть здесь – и все же, с той же легкостью и в тысяче миль отсюда. – Она еще миг лежала, не двигаясь, словно опять прислушиваясь, а затем с улыбкой расслаблялась. – Нет, я слышу его сон. Он действительно в своей люльке, милорд.

– И никуда не уплывет, поскольку она с крышкой, – улыбнулся Род. – Кто б мог подумать, что у меня будет сын легче воздуха?

– Ты отказываешься от собственной родни? Род перевернулся.

– А вот это замечание, дорогая, заслуживает... – Он резко сел на постели. – Чувствуешь?

– Нет, – обиженно ответила она. – Хотя желала бы.

– Нет, нет! Не это! Я имею в виду дуновение ветра.

– Ветра? – нахмурилась Гвен. – Да, было... – Тут ее глаза расширились. – О.

– Да. – Род окинул ноги с постели и натянул халат. – В пещере чародей. – И, повысив голос, окликнул. – Назовись!

В ответ раздался стук перед пещерой.

– Это ж надо подобрать такой дурацкий час ночи для прихода в гости, – бурчал Род, топая по узкому лестничному пролету в большую прихожую.

У входа в пещеру стояла фигура, видимая лишь силуэтом на фоне ночного неба, и стучала.

– Минуточку, – нахмурился Род. – У нас же нет двери. По чему же ты стучишь?

– Не знаю, – ответила тень. – И все же тут есть какая-то деревяшка и к тому же рядом

– Это ствол, – проворчал Род. – Тоби?

– Да, лорд Чародей. Как вы узнали о моем прибытии?

– Когда ты телепортировался сюда, ты сместил много воздуха. Я почувствовал дуновение ветерка. – Род с хмурым видом подошел к юному чародею. – Чего такого важного, чтоб понадобилось вызывать меня в такой час ночи? Я же только-только вернулся! Неужто наши, э, гости сбежали?

– Нет, лорд Чародей. Они опят в своей тем.. э, комнате для гостей. И все же вас вызывает Его Величество.

– Что случилось? Снова повар забыл положить в суп чеснок? Я ж ему постоянно твержу, что тут не страна вампиров!

– Нет, – ответил с серьезным лицом Тоби. – Королева. Она рвет и мечет.

Часовой увидел подходящего Рода и прошел в дверь впереди него. Род затормозил, чуточку нервничая. Он расслышал бормотание караульного, а затем дверь распахнулась. Род прошел – и чуть не врезался в Туана. Молодой король остановил его, подняв руку и приложив палец к губам. Он кивнул на другую сторону помещения. Род посмотрел и увидел сидевшую в кресле у очага Катарину с освещенным мерцающим огнем лицом. Глаза ее отражали пламя, но выглядели холодными и смотрели с лица из гранита. Пока он наблюдал, она нагнулась вперед, вынула из очага полено и сломала его.

– Свинья, пес и падаль! – Она сплюнула. – Вся страна знает, что королева полу-ведьма, а этот шутовской лже-монах имеет наглость говорить... – Она швырнула в огонь сломанное полено, и пламя заполнило ей глаза, когда она выругалась. – Чтоб он поперхнулся чашей собственной желчи и сдох!

– Чего ее так расстроило? – шепнул Туану Род.

– Она ездила по стране с герольдами впереди и гвардейцами позади, созывая всех, кто может обладать хоть самым малым налетом колдовской силы, явиться в Королевский Ковен в Риннимиде.

– Ну, занималась она вербовкой, – пожал плечами Род. – Но почему она из-за этого готова глотать песок и выдувать стекло?

– Кто говорит? – подняла голову Катарина.

– То Верховный Чародей, любовь моя, – шагнул к ней Туан. – Мне думается, он найдет твои новости небезынтересными.

– Уж безусловно! Подумайте, лорд Чародей! Не сомневаюсь, вас безмерно обрадуют имеющиеся у меня новости!

Род почти чувствовал, как блекнет у него кожа от ее сарказма.

– Если они имеют какое-то отношение к ведьмам и чародеям, то я весь внимание. Как я понимаю, народ оказал вам не совсем чтобы теплый прием?

– Можно было подумать, что стоит глухая зима! – резко бросила Катарина. – Мои герольды рассказывали мне, что прежде чем показалась моя карета, они чувствовали, что лишь королевские гербы на их камзолах спасли их от града камней.

– Не совсем поощряющий прием, но также и ре совсем новый. И все же я надеялся на перемену в отношении общества к нашим эсперам... э, ведьмам.

– Так же, как надеялась и я, и так могло бы произойти – не подымись против них один голос.

– Чей? – Голос Рода таил в себе убийство.

– Священника. – Катарина заставила это слово казаться непристойным ругательством,

Рот Рода медленно раскрылся, а затем с лязгом захлопнулся. Он выпрямился с налетом отвращения на лице.

– Мне следовало бы догадаться.

– Чернец-расстрига, – добавила, поигрывая кольцом, королева, – или кажется. Я говорила с милордом аббатом, и тот отрицает всякое знакомство с этим изменником.

– Самозваный Иона, – язвительно улыбнулся Род. – Живет в горной пещере, питаясь ягодами и пчелиными жалами, называя себя святым отшельником и пророком, и освящает свою плоть, никогда не оскверняя ее прикосновением воды.

– Он проповедует против меня. – Рука Катарины сжала бокал. – А следовательно и против короля. Ибо я собираю ведьм здесь, в нашем замке, и следовательно, недостойна своей королевской крови, а мой муж – своей короны, хотя он помазанный государь Грамария; так как мое слабое ведовское умение, говорят этот проповедник, есть творение дьявола.

'Прогресс”, – молча отметил Род. Два года назад она ни за что не призналась бы в собственных телепатических способностях, хоть те, и были рудиментарными.

– И следовательно, – продолжала Катарина, – мы с Туаном слуги Сатаны и не достойны править. И, воистину, все ведьмы, нашей страны должны умереть.

Она выпустила бокал, ударив кулаком по столу.

Катарина уронила голову на руки, массируя пальцами виски.

– Таким образом, вся наша работа – твоя, моя и Туана, – весь наш двухлетний труд подорван за две недели; и совершили это не армии, не рыцари, а один немытый, самозваный проповедник, чьи слова разлетаются по стране быстрее, чем когда-либо мог скакать герольд. Похоже, для свержения короля с престола не нужно никаких битв; хватит и одного лишь слуха.

– Я думаю, – медленно проговорил Род, – что этот маленький вирус лучше всего подвергнуть карантину и ликвидировать, но быстро.

– За то не беспокойся, – проворчал Туан. – Сэр Мэрис уже сейчас отправил людей во все концы королевства слушать, нет ли каких известий о сем негодяе. Когда мы найдем его, он будет в нашей темнице прежде чем зайдет солнце.

От этих слов по спине у Рода пробежал холодок. Разумеется, когда он их произносил, они звучали прекрасно, но когда они исходили от короля, то обладали всем железным звоном цензуры в наихудшей ее разновидности. По самым веским причинам, конечно, но все же это была цензура.

Вот тут-то он и начал понимать, что настоящая опасность здесь заключается в реакции Грамария на нападение, а не в самих рейдах.

– Я не так уж уверен, что от ареста всего лишь одного человека будет много толку, – медленно произнес он.

– Всего лишь одного? – подняла голову Катарина с диким выражением в глазах. – Что вы говорите?

– Их может быть несколько. – Род тщательно подбирал слова. – Когда зверолюди атакуют вас с внешней стороны и вы внезапно открываете врагов внутри.

– Да, мне следовало б подумать! – сжал кулак Туан. – Они должны быть в сговоре, не так ли?

– Там, откуда я родом, мы называем их “пятой колонной”. – Род уставился на пламя. – И теперь, когда ты, Туан, упомянул об этом, мне приходит в голову мысль...

– Снова враг, прячущийся за врагом? – выдохнул Туан.

Род кивнул.

– Почему за обоими врагами не может стоять один и тот же злодей?

– О чем вы говорите? – потребовала у них ответа Катарина.

– У зверолюдей свергли короля, душенька. – Туан подошел к ней сзади и сжал ее плечо. – Их короля, коего они называют Орлом. Сбросил его некто, именуемый жми Мугорком-шаманом. Мугорк – его имя, а под “шаманом” они разумеют какую-то смесь из священника, знахаря и волшебника,

– Снова священник! – подняла на мужа горящий взор Катарина. – По-моему, в этом деле чересчур много религиозного.

– Они могут быть очень мощным орудием, – медленно произнес Род.

– Безусловно, могут. И все же, в чьих руках эти орудия?

– Хороший вопрос. И, возможно, от-ВЕКС понадобится быстрее, чем нам удастся его добыть. За ухом у него голос Векса прошептал:

– Данные пока не дают возможности обосновать точный вывод.

Роду пришлось признать, что это правда; никаких настоящих доказательств тайного соглашения не было. По пути обратно на север он, в общем, практически решил, что шамана, вероятно, поддерживали тоталитаристы из будущего. Возможно, даже он сам из них; никак нельзя игнорировать чудеса пластической хирургии. Совершенная им операция – по сути дела, дворцовый переворот при общественной поддержке – носила неуютное сходство с Октябрьской Революцией 1917 года, там, на старушке Земле.

Но организуемую грамарийскими проповедниками охоту на ведьм устраивало совершенно иное племя, и такое движение не очень-то поддавалось сколь-нибудь действительно эффективному центральному управлению. Начать его мог и единственный голос, но оно имело тенденцию очень быстро делаться неуправляемым. Центральная сила могла направлять общий ход его, но не могла определять детали. Это было техникой анархистов, уничтожение уз взаимного доверия, связывающих людей в общество, и она могла готовить почву для марксиста.

Конечно, если марксист захватит власть над всей страной, то различие между марксистом и диктатором станет довольно зыбким, но техника анархистов заключалась в поддержании борьбы между несколькими марксистами и максимально возможном увеличении их численности.

– Ты истинно считаешь, – спросил Туан, – что оба врага – острие одного меча? Род покачал головой.

– Не могу быть уверен; они с такой же легкостью могут быть двумя независимыми мерами, где каждый старается проехаться за счет другого. Но для всех практических целей мы боремся с двумя разными врагами и вынуждены разделять свои силы.

– Тогда, – мигом решил Туан, – самое мудрое будет вести бой с одним врагом ж не переставать стеречься другого. – Он посмотрел на Катарину. – Мы должны, по меньшей мере, удвоить численность нашей армии, любовь моя; ибо кто-то должен оставаться здесь, в то время как некоторые отправятся за море во владения зверолюдей.

– Ты говоришь о войне, муж мой, – о войне большой и кровавой.

Туан серьезно кивнул.

Катарина плотно зажмурила глаза,

– Я боялась, что именно так все и произойдет. Ах, я видела уже сражающихся людей – и зрелище это не вызвало у меня радости.

Это, решил Род, было еще одним огромным улучшением.

Катарина слова посмотрела на Туана.

– Неужели нет никакого иного пути? Тот тяжело покачал головой.

– Невозможно, душенька. И значит, надо собирать солдат и кораблестроителей.

Туан, догадался Род, готовится изобрести военный флот.

Род сказал всего лишь: “Отведи меня к зверолюдям”, а вовсе не просил устроить ему экскурсию по темницам.

Впрочем, ели подумать, возможно, и просил.

Часовой проводил его и сдал с рук на руки толстому надзирателю со связкой огромных ключей на поясе. А затем солдат повернулся уйти. Род схватил его за руку.

– Погоди. Предполагалось, что зверолюди – наши гости, а не пленники: Что они делают здесь, в подземелье?

Лицо часового посуровело.

– Не знаю, лорд Чародей. Так приказал сэр Мэрис. Род нахмурился: такое было непохоже на старого рыцаря.

– Немедленно приведи ко мне сэра Мэриса – э, то есть передай ему привет от меня и скажи, что мне требуется здесь его присутствие.

А затем повернулся последовать за надзирателем, в то время как часовой, сердито лязгая, удалился.

Род очень быстро утратил всякое представление о своем местонахождении; подземелье казалось настоящим лабиринтом. Вероятно, его сделали таким намеренно...

Наконец, надзиратель остановился, вставил фунтовый ключ в замок величиной с иллюминатор. Повернул он его обеими руками, и ключ заскрежетал в двухлетней ржавчине. Затем надзиратель пинком распахнул дверь, открыв камеру площадью в двадцать квадратных футов с двенадцатифутовым потолком и пятью сердито глядящими зверолюдьми, вскочившими на ноги и потянувшимися за ножами, которых у них больше не было. Затем мерцающий свет факела надзирателя показал им, кто их навестил, я они расслабились – или по крайней мере Йорик расслабился, а остальные последовали его примеру.

Род набрал воздуху в легкие, готовясь заговорить, а затем ему пришлось высунуть на секунду голову обратно в коридор. Приготовившись вынести этот аромат, он прошел в дверь, оглядываясь кругом и морща нос.

– Как, во имя неба, все это называется?

– Темницей, – остроумно ответил Йорик. – Я думаю, мы именно там.

– Это оскорбление! Йорик медленно кивнул.

– Да... Я б сказал, что это неплохая догадка... Род круто повернулся, пригвождая взглядом надзирателя.

– Эти люди – наши гости!

– Люди? – фыркнул надзиратель. А затем скрыл свои чувства под профессиональной невозмутимостью. – Я только выполняю приказ, лорд Чародей.

– А это что такое? – Род слегка толкнул ногой деревянную чашку около ноги Йорика, – Овсянка, – ответил Йорик, Род почувствовал тошноту.

– Что в ней?

– Нам не потрудились сообщить, – сказал Йорик. – Но дай, попробую догадаться – равные зерна со дна ларя. Да ты знаешь – те, что выпали из мешка и рассыпались по полу...

– Надеюсь, вы не стали ничего этого есть!

– Да вообще-то нет. – Йорик оглянулся. – По правде говоря, меня беспокоит не то, что в ней находится, а насколько она старая. Род нахмурился.

– Я думал, тут дело в игре света.

– Нет. – Йорик мотнул головой в сторону прорезанного высоко на стене окна – зарешеченного, конечно. – Мы вынесли ее на солнце, пока оно еще светило. Она действительно зеленая. Хотя из нее вышла отличная приманка.

– Приманка? – вскинул голову Род, предчувствуя недоброе.

– Да. Мы устроили состязание по убою крыс. – Йорик пожал плечами. – Больше особо нечем занять время. – Он мотнул головой, показывая на кучку трупов футовой длины. – Пока впереди Кролиг, семь к четырем.

Вопреки собственным предчувствиям Род уж собирался спросить, кто ухлопал четырех, когда надзиратель объявил:

– Пришел сэр Мэрис.

Старый рыцарь вошел, голову его покрывал капюшон черного плаща; но спереди плащ был распахнут, показывая кольчугу и меч.

– Рад встрече, лорд Чародей.

Это спорно, подумал Род; но он всегда уважал и любил старого рыцаря и поэтому оказал лишь:

– Как поживаете, сэр Мэрис? – и глубоко вздохнул, чтобы сдержать гнев, угрожавший выплеснуться теперь, когда у него появилась логичная мишень. – Почему этих людей поселили в тюрьме?

Сэр Мэрис моргнул, удивленный вопросом.

– Как почему? Его Величество велел мне поселить их согласно званию и положению! Род глубоко и утробно выдохнул.

– Но, сэр Мэрис, они же не преступники! А также не скоты.

– Безусловно, они не могут быть намного большим!

– Могут – намного большим! – Гнев Рода утонул под необходимостью заставить старого рыцаря понять. – Значение имеет душа, сэр Мэрис, – не разум, хотя, видит Бог, его у них достаточно. И души их такие же человеческие, как у нас. Думаю, такие же бессмертные. – Род не упомянул, что это заявление можно истолковать двояко. – Возможно, они отличаются от нас по внешнему виду и одеты лишь в звериные шкуры, но они свободные, доблестные воины – йомены, если угодно. И в своей стране и государстве наименьший из этих равен рыцарю,

У потрясенного сэра Мэриса расширились глаза, но на лице Йорика появилась удовлетворенная улыбка.

– Немного преувеличено, может быть, милорд, но радует. Да, радует. Однако мы все-таки беженцы. Род сжал плечо сэру Мэрису.

– Знаю, для понимания потребуется некоторое время. Пока же положитесь на мое слово; король был бы потрясен, узнав, где они находятся. Отведите их в покои в башне, где они смогут вылезать на крышу и дышать воздухом.

– Погулять у зубцов стен, милорд Чародей? – возмущенно воскликнул сэр Мэрис. – Да они же могут подать знак врагу!

Род закрыл глаза.

– Враг никогда не подбирался ближе побережья, сэр Мэрис, в сотнях миль отсюда. И эти люди не враги – они бежали от врага! – Он оглянулся на неандертальцев – И раз уж о том зашла речь – пожалуйста, верните им ножи.

– Оружие? – ахнул старый рыцарь. – Лорд Чародей, вы подумали, что они могут сделать?

– Крыс убивать, – отрезал Род. – Выдавайте им паек, подходящий для бойцов. Хлеб, сэр Мэрис, и мясо! Старый рыцарь вздохнул, капитулируя.

– Будет все, как вы...

– Папа! – Плечо Рода внезапно обвисло под весом двадцати фунтов младенца. Он в панике поднял руку схватить Магнуса за плечо, а затем вспомнил, что по крайней мере падение едва ли грозило Магнусу какой-то опасностью. И испустил вздох облегчения, но чувствуя, как ноги у него делаются ватными.

– Не делай больше этого, сынок!

– Плости, папа! Ласкази скаску!

– Сказку? э... только не сейчас, сынок. – Род снял младенца с плеча и посадил его у себя на руках перед животом. – Я немного занят.

Зверолюди уставились на малыша, а затем в страхе зашептались между собой.

– Э... они говорят, что этот ребенок, должно быть, ведьма, – тихо перевел Йорик.

– А? – поднял голову пораженный Род. – Нет, чародей. Мужчин, знаешь ли, обозначают этим термином.

Йорик на секунду уставился на него, а затем медленно кивнул.

– Верно. – И повернувшись, что-то сказал другим неандертальцам. Те подняли головы, на лицах у них отпечатался страх перед сверхъестественным. Йорик снова повернулся к Роду. – Я б не сказал, что их это успокоило, милорд.

– Так, значит, это началось еще тогда, – отметил Род. И пожал плечами.

– Они к этому привыкнут. Для данной местности это обычное явление. – Он посмотрел Йорику прямо в глаза. – В конце концов, мы ведь тоже не совсем привыкли к вашему умению мгновенно вводить в оцепенение, не так ли? Я имею в виду справедливость – так справедливость.

– Ну да, но Дурной Глаз не колдовская сила, он... – Йорик поднял палец, и тут у него иссякли слова. На миг он уставился на Рода, а затем кивнул:

– Верно. – И повернулся обратно к зверолюдям попытаться объяснить это.

– Нет, для сказки нет времени. – Род покачал Магнуса, давая ему отскакивать от его пояса. – Пойди, попроси маму.

– Мама усла, – сердито посмотрел ребенок.

Род замер.

А затем произнес очень тихо:

– О, ушла? Магнус кивнул.

– Мама усла талеко!

– Вот как! – Род сделал глубокий вдох. А кто же заботится о тебе, пока она в отъезде?

– Эльф. – Малыш, усмехаясь, поднял голову. – Эльф не быстлый.

Род уставился на него. А затем медленно кивнул.

– Но эльф все-таки догонит малыша. Улыбка у ребенка растаяла.

– Малыш поозорничал, убежав от эльфа, – гнул дальше Род.

Магнус ощетинился с агрессивным видом.

– Малыш останется с добрым эльфом, – посоветовал Род, – а то папа его отшлепает.

Род постарался выглядеть не слишком суровым.

Магнус вздохнул, набрал побольше воздуха в легкие и плотно зажмурил глаза.

– Нет, нет! Не возвращайся еще пока! Род сжал малыша чуть покрепче. Магнус в удивлении открыл глаза.

– Давай-ка на секунду вернемся к маме, – небрежно проговорил Род. – Куда... ушла... мама?

– Не знаю, – покачал головой ребенок, широко раскрыв глаза. – Мама касала...

– Вот ты где, озорник! – Миниатюрный смерч ворвался в дверь и растворился, приняв вид восемнадцатидюймового эльфа с широким озорным лицом и в костюме, как у Робин Гуда. В этот миг он определенно выглядел огорченным. – Лорд Чародей, приношу глубочайшие извинения! Он сбежал от меня!

– Да, и я уже побранил его за это. – Род не сводил с Магнуса строгого взгляда. Ребенок попробовал было снова принять агрессивный вид, но вместо этого начал выглядеть готовым чуть ли не расплакаться. – Думаю, на этот раз он останется с тобой, Пак, – улыбаясь, продолжал Род. Ребенок увидел его улыбку и попробовал испытующе улыбнуться сам. Род взъерошил ему волосы, и малыш просиял. Род искоса посмотрел на эльфа. – Гвен говорила тебе, куда она отправилась?

– Да, лорд Чародей. Когда королева вернулась из поездки по провинциям, то вызвала твою жену и рассказала ей о том, какая неудача постигла ее с поиском ведьм для расширения рядов Королевского Ковена, и сказала ей также почему.

– Из-за бродячего проповедника, – мрачно кивнул Род, – Я уже слышал о нем. Как я понимаю, ее это не обрадовало?

– Безусловно, нет. Но твоя жена никогда не относилась к тем, кто думает о мести.

Вспоминая кое-какие вещи, проделываемые Гвен у него на глазах, Род содрогнулся,

– К счастью для него.

– В самом деле. И все ж она думала не о том, что он сделал, она думала лишь о других способах привлечь побольше ведьм в Королевский Ковен.

– О? – Род почувствовал, как страх ползет у него по спине к затылку. – Каких способах?

– Как каких? Она считает, что самый верный способ теперь будет разыскать старых ведьм и чародеев, прячущихся в лесах и горах, так как им наплевать, что подумают или скажут о них люди. Страх расширил плацдарм.

– Да, но... я думал, они считаются угрюмыми и озлобленными и могут с таким же успехом уничтожить тебя, как и помочь тебе.

– Они и впрямь таковы, – признал Пак. – Но даже так, если что и может побудить их оказать помощь, то только уговоры твоей любезной Гвендайлон.

– Да, если они первые не сглазят ее. – Стремительно повернувшись, Род бросил Магнуса на руки Паку. Пак в удивлении уставился на ребенка, но удержал его без труда, хотя Магнус был по меньшей мере величиной с него самого.

– Куда она отправилась? – отрывисто спросил Род. – К которой ведьме?

– Да к самой известной, естественно, – ответил удивленный Пак. – К той, чье имя знает весь народ, к той, кто первая приходит в голову, когда матери рассказывают детям сказки про ведьм...

– К чемпионке среди ведьм из страшных сказок, да? – На лбу у Рода выступил пот. – Как ее зовут? Быстро!

– Ее кличут Агатой – Гневной Гатти. Она живет высоко в Скальных Горах, в пещере – шумной, темной и сырой.

– Позаботься о ребенке! – Род стремительно повернулся к двери.

Бухнул воздух, и в камере очутился Тоби, прямо перед ним.

– Лорд Чародей!

Зверолюди съежились, в страхе перешептываясь друг с другом. Йорик успокаивающе заговорил с ними – или так можно было б счесть, если б у него не дрожал голос.

– Не сейчас, Тоби!

Род попытался обойти его.

Но юный чародей снова прыгнул перед ним.

– Зверолюди, лорд Чародей! Их корабли-драконы приближаются к побережью! И приближаются трое там, где был только один!

– Скажи им подождать! – отрезал Род и выскочил за дверь.

Будучи роботом, Векс мог, когда хотел того, галопировать намного быстрее настоящего коня, а в данную минутку Роду требовалась каждая унция скорости, какую ему мог дать черный конь. Векс с большой неохотой пускался быстрее двадцати миль в час, пока Род не приобрел рыцарский шлем размером больше нормы, снабженный амортизационной сеткой, делающей его приемлемым мотоциклетным шлемом, но Род все еще скакал, не опуская забрала.

– Но не смей и пытаться заставить меня надеть остальные латы!

– Мне такое и не приснится. Род. – Что было правдой; будучи машиной, Векс не видел снов. Фактически он даже не спал. Но в свободные минуты он производил наобум корреляции, что выполняло ту же функцию. – Однако я бы оценил, если б ты пристегнулся.

– Да кто ж слышал о седле с ремнем безопасности? – проворчал Род, но все равно пристегнул его. – Но тебе-то не придется так быстро останавливаться. Я имею в виду, а радар у тебя на что?

– Именно. – Векс повысил скорость до шестидесяти миль в час. – Но должен тебя предостеречь, Род, что такая головокружительная скорость на коне отнюдь не уменьшает твою репутацию чародея.

– Об отношениях с общественностью побеспокоимся позже. В данную минуту нам надо добраться до Гвен, пока та не столкнулась с чем-то фатальным!

– У тебя, Род, просто исключительное отсутствие доверия к собственной жене.

– Что? – Род подскочил в седле с такой силой, что чуть не свалился с коня. – Я б ей жизнь свою доверил, Векс!

– Да, свою, но не ее. Ты действительно думаешь, что она отправилась бы в одиночку на подобное задание, если б считала, что ей грозит какая-то реальная опасность?

– Конечно! Она не трусиха!

– Да, но у нее есть нуждающиеся в ней ребенок и муж. Она теперь не захочет столь уж опрометчиво рисковать жизнью.

– О, – нахмурился Род. – Ну, возможно, ты в чем-то прав. – Затем к нему вернулось ощущение срочности. – Но она могла недооценить их, Векс! Я имею в виду, что та закисшая старая ведьма пробыла в тех горах, вероятно, лет сорок, по меньшей мере! Кто знает, до какой дьявольщины она додумалась теперь?

– Гвендайлон, вероятно, знает, Твоя жена телепатка, Род.

– Так же как и Агата. И что Гвен способна прочесть, Агата, возможно, способна блокировать! Ходу, Векс! Мы должны поспеть туда!

Векс издал шипение помех, служившее роботам вздохом, и прибавил скорость. Сонные летние поля и крытые соломой опрятные хижины так и замелькали, проносясь мимо.

– Она там?

Род, подняв голову, уставился на почти отвесную стену скалы, упиравшейся в небо, настолько высоко, что, казалось, ловила неповоротливые тучи.

– Так сказал спрошенный нами крестьянин, Род. И, по-моему, он слишком испугался нашей скорости, чтобы кривить душой.

Род пожал плечами.

– Ему в любом случае незачем врать, как же мы туда заберемся, Векс?

– Это будет не так уж трудно. – Робот поглядел на неровную поверхность фаса скалы. – Вспомни, Род, альпинизм – мой конек. – И поставил копыто на начало даже не замеченной ранее Родом тропы.

– Если тот крестьянин все еще следит, то теперь он окончательно не выдержит, – вздохнул Род. – Кто ж когда-нибудь видел раньше коня, влезающего на скалу?

– Учитывая все обстоятельства, – задумчиво произнес Векс, осторожно ступая по скальному карнизу шириной малость поуже его тела, – мне думается, все получилось бы куда быстрее, если б ты переместил мой мозг в космический корабль и прилетел сюда.

– Может быть, но такое было б намного трудней объяснить крестьянам и лордам, если уж на то пошло. – Род поглядел на отвесный спуск внизу и почувствовал, как у него сосет под ложечкой. – Векс, в это твое тело, случайно, не встроено несколько антигравитационных пластин?

– Конечно, встроено, Род. Проектировщики Максимы учитывают все возможные обстоятельства.

Векс всегда говорил об астероиде, где его произвели, с некоторым тщеславием.

– Ну, приятно знать, что если мы упадем, то не слишком расшибемся. Но почему мы тогда просто не подлетим к пещере?

– Я думал, ты озабочен воздействием нашего проезда на наблюдателей.

– Довод, – вздохнул Род. – Вперед и вверх, Ржавый Рысак. Эксельсиор!

Впереди и слева от них зиял вход в пещеру, но он был всего в шесть футов высотой. Род поглядел на него и произнес:

– Не вполне достаточно высок для нас обоих.

– Согласен. Спешься, пожалуйста, поосторожней, Род, и постарайся держаться у скальной стены.

– О, не беспокойся, в сторону не отклонюсь. – Род соскользнул с коня между Вексом и фасом скалы, пытаясь превратиться в блин. Затем он протиснулся мимо большого черного коня и двинулся бочком по скальному карнизу к черной пустоте входа в пещеру. Он подобрался к ней, внушая себе, что настоящая ведьма никак не может походить на злых колдуний из детских сказок; но когда он медленно приблизился к влажной темноте логова ведьмы, на память ему пришел бурным потоком весь колыбельный эпос. И то, что Гневная Гатти называлась по имени в грамарайских версиях большинства этих сказок, выступая в них в главной, популярной, но не совсем симпатичной роли, не очень-то успокаивало его. Сравнение относительно логики и усвоенного в детстве определения эмоциональных реакций зрелого человека интересно изучать в теории, но наблюдение из первых рук практических аспектов может быть чуточку неудобным.

Воздух разорвал дикий старческий смех. Род замер; смех растаял, спал и превратился в рыдание. Род нахмурился и подобрался к пещере поближе... Голос Гвен! Он расслышал, как она что-то бормочет, утешая собеседницу. Род почувствовал, как все его тело расслабилось; фактически, он чуть ли не обмяк. Он и не представлял, что настолько встревожен. Но если Гвен успокаивала, ну... ей не могла грозить слишком большая опасность. Так ведь?

По крайней мере, в данную минуту ей ничто не угрожало. Он выпрямился и сделал первый шаг, заходя в пещеру, но раздраженный, надтреснутый голос старухи заставил его стать как вкопанного.

– Да, знаю, они не все злодеи. Не могли они такими быть, не так ли? И все же, судя по собственной жизни, я б никогда не догадалась о том!

Гвен, решил Род, просто изумляет. Она не могла пробыть здесь более получаса до его прибытия и уже заставила старую ведьму открыться и заговорить.

Гвен пробормотала ответ, но Род его не разобрал. Нахмурившись, он подобрался поближе к пещере – как раз вовремя, чтобы расслышать, как старая Агата говорит:

– Радуйся, девушка, что ты живешь в наставшие для нас новые времена – когда королева защищает обладающих колдовской силой, и ведьма может найти себе чародея в мужья.

– Тут, я знаю, мне посчастливилось, достопочтенная сударыня, – ответила Гвен.

Род покраснел. Действительно покраснел. Дело заходило слишком далеко. Теперь уж он определенно подслушивал не предназначенное для его ушей. Он расправил плечи и шагнул в пещеру.

– Гм!

В пещере оказалось очень сумрачно. Он еле-еле чего различал – за исключением двух сидевших перед огнем женских фигур. Услышав его шаги, фигура постарше резко вскинула голову. Свет костра освещал ее лицо снизу, что придавало ему достаточно сверхъестественный вид; но даже само по себе лицо это было ужасным.

На какую-то секунду она уставилась на него. Затем лицо ее перекосила усмешка, сопровождаемая сильным старушечьим смешком.

– Э, что у нас здесь? Неужели мы не может даже поговорить о мужчинах без их вторжения к нам?

Пораженная Гвен подняла взгляд. Затем лицо ее зажглось восторгом удивления.

– Милорд! – Она вскочила и подбежала к нему. Лицо старухи презрительно скривилось. Она дернула головой в сторону Рода.

– Твой?

– Мой.

Гвен схватила Рода за руки, тело ее на миг качнулось к нему, а затем отпрянуло. Род понял, публичная демонстрация приязни может показаться обидной; особенно тем, у кого нет никаких любимых. Но глаза ее сказали, что она польщена и очень рада его поддержке.

Уста ее, однако, сказали всего лишь:

– Зачем ты явился, муж?

– Просто немного беспокоился, милая. Хотя и вижу, что это было глупо.

– Не так уж глупо, как ты мог подумать, – проскрипела ведьма. – И все же явился ты запоздало для оказания помощи. – Она нахмурилась при этой мысли. – Нет, возможно, однако ты прибыл все же своевременно; если ты был с нею, когда она впервые появилась у входа в пещеру, я б несомненно выгнала вас обоих взашей.

Род начал было добавлять:

– Если б сумела, – а затем подумал, что лучше не стоит. – Э. Да. Извиняюсь за вторжение.

– Не стоит волноваться, – едко ответила Агата. – Никакого другого мужчину это не волновало бы. – Она перевела взгляд на Гвен. – Тебе безусловно в высшей степени посчастливилось.

Гвен, покраснев, опустила глаза.

– И все же сомневаюсь, что ты знаешь истинную величину своего счастья. – Ведьма снова повернулась к очагу, сунула лопатку в огромный котел и помешала. – Меня, молодой человек, очень ценили пахари из горных деревень, приходившие ко мне по одному и впятером ради мига удовольствия, хотя потом они и пришли толпой в шестьдесят человек, вместе с матерями, сестрами и женами и строгим деревенским клириком, чтобы высечь меня, вздернуть на дыбу и пронзить меня раскаленными иглами, крича: “Сознавайся, подлая ведьма!”, пока я не могла больше сдерживаться, пока моя ненависть не выплеснулась на них, поражая их и вышвыривая вон из пещеры!

Она оборвала рассказ, задыхаясь и дрожа. Встревоженная Гвен сжала руки Агаты в своих и побледнела, когда их холодок пробежал у нее по спине. Они слышала сказку о том, как давным-давно ведьма Агата выкинула из своей пещеры жителей пяти деревень, и сколько разбили себе головы или спины на склонах внизу. Никакая ведьма в Грамарие за всю историю этого сверхъестественного острова не обладала такой силой. Большинство ведьм могло поднять за раз только двух или, возможно, трех человек. А что касается швыряния их с достаточной силой, чтобы выбросить из пещеры – да такое было просто невозможно.

– Не так ли?

Следовательно, если какая-то ведьма действительно совершила такой подвиг, у нее должен быть знакомый, помогающий ей дух. Они обычно принимали облик животных, но Агата не держала у себя никаких зверьков, Следовательно – понятное дело – знакомый все равно обязан быть, но он, должно быть, невидим.

– Вот тогда-то, – проговорила с одышкой ведьма, – я и перебралась в эту пещеру, где наружный карниз на столько узок, что войти сюда за раз может только один человек, и поэтому я в гневе своем никогда не смогу покалечить больше, чем нескольких. Но эти несколько...

– Они хотели сжечь тебя, – прошептала со слезами на глазах Гвен, – и сделано то было в гневе, в гневе, сдерживаемом очень долго, дольше, чем может обуздывать его любой человек! Они унижали тебя, пытали тебя!

– Разве это вернет мертвых? – бросила острый взгляд на Гвен Агата.

Гвен заворожено уставилась на изнуренное лицо.

– Агата... – Она закусила губу, а затем выпалила:

– Ты желаешь искупить вину за отнятые тобой жизни?

– Чепуху ты городишь! – сплюнула ведьма. – Жизнь бесценна, отнятие ее не искупить ничем!

– Верно, – задумчиво произнес Род, – но можно еще возместить потери.

Острый взгляд врезался в него, сковывая почти столь же эффективно, как Дурной Глаз.

Затем, однако, взгляд посветлел, когда ведьма медленно усмехнулась.

– Ах так! – Она откинула голову назад и рассмеялась. Смех длился долго, и когда он утих, Агата вытерла глаза, кивая. – А! Я-то все гадала, зачем вы явились, так как никто не приходит к старой Агате, если они не желают чего-то, не жаждут того, чего не могут ни от кого больше получить. И у вас именно это, не так ли? Народ страны в опасности и нуждается в силе старой Агаты! И послал вас умолять меня прибегнуть к ней!

Ее тощее тело затряслось от нового спазма старушечьего смеха. Она тяжело дышала, постепенно успокаиваясь, и вытерла нос длинным костлявым пальцем.

– Хе-хе! Дитя! Ужель меня, женщину шестидесяти о лишним лет, надует самое что ни на есть невинное дитя? Хе! – и снова рассмеялась.

Род нахмурился; разговор терял управление.

– Я б не назвал этого именно “надувательство”. Смех ведьмы резко оборвался.

– Вот как? – сплюнула она. – Но ты попросил бы у меня помощи, да! И постарался бы ничем не вознаградить меня, нет! – Она перевела взгляд на Гвен. – А ты делаешь, что он тебе велит, не так ли?

– Нет! – воскликнула оскорбленная Гвен. – Я явилась сама по себе, молить тебя...

– О них! – прожгла ее взглядом ведьма. – Ужель у тебя нет никаких полос на спине, никаких шрамов на грудях, где тебе выжгли палачи? Ужель ты не знала боли от их зависти и ненависти, что явилась без принуждения, без уговоров, молить помочь им?

– Да. – Гвен почувствовала, как на нее снизошла странное спокойствие. – Меня дважды бичевали и трижды пытали, и четырежды привязывали к столбу сжечь на костре; и за то, что я жива сейчас и говорю с тобой, мне надо благодарить крошечный народ, моих добрых опекунов. Да, я познала узловатую плеть их страха; хотя никогда столь глубоко, как ты. И все же...

Старая ведьма кивнула, дивясь.

– И все же ты жалеешь их?

– Да. – Гвен опустила глаза, крепко стиснув руки на коленях. – В самом деле, я их жалею. – Глаза ее вскинулись, сцепившись с взглядом Агаты. – Ибо их страх – ремень с шипами, что сечет нас, их страх перед великой тьмой, стоящей за такими силами, как наши, тьмой неизвестности, и перед непредсказуемой судьбой, что мы приносим им. Именно они должны идти по жизни ощупью и всегда посреди кошмара, им никогда не познать звуков любовных, радости полета при луне. Разве нам не следует тогда пожалеть их?

Агата медленно кивнула. Ее старческие глаза заволокла пленка, они глядели в пространство на жизнь, ныне удаленную во времени.

– Так и я думала когда-то, в девичестве...

– Тогда пожалей их, – призвала Гвен, сильно разрывая поводья своего нетерпения. – Пожалей их, и...

– И прости их? – Агата резко вернулась в настоящее время, медленно качая головой, с горькой улыбкой в разрезе рта. – В душе я могла бы их простить. Рубцы и удары, раскаленные иглы, цепи и горящие занозы у меня под ногтями – да даже такое я могла бы им простить.

Глаза ее остекленели, глядя на минувшие годы.

– Но злоупотребление моим телом, моим прекрасным, стройным девичьим телом и моим зрелым расцветшим женским телом все те долгие годы, моей нежнейшей плотью и сокровеннейшей частью моего сердца, терзания этого сердца вновь и вновь, чтобы питать их, их страстный, бессмысленный голод... нет! – Голос ее сделался низким и гортанным – булькающей кислотой, черно-алмазным буром. – Нет, ни за что! Такого я никогда не могу им простить! Их жадности и похоти, их неутолимой жажды! Они приходили вечно и постоянно, входили взять меня и отшвыривали прочь; приходили за моей дрожащей плотью, а затем презрительно отталкивали меня, крича: “Шлюха!”. Вновь и вновь, по одному и впятером, зная, что я не отвергну, не смогу их отвергнуть; и поэтому они все приходили и приходили... Нет! Такого я никогда не смогу им простить.

Сердце Гвен разорвалось, должно быть, это отразилось у нее на лице, так как Агата пронзила ее мерцающим взглядом.

– Жалей их, если тебе так надо, – проскрежетала она, – но никогда не питай жалости ко мне!

Она с миг держала взгляд Гвен, а затем повернулась обратно к котлу, снова взяв свою лопатку.

– Ты скажешь мне, что тут не было их вины, – пробурчала она, – во всяком случае, их вина не больше моей в том, что их жажда толкала их ко мне столь же верно, как и моя принуждала меня принимать их с распростертыми объятиями.

Она медленно подняла голову, сузив глаза.

– Или ты не знала! Гален, кудесник из Темной Башни. Именно ему полагалось бы ответить на мою жажду своей. Величайшая ведьма и величайший чародей королевства вместе, разве такое не самое подходящее? Но он единственный из всех мужчин никогда не приходил ко мне, свинья! О, он скажет вам, что в нем чересчур много праведности, чтобы породить ребенка в таком адском мире, и все же истина в том, что он боится ответственности за того ребенка, коего мог бы породить. Трус! Смерд! Свинья!

Она погрузилась в котел, плюясь и ругаясь.

– Адское отродье, трижды ублюдок, недоношенная насмешка над человеком! Его, – закончила хриплым шепотом она, – я ненавижу больше всех!

Костлявые, узловатые старческие руки так сильно стиснули лопатку, что, казалось, дерево должно сломаться.

А затем она прижала вымазанную деревянную лопатку к впалой высохшей груди. Плечи у нее затряслись от сухих рыданий.

– Мой ребенок, – пробормотала она. – О, мой прекрасный, нерожденный милый ребенок!

Рыдания уменьшились и стихли. Затем ведьма медленно подняла глаза.

– Или ты не знала? – Она резко улыбнулась и в ее слезящихся пожелтевших глазах появился сверхъестественный блеск. – Именно он и охраняет вход ко мне и защищает меня... мой нерожденный ребенок, Гарольд, мой сын, мой знакомый! Таким он был и таким он всегда будет теперь – душой, явившейся ко мне из завтра, что некогда могло бы быть.

Гвен уставилась, словно громом пораженная.

– Твой знакомый?..

– Да. – Кивок у старой ведьмы вышел напряженным от иронии. – Мой знакомый и мой сын, мой ребенок, который в силу того, что он некогда мог бы быть и должен бы быть, пребывает теперь со мной, хотя он так никогда и не родился, никогда не вырастет плоть от плоти моей и не покроет свою душу. Гарольд, самый могучий из кудесников, сын старого Галена и Агаты, несостоявшегося союза; так как души наши давно умерли в нас и лежат погребенные в иле и грязи нашей юности.

Она снова повернулась к котлу, медленно помешивая.

– Когда он впервые явился ко мне много лет назад, я не могла понять.

Честно говоря, Род тоже не мог – хотя и начинал подозревать тут галлюцинации. Он гадал, не могло ли длительное одиночество оказать такое воздействие на взрослого человека – изобретение вымышленного товарища.

Но если Агата действительно верила в этого “знакомого”, то, возможно, эта галлюцинация помогала ей настолько полностью фокусировать свои силы, что извлекала из нее потенциал до самой последней унции. Это могло объяснить необыкновенную силу ее пси-способностей.

Агата подняла голову, уставясь в пространство.

– Сие казалось мне таким совершенно странным, наичудеснейше странным; но я была одинока и благодарна. Но теперь... – ее дыхание хрипело, словно умирающий орган, – ...теперь я знаю, теперь я понимаю. – Она горько кивнула. – То была нерожденная душа, у которой никогда не было никакого другого дома и никогда не будет.

Она совсем повесила голову, все ее тело обмякло от горя.

После долгого промежутка времени она подняла голову и отыскала глаза Гвен.

– У вас ведь есть сын, не так ли?

При кивке Гвен в улыбке Агаты появился след нежности.

Но улыбка эта посуровела, а затем растаяла; и старая ведьма покачала головой.

– Бедный ребенок, – пробормотала она.

– Бедный ребенок! – Гвен с трудом старалась скрыть возмущение. – Почему, во имя неба, старая Агата?

Агата бросила на нее презрительный взгляд.

– Ты прожила детство ведьмы и еще спрашиваешь?

– Нет, – прошептала, качая головой, Гвен, а затем громче:

– Нет! Настал новый день, Агата, день перемен! Мой сын предъявит права на свое законное место в королевстве, будет охранять народ и получать от него заслуженное уважение!

– Ты так думаешь? – горько улыбнулась старая ведьма.

– Да, я верю в это! Ночь ныне миновала, Агата, страх и невежество исчезли в день перемен. И никогда больше селяне не будут преследовать нас в гневе, страхе и бешеной ненависти!

Старая ведьма кисло улыбнулась и дернула головой в сторону входа в пещеру.

– А это ты слышишь?

Род увидел, как Гвен, нахмурившись, повернулась ко входу в пещеру. Он прислушался и уловил тихое, отдаленное громыхание. И понял, что оно присутствовало уже какое-то время, все приближаясь к ним,

К черту конспирацию.

– Векс! Что это за шум?

– Да то твои дружелюбные селяне, – язвительно улыбнулась старая Агата, – жители двенадцати деревень собрались вместе, последовав за испорченным своим рвением проповедником и явились выкурить старую Агату из ее пещеры и сжечь ее дотла, раз и навсегда.

– Анализ подтвержден, – произнес голос Векса за ухом Рода.

Род прыгнул ко входу в пещеру, схватился за скальный выступ и, наклонившись, посмотрел вниз.

На половине подъема вверх по склону каменные карнизы заполняла клубящаяся масса.

Род резко повернулся обратно к женщинам.

– Она права – это толпа крестьян. У них в руках косы и мотыги.

Внезапный порыв ветра донес до них более громко крик толпы.

– Слышите! – фыркнула Агата, кивая на вход в пещеру. Углы ее рта горько скривились. – Слышите, как они громко требуют моей крови! Еще бы, когда их подстрекает к тому немытый сумасшедший с пеной у рта!

Она посмотрела на кипящую толпу, одолевавшую карниз за карнизом, взбираясь к ним. На солнце блестела сталь.

Гвен ощутила липкое прикосновение страха, но перед чем именно, она сама не знала.

– Ты говоришь почти так, словно знала об этом...

– О, само собой, знала, – улыбалась старая ведьма. – Разве такое не случалось со мной часто и прежде? И обязательно должно было случиться вновь. Не знала я только точное время, но какое это имеет значение?

По мэре того как толпа вздымалась все выше и выше, карнизы сужались. Гвен теперь различала отдельные лица.

– Они приближаются, Агата. Что мы должны предпринять против них?

– Предпринять? – в удивлении подняла лохматые брови старая ведьма. – Да ничего, дитя. На моих руках и так уже слишком много их крови. Я устала, состарилась, меня тошнит от моей жизни; с какой же мне тогда стати драться с ними? Пусть себе приходят сюда и сожгут меня. По крайней мере на этот раз я не буду виновата в крови тех, кого спасала.

Агата отвернулась от входа в пещеру, кутая в шаль узкие старческие плечи.

– Пусть приходят сюда и терзают меня; пусть раскладывают здесь костер и сжигают меня. Хоть смерть и придет посреди великой муки, она будет сладостной.

Род в шоке уставился на нее.

– Вы, должно быть, шутите!

– Должно быть, да? – пронзила его пылающим взглядом Агата. – Узрей же тогда истинность сказанного! – Она проковыляла к видавшему виды стулу и седа. – Здесь я буду и здесь останусь, и будь что будет и кто будет. Пусть меня пронзят, пусть сожгут! Я не буду больше виновата в людской крови!

– Но вы нужны нам! – закричал Род. – Вы нужны Ковену ведьм, едва минувших детство! Вы нужны всей стране Грамарий!

– Зачем – для спасения их жизней? А чтобы спасти жизнь им, я должна оборвать ее им? – Она кивнула на рев у входа в пещеру. – Не думаю, лорд Чародей. В самом звучании таких слов слышится эхо зла. Тот, кто спасает жизни, лишая жизни, наверняка творит дьявольское дело.

– Ладно, так не убивай их! – раздраженно крикнул Род. – Просто прогони их прочь!

– А как мы, прошу прощения, это сделаем? Они уже поднялись на гору. Как мне их сбросить, не убивая их?

– Тогда не убивай их. – Гвен упала на колени рядом со стулом Агаты. – Дай им подняться – но не давай им себя тронуть.

У Рода загорелись глаза.

– Конечно! На карнизе же Векс! Он может сдержать их!

– Наверняка нет! – в ужасе подняла взгляд Гвен. – Их, должно быть, по меньшей мере сотни! Они подымут его и силой сбросят со скалы!

У Рода засосало под ложечкой, когда он понял, что Гвен права. Вексу это, конечно, не причинит вреда – он вспомнил про ту антигравитационную пластину в брюхе робота. Но и крестьян это тоже не удержит.

– Что это за Векс, о коем вы говорите? – тревожно спросила Агата.

– Мой, э, конь, – объяснил Род, – Не совсем... конь. Я хочу сказать, выглядит он как конь, и ржет как конь, но...

– Если он походит на коня и ржет как конь, то он и должен быть конем, – резко сказала Агата, – и я не позволю ему погибнуть. Приведи его сюда, в пещеру. Если он не станет им мешать, они его не убьют.

Стукнул осыпавшийся камень, и эхом ему застучали по скале копыта, когда Векс вошел в пещеру. Голос за ухом Рода прошептал: “Простая осмотрительность, Род”.

– Он очень хорошо слышит, – объяснил Род.

– А также, видно, неплохо понимает, – бросила на Векса недоброжелательный взгляд Агата. Затем глаза ее сверкнули, и она подняла голову, так и сияя. – Вот это да! У нас здесь очень уютно, не правда ли? И вы, значит, будете сопровождать меня до могилы?

Гвен замерла. А затем расправила плечи и подняла подбородок.

– Если понадобится, да. – Она повернулась к Роду. – Не правда ли, муж?

На секунду Род уставился на нее. Даже в таком кризисе он не мог не заметить, что его понизили из “милордов” в “мужья”. Затем он дернул уголком рта.

– Если от меня будет зависеть, то нет. – Он подошел к черному коню и пошарил в седельной сумке. – У нас с Вексом есть здесь несколько штучек... – Он вытащил маленький компактный цилиндр. – Мы просто установим огненную завесу посередине пещеры, между нами и ими. Это должно напугать их до потери сознания...

– Это не задержит их надолго! – Агата начала дрожать. – И все же я вижу, ты и впрямь вознамерился. Дурак! Недоумок! Ты же только еще больше взбесишь их! Они прорвутся сквозь твое пламя и разорвут тебя, растерзают тебя!

– Не думаю. – Гвен повернулась ко входу в пещеру. – Я буду уважать твои желания и я не вышвырну их с карниза; я могу наполнить воздух градом мелких камешков. Несомненно, это напугает их.

– Если ты их напугаешь, они побегут! А в панике будут сшибать друг друга с карниза, толкая с высоты в тысячу с лишним футов навстречу смерти! – воскликнула Агата. – Нет, девушка! Не пытайся охранить меня! Улетай! Ты молода и любима! У тебя есть ребенок и муж! Тебе предоставлено много лет жизни, и годы эти будут сладкими, хотя много подобных шаек будет выступать против тебя!

Гвен с тоской взглянула на свое помело, а затем подняла взгляд на Рода. Тот встретил ее взгляд с мрачным лицом.

– Улетай! Улетай! – Лицо Агаты исказило презрение. – Нельзя помочь закисшей старухе, милая, когда у нее уже предсмертные судороги! Твоя смерть здесь со мною вовсе не поможет мне! На самом-то деле она лишь углубит вину, в которой погрязла моя душа!

Род припал на колено за большим валуном и навел лазер на вход в пещеру. Гвен кивнула и укрылась за каменным столпом. На полу пещеры зашевелились мелкие камешки.

– Нет! – пронзительно закричала Агата. – Вы должны немедля убраться отсюда, и побыстрей! – Повернувшись, она схватила помело и сунула его в руки Гвен; ноги у старой колдуньи оторвались от дола. Род почувствовал, как его что-то подхватило и бросило к Гвен. Он в гневе закричал и попытался свернуть в сторону, но все равно приземлился на помело. Оно дернулось под ним, а затем рвануло ко входу в пещеру – и врезалось в невидимую стену, что прогнулась перед ними, затормозила их, остановила их, а потом швырнула обратно к старой Агате. Они столкнулись друг с другом и опрокинулись на пол.

– Ты давай, решай! – Род с трудом поднялся на ноги, потирая ушибы. – Либо ты хочешь нас выставить, либо... – Голос у него осекся, когда он увидел выражение лица старой ведьмы. Та во все глаза смотрела мимо его плеча на вход в пещеру. Нахмурившись, он повернулся и проследил за ее взглядом.

Воздух во входе в пещеру мерцал.

Лицо старой ведьмы потемнело от гнева.

– Гарольд! Убирайся! Отодвинься от входа в пещеру и побыстрей; им надо улететь!

Мерцание интенсифицировалось подобно жаркому мареву.

Огромный валун как раз за входом в пещеру дрогнул.

– Нет, Гарольд! – пронзительно закричала Агата. – Не надо! И так уж пролито слишком много крови. Валун медленно поднялся, покинув карниз.

– Гарольд! – завизжала Агата и умолкла, потому что вместо того, чтоб упасть на тащившихся ниже крестьян, валун поднялся и отлетел, быстро устремляясь в небо.

Он находился примерно в двадцати футах от пещеры, когда со скалы наверху сыпанул град стрел, ударил по валуну и отскочил, падая в долину внизу.

Долгий миг старая ведьма стояла, замерев, уставясь на жаркое марево и уходивший по дуге в лес валун.

– Гарольд, – прошептала она, – стрелы... Она покачала головой, снова приходя в себя.

– Теперь вы должны улетать.

– Он спас нам жизнь, – проговорила, глядя круглыми глазами, Гвен.

– Да, спас; над нами лучники, поджидающие в засаде вылета ведьмы. Возможно, они думали, что я улечу? но я никогда не улетала, я всегда оставалась здесь и дралась с ними. А теперь подались бы вы на ярд от сего карниза и точь-в-точь походили бы на пару ежей.

Агата повернулась в потащила Гвен за собой в глубину пещеры.

– Ты, по крайней мере, не должна умирать здесь! Мы с тобой сварим колдовское зелье и вызовем такую волшебную бурю, какой никогда не видывали в нашей стране! Гарольд! – окликнула она через плечо жаркое марево. – Стереги дверь!

Род двинулся было следом за ними, затем стиснул кулаки, ощущая свою бесполезность.

Агата стащила с полки железный котелок и охнула, когда его тяжесть оттянула ей руки. Она поднатужилась, напрягшись всем телом, и закинула его на стоящую на грубом столе небольшую треногу.

– Старею, – проворчала он, зацепив котелок на треноге. – Старею и слабею. Немало лет уж прошло с тех пор, как я в последний раз варила в нем людские судьбы.

– Людские судьбы?.. – Гвен стояла рядом с ней. – Что ты делаешь, Агата?

– Да всего лишь немного стряпаю, детка, – усмехнулась старая ведьма. – Разве я не сказала, что мы сварим здесь великое волшебство?

Она отвернулась и принялась стаскивать с полка каменные кувшины.

– Разожги мне огонь, детка. Мы будем жить, девушка, так как должны жить; эта страна еще не дала нам отставку.

Искра отлетела от кремня и кресала Гвен на трут. Гвен дула на образовавшийся уголек, пока на лучине для растопки не заплясало небольшое пламя. Подбрасывая в него все большие и большие щепки, она рискнула заметить:

– Ты выглядишь странно радостной, Агата, для ведьмы, лишенной того, что она хотела.

Старая ведьма тихо засмеялась и потерла тонкие костлявые руки.

– Это радость ремесленника, детка, что хорошо выполняет свою работу и видит перед собой великую задачу; так как возникла великая нужда в старой Агате, И делаются великие деяния. Пресечение этой войны, о которой ты мне рассказала, будет величайшей работой старой Агаты.

Она взяла с полки мерку и принялась черпать порошки из различных кувшинов и бросать их в котелок, а потом взяла маленькую лопатку и принялась мешать варево.

Гвен отшатнулась от поднявшейся из нагреваемого котелка вони,

– Что это за отвратительная каша, Агата? Я никогда не слышала ни об одной ведьме, прибегающей к такому способу творить волшебство, кроме как в детских сказках.

Агата перестала мешать и смерила Гвен печальным взглядом.

– Ты еще молода, детка, и знаешь о колдовстве только разные байки.

И снова вернулась к перемешиванию варева.

– Верно, сила наша в голове, и только в голове. И все же верно также и то, что ты всегда используешь лишь малую часть своей силы, детка. Ты не знаешь ни глубины, ни ширины ее, ни цвета, Ни основы ее. В душе твоей есть не обнаруженные тобой глубокие, невидимые тайники, и скрытую в них глубинную силу нельзя вызвать по своей воле. Слишком глубоко она погребена, там, где не дозваться. Нужно хитростью заставить ее выйти наружу, управлять ею обманом и силками, а не волей. – Она пригляделась к дымящемуся, булькающему котелку. – И делать это надо с помощью бурлящего отвара, составленного из вещей, означающих те силы, которые ты желаешь вызвать из глубин своей души и потаенных уголков своего мозга. Перья колибри, означающие силу, быстроту и полет: пчелы, означающие их жала; семена мака, означающие притупление ума; сажа, означающая подкрадывание и безмолвие ночи; жимолость, чтобы привязать все к камню скал; пепел из очага, означающий желание вернуться домой.

Она подняла лопатку; густое варево медленно стекло с нее в котелок.

– Еще недостаточно густо, – пробормотала старая ведьма и снова принялась мешать. – Поставь, детка, кувшин обратно на полки; когда на кухне прибрано, и стряпня хороша.

Гвен взяла несколько кувшинов, но, сделав это, бросила взгляд на вход в пещеру. Крики стали намного громче.

– Старая Агата, они приближаются! Первый из селян ворвался в пещеру, размахивая косой.

– Их крики только улучшают вкус варева, – обронила старая ведьма с восторженной кривой усмешкой. Она склонилась над котелком, тихо напевая себе под нос. Крестьянин врезался в невидимый барьер марева и отлетел, сшибив двоих следовавших за ним. Четвертый и пятый споткнулись об упавших товарищей, увеличили кучу-малу. Куча заколыхалась, когда лежавшие в самом низу попытались подняться на ноги. Верхние завопили, вскочили и побежали, ударяясь, в объятия запоздало подоспевших подкреплений. Возникшая в результате неистовая борьба была довольно энергичной, а ширины карниза хватало для подхода только одного человека; крестьяне качались взад-вперед, шатаясь опасно близко к краю обрыва, размахивая руками в попытке удержать равновесие и в ужасе вопя.

– Хорошо, что карниз такой узкий, они могут нападать на меня не больше, чем по одному за раз. – Агата обернула ручку котелка тряпкой и сняла его с крючка, Напрягая дряблые мышцы рук. – Быстрее, детка, – Процедила она сквозь стиснутые зубы. – Треногу! Мой сын Гарольд нечто большее, чем человек, но он не может надолго задержать их – где там, когда их столько! Быстро! Быстро! Мы должны приготовиться помочь ему!

Она проковыляла ко входу. Гвен схватила треногу и побежала за ней.

Когда она установила треногу и старая Агата снова повесила на нее котелок, о карниз глухо стукнулись две деревянные палки, торчащие над камнем на два фута.

– Штурмовые лестницы! – ахнула Агата. – Воистину, это дело, видно, неплохо подготовили! Быстро, детка! Принеси мехи!

Гвен побежала за мехами, желая знать, что планирует сделать старая Агата.

Когда она вернулась, вручив мехи Агате там, где та согнулась над котелком посреди входа, на вершине лестницы появилась высокая бородатая фигура и влезла на карниз. Бородач навел на вход в пещеру свой темный отполированный посох. Когда он поставил его конец на камень, посох глухо лязгнул.

– С железным стержнем! – Агата нацелила мехи над котелком на проповедника и принялась бешено качать их. – Сей посох не должен коснуться моего сына!

Но передний конец посоха уже коснулся жаркого марева. На верхушке посоха вспыхнула искра. Сколакс издал победный вой и взмахнул посохом, подзывая свои силы. Крестьяне закричали и хлынули в пещеру.

– Ублюдок! – завизжала Агата. – Подлое бесовское отродье! Чума на тебя! Ты убил моего сына!

Она прожгла его бешеным взглядом, маниакально качая мехи. Пар о котелка устремился вперед, на толпу.

Та стала, как вкопанная. На лицах крестьян появилась мертвенная бледность. А на коже выступили красные точки. Они завопили, вертясь и молотя по своим же товарищам, прихлопывая что-то невидимое, налетавшее и жалившее их.

Какой-то миг толпа крутилась и бурлила двумя противоборствующими потоками во входе в пещеру; затем задние ряды завопили и подались, когда призрачные жала поразили и их, и толпа хлынула обратно на карниз, вон из пещеры.

Остался только проповедник, боровшийся с роем призрачных пчел, лицо его покраснело и опухло от невидимых жал.

Старая ведьма откинула голову назад и визгливо рассмеялась, по-прежнему качая мехи.

– Мы их взгрели, детка! Сейчас мы их взгрели! – Затем она мрачно склонилась над котелком, закачала еще сильней и сплюнула. – Сейчас они поплатятся за его смерть! Сейчас мои Эвмениды поторопят их домой!

Титаническим усилием Сколакс бросился вперед, взмахнув посохом над головой ведьмы. Гвен прыгнула вперед защитить ее; но посох отскочил назад, сбив проповедника с ног и с силой бросив его на каменный пол. Сквозь его мучительный рев прорвался торжествующий крик Агаты. – Он жив! Мой сын Гарольд жив!

Но проповедник поднял свой посох так, словно тот был огромным и тяжелым грузом, со вздувшимся от призрачных жал и ярости лицом.

– Внемлите мне! Внемлите Сколаксу! Разорвите их! Растерзайте их! Они не могут устоять против нас! Сломите их – немедля! – и с рычанием наклонился к своим жертвам.

Род прыгнул вперед, схватил посох, сильными руками выдергивая его из рук проповедника. Но затем хлынула, вопя и крича, вся толпа. Пальцы вцепились в ведьм; взлетели ввысь косы...

А потом свет, ослепительный свет, вспыхнувшее солнце, снова – безмолвный свет, повсюду.

И тишина, глубокая и внезапная, и падение, падение, сквозь тьму, полную и кромешную, повсюду вокруг них, и холод, пронизавший их до костей...