"Греховные поцелуи" - читать интересную книгу автора (Блэйк Стефани)

– Джули, – позвала она, открывая раздвижные двери. – Где... – крикнула Джильберта и запнулась, увидев боковым зрением, что из-за куста в дальнем углу террасы торчит голая нога.

Сердце бешено заколотилось, горло обожгло горячее дыхание.

– Джули! – Пронзительно закричав, она побежала к кусту.

Она замерла и, остолбенев от ужаса, посмотрела вниз. Джулс Марстон лежал ничком на бетонном полу в луже крови, которая с каждой минутой становилась все больше и больше. Его затылок был раздроблен подобно яичной скорлупе.

У Джильберты не было никаких сомнений в том, что он мертв. Даже не пытаясь остановить хлынувшие слезы, она бросилась в ванную комнату. И как раз вовремя, потому что ее стошнило. Затем Джилли вымыла лицо холодной водой, наложила гамамелис на опухшие веки и, нетвердо держась на ногах, побрела в гостиную, где налила себе рюмку виски и залпом выпила. Ее передернуло, но она налила себе еще одну рюмку.

Она должна подумать.

Несмотря на первоначальный шок, вызванный смертью, нет, убийством – Джильберта это сразу поняла, но почему-то не была потрясена случившимся. Марстон нажил себе немало врагов – неизбежное следствие того, что много лет он вел жесткий бизнес, в результате которого каких-то многочисленных соперников он погубил, других заставил завидовать. И в том и в другом случае Джулс вызвал их лютую ненависть. Завидовали ему даже те, кто работал на него.

А ведь еще были женщины, которых он любил и бросал. Однажды Джильберта спросила мужа, почему Марстон не женат, и Хармон так охарактеризовал личную жизнь друга: «Он слишком весело проводит время».

Не следовало сбрасывать со счетов и десять лет, в течение которых он был секретным агентом ЦРУ. Когда Джулс изрядно выпивал, то становился патологически необъективным и превращал эту организацию в мишень для своих беспощадных насмешек. Как-то он признался Джильберте: «Я слишком много знаю, малышка. Это все равно что принадлежать мафии – пожизненная работа.

Никто не может оставить навсегда службу в этой организации. Единственная привилегия ее членов состоит в том, что хоронить их будут с воинскими почестями».

Джильберта вновь потянулась к бутылке, но вдруг подумала, что надо позвонить в полицию. Она подошла к телефону, подняла трубку, но, так и не набрав номера, положила ее назад. Мысли в голове проносились с бешеной скоростью.

Джильберта Де Бирс Финч Киллингтон всегда отличалась прагматизмом и потому мгновенно сообразила, что было бы чистым безумием поднимать тревогу и звонить в полицейское управление Нью-Йорка. Придется объяснять свое присутствие в этой квартире, и через пару дней новость о любовной связи с ближайшим соратником ее мужа появится во всех крупных газетах страны. К тому же полиция может ей не поверить и обвинить ее в убийстве Джули.

Нет, нет, никаких звонков... Любовник хладнокровно убит, но она, Джильберта, жива и намерена еще долго-долго оставаться живой! Примерно через сутки тело обнаружат, ведь завтра придет экономка. Джильберте надо поскорее унести из квартиры одежду и личные вещи. Дорогие наряды могут легко навести полицию на ее след.

Управляющий и агент по найму квартир дадут показания, что эта фешенебельная квартира была снята некими мистером и миссис Алански. Власти будут искать несуществующую женщину, но только до тех пор, пока не узнают, что погибший человек – не Милош Алански, а промышленный магнат, крупный предприниматель Джулс Марстон, который, ко всему прочему, был холостяком. Тут уж полицейские и репортеры постараются узнать личность мнимой миссис Алански. Но не это беспокоило Джильберту. О ее существовании мог рассказать только друг Джулса, но она верила в его преданность.

Джильберта надела комбинезон из хлопчатобумажной ткани зеленого цвета, простенькую шляпу в тон и темные очки. Затем быстро упаковала два чемодана, которые всегда держала в квартире, и вынесла их к лифту. Ей сопутствовала удача: на всем пути от квартиры до гаража под домом она не встретила ни одного жильца.

Семь месяцев назад, когда любовники переехали в эту квартиру, Джулс купил подержанный грузовичок марки «додж».

– Нам понадобится транспорт, пока мы в городе, – сказал он, – какая-нибудь машина, которой можно будет пользоваться, не привлекая к себе излишнего внимания. А «додж» не так приметен, как «кадиллак» или «линкольн».

Она мысленно поблагодарила Джула за его предусмотрительность и аккуратно сложила одежду на полу автомобиля. Затем с пустыми чемоданами поднялась в квартиру и упаковала остальные вещи. Когда Джильберта в третий раз спускалась вниз, на пятом этаже в лифт зашли две женщины. Она затаила дыхание, но соседки так были увлечены разговором, что ни разу не взглянули на Джилли.

Оставив на этот раз чемоданы в «додже», она вернулась в квартиру, чтобы в последний раз осмотреть ее. Джильберта внимательно проверила все комнаты и террасу в поисках какого-нибудь предмета, свидетельствовавшего о ее пребывании здесь. Она вымыла пепельницы, привела в порядок кухню, ополоснула свою рюмку. Даже открыла бумажник Джулса и убедилась в том, что там нет ничего, что могло бы навести на ее след: фотографии, открытки или номера телефона. Ничего подобного в бумажнике не оказалось. Джулс был слишком умен, чтобы так рисковать. Отпечатки пальцев не особенно ее беспокоили: в этой квартире побывало слишком много людей, включая приятельниц самого Алански.

Спустя двадцать минут она въехала в платный гараж. Сообщив служащему, что оставляет машину по меньшей мере на сутки, Джильберта вышла на улицу и поймала такси.

Было чуть позже полудня, когда Джильберта вошла в свой люкс и позвонила в номер, где остановились Анита Тэтчер и падчерица Джильберты Дженет Киллингтон.

– Джен... это Джилли.

– Боже мой! Где ты? Мы с Анитой рвем на себе волосы! Тебе в два часа нужно быть в ратуше. Лимузин заказан на час тридцать.

– Не беспокойся, милая. Вчера я была за городом в коттедже и набросала там черновик своей речи. Здесь, в Нью-Йорке, я не могу ни на чем серьезном сосредоточиться, особенно в такие праздничные дни. Во всяком случае, теперь я довольна своей речью. Вы с Анитой сделали какие-нибудь покупки?

– Немного. Ты не хочешь с ней поговорить?

– Нет. Я спущусь к вам, как только оденусь. Наступило напряженное молчание, прежде чем Дженет снова заговорила, не скрывая своего раздражения:

– Ты могла бы быть более внимательной и сообщить, куда едешь. Я страшно беспокоилась и папа тоже. Вчера он звонил по меньшей мере раз шесть.

– Я виновата. Я действительно поступила безрассудно. Прости меня.

– Ну ладно. Ты лучше поторопись, Джилли. Увидимся позже.

Джильберта скинула комбинезон и легла на кровать в одном белье. Закурив сигарету, она попыталась восстановить безумную череду событий этого страшного утра. Бегство из квартиры Алански едва не лишило ее сил. Пока удача улыбалась ей, в противном случае ни за что бы не удалось совершить эти пробежки из квартиры в гараж не замеченной каким-нибудь соседом, управляющим или кем-то из технического персонала. Завтра она расплатится за стоянку «доджа», поедет в коттедж и перенесет всю одежду в спальню.

Вот только что делать с машиной? Джильберта подумала о том, что стоило бы оставить ее в загородном доме, но тут же отказалась от этой идеи. Не могла она держать у себя такое громоздкое вещественное доказательство. Нет, так рисковать нельзя. Вдруг вспомнилось, что, когда Джулс оставлял «додж» на стоянке, его попросили записать в квитанцию номерной знак машины. Несомненно, полиция узнает о пропавшем грузовике и разошлет повсюду информацию о нем. Итак, от машины надо немедленно избавиться. Но как? Связаться с агентом по продаже подержанных автомобилей? Нет, чтобы это сделать, придется подписать какие-нибудь документы, а это будет самоубийством. Конечно, можно отделаться от номерных знаков и...

«Ты все усложняешь и запутываешь, моя милая», – подумала Джильберта. Семья Де Бирсов всегда придерживалась правила, которое передавалось из поколения в поколение: сталкиваясь с очень сложной проблемой, всегда ищи самое простое решение. Вспомнив об этом, она быстро нашла, как ей показалось, идеальный выход. Нет никакой необходимости ехать в коттедж. Завтра рано утром надо забрать «додж», отправиться на нем до Риверсайд-Хайтс, оставить его в переулке и вернуться в отель на метро. Джильберта на сто процентов была уверена, что в течение ближайших двенадцати часов «додж» непременно угонят.

В час пятнадцать Анита открыла дверь и холодновато улыбнулась.

– Джилли... черт возьми, ты до смерти напугала нас! Мы уж думали, что тебя убили уличные грабители. Позвони ты на десять минут позже, данные о тебе были бы уже в картотеке о пропавших.

Женщины обнялись, щека одной слегка коснулась щеки другой.

– Я знаю, что это было неразумно с моей стороны, – виновато сказала Джильберта, – и, право, очень сожалею. Но мне так хотелось, чтобы речь получилась неординарной, что я забыла обо всем на свете.

Анита от удивления подняла бровь:

– Это так не похоже на мою хладнокровную, в высшей степени самоуверенную подругу.

Джильберта вздохнула и развела руками:

– Ничто человеческое мне не чуждо. Дорогая, какое нарядное платье! Тебе очень идет.

На Аните было эффектное лимонно-желтое трикотажное платье спортивного покроя.

– Спасибо, Джилли. А ты выглядишь просто очаровательно. Как всегда, ты выбрала то, что надо.

Платье Джильберты, сшитое из шотландки, было простым, с высоким воротником, окаймленным оборкой. Она улыбнулась:

– Этот фасон немного напоминает моду эпохи первых переселенцев, которые основали штат Колорадо.

– Хочешь чего-нибудь? – поинтересовалась Анита.

– Да, пожалуй, немного виски с содовой.

– Между прочим, вчера сюда звонил Джулс и спрашивал тебя, – заметила Анита, наливая виски. – Попросил, чтобы ты ему позвонила, когда вернешься.

– Он оставил номер телефона? – небрежно спросила Джильберта и закурила.

– Да, я записала в блокноте рядом с телефоном в спальне. Джулс остановился в квартире Милоша Алански.

Она уже набирала номер Милоша, когда Анита принесла виски. Подождав, пока не прозвучало десять гудков, Джильберта пожала плечами и положила трубку.

– Должно быть, он вышел. Я позвоню после торжественной церемонии.

– Ты не хочешь, чтоб я послушала твою речь? – спросила Анита, протягивая ей рюмку.

– Если честно, нет. По-моему, когда слишком много репетируешь, теряешь непосредственность, искренность.

Внезапно на пороге появилась Дженет.

– Итак, блудная мать вернулась...

– Она никуда не исчезала, – заметила Джильберта. – Как ты, Джен?

– Мне скучно. Буду прыгать от счастья, когда мы сядем в самолет и вернемся в Колорадо.

Мачеха и падчерица оценивающе оглядели друг друга. Между ними так и не сложилось дружеских отношений, хотя, по молчаливому соглашению, обе старались не показывать ни перед посторонними, ни тем более перед губернатором своей неприязни друг к другу.

Дженет Киллингтон была хорошенькой темноволосой девушкой с неплохой фигурой, но впечатление портили чересчур худые ноги. Однако природа компенсировала этот недостаток, наградив ее пышной грудью. По случаю торжеств поверх блузки с кружевной гофрированной отделкой Дженет надела элегантный черный бархатный жакет, подчеркивавший ее высокую грудь и тонкую талию.

– Потрясающий туалет! – воскликнула Джильберта. – Ты купила это здесь, в Нью-Йорке?

– Да, в маленьком бутике, – ответила Дженет. Враждебные нотки в ее голосе исчезли. Она всегда по-детски, с благодарностью реагировала на лесть, особенно от Джильберты, которая в Денвере считалась законодательницей мод среди дам высшего света.

– Ты уже позвонила папе? – спросила Дженет.

– Сразу же после разговора с тобой, – солгала Джильберта. – Он уже ушел. Бедняга... Сегодня вечером он, наверное, будет выжат как лимон после всех этих приемов и выступлений. – И добавила, смеясь: – К счастью, ему приходится это делать только раз в сто лет.

– Лимузин, должно быть, уже ждет. Пора ехать, команда! – заметила Анита, глядя на часы.

Джильберта допила виски, погасила сигарету и подошла к зеркалу.

– Знаете... я действительно... действительно нервничаю, – медленно проговорила она.

– Это просто ожидание церемонии так на тебя действует, – успокоила ее Анита. – Не волнуйся, ты, как всегда, поразишь всех.

«Просто ожидание церемонии...» Если бы только Анита знала, чем в действительности было вызвано ее состояние!