"Дикая Морковка" - читать интересную книгу автора (Барякина Эльвира, Капранова Анна)ГЛАВА 8Санька проснулась, но глаза открывать не стала. По теплу на ресницах она чувствовала, что вокруг все светло и солнечно. И теплый Андрюшка был рядом. Санька невольно улыбнулась: вот пройдоха! Нет, все-таки в нем что-то было… Конечно, нечего и думать о том, чтобы продолжать с ним крутить роман, когда они отсюда выберутся, но здесь, на пока… Да какая разница, в конце концов! Надо жить сегодняшним днем или… — (Санька непроизвольно хихикнула) — или сегодняшней ночью. Жизнь в общем-то не так уж плоха, когда есть в ней мужики и мадера! — Эй, хватит дрыхнуть! — крикнул над ухом голос Сереги. Санька и Андрюшка разом сели. — А? Что? Серега стоял на карачках — наполовину в палатке, наполовину снаружи. «Он никогда не научится вписываться в личную жизнь», — злорадно подумала Санька, а вслух сказала: — Ты что, не видишь: у нас первое брачное утро! Нас будить запрещается! Но у Сереги была уважительная причина для вторжения. — Мухин исчез! — проговорил он извиняющимся голосом. — Всех зовут на агору. Кое-как одевшись, Санька с Андрюшкой выбрались на свет. Вокруг кухонного тента уже стоял народ и громко обсуждал происшедшее. — Кто его видел последним? — допрашивал каждого подходившего Костик. — Так, еще один сгофрился! — чуть ли не радостно воскликнул Сальери. Наши ряды редеют! — Сколько времени? — спросила Санька, протирая глаза. Оказалось, что голос к ней практически вернулся. — Что, уже десять? Ничего себе! Из дверей лаборатории высунулась голова Гагариной. — Клад опять пропал! — выкрикнула она потрясенно. На некоторое время все замерли, замолчали. — Все сначала! Все повторяется в точности как с Пал Палычем! прошептала Аська, обессилено опускаясь на лавку. Костик бахнул ладонью по столу. — Всем заткнуться и слушать сюда! Пока делать какие-либо выводы запрещается! Кто будет наводить в нашем царстве панику, тому поставлю фингал, понятно?! В этот момент Санькин взгляд отчего-то скользнул в сторону моря, и она увидела… — Ребята! Вон Мухин плывет! — закричала она в страшном негодовании. Все повернули головы. И действительно среди подсвеченных солнышком волн виднелся Данилкин надувной матрас, на котором восседал Мухин и, работая ногами, как двигателем, усиленно греб в сторону Гороховки. — Он утонет! — ахнула Алена. — Матрас-то дырявый! Кто-то тем временем сбегал в лабораторию за биноклем. — Ба! Так он еще и клад спер! — воскликнул Костик, приглядываясь. — Какая наглость! Услышав это известие, археологи, не сговариваясь, кинулись к морю. — Подплываем тихо, — командовал Костик, — и немедленно возвращаем этого козленка домой. Если будет оказано сопротивление: разрешаю бить в морду! Только осторожно — сокровище не утопите! Мухин так и не понял, что случилось, когда его вдруг схватили за ноги и уволокли под воду. Потом ему кто-то хорошо вмазал в бок и снова закинул на матрас. А спустя несколько минут несчастный аспирант уже лежал на берегу, подмятый могучим Костиком. — Сволочь! — возмущался тот. — Куда поперся?! Как смел без ведома царя покидать царство?! Андрюшка мельтешил тут же, прыгая на одной ноге и пытаясь вытряхнуть воду из уха. — Отвечай, когда тебя спрашивают! — Клад здесь! — воскликнула Санька, проверив изъятый у дезертира сверток. — Значит, это все-таки он убил Пал Палыча! И из-за научной славы, и чтобы захапать себе сокровища! Мухин беспомощно крутил близорукими глазками под съехавшими на бок очками. — Ребята, чего вы? Я же… э-э… просто… — Что «просто»? — грозно насупил бровь Костик. — А-а-а, слезьте с меня! — запричитал вдруг Мухин. — Сами подыхайте в этой своей… э-э… экспедиции! Мне домой надо! Мне здоровье не позволяет есть ваших моллюсков! — Типа решил в одиночку пересечь море? И спер сокровища?! — Вы все равно не осознаете их подлинной ценности! А я бы доплыл до людей, позвал бы на помощь… — Врет! — однозначно сказал Андрюшка, с презрением глядя на него. — Он просто хотел подло сбежать! — Вот чмо! В яму его посадить! — выкрикнула Рая. Пленного заключили в раскоп. Мухин плакал и обзывался какими-то латинскими словами. Всем было противно на это смотреть, и его оставили одного. Но как только они вернулись в лагерь их глазам предстала страннейшая картина: Алена вытаскивала из лаборатории Сальери. Причем за ноги. Он же не подавал никаких признаков жизни. — Это что? — воскликнула Санька, придя в совершенное изумление от увиденного. Алена гневно указала на Сальери: — Это он убил Пал Палыча! — Чего вы мне голову морочите?! Как царь требую объяснений! — топнул ногой Костик. — А то получается, у тебя свой преступник, у нас свой. Кинув на землю ноги тяжеленного Сальери, вся трясясь и возмущаясь, Алена начала рассказывать… По ее словам выходило, что как только весь народ кинулся в море вслед за Мухиным, вдруг откуда ни возьмись появился Сальери и тихим сапом, думая, что его никто не видит, побежал к лаборатории. Алене все это показалось странным, и она принялась молча наблюдала за происходящим. Сальери все не возвращался и не возвращался, что было очень подозрительным. И точно! Заглянув в лабораторию, Алена увидела, как он весьма усердно вписывает в журнал о прохождении практики что-то свое. Причем и почерк-то, паразит, научился подделывать под Пал Палычевский! Тут Алена вскричала: — А что это ты тут делаешь?! Сальери аж подпрыгнул, перепугался насквозь и нагло заявил, что ничего. Тогда Алена потребовала показать, что тот пытался написать в журнале. Негодяй сначала всячески отказывался, но тут Алена применила свой старый излюбленный способ: она пригрозила, что не даст ослушнику еды. И Сальери очень быстро капитулировал. Оказалось, что за леность, тунеядство и мелкое воровство еды из общественных запасов Пал Палыч хотел отчислить его из университета. Сальери же решил нарушить волю покойного и продолжить свое образование. Поэтому он вырвал страницу из журнала, где было написано, что он изгоняется с практических занятий и не допускается до перевода на следующий курс, а вместо этого вписал себе массу всяческих похвал и благодарностей. Алена всю жизнь была очень честной. И такое подлое жульничество привело ее в тихий ужас. Стало очевидным, что Пал Палыч пал от руки своего нерадивого ученика, готового кого хочешь загнать на тот свет, лишь бы получить заветный диплом. Сальери же понял, что Алена — единственная свидетельница его преступления, и с ней надо что-то делать, пока она не разболтала всем на свете о его поведении. Воспользовавшись изумлением завхоза и шеф-повара, он выскользнул из лаборатории и вскоре вернулся обратно, неся в руке первый попавшийся цветок. После этого Сальери пал на одно колено, протянул даме растение и сказал, что в его сердце давно уже поселилась любовь, и что никто в мире не готовит мидий столь божественно, как Алена. И тут же предложил ей свою дружбу и любовь навек. Окончательно поразившись при виде коленопреклонного Сальери и его цветка, Алена обозвала его дураком и попыталась было выйти из лаборатории. Но не тут-то было! Осознав, что первый пункт плана провалился, Сальери загородил ей выход и стал намекать на какие-то туманные неблагоприятные последствия, если только Алена не будет держать язык за зубами. И тут откуда-то с берега закричал Данилка, призывая маму на что-то поглядеть. Тогда Сальери сказал: — Смотри, я твоему щенку башку отверну! Он даже не успел пожалеть о сказанном, потому что реакция Алены была молниеносной: она схватила со стола довольно увесистый микроскоп и обрушила его на голову горе-жениха. …Народ выслушала всю эту историю в совершенно пораженном состоянии. — Не верьте ей! — вдруг всхлипнул Сальери, подняв голову от земли. Врет она все! Я ни при чем! — А может, они вместе «мокруху» совершили? И Мухин, и этот… произнесла задумчиво Рая. — Да глупо это! — выкрикнула Санька. — Человек не может убить из-за записи в журнале! Андрюшка лишь усмехнулся. — Это ты не можешь, а другой — запросто! И тут Костик принял Соломоново решение: — Я вообще не понимаю, как они могли укокошить шефа, не имея оружия, но, тем не менее, повелеваю: изолировать обоих мерзавцев от общества, то есть посадить в яму. А там посмотрим, что делать… — Ребята! — запричитал Сальери. — Не кидайте меня к убийце! Он же меня… это… того… — Одним лохом будет меньше, — глубокомысленно выдала Рая. Оба арестанта очень умело симулировали свою невиновность. Оказавшись в одном раскопе, они тут же шарахнулись друг от друга в разные стороны, вопя одно и то же: — Спасите! Помогите! Выпустите меня отсюда! Я не могу с ним сидеть! Мухин время от времени принимался плакать и причитать, что он не намерен здесь погибать. Ася на это кричала ему, что Пал Палыч тоже хотел жить. Сальери все время стучал ложкой об тарелку и требовал еды. Глядя на это, народ снова пустился в дебаты. Санька, Аська и Серега были уверены, что это Мухин убил начальника экспедиции, чтобы захапать себе сокровище. В связи с тем, что Серега встал на ее сторону, Санька даже забыла, что терпеть его не может. Обличение Мухина было теперь всего важнее. Посовещавшись, они наконец-то помирились и решили отстаивать права Сальери и кормить его. Но Андрюшка, Гагарина и Алена именно его и считали преступником. Мухин же казался им просто истеричным и с пошатнувшейся психикой. Типа он просто со страху удрал в море. И они носили обед несчастному аспиранту. Рая поподозревала сначала одного, потом другого, а потом вообще растерялась. Но тут высказал свою позицию Андрюшка, и она решительно переметнулась на его сторону. Костик же если чего и думал, так держал это в тайне. Может быть, для важности, а может, просто не хотел облажаться. Он только заметил, что его подданные ведут себя как-то странно: совершенно забыли о том, что еще совсем недавно обвинение в убийстве и краже висело над Вадиком. Но о нем спорить было уже никому не интересно. Преступления Мухина и Сальери затмили все на свете. В результате каждый из археологов с пеной у рта доказывал остальным свою версию. Или же вообще не доказывал, а просто орал на оппонентов, обвиняя их в отсутствии мозгов и логики. В общем, нервы населения лагеря в одно мгновение накалились до предела. А Санька, несмотря на свою вчерашнюю свадьбу, чуть опять не потеряла голос, доказывая Андрюшке, что он олух царя небесного, раз не понимает коварной сущности Мухина. К полднику ссора настолько дала себя знать, что противоборствующие группировки решили объявить друг другу байкот и разойтись в разные палатки. Санька хотела было занять более классный мальчишеский дом и сунулась туда, но там все также без движения лежал Вадик — весь бледный и иссохший. — Ты за кого? За Сальери или за Мухина? — спросила она, вползая на коленках внутрь палатки. Вадик поворотил на нее взгляд измученной газели. Но так ничего и не сказал. — А ну тебя! — махнула на него рукой Санька. Вадик совершенно исчерпал свою привлекательность в ее глазах. Что это за мужик, у которого даже своей точки зрения нет на происходящее?! Ей даже было как-то неприютно в его присутствии, и она решила, что перетащит своих сторонников в девчоночью палатку, а врагам оставит для жительства дом скорби вместе с Вадиком в придачу. Хорошо, хоть Алена соблюла политкорректность и не стала обделять своих политических противников едой. И это оставляло надежду на то, что она и в дальнейшем будет добра и даст Саньке крем для рук. От всех вышеописанных приключений ее нежные ухоженные ладошки превратились в Бог весь что: трещины, мозоли, заусенцы… Хоть плачь! И ради них Санька решила пожертвовать чувством непримиримости с просальеривской группировкой и сходить на поклон к ее главарю. Утомившись от трудов праведных и неправедных, народ расползся по домам и спал. — Эй, есть кто живой? — проговорила Санька непринужденно, подойдя к зеленой палатке. — У меня к вам мирные намерения! Но вместо Алены из палатки вдруг высунулась Рая. — Ах ты, Годзилла пролетарская! — закричала она, завидев чужака. — Чё ты тут бродишь? Саньке и так было не по себе, а тут еще эта идиотка. — Раиса, молчи ради Бога! — не сдержалась она. — Весь лагерь уже перебудила! — А хочу — и бужу! — еще громче заверещала девочка из рая, видимо, в надежде, что соратники выползут и поддержат ее воинственные начинания. Ну-ка, сбрызни отсюда! И вообще вали! И тут Санька тоже взбеленилась. Она же к ним с добром пришла, с миром, а они вот как… — Рая, ты дура! Поняла? Клиника! — Еще один гудок с твоего паровоза, и ты лишишься своего зубного состава! — закричала Райка, выпятив вперед челюсть и собираясь броситься в атаку. Девушки непременно бы вцепились друг другу в волосы, если бы Райкины союзники не вылезли из палатки и не растащили их по разным партийным ячейкам. — Ну чего ты с ней связалась? — увещевал Андрюшка, пытаясь вывести Саньку из состояния аффекта. — Она же шибанутая на всю голову, а ты ее исправлять пытаешься… Не выйдет, запомни раз и навсегда! Но разъяренная Санька так просто не успокаивалась. — Засуньте эту жертву аборта в яму! — требовала она. — И рот пластырем заклейте! — Ты, мотыга! Закрой свой гроб и не греми костями! — доносился нервно-всхлипывающий Райкин голос с другого конца лагеря. Безобразию положил конец Костик. Растрепанный и небритый со сна, он вылез из своей палатки и повелительно рявкнул: — А ну все быстро на агору учиться уму-разуму! Кто ослушается — казню! Выстроив лагерь в шеренгу, Костик объявил всем строгий выговор, обозвал собаками моторными и велел лечь на землю. «Отжиматься, что ли, заставит?» — подумала Санька. Археологи крайне удивились, но постепенно разлеглись и стали ждать объяснений. Но вместо объяснений Костик приказал всем перевернуться на спину и повторять за ним. — Мне хорошо! — начал он торжественно. — Мне хорошо… — неуверенно повторил народ. — Мне радостно и спокойно! Санька, злая и обиженная на весь свет, лежала и бормотала вместе со всеми. «О, Господи, — думала она, — наш наимудрейший царь Горох решил провести всеобщее внушение. Если посмотреть со стороны — это же просто обморок. Только ведь некому, чай, смотреть! Ох!» — Мое тело расслабленно… — твердили все вслед за Костиком. Он меж тем усиливал нотки внушения в голосе: — Я всех люблю и не обзываюсь! — И не обзываюсь… После сеанса аутогенной терапии Костик повелел всем пожать друг другу руки, а потом идти готовить ужин. Андрюшка после рукопожатия очень галантно преподнес Санькину ручку к губам и поцеловал. — Санечка, — миролюбиво проговорил он, — хватит уже дурить. Пора отпустить Мухина и перестать кормить Сальери. Зачем, объясни, нужно тратить еду на убийцу?! К тому же ничего с ним не будет — он станет питаться своей жировой прослойкой. Но Саньку было нелегко сдвинуть с насиженной точки зрения. — Это Мухин — убийца! — лениво проговорила она. Вообще ей уже надоело доказывать свою правоту, приводя умные доказательства. Эти просальеривцы все равно ничегошеньки не воспринимали. Мерзкую конечность Раисы надо было пожимать сразу после Андрюшки. Девочка из рая с ненавистью вцепилась в Санькину руку. Она ответила тем же. Конфликт затаился, но бурлил внутри с жуткой силой. Спать ложились уже в темноте, так как остаток вечера был потрачен на дележ палаточного имущества. Санька уже устала до невозможности, измучилась и мечтала только об одном: залезть в свой спальник и уснуть. Она откинулась было на подушку и тут почувствовала, что попала щекой во что-то холодное, склизкое и в высшей степени противное. Вопль ее взвился к небесам и перебудил всех остальных. Сережка, совершенно перепугавшись, включил фонарик. — Что это?! — визжала Санька, тыкаясь бестолково в свою подушку. — Медуза… — прошептала ошарашено Аська. И действительно у Саньки в головах лежал раздавленный комок слизи. Кое-как обтеревшись, она оглядела присутствующих. — Кто это сделал? — прошептала, едва скрывая клокочущую ярость. Ася нахмурила брови. — Только что Раиса заходила, искала свое полотенце. Санька недобро сощурилась. Вот как, оказывается, девочка из рая решила отомстить за то, что Санька обозвала ее жертвой аборта! — Никому не говорите, куда я пошла! — сказала она, вылезая в ночь из палатки. — И дайте сюда фонарик! — А ты куда? — встревожено переспросил Серега, опасаясь за жизнь и здоровье сестры. Но Санька уже не слышала. Она придумала Райке такую роскошную месть, что мало ей, ей-богу, не покажется. На небе светила полная луна, и было прекрасно видно, как дежурный царь Горох-Костик спал у костра, обнявшись со своим ружьем. Санька на цыпочках добежала до Пал Палычевской лаборатории. Она помнила, что где-то там должна храниться аптечка. А в ней, вполне вероятно, мог обнаружиться пурген. Санька в лицах и в действиях представляла себе, как она подсыплет его сволочи-Райке, что с ней случится, когда средство начнет действовать, и как стеночка станет ее временным местом обитания. Да, это, безусловно, жестоко, но а медуза — не жестоко?! Вляпаться в нее лицом! Не-ет, месть будет страшна и ужасна! Включив фонарик, она осветила залежи бумаг и коробок с образцами. Тетради, книги, черепки, опять черепки, ветровка… И вот как раз под ней валялась и аптечка. Санька торжествующе посмотрела на красный крест… Но вместо аптечки придвинула к себе пластмассовый тазик, в котором покоился многострадальный клад. Она же ведь так его и не разглядела, как следует! И ей вдруг так захотелось посмотреть на все эти сокровища… Нет, лучше потрогать, подержать в руках… Да и все равно никто не увидит Костик проснется не раньше, чем услышит сигнал «все на завтрак». Решительно зажав фонарик в зубах, Санька принялась разворачивать брезент. Ох, какая там была обалденная подвеска! Тяжеленькая, и прямо под цвет Санькиных глаз. И куда ее привешивал этот Геростен? На грудь? В ухо? Трансвестит древнегреческий! В этот момент фонарик нечаянно выпал у нее изо рта, с грохотом шарахнулся на стол, и в темноте тут же что-то отвратительно запиликало. — Прости, пожалуйста, Геростен! — суеверно зашептала Санька, закрыв в испуге глаза. — Я не хотела тебя оскорбить! Но, похоже, карать за грешные мысли ее никто не собирался, просто нужно было лучше держать осветительный прибор. А пиликал всего лишь пейджер Пал Палыча, тоже валявшийся на столе. Снова запалив фонарик, Санька положила на место подвеску и, взяв в руки черную коробочку пейджера, из чистого любопытства принялась пролистывать какие-то неинтересные сообщения: «Паша, срочно позвони. Николай», «Павел Павлович, список практикантов я сдала. Алена». И тут на экране побежала совсем удивительная строчка: «Готов к покупке, задаток уже перечислил на твой счет. Остальное будет при передаче железок. Жду Асю, как и договорились, 28 июля в Керчи. Франк». Санька прочитала это сообщение несколько раз. И тут до нее начало доходить: Пал Палыч-то в Гороховке говорил по телефону, что у него есть нечто необыкновенное для этого Франка… Железки… Это без сомнения эти самые сокровища… С ума сойти! Так значит, Пал Палыч сам хотел заныкать клад и продать его какому-то иностранцу! Поэтому он никому ничего и не показывал. Вот негодяй! А зато как о науке о своей распинался! А Аська-то… С ним заодно? Вот тебе и божий одуванчик, девочка-ромашка! Двадцать восьмое июля… А сегодня какое? Сегодня уже тридцатое. Аська никуда не ездила. Сообщить Франку о случившемся она никак не могла: сотовый здесь не ловит… А раз Франк перечислил часть денег, а товар не пришел, значит, он будет беспокоиться и начнет их разыскивать. «Нас найдут, и мы отсюда выберемся! Слава Богу!» — с великим облегчением подумала Санька. И тут же разозлилась: Аська-то ведь ни капельки не волновалась, что они могут умереть с голоду. Своего иностранца наверняка ждала. И, главное, никому ни слова! Вот су-ука! — Ты чего тут делаешь? — раздался за Санькиной спиной чей-то голос. От неожиданности она выронила пейджер, стремительно обернулась. В дверях стояла Аська. — Чужие сообщения читаем? — осведомилась она ледяным тоном. У Саньки по спине побежали мурашки. В голове не укладывалось: Аська же всегда была полной недотепой, ни о чем, сложнее истории Древнего мира, подумать не могла. А тут… Ася нагнулась, чтобы поднять пейджер, но Санька успела его перехватить. — А ну не трогай! — Дай сюда! — прошипела Ася, пытаясь разжать Санькины пальцы. — Не дам! — Отдай, говорю, хуже будет! — Угрожаешь?! — в негодовании завопила Санька — По-моему, это как раз ты Пал Палыча — того! Что, прибыль от продажи национального достояния не поделила с шефом? Или ты это из-за Гагариной? Аська вдруг как-то взвизгнула и влепила Саньке пощечину. — Ах ты дрянь! Не было у них ничего с Гагариной!!! Пал Палыч ее не… Она не успела договорить. Неожиданно для себя Санька вдруг размахнулась и саданула ей пейджером прямо по лицу. Аська взревела. На рассеченной губе показалась красная капля. Пейджер снова мерзко запиликал в Санькиных руках. Она сама так перепугалась крови, что из глаз брызнули слезы. — Аська! Дура! — выкрикнула надрывно. Та изловчилась и, выхватив у нее пейджер, изо всех сил хватила им о каменную стену. Осколки брызнули в разные стороны. Вдруг в дверном проеме показалась широкоплечая фигура Костика. В руках он держал ружье. — Бабы? Что здесь происходит? Вы чего?! — Она хотела стибрить сокровища! — закричала Аська, тыкая пальцем в бывшую подругу. — Она на меня напала! Снаружи послышались еще голоса, кто-то зажег фонарик, осветив разгромленную лабораторию. Аська стояла вся перепачканная кровью, схватившись за губу. Перед ней — Санька с выражением ужаса на лице. — Я?! Это ты! Это она! — запинаясь, зачастила Санька. Язык как-то плохо ей повиновался. — Это она убила Пал Палыча! Это она! И сокровища… — Ася, что с тобой? — вскрикнула вошедшая Алена, пытаясь протиснуться к пострадавшей. Но Костик загородил проход до выяснения всех обстоятельств. — Она неспроста напросилась в экспедицию! — продолжала выкрикивать Аська. У нее-то слова выходили четкими и уверенными. — Я смотрю: свет в лаборатории, пошла проверить, а она… — Все замолчите! — перебил Костик. У него просто челюсть отвисла от такого поворота событий. — Морковка, объясни, зачем ты проникла в лабораторию? Санька всхлипнула, держась за свою пострадавшую щеку: — За пургеном, — произнесла она, глотая слезы. — Что?! — изумился Костик, улыбнувшись краешком рта. — У тебя что, запор?! — Да вот! — огрызнулась Санька. — А она… — Вот какой у нее запор?! — проскрежетала Аська, показывая общественности окровавленные руки. — Убийца! — Чего?! — Санька совсем уже не знала, как доказывать свою правоту. Я убийца?! — О, Господи! — прошептал народ из-за Костиковой спины. — Девочка, расслабься! — радостно вякнула Рая. — В кэ-пэ-зухе все успокаиваются! — Морковка, — Костик учтиво протянул ей руку, — будь так любезна проследовать в место заключения! У Саньки молниеносно пронеслось в голове, что если она сейчас же что-то не сделает, то быть ей незаслуженно осужденной. Она вдруг истошно завизжала, так что народ на секунду потерял дар речи. Но этой секунды ей и хватило. Вырвав из Костиковых рук ружье, она скользнула между Раей и Серегой и, выскочив из лаборатории, понеслась в темную ночь, куда глаза глядят. Погоня тут же помчалась следом. — Это не я! — пыталась вразумить их на бегу Санька. — Это Аська. Она вам наврала! — Тогда стой! — кричал вслед Костик. — Фигушки! Вы меня в раскоп засадите! Она вознеслась вверх по тропинке, но побежала почему-то не по краю обрыва, а по склону между скалами. И только тут уже осознала, что бежит с включенным фонариком, который служит преследователям путеводной звездой. На мгновение остановившись, она вырубила его, и притаилась за каким-то валуном. Как Санька и ожидала, преследователи тут же ее потеряли. С трудом переводя дыхание, она присела на корточки и задумалась. Куда бежать? Где тут можно спрятаться? Нигде. А может, в раскопе? Так они и так хотят ее туда посадить! Ну так и класс — никому и в голову не придет… Но в старом сидят Мухин с Сальери. В новом не спрячешься. Во! — нужно во второй, там башня есть. Она, конечно, почти разрушенная, но какое-то время перекантоваться можно. В ней уж точно никто искать не станет! Прислонясь спиной к остаткам древней стены, Санька прислушалась к звукам в степи. Издали доносились чьи-то крики… Кажется, Костика… Теперь вот, вроде бы, Аська кого-то зовет… Это она должна была быть сейчас на месте Саньки. Лицемерка! Убийца! Понятно, что она только вид делала, что любит Пал Палыча. А на самом деле госпожа Сорокина хотела сама продать клад иностранцам. Ее заморские хозяева наверняка и оружием ее снабдили для убийства. Как Санька могла так облажаться? Лучше надо было за пейджером следить, а потом сразу выдать его Костику. И вообще непонятно, чего это она так растерялась — идиотка! Что вот теперь делать? Долго ли можно просидеть здесь без еды и воды? Вдруг ей показалось, что поблизости кто-то возится и пыхтит. Санька притаилась, пытаясь не дышать, но звук не утихал. Она перепугалась и, сжавшись комочком, вспомнила Геростена. «Геростенчик, миленький, спаси меня, я хорошая, я не убивала никого, я даже тебя не тревожила, я…» Пыхтение вдруг стало совсем отчетливым, и тут с края раскопа кто-то неуверенно тявкнул. «О, Господи! Каша! — выдохнула Санька. — Не хватало, чтобы меня с собаками искали!» Каша тявкнул еще раз. Вроде бы он был один. — Каша, заткнись! — зашептала Санька, высунувшись из-за башни. — Иди домой! Но пудель тут же начал радостно фыркать, метаться по краю раскопа, и от усердия даже нечаянно пискнул. — Каша, фу! — всхлипнула она, теряя самообладание. — Какая же ты тварь! Шум, производимый собакой, наверняка кто-нибудь услышит. Все, это конец. Может, поймать Кашу и затащить сюда? Так он тогда вообще разорется. А если ему пасть держать руками? Что-то все равно нужно было делать. Подставив лестницу, Санька поднялась наверх. Пудель тут же запрыгал вокруг, как ненормальный, а потом с разбегу налетел на нее и измуслякал ударенную Аськой щеку. — Тихо, маленький, тихо! — прошептала Санька, загораживаясь от него рукой. — У тебя, между прочим, изо рта воняет… Вдруг Каша взвился и истошно завопил куда-то в сторону. Санька аж уши заткнула. Потом вспомнив о ружье, выставила его вперед, как в гангстерском фильме, и резко включила фонарик. Перед ней, морщась от яркого света, стояла Райка. Каша, узнав своих, принялся радостно скакать и вокруг нее. — Гагарина, ты, что ли? — протянула Рая, закрывая глаза рукой. — Убери свет — заколебала уже! — А ну, руки вверх! — заорала на нее Санька. — И марш вниз! — Чё? — не поняла Раиса. — Спускайся живо в раскоп! А то я тебе сейчас башку прошибу! Когда Рая поняла, что случилось, она уже сидела в башне под Санькиным надзором и прицелом. Каша продолжал повякивать где-то там наверху, но это уже было не страшно. У Саньки в руках была заложница, а значит, ее точно должны выслушать или хотя бы не трогать и кормить. — Да чё тебе вообще от меня надо? — проговорила Райка с великой обидой. — Сиди и не вякай! — приказала Санька. — Ты — военнопленная, поняла? — А меня Андрюшка спасет! — Делать ему больше нечего! Да и за что, интересно, тебя спасать? Уж не за твои ли прекрасные глаза? — Да вот! — подтвердила Рая. — Так они ж у тебя некрасивые. К тому же ты их косметикой испоганила. Разве ж так красятся?! Так уродуются! Раиса некоторое время надувалась, вытаращивая потрясенные некрасивые глаза, а потом вдруг исступленно заголосила, схватив в руки булыжник: — Чего?! Да сейчас вообще как шибану! Проститутка! Сейчас сбрызнешь на стены в одну секунду! — Я тебе поору! — прошипела Санька, приставив ружье прямо к Райкиной глупой башке. Та сразу выронила камень. — Да ты хотя бы знаешь, кто такая проститутка? — Естественно, знаю, — испуганно пробормотала Райка. — Что, ты думаешь, я вообще, что ли, дура? — Ну и кто? — Проститутка? Ну это… Которой парни юбку задирают, а она им все прощает и даже по морде не дает. — Правда? Неужели? Санька сделала шаг назад и уселась на землю. Уголки ее губ начали нечаянно расползаться в разные стороны, всем своим видом образовывая усмешку. В темноте ее, правда, не было видно. — Да, Рая, — произнесла она, — раньше я думала, что ты глупая. Извини. Ты, оказывается, просто маленькая. — Ну и что? — обиженно отозвалась та. — Зато я свежая и непорочная! — Это ты-то непорочная?! — изумилась Санька. — Ты же с Андрюшкой сексом занималась. — Я?! — изумилась Райка. — С чего это ты взяла?! Тут Санька просто лишилась дара речи. — Ты же сама прилюдно заявила, что трахалась с ним… — Ну да, — согласилась девочка из рая, — но мы же не сексом занимались. Совсем с дуба рухнула?! — Ничего не понимаю, — проговорила Санька, опустив ружье. — Объясни мне, пожалуйста, разницу. Что конкретно вы с ним делали? — Мы?! Ну-у, я не могу тебе этого сказать… — Говори, не бойся, — приказала она. — А то застрелю. Райка какое-то время мялась, а потом стеснительно произнесла: — У нас это было всего-то пять минут, не больше… — Рассказывай-рассказывай. — Ну я его догнала и поцеловала взасос… — Так… — А он меня схватил и… — И что? — И отшлепал. Своей тапкой. — Ну… и… дальше? — А дальше сказал, что я его достала и ему уже надоело со мной трахаться. Райка всхлипнула и замолчала. Санька тоже молчала. Значит, у Андрюшки ничего с ней не было… Ох, это требовало переосмысления! — Морковка! Немедленно выходи сдаваться! — внезапно послышался откуда-то сверху голос Костика. У Саньки похолодело сердце. Неужто Каша выдал? Она оглянулась. Уже, оказывается, начинало светать. — Вот меня и спасать идут! — злорадно проговорила Рая. — Фига тебе! — рявкнула на нее Санька. — Сиди и молчи! Воинственно выставив свое ружье, она поднялась по лестнице и высунулась наружу. На крае раскопа стояла археологическая экспедиция, за исключением Вадика, Андрюшки и Данилки. Мерзкий пес был с ними. — У меня есть заложница Раиса и оружие! — предупреждающе закричала им Санька. Как оказалось, она зря это сделала: народ вообще-то понятия не имел, где она находится, и она сама себя выдала. Завидев ее голову, торчащую из раскопа, экспедиция издала ликующий рев. — Дураки! — обозвала их Санька. — Замолчите все и слушайте. Я вам сейчас все про Аську расскажу! Та дернулась было в сторону. — Стоять на месте, а то выстрелю! — Ну ладно-ладно, — сразу согласился Костик, — мы все — внимание. Но тут подлая Райка с силой тряхнул лестницу, и Санька полетела вниз. Позвоночник отозвался острой болью, ружье вылетело из рук, грохая куда-то в сторону. Санька застонала и потеряла сознание. Она очнулась наверху около раскопа от того, что кто-то опять шлепнул ее по щеке. Пошевелив частями тела, Санька поняла, что, вроде, все цело. Рядом сидел насупленный Костик. Видимо, это он ее ударил, ладно хоть не по той стороне, куда залепила Аська. Тут же столпились и все остальные, мрачно поглядывая на нее. Сальери держал на руках Кашу. — Ну ты, Морковка, всех напугала, — как-то миролюбиво проговорил Костик. — А чего вы, Сальери с Мухиным выпустили? — спросила она слабым голосом. — Они для вас больше не убийцы? — Это ты убийца, — как бы по секрету сообщил Сальери, ткнув в нее указательным пальцем. — Ты вон какая дикая! Тебе бы только в людей, ни в чем ни повинных, палить! Мы тебя в изолятор посадим. — А мы… э-э… невиновные! — вторил ему Мухин. — Ты нас специально подставила! Вон и Андрюшка из-за тебя… э-э… с ума сошел. — А что с ним такое? — испугалась Санька. — И где он вообще? — Он заявил, что это… э-э… он убил Пал Палыча, а не ты. А когда мы попросили объяснить, чем, то ничего путного так и не сказал. Вроде как он нашел…э-э… пистолет в степи, а потом выбросил в море. Санька аж вся затрепетала. «Вот, хотел меня спасти, вину на себя взял… Героический-то мо-ой!» — А у меня откуда может быть пистолет, а? — спросила она с вызовом. Я же парикмахер. У меня из орудий труда — только расчески! — Да?! — живо воспротивился Костик. — А опасная бритва? На мою жизнь ею уже сто раз покушались такие Морковки, как ты! — Но пистолета-то у меня нет! — взмолилась Санька. — Пистолеты есть у кого? У ментов, у киллеров всяких, у охранников… — Но вспомнив, что Андрюшка как раз и есть охранник, она сразу заткнулась. — Понятно-понятно, на что ты намекаешь, — протянула Гагарина, — только ведь у него алиби, они же с Раей того… были. — Да Райка до сих пор понятия не имеет, что значит трахаться! — в сердцах выкрикнула Санька. — У них ничего не было! — Выпалив это, она сразу поняла, что сморозила… Все же теперь поймут, что никакого алиби у него нет, и решат, что… Санька сидела, зажав рот ладонями, чтобы не раскричаться от навалившейся на нее истерики. Но ведь это не он! Нет, не он… Кто угодно, только не Андрюшка… Он же глупый и добрый… Он ведь только из-за Саньки взял на себя вину. — А ни фига! — вдруг взвыла Рая, кинувшись на Саньку. — Чего ты бочку на Андрюшку катишь! Костик едва успел ее перехватить. — Ты чего?! Опять Морковка врет? — Андрюшка тут не при чем! — бушевала Рая. — Я те отвечаю за свои слова! — А кто «при чем»? — Я! — рявкнула Райка. — Ты-ы?!!! — Да, я! Чё все уставились?! Сальери выронил Кашу, и тот взвизгнул от неожиданности. Остальные ошалело молчали. — Рая, это правда? — Чем ты могла грохнуть Пал Палыча? — Не может этого быть! — Райка, а как ты его убила? — Пал Палыч, бедненький. Из-за какой-то малолетки! Вопросы гроздьями сыпались на девочку из рая. Один Костик молчал. Он все еще не верил, что такая сопля… — Ша! — перебила всех она. — Хотите знать как? Тогда топайте за мной! И Райка двинулась в сторону лагеря. — Э, нет! — схватил ее за руку Костик, — только под моим пристальным наблюдением. И они вдвоем пошли впереди. Остальные семенили следом. Последней хромала забытая всеми Санька. «Ну и хорошо, что забытая, — думала она ожесточенно. — Значит, больше никто не будет меня доставать. И Андрюшку тоже. А про Аську я вам ничего не расскажу. Будете, как дураки, ходить и не знать о том, что она клад хотела продать иностранцам!» Вокруг уже совсем рассвело. Степь окрашивалась в теплые тона, где-то в траве чирикали первые птички. — Нам сюда, — указала Рая на лабораторию. Решительно войдя внутрь, она вытащила из угла коробку с патронами, достала один, со знанием дела выковыряла у него пыж, высыпала дробинки, потом сняла с шеи бусы и, отцепив самую большую, вставила ее в патрон. — Давай ружье! — сказала сурово, и Костик почему-то не посмел противиться. Далее было почти что как в вестерне. Выйдя из лаборатории, Райка резко вскинула двустволку к плечу, прицелилась. И тут же шарахнул выстрел. — Дерьмо, а не ружье, — произнесла она мрачно. — Из такого только по воробьям палить. Вот у наших парней есть такие обрезы — закачаешься! Они мне сто мильёнов раз давали пострелять. Открыв зажмуренные с перепугу глаза, Санька взглянула на мир. К ее удивлению все кругом были живы. А Костик показывал народу алюминиевую кастрюлю, в стенке которой зияла большая рваная дыра. — Так я и вашего Пал Палыча ухайдакала! — произнесла печально Райка. — Девочка Рая нашла пистолет, больше начальника в лагере нет, — изрек Костик, постучав по кастрюле. Все же продолжали офигевше и заворожено глядеть на Раису. Первой очнулась Аська. — А за что? — надрывно проговорила она. — За что ты его убила?! — За дело! — За какое?! — За важное! Он мне сказал, что я — Рая из сарая. И вообще я вам больше ничего не скажу, делайте со мной, что хотите! Только я несовершеннолетняя и не подлежу уголовной ответственности! — Тебя поставят на учет в детской комнате… э-э… милиции! — после некоторой паузы проговорил Мухин. — А я там и так уже три года состою. За то, что на родительском собрании селитру запустила. Костик озадаченно почесал в затылке. — Вот вам истоки терроризма в нашей стране! И в этот момент с моря раздался низкий тревожный гудок. Все повернули головы и замерли, не веря своим глазам. — Корабль! — воскликнула Гагарина и припала к Костикову плечу. |
|
|