"Французский квартал" - читать интересную книгу автора (Камерон Стелла)

ГЛАВА 12

Интересно, каково это — быть любимой Джеком Шарбоннэ?..

Селина отвела глаза в сторону и стала усиленно делать вид, что рассматривает витрины закрытых магазинов, мимо которых они проходили. Странная мысль эта явилась как всегда неожиданно и застала ее врасплох. Но хуже другое — то, что эта мысль в последнее время стала являться к ней все чаще и чаще.

— Моцион — хорошее и очень полезное упражнение для беременных женщин, — проговорил Джек. — По крайней мере я так считаю. Разумеется, без перенапряжения. По крайней мере я так считаю. И не в жару. Но нормальные вечерние прогулки вроде этой должны войти в вашу привычку. Конечно, одной гулять вам не стоит. По крайней мере…

— Ты так считаешь?

— Что? А… ну да.

Когда Джек принимался читать лекцию, остановить его, прервать или хотя бы просто вставить слово было нелегко. Поэтому Селина слушала в основном молча.

Проводив утром тех несносных и жадных стариков, он сообщил, что ему нужно отлучиться. Но перед самым уходом пристально взглянул на нее и вполне серьезно предложил заглянуть вечером к нему домой. Он мотивировал это необходимостью спокойно обсудить план действий на ближайшие недели и добавил, что на Шартр-стрит им никто не помешает. Его тихий и уверенный голос подействовал на Селину почти гипнотически, и ей даже в голову не пришло отказаться. Поэтому она просто дважды кивнула. Один раз после его предложения, а второй — после того как он сказал, что вечером за ней зайдет.

— По-моему, тебе уже давно пора браться за ум, Селина.

Она обошла мальчишку в широченных джинсах, который танцевал на тротуаре под ритмичную музыку, лившуюся из пузатого магнитофона. Джек обнял Селину за талию. Она вновь торопливо опустила глаза. Сильный, красивый мужчина оказывал ей знаки внимания, почти ухаживал за ней, и все настолько естественно… Конечно, будь на ее месте любая другая, он сделал бы то же самое, но Селина тем не менее испытывала такие чувства, которые. , казались ей непозволительной роскошью.

Джек был заботлив.

И ей это нравилось.

— Ты меня слушаешь? Улавливаешь, о чем я тут распинаюсь?

— О том, что мне давно пора браться за ум? Это ты насчет витаминов?

— Я о режиме, который ты должна соблюдать, чтобы ребенок родился крепкий и здоровый. Пять с половиной месяцев — это сколько недель?

Господи, хоть бы постеснялся…

— Около двадцати двух.

— Ты должна быть больше. Мне так кажется. Что сказал доктор Ал по этому поводу? Что все в пределах нормы?

— Да.

— Ты слишком активна для такой стадии беременности. Почему тебя тогда стошнило?

— Дурнота — обычное явление у беременных женщин. Некоторые испытывают ее на протяжении всего срока, но в тот вечер мне стало плохо из-за всяческих переживаний. Я до сих пор еще не оправилась. Но не беспокойся, я постараюсь, чтобы этого больше не случилось ни в твоем присутствии, ни вообще на людях.

Они повернули за угол и оказались на Шартр-стрит. Джек достал из кармана ключи, отпер дверь и пропустил Селину в маленькую прихожую. Селина поднялась по лестнице первой и едва не налетела на верхней ступеньке на худую маленькую женщину.

— А вот и Тилли, — проговорил Джек. — Знакомься, моя коллега. Селина Пэйн. Помнишь, она уже к нам приходила. Селина, а это Тилли, моя правая рука в доме и лучшая подруга Амелии.

— Очень приятно, мэм, — сказала Селина. Тилли хмыкнула.

— Как Амелия, в порядке? — спросил Джек.

— В порядке, насколько это можно сказать про забытого отцом, одинокого ребенка!

Селина, неловко улыбнувшись, взглянула на Джека. Тот лишь лукаво усмехнулся.

— Если Амелия Элиза Шарбоннэ является забытым всеми, одиноким ребенком, то, признаюсь, ей весьма ловко удается скрывать это. Я наконец дома, Тилли, спасибо, что подстраховала меня. Не смею больше отнимать у тебя время.

Тилли достала очки из одного кармана своего цветастого платья и карманное Евангелие из другого.

— Я буду на кухне, если что, — проговорила она строго и, скользнув глазами по Селине, веско добавила: — Почитаю!

— Слышать ничего не хочу! — воскликнул Джек весело, подмигнул экономке и добавил: — Ступай домой. А то не выспишься.

Тилли несколько секунд молча рассматривала обоих, а потом повернулась и ушла. Когда звук ее шагов затих, Джек проговорил:

— Без нее я не справился бы. Замечательная женщина. Я часто отсутствую, но за дочь всегда спокоен, потому что она в надежных руках.

— Да, хорошо, когда не надо беспокоиться за ребенка. Но мне показалось, что Тилли без особого восторга отнеслась к моему приходу.

Джек рассмеялся и, пройдя вперед, открыл дверь кабинета.

— Она считает нас с Амелией членами своей семьи. Реализует на моей персоне свой материнский инстинкт. Ну, заходи смелее.

Селина переступила порог комнаты и, увидев Амелию, вздрогнула от неожиданности. Девочка сидела в том же кожаном кресле, как и в прошлый раз, прижимая к груди большую лягушку.

— Так, а вы что тут делаете, юная леди? — раздался за спиной Селины голос вошедшего в комнату Джека. — Насколько я знаю, тебе давно уже пора спать.

— Мне нужно поговорить с тобой, папа. Правда. Джек подхватил дочь с кресла. Ребенок тут же обнял его ручонками за шею и звучно чмокнул. Джек, улыбнувшись, потрепал девочку по черным кудряшкам.

— Спасибо, мисси. Очень мило с твоей стороны, но ты все-таки сейчас пойдешь в постель.

— Знаешь, как мне было трудно сюда пробраться? Тилли все время следила за коридором.

— И правильно делала. Ты помнишь мисс Пэйн? Амелия взглянула на Селину:

— Конечно. Я же не маленькая. У вас свидание? «Господи, Джек, избавь меня от этого!» Селина не знала, куда и деваться от смущения.

— Пятилетним детям не пристало задавать такие вопросы взрослым, это дурные манеры, букашка. А Селина — моя коллега.

— Как это?

— Мы работаем вместе. А теперь спать.

Джек стал выпроваживать Амелию из комнаты, но девочка в последний момент зацепилась ручонкой за дверь и пожаловалась:

— В моей комнате живет злое привидение, Селина. Оно приходит всякий раз, когда чувствует, что папа не думает обо мне. Ест мои игрушки, а после отрыжки не просит прощения. А папа рассказывал вам про Филимению?

— Филомену, — поправил ее Джек и оторвал дочь от двери. — Нет, букашка, не рассказывал.

— У нее тоже неприятности из-за привидений, — продолжила Амелия. — И еще из-за Ледяного Волшебника, который крадет маленьких эльфов. Но некоторые эльфы тоже плохие. Сейчас Филимения едет на Северный полюс, чтобы помочь Санта-Клаусу. — Девочка ткнула маленьким пальчиком в окно. — А через улицу живет еще одно привидение. Я видела, как оно смотрело на меня из-за занавесок.

Джек подхватил девочку на руки, вышел с ней в коридор и прикрыл дверь кабинета. Селина проводила их глазами. Значит, Джек сам сочиняет сказки для своей маленькой дочери…

На нее вновь нахлынули странные чувства, от которых она вся порозовела и смутилась.

Интересно, кто у нее родится, мальчик или девочка? Девочка. И ей будет нужен сильный отец. Такой, как у Амелии Шарбоннэ. А вот матери у Амелии нет. Селина слегка помассировала пальцами виски. Неполные семьи — обычное явление. Одинокие родители из кожи вон лезут, чтобы вырастить, воспитать своих детей, и у многих это здорово получается. Вот и у нее тоже получится… Джек вернулся спустя несколько минут.

— Извини, что так вышло. А вообще она очень милый ребенок.

— Я вижу. Правда. И еще я вижу, что ты ее очень любишь.

— Очень. Хотя у нее и слишком богатая фантазия. Садись. — Он кивнул на удобное старое кресло и дождался, пока она сядет, прежде чем продолжить: — Нам нужно многое обсудить сегодня. Тебе так или иначе лучше подкрепиться. Может быть, сок?

— Нет, ничего не нужно, спасибо. Впрочем, ты, конечно, можешь настоять.

Если он и расслышал последнее, то не подал виду. Зато принялся расхаживать взад-вперед по комнате.

— Я много всего передумал после твоего визита ко мне на «Счастливую».

— Что ж, очевидно, мы оба много всего передумали.

— Ты тогда собиралась сказать, что отцом твоего ребенка является Эррол. Не так ли?

Селина поняла, что теперь она должна думать только о ребенке и соблюдать только его интересы, забыв обо всех угрызениях совести.

— Не представляю, как я буду без него, — проговорила она, сама не зная зачем… — Я могла делиться с ним буквально всем. А если он и считал порой меня глупой, то, во всяком случае, никогда мне этого не говорил.

… Однажды, правда, он рассвирепел, как тигр. Это случилось, когда она проговорилась ему о своей беременности и о том, что Уилсон с ней сотворил. Все произошло всего за несколько дней до его гибели. Эррол был единственным человеком, которому она рискнула довериться. Селина в те дни пребывала в состоянии панического ужаса. Изнасиловав ее, Уилсон не исчез. Очень скоро он вновь напомнил о себе, а как-то, когда она была одна, даже появился на Рой-ал-стрит. Выдумал какой-то смешной предлог… Якобы хотел сделать пожертвование в фонд. А потом подошел к ней и взял за плечи… И глаза его потемнели совсем так же, как в тот раз. Селине стало дурно от этих прикосновений, в ушах зазвенело, она едва не упала в обморок. Хорошо, на пороге появился Антуан. Но тогда же Селина поняла, что без помощи хорошего, верного друга ей не обойтись. И Эррол стал единственным человеком, которому она осмелилась доверить свою тайну.

— Я знаю, ты о нем очень высокого мнения, — проговорил Джек.

Узнав обо всем, Эррол поклялся разорвать Уилсона на части. Селине лишь с большим трудом, со слезами на глазах, удалось удержать его от этого шага, который неминуемо привел бы к нежелательной огласке происшедшего. Никто не должен знать, что Уилсон — отец ее ребенка, и меньше всего сам Уилсон. Только это ее желание удержало Эррола.

Селина подняла на Джека глаза.

— Мне вообще не хотелось бы афишировать личность отца. И если в этом не возникнет острой необходимости, я буду молчать.

— Почему?

— Прошу тебя, Джек, не заставляй меня все объяснять.

— Но может реально возникнуть ситуация, в которой ты назовешь-таки Эррола отцом своего ребенка?

— Господи… я-то думала, что мы будем говорить о делах, — вздохнула Селина. У нее был затравленный, жалкий взгляд. — Сегодняшний день пролетел фактически впустую. Я намерена встретиться с администратором больницы Святого Петра и попросить его выступить с заявлением в защиту честного имени Эррола. Работа не должна стопориться. По всем направлениям деятельности, по всем новым начинаниям нас поджимают сроки. Если мы будем сидеть сложа руки, у нас ничего не выйдет.

— Да, насчет встречи с Гартом Флетчером из больницы Святого Петра — это ты хорошо придумала. Я поговорю с ним.

Его начальственные тон и манеры вызвали в Селине раздражение.

— Но я тоже лично знакома с Гартом!

Джек, продолжая расхаживать по комнате, вновь надолго замолчал.

— Пойми, я должна чем-то заняться! Мне надо быть полезной кому-то. Можешь ты это понять или нет?

— Ты когда-нибудь была помолвлена?

Селина судорожно вцепилась пальцами в подлокотники кресла.

— Нет, я никогда не была помолвлена. Слушай, а что, если мы сходим к Гарту вдвоем?

— Давай. Для меня лично семья очень много значит.

— Потому что в свое время ты лишился своей? — вырвалось у нее. — Ой, прости! Зря я сказала…

— Нет, отчего же? Ты сказала то, что думала. Да, я лишился своих родителей. И своей жены. Но семья для меня действительно очень много значит. Скажи, Селина, я тебе не нравлюсь?

Она рассмеялась было, но тут же закашлялась.

— Воды?

— Нет, спасибо. Ты мне нравишься ровно настолько, насколько сам хочешь мне понравиться. Но ты ведь суровый человек, Джек.

Легкая улыбка несколько оживила его серьезное лицо.

— Почему ты ни разу не была помолвлена? — спросил он. — Ты не хочешь выходить замуж?

— Отнюдь.

Возможно, если отвечать на его вопросы коротко, он отстанет…

— А для меня и брак тоже очень много значит.

— Хорошо, когда семья и брак так высоко ценятся мужчиной.

«Дурочка, кто тебя за язык тянет?»

— Ты иронизируешь? По-твоему, мужчина должен думать иначе, а если думает так, как я, то на самом деле это плохо? Да? — В его зеленые глаза больно было заглядывать, но, раз заглянув, уже невозможно оторваться. — Селина, что скажешь?

«Какая ему разница? Какое ему может быть дело до моего мнения?»

— Я с тобой полностью согласна.

— Я очень любил свою жену. Мы познакомились еще в школе. И никогда никого больше не любили.

«Зачем он все это говорит?»

— Почему ты мне рассказываешь?

— Потому что хочу, чтобы ты меня лучше узнала.

— Надеюсь, ты не обидишься, если я скажу, что меня очень смущает этот разговор. И кроме того, я не понимаю…

Селина не договорила, потому что Джек внезапно остановился, а потом быстро опустился на пол у ее кресла. Селина взглянула на него сверху вниз, на его согнутые длинные ноги, открытое лицо… и он показался ей моложе… не таким уверенным в себе.

— Смерть Элизы явилась для меня страшным потрясением, — сказал он. — Я, по правде сказать, до сих пор не пришел в себя окончательно. Элиза… страдала от депрессии. Мне и в голову не приходило, насколько далеко зашла болезнь. А когда понял, уже было невозможно что-либо поправить. Ко всему добавилось еще и послеродовое характерное состояние. Она убила себя. Элиза убила себя, а моих родителей убили другие. Вот так.

Повинуясь невольному импульсу, Селина коснулась его лица. Все произошло как-то само собой. Сказать ей было нечего, а не отреагировать она не могла. Что ей было говорить? «Прими мои соболезнования»?.. Ничего глупее и придумать нельзя. Или может: «Всем известно, что твоих родителей убили»?.. В общем, она сочувственно улыбнулась, заглянув ему в глаза, и коснулась рукой его лица. А потом рука соскользнула на его плечо.

Он улыбнулся в ответ и вновь положил ее руку на подлокотник кресла, накрыв сверху своей.

— Спасибо. Собственно, я уже почти оправился от тех переживаний…

— Не может быть.

— Может. Я не лгу. Когда хочешь с кем-то сблизиться, не стоит врать. Я за честные отношения между людьми.

Селина соображала с трудом. Его ладонь обжигала, затмевая все остальное.

— Я тоже за честность… И не люблю притворство… За свою жизнь я навидалась притворщиков. Ты другой.

Его улыбка стала шире.

— Ты хочешь сказать, что отыскала во мне что-то достойное? То, что тебе даже может понравиться?

Селина отвела глаза.

— Я хочу, чтобы рядом с Амелией появилась женщина. Тилли — дар Божий, но в матери букашке она не годится,

— Если ты надумал вновь жениться, Джек, вряд ли у тебя возникнут какие-то сложности. Нисколько не сомневаюсь, что у твоего порога выстроится длинная очередь претенденток.

«Ну вот, он расценит эти слова как мое признание его мужской привлекательности…»

— А ты? Ты тоже?

— Я устала, — призналась Селина. — Мы так ничего конкретно и не решили. Но думаю, визит в больницу Святого Петра будет хорошим началом. Я рада, что ты одобрил.

— Да. Сделаем, как ты предложила, пойдем туда вместе. В нем произошла какая-то перемена. Правда, Селина еще не поняла, какая именно.

— В первое время после гибели Элизы я даже не задумывался о повторном браке. Второй брак, особенно после ухода из жизни Элизы, заведомо нес бы в себе большую опасность развода, а я не хотел подвергать Амелию такому испытанию.

«Ну хорошо. Хочешь еще поиграть? Давай поиграем».

— Развод — вещь естественная при определенных обстоятельствах. Жаль, конечно, когда рушится семья, но иногда лучше так, чем оставить все как есть.

— Если проявить разборчивость в выборе невесты, то и разводиться не придется. Эррол женился бы на тебе, если бы ребенок был от него.

— А Эррол и сделал мне предложение, — вдруг призналась Селина. — Я не успела дать ответ. Он погиб. Эррол предложил ей это сразу после того, как она рассказала ему о своей беременности. И Селина уже решила было согласиться, но Эррола не стало.

— А зачем ты взяла время на размышление?

— Не следует связывать себя узами брака только из чувства ответственности.

— Эррол хотел жениться на тебе только из-за ребенка? Селина устало прикрыла глаза. Джек все еще прикрывал ее руку своей.

— Думаю, не только поэтому. — Она не думала, а знала… — Просто сообщение о беременности послужило для него толчком.

Эррол даже хотел купить обручальные кольца.

— Ты не любила его?

— Не в этом смысле.

— Так-так… Давай-ка разберемся. — Его пальцы сомкнулись на ее тонком запястье. — Ты всего лишь хотела Эррола, а беременность была случайной… ну, бывает, недоглядели. И ты решила не выходить за него замуж, потому что считала, что не любишь его, а только хочешь, так?

— Я решила выйти за него замуж, — устало возразила она.

В комнате воцарилась тишина. Глаза Селины были прикрыты. Потом она услышала, как Джек вздохнул. В следующее мгновение он коснулся рукой ее щеки, и она, вздрогнув, открыла глаза. Он взял ее за подбородок, и Селина вновь торопливо зажмурилась.

— Посмотри на меня, прошу. Я хочу видеть твои глаза. Она медленно открыла их.

— Мне жаль Эррола. Жаль, что ты не полюбила его. Селина слабо улыбнулась и почувствовала, как душа ее наполнилась печалью.

— Мне тоже жаль, но сердцу не прикажешь.

Он медленно провел большим пальцем по ее щеке.

— А можно я сейчас что-то сделаю? Только не поднимай крика и постарайся обойтись без пощечины. — Он поднялся с пола и внимательно посмотрел ей в глаза, словно пытаясь заглянуть в душу. — Ну ладно, все-таки рискну…

В следующее же мгновение их губы соединились. Поцелуй Джека Шарбоннэ был нежным и одновременно настойчивым. Он не пытался насильно разомкнуть ее губы, но при этом взял в руки ее лицо, не давая ей оторваться от него.

И Селина, чуть помедлив, стала отвечать. Дрожь прошла по всему ее телу. Дрожь, сильнее и сладостнее которой она никогда прежде не испытывала. Сначала она просто обняла его за шею, а затем запустила пальцы в его мягкие волосы. Казалось, ничего естественнее и быть не может. На нее пахнуло чистым телом и чистой рубашкой. Его губы имели вкус кофе и мяты. Щетина чуть колола ей подбородок, но это лишь прибавляло удовольствия. Все вдруг отошло на второй план, стало каким-то нереальным…

Она притянула его к себе ближе, и он подался ей навстречу. Они целовались и целовались и никак не могли остановиться. Селина ни о чем не думала, и ее ничто не волновало, хотя еще десять минут назад она и представить себе не могла, что когда-нибудь будет целоваться с Джеком Шарбоннэ.

Его пальцы скользнули вниз по ее спине, и волна небывалого наслаждения прокатилась по всему ее телу. Его мощная грудная клетка сдавила ее увеличившуюся за месяцы беременности грудь, и это было так сладко…

Наконец Джек оторвался от нее, по всей видимости, не без труда. Напоследок он медленно провел указательным пальцем по шелковистой коже ее шеи.

— Ты прелестная женщина. Неудивительно, что ты побеждала на конкурсах красоты.

Селина чуть нахмурилась.

— А я пытаюсь забыть, мне неловко вспоминать об этом.

— Знаешь ли ты, Селина, что вся светишься изнутри? Беременность даже заурядных внешне женщин делает красавицами, а ты незаурядная, моя милая…

«Моя милая… Интересно, он просто так это сказал или вложил какой-то смысл?»

— Наверное, мне пора домой.

— Я тебя провожу. Сайрус уже ждет?

— Да. Он выходил, но сказал, что скоро вернется.

— А Антуан? Он рассказал тебе то, что не успел сказать утром?

— Нет. Он был чем-то очень обеспокоен или расстроен. И сразу же после работы поспешил к жене. Они прекрасная пара.

Джек вдруг ни с того ни с сего положил свою огромную ладонь ей на живот.

— Ты не против? — спросил он, когда было уже поздно возражать.

— М-м… нет, наверное.

— Многим нравится прикасаться к чреву беременной женщины. Я думаю, это что-то вроде атавизма, сохранившегося с тех времен, когда ребенок был собственностью племени и каждый мужчина считал себя причастным к его зачатию.

— Возможно… — Она улыбнулась.

Он медленно провел ладонью по ее животу, а потом удивил Селину еще больше, когда вдруг приложился к нему ухом.

— Эй, кто там? Отзовись! Как тебя зовут? Селина рассмеялась:

— Глупый какой…

Она даже не успела сообразить, настолько естественно все вышло. Джек тотчас поднял на нее глаза, ухмыльнулся и подмигнул.

— Вот погоди, когда он топнет ножкой, тогда и поглядим, кто из нас глупее! Ты понимаешь, что сейчас произошло? Что вообще происходит? — вдруг спросил он.

— Нет. Я же говорю: у меня все мысли в голове перемешались.

— Ты католичка…

— Да, и что? Ты опять про аборт? Я в любом случае стала бы рожать. Люди по-разному смотрят на это, но я — именно так.

— Здорово. Скажи, а как ты относишься к брачным контрактам?

Она свела брови.

— Порой такое просто необходимо…

— Ты лично оскорбилась бы, если бы тебе предложили подписать такой контракт?

— Не знаю… — Селина задумалась. — Возможно, я решила бы, что будущий муж мне не доверяет, а это, конечно, сознавать невесело…

— Я тоже так думал раньше. Но с тех пор ситуация изменилась.

Селина бросила на него вопросительный взгляд.

— Эррол никогда не предложил бы тебе подписать брачный договор, — проговорил Джек.

— Может, лучше не будем сейчас об Эрроле? У меня уже щиплет глаза от слез…

— Ладно, извини. Я просто, наверное, стал думать вслух. Но дело не в этом…

— Не в этом?

Селина вообще перестала понимать его.

— Я думаю, ты уже поняла, к чему я клоню… и какой у меня подход. Полагаю, этот шаг будет единственно разумным вариантом. И если мы принципиально договоримся, то уже через неделю сможем пожениться. Я знаю, ты меня не любишь, но зато нуждаешься во мне, а я сделаю все от меня зависящее… понимаешь? Как думаешь, твой брат сможет нас обвенчать? Если для тебя это важно, скажи.

— Обвенчать?! Нас?!

— Может, это запрещено церковью? Я не знаю… Он все-таки родственник…

Селина долго молчала. В голове у нее все смешалось. А Джек, чуть склонив голову набок, внимательно смотрел на нее. Затем он сжал ее ладони в своих.

— Я еще утром решил. Вообрази, никто даже не станет задаваться вопросом относительно отца твоего ребенка. Все подумают, что это моя работа. Позже мы, конечно, обсудим…

— Мы?! — Селина высвободила свои руки. — Ты сказал «мы»?!

— Селина…

— Замолчи! Все, больше ни слова, прошу! Он решил… Такие вещи не решаются одним человеком!

— Повторяю, это единственно разумный выход.

— Что?! Ну ты и наглец, Джек Шарбоннэ! Самодовольный болван!