"Остров Буян" - читать интересную книгу автора (Злобин Степан Павлович)2Торг окончился. Одну за другой отвязывали хозяева лошадей, и отъезжали телеги. Наконец на опустевшей площади Авдотья с ребятами осталась одна дожидаться мужа. Истома не приходил. Авдотья тревожилась… Отблаговестили ко всенощной, и народ повалил в церкви. Солнце садилось. Галдя, пронеслись вечерние галочьи стаи. Часы на башне били, еще, еще и еще… Оторопь вдруг охватила Авдотью. Она тяжело слезла с телеги и стала отвязывать вожжи, хотя и сама не знала, куда ехать. Ребята спали в телеге. Авдотью пугала огромная и пустая площадь. Уже гасли в последних далеких окнах огни. Забравшись в телегу, Авдотья тронула вожжи. Куда-никуда, лишь бы ближе к домам, к людям!.. Из пустой темноты навстречу вдруг вышли двое незнакомых мужчин. – Тпру! – сказал один густым басом, берясь под уздцы. – А меринок-то хорош! – И телега ладная, каб без бабы! – добавил второй, тонкий и хриповатый голос. – Я б и бабу взял, да куды с ребятами! – засмеялся первый. – Ну, баба, стало, вылазь, – второй потянул ее за рукав. – Караул! – похолодев, закричала Авдотья. – Разбой! Разбойники! – Тише, дура, спать людям мешаешь. Какой караул! – нагло сказал басистый. – Слезай! – Не слезу, – заспорила Авдотья. – Ишь ты, забавница, кабы ты на десять лет помоложе, я бы к тебе сваху прислал, – усмехнулся разбойник. Авдотья схватила топор. – Маманя! Маманя! – вдруг, словно во сне, закричал Первунька где-то на площади: в темноте второй разбойник успел его утащить с телеги. Холод прошел по спине матери. Дыханье перехватило, и больно стиснулось сердце. – Ре-ежут! Ой, режут!.. – визгливо и хрипло заголосила она. Но в мертвой тишине не щелкнула ни одна щеколда, не засветилось ни искры. Выронив топор, с меньшим на руках, Авдотья метнулась на крик старшего сына. Она нашла его в темноте, дрожа, прижала к себе, и только тогда, когда телега загрохотала вдали по ухабам. Авдотья спохватилась о среднем. – Федя! Федюшка! – дико кричала она и, стиснув Первунькину руку, с грудным на руках, побежала шатаясь по темной улице. Первушка с ревом бежал за ней, пока не споткнулся и не упал посреди дороги. Отчаянным рывком Авдотья поставила его на ноги и опять было побежала, но уже не знала куда. Тогда она села, обняла Первушку, заголосила, вдруг снова вскочила… Она металась полночи, измучив себя и сына. Она и плакала, и молилась, и проклинала… Билась в запертые решетки улиц, расспрашивала решеточных сторожей[13], не пропускали ли они на телеге разбойников и ребенка. Сторожа отгоняли ее от решеток прочь. |
||
|