"День «Д». 6 июня 1944 г." - читать интересную книгу автора (Амброз Стивен)2. НападающиеЗадача союзников заключалась в том, чтобы высадиться, преодолеть «Атлантический вал» и захватить плацдарм для доставки новых подкреплений и расширения операции. Sine qua поп («главный ход») состоял в том, чтобы добиться неожиданности действий. Если бы немцы заранее узнали, когда и откуда начнется вторжение, они бы, без сомнения, сосредоточили в этом районе достаточное количество войск, танков, артиллерии и бетонированных укреплений, чтобы отбить нападение. Но не так просто обеспечить внезапность наступления. Морские десантные военные операции всегда оказывались самыми трудными; немногие из них увенчались успехом. Юлию Цезарю и Вильгельму Завоевателю это удалось, но почти все последующие атаки с моря против хорошо организованных сил сопротивления заканчивались крахом. Наполеон не смог преодолеть Ла-Манш, как впоследствии и Гитлер. Монголы отступили из-за погодных условий, когда попытались вторгнуться в Японию, как и испанцы — во время нападения на Англию. Британцы, в свою очередь, набедствовались в Крыму в XIX в. и потерпели полное фиаско в Галлиполи во время Первой мировой войны. В ходе Второй мировой войны дела с десантными высадками обстояли несколько лучше. К концу 1943 г. союзники осуществили три успешные морские атаки — в Северной Африке (8 ноября 1942 г.), в Сицилии (10 июля 1943 г.) и в Салерно (9 сентября 1943 г.), все при участии британских и американских наземных, морских и воздушных сил под командованием генерала Дуайта Д. Эйзенхауэра. Ни одно из побережий, кстати, не имело каких-либо оборонительных сооружений. (Единственная высадка морского десанта на укрепленный берег, осуществленная канадцами в Дьепе на севере Франции в августе 1942 г., потерпела сокрушительное поражение.) В Северной Африке союзники воспользовались преимуществами внезапной атаки, напав на французскую колониальную армию без объявления войны (но и тогда им пришлось столкнуться с немалыми трудностями). В Сицилии им противостояли главным образом безвольные итальянцы (хотя и на этот раз не обошлось без жутких и нелепых происшествий: союзническая военно-морская артиллерия сбила транспортные самолеты, доставлявшие американскую 82-ю воздушно-десантную дивизию к месту боев). В Салерно немцы быстро восстановили свои силы после высадки англо-американских войск и почти сбросили их обратно в море, несмотря на то что значительно уступали им и в численности, и в огневой мощи. Короче говоря, в 1944 г. у союзников не имелось достойного исторического прецедента или примера, которым можно было бы руководствоваться. То, к чему они готовились, еще никогда прежде не происходило. Но это должно было произойти. Начальник штаба армии США Джордж С. Маршалл намеревался высадиться во Франции в конце 1942 г. или в середине 1943 г. Нерешительность Великобритании и политическая ситуация заставили его переключиться на Средиземноморье. К исходу 1943 г., однако, британцы преодолели свои сомнения, и союзники избрали вторжение в Европу через Ла-Манш как решающую военную операцию 1944 г. Для такого решения имелось много оснований. Одно из них заключалось в том, что сражение выигрывает тот, кто нападает. Несмотря на колебания по поводу того, когда следует начать наступление, британский премьер-министр Уинстон Черчилль твердо знал, что оно неизбежно должно произойти. Еще в октябре 1941 г. он сказал лорду Луису Маунтбэттену, возглавившему морскую десантную операцию: «Вам надо готовиться к вторжению в Европу, ибо мы никогда не выиграем войну, если не сможем побить Гитлера на земле». Именно с этой целью Маршалл за три года увеличил численность американской армии со 170 тыс. человек в 1940 г. до 7,2 млн (из них 2,3 млн в военно-воздушных дивизиях). Это были самые оснащенные, мобильные и обладающие наибольшей огневой мощью вооруженные силы в мире — величайшее достижение в истории Соединенных Штатов. Однако использовать такую армию лишь в Италии было бы непростительно. Нежелание союзников начать новое наступление в Европе, чтобы открыть второй фронт, Сталин мог расценить как вероломство и пойти на заключение договора о перемирии, на что Гитлер весьма рассчитывал. Или, хуже того, на «освобождение», то есть на послевоенную оккупацию Красной Армией всей Западной Европы. Как минимум отказ от вторжения в Европу через Ла-Манш в 1944 г. задержал бы достижение победы над нацистами по крайней мере до конца 1945 или даже до 1946 г. Американцам оставалось только сказать британцам: «Черт с вами, если вы не хотите сражаться во Франции, то мы отправляем наши войска на Тихий океан». Итак, все говорило о том, что высадка должна состояться. Предстояли неимоверно трудные бои. Немцы возвели мощные стационарные фортификации и заняли оборону. И тем не менее союзники располагали решающим превосходством. Завладев морским и воздушным пространством и запустив массовое производство огромного количества плавучих средств, они добились самого главного — беспрецедентной мобильности. От них зависели время и место грядущего наступления. И все же с началом битвы превосходство могло отойти к немцам. Существовала вероятность того, что, оказавшись на побережье Франции, союзнические парашютно-десантные и военно-морские части лишатся возможности маневра. Необходимо время для расширения захваченного плацдарма, чтобы на берег сошли самоходные артиллерийские установки и другая подвижная техника. Немцам удалось бы перебросить к месту боев свои войска по шоссейным и рельсовым дорогам: к весне 1944 г. они собирались развернуть во Франции 50 пехотных и 11 бронетанковых дивизий. Союзники смогли бы задействовать в первый день сражения не более пяти дивизий — достаточно для того, чтобы добиться временного преимущества, — но подкрепление, вплоть до каждого снаряда, даже бинта и солдатского пайка, необходимо было доставлять через Ла-Манш. Союзникам предстояло решить две задачи: высадиться на берег и завоевать плацдарм для дальнейшего наступления. Только после этого во Францию пошли бы в больших количествах вооружения, производимые в Соединенных Штатах. Тогда весь вопрос заключался бы в том, когда и какой ценой Германию можно заставить признать безоговорочное поражение. И все же, если вермахт успел бы в течение первой недели ввести в бой десять пехотных и бронетанковых дивизий и начать контрнаступление, немцы располагали бы превосходством как в численности войск, так и в огневой мощи. В дальнейшем перед союзниками встала бы еще более серьезная проблема, так как после дня «Д» они смогли бы противопоставить германским 60 с лишним дивизиям только около 40 англо-американских дивизий, стянутых в Великобритании. Чтобы выиграть сражение за плацдарм, союзники должны были полагаться на свои превосходящие военно-воздушные силы, которые, однако, эффективно действовали только днем и при благоприятных погодных условиях. Большие надежды возлагались на то, чтобы ввести бронетанковые дивизии немцев в заблуждение вначале относительно места предполагаемой высадки, а затем создать впечатление, что и район вторжения не является направлением главного удара. Таким образом, ключевым фактором становился выбор места высадки десанта. Но даже вне зависимости от удачного решения этой проблемы вторжение означало лобовую атаку против подготовленных и укрепленных позиций противника. Как провести такую операцию успешно и с минимальными потерями — эта задача ставила в тупик генералов во время Первой мировой войны 1914—1918 гг.; не была она решена и к концу 1943 г. Вермахт перехитрил своих противников в Польше в 1939 г., во Франции — в 1940 и в России — в 1941 г. Лобовые удары Красной Армии против немцев в 1943 г., а также фронтальные наступления британских и американских войск в Италии в том же году привели к значительным потерям и оказались не очень эффективными. А вторжение в день «Д» планировалось с моря. В ходе Первой мировой войны лобовым атакам предшествовала мощная артиллерийская подготовка, которая иногда длилась неделю, а то и больше. Военно-морские и военно-воздушные силы союзников вполне могли заменить наземную артиллерию. Но англо-американские стратеги решили, что фактор внезапности нападения важнее, чем длительная артподготовка, и ограничили предварительную бомбардировку получасом, чтобы усилить эффект от неожиданности атаки. (Впоследствии критики утверждали, что тяжелые потери, понесенные на участке побережья под названием «Омаха», были бы меньшими, если бы союзники в течение нескольких дней подвергли этот район интенсивным бомбардировкам с моря и с воздуха, как это было сделано позже в Тихом океане на Иводзиме и Окинаве.) Но они упускают главное. Самюэль Элиот Морисон, историк американского военно-морского флота, указывает: «Союзники вторгались на континент, где противник обладал огромными возможностями для пополнения своих сил и организации контратак, а не на маленький остров, отрезанный от источников снабжения… Даже полное разрушение „Атлантического вала“ на „Омахе“ ничего бы нам не дало, если бы немецкое командование имело 24 часа в запасе, чтобы подтянуть резервы для контрнаступления. Мы должны были пойти на риск тяжелых потерь на побережье с тем, чтобы избежать еще более серьезных жертв на суше в оцеплении вражеских войск». Во время Первой мировой войны пехота поднималась в атаку из окопов под заградительным огнем артиллерии, чтобы как можно быстрее проскочить нейтральное пространство до передовых позиций противника. При морском вторжении пехотинцам с оружием и военной техникой надо сначала преодолеть волны прибоя и мокрый пляжный песок. А как войскам попасть на берег с транспортных судов, переправивших солдат через Ла-Манш? В начале Второй мировой войны этого никто не знал. В конце 1930-х гг. американские морские пехотинцы, предполагая, что сражения с Японией непременно будут связаны В Великобритании в 1941 г. нашли решение проблемы, начав сооружение десантно-танковых кораблей (ДКТ) и десантно-танковых судов (ДСТ). ДКТ представлял собой крупный корабль, сравнимый с легким крейсером, длиной около 100 м и водоизмещением 4 тыс. т. Но он был плоскодонный и поэтому трудно управляемый при любом состоянии моря. В то же время ДКТ мог подойти к мелкопесчаным пляжам и выгружать танки и другую военную технику. Как только корабль приближался к берегу, распахивались боковые двери, опускалась рампа[6], и по ней техника своим ходом продвигалась на сушу. Он вмещал в свои трюмы десятки танков и грузовиков, не считая малые десантные средства на палубе. Корпус ДСТ (на языке американских военных моряков «корабль» должен быть длиной не менее 60 м, а «судно» — намного короче) имел длину 33 м и плоское днище. В него помещалось от 4 до 8 танков, и это судно могло пересекать достаточно большие водные пространства (как Ла-Манш) даже в сравнительно сложных погодных условиях. Оно также было оборудовано рампой для выгрузки военной техники непосредственно на берег. Когда Америка вступила в войну, она взяла на себя все производство ДКТ и большую часть ДСТ, при этом значительно усовершенствовав их конструкцию. ДКТ и ДСТ стали незаменимыми «рабочими лошадками» союзников и с успехом применялись в ходе операций в Средиземноморье в 1942 и 1943 гг. Но у них выявились серьезные недостатки. Эти корабли отличались тихоходностью, громоздкостью и были легкой мишенью для противника. (Моряки называли их «длинной ползущей мишенью» — «long slow target» (LST), что соответствовало названию судна — Landing Ship, Tank.) Они не годились для высадки первых эшелонов, которые должны прорвать оборону и закрепиться на захваченных рубежах. Для выполнения такой задачи нужны небольшие мелкосидящие катера с защищенными винтами, которые могли бы носовой частью лечь на береговую полосу, быстро освободиться от груза, развернуться и уйти в открытое море, избежав опасности столкнуться с мощным встречным прибоем. Необходима и рампа, чтобы войска могли оказаться на берегу в одном броске, а не прыгать с бортов в воду. Создать подобное десантное средство пытались как в военно-морском флоте, так и в гражданских организациях. В результате было предложено несколько вариантов. Лучшими из них оказались: ДСП (десантно-пехотное судно длиной корпуса 48 м, способное брать на борт роту численностью до 200 человек с полным вооружением и высаживать бойцов с двух носовых рамп); ДССК (десантное судно среднего класса) и ДССПЛС (десантное судно средств передвижения и личного состава). Поступило много других проектов, включая весьма эксцентричную разработку плавающего 2,5-тонного грузовика. Он был сконструирован гражданским служащим Управления научных исследований и развития Палмером Путнэмом. Инженер взял за основу популярный в американской армии 2,5-тонный грузовик, получивший название «двойка с половиной», и превратил его в амфибию. Умелец придал машине плавучесть, сделав ее корпус из непроницаемых пустых баков, а также снабдил ее двумя небольшими винтами, которые обеспечивали движение в воде. Оказавшись на земле, машина действовала как грузовик. В умеренных морских условиях она развивала скорость до 5,5 узлов, а на суше — до 50 миль в час. На ней можно было перевозить артиллерию, пехоту или грузы общего назначения. Вначале этот гибрид вызвал смех, но вскоре показал, на что он способен, и был принят на вооружение. В армии его назвали ДАКВ: Д — год создания, 1942; А — амфибия; К — все колеса — ведущие; В — две задние оси. Те, кто пользовался этой машиной, дали ей кличку «Дак» («утка»). Налаживание производства десантных судов представляло не меньшую проблему, чем их конструирование. Тем более что речь шла о создании за короткие сроки целой флотилии, которая была бы способна высадить на берег в течение одного дня от трех до пяти дивизий. Ни военно-морские силы, ни судоверфи не располагали необходимым опытом. Кроме того, имелись и другие задачи. В 1942 г. больше всего нужны были торговые и эскортные корабли, и на их строительство шли сталь и судовые двигатели. В результате сложилось крайне тяжелое положение с поставками необходимого оборудования и материалов, настолько тяжелое, что оно стало главным препятствием в планировании вторжения на север Европейского континента. Более того, нехватка десантных судов превратилась в фактор, определяющий всю дальнейшую военную стратегию — и на Тихом океане, и в Средиземноморье, и в Атлантике. Черчилль вынужден был с горечью признать, что «судьба двух великих держав… похоже, зависит от каких-то, черт побери, ДКТ». То, что проблема поставок все-таки была решена, является заслугой американской экономической системы. Военно-морской флот не хотел возиться с малыми судами, и его основные подрядчики, крупные судоверфи, также не выражали никакого желания этим заниматься. Волей-неволей за дело взялись привыкшие к риску мелкие предприниматели, располагавшие небольшими верфями, конструировавшие суда методом проб и ошибок и работавшие на основе контрактов, заключенных простым рукопожатием. Много было таких людей, но главным конструктором и строителем десантного флота стал Эндрю Джексон Хиггинс из Нового Орлеана. Я познакомился с генералом Эйзенхауэром в 1964 г. в Геттисберге, куда он пригласил меня для того, чтобы предложить мне должность редактора его документов и других материалов. В конце нашего разговора генерал сказал: — Вы преподаете в Новом Орлеане. Вам доводилось встречаться с Эндрю Хиггинсом? — Нет, сэр, — ответил я. — Он умер до того, как я переехал в этот город. — Жаль, — сказал Эйзенхауэр. — Этот человек обеспечил нам победу в войне. Мое лицо выражало, очевидно, сплошное недоумение: странно было слышать такие слова от бывшего главнокомандующего союзническими силами. Эйзенхауэр же продолжал: — Если бы Хиггинс не сконструировал и не построил те самые ДССПЛС, мы никогда бы не смогли высадиться на открытом побережье. Изменилась бы вся стратегия войны. Эндрю Хиггинс был гением-самоучкой в области конструирования маломерных судов. В 1930-е гг. он строил специальные плавучие средства для нефтяников, ведущих разведку в болотах Южной Луизианы и нуждавшихся в мелкосидящих катерах, способных выбрасываться на берег и самостоятельно с него сходить. Бот «Эврика», построенный им из древесины, прекрасно справлялся с этой задачей. Хиггинс был уверен в неизбежности войны, знал, что будет остро не хватать стали. Поэтому он закупил всю красную древесину, заготовленную в 1939 г. на Филиппинах, и складировал ее про запас. Когда морские пехотинцы настояли на том, чтобы командование военно-морскими силами приступило к проектированию и созданию десантных судов, Хиггинс вступил в борьбу за получение контракта. Бюро кораблестроения ВМС хотело взять на себя все конструкторские работы и не желало, чтобы в нем принимал участие несдержанный, острый на язык ирландец, выпивающий по бутылке виски в день и строящий свои суда из дерева, а не из металла. Военно-морскому командованию не нравилось и то, что фирма Хиггинса («Хиггинс индастриз») находилась где-то на побережье Мексиканского залива и не относилась к числу известных компаний восточных штатов. К тому же он не уставал повторять, что ВМС ни черта не смыслит в маломерных судах. Война между бюрократами и изобретателем-одиночкой продолжалась несколько лет, но Хиггинс каким-то образом вынудил ВМС разрешить ему участвовать в борьбе за получение контракта. Морские пехотинцы одобрили то, что он сделал, — ДССПЛС. Его проект превосходил все другие разработки, которые предложили конструкторы ВМС и участники конкурса из частного сектора. В итоге Хиггинс одержал внушительную победу над военно-морскими чиновниками. Получив контракт, Хиггинс доказал, что он может быть гением не только в конструировании судов, но и в их строительстве. Его сборочные цеха были разбросаны по всему Новому Орлеану, некоторые размещались даже в брезентовых палатках. На Хиггинса работали временами до 30 тыс. человек, среди которых были и белые, и черные американцы, и мужчины, и женщины. Он вдохновлял их подобно тому, как генерал поднимает дух своих солдат. Огромный плакат на стене в одном из цехов гласил: «The Man Who Relaxes Is Helping the Axis» («Кто не работает изо всех сил, помогает державам „Оси“). Хиггинс расклеил в туалетах фотографии Гитлера, Муссолини и Хирохито с надписями: „Заходи, дружище. Не смущайся. Чем дольше ты здесь торчишь, тем больше помогаешь нам“. Предприниматель хорошо оплачивал труд каждого, независимо от пола и национальности. Хиггинс усовершенствовал конструкцию ДСТ и выпустил сотни этих десантных судов. Он помог сконструировать и построил десятки сторожевых кораблей, сыграл важную роль в качестве субподрядчика в реализации манхэттенского проекта. Но главным образом «Хиггинс индастриз» занималась сооружением ДССПЛС. В основу была положена конструкция «Эврики», но с квадратной носовой частью, которая одновременно служила и рампой. Этот похожий на коробку из-под сигар бот длиной Ими шириной около 3 м приводился в движение защищенным винтом и дизельным двигателем. На нем мог разместиться взвод из 36 человек или джип и отделение из 12 человек. Рампа была изготовлена из металла, а борта и квадратная корма — из фанеры. Даже при слабом волнении бот качало, и вода захлестывала рампу и борта. Но он отлично справлялся с главной своей задачей: доставлял к берегу взвод вооруженных солдат, которые за считанные секунды выскакивали на сушу, самостоятельно сходил с береговой полосы и возвращался к базовому кораблю за новой группой людей. К концу войны «Хиггинс индастриз» в общей сложности произвела более 20 тыс. ДССПЛС. Эти небольшие суденышки прозвали «ботами Хиггинса». Они использовались для высадки десанта и в Средиземноморье, и во Франции, и на Иводзиме, Окинаве и других тихоокеанских островах. На ботах Хиггинса к различным берегам доставлено больше американских пехотинцев, чем на всех других десантных судах, вместе взятых[7]. Боты Хиггинса проделали путь через Атлантику, а затем и через Ла-Манш на палубах ДКТ. Их спускали на воду с помощью шлюпбалок. (Один из споров Хиггинса с Бюро кораблестроения касался размеров судна; конструктор считал, что 11 м — оптимальная длина корпуса, в то время как в ВМС настаивали на 9 м, поскольку шлюпбалки ДКТ рассчитаны на прием ботов именно такого размера.) «Поменяйте шлюпбалки», — потребовал Хиггинс. И в конце концов он добился своего. Применение этих ботов в сочетании с ДКТ и другими десантными судами обеспечило союзникам беспрецедентную мобильность. Союзники обладали и другими преимуществами. Немцы, инициаторы создания парашютных войск, прекратили проводить воздушно-десантные операции после того, как понесли тяжелейшие потери во время захвата Крита в 1941 г. В любом случае их транспортные возможности позволяли поднять в воздух лишь небольшую десантную группу. А американская, британская и канадская армии располагали воздушно-десантными дивизиями и самолетами для их заброски за передовые линии противника. Это были «С-47» («Дакоты»). Каждый мог брать 18 парашютистов. «Дакота» представляла собой военный вариант «ДК-3», двухмоторного самолета, построенного компанией «Дуглас эркрафт» в 1930-х годах. Он не имел вооружений и брони, но отличался универсальностью применения. «ДК-3» развивал скорость не более чем 360 км в час. Но это был самый надежный, прочный и выносливый самолет. (Через 50 с лишним лет большинство «ДК-3», построенных в 30-е годы, все еще летали, главным образом выполняя коммерческие рейсы над горами Южной и Центральной Америки.) На борт «Дакоты» попадали элитные войска. К их числу относились две британские (1-я и 6-я) и две американские (82-я и 101-я) воздушно-десантные дивизии. Все парашютисты были добровольцами (за исключением тех, кто служил в планерно-десантных частях). Все они прошли специальное обучение, отличались превосходной физической подготовкой, отлично владели оружием. Воздушные десантники поражали своим высоким чувством долга и сплоченностью. Но конечно, в Союзнических экспедиционных силах выделялись и другие особые подразделения, такие как американские рейнджеры и британские коммандос. Пехотные дивизии армии США не считались элитными, но также имели свои особенности. Войска состояли главным образом из призывников, однако американский новобранец значительно превосходил своего немецкого коллегу (не говоря уже о «восточных» батальонах). Американская система отбора на военную службу отвечала своему названию: она именно отбирала людей для службы в армии. Треть призывников отклонялась по физическим данным после медицинского обследования. В целом среднестатистический новобранец был более сильным, способным и образованным, чем средний американец. Его можно обрисовать так: возраст — 26 лет, рост — примерно 1 м 73 см, вес — около 64,8 кг, объем груди — 85 см, объем талии — 78,7 см. После 13-недельного обучения призывник набирал более 3 кг, причем в основном за счет наращивания мускулов, и увеличивал объем груди по меньшей мере на 2,5 см. Почти половина новобранцев имела среднее образование, а один из десяти окончил колледж. Как отметил Джеффри Перрет в своем историческом исследовании участия США во Второй мировой войне, «это были самые образованные призывники по сравнению с армиями других стран». В конце 1943 г. армия США оказалась самой «зеленой» в мире. Из 50 пехотных, бронетанковых и воздушно-десантных дивизий, отобранных для проведения военной кампании на северо-западе Европы, только две — 1-я пехотная и 82-я воздушно-десантная — прошли через сражения. Британские войска в большинстве своем также не имели боевого опыта. Хотя Англия воевала с Германией уже четыре года, только несколько дивизий принимали непосредственное участие в боях, а в тех подразделениях, которые предназначались для операции по вторжению, ветеранов можно было пересчитать по пальцам. Это создавало проблему, а с другой стороны, определенное преимущество. По мнению рядового Карла Уиста из 5-го батальона американских рейнджеров, «солдат-ветеран — напуганный солдат». Примерно то же самое имеет в виду и сержант Карвуд Липтон из 506-го парашютно-пехотного полка 101-й воздушно-десантной дивизии, говоря: «Если бы мне раньше пришлось пережить день „Д“, я ни за что не пошел бы на войну». В книге «Военное время: понимание и поведение во Второй мировой войне» Пол Фасселл пишет, что человек в бою проходит две стадии рационализации восприятия того, что происходит вокруг него. Солдат, думая о том, что он может погибнуть или получить тяжелое ранение, вначале говорит себе: «Это При лобовой атаке на укрепленную передовую линию противника солдат, никогда не видевший, что могут сделать с человеческим телом пуля, разрыв мины или минометного снаряда, ведет себя по-другому, нежели тот, кто уже побывал в бойне. Молодым людям свойственно чувство личной неуязвимости, как это отмечает в своих воспоминаниях Чарлз Ист из 29-й дивизии. Когда командир сказал накануне дня «Д», что в ходе операции наступающие могут потерять убитыми или ранеными девять из десяти человек, Ист посмотрел на стоящих рядом парней и подумал: «Несчастные бедолаги». Людям, подобным сержанту Липтону и рядовому Исту (а таких были тысячи в американской армии), неопытность заменяли энтузиазм и бесшабашность. Несколько иначе обстояли дела в обычных пехотных дивизиях британских войск. Они находились в бараках с того времени, как английские экспедиционные силы ушли с континента в июне 1940 г. Британский солдат не был так образован и физически подготовлен, как его американский собрат. Показной порядок — строевая выучка, умение отдавать честь и прочие подобные вещи — был выше, чем у «джи-айз» (американских солдат), но настоящая исполнительская дисциплина хромала. Военное министерство Великобритании опасалось ввести слишком строгие правила в «демократической армии» под весьма странным предлогом, что это может ослабить боевой дух в войсках. Британских ветеранов изрядно потрепали немцы в 1940 г.; их товарищи по оружию капитулировали перед более слабой японской армией в Сингапуре в феврале 1941 г., сдались также более слабым германским силам в Тобруке в Ливии в июне 1942 г. и на греческом острове Лерос в ноябре 1943 г. Единственную победу англичане одержали в битве под Эль-Аламейном в ноябре 1942 г. над недоукомплектованным Африканским корпусом, значительно уступавшим как в численности войск, так и в вооружениях. И в боях с уходящим в Тунис Африканским корпусом, и в кампаниях в Сицилии и Италии 8-я британская армия не проявила особого военного искусства. Немцев, сражавшихся с англичанами, удивляло, что британские войска зачастую делали именно то, что от них и ожидалось. Немцев поражало, что британцы могли приостановить наступление ради чаепития и сдавались, как только оказывались в окружении или без достаточного запаса снарядов и топлива. Генерал Бернард Лоу Монтгомери, командующий 8-й армией, докладывал начальнику имперского Генерального штаба фельдмаршалу Алану Бруку: «Проблема с нашими парнями в том, что они по своей натуре не убийцы». Британские войска неважно показали себя во время Второй мировой войны также из-за плохого качества своих вооружений. Английские танки, артиллерия, грузовики, пулеметы и винтовки уступали по эффективности не только немецкой, но и американской военной технике. Сказался также пацифизм, въевшийся в душу молодежи после Фландрии и других кровавых побоищ Первой мировой войны. Надо учесть и то, что ветераны уже побывали в окопах и хорошо запомнили кошмар боев. Они боялись любых наступательных действий и лобовых атак в особенности. Их нельзя было заставить под пулями пересечь «ничейную» полосу земли: они знали, что это глупо, бессмысленно и самоубийственно. Но ветераны ошибались, думая, что уроки Первой мировой войны применимы к любым наступательным операциям. Накануне вторжения генерал Монтгомери посетил роту «Д» Оксфордширской и Букингемширской легкой пехоты, планерно-десантное подразделение 6-й воздушно-десантной дивизии. Ротой командовал майор Джон Говард. Ей предстояло выполнить особое задание. Она состояла из добровольцев, хорошо обученных и готовых действовать. Это была великолепная стрелковая рота. На прощание Монтгомери сказал Говарду: — Верни живыми как можно больше ребят. Напутствие Монтгомери перед началом наступления значительно отличалось от того, что говорил в таких случаях фельдмаршал Дуглас Хейг во время Первой мировой войны, и заслуживает похвалы. Конечно, его слова, сказанные командиру элитного подразделения, перед которым была поставлена крайне рискованная задача, могут показаться странными. Более подходил моменту, например, такой приказ: «Джон, несмотря ни на что, задание надо выполнить». Отчасти напутствие Монтгомери соответствовало реальному положению дел в британской армии. Людские резервы для ее пополнения находились на пределе. Войска не могли допустить больших потерь, их некем было бы возместить. И это очень раздражало американцев. По их мнению, свести к минимуму жертвы следовало только быстрым завершением войны, а не проявлением осторожности во время наступательных операций. Американцев выводили из себя также пренебрежительное отношение некоторых британских офицеров ко всему, что связано с Соединенными Штатами, и разделявшееся большинством англичан мнение о превосходстве британской техники, тактики, методов командования. Иными словами, многие английские офицеры считали американцев новичками в войне, блестяще экипированными и физически натренированными, но ничего не понимающими в военных делах. Они уверовали в то, что их прямая обязанность учить всему несмышленых янки. Вот что писал Бруку об американцах фельдмаршал сэр Гарольд Александер из Туниса: «Они просто не знают, что такое солдатская доля. И это можно сказать обо всех — от генерала до рядового. Пожалуй, самое слабое звено — младший офицер, который понятия не имеет о том, как давать команды. В результате их солдаты по-настоящему никогда не сражаются». Другая серьезная проблема, с которой союзники столкнулись в конце 1943 г., заключалась как раз в том, что они были «союзниками». «Дайте мне союзника, против которого я мог бы воевать», — говорил Наполеон. Янки действовали на нервы британцам, а «лаймиз»[8] раздражали американцев. Трения между ними нарастали по мере того, как в преддверии наступления увеличивалась численность армии США в Великобритании. По мнению британцев, американцы создавали проблемы, потому что «им слишком много платят, у них слишком много девушек и их самих слишком много в Англии». «Джи-айз» отвечали тем же. Они считали, что с «лаймиз» трудно иметь дело, потому что «им мало платят» (и это соответствовало действительности) и «у них мало девушек» (что еще более соответствовало действительности). Британские девушки, естественно, предпочитали американцев, которые сорили деньгами налево и направо. К тому же их расквартировали по деревням, и они не жили, как британцы, в изолированных бараках. И в Тунисе, и в Сицилии, и в Италии «томмиз» (британские солдаты) и «джи-айз» сражались бок о бок, но между ними всегда возникали трения, и они редко действовали как одна команда. Чтобы преодолеть «Атлантический вал», им было необходимо научиться взаимопомощи и взаимовыручке. На то, что у них имелась такая возможность, указывало само название Союзнических экспедиционных сил (СЭС). Против неопытных, хотя и стремящихся в бой американцев и уставших от войны, осторожных британцев немцы могли выставить армию, по словам Макса Гастингса, «завоевавшую историческую репутацию неустрашимой и достигшей при Гитлере своего зенита». Гастингс утверждает: «Повсюду в ходе Второй мировой войны, когда бы и где бы ни встречались на равных лоб в лоб британские и американские войска с германскими, победу одерживали немцы». Полвека спустя суждение Гастингса стало расхожим среди военных историков. Немецкий солдат Второй мировой войны получил мифическое качество самого лучшего бойца не только этого величайшего сражения, но и практически всех других имевших место битв. Это суждение неверно. Вермахт располагал многими блестяще подготовленными частями, но даже отборные войска СС 1944—1945 гг. были ничем не лучше обычных дивизий союзников. А элитные подразделения, воздушные десантники, отряды рейнджеров и коммандос намного превосходили немцев на поле боя. Больше всего Гастингса и других историков поразило соотношение потерь, которое складывалось в пропорции два к одному и даже выше в пользу немцев. Но и данный критерий не учитывает очень важный факт: войска вермахта, сражавшиеся против американцев и британцев, почти всегда находились в обороне на хорошо подготовленных позициях или в стационарных фортификациях. Так было при штурме и линии Марет в Тунисе, и Зимней линии в Италии, и «Атлантического вала» во Франции, и Западного вала на границе Германии. И даже тогда немцы не могли удержаться: им приходилось отступать. Конечно, можно утверждать, что они отступали вследствие превосходства союзников в огневой силе и в вооружениях, а не на поле боя. В этом, безусловно, есть доля правды. Единственный раз, когда немцы попытались предпринять настоящее наступление против американцев, они получили хорошую взбучку. Это произошло в Арденнах в декабре 1944 г., когда германские войска имели превосходство и в живой силе, и в огневой мощи. В районе Бастони 101-я воздушно-десантная дивизия оказалась в окружении с преимуществом противника в численности личного состава десять к одному. В первую неделю сражения союзники не могли использовать свое превосходство в воздушном пространстве из-за плохой погоды. Немцы находились поблизости от своих складов боеприпасов и вооружений; даже танки прямо с заводских конвейеров в Рурско-Рейнской области имели возможность практически сразу же вступать в бой. Вермахт выставил свои лучшие соединения — штурмовые отряды СС и бронетанковые дивизии. Они пользовались достаточной артиллерийской поддержкой. Но легковооруженная 101-я дивизия, отрезанная от баз снабжения, продрогшая, голодная, испытывавшая нехватку боеприпасов и орудий, в течение недели отбивала атаки немцев. Американское элитное подразделение одержало верх над германскими элитными частями. И так было по всем Арденнам. В сражение вступили регулярные пехотные войска и прекрасно показали, на что они способны. В 1980 г. обозреватель журнала «Тайм» Хью Сайди попросил генерала Максвелла Тейлора, бывшего командующего 101-й воздушно-десантной дивизией, охарактеризовать поведение его солдат во время Второй мировой войны. Вначале было немало проблем, сказал Тейлор, но к декабрю 1944 г. в дивизии сформировались роты, «лучшие, чем где-либо еще»: «Люди закалились, прошли через тяжелые испытания; боевая техника усовершенствовалась; а самое главное — в человеке укрепилась уверенность в собственных силах, которую придает демократическое общество. Никакая другая система не в состоянии воспитать таких солдат. Но необходимо время». Поэтому, хотя у немцев действительно имелись великолепные воинские формирования, нельзя назвать германскую армию самой боеспособной в мире. Будет правильнее сказать, что после 1941 г. обороняющаяся сторона почти всегда создавала о себе более благоприятное впечатление, чем наступающая. Не превосходили немцы союзников и на технологическом фронте. Действительно, их пехотные вооружения можно было отнести к числу лучших, не говоря уже о таких новшествах, как беспилотный бомбардировщик V-1, шноркельная подводная лодка[9] и баллистическая ракета V-2. Но Германия серьезно отставала в развитии истребительной и бомбардировочной авиации (исключая создание запоздавшего «Ме-262»). Она даже не занялась всерьез разработкой ядерного оружия, а изобретенная немцами шифровальная система «Энигма» безнадежно устарела. Невероятно, но страна, давшая миру «мерседесы» и «фольксвагены», уступала американцам и британцам в автомобильном транспорте. Великобритания показывала чудеса в науке и технике. Новые виды взрывателей, радары и гидролокаторы — все это английские изобретения, как и открытие пенициллина. Основную работу по конструированию атомной бомбы проделали британские физики. Англичане всегда отличались способностью к выдумке. В качестве примера можно привести то, как они создавали новые, специальные танки, получившие кличку «Hobart's Funnies» («игрушки Хобарта») по имени генерала Перси Хобарта, командующего 79-й бронетанковой дивизией. В марте 1943 г. Хобарт получил задание проработать возможность оказания бронетанковой поддержки во время высадки на побережье, а также в ходе прорыва через бетонированные укрепления и минные заграждения «Атлантического вала». Он выдвинул идею плавающих танков. Это были машины с дуплексной тягой («ДЦ» — duplex drive), поскольку у них имелись два винта, работавшие от одного двигателя. Корпус обрамляли водонепроницаемые, заполненные воздухом брезентовые поплавки, что придавало танку вид детской коляски. Когда танк оказывался на суше, он как бы «сдувался» и превращался в обычную боевую машину. Другой вариант «игрушки Хобарта» мог пронести 12-метровый мост из бруса для того, чтобы преодолеть противотанковые траншеи. Танк «ДД» «Краб» имел перед собой вращающийся барабан, который стальными цепями перерабатывал землю, подрывая все попадающиеся по пути мины. Существовали и другие разновидности изобретения Хобарта. Еще более поразительной оказалась идея буксировки через Ла-Манш сборных причалов. К концу 1943 г. тысячи британских рабочих трудились над созданием искусственных портов (под кодовым наименованием «Малберриз» — «тутовые ягоды») и волнорезов, которые могли бы их укрыть. «Причалы» представляли собой плавающие пирсы, прикрепленные к берегу. Они были сконструированы таким образом, чтобы платформы могли подниматься и опускаться в соответствии с приливами и отливами по сваям, установленным на морском дне. Волнорезы (кодовое название «Феникс») состояли из плавающих шестиэтажных бетонных кессонов и старых торговых судов. Их затопили один за другим вдоль французского побережья, чтобы создать защиту для «причалов» ко дню «Д» плюс один[10]. Можно назвать и другие британские технологические достижения. Одно из них под кодовым названием «Ультра» связано с проникновением в немецкую шифровальную систему «Энигма». Еще с 1941 г. британцы владели перехватом значительной части германской радиосвязи, предоставляя союзникам в целом более или менее точную информацию о намерениях и действиях противника, расположении его частей, их силе и вооружениях. Когда деятельность «Ультры» в начале 1970-х годов стала достоянием гласности, многие задавались вопросом: «Если мы в продолжение всей войны располагали информацией о планах и передвижениях немецких войск, то почему нам не удалось победить их раньше?» Ответ таков: однако нам это удалось. Наша разведка превосходила германскую благодаря британской системе двойных агентов и самонадеянности немцев. В 1940 г. англичане арестовали всех немецких шпионов в Соединенном Королевстве. Под дулом пистолета их превратили в двойных агентов. В течение последующих трех лет немецкие разведчики отправляли своим шефам в Гамбург только сообщения, тщательно отобранные британцами. Эти сведения всегда отличались точностью, поскольку надо было, чтобы абвер (германская военная разведка и контрразведка) по-прежнему доверял своим агентам, но они либо не имели существенного значения, либо содержали устаревшие данные. Иногда информация, передававшаяся по радио, приводила солдат из союзнических войск, готовившихся к наступлению, в замешательство. Сержант Гордон Карсон из 101-й дивизии в конце 1943 г. находился в Олдборне под Лондоном. Ему нравилось слушать передачу «Салли из „Оси“. Парни прозвали Салли „берлинской сукой“. Это была Мидж Гилларс, девушка из Огайо, которая мечтала играть в кино, но стала моделью в парижском салоне. Там она встретила Макса Отто Койшвица, вышла за него замуж и переехала в Берлин. Когда началась война, Мидж устроилась на работу на радио в качестве диск-жокея — ведущей информационно-развлекательной программы. Она приобрела большую популярность среди американских солдат благодаря своему произношению, ласковому и очень сексуальному голосу. Кроме того, Мидж всегда проигрывала самые последние хиты, перемежая их вульгарными пропагандистскими выпадами типа „Зачем драться за коммунистов? Зачем драться за евреев?“ и т.п., что вызывало у солдат гомерический хохот. Но им было не до смеха, когда Мидж, она же Салли, в свои комментарии вставляла такие обороты, от которых становилось не по себе. Ей ничего не стоило сказать: «Привет, ребята из роты „Е“ парашютно-пехотного полка 101-й воздушно-десантной дивизии в Олдборне. Надеюсь, что вы, мальчики, получили удовольствие во время своих вылазок в Лондон в минувший уик-энд. Кстати, передайте городским чиновникам, что часы на соборе отстают на три минуты». Салли из «Оси» сообщала сведения, которых в принципе не должна была знать. Сотни «джи-айз» и «томмиз» могли рассказать истории, подобные той, которую поведал Карсон. И спустя 50 лет ветераны все еще недоумевали: «Откуда она все это знала?» Ясно, что информацию Салли поставляла разведка[11]. Обилие передаваемых двойными агентами данных укрепляло самонадеянность немцев и их уверенность в том, что они располагают самой эффективной шпионской сетью в мире. Германское командование не сомневалось в том, что «Энигма» была лучшей и абсолютно недоступной шифровальной технологией, как и вся немецкая разведка и контрразведка. Введение немцев в заблуждение относительно возможностей и намерений союзников являлось лишь частью шпионской войны. Еще более ценным представлялось добывание сведений о боеспособности Германии. Безусловно, в этом отношении «Ультра» сыграла весьма важную роль. Но у союзников имелись еще два источника разведывательной информации, которые были в их распоряжении уже в конце 1943 г. Первый — это воздушная разведка. После того как люфтваффе ушла в оборону и действовала главным образом в Германии, американские и британские самолеты могли свободно находиться в небе Франции и фотографировать любые объекты. Однако танки и артиллерию можно скрыть в лесу, а полевые укрепления — закамуфлировать. И здесь главная миссия возлагалась на французское Сопротивление. Отчасти из-за необходимости поддерживать производство, а отчасти из-за желания немецких оккупантов не портить отношения Конечно, было бы упрощением считать, что сочетание британских «мозгов» и американских «мускулов» определило судьбу нацистской Германии на Западе. Того и другого хватало у обеих стран. Но какая-то доля истины в этом все же есть. Если Великобритания придумала «игрушки Хобарта», «Тутовую ягоду», «Ультру» и систему двойных агентов, то на Америку легло основное бремя военного производства. В начале 1939 г. американская промышленность все еще пребывала в застое. Предприятия работали вполсилы. Безработица превышала 20 процентов. И уже через пять лет число безработных снизилось до одного процента, а за это время промышленное производство удвоилось, затем еще раз удвоилось и еще раз удвоилось. В 1939 г. Соединенные Штаты выпустили 800 военных самолетов. Когда президент Франклин Рузвельт призвал собирать по 4 тыс. боевых машин К наступлению на Германию через Ла-Манш Соединенные Штаты и Великобританию побудила, по выражению Дуайта Эйзенхауэра, «ярость пробудившейся демократии». День «Д» стал возможен благодаря сплоченным действиям многих людей: и тех, кто обеспечивал нескончаемый поток вооружений с американских заводов, и тех, кто, подобно Эндрю Хиггинсу, создавал и производил новые технологии, и тех, кто сражался в битве за Атлантику или в отрядах французского Сопротивления. |
||
|