"Дороги Мертвых" - читать интересную книгу автора (Браст Стивен)

Книга Вторая В которой не только раскрываются планы Сетры Лавоуд, но и делается попытка их осуществления.

Восемнадцатая Глава Как Боги заинтересовались некоторыми важными событиями, которые имели место в последнее время

Согласно ученому Атире Экрасану из Сиблтауна, писавшего в Одиннадцатом Цикле во время царствования то ли Исолы то ли Тсалмота — мы забыли кого именно из них — существует четыре класса литературы: ироническая, которая описывает действия людей, к которым читателя приглашают относиться свысока; реалистическая, которая описывает действия людей, к которым читателя приглашают относиться как к самим себе; романтическая, которая описывает действия людей, к которым читателя приглашают относиться с восхищением; и наконец мифическая, которая описывает деяния богов.

Мы должны признаться, что не испытываем ничего, кроме восхищения к достойному Атире; именно он, в конце концов, первым разделил литературу на Пять Частей, и, более того, был председателем на великих дебатах перед Его Императорским Величеством Фесилой Третьей по поводу запрещения художественных произведений, предложенного во время Одиннадцатого Правления Валлисты, результатом чего должно было бы стать полное уничтожение всей литературы, чего мы, содрогнувшись до глубины души, все-таки избежали.

Тем не менее именно в этом пункте мы обязаны поспорить с маститым ученым. Нам представляется, что в любом серьезном произведении содержатся как все четыре класса, так и все предметы, к которым они адресованы; и если в каком-то произведении более или менее подчеркнута одна характерная черта, это вовсе не означает, остальных в нем нет; конечно подразумевается, что мы имеем дела с литературой, которая заслуживает такого названия.

Если мы захотим использовать наши собственные скромные усилия как пример, мы должны сказать, что наше описание Тазендры может считаться ироническим; там, где мы обращаемся к Теклам, вроде Лара, мы стремимся к строжайшему реализму; а многие из тех личностей, которые прокладывают свой путь через нашу историю, просто восхитительны, по меньшей мере по мнению автора: Сетра Лавоуд, Айрич и, мы надеемся, многие другие.

Тем не менее в этой работе мы не осмеливались, до этого момента, обращаться прямо к богам. На самом деле и сейчас мы бы не сделали этого, но именно в этот момент нашей истории настоятельно требуется описать действия богов.

Поэтому мы должны попросить нашего читателя разрешения взять его в Залы Суда, где те существа, которые управляют, так хорошо, как только могут, судьбой всего мира, сидят и правят суд, и не только над теми, кто предстает перед ними, но над всеми событиями, которые происходят повсюду, и на которые они могут влиять — или попытаться повлиять — при помощи каких-нибудь мер.

Хотя ниже нашего достоинства, как историка просить извинений у читателя, мы должны, тем не менее, объяснить, что описать Залы Суда — совсем не простая задача. Во-первых надо учесть, что есть очень и очень мало свидетелей, оставивших такие описания. Во-вторых даже эти описания крайне редко согласуются между собой. И, последнее, реальность происходит от сна самих богов. Читатель может рассмотреть проблему на себе: если читатель сможет уснуть, а потом сделать свой сон реальностью и если он разделяет свой сон с другими, которые сделают реальными свои собственные сны, и если некоторый наблюдатель окажется в том самом месте, где все эти сны пересекаются между собой, и если, более того, каждый сон постоянно изменяется, когда возникает новый персонаж или исчезает старый, то мы очень сомневаемся в способности читателя точно — или даже просто осмысленно — описать место в котором он оказался; так что мы просим свободу описания у благосклонного читателя.

Итак, отметив это, скажем, что по любому счету Залы Суда были огромны и пустынны. Представим себе, что смотрим на огромное пустое пространство, вроде Террас Финансов за Биржей Серебра в старом городе Драгейра. Как и на Террасах Финансов там нет ни потолка, ни Затемнения Империи, ни искрящихся дыр в небе, которые хорошо видны на Востоке, а есть пустое сине-черное небо. Нет света ни от ламп, ни от факелов; нет и естественного света от Топки. Залы Суда постоянно находятся в таком состоянии, которое приходит сразу после полумрака: можно видеть достаточно ясно, но всегда хочется еще немного света.

Что касается богов, которые сидят на «тронах», они совершенно отличаются как по характеру, так и по внешнему виду. Они сидят в большом круге — настолько большом, что если бы читатель встал прямо перед одним из них и повернул голову, чтобы посмотреть кругом, он с трудом увидел бы только того, который находится за его спиной. Тем не менее, благодаря сильному волшебству, которое является частью Залов Суда, только три или четыре шага необходимы для того, кто захочет предстать перед другим троном; при этом тот, к кому он обращался раньше, окажется на совершенно невероятном расстоянии сзади. Неизбежное заключение: во сне в этом месте расстояние не имеет значения.

Мы помещаем эту главу здесь, прерывая прибытие Пиро на гору Дзур, по двум причинам: во-первых, насколько мы можем судить, все, что последует дальше действительно случилось примерно в это мгновение истории. Но во-вторых надо подчеркнуть, что ко времени, в применении к Залам Суда, не надо относится как к нормальной и упорядоченной последовательности моментов, в каждый из которых что-то происходит. Из всего того, что мы знаем от тех немногих, кто побывал в Залах Суда и вернулся в обычный мир, совершенно ясно, что день, проведенный в Залах может быть часом снаружи; а может быть и годом, или даже десятью годами. Неизбежное заключение: во сне последовательность событий во времени не имеет значения.

Мы используем термины волшебство, некромантия, колдовство и искусство, чтобы ссылаться на разные техники временной отмены законов природы — или, говоря точнее, временной замены одних законов природы на другие. Эти различные формы магии познаны в различной степени, и, как и все остальные области науки, усилия познать их более глубоко не прекращаются никогда. Чтобы использовать, надо узнать, а когда узнаешь — используешь лучше, а использовать лучше означает узнать лучше. Это продолжающийся процесс, который придает значение термину прогресс (заметим, однако, что множество рожденных в пустыне мистиков насмешливо улыбаются, а то и просто смеются, услышав это слово). Тем не менее в лишенном времени и расстояния месте, которое мы называем Залами Суда, царстве богов, вообще нет естественных законов, потому что это сны богов. А если нет естественных законов природы, не может быть и замены их на что-то другое. Там, где возможно все, невозможно ничего. К месту, в котором действуют все законы магии и реальности, не может быть применим ни один закон. Неизбежное заключение: во сне правда о магии не имеет значения.

Конечно, парадоксы времени, пространства и магии не оказывают никакого воздействия на обитателей Залов Суда, под которыми мы, ясное дело, имеем в виду богов; на этот раз мы не будем обращать внимание на бедные души, которые носят пурпурные одежды и служат всем тем, кто проходит через Водопад Врат Смерти; не имеем мы ввиду и тех, кто ждет суда или возрождения; не говорим и о тех, кто, подобно Кайрану Завоевателю, решил оставаться на Дорогах более или менее долго. Так что, когда мы глядим на эту сцену, то видим что тот, кто является, по мнению многих, наиболее могущественным из всех богов, то есть сущность по имени Барлен, сидит на стуле, который кажется вырезанным из камня, и повторяет его форму рептилии. Как всегда рядом с ним Три Дочери Тьмы, внешний вид которых очень похож на человеческий, и которых мы называем Верра, Моранзё и Кейрана. Некоторые говорят, что Верра, самая старшая из них — а может и самая младшая — является его любовницей; на эту тему историк не будет распространяться. Другие тоже здесь: Ордвинак, воплощение огня; Нисса, которая чаще всего появляется в виде туманного силуэта, плавающего в воздухе; Три'нагор, похожий на Барлена, хотя больше и темнее; Келхор, кот-кентавр; Траут, который считается мудрейшим из богов.

Все они и, возможно, другие, сидели в большом круге и мысленно общались друг с другом, таким образом избегая, как легко поймет читатель, необходимости говорить на языке собеседника, поскольку многие из них говорили на разных языках, а о некоторых, таких как Ордвинак, верят, что они вообще не умеют говорить (предположение, которое, говоря откровенно, историк находит сомнительным, если не невозможным).

Пока мы будем слушать их беседу, у читателя, нет сомнений, возникнут некоторые вопросы: во-первых, читателю наверняка захочется узнать, каким образом мы в состоянии воспроизвести мысли из сознания богов. На этот вопрос мы скажем, что мысли всегда можно воспроизвести — то есть преобразовать их в слова. Даже если есть, возможно, некоторые потери на этом пути, читатель может быть уверен, что наиболее важный аспект мысли, то есть сущность, будет тщательно передан.

Но читатель может захотеть узнать, как историк в состоянии претендовать на то, что знает содержание разговора, произошедшего там, где расстояние, время и магия не имеют значения, далекого от всех и всего, в котором находятся только сознания существ, которые не являются предметом понимания обычных людей. Это более трудный вопрос, и заслуживает ответа настолько же честного по сути, как и короткого по изложению.

Вот этот ответ: хотя мы не в состоянии, по причинам изложенным выше, точно знать о том, что было сказано, тем не менее у нас есть свидетельства некоторых монахов, которые общаются с богами, а также некоторых священников, которые получили откровение во время медитации; есть и волшебники, которые заключили союзы с богами, причем некоторые из них сделали это именно во время интересующего нас периода истории. Кроме того, так как мысль относится к делу также, как дорога — к цели, мы в состоянии, зная результаты, придти к некоторым заключениям относительно самой мысли. Более того, вчитываясь в произведения, созданные на протяжении истории этого мира, мы можем найти ключи к личности этих божественных созданий. И, последнее, не надо забывать, кем был найден Орб, так что мы намекаем на то, что Ее Величество Императрица была достаточно благосклонна к нам и обеспечила нас некоторым количеством материала, из которого мы можем делать хорошо обоснованные предположения.

Да, конечно, способность делать хорошо обоснованные предположения используется слишком часто и слишком плохо как некоторыми историками, так и теми, кто называет себя историками: хорошо известно, например, что военный историк совершенно великолепен, когда сообщает нам имена павших в битве офицеров, и совершенно отвратителен, когда пытается объяснить причины, по которым военачальник принимает то или иное решение в определенный момент истории. Так что мы считаем, что хотя есть случаи, когда выводы настолько очевидны, что холодное изложение фактов и только фактов самым лучшим образом служит величайшей цели истории, то есть открытию правды, тем не менее есть и такие случаи, когда мы вправе осторожно и ответственно высказать догадку, и, более того, это не только допустимо, но просто необходимо. Так как далее мы будем иметь дело именно с такой ситуацией, мы надеемся, что читатель не откажет нам в доверии, пока мы будем излагать эти трудные, но совершенно необходимые для нашей истории события.

Итак, первым начал разговор Келхор, сказав, — Великие события начали происходить там, где раньше была Империя Людей.

— Вполне возможно, — согласился Ордвинак. — Но причем здесь мы? То есть, связано ли это с Циклом? Или это еще одна игра тех, кто уже упустил возможность, которую мы дали им.

— Еще ничего не упущено, — сказала Моранзё.

— Это не было их ошибкой, — сказала Кейрана.

— Возможность, которую кто дал им? — спросила Верра.

— Не имеет значения, — сказал Ордвинак. — Вопрос в другом: эти «великие события», как вы назвали их, связаны с Циклом или нет?

— Это связано с Чародейкой Горы Дзур, — сказала Нисса. — Во всяком случае я вижу, как она зашевелилась.

— Ну, — сказал Келхор, — это уже кое-что. Я знаю ее так же долго, как и любой из вас, и, согласитесь, она редко действует по пустякам.

— Тогда, — сказал Барлен, — это может быть связано с Циклом. На самом деле я все больше и больше убеждаюсь, что так оно и есть.

— Очень хорошо, — сказал Ордвинак, — это связано с Циклом. И, тем не менее, поскольку Цикл прерван…

— Цикл не может быть прерван, — сказал Барлен. — Только Империя разлетелась на куски, а Цикл, который был ее основанием, не может быть прерван, так как является частью фундаментальной природы вселенной. Пока существует хотя бы одно живое существо…

— Но ведь не осталось ни одного Феникса! — сказал Ордвинак. — Как может Цикл выжить без Феникса?

— Один есть, — сказала Моранзё.

— На самом деле два, — заметила Верра. — И оба — женщины.

— Как, есть два? — удивился Барлен.

— Да, — сказала Верра.

— Вы уверены?

— Дом Феникса под моим покровительством и наблюдением, — сказала она. — Я уверена. Есть двое.

— Я потрясен, — сказал Барлен. — Это может изменить все.

— И тем не менее, — сказала Верра, — как я уже говорила, оба феникса — женщины.

— Тогда, — сказал Ордвинак, — это то же самое, как если бы не было ни одного.

— Как так? — сказала Кейрана. — Если вы считаете, что два — это то же самое, что ничего, надо переопределить все науки, начиная с арифметики.

— Потому что, — продолжал Ордвинак, не обращая внимания на иронию, которую богиня имела честь с ним разделить, — это такие существа, которым требуются мужчина и женщина, чтобы произвести потомство.

— И? — сказала Верра.

— И, даже если сейчас время Феникса, другого быть не может, так что в тот момент, когда Цикл вернется к Фениксу, он будет прерван.

— Вы слишком мало знаете о фениксе, — сказала Верра.

— И еще меньше о Цикле, — добавил Барлен.

— Тогда объясните мне, — сказал Ордвинак.

— А заодно и мне, — сказал Келхор, — так как, видите ли, я не понимаю, как Цикл сможет выжить, и, если нет Цикла, тогда почему мы здесь?

— Объясни ты, — сказала Верра Кейране. — Размножение людей твоя область; я не могу объяснить, как двое невидимых в состоянии произвести одного, который отчетливо виден.

— Пускай Моранзё объясняет, потому что она понимает феникса и его значение, как он живет и как умирает, как вновь возникает после смерти, и как делает предсказания в то время, когда его пророчества начинают выполняться.

— Нет, пусть Верра объясняет, — сказала Моранзё, — поскольку она понимает Цикл лучше меня и, более того, знает, как он сохраняет сам себя, как он может призвать феникса и даже заставить людей полюбить друг друга, которые иначе могли бы и не встретиться.

— Хорошо, — сказала Верра. — Все это правда, но время от времени ему требуется помощь.

— Да, — сказал Барлен. — И я считаю, что сейчас как раз такое время.

— Вы так думаете? — сказал Келхор.

— Весьма вероятно, — сказал Барлен. — По меньшей мере тот факт, что, как сказала Верра, Чародейка зашевелилась, очень и очень значителен.

— Но, — сказал Ордвинак, — это все? Нет ли других знаков?

Моранзё на мгновение отвернулась и посмотрела в сторону, потом сказала, — Цикл не повернулся.

— Да, — сказал Ордвинак. — И что это значит?

— Ничего, — сказала Моранзё, — за исключение того, что, если вы посмотрите повнимательнее, то заметите, что Время замедлилось. А вот поскольку Время замедлилось и Цикл не повернулся, вот это уже кое-что значит.

— Это правда, — сказал Ордвинак.

— И, — добавил Келхор, — я могу вам сказать, что один из предводителей небольших армий, некий Кана, набирает силу с потрясающей скоростью.

— Он хочет воссоздать Империю? — спросила Нисса.

— Похоже на то, — сказал Келхор.

— Возможно, — сказал Три'нагор, — он заслуживает получить Орб.

— Едва ли, — холодно сказала Верра. — Он Дракон, а Цикл по-прежнему указывает на Феникса.

— Очень хорошо, — сказал Ордвинак. — А остальные знаки?

— Как, — сказала Кейрана. — Неужели этого недостаточно?

— Не для Ордвинака, — сказала Моранзё. — Он слишком ленив и ищет любой предлог для того, чтобы ничего не делать.

Ордвинак пристально взглянул нее, но в ответ ничего не сказал.

— Две молодые девушки вскоре повстречаются, — продолжала Моранзё. — Дзур и Тиаса. Я не знаю почему меня тянет присутствовать на этой встрече, но я ясно ощущаю притяжение. Она вызвана махинациями Каны, и может быть иметь большое значение. Дзур скорее всего должна стать Наследницей Дома Дзур, когда нынешний Наследник придет к нам. Что до Тиасы, то я не знаю.

— Что-нибудь еще? — спросил Ордвинак.

— Да, — сказала Верра. — Объединение Запада и Востока.

— Как, объединение? — сказал Барлен, который даже вздрогнул, услышав эту новость.

— По меньшей мере в потенциале.

— Объясните.

— Хорошо. Один Драконлорд, воспитанный на Востоке, собирает силу и движется на запад.

— Ну, и кто он такой?

— Он из линии э'Дриен.

— Простите меня, Верра, но я не так знаком с линиями Драконов, как вы. Почему это так важно?

— Вы же помните Дриена, не правда ли? Вы были здесь, когда его судили.

— Да, я знаю его.

— Он обладал способностью собрать рассеянные силы вместе и образовать из них могущественное соединение. Он делал это как на войне, так и в политике, а в общественной жизни даже самые маленькие движения могут вызвать грандиозные последствия.

— Хорошо, я понимаю. И это его наследник сейчас едет на запад?

— Да. С множеством колдунов и ведьм, одной Исолой и…

— Да?

— И договором со мной.

Барлен нахмурился. — Как, вы заключили с ним договор не посоветовавшись ни с кем из нас?

— Да, — сказала Верра.

— Зная, какой эффект это может произвести?

— Да.

— Почему?

— Потому что я хотела этого.

— И вы считали, что для этого была веская причина?

— Я не только так считала, но, более того, я и сейчас так считаю.

— Таким образом мы все связаны с этим человеком.

— Нет, ни в малейшей степени.

— Как, мы не связаны?

— Только я заключила договор с ним.

— Но, благодаря этому договору, у него есть рука в Залах Суда. И нога в Империи. А в голове вся магия Востока.

— Что ж, он достаточно гибок.

— Верра, это не то дело, где надо шутить.

— Очень хорошо, давайте не будем шутить, а будем серьезными, как Йорич.

— Это именно то, чего я желаю.

— Что теперь?

— Теперь, этот Драконлорд может вступить в конфликт с Каной или с Сетрой. С непредсказуемыми результатами.

— Я надеюсь на непредсказуемые результаты.

— Вы надеетесь?!

В этот момент их прервала Моранзё. — Есть еще кое-что. Этот Кана вступил в союз с неким Йенди, чьи планы я не могу прочитать, но это еще больше запутывает дело.

Барлен покачал головой. — Мне это не нравится. Слишком многое происходит слишком быстро, а мы даже не знаем ни всех событий, ни того, что они означают.

— Мы никогда не сможем узнать все, что происходит, следовательно мы не всегда можем понять глубинный смысл событий, — сказал Траут, говоря в первый раз.

— И что с того? — сказал Барлен.

— Возможно сейчас настало время смотреть и ждать, — сказала Нисса.

— Это не входит в число моих талантов, — сказала Верра.

— Я знаю, — сказал Барлен.

— А где Феникс сейчас? — спросила Нисса.

— Если даже вы не знаете, — сказал Ордвинак, — как могут об этом знать остальные?

— Если у нее есть хоть капелька здравого смысла, — сказала Марансё, — она прячется.

— Прячется, — сказала Кайрана, — и ждет подходящего момента.

— А этот момент, — добавила Верра, — может и не наступить до конца Цикла.

— То есть мы имеем возможность, — сказал Барлен, — но мы имеем и опасность.

— Возможность? — спросил Келхор. — Что за возможность?

— Нанести удар по Тем-Которых-Мы-Не-Называем-По-Имени.

— Почему, — сказала Верра, — мы не называем по имени джейнонов?

— Молчание! — потребовал Барлен.

— Что за возможность? — переспросил Ордвинак.

— В нашем распоряжении есть Орб, — сказал Барлен. — У нас есть шанс, что Нисса сможет заставить его работать и удалит хотя бы некоторые из этих, если я могу воспользоваться таким термином, пурпурных камней.

— Но подумайте о силе, которые эти камни могут дать смертным, — сказал Келхор. — И не забывайте, что даже без них они почти уничтожили весь мир.

— Для этого они не использовали Орб, — сказала Верра.

— Верно, — сказал Келхор, — и тем не менее…

— Если у них будет такая сила, — сказала Морансё, — они смогут помочь даже нам.

— Но тем больше опасность для них самих, — сказал Келхор.

— Можем ли мы доверять им? — спросила Нисса.

— Никогда, — ответил Ордвинак.

— Иногда, — сказал Келхор.

— Лично я доверяю линии Кайрана, — сказала Верра.

— А я, — сказал Барлен, — доверяю Дому Феникса.

— Тогда все в порядке, — заметил Одрвинак. — Одна из вас доверяет линии, которая едва не уничтожила Орб, а другой доверяет Дому, который не смог защитить его.

— А я, со своей стороны, — заявила Нисса, — доверяю Сетре Лавоуд.

— Это мы знаем, — сказал Одрвинак, — иначе мы бы никогда не разрешили ей покинуть Дороги Мертвых.

— Ну, и вы сожалеете об этом решении?

— А вот это мы узнаем очень скоро. Спросите меня опять, когда следующий Цикл приведет Феникса на вершину, и я вам с удовольствием расскажу.

— Очень хорошо, я спрошу.

— А я отвечу.

— То, что мы должны сделать, — сказал Барлен, — послать эмиссара.

— Эмиссара? — сказал Келхор. — Однако, совсем не плохая мысль. Кого-то, кто подтолкнет их в правильном направлении.

— Нет, — сказал Барлен. — Мы не знаем правильного направления, во всяком случае не больше, чем знает Сетра; толчок может уничтожить их. Это вовсе не то, что я имел в виду.

— А что тогда? — сказал Келхор. — Если не давать им советы?

— Я имел в виду более существенную помощь. Те-Которых-Мы-Не-Называем-По-Имени могут активизироваться в тот момент, когда Феникс завладеет Орбом, если ей на самом деле удастся сделать это.

— Если мы разрешим ей сделать это, — сказал Ордвинак.

— Лично я, — сказала Нисса, — считаю, что ей не надо разрешать это, по меньшей мере из-за того, что ее раса сделала с Орбом в последний раз, не говоря уже о других причинах.

— Ее раса, — сказала Верра, — создала Орб.

— И тем не менее…

— Сейчас не время для споров, — сказал Барлен. — Вопрос только один: что у них есть, чтобы защитить себя от Тех-Которых-Мы-Не-Называем-По-Имени? Сетра Лавоуд и Гора Дзур, как помощник Сетры. Но этого не достаточно. Вот почему я считаю, что мы обязаны послать эмиссара. Если мы решим не давать им Орб, ничего страшного, эмиссара можно будет отозвать.

— Мы можем послать им Кайрана Завоевателя, — сказала Верра. — На Дорогах его тень длиннее любой другой, и я знаю, что он с радостью ринется вперед и опять начнет войну.

— Да, но меня заботит вовсе не война и битвы.

— Зато это заботит меня, — сказал Келхор. — То, что делает этот полководец из Каны, может разрушить все.

— Тем не менее, — сказал Барлен, — Кайран слишком непредсказуем, как и все люди его расы. В последний раз он был на волосок от того, чтобы завладеть Орбом самому и разрушить все наши планы. Или вы считаете, что в состоянии контролировать его?

— Он мог бы дать клятву, — сказала Кейрана.

— Он никогда не даст такую клятву, сестра, — сказала Верра.

— Да, — сказала Морансё, — но тогда кто?

— Один из нас? — предложил Келхор.

— Никогда! — сказала Нисса. — Те-Которых-Мы-Не-Называем-По-Имени немедленно узнают об этом. Наша единственная надежда в том, что они, хотя и сильны, но действуют медленно, так что мы в состоянии приготовиться встретить их прежде, чем они узнают о возможности вторжения. Если же один из нас окажется там, они обязательно взглянут, обязательно увидят, узнают и нам конец.

— Да, верно, — сказал Барлен.

— Кто тогда? — спросил Келхор.

— Демон, — сказал Траут.

Все собравшиеся в изумлении посмотрели на него. Немного подумав, Барлен сказал, — Как, демон?

— Да, — сказал Траут. — Достаточно чувствительный, чтобы узнать, когда Другие могут попытаться войти, достаточно умелый, чтобы помочь Сетре помешать им войти, и, более того, такой демон, чье присутствие они не ощутят.

Все, находящиеся в круге, дружно кивнули. Через какое-то мгновение Нисса сказала, — Я знаю одну такую.

— Это меня не удивляет, — заметила Верра.

— Кто? — сказал Варлен.

— Она пришла из Мира Семи Дверей, — сказала Нисса, — и знает шесть из них.

— Как, шесть? — сказала потрясенная Верра, удивившись в первый раз за время разговора.

— И она ничего не знает о седьмой.

— Но как так может быть, что мы никогда не слышали о ней?

— У нее нет никаких амбиций.

— Но, если у ней нет амбиций, каким образом она узнала о шести дверях?

— Она очень любопытна.

— И, кажется, не менее талантлива, — добавила Кейрана.

— Точно, — сказала Нисса.

— И тем не менее… — сказал Келхор.

— Да?

— Послать неконтролируемого демона свободно бродить по миру…

— Да, правда, — сказал Барлен. — Это что-то такое, что надо сделать исключительно аккуратно.

— Что касается этой демонессы, — сказала Нисса, — я ручаюсь за ее поведение.

— В таком случае я голосую за этот план, — сказал Келхор.

— У меня нет возражений, — сказал Ордвинак.

— Если у Ордвинака нет возражений, — сказала Верра, — тогда, я думаю, в плане есть какой-то изъян. Тем не менее я за.

— И я, — сказала Кейрана.

— И я, — сказала Моранзё.

— И я, — сказал Три'нагор.

— И я, — сказал Барлен.

— И Траут, предложивший это, — сказала Верра.

— Есть ли у кого-нибудь возражения? — спросил Барлен обращаясь ко всем богам и полубогам, находившимся в Залах Суда. Никто не ответил, и Барлен сказал, — Очень хорошо. Нисса, вызывайте демонессу, чтобы мы могли проинструктировать ее.

— Я немедленно сделаю это, — сказала Нисса.