"Прыжок в катастрофу. Тот день когда умерли все боги" - читать интересную книгу автора (Дональдсон Стивен)

Хэши

Как он и предполагал, все руководители служб уже находились в кабинете Уордена. Это было одно из нескольких экранированных помещений, которые защищали главу полиции Концерна рудных компаний от прослушивающих устройств и «жучков» внешнего мира. Диос, Койна Хэнниш и шеф Мэндиш с нетерпением ожидали Лебуола.

Койна сидела у стены – слева от двери. Эта нарочито скромная позиция выражала ее согласие с тем, что служба протокола в данный момент играла незначительную роль. Мэндиш расположился напротив нее, но гораздо ближе к столу Уордена. Присутствие шефа службы безопасности объяснялось просто: он являлся заместителем Мин Доннер и должен был отчитаться за свой промах в Руководящем Совете. Волнение заставило его отказаться от кресла. Он стоял у стены, сцепив руки за спиной и опустив широкие плечи. Прежний румянец на лице и шее немного угас, но был по-прежнему заметным.

Уорден сидел за столом, сложив руки, как примерный школьник. Его единственный глаз сверкал, словно лазерный резак, дополняя возможности скрытого под повязкой протеза. Диос не был крупным мужчиной, но сильное тело и неподвижность позы придавали ему сходство с каменной статуей или образом на старинной иконе.

Хэши быстро прошмыгнул в кабинет, на ходу извиняясь перед коллегами. Дверь за ним закрылась. Он услышал, как запоры с металлическим щелчком вошли в пазы. Этот звук создал у него неприятное впечатление, что он вступил в сферу окончательных вопросов и ответов. Приблизившись к столу Диоса, Лебуол осмотрелся в поисках кресла. Тем не менее он стоял до тех пор, пока Уорден сердитым жестом не предложил ему присесть.

– Не надо извинений, Хэши, – хрипло сказал Диос. – Просто объясните мне, почему мы десять минут сжимали кулаки и массировали пальцы, словно нам больше нечем заняться.

Хэши понял, что Уорден был в плохом настроении. Он хотел придумать какое-то оправдание, но подавил в себе этот импульс.

– Как вы знаете, Лейн Харбингер изучает останки кадзе.

Его очки скользнули вниз, открывая глаза для пронизывающего взора Диоса. Однако Лебуол не отважился поднять их на прежнее место.

– Я ждал, сколько мог, пока вы не позвонили. Затем мне потребовалось время, чтобы выслушать предварительный отчет.

Чувство собственного достоинства не позволило ему добавить, что результаты Лейн оказались достойными этого ожидания. Уорден выслушал его и мрачно кивнул.

– Я вас понимаю. Мы переживаем критическую ситуацию: один из самых худших кризисов, который выпадал на нашу долю. Будем надеяться, что эти потерянные десять минут не увеличат грозящую нам опасность.

Хэши заморгал, как удивленный филин. Неужели Диос считал атаку кадзе «самым худшим кризисом, который выпадал» на их долю? Невероятно! Похоже, он действительно оторвался от реальности. Конечно, только глупец не увидел бы в этой ситуации развивающийся кризис, но придавать событиям такой трагизм было просто безумием.

– Вероятно, вы думаете, что мы собрались здесь для обсуждения взрыва на Сака-Баторе, – продолжил Уорден.

Он искоса взглянул на Хэши.

– И некоторые из вас ломают голову, почему я так долго не вызывал их к себе. Да, мы должны разобраться с Сака-Батором. Я хочу узнать, что там произошло. Но превыше всего мне хотелось бы понять, что означает эта акция. Атака на Совет является лишь одной из граней текущего кризиса. Прежде чем мы перейдем к ней, я сообщу вам тревожную новость. Надеюсь, после этого вам станет ясно, почему я не вызвал вас сразу по прибытии на станцию.

Что-то случилось. Несмотря на мрачный тон Диоса, Лебуол облегченно улыбнулся. Он убедился в том, что глава полиции оценил его искреннее признание.

– Вкратце ситуация такова.

В голосе Уордена чувствовалась злоба, которую он, видимо, не мог отбросить.

– Судя по донесениям наших кораблей, мы вступили в войну с амнионами.

Шеф Мэндиш напрягся. Не осознавая этого, он сделал шаг к столу начальника. Его черты лица стали такими же жесткими, как у Уордена. Койна склонилась вперед. Ее губы слегка раздвинулись. Глаза потемнели от изумления и ужаса – генетического страха людей перед амнионами.

Война? Сердце Хэши, пропустив удар, застучало в груди как плазменная пушка. Мы вступили в войну? Он с трудом удержался от вопросов. Не потому ли ты послал Тэвернера присматривать за Джошуа? Неужели ты предвидел это? Но что тебе дал такой ход?

– Два часа назад я получил сообщение от Мин Доннер, – пояснил Уорден. – Его доставил дрон, отправленный с «Вэлдор Индастриал». Сообщение исходит от службы безопасности станции, но это Мин приказала им отправить его. Директор Доннер передала на Вэлдор, что в системе «Массива-5» ею был обнаружен амнионский сторожевик класса «Бегемот». Учитывая огромное расстояние от запретного пространства, мы можем отбросить идею о том, что боевой корабль амнионов сбился с курса. Как сообщает служба безопасности Вэлдора, «Каратель» вступил в бой с амнионами, но сражение было неудачным. Наш корабль получил серьезные повреждения. Щиты и плазменные ловушки противника выдержали удар крейсера. Но это еще не все.

Он выдержал мрачную паузу.

– В донесении говорится, что амнионский корабль вооружен сверхсветовой протонной пушкой.

Мэндиш прошептал проклятие. Хэши сделал бы то же самое, если бы годы службы не нарастили на нем броню, скрывавшую под собой любые эмоции. Тон Уордена намекал на серьезные последствия и разрушения. Казалось, что его слова сжимали пространство, выдавливая воздух из кабинета и затрудняя дыхание людей.

Сверхсветовая протонная пушка считалась столь страшной потому, что могла наносить мощнейшие удары через атмосферу планеты. Плазменные пушки были бесполезны для таких атак: воздух защищал поверхность лучше, чем любые магнитные ловушки. Что же касалось лазерного оружия, то его абсолютная точность не позволяла производить масштабные разрушения. Кроме того, лазерный луч обычно терял когерентность на больших расстояниях. Однако сверхсветовая протонная пушка…

– Станция «Вэлдор Индастриал» послала эскадру на помощь «Карателю», – продолжил Уорден. – К сожалению, корабли еще не вышли в зону битвы. По каким-то причинам амнионское судно находилось вдали от наших транспортных маршрутов и Вэлдора. Крейсер «Порыв» оказался слишком далеко и не смог присоединиться к погоне за сторожевиком.

«Вполне типично для этого крейсера», – подумал Хэши. Он ловил каждое слово Уордена, но одновременно успевал обдумывать многие детали. Бортовой журнал «Порыва» был бесславной летописью заурядного судна. Кого бы ни назначали его капитаном, и какой бы опытной ни подбиралась команда, корабль всегда казался невезучим и нерасторопным. Он как будто был проклят Натаном Элтом, который, по иронии судьбы, командовал им первые несколько месяцев.

– Какими будут ваши распоряжения? – хриплым голосом спросил шеф Мэндиш. – В отсутствии директора Доннер я обязан…

Он был прямым и бесхитростным, как металлический прут, но Хэши считал его непригодным для замены Мин Доннер. Койна, будучи умной женщиной, ожидала, когда Диос даст ей слово. Уорден остановил шефа Мэндиша резким жестом. Взгляд его единственного глаза был хлестким, как пощечина.

– Я уже санкционировал предварительное усиление нашей обороны, – произнес глава полиции. – Корабли переведены на боевое дежурство с соответствующим графиком ротации. Вы должны вывести в космос все боеспособные корабли, которые мы имеем в наличии. В штаб-квартире полиции объявлена тревога. Я приказал «Кузнечному молоту» вернуться в околоземное пространство. По моему распоряжению для вызова «Доблести» и «Рискованного» были отправлены беспилотные дроны.

Линкор «Кузнечный молот» являлся самым большим и мощным боевым кораблем, когда-либо построенным полицией Концерна. В данный момент он выполнял учебные маневры между Юпитером и Сатурном. Его команда должна была освоиться с особенностями эксплуатации такого огромного судна. Линкор находился слишком близко, чтобы вернуться к Земле через пространственную гравитацию, и слишком далеко для полета на субсветовых скоростях. На его возвращение к станции полиции могло потребоваться несколько дней. Что касается других кораблей, названных Уорденом, то эсминец «Доблесть» патрулировал район у станции «Терминус» – наиболее удаленного от амнионов космического поселения. Устаревший крейсер «Рискованный» проводил учения кадетов на «Зеленой Альфе».

Конечно, полиция имела и другие корабли. Хэши мог бы назвать полдюжины канонерских судов и малых крейсеров в околоземном пространстве. Однако они предназначались для обороны планеты.

Станция полиции Концерна не могла содействовать им в этой задаче. Она даже не обладала вооружением для собственной защиты. У нее имелись щиты и электромагнитные ловушки, пушки и орудия, но их эффективность в крупномасштабных военных действиях была ничтожной. Любая война, которая велась бы вблизи Земли и командного пункта полиции, предполагала полное и окончательное поражение.

– Тем не менее я не хочу растягивать нашу оборону и оголять другие регионы космоса, – продолжил Уорден. – Если только мы этого уже не сделали. Я не знаю, что задумали амнионы. Со стратегической точки зрения, «Вэлдор Индастриал» не совсем приемлемая цель для ведения военных действий.

«А ведь действительно, – подумал Хэши, анализируя рассуждения Диоса. – Даже если Вэлдор будет полностью разрушен, потеря станции не отразится на военном потенциале человечества». Кроме того, «Вэлдор Индастриал» имел великолепную систему обороны. К станции трудно было подобраться, и противник не мог рассчитывать на быстрый и легкий успех. Любая атака потребовала бы времени и многих усилий.

– Я должен допустить, – добавил Уорден, – что последующие действия противника также могут оказаться нелогичными – точнее, стратегически нелогичными. Амнионы не склонны к пустой трате сил и безрассудному риску. Я полагаю, что это вторжение не подразумевает полномасштабного нападения на человеческий космос. Оно имеет другую цель. Я догадываюсь о ней, но не знаю, куда будет направлен их удар. Поэтому я не могу предсказать, в каком месте необходимо сконцентрировать нашу оборону.

Очевидно, Койна истомилась молчанием. Страх заставил ее заговорить.

– Расскажите нам, пожалуйста, о своей догадке, – прошептала она. – Я думаю, мы можем услышать ее?

– Конечно, можете, – с усмешкой ответил Уорден.

Его сарказм был адресован не Хэнниш, а самому себе.

– Все вы знаете, что на борту «Карателя» находится Мин Доннер. Как вы, наверное, уже догадались, я приказал ей защитить «Трубу».

– Нет, минутку, – запротестовала Койна. – Извините, директор, но вы не учли меня. О «Трубе» мне известны лишь сведения, которые вы и Хэши Лебуол сообщили Совету. На конференции вы сказали, что Энгус Термопайл и Майлс Тэвернер украли корабль…

– Прошу прощения, – перебил ее Уорден.

Он поморщился, словно был застигнут врасплох усталостью. Его невозмутимость дала трещину, которую он не мог себе позволить.

– Черт бы побрал эти секреты. Я слишком долго варился в их котле.

Диос смущенно потер переносицу.

– Иногда я забываю, что не рассказал вам о некоторых важных моментах. Энгус Термопайл не угонял «Трубу». Он киборг. Мы забрали его с Рудной станции и превратили в послушный механизм. Он работает на нас. Мы отправили его в запретное пространство, чтобы провести диверсию на Малом Танатосе. Майлс Тэвернер должен был приглядывать за ним. История о том, что они похитили «Трубу», являлась обычным прикрытием. Нам не хотелось вызывать подозрения у некоторых плохих людей.

Взглянув на Койну, Уорден добавил:

– Если перед заседанием Совета вас начнет расспрашивать об этом Игенсард, вы можете передать ему мои слова.

– Но я не понимаю…

Койна прикусила губу.

– Хорошо, обсудим детали позже. Сейчас важны другие дела.

Глава полиции кивнул и приступил к дальнейшим объяснениям:

– Я направил «Каратель» к поясу Рудной станции. Наш корабль должен был встретить «Трубу» у границ человеческого космоса и сопроводить ее к Земле. Но гравитационный крейсер отправился к «Массиву-5». Почему он это сделал, я не знаю. Нам известно, что амнионы вторглись в ту же систему и в то же время. Если причины, по которым они совершили акт вторжения, никак не связаны с «Трубой», это будет самым большим совпадением в истории человечества. Лично я считаю, что сторожевик преследует «Трубу».

Хэши чувствовал, как атмосфера кабинета заряжалась отрицательной энергией. Шеф Мэндиш излучал тревогу и испуг перед огромной ответственностью. Койна сражалась со своим непониманием. Спокойствие Уордена походило на центр циклона. Сам же директор Бюро по сбору информации попал в водоворот догадок и интригующих возможностей. Акт вторжения? Потрясающе! Чья была эта игра? Уордена? Ника Саккорсо? Или амнионов – с участием капитана Саккорсо? Сомнения разрастались, как экстаз, сплетая неизвестные последствия из квантовой механики известного.

Поддавшись волне возбуждения, Хэши неосторожно сказал:

– Могу поспорить, что мы получим много преимуществ, если позволим сторожевику догнать «Трубу».

Холт Фэснер одобрил бы это.

Койна изумленно вздохнула. Шеф Мэндиш тихо выругался. Взгляд Уордена тут же перешел на директора Бюро. Хэши почти ощущал, как его аура жарилась под инфракрасным зондированием Диоса.

– Объясните свою позицию, – велел ему Уорден.

Хэши пожал плечами и улыбнулся. Предпринятый риск доставлял ему удовольствие. Он мог побудить Уордена к дальнейшей откровенности. Если же он зайдет в своих догадках слишком далеко, то Диос его остановит. Слова Лебуола, внешне адресованные Койне и Мэндишу, на самом деле предназначались Уордену.

– Директор Хэнниш и шеф Мэндиш, вероятно, не информированы, что Энгус Термопайл – он же Исаак, он же Джошуа – бежал из запретного пространства с веселой компанией. В частности, я имею в виду Ника Саккорсо и Морн Хайленд – бывшую жертву капитана Термопайла. Такое развитие событий оказалось непредвиденным, поскольку по вашему прямому указанию в программное ядро Исаака первоначально была введена команда, запрещавшая Термопайлу спасать жизнь лейтенанта Хайленд.

Затем Уорден заменил программное ядро на новое – с другим набором инструкций. Эта тайна принадлежала Диосу, и Хэши не планировал выдавать ее. Он использовал слово «первоначально» только для того, чтобы оказать на Уордена небольшое давление.

– Морн считалась и, возможно, считается для нас опасной персоной. Она может помешать нашим целям. Лишь странное, никем не предвиденное стечение обстоятельств могло быть причиной ее появления на борту «Трубы».

– О каких целях вы говорите? – быстро спросила Койна.

Хэши не удосужился дать ей ответ. Все его внимание было нацелено на Диоса.

– Кроме того, мы подозреваем, что капитан Саккорсо отдал ее амнионам, и что она была их пленницей. Это могло привести к таким последствиям, которые трудно представить. Поэтому я нахожу вдвойне странным, что она теперь сопровождает капитана Термопайла. Морн Хайленд бежала от амнионов? Каким образом? Ее освободили? По какой причине?

Директор Бюро по сбору информации по-прежнему не мог отказаться от своей гипотезы, что Морн стала генетическим кадзе, нацеленным на полицию. Энгус спас Морн – в основном благодаря Уордену Но это не устраняло подобной возможности.

Выслушав Хэши, Диос нахмурился. Какое-то время он пристально смотрел в лицо помощника – наверное, хотел понять, как много тот знал. Затем он кивнул.

– Я буду держать это в уме.

– Простите, директор, – настойчиво вмешалась Койна.

Она по-прежнему сидела в кресле, но, похоже, была готова вскочить на ноги. Ее голос дрожал от возмущения.

– Директор Лебуол говорил о целях – «наших целях». Поясните, пожалуйста, каким образом лейтенант Хайленд могла им угрожать? Я слышала, как директор Лебуол признался Совету в том, что мы отдали свою сотрудницу капитану Саккорсо. Мне это очень не понравилось, но сейчас его слова звучат еще хуже. Она – наш человек. Почему же в программное ядро киборга был внесен запрет на ее спасение? Я должна сказать, что такая команда мешает «нашим целям» гораздо сильнее, чем любой из ее возможных поступков.

Несомненно, Мин Доннер присоединилась бы к протестам Койны. Шеф Мэндиш, несмотря на его отупевший вид, явно чувствовал такое же желание Однако Хэши это не тревожило. Он приподнял очки на носу. Пятна на линзах помогали ему фокусировать внимание. Он должен был понять Уордена.

Диос по-прежнему сидел неподвижно, однако что-то в нем менялось. Он, казалось, разбухал и становился больше, набирая массу из напряженной атмосферы кабинета. Слушая Койну, он буравил ее проницательным взглядом. А когда Уорден наконец заговорил, его голос был пропитан желчью. Слова вылетали как вспышки лазера.

– Директор Хэнниш, на каком основании мы добились акта преимущественного права?

Она ответила с такой же суровостью:

– На основании того, что предатель в службе безопасности Рудной станции тайно сговорился с Энгусом Термопайлом о краже припасов.

Несмотря на ее профессиональный лоск и женственную мягкость, она была гораздо жестче, чем покойный Годсен Фрик.

– Это напугало Руководящий Совет. Советники перестали доверять местным службам безопасности. У них не осталось другого выбора, как только расширить нашу юрисдикцию.

Уорден кивнул и тихо спросил:

– А этот акт прошел бы, если бы советники не были напуганы?

Койна изогнула губы, подразумевая пожатие плеч.

– Они отклоняли его на двух предыдущих сессиях.

– Вот именно.

Голос Уордена окреп. В нем появилась жажда крови – скорее всего, своей собственной.

– Советники не знали, что мы ввели их в заблуждение. «Предатель» в службе безопасности Рудной станции не сговаривался с Энгусом. Он сговорился с нами. Мы подставили капитана Термопайла, чтобы напугать Совет. И акт прошел.

Его сжатая в пружину сила главенствовала над людьми, собравшимися в кабинете.

– Морн Хайленд – опасная свидетельница Она знает о невиновности Термопайла Я уверен, что, когда ей начнут задавать вопросы, она расскажет правду о коррупции в полиции. Кстати, если вы сочтете нужным, то можете сообщить об этом Игенсарду.

Койна отпрянула, словно Уорден нанес ей пощечину. Блеск в ее глазах померк. Вместо румянца по щекам расползлась предательская бледность Шеф Мэндиш чувствовал себя не лучше. Волны гнева и смущения окрашивали его кожу красными пятнами, похожими на бляшки инфекции. Он и новый руководитель службы протокола не знали о специфических делах, которые Хэши считал вполне обычными. Мин Доннер и Годсен Фрик умели держать свои сердца и рты закрытыми.

Отметив реакцию коллег, Хэши тут же потерял к ним интерес. Ему хотелось аплодировать Уордену. Глава полиции еще раз удивил его. Диос раскрыл подчиненным истину о прохождении акта преимущественного права. Такая смелость выглядела многообещающей. Она проливала свет на природу игры великого Уордена – слишком много света, чтобы Хэши мог впитать его в данный момент. Он был почти ослеплен интенсивностью прозрения. Однако откровение Диоса несло в себе угрозу. Когда Совет узнает правду, глава полиции и все его помощники будут уволены. Это в лучшем случае. А в худшем – их отдадут под суд и обвинят в серьезных преступлениях.

Какое совпадение! Амнионы совершили акт вторжения, и именно в это время единственные защитники человечества начали выставлять на свет свое грязное белье!

– О Господи! – не в силах сдерживать себя, прошептал шеф Мэндиш. – А директор Доннер знала об этом? Неужели она тоже участвовала в таких махинациях?

Для него это были важные вопросы. От них зависело его доверие к Мин Доннер Он искренне полагался на нее. И теперь ему хотелось знать, насколько она была с ним честной. Хэши посчитал эту тему тривиальной, но Уорден отнесся к вопросам Мэндиша серьезно.

– Да, – ответил он тоном, который не допускал дальнейших споров. – Но вам следует кое-что понять. Мы делали это по прямому распоряжению моего непосредственного и законного начальника Холта Фэснера.

Последнюю часть фразы он произнес с язвительной злостью, напоминавшей концентрированную кислоту.

– Он приказал нам сохранить эту операцию в секрете. При широкой огласке в ней не было бы смысла.

Неужели он намеревался раскрыть этот секрет? Неужели он хотел, чтобы Койна рассказала Совету об истинной роли Дракона в руководстве полиции Концерна? Конечно! Диос этого и добивался.

Такая перспектива едва не лишила Хэши дыхания. Он махнул рукой в направлении шефа Мэндиша, словно пытался изгнать из кабинета сладенькую честность глупого служаки. Игра Уордена была неизмеримо выше всех слюнявых идеалов. Немного успокоившись, Лебуол спросил:

– Вы решили рассекретить это?

– Да, – без колебаний ответил Диос – Вы меня правильно поняли.

Он по очереди навел прицел единственного глаза на Койну, Хэши и шефа Мэндиша.

– Говорю открыто Я решил предать эту информацию публичной огласке.

Именно сейчас, когда Руководящий Совет панически отклонил законопроект об отделении, который мог вырвать полицию из лап Дракона. Лебуол озабоченно вздохнул. Интересно, что из этого выйдет? Удастся ли Диосу в своем падении сбить Холта Фэснера? Возможно, удастся. Особенно с помощью Хэши. Эта убойная и откровенная информации могла сбросить Фэснера с трона. Выставить большого червя на всеобщее обозрение. Но сопутствующие потери были огромными…

В сердце Хэши пробудилось нежное и почти детское чувство любви к своему начальнику. В то же время он ощутил себя вознесенным на несколько уровней величия. Он понял, что будет затронут квантовой энергией кризиса – причем по такой шкале, которая минутой раньше казалась ему невозможной. Огонь вдохновения испепелил досаду оттого, что он не понимал игру Уордена. На лице Лебуола появилась маразматическая улыбка Ликующая радость запульсировала в венах. Он уже знал, что окажет Диосу любую помощь, которую тот от него потребует.

Тем временем шеф Мэндиш вернулся к былой флегматичности. Вероятно, он не справился с информацией, которую преподнес ему Диос. Мэндиш питал глубокое уважение к Мин Доннер. Но, как однажды сказала его начальница, подразделение специального назначения было кулаком полиции Концерна, а не мозгом. Шеф службы безопасности привык использовать свой ум для организации оперативных мероприятий. Он не умел анализировать цели, формировавшие политику Уордена. Хэши видел, что Мэндиша душило возмущение. Но он знал: этот человек продолжит выполнять приказы – так же честно и ответственно, как раньше – по крайней мере до тех пор, пока Мин Доннер не вернется к исполнению своих обязанностей.

Койна разбиралась в планах Уордена не лучше Мэндиша, но она реагировала иначе.

– Я поняла вас, директор Диос. Как только мне представится подходящий случай, я обязательно расскажу об этом особому советнику Игенсарду.

Ее голос дрожал. Тон был холодным – покрытым изморозью.

– Но это второстепенный вопрос. При данных обстоятельствах честь полиции отступает в сторону.

Она превратила слово «честь» в такую ледышку, что вся фраза едва не треснула и не разбилась на куски.

– Амнионы совершили акт вторжения. Возможна война. Вы собираетесь сообщить об этом Совету?

– Конечно.

Уорден нахмурился. Похоже, вопрос Койны задел его за живое.

– Таковы требования закона. Кроме того, это мой долг. Но прежде я хочу узнать, как развиваются события и насколько велика опасность. Если мы не скажем советникам, что собой представляет настоящая угроза, они могут сделать какую-нибудь глупость.

«Действительно могут», – подумал Хэши. В этом он не сомневался. На любом этапе человеческой истории чиновники, избранные в законодательные учреждения, редко совершали то, что не попадало под категорию глупости. К тому же данная ситуация усугублялась тем, что большинство советников получили места – прямо или косвенно – из рук Холта Фэснера, который, в свою очередь, черпал основную часть богатств из торговли с амнионами.

Очевидно, Койна приняла ответ Уордена как официальное заявление. Однако ему не требовалось от нее никаких подтверждений. Он перешел к обсуждению текущих вопросов.

– Все это возвращает нас к событиям на Сака-Баторе. Вы трое только что оттуда. Шеф Мэндиш, вы отвечали за безопасность на острове и, в частности, за безопасность проведения внеочередного заседания Руководящего Совета.

Шеф службы безопасности поджал губы, но через секунду кратко ответил:

– Да, сэр.

– Директор Хэнниш, – продолжил Уорден, – вы излагали перед Советом официальную политику полиции Концерна. Директор Лебуол…

Уорден Диос сделал паузу и внимательно посмотрел на Хэши.

– Я полагаю, вы находились там потому, что проводили расследование, связанное с нападениями на капитана Вертигуса и Годсена Фрика.

Хэши молча кивнул.

– Мне хотелось бы выяснить природу угроз, с которыми мы столкнулись. То есть я хочу знать, что затевают амнионы, и кто стоит за атаками кадзе. Кто послал террористов-самоубийц и по какой причине? Почему их подрывы произошли именно сейчас, когда амнионы совершили акт вторжения? То, как мы ответим на первую часть этого вопроса, подскажет нам, что делать со второй.

Чем объяснялся такой выбор времени? Почему атаки кадзе начались именно теперь? Хэши считал эти вопросы немного демонстративными. Уорден знал об истинных причинах недавних нападений. Хотя в этом отношении Лебуол придерживался собственного мнения.

– Вы трое должны рассказать мне, в чем дело, – подытожил Уорден. – Что, черт возьми, происходит?

Он не обращался за ответом к Мэндишу. Уорден понимал, что шеф службы безопасности знал о ситуации еще меньше, чем он сам. Тем не менее Мэндиш решил ответить первым.

– Я должен признаться, что не могу дать вам отчет о происшедших событиях, – мрачно выпалил он. – Вероятно, основную часть объяснений мы услышим от директора Бюро по сбору информации.

Это исповедь далась ему с трудом. Его грубоватое лицо по-детски морщилось от чувства вины.

– Насколько я знаю, мы предприняли все возможные меры предосторожности. Использовали ре-тинные сканеры и различные электромагнитные датчики.

Некоторыми из них был оснащен и Энгус Термопайл.

– Мы провели полную проверку идентификаторов и удостоверений личности. Тестам подвергся каждый человек на острове – каждый, кто прибывал или убывал с него. Тем не менее кадзе обошел эти проверки. Скорее всего, он действительно работал в службе безопасности – даже если это кажется невероятным. Теперь все зависит от Бюро. Я блокировал остров. Никто не может попасть туда или улететь оттуда – кроме наших людей, разумеется. Некоторые советники уже кричат о нарушении своих гражданских прав.

Шеф Мэндиш пожал плечами. Он не боялся жалоб от советников.

– Многим из них хочется покинуть остров и спрятаться. Но тот, кто стоит за взрывом кадзе, находится на Сака-Баторе. Я собираюсь сделать так, чтобы он там и остался. Тогда мы сможем отыскать его.

Хэши одобрительно кивнул. Он знал, что прямых улик на острове уже не найти. Человек, находившийся в состоянии наркогипноза, получил условный сигнал, сжал зубы, и химическое пусковое устройство вызвало взрыв – взрыв, уничтоживший все доказательства, которые могли быть зафиксированы и приобщены к уголовному делу. Тем не менее Хэши тоже хотел быть уверенным, что преступник, подавший сигнал на подрыв, не убежит с Сака-Батора.

– Скажите, – небрежно спросил он, – первый исполнительный помощник Фэснера высказывал вам какие-то протесты?

– Нет, – ответил шеф Мэндиш.

Естественно! В таких вопросах помощники Холта Фэснера сохраняют иллюзию полного содействия.

– У меня не было времени для детального изучения донесений, – сказал Уорден. – Клитус Фейн присутствовал на заседании?

Судя по всему, он не был застигнут врасплох вопросом Хэши.

– Да, присутствовал, – ответила Койна, опередив шефа службы безопасности.

Хэши подозревал, что она считала Мэндиша безупречным офицером и старалась показать ему свое понимание его никчемного огорчения. Она была способна на такие штучки – даже когда имела ворох серьезных и нерешенных проблем.

– Я удивилась, увидев его. У некоторых советников сложилось впечатление, что он пронюхал о планах Вертигуса и прилетел на остров для создания оппозиции. Но я так не думаю. Откуда он мог узнать о замыслах капитана, пока тот сам о них не рассказал?

Она, не дрогнув, выдержала взгляд Уордена.

– Тем не менее Фейн присутствовал на заседании и излучал свое токсичное радушие.

Хэши рассмеялся, уловив ее антипатию к первому помощнику Фэснера. Койна, глядя на Уордена, добавила:

– Вы знаете о том, что случилось дальше. Похоже, она не сомневалась в этом.

– Капитан Вертигус воспользовался своей привилегией и выдвинул на обсуждение Совета законопроект об отделении. Он хотел аннулировать нашу принадлежность к Концерну рудных компаний и переоформить нас в качестве вооруженных сил Руководящего Совета.

Уорден не стал притворяться несведущим младенцем.

– Фейн выдвинул несколько возражений, – продолжила Койна. – Затем он призвал меня поддержать его позицию. Но я официально заявила, что мы в таких вопросах будет придерживаться полного нейтралитета. Я привела Совету наши доводы, и они явно не понравились помощнику Фэснера.

– Конечно, не понравились, – согласился Диос и с усмешкой кивнул на интерком. – Возможно, поэтому он два часа дозванивался до меня через каждые двадцать минут. К сожалению, я был очень занят и не мог ответить ему.

«Причина для звонков могла быть и иной», – подумал Хэши. По крайней мере, он уже нашел другое объяснение для настойчивости Клитуса Фейна. Однако Койна не пожелала тратить время на просмотр вариантов. Она продолжила отчет о заседании Совета.

– Затем директор Лебуол выявил кадзе. Он до сих пор не рассказал нам, как это ему удалось. Если бы его там не было, погибли бы многие люди. Вероятно, среди них оказались бы и некоторые советники. Но цена все равно оказалась высокой.

Ее голос окрасился печалью.

– Служба безопасности Совета потеряла человека Лейтенант подразделения специального назначения лишился руки Мы утратили прекрасный законопроект. Я полагаю, советники поверили доводам Фейна. Они решили, что полиция станет слабее, если отделится от Концерна рудных компаний Клитус опять сыграл на страхе – на том, что безопасность Руководящего Совета зависит от усиления наших рядов

Она замолчала. Ее взгляд перешел с Уордена на Хэши. Диос и шеф Мэндиш тоже посмотрели на директора Бюро по сбору информации. Настало время для его объяснений. Лебуол не медлил. Он привык к той атмосфере сомнений, которая клубилась в кабинете Уордена. Он был опытным пловцом в водоворотах тайных намерений.

– Директор Диос, – с хитрой улыбкой произнес Лебуол, – вы получили бы большое удовольствие, если бы ответили на один из звонков Клитуса Фейна

– Почему? – спросил Уорден.

Хэши деликатно пожал плечами.

– Я подозреваю, причина его настойчивости не имела прямого отношения к законопроекту капитана Вертигуса. На мой взгляд, он надеялся сбить нас со следа

Уорден покачал головой. Неужели он вообще не умел удивляться?

– Сначала я хочу услышать ваш отчет.

Хэши слегка склонил голову.

– Как прикажете.

Не обращая внимания на пристальные взоры Койны и шефа Мэндиша, он делился своей информацией только с Уорденом Диосом.

– Мне не составило труда выявить кадзе на внеочередном заседании Руководящего Совета. Я просто опознал его. Несмотря на форму охранника, я узнал в нем печально известного капитана Натана Элта. Если бы вы были там, то сделали бы то же самое.

Услышав это имя, Койна огорченно вздохнула. Шеф Мэндиш прошептал проклятие. Уорден поднял брови, но промолчал. Лебуол наслаждался мгновением триумфа.

– Присутствие Элта в зале Совета удивило меня, – признался он. – Но я был готов к любым неожиданностям. Директор Хэнниш сообщила мне, что капитан Вертигус боялся новых нападений, и я посчитал его страхи вполне обоснованными. Именно это и побудило меня прилететь на Сака-Батор. Поскольку появление капитана Элта показалось мне неожиданным, я направился к нему, чтобы получить объяснения. Но, приблизившись, я понял ту опасность, которую он представлял собой. Во-первых, его поведение и остекленевший взгляд указывали, что он находился под воздействием наркотиков. Во-вторых, бланк пропуска, прикрепленный к его форме, был выписан не на Натана Элта, бывшего капитана спецназа, а на Клея Импоса, сержанта службы безопасности Руководящего Совета Земли и Космоса.

С напускным дружелюбием Хэши мягко добавил:

– Я уверен, что шеф Мэндиш пришел бы к таким же выводам и предпринял те же действия, если бы имел возможность опознать капитана Элта.

Имя этого человека имело дурную славу в командном пункте полиции Концерна. Суд над ним проходил несколько лет назад – еще до появления Койны. Но, как представитель подразделения специального назначения, лично заинтересованный в репутации своего подразделения, шеф Мэндиш должен был помнить бывшего капитана. То есть он мог опознать его при встрече.

Хэши лицемерно развел руками.

– Как видите, все очень просто. Мне осталось добавить лишь маленькую деталь. Прежде чем бойцы шефа Мэндиша выпроводили мнимого Клея Импоса из зала и тем самым спасли большое количество жизней, я сорвал с его шеи идентификатор и отцепил бланк пропуска от формы.

На этот раз Уорден удивился. Его глаза расширились, и он покачал головой.

– И какой в этом толк? – хрипло спросил шеф Мэндиш. – Идентификатор и бланк пропуска нам не помогут. Я уверен в том, что вы опознали Натана Элта. Но его удостоверяющие документы были выписаны на Клея Импоса. В ином случае он не прошел бы наших проверок. Вероятно, Элту сделали хирургическую операцию. Иначе он попался бы при ретинном сканировании. Но даже предполагая все эти операции и подделки, вы не сможете найти тех, кто стоит за убийцей-смертником. Идентификатор и бланк пропуска только подтверждают наши прежние догадки – а именно, люди, пославшие кадзе, имеют допуск ко всем полицейским кодам.

– Вы ужасно рисковали, Хэши, – тихо сказала Койна. – Вы могли погибнуть. И что? Ваши надежды оправдались?

Лебуол игнорировал ее и шефа Мэндиша. Он адресовал свои слова только Уордену Диосу.

– Покинув Сака-Батор, я привлек основные службы Бюро по сбору информации к расследованию нового взрыва. Выяснение технических аспектов было доверено Лейн Харбингер, чья квалификация соответствует уровню таких задач. Со своей стороны я воспользовался случаем и наложил замки безопасности «красного приоритета» на различные каналы информации. Мне хотелось предотвратить изъятие данных, которые в последствии могут оказаться полезными для нас.

Он перечислил опечатанные каналы.

– Кроме того, я запросил Информационный центр и получил досье на Натана Элта и Клея Импоса.

– Продолжайте, – проворчал Уорден, оставаясь неподвижным, как статуя.

Лебуол продолжил. Он не собирался останавливаться.

– Пропавшего Импоса можно не брать в расчет. У него прекрасные характеристики и никаких замечаний. Я думаю, он уже мертв. В этой драме ему уготовили роль жертвы. Вероятно, мы никогда не найдем его трупа.

Скорее всего, тело было сожжено до квантовых энергий или растворено в кислотах до простейших химических соединений. От него не осталось никаких частей, которые позволяли бы медицинскую экспертизу.

– Соответственно, Натан Элт, как вы понимаете, вызвал у нас профессиональный интерес. Я не буду загружать вас второстепенными деталями его биографии.

Хэши наслаждался этой лекцией. Чем больше он объяснял, тем яснее для него становилась картина происшедших событий.

– Основные факты таковы. Менее чем через год после своего суда капитан Элт нашел работу в корпорации «Наноген», чьи исследования и разработки связаны с производством микрочипов и электронных устройств нанотехнологического профиля. Более того, он устроился в службу безопасности этой корпорации, несмотря на судимость – а возможно, благодаря своей судимости.

Лебуол рассмеялся и добавил:

– Меня это нисколько не удивляет – ведь «Нанотех» целиком принадлежит Концерну рудных компаний и является его дочерним предприятием. Следует отметить, что карьера Элта представляла собой непрерывный подъем по ступеням огромной иерархии разветвленного департамента безопасности Концерна рудных компаний. Я еще раз избавлю вас от излишних подробностей. Важным фактом является то, что примерно год назад его назначили представителем концерна в «Анодин систем» – а это единственный лицензированный производитель чипов.

– Мы знаем, чем занимаются «Анодин систем», – проворчал шеф Мэндиш.

Хэши не реагировал на его замечание. Он продолжал обращаться к Уордену, словно в кабинете были только они одни.

– Я подозреваю, что первый исполнительный помощник подтвердит мои слова, когда вы ответите на его звонки. Одной из многих опасных обязанностей Фейна, как правой руки Дракона, является надзор за «Анодин систем».

– Нам это тоже известно, – угрюмо сказал Уорден. – Ближе к теме, Хэши.

Он не стал ссылаться на акт вторжения. Тем не менее Лебуол решил поспешить. Квантовая механика истины раскрывала свои секреты только тогда, когда к ее неопределенным величинам относились с должным уважением. Он бесстрастно продолжил отчет.

– Вполне естественно, что, приступив к работе в «Анодин систем», Натан Элт не питал к нам дружеских чувств.

Хэши старался выглядеть таким же невозмутимым, как глава полиции.

– Он не имел прямых контактов с полицией Концерна, хотя весь персонал «Анодин систем» комплектуем мы – особенно службу безопасности. Обязанности Элта включали в себя координацию потоков информации между Концерном, криптографами полиции и службой безопасности «Анодин систем». То есть именно он отвечал за разработку кодовых устройств, генерирующих комбинации доступа в учреждениях Руководящего Совета и полиции Концерна рудных компаний. Как говорится в личном деле Натана Элта, его главной задачей было «обеспечение высочайшего уровня неуязвимости» этих кодов.

Лебуол усмехнулся.

– Интригующее стечение обстоятельств, не так ли? Каким образом человек с судимостью Элта – и с такими вескими причинами для ненависти к полиции – мог получить столь важный и высокий пост? Я примерно догадываюсь, как Фейн обоснует нам выбор его кандидатуры. Судимость за взлом кодов предполагала блестящие навыки в программировании. А обучение в академии полиции Концерна являлось лучшей рекомендацией для работника службы безопасности. В этом отношении он действительно был ценным специалистом Вы можете подумать, что мы совершили какой-то грубый просчет, не отреагировав на его назначение Но позвольте заметить, что Элт не имел полномочий на выбор и модификацию кодовых устройств, разрабатываемых «Анодин систем». Поэтому у нас не было оснований для возражений против его участия в производственном процессе.

Лебуол прочистил горло и небрежно заметил:

– Тем не менее он обеспечивал важную часть исходного кода для охранных устройств, которые в данное время находятся в эксплуатации. Его программы проверялись и утверждались техническим отделом нашей службы безопасности. Как утверждает шеф Мэндиш, они были признаны «легальными». Таким образом Натан Элт доказал свою ценность и внес существенный вклад в обеспечение охраны Совета и командного пункта полиции. Судя по всему, он досконально знал эти идентификационные устройства – включая те части, которые программировали другие люди.

Хэши сомневался, что Койна и Мэндиш улавливали смысл его объяснений Но Уорден его понимал

– Каким же оказался результат? – риторически спросил Лебуол. – Благодаря прямому или косвенному вмешательству Дракона бесчестный человек, осужденный военным судом за «нарушение служебного долга», получил абсолютный доступ к самым большим секретам и к самым специфическим аспектам наших охранных систем.

Теперь Элт мертв. Его гибель в состоянии наркогипноза свидетельствовала о том, что это не было самоубийством. Холт Фэснер редко вдохновлял своих подчиненных на подвиги и самопожертвования.

Прежде чем Уорден вновь велел ему вернуться к теме, Лебуол перешел к подведению итогов:

– При таких обстоятельствах мы можем утверждать, что Натан Элт обладал достаточными навыками для программной записи своих физических данных на идентификатор и служебный пропуск Клея Импоса.

Глава полиции принял выводы Хэши с таким спокойствием и равнодушием, словно они ничего не меняли. Однако шеф Мэндиш реагировал на них как человек, потерявший терпение.

– Как же так? – сердито выкрикнул он. – Черт бы вас побрал, Лебуол! Если вы знали об этом, то почему не сообщили нам? Мы остановили бы его.

Не сводя взгляда с Хэши, Уорден поднял руку и предупредил шефа службы безопасности, что тот зашел за рамки служебного этикета. Мэндиш обиженно замолчал. Этим тут же воспользовалась Койна. В ее словах тоже был вызов.

– Ваши доводы ничего не поясняют. Если подделкой кодов занимался Натан Элт, то почему он согласился на роль кадзе? Вы не находите, что этот вид самоубийства был слишком уж экстравагантным?

Уорден продолжал наблюдать за директором Бюро по сбору информации – упорно и безжалостно. Подумав немного, Хэши снизошел до ответа шефу Мэндишу.

– Мы не утаивали от подразделения специального назначения никакой информации. Всем известно, что программированием чипов занимаются первоклассные специалисты. Если такому эксперту дать наши идентификаторы, он без труда подготовит программу, которая сотрет мои записи и заменит их вашими физическими данными. То есть новый идентификатор будет опознавать вас как меня.

Он хотел показать Уордену, что может быть выше личной неприязни Мэндиша Более того, он стремился доказать ему свое равенство в этой сложной и запутанной игре. Что касается вопросов Койны, то они уже несли в себе ответы. Диос похлопал ладонью по столу. Обычно этот жест указывал – он начинает терять терпение.

– Директор Лебуол, я верю, что ваши рассуждения важны и верны.

Его голос завибрировал от утробной злобы.

– Однако у меня нет времени для лекций! Как, впрочем, и у вас. Мы исчерпали свой лимит. Мне необходимы конкретные улики, а не какая-то умозрительная теория, основанная на том факте, что Фейн нанял для разработки кодовых устройств не совсем чистоплотного человека.

Хэши закивал головой, показывая, что понял и принял упрек начальника.

– У меня к вам просьба, – обратился он к Диосу. – Не могли бы вы позвонить первому исполнительному помощнику Фейну?

Уорден отмел эту идею.

– Нет, не могу. Пока еще нет.

Разве не показательно? Хэши нравилось, что его аура была загадкой для Диоса. Однажды он даже провел опыт и попытался определить, как много информации раскрывало его излучение в инфракрасном диапазоне. Результат успокоил Лебуола. Он мог сказать любую ложь, не производя никаких пульсаций в том диапазоне частот, в котором работало зрение Уордена. Хотя, возможно, Диос интуитивно улавливал его возбуждение.

– К сожалению, я не могу предложить вам объяснения, которое не выглядело бы для закона «умозрительной теорией», – признался Хэши – Тем не менее мои доводы имеют вес.

Он позволил себе скромную усмешку.

– Это реальная зацепка, и если нам повезет, то Клитус Фейн подтвердит ее значимость.

Тем самым первый помощник Фэснера подтвердит важность идентификатора и пропуска, которые Хэши изъял у кадзе.

– Лейн Харбингер не успела завершить осмотр бренных останков Натана Элта, – быстро добавил Лебуол. – Однако у нас уже имеются некоторые предварительные результаты. К примеру, безошибочно известно, что во время подрыва наш достославный капитан находился под сильным воздействием гипнотического вещества. Его действия в зале Совета совершались не по собственной воле. Скорее всего, именно он разработал программу, благодаря которой его данные оказались на идентификаторе Клея Импоса. Но смерть Натана Элта не была самоубийством Не он избрал такой трагический конец.

Как сказала во время суда Мин Доннер, трусость капитана Элта не позволила бы ему умереть за какую-то идею.

Койна облегчено вздохнула. Идеалистические образы о полиции Концерна умирали трудно – особенно в присутствии Диоса. Очевидно, ее угнетала мысль о том, что уволенный офицер полиции мог взорвать себя в зале Совета, и этим безумным поступком навредить своей бывшей службе. Поскольку Хэши докладывал Уордену, он не стал уделять внимания ее реакции.

– Нам уже известны химические вещества, вызвавшие гипнотическое состояние. Лейн определила их. Однако кровь капитана Элта содержит сильную концентрацию коэнзима, с которым мы прежде не сталкивались.

Директор Бюро многозначительно прочистил горло.

– Это инертное вещество, и оно само по себе ничем не проявляется. Но в сочетании с некоторыми апоэнзимами человеческого тела оно образует искусственный голоэнзим, который не производится естественным образом. Этот голоэнзим активный. По гипотезе Лейн, коэнзим, введенный в тело капитана Элта, образовал голоэнзим, а тот, в свою очередь, послужил химическим пусковым устройством для взрывного механизма.

Хэши сделал небольшую паузу, злобно побуждая шефа Мэндиша на какое-нибудь неуместное замечание. Но тот промолчал. Наверное, он понял, что среди китов был слишком мелкой и жалкой рыбешкой Уорден внутренне напрягся. Контуры его лица обострились, словно в кабинете изменилось освещение. Нахмуренные брови намекали на опасность и непредсказуемые варианты событий. Однако он больше не торопил Лебуола и не прерывал его отчет.

– Если наши гипотезы верны, – подытожил Хэши, – то мы можем сделать несколько важных выводов. Во-первых, никакой свободы воли не было. То есть Натан Элт не «подрывал себя».

Он подчеркнул конец фразы, как тонкую насмешку.

– Во-вторых, отсутствие частей механического детонатора предполагает, что люди, ответственные за диверсию, подготовили кадзе на всякий случай – чтобы приурочить взрыв под текущие события Они не планировали точного момента этой акции. В-третьих, преступники использовали химическое пусковое устройство, а не радиоуправляемый детонатор. То есть они боялись, что их могут поймать с передатчиком в руках. Следовательно, выбор времени для взрыва возлагался на человека, который присутствовал в зале – на того, кто наблюдал за происходящими событиями.

Хэши начал развивать эту версию и одновременно обдумывать смутные взаимосвязи, которые Лейн уловила в ходе экспертизы.

– Преступники знали, что служба безопасности подразделения специального назначения закроет остров и не позволит инициатору взрыва уйти от правосудия. Передатчик мог стать решающей уликой.

Лебуол посмотрел на Койну и Мэндиша, словно призывал их оспорить его логику. Затем он вновь повернулся к Уордену.

– Таким образом, метод нам ясен. Капитана Элта ввели в состояние наркогипноза. Он получил установку ответить определенным действием на условный сигнал – то есть на какой-то жест или слово. Мы предполагаем – а окончательно это установит экспертиза – что ему вставили искусственный зуб, наполненный катализатором-энзимом. Зуб легко трескался и ломался при сильном сжатии челюстей. Натана Элта – без спроса и согласия – снабдили идентификатором и служебным пропуском Клея Импоса. Затем его направили в зал, где он ожидал условный сигнал и собственную смерть.

Хэши потер ладони.

~ Очевидная выгода этого метода заключается в том, что он не оставляет улик. Знание условного сигнала и человека, который подает его, умирает вместе с кадзе. Не нужно никаких передатчиков и таймеров. Плюс появляется возможность ликвидировать того, кто стал помехой для преступников.

Того, кто знал – и, следовательно, мог раскрыть – злоупотребления секретными кодовыми устройствами.

– Естественно, что человек, подававший сигнал, должен был находиться в поле зрения капитана Элта.

Не просто присутствовать в зале, а сохранять зрительный контакт с Натаном Элтом.

Лебуол упивался ситуацией. Слои неопределенности сплетались в энергетическую раковину, отмечая ядро истины. Директор Хэнниш и шеф Мэндиш молчали. Наверное, они ощущали наличие тонких и неуловимых смыслов – или просто не могли понять, почему Хэши считал эти детали такими важными. Реакция Уордена была иной. Взглянув на директора Бюро, он тихо сказал:

– Хорошо. Давайте посмотрим, куда ведет эта нить.

Ударом пальца он включил интерком.

– Слушаю, директор Диос, – ответил связист.

– Я хочу говорить с Клитусом Фейном, – заявил Уорден.

В его голосе звучала сталь команды. Койна откинулась на спинку кресла. Шеф Мэндиш сделал еще один шаг вперед, словно готовился к поединку. Судя по всему, они оба поняли выводы Хэши гораздо лучше, чем он предполагал.

– Секунду, директор, – произнес связист.

Пока микроволновые реле аппаратуры переключались, формируя канал связи, динамик интеркома издавал шипение и щелчки. Через несколько мгновений связист доложил:

– Директор Диос, первый исполняющий помощник Клитус Фейн ожидает вашего ответа. Переключаю вас на защищенную линию из Сака-Батора.

Светодиод на корпусе интеркома тревожно замигал. Когда техник отключился, огонек стал зеленым, сообщая о том, что канал связи никем не прослушивался.

– Мистер Фейн, – произнес в микрофон Уорден. – Извините, что заставил вас ждать. Я был занят.

– Понимаю, директор Диос.

Слабые статические помехи искажали добродушный голос Фейна – вероятно, виной тому были всплески солнечной активности.

– В последнее время у вас прибавилось забот Я бы не стал отвлекать ваше внимание, но мне показалось, что мое сообщение может содействовать расследованию недавнего взрыва.

Он натянуто рассмеялся.

– Этот сукин сын находился так близко, что мог убить меня Я с содроганием думаю о том, что случилось бы, если бы директор Лебуол не выявил его. Мне хотелось бы оказать вам посильную помощь.

«В последнее время у нас действительно прибавилось забот», – подумал Хэши. Несомненно, Фейн ссылался на «Трубу» и напоминал, что приказы Диосу отдавал Холт Фэснер. Показное дружелюбие скрывало под собой завуалированную обиду. Исполнительный помощник давал понять, что Уорден совершил большую ошибку, не уделив внимания тому, кто говорил от лица Дракона.

Однако глава полиции оставался самим собой.

– Я не хочу показаться вам грубым, мистер Фейн, – ответил он, – но меня поджимает время. О какой посильной помощи вы упомянули?

– Хорошо, я буду краток. Мне хочется, чтобы вы быстрее закончили свое расследование. Тогда я наконец смогу покинуть этот чертов остров.

Из-за подобных манер Хэши иногда представлял Фейна в образе клыкастого Санта-Клауса.

– Итак, директор Диос, я уверен, что вы уже опознали кадзе, – продолжил исполнительный помощник. – Мне он тоже известен Если бы я заметил его раньше, нам не пришлось бы полагаться на действия директора Лебуола Я знал, что этот человек опасен Кроме того, я сразу бы понял, что он проник в зал Совета незаконным образом Уже одно это заставило бы меня поднять тревогу. Но должен признаться, что я заметил его только в тот момент, когда директор Лебуол подошел к нему и задал какой-то вопрос. Этого мужчину звали Натан Элт. В прошлом он служил у вас капитаном крейсера «Порыв», затем был осужден военным судом за злоупотребления служебным положением Хотя зачем я это говорю? Наверняка вы проверили его данные. Вам известно, что с некоторых пор он работал у нас. Я имею в виду Концерна рудных компаний. В последнее время он был нашим представителем в службе безопасности «Анодин систем».

Хэши затаил дыхание. Он с трудом скрывал свое возбуждение за непроницаемой улыбкой и испачканными линзами очков Несмотря на крепкую паутину доводов, которую он сплел для Уордена, ему требовалось подтверждение Клитуса Фейна. Без него он не мог вернуть утраченное доверие Диоса. Без него он бы выглядел, как человек, хватавшийся за соломинку.

– Однако я звоню вам по другой причине, – по-ханжески добавил Фейн. – Вы же понимаете, мы все имеем приказ оказывать вам содействие, когда бы оно ни потребовалось.

Слово «мы» относилось к подчиненным Холта Фэснера.

– У меня имеется конфиденциальная информация о Натане Элте, которую вы можете не знать.

– И что это за информация, мистер Фейн? – уклончиво спросил Уорден.

Первый исполнительный помощник сделал паузу, подчеркивая важность своих слов, а затем объявил:

– Шесть недель назад мы уволили его. Вышвырнули вон с работы!

Койна покачала головой. Шеф Мэндиш сжал кулаки. Хэши с трудом подавил гомерический смех. Взглянув на них, Уорден устало повел плечами. Он хмуро посмотрел на интерком, словно хотел проникнуть взором через пустоту микроволнового канала и увидеть ауру помощника Фэснера.

– По какой причине вы его уволили? – спросил он.

– Думаю, мне нет нужды говорить вам о том, что мы не всех берем к нам на работу, – ответил Фейн. – Особенно на такую должность, как наш представитель в «Анодин систем». Кандидат проходит очень строгие проверки.

Шум статики исказил его напускную искренность.

– Мы проверяем наших людей непрерывно. Раз за разом. И наблюдения за Натаном Элтом показали, что последние несколько месяцев он часто контактировал с «коренными землянами».

Выражая свое возмущение, Фейн повысил голос.

– Мне ли напоминать вам, директор Диос, что они террористы! Худшие из подонков! Во имя «генетической чистоты» человечества они выступают против любых отношений с амнионами, включая торговлю и дипломатию. Они мешают нам, потому что мы ведем законный бизнес с запретным пространством. Эти люди без колебаний используют любое насилие для воплощения своих идеалов. Конечно, мы уволили Натана Элта. Как только нам стало известно о его контактах с «коренными землянами», мы тут же перестали доверять ему.

Уорден был равнодушен к патетическому тону Фейна.

– Значит, если бы вы заметили Элта раньше, чем это сделал Лебуол, вам тут же стало бы ясно, что он представляет собой опасность?

– Директор Диос, – с вызовом ответил Фейн, – я считаю, что за всеми последними взрывами стоят «коренные земляне». Натан Элт снабдил террористов легальными идентификаторами, и они использовали их для нанесения вреда полиции и Концерну рудных компаний.

Немного помолчав, он гордо добавил:

– К счастью, они не добились успеха. Это доказал тот факт, что Совет отверг ошибочный законопроект об отделении, выдвинутый капитаном Вертигусом. Тем не менее опасность диверсий сохраняется. Мы должны остановить подонков.

Несмотря на статические помехи, он довольно правдоподобно изображал гнев человека, который чудом избежал насильственной смерти. Уорден поморщился и покачал головой.

– Интересная теория, мистер Фейн, – саркастически заметил он. – Хочу убедиться, что правильно понял ее. Зачем им понадобилось нападать на капитана Вертигуса? «Коренные земляне» считают его своим героем.

Первый исполнительный помощник задорно рассмеялся.

– Вертигус не делал ничего героического в течение нескольких десятилетий. Он слишком стар и немощен, чтобы приносить им какую-то пользу. Они решили устроить ему мученическую смерть. Всем известно о его противостоянии Холту Фэснеру и Концерну рудных компаний. Террористы намеревались убедить людей, что на советника напали для того, чтобы заткнуть рот оппозиции.

Уорден фыркнул, но настолько тихо, что микрофон интеркома не уловил этот звук.

– А атака на Годсена Фрика? Вам не удастся применить к ней тот же аргумент.

– Конечно, нет.

От треска статических помех дружелюбный тон Фейна ломался, как хрупкий лед.

– Будучи посредником между Концерном рудных компаний и полицией, он являлся естественным врагом «коренных землян». Террористы хотели использовать замешательство, вызванное мученической смертью Вертигуса, для нанесения удара по одному из наиболее известных публичных деятелей.

Какое-то время Диос размышлял над этим заявлением. Затем он спросил:

– Что вы скажете о нынешней атаке?

– Это была попытка запугать Совет, – твердо ответил Фейн. – Страх порождает глупость, а глупость вскармливает новых «коренных землян».

Хэши счел эту фразу интересным фрагментом концептуального жонглерства. С его точки зрения, глупость породила реакцию на закон об отделении, выдвинутый капитаном Вертигусом. Видимо, Уорден – как и Койна – почувствовал то же самое.

– Я подумаю над этим, – сказал он прихвостню Дракона. – Но мне хотелось бы отметить, мистер Фейн, что я по-прежнему не понимаю, почему вы наняли Натана Элта на работу. Вы должны были ожидать от него предательства.

Клитус Фейн фыркнул.

– Из-за того, что он не соответствовал стандартам директора Доннер? Лишь немногие мужчины и женщины могут сохранять идеальную честность на протяжении долгого времени. Разве ваш суд указал на его несоответствие для производственных работ? Или высокооплачиваемой должности, как в данном случае?

Шум помех подчеркивал лживость его беспристрастности.

– На самом деле судимость Элта и стала одной из причин, по которой его взяли на работу. Он не скрывал своей обиды на полицию. Для нас это было ценным качеством. Нам требовался человек с сильной мотивацией на поиск недостатков в деятельности ваших сотрудников. Из него мог бы получиться отличный контролер, который строго проверял бы охранные программные устройства для служб безопасности «Анодин систем» и Руководящего Совета. Если критически настроенный эксперт не находил бы изъянов в ваших программах, то их защиту можно было бы считать великолепной. А если бы он выявил ошибки, то мы бы исправили их.

Первый исполнительный помощник мог бы просто сказать: «Не цепляйтесь ко мне, директор Диос. Вы просто теряете время». Шеф Мэндиш обиженно нахмурился. Уорден равнодушно пожал плечами.

– Мистер Фейн, – сказал он, – как я уже говорил, меня поджимает время. В данный момент директор Лебуол расследует аспекты, о которых вы упомянули.

Вскоре Клитус Фейн узнает – если еще не знал – что Хэши наложил замки безопасности «красного приоритета» на компьютеры «Анодин систем» и домашнего офиса Фэснера.

– Однако я хотел бы задать вам еще один вопрос, если вы не против. Значит, вы утверждаете, что Элт забрал часть своих разработок с собой?

– Директор Диос, – мрачно ответил Фейн, – никто не сможет удержать в голове такую информацию. Она слишком сложная и однообразная. Его последний проект содержал около восьми миллионов строк исходного кода. Большинство из нас сожгли бы мозги, пытаясь вспомнить необходимые протоколы для этой программной среды. Мы чертовски уверены, что он не взял с собой никаких записей. Данный факт я готов заверить клятвой.

Хэши не сомневался, что в этом случае Фейн говорил им правду. Секреты капитана Элта, какими бы они ни были, никогда не покидали орбитальной станции Дракона.

– Спасибо, мистер Фейн, – произнес Уорден. – Я свяжусь с Холтом Фэснером, когда у меня появится материал для отчета.

Он поднял палец, чтобы отключить интерком, но Хэши вскочил с кресла и замахал руками, останавливая его. Он подбежал к столу и склонился над интеркомом.

– Мистер Фейн? – сказал он, задыхаясь от быстрых движений. – Простите, что вмешался в разговор. Это директор Лебуол. Я случайно оказался в кабинете директора Диоса и услышал ваши комментарии. У меня появился к вам вопрос, если только вы разрешите задать его.

Фейн помолчал, затем произнес:

– Спрашивайте, директор Лебуол. Я отвечу на любой ваш вопрос.

Хэши с усмешкой взглянул на Уордена.

– Вы сказали, что уволили Элта шесть недель назад из-за контактов с «коренными землянами». И вы уверены – я так понял, «чертовски уверены» – что он не забрал с собой никаких записей. Ваша служба безопасности предприняла какие-то меры предосторожности, чтобы упредить возможный вред, который Элт мог нанести компании «Анодин систем»?

Первый помощник Фэснера зашел слишком далеко и уже не мог остановиться.

– Конечно.

В голосе Фейна послышались нотки облегчения. Он был готов к подобному вопросу.

– Мы совершили ошибку, взяв на работу Элта. Но нам хватило ума не усложнять ситуацию. В принципе, мы уничтожили все, что он сделал, занимая пост нашего представителя в «Анодин систем». Мы сохранили его идеи, поскольку некоторые из них оказались очень хорошими. Но все программы, разработанные им, были безжалостно стерты. Более того, мы отказались от программ, которые он видел. Их заменили новыми версиями. Мы написали дополнения для кодовых устройств тех чипов, которые производились при нем в «Анодин систем». Даже если он передал коды «коренным землянам» до того, как мы уволили его, они теперь совершенно бесполезны.

Удовлетворенно кивнув головой, Хэши вернулся в кресло. Он даже не потрудился поблагодарить Клитуса Фейна. Хмуро взглянув на него, Уорден спросил:

– Другими словами, мистер Фейн, вы уверены, что идентификаторы, позволившие преступникам совершить террористические акты, не могли попасть к кадзе через Натана Элта? Ни прямо, ни косвенно?

– Совершенно верно, – ответил Фейн, словно его правдивость не подвергалась сомнению. – В деле замешан предатель. Это очевидно. Но искать его следует не здесь.

Под словом «здесь» он подразумевал вселенную Холта Фэснера, включая его домашний офис и Концерна.

– Спасибо, мистер Фейн, – сухо сказал Диос. – Это все.

Щелкнув пальцем по кнопке интеркома, он отключился от линии связи и посмотрел на Хэши. Его ладони, лежавшие на столе, сжались в кулаки, как будто он сдерживал гнев. Единственный глаз, поймав свет лампы, мерцал, словно лазер. Надежда или ярость прорывались наружу в пульсации вен на его висках

– Итак, директор Лебуол, – хрипло произнес Уорден, – мы выслушали все, что хотел сообщить мне Клитус Фейн. И что доказали его слова?

Койна и шеф Мэндиш смотрели на Хэши с различной степенью непонимания. Смущение от недостатка ума только усилило негодование Мэндиша. Скорее всего, он возмутился тем фактом, что Лебуол, настояв на разговоре с Фейном, потратил зря их время. Досада Койны имела другую причину. Хэши считал ее женщиной, чье первичное мнение мешало ей понять смысл последующей информации.

– Что доказали его слова? – ответил Лебуол. – Боюсь, ничего. Несмотря на посильное содействие первого исполнительного помощника, мы остались в сфере «умозрительных теорий» – в области Вернера Гейзенберга. Тем не менее я верю в важность моих выводов. Они являются зацепкой.

– Каковы же ваши выводы? – спросил Уорден.

Хэши развел руками, словно сетовал на юридическую несостоятельность своих заключений. Затем он четко заявил:

– Три террориста-смертника были направлены против нас и Совета не кем иным, как самим главой Концерна рудных компаний Холтом Фэснером.

Директор Бюро торопливо поправил очки указательным пальцем. В этот миг он ужасно гордился собой.