"Война с Ганнибалом" - читать интересную книгу автора (Ливий Тит)

Отчаяние и мужество Рима.

До Рима, однако же, донеслась весть, будто не уцелел никто – ни из граждан, ни из союзников, – но все войско, до последнего человека, перебито. Я даже пытаться не стану описывать тот ужас и смятение, которые объяли город Рим. Скажу только, что никакой иной народ такого потрясения и такого горя не перенес бы. Преторы созвали сенат, чтобы решить, как оборонять столицу. Но совещаться было невозможно – ни один сенатор не знал, что предложить, у каждого в ушах звучали крики и стоны женщин, которые оплакивали подряд всех, кто ушел на битву. И лишь Фабий Максим сохранял присутствие духа и здравый смысл. Он советовал прежде всего выяснить и разузнать в точности, что произошло, а для этого выслать небольшие отряды легкой конницы по Аппиевой и Латинской дорогам[25] – навстречу беглецам: кто-то бесспорно спасся и теперь пробирается в Рим – все погибнуть не могли, это вздор. А о порядке в городе, продолжал он, должны позаботиться сами отцы-сенаторы: женщинам пусть запретят показываться на улицах и площадях и заставят их сидеть по домам; пусть водворят повсюду тишину, всякого, кто принесет какие бы то ни было новости, пусть сразу отводят к преторам; Наконец, пусть поставят стражу у ворот, чтобы из города никто не уходил, иначе Рим опустеет.

Все единодушно согласились с Фабием и принялись за дело, а там вскорости прибыло и письмо от консула

Варрона с сообщением о Ганнибале, который по-прежнему сидел в своем лагере у Канн, об уцелевшей части войска и, главное, о потерях. Весь город погрузился в печаль и облекся в траур, так что даже расстроилось и отменилось празднество в честь Цереры: тем, кто справляет траур, участвовать в этом празднестве запрещено, а в Риме не осталось ни одной матери семейства, которая не скорбела бы о павших. Чтобы так же точно не расстроились и многие другие праздники, сенат особым постановлением ограничил срок траура тридцатью днями.

Сенаторы решили послать в Канусий претора Марка Клавдия Марцелла, который до тех пор командовал флотом, стоявшим в Остии[26], а консулу написали, чтобы он вернулся в Рим, как только передаст войско Марцеллу. Решено было также отправить послов к Дельфийскому оракулу, чтобы спросить, за что гневаются боги, чем их умилостивить и что ожидает римлян впереди. А тем временем по определению жрецов были исполнены особые обряды, и среди них один, совершенно чуждый римской натуре и римским обычаям, – человеческое жертвоприношение: живыми зарыли в землю двух галлов – мужчину и женщину – и грека с гречанкою.

Объявляется набор, и в войско записывают семнадцатилетних и даже некоторых шестнадцатилетних; из новобранцев составляют четыре легиона. Требуют подкреплений у союзников. Готовят оружие и прочее военное снаряжение. Со стен храмов и портиков снимают старые вражеские доспехи, захваченные в былых войнах. Свободных граждан недостает, и тогда вооружают восемь тысяч молодых и крепких рабов, предварительно справившись, хотят ли они стать солдатами. Их выкупают у хозяев на общественный счет, хотя дешевле и выгоднее было бы выкупить пленных у Ганнибала.