"Вакуумные цветы" - читать интересную книгу автора (Суэнвик Майкл)Глава 4. ЛОНДОНГРАД– Боюсь, вы опоздали. Придется вам уйти. Король Уизмон выплыл на середину двора, глаза его были закрыты. В противоположность жилистым крутым ребятам, которые провели Ребел и Уайета во двор по извилистым переходам и теперь стояли на страже, Уизмон был непомерно толст. Такая тучность возможна лишь в невесомости. Даже при силе тяжести вполовину меньше земной Уизмону угрожала бы перегрузка сердца, смещение внутренних органов, перенапряжение мышц и костей и коллапс легких. Его руки не могли сойтись на выпяченном брюхе, на коже виднелись красные пятна. Похожие на бесформенные клецки ноги и свисающий живот закрывали промежность, придавая Уизмону вид огромного бесполого шара. – Нам надо смыться, прежде чем нагрянет полиция! – Ребел показала ему браслеты. – Мы заплатим! Не открывая глаз, Уизмон сказал: – Сегодня мне уже пять раз платили за пользование шлюзом. Этого достаточно. Шлюз для меня единственный источник дохода, и я не хочу привлекать к нему внимание. Жадность фраера сгубила. – Привет, Уизмон, – сказал Уайет. – У тебя нет времени для старого друга? Глаза толстяка вдруг широко открылись. Это были яркие, блестящие темные глаза. – А! Наставник! Прости, что не узнал: я спал. – Король замахал бессильной пухлой ручкой на стражу. – Уходите. Этот парень свой в доску. Он не сделает мне ничего плохого. С недоверчивым, но послушным видом крутые ребята отошли в глубину двора и пропали с глаз. На миг к Ребел вернулись способности Эвкрейши, и внезапное озарение помогло ей понять, о чем говорили движения мышц лица, выражение глаз и странная, деланная усмешка Уизмона… Это не человек. Это видоизмененный и преобразованный мозг. В темных глазах Уизмона отражалась слишком быстрая для человека, опирающаяся на проницательность и чутье игра ума. Его мысли – бесконечная лавина догадок и умозаключений, которая разрушила бы обыкновенную человеческую личность. Ребел поняла все это в мгновение ока и в ту же минуту увидела, что Уизмон ее изучает. Он медленно и важно подмигнул Ребел, а потом обратился к Уайету: – Ради тебя, наставник, я с радостью наплюю на свои правила. Пользуйся шлюзом, я даже плату с тебя не возьму. Только оставь мне эту женщину. Ребел оцепенела. – Вряд ли она тебе пригодится, – сказал Уайет. Он смотрел на Уизмона холодным, упорным взглядом, взглядом убийцы, – впрочем, в этом взгляде не было нетерпимости. – Но если бы даже я согласился, за ней охотится «Дойче Накасоне». Ты уверен, что хочешь померяться с ними силами? Темные глаза Уизмона вспыхнули ненавистью. – Возможно. Уизмон мягко улыбнулся. – Подождите, у меня тоже есть право голоса… – сказали вместе Ребел и Уизмон. Ребел примолкла. Она уставилась на Уизмона с изумлением и негодованием. – Не вмешивайся, крошка, – добрым голосом сказал Уизмон. – Я вижу тебя насквозь. Он близоруко вглядывался в Уайета. Голос спутника Ребел зазвучал с легким вызовом: – Ну, а скажем, так. Ты хочешь померяться силами со мной? Долгое молчание. Потом Уизмон сказал: – Нет, вот уж хрен. Короткая ручка потянулась вверх и стала судорожно чесать шею. На коже остались красные следы ногтей. Затем Уизмон дружелюбно улыбнулся и произнес: – Ты блефуешь, наставник, но я не пойму, в чем дело. Я никогда не мог читать твои мысли. Иди налево через бункер, где вместо двери висит зеленая тряпка. Сделаете мне одолжение, если уедете вместе. Ты попал в переделку, но я знаю, ты из нее выпутаешься. Они вылетели из шлюза рука об руку. Шлем к шлему. – Что все это значит? – спросила Ребел. – А, просто старый друг. Они не спеша подплывали к днищу контейнерного города Лондонграда. Огромный черный круг, казалось, не становился ближе. Мимо промчалась связка блестящих механизмов. Сзади медленно исчезали резервуарные поселки. – Он боялся тебя. – Ну… Я его перепрограммировал. При формировании нового мозга программист обычно закладывает на всякий случай блок Франкенштейна. Нечто вроде предохранителя. Чтобы по условному знаку (это может быть слово, жест, что угодно) уничтожить созданную личность. – Ясно. – В этом слышалось что-то знакомое, что-то близкое и понятное Эвкрейше. – Ты так и сделал? – Конечно, нет. Это было бы безнравственно. Какое-то время они плыли сквозь пустое однообразное безвоздушное пространство. Потом Уайет сказал: – Все равно он бы нашел этот блок и отключил его. А так я заставляю его теряться в догадках. Их шлемы соприкасались, лицо Уайета было совсем близко. Ребел видела только его, загадочное, с резкими чертами. Зеленые глаза сияли. – Откуда ты знаешь, что он бы нашел? – Конечно, нашел бы. Он сообразительнее меня. А ведь я нашел предохранительный блок, который ты в меня заложила. Он отвернулся, и Ребел осталась один на один с тишиной. Контейнер приближался очень медленно. Ребел стало не по себе, у нее в животе как будто сидела змея, а сейчас она вдруг развернулась и поползла вверх по позвоночнику. Обвилась два раза вокруг головы и стянула лоб. Клаустрофобия Эвкрейши. В горле у Ребел стоял комок. «Я не поддамся, – думала она. – Меня не сломаешь. Я только закалю свою волю». Это было нелегкое путешествие. Через несколько часов они шли следом за лакеем в костюме Пьеро по одному из самых привилегированных деловых парков Лондонграда. Под куполом из ветвей деревьев друидов лежали темные поля и небольшие рощи, их прорезали ровные тропинки, освещенные фонарями из кованого железа. В траве летали светляки – завораживающее зрелище! Снежная сова устремилась на Ребел и Уайета, но в последнюю секунду хлопнула великолепными белыми крыльями, сделала вираж и исчезла. – Уайет, почему мы истратили все твои деньги на эту одежду? – спросила Ребел. – Можно было купить накидки не хуже, но гораздо дешевле. – Да, можно было, но наши из настоящей земной шерсти. Когда идешь просить деньги у богатых, не давай им заподозрить, что ты действительно нуждаешься. – А-а. – Теперь помолчи. Запомни, на тебе маска рабыни для отдыха и развлечений. Так что не улыбайся, не разговаривай и не проявляй никакой инициативы. Просто следуй за мной. Ребел подвигала связанными в запястьях кистями, качнув поводок, конец которого был в руке Уайета. – Да ладно, но я не в восторге от такой роли. – Зато отпадает вопрос, чего это ты все время со мной. И что еще важнее, Джинна подозревает меня во всех смертных грехах, а это подтвердит ее подозрения. Ей это понравится. – Он смутился и замялся. – Слушай, может, будет легче, если я запрограммирую тебя на самом деле? В любом случае это только на час-другой… – Черта с два! – ответила Ребел. Уайет быстро кивнул и отвернулся. Отвращение было беспредельным, настолько сильным, что Ребел знала: оно исходит от обеих ее личностей. Что ж, хоть это у них с Эвкрейшей общее. Пьеро остановился и с поклоном указал рукой в белой перчатке в сторону. Вымощенная кирпичом дорожка вела вокруг куста сирени к скромному кабинету (плавающая в воздухе плита из полированного дерева вместо стола и два простых стула), укрывшемуся в тени японского клена и защищенному сзади выступом скалы. Подвижная миниатюрная женщина встала при их приближении. – Уайет, дорогой! Сто лет тебя не видела. Цвет ее кожи был темнее янтаря, но светлее красного дерева, глаза выражали не то хитрость, не то проницательность. Вся ее одежда – вплоть до бусин в распущенных волосах – была строгого серого административного цвета, а красные ногти казались окровавленными кинжалами. Деловая маска выделяла ее скулы и скрадывала широкий рот. Она быстро обняла Уайета и чмокнула его в щеку. – Привет, Джинна. Администраторша Джинна оглядела его с головы до ног: – Все тот же старина Уайет. Молчалив, как всегда. – И тут она заметила Ребел. – Ну надо же! Джинна улыбнулась, но дальнейших замечаний не последовало. Она указала Уайету на стул. Тот выпустил из рук поводок, оставив Ребел стоять на земле. Ребел слушала, как Джинна и Уайет, не обращая на нее никакого внимания, обмениваются любезностями и наконец переходят к делу. Уайет сказал: – Меня интересует, набираете ли вы еще специалистов для Внешней Системы. Может быть, для спутников Юпитера? – Ты надеялся получить работу на Ганимеде? О Уайет, мне очень жаль. – Джинна положила маленькую ладонь на его руку. – На нашей орбите наступают не лучшие времена. Пожалуйста, включите! Над столом появилась схема, на которой Кластер Эроса покидал крайнее место в основном ряду пояса астероидов и двигался в направлении Солнца. – Мы теряем конкурентоспособность в промышленности. Половина металлургических предприятий закрыта. И мы недостаточно приблизились к Внутренней Системе, чтобы в полной мере построить экономику меркантилизма. Ты знаешь, как трудно занять достойное место в экономике с преимущественным развитием сферы обслуживания. Возможно, если ты зайдешь через месяц… Спасибо. Схема исчезла. – Хорошо, возможно, зайду. – Уайет встал и снова взял поводок. – Приятно было поболтать с тобой, Джинна. – Ну куда ты так торопишься? Останься, поговорим. Ты даже не спросил, над чем я работаю. Меня перевели на разработку проекта для Народного Марса. Позволь мне его тебе показать. – Для Марса? – Уайет помрачнел. – Не думаю, что это мне интересно… – Это замечательный проект! Пожалуйста, взгляни. Позади Джинны появились голографические изображения, напоминающие ряд зависших в воздухе распахнутых окон. Люди в скафандрах строят огромный геодезик «Геодезики, или геодезические купола, – легкие и прочные конструкции в виде полусферы, собираемые из стандартных элементов. Сооружения в форме геодезических куполов разработал и пропагандировал американский архитектор Ричард Б. Фуллер.». Кластер резервуарных Поселков. Через Кластер Эроса медленно буксируют реактор низкотемпературного ядерного синтеза. Заканчивается постройка замысловатого плавающего в воздухе шератона «"Шератон" – известная во всем мире фирма, специализирующаяся на строительстве гостиниц. Соответственно, шератон в обиходе значит „гостиница“.». – Общая стоимость превышает полмиллиона человеко-лет. Проект разрастался с удивительной быстротой, как снежный ком. Мы начали с орбитального шератона: Ставка хотела создать индустрию туризма. Наблюдение бурь и тому подобное. Они повернулись и стали рассматривать голограммы. Уайет сел. Теперь, стоя за их спинами, Ребел могла расслабиться. Она наконец почесалась. Ей уже надоело, она чувствовала нелепость происходящего и злилась на Уайета за то, что он втравил ее в это дело. Неужели люди так развлекаются? Джинна и Уайет говорили о резервуарных поселках. – Не понимаю, зачем они нужны Ставке, – сказал Уайет. – Они не годятся даже на металлолом. – Не будь наивным, милый. Народный Марс нуждается в рабочей силе. Мы построим в тех местах несколько десятков трущоб, и стоимость рабочей силы резко упадет. – Гм-м. – Уайет поглядел через плечо и, увидев позу Ребел, нахмурился. Она безотчетно выпрямилась и вдруг показала ему язык. Правда, Уайет уже отвернулся. – С точки зрения морали, эта сделка ставит тебя в довольно двусмысленное положение. Я хочу сказать: если посмотреть правде в глаза, это та же работорговля. Администраторша рассмеялась: – Мы продаем Народному Марсу резервуары. Живущие в них люди сами решают, оставаться в них жить на другом месте или нет. Конечно, мы распространяем среди них пропагандистские листовки Ставки и постараемся подсластить пилюлю, отменив плату за жилье на время переезда, но мы никого не неволим. Пожалуйста, следующий эпизод. На экране все изменилось. – Просто потрясающая сделка. Мы стали ковать железо, пока горячо. Нам даже пришлось искать мастеров за пределами Кластера. Разумеется, большинство рабочих и специалистов – из Лондонграда. Мы поставляем Марсу трущобы, шератон, геодезик и неочищенный кислород. Но.., видишь этот полый шар? Будьте добры, ближе. В нем молодое воздушное растение. Чтобы о нем заботиться, мы специально наняли группу макробиологов с комет, проходящих через Систему с противоположной стороны. Изображение полностью изменилось, зрители оказались посреди небольшой биолаборатории. Здесь работали человек двадцать в длинных, тяжелых, как у лесоводов, одеждах с вышитыми вставками и большими карманами. Они беседовали во время работы, не замечая, что на них смотрят, и небрежно касались друг друга: то похлопают коллегу по плечу, то слегка толкнут локтем. Один что-то сказал, Остальные засмеялись. Ребел хотела бы быть вместе с ними, работать в этой лаборатории. Но что она будет делать? Вместе с памятью она растеряла все навыки. Неважно! В широком смысле все лесоводы словно одна семья, и Ребел хотелось в эту семью. – Все это штучки для туристов, Джинна, – вяло проговорил Уайет. – Да? Ну, может, тебя заинтересует следующий эпизод. Ты не спросил, как мы собираемся перевезти трущобы на орбиту Марса, ничего в них не повредив. – А что, есть трудности? – Ну конечно. Даже малейшего ускорения достаточно, чтобы разрушить внутренние коридоры, хибарки, уничтожить людей и все, что там еще есть. Ты ведь учил физику в детском саду. Пожалуйста, покажите кольцо. – Да я… – начал Уайет и осекся. Камера показала изнутри плавающую в космосе оружейную платформу. Платформа была грубо сварена из самого дешевого материала – котельного железа, однако на ее металлической палубе стояли ультрасовременные лазерные боевые системы; они медленно разворачивались, отслеживая свои цели. Немигающий фанатичный взгляд плавающих возле лазеров операторов говорил об их жесткой запрограммированности. Лазерные системы нацеливались сквозь прозрачные для их излучения стеклянные стены на перемещающиеся по загроможденной механизмами строительной площадке пятнышки. Голограмма выхватила одно из пятнышек крупным планом, и оно оказалось рабочим в ярко-оранжевом скафандре. Рабочий монтировал какое-то сложное оборудование, подключая кабель к разъему и соединяя между собой два терминала. Рядом суетились другие фигуры в таких же оранжевых скафандрах, они работали, словно не замечая друг друга, но в то же самое время абсолютно синхронно и согласованно. Резервуары соединялись с мгновение назад установленными клапанами, одни рабочие отходили от причудливого переплетения проводов, другие тут же занимали их места, хотя до этого ни разу не взглянули, что делали их товарищи. Сотни рабочих, разбросанных небольшими группами вдоль полукилометровой дуги, состоящей из механизмов, напоминали скорее мошек, а не людей. За ними виднелось еще несколько оружейных платформ – вполне достаточно, чтобы следить за каждым рабочим в отдельности. – Для постройки транспортного кольца мы привезли бригады с Земли, – сказала Джинна. – Боже мой! – в ужасе произнес Уайет. – Как ты можешь заключать сделки с Комбином? – Не будь дураком, милый. Только на Земле знают, как строить ускорительное кольцо. Без помощи Комбина операция была бы невозможна. Будьте добры, дайте крупным планом третий квадрант. Видишь эти зеленые емкости? Это жидкий гелий. Для этой авантюры мы взяли в долг половину имеющегося в Кластере жидкого гелия. – Давай разберемся, Джинна. Земля и человечество – естественные враги. Речь идет о выживании вида. Нельзя заключать сделки с системой, которая угрожает всему роду человеческому. Это не отвлеченные рассуждения, Джинна. Это касается тебя, меня, наших знакомых, нашей сущности, нашего ума, нашей души, нашей индивидуальности. Нашего будущего! Джинна пожала плечами: – Я уверена, что ты преувеличиваешь. Наша система безопасности на самом высоком уровне. Ты видел оружейные платформы. Я бы сказала, что мы даже перестраховываемся. – Все это машины! – проворчал Уайет. – Машины легче всего перехитрить, потому что они предсказуемы. Они должны быть предсказуемы, чтобы раз за разом повторять в точности то, для чего они предназначены. И вы поручаете их охранникам, которые так жестко запрограммированы, что сами почти превратились в машины. Замечательно, Джинна! Я готов своими руками придушить тебя, а заодно и всех остальных административных шлюх. Это только улучшит породу. – Ты бы мог придумать что-нибудь получше? – Да, черт возьми! – Рада это слышать, – удовлетворенно кивнула Джинна. – Ведь у меня все-таки есть для тебя работа. У Ребел зачесался нос, она потерла его, и поводок ударил ее легонько по животу. Скорчив гримасу, Ребел высвободила руки и швырнула поводок на землю. Черт с ним, с поводком. Острым взглядом уставясь в затылок Уайету, Ребел стала медленно и с удовольствием почесывать руки и при этом размышлять. Что она знает об Уайете? Почти ничего. Однако достаточно, чтобы понять, что он по уши увяз в очень даже сомнительных историях. Его действия объясняются вовсе не альтруизмом. У него свои планы, каковы бы они ни были, и ей отводится в них какое-то место. Логика подсказывала, что пора удирать. Пусть он и его стерва плетут свои интриги. Джинна и Уайет тихо перешептывались, наклонившись друг к другу. Никто не заметил, как Ребел ушла. Биолаборатория помещалась между двумя страховыми компаниями на проспекте Фанатиков в средней части Лондонграда. Ребел получила адрес через справочное окно. Возможно, она растеряла все свои навыки, но любой научной группе нужны лаборанты, а Ребел будет девочкой на побегушках не хуже других. Она решила спрятаться среди себе подобных: она не будет выделяться на их фоне и станет почти невидимкой. А когда им придет время возвращаться домой, на кометы, Ребел уедет с ними. Надо только немного выдержки. На пороге Ребел помедлила, вспомнив, что внутри стоят камеры публичного наблюдения. Ну и что, в Кластере таких камер миллионы. Какова вероятность того, что ее преследователи смотрят именно в эту камеру? Ноль целых шиш десятых. Ребел сделала глубокий вдох и вошла. – Алле-гоп! Долговязый лесовод спрятал геносчетчик в карман и искоса посмотрел на Ребел. Другой мужчина присвистнул. Работа в лаборатории прекратилась. Ребел замерла в замешательстве. Все уставились на нее. Пялились на ее груди и живот. Некоторые – непроизвольно, с неявным смущением, другие – те так просто нахально. Ребел подавила желание запахнуть накидку, лицо у нее пылало. Низкорослая седая женщина, стоявшая у этажерки с цветочными горшками, повернулась, стряхивая с ладоней пыль, и мягко спросила: – Чем я могу вам помочь, деточка? – О да, видите ли… Вообще-то я просто зашла поболтать. Понимаете, я тоже из дайсоновского мира. Слова звучали фальшиво, и Ребел непонятно почему чувствовала себя виноватой. Под мышками выступил пот. – Переняла обычаи туземцев, да? – проговорил долговязый. – Вам что, делать нечего? – отчитала его женщина, в голосе ее звучало предостережение. – Это касается всех! За что нам платят, а? Чтобы мы прохлаждались? – Затем не так резко добавила, обращаясь к Ребел: – А откуда вы родом? – С Тирнаннога. Это часть первоначального архипелага, упирающаяся в Оорт. Слова приходили сами собой, но были какие-то незнакомые. Остальные инженеры не разговаривали, а спокойно работали и поэтому слышали, что говорила Ребел. Смуглый, коренастый белокурый парнишка с интересом поднял на нее глаза. – О, я там был, – сказал он. – Мы все с Гибразиля, оттуда до Тирнаннога рукой подать, правда? Пару недель проехать в холодильной камере – и все. Моя семья в Стэниксе, слышала когда-нибудь? Как раз рядом с Блистервиллем. Ребел беспомощно покачала головой: – Блистервилль? – Никогда не слышала о Блистервилле? Три ствола от Саргассо. Пятьсот тысяч человек. Какая-то женщина подняла голову от сосуда с водяными мышами и сказала: – Бьюсь об заклад, она полоумная, здесь их много. Знаете, избыток электричества плохо влияет на продолговатый мозг. Стоящий около нее лесовод засмеялся и стукнул ее по плечу. – Эй, послушайте, ребята, я не вру! Я правда с Тирнаннога. Я могу объяснить… – Как воздушный кит вписывается в экосистему? Чем торгуют в Зеленом городе? Почему аногенные конструкты не едят? Каковы семь основных этапов приспособления к невесомости? – спрашивал крепыш. Он посмотрел Ребел в глаза и презрительно усмехнулся: – Сколько костей в кисти твоей руки? Ребел не знала ответов. Все эти сведения пропали вместе с ее первым телом. Она раскрыла рот, но слова не шли. Правая рука дрожала. – Фрибой, вы собираетесь работать или хотите, чтобы я вас выпорола? – рявкнула седая женщина. Паренек воздел глаза к небу и повернулся к стеллажу с чашками Петри. Женщина сказала: – Мы верим вам, милая. – Но я, правда… – Я могу сделать ей анализ крови, – предложил Фрибой. – Даже при приспособлении к силе тяжести сохраняются пять основных различий… – Что я тебе сказала? – угрожающим голосом начала женщина. Но Ребел была уже на полпути к двери. Она ступила за порог, как вдруг ее окликнул мужчина, до тех пор не сказавший ни одного слова: – Что означают эти линии на твоем лице, детка? По его тону Ребел поняла, что он приобщился к чудесам психотехники и точно знает, что обозначает ее маска. Она закусила губу, но не оглянулась. На проспекте ее поглотила толпа. Здесь было гораздо больше людей, чем в верхнем или нижнем городе, широкие коридоры напоминали тянущиеся в бесконечность площади. Ряды пальм делили поток людей на узкие ручейки. С высокого потолка свисали изображения звезд и планет. Тротуар был вымощен вышедшей из употребления валютой: серебряными талерами, золотыми кронерандами, зелеными керамическими рублями, – покрытой алмазно-твердым прозрачным настилом. По тротуару проходили богато одетые люди, полосы на лицах выдавали сотрудников финансовых компаний (страхование грузов, фьючерсные контракты на газ, страхование от банкротства). Поток людей уносил Ребел все дальше, и гнев, смущение и унижение сменились блаженным чувством растворенности в толпе. Навстречу ей шла женщина в костюме пьеретты. В море колышущихся темных накидок пышный белый костюм казался светящимся изнутри. Глаза пьеретты и глаза Ребел встретились, и женщина чуть-чуть улыбнулась. Толпа расступалась перед ней, как воды перед Моисеем, и женщина приближалась к Ребел плавно и неотвратимо, как ангел. Ребел остановилась, пьеретта поклонилась и протянула ей белый конверт. Ребел взяла его и вытащила бумажный прямоугольник. Это была плоская рекламная голограмма. Сверху переливался тот же идеализированный образ Ребел Мадларк, который она видела в Новом Верхнем Камдене. Ребел вопросительно посмотрела на женщину, та сделала книксен. С таким же успехом можно спрашивать стену. Ребел перевернула листок, на обратной стороне было написано: «Прошу встретиться для беседы». Она скомкала бумажку. Голограмма свернулась и исчезла. Ребел утвердительно кивнула. Женщина провела ее в ближайший банк. Они вошли в комнаты для переговоров, оставили позади несколько кабинетов, оборудованных для занятий сексом, и нашли обшитую ореховыми панелями нишу, где стояли только скамья и стол. Ребел села, пьеретта включила защитный экран и поглотители звука. Вытащила голографический генератор, водрузила его на стол, сделала книксен и удалилась. Секунду передохнув и придя в себя, Ребел включила генератор. Ребел всматривалась в небольшую лощину, очевидно, часть делового парка для предпринимателей с достатком выше среднего. Сначала Ребел решила, что в лощине лежит снежный сугроб. Но потом увидела, что это овальная площадка, выложенная белой плиткой. Единственным цветным пятном здесь был лежащий в центре красный молитвенный коврик. На нем, преклонив колени, откинув капюшон и опустив бритую голову, стояла одинокая фигура. – Сноу! – воскликнула Ребел. Камера дала вид спереди. Фигура подняла голову и воззрилась на Ребел холодными, как у ящерицы, глазами. Белая, мраморная кожа, на лице шестиугольники снежинок и солнц. Это был мужчина. Прислушиваясь, он слегка наклонил голову. – В каком-то смысле вы правы, – наконец проговорил он. – Сноу и я – части единого целого. – Такое же худое, почти бесплотное лицо. – У меня для вас сообщение. – Кто вы? – спросила Ребел. – Кто вы такой и почему вы и Сноу – части единого целого? Он резко качнул головой. Вероятно, этот жест выражал досаду. Или, может, он просто получал данные по какому-то другому каналу. – Вопрос не относится к делу. Мне не поручено давать вам какую-либо информацию, кроме сообщения. Если вы не хотите его получить… – Он пожал плечами. – Хорошо. Я вас слушаю. Мужчина посмотрел Ребел прямо в глаза: – «Дойче Накасоне» поручила группе наемных убийц уничтожить вас. – Нет, – сказала Ребел. Она невольно так крепко сжала кулаки, что ногти вонзились в ладони. – Это нелепо. «Дойче Накасоне» охотится за моей личностью. Я нужна им живой. – Не обязательно. – Костлявая рука выскользнула из-под накидки и пронзила воздух, будто ножом. На экране в рамке появилось какое-то устройство в блестящем, вишневого цвета кожухе. – В руках у убийц переносные криоконсервационные установки. Им надо лишь убить вас и быстро заморозить мозг, а специалисты, применив деструктивную методику, выудят из него требуемые сведения. – Рука скрылась под накидкой. – Они должны были сделать это с самого начала. Но стремились сохранить вас как мелкую служащую корпорации. Однако теперь вас списали. Прибор был гладкий, без единого выступа, кроме торчащей кверху ручки. На нее было удобно опираться головой. Ребел ссутулилась и протянула руки к экрану: – Зачем вы мне это рассказываете? – Вы еще не согласны с нами сотрудничать? – Мужчина вдруг встал, сделал три шага в сторону и остановился. – Прекрасно. В наших интересах, чтобы вы дожили до заключения сделки с нами. Вы должны отнестись серьезно к нависшей над вами угрозе. – Он замолчал, изучая что-то невидимое для Ребел. – Вы проявили беспечность. Можно было понять, что в Кластере довольно мало людей из дайсоновского мира и за ними будут следить. Если бы мы вас не перехватили, вы уже были бы мертвы. Место действия на экране сменилось, и теперь Ребел смотрела сверху вниз на проспект Фанатиков. Сверху казалось, что спешащие куда-то зомби слились в лениво текущий поток грязи. Вокруг трех лиц появились яркие круги, и Ребел заметила, что эти люди движутся в толпе друг за другом, оглядывая встречные лица. Камера дала их крупным планом, одного за другим: полная женщина с фанатичным выражением лица и черной полосой через левый глаз. Бесстрастная грациозная девушка – тоже с черной полосой через левый глаз. И третий, с такой же краской на лице, – рыжий человечек с хитрой мордой, как у лисицы. Ежи Хайсен! – Вы с ним знакомы? – спросил мужчина. Убийцы прошли мимо двери банка, где находилась Ребел. Каждый держал в руке красный криоконсервационный прибор. – Почему вы так вздрогнули, если вы с ним не знакомы? – Он работал у Сноу. – А-а. – Мужчина слегка пошевелил рукой и поднял голову. – Это интересно. – Толпа в кадре исчезла. – Ну конечно. Он умен, он отбывает срок, и он знает, как вы выглядите. Разумеется, он будет одним из ваших убийц. – Мужчина снова умолк. – Неважно. Мы рассчитали таблицу с указанием тех мест в Системе, куда вы можете бежать, и степень вероятности того, что вы будете убиты «Дойче Накасоне» в течение месяца по прибытии на место. Советовал бы вам внимательно изучить эту таблицу. На экране высветилась таблица. Местоположение Вероятность убийства (±1 процент) Кластер Эроса 97% Кластер Паллады 95% Другие кластеры (в пределах поясов) 91% (диапазон 88-93%) Троянские кластеры 90% Участки Луны 90% Научные заповедники Меркурия 90% Научный заповедник Нептуна/ Плутона 90% Система Юпитера 70% Негалилеевы спутники 89% Ганимед (города, имеющие космопорты) 65% (дикая местность) 44% Каллисто (города, имеющие космопорты) 65% (дикая местность) 41% Ио, Европа, Амальтея, искусственные спутники Юпитера 65% (диапазон 63 – 68%) Искусственные спутники Марса, Деймос 63% Поверхность Марса 59% Система Сатурна 58% Мелкие спутники 75% (диапазон 74 – 75%) Кольца, искусственные спутники Сатурна 72% Титан (города, имеющие космопорты) 30% (дикая местность) 23% Искусственные спутники Земли 17% Поверхность Земли 0% – Очень мило, – сказала Ребел. Этот список отчасти возродил в ней потерянный в последние полчаса боевой дух. – Особенно мне понравилась последняя строка. Наверно, нужно первым же рейсом лететь на Землю, да? Или достаточно просто выйти из шлюза без скафандра. А там как-нибудь доплыву. Ее ирония осталась незамеченной. – Мы не станем советовать вам, что делать. Мы хотим лишь заверить вас, что в рамках теории игр на эту таблицу можно положиться. Мужчина поднял капюшон и встал на колени. Таблица растаяла в воздухе, рядом с Ребел вновь появилась пьеретта. – И вот еще что. У вас новый друг. Тетрон. – Да? – Не доверяйте этому другу. Поводок ждал ее. Уайет и Джинна все так же тихо беседовали, похоже, за целый час не заметив отсутствия Ребел. Над столом висело то же изображение оружейных платформ и комбинов, собирающих оборудование. Отрезок дуги транспортного кольца немного удлинился. Ребел вздохнула и снова накинула поводок на запястье. Куда бы она ни пошла, всюду подстерегает опасность, никому нельзя доверять. Придется положиться на чутье. До сих пор единственным руководством к действию было то, что какой-то близнец Сноу не доверяет Уайету. – Ну, – проговорила Джинна, – ты согласен на эту работу? Уайет взглянул через плечо на Ребел, и на миг ей показалось, что он удивился, увидев ее. Но потом Ребел засомневалась. – Джинна, ты с самого начала знала, что я соглашусь. Не будем дурачить друг друга. Джинна засмеялась негромко и весело: – Ты прав, дорогой, но я хотела пощадить твое самолюбие. – М-м-м. – Уайет встал и взялся за цепочку. – Считай, что ты меня наняла. – И повел Ребел прочь. Недалеко от парка они поднялись по крутой деревянной лестнице, ведущей на вершину дерева друидов в расположенный на круглой площадке среди ветвей ресторан, и заказали слоеные пирожные и зеленое вино. Стаканы были посередине широкие и с узким верхом. Уайет насупился, глядя на свой стакан, и прикрыл его большим пальцем. Потом стал медленно поворачивать стакан. Внутри плескалась зеленая жидкость. Ребел ждала. Вдруг Уайет поднял голову: – Где ты была? – Какая тебе разница? Руки Уайета сомкнулись на стакане. Большие ладони с шишковатыми суставами и короткими грубыми пальцами. Руки душителя. – Чего ты хочешь? – Правды. – И когда он вопросительно поднял брови, Ребел уточнила: – Правдивых ответов на все мои вопросы. Минутное молчание. Затем Уайет постучал по столу костяшками пальцев и поднес руку ко лбу и к губам: – Договорились. Но сначала ты. Внимательно, неторопливо Ребел рассказывала о событиях последнего часа. Ей было хорошо здесь, среди этих листьев и бледно-зеленых отблесков, едва заметная сила тяжести не давила на нее. Хотелось откинуться назад в кресле и улететь.., подальше и от этого кресла, и от ресторана, и от этих веток в огромный темный океан воздуха, туда, где резвятся киты и дельфины, и облака воздушного планктона не пропускают свет далеких деревьев. Ребел чувствовала себя как дома и потому растянула свою повесть на три стакана вина. Пока она говорила, на лице Уайета не дрогнул ни один мускул. Он даже ни разу не моргнул. Когда Ребел закончила рассказ, Уайет сказал: – Ну бывают же на свете такие придурки! – Эй! – Ребел стала защищаться. – Ведь это по твоей вине я не имею понятия, что ты затеваешь. Если кто тут и придурок, так это ты. – А о ком, ты думаешь, я говорю? – сердито сказал Уайет. – Я просто перемудрил. Пока я готовил ловушку для Сноу и ее приятелей, они явились и побеседовали с тобой от души! Прекрасная возможность полетела к чертям, потому что я… Ну, неважно. – Он набрал в легкие побольше воздуха, и тут, как по мановению волшебной палочки, его рот вдруг растянулся в проказливой улыбке. – Ну, вперед, задавай свои вопросы. Хочешь, чтобы я сначала рассказал про Сноу? – Нет. Вообще хочу, но потом. Начнем с самого главного. Ты ведь не человек, правда? Ты новый тип ума. Он ухмыльнулся: – Кому об этом знать, как не тебе? – Ну пожалуйста. Ты уже намекал, что я тебя программировала. Но я ни черта не помню, так что не увиливай, хорошо? Ответь мне прямо. Что это такое, «тетрон»? – Тетрон – это единый человеческий ум с четырьмя различными личностями. – Его лицо стало серьезным, затем рассеянным, затем открытым и наконец шаловливым. – Вот какие я. Или вот какой мы. |
||
|