Суворова ТатьянаСердце бездны

Татьяна СУВОРОВА

СЕРДЦЕ БЕЗДНЫ

Анонс

Когда-то говорилось "нечистый дом". Теперь - "нечистый мир"...

Земной планетолет, угнанный инопланетным существом, обладающим способностями оборотня, оказался случайно на далекой планете.

На планете, о которой ходит ДУРНАЯ слава...

На планете, на которой нормально и естественно все, что по законам разума просто НЕ МОЖЕТ БЫТЬ.

На планете, на которой вещи - НЕ ТО, ЧЕМ КАЖУТСЯ... Бои, попытки убийства, изменения сознания - это бы еще ничего. Но - что делать и угонщику, и экипажу в мире, где даже Смерть перестала быть Смертью?

В мире, где люди - тени Сил, а Силы - тени людей?

Читайте дебютный роман "Сердце Бездны"!

У Бездны тоже есть свое сердце. Тот, кто найдет его, получит бессмертие.

Легенда Дальнего Десанта

Пролог

Глубоки пропасти на дне Времен. Не счесть миров, упавших туда и затонувших в забвении. Не найти во Вселенной следа тех планет и людей. Выкрикни их имена к тебе не придет даже эхо.

И только в час, когда шевелится Мироздание, ты внезапно видишь непонятные тени, слышишь звуки, умершие миллионы лет назад. Всмотрись, вслушайся в них ибо это то, что лежит под всеми безднами Небытия...

1. Миллионы лет до...

Холод и багровый, анемичный свет звезды. Ее стариковский, неряшливый шар хозяйничал и на экране, и в полупрозрачных, фиолетовых стенах крошечной каюты. Внутри их темной глубины нескончаемо двигалось множество низких, ленивых протуберанцев.

В черном, словно стеклянном кресле застыл невысокий, хрупкий человек. Видимость жизни ему дарило только дрожание разреженного воздуха - побочный и несущественный эффект от работы генераторов защитного поля.

Впереди человека были звезда и провал Космоса; позади - пульт личного компьютера и крошечное пространство до маленькой, герметической двери.

Невесомость, гравитационные генераторы отключены. Металлопластик кресла и пола чуть заметно изъеден вездесущей здесь радиацией. Той самой, что очень давно выжгла пигмент из кожи и волос сидящего. Алн Озр, Командор Дальнего Десанта Галактической Координатории, была у себя дома - то есть на рейдере "Взгляд Тьмы". То, что звездолет находился далеко от цивилизованных (то есть освоенных Координаторией) планет, только увеличивало нормальность ситуации.

Тревога возникла неожиданно, немотивированно. Совершенно ясно, что ее причиной была не эта солнечная система, которую экипаж сейчас изучал по заранее запланированным верхам. И тем более не недавняя авария. Повышенный выброс излучений в главном энергореакторе корабля уже прекращен, все системы отрегулированы. Фон на борту постепенно уменьшается, радиация самостоятельно утекает в вакуум.

Но что-то происходило - Озр чуяла опасность очень ясно. Командора уже не интересовала даже недавняя авария - повышенный выброс излучений в главном энергореакторе. Корабль перестал быть накопительным резервуаром для радиации и т. п., никто не умер - значит, порядок. Фон постепенно стабилизируется, как бы плохо ни пропускал излучения корпус*.

* Корпус, гигантский кристалл из десятифазного алмаза, малопроницаем для излучений просто в силу своих побочных свойств (нормальный внутрикорабельный фон много выше среднекосмического; десятифазный алмаз - один из многофазных (многомерных) материалов, вещество которых распределено по определенному количеству "слоев", совмещенных в пространстве и связанных друг с другом, но отличающихся по фазе м-колебаний, то есть находящихся в различных измерениях; такие материалы чрезвычайно прочны, но очень опасны при своем разрушении.

Командор была стара, очень стара - для Десантника. Она поставила абсолютный рекорд живучести, в четыре с половиной раза превысив лимитную пятерку* - тот рубеж, который не могли изменить уже в течение нескольких веков.

* Десантники-киборги, от человека в них остался только перенакаченный гормонами мозг; остальной их организм, по существу, является примером искусственной кристаллической жизни; но, несмотря на это, средняя продолжительность жизни Десантника после окончания Космической Школы - лишь пять стандартных лет Координатории (1 год равен 12 месяцам 26 дням по земному исчислению).

Озр верила своему нюху, а не внешней логике обстановки. И поэтому спешно пыталась разобраться в блеклых сигналах интуиции.

Внезапно пришло ощущение, похожее на прикосновение медленного, призрачного дыхания.

Командор по-кошачьи спрыгнула с низкого кресла, сразу же оказалась в углу каютки. Глаза ни на долю секунды не отрываются от двери. В руках - аннигилятор. Черный, полупрозрачный, землянину он показался бы изящным сувениром из стекла. Оружие было сорвано с предохранителя еще в самом начале прыжка, и сейчас искусственная ладонь, напичканная рецепторами осязания, ощущала, как нагрелась его рукоять - это энергия начала циркулировать по всем системам аннига.

Воздух внезапно как бы растекся по тысячам кривых, дергающихся лунок-зеркал. В каждом из них отражались крохотные киборг в черном и звезда в коростах пятен.

Жесткое, молодое лицо Озр оставалось неподвижным, равнодушным.

Рядом комкалось, кривилось само пространство. Правда, не смертельно сильно - но объем каюты менялся постоянно, стены то оказывались у самого носа, то отбегали.

Зеркала разом потускнели, выцвели. В каждом из них стремительно конденсировалось почти человеческое лицо.

Потом все изображения гостя начали сливаться в одно, дико искаженное и от этого вообще уж мало на что похожее. Каждый его участок - отдельное зеркало дрожал и дергался по своей прихоти.

Стабильными были только глаза, упорно ищущие взгляд Командора.

Десантник не допустит проявления чувств, свидетельствующих о слабости поэтому облегчение не проскользнуло даже в зрачках Озр. И тем более не отразилось на прицеле аннига. Раньше подобные визиты обходились без последствий, но...

Командор, казалось, смотрела мимо гостя. Пространство чуть-чуть успокоилось, и лицо стало дергаться поменьше. Зато возник какой-то оптический эффект, и на его "кожу" легла шевелящаяся смесь красно-серых лучей. Показалось, что визитер освежеван и успел подгнить.

Пустой, хрустящий голос прошептал - и слова были странно отчетливы в смертельном для нормального человека воздухе рейдера*:

* В стандартном полетном режиме плотность воздуха примерно равна показателю для земной стратосферы, а его температура близка к абсолютному нулю.

- Ты опять за свое... Не дерись с богами. Командор, не надо...

Озр, люто жалея о бесполезности оружия, нагловато усмехнулась. Голос продолжал:

- Ты ничего не понимаешь... Скажи, что ты понимаешь о том, куда лезешь... - хрустело в ушах.

Командор стояла все так же молча, с той же улыбочкой, не сместив прицел даже на долю микрона.

- Все равно все ваши поступки бесполезны... Поступки всех людей, а ты даже не человек. Кривые зеркала внезапно, дико дернулись, сливаясь в одно. Лицо на долю секунды стало невероятно отчетливым, словно полностью прорвалось в каюту. Но тут же превратилось в бело-зеленый, склизкий на взгляд ком. Тот исчез внутри последней судороги успокаивающегося пространства. Синхронно с этим по нервам резануло - и сразу же пропало ощущение смертельной опасности.

Озр выждала полсекунды. Пожала плечом - атавистический жест. Поставила анниг на предохранитель. Ее психика успокоилась одновременно с концом визита.

Если не научишься отсекать то, что уже ушло в прошлое, - свихнешься.

Завыл сигнал вызова. Озр коснулась массивного кольцевого кристалла браслета связи - на правом запястье. Выслушала рутиннейший рапорт о составах литосфер немногих безжизненных планет системы.

ОН всегда появляется внезапно. ОН не связан с какой-либо из известных структур Космоса - типом звезд, интенсивностью полей и т. д. ЕГО посещения, как правило, не переживает ни один звездолет. Но Командор видела ЕГО около десятка раз.

Что-то мешало ЕМУ вломиться к ней по-настоящему. Озр одно время чуть не сошла с ума от усилий понять причины этого. Но не смогла и послала к чертям все подобные вопросы.

Бездна* не рассчитана на человеческие мозги.

* Космос (жарг. Десанта).

2. Спустя 4 282 807 лет

В сад сестры осень еще не пришла. Через тяжелую, готовящуюся умирать зелень виднелся красно-синий полицейский атомокар. Артур Истомин, мгновенно отключив автоводителя, на недозволенной скорости проскочил через еле-еле успевшие раскрыться перед его машиной ажурные ворота, чуть не врезался в клумбу с неестественно голубыми георгинами.

Из дверей виллы выскочил пожилой сержант в коричневом комбинезоне, что-то заорал. Артур откинул колпак, перепрыгнул через бортик своего "форда". Полез в карман и, путаясь в гладкой шуршащей ткани, достал удостоверение капитана космофлота:

- Я брат хозяйки. Пропустите.

Полицейский хмыкнул, как-то странно посмотрел на Артура - словно не мог понять, сочувствовать этому человеку или издеваться над ним. Но только молча махнул начинающей усыхать загорелой рукой, отошел к кустам роз.

Пустой кремовый коридор. Гостиная. Сегодня здесь не было обычного полумрака, и поэтому коричнево-золотой, "плюшевый" интерьер казался театральным. Хмурый майор глядел на выключенный пейзажный экран - сейчас тот был просто окном, в котором качались ветви, плыли серо-лиловые облака, виднелись туманные, кажущиеся нереальными небоскребы городского центра.

Сестра сидела в кресле, равномерно постукивая ногой по пластмассовой мозаике пола. Ей не было дела до полуобнаженного сына, жмущегося в противоположном углу, посверкивающего оттуда лихорадочными коричневыми глазенками. Врач в снежно-белом комбинезоне только-только кончил снимать с него липкие серебристые ленты датчиков и аккуратно, спокойно укладывал их в сумочку с приборами.

Все, кроме сестры, обернулись на шаги.

- Вы родственник? - Вопрос майора был сух, почти злобен. Артур опять протянул удостоверение. Полицейский смазал документ взглядом, пробурчал, полуобернувшись к врачу:

- Готовьте представление в детдом. Этот, хоть и дядюшка, все время будет шляться...

- И на каких основаниях вы собираетесь производить подобные действия? Голос, как ни странно, вполне слушался Артура, и даже интонации оказались почти вежливыми.

- Ваша сестра Анна Сергеевна Захарович попадает под статью 3-46/5-2 Уголовного законодательства России. Преступление против личности ребенка. А точнее, - профессиональная маска равнодушия чуть-чуть не исчезла с лица майора, - она вколола своему сыну ДОНР. Это вещество необратимо разрушает мозг, так что парень всю жизнь будет полудебилом. И хорошо, если "полу".

Артур смолчал, только бешено глянул на полицейского. В голове все путалось, было совершенно неясно, что надо делать и говорить. Врач, снимая белую, паутинную перчатку, махнул ею в воздухе:

- Да не мы... Она сама объяснила мальчишке все про ДОНР - как только сделала ему укол.

Слава, и так слишком маленький для своих одиннадцати лет, сейчас вообще казался дошкольником-верзилой. Он даже не плакал - а просто жался к своему компьютеру. Бывший отличник, бывшая гордость секции юных программистов...

- Анна... Зачем...

Она повернулась. Как всегда, аккуратно накрашенная, одетая в тяжелое и длинное, чуть ли не средневековое платье, очень шедшее к ее густым волосам, таким же коричневым, как комната или одежда. Улыбнулась:

- Так было надо, Арт. Я поняла, что так надо. Зрачки женщины походили на два куска пыльной черной пластмассы. .

- Они не понимают. Но ты должен осознать...

В комнату без стука вошли два широких, высоченных человека в белых врачебных комбинезонах. На рукавах - красные "П". Психиатры, младший персонал.

Им не пришлось применять силу - Анна была спокойна и равнодушна. Ее можно было есть заживо - она и тут, наверное, не отреагировала бы. Только сейчас Артур понял, что его пальцы дрожат - быстро, холодно; что он зря, глупо сердится на полицию, а крутящееся в голове слово "Сумасшедшая!" истинно не как ругательство...

Захотелось то ли проснуться, то ли напиться.

Из секретной документации Интерпола:

"...за пять месяцев на Земле отмечен 2041 случай, связанный с необратимыми разрушениями ЦНС и мозга несовершеннолетних. Виновниками неизменно являются родители, впрыскивающие своим детям нейролептические препараты, чаще всего ДОНР, ГР-5, ГР-3. 315 пострадавших умерли в нейробольницах, не перенеся либо завышенной дозы препарата, либо его самого как полностью несовместимого с биохимией их организмов (270 человек погибли от нейролептических ядов, 45 - от наркотиков). 89% жертв - дети с одаренностью выше средней. 100% родителей имеют ярко выраженный восприимчивый тип нервной системы и повышенную гипнабельность; 52% - деятели искусства, 48% - деятели науки; 23% составляют люди, достаточно известные в своих кругах, в этот же процент входит 9% имеющих широкую планетную популярность (все проценты даны в округлении).

Основные эпицентры данной преступности (регионы, где за рассматриваемый период имело место меньше десяти случаев, в нижеследующее рассмотрение не включены, и данные по ним не влияют на нижеприведенные проценты - таким образом, из рассмотрения выпадает 29 фактов): США - 39%, Европа - 36%, Республика Россия - 15%, Япония - 7%, Южная Америка - 3%. В данном контексте несколько неожиданно, что за государствами, являющимися зонами концентрации "выкачанных умов" (США и Европа), следует Россия, страна среднего развития. Для Японии, учитывая ее небольшое население, 7% от общего числа преступлений составляют очень значительный показатель. Удивительно, что бурно развивающийся в области промышленности и прикладной науки Южно-Американский материк дает такой низкий суммарный процент. Но в основном можно принять следующую рабочую гипотезу: существует зависимость преступлений от технико-культурного уровня развития региона (в Китае и Индии, несмотря на их густозаселенность, наблюдаются соответственно 5 и 2 случая).

Имеется и показатель, полностью совпадающий с приведенной выше процентной лестницей, но сам по себе являющийся достаточно сомнительным, - речь идет о пресловутом уровне духовно-интеллектуальной активности (см. материалы XVI пленума идеалистически-философской конфессии "Возрождение"). На деятелей самой конфессии, проживающих в разных странах, падает 49% от общего числа фактов, что может быть весьма симптоматично. Но я не в состоянии связать расплывчатые и нелепые идеи "Возрождения" и его логическо-мировоззренческий аппарат с происходящим. Отмечаю только, что, ввиду недостатка информации, не следует слишком поспешно заявлять об ответственности этой организации за эпидемию принудительной дебилизации. Надо уточнить, что в семьях по-настоящему выдающихся представителей науки и культуры (для их выявления и среди популярных, и среди известных только специалистам людей были привлечены квалифицированные независимые эксперты) вышеозначенных преступлений не совершалось; основная масса прецедентов (70,8% от общего числа) падает на не особо выдающихся, но стоящих выше среднего уровня работников науки и искусства (соответственно 47,6% и 52,4% из числа, вошедшего в 70,8%). Очень мало захвачены (суммарно 0,6% от общего количества преступлений) средняя, а также ценящаяся только по паблисити прослойки интеллигенции. На специалистов нижнего уровня приходится 28,6% случаев (70,3% - наука, 29,7% - искусство, процент взят от 28,6%).

Учитывая, что на Земле за адекватный срок, предшествующий анализируемым пяти месяцам, было отмечено только 203 случая аналогичных преступлений (процентный расклад по тому периоду см. доклад A-VII/5427-5), считаю необходимым очень серьезно исследовать выявленные закономерности. Сам я, напоминаю еще раз, не обладаю знаниями, необходимыми для достоверного психологически-социального анализа причин.

Данных по орбитальным поселениям и по Лунным колониям не имею и настоятельно прошу открыть доступ к ним либо мне, либо кому-то другому. Аналитик Ромашка-47".

Виза на докладе (отпечатана на карманном принтере, нет ни ручной, ни компьютерной подписи):

"А-1 Только для служебного пользования.

Замеченную Ромашкой-47 корреляцию с конфессией считать случайной, так же как и прочие отмеченные корреляции. Все это противоречит теории разумного материализма, след. - совпадения".

Кода "А-1" вполне хватило для того, чтобы машины качественно похоронили доклад в спецархиве Интерпола. Вдобавок буквально через день после появления процитированной визы начался очередной скандал, связанный с коррупцией среди высших чинов Международной Полиции. Скандал оказался необычайно громким, а в самый его разгар случился непонятнейший, невозможный пожар в спецархиве этого ведомства*.

* В связи с ненадежностью охраны информации, содержащейся на электронных носителях, для секретных документов была возобновлена старая, исключительно письменная форма существования.

Доклад превратился в не идентифицируемый пепел. Ромашка-47 еще до этого при вполне невинных обстоятельствах попал в аварию атомокара и стал ало-белой, чуточку радиоактивной лепешкой. Еще два человека, знавшие о материале (но не читавшие его), заболели неизвестно как подхваченным в-энцефалитом* и в результате получили неизлечимую и тотальную амнезию.

* То есть "военный энцефалит"; его вирус в свое время вырвался из пентагоновской баклаборатории, вызвав очень серьезную эпидемию, и она, наряду со всей серией подобных, но более мелких катастроф, послужила основной причиной Конвенции об Аварийном Уничтожении биологического оружия.

В правительство США данные о "деле детей" поступили от некоего предприимчивого репортера голографвидения, умудрившегося добраться до высших чинов ФБР и передать собранную информацию именно им. Этот "герой" охотно подставил свой рот под большую пачку денег, а также занял предложенную ему неофициальную должность в Бюро.

Новости о потерях потенциального "ментального капитала" страны сильно обеспокоили президента - человека, выросшего в весьма суеверной семье. Поэтому, не волнуясь по поводу соответствия мнений науки и картины преступлений, он додумался до "гениального" хода и немедленно связался с Кремлем. Там втихомолку похихикали над Белым домом - вначале. Потом какой-то придворный ученый в полупьяном виде, на пари, сумел втиснуть под эти факты научную базу.

Раз было доказано, что эти факты имеют право на существование - отношение к ним тут же изменилось. Вашингтон получил согласие Москвы через три дня после той исторической вечеринки с "девочками" и пари.

Президент США был доволен - он не посылал своих сограждан в лапы Дьявола, получая информацию за правительственные деньги. Значит, скорее всего на следующих выборах можно будет козырнуть не только интуицией, но и гуманностью.

И его русский коллега был удовлетворен: страна получала приоритет!

Таким образом действие с Земли перенеслось в Космос.

Глава 1. О веселых делах под Сатурном

"Дальний" стартовал точно по графику. Его капитан, Артур Истомин, был на своем месте. Полет к Титану - промежуточной базе экспедиции - проходил штатно. Почти весь экипаж спал в анабиозе - он дает организму неплохую стимуляцию, а запас сил может пригодиться в будущем. Все системы планетолета работали с надлежащей космической четкостью, и капитан мог позволить себе роскошь - почаще запираться в каюте, пореже говорить с бодрствующими подчиненными...

Орбитальная база "Титан" спокойно кружила вокруг одноименного спутника Сатурна. Она была последним стационарным присоском щупальцев, вытянутых Землей в Мироздание. Сюда постоянно пристыковывались огромные, неповоротливо-смешные "грузовики" с Метрополии; почти весь груз из их трюмов тут же увозился маленькими, маневренными шлюпками-автоматами, подскочившими из временных экспедиционных лагерей на Тефии, Энцеладе* и т. д. Изредка прилетали более романтические гости - планетолеты, собравшиеся на Окраины Системы. Поэтому подготовка к приему "Дальнего", разумеется, была Событием, но Событием штатным, предусмотренным всем укладом жизни - даже более спокойной и безопасной, чем вечная политико-экономическая каша Земли.

* Спутники Сатурна.

Обитатели "Титана" занимались хорошо оплачиваемыми, непыльными делами: распределяли грузы, встречали, заправляли, ремонтировали, отправляли корабли, управляли автоматическими зондами. Никого, кроме зеленейших новичков, не волновали такие мелочи, как химерическая, пепельно-призрачная планета вверху и вторая, лениво играющая внизу тяжелыми, мутно видимыми в серых лучах облаками. Оба эти мира словно зажали между собой земной, металлический коробок. Но во внутренностях коробка было все: теплые, цветущие оранжереи, уютные каюты и рабочие комнаты. На голографических экранах шумели леса и реки.

Люди с безмятежной легкостью не замечали своих космических соседей - хотя вроде бы и постоянно их изучали. За мизерных два с половиной столетия освоения Солнечной системы Человечество имело проблемы только на планетоидах и планетах (в основном на Земле). Вакуум же вел себя вполне благопристойно - если не считать малоопасных метеоров, астероидов и солнечных бурь. Вдобавок все конфликты на кораблях и базах обычно решались достаточно быстро и просто. (Психологически homo гораздо труднее разгуляться в Открытом Пространстве, там, где вокруг одна пустота и под ногами нет никакой твердой почвы.)

Покой базы не смущался даже трупами, прилетающими на катерах. Десантники гибли, но гибли хотя бы на той же Тефии. Их свинцовые гробы, не вскрывая и даже не вытаскивая из герметичных упаковочных капсул, немедленно, с ближайшим "грузовиком", переправляли на Фобос. Там было межгосударственное кладбище для задохнувшихся, облученных, раздавленных. Земля и Луна остерегались принимать останки не вернувшихся из похода за двумя сокровищами XXII-XXIII веков - сырьем и информацией. Сырье сразу проглатывала огромная, вечно голодающая промышленность. А информация чаще всего пылилась "в надежных местах". Как угадать, какой фахт особо ценен? Что завтра будет использовано в вековечной гонке за лидерством? Поэтому правительства перенимали опыт Плюшкина. А наука имела последствия...

И этот день "Титана" походил на другие. Два молодых практиканта-европейца с комфортом устроились в мягких креслах планетологов-наблюдателей. На базе могли себе позволить рабочие места салонного типа - равномерное орбитальное движение давало установить капризные, но великолепные противометеоритные пушки. Поэтому аврал здесь выглядел как простое ослабление света ламп в сопровождении зубной боли (от ультразвука).

Практиканты получше спрятали под широкими куртками чистенькие, псевдофарфоровые термосы и проверили настройку автоматики. Вот-вот должно было начаться очередное погружение в Сатурн - зонд-робот уже вышел на расчетную орбиту, постепенно сближавшуюся с атмосферой. Исследование намечалось неглубокое, рутинное, и парни, разомлевшие от тепла климатической установки, сидели, положив ноги на пульты, и потягивали холодное пиво из пластмассовых чайных чашек. Пиво было протащено на вахту контрабандой, в тех самых термосах.

Зонд начал работу. Дежурные не убирали ноги с пультов, вяло беседовали. Изредка так же вяло поругивали экраны - сегодня связь была редкостно паршивой, изображение атмосферного хаоса непрерывно дополняли шипящие черно-белые клоки радиобардака.

Такие вахты во многом были проформой, и занятые на них планетологи никогда особо не вглядывались ни в показания безотказных приборов, ни в панорамы Сатурна. Первое занятие бессмысленно, так как есть зуммер; а от второго быстро начинается головокружение, бесплотные серо-желтые изображения словно покидают экран и корчатся перед самым твоим носом.

Дежурство было самым обычным...

Кристалл существовал не один миллион лет. Вековечные ураганы из водорода то вышвыривали его к самому началу атмосферы, почти к свету звезд, - словно хотели вышвырнуть его. То, передумав, снова хоронили в вязкой, подвижной пучине. Откуда Сатурн взял эту игрушку? Чем она была? Если б кто-то смог взять кристалл в ладони, рассматривая свою находку через стекло гермошлема, он поразился бы асимметрии полупрозрачных, темных граней - ибо люди никогда не видели форм, столь совершенно соответствующих Тьме. Жесткая игра серо-фиолетовых отливов пугала - это походило на эхо, дошедшее из тех пропастей, которые, вполне возможно, и есть конец Вселенной, ее край. Если б кто-то провел по нему алмазом - разрезался бы алмаз. Если б ударил лучом лазера - исполинская энергия поглотилась бы совершенно бесследно...

Но сейчас наступил срок перемен. В Сатурне навстречу друг другу летели два рваных, бешеных клубка бурь. И каждый из них нес свой груз. Ветра, казалось бы, были готовы в любой момент изменить пути или выплюнуть ноши - но в реальности это было невозможно. В танцы темных, бессолнечных потоков вошла новая сила...

Видимость на экранах дежурных внезапно улучшилась. Подобные, совершенно естественные, флуктуации бывали и в прошлые вахты, но все равно каждый раз привлекали внимание - просто по закону контраста. Болтающие о женском бейсболе парни соизволили бросить взгляд в чрево мира, названного именем бога Времени. И почти мгновенно заметили, что совсем рядом с правой телекамерой зонда летит странный, мрачновато отсвечивающий объект.

Пальцы старшего практиканта нажали несколько клавиш на пульте. Зонд получил команду сориентироваться относительно кристалла и произвести его захват.

Система ручного управления зондом-роботом - вещь маразматическая. Даже если не учитывать более чем трехсекундного запаздывания сигнала, мало дисциплинированный Сатурн все равно командовал техникой гораздо оперативнее, чем могли медлительные люди. Никто не понимал, как (и зачем) ученые умудрились выбить деньги на создание и установку такой аппаратуры, но она функционировала (то есть ни черта не делала) уже с полгода. И практикант задействовал ее исключительно для порядка. Иначе начальство, проглядев компьютерный дневник дежурства, как следует врезало бы за нерадивость - конечно, исключительно из почтения к инструкции, а не из-за здравого смысла.

Но сегодня система сработала в первый и последний раз. Зонд, ни на миллиметр не изменивший своего положения относительно добычи, выпустил петлю магнитного поля, а объект очень послушно оказался в ней. И спокойствие дней сатурнологов отныне охраняли только пресловутое упование на ничтожные вероятности и незнание двух деталек происшедшего: во-первых, кристалл был полностью нечувствителен к электромагнитным воздействиям, а во-вторых, при захвате вел себя совершенно пассивно...

Но на экранах отразилось только то, что улов благополучно водворился в контейнер. Робот, проболтавшись положенный срок в вечно простуженной каше Сатурна, как всегда, еле-еле справился с его гравитацией и стыковался с несущим орбитальным модулем.

"Титан" принял этот автомат через пять суток.

Запись в бортовом компьютере международной научно-орбитальной базы "Титан":

"В соответствии с типовыми правилами, после выполнения исследования ИР-0899643/Т-670-Г зонд ПР-4 и содержимое его контейнеров были подвергнуты дезинфицирующему облучению ОИП-7/3. После вскрытия контейнера No 5, осуществлявшегося по типовым нормативам, обнаружилось полное разрушение одного из захваченных в атмосфере образцов, а именно фосфоресцирующего (?) кристалла неидентифицированного состава. В контейнере отмечено повышенное содержание изотопа Не4; на стенках присутствуют следы слабого альфа- и бета- излучения, шедшего изнутри. Предполагается, что распавшийся объект состоял из замерзших нестабильных изотопов газов. При явно недостаточной убедительности данной гипотезы более приемлемого предположения не выдвинуто. Подробнее см. Архив Научного Отдела, С, кассета 538/А, секция кассеты 818".

Экипаж "Дальнего" вышел из анабиоза. И сразу стало казаться, что на планетолете находится добрая тысяча человек. Каждый комингс* пересекался раз двадцать в минуту; куда ни посмотри - к шершавым, "войлочным" (то есть пластиковым) стенам присосались глянцево-медлительные полусферы роботов-уборщиков; корабельный селектор хрипел, честно пытаясь передать все требования о проверках систем и все рапорты об исполнении этого. Люди в перчатках-датчиках с очками-экранами на глазах ощупывали любой миллиметр любой поверхности - словно гладили, ласкали огромное, живое тело.

* Здесь: переход между помещениями; автоматически герметизируется при любой утечке воздуха.

Причиной аврала был начальник базы "Титан", генерал Международной Космической Службы Джон Барлоу. Все заинтересованные люди знали: у этого человека есть сверхъестественная способность обнаруживать даже самый мизерный намек на неполадку. И это при том, что собственноручно на борту корабля-гостя генерал работал не более пяти-шести часов из всех трех суток четырехсменной проверки. И в случае любой "неблагонадежности" он немедленно ставил планетолет на полный осмотр - то есть на три недели каторжной и ювелирной работы как его экипажа, так и техперсонала базы.

Но кончается все - даже такие неприятности, как недельный аврал. Две стальные химеры, чуть-чуть поглоданные микроскопическими зубками вакуума, медленно, с опаской сближались. Под ними был Титан, закрывший Сатурн; над ними - солнце, неуверенно соперничающее со звездами; и полумрак заботливо прятал дичайшие формы техники землян, лишь немного облагороженной дизайнерами.

Маневр прошел нормально, и два монстра, созданные лишь для Пустоты, временно слились воедино, став еще менее описуемыми. Над ними начал всходить Сатурн-Время, и от его света померещилось, что металл обшивок медленно засыпается древним-древним пеплом...

Но под этой броней светили яркие, веселые лампы, качались призрачные и настоящие кусты, деревья. Мужчины и женщины, свободные от вахт, сидели перед зеркалами: надо покрасить глаза и губы, втереть крем в кожу лиц и рук, трескавшихся без привычных химикатов...

Едва стыковочный узел наполнился поддельно-свежим воздухом и автоматика разблокировала замки люков, на "Дальнем" объявился Барлоу - увешанный разнообразным металлом и затянутый в синтетическую кожанку парадного мундира. Одобрительно, чисто по-американски улыбнулся, оглядев самоотдраенную команду, она выстроилась около шкафчиков со скафандрами. С каждым поздоровался за руку. В шлюзе было много зеркальных поверхностей, и Артур, шедший за гостем, без препятствий рассматривал генеральское лицо. Оно было что-то уж больно добренькое и простоватое, никак не подходило к золотистым погонам и отличной выправке.

Потом все перешли в узкие и стерильные коридоры "Титана". Легкие переполнили синтетические лесные запахи. Голубоватая обивка стен, потолка, пола слегка мерцала и успокаивала почти что насильно. Серебристые, чуть зеленоватые комбинезоны десантников перемешались золотистыми - сатурнологов и светло-оранжевыми - техперсонала. Кометологи, которых вез "Дальний", спали в анабиозных ящиках. Стыковка - это причина пробудки экипажа, и только экипажа.

Смех. Кто-то встретил старого знакомого. Хлопки по спинам - в том числе и по женским. В глаза бьет неотличимый от солнечного свет. Загорелые лица. Там, где много пейзажных экранов, так и кажется: это уже Земля, экспедиция кончилась...

После традиционного, чисто символического ужина из конфет, запиваемых неизменными тониками, Барлоу сделал приглашающий жест. Артур, светски улыбаясь, вслед за ним вышел из кают-компании, оформленной под европейский ресторан в парке. Техника обеспечила даже ветер - очень не нравившийся немногим женщинам базы. Они сделали прически, но не смогли закрепить их лаком - все его современные марки создавали вокруг голов слабые статические разряды*.

* Жилые зоны земных космических баз являются фактически помещениями внутри гигантских компьютеров; отсюда вытекает и запрет на действия, создающие лишние помехи для техники.

Войдя в свою каюту, генерал закрыл дверь на замок. Прислонился к голой, ничем не украшенной металлической стене, скрестил руки на груди. И, забыв о жутчайшем космоне*, на котором только что болтал со всеми подряд, заговорил на чистейшем, оксфордском английском:

* Жаргон космонавтов; состоит из английского, русского, китайского с примесью других языков.

- Господин капитан, в силу моей должности я обязан довести до Вас новый приказ Вашего министерства. Я сделаю это и максимально добросовестно помогу Вам подготовиться к его исполнению. Но я не могу одобрить очередную затею наших правительств. Вы, русские, рветесь любой ценой первыми долететь до облака Сорта* и вдобавок... - Он замолчал.

*** Кометно-астероидный пояс за Плутоном.

- Господин генерал?.. - Артур сказал это очень осторожно.

Он тоже перешел на английский. Тон Барлоу очень не понравился капитану, и из его головы мигом исчезло все постороннее - типа мыслей о преимуществах международных кораблей и баз перед "Дальним".

Начальник базы опять отбросил официальность, невесело усмехнулся. И продолжил печальным, очень домашним голосом:

- Просто вспомнил, что давно предлагал организовать ооновскую экспедицию... Но Кремль и тогда не стал бы ее ждать. Вы вообразили, что когда-то были сверхдержавой, и до сих пор стараетесь вернуть то, чего не было. А наш президент бессовестно сыграл на этой Вашей психологической особенности...

Артур молчал, поглаживая резной, пластмассовый подлокотник кресла. Барлоу не предлагал сесть и сам стоял.

- Это политика, господин генерал, а я ее избегаю, - тот же осторожный тон.

Правый глаз начал чуть-чуть, пока незаметно, дергаться. Плохо. Быстрее бы узнать, что насоображали родимые кресельные крысы. И уйти.

Барлоу вздохнул (при этом у капитана появилась неприятная уверенность, что собеседник отлично понял его состояние):

- Вам надо изменить курс. - Он взял светокарандаш, подошел к личному компьютеру и задумчиво начал рисовать на его экране какой-то топологический кошмар из зеленых и красных линий. - Данные по коррекции сейчас передам... Устно я должен сообщить следующую информацию - кстати, вы обязаны не оглашать ее ни на "Титане", ни на "Дальнем", это тоже приказ ваших верхов... Дело в том, что кто-то сообщил нашему правительству о каких-то психогенных влияниях, а некто в Параинституте* обнаружил, что они идут из вполне конкретного сектора космического пространства... Нынешний президент - великий гуманист, и поэтому предложил таскать каштаны из огня Кремлю... А тому - как и ждал Белый дом - не хватило терпения на организацию специальной, соответственно оснащенной экспедиции. Оба правительства сэкономят на вас всех несколько месяцев и получат данные в максимально короткий срок - в случае вашей удачи, конечно... Вы полетите в то же облако Оорта, но в ту его часть, со стороны которой идет психогенное влияние на Землю. Возможно, что оно вообще не имеет отношения к Солнечной системе - тогда "Дальний" просто примет участие в работах по его изучению.

* Институт парапсихологии.

На стене-экране пошел ливень, и пальмы начали гнуться, став чуть-чуть похожими на удавов. Артур широко, облегченно улыбался. И ляпнул:

- Этот ваш Параинститут - сборище шарлатанов. Кстати, вроде бы американским избирателям обещано прикрыть его, а?

Дождь на экране был, несомненно, веселым, и пальмы явно играли в удавов. Барлоу непонятно пожал плечами:

- Я старый человек, капитан. И буду счастлив, если оба правительства сошли с ума и вы попадете только к кометам. Но я иногда вспоминаю, что мы очень мало знаем о мире. И в последнее время такие мысли приходят ко мне все чаще.

- Посмотрим.

Разрядка недавнего напряжения давала себя знать. И он, все еще не осознавая, каким тоном говорит, достаточно беспечно глядел, как маленькие огрубелые руки генерала отключили компьютер от общей сети, заложили программу против прослушивания и против долговременной фиксации данных в памяти, воткнули в щель считывающего устройства тоненькую пластинку-кассету, только что вынутую из ящика бронированного стола-сейфа. Барлоу мимоходом пожаловался:

- Никак не могу понять, сколько шпионов на моей базе. Лезут все: и правительства, и корпорации.

Дешифровка спецкода кончилась, и на экране появились данные по новому маршруту полета. Артур прищурился, свистнул. Беззаботное настроение испарилось, и он пробормотал:

- Мотивы таких фокусов известны - колики в кишках политиков...

Барлоу, сев на подлокотник кресла, утешающе сказал:

- Я дам вам много дополнительного топлива экстрамарки, и, кроме того, на обратном маршруте вас будет ждать корабль-заправщик. Его вышлют ваши.

Капитан продолжал смиряться с фактом, что от первоначального маршрута надо отклониться на семьдесят три градуса, вдобавок летя почти в Солнечной эклиптике*.

* Космолетчики не любят плоскость эклиптики потому, что вне ее пространство гораздо чище.

Генерал вынул кассету, сунул ее в руку Артура, одобряюще похлопал его по спине. Разблокировал замок, шагнул в коридор - уже на космоне весело болтая о том, что три дня назад у сатурнологов испарился самый лакомый кусок их добычи. И по сему случаю ученые мужи всем коллективом пребывают в истинно крокодильском настроении, так что на базе скоро придется отлавливать "этих аллигаторов в человечьих телах, иначе они еще с хандры наружную обшивку прогрызут".

Артур кивал головой, пытался не хмуриться. Краем сознания понимал неадекватность своих реакций - но его психика внезапно забарахлила, как уже бывало, начиная с того проклятого дня у сестры... Скоро такое состояние выплывет, и придется уходить в отставку... Он случайно встретился взглядом с глазами генерала - те тоже были горькими, больными. Барлоу наклонился и, сохраняя веселое лицо, очень серьезно шепнул на английском:

- Я особенно тщательно проверю ваш планетолет... Потраченное время - это не самое плохое. Самое плохое - это гробы. И то, что всем наплевать на гробы...

Артур побыстрее отвернулся. Сейчас для него самым страшным было сумасшествие - а не какая-то там смерть. Мелькнула мысль, связывающая сестру и это влияние из Космоса. Но тотчас была выкинута - как полностью абсурдная.

Такого не может быть.

- Все хорошо и в Метрополии, и в Космосе. А я вот не могу не видеть трупы, не читать об убийствах и прочем некрасивом... - Барлоу, пользуясь отсутствием подчиненных, глядел в стену.

За такое психологическое состояние быстренько списывают на Землю.

(А Барлоу думал о том, что иметь хорошие контакты с чужими агентами - это совсем неплохо. Кроме текущей информации по интригам, ты загодя узнаешь, например, что у летящего к тебе капитана Истомина произошла какая-то семейная трагедия и из-за этого его поместили под усиленный присмотр. И раз ты в курсе, то уже избегаешь неуместных придирок к поведению этого несчастного человека...)

Экипажи продолжали отдыхать. Оранжерея базы переполнилась людьми, они стояли чуть не под каждой елкой или кактусом. Блестели лампы и улыбки. Выходные комбинезоны были все тех же цветов - но хозяева разрисовали эту одежду по своему вкусу. На спинах, штанинах, рукавах переплетались чуть светящиеся контуры монстров, обнаженных красавиц... Если рисунок надоедал - его смывали. А ушить жесткий комбинезон так, что он чуть не лопается на тебе, - высший и болезненный при движениях шик.

Десантники с "Дальнего", затянув в свои компании хорошеньких связисток и жизо*, хвастались полуреальными подвигами. Персонал базы, недовольный оттоком законных поклонниц, старался не отставать. Подвиги, рассказываемые в группах "аборигенов", были столь же впечатляющи, но менее достоверны в деталях. Но женщины, все как одна блистающие дивной (и косметической) красотой, с удовольствием делали вид, что верят ну абсолютно всему и каждому.

* Жизо - системы жизнеобеспечения; также работающие с ними люди.

Несмотря на ревность "титанов", всем было достаточно весело и уютно. Никто не обратил внимания, что Нина Рагозина, старпом "Дальнего", вздрогнула - словно о чем-то вспомнив. И быстренько выскользнула через дверь под какими-то огромными, толстыми листьями. Компания, которую бросила Нина, огорчилась очень мало - эта гостья уже показала свою скучноватость и неумение вести светскую болтовню.

Оказавшись в пустом коридоре, женщина закусила ярко-алую, жирную от помады губу. Каким-то болезненным, неуместным жестом поправила смоляные, цыганские волосы (не краска, а наследственность). И очень быстро пошла, почти побежала, на планетолет - к себе в каюту.

"Я не могу. Опять ЭТО. Чем, чем меня накачали?!"

Собственно, протестовала она очень слабо - и только мысленно. Выросшая в семье кадровых военных, Нина отлично знала, что начальство никогда не может превысить своих полномочий. Правда, убедить в этом собственных подчиненных ей удавалось далеко не всегда. Но командование ее ценило и очень быстро продвигало по службе.

Новехонький, только что слетевший со стапелей "Дальний" - ее первое назначение на серьезный управленческий пост. И Рагозина, как всегда, быстро и полно прониклась этой новой высокой ответственностью.

Тем более что доверие оказалось двойным. За день до старта незнакомый, элегантный мужчина с магическим золотистым удостоверением вежливо посадил Нину в кабину двухместного стратосферного флайера. Машина летела по заранее вложенной программе. Сопровождающий - еще один очень корректный человек затемнил все стекла кабины. И весь полет мило и умно рассказывал своей спутнице о новейших направлениях в живописи. Потом были посадка, крыша двухэтажного лесного дома из металлопластика - строения, неотличимого от сотен и сотен типовых биостанций. Вот только здесь существовали скрытые этажи - их количества старпом, естественно, не узнала.

В светлой подземной комнате, из "окна" которой "открывался вид" на ковыльную степь, Нину вежливо попросили приглянуть за командой - особенно за капитаном, сестра которого, оказывается, сошла с ума. Рагозина было попыталась объяснить, что Артур Истомин полностью надежен, она его знает, она не раз летала с ним как старший пилот. Но высокий голубоглазый особист только развел руками: "Правила, перестраховка, к тому же вы будете контролировать и экипаж..." В конце разговора этот самый обыкновенный парень в нормальном сером и элегантном комбинезоне дал понять, что задание носит и испытательный характер. От его результатов зависит, будет ли Нина еще работать на их учреждение. А ведь, как она сама понимает, такое сотрудничество - немалая честь. И сейчас, когда ради выживания цивилизации пришлось прекратить обычные войны, остаются экономика, сферы политического влияния и тем более никем не отмененное понятие Отечества...

Были ли у всех этих людей естественные лица - или их скрывали очень совершенные биомаски? Старпом не знала. Как не знала, что же такое там с ней сделали, сотворили, почему она сейчас...

(Зря грешить можно даже на спецслужбы.)

Пока Рагозина мчалась к себе, даже не пытаясь сопротивляться появившемуся в ее голове приказу, в оранжерее все шло своим курсом. Пит Браун, второй энергетик базы, подкручивал редкие, но все равно любимые усы и назидательно посматривал на Ингу Петере, второго врача "Дальнего". Та отмалчивалась и поглядывала по сторонам - чтоб скрыть улыбку. Так она делала всякий раз стоило Питу подойти к очередному драматическому месту рассказа. Поскольку сие повествование состояло почти из одних драматических мест, Инга делала это все время. Что сходило ей с рук - до настоящего момента. Сейчас же энергетик все заметил - и тут же забыл о свеженьком, торжественном обещании, данном себе самому накануне вечеринки: не настаивать на доверии слушателей.

Срочно требовалась страшная месть. И, случайно глянув на ближайшую лампу. Пит вдруг понял, что надо делать!

- Уф, ну и дурак же я! - Он со вкусом хлопнул себя по лбу. - Заговорился тут, а надо... А, Инга, ты же салага*, значит, должна меня слушаться, так?

* Здесь: человек, впервые полетевший в Космос не как пассажир.

Девушка с сомнением кивнула светловолосой, очень коротко остриженной головой.

- Отлично. Потрать минут пятнадцать, добеги до нашего хозяйства и передай моему заму одну бумажку. Я совсем забыл об этом, а по видеофону с ним не свяжешься - понимаешь, у нас там излучения и все такое... Помехи, нет нормальной связи!*

* Пит опять "подправляет" реальность: такие вещи творятся в энергоотсеках, но редко, это мелкие аварии.

- Да. - Это прозвучало как полусомнение-полусогласие.

Инга прикидывала, не готовит ли Пит розыгрыш. Но поучаствовать в розыгрыше, затеянном этим высоким человеком с обманчиво хмурым лицом, было для нее не так уж и неприятно.

Тем временем тощий длинный энергетик, прислонясь спиной к невысокой толстенной яблоне, с самым серьезным видом накорябал электростилом на листке пластмассы: "Дельфину - приказ: подателю сего, как слишком уж скептическому элементу, дать 2 (два) щелчка в нос. Наказание не смягчать!!! Твой шеф, с приветом". Сложил листочек вчетверо, сплавил его края обратным концом стила, протянул Инге:

- Сбегай, а?

Девушка чуть заметно вздохнула: теперь записку раньше времени не прочтешь. Очень медленно - чтоб позлить Пита - поплелась из оранжереи и пошла по коридору - уже с нормальной скоростью. Подошвы ботинок великолепно липли к пластиковому полу: все время отдираешь ноги с некоторым трудом. Странно, ведь на "Титане" есть центробежная тяжесть, зачем же здесь приспособления для невесомости?

Повинуясь светящимся, алым указателям, в изобилии расклеенным по стенам около каждого разветвления коридора, морщась от этого цветового сочетания алое на голубом, - Инга добралась до энергоблока.

Денис Кукер (в просторечии Дельфин) был до предела недоволен и миром, и его обитателями - они-то веселились вместе с гостями! В конце концов, чтоб скоротать мерзкое дежурство, он начал внеочередную проверку систем.

По инструкции следовало зажечь предупреждающие транспаранты. Но... Посторонние по энергохозяйству не шлялись, присутствие подчиненных, а тем более начальства, на данной территории в данный отрезок времени было невозможным.

Поэтому не был включен ни один сигнал. Кукер (втайне от Барлоу) время от времени допускал это нарушение инструкции. И бед не бывало.

Инга Петере подошла к блоку конденсаторов. Посторонним совершенно не следовало лезть в него, но обходить все это хозяйство по длинному круговому коридору не хотелось. И раз экран оповещения горел спокойным серо-синим цветом, девушка не менее безмятежно нажала огромную белую клавишу на стене. Подождала, пока бронированная, отполированная до зеркальности дверь лениво уползала в паз. Улыбаясь, перепрыгнула через комингс и зашагала между рядами стальных, ослепительно отполированных кубов.

Она почти добралась до противоположного конца и радовалась, что сейчас попадет в нормальный коридор и перестанет жмуриться от этого сияния, идти почти вслепую.

И тут прохладный воздух мгновенно раскалился, распался на сеть снежно-белых молний, безжалостно отраженных в бесконечном металле...

Обстановка на "Титане" и "Дальнем" остывала медленно. Дельфин и его начальничек отдыхали на гауптвахте - после жуткого избиения на генеральском ковре. Сам Барлоу люто жалел, что он - не древний бог и не может вот так просто, без бумаг сбросить их обеих с неба на Землю. Инга третий день лежала в коме - что было невероятным, счастливейшим чудом. Ее непосредственный шеф, медик-1, Алексеев, с первых часов болезни подчиненной вдрызг поссорился с "малокомпетентными" коллегами-"титанами". Поэтому они не участвовали в лечении Петере. Но несколько раз на дню докладывали генералу, что пока "полуграмотный русский" решил придержаться верной методики. А медкомпьютеры "Титана" и "Дальнего", на время стыковки ставшие единой сетью, показывали, что риска для жизни девушки уже нет.

К началу четвертых суток Инга открыла глаза. Непривычные проблески темноватого, ледяного огня в них только подчеркивали бледность осунувшегося лица. Спокойно созерцая белый, полузеркальный потолок, она почти мимоходом спросила:

- Какая-то неприятность?

Петр Сергеевич Алексеев облегченно выдохнул, но счел своим долгом садануть об пол кардиолокатором - благо прибор был рассчитан и не на такое:

- Мол-лодец! Доложи по видео капитану! А денька через два еще генерал выдаст тебе причитающееся!

Пациентка созерцала потолок - только где-то под донышками зрачков плясала усмешка. Лицо - спокойно и холодно. Никаких эмоций.

И - ни одного взгляда на экран медкомпьютера, на данные о своем состоянии, которое, согласно машине, было далеко не блестящим.

Поздний вечер, почти ночь. В такое время освещались лишь служебные помещения - пустые, не гулкие только из-за звукоизоляции. Старпом "Дальнего" медленно двигалась по широкой трубе-туннелю. Мертво улыбалась - сама не зная для кого. Скорее для того, чтобы показать самой себе: все, все в порядке.

Но ей было страшно. ТО, что недавно утащило ее с вечеринки в оранжерее, опять пришло. ОНО появляется все чаще. Нина не возмущалась, не сопротивлялась только вот сегодня не выдержала, сбежала из каюты. Но сейчас уже полностью взяла себя в руки и шла назад - добровольно. И ОНО - ждало, когда она придет к НЕМУ по своей воле.

Она победила слабость. Только вот ноги почему-то все еще ватные. Да сжимает сердце, сильно сжимает...

Дверь с бело-черной пластиковой табличкой приближалась. В голове лениво крутилось какое-то полуреальное воспоминание - будто она идет от двигателей "Дальнего", к которым ее что-то не пустило, вроде бы одна из дверей заработала не так, не открылась на личный код старпома... Воспоминание все больше расплывалось, да оно и не казалось существенным. Может, ОНО использовало даже бегство от НЕГО в своих целях - какая разница?.. Главное, Нина возвращается...

Она, давая себе последнюю поблажку, немного постояла в коридоре, разглядывая витые буквы своей должности и Ф.И.О. Потом нажала кнопку замка, вошла.

И опять - приступ страха, паники. Чисто животный ужас не сознания - оно вроде б не боится, - а самой биологии, самого тела.

Автоматически засветилось золотое бра над кушеткой. Мягкие, тяжелые лучи потекли по "тисненым обоям". Стали почти живыми лица родных - на тоненьких пленках трехмерных фотографий, приклеенных к стенам. В полумраке дальнего угла на пульте бытавтомата слабо заиграли синтетические полудрагоценные камни - и их тоже приклеивала она сама, не в силах смотреть на стандартное безликое уродство этого терминала...

Рагозина села на кушетку - в ее каюте мебель никогда не убиралась в стены. Это немного не по правилам, но все же в Уставе нет прямого запрещения на сей счет. А постоянная, неизменная кровать так пахнет домом... Жаль, что у Нины нет брата. Тогда бы он нес честь рода. А она сама могла бы быть на Земле и не мучиться ощущением Пустоты за стенкой, не изматываться на ненавистных физических тренировках. И тем более никогда бы не встретилась с ЭТИМ...

Она мяла в тонких, нервных пальцах цветастое толстое покрывало - тоже не казенное, а сотканное еще прабабушкой из настоящей (!) овечьей шерсти. Шерсть немного кололась, это было приятно, это отвлекало... от...

Старпом знала, что так НАДО. И что следует гордиться тем, что ее используют - пусть даже это настолько неприятно для ее низшей сути. Ведь речь идет о счастье Родины, о благе Человечества...

Мутную, муторную волну страха давить было не легче и не труднее, чем всегда. Вот, случилось: ОНО, словно наконец уловив состояние Нины, вроде бы спешно помогло - перемены в состоянии сознания ускорились. Женщина с дикой, звериной благодарностью подумала о чуткости этих неизвестных людей, - и ее веки захлопнулись, как свинцовые бронированные двери. Тело стало далеким и чужим, осело на кушетку. Чернота перед глазами кружилась тяжким, жутким водоворотом, смывавшим весь мир. И со дна этой воронки поднимались испарения еще большего мрака...

Замок каюты закрылся сам собой. Так же, как и всегда, но Нина, немного очухавшись, неизменно думала, что блокирует его сама.

Свет отключился, в последнюю долю секунды почему-то став гнилостно-красным. В этом проблеске старпом показалась трупом из фильмов ужасов.

Перед ее глазами стремительно рос прямоугольник Ничто. Всегда, даже в самой темной пещере, люди видят световые искры и пятна - эхо работы мозга. Но здесь, в Тьме, не существовало ни одной такой искры.

Полная, непредставляемая чернота.

Небытие.

Голос, который не был голосом:

- Начинаем новый урок.

Беззащитное сознание, подчиняясь ранее заложенной программе, отозвалось беззвучно, для проформы:

- Да.

На Тьме, словно на школьной доске, начали проявляться контуры новой воронки - бесцветной и неопрятной. На ее стенах медленно, передергиваясь, плыли какие-то аналоги обычных надписей. Они вгрызались в человеческое "Я", скапливались в подсознании - как радиоактивные, смертоносные отходы.

И первым, традиционным было: "Подчиняйся. Подчиняйся. Не помни днем то, что знаешь сейчас. Бойся МЕНЯ. Бойся не подчиниться МНЕ. Бойся не угодить МНЕ. Бойся..."

Глава 2. О всем явном и кое о чем закулисном

От "Титана" отделились штатно. Разгон шел по графику. Мрачный экипаж был перегружен работой. Разговоры шли такие, что, имей слова чуть-чуть побольше силы - и от Министерства Космоса осталась бы лишь оплавленная воронка.

Это настроение, как инфекция, передалось даже морским свинкам и крысам в виварии. Они все время хандрили. А главное - начинали визжать при приближении Инги Петере, не желали пожирать то, что она приносила. Медик-1, смачно ругаясь, был вынужден перекинуть Ингу на профилактику медкибернетики. Правда, перед этим он все-таки затолкал свою помощницу под комплексное медобследование. Но опять не нашел в ней ни малейших отклонений.

Оставалось считать, что приключение Петере и виварные истерики не связаны друг с другом.

Сразу же выяснилось, что медик-2 работает с техникой даже лучше, чем сам Алексеев. Поэтому новое - нештатное - распределение обязанностей закрепилось само собой. То есть на планетолете произошла еще одна мелкая странность - из числа тех пустяков, которые образованные люди старательно не замечают. И уж тем более не пытаются хоть как-то их проанализировать.

Капитан, естественно, не был поставлен в известность - происходящее полностью входило в компетенцию медотсека. Алексеев также не спешил докладывать наверх и о новой, ледяной молчаливости Инги. В конце концов, прибалтка и раньше редко бывала душой компаний, а тут пережить такое... Раз мента-зондирование не показало серьезных отклонений в психике - значит, не о чем и думать.

Единственный момент - то есть случай, - который все-таки был способен насторожить медика-1, остался ему неизвестен. А дело касалось Игоря Павлецкого, первого пилота десантного катера.

До Сатурна Игорь мирно спал в "ящике", но сейчас завалиться обратно не мог - всех людей, обычно ненужных на этом этапе полета, сейчас слишком часто использовали на малоквалифицированном подхвате. Свое недовольство ситуацией пилот тушил в спортзале. И на пятый день отделения от "Титана" перестарался: чуть ли не к своей радости получил неплохое растяжение на левой ноге. Добровольно приковылял в медотсек, небрежно расселся на матово-белой кушетке и протянул:

- До-ок, а нельзя ли, как премию за сознательность, задействовать даму?

Алексеев хмыкнул. Но ему как раз было нужно идти к капитану - а несложная работа совсем не помешает девчонке, "которую эти преподаватели и не могли научить чему-нибудь по-настоящему". Поэтому медик-1 вызвал Ингу, отдыхавшую в своей каюте.

На "Титане" Игорь общался со всеми - кроме собственного экипажа. А с тех пор был слишком загружен и делами, и избавлением от отрицательных эмоций. Так что для него время более близкого знакомства с коллегами - даже девушками наступало только вот такими урывками, как сейчас.

Медик-2 возникла на фоне искрящейся, белой двери - невысокая, хрупкая. Стерильный, белоснежный комбинезон. Лицо такое же стерильное, бесстрастное.

Она беззвучно подошла. Остановилась.

- Это больной. Обслужи.

Легкий кивок головой. Ни эмоций, ни мыслей нет даже на дне зрачков. Глаза машины.

Игорь рассматривал Петере несколько растерянно.

- Справишься без меня?

- Да, - ответ безапелляционный.

Хотя Ингой не задано ни одного вопроса о заболевании. И смотрит она мимо пациента.

Ситуация задевала самолюбие Игоря все сильнее. Он даже раздосадованно щелкнул пальцами, сам не заметив этого движения. Зато его увидел Петр Сергеевич - и вышел, понимающе усмехаясь. Он решил, что пилот недавно предпринимал безуспешную попытку пристыковаться к медику-2. И считал, что любой любовный роман пойдет на пользу подчиненной.

Инга сделала вид, что не отсекла жеста Игоря. Мгновенно прикрепила датчики к ноге пилота - при этом умудрившись ни разу не коснуться чужой кожи. Не глядя, быстро ткнула в пару нужных кнопок на пульте.

Интерес Игоря к девушке пропадал все быстрее. И заменялся враждебностью. Зато, по мере угасания амурных проектов парня, поведение медика-2 делалось все менее презрительным. Правда, сознательно уловить эти перемены мог лишь предельно внимательный, умеющий читать по машинно-бесстрастным лицам, человек. Но подсознательно замечал - любой: в комнате постепенно менялась сама атмосфера.

Поэтому недоброжелательность Игоря вскоре стала странной: она то ли росла, то ли испарялась - этого не мог понять сам ее обладатель, который все больше запутывался в ситуации (хотя той вроде бы и вообще не было...). Наконец, чтобы хоть как-то изменить положение, бывшее для него предельно дурацким, он пробормотал:

- Вам следовало бы вести себя посочувственнее.

- Вы вызываете меня на контакт? Это можно было бы сделать и умнее.

- А за хамство можно и поплатиться. Физически я сильнее. - Разговор с самого начала шел какой-то нелепый, не такой, каким он должен был бы быть по представлениям Игоря.

Инга усмехнулась. Их зрачки на долю секунды встретились. Пилот ничего не успел прочесть в глазах медика-2. Да и было ли что там читать? Но ей вполне хватило этого кусочка мига.

Легкая, призрачная улыбка.

- Сильнее? - Петере протянула тонкую руку с профессионально гибкими пальцами. Они сжали кисть пилота, моментально напомнив ему клещи манипулятора.

Уклоняться от этого вызова не стоило. Игорь, по примеру Инги уперев локоть в медицинский столик, попытался пригнуть ее руку к его крышке. И в огромном замешательстве понял, что не может. Давит изо всех сил - а не в состоянии выиграть даже миллиметр.

Недоумение, сбитость с курса достигли апогея.

Руки противника неожиданно разомкнулись, и Игорь больно ударился костяшками о стеклопластик стола. Потирая ушиб, покачал головой:

- Сильна, - в его голосе, помимо обиды поражения, чувствовалось искреннее уважение к такому неоспоримому достоинству, - но ты не знаешь, почему мы с тобой разговариваем вот так?

Инга навсегда перестала быть для него салагой.

- Знаю. --Опять ни кивка, ни другого движения. Но на этот раз в неподвижности Петере не было уже ничего оскорбительного.

- Почему?

- Потому что ты ребенок. - Непроницаемо-насмешливые зрачки смотрели в его глаза на этот раз достаточно долго. Ирония в них была острой, колкой, но совсем не обидной. Не враждебной. - Вначале твое поведение серьезно оттолкнуло меня. Но потом, кажется, уже я погладила против шерстки. Как, будем продолжать или все же кончим?

- Кончим, - усмехнулся Игорь. Конечно, никакой нормальный человек не захочет к себе такого покровительственного, игривого отношения, с каким он ее встретил.

- Будем друзьями?

В ответ на ее лице мелькнула тень то ли усмешки, то ли улыбки.

- Конечно.

Она так же ловко, опять ни разу не коснувшись кожи, сняла датчики:

- Все. Одни сутки постельного режима для закрепления результатов.

Игорь удивленно и машинально глянул вниз. Кушетка убирала под себя что-то типа щупальцев. Оказывается, его уже давно лечили - а он не замечал. Внимания не обращал. Молодец!

- Новшество?

- Почти да. Возьми программу для кибер-массажиста твоей каюты.

Беря прозрачный, обманчиво хрупкий листок без всяких видимых знаков, пилот не удержался:

- А медик-1, по-твоему, тоже ребенок?

- Увы, нет. - Опять усмешка, скрывающая чувства так же надежно, как полное спокойствие. Игорь в ответ тоже усмехнулся - немного неловко.

Нет, что ни говори, женщин не понять. Пилот зачем-то отсалютовал и, прихрамывая, вышел из медотсека.

Спустя примерно часа два после этого разговора на мостике состоялась другая, гораздо более неприятная для участников беседа. Истомин наседал на Сержа (Сергея Желтовских, главного кибернетика):

- Итак, ФВМ* мало исчерпывающих данных, она запрашивает даже черт не знает какие параметры, применяя для них некие не существующие в нормальных программах коды?

* Фотонно-вычислительная машина.

Серж улыбнулся как кинозвезда, сверкнул зелеными девичьими глазищами:

- Кэп, подобное бывало. Любой приличный компьютер считает делом чести время от времени устраивать фокусы. Просто сейчас это немножко затянулось, и я сообщаю вам - чтобы не вышло недоразумений.

Артур оставил без внимания гусарский взмах руки с зажатым в ней световым кибер-пером. Сказал тоном самого заплесневелого бюрократа:

- А не забывает ли главный кибернетик добавить, что ему в этой ситуации нелегко поручиться за блок фундаментальных программ, за автомат-рефлексы, за то, наконец, что он знает все индексы ввода и вывода данных? - Серж пытался проковырять металлопластик пола носком форменного ботинка. - Я еще помню, что подобное может вызываться созданием информационных контуров, о которых не подозревает горе-кибернетик?

Серж с самого начала мужественно боролся с желанием сесть, закинуть ноги на пульт и взять в рот светоперо - так как на космических кораблях в числе многого другого запрещены и сигареты. Но после этих слов капитана он вполне вспомнил о приличиях, и его круглое лицо порозовело. Весело-саркастическая улыбочка стала уморительно-виноватой, в глазах объявилось печально-смешное выражение. Артур продолжал глядеть в мнимую, розовую глубину экрана курсографа. Там между золотистых шариков-планет тянулась черная паутинка - трасса "Дальнего". Она идеально совпадала с пунктиром, недавно заново проложенным до облака Оорта (ох и мороки было!). Впрочем, сейчас экран настроен на максимальный масштаб, и даже очень крупное отклонение было бы визуально незаметным...

- Даю два дня. Если за это время компьютер не придет в норму... Металлическая дверь, которая была немногим толще листа бумаги, ушла в паз, и в рубку, дежурно улыбаясь, шагнула старпом. - Нина Сергеевна поможет вам выверить основные программы.

Серж страдальчески скривился. Он понимал, что неожиданное подкрепление в основном будет надзирать за работой. Рагозина, еще толком не разобравшись, в чем дело, с готовностью кивнула:

- Если проверка большая, практичнее начать ее с завтрашнего утра.

Артур покосился на табло времени. Двадцать два ноль-ноль. Время начала вахты старпома. Он молча сел за ходовой компьютер. Минута работы - и все автоматы "Дальнего" могли уже только поддерживать текущий режим полета, став неспособными ввести хотя бы малейшее изменение в работу любой, самой малозначащей системы корабля. Этот спецрежим мог устанавливаться и отменяться только по особому капитанскому коду.

За спиной Артура Серж склонился к уху Рагозиной и прошептал не только на весь мостик - на всю рубку:

- Представляете, у нас на борту диверс... - Под капитанским взглядом он моментально зачах и остался стоять в самой нелепой позе - двухметровая нескладная башня, склонившаяся к невысокой аккуратной женщине. Нина успокаивающе кивнула Артуру - мол, я знаю цену подобному трепу. Истомин вышел в коридор, основательно пожалев о том, что дверью на планетолетах не хлопнуть при любом желании. Господи, какого черта почти у всех космолетчиков общетехнарский дефект - мозгов хватает только на машины?!

Думать о том, что придется сделать после двух дней бесполезной проверки, не хотелось. Почему бесполезной? Так, милое предчувствие плюс логика... Лететь с полуисправным компьютером - смертельно опасно. А за досрочное возвращение из такого престижного полета платят отставкой без пенсии. Ладно, в отставке хоть трупов на совести не будет.

- Дур-рацкий рейд! - Слова поглотились стенами корабля. Как будто их и не сказано. А еще об одном нелепом моменте ситуации капитан вообще не думал потому что воспринимал его как неизбежность. То есть как норму.

Проверку ходового компьютера придется проводить при помощи других компьютеров - а они объединены в сеть. То есть любое тестирование на корабле априори не может быть стопроцентно надежным. Правда, общие, глобальные сбои немалая редкость, но половина погибших планетолетов - именно их жертвы. Уж если случилось что-то подобное - это финал. Экипажу не помогут никакие чудеса знания и героизма. Слишком сложны программы - тысяч людей не хватит, чтоб разобраться в них вручную...

Но земляне пока не привыкли к размышлениям о своей немного странной роли правителя, полностью контролируемого собственными слугами.

ПОКА не привыкли.

А Серж вообще выпорхнул из рубки веселеньким. Компьютерный бунт? Оставим сказочки детям. А диверсантов - писателям. С ним, Сержем, так хорошо знающим машины (конечно, настолько хорошо, насколько может человек), беды не будет. Ну да, базовые программы для них он писать не в состоянии - без огромных космодромных компьютеров на это никто не способен. И что?

Не было в его личном опыте серьезных неприятностей от техники. А чужой пример всегда неубедителен. Коварные замыслы машин... О, как будут глядеть девушки! И приятелям недурно рассказать - одновременно жуя вкусную котлетку.

Так выглядела сцена действия, видимая разным человеческим глазам, но не соединяемая ими в одно целое. А за кулисами... За кулисами скрывалась полная глупость. По крайней мере XXIII век именно так называл все сорта сил, в сферу которых попал "Дальний".

Но силы действовали - не реагируя ни на убеждения масс, ни на теории ученых.

Силы действовали...

Два часа ночи. Артур проснулся час назад и уже чуть не провертел ворсистый пластик койки. Наконец встал, сам не зная зачем, надел комбинезон. Подошел к панели с датчиками.

На "Дальнем" существовали образцовый порядок и покой.

Но какая-то сила волокла капитана в коридор. Что-то подобное было с ним было в детстве - когда мать разбилась на флайере, и он, мальчишка, еще ничего не знал, но почему-то рвался куда-то бежать...

Пустые коридоры. Тишина. Истомин шел туда, куда несли ноги. Подошвы мягко приклеивались к полу и так же мягко отклеивались. Сейчас, в пассивной фазе разгона, на корабле была небольшая тяжесть - но тело все равно легкое, как в дурном сне.

Нет, сейчас все совсем не так, как тогда, - в детстве все было по-другому. Нет того инфернального, непередаваемого ужаса, а просто что-то тянет, тащит за собой, и ноги... ноги идут явно к двигателям.

По позвоночнику прочертила ледяная игла. Это уже из-за направления путешествия. Теперь капитан и сам заторопился вперед - боясь, что его ведет предчувствие. Он вполне допускал, что подсознание иногда может обработать некий объем информации и выдать результат через эмоции - например, через желание.

Вот и последняя развилка коридора. Взгляд направо - там склады оборудования и запчастей. Взгляд налево... Артуру показалось, что в этом проходе, выкрашенном в отупляюще яркий алый цвет, мелькнула человеческая фигура.

Бросок в этот переход, ведущий к галерее сообщения с двигателями. Металлическая труба освещена частыми, мигающими бордовыми огнями. Их отражения сверкают в краске стен. "Хулиганье! Кто развлекается?!" Капитан мчался и предвкушал, как догоняет этого некто и хорошенько его бьет. Желание мордобоя было огромным, неконтролируемым. Артур на миг испугался его, но потом заставил себя на бегу расхохотаться: "Нервы! Я психую, почти все время втихаря психую. Отсюда глупые мысли".

Он продолжал нестись вперед. Все же за двигатели страшновато всегда - не только сейчас, а и тогда, когда на корабле все в порядке.

У комингса галереи сообщения явственно мелькнула чья-то спина. И Артур был готов поклясться, что это не тот человек, которого он заметил в первый раз.

Положение ухудшалось. Капитан приостановился, пытаясь сообразить хоть что-то. Голова работала непривычно плохо.

Его сильно толкнули сзади. Он обернулся.

Пустота. До самого изгиба коридора-трубы - красный свет и красная краска на металле.

Рот стал сухим. Артур рефлекторно попытался шагнуть назад, к центру планетолета - и уперся в невидимое.

Он шагнул к двигателям. Нормально. Попытался вернуться на старое место - и опять уткнулся в стену: идиотскую, невозможную, но эффективную. И последовавшую за ним.

Оставалось стоять или идти к двигателям. К двигателям. Страх за них снова хлынул в сознание - словно кто-то залил в человеческий мозг конкретно эту эмоцию. И капитан снова побежал. Ужас - сзади и впереди. Но впереди - сильнее.

Сама галерея сообщения освещена нормально, по-солнечному. И - пуста. Артур остановился.

Через каждые два метра на стенах лениво мигают табло с цифрами показывают уровень радиации. Он нормален, чуть выше привычного фона, но в сравнительно безопасных пределах. Для работ при нем не положен даже скафандр.

И вдруг вся спокойная умиротворяющая сцена резко изменилась. По металлу, по воздуху прошла конвульсия - словно сверху вниз пронесся клок раскаленного газа. И...

На стенах бегали несимпатичные, свинцово-фиолетовые всплески мерцания. Откуда-то появилась толпа медленно идущих людей в серо-синих хламидах до пола. Заклубился бесцветный, не ощущаемый кожей туман.

Страх за двигатели разом исчез - не вынес этого "пейзажа". Артур, смутно сознавая, что с его мозгом творится неладное, помотал головой, глянул назад.

Там была точно такая же толпа. И у всех в ней - нет лиц. Просто овалы из шершавой, испещренной чудовищными порами кожи.

"Бред..." - Капитан, не понимая, что делает, протянул руку к одной из фигур, коснулся чего-то липкого, теплого, но не остающегося на пальцах. Посмотрел на свою руку, на безликого человека.

Вернуться назад не удастся. Впереди - двигатели. Может, эти существа и не причинили им вреда, но... "О чем я думаю? А, тогда на "Титане" Валера говорил, что... Или Боб?.. Если увидишь летящую кошку, поверь глазам, а не общим мнениям - так кто-то писал?.. А вчерашний суп был..."

В голове - туман. То, что что-то неладно и с мышлением, и с психикой, совсем не тревожит, хотя и неприятно. Потом Артур понял, что вот-вот сядет на пол и истерически расхохочется. А откуда-то снаружи в мысли просачивался приказ идти вперед. Но разладившийся мозг уже не мог выполнять команды так послушно, как до этого. Артур двинулся дальше - но вяло, больше занятый собой, а не окружающим.

Высокие фигуры упруго, монотонно качались. Тишина. На стенах - какие-то беловатые, поблескивающие барельефы перекошенных лиц. Мертвых лиц... Толпа становится все плотнее и плотнее... Липкие фигуры все время касаются Артура. Они стали идентичны ему... Но это не важно. Так же как и то, что он, Артур, уничтожил бы "Дальний" - если б добрался до двигателей. Да, именно так: добежал бы, боясь взрыва, а потом бы взорвал. Просто не смог бы не сделать этого.

Но сейчас капитана не пугало даже это знание. Он прекрасно понимал, что происходящее - чудовищно, что потом будет ужас, может, даже самоубийство. Но это - в будущем. Потом. Сейчас это так же не важно, как и остальное. Артур не чувствовал и не оценивал. И знал, что его состояние страшно и противоестественно. Но и это не пугало. Да, кто-то пытается манипулировать его мозгом - теперь это чувствовалось так же четко, как существование обеих ног. Но было безразлично.

Его психика вывихнулась, и в этот вывих как-то просочилась информация: недавно так манипулировали сознанием Рагозиной. И старпом ходила в этот же путь к двигателям, к смерти корабля. "Мысли оператора, что ли", - подумал Артур. А потом с тем же безразличием прикинул: теперь вряд ли удастся выполнить инструкции и взорвать "Дальний"...

И все это время он рефлекторно шел среди студенистых, уже начавших оплывать фигур. Лилово-серый, застоявшийся полумрак - просто какое-то световое болото. С потолка свешивается что-то похожее на щупальца, мечутся какие-то косые тени... Во всем происходящем присутствовало слишком много театральщины но от нее не было ни смешно, ни страшно...

И тут же - реакция на человеческие мысли? - все мгновенно изменилось. Теперь каждая рука, шевелящая корявыми гнилыми пальцами, была беспредельно естественной - вплоть до черной каймы под синеватыми, обкусанными ногтями.

Но и это все равно...

Наконец - Д-камера. Шкафы со скафандрами. И они, и пульты, и дверь в тамбур у двигателей покрыты чем-то вроде застывшей фосфоресцирующей слизи. Она все склеила, не дает открыть замок тамбура. Что-то такое и ожидалось.

Капитан без особого рвения, по обязанности, попытался сдирать слизь ногтями, потом зубами. На ней не осталось следа, а во рту - вкуса. Артур проверил, не может ли вернуться назад, к себе в каюту - нет, не получается.

Несомненно, лилово-серым химерам, болтающимся под потолком, зловещим черным сгусткам и хлюпанью, поднимающемуся будто из Тартара, надлежало находиться в готическом храме, а не на борту новехонького фотонного планетолета. А приборы, между прочим, отмечают, что окружающее в норме! Бред, дурной сон, сон... Под потолком качается бесцветная пелена... она словно живая... сон, бред... появляется какой-то монстр, им хотят напугать, ведь когда страх, тогда тобой снова станут полностью управлять... Но страха нет, все безразлично... пелена превращается в универсально кривое зеркало, точнее, в его лоскутья... тени сгущаются... хрипящее шипение... сон... бред... кто-то хочет разбудить, но все равно, спать или нет, а сон сильнее кого-то...

И тут пришел КОШМАР. Он был настолько чужд миру человека, что даже не смог найти прочного места в мозге (люди с трудом воспринимают и еще хуже запоминают непривычные ощущения - от тех остается только знание о том, что было нечто прекрасное или страшное).

Происходившее не выразить даже ассоциациями - нет здесь ассоциаций. Никаких.

Тогда, когда Артур умирал и его сознание уже совсем "задохнулось" в "петле", пришла помощь. Он смутно ощутил, что кто-то посторонний отдает ему свои силы, одновременно устанавливая барьер между человеческим мозгом и тем, нападающим чужим. Если бы не этот второй Некто, капитан не выдержал бы натиска "хруста" - безликого, как ком смога в сумерках.

Когда все кончилось, он просто потерял сознание - лежал посредине Д-камеры, вцепившись содранными в кровь руками в чуть-чуть ребристый металл пола. То "неощутимое", что успело "окружить", "завернуть" человека в себя еще во время ужина, сейчас "уходило", "рассеивалось" - точнее, рвались связи с ним, и это воспринималось как уход... Оно выполнило свою роль: заставило увидеть, почувствовать кошмары, врасти в них - то есть ввело мозг в не запланированный первым Некто полуступор. И этим помешало полному подчинению Артура. А потом постепенно "подходило" все ближе к сознанию землянина - пока наконец его "Я" не вцепилось в это второе Нечто...

Да, в течение кошмара Артур был не настолько пассивен, как считал сам. Просто по его личности прошла трещина, и понимание с интеллектом оказались по одну ее сторону, а все остальное - по другую. Эта трещина пришлась очень, очень кстати - иначе сумасшествие оказалось бы не временным. Обычная человеческая психика не переносит внезапного открытия своего подсознания. Она очень поверхностна.

Вторая часть Артура и сумела объединиться с защитой.

Такой процесс может быть только добровольным - иначе спасаемый немедленно попадет в полную зависимость от второго Нечто, став его куклой. А Оно не хотело марионеток...

Человеку можно и нужно помочь, протянуть невидимую руку там, где ему в одиночку не пройти. Но именно - протянуть руку. Иначе нарушается свобода его выбора.

Артур лежал на полу - как ненужная тряпка. Невидимая, словно бы не ощущающаяся (как вроде бы незаметная радиация) сила милосердно блокировала в его мозге самое страшное - то, воспоминания о чем свели бы с ума сразу, при пробуждении... Пусть это хранится в тайниках, когда-нибудь тот, кто ныне человек, дорастет до того, чтоб вскрыть их - и не умереть.

Озр не потеряла доли секунды на удивление и радость - одновременно с восстановлением сознания она вскочила с непривычно теплого пола.

Легкая тяжесть - явно центробежная. Комната сияет зеркальным металлом, переполнена кислородом. Слабоватая, но явно непереносимая для белковых существ радиация. Рядом - что-то искусственное, нелепое и потрепанное.

Поля-щупы киборга беспрепятственно прошли через эту черно-оранжевую, словно изъеденную проказой поверхность, наполнили собой аппарат. О Тьма! Он сделан из однофазного сплава. И во всех приборах - ни подобия вакуум-полевых* контуров или глюонных** энергопреобразователей.

* Особые структуры слегка возбужденного вакуума (виртуальных частиц, так называемого моря Дирака); техника Координатории базировалась на их использовании.

** Глюоны - частицы, связывающие кварки между собой.

Такой примитив не может использоваться Координаторией ни при каких условиях - значит, аппарат чужой.

Чужой.

Первый реальный контакт с другим разумом. Примитивным, явно еле-еле выкарабкавшимся в Бездну и, по всем философским теориям, - полузвериным, абсолютно неценным.

Командор не имела информации ни о чужаках, ни о том, как она к ним попала. Немедленные действия гарантировали обилие просчетов. А сложившаяся ситуация хоть и была паршивой, но тем не менее не воняла взрывом* - следовательно, время на ее изучение есть.

* Аналог земного "не пахнет жареным" (жарг. Десанта)

В помещении - две двери. Озр быстро подошла к той, за которой чувствовалось отдаленное присутствие живого. Нашла в стене выход какого-то невообразимо ненадежного устройства. Оказалось, что оно связано с невероятно, идиотски тотальной компьютерной сетью. Детально разбираться в ней Озр пока не стала - просто превратилась в ее придаток.

Командор быстро нашла то, что и должно было присутствовать (при таком маразме) на этом корабле: видеодатчики в соседнем помещении.

Она увидела соседний отсек как бы с потолка. Невообразимо огромный (на взгляд Десантника) ангар. Он переполнен скверными, медлительными механизмами, хаотическими вибрациями и расслабляюще комфортным микроклиматом. Среди всего этого неловко двигалось несколько людей - с непривычными оттенками волос, не теми чертами лиц и с прочими чужими мелочами во внешности.

Озр снова активировала поля-щупы, протянула их сквозь дверь, очень осторожно коснулась ими ближайшего аборигена. Хотя практически не сомневалась, что тот не в состоянии почувствовать даже собственной агонии. Вряд ли контакт с их расой будет полезным и интересным.

Инопланетянин действительно не замечал, что кто-то влез в его организм, сканирует, ощупывает каждый орган, каждую мышцу.

Биологически местные люди отличались от кабинщиков** очень незначительно. Странно. Может, человечество Координатории не имело генетических изменений примерно со сходного этапа своего развития? Биосоциологи утверждают совсем другое, но им не стоит верить уж особо истово.

** Жаргонное (Десантное) название нормальных граждан Координатории, то есть некиборгов; обжитые планеты были связаны друг с другом нуль-туннелями (Н-кабинами), и звездолеты применялись лишь для исследовательских полетов или для перевозки автоматических строительных комплексов, без участия человека строивших Н-станции на подлежащих освоению мирах.

Увидев, что двое чужаков пошли к дверям, за которыми она стояла, Командор прыжком перелетела к противоположному выходу из своего помещения. Замок в дверях был сложно-примитивен - как и все местное оборудование. Поля-манипуляторы открыли его за долю секунды.

Озр проскочила в коридор так стремительно, что переполненная радиацией и озоном атмосфера дезинфекционного ангара не успела толком попасть наружу. Сразу же остановилась, одновременно ориентируясь и подавая на все соседние видеокамеры ложную информацию.

Так. В том направлении внутрикорабельные поля хранят следы чисто эпизодического посещения людей. Значит, туда.

Она быстро, бесшумно шла среди голубого пластика. Слишком плотный воздух (плюс обилие разнообразных датчиков) заставлял передвигаться с умеренной скоростью. В лицо дул искусственный, душистый ветер. Сибаритство.

Маразм.

Но для того, что Командор обнаружила за очередным поворотом, даже эти слова оказались слишком мягкими.

Обе стены, пол и потолок занимала огромная, видимо достаточно качественная для глаз хозяев, топография. Пышный, пьяный от солнца лес. Зелень внизу и вокруг, призрачные травы пытаются обвить ноги, голубизна - в небе. Невидимые для человека - но не для киборга - динамики транслируют тихую разноголосицу то ли зверей, то ли птиц - Озр не знала, кто живет на родине чужаков.

Конечно, пейзаж красивый. Она любила такие - на планетах.

Почти все эмоции - признак слабости. Но те, которые сейчас испытывала Командор, не принадлежали к этому основному подмножеству чувств. Ее передергивало от отвращения к инопланетянам. Космолетчики! Сидят за ширмочками миражей. В Бездну надо врасти, слиться с ней. А если на это не хватает твоей психической устойчивости - выбери Другое местопребывание.

Явно слабая, никчемная культура.

Озр дошла до складов. С удобством устроившись между контейнерами с запчастями, занялась спокойным, подробным анализом ситуации. С самого ее начала.

Если отбросить массу сложнейших и не важных для человека - но не для Десантника - подробностей типа интенсивности окружающих полей, режима работы техники и т. д., то все начиналось вот так...

Катер вонзился в атмосферу. Нормальная звездная система, самая обычная планета (кольца вокруг - невелика редкость в Галактике). И разумеется, нигде никакого намека на цивилизацию - что в несчетный раз полностью подтверждало тезис об уникальности разума Координатории.

Поблизости - ни одной черной дыры или любого другого сложного* объекта. То есть здесь спокойный район Бездны - из тех, в которых сложно сдохнуть любому недотепе**.

* То есть сложного для понимания, анализа, имеющего ненормальные физические константы (жарг. Десанта).

** Киборги и их оснащение практически неуязвимы для условий обычного Космоса. Десантники гибнут на забарьерном (сверхсветовом) режиме полета, при исследовании сложных объектов, явлений и т. д.; недотепа - недотепа не по земным, а по Десантным меркам.

Но Командор, разумеется, все же была настороже: эта привычка въелась в нее сильнее, чем радиация.

В кабине так же темно, как и снаружи. Машина шла ровно - метановый, тяжелый от скорости лед не мог заставить ее даже чуть-чуть дрогнуть. Это был полет поперек потоков урагана, но человеку, не обладающему зрением Десантника, показалось бы, что катер впаялся, врос в неподвижную массу черноты.

А в следующий квант времени катер оказался рассеченным на несколько частей. Что-то неуловимое расправилось с десятифазным алмазом корпуса так легко, как луч рентгеновского лазера - с папиросной бумагой. В лицо Командора кинулись холод, вонь атмосферы.

Озр падала на дно мертвой, черной вязкости, швырявшей ее по сторонам. И знала, что это - конец. Смерть. Она будет хорошей, мгновенной. Куски корпуса, став самостоятельными, потеряли свою стабильность. Сейчас произойдет взрыв, который выжжет полполушария этой планеты, столкнет ее с орбиты...

Но ничего не было. Половинки катера словно растворились в чреве этого мира, бесследно переварились им, став чем-то безвредным.

Очень скоро Озр стало не до ожидания любых событий. Началась агония сперва почти незаметное, мучительно-длинное, поэтапное умирание сильного организма. Было невозможно поверить, что ничего нельзя сделать, что смерть вот такая: глупая, нелепая, совсем необъяснимая. И было какое-то мучительное, невероятно острое ощущение утраты. Утраты чего?..

На мозг стал накатывать хаос из мыслей и эмоций. Было бесполезно вспоминать о предрешенности скорой гибели любого Десантника, напоминать себе, что ты и так оттянула ее на невероятный срок... Чувства орали все сильнее и сильнее, отгородиться от них не удавалось. Отвлечься, разбираясь в себе, тем более. Эмоции легко понять, когда они хорошо известны. Но Озр была дочерью цивилизации, на язык которой, например, слово "жалость" можно перевести только как "стремление к неполному использованию возможностей кого или чего-либо". Те стороны психики, которые считались атавистическими, квалифицированно подавлялись - не только в Десанте, а в любом другом месте тоже.

Но сейчас эти барьеры не могли устоять. Эмоции рвались из подсознания - и Озр казалось, что она сошла с ума. Что эта часть самая позорная, мерзкая часть гибели - умирание мозга, сумасшествие... Хоть бы упасть, разбиться, прекратить эту пытку, этот хаос, эту боль в голове!!! Неужели она не могла умереть на забарьерке*, все откуда-то знают (или истово надеются?), что это мгновенно, очень легко... (Командор, сидя между контейнерами, вспоминала эти свои переживания с ощущением рациональной гадливости, привычного отторжения.)

* Сверхсветовая скорость, в этом режиме весь рейдер становится пакетом колебаний вакуума, поэтому вполне можно сказать, что звездолет и экипаж сливаются в единый организм (Десантники находятся в полном сознании, системы корабля работают, хотя и в очень своеобразном варианте).

Логически рассуждая, она могла бы и не бороться с собой. Все равно конец, скоро будет только пустота, перед которой смешно и бессмысленно все. Все.

Но сдаться - значит превратиться в воющий от отчаяния ком. В кучу псевдоживых кристаллов, которыми забавляется ветер.

Единственное, что надо, что очень надо сейчас, - не стать таким вот живым трупом. Не стать. Даже на несколько последних минут не стать!

Наплывал туман, он затягивал непривычный, прорвавшийся через все заслоны страх, хаос. Озр изо всех сил старалась не думать. И не чувствовать, как тело становится негибким, странно плотным. Как лед режет ломкую кожу лица, как ветер равнодушно орет в ушах, а воздух постепенно густеет, спрессованный своей собственной тяжестью...

И последняя, яркая вспышка сознания: Сердце Бездны.

Легенда, неизвестно почему вспомнившаяся в последний момент. О том, что где-то в глубинах Мироздания скрыто его Сердце, то, что дает ему жизнь. И добравшиеся до Сердца становятся бессмертными... Смешная, древняя легенда Десанта.

Потом, кажется, был провал. Или нет, в мозг влился какой-то кошмар. Тяжелый, как нейтронное вещество, и неуловимый, как газ в туманности. Он длился... Или вообще не длился, а сразу исчез?

Что бы там ни было, все вдруг обернулось полом чужого корабля. И объяснений этому нет.

Через день Озр, не покидая склада, знала базу лучше, чем кто-либо из людей. Командору было известно ВСЕ о ней. Ведь так просто влезть в компьютерные коммуникации, добраться в них до чего угодно - несмотря на неуклюжие попытки землян заблокировать часть информации...

Насыщенность "Титана" автоматикой, централизация ее управления попросту ужасали. Конечно, люди не киборги и не смогут обойтись минимумом машин, но... Для каких чертей им, например, автоматические двери?! Сбой в механизме, и что тогда?.. А уж о сложности комплекса ФВМ лучше и не упоминать. Компьютерам Десанта, созданным по гораздо более надежным технологиям, не доверялось и десятой доли функций мозга земной машины. И уж, естественно, при их поломке экипаж обычно был в состоянии, пусть даже и с диким перенапряжением, довести звездолет до дома.

Да, для белковых существ полет в Бездне - невероятно сложное и рискованное дело. Усугубленное ненужными, созданными ради комфорта опасностями. Теми самыми, о которых их авторы умудряются совершенно не думать.

Земляне еще не поняли, что в рейде хватает проблем помимо твоего собственного корабля. Здесь еще недостаточно испытали на своих шкурах те эксперименты, которые космос проводит над машинами.

Хозяева "Титана" вначале заинтересовали Командора в качестве курьеза. Но в ходе дела выяснилось, что с этой цивилизацией, как и везде в Бездне, все очень непросто. Конечно, появись тут средний житель Координатории, он подогнал бы факты под прописные истины. Но у Озр способность к демагогии была развита очень слабо.

Итоговое мнение о землянах было таким. Находятся в самом начале технического прогресса, головы полны чепухи, но кое-кто мыслит получше, чем многие из кабинщиков (!). Смелы, как дети, играющие с огнем. Если б некоторых из них поднатаскать, а главное - переменить им тела, эти люди стали бы нормальными Десантниками. ("Поднатаскать" означало не только забить в мозги нужный объем информации, но и научить методам психического самоконтроля, ликвидировать предрассудки типа тоски по родине и т. д.)

В общем, в свое время Бездна всему научит их цивилизацию.

Но главное - их мышление не имело качественного отличия от мышления Озр! Вначале она отказывалась поверить в такое. Но факты не желали реагировать на ее мнения. После периода полной, непередаваемой растерянности нашелся ответ. И он оказался пощечиной всем теоретикам Великого Развития.

Сознание состоит из интеллекта, эмоций и ощущений. Накопление информации (то есть прогресс) влияет главным образом на интеллект и частично - на эмоции. Все эти перемены идут как бы в одной плоскости - человек видит и ощущает мир по-прежнему. А качественные метаморфозы, видимо, должны базироваться на том, что ни разу не удалось изменить, - на ощущениях, то есть на способе и объеме непосредственного контакта с миром. Очевидно, именно это - база, первоначальная пища для двух других частей триады. Безграмотная часть кабинщиков мнила, что Десантники ощущают гамма- и прочие излучения. Ерунда. Некиборг включает, например, радиометр, и тот телепатически передает информацию в мозг. Тут никто не сомневается, что это - одни знания. А у Озр и ее коллег приборы вмонтированы в тело - вот и вся разница. На заре эпохи искусственные тела пытались наделить полноценными дополнительными чувствами - получая сумасшедших подопытных. Человеческие мозги вели себя как компьютеры, или перегруженные небрежно обработанной информацией, или подключенные к слишком мощному энергоисточнику. Единственное отличие: машины починить удавалось. Какая-то лаборатория вроде бы начала докапываться до методики адаптации сознания, но... Нашелся другой способ - со всех сторон более простой и дешевый.

Киборги, кабинщики, земляне живут в одном и том же измерении мира. О других они только знают.

Раньше Озр не думала о подобных вещах - да они и не были актуальны. На официальную идеологию она не плевала и не молилась - игнорировала как что-то ненужное, в правильности или ошибочности которого недосуг разобраться. Десантники испокон веку существовали вне общества. И были практически дочерней, материально зависимой цивилизацией - или почти цивилизацией. Формально Командора контролировал Верховный Координационный Совет*. Реально Совет регулярно скрежетал зубами от неподконтрольности главы Десанта. Но Бездна глубока...

* Правительство.

Звезды шепнули Озр: прошли миллионы лет. То есть Координатория либо стала непостижимой сверхцивилизацией, либо погибла. Очевидно, все-таки второе: Галактика выглядела по-прежнему пустынной и спокойной.

Время снесло и поглотило сотни планет, склеенных гиперпространственными туннелями; миллиарды и миллиарды людей, точно знавших, что с ними будет через год, через десять лет - интересно, а попала ли в это тотальное планирование гибель их мира? И исчезли возникающие из их среды киборги, рассеянные по кораблям, полностью подчиненные власти Случая и командора*. Не стало никого. И тех, кого регулярно отправляли на Контроль Мыслей. И тех, кто следовал неофициальному Кодексу Десанта, за нарушение которого убивал или экипаж, или Бездна. (Из-за признания любого его пункта кабинщика мигом сунули бы в стирку мозга.) Интересно, какое требование все-таки забыли включить и в официальные, и в неофициальные законы? Нарушение чего зафиксировано всеобщей смертью?

* Командор - испокон веку "первый среди равных".

Непривычные мысли. Озр всегда считала, что об обществе думать не стоит. Координатория была какой-то призрачной прорвой - из нее шла техника и новички, в нее уходило многое из добытой информации. Десант? Постоишь раз пять у опустевшей камеры аннигилятора и поймешь, что дружба - слишком большая роскошь. Недаром холод вакуума - он и на рейдере, течет между киборгами, в них самих. Тот, кто слишком уж общителен, приветлив, - тому ты настолько безразличен...

У Десантника есть только Бездна.

Честно говоря, гораздо больше, чем судьба Координатора Озр волновали уничтожение катера и механизм ее необычного анабиоза. Но, убедившись в том, что оба вопроса безнадежно темны, Командор вышвырнула их из головы. Профессиональная привычка, весьма необходимая при ее роде занятий.

Таким образом, на повестке дня серьезно стоял только один вопрос будущее. Но зато он был... К этой ситуации трудно подобрать достаточное для нее ругательное определение.

В культуре Земли не было места для Озр. Точнее, места, устраивающего Озр. Бегство в Бездну, одиночество там? Тоже что-то не то. Почему - не разобраться, но таким вот инстинктивным отрицаниям Командор верила безоговорочно.

Все эти размышления о будущем кончились тем же самым - отказом от них. Пусть пока вокруг происходят события, может быть, среди них подвернется выход.

И тут Командор перехватила пресловутую депешу, пришедшую на личную радиостанцию Барлоу.

Локализовать область, из которой шло психогенное излучение, оказалось несложно. Озр не потребовались никакие приборы, благо что "Титан" оно прошивало легче, чем свет - стекло. Она чувствовала этот поток и раньше, но не интересовалась им - раз он на нее не влиял. В Бездне и так слишком много вещей, на которые ты обязан реагировать ради своей жизни.

И это открытие было продолжением серии шоков. Его источник полностью совпадал с приблизительными координатами Планеты Врат. Места, где, по Знанию Космоса*, сцепились, сжали друг другу глотки таинственные Высшие Силы Бездны то ли сверхцивилизации, то ли законы природы. Оттуда в любой момент могла выйти некая опасность, перед которой Координатория была беззащитна. Мало того, по некоторым (и не беспочвенным) версиям толкования Знания, именно эта опасность неминуемо должна была уничтожить всю существующую цивилизацию. (И уничтожила?)

* Иногда, во время нарушений режима забарьерного полета, в головах киборгов сама собой появлялась какая-либо информация; были случаи подтверждения этого Знания; главная трудность в его использовании - правильная интерпретация сведений.

Координаты Планеты Врат Озр узнала от Арга Зелла, капитана "Безумного", буквально накануне своего рейда в Солнечную систему (а интересно, почему Земля не была колонизирована?). Сам Арг не хотел лететь на проверку этого Знания редкий Десантник полезет в глотку не гипотетической, а гарантированной смерти. Командор же немедленно стала прикидывать, как удобнее и безопаснее посмотреть на то, легендарно-гибельное, место. И уже почти обдумала, как надо модифицировать свой рейдер для такой экспедиции...

И вот - снова всплыла Планета Врат. Совпадение? Ситуация становилась все интереснее. Озр на всякий случай выяснила, может ли земная техника обеспечить базу для межзвездного полета. Благо что вскоре пристыковался "Дальний".

Он был тут же обследован - дистанционно и тщательно. Разумеется, для полета в вакуум-состоянии* планетолет оказался категорически непригоден начиная от топологии своих поверхностей и кончая отсутствием чего-либо пригодного для превращения в генераторы забарьерного перехода - в помощники** и т. д. Но Бездна любит парадоксы. "Дальний" - после не особо большой переделки двигателей - вполне мог пройти через Глубокий Черный***.

* Состояние волнового сверхсветового пакета.

** Стабилизирующие устройства; в забарьерном режиме они не дают звездолету утерять целостность, "размазаться" по вакууму.

*** Черный Сектор (обычный мир - Белый Сектор) - структура неясной природы; "лежит" "около" нашего пространства; совершенно не поддается математическому описанию; не является ни гипермиром (он смертелен для кораблей), ни одним из достижимых в лабораториях миров повышенной мерности; рейдерам строжайше запрещено входить в тот тип забарьерного режима, откуда можно "соскользнуть" в Черный; тем более запрещены полеты в самом Секторе хотя официально они считаются полностью невозможными; но Десантники иногда вынуждены "соскальзывать" туда; Черный Сектор имеет разные "глубины" и крайне опасен, поэтому в него лезут только в случае гарантированной смерти в Белом (и то далеко не всегда); в Черном не действует ни один известный физический закон; чем "глубже" полет - тем непредсказуемее его последствия для звездолета и экипажа; Озр трижды бывала в Глубоком Черном.

Такой фокус намного сложнее нормальной забарьерки. Но... Землянин на это сказал бы, что атомный реактор (разумеется, плохо защищенный и неавтоматизированный) можно было бы создать и в Древней Греции. Этому мешала только полнейшая неосведомленность о радиоактивности (и отсутствие поблизости подходящего природного сырья). А вот построить самый обыкновенный автомобиль при той же технической базе было бы намного труднее.

В этой-то ситуации Инга Петере и сгорела в энергоблоке. Озр узнала об этом гораздо раньше землян и вовремя успела к месту происшествия.

Все Десантники в той или иной степени мутируют* в Бездне. За годы полетов у Командора скопилось немало любопытных особенностей - в том числе и оборотничество...

* Речь идет о небиологических мутациях; термин использовался Координаторией для описания изменении, происходящих в Бездне с чем угодно даже с машинами.

Это было наилучшим выходом. Разумеется, не окончательным - но Десантник, брезгующий промежуточными решениями, гибнет в первых рейдах. Да, такое скопление совпадений не нравилось Озр. Но его неиспользование было уж слишком неперспективным.

Войти в среду землян, понаблюдать их поближе. А главное - слетать на Планету Врат, сделав угон корабля гораздо менее варварским поступком. Фактически он будет уже неофициальной услугой, помощью, оказанной слаборазвитой цивилизации.

Эти рассуждения не были ни демагогией, ни попытками успокоить совесть. Командор совершенно искренне считала, что права. Любой нормальный космолетчик только поблагодарит за участие в межзвездном рейде - а с ненормальными пусть разбирается Бездна. И их правительство тоже не должно иметь претензий.

Симулировать кому - очень легкое дело. Только заставь датчики врать нужным тебе образом, вот и все. А за это время в избытке наберешь недостающую информацию о конкретных людях, понаблюдаешь за ними через датчики компьютерной сети (увы, местные досье хоть и ведутся на всех, но не дают представления о человеке). И попутно, не выходя из госпиталя, можно поменять кое-какие программы и схемы компьютеров "Дальнего" - здесь, как и везде, под рукой масса световодов*. Конечно, кое-куда, например, к двигателям, придется сходить лично - там очень много тонкой, тяжелой работы.

* Киборг, прикасаясь к световоду, может передать через него запрограммированное глюонное поле, которое генерируется глюонами, частицами, связывающими между собой кварки; для создания поля глюоны должны находиться в особом типе возбуждения, не встречающемся в естественных условиях); оно может делать что угодно и с веществом, и с физическими полями; программировать изменения в веществе очень тяжело, поэтому в ответственных и тяжелых случаях гораздо лучше работать непосредственно, то есть своими полями-манипуляторами.

"Петере" поправилась.

Очень скоро после этого "Дальний" был полностью готов к Черному Переходу. Отношения с землянами вроде бы налаживались - правда, на обширные личные контакты Командор пока не шла. Главной проблемой здесь оказалась сама Озр - ее привычка к власти. Терпеть и не командовать такими дилетантами, позволять им делать то, что они творят... Приходится.

Маски пока снимать не стоит. Рано.

О попытках взорвать двигатели Командор не подозревала - иначе, ради блага экипажа, она аккуратно применила бы к виновным в них пункт из Кодекса: сумасшедших убивают. Профилактика жесткая, но в Десанте нередко спасительная.

Лампы, скрытые за золотистым "шелком" потолка, заливали кают-компанию планетолета обычно-веселыми лучами. Все выглядело совсем как в нормальном ресторане. Стены сплошь покрыты яркими, "натуральными" коврами. В белых пластиковых "кадках", отверстия которых идеально подогнаны под диаметр конкретного ствола, стояли низенькие деревья. Определить, что и они пластмасса, можно было лишь при прикосновении. Химия дарила этой флоре не только краски, но и запахи жизни.

Между деревьями стояли "нитяные", стандартно-кружевные столики на двух человек. Рядом на ажурных стульях сидели люди в чистеньких комбинезонах.

Тишина и невесомость. Двигатели молчат. Мебель аккуратно приварена к полу, донышки тарелок и упаковок - липкие, желе на тарелках - тоже. Сиденья стульев модифицированные "липучки" двадцатого века. Напитки и на Земле пьются из упаковок, через соломинки. А не терять вилку - вопрос элегантных зажимов и несложного навыка.

Через два часа снова глухо, зло заговорят главные двигатели и разгон вступит в очередную активную фазу. Люди разбредутся по гидроамортизаторам, которые будут трястись, плакать, как треснувшие стеклянные бутылки, и собственные кости тоже начнут казаться стеклянными. Потом эти пять часов кончатся, и двигатели снова станут остывать - лениво, важно. Пятнадцать часов невесомости, в течение которых очередные дежурные влезут в нелепые, неуклюжие скафандры, выберутся в Космос и будут напылять на зеркало главного отражателя новый слой. Иначе часть энергии электронов, раскалывающихся над центром искривленного зеркала, не отразится в безразличный ко всему вакуум, а прорвется обратно, к планетолету, пронесется сквозь двигатель, взрывая его...

Пока новый слой застывает, тот же цикл - разгон-ремонт - повторится сразу на двух вспомогательных двигателях. Только они тянут слабо, даже к полу нормально не прижмут. И - снова невесомость, а потом опять - голос Большого Зеркала...

Покой. Разноцветные желе из хлореллы с великолепными вкусовыми добавками. Так питается и большинство людей на планете - естественная пища покажется им отвратительно неоднородной, трудно пережевываемой и вдобавок химически не сбалансированной.

Капитан опоздал к началу завтрака всего на полторы минуты. Вошел, спокойно поздоровался сразу со всеми. Улыбнулся:

- После еды мне нужны первый пилот планетолета, штурман, старпом, оба кибернетика.

Все упомянутые кивнули, и завтрак продолжился.

Артуру казалось, что сегодня пища абсолютно несъедобна. А время сошло с ума и решило почти остановиться. Он кое-как проглотил свою порцию и вышел.

Его состояние учуяла только Командор, старательно поглощавшая ненужную для нее пищу.

Нина шагнула в рубку и вздрогнула, увидев белесые полумертвые пульты с редкими горящими индикаторами, слепой "хрусталь" всех экранов... Истомин стоял спиной к двери и выглядел манекеном идеального космолетчика, водворенным в макет корабля.

Сзади тихонько свистнул подошедший Олег Ромов, первый пилот планетолета.

От этого звука Артур на миг оцепенел. Вот и все. Буквально до последнего момента пытаешься подобрать более или менее сносную мотивировку для своего приказа. И не можешь. С самого начала знаешь, что не сможешь...

- Мы поворачиваем к "Титану". Объяснения я дам на Земле. Министру Космофлота, лично.

Ольга Лорецкая, штурман, сцепила пальцы и, оттеснив старпома, вышла вперед. Ее невысокая, широкая от гипертрофированных даже для мужчины мышц, фигура напряглась.

- Капитан, мы все требуем данных о ситуации. Дело в неполадках компьютера?

Артур поморщился - и удивился, что еще может реагировать на такой пустяк, как утечка информации:

- Не только. Но я пользуюсь параграфом 368-З*.

* Параграф дает капитану право действовать, ничего не объясняя экипажу, но требуя от людей полного повиновения; применяется в исключительных случаях, так как за его маломотивированное использование капитан выгоняется из Космофлота без пенсии и одновременно отдается под суд Прав Личности.

Тишина. Показалось, что кондиционеры дали сбой. Капитан с трудом обернулся и увидел, что даже "железная Ольга" несколько отмякла... То есть обмякла. "В психушку затолкают... И раз ничего не смогут найти в корабле - то пожизненно. Все, все... Но продолжать рейс с людьми в таких условиях... Может, успею организовать правдоподобную аварию? Куликов же организовал, и ничего, летает. А если все равно учтут, что у меня сестра сошла с ума?!"

- Необходимо срочно рассчитать примерный обратный курс. Его погрешности исправим позже. Разворот планетарными, именно планетарными, двигателями, включаемыми на ми-ни-маль-но-е время. - Артур наконец ухитрился, выдавил из себя спокойную улыбку.

И тут, словно в ответ, дрогнул пол - раньше срока ожило Большое Зеркало. (Озр не теряла время - даже сейчас, когда была уверена, что помешать ей очень и очень сложно.) Все рванулись по креслам, к внезапно страшно ожившим пультам. Старпом так поспешно вдавила клавишу общей тревоги, что сломала ноготь.

Экипаж, уже было занявший рабочие места, разбежался по противоперегрузочным креслам, которые стояли повсюду - просто как дань героическим временам. Ведь локаторы Ли всегда засекали метеориты размером до 15 см на расстояниях до 50000 км, а более мелкий мусор сжигало резонансное поле Брауна. Конечно, планеты и планетоиды - места беспокойные, но в вакууме-то! Аврал там, где десантники уже полстолетия могли вольготно наполнять свои каюты разнообразным плохо закрепленным хламом, плюя на инструкции министерских крыс! Нет, это полное безобразие, рецидив каких-то доисторических времен!

Но ускорение наваливалось - быстрое, нервное. Оно росло вопреки всем мнениям экипажа. И плохо закрепленные предметы в каютах, естественно, воспользовались своим шансом - начали срываться с мест, при случае кроша все, не защищенное от подобных случаев - то есть другую контрабанду.

Пилоты катеров, впрессованные в пухопластик, перебирали все самые изысканные комплименты в адрес своих коллег, так бездарно управляющих планетолетом. Не суметь вовремя чуточку уклониться! Но не все могли выражать свои чувства в таком комфорте. Например, Анна Остапенко, жизо-1, была застигнута в самом начале проверки склада научного оборудования. Пока она пыталась всунуть на место какой-то прибор кометологов (его подозревали в чуть излишней радиоактивности), ее швырнуло на пол. Прибор раскололся на увесистые части, которые начали летать и скакать между дверцами намертво встроенных в отсек шкафов-контейнеров. Остапенко, как могла, добралась до противоперегрузочного кресла, сжалась в нем, уткнувшись расцарапанным лицом в резко пахнущий, покалывающий пластик. Куски прибора временами крушили секцию, магнитную защиту которой не успела восстановить жизо. И воздух вокруг становился все оживленнее.

В кают-компании не выдержало несколько деревьев - оторвавшись от пола, они начали кувыркаться и перекатываться, как безумные инопланетные акробаты. Пластиковая листва отрывалась, ветви ломались. Очень скоро стволы стали давить столики...

В медотсеке Инга при первом толчке удержалась на ногах - в отличие от медика-1. И крайне спокойно заявила:

- Кажется, я плохо заперла одну клетку.

Прежде чем Петр Сергеевич успел внятно приказать не валять дурака, она скрылась за дверью из матово-белого бронированного стекла. (Не все ли равно, откуда управлять кораблем?) Медик-1 лежал в кресле и слушал по интеркому, как звери вопят дурными голосами. И ждал, что вот сейчас сработает комингс и по стеклу двери потечет грязно-коричневая, герметизирующая смола, а там, за всем этим, будут пробоина и пустота. И еще - Петере с перепугу может натворить что угодно. Хотя, с другой стороны, при таких перегрузках трудновато предпринять даже что-либо нужное...

В рубке все шесть человек пытались сделать хоть что-нибудь. Оба кибернетика изо всех сил старались справиться с ходовым компьютером. Но эта работа была чисто символической - свинцово-тяжелые руки парней кое-как то ползали, то мотались (во время вибраций) по пультам. Львиная доля их сил явно уходила на то, чтобы не нажать не ту кнопку. Артур даже пару раз хотел в меру сиюминутных возможностей горла наорать на кибернетиков, потребовав, чтобы они убирали свои лапы к чертовой матери и от греха.

Сам капитан хотел остановить двигатели. Он посмотрел в очередной раз на экран их внутренних параметров - и пальцы стали холодными, а не только свинцовыми, кусками ваты. Голова опустела.

В реакторе начались непонятные, самопроизвольные эволюции плазмы. Еще мгновение - и датчики словно переключились на сумасшедший дом. Бессистемные, к счастью (???) пока бессистемные, скачки показаний, как и сами данные, не лезли ни в какие ворота. "Вот он, результат вчерашнего! Тянул! Ночью надо было будить всех, поворачивать!!! Трус! Покойник и трус!!! Ах, все выключено, ах, все под контролем... Идиот!.."

Компьютер - будь он проклят всем Космосом! - не пропускает ни одной команды. Кнопка аварийного отключения ходовых двигателей, разумеется, опять не срабатывает. Компьютер ее блокирует. По идее, он никак не может этого. Значит, его схема меньше всего походит на изготовленную на заводе и проверенную на "Титане". Только что проверенную. Бред! Перекроить за несколько дней полета то, что переделывают, перепрограммируют на заводах, - за полгода!!! Чушь. Космос это же не пещера из детских сказок. В нем мрут от проклятой техники, мерзкого магнетизма и чего там еще! Но не от чертей, черти все возьми! От объяснимого дохнут люди!!!

Кнопка аварийного полного отключения компьютера (опаснейший шаг в такой ситуации!). Тоже не работает. И мысли скачут все так же. По-прежнему упорно кажется - стоит объяснить происходящее - и оно тут же кончится, не выдержит, так сказать, света знания, сгинет. Классически полное бессилие. Компьютер не может блокировать свое собственное отключение - и преспокойно делает это. Молчит даже аварийная сигнализация - по мнению машин, на корабле все идет в лучших традициях штатных расписаний. В соответствии с программой. Кто-то, скорее всего Серж, грязно, матерно ругается. Нет времени оглянуться, наорать за такое. И самому хочется закричать, набрать слов еще более отвратительных...

На долю секунды все вроде бы пришло в норму.

И немедленно началось самое страшное.

Звезды полыхнули, красно-желто-черными языками и рухнули в глубины Мироздания - или туда провалился планетолет? Пространство вне и внутри "Дальнего" наполнилось серо-черными, бесплотными кусками теней, похожих на взмахи призрачных крыльев. Они сгущались, "уплотнялись", и скоро беспросветная эфемерность растворила планетолет.

Отказали все нормальные чувства. Вокруг не было ничего - ни рубки, ни корабля, ни Космоса, ни тебя самого. Тело перелилось, впиталось в ту же эфемерность и существовало в ней - другое, чуждое, не подвластное ни сознанию, ни ощущениям. И даже это понимание Артур вывел только из соображения: раз он мыслит, то живет, значит, его тело все-таки существует в какой-то апокалиптической форме бытия...

Это состояние было немыслимым, чудовищно тяжелым. Разум не приспособлен к такой среде - настолько отличающейся от всего человеческого, что для мозга она оказалась практически Ничем, хотя не могла не иметь хоть какой-то структуры. Сознание отчаянно цеплялось само за себя, не желая потухать в этом бреду, который даже черным можно было назвать чисто условно. Эфемерность, перевоплотившаяся в Ничто, давила, гасила, не давала ни малейшей опоры слитым с ней человеческим мыслям; структуры, на которых теперь они были записаны, словно сопротивлялись новой организации, стремились уничтожить ее. Или это мысль с непривычки не могла функционировать в Ничто, пыталась покинуть его - пусть и ценой своего уничтожения?

Сознание уходило. Собрать все мысли, не дать им погаснуть было страшно, мучительно, больно. Больно - а ведь тут даже боль не была сама собой, став ощущением вечного, нереального кошмара, от которого не сумеешь даже заледенеть... Человек не мог существовать в этом ужасе, прятавшемся до сих пор где-то около привычного мира - под, над, рядом? И все время - время сюда принесло сознание - казалось, что сил уже нет, что воля больше не может держать жизнь, что это началась сама смерть.

Сгинуть здесь, в этом провале (глубине?) Мироздания, было особенно страшно, неприемлемо...

Но кошмар, видимо, все-таки решил кончиться. Снова полет адских крыл, унесших корабль в страну за миром теней. Только все происходит в обратном порядке: от почти непроницаемого танца сгустков Небытия, пролетов его полотнищ, до редких всплесков-дрожаний. Черно-желто-красные языки звезд. Конец!

Артур без сил то ли сидел, то ли валялся в кресле. Ноги, все тело дрожит. Ботинки - он почему-то думал о них - казались страшно неудобными. Двигатель работал совершенно нормально - об этом докладывал ярко горящий дисплей. Дисплей - единственное, что капитан сейчас был в состоянии разглядеть. В пьяняще человеческой тишине рубки кто-то еле-еле шепнул: "Пронесло!" Этому шепоту, оглушительному, почти такому же громкому, как стук сердца, ответил испуганный женский вскрик - слабый, обессиленный, внятно слышимый лишь тем, кто успел отвыкнуть от звуков.

В подсознании заворочался страх. Что-то рядом было неладно, крупно неладно. Случилось что-то страшное, еще как следует не зафиксированное мозгом. Капитан с усилием, резко развернулся к левому обзорному экрану.

И ослеп от голубого солнца.

Глава 3. Чем пахнет Планета Врат?

Старпом истерично смеялась, уронив голову на вновь уснувший пульт. Черные волосы дергались на белом металле. Нина ничего не помнила - только что сидела, не прошло и полсекунды, и без всяких ощущений возникла эта звезда... Только шок, шок, идущий из глубин интеллекта. И неуправляемый животный страх, дурацкое беспочвенное знание: это на самом деле чужое солнце.

Чужое.

Серж не переставая щипал свою руку. Ладонь уже вспухла, но пробуждение не наступало. Артур пытался быть невозмутимым и кое-как барабанил пальцами по колену. Остальные сидели в ступоре - их головы еще не оправились от присутствия в Ничто.

- Я жду, когда все очухаются, - сказано было излишне резко, и Рагозина мигом вскинула голову. В коричневых, помутневших глазах блестели слезы - как вода на грязноватом стекле.

- Ты еще не понял?!

- Я понял, что еще минут пять хлюпанья - и мы покойнички в склепе последней модели. - Капитан нарочито (из-за дрожи в коленях) не спеша поднялся, кое-как прошелся мимо пульта, инстинктивно стараясь не наступать на те участки паркета, которые освещены чужими лучами. Этот свет больше всего походил на раскаленную, вязкую жидкость, он словно тек по спинам отвернувшихся от него в темноту людей.

Хорошо, что все слишком заняты собой. Полезно, если хотя бы не он сам, а экипаж поверит в капитана.

Горло было наполнено чем-то отвратительным, не дававшим говорить. Тело ужасно мешало, норовило дергаться. Но Истомин почти спокойно повернулся к своим людям. Заявление о покойниках немного встряхнуло их инстинкты.

Ромов, полуосмысленно глядя в пол и до крови кусая собственный палец, пробормотал:

- За год в Космосе не бывает столько аварий, сколько у нас за час...

Это сомнительное утверждение повисло в воздухе. Артур догадался подойти к селектору, взял микрофон - тот сейчас почему-то очень походил на ехидную змеиную голову.

- Медотсек, спецвызов.

Компьютер без промедления соединил с абонентом.

- Алексеев, срочно в рубку. Петере, на месте в полной готовности. Общий вызов. - И во всех отсеках взвыла пронзительная, короткая сирена: - Экипаж, внимание. На борту, - взгляд на экран, соединенный с биодатчиками в каждом помещении, - нет ни погибших, ни сильно пострадавших. Системы жизо, - взгляд на соседний экран, - в норме. Неполадки в двигателе и компьютере прекратились без нашего вмешательства. ("Словно даже техника испугалась этого Ничто и от испуга вынесла всех обратно".) Просьба соблюдать спокойствие. Мы находимся в немного нерасчетном участке пространства. Общий корабельный совет будет после Малого командного. Командный - немедленно. Недостающим - срочно в рубку. Конец.

Серж внезапно вскочил с кресла, рванулся к Артуру - еще неуклюже, - дернул его за рукав, чуть не оторвав приклеенную пластиковую нашивку:

- Кэп, это контакт!!! Нас затащили инопланетяне! Смотрите! Смотрите!!! Серж отпустил начальника и, улыбаясь во всю физиономию, протанцевал между полуживыми пультами, толстыми креслами и обтекаемыми блоками аппаратуры. В танце он старался все время указывать на правый экран обзора. Там светился маленький диск, похожий на нефритовую безделушку.

- Планета! Нас вынесло к планете!

На лбу появились холодные бисеринки пота. Капитан метнулся к отключившемуся компьютеру - тот только что соизволил послушаться кнопки, нажатой перед выпадением корабля из пространства.

Несколько минут на оживление ФВМ. Несколько минут на самые грубые вычисления. Планета действительно была очень близко. И "Дальний" несся к ней на такой скорости, что часа через четыре придется решать вопрос либо о выходе на орбиту (это проще), либо об уклонении (оно потребует массу топлива). "Все, как ночью у двигателей. Только сейчас в угол загнан не я один, а корабль..." Артур потряс головой и только тут заметил медика-1. Тот деликатно стоял около небольшого блока компьютера, морщился от режущего голубого света. В голове капитана пронеслась невеселая, случайная мысль: "А если я забыл что-то из прошлой ночки, сможет медицина восстановить это или нет?"

Оставалось сделать знак. Кибернетики, штурман и пилот помрачнели, но вышли быстро и беспрекословно. Артур сел за пульт, запер дверь на компьютерный замок. Можно начинать Малый командный.

Говорить было тяжело. Но, глядя в пол, Истомин быстро и сухо изложил все, что знал. Тишина длилась очень долго. Насколько долго - никто не смог бы сказать.

- Выход один. - Нина встала. Через загар просвечивала бледность - похоже, чуть ли не трупная. - Взорвать планетолет и себя!

Капитан поперхнулся. Петр Сергеевич по-доброму глянул на старпома, схватил ее за руку, потянул вниз:

- Садитесь, садитесь, сейчас я принесу успокаивающее...

- Вам напомнить Устав?! "В ситуации, если обстановка находится полностью вне всякого контроля экипажа и вследствие этого вероятна возможность возникновения угрозы для цивилизации Земли..." - Женщина не договорила, получив от врача пощечину.

- Спокойнее! Это написали параноики. А мы...

- Это агрессия! Агрессия, диверсия!!!

- Такие могучие инопланетяне все равно уже узнали все, что хотели. Так что самоубийство бессмысленно. И лучше кое-что узнать о них, а потом попытаться вернуться домой.

Нина показалась игрушкой, еле-еле стоящей на ногах, - это случилось сразу после слова "бессмысленно". Она поспешно опустила голову, но Артур успел заметить огромное облегчение, промелькнувшее в ее глазах, - прежде чем тяжелые волосы закрыли лицо. Теперь это был не грозный старпом, а несчастная девчонка, и одного взгляда на ее фигуру было достаточно, чтобы понять, как ей плохо, как жутко она боялась своего же требования. Капитан едва не скривился: вся эта сцена показалась ему предельно фальшивой, как в плохих микрофильмах. И тяжелый, чужой свет только подчеркивал это... Додумать мысль не дал Алексеев: он взял Истомина за плечо, потянул в угол рубки. Там наклонился к уху, шепнул:

- Я сказал ей первое попавшееся на ум. Ведь на корабле, вместе с ан-бэ*, почти две сотни человек... Вы решитесь их всех?.. Вот так, без их согласия?

* Анабиозники, то есть спящие в анабиозе.

Капитан резко отвернулся. "И мед свихнулся. Киношная психушка. А мы не управляем кораблем. Не управляем. И черт не знает, что надо делать".

Рубка была переполнена. Вентиляция не справлялась, и люди дышали непривычно спертым, жарковатым воздухом - что увеличивало общую нервозность.

Сто восемьдесят человек. Излишне бодрые десантники и вялые, полупонявшие обстановку кометологи. Их слишком поспешно выдрали из анабиоза и вдобавок не дали отсидеться в адаптационной камере*. Артур устроился в своем кресле, демонстративно положив ноги на пульт. И говорил - сам того не замечая - уж слишком громко и твердо:

** Камера с набором условий, облегчающих переход от анабиоза к нормальной жизнедеятельности.

- Итак, вы все знаете. ("Я опять вру. Об истории у двигателей мы трое решили помалкивать".) На планетолете введено чрезвычайное положение. Но я хочу знать ваше мнение.

Игорь тихо буркнул Инге:

- Все равно устроит по-своему, демократ наш...

Никто ничего не предлагал. Все не знали, что делать, и сочли за благо признать это. Обойтись молчанием. И заодно спихнуть ответственность - на кого угодно.

Слишком страшно что-то решать в ситуации, где пахнет контактом с суперразумом или какими-то другими малопонятными глобальными событиями.

- Что вы предлагаете? - резко, почти зло повторил Артур. На миг ему показалось, что тот ночной ужас вернулся. Но сейчас массой безликих фигур обернулись люди, его экипаж. Белизна металла и пластика затопляла рубку, превращая ее в бумажную декорацию. Папиросными были и бледно-зеленые комбинезоны - их не могли оживить унылые, загорелые лица владельцев.

- А что можно предложить? - негромкий вопрос из средних рядов. Словно голос самой толпы.

Оставалось только срочно подавить то ли вздох, то ли бешенство. Артур поймал себя на мысли, что очень хочет стоять там, вместе со всеми. Молчать и глядеть на капитана - на другого капитана.

Из массы чем-то выбивалось только одно лицо - Петере.

На миг взгляд Истомина встретился с ее глазами. В них были презрение, убийственно-понимающая ирония. "Как будто сама не молчит". Он зло, оскорбленно поднялся на ноги. И сразу стало еще тише. Только подуслышное полу-стрекот-полуподвывание приборов. Они, в отличие от своих хозяев, говорили.

- Малый командный решил выйти на дальнюю орбиту. ("Еще не хватало без оглядки идти туда, куда тебя загоняют!") Значит, так и будет. - Капитан, ни на кого не глядя, быстро и жестко пошел к двери, почти не замечая, что расталкивает людей. Следом шествовала ледяная, мертво-спокойная старпом. Игорь с искусственным весельем прокомментировал:

- По-моему, сия мадам не согласна с решением и сильно нервничает.

- По-моему, они все чего-то недоговорили. - Инга чуть прищурилась, смотря куда-то в стену. "Капитан молодец. Явно осторожен, но все же идет по чужому маршруту. Жаль, что с ним лучше не общаться - может понять лишнее. А вот почти все остальные переломались. Конечно, для них ситуация на "Дальнем" тяжеловата, но нельзя же, Бездна возьми, так бесстыже сдаваться!"

Командору расхотелось изучать землян.

А рядом была Планета Врат...

Большая комната, низкая и квадратная. Полумрак. Стены, пол, потолок, приземистая массивная тяжелая мебель - все обтянуто темно-коричневыми, тяжелыми шкурами. На столе - скатерть белого шелка. Перед голубоватыми, тусклыми зеркалами - неподвижные, белые языки свеч.

Старик неподвижно сидел на полу и почти сливался со своей комнатой. От огромной, подплесневелой книги медленно поднялось его лицо - коричневое, изрезанное неправдоподобно глубокими и правильными морщинами. В его выражении была только усталость, смешанная с безразличием.

Бесшумно отворилась толстая кованая дверь. Вошел человек без возраста, в простой белой хламиде до пят. Как привидение, скользнул в угол, к старику. Чуть склонился. В слабом свете блеснул бесцветный, полупрозрачный шелк шарфа, покрывающего его длинные волосы. Ни шороха, ни звука дыхания. Свечи тоже горят бесшумно.

- Древние начертания завершаются. Чужой корабль прилетел к нашему солнцу.

Старик кивнул - без выражения.

- Что будем делать мы, учитель?

- Ничего. Все - забота других. - Равнодушная складка у губ, на лице, когда-то бывшем и добрым, и веселым.

- Учитель, ведь... вам, вас...

- Да, меня не волнует. - Размеренный кивок. Два глаза - как два сгнивших, некогда драгоценных камня.

- Но знания говорят...

- Они утверждают разное. А я понял Истину. Может, я ошибаюсь, и на самом деле меня коснулась стрела ТЕХ. Мне все равно. Я хочу одного - разорвать все связи. - Его голос вдруг стал жестким, и ученик вздрогнул. - В том числе и с тобой. Все суета, майя*, и ее призраки способны только надоедать мне, нарушая Главное Воссоединение.

* Сложнейшее понятие иллюзии существования привычного мира; здесь - в своей самой распространенной, вульгарной трактовке: "Мира нет, есть только Пустота".

- Но...

Старик, как робот, положил иссохшую ладонь на молодую, сильную руку:

- Будь гуманен и не старайся мучить меня жизнью. Ты сам со временем постигнешь мою правоту.

Одна из стен комнаты внезапно исчезла. Внутрь рванулся голубой, словно липнущий к одежде свет. Все вокруг обзавелось резкими, злыми тенями. В шерсти шкур вспыхнули тысячи острых огоньков. Стали видны потертости. Ученик отвернулся и, закусив губу, всматривался в бесцветную растрескавшуюся пустыню, в кажущиеся матерчатыми муляжами скалы. Белесые вихри песка вели вечное кружение под огромной, мутной чашей неба, иссохшего от жары. Старик закрыл глаза и произнес голосом, выжженным, как земля снаружи:

- Я ухожу. Я, Сторож Врат, добровольно сливаюсь с Абсолютом. Отныне Врата открыты и пространства планеты не заперты друг от друга. Я свободен от своих обетов.

Земля не застонала и не закачалась, как убиваемый спящий человек не успевает вздрогнуть. К тому же многие силы Мироздания сдвигаются незаметно для людского, мало внимательного глаза.

Учитель медленно завалился набок. Ученик стоял и смотрел. Он не имел сил даже на шаг. Еще мгновение - и воля старика кончила свою смертоносную работу. Он остался на полу грудой темно-кофейной одежды. Стена опять потеряла прозрачность, и комната снова стала совсем обычной, непролазно-темной после света, почувствовался резкий запах шкур, потянуло неприятным, удушающим дымом от заколебавшихся свеч.

- Учитель!

Глаза того были закрыты.

Ученик (сейчас стало видно, как он молод, почти юн) стоял и плакал. Молча, отчаянно взывал к Старшим - к тем, чья мудрость и сила неизмеримо выше сознания умершего Сторожа.

"Коллапс личности необратим" - эта мысль очень походила на обычную, но ее появлению не предшествовала никакая подготовительная активность мозга. Нетренированный человек, не знающий свое сознание, принял бы ее за собственную. "Если индивидуальность согласилась заложить в себя программу саморазрушения и согласилась с ее работой - тут бессильны Старшие всех уровней Бесконечности".

Ученик бросился на пол. Ментальный контакт был сметен бурей черного, бесящегося отчаяния. Промелькнул только последний обрывок: "Мы делали что могли..."

Представители относительно высших стадий разума не могут действовать за относительно низших. Только - вместе, только - добровольно...

...А жалкий огрызок, оставшийся от Сторожа Ворот, витал на Уровне Мира-Без-Бурь. Огрызок был способен только на смутное осознание своего существования и бесконечное наслаждение этим чувством. На этом Уровне не существовали ни память, ни тот, кто сейчас лежал на полу комнаты.

Все это есть только в сложных, гораздо более высоких Мирах. Там, где в вечном спазме бьются и Планета Врат, и вся Метагалактика.

Старшие предоставляют возможности. Сливают вроде бы несвязанные цепи причинностей. И поэтому на древней арене сейчас должны появиться вроде бы случайные лица. Но так покажется лишь тем, кто некомпетентен.

Люди, и за всеми ними - тени Сил.

Кто думает, что действует сам по себе, - действует с кем-то.

Смутные следы движений - таких могучих, что, попади их источники на Уровень нашей Вселенной, она сгорит от одного-единственного выдоха этих Сил.

С кем ты?

Микрокосмос - макрокосмос. Вечность. И люди, не думающие о том, как тесно они с ней спаяны, слиты.

Спаяны с какой из двух Вечностей, которые есть Одна? Легче спать, не пытаться думать. Но...

Люди - тени, которые отбрасывает Беспредельность. Беспредельность - тень Людей. И то, и то верно.

Сутки орбитального полета прошли спокойно. Серо-белая, шершавая от жара планета плыла внизу. Пустота над ней, пустота под ней и вокруг нее, сумасшедшая топка местного солнца... Экипаж умолял разрешить хотя бы облеты на катерах, по низким орбитам. От беспрерывности просьб мог чокнуться даже компьютер - но Истомин пока держался.

Через двадцать пять часов облета малый двигатель внезапно дал незапланированную коррекцию - и отключился. На этот раз аварийная сигнализация сработала, коридоры наполнились режущими дерганьями багрового света вперемешку с утробным воем сирен.

Но это совершенно не убавило беззаботности экипажа. Всем как-то поверилось в высокоразумных и доброжелательных инопланетян. В амортизационные кресла большинство людей кинулось по одной-единственной причине - чужаки могли не совсем умело сработать с земным кораблем.

А "Дальний" падал на планету - как клочок фольги на жаровню. И его скорость росла быстрее, чем в естественных условиях.

Происходящее было неожиданностью даже для Озр.

В самом начале коррекции Командор поняла, куда разворачивает планетолет*. И стала действовать.

* Подобная автоматическая ориентировка - часть навыков любого Десантника.

Немедленно оголить ближайший световод. Зажать его в пальцах. Но машины не слушаются. Озр оказалась в положении, недавно испытанном земным капитаном. Единственное отличие - Командор не переставала подсасывать информацию из ходового компьютера и великолепно знала, что, где, в какой степени неисправно.

Но эта информация ничего не меняла.

Через две минуты "Дальний" впился в воющий и визжащий воздух - тот корчился под ним, на доли секунды становился твердой поверхностью и расшвыривался по сторонам.

Удар о камни, пережженные солнцем, превращенные им в подобие скелетов губок. Вверх, в стратосферу, рванулся столб из бесцветных, рваных обломков они падали назад как великанская, режущая зола.

Планетолет должен был испариться в термоядерном взрыве, стать отцом огромного кратера-вулкана. Но в реальности - только лязгнули зубы людей и окончательно перемешались внутренности некоторых, особо хрупких приборов кометологов.

Десантник не верит Бездне. Первой модернизацией земного корабля был дистанционно смонтированный в машинном отделении и затерявшийся среди механизмов простенький генератор защитного поля. Естественно, с абсолютно автономной системой управления и невероятным запасом прочности.

За неполных три минуты он исчерпал почти все свои резервы. На него действовало мощнейшее, целенаправленное поле подавления - оно исчезло сразу после посадки.

Еще секунд сорок - и генератор бы не выдержал.

Очередной Всеобщий совет кончился, и Серж, назидательно подняв чистенький палец, весело ораторствовал:

- Нас совсем, совсем явно позвали в гости. И наши хозяева имеют такую технику... - Тут кибернетик мечтательно закатил глаза, по-кавказски поцокал языком. - К тому же они явно гуманны, между прочим.

Артур, слушавший Сержа вполуха, неопределенно пожал плечами. Капитану хотелось сидеть, жевать "клубничную" пастилу и ни о чем не думать. Ситуация вышла даже из-под подобия контроля. Но тем не менее человеческих жертв нет, и поэтому на Совете пришлось согласиться на относительно вежливые требования экипажа. Так что завтра утром - первый выход из корабля.

Плохая затея. Малосимпатичная.

Впрочем, пока все действительно вроде бы не так уж и страшно. Приборы показали, что местная атмосфера состоит в основном из безобиднейших, инертных газов (другим здесь просто не ужиться друг с другом). Они не должны повредить пустотным скафандрам. И радиационный уровень эта экипировка тоже вроде бы может вынести. Хуже, что экипаж в эйфории.

Артур дожевал пастилу и потянулся к яркой, развеселой коробочке - за новой. Он не верил в общепринятую версию происходящего. Хотя ее вроде бы многое подтверждало. Но уж слишком все это походило на допотопную плохую фантастику. Было слишком примитивно-человеческим.

Какие силы просить о том, чтоб завтра все сошло благополучно?!

Первая прогулка по первой для Земли планете чужой звезды началась очень мило. Этот, пока еще безымянный, мир был немного больше Марса. Но скафандры для вакуума создавались с расчетом на доброту невесомости - и здесь весили под пятьдесят килограммов. Техники около семи часов подряд пытались понять, как можно безвредно демонтировать все эти плазменные резаки, газовые движки и т. д.

Но выбор в итоге остался первоначальным: либо легкость, либо герметичность.

За борт вышли: Артур, медик-1 и Красиков - химик-планетоидник, глава ученой части экспедиции.

Люди неуклюже тащились по песку и каменному лому, преодолевая, кроме всего прочего, и сопротивление не рассчитанных на ходьбу скафандров. Бесцветная равнина под тысячу раз вылинявшим небом, неспешный танец пылевой пудры - и три ярко-красные, местами сверкающие зеркальным металлом фигуры. Старпому они казались неудачными персонажами для комедийного мультфильма. Скверная ассоциация. Нина, не отрываясь от экрана, несколько раз быстро облизнула губы.

Артур с трудом поворачивался в разные стороны. Свет и пустота. Тишина. В шлемах нельзя включить не только рации, но даже наружную акустику - радиоголос планеты почему-то попадает и в нее. А он похож на многодецибельный хор пьяных котов, орущих под оркестр из сотни не отрегулированных реактивных двигателей... Истомин кое-как наклонился, похлопал пористый, похожий на шлак валун. "В этом мире спокойно все - кроме его солнца и голоса".

Не выходя из сектора обзора "Дальнего", они продвинулись еще метров на триста. Рядом с ними теперь кренилась изъеденная ячеистая скала, напоминающая исполинскую, вставшую на ребро амебу. Земляне прошли мимо ее края без эмоций, без энтузиазма (попробуй сохрани их при такой нагрузке). И...

Медик-1 рванулся вперед и в сторону, немного задев капитана, но чуть не сшибив его с ног - из-за гидравлики вместо толчка получился весьма хороший удар. Артур, удержавший равновесие только при помощи аналогичной гидравлики, обернулся, ожидая увидеть... сам не понимая что - но вроде бы все что угодно.

Кроме оказавшегося на песке.

В кружевной тени "амебы" на камнях лежал человек. Небольшого роста. Грязно-серая, разломанная кожа. Местами на ней - синеватые неровные пятна. Распахнутый рот с серыми зубами. Руки поднесены к горлу, но не до конца. В глазницах - что-то вроде золы. Волосы бесцветны, их крошево скопилось в песчаной ямке около головы. От одежды остались бесцветные, тоже хрупкие клочки. Капитан, употребив все скудные возможности жестикуляции, приказал ни к чему не прикасаться. Помчался ("помчался" - с поправкой на скафандр) к "Дальнему".

Краснову и Алексееву пришлось четыре часа* проторчать рядом с чужим трупом - столько времени заняли шлюзование Артура, поспешная расконсервация десантного катера, расконсервация астероидохода, хранившегося в его брюхе, выезд из корабля...

* В скафандры всех моделей встроена система регенерации кислорода, поэтому большой его запас не нужен.

Когда астероидоход спустили на ломающиеся под ним белые камни, лучи солнца отразились от зеркального металла и превратили неуклюжий, малоэстетичный механизм в нечто бесплотное и ослепительное. Но пока ехали до скалы, пока заливали труп прозрачным, плохо твердеющим при местном климате консервантом, счищали испарения этого химиката, которые беспрестанно оседали на чем попало, в том числе и на сочленениях скафандров... Металл машины покрылся шершавой, грязно-коричневой коркой, местами начавшей отпадать. Эти процессы были теоретически невозможны в подобной атмосфере - но шли, не считаясь с мнением людей. И теперь астероидоход казался вытащенным со свалки. Он уже оскорблял безликую чистоту планеты.

Обратный путь был коротким, но гаже некуда. Гусеницы, рассчитанные на лед планетоидов, буксовали в песке все сильнее. Артур беспрестанно представлял, что вот-вот какая-нибудь из систем вообще полетит к чертовой прабабушке, и тогда... Компьютер, наполненный негодными здесь программами, был отключен самим капитаном - но почему-то все время мерещилось, что это авария. Зато вся оптика на самом деле и перегорела, и расплавилась - еще на пути к "амебе" приходилось ориентироваться через открытый люк. Еще хорошо, что назад машину мог везти аварийный автомат - тот, который умел только брать пеленг корабля и двигаться по нему. Люди сидели в ослепшей, ярко освещенной кабине и ничего не делали. То, что электронный термометр давным-давно зашкалило, не прибавляло уюта этому трясущемуся закутку.

Еще полтора часа были потрачены на шлюзование. Сначала ангар со всем его содержимым утопили в жестких излучениях. Потом началась процедура дезактивации. Наконец дело дошло до выноса "саркофага" с добычей и повторных облучения, дезактивации.

Все это время весь не занятый на обработке астероидохода экипаж слонялся по ту сторону внутренних ворот ангара и не мог понять, почему время вдруг замедлилось так же чудовищно, как при околосветовых скоростях.

Как только толстенная титановая плита-слиток стала отползать в сторону, люди чуть ли не бегом кинулись в ангар - скупо освещенный, воняющий непередаваемой смесью озона и химреактивов. Кто-то, забыв, что из-за неудачной посадки пол стал немного наклонным, растянулся на ребристом металле. Послышалось ругательство, свидетельствующее, что под сверхпрочным комбинезоном имеется порванная кожа. Артур, аварийно содрав шлем скафандра, вскочил на все еще горячую подножку астероидохода и закричал, требуя разойтись, не мешать и т. д. Но дисциплина оказалась слабее любопытства. Поэтому труп в медотсек смогли доставить только часа через два. Еще семь часов потребовалось на монтаж герметичного бокса, снабженного зарослями разнообразных манипуляторов. Всем этим должны были заняться еще до выезда планетолета, но... все вначале переживали за удачу "экспедиции", потом бегали у ангара. Впрочем, медик-1 был очень доволен оттяжкой - за ее время он успел не только наглотаться стимуляторов, но и немного поспать.

Снаружи "Дальнего" было по-прежнему жарко и пусто.

Когда вся аппаратура оказалась наконец подготовленной, дико вымотанный капитан попытался прогнать от нее и зрителей, и медиков. Безрезультатно. Люди наглотались стимуляторов - те абсолютно законно лежали в аптечке каждой каюты. Не особенно посвежевший за это время Петр Сергеевич наорал на отряд кибернетиков - те из нужных уже стали мешающими. И, избирательно оглохнув, сел за пульт, всунул руки в металлопластиковые "кувшины"* и потребовал, чтоб убирались все - даже Истомин. Как ни странно, но на этот раз подыхающая от любопытства команда подчинилась. Артур молча последовал примеру подчиненных. Нездоровая, хрустальная ясность мыслей. Где-то в животе подрагивало - как всегда после излишней порции стимуляторов. Чем кончится ситуация с дисциплиной - об этом обязательно надо подумать, но чуть позже. Половина организма просила сна, молила о нем, а вторая рвалась в спортзал. Гадко. Капитан выругался сквозь зубы и стал искать снотворное. Чехарда с лекарствами не особенно полезна, но сейчас сойдет.

* Аппараты для считывания биотоков; через них управляют манипуляторами.

Они остались втроем - два медика и труп, почти неразличимый в консерванте - неряшливом куске застывшей пены, лежащей за бронированным, прозрачным до невидимости стеклом. Алексеев сощурился на льдистые отблески металла и пластика. Внезапно выдернул руки из "кувшинов", вскочил, почти подбежал к бытовому компьютеру и заблокировал дверь медотсека. Достал из шкафчика два неестественно белых медскафандра.

Инга, стоявшая лицом к боксу, бросила, не обернувшись:

- Глупо.

- Что? - На нее уставились два затуманенных зрачка, окруженные розоватыми белками.

- В этом покойнике не мог выжить ни один микроорганизм, совместимый с земной жизнью. И обработка излучениями была излишней.

- Перестраховка ни-ко-гда не вредила. - Узловатый, но еще не старческий палец наставительно поднялся вверх.

Петере с насмешливой миной пожала плечами и ловко, безразлично натянула шуршащую, обманчиво хрупкую ткань. Подошла к разномастному, импровизированному пульту. Села на свое место, неподвижно замерла в режущем свете бактерицидных ламп.

Алексеев, убедившись, что медик-2 выполнила инструкции, еще раз проверил вакуум-застежки своего скафандра. Перед глазами мелькали кадры из дурацкого фильма - театральные конвульсии, черная пена из ртов, уж слишком огромные куски гнилой кожи, болтающиеся около тела... Надо же, смотрел в детстве - и вдруг выплыло из памяти, заставляет до безумия бояться чужих микробов...

Но на молочно-белых экранах уже зачернели первые, мало что дающие показатели. И мозг мгновенно утонул в их изучении...

Через десять часов медик-1 не выдержал и незаметно для себя заснул, улегшись на пульт, немедленно отключившийся от такого обращения. Озр, убедившись в надежности как человеческого сна, так и блокировки двери, сняла скафандр. Прикосновение руки к замку бокса - и он открыт.

Командор приблизилась к развороченному "саркофагу". Перестроив зрение, всмотрелась в остатки лица - кожа того содралась вместе со слоем консерванта. Несколько раз быстро провела руками над трупом. Но, как ни странно, земная автоматика правильно выяснила все существенное.

Закрыв бокс, она открыла опечатанный контейнер с подсожженными, побуревшими космическими скафандрами. Как и ожидалось - зря. По ним удалось определить только явные* параметры внешней среды, а те и так известны. Намека на что-то другое не нашлось.

* Параметры, которые можно обнаружить органами чувств или имеющимися приборами (жарг. Десанта).

Из корабельного компьютерного бортжурнала:

"...смерть инопланетного существа наступила в результате внутренних химических реакций, то есть соединения всего слабосвязанного кислорода, содержащегося в организме, с веществом данного организма и частично (на поверхности тела) с газами атмосферы. (Детально см. Архив медотсека, кассета 102-АП-П; Архив научной службы, кассета А-01-А2.)

Одежда погибшего сделана из шкуры животного, тоже малоприспособленного к условиям данной планеты. У трупа отсутствуют искусственные части организма, нет даже протезов явно недостающих зубов. При нем не обнаружено никаких механизмов или изделий из материалов, похожих на синтетические. Несомненно, что этот человек мог принадлежать только к биосфере, достаточно близкой к земной (точное сопоставление невозможно из-за состояния тела). Но при предварительном облете планеты не обнаружено ни намека на существование подобной среды, также не найдено никаких следов посадки космического транспортного средства (последний пункт допускает возможность нашей ошибки)"*.

* По инструкции борт-журналы, на случай их частичного повреждения, заполняют максимально простым языком.

И снова - страх. И снова - борьба и с ним, и со всеми своими инстинктами. Старпом лежит на кровати, как пустой скафандр. В сознании - разрастающийся квадрат абсолютной черноты. И хрустящий голос:

- На корабле враг. Запомни - на корабле враг...

Только что разбуженный, но уже свежий и элегантный Артур грохнул кулаком о подлокотник и чуть не охнул от боли. Происходящее уж слишком точно копировало кое-чьи наивные желания - поэтому идти наружу, разбираться со всем этим следует одному капитану. На борту оставим старпома...

(Хрустящему голосу было нужно именно это - смерть Истомина в пустыне, контроль Нины над "Дальним"...)

Вахтенный блаженно улыбался. Артур полузакрыл глаза, поджал губы:

- А ухмыляться рано!

("Все дьяволы побери Сержа с его пропагандой!!!") Злосчастный бланк из розоватого пластика спланировал вниз и лег прямо у выключенного, упирающегося в зеркальный пол экрана. Через наружную акустику слышалось равномерное, какое-то механическое гудение ветра. И было легко представить себе полуночную пустыню, покрытую фосфоресцирующими, тускло-желтыми пятнами. Эти пятна медленно текут на запад с самого вечера - как поток, бесконечно убегающий от рассвета...

- Кэп, ведь это самое прямое...

- Если не самое кривое. Ладно. Поговорим днем.

"Зачем я пришел в рубку? Только пощупал свою же пластмассу. А то, что на ней написано, было понятно и в каюте". Артур тяжело поднялся и вышел в коридор - такой будничный, нормальный. Бланк остался валяться на полу. Одна-единственная строчка: "Рады вам. Для контакта выходите в спецзону. Появится указательная стрелка".

Глава 4. В Ад идут и по желанию

- Идиоты! - Инга спокойно, картинно пожала плечами. Не менее образцово скривилась. На лице, на всей фигуре, даже на складках комбинезона абсолютно ясно написано ее мнение о происходящем - и, в частности, о Серже. Именно мнение, а не чувства по поводу творящегося.

Сержу, естественно, было не до фиксации таких частностей. Он вознамерился покровительственно погладить медика-1 по голове. Благо та как раз повернулась спиной.

Его ладонь провалилась в пустоту. Петере стояла все так же неподвижно, не оборачиваясь к нему, - но уже чуть в другом месте. Игорь уважительно хмыкнул. Кибернетик неловко переступил с ноги на ногу. У него почему-то появилось ощущение, что он хотел сделать что-то плохое.

- Ин, в чем дело?

Озр не прореагировала на его вопрос, продолжая напоминать себе, что у землян такое обращение не является оскорбительным. Что панибратство неотьемлемейшая часть их распущенной культуры.

Отъехала дверь кают-компании. Первым вышел Артур. Спокойно глянул на Сержа, совсем не заинтересовавшись происходящим. Игорь, тоже ошивавшийся поблизости, почувствовал неладное, обеспокоенно посмотрел на лицо капитана - но то было совсем нормальным.

Истомин не заметил этой "проверки" - сейчас он не прореагировал бы даже на старт "Дальнего".

Тут в коридор вслед за капитаном выплеснулась смесь из шума и людей. Серж, фыркнув, оперативно растворился в ней. Игорь подхватил разговор, машинально водя по бицепсам электростимулятором для мышц. Рукав комбинезона, закатанный очень небрежно, все время желал опуститься вниз, и его приходилось подталкивать вверх тем же стимулятором.

- Ты считаешь, надо сидеть и ждать?

- Я считаю, что не стоит играть в демократию.

- Разве советоваться с людьми...

- Блажь, уклонение от ответственности. Он же явно думает, что все не понимают ситуацию. Но продолжает частично считаться с ними. - Инга все так же театрально махнула рукой с не наманикюренными ногтями. После "титанического" происшествия она полностью отказалась от косметики.

Пилот возмущенно помотал головой - только задергались длинные волосы, перехваченные невидимым обручем из статического электричества*.

* Его генератор вшивается по всей длине воротника.

- Он учитывает вероятность своей ошибки. Он молодец.

- О да. Любимчик экипажа.

- А чем это плохо? И вообще, ситуация штатная, хорошая. Вон, приглашение прислали...

- Кроме того, что от нее воняет. (По твердому мнению Озр, этот запашок был такой, что его почувствовал бы любой, кроме полнейших растяп.)

- Чем это?

Хороший капитан Десанта должен уметь убеждать подчиненных. Командор мысленно вздохнула и попыталась пробить самоуверенность землянина:

- Зайдем с другой стороны. Что известно о происходящем? То, что корабль оказался вначале у другой звезды, потом практически упал на планету. Есть странный труп, есть радиограмма. Если отвлечься от интерпретаций, нищенский набор фактов. О каких трактовках тут можно вообще заикаться?! В земной жизни сразу предположили б и обман, и еще много чего. Так? Например, планетолет могла привести сюда одна сила, а посадить - другая. Эта гипотеза тебе нравится?

- Закон вероятности против нее. - Игорь улыбнулся. Сегодня логика отскакивала от него, как излучения - от фотонного зеркала.

- Чтобы говорить о вероятностях, надо знать их распределение для этих, конкретных условий. А как его можно определить для абсолютно незнакомой тебе обстановки? Или Космос - это такой большой филиал Земли?

- Да хватит. - Пилот стал обрабатывать стимулятором вторую руку. - Скажи честно, что боишься, вот и все.

Когда он поднял глаза, Инги рядом уже не было.

За такое обвинение в Десанте бьют - именно бьют, и по-страшному. Но здесь - филиал Земли, на которой трусов презирают, как правило, очень умеренно. Так что подобная фраза, по местным представлениям, звучит не так уж обидно.

Надев чужую шкуру, терпи чужие обычаи. Даже если они дебильны.

Озр еще раньше успела прикинуть, не стоит ли бросить "Дальний". Один скафандр - это все, что ей надо. В конце концов, она уже на месте. Но... Корабль сюда привела она. И значит, она отвечает за судьбу людей на нем.

Да, есть второй выход - снять маску. Но к чему это может привести сейчас неизвестно.

Похоже, идея стать одной из местных была очень неудачна. Хотя бы из-за того, что в ее итоге правила Десантной чести слишком связали Командора с этими идиотскими существами.

Через час весь экипаж лежал с кошмарнейшей и необъяснимой головной болью. Никому не помогали ни таблетки, ни вибромассаж. В человеческих глазах плыли какие-то коричневые, тошнотворные клочки - и их движения заставляли танцевать перед зрачками потолки кают. Людям не удавалось заняться ничем, кроме своих раскалывающихся и раздувающихся черепов. Лежал и Артур, все-таки решившийся плюнуть на решение Общего собрания и выйти один, без своих девятнадцати спутников. (Сообщение об этом приказе он оттягивал - поэтому так и не успел сделать его до эпидемии.) Капитан, изо всех сил сжав ладонями виски и кое-как сдерживаясь от беспомощного мычания, с третьей попытки набрал правильный код медотсека. На экране возник помятый, всклокоченный медик-1: воротник комбинезона подвернут внутрь, не все карманы застегнуты, лицо зелено-шероховатое. Он пластом лежал на госпитальном диване.

Увидев Артура, сказал:

- Голова... болит. Весь экипаж... Даже к пациентам... пойти не могу. Не знаю... что такое.

Голос был измучен, но без всякого трагизма - на придание ему любой эмоциональной окраски Алексееву не хватало сил. Истомин кивнул и отключился.

Он совсем недавно молил о чуде, которое позволит не объявлять о капитанском вотуме недоверия экипажу. И вот оно произошло. Сомнительное такое чудо... Не о таком Артур просил Вселенную.

Капитан тяжело, как при перегрузке, поднялся. От боли не удавалось хорошо скоординировать движения, и его сильно шатало. Ладно, пока он один, в каюте, можно постонать от такого кошмара... Впрочем, и в коридоре можно - там ведь наверняка никого...

Он устал от идиотизма ситуации и хотел любой ценой уяснить себе хоть что-то. А для этого надо было воспользоваться радиоприглашением и выйти из планетолета.

Игорь пошел в ангар со зла, решив перебороть себя. И кроме того, он был уверен, что из всех выбранных контактеров явится только Истомин. А ведь так приятно быть сильнее других, тех, кто тебя не выбрал, не счел достойным... И доказать этой Инге, что он, он...

Озр была довольна: простенький излучатель дал отличную "эпидемию". Когда кончится расчетное время, он тихонечко самоуничтожится. И организмы людей быстро вернутся к норме.

Вообще-то наружу следовало идти одной. Но есть вероятность, что на подобное решится еще кто-нибудь - то есть на планете появится беспомощный одиночка из ее экипажа. Да, все-таки из ее, хотя и паршивого, и не подозревающего о Командоре.

Если горячая голова найдется, то она проявит себя именно сейчас. Поэтому стоит немного поторчать у входного шлюза.

Стоило Артуру выйти из планетолета, как боль прошла - разом и бесследно. Он стоял на пандусе и с наслаждением вдыхал холодный, пахнущий химикалиями воздух скафандра. От блаженства путались мысли. Пустыня через светофильтр виднелась не только размытой, но пушистой и уютной. Хорошо, что вот так кончилось... Вот так?.. Капитан резко обернулся. Инга и Игорь стояли рядом видимо, тоже обалдев от здоровья. Корабельный шлюз за их спинами уже был закрыт.

Ладно, видимо, уже хватит подсчитывать странности. Одной меньше, одной больше. Главное, они пока никого не убили.

Повинуясь странному импульсу, капитан нажал кнопку на нагрудном пульте. И еще раз, еще. Но корабельный люк и не думал открываться. Забывшись, Истомин случайно включил рацию. Но ожидаемого акустического удара не было.

Тишина.

Так. Им не дают возможности вернуться на "Дальний".

Кто-то или что-то в очередной раз диктует людям действия, превращает их в марионеток.

Идти вперед, к этому неизвестному, сразу расхотелось. Хотя стоять на месте было бессмысленно. "Если они настолько сильны, то в любой момент сделают с нами что угодно. Так что здесь не безопаснее, чем в любом другом месте. Странно раз они таковы, то почему не вступили в контакт с нами прямо на корабле? Или дело здесь не в контакте, а черт знает в чем?!" Игорь, словно подслушав мысли капитана, пробормотал - это бормотание рация донести соизволила:

- Нелогично...

- С твоей точки зрения, - отозвалась Инга. Ее микрофон тоже оказался включенным. Ну да, ведь они видели манипуляции Истомина с пультом...

Пилот неуклюже пнул бесцветный камень. Тот развалился на несколько частей.

- С любой нормальной точки.

Инга рассмеялась - неловко, ломко. Так бывает у людей, которые смеются крайне редко.

- Ты уверен, что знаешь именно ее?

"Только философии сейчас не хватает". - Артур нервно, зло осматривался. Очень хотелось закричать на этих двух дураков, не способных осознать своего положения.

Идти. Интересно куда. И стоит ли вообще.

Пустыня поторопилась ответить на первый вопрос - словно подслушала мысли человека. Сантиметрах в сорока над песком полыхнула короткая, толстая стрелка. Ее алый огонь до слез резал глаза - а ведь перед светофильтрами скафандров сдавалось даже местное солнце!

Стрелка погасла так же внезапно, как вспыхнула. Чтобы через секунду загореться вновь - но уже в более коротком и тусклом варианте. А главное указывая уже совсем в другом направлении.

- О нас заботятся, - хмыкнул Игорь. Это следовало понимать как: "А Серж все-таки абсолютно прав!"

- Не знаю. Но приглашают. Пойдем? - Словно в ответ на слова Инги алый знак нетерпеливо дрогнул. Артур, утешаясь мыслями о скором (пусть, возможно, и частичном) прояснении ситуации, кивнул - забыв, что снаружи этого не видно. Пошел к стреле.

Она плыла над песком впереди людей - быстро и дергано. Земляне, запыхавшись, почти бежали за ней, постоянно спотыкаясь обо что-то твердое и засыпанное песком. Это, что-то, похоже, ломалось под ногами. Наконец Игорь упал. С трудом, кляня скафандр, поднялся на ноги. Указатель лихорадочно дрожал, но ждал. И двинулся вперед уже несколько медленнее.

Артур смог немного осмотреться на ходу. Но местное солнце уже успело что-то сделать с жидкими кристаллами светофильтров - мир вокруг теперь состоял из непроницаемо черных теней и почти слепящих белых участков. Глазам было больно от такого контраста, они начали слезиться, и казалось, что ты идешь по дну какого-то исполинского резервуара с едкой, дрожащей жидкостью. А пейзаж становился все схематичнее...

Игорь делал вид, что уж ему-то все нипочем. Немного отдышавшись, он излишне бодро заявил:

- Ну вот, смотри. А ты говорила о чужой логике!

Озр одновременно не давала возникнуть первой стрелке; поддерживала вторую, эту; обеспечивала радиоколпак - чтобы спутников не сбивала с толку лавина чужих посланий. Командору было не до того, чтобы улавливать их смысл.

Она удовлетворилась тем, что уяснила их источник. Он был тем же, что и у первого, подавляемого указателя.

Двигаться по чужому направлению - смертельно. Об этом твердило чутье. Куда вела стрелка, сфабрикованная Десантником? Озр положилась на удачу. Скверное решение. Но в темных ситуациях те, кто отсиживался на рейдерах, гибли не реже тех, кто высовывался из-под брони. В этой же игре на обшивку может положиться только полный дебил. В действии же не только веселее умирать - в нем больше шансов получить информацию, которая поможет выжить.

Но все же оставлять последнее слово за Игорем было нельзя - из чисто этических соображений.

- Одинаковые прямые могут входить и в чертеж компьютера, и в набросок подноса.

Паузу между двумя частями предложения земляне сочли подбором нужных выражений. Но она была следствием перенапряжения.

У киборгов состояние организма никак не влияет на качество голоса поэтому Командор могла не следить за своими интонациями, тембром и т. д. А конвульсивная, напряженная маска на лице хорошо скрывалась светофильтром. Вообще-то эмоции киборгов никак не влияют на их организмы (верно и обратное). Но у мозга есть свои рефлексы - например, стянуть мышцы губ вот так, гримасой. Ликвидировать подобные фокусы (если они не идут на чистой вегетативке) накладное, чем плевать на них. Поэтому иногда, например сейчас, практичнее оставить все как есть. Пусть лицо принимает какое угодно выражение - его все равно не видно.

Игорь даже не хмыкнул в ответ - он предавался радости. С его души упал исполинский камень - в том разговоре, на "Дальнем", Инга все-таки ухитрилась водворить его туда.

Артура чуть не передернуло: ему вспомнились химеры в тамбуре реактора. Петере могла быть права. Случайно или... Или она что-то знает, но тоже молчит?!

Каждый по своим причинам, но в итоге - никто не смотрел назад. А зря, там было кое-что любопытное. На горизонте взметнулась и ринулась вперед мутная, неряшливая стена из песка. За несколько секунд достав до стратосферы, она казалась нереальным, топографическим киноэффектом.

Стена остановилась - так же внезапно и неправдоподобно, как возникла, словно врезавшись во что-то невидимое. Перед ней понеслись клочки мутно-багрового света. Электроразряды? Что-то другое? Вспышки казались тусклыми - или были ими только по сравнению с солнечным светом? Казалось, что исполинская фосфоресцирующая амеба хочет расплавить незримое стекло, сотнями ложноножек дотянуться до людей, схватить, переварить их.

Озр наконец краем глаза заметила что-то неладное сзади. Первая реакция бешеные поиски выхода. Потом - выяснение, что странное образование стоит на месте. И немедленное воспоминание о том, что чувство опасности не говорит ничего о пространстве за спиной.

Значит, там вроде бы все нормально. Но поглядывать туда совсем не лишнее. И хорошо бы уйти подальше... Стрелка опять убыстрила движение. Командор уже немного привыкла к действиям на три фронта и могла освободить часть сознания для размышлений. Планета Врат... Да, явно здесь еще то местечко... Планета Врат. Ужас Десанта (а почему, кстати, ужас?).

Миллионы лет назад с черных, вечно оплавленных* космодромов поднимались огромные, мрачные кристаллы рейдеров. Через мгновение в глубины их полупрозрачной брони уже заглядывали жесткие, вечные для человека звезды. Корабли вспарывали вакуум и, за считанные минуты набрав сотни полторы "g"**, кончали разгон, становясь волнами того же вакуума. Свет сразу отставал от них; сам Космос***, сама метрика стонали и корчились от боли там, где проносился Десант. И Бездна нередко мстила за это: пространство внезапно начинало биться в не представимых для человека топологических бурях. И смерть звездолету, не успевшему "вынырнуть", снова стать веществом! Его "разрывало", "размазывало" а еще точнее, с ним происходило непонятно что, но очень страшное. Механику этого процесса плохо представляли самые лучшие умы Координатории.

* Оплавленных из-за утечек в наземном энергохозяйстве, а не из-за антигравитационных стартовых двигателей.

** Двигатели работали с наружными гравитационными полями; уменьшать внутреннюю тяжесть в таких случаях никто и не думал.

*** По представлениям Десанта, Космос - это незначительная часть Бездны.

Из этих-то бурь и приносилась большая часть Знания Космоса. Ученые слыхали о нем краем уха, но никогда не интересовались "машинным бредом". Им хватало проблем, поступивших из вполне уважаемых, надежных источников. А Знание к тому же входило в тот пласт данных, который циркулировал только среди Десантников. Ни один киборг никогда не выдаст кабинщику всей полученной в полете информации. Те не имеют права знать Бездну.

О Планете Врат твердили давно - много, много сотен лет подряд. Этот мир непонятно почему, но неукоснительно считался более опасным, чем все нейтронные звезды, черные дыры, космические струны, сгустки протоматерии и т. д.* Что в рассказах о Планете было истиной, что - ее трактовками? И что - чистым вымыслом?

* Космические струны - малопонятные образования длиной в несколько световых лет, толщиной и шириной - в один атом; протоматерия - образовавшаяся сразу после Большого Взрыва, создавшего Метагалактику, и с тех пор не изменившаяся.

Ее освещало голубое солнце, не менявшее своего спектрального класса уже пару миллиардов лет*. На ее месте в пространстве совместилось несколько миров. И когда ты находился в одном из них, все остальные были для тебя лишь крохотными, сантиметровыми лоскутками на поверхности огромного шара. Но стоило ступить на такое "пятнышко" - и оно моментально становилось планетой, а предыдущий мир распадался для тебя на крохотные, не связанные друг с другом клочки, разбросанные вперемешку с обрывками других миров по этой, "новой" планете. (В некоторых вариантах считалось, что такие переходы были кем-то неплохо заблокированы; в других - набор смежных пространств варьировался и был разным для каждой планеты, входящей в этот симбиоз; изредка утверждали, что в него включены все миры Вселенной, но на большинстве из них трудно найти проходы на другие.) В языке Координатории это явление имело специальный термин, но твердо считалось химерической выдумкой древних физиков. Но...

* Этот срок абсолютно невозможен по всем астрофизическим законам.

Было еще одно Нечто - связанное со свойствами Планеты. Для него вообще не существовало словесного понятия. Десантники считали, что Разум, способный рассуждать о Нем без проблем, может без проблем изменить все физические константы Метагалактики...

Если предельно упростить Его описание, то в этой звездной системе "ткань" причинности была слабее, чем в других местах. Поэтому из нее было легко влиять на... дальше шли варианты: звездный рукав, Галактику, Метагалактику. Через эту "ткань" часто действовали рерры. Они невероятно сильны и опасны, хотя кем или чем они являются, совсем неизвестно. Им противостояли рэерры, которые почему-то не хотели ни на что влиять (варианты: временно не могли; действовали все время, но совершенно непостижимым для нормального разума образом). Более полную информацию получить было невозможно - Знания Космоса в человеческом мозгу подобны обрывкам невесть каких программ, вдобавок вставленных в слишком маломощный компьютер. А самое скверное - мозг того, кто получил подобную информацию, все время норовит закодировать ее в словах. И если термины "рерры", "рэерры" подобрались по смутным звуковым ассоциациям, став абсолютно непонятными сочетаниями букв, то часто бывало еще хуже. Достаточно проблеска сходства между телепатически внедренным образом и чем-то уже известным - а в сознании всплывает абсолютно ясный, понятный термин. (То есть человек, из всех животных знающий лишь кошку, получив телепатический образ динозавра, немедленно ухватится за четыре лапы, хвост и т. д. - и будет уверенно именовать и представлять его кошкой.) И это забивание информационных каналов старыми ассоциациями вносило вообще уж непреодолимую путаницу в области и без того предельно темные. Например, по одной интерпретации Знания, Планета была выжженным полем вечной драки; по другой - на ней жили дикари, не имеющие выхода в Бездну и не подозревающие о топологических свойствах своего обиталища. Точно так же никто не знал ясно, были ли эти существующие-отсутствующие аборигены участниками "разборок" между реррами и рэеррами. И действительно ли эволюция этого мира спала: миллионы лет не проходили по нему свинцовым катком, а пролетали призрачной кисеей, ничего не менявшей в жизни дикарей? Или наоборот расы все время сменяли друг друга, уходили с планеты?

Да, здесь - одна из самых темных областей Бездны. ("Известной Координатории части Бездны", - тут же поправила себя Озр.) Но это не объясняет всеобщего, иррационального страха перед Планетой. Черные дыры имеют не менее зловещий набор свойств - но к ним Десантники были равнодушны.

Интересное место. Даже не понять, до какой степени зловещее - может, кстати, зловещее лишь чуть-чуть?

Они шли по пологому откосу. Шаги, как и раньше, поднимали облачка перегретой, сухой пыли, непонятно почему налипавшей на скафандры. Их алая краска уже побурела, а зеркальный металл был немного обсосан солнцем. Впереди, извиваясь среди бесцветных каменных губок, виднелась очень узкая, короткая полоска. Она была тусклой и зелено-серой. То, что над ней стоит что-то вроде дымки, разглядела только Командор.

Стрелка уперлась в нее - и пропала. Озр неприятно удивилась: все ощущения говорили ей о том, что указатель по-прежнему существует. Но... не в совмещенном ли мире?

Инстинкты утверждали, что опасности впереди нет. Неизвестно, относятся ли их сигналы только к этому пространству - или к другому тоже?

Однако не стоит без толку шляться по абсолютно пустой пустыне с каким-то кошмаром на горизонте.

Земляне восприняли пропажу стрелки как нечто должное - лишь быстрее заковыляли вперед. Последние шаги дались им тяжело - почва под ногами начала почти катастрофически проваливаться. И эта пылевая трясина поднималась вверх исполинскими хлопьями-снежинками, способными прожечь и кожу, и мясо. Видимость из-за них была не лучше, чем во время хорошего снегопада.

Артур на миг остановился перед полоской: "Похоже на древнюю интегральную схему. Ладно, может, нас сюда и приглашали".

Шаг. Нога еще над серо-зеленым, а в голове и позвоночнике - резкая, невыносимая боль - словно там взорвалось по бомбе, разнесшей все ткани в порошок. И сразу же - конец. Сердце, приостановившееся от шока, снова заработало. Ослепленный, разозленный, капитан качнулся вперед и, нелепо махнув руками, покатился по земле - как сшибленный робот. За ним кувыркался пилот. Даже Озр получила равную с ними порцию боли в голове - мертвая защита, окружающая живой мозг, на этот раз оказалась полностью бессильной. Но Командор, разумеется, на ногах устояла - хотя и еле-еле, ведь ее, вместе со всей компанией, инерция отбросила от границы соприкосновения пространств на несколько километров.

Только скафандры спасли землян от переломанных костей.

Но Артур ничего этого не знал. Он просто лежал в самом паршивом состоянии духа. И собирался вставать. В черном, почти непроглядном мире перед самым гермошлемом что-то качалось. По рации донесся голос Игоря:

- А, черт! Здесь что-то жесткое!

Пилот врезался в какой-то высокий и круглый предмет и сейчас ощупывал его. Из-за перчаток казалось, что это идеально гладкая колонна.

- Кэп, я рядом с чем-то искусственным! Истомин неловко встал, опираясь на руку подошедшей Озр, - точнее, киборг почти подняла его. Попытался потереть колено, но скафандр мешал слишком сильно. "Сколько раз ругал других, что плохо раздувают буфера!"*.

* Пневматический защитный слой внутри скафандра.

Вокруг - глухая, внезапно обвалившаяся ночь. Вместо предметов - черные тени на чуть более светлом фоне. Не разглядишь даже свою руку. Небо беззвездное, до ужаса глухое. На нем - что-то вроде размытой, тусклой пародии на Луну. Справа и сзади - какая-то иззубренная стена. Спереди и справа глаз тонет в нефтяной тьме. Впрочем, где-то там, в ней, вроде бы есть маленькие, относительно светлые точки...

- А если убрать светофильтры?

Озр потихоньку отключила их еще в тамбуре "Дальнего" - поэтому новый мир с самого начала выглядел для нее по-другому.

Артур был очень недоволен, что это сказал не он. Но все же покорно и незамедлительно поманипулировал с нагрудным пультом. По идее, жидкие кристаллы сами "сообразовывались" со светом, но иногда...

Нажатие кнопки. Еще одно. Мелькнула мысль, что скафандры вообще ослепли. Появилась паника, совсем не приличествующая космолетчику с опытом. Но тут электроразряд наконец подкорректировал настройку фильтров, и...

...И в глаза рванулся день. Белое, похожее на странный нефрит небо, на нем - аккуратные пластинки бесцветных, просвечивающих насквозь туч, солнце изредка играет в них, как в горном хрустале. Под ногами - бледно-голубая, кажущаяся засохшей трава. Вместо стены - бледный, тоже словно завядший лес. Стволы и листья отличаются друг от друга только самыми легкими оттенками - и из-за этого хочется воспринимать деревья как исполинскую траву, продолжающую ту, что под ногами. Впереди - холмы, похожие на неровные, пушистые половины жемчужин, светлая, белая река с серебряной солнечной дорожкой поперек. Она походит на кисейный шарф, занесенный ветром между холмами...

Артур вращал головой и пытался понять: это мир вылинявших или просто очень нежных красок? Капитан настойчиво думал об этой чепухе, стараясь вышибить из головы нервные, испуганные мысли о том, что вот сейчас здесь появится представитель сверхцивилизации, и...

Но никто не появлялся. Это было нелепо, нелогично - и неопровержимо. В последние три столетия люди Земли крайне редко сталкивались с настолько непонятными фактами (то есть с теми, от которых отмахнуться не удавалось).

Впереди, совсем рядом, начинался склон холма, на котором они стояли. И по нему, проходя почти около свинцовых, герметичных ботинок, спускалась дорога. Обычная, покрытая совсем земной, чуть-чуть буроватой пылью. Впрочем, если приглядеться, то и в пыли здесь есть что-то стеклянное, легкое... Но это не важно. Главное - понятно, по чему идти. Дорога всегда что-то с чем-то соединяет. И по идее, приведет туда, где есть ответы на все вопросы...

Только гермошлем не давал увидеть, насколько растерян капитан. Как он похож на обиженного ребенка. Все вокруг происходит не так, до такой степени не так! Они уже должны были прибыть на место, к хозяевам, а тут... (После появления стрелки Истомин с неудовольствием признал правоту Сержа.) В Космосе нередко встретишь что-нибудь странноватое, но там ясно хоть примерное направление движения к разгадке. А здесь... Никакой почвы под ногами и что угодно впереди. Мозг практически любого землянина конца ХXIII века просто не мог работать в таких условиях. Мыслить, действовать (да и вообще жить) без отправной точки - это было выше сил Артура. Да, он бы выдержал все, он бы шел вперед, несмотря ни на что, он бы вел людей... Но не мог понять, где это "вперед". И в такой ответственной ситуации не решался выбирать наугад. Поэтому капитан сейчас подсознательно (но бешено) искал того, кто сейчас возьмет на себя руководство.

На "Дальнем" все же существовал ряд отправных точек, по которым кое-как можно строить поведение.

Тяжелые, достаточно темные земля и камни, а на них легкие, полупрозрачные воды и растения - они словно дымка, в которую закутана серьезная планета... Дальше в сферу эмоций и ассоциаций Озр не пошла. Просто отметила все это - и пока хватит. Также не стоит размышлять о том, почему освистанная древняя теория совмещенных пространств все же смогла воплотиться в этом угле Бездны. Есть дела поактуальнее. Здесь, сейчас явно что-то происходит, вокруг пульсирует Нечто, почти недоступное для восприятия Командора. Правда, ощущения опасности пока нет. Но...

Но действие этого Нечто, для землян вообще не существовавшего, оказалось доступным для всеобщего обозрения. Скафандры вдруг потекли. Металл, уже успевший подостыть после пустыни, начал оплывать - как пыльный, буро-серебристый стеарин свеч. То, что уже стекло, замирало, покрывая траву тяжелой, тепловатой лужицей.

Земляне, занятые своими стрессами, заметили происходящее в самый последний момент - когда гермошлемы беззвучно лопнули и упали на плечи, как лепестки цветов, а блистеры*, неприятно позванивая, покатились по камням.

* Здесь: пластины из бронестекла, обеспечивающие обзор в скафандре.

Артур оцепенел, поняв, что по нему струится не пот, а металл. Резервы психики исчерпались, и пришел ступор. Достаточно вяло думалось, чего же в первую очередь бояться. Может, того, что мясо также начнет стекать с костей? Или удушья? Отравления, кошмарных внеземных болезней? (У Истомина почему-то опять возникли сомнения в гуманности инопланетян.)

Земляне старались не дышать, еще не до конца осознав, что с ними произошла очередная чепуха. Чужой воздух горячо и сухо охватывал лица - как маской. Клетки бунтовали, требовали кислорода. Артур, как-то тупо, смазанно отчаявшись, обреченно вдохнул - и выжил. По крайней мере пока. Легкие наполнились чем-то непривычно тяжелым, чуточку раздражающим - и он впервые (если не считать пары удуший) за свою жизнь обратил на это внимание. Ощутил: у него есть этот орган, и тот может воспринимать кое-что.

Появилось время для анализа запахов. Этот воздух был слабо-горьким, напоминающим полынь.

Игорь сдерживался дольше, поперхнулся при первом вдохе, закашлялся до слез. Сквозь кашель хрипло прошептал:

- Я жив?

- Жив, раз говоришь глупости. - Озр неотрывно смотрела на дорогу. - Может, все же пойдем куда-нибудь?

- Уже дошли, - вытолкнул из себя раскрасневшийся, глотающий воздух пилот.

Артур несколько ошеломленно - настолько, насколько позволял ступор, глянул на Петере. Он все еще ждал судорог - отравление сейчас представлялось ему именно таким. Озр спрятала усмешку. Да, вляпалась. В жизни, как в куске урана, один атом ведет к цепной реакции. Вот теперь получила еще и земную рейд-группу. Ладно, напомним себе, что на все воля Бездны... Следовательно, людям надо дать время на очухивание. Между прочим, солнце здесь то же, что и над пустыней, - этого могли не заметить только ее подопечные. А что это за дымка его застилает? Командор задействовала все анализаторы своего организма. Явно ощущаются какие-то топологические нарушения поблизости, и больше ничего. Очевидно, это как-то связано с тем, что относительно доминирующего пространства - пустыни - смежный мир занимает исчезающе малую площадь планеты. Но даже при этом условии "дымка" должна фильтровать излучения - иначе бы здесь был такой фон... А каковы размеры этого мира внутри него самого, кстати? И?.. и?.. и?..

Масса интереснейших вопросов и полное отсутствие оборудования, невозможность изготовить его, опираясь на ресурсы "Дальнего"...

Артур вытер со лба пот - для землянина здесь все же было жарковато. Мышцы вроде бы не собирались разрывать сами себя, легкие немного адаптировались и снова перестали чувствоваться... Да и вообще пока организм вроде бы в терпимом состоянии. О том, что оно может быть лишь временным, лучше не думать, отвлечься от таких мыслей. Благо что сделать это очень просто - в свою смерть в принципе трудно поверить, тут психика будет защищаться до конца... Значит, можно использовать дорогу, как предлагает медик-2. Пойти, надеясь на этих старших братьев по разуму... Так, а Игорь очень печально смотрит на свой пояс - ясно, оружия ему не хватает....

Первые шаги. Пыль (от психоза?) кажется зыбучкой, но на поверку вполне благонадежна. Она поднимается из-под ног, как тополиный пух, и иллюзию нарушает только ее редкое отсверкивание. Она опадает мягкими облачками-кусочками... Почти как в пустыне, на том склоне... Невозможно понять, на чем ездят по этой дороге и как часто. Но выглядит она совсем как дома...*

* Для транспорта на воздушной подушке безразлично качество покрытия поэтому ради экономии земные, даже самые крупные, автострады являются просто очень широкими грунтовками.

Люди шли среди невысоких трав - на глаз иссушенных, но при прикосновении гибких и прохладных. Воздух намного теплее их стеблей. Интересно, каков механизм этого... Травы постепенно становились все выше и выше, заменялись другими, и у реки их заросли уже свободно скрывали даже двухметрового Игоря. Узкие длинные листья, формой похожие на обычные, земные, склонялись к дороге, лежали в пыли. Некоторые - бумажно-белые, по-настоящему высохшие, с отломанными или размолотыми концами. Но в целом эта природа выглядела неправдоподобно аккуратной. Земляне видели в этом воздействие развитого разума (сейчас они увидели бы его и по гораздо меньшему поводу). Озр, знавшая универсальную экзобиологию (такое название могли выдумать только кабинщики!), давно поняла истинную причину такой стерильности: очень быстрые процессы разложения. Вместо гниения растения рассыпаются в пыль, стремительно поглощаемую корнями соседей. Значит, скорее всего точно так же здесь умирают и звери.

Река открылась внезапно. Над сверхъестественно прозрачной - для землянина - водой парил мост, сплетенный из белого, выгоревшего камыша. Казалось, что он - детская игрушка из бумаги. (Командор, в очередной раз задействовав свои датчики, мгновенно определила, что тростник пропитан сложным органическим консервантом, получила его примерную формулу и решила, что он природного происхождения - промышленность не будет возиться с таким.)

Мост чуть-чуть, безопасно, хрустел под ногами - наверно, так он приветствовал каждого прохожего. Артур глянул вниз.

На алебастровом дне колыхались пушистые заросли высоких, жемчужных водорослей. Над ними изредка проскакивало что-то длинное, узкое, похожее на рыб - только совсем прозрачное, то ли без костей, то ли с тоже прозрачными позвоночниками.

Противоположный берег оказался копией первого: жара, бесконечные шаги. Время словно застыло и только чуть-чуть покачивалось на месте, как листья придорожных трав. Сколько прошло часов? Один? Пять? Дорога начала взбираться на пологий холм - не серпантином, а приступом, как древнеримские брусчатки.

Артур в полном отчаянии думал, что они оказались здесь в результате какой-то ошибки чужих механизмов. И хозяева, может быть, даже не подозревают о своих гостях.

Наконец - вершина. Истомин удовлетворенно остановился на ней и посмотрел вниз.

Впереди дорога плавно спускалась к деревне. Около двадцати низеньких, игрушечных домиков, сделанных из того же белого камыша. Ни человека, ни дымка. Тишина - только шелест трав.

Но стоило подойти к первой хижине, как из "беседки" рядом с ней наверное, местного сарая - выскочило несколько детей. Чуть-чуть пробежав, они остановились и замерли, как неживые. На удлиненных, почти европейских лицах откровеннейшие любопытство и опасения. Их земные, умудренные голографвидением сверстники постарались бы скрыть такие чувства. А тут только поблескивают глаза - одинаково темно-зеленые, почти черные. Их радужки гораздо ярче, чем у землян, и почти сливаются со зрачками. Кожа светлая, с непривычным, но довольно приятным оттенком - то ли сероватым, то ли зеленоватым. Пятна коричневой, засохшей грязи на ней смотрятся очень неуместно. Не разобрать, мальчишки или девчонки - все с косами, все одеты в темно-коричневые хламиды до колен, перепоясанные широкими кожаными ремнями.

Артур, изо всех сил стараясь не делать слишком быстрых выводов об уровне такой культуры, улыбнулся, протянул руку с раскрытой ладонью вперед - он вспомнил, что когда-то читал об этом универсальном жесте миролюбия. Инга и Игорь повторили его движение. Дети по-прежнему стояли неподвижно, только кое-кто склонил голову набок, а кое-кто, наоборот, вытянул шею.

Из домика-хижины раздался высокий голос. То, что он сказал, походило на одно длинное, все время меняющее интонацию слово. Ребята, не отрывая взглядов от гостей, вразнобой ответили другим бесконечным слиянием звуков, которые почти невозможно отделить один от другого.

Послышалось что-то вроде легкого шума, и из хижины вышел невысокий, хрупкий - по сравнению с землянами - мужчина. Он был увеличенной копией детей только волосы скрывал белый, чистейший платок. И одежда была аккуратной, без пятнышка. Истомин не стал пытаться определить его возраст - похоже, аборигены казались моложе своих лет. Впрочем, каковы здесь срок жизни и темп старения?

Человек глядел на пришельцев чуть удивленно, но спокойно. Что-то спросил высоким, полуженским, полумужским голосом.

- Не понимаю, не понимаем. - Тон Артура был совсем спокойным: капитану опять было ясно, что делать в конкретную секунду. Он опять протянул вперед пустую руку. И лихорадочно вспоминал институтский курс по контактам - те занятия, которые считались нелепыми, ненужными, несколько раз вообще чуть не убранные из учебной программы.

Скверно, что здесь нет ни видеопроекторов, ни других нужных машин...

Озр решила пока поменьше вмешиваться. Она сознавала, что плоховато понимает даже психологию землян, - а те, очевидно, стоят где-то между координаторцами и конкретно этими жителями Планеты.

Мужчина, видимо, перешел на другой язык - изменился фонетический набор. Артур повторил ответ. Чужак чуть наклонил голову набок. Немного подождал похоже, думал, - и, указав пальцем на капитана, сделал приглашающе-загребающий жест рукой. Но, когда за Истоминым двинулся Игорь, мужчина оттолкнул что-то невидимое и поднял один палец.

- Стой, - бросила Озр.

Пилот буркнул, с независимым видом скрестил руки на груди. Но послушался. Абориген быстро, оценивающе посмотрел на Игоря, понимающе усмехнулся. В его движениях, мимике - ни капли настороженности. Очевидно, здесь еще не открыли, что оружие можно прятать под мышками.

Горячие, как у лихорадочного больного, но спокойные и чисто вымытые руки быстро ощупали Артура. Это был совсем земной обыск. Словно тогда, в Лучевом поселке, после того, как ультралевые террористы взорвали ТЯЭ*. Истомина тогда полгода лечили от лучевой болезни... Так, может, он все еще в том же госпитале и все это - бред, а на самом деле сестра никогда не сходила с ума, племянник Слава не рождался и вот этой планеты тоже нет?! Но уж слишком детальный, огромный бред. Проверка закончилась. Человек чуть отошел от капитана и сделал знак Игорю. Процедура повторилась, причем незнакомец совершенно не боялся, что его ударит стоявший рядом Артур. Видимо, по местному этикету такое действие настолько позорно, что о его вероятности можно и не думать.

* Термоядерная электростанция.

"Если они не знакомы с миниатюрным оружием, что же ищется? Яд. Других вариантов нет". - Командор отложила этот факт в памяти. Из таких частичек потом придется реконструировать целое.

Игорь тоже благополучно прошел обыск. Мужчина улыбнулся Озр, но не сделал ей приглашающего жеста - убийцы-женщины, очевидно, тоже не знакомы его культуре. Еще одна улыбка - им всем. Человек что-то сказал незаметно приблизившимся, наслаждавшимся созерцанием чужаков детям. Самый высокий из них повернулся и побежал куда-то из деревни. Мужчина с поклоном отодвинул шуршащую, похожую на шелковую занавеску. Она заменяла дому дверь. Пилот растерянно вздрогнул: как можно жить вот так, без замков?! Когда заглянет каждый прохожий, в любую минуту?! Нет, этот мир делал все, чтобы уничтожить даже намек на здравомыслие.

За занавеской их ждала миниатюрная, почтительно улыбающаяся женщина. Такая же одежда, только коричневато-серые, цвета светлой коры, волосы перехвачены в двух местах: обручем на голове и ремнем одеяния - на талии. Да еще на руках резные, вроде бы деревянные браслеты. Ее улыбка была безупречно учтивой, но немного напряженной - что совсем не шло к лицу, похожему на странноватый фарфор.

Еще в школе Артур хорошо усвоил, что грязь неотделима от низкого технического развития. Но внутри хижина была не просто опрятной - она блистала чистотой. Тростник отбелен не только временем, но и водой. Земляной пол почти сплошь закрыт голубоватыми циновками. Мебели нет, и глиняная, аккуратно сделанная посуда стоит на полу, в особом углу. В доме отсутствуют окна, но есть два выхода. И через противоположный, штора которого поднята, светит голубоватое, ненатуральное солнце.

Хозяин, стоя на узенькой полоске земли около самого входа, осторожно снял серые деревянные сандалии и шагнул на циновки. Артур попридержал рванувшегося Игоря и, подавая тому пример, разъединил магнитные застежки на ботинках. Сухой тростник неприятно защекотал пятки, но, наверное, к этому нетрудно привыкнуть.

Пилот скорчил рожу - предусмотрительно отвернувшись к стене. Но безмолвно разулся. Озр, испытывая чисто психологический дискомфорт от обнаженной кожи на ногах (пусть кожи и маскарадной, оборотнической), уже шла в центр хижины. Хозяева успели сесть на пол и, улыбаясь, показывали на места рядом с собой. Эта ситуация в принципе начинала нравиться Командору - своей необычностью и нелогичностью. Не говоря уже о том, что под боком - двойная оплеуха гипотезам координаторских умников об их, гениев, суперисключительности в Бездне. Будущее, которым кончится эта ситуация? А когда его тебе гарантировали и кто?

Женщина встала, едва сели гости, и быстро постелила на циновки белую, вроде бы шелковую тряпку. (Озр отметила, что аборигены должны различать множество оттенков белого, но яркие, насыщенные краски, несомненно, сольются для них в однообразное и, наверное, малоприятное пятно.)

Хозяйка определенно смахивала на привидение, сумевшее адаптироваться к яркому дню. Неслышно ступая, она поставила на тряпку медную миску с неровными бесцветными шариками. В местном свете к обычному красному цвету этого металла примешался ирреальный голубоватый отлив - словно миска тоже была привидением. Затем на "стол" были помещены очень простые глиняные тарелки и большие чаши с водой. Перед каждым легла грубая деревянная вилка с двумя зубьями.

Артур, мысленно очень и очень похвалив себя за предусмотрительность, полунезаметно провел над своей едой рукой с индикаторным браслетом. Тот вообще-то предназначался для проверки поверхностей, способных загрязниться при химавариях, но, несомненно, годился и для тестирования продуктов. Правда, обед с инопланетянами оказался совсем не таким, каким его представлял себе Артур в пустыне... Но все-таки еда не заставила засветиться датчик опасных соединений.

Раз всем наложено из одного кувшина - тарелки Игоря и Инги можно не проверять.

Пока капитан поглощал незнакомое кисловатое угощение, одновременно стараясь почаще улыбаться мужчине - улыбаться женщине он не рисковал, - Игорь механически, зло пожирал свою порцию. Его глаза уставились в шелк, стали походить на пластмассовые кнопки. Очень плохой признак, совершенно не замеченный Истоминым, - зафиксировала Озр.

Для Командора эта трапеза, как и любая другая, была почти что мучением. Киборг не нуждалась в еде - органические соединения для мозга вырабатывал специальный синтезатор, и этот же синтезатор ликвидировал биошлаки. Цикл был замкнут, и в нем творились порой самые чудовищные, дикие по энергоемкости химические реакции, но конструкторы пошли на такое ради более полной автономии Десантников от среды. Озр могла глотать любое вещество - в "желудке" оно распадалось на атомы, частицы, становясь излучениями, которые, как и космические лучи, усваивались кварково-глюонными схемами тела. Эти "желудки" были созданы только ради людей - нормальным гражданам Координатории хотелось иметь полную видимость человеческого поведения киборгов. И во избежание "чревоугодия" - то есть получения энергоподпитки этим не самым экономным путем - еда запрограммированно вызывала у Десантников не самые приятные ощущения. Поэтому Командор с некоторой тоской вспомнила, как два месяца...* Нет, не два месяца, а миллионы лет назад, она, с обычной милой улыбочкой, отказалась от угощения на юбилейном банкете в Координационном Совете. Его Председатель, Орн Иорн, несколько побурел от такой дерзости, но смолчал. Он, как любой неглупый кабинщик, знал, что ради нервов с Десантниками лучше не связываться без предельной на то необходимости.

* Разумеется, координаторских стандартных месяца.

В хижину ворвался запыхавшийся, мокрый, словно побывавший под дождем мальчишка - тот самый, что убегал из деревни. Что-то сказал - задыхаясь, рассекая фразу на неровные, грубые куски. Мужчина торопливо вскочил на ноги, женщина испуганно замотала головой, тоже вставая. Игорь пробормотал:

- Похоже на пришествие начальства...

Занавеска с легким шелестом отодвинулась, и в хижину вошел тоже миниатюрный, совсем седой старик. Его кожа была темнее, чем у остальных, приближаясь цветом к не очень сильному земному загару. Почти нет морщин, но тем не менее возраст чувствуется очень хорошо... Глаза. Артур в жизни не видел таких зрачков. Кажется, тебя сканируют два жестких лазерных пучка. Были ли они злыми, добрыми, равнодушными - не понять, ощущение их силы не давало различить все остальное.

Этот взгляд произвел впечатление даже на Командора. Впрочем, она сразу определила, что вошедший не принес с собой никакой угрозы.

Старик улыбнулся, чуть склонил голову. Темно-коричневый, похоже, был здесь излюбленным цветом одежды - только хламида гостя, чем-то похожая на монашескую рясу, опускалась, как и женское одеяние, до самого пола (а мужской костюм доходил до ступней, как наконец заметил Артур). Зато волосы старика были непривычно короткими - только до плеч. И по кожаной ленте, обнимающей голову, и по ремню одеяния шел то ли белый орнамент, то ли белые письмена.

Мальчишка, умоляюще согнув ладони и полуприсев, прошептал что-то, обращаясь к старику. Тот снова улыбнулся, кивнул, указал на угол. Мальчишка немедленно кинулся туда, сел на пол, застыл.

По плавному, легкому жесту руки гостя хозяева сели.

Артур только сейчас сообразил, что следовало бы встать и ему, и его людям, начал приподниматься - но его удержал жест все той же тонкой руки. Старик, продолжая улыбаться, легко подошел к "столу", сел на свободное место. Артур заметил, что движения у этого человека очень красивые, плавные - словно не мышцы работают, а вода течет. "Странно. Он явно той же расы, что и обитатели дома, но у него какой-то нечеловеческий рисунок перемещений. Мы рядом с ним неуклюжие, дергающиеся роботы". Озр заметила гораздо больше, чем Артур, и лучше оценила увиденное - в том числе и физическую подготовку старика. Игорь же по-настоящему ни на что не обращал внимания - настолько дискомфортно было ему в этом мире.

- Приветствую вас, пришедшие. - Тонкие губы на лице, лишенном бороды и усов, не сдвинулись, но русские слова были произнесены очень громко. - Не пугайтесь, это то, что вы называете передачей мыслей на расстояние, а мы прямым пониманием. Не бойтесь, и особенно успокойся ты, пилот. - Голова старика плавно, но очень быстро повернулась к Игорю. Тот не позволил своим эмоциям попасть на лицо - только гибкие, утолщенные от пилотирования при перегрузках пальцы до боли сжали подвернувшуюся складку на зеленоватом комбинезоне. Озр давно заметила, как земная одежда гармонирует с местными красками. Но капитан обнаружил это только сейчас - до одури внезапно, неуместно (на самом деле потому, что ему случайно передалась частичка восприятия старика). Мельком обрадовался этому - и немедленно вернулся к более насущному:

- Мы счастливы, что ваш народ обладает этим даром. - Слова вырвались сами собой, и Истомин чуть прикусил губу. И почувствовал, что на его кисть легли теплые, сильные пальцы.

- Не смущайся, ты сказал мне о своем чувстве, а это хорошо. Ты ошибся в другом: ни одна раса не обладает этим даром, но почти везде немногие имеют его.

Старик глянул на Игоря. Руки, которые пилот спрятал в карманах, расслабились - и это временно спасло микрокалькулятор, контактные клавиши которого были вдавлены с разрушающей силой. Лицо землянина - а его вот-вот тоже могла свести судорога - расслабилось и стало ватным.

- Ты психуешь, а такое состояние притягивает беды, как кровь - хищников.

Игорь, немного удивляясь своему новому настроению, безнадежно, но уже спокойно махнул рукой:

- Мне все надоело. Хочу домой, в Солнечную систему, где все нормально и есть что понимать. А здесь один идиотизм.

Старик кивнул неизвестно чему. Артур испытал приступ скрытого бешенства, но даже не глянул на пилота. Время разборок будет позднее, когда в контакте с аборигенами возникнет пауза. Озр приготовилась к отпору атаки на свою психику. Но с ней ничего не произошло, и Командора серьезно заинтересовал мотив избирательности действий старика.

Хозяйка, улыбаясь, принесла шесть глиняных пиал с мутным, черноватым напитком. Они стояли на доске, покрытой белой, растрескавшейся краской. Первую пиалу поставила перед стариком, потом, улыбаясь и кланяясь, обнесла гостей, мужа, села сама.

- Угощайтесь. Это не отрава и для вас. - Старик поднес свою пиалу ко рту и, отпив глоток кисельно-вязкой, напоминающей о мяте жидкости, продолжил: - Вы считаете мир Земли нормальным, и вы в него вернетесь. Но не сейчас.

Артур пролил на себя местный "чай", но даже не заметил этого. Благо жидкость просто соскользнула с пластика комбинезона.

Если здесь сверхцивилизация, то где же заводы, мегаполисы, ракеты?! А если дикарство - откуда спокойное рассуждение о Земле? И как здесь, в пустыне, появились эти леса, люди?! Их же не было при орбитальном облете. И вообще, все это никак не подходит под теорию контактов!!!

- Вы знаете, откуда мы? - Спокойный тон удалось сымитировать плоховато.

- Да, так же как и то, кто привел вас сюда.

Быстрая, неуловимая для медленных реакций людей улыбка. Она адресована именно Командору. Это было, пожалуй, слишком даже для Десантника. Тем более что глаза у старика, когда он смотрел на Озр, были явно отеческими. Если вначале можно было думать, что он воспринимает ее просто как молодую женщину, девчонку, то сейчас... Командор начала спешно прикидывать, что он может на самом деле знать о ней. Но если ему известно о Десанте - почему он выбрал такой, явно оскорбительный для нее, стиль отношения?

- Но я не буду говорить о многом. Срок истин пока не пришел. Сама жизнь со временем расскажет вам обо всем. И всем из вас, - старик внезапно посерьезнел, обвел людей таким пристальным взглядом, что казалось, из темных глаз идут невидимые, но очень ощутимые лучи, - она способна поведать очень многое. Вы можете побывать здесь не зря, особенно один из вас. И защитой ему будет то, что в одном месте называли Глубоким Черным.

Если бы моторика киборгов была связана с эмоциями, Озр наверняка разбила бы свою пиалу.

- Я прошу вас расслабиться и закрыть глаза.

Даже Артур, абсолютно невосприимчивый к гипнозу, не смог противиться внезапной силе этого голоса. Озр подчинилась вполне добровольно. Чтоб разобраться в ситуации, в нее надо залезть. А психику всегда можно отстоять, воздействия на нее малоприятны, но не особо опасны*.

* В Бездне существует очень много естественных психогенных факторов, поэтому Десантников серьезно обучали защите своего сознания.

- Все завершено. Спасибо. Отныне вы знаете три основных местных языка.

Капитан вскочил, чуть не падая - потому что зацепился ногой за край циновки.

- Да?! А вы можете нас...

Легкий жест руки остановил его.

- Нет. Человек должен учиться сам - иначе он станет рабом своих умений и знаний. И сойдет от них с ума. С языками же была слишком большая необходимость, и они не базовы для вашего мозга. Но даже здесь я с большим трудом обезвредил чуждую для вас информацию. Прощайте. Желаю вам успехов.

Доля секунды, шелест взметнувшегося и опавшего шелка. Все молчали. Кто от перевариваемого потрясения, кто - за компанию.

- Вам понравился Черный напиток? - Это сказал хозяин. Слова по-прежнему ничуть не напоминали земные, но были вполне понятны. И какая-то, обычно неощутимая, часть мозга не желала мириться с этим. Артуру захотелось потрясти головой, вытрясти из памяти все эти новоявленные звукосочетания. Смешно.

Озр с ритуально-вежливой улыбкой ответила:

- Да, он был замечательным. Спасибо за гостеприимство.

Какая-то часть Истомина, послушно следуя незнакомому этикету, заставила его немедленно поклониться, чуть не коснувшись головой пола. Капитан, ошеломленный фактом этого своего действия, был полностью деморализован. И Игорь, еще не отошедший от ступора, уже стоял открыв рот...

- Нам надо идти дальше. Не сочтите это за оскорбление. - Командор, проклиная значительную часть Бездны, выговорила эти нелепые слова и поклонилась так же ритуально, церемонно. Она чувствовала, что если они немедленно не уйдут отсюда, то разнесет весь этот тошнотворно-благолепный угол.

Хозяева - нетелепаты - продолжали улыбаться. Мужчина приветливо сказал:

- О да, ОН с самого начала объяснил нам, что у вас долгая и серьезная дорога.

- Отшельник знает все, - вторила женщина и тотчас сложила руки ладонями наружу. Мужчина немедленно повторил жест.

Игорь, с детства почти ненавидевший и историю, и все старые вещи, пробормотал:

- Отшельник, отшельник... Они вроде бы ничем не занимались, бездельниками были...

- О, ваш народ сильно несчастен. Вы даже забыли, что делают такие люди! Там, где они живут, нет засух и наводнений, всегда хороший урожай, мало болезней.

Артур решил, что единственный способ облегчения таких мук - побыстрее откланяться, освободить мозг от потока всех этих впечатлений. Озр тоже было необходимо подготовить свою психику к новым подобным встречам - Командору очень не нравилось, что отшельнику так легко удалось довести ее до небольшого шока. Надо определить, какие вещи еще принадлежат к этому классу явлений, и заранее адаптировать мозг к ним. Интересно, есть ли здесь еще что-нибудь совершенно невозможное, то, что ей все равно не удастся предвидеть?..

Когда космолетчики выходили из деревни, Артур сказал с надеждой в голосе:

- Здесь все же не Земля, другое солнце, другие излучения. Кто знает, каковы местные мутации?

- Законы природы везде законы природы. Даже мутанты не могут на них плевать, - провозгласил пилот, не испытывая нужды в более тщательной аргументации. Как ни странно, эти слова можно было легко продолжить мыслями Озр: на планете пахнет более серьезными вещами, чем простые генетические особенности аборигенов.

А Игорь сильно бы протестовал против этого продолжения своих раздумий.

Закат здесь был неживой. Голубо-фиолетовое зарево оккупировало полнеба но казалось, что это светит исполинская, все время мерцающая от неисправности неоновая трубка. Земного разнообразия оттенков не было и в помине (не было с точки зрения человеческого глаза). Части неба отличались только по интенсивности этого дрожащего огня. Ближе к ночи появилась гамма лилово-красных лучей, по степи зловеще пробежали последние пульсации заката - и тьма с удовольствием проглотила мир.

Распределили дежурства. Палаток, матрацев не было, и пришлось лечь прямо на теплую, остро, по-чужому пахнущую землю. Артур подумал об этом и усмехнулся: "Кстати, а как пахнет наша? Не помню. То ли не замечал, то ли еще что..." Капитан, как и все, растянулся не на такой уж колючей - это выяснилось опытным путем - траве. И смотрел в звезды - пристальные, огненные глаза неба. Но они не казались ему глазами - так их воспринимала Озр, в полном соответствии с одним из ходячих суеверий Десанта. Когда постоянно встречаешь массу ненормального и самым понятным из него оказываются электромагнитные, гравитационные и вакуумные организмы*, поневоле встаешь перед выбором: либо сузить понятие жизни до белковых структур (и некоторые Десантники действительно считали себя мертвой материей), либо расширить его до бесконечности... Термин "псевдожизнь" успокаивал дураков, но на большее не годился; либо - либо, живое - неживое...

* Странные структуры вакуума; вопрос о том, являются ли они живыми, был одним из самых скандальных пунктов науки Координатории.

Между ночью и людьми ничего не было - никакой туристской автоматики, никаких стен. И землянам ночь казалась чарами чужого мира, колдовством, несвойственным Земле... Озр привыкла видеть планеты вот так, лицом к лицу - и в тьме, ветре, шепоте степи видела только новую, одну из бесчисленных волн Бездны... Командор не могла понять все эти миры - и те не могли понять ее. Таким отчуждением принято хвастаться в компаниях Десантников. И очень неприлично говорить о том, что иногда, вот в такие минуты, отстраненность может начать истончаться, трансмутироваться...

Время дежурства Озр кончилось. Она встала с земли, на которой сидела, и разбудила еле-еле уснувшего Игоря. В ответ на его выразительные вздохи с насмешливым состраданием посоветовала держать нервы под контролем и легла.

Перенакачанным стимуляторами клеткам нужно всего пять часов сна в неделю, и их можно запасти впрок. Командор подумала, что это разумно сделать сейчас на всякий случай. Она оставила обычный (то есть обширный) набор "сторожевых пунктов". И отключила свой мозг.

Игорь сидел, вертел в руках какую-то местную былинку и боролся с желанием пожевать ее. И жалел о костре - его свет наверняка смог бы отпихнуть ночь на несколько метров. (А сейчас и такой мизер был бы непередаваемым благом.)

- Здравствуй... - Тихий, ласковый голос сказал это на местном языке. Пилот по-кошачьи, в движении разворачиваясь лицом к женщине, вскочил на ноги, приготовившись к драке. В этот момент недоостывшее ночное небо будто лопнуло, освободив малиново-золотые полотнища северного сияния. Они перемигивались - как индикаторы исполинской машины. И на фоне этого яркого, неверного света стояла...

Она была высокой, гибкой, соблазнительной. Крохотная туника, похоже белая днем, меняла цвета вместе с небом. На темных, блестящих волосах до пояса тоже играли подобия всполохов. Полные губы казались почти коричневыми. И - что тоже крайне важно - при таком освещении ее нельзя было отличить от землянки-европейки.

(Командор безмятежно спала - ее обволокло поле, блокирующее поступление к ней всех нежелательных сигналов среды.)

Смех - звонкий, тоже малиновый.

- Ты думаешь, я брошусь на тебя с когтями, расцарапаю лицо? - Свет на мгновение ставший грубо-золотым, облил юное, совсем беззаботное лицо.

Игорь только сейчас заметил, что стоит в боевой стойке. Вспыхнул, вышел из нее, церемонно поклонился. Действительно, карате... казалось сейчас не самой уместной вещью.

Как прокружились следующие полчаса? Незнакомка и пилот сидели на траве, болтали. Девушка потихоньку придвигалась все ближе. Потом вдруг оказалась совсем-совсем рядом, доверчиво прижалась к его груди. В небе мешались золото и кровь. Поцелуй, второй, затем все остальное...

Она внезапно выскользнула из рук Игоря - как змея. Очень быстро подобрала с травы свою тунику:

- Наверное, твой караул уже кончился.

Еще не понявший, насытился он или нет, землянин фыркнул:

- Чепуха!

- Но тебя отругают.

Кровь бросилась в лицо. Быть ругаемым - то есть подчиненным кому-то почему-то показалось до предела обидным. Темнота хорошо спрятала пылающие уши и щеки - сияние как-то незаметно кончилось, а звезды были слишком далеки и слабы. Девушка - он даже не узнал, как ее зовут, - нежно обняла его:

- А я не хочу, чтобы тебе было плохо.

Тут до Игоря внезапно дошло все, абсолютно все об этой ситуации. Да за такое... В полетах интимные отношения строжайше запрещены, космолетчиков все время пичкают анти-сексовыми пилюлями... Мутанты никому не нужны, а вне Земли их рождается... А здесь еще и аборигенка, еще и контакт! Разврат, невероятная аморалка, вышибут... О-о!!!

- Но мы еще встретимся? - Пилот сам не понял тона своего вопроса. Страх и вожделение уживались вместе отвратительно, от этой смеси хотелось бежать куда-нибудь на конец мира.

- Да, но позже... - Он все-таки расстроился от этого "позже", и она лукаво добавила: - Я оставлю тебе подарок, то, что тебя всегда защитит. У нас это зовут волшебной силой.

Он не знал, как себя вести, и поэтому рассмеялся:

- Старик-отшельник говорил, что такие штучки опасны.

- Значит, ты беседовал со злым отшельником. Нисколько не опасно. Вот так... - Руки девушки внезапно стали обжигающе горячими. Они начали кружиться вокруг головы Игоря - и за ними неслись струи жара. Пилот абсолютно твердо знал, что все это - чушь, гипноз. И, пытаясь сделать ситуацию менее кретинской, тихо и искусственно смеялся, пытаясь поймать эти ладони. Страсть к этому времени ушла - так же оперативно и непонятно, как и северное сияние.

Внезапно руки, еще болезненно-теплые, легли на голые плечи пилота.

- Вот и все. До свидания.

И - одна темнота, степь. Игорь сморгнул, завертелся, всматриваясь во все подряд. Ни намека на движение, ни звука. Только где-то вдали, под звездами, подал голос зверь - или насекомое? Крик походил на карканье вороны в жестяной банке и сейчас казался просто издевательским.

Ладно. Раз он не находит следов - капитан их тоже не отыщет. Все будет шито-крыто. Игорь запретил себе думать о случившемся - что получилось вообще-то уж слишком легко. Оделся, разбудил Артура, лег - и без проблем провалился вначале в дрему, а потом во что-то неестественно черное, в то, что непрогляднее пещерной тьмы...

Озр кончила спать впрок. Она не двигалась и пыталась разобраться, что же изменилось поблизости. Слава Бездне, пока не пахло ни смертью, ни явной опасностью. Но... Аромат в окружающем пространстве витал нехороший. И непонятный.

Утром Игорь забыл о незнакомке - полнейшая амнезия. Дорога - та самая, на чьей обочине космолетчики "вывалились" в этот мир, - вела дальше, в рассвет, такой же неоновый, как и закат, в самое сердце мертвой зари - или просто в ее топку?

Роль лидера сама собой снова оказалась у Командора - как у самого спокойного сейчас человека. Все шли быстро, торопясь. Теплый, стоячий воздух словно пытался приклеиться к непонятно отчего вспотевшей коже. (Артур подозревал, что пот был легкой формой аллергии к чему-то в атмосфере, но не мог ручаться за это, так как кожа Инги была совсем сухой.)

Горизонт и полоса леса на нем приближалась неестественно быстро. Здесь было что-то не в порядке с дальней перспективой - расстояния казались даже больше земных, но реально оказывались гораздо меньше. Впрочем, над этой странностью думали только земляне - Озр эти оптические эффекты были более чем ясны.

Шли без проблем - если не считать стремительно навалившейся жары. Артур мечтал о любом клочке тени и думал, что местные штучки с пространством не так уж и плохи, было бы много хуже, если б деревья отодвигались по мере приближения.

Лес действительно встретил тенью - но совсем не прохладной. Зато идти по нему, рядом с дорогой, было очень легко - кустов здесь почти не росло, ветви подрагивали где-то вверху, над головами. Серебристый лишайник, покрывавший землю так же плотно, как асфальт, мешался не больше хорошего ковра. Так что землянам можно было до головокружения озираться на каждый (здесь все подозрительно!) шорох. Озр обходилась своим великолепным боковым зрением.

Артуру вначале казалось, что лес переполнен совершенно разными типами деревьев, но через некоторое время выяснилось, что это просто последовательные стадии развития. У молодых деревьев листва была полупрозрачной, слабо отсвечивающей серо-голубыми бликами - как какая-то разновидность полиэтилена; а через бесцветную кору смутно виднелись сероватые древесные волокна. С возрастом деревья, похоже, переставали увеличиваться в размерах - зато их кора мутнела, постепенно становясь молочно-белой, а мелкие резные листки, похожие на фабричные изделия, срастались друг с другом - и каждая ветвь оказывалась окутанной "полиэтиленовой" пеной. Был ли в лесу только один вид - или несколько? Артур не понимал этого - он видел здесь еще слишком мало.

Ветер, путающийся в вершинах, не шелестел, а посвистывал почти человеческим голосом, и землянам постоянно казалось, что их кто-то окликает.

Лес и дорога пошли под уклон. Появились заросли неряшливых бело-серых кустов. Тут даже Озр было трудно различить, что есть что: разные это растения или одно, исполинское; что - высунувшиеся из-под земли корни, что - стволы и что - ветви. Никакой листвы - ее заменяют мелкие и исполинские вздутия. Артуру эти заросли не нравились - как и многое другое на планете, по которой они шли чуть ли не голышом. Он стыдился своего страха, мысленно ставил себе в пример "молоденькую девчонку" - но ничего не помогало. "Странно, почему в этом мире нет ни птиц, ни зверей? Прячутся? И насекомых очень мало. Проносятся так быстро, что не разглядишь даже цвет. А может, это птицы здесь такие мелкие?"

Лишайник неожиданно метнулся к лицу. Удар. Или удар был раньше? Еле выносимая боль в носу, чуть не сломанном о землю, и в затылке. Возмущенный вопль Игоря - без слов, только какие-то звуки. Во рту - что-то горькое, растительное. Выплюнул, но все равно дерет нёбо. Крики людей. Встать! Как хочется лежать, как страшно что-то делать в этой непонятной обстановке - но надо встать!

Артур, пошатываясь, вскочил на ноги. Трое человек неподвижно лежали в мягкой, теплой пыли дороги, но к месту драки спешили еще мужчин десять. Все мускулистые, одеты только в желтоватые брюки, очевидно сделанные из шкур. Дурацкая деталь, но врезавшаяся в сознание - заплата на штанине у одного из лежащих. Инга на ногах, вроде цела, держит что-то громоздкое и темное, похожее на оружие. Наставила его на бегущих, но не стреляет. Не может разобраться, как оно действует?

Мысли Командора - очень спокойные, но недовольные:

"Барьер между моим восприятием и людьми, торчавшими в засаде. Очень плохо. Сейчас в заблокированной зоне не скрывалось ничего особо страшного - а в следующий раз? Как они выстраивают этот барьер? И их оружие слишком совершенно для первобытной культуры. Бегут - словно знают, что я не буду стрелять. Но то, что я обойдусь одними руками, они вряд ли подозревают. Похоже, я и этот мир друг друга недооцениваем".

Артур сжался, отключился от всех мыслей. И тут началось. Набросились на него и Ингу. С первым аборигеном у капитана проблем не было - пинок в печень, тот покатился по пыльному лишайнику, воет. Но удар второго чуть не проломил ребра. Истомин, шипя от боли, схватил мужчину за руку, намереваясь швырнуть его через себя, но сам попался на местный прием, вроде бы частично вывернулся, вместе с противником покатился в кусты. Ветки оказались неожиданно упругими и прочными, никак не хотели ни ломаться, ни пропускать людей внутрь. Под спиной кто-то пискнул, из-под вороха чего-то похожего на листья выкатилось серое, оперативное существо: походя оно укусило Артура в руку и мигом умчалось в лес.

Игорь, тоже успевший кое-как вскочить, сумел отключить двух нападавших. Озр, все время трезво оценивая ситуацию, сочла возможным и неопасным подделаться под возможности землян - поэтому она, прикинувшись, что поединок более или менее равный, умерила пыл только у четверых. Еще трое, так и не включившись в драку, просто убежали в лес - явно решив, что не стоит рисковать ни зубами, ни ребрами.

Капитан сумел провести последнему врагу что-то вроде нокаута, вскочил. Лес снова был невинен и пустынен - беглецы успели скатиться в какую-то ложбинку, а звук их шагов гасил лишайник. Правда, рядом, у ног, стонут люди, их лица - от боли? - стали коричневыми.

Очаровательный контакт. В лучших традициях научных разработок. Но сейчас, похоже, есть еще одно дело, более важное, чем плач по инструкциям.

- Что это? - Оружие, которое Озр во время драки держала под мышкой, было толстым и коротким.

- Трофей.

- Почему не била, как дубиной?!

- А если бы вдруг выстрелило? - Эта полуправда Командора вполне устроила капитана, и тот удовлетворенно кивнул, еще раз поразившись хладнокровию "медика-2".

Озр протянула ему уже тщательно изученную добычу. Артур взял - и чуть не свистнул. Оружие казалось невесомым в руках Инги - но реально весило килограммов тридцать. Корпус отлит из странного матово-коричневого пластика. Нет ни магазина, ни дула. Ствол заканчивается крохотной полусферой, тоже коричневой и матовой. Под рукой - кнопка и что-то похожее на веньер.

Озр безмолвно забрала "пушку" назад. Прицелилась в кусты.

Ни вспышки, ни звука. Ни движения. Просто в светло-серых зарослях появился коридор, стены которого плачут млечным, едко пахнущим соком. Коридор, внезапность появления которого делает его ирреальным, миражеподобным.

- Это оно на четверти мощности.

В ответ - молчание. Земляне быстро переглянулись между собой: лазеры, оставленные на корабле, были явно слабее коричневой игрушки. Озр оставалась невозмутимой - на лице только заинтересованность проблемой, и больше ничего. Но она очень ясно сознавала значение еще одной, известной только ей детали.

Результат выстрела внешне очень походил на работу аннигилятора, но из разрушаемой материи не вылетела ни одна частица. Вещество словно в самом буквальном смысле слова стало ничем - по крайней мере киборг не могла зарегистрировать то, во что оно превращалось.

И еще: в момент нападения из засады экранирующее поле почти мгновенно свернулось к своему центру - но все же Озр успела зафиксировать в себе кое-какие данные. И, проанализировав их сейчас, поняла, ЧТО это был за центр. Игорь. Тот самый бледный от страха, мало что понимающий Игорь.

Землянин совершенно явно и не подозревает о своем довеске*. Интересно, когда он им обзавелся? Впрочем, в Бездне - все очень несложно: и умереть, и стать зомби...

* Довесок (жарг. Десанта) - нечто, попавшее в организм и действующее вне зависимости от воли его номинального хозяина.

Киборгов, получивших подобные "усовершенствования", обычно убивали сразу. Но Командор мало уважала эту практику. Официальной причиной такого мнения выдвигалась возможность получить новую информацию об источнике "довеска" и более эффективно защититься от него в дальнейшем. Неофициально - Озр очень не любила убивать. Но в таком нерациональном, нелепом побуждении она предпочитала не сознаваться даже себе самой. Хотя в Десанте есть только две дороги: или ты тупеешь от вечной карусели трупов и тебе плевать даже на свою жизнь; или ты тупеешь, но несколько на иной манер - спокойно относясь к уже свершившейся смерти, ты изо всех сил убегаешь от еще не случившейся - и своей, и чужой.

Но Игоря можно исследовать чуть позднее - тем более что без приборов ментазондажа вряд ли удастся получить от него хоть бит информации.

Командор, прикинув, кто может являться главарем нападавших, подошла к неподвижному грязному парню - последнему противнику Артура. Небольшая порция ультразвука подействовала лучше пощечины - бандит очнулся, быстро, но еще неуклюже вскочил и тут же снова сел, почти схватившись за голень. Носок из грубого полотна, заменявший ему обувь, пропитался кровью.

- Кто дал вам это?

Парень вздрогнул, дернул головой. В косе, уложенной вокруг макушки, запутались куски лишайника и коры.

Игорь осатанело рванулся к нему. Артуру пришлось буквально повиснуть на пилоте. Пленник побледнел - у аборигенов это выражалось серым, мучнистым цветом. Постарался вскочить и бежать - но ноги оказались парализованы (это ему обеспечила Озр). Подняв голову от земли, злобно заявил:

- Все равно вы убьете легче, чем ОН.

Игорь фыркнул:

- Ты так уверен?! - Пилот только что обнаружил, что у него во рту шатается пара зубов. Но рука капитана лежала на плече, как клешня манипулятора, и для освобождения от нее требовалось слишком грубое нарушение субординации. Так что Игорь пассивно издыхал от злобы. И тут...

Сознание пилота отключилось на неощутимую для него самого долю мига. В следующий, такой же невоспринимаемо короткий кусочек времени Командор внимательно оглядела Игоря. А потом земляне заметили, что сидящий главарь падает, нелепо, по-кукольному заваливаясь набок.

Артуру понадобилось еще минут десять, после чего oн абсолютно твердо понял: мертвы все чужаки. И те, кто лежал на тропинке, и те, кто, очнувшись, пополз в кусты.

Озр знала все еще до того, как парень стал падать. И еще она почувствовала, как умирают те, трое, беглецов. Десантник безразлично смотрела в клочок неба, видневшегося между обманчиво полупрозрачными кронами. И знала: впереди, за поворотом дороги, на земле лежат еще четверо членов банды. Тот самый резерв, который только что нервничал и ждал, когда же его позовут на дележ добычи...

Командор не смотрела на Игоря. Незачем. Она уже встречалась с такими страшненькими способностями и знала, что надо делать.

Пилот не чувствовал, как вокруг него сжималось облако из полей. Оно принимало все более сложную, тонкую структуру... Вот оно уже генерирует энергию и самое себя... Все!

Теперь любой импульс смерти, посланный подсознанием Игоря, отразится от структур этого поля и поразит только свой источник. И эту структуру уже невозможно отделить от организма - она "пропитала" его, "срослась" с ним, стала так же неотъемлема, как сердце, - и даже еще неотьемлемее.

Озр попутно попыталась прозондировать сознание пилота, но, как и в аналогичных случаях, натолкнулась на непреодолимое сопротивление.

"Главное, что его физиологические силы и скорость реакций остались без изменения - то есть он по-прежнему не опасен. Пусть пытается натворить что угодно. Это теперь самая меньшая из всех проблем"*.

* Подобное поле блокирует только Посылки Смерти, но не может помешать своему носителю выстрелить из оружия, задушить голыми руками и т. д..

Заночевали в лесу. В темноте шевелилось, шипело, рыкало. Разожгли костер но его пламя было почти стерильно белым и горело слишком благопристойно: над ним не вилось ни одной искры. Слабый дымок с резким, непонятным запахом аккуратно плыл вверх, к ветвям. И такой же тихой, осторожной оказалась и сама ночь.

Пищевых таблеток хватало еще на неделю, но Озр предложила постепенно переходить на местную еду. Артур вздохнул, но не смог спорить с явной целесообразностью. Хотя добровольно принять внутрь хоть часть этой планеты... Командор сорвала с ветвей несколько мнущихся, очень эластичных плодов. Они казались сделанными из розоватой резины, но анализатор гарантировал их неядовитость. Вкус оказался кисловатым - ничего неприятного, но и ничего хорошего. Правда, после пищевых таблеток и высококалорийных хлорелл-продуктов было диковато есть что-то в таких больших объемах. Игорь молчал, как сломанный коммутатор, и посылал нескончаемые мысленные проклятия: судьбе, фруктам - но не себе. Всерьез ругать себя было вне его правил.

Потом - еще один день ходьбы, еще одна ночь и еще один костер. Лес казался безбрежным, а дорога - нелепой, никуда не ведущей. Вернее, эти эмоции мучили землян - а Озр просто ждала дальнейшего.

Глава 5. Тени разных сортов - это одна тень

Сегодня голубоватое солнце припекало сильнее обычного, и плотная полотняная куртка была совсем некстати. Но снять ее нельзя - получишь взбучку за неприличный вид. И Аурн, набросив на голову вышитый платок, маялся под больным, низким и толстоствольным деревом. Непонятно, почему хозяин его не срубит - ведь больное тянет болезни. Но тем не менее тень была хороша - так и хотелось заснуть в ней...

По новеньким деревянным плиткам, уложенным на дворе геометрическим рисунком, прошла босая хозяйка - платье из тяжелого черного шелка волочилось по высохшим деревяшкам, шуршало. Аурн спрятал зевок. Промчалось самое отвратительное создание богов - ученик Ав. На этот раз он был занят - волочил в тростниковом коробе, тщательно оклеенном корой липучки, какую-то мерзость. Наверняка это сырье для лекарств...

Потом и Аурн, и сторожевые змеи в сарайчике чуть не задохнулись от благовоний - прибыла очередная пациентка. Казалось, что и кости у нее заменены салом. Светло-голубой, расшитый золотом шелк платья был в густой пыли. Богатая, показывает, что даже такая одежда для нее - что-то плевое...

Наконец двор опустел. Зато появился жаркий, сухой ветер, он жадно выпивал воду из всего живого. Его прислала близкая пустыня, по которой не решается пройти ни один купец, все предпочитают обход... Воровато оглянувшись, Аурн скучающей походкой прошел в угол двора, туда, где тот соединялся с садиком. Еще раз оглянулся, присел перед ветвями старого аро, свешивающимися, через низенький тростниковый заборчик. Быстро прокусил горьковатую, липнущую к зубам кожицу листа, чуть не захлебываясь, торопливо высосал вязкий, солоноватый сок. Лист немедленно опал и уже не окружал ветвь, как облако жемчужного шелка, а свисал с нее мокрой паутиной.

Пока Аурн возвращался под больное дерево, ученик Ав украдкой покинул свой наблюдательный пост в сарае, заполненном высушенными шкурами, плодами и т. д. Стараясь не чихнуть от трухи и пыли, забившихся в нос, он помчался к лекарю Оруу.

Тот только что закончил прием толстой пациентки, вежливо раскланялся с ней и вышел на веранду, размышляя, стоит ли идти поспать. Но перед сном Оруу мог позволить себе реакцию на пациентку - символические плевки на чистые, недавно постеленные циновки, пинки по шелковым мешкам с сеном, на которых так приятно лежать после обеда. Ав немного выждал и, кланяясь до пола, подсеменил к своему временно остановившемуся наставнику. С самым виноватым и возмущенным видом он зашептал на ухо лекарю...

Оруу, как дикая змея, метнулся к хлысту, понесся во двор.

Аурн мирно и довольно подремывал, сидя прямо в пыли. И удар был для него сюрпризом. Взвыв от боли, не успев ничего понять, охранник кубарем откатился в сторону - но это не помогло.

- Грязный паук! Я кормлю тебя, чтоб ты пьянствовал?! - Хлыст бил по спине и бокам с огромной скоростью. Легкий хмель мигом исчез, Аурн прятал лицо в землю, глотал горькую, режущую пыль, сдерживался, чтоб не завыть от боли и не заплакать. Наконец, последовала пара пинков в поясницу - впрочем, не особенно сильных. Звук быстро уходящих босых ног - Оруу все же решил добраться до спальни и отдохнуть.

Аурн, явственно чувствуя результат побоев, поднялся с преувеличенным трудом. Сел, положив подбородок на колени, и предался приятнейшим мечтам - как вечером, после возвращения в свою хижину, он до полусмерти изобьет жену и хорошенько испинает кого-либо из двух сынков... И куртку ведь порвал своей поркой, куртку, лекарь проклятый!!!

- Эй, ты. - Аурна тряхнули за плечо не очень сильно, но само безразличие этого прикосновения почему-то причинило резкую боль. Охранник, схватившись за кинжал в ножнах, рывком развернулся.

Рядом стоял человек неопределенного возраста и не запоминающейся внешности. Он был безлик, как безлика пыль, несущаяся из пустыни. Как только незнакомец убрал свою руку, горящее плечо сразу же успокоилось.

- Ты мне нужен. Я заплачу за работу.

Аурн попытался вытащить кинжал. Но рука не двигалась - совсем как в кошмарном сне.

- Я предан своему хозяину. - Охраннику было дико страшно.

- Скажи честно: "Меня изобьют из-за отлучки". Изобьют, конечно. - В голосе пришедшего была сухая, мертвенная веселость.

Аурн опять попытался выхватить кинжал или хотя бы отойти назад, но не сумел ничего.

- Мы хотим отомстить одному существу, которое когда-то было и твоим врагом. Мы легко справимся и без тебя, но ты нужен для особой сладости. Понял?

- Я не хочу терять место.

- Ах, как ты предан! - Опять мертвый смех. И внезапно сердце Аурна стало биться беспорядочными, редкими рывками. Почти теряя сознание, охранник почувствовал, что какая-то сила оторвала его от земли. Что вокруг - воздух, воздух, ничего твердого!!!

Аурн, с вытаращенными глазами и жалко распахнутым ртом, висел головой вниз - а рядом стоял незнакомец, который спокойно заложил руки за спину.

- Нашей платой будет то, что мы не причиним тебе зла. Согласен?

Охранник попытался быстро-быстро закивать головой, еле-еле прошептал:

- Я весь к услугам, к вашим то есть, услугам... Но кого я должен, врагов-то у меня много-много...

Он упал на песок - но не так быстро, как если бы был просто отпущен. Еще падая, он удивился: как же его шепот услыхали, он ведь был таким тихим?

Боль от удара, неприятный перекат через голову.

- Вспомни! - Ладонь, словно сделанная из дешевой старой бумаги, приблизилась к его лицу, но не коснулась кожи.

Очередной удар боли. И Аурн увидел. Он понимал, чувствовал всем нутром это его память, это было с ним. Но не понимал, когда и где.

- ...грубейшее нарушение утвержденных инструкций. Это беспрецедентно даже для нашего малоуважаемого Десанта!

Стены комнаты ослепляли, рвали глаза. Было ощущение, что помещение вырезано в центре огромного, голубоватого куска бриллианта. Круглый, чуть вогнутый посередине стол из белого, но тоже мало выносимого для зрения алмаза, окружали люди. Не было ни кресел, ни скамеек - вообще ничего. Все сидели в воздухе. Аурн содрогнулся, вспомнив свой недавний опыт. Но собравшиеся здесь, похоже, были довольны - они развалились в пустоте, как на самых лучших подушках. И Аурн глядел глазами одного из них - вернее, он был одним из них. (Ох-ох, лучше сейчас не смотреть вниз, под себя!)

Стоял только один человек - невысокий, гибкий, с очень бледным лицом. Аурн внезапно вспомнил, что это - результат действия радиации на пигменты кожи, но вспомнить, что такое "радиация" и "пигменты", не смог. Волосы у стоящего тоже были белыми (седыми?) и очень короткими - впрочем, похожие прически и у остальных сидящих. Только у тех волосы и кожа - почти нормальных цветов. На всех - серая одежда, называющаяся, кажется, "комбинезоны", с какими-то сверкающими значками и надписями на груди и рукавах. Только комбинезон стоящего - вернее, стоящей, - черный, с легким и зловещим отливом, перепоясан белым, широким поясом. На руках - такие же снежно-хромированные перчатки до локтя. И низенькие, словно срастающиеся с брюками сапоги. Эта женщина казалась смутно, неприятно знакомой. Из-за попыток вспомнить, кто же она, всплыло знание, что он видит ее в парадной форме. "Что?! Чушь. Женщина в форме!"

- Командор, мы ждем разъяснений, - это сказал он, Аурн! Вернее, тот старый Аурн, которого он вспоминал, который сидел ни на чем - и не боялся этого! Он теперь увидел свои руки - совершенно чужие, но все равно свои. Они были не по-мужски нежными - но все же явно не женскими. На каждом пальце - по большому, не очень красивому перстню, а в каждом перстне - по машине. Это вспомнилось совсем ясно, но вот что за машины и почему они такие крохотные? Что же это за память, Боги?!

- Их я уже дала Главному Следователю Совета. Но могу повторить. - В интонации мелькнула спрятанная издевка. Тому, старому, Аурну, стало ясно, что женщина намекает на неспособность членов десятки квалифицированно работать с компьютерами. Что есть клевета! Смысл оскорбления сейчас был неясен, но его обидность и сила...

- И все же повторите их нам. - Аурн чувствовал, что ему приходится сдерживать бешенство. Что ему хочется набить это узкую, мертвую морду. Почему мертвую?

- Мой рейд-крейсер обследовал систему УПРК-679530-А-68 в соответствии с планом дальних поисков, разработанным в ведомстве, подконтрольном Четвертому члену Верховного Координационного Совета. - Легкий, излишне вежливый кивок в сторону предельно мрачного мужчины. - Почему эта система была включена в исследования, я не интересовалась, поскольку подобные вопросы не входят в круг моей компетенции.

Аурна передернуло от такого лицемерия. Командор ссылается на инструкции! И сразу вспомнилось, что она, Озр, - злейший враг. Впрочем, тот, старый, Аурн не употреблял это слово, а говорил "человек, мешающий моему нормальному функционированию", "малополезный человек".

Мрачный высокий мужчина поспешно наклонился к столу, оперся о него руками. Быстро, чтобы даже краем бока не влипнуть в эту историю, заговорил:

- Председатель, данная система попала в сетку выборочного исследования квадрата УПРК-67. Мы не имели о ней никакой информации, и все случившееся вина Десанта и его Командора.

И Аурн-председатель махнул рукой. Аурн-охранник разглядел, что из-под рукава его комбинезона выглядывает красный браслет, и вспомнил, что тот сделан из цельного рубина. Какое богатство, Боги!!!

- Тебе надо оправдываться не за эту дурацкую звезду, а за свою подчиненную. - Аурн-председатель понимал, что был прав чисто теоретически. В реальности шеф Управления Дальнего Космоса здесь бессилен. Командоров не зря испокон века именуют "одиннадцатый член Десятки" - хотя говорят такое, разумеется, только по углам.

Пока охранник пытался понять, что такое "космос", "Десятка", Аурн-прежний произнес тоном великомученика (хотя и не знал этого слова):

- Мы плохо расходуем время, коллеги. Продолжайте, Командор, - и мысленно, привычно вздохнул, прокляв правила, предписывающие такие вот беседы*.

* Чувства в Координаторах официально не признавались и искоренялись, в результате чего многие люди просто теряли контакт с существующей в них эмоциональной сферой, то есть испытывали чувства, сами абсолютно их не сознавая; настоящее уничтожение эмоций было редким; поэтому Аурн-прежний не осознает своего состояния, но Аурн-стражник его великолепно понимает.

- В системе была одна планета, исследовать которую мы не успели, так как в соответствии с типовой программой вначале проводилась работа со звездой. ("Стали придерживаться типовых программ?.." - пробурчал Четвертый.) За сорок три часа тридцать одну минуту пять секунд до окончания программы зондажа звезды мы заметили, что от ее фотосферы отделяются полупрозрачные образования неясного происхождения. Мы решили, что они могут представлять серьезную опасность - так как были совершенно неизвестным и связанным не с планетами явлением. Развернула рейд-крейсер и ударила по приближающимся объектам из маневровых двигателей. Солнце системы было на трассе их аннигиляционного луча, на расстоянии трех световых минут от корабля. Как вы помните, бывали случаи аннигиляционных ударов по звездам, и эффект всегда ограничивался незначительным уменьшением массы пострадавшего объекта и взрывоподобными процессами на нем. Мы не могли предвидеть те непонятные эволюции, за которыми последовало полное исчезновение звезды. Следовательно, она была очень нетипичным объектом. И согласно Философии Жизни*, в принципе подлежала уничтожению. Я не вижу в случившемся состава вины. Все.

* Официальная идеология Координатории. Главные положения: в природе все материально, и у материи есть одно верное направление развития, которому мешает множество ложных, тупиковых путей. Координатория находится на этом единственно верном курсе, и поэтому все, что опасно (то есть малопонятно или нетипично) для нее, подлежит уничтожению - так как по определению регрессивно. Десант относился к Философии прохладно. То, что Озр считала ее выдумкой кабинщиков, было широко известно.

Последнее слово женщины, похоже, послужило каким-то сигналом. Аурн снова увидел двор лекаря, почувствовал на лице ветер из пустыни.

Охранник еле-еле стоял на ногах и растерянно моргал, глядя то на незнакомца, то на единственное в небе облачко.

- Эта женщина солгала Совету. Что она сделала в реальности, тебя не касается. Ты узнал ее?

- Да, но не имя. Меня... н-ненавижу! Вспомнил, что очень сильно ненавидел - это уж точно! Так, как сейчас ученика Ава ненавижу...

- Идем. К тебе на время вернется прежняя внешность. Ты сыграешь свою старую роль. - Все тот же смех незнакомца.

Аурн кивнул и послушно пошел вслед за ничем не примечательной фигурой, мучительно пытаясь найти в себе еще хоть что-то из той, прежней своей жизни - и не мог...

...Командор тогда действительно солгала. Зачем лишние разбирательства? Они - плохое расходование времени. Мозги кабинщиков все равно выплюнут все, кроме нормативных схем (попытались бы эти типы выжить в Бездне со своими истинами!).

- ...Это нормальная звезда. Какой смысл...

- Приказ.

Штурман, всего второй раз бывший в Дальнем рейде, щелкнул каблуками и кинулся в свое кресло. Привык в Школе, еще не усек, что в Бездне на щелканье не всегда есть время. Озр быстро оглядела пульт. Кажется, все в по рядке, но в таких ситуациях правдивость техники под вопросом. Например, ничто не регистрирует поле - или излучение? - идущее от этой веселой золотой твари. Вроде бы она - самая обыкновенная звезда. Если забыть о том, что при ее виде все подсознание вопит от ужаса. Так. Время нажать пару кнопок* - и опять ждать. Интересно, что это за излучения?

* Речь идет о сенсорах, принимающих ментальные команды; нажатие - и в машины уходит полная характеристика параметров, уже устанавливаемых оператором в своем мозге.

Совсем слабые, кажется, ничему не мешающие... Точно так же совсем безвредны легкие вибрации защитного поля корабля при переходе на забарьерную скорость. Сами они действительно абсолютно несущественны, вот только вскоре после них звездолет почти всегда размазывает по метрике... Так, процесс идет нормально, еще несколько кнопок... Даже кое-кто из команды считает инстинкты Командора недостаточным основанием для такого. Но никто не будет противодействовать всерьез - поскольку нет гарантий, что сейчас ощущения Озр безосновательны... Закон дальних рейдов: если ты можешь уничтожить опасность, которая потом будет грозить и другим, - сделай это... Интересно, что же такое инстинкты Десантников? Бездна разительно отличается от Первичной планеты*, да и в телах киборгов не могли сохраниться старые биологические системы, так что на генетическую память не сослаться... И на обработку данных в подсознании - тоже, в Бездне слишком разнообразные условия, слишком мало стереотипов... Очевидно, действует какой-то дополнительный канал получения информации. Сознание работает с ним, и в итоге - так называемое озарение... Так. Еще пара нажатий. Сосредоточиться.

* Планета, на которой зародилась Координатория.

- Все на местах? - В ответ путаница звуков*, которую способны воспринимать только киборги. И из нее внезапно выделилось одно слово - "да", сказанное практически синхронно всем экипажем.

* Селекторы Десантников просто транслируют в каждое помещение все звуки из всех других отсеков,

Руки на матовых, холодных пластинах ментаконтакта*. Начался обычный вакуум-переход, корабль сливался с экипажем. Озр ощущала, что она - уже в другом теле, что машины, Десантники - ее органы. А она - мозг. Она ведет всех.

* От кнопок отличаются тем, что соединены не с конкретной системой, а с внутрикорабельными информационными контурами; они вовлекают мозг в более глубокое взаимодействие с автоматикой; работа на ментаконтакте гораздо более серьезна и квалифицированна, чем простое кнопко-ментальное управление.

Повинуясь мысли Командора, рейдер вдруг изменил режим погружения. Призрачный, почти растворившийся в вакууме корабль начал пульсировать - и его ритм совпал с другим. Мощные, очень быстрые волны "конкурента" могли погасить* звездолет за тысячные доли секунды. И надо было уловить этот чужой ритм, войти туда, как его новая составная часть, модуляция.

* Напоминаем, что корабль в этом состоянии - волновой пакет, так что речь идет не о метафорах.

Рубку наполнили бесплотные черные тени*. Звезды дернулись язычками огня, пропали. Только их тени видны на гравиэкране. Вернее, не совсем видны - здесь не работает даже адаптированное зрение**. Это - граница Черного Сектора, место (если так можно сказать о том, что не относится к пространству), где не воспринимаемые, из-за своей чуждости кажущиеся несуществующими структуры начинают медленно перетекать в формы нормального мира, в колебания вакуума ведь он, как и весь Белый Сектор, есть только легчайший шарик пены на поверхности Великого Черного... Впрочем, может быть, и тот - тоже лишь рябь на чем-то и дна у всего этого не существует. Ибо здесь - БЕЗДНА.

* В вакуум-состоянии мозг по-прежнему "видит" окружающее, то есть бессознательно преобразует колебания вакуума в привычные, но реально не существующие формы; сбои в этой адаптации обычно ведут к сумасшествию.

** Псевдозрение в вакуум-состоянии (см. выше).

На Границе и нормальное, и адаптированное зрение заменялось своим аналогом, неописуемым словами обычного языка. Нередко одно только это "черное виденье" сводило Десантников с ума - конечно, тех, у кого оно появлялось. Именно из-за него области, смежные с нормальным миром, считались особенно опасными. (В пучинах Черноты от чувств остаются только жалкие клочки, которые так бессвязны и слабы, что не могут повредить ничьих мозгов...)

Впрочем, в Глубину можно нырять лишь при одном условии - у капитана рейдера должна быть резко повышенная способность к "черным чувствам", в какой форме они у него ни проявляйся.

Озр могла погрузиться в Черный очень далеко. Но в нем самом было нельзя (или просто Десант не знал способа) маневрировать так, как было нужно Командору. Даже здесь, еще лишь в дыхании чрева мира, крайне трудно сориентироваться в колебаниях, послать свое воздействие именно туда, куда надо, - в цель.

И еще - необходимо ни в коем случае не съехать в гиперпространство*.

* По личной теории Озр, оно - это тот уровень структуры Метагалактики, на котором она является сингулярностью, то есть там все предметы слиты в один; таким образом, гиперпространство обеспечивает единство мира, являясь примитивнейшей структурой - или первоначальной, примитивной фазой структуры Метагалактики.

Если в Черном можно говорить о каких-либо направлениях, то рейдер "развернулся носом" к звезде - то есть к ее местному призраку, ведь корни солнц, да, похоже, и "черных дыр", и других объектов, лежат не только в вакууме, но и в более глубоких пластах мироздания. Маневр Озр можно описать и по-другому: Командор выбрала "положение", из которого удар, пройдя по кошмарнейшим топологическим джунглям, должен был достичь цели - отражения звезды в этом мире. Ведь отражения в Великом Черном - это совсем не оптические фокусы, это зона объединения объектов нормальной Вселенной и структур Черного...

Визуально - согласно "черному виденью" - цель находилась ровно в девяноста "градусах" "слева" от "носа"* рейдера - об этом рапортовали все экраны. Нормально.

* Здесь уже вернее говорить "нос", а не нос.

Звезда вытягивала щупальца - в этом мире она вызывала явления, именно так интерпретируемые мозгом. Они тянулись к кораблю, дергались, пытались его схватить. Но - чуть-чуть не доставали. Что достаточно естественно - подобные фокусы (если Озр верно чуяла ситуацию) были несовместимы с Великим Черным.

Командор потянулась к аварийной кнопке* анниг-пушки. В обычных условиях это оружие для небольших (размером с гору) планетарных целей. Сейчас Озр решила воспользоваться интуицией - и тем, во что здесь превратился излучатель.

* В Черном Секторе крайне опасно пользоваться ментакнопками, поэтому используют аварийные регуляторы - их нажатие отдает стандартный пакет команд; они предназначены для катастрофических ситуаций и дублируют все главнейшие системы.

Нажатие. Идут минуты. Или это кажется? Здесь время измеряется только мозгом человека, его мыслями.

Неудача? Плохо. Придется удирать из этого района по Глубине, и желательно - забравшись туда поосновательнее...

Звезда не взорвалась, и пространство не рухнуло само в себя, рождая "черную дыру". Просто обычная метрика на долю секунды "втянулась" в Черный - и там изменилась. Или глубинные, фундаментальные структуры на миг "прорвались" в нормальный космос? Факт, что Озр стреляла из пушки, способной своим залпом максимум превратить в нейтрино какой-нибудь материк. И факт - что солнце исчезло бесследно.

(Через миллионы лет Командор столкнется с подобным исчезновением и узнает его. Так будет работать тяжелое, коричневое подобие аннигилятора, отобранное у дикарей-разбойников...)

Ощущение страха, неминуемой гибели, кошмара сразу же исчезло. Лишнее подтверждение того, что звезда была очень опасна. А чем? Ответов на такие вопросы в Бездне надо избегать, они, как правило, несовместимы с жизнями экипажа.

Люди - тени сил... Силы - тени людей... Каждый шаг вызывает бесконечную цепочку-эхо...

Человек сам выбирает те силы, с которыми живет в симбиозе или в подчинении. И сам выбирает себе врагов. Хотя не всегда это осознает.

Командор считала, что неизменно действует в одиночку, и не знала о том, что стоит у нее за спиной. И из-за этого (вскоре после получения последнего предупреждения от "богов") "погибла" в Сатурне.

Но она была не одна - и поэтому "погибла", а не погибла. Сама ли она себя спасла или ее спасли? Истина там, где оба эти ответа сливаются.

Озр совершенно не осознавала этого аспекта ситуации - той самой, которая противоречила всем картинам мира, созданным и в Координатории, и на Земле, и идеалистами, и материалистами...

Теперь дорога шла между бесконечных и высоких, в рост человека, кустов. Они были словно облеплены искрящейся мыльной пеной, незаметно сливавшейся с прогнувшимися от нее ветвями-шлангами. В воздухе крутились рои местного подобия мотыльков - с любого расстояния они походили на клубы очень мелкой тальковой пыли. По дороге, как по трубе, несся жаркий, сушащий кожу ветер.

Привал у обочины кончался. Игорь, сидя на земле, машинально расчищал рядом с собой прямоугольный, стертый камень брусчатки. Артур отметил это со странным, ненормальным безразличием - хотя превращение дороги в мощеную говорило о возможной близости более цивилизованных районов. Но что этот факт значит в такой безумной ситуации? А ровно ничего...

Игорь зажал пыль у себя в горсти:

- Надоело. Техники нет, связи с кораблем нет. Тащимся черт не знает куда.

Озр равнодушно спросила:

- Конструктивное предложение?

Он зло сузил глаза, но промолчал. Артур поймал себя на том, что ждет, когда Инга встанет - то есть отдаст команду на конец отдыха. Конечно, это форменное безобразие, и для его прекращения надо самому подняться первым. Но... Тяжело. Непонятно почему, но это - так же тяжело, как любое другое самостоятельное действие. Может быть, потому что здесь каждый шаг - вслепую?

Пилот вытянул одну ногу, подтянул к себе вторую и начал медленно, методично стирать с брюк пыль. Озр все-таки встала первой, постучала каблуком о землю:

- Хватит демонстраций.

Игорь тут же вскочил - от тона этих слов. Артур рефлекторно втиснулся между ними. Он сам не отдавал отчет в причинах своей неуместной, внезапной радости. А ее причиной было возникновение островка ясности ситуации, понимания необходимых в ней поступков.

Пилот упер кулаки в бока и заорал:

- А я не люблю бесцельности! Я не дебил! Даже если мы что-то здесь увидим, это сдохнет вместе с нами! - Русские слова так слипались друг с другом, будто пилот изъяснялся на одном из местных наречий. - Исследователи! Мы здесь подохнем, и... у нас нет приборов! Вот скажи, первооткрыватель Петере, почему эта мерзкая пыль не липнет к этим мерзким кустам?!

- Потому что они все время слабо вибрируют.

Игорь ошалело кивнул, посмотрел на Озр как на привидение. С самым несчастным лицом побрел куда-то в сторону. Артур схватил его за руку - и неожиданно перегнулся от боли: пилот изо всей силы, но не очень метко ударил его коленом в живот.

Когда капитан поднялся из сломанных веток, со злобой вытирая слезы (в глаза попала масса едкого сока), Игорь неподвижно лежал на земле и кое-как хватал ртом воздух. Над ним стояла невозмутимая Командор:

- Еще один фокус, и ты покойник. Понял?

Этот ровный тон был страшнее криков и проклятий. От него похолодел даже Артур.

- Понял, или добавки?

Пилот быстро, жалко закивал головой, чуть приподняв ее над камнями. Истомин пытался уложить происшедшее в мозгах. Не получалось. Инга все так же неотрывно рассматривала Игоря.

Мордобой - самое эффективное средство против сумасшествия. В Десанте это знают хорошо.

Молчание. Только Псевдочеловеческие голоса ветра. Озр замяла конфликт:

- Кстати, по дороге кто-то едет. Один, на четвероногом животном размером с лошадь.

Артур охотно переключился на другое:

- Откуда информация?

- Анализирую звуки.

"Я в психушке. Я пошел по стопам сестры, все это бред. Классическое помешательство..." - Он попытался прислушаться, но мысли плавали, как вода в невесомости: дробились, отскакивали, сливались...

Через какое-то неопределенное время в голову прорвался вполне конкретный, уже достаточно сильный шум. Артур, мигом вспомнив недавний "контакт", аккуратно отступил к кустам. Игорь уже давно сидел у них в очень неудобной позе - держась руками за позвоночник и зло глядя в землю - сейчас та замещала ему Озр.

Из-за близкого поворота выскочил всадник. Пронесся, лихо затормозив как раз напротив людей. Церемонно улыбнулся, поклонившись до самой спины животного. Оно походило на земного коня, но плоская морда напоминала плюшевого медвежонка, а тело и лапы покрывали волны длинной, светло-золотой - почти белой - шерсти. Этот "рысак" придавал своему наезднику предельную детскость, легкомысленность.

- Вы - трое иноземцев. Значит, меня послали за вами. Князь Ораун Иропн Орамсвои приглашает вас к себе. Он хочет, чтоб ваш знакомый встретил вас в его замке. Князь не выслал вам навстречу верховых хопо, так как ваш друг предупредил: вы не умеете на них ездить.

У капитана парализовало язык. Озр равнодушно и чуть-чуть разочарованно качнула головой:

- Вы нас с кем-то путаете.

Посланец улыбнулся все той же неестественной, церемонной улыбкой:

- Приглашены трое чужеземцев, одетые в платья, повторяющие форму их тел. У чужеземцев короткие волосы, странные глаза, и одна из них - женщина.

Игорь чуть не подпрыгнул. Его лицо просияло, он еле-еле не кинулся на шею Артуру:

- Это наши!!! Капитан, наши!!! Они сумели пробиться сюда, установить нормальный контакт!

И Артуру, и Озр этот тезис показался крайне сомнительным, но они пока промолчали.

Князь Ораун Иропн Орамсвои выслушал приказание без всякого энтузиазма. Убедившись, что в шелковом сумраке просторной комнаты не появился никто из родственников, придворных или слуг, принял мешочек с алмазами. Высыпал их на задубелую от рукояти меча ладонь. В белом пламени массивных, золотых светильников камни блеснули, притянули глаза и сердце. Эх, не стоило бы унижаться, говорить шепотом с этим колдуном, но драгоценности... Гость, почти невидимый в полумраке, прочел мысли князя, но не отреагировал на них - по крайней мере внешне. Он был безлик, как песок, налетающий на земли, лежащие около Каменистой пустыни.

Князь вздохнул, очень тщательно завязал мешочек, спрятал его в складках богатой, но удобной для движений одежды. Глянул на ближайший светильник - тот, как и все остальные, стоял прямо на циновке. Сказал сам себе под нос:

- В конце концов кровная месть - дело благородное. И в хрониках записаны редкие случаи, когда в делах чести бывали замешаны не только мужи, но и жены из благородных родов.

- Бывало. - В голосе визитера звучал безразличный и от этого втройне обидный сарказм.

- Утешайте себя, если хотите, это ничему не помешает.

Князь схватился за короткую - такие носят только дома - саблю. Гость улыбнулся - но улыбнулся как кукла, запрограммированная только на оскорбления, но не на удовольствие от них. Князь сразу вспомнил другую такую же усмешку и нехотя убрал руку с оружия. Тогда, три года назад, он пытался зарубить этого человека, до сих пор остающегося для него безымянным. Испытанное боевое оружие не причинило колдуну никакого вреда - просто на несколько минут прилипло к его руке, то есть даже попало, совсем не туда, куда было нацелено. И все эти минуты Ораун Иропн Орамсвои трясся, как калека-шут в припадке, - если еще не хуже. Пока наконец гость не соизволил разрешить княжеским пальцам разжаться и уронить саблю.

(Если бы пострадавший знал термин "электричество", то не считал бы случившееся магической лихорадкой.)

- Введите своего слугу.

Гость не сделал ни движения, не издал ни звука. Но в дальнем конце комнаты заколебалась дверь-занавеска из плотного, узорчатого шелка. Через нее проскользнул мужчина в коротком, только до колен, одеянии охранника. Князь с брезгливостью разглядел, что на груди этого человека нет меховых нашивок значит, он служит у какого-то ремесленника. И подчиняется колдуну только временно, случайно.

- Его зовут Аурн. В одной из прошлых жизней он - Орн Ирн, Председатель Верховного Координационного Совета.

Незнакомый титул не заинтересовал князя точно так же, как и прошлые рождения. Орамсвои махнул рукой - и изысканные золотые перстни на пальцах показались особенно чужды ей.

- Ступай в дом для слуг, будешь жить в самой дальней комнате. Когда твой враг прибудет, тебя позовут.

- Это НАШ враг. Отношение Аурна к нему не важно, - резко поправил гость, разделив словом "наш" не только себя и Аурна, но и себя и князя. Тот предпочел не заметить оскорбления. И через час, прогуливаясь по саду замка с женой, громко - чтоб слышали ее любознательные камеристки - говорил о том, что готовит для себя еще одно чисто мужское развлечение. Так что присутствие на нем ее или их детей невозможно.

Озр ждала сюрпризов, и поэтому окружающее интересовало ее чисто утилитарно. Но Артур твердо решил ни над чем не думать и ничего не понимать. Поэтому он разглядывал замок с чисто туристской любознательностью. Стены, сложенные из белых булыжников, ров, наполненный чистейшей водой, - в него хорошо заглядывать через перильца легкого подвесного моста и видеть целлофановые, длинные водоросли, почти незримых от прозрачности рыб... Истомин только с некоторым трудом сообразил, что деревянные потемневшие колья, красиво декорированные валунами, вкопаны в дно не просто так.

Всадник, встретивший космолетчиков на дороге, спешился и шел вперед невероятно медленным к торжественным шагом. На солнце сверкали чеканные ворота. Проходя мимо, капитан разглядел, что их створки только оббиты серебром, а внутри сделаны из какого-то очень плотного, прочного даже на глаз дерева.

Двор замка тоже казался декорированным под боевое сооружение: могучие башни, тщательно выкрашенные белоснежной краской, дорожки из кварцевого песка, масса низких, изящных деревьев... Этот сад не имел аллей в привычном понимании слова и походил на тщательно ухоженный кусочек леса, полный узких запутанных тропок. Артур настроился на длительное путешествие в этих зарослях и смирился с ветками, все время цепляющими за волосы и одежду. Но сад оказался притворщиком: через него шли всего минут пять - и внезапно оказались перед входом в дом. Артур рефлекторно оглянулся - и ему показалось, что сзади деревья тянутся и тянутся в бесконечность, обтекая толстенькие, смешные башни...

Сам дом был одноэтажный, шелково-деревянный. Никакого фундамента. Между невысокими, почерневшими от времени резными колоннами натянуты чуточку выгоревшие куски светло-лилового, однотонного шелка. Они падали на землю, лежали на ней волнами. В нескольких местах полотнища ткани подняты вверх и привязаны к столбам - это заменяет окна. Но заходить все равно, наверное, полагается через двери - на их местах колыхались тончайшие белые занавеси, вышитые серебром. Двускатная крыша полого поднимается вверх и сделана из узких резных дощечек.

По земным и тем более координаторским меркам, здание было небольшое и не впечатляющее. Но Озр, быстро прикинув местные условия, догадалась, что здесь подобное жилье считается верхом роскоши. На полировку одних наружных ворот требовалась масса ручного труда.

На "крыльцо" - то есть плиту из белого камня, лежащую около дверей, вышла служанка в светло-лиловом вышитом платье. Оно напоминало домашний халат до пола с бантами на плечах - каждый бант больше головы женщины. Заученно улыбнулась, легко поклонилась до земли, сделала приглашающий жест.

Игорь, конечно, вознамерился завалиться в помещение прямо в обуви, и Озр пришлось его попридержать. Босиком они прошли по циновкам, лежащим на полах анфилады узких комнат, больше всего похожих на веранды и отделенных друг от друга только колыхающимся шелком. Пилот мрачно пробурчал по-русски:

- Дождей у них не бывает, что ли?

Озр промолчала, хотя давно успела определить, что ткань наружных стен пропитана органическими жирами.

Хозяин принял гостей в комнате с опущенными стенами, плоховато освещенной холодным огнем массивных светильников. Мебели, как и везде на планете, не было - князь молча, с официальной улыбкой указал на большую вышитую скатерть-стол посередине пола. Вокруг нее лежало еще пять кусков плотного шелка - местные кресла.

Вазы с фруктами, чашки с уже знакомым космолетчикам черным напитком были высечены из желтоватого камня. Обед проходил в полном молчании - земляне плыли за обстоятельствами, то есть не проявляли никакой инициативы, Озр ждала продолжения неясных событий. Орамсвои соблюдал этикет, попутно почти незаметно разглядывая гостей, которых почему-то счел родней колдуна (что еще - если такое возможно - ухудшило княжеское мнение о нем).

- Один человек, про которого я всегда думал несколько плохо, но никогда не подозревал, что он имеет дело с начисто лишенными вкуса людьми, попросил принять вас и вашего врага.

Командор заметила оскорбление. Но, как истинный Десантник, не прореагировала на мнение кабинщика - хотя информацию из его высказывания извлекла.

Артур решился только на одно действие - скрыть свое потрясение новостью. Игорь, упорно ждущий встречи с кем-либо из команды "Дальнего", вздрогнул, побледнел и стал бешено прикидывать, какими недоброжелателями он успел обзавестись на планетолете.

Князь, сравнив реакцию гостей, тут же прикинул их общественное положение и переключился на Командора - как на самого невозмутимого, то есть главного:

- Когда я говорил о людях, лишенных вкуса, то имел в виду всех вас.

- Вы боитесь нашего знакомого и оскорбляете нас? - Тон Озр был таким же, как и во времена ее отчетов в Координационном Совете - очень скучный и небрежный. Артур потерял и речь, и способность дышать - так ясно он увидел последствия этого разговора. Игорь нелепо фыркнул в чашку - из-за начавшейся истерики.

Князь покоричневел, потом посерел. Но вызывать женщину на дуль?! Или отволакивать ее в тюремную яму, ломая все планы того проклятого мага?! Оставалось надеяться, что тот очень хорошо отомстит этой знатной выскочке (князь окончательно принял Командора за дворянку). И ее слуга (то есть Игорь)... Впрочем, Орамсвои успел перехватить "теплый" взгляд Десантника и не сомневался, что она страшно накажет нахала за эту мерзкую выходку.

С трудом сохранив внешнее равнодушие, князь щелкнул кастаньетами - и с удовлетворением заметил, как Артур испугался их звука.

В комнату моментально вбежал посыльный, распростерся на полу.

- Приведи, того самого Аурна.

Слуга, проделав сложнейший пластический этюд, из неудобнейшего положения поднялся сразу лицом к двери и умчался все с той же стремительностью. Князь отошел в угол и сел там на коврик, всем видом показывая, что больше не имеет отношения к происходящему.

Аурн торопливо вошел, очень быстро и жалко поклонился.

- Это твои враги?

Охранник все с той же жалкой почтительностью поднял с пола ближайший светильник, направил его на Озр.

- Да, великий, это она. - Вместе с этими словами он приблизил огонь к себе.

Озр не нуждалась в этой дополнительной и жалкой иллюминации - она отлично разглядела вошедшего с первых долей секунды его появления. Абсолютно незнакомое лицо - она не встречала его даже в толпах*.

* У всех киборгов абсолютная, фотографическая память.

Командор уже решила принять игру - и получить дополнительную информацию. Но тут...

Лицо Аурна изменилось за абсолютно неуловимый квант времени - и Озр показалось, что начались галлюцинации.

На циновках стоял Орн Иорн, Председатель Координационного Совета - то есть глава Координатории. И личный враг Озр.

Князь, заметив такую метаморфозу, не стал читать охранные заклинания только потому, что не без оснований считал свою душу погибшей и полагал, что святые слова опасны для него самого.

- Ты вспомнила меня? И то, что я знаю Шифр Смерти?* - Иорн говорил на местном языке, позаимствовав из координаторского только слово "шифр".

* Из страха перед бунтами киборгов в каждого Десантника закладывалась стандартная программа самоуничтожения; она включалась Шифром Смерти, и заблокировать ее действие было невозможно.

Командор непроницаемо улыбнулась. Артур бессмысленно таращился в лицо Аурна-Ирна, освещенное скудными, мертвенными бликами почти спиртового огня. И заставлял себя думать на тему, что телепатия в принципе ничем не лучше оборотничества, да и все вообще может быть гипнозом... Капитана вывело из прострации случайное воспоминание о трофейном оружии. В отличие от ножей, его не отобрали при входе в замок (то есть охрана не догадалась о функциях диковинки.) Истомин начал прикидывать, как быстро и незаметно сорвать бластер со спины. А Игорь вообще потерял ориентировку в мире и пил чай, решив ничего не видеть, не слышать, и т. д.

Иорн улыбнулся - торжествующе, почти безумно. Если бы не тщательно запрограммированное обществом отвращение к прямому убийству, он произнес бы этот Шифр еще миллионы лет назад. А вот сейчас он был в моральных силах сказать его - и благодарил за это то ли Богов-создателей, то ли Бездну - в мыслях была страшная путаница, но Иорну-Аурну было не до нее.

Координаторцы в случае нужды умели говорить даже быстрее, чем жители Планеты Врат. Шифр отзвучал прежде, чем Артур понял, что происходит.

Любое упоминание о том, что сейчас будет включаться программа самоуничтожения, парализовывало киборгов - это было так же автоматически неподконтрольно, как человеческий ожог от прикосновения к раскаленному. И Командор не могла ударить гравитационным полем, не могла уйти...

Шифр отзвучал. Боли не было. Но появилось мерзкое, невыносимо отвратительное ощущение заживо гниющего тела*.

* Начавшиеся процессы смутно аналогичны обычному белковому гниению.

Лучше бы боль. Но ее нет. Есть очень конкретное ощущение распада - если бы Озр была человеком, она задохнулась бы от рвоты. Гнить. Гнить. Превращаться в липкое, тепловатое желе. Чувствовать очажки этого желе в своем теле. Чувствовать их разрастание.

С сознанием Командора начало твориться что-то страшное. Она почти потеряла над ним контроль. Не от подступающего сумасшествия - авторы Шифра позаботились, чтобы во время казни киборги не могли соскользнуть в него и тем самым не получили бы облегчения. И не от ужаса перед смертью - та сейчас воспринималась всего лишь как уничтожение этого, конкретного тела и сохранение личности на каких-то иных структурах... Но... Было невыносимо попасть в то Нечто, которое сгустилось рядом, вокруг - если эти слова здесь применимы. И оно имело разум несовместимый с человеческим, враждебный ему... Стать его частью было еще омерзительнее, чем превратиться в комок слизи. Его присутствия Озр боялась так, как не боялась ничего, никогда в жизни. Ее психотренинг смог заблокировать ужас перед гниением, смертью, дал возможность сконцентрироваться на окружающем, ощутить Нечто - и был бессилен против чувств, порождаемых этим Присутствием.

Сознание перестало четко ориентироваться в ощущениях. В ее теле сидит еще одно тело. Оно активно. Оно...

Сопротивление было нелепо - как борьба воли человека с дозой цианистого калия. Но Озр инстинктивно дралась с самоуничтожением. Не понимая, что сражается лишь за последние, оставшиеся доли секунды. Оттянуть его на долю мига - уже победа. Пусть ненужная, растягивающая омерзение агонии, но оттягивающая полный контакт с Нечто.

Озр отличалась от большинства Десантников полным отсутствием смирения.

Артур увидел, что медик-2 валится на пол - нехорошо, как манекен или труп. Труп с безмятежно-ироничным лицом. Не понимая, что происходит, сорвал с плеча оружие, навел его на Ирна, лицо которого медленно превращалось в лицо Аурна. Сознание охранника-Председателя опять раздвоилось: как Иорн, он хотел убежать из-под прицела, как Аурн - готовился отразить удар того, что считал разновидностью дубины. На прояснение тактики ушли бесценные доли секунды. Истомин не стал возиться с точной наводкой. Бластер (давно и незаметно для капитана Озр поставила его на минимальную мощность) тут же вымел из этого мира и оборотня, и ближайшую колонну, и стену с парой кустов около нее. Князь облегченно вздохнул, мигом сравнив свои убытки и стоимость полученных алмазов. И мысленно пообещал домашним богам вылить на их алтарь десять глиняных бочек настоявшегося, пьянящего сока аро.

Казалось, что Командор лежит неподвижно - но на самом деле по ее телу шли волны быстрых, сокрушительных микровибраций, превративших в труху весь тростник под ней. Артур, после выстрела полностью потеряв контроль и над собой, и над окружающим, кинулся к Озр. Упал перед ней на колени, схватил ее за запястья - и тут же отпустил, шипя от боли. От этого прикосновения кожа его ладоней и пальцев стала чем-то вроде волглой, пропитанной кровью пыли. Отдуваясь от боли, капитан старался дистанционно проверить, есть ли у Инги пульс, дыхание.

Ее невидимые конвульсии прекратились. Два мощнейших информационных потока, два приказа - жить и умереть - кончили борьбу.

У киборгов практически не бывает бессознательного состояния - или смерть, или нормальное функционирование. Озр открыла глаза сразу. Медленно встала. Все пережитые ощущения уходили, вернее, убегали из ее памяти - они были слишком непривычными, и очухавшееся сознание не знало той ячейки, куда их могло втиснуть. Подобное уже бывало - после некоторых выходов из Черного. Командор спешно, по давней привычке попыталась проанализировать происшедшее - но не находила слов. Те не могли передать пережитого ужаса - потому что все известные Озр языки не были предназначены для такого.

Ладно. Главное - выжила. А если кошмар выцветет, так это только к лучшему. Как, почему все случилось - разобраться можно чуть позже. Если только это явление находится в той области, где возможно хоть частичное понимание.

Сейчас главное - окружающая обстановка. Так. Артур сидит, закрыв глаза, в полном отчаянии. Сейчас, Бездна побери, еще придется регулировать его нервы! Оружие валяется на полу, стены нет... Все ясно.

Два местных медика вбежали одновременно и мигом разделились. Один, сокрушенно вздыхая и вместо пациента шипя от предполагаемой боли, накладывал Артуру на руки коричневые сушеные листья - они медленно разбухали от крови, впитывая и останавливая ее. Другой попытался преподнести Озр розовый настой в кварцевом флакончике. Командор отвела его руку, но не рассчитала силы и чуть не сломала лекарю кость - того спасло только неподобающее мужчине, но своевременное "Ой!".

- Спасибо, я в порядке... - Киборг уже не качалась на ногах (система ремонта быстро приводила тело, в том числе и вестибулярные контуры, в норму). Ощущения счастья, победы, жизни не было - Озр слишком устала (то есть слишком устал ее мозг). Единственное, чего сейчас хотелось, - полностью расслабиться, перестать копировать внешность Инги Петере. А все другое - потом. Даже размышления. Посидеть бы, закрыть глаза... Конечно, такие желания - атавизмы сознания. Искусственный организм уже пришел в порядок - иначе у нее был бы полный или частичный паралич. Сидеть хотелось просто потому, что за миллионы лет в человеческом мозге понятия об отдыхе и его позах связались очень прочно. Поэтому Десантники в случае психической усталости чисто машинально принимали положения для физического расслабления.

- Что с тобой было? - Артур толкал ее в плечо, даже не замечая, что оно стало твердым, неживым (настолько плохо Командор сейчас контролировала свое тело).

- Не знаю... Наверное, что-то вроде луча инфразвука. - Озр предпочитала не смотреть в глаза землянина.

- Где ты встречалась с ним раньше? - Капитану хотелось по всем правилам тряхнуть ее за плечи, но он боялся сделать это. Кто знает, в каком Инга сейчас состоянии?

- Нигде. Я совершенно не знаю, ничего, ни в чем...

Артур искоса посмотрел на нее, не соображая, верит он, объяснениям или нет. В этой ситуации правдой могло быть что угодно. Истомин молча развернулся на каблуках и уставился в шелк стены. Командор шагнула к нему, осторожно положила руку на плечо:

- Я действительно ничего не понимаю. - Это было правдой.

Землянин вздохнул:

- Я сейчас должен проснуться и обнаружить, что мы еще не отстыковались от "Титана". Вот и все.

Игорь, успевший подойти к ним, с энтузиазмом закивал. Озр отвернулась, глядя в пол. Пока на эмоции нет сил, но скоро ей станет дико стыдно - это ясно. Не суметь сдержать страх, распуститься до такой степени! Будто раньше никогда не приходилось проскакивать в микроне от смерти. Да, от другой, но какая разница?! (О разнице она сейчас уже не помнила, не могла воскресить в памяти ощущения агонии.) Единственное, что искупает такое невероятное безобразие, то, что она все-таки выжила. Сумела сделать невозможное - победила Шифр. Да, ее психика никогда раньше не "ехала" - но бывало, что другие киборги вылезали из катастроф только на сумасшествии... Ладно, эти обвинения и самоуспокоения будут уместны только после тщательного анализа происшедшего.

Князь решил, что приличествующее время выдержано, и с дипломатической неспешностью прошествовал к Командору. Он еле-еле скрывал дикую радость от фиаско "мага":

- Примите мои уверения в том, что я счастлив таким исходом. Один человек, которому я... хм, очень многим обязан, попросил меня помочь в этом деле. Я был вынужден согласиться на вашу встречу в моем замке... Но я очень рад, что...

Артур почти не слушал. Он не знал местных обычаев, и то, что князь извиняется перед пострадавшей, казалось ему совершенно естественным и рядовым. Гораздо важнее состояние своих рук, облепленных посиневшими листьями. Вздувшаяся растительная мякоть неприятно напоминала несвежее мясо. И под ней невероятно жгло, чесалось... Оставалось надеяться, что местная медицина все-таки совместима с земным метаболизмом.

Орамсвои сразу заметил, что рассматривает "волшебник-смерд", и немедленно начал расхваливать своих лекарей.

Озр нескончаемо, вежливо кивала головой - и все время держала руки капитана в системе своих полей-манипуляторов. Сейчас такой фокус давался ей удивительно легко... С пола донеслись рваные, всхлипывающие звуки - это смеялся севший на циновки Игорь. Он утирал лицо пыльным, давно потерявшим бело-зеленый цвет рукавом. На лице оставались полосы грязи, а рукав местами стал намного чище.

- Кэп, пошли. Иначе нам здесь еще что-нибудь приготовят... - Он говорил на космоне, и чуть успокоившийся князь немедленно снова начал волноваться.

Командор нагнулась, схватила пилота за шиворот и дала несколько хлестких оплеух. Истеричный смех затих. Озр подошла к бластеру и подняла его с пола. Слуги, обходившие "дьявольскую штуку" на приличном расстоянии, начали аккуратно пятиться. Десантник, не выпуская оружия из рук (просто еще не успела прицепить его за спину), обернулась к князю, поклонившись ему с ледяной вежливостью:

- Благодарим за прием и за лекарей. До свидания.

Хозяин не стал настаивать на этикетном прощальном чаепитии.

"Похоже, хотят уничтожить лично меня. Интересно, все это связано с каким-либо из моих прошлых рейдов? Или я просто вызвала у кого-то здесь что-то вроде психической аллергии?"

Ночь легла мягкая, как шкура зверя. Вода в озерце рядом стояла тихая, неподвижная. А местные птицы и звери везде были гораздо молчаливее земных. В небе играло белоснежное, холодное сияние - и находило своего двойника в теплом водном зеркале. Озр лежала под кустом и делала вид, что спит. Игорь нервно ворочался в полудреме. Артур, еще днем уставший от ругани в адрес пилота, закончил обдирать с рук целебные листья и теперь недоверчиво рассматривал свою новую, розовую кожу. Он поражался биологической активности местной флоры и изо всех сил не думал об убийстве... монстра, да, не человека, а монстра, но все равно забыть, забыть...

Озр считала свою работу лишь удовлетворительной. По-настоящему качественно удалось снять лишь нервный шок Истомина. А на руки ушло слишком много времени. Конечно, биохимия землян все же отличается от биохимии координаторцев, но... И Игорь остается все в том же состоянии, тут вообще ничего нельзя сделать...

Пилот словно отозвался на мысли о нем - вскрикнул во сне, вскочил, ошалело озираясь. Артур не сдержался и прошипел командирским тоном:

- Ты когда нервы в норму введешь?! Девушку разбудишь, псих меднепригодный!

Тот оглянулся на "спавшую" Озр, подошел к капитану и очень тихо заговорил - напрасно рассчитывая, что Командор ничего не услышит: .

- Плохо мне, понимаешь?! Ты начальник, я тебе скажу, но только тебе. Мне очень плохо и страшно, понимаешь? Я все чаще сам не разберу, что делаю. Просто вдруг захочется поступить вот так - и я - ни о чем не думая... Без причины, словно кто-то другой во мне этого хочет, не я. Понимаешь? Страшно! Ни в Космосе, ни на Земле со мной такого не бывало. - Игорь резко поднял голову, огромные темные зрачки поглядели в глаза Артура. Где-то во тьме, в лесу, закричали, и крик перешел в квакающий рев. - Эта планета меня убивает. Мне нужна Земля, да хотя бы Сатурн! Здесь сумасшедший дом. И воздух - он портит мозги. Видимо, какая-то дрянь, к которой вы с Ингой устойчивее. А я от нее рехнусь! Планета меня съест, понял?! И скажи, зачем мы идем? Куда? И почему нас ведет девчонка-мед, а не капитан?! А?! Ты ведь тоже сходишь с ума, так?

Артур молчал. Он впервые подумал, что в местной атмосфере может содержаться какой угодно наркотик. И тогда все их постоянно-неадекватное поведение...

Озр встала и неслышно подошла. Присела на корточки:

- А если это обычный психоз? А не химический?

От стыда и гнева Игорь просто оцепенел. Она продолжала:

- У тебя есть доказательства, что это отравление? И вообще, какой смысл в движении - где угодно, хотя бы на той же Земле? Только там ты идешь во времени, а не в пространстве. Но его дорога так же слепа, как эта.

- М-мистика! - Пилот шагнул к озерцу и с ненавистью плюнул в воду которой его плевок был совершенно безразличен. - А ты сама в норме?!

- Истериков успокаивают кулаками, Игорь.

Капитан хотел было возразить, но подумал, что, вероятно, ему самому придется применять к подчиненному это воспитательное средство. Пилот, не оборачиваясь, бросил:

- И ты уверена, что нами не развлекаются? Что некий Суперразум сейчас не балуется нами, как игрушками?!

- Мной - точно нет.

("А тобой - точно да".)

Артур вздохнул, задал бессмысленный вопрос:

- А ты почему не спишь?

- Разбудили. - Озр кивнула в черный, неподвижный лес.

Капитан опять кивнул. Игорь продолжил тем же мрачным тоном:

- А почему ты так уверена, что нами не играют? Что тут нет чужой воли?

- Не уверена. Но разве это важно? Не все ли равно, чему сопротивляться давлению обстоятельств, порожденных бездушной природой, случаем - или созданных чужим интеллектом? И между прочим, вариант со случайностями много хуже - у разума неизбежно есть логика, и ее можно просчитать.

- А если нельзя?! - Пилот развернулся, сжав кулаки.

- Тогда паршивость эквивалентна. Случай тоже не предусмотришь. И между прочим, сейчас ты явно в ужасе не от наших "гидов", а от себя. Я же знаю, что никто и ничто не заставит меня действовать так, как я не хочу. И не боюсь стать пешкой - я ею просто никогда не стану.

- Станешь! - Игорь, сам не заметив, шагнул к Озр.

Артур напрягся, сжал руку Командора, давая знак к прекращению начавшейся разборки. Но Озр не отреагировала - ей был нужен конфликт, желание пилота любой ценой доказать, что она не права и он, Игорь, может сопротивляться своему состоянию. Иначе их отряд не избавить от деградирующего истерика.

- Ты боишься, что тебя заставят. Ты слаб.

- И тебя скрутят!!! - Игорь проорал это с такой силой, что тотчас схватился за горло.

- Нет. Пользуясь твоей терминологией, могущественный Некто втянул нас в свою игру - но тем самым пустил к себе на поле, невольно дал шанс, пусть и крошечный. Мы можем действовать на наших условиях. Это драка - и если мы не будем трусить, Некто не получит своего результата. То есть партия окажется сведенной минимум вничью.

- Да, и сразу же нас убьют - После крика он смог сказать это только шепотом.

- Послушайте... - попытался опять вмешаться Артур. Он убедился, что дергать Озр за руку бесполезно.

- Ты, видимо, уже стал пешкой. - Она с презрительной насмешкой посмотрела на Игоря. Тот не разглядел ее лица, но отлично понял тон.

- Ты... Если ты еще раз посмеешь так, такое...

- Я же говорю с пешкой.

Психика парня уже была слишком больна. Поэтому он просто побоялся лезть в драку с тем, кто говорил таким тоном. Пилот развернулся, шагнул к ближайшему кусту и почти упал на него, уткнувшись лицом в переплетение шершавых стволов. Артур осуждающе поглядел на Командора. И решил тоже отойти к зарослям. "Что творится с этими двумя?! Игоря я знаю года три - он никогда не был таким! И слова Инги тоже неестественны для молодой девчонки, первый раз выбравшейся в Космос".

Нет, если бы она так рассуждала на комфортабельной кухне - это было бы нормально. Там вчерашние студенты отлично притворяются крутыми. Но здесь же реальность, а не кухня! И Петере только что страшно пострадала! Хотя... может, для нее это действительно был лишь обморок?

В голову пришла страшная, нелепая мысль. Настоящие Игорь и Инга мертвы, а это - их двойники, зачем-то посланные к нему, Артуру. И неизвестно чего ждущие.

Чужая ночь лежала на земле, с воздухом входила в легкие, текла в теле, впитавшись в кровь.

Чужая ночь...

К середине дня подул сухой, неприятный ветер. Кусты тянулись вдоль дороги двумя шевелящимися стенами, изредка становящимися дрожащими, цепляющими за головы сводами. Солнце делало мокрыми лица, руки, спины - словно земляне только что были под дождем.

Запах гари почувствовала Озр. Он был слабым, еле-еле уловимым. И шел справа.

Поэтому, когда от дороги отделилась песчаная тропинка, ведущая в ту сторону, Озр шагнула на нее, сделав остальным приглашающий жест. Игорь немедленно засунул руки в карманы: .

- А туда еще зачем?

- А зачем идти по дороге? - Командор сказала это для Артура.

Тому было в принципе безразлично, куда двигаться в этом треклятом мире, но... После вчерашних событий и мыслей по их поводу Истомин присматривался к медику-2. И пойти по этой тропинке - возможно, важная часть изучения Петере... Не став ни с кем объясняться, капитан просто шагнул за Командором. Игорь с ленцой сделал несколько шагов следом, процедил сквозь зубы:

- Баба командует... - и оказался в колючем кусте так быстро, что не успел ощутить, что Озр не прикасалась к нему. А после гравитационной оплеухи Десантник оказалась рядом с пилотом так быстро, что Артур тоже не имел физической возможности разобраться в последовательности событий. Он, поняв, что все уже закончилось, заорал, от бессилия топнув ногой:

- Бордель! Не распускать конечности! И языки тоже!

Пилот, очумев от удара, встал, покачиваясь:

- Да я ничего не сказал, нормальные люди...

- А я ненормальная. - Озр спокойно пошла вперед по тропинке. И проговорила все с той же нечеловеческой отчетливостью: - Капитан, не отставайте.

Артур пару секунд переводил взгляд с нее на Игоря. Выругался и пошел следом. Якобы затем, чтоб понаблюдать и раскусить ее суть, а на самом деле потому, что такого тона было очень трудно ослушаться.

Пилот демонстративно стоял на месте. Но, оправдывая расчеты Озр, все-таки побоялся остаться один на один с планетой. Шипя и матерно ругаясь, почти побежал догонять Истомина. Догнал, быстро шепнул в его ухо:

- Почему ты ее слушаешь?

Артур зверем глянул на подчиненного, буркнул нелепое:

- Ко мне надо обращаться по уставу, - и продолжил идти, старательно глядя под ноги, то есть подыскивая камень, ветку или что-нибудь другое, годное для хорошего пинка.

Примерно через полчаса запах горелого почувствовали и люди. Артур вслед за Озр прибавил шагу. Очередной поворот - и впереди стала видна земля, словно присыпанная серо-белой пудрой. Ее низкие кучки курились от ветра. Несколько людей в закопченных коричневых балахонах молча сидели на земле, и ветер рвал их длинные, грязные волосы. Озр подошла и прикоснулась к одной из сидящих. Та быстро вскинула перепачканное, невыразительное от этого лицо:

- Что случилось?

- Разбойники. Ищут трех иноземцев. Пришли к нам, сказали, что просто за едой. Потом дочка старосты додумалась отказать главарю, когда он захотел ее, дочку то есть, и... - Голос женщины звенел, срывался от напряжения, но лицо оставалось бесстрастным. Руки прятались под одеждой - похоже, они впились в тело.

- Мы вроде бы опять вызвали интерес. Пойдем навстречу? - Сегодня Озр говорила только с Артуром. - Куда они ушли? - Вопрос адресовался женщине. Та опустила голову, замолчала.

Зато другие сидящие подняли лица от земли. На их коже тоже была копоть, и изредка налетавший ветер пытался стереть ее растрепанными человеческими волосами. Одна из женщин заговорила:

- Они ведь сожгли все дома, убили мужчин, уволокли тех женщин, кто покрасивее. Дети, те удрали в кусты, до сих пор прячутся, а может, просто далеко очень убежали от страха... Не ходите за разбойниками - это Серые, они знают Искусство Боя.

Артур стремился опередить Озр - и та, почувствовав, позволила ему это.

- Но мы все же пойдем. Мы сильны, не бойтесь за нас.

Игорь молча покрутил у виска пыльным пальцем, но смирился. Две женщины синхронно покачали головами. Одна спокойно сказала:

- Это смерть. Мы будем молиться за вас Богам. - И сказали дуэтом: - Идите, и пусть ваша следующая жизнь будет счастливее!

Артур церемонно поклонился. Пилот подошел к нему и шепнул:

- А может, пообещали и в другую сторону, а? - Он покосился на несколько тонких рук, указывавших направление, в котором ушли бандиты. Руки походили на кукольные, грязно-фарфоровые, приделанные к тоже грязным рукавам...

Капитан, еще раз поклонившись женщинам, пошел в указанном направлении. Он сам не мог понять, почему сделал так - может быть, совсем не от гуманности, а в эфемерной надежде хоть что-то прояснить, ослабить эту неизвестность, эту пытку для мозгов. Но главное - разбойников-дикарей он действительно не боялся.

Часа через три ходьбы, в лесу, на тропинку перед ними с ветвей спрыгнули два человека. Они быстро, вполне профессионально оглядели космолетчиков - и землянам сразу вспомнились ночные закоулки мегаполисов. Один из спрыгнувших, сложив губы трубочкой, пронзительно засвистел. Из леса ответили таким же пронзительным звуком.

- Это вы сожгли деревню и ищете нас? - Артур шагнул вперед, перебрасывая оружие на грудь.

Рядом моментально встала Озр. Она уже определила, что перед ней - просто люди, и поэтому предвидела отсутствие проблем.

- О господи, нам-то какое дело... - опять заныл Игорь. Он поддел носком большую раковину, лежащую на обочине: "В этом мире моллюски и те рехнулись, став сухопутными!"

Разбойники одинаково, безразлично-вежливо улыбнулись, синхронно жестами выхватили мечи, висевшие за их спинами. Артуру на миг померещилось, что перед ним - андроиды. От секундного страха ладони стали омерзительно мокрыми. Ладно. Главное, что этот кусок ситуации был ясен, и необходимые действия - тоже.

Артур сделал шаг вперед. Двое отступили ровно на такой же шаг. Озр пока держалась позади капитана - но это ровным счетом ни на что не влияло.

Еще шаг. Еще. Выстрелить бы, но... люди. Не оборотни, а нормальные. Люди. Только отступают, как машины.

Озр так не казалось - она замечала в движениях противников множество мелких рассогласований. Но все равно для белковых организмов действия были слишком одинаковы. Нехорошо одинаковы.

Безмолвная, нелепая ходьба продолжалась минут пятнадцать. Артур был сбит с толку и нервничал. Командор не сомневалась, что впереди засада.

Солнце зашло за тучи, но, как всегда, все же осталось видимым. Игорь, помня лживость местного неба, морально готовился к дождю любой силы. И плелся на все более и более солидном удалении от спутников.

Командор коснулась плеча капитана, шепнула:

- В кустах люди. Знай, но не смотри на них - можешь вспугнуть.

Артур не обладал уверенностью киборга. Он даже не покосился на Озр просто остановился, расставив ноги пошире, и улыбнулся:

- Ваши сообщники трусы. - Одновременно с этим он почти демонстративно направил дуло в заросли.

Из сплетения ветвей, не порвав при движениях ни одного тоненького листа-футляра, выскочили шестнадцать человек (сосчитать их успела только Озр). Каждый нападавший с места прыгнул на пять-восемь метров в длину - и двое космолетчиков оказались в кольце, которое тут же немного сузилось. Из кустов неспешно встал еще один человек, скрестил на груди руки.

Обстановка нравилась Командору все меньше. Но перед ней все же были белковые существа - хотя и великолепно (для себя) тренированные. Светлые пятнистые костюмы в тон лесу - несомненно, маскировочные. У каждого разбойника - меч за спиной и по четыре тонких кинжала, прицепленных к узким поясам. Кинжалы матовые, отблескивать на солнце, выдавать засаду не могут. К разрисованным под фон листвы металлическим браслетам на руках прикреплено что-то смахивающее на велосипедные цепи, и один их конец, видимо, очень легко отстегнуть. На ладонях, над большим пальцем, закреплены узкие ремни несомненно, это местная разновидность кастетов, они усеяны шипами по всей окружности. Интересно, как шипы не мешают держать кинжалы?

Артур озирался, стараясь, чтобы это выглядело понебрежнее. Он испугался серьезно. Хотел стрелять - но руки неожиданно парализовало. Как и все мышцы кроме шейных. От ужаса стало трудно дышать: "Что это, гипноз?! Так быстро?!"

Человек, стоящий около кустов, был совершенно безоружен. Он прислонился к гибкому, чуть покачнувшемуся от этого стволу, и свистнул.

Атака началась раньше, чем кончился свист. Озр только сейчас почувствовала, что с Истоминым неладно и на него не надо рассчитывать. Успев оценить, кто из разбойников движется быстрее, Командор перепрыгнула через капитана, успев прикосновением руки снять его паралич. Удар - но враг стоит на ногах. Озр, специально бившая далеко не в полную силу, удивилась выносливости человека. Его ответный выпад был ей не страшен - шипы кастета скользнули по лицу, не причинив вреда искусственной коже. Но скорость! Она сравнима с реакциями Десантника! Кастет еще не съехал с ее щеки, а Озр уже изо всей силы пнула разбойника в живот. Тот упал. Но любой человек был бы пробит ногой насквозь!

Она краем глаза засекла, что люди, приведшие их к засаде, нырнули в кусты и спешно надевают кастеты. "Они не пользуются мечами. Значит, мы нужны им живыми?"

Артур и Игорь уже лежали на земле без сознания. Их больше не трогали.

Еще три оглушающих удара Командор нанесла быстро и без проблем. Четвертый противник успел увернуться, кинуться под ноги все с той же неестественной для человека силой. Удар ноги киборга был встречным - и сапог вспорол, разворотил чужой живот...

"Бездна! Они же... удар... живые люди... удар, удар... у них не протезирован... ударить, уворачивается... ни один орган!"

Все же преимущество Десантника было значительным:

Озр били в человеческие, уязвимые точки - и зря. Зато это прицеливание отнимало у врагов драгоценные кусочки времени... Правда, одним, особенно сильным, пинком Командора чуть не сбили с ног - и это был очередной, "приятный" для нее сюрприз. Чей-то кинжал распорол ее рукав. Но менее чем через минуту еще десять напавших лежало на земле.

Рядом засвистели кинжалы. Озр или уворачивалась, или без особых проблем отбивала их - успев заметить, что в рукоятках тех есть углубления, куда входят шипы кастетов.

Вдруг на долю секунды все замерло. На тропинку выпрыгнул безоружный главарь. Шагнул к Командору.

Он тоже не был киборгом. Но его удар чуть не сломал руку Озр.

Противник, как минимум, не уступал Десантнику - ни в силе, ни в ловкости, ни в реакции. И главное, он почему-то не тратил время на анатомические болевые точки, а рвался к реальным энергетическим центрам киборга. (Извлек информацию из наблюдений за дракой?) К счастью, те защищены хорошо, но... Командор вскоре покатилась по пыли, на миг парализованная. И еле-еле увернулась от прыгнувшего на нее главаря - иначе он наверняка сломал бы ногами ее искусственный позвоночник.

При такой силе движений разбойник должен был оставлять на земле гигантские вмятины - но все его движения оказывались бесследными, бесшумными. Это могло быть только при одном условии: он умел почти мгновенно управлять своей массой, концентрируя ее, увеличивая, уменьшая... Озр не понимала этот механизм - да и не имела возможности серьезно думать о нем.

От очередного удара она не успела увернуться - и белковые пальцы разодрали ее руку, неуязвимую для металла. Командор притворилась, что отвлечена мифической болью, - и сумела схватить шею врага. Та оказалась неожиданно прочной, неподатливой, но все же мужчина захрипел... И ударил в энергоцентр на плече...

У Озр внутри взорвалось что-то вроде энергетической бомбы, и это заставило руку почти рефлекторно отдернуться от чужого горла. Повреждение чуть уменьшило скорость реакций киборга. И в результате - еще один удар в энергоцентр, еще...*

* Разбойник использует технику, очень близкую к биоэнергетическому ушу (в Европе эта его разновидность практически неизвестна).

Зрители-люди не смогли бы увидеть драки как таковой - на тропе мелькало что-то туманное, иногда оно вроде бы перемещалось к кустам... Движение внезапно прекратилось. Озр в разодранном комбинезоне лежала на земле. Главарь, тяжело дыша, стоял над ней. Бой занял чуть меньше двух минут - то есть в человеческом темпе он продлился бы часов тридцать пять.

Разбойник наклонился над Командором. Но тут его подвели самоуверенность и плохое знакомство с киборгами. Вместо того чтобы добить Десантника, он усмехнулся, плюнул в пыль. Его подручные переглянулись, и это было замечено.

- Хорошо дралась, хорошо умерла. Не заслужила плевка в лицо.

Главарь подошел к подручным, валяющимся в пыли. Добил каждого пинком в голову. (Пощаженный врагом опозорен и достоин смерти паука-трупоеда.) Землян он не тронул - и не свои, и все равно вот-вот подохнут.

При почтительном молчании остальных разбойников он подобрал бластер, и банда слилась с лесом, растворилась в нем... Где-то там, на условленной поляне, их ждал человек с безликим лицом, с шуршащим, песчаным голосом. Он будет очень, очень недоволен убийством чужеземки, но даже ему придется смириться перед свершившейся смертью (то есть так думал главарь)...

Артур пришел в себя первым. Солнце било по глазам - а их и так почему-то нещадно резало. Организм вроде бы был в порядке - только боль от ушибов и слабость, словно вместо мышц под кожу насовали поролон. Игорь валялся совсем рядом - с неестественно подвернутой ногой. Капитан быстро поднес к его лицу рукав с пластмассовым зеркальцем. Оно запотело. Хорошо. Теперь отыскать Ингу.

Он, пошатываясь, встал. Огляделся. Вздрогнув, рефлекторно схватился рукой за горло и побежал к Озр.

Она лежала, и над ней покачивались чужие, словно облепленные пеной ветви. Руки и ноги страшно разодраны, но под кожей видно только что-то черное. И никакой крови.

Сдерживая резкое головокружение, Артур опустился на колени. Мысли путались. Он твердил себе, что в иссиня-антрацитовых, похожих на металлические, лоскутьях нет ничего отвратительного, и они даже эстетичнее обнаженного мяса. Закусив губу, он заставил себя провести рукой по груди Озр. Под одеждой у горла - вмятина. Явно от удара... Зеркальце у лица совсем не затуманилось... "Впрочем, может, оно не способно отреагировать на ее дыхание? И нужно ли ей... ему... этому... дыхание? - Истомин беспомощно озирался, но окружающая местность не добавляла ясности в ситуацию. - Еще хорошо, что Игорь без сознания..."

Артур вертел головой - и вдруг краем глаза заметил легкое движение. Замер, почти не веря увиденному.

Озр открыла глаза. И сразу же приподнялась на локте разодранной руки. В ране была хорошо видна черная, синтетическая "кость".

На контрольную проверку организма Командору потребовалось несколько секунд. Повреждения были более эффектны, чем эффективны. Самое опасное - заряд чужой энергии, блуждающий где-то в нервных контурах, но его можно постепенно погасить. На счастье Озр, главарь толком не понял, как надо модулировать энергомины для киборга.

Дальнейшую самопроверку можно было отложить. Следовало заняться Артуром. Быстрый, неощутимый для человека дистанционный зондаж. У капитана все в порядке - кроме того, что и в нем гуляет посторонний энергозаряд. Это потенциально смертельно, но не страшно - потому что исправимо.

- Спокойно, капитан. - Он не успел заметить, как Десантник подошла, просто внезапно увидел разодранную руку, свисающие клочья черного "мяса" совсем рядом со своими глазами. Почувствовал, как пальцы Озр легли на его голову, дернулся, но вырваться из них не смог. - Если б я хотела убить тебя, то сделала бы это давно... Все, свободен.

Заряд перешел в Командора - она умела нейтрализовывать подобные вещи только в своем организме. И не умела их выбрасывать ни из другого, ни из себя. Если бы Истомин был киборгом, можно было бы и поэкспериментировать на эту тему, но тут уж слишком хрупкие структуры... Хотя энергоудар, пришедший от немодифицированного человека, - это...

Озр молча, слишком твердо ступая, подошла к Игорю. Артур поплелся за ней. Мир казался ему ватным, неважным, существующим где-то далеко и, наверное, только на экране.

Процедура снятия заряда повторилась. Сразу после нее Командор тяжело опустилась, почти упала на дорогу. Еле-еле, но очень отчетливо сказала:

- В вас засунули энергомины. Они сейчас во мне, я их скоро разрушу. Будьте здесь, - и потеряла сознание.

Мозгов Артура хватило только на то, чтобы вытащить из кармана свернутый кусок пластика, предназначенного для аварийного ремонта верхнего слоя комбинезонов. Эту "заплату" полагалось все время иметь при себе; она постоянно мешала - когда в тот же карман совались приборы. Вдобавок ее ткань была мало совместима с человеческой биохимией - после двух-трех часов контакта кожи с ней начинались зуд, отек. Но Артур достаточно здраво рассудил, что вряд ли "Инга" имеет что-то общее с органикой - ведь к Игорю она подошла со свернутой набок головой. Пока она... оно лежало, на это как-то не обращалось внимания, как-то казалось слишком мелким, но вот стоя... Когда шея нужна для дыхания, в таком виде не ходят, а умирают...

Капитан закрыл Озр пластиком - до подбородка (чтобы Игорь случайно не увидел). И сел. Руки, оказывается, дрожали, и весьма сильно, противно. На мгновение возникла мысль о том, что "Инга" - из местных экспериментаторов. Но если бы это было так, она бы не пострадала... хотя здесь может быть замешана междуусобная грызня. И тут вспомнился энергоблок "Титана"... "Что, она уже тогда?!"

Предчувствия не подвели Артура - вскоре пилот начал активно шевелиться. Постанывая, поднял голову. Увидел трупы, вздрогнул, отвернулся. Потом заметил, что Озр лежит под зеленоватым пластиком. Скривился, но промолчал и с трудом сел. Наконец встал и неуклюже, с треском ветвей и хлюпаньем разрываемой листвы, стал ломиться в кусты. Сок мигом пропитал волосы Игоря, они слиплись и заблестели. Кожа и комбинезон были перепачканы точно так же. Но отходить далеко беглец не стал - сел на листву в зоне видимости Артура. И стал думать... о чем, сам не мог понять.

Капитан убедился, что Игорь не собирается исчезать, и продолжил сидеть, тупо глядя в небо. Мысли были на редкость спутанными. Ему тоже очень хотелось убраться подальше от трупов. Но он боялся прикасаться к Озр - и не только потому, что щадил психику пилота.

В один из моментов Артур сообразил встать и поискать трофейное оружие, но, ничего не найдя, вернулся на то же место. Он знал, что такая пропажа должна расстроить, напугать, - но эмоций не было. Метаморфоза "Инги" добила Истомина.

Игорю смертельно надоело самоизгнание, но он ждал, когда на него обратят внимание, когда к нему подойдут. "Пусть оба прочувствуют. Авантюристы, благодетели дикарей..."

Все три часа отсутствия пилота организм Озр восстанавливался. Для этого он впитывал энергию отовсюду - нередко и вопреки второму закону термодинамики (еще одна мутация). Песок вокруг Командора покрылся обильным инеем. Хотя основным источником сил, как всегда, были нейтринные и другие, неизвестные землянам, потоки космических лучей.

Когда Командор открыла глаза, за темно-серыми кронами виднелся огонь обычного, неонового заката. Артур дремал, сам не заметив, как мозг отключился от мира. Игорь все еще сидел в кустах, прикидывая, стоит ли по своей инициативе возвращаться к сумасшедшему и трупу. (Он уже искренне полагал, что Инга мертва, и не менее искренне пугался своего безразличия к ее смерти.)

Озр встала, злая от непривычной слабости. Чужая энергия была нейтрализована, ткани срослись, оставалось привести в порядок одежду. Легкие прикосновения пальцев - и края лоскутьев сплавлены друг с другом так точно, что швы почти не различить. Потом Десантник вызвала "память сна"*.

* В киборгов встраивали аналог видеокамеры; он включался одновременно с отключением сознания (в том числе и во время сна); в его память попадало все, что автоматически видели глаза Десантника (веки - бутафория, искусственные глаза так же отлично видят через них); киборг может просматривать эту память по своей воле, отбирая и запоминая нужное. Информация, оставшаяся в "памяти сна", через короткое время автоматически стирается - во избежание перегрузки "видеокамеры".

Ознакомившись с ней, Командор, тихо ступая по остывающей земле, подошла к Артуру. Чуть-чуть коснулась его:

- Не пора ли отойти подальше от этого места и устроиться на ночь?

Артур вздрогнул. Открыл глаза и, не вставая с пыли, почти с ужасом спросил:

- Кто ты?

Все же он был гораздо спокойнее, чем ожидал. Наверное, потому, что не смог припомнить никакого реального вреда от "Инги". Впрочем, еще надо было разобраться, насколько она причастна к прилету на эту планету...

- Зачем ты их убила? Зачем мы здесь?

- Я убила не всех - кое-кого добил их шеф. А зачем... Трудно объяснить. Но я не из хозяев этого мира. Поговорим об этом позже, ладно? Сюда идет Игорь.

В темных кустах действительно слышались звуки осторожной ходьбы. На дорогу лениво выбралась грязная, взлохмаченная фигура.

- Ну, так и будем и без костра? Проклятие, эта роса, кажется, маслянистая!

Как всегда перед рассветом, черное небо не изменило цвет, но стало невероятно прозрачным, похожим на сказочно чистый морион*. В нем горели немерцающие игольчатые звезды. Белое пламя костра казалось искусственным, лабораторным. Артур сильно потер виски. Озр сказала:

* Черный горный хрусталь.

- Тебе надо было спать.

Он отмахнулся, одновременно отгоняя от лица что-то вроде очень тяжелой и очень мохнатой ночной бабочки:

- Выдержу.

Шорохи и хриплые стоны из кустарника.

- Ладно. Раз влипли, так попробуем искать ваших ископаемых чертей. - Шутка капитана не была ни удачной, ни жизнерадостной. Он до сих пор не мог понять, сердится ли на эту женщину... женщину?! Она же говорила, что киборги бесполы, мужской и женский дизайн - дань традиции. То есть Озр - оно.

- Все равно без скафандров на корабль не попадешь, сгоришь. Или, может быть, пока мы будем тут, ты сумеешь дойти до "Дальнего", и...

- Если мы будем живы - а умирать мне не хочется, - мы, разумеется, найдем пространственную связку и вернемся на планетолет так, как нам будет удобнее. Но ситуация действительно вне моих контроля и понимания. Этот оборотень, как ты его называешь...

- Почему ты выжила после того вашего Шифра?

Озр пожала плечами совершенно спокойно - словно бы отвечала на вопрос, почему чай оказался без сахара. Это шокировало Артура. Знать, что ситуация неподконтрольна, непонятна - и жить с такой самоуверенной, безмятежной миной на лице... "Может, она действительно всего лишь машина для исследования Галактики?!"

- Успокойся. У меня бывали ситуации похуже, чем сейчас.

Почувствовала. Точно так же, как всю ночь угадывала все то, что он хотел сказать. И, похоже, действительно считает этот полет благодеянием для экипажа "Дальнего". Интересно, что может чувствовать существо, настолько не привязанное к родине? Неужели несомненная гибель Координатории действительно ее почти не волнует?! Он, Артур, наговорил этой инопланетянке черт знает что - особенно в начале ночи. Большинство людей озверело бы от такого ушата комплиментов. А она - все время совсем спокойна. Впрочем, если Командор действительно не обиделась, это к лучшему.

Озр на самом деле очень легко отнеслась к обвинениям капитана. Земляне слишком малоопытная раса. Откуда же им взять умные суждения? Они почти не видели Бездну - как же им ее полюбить? Привязанность их мышления к планете-родоначальнице понятна.

И между прочим, в других условиях тот же Артур рвался бы в Первую Звездную.

Небо разрезали длинные, похожие на лазер лучи. На лица беседующих почти грохнулись неживые сполохи. Это значило, что минут через десять прозрачная чернота резко перевоплотится в голубоватый костер, лижущий зенит застывшими, огромными языками.

Командор нередко думала: а как бы выглядел мир, если бы она по-настоящему видела в других диапазонах? Каким был бы, например, этот восход?

Артур не знал, как себя вести дальше. Раздражение, давшее ему мужество для резкого разговора, прошло. Теперь внезапно появился страх от сделанного. Но эту эмоцию нельзя было показывать киборгу, и капитан решил побыстрее перевести разговор на безопасную почву:

- Что такое человеческий разум? Как вы его смоделировали? - и внезапно обнаружил, что этот вопрос действительно очень интересует его. Вне зависимости от того, сможет ли он когда-нибудь передать ответ на него ученым, которые лечат сестру...

Командор усмехнулась, вытянула ноги, положив их прямо в костер. Артур содрогнулся. Он знал, что ботинкам ничего не будет от огня - и это нормально. Но вот ноги в них... Инфернальная сцена.

- Мы пытались создать искусственный интеллект более двух тысячелетий подряд. Не знаю, как после начала моего... анабиоза, но до него - напрасно. Мы имели около миллиона безупречных теорий, почему разум не программируется.

Истомин удивленно взглянул на Командора:

- Но даже мы на подходе к его созданию!

Озр рассмеялась совсем по-живому, и только Артуру сейчас могло померещиться, что в ее сверхтщательно смодулированном речевом аппарате есть что-то от компьютерных синтезаторов.

- О, мы все время стояли на этих рубежах! Изучили весь мозг, его биохимию, биофизику. Создавали его тончайшие копии. То разрабатывали теории программирования, то отдавали гомункулусов на воспитание - и неизменно получали очень скверных роботов. Наши ученые шутили, что сознание просачивается лучше жидкого гелия. И не могли ответить на элементарные вопросы.

- Какие?

Капитан даже не надеялся, что что-то поймет в научной абракадабре Координатории. И только заморгал глазами от ответа Озр.

- Например, почему большинство людей - но не все - теряет с годами мобильность мышления? Досконально выяснили биохимическую сторону этого процесса, создали чудо-стимуляторы - но те за определенной, очень близкой чертой, практически не действовали. И никто не мог найти механизма, блокирующего их эффективность. А между прочим, на повышение мозгового потенциала цивилизации у нас средств никогда не жалели... Или - гениальность. Тоже масса дико дорогостоящих работ. И самый внятный их результат утверждение, что гениальный мозг свободен от условностей. Но каков механизм условностей? За счет чего он ликвидируется? Короче говоря, мы все время упирались в не перевариваемую для нашей науки вещь: в то, что работа мозга это одно, а сознание - другое. Они связаны, но не идентичны... Мы знали Бездну - но не себя. У нас в Десанте столетиями ползала жуткая крамола - мы не знаем Бездну, поскольку, не постигнув человека, не поймешь ее - так же, как и наоборот...

- Не понимаю... - Артур изо всех сил старался не смотреть на ноги Командора, спокойно лежащие посредине языков пламени.

- Наши тоже не понимали. Если качества мои, как я их могу не знать? Тут получалось черт знает что, единая личность распадалась, становясь конгломератом, границы подсознания вообще растягивались до бесконечности, его связь с сознанием становилась какой-то то ли слишком близкой, то ли наоборот... В общем, это направление исследований подрывало фундамент общества. Поэтому все подобное прикрыли, выдав кабинщикам массу квалифицированных и удобных в пользовании подтасовок. Благо что люди обычно интерпретируют не всю информацию, а выхваченную ее часть... - Озр заметила замешательство Артура и уточнила: Если человек не любит кислого, то, услышав это прилагательное, он почти неизбежно достроит сообщение об этом предмете словом "плохой". И дальше может передать эту информацию, оставив лишь это, добавленное им самим, определение. А если речь идет не о вкусе какого-нибудь супа, а о чем-то гораздо более серьезном? Теперь добавим сюда то, что люди обычно не анализируют привычное - и под таким гарниром им можно скормить самую дурацкую лажу... Я знаю все это из наблюдений за мышлением Десантников - и его результатами. Думаю, кабинщики соображали много хуже нас - их-то наш истеблишмент обрабатывал не так халтурно, как киборгов-смертников. Впрочем, может быть, тут я выдаю желаемое за действительное... Ладно. Я, кстати, сильно удивилась, когда нашла в ваших компьютерах информацию о существовании спецхранов. У нас действовали круче просто полностью уничтожали информацию. На всякий случай.

Артур покосился на заворочавшегося Игоря:

- В патриотизме тебя не упрекнешь.

- Автоматические патриотизм, любовь - это мерзость.

- О гос-споди, с утра за политику. - Пилот улыбнулся, потягиваясь. Сейчас еще перейдите к взяткам в Парламенте... - Он вскочил, пару раз энергично взмахнул руками. Артур неожиданно для себя брякнул:

- Игорь, а как ты думаешь: что такое человек?

- Взгляни на себя. Впрочем, на этой планетке и более дурацкие вопросы в мозг придут. - Он повернулся и побежал трусцой вокруг поляны. Это была его земная привычка, которую он сегодня решил противопоставить окружающему дебилизму. Озр подождала, когда Игорь отбежит на достаточное расстояние, и задумчиво продолжила:

- И еще кое-что для размышления: эволюция человеческого мозга. И у наших, и у ваших древних дикарей он был таким же, как у нас или у вас. По теориям, естественный отбор закрепляет только признаки, полезные в конкретной ситуации. И уничтожает ненужное, излишнее. А тут - орган сформирован много раньше, чем в нем возникла потребность, и сформирован очень неплохо; и еще учти, что мозг координаторца или современного землянина задействован только частично. И что он потребляет значительную часть энергии тела - то есть биологически очень накладен... Наши умники утверждали, что мозг возник в результате дико невероятной мутации. Ладно, они не знали о Земле и этой планете. Но все равно: случайное, закрепившееся, скачкообразное и согласованное изменение огромного количества генов, к тому же весьма нецелесообразное для текущего тогда момента?

Артуру очень не нравился этот логический ряд:

- Мозг дал преимущество в межвидовой борьбе.

- Приведу аналогию: конечно, расколоть орех легче камнем, а не рукой. Но здесь вместо булыжника для этой цели создали компьютер.

- Ваша наука не настолько уж ортодоксальна.

- Это не наука. Это я. Я - Десантник, нам для самосохранения надо уметь мыслить.

- В том числе и об эволюции?

- Нет, это - в порядке хобби.

Игорь приближался. Прокричал на бегу:

- Думал, увидел этот... сухопутный моллюск... местный деликатес... Оказалось, какая-то... дрянь!

Капитан подождал, когда пилот подбежит. Мрачно (сказались рассуждения Озр) заявил:

- Двинулись. Фрукты для завтрака найдем по дороге.

Командор согласно кивнула. Игорь скривился:

- Опять топать? Эх, хоть бы еда была здесь нормальной. Ну посмотрим, до чего мы здесь еще дойдем...

Кустарник неожиданно кончился на самой вершине очередного холма. Дальше шел почти голый спуск, покрытый чуть коричневатыми, похожими на комки оберточной бумаги камнями. А за ними, внизу...

Артур машинально шагнул вперед, запнулся о ветку, сломав ее. Захотелось протереть глаза.

Голубые, зеленые и красные кораллы совсем не блестели на солнце. Они были высоки - крайние метров семь, стоящие в глубине массива - постепенно еще и еще выше. Словно риф целиком выбросило на сушу - и так недавно, что он даже не успел вылинять на воздухе. Его краски были яркими даже по земным меркам.

Сзади свистнул Игорь - полузло-полуудивленно:

- Надеюсь, не пойдем?

Капитан глянул на Озр. Та ответила глазами: "Впереди безопасно".

Пилот почуял ситуацию каким-то нюхом - пошел к кораллам, чертыхаясь и пиная пушистую пыль, мелкие камни.

Он с тоской оглядывался на заросли, теперь казавшиеся ему почти земными, родными.

Вскоре над головами сплелись, срослись - точно обезумевшие и застывшие удавы - "ветви". Они были очень толстыми и хрупкими. Неподвижные тени, неподвижные полосы света. Фантасмагория. Артур отколол кусочек от молодого, низенького ствола: да, действительно известняк. В нем очень много мелких отверстий, их края так и режутся.

Странно, как все это не рушится под своей же тяжестью.

Земля под ногами одета в шершавую броню. Полипы, чуть более крупные, чем их земные аналоги, моментально втягивали бесцветные, словно полиэтиленовые щупальца в разноцветные стволы, ветви, просто куски. Озр мимоходом схватила один съеживающийся венчик, почувствовала жидкость, выделяемую им. Да, это должно сильно обжечь человеческую кожу... Ни шороха, ни движения - только сухой хруст под ногами и высокий, на грани слышимости людского уха, свист ветра над головой и по сторонам. Для землян часы пути здесь слились, сплавились в единую, тянущуюся массу. Глаза слезились от рези в них - и казалось, что между кораллами действительно течет легкая вода.

- Звук. Мы слепнем от этого звука, ветра... - Игорь сплюнул на ветку горькую слюну - и чуть не полетел кувырком от подзатыльника Озр. Капитан обернулся на шум и промолчал. Пилот взбесился от этого "заговора" - но решил пока терпеть и выждать момент.

Артур сильно провел рукой по лицу. Его кожа, как и у Игоря, покрылась мелкой сеткой слабо ноющих трещин. Что и должно быть без обиходных лосьонов, кремов... Даже загар здесь не усиливается, а, наоборот, начал медленно выцветать. Интересно, неужели это то самое разрушение пигментов кожи, о котором говорила Озр?

- Капитан, куда мы идем?.. - Голос пилота подрагивал от эмоций.

- Вперед. - Артур ненатурально, напряженно мотнул головой туда, куда их вела Командор. И постарался не копаться в себе, не определять, со злобой или с облегчением он воспринимает ситуацию с властью в их группе.

У Озр появилось знакомое, напряженное чувство. Идти в выбранном направлении одновременно и надо, и не надо. Значит, они к чему-то приближаются. Так, на ходу прислушаться к себе... Чуть подкорректировать курс... Отлично. Теперь это идеально прямое направление к тому, что ждет.

И звуки прекратились на тысячную долю секунды. Киборг успела ощутить, как изогнулись, размахрились контуры окружающего, ударило радиацией. Озр еле-еле успела прикрыть землян своим защитным полем.

Почти прямо под ногами из ничего появились два человека в земных полетных комбинезонах. На рукавах и спинах - шевроны "Дальнего". Артур с Игорем обалдели и вначале даже не смогли узнать прибывших. А те неподвижно, лицами вниз, лежали на веселенькой, ярко-розовой "земле", по которой уже начали расползаться грязно-коричневые пятна, - это облученный коралл умирал прямо на глазах. В воздухе стоял душащий, смутно похожий на озон запах, он не прибавлял прохлады и заставлял людей задыхаться.

Сверху посыпался запоздавший дождь из колючих, раздирающих кожу "веток". Они ломались при падении, становились кучками разноцветных, блестящих песка и осколков.

Старпом лежала на чем-то неровном, жестком. Сверху падало что-то неприятное, вроде бы колючее.

Нина ничего не понимала. Секунду назад она была в коридоре планетолета и еле-еле сдерживала дрожь от дурацкого озноба. Осветительные панели, оккупировавшие потолок, казалось, лили не свет, а холод. Градусник показывал штатные восемнадцать градусов тепла - а ноги и руки все больше отнимались, походя на перемерзшую резину. Рядом стоял Серж, даже держал ее за руку - и все равно ничего не замечал. (Нина не подозревала, что ее ладони на самом деле были и теплыми, и мягкими.) И без остановки вещал о том, что головные боли на корабле кончились сразу после ухода группы капитана. И что интересно будет узнать, чем инопланетяне руководствовались при таком странном методе отбора партнеров по контакту. (Инопланетяне - то есть Озр - руководствовались тем, что в пустыню следует идти одной "Инге Петере".) Старпом, пытаясь скрыть свое состояние, кивала с чрезмерным усердием. Хотя только Серж мог обманываться такими топорными имитациями.

- ...они ходят в пустыне уже полчаса, и... - Голос кибернетика доходил кусками.

- Да, ты прав, да, а я... Я уйду.

Нет, о том, что уйдет, она не сказала, только подумала. И не успела сообразить еще что-то - на нее набросилась полная чернота, а в той был какой-то мертвый голос, он что-то приказывал...

Нина зашаталась. Серж одновременно и открыл рот от удивления, и прижал к себе вдруг отключившегося командира. Почувствовал, как много на ее комбинезоне скользких нашивок, надо же было ухватиться именно за них, они, как живые, хотят выскользнуть, хотят, чтоб он уронил старпома, а та весит все больше и больше, ну не может человек быть таким тяжелым...

Сержа тоже зашатало, он потерял сознание - но не отпустил Нину. И поэтому был захвачен с ней - в качестве бесплатного приложения, на отшвыривание которого не стоит тратить сил. По его мозгу ударило какое-то страшное ощущение, почти недоступное для его сознания, и поэтому не сумевшее задержаться в памяти больше чем на несколько секунд.

И они оба упали на коралл.

Игорь не смог и уже не сможет выполнить миссию - к началу событий он был еще недостаточно обработан. Значит, нужна выдрессированная фигура.

Нина выдрессирована достаточно.

Серж глазел снизу вверх на капитана и дышал окружающей атмосферой не только без опасений - а с восторгом. Вот какой он, чужой воздух! Артур растерянно глядел на Озр. Та чуть заметно пожала плечами: "Тоже не знаю". Игорь немного истерично всхлипывал, прислонившись к "стволу". Истомин думал, что пилот - уже готовый кадр для психушки.

Нина тоже слышала эти всхлипы. И при ее состоянии они казались ей зловещими, загробными. Ее захватило чувство неминуемой опасности, гибели. До боли вжаться в землю, почти не дышать - может, тогда ТО наступит хоть чуточку позже. Она должна принять ТО - это ее долг. Но как страшно, как не хочется! Нет, она, конечно, выполнит и эту свою обязанность, она всегда делает то, что надо. Только вот несколько минут полежит, мысленно плача от ужаса. И встанет... Возьмет для себя несколько минут и встанет... Известняк уже сильно изодрал подергивающееся лицо женщины, но она ничего не замечала. Лежать. Еще секунду, еще миг отсрочки...

Ее поднимают. Все. В глаза ударил свет.

- В порядке? - Артур с наигранным спокойствием рассматривал ее. Серж сидел рядом на корточках и чесал в затылке - жест совершенно обезьяний и очень подходящий к взлохмаченному кибернетику.

Старпом деревянно кивнула. Ощущение надвигающегося ужаса внезапно куда-то делось, и психика торопливо списала его на ошибку мозга.

Серж наконец смог говорить и заявил:

- Так. Это парк наших хозяев. А где они сами? Как они выглядят? Мы, земляне, у них многому научимся, да? И ведь это нуль-транспортировка, настоящая, да?! - И далее бесконечное продолжение подобных, предельно оптимистичных вопросов.

Нина потерла руки - и только сейчас поняла, что они изодраны, покрыты смесью крови и веселенькой разноцветной пыли. Тут до нее дошла и боль. Старпом быстро поднесла к лицу нарукавное зеркальце. И с тупой поспешностью зашарила по карманам, пытаясь найти гигиенические пластыри. Она неловко затопталась по осколкам упавших веток, и из-под ее сапог поднялись низенькие облачка свежей пыли. Убедившись в том, что пластырей и заживляющих кремов нет, Нина по-детски беспомощно глянула на капитана. Все происходящее было диким, нереальным. И ей не хотелось получать объяснений - пока тебе не представили логических доказательств, легче думать, что бредишь в госпитале. Старпом еще раз поспешно, неохотно огляделась. Может, корабль взорвался и кругом сжигаемые чужой планетой люди? И она умирает вместе со всеми? Это ей было бы и понятнее, и в чем-то даже легче... еще потому легче, что тогда не могло наступить ТО. "Ой, мама! Я схожу с ума, да, да, да!!!"

Теперь коралл скрипел под ногами пяти человек. Новеньким было рассказано все - правда, только в том объеме, который знал Игорь. Но Сержу и Нине хватило и этого. Старпом запретила себе думать обо всем на свете - кроме разодранного лица. А кибернетик неожиданно для себя понял, что у него есть еще одна версия событий - все это не проверка инопланетянами, а дьявольский тест земных медиков.

Серж вздохнул от этих мыслей. Отказываться от мечты о контакте сильно не хотелось. Хотя сверхразум, мучающий людей такими проверками, малосимпатичен. Мимоходом вспомнилась уйма фильмов и книг о враждебных цивилизациях, но верить в них?! Бред. Если Земля такое хорошее место, другие планеты не могут оказаться плохими - по закону единства Вселенной. (Сержу было известно и о мафии, и о хроническом экологическом кризисе, и о, о, о... Но эти знания являлись периферийными, теоретическими и ни на что не влияли.)

Дождь, по своему межпланетному обыкновению, пошел внезапно. Пять минут назад небо было почти безоблачным - и успело покрыться обманчиво прозрачной пеленой. В ней играло, дробилось солнце - ну кто подумает, что из этих жемчужных, несущихся полотнищ может пролиться хоть капля?! Но на землю хлынули жесткие, почти твердые струи. Они первым делом полились за воротники комбинезонов и только после того принялись наводить на кораллы опереточный глянец. И во всем этом - непрекращающийся, слепящий танец солнечных лучей!

"Бр-р, глазам больно!" - Нина попыталась поднять воротник. Убедилась, что создатели комбинезонов предусмотрели далеко не все, и со вздохом опустила его. Что тоже было бесполезно. Проворчала:

- Не понимаю, как вы тут не заболели. Полно дьявол знает какой совместимой с нами органики.

Серж, напоминавший облитого кота, опередил Артура:

- Ну, нас же здесь испытывают. А кто в таком варианте даст что-то уж совсем смертельное? - Интонации его слов не хватало уверенности. Ведь эта планета играла не по правилам, предусмотренным учеными и писателями.

- Я спрашиваю не о вашем мнении, кибернетик, а об их здоровье.

- Нормально. - Артур отвечал нехотя. Он сам только-только начал свыкаться с ситуацией - и вот новые люди сыплют соль на старые раны, пробуждают кое-как заснувшее отторжение от этого мира. Разумеется, сами того не желая.

Капитан методично наступал на шевелящиеся под дождем лужи - они отлично умещались в неглубоких впадинах кораллового "постамента". И "деревья" вокруг поднимались все так же высоко, по-неживому массивно. Только этот участок "леса" был других цветов - бархатных оттенков темно-красного, фиолетового, коричнево-черного...

Тучи улетели, и из успокоившихся, чистейших луж забили жесткие, похожие на лазер, блики. Голос ветра, затихший на время дождя, опять зазвучал вокруг людей, укутал их. Правда, сейчас он был немного тише, но глаза от него слезились так же сильно. Вместе с блистанием воды это было почти невыносимо.

- Почему мы идем туда? Лучше сюда! - Нина остановилась и, сама не поняв почему, указала вправо и вперед - то есть в направлении, против которого предостерегали все инстинкты Озр. Артур глянул на старпома, на Командора - и решил не брать свою власть назад.

Игорь, приглаживая и без того облепившие череп мокрые волосы, прокомментировал:

- Он устал от моих предложений никуда не двигаться. Поэтому не будет реагировать и на ваши.

- Но я предлагаю идти. Только не туда.

Озр молчала и не останавливалась. Капитан следовал ее примеру, а Серж подражал капитану. Игорь же считал, что чем больше компания, тем она все же безопаснее. Поэтому Нина, не переставая твердить об изменении направления, поплелась в хвосте группы. Потом остановилась и, казалось, была готова повернуть туда одна, - но сжала губы, замолчала и с явной злобой опять двинулась следом. Озр, естественно, заметила эти маневры землянки, но не подала виду.

Никто, даже Командор, не понял, откуда взялся этот человек. Он просто возник из тени около шершавого, старого ствола, бесшумно и быстро пошел к людям. Коричневый мягкий балахон совсем не шуршал при движениях. Космолетчики остановились. Незнакомец уже совсем приблизился, но от него по-прежнему не было ни звука - даже ни звука дыхания.

- Рад видеть вас. - Голос безликий, сухой, никакими были и руки, сложенные в приветственном жесте - старческие, с набухшими венами. Лицо скрывал капюшон.

Артур и Озр скопировали приветствие, начали заученно улыбаться. Серж схватился руками за виски и зажмурил глаза - по его мозгу ударил шок от понимания чужого языка (он получил его знание за компанию с Рагозиной - Некто было проще не изолировать "зайца" от этого обучающего потока). Нина (ее голова давно привыкла к ненормальной работе с информацией) молча и сильно ударила по тоненькой веточке. Та сломалась, а на коже выступила очередная порция крови, тут же смешавшаяся с полузасохшей кашей из лимфы и известняка. (Весь дождь старпом держала руки в карманах.)

Незнакомец не собирался открывать свое лицо. Его безличный, равнодушный взгляд пытался впиться в Озр, но без особого успеха: зато Артур, стоявший в стороне, нервно облизнулся, не понимая, почему ему стало сильно не по себе.

Нина сжала кулаки и сказала, быстро, с усилием произнося неудобные, чужие слова:

- Вы местный. Прошу вас, подскажите, как нам вернуться на наш корабль.

Отчаянная, безнадежная попытка неожиданно удалась.

- Охотно. Я действительно принадлежу к Тем, Кто Знает. Вам необходимо идти в том направлении. - Рука показала как раз туда, куда Командор очень не хотела двигаться. Рагозина улыбнулась от радости - еще бы, в такой обстановке инстинктивно угадать верную дорогу! А главное - скоро они все будут на "Дальнем"!

- Вы лжете. - Голос Командора был таким же острым, как и обломки "ветвей".

Все, кроме Артура, растерянно замерли. А ему стало холодно - впервые на этой планете. Он внезапно и неопровержимо четко понял, какая угроза идет и от этого мира, и от этого конкретного старика. Чувство опасности вырвалось из подсознания и теперь уже не просто диктовало идти за Десантником, а приказывало не приближаться к указанному аборигеном направлению. Оно бесилось, крутило нервы своей первобытной паникой.

- Я говорю правду, и это понятно всем разумным людям. - Незнакомец акцентировал предпоследнее слово.

- Уйдите с нашей дороги. - Голос Командора стал угрожающим. Она шагнула вперед, готовясь ко всему самому худшему.

- Капитан, уймите ее, - брезгливо заявила старпом.

Озр почувствовала психогенную атаку на Артура. Тут же поставила над ним колпак поля - и ощутила, что Нечто великолепно проходит через него. Ударила гравитацией по человеку в хламиде, но тот оказался защищенным неизвестным, не ощущавшимся до этого полем. Шагнула к нему...

В это время капитан, чувствуя, что мысли в его мозге начали заменяться на противоположные, нелепо, беспомощно схватился за голову - как будто мог заэкранировать себя ладонями. И это было все, что он успел сделать против того, что ворвалось в него.

За Истомина стал мыслить кто-то другой, обосновавшийся в его мозге. Землянин не понял, что начал открывать рот, и...

Все кончилось. Исчезли и чужие мысли, и старик. Артур закрыл рот; замер, чуть не падая на коралл, и смутно осознавал происшедшее.

Унижение. Главным чувством было чудовищное унижение. От того, что кто-то так по-хозяйски, бесцеремонно поступил с его головой, с его личностью.

Озр не поняла, почему и куда исчезли и психогеника, и незнакомец. Но зато очень хорошо ощутила, что все это пропало без ее вмешательства, но отнюдь не добровольно. И новая, убравшая их сила пришла, как ни странно, через Артура.

А "маяком", который навел опасного чужака в это место, похоже, была старпом.

Сильно интересно, кто стоит у начала этих двух каналов воздействия и как их навесили на землян.

- Я думаю, что обстоятельства слишком подозрительны для использования рекомендаций первого встречного. - Голос Командора был спокоен, хотя мысли очень тревожны. С этим типом психогенного воздействия она столкнулась впервые и не была уверена, что сама смогла бы его отразить. Ее защитный барьер почувствовал исполинскую, текучую силу.

Старик явно был только проекцией. Чьей? И кому, кроме людей, он помешал? Сегодня эта, вторая, сила помогла - но где гарантия, что завтра она не станет новым врагом? Озр только сейчас по-настоящему осознала, во что ввязалась. Куда затащила землян.

Когда Десантники слишком поздно соображают, куда залезли, - они гибнут. Ну что ж, это все равно должно было случиться и с ней. Остается лишь постараться прожить подольше. А посторонние... На эту тему лучше не думать, не ослаблять себя всякой мурой типа раскаяния. Спасать землян, пока возможно, - и все.

"Не готовься к смерти. Не одни враги..." - Командор торопливо, чуть ли не со страхом вышвырнула из своего мозга внезапно пришедшие чужие мысли. Ее подготовка позволяла безошибочно определять, что в голове - свое, а что - нет. Странно, но на этот раз ментаконтакт ушел невероятно легко, а ведь его интенсивность предполагала крайне серьезные неприятности... К тому же оно было не агрессивным, скорее, походило на контакт с обучающим автоматом. Впрочем, в психогенике далеко не все, что вначале выглядит безопасным, остается таким до конца. Такие воздействия надо не изучать, а максимально оперативно от них защищаться.

- Но почему ты ее не останавливаешь?! - Тон Нины был невероятно агрессивен и энергичен. От избытка чувств она даже обратилась к капитану на "ты". Один взгляд на нее, и сразу ясно: никаких аргументов она не примет - потому что не желает их. Поэтому Озр тихо, подчеркнуто ровно сказала:

- Пошли. А то он еще раз явится

Артур поспешно кивнул - он знал, что голос выдаст его состояние. А лишний раз показывать свою слабость перед этой инопланетной суперменкой... Да, надо думать о таких пустяках. Это хорошо отвлекает от ТОГО кошмара. Надо контролировать свои мысли - пока это получается. Потом все воспоминания, разумеется, прорвутся - но тогда пережитое отодвинется в прошлое чуть дальше.

- Мы идем в прежнем направлении.

Вот и все, Озр отдала команду. Остается опять кивнуть - подать фиктивный приказ фиктивного начальника. И не обращать внимания на реакцию людей.

Глава 6. Безумие углубляется

Нина сорвалась на крик. Но это не помогло. Озр только холодно напомнила о дисциплинарном взыскании за неподчинение капитану. Серж уловил иронию в словах Командора, но не понял, к чему она относится. Рагозина хотела схватить Артура за руку, насильно развернуть в нужном ей направлении - но получила полупарализующий заряд от Десантника. Внешне это выглядело так: Нина внезапно вздрогнула, обмякла, ее движения стали сонными, вялыми. Казалось, что она сейчас упадет.

Озр приказала Игорю и Сержу нести их начальницу (Командор не намеревалась показывать им свою истинную физическую силу). Те, мрачные и полуиспуганные, повиновались без энтузиазма или возражений.

Группа двинулась дальше. Со старпомом Озр решила разобраться чуть позже, а пока окутала ее тем же полем, что и Игоря.

Она не предусмотрела одного: ТОЙ силе было хлопотно и малополезно освобождать из "плена" пилота. Но Нина была много полезнее его, а главное, находилась на контакте гораздо дольше - то есть "выпутать" ее из полей-охранников было много проще.

Если в таких неясных обстоятельствах страховаться от всего - будет невозможно даже шагнуть. Но плата за неизбежно упущенное так же неизбежно серьезна.

Прозрачный полдень, лежащий на пыльных травах около кораллового леса, внезапно помутнел. В спины ударил исполинский невидимка - и земляне, не удержавшись на ногах, попадали на вдруг возникшие, выветрившиеся и горячие камни. Был пройден еще один туннель между пространствами.

Вокруг сомкнулись черные, шершавые стены ущелья - словно варварская оправа колодца со жгучим светом. Под руками встающих людей шелестели и чуть ли не ломались куски лишайника - бесцветного, очень похожего на земной.

Нина озиралась и дрожала. Ее зрачки расширились от бешенства и страха: "Игрушки, все мы им игрушки!!!" Озр еще раз мысленно просматривала всю информацию о конкретно этом переходе.

За миллисекунду до него нигде не было и следа присутствия структур межпространственной связки. То есть кто-то просто выдернул их из предыдущего мира. Хотя такое явление, по идее, должно иметь хотя бы приличный подготовительный период - если поблизости нет готового "отверстия" в метрике.

Командор встретила беспомощный взгляд Артура и спокойно улыбнулась. Пусть считает, что ситуация ей полностью понятна. Не дай Бездна, если еще и у него начнутся истерики.

Истомин, потирая зашибленную кисть, успокоенно кивнул. Этот обмен жестами заметила Нина - что совсем не улучшило ее настроения.

Никто ничего не сказал. Встали (кто падал), отряхнулись, пошли дальше. Двигались так же молча - только изредка хмыкал кибернетик. Он окончательно убедился в том, что все это - пакостный медтест и он, Серж, на самом деле находится где-то не дальше Луны. "Ох, попадись мне эти гениальные сценаристы и кто там еще!" Игорь был равнодушен абсолютно ко всему. Это полное опустошение появилось одновременно с прибытием Рагозиной, и пилот прекрасно понимал его противоестественность, подозрительность. Но не реагировал даже на это: пустота, пустота и безразличие...

Нина споткнулась, схватилась за скалу. Закричала - и ее голос слился с камнями и полднем, утонул в них:

- Стойте! Это бессмысленно! Мы или отказались от их помощи, или позволили им навязать себе условия игры! - Последняя фраза не подходила для крика, слова вырывались в одиночку, нелепые, искусственные.

- Можете оставаться. - Озр даже не обернулась.

Старпом, бело-зеленая от вопиющего нарушения субординации, пошла дальше. Она чуть шаталась, ее ободранные, пропыленные кулаки прижались к щекам. Ей было противно дышать воздухом этого мира - хотя и пахнущим чем-то живым, но таким чистым, какой бывает только в медотсеках. И противно ступать на эти камни, наверняка простерилизованные местным солнцем.

Артур не обратил на эту стычку никакого внимания. Он думал о привале - тот собрались устроить почти сразу после кораллов, и вот... "Хотя скалы лучше "леса". Они много больше похожи на наши, нормальные. А в том рифе планета словно опять издевалась, да, издевалась. Здесь все вроде бы смахивает на земное, но оно - совсем чужое, и значит, совсем не то, что у нас. И еще тот человек... и ТЕ, чужие мысли... Ладно, пусть думает Озр. Я буду думать после передышки. Но ущелье все же уютнее..."

Игорь что-то буркнул про усталость. Но Командору очень хотелось завернуть вот за те камни, у которых разрез в скалах то ли обрывался, то ли заворачивал под прямым углом. Странно, почему здесь не работает дистанционка?* Похоже, физику этого мира надо бы подлечить в психбольнице.

* Поле дистанционного обследования; в обычных условиях Озр воспользовалась бы им и определила не только угол поворота ущелья, но и состав пород за ним и т. д.

Нина что-то пробормотала про тупик впереди. Артур отреагировал очень вяло, думая о том, что в довершение всего ему еще сильно захотелось пить. Или хотя бы уйти в тень. Это киборгам все по фигу.

Наконец все оказались в густой, чуть ли не колодезной тени черных утесов. Тут разлом в горах развернулся более чем под прямым углом и одновременно резко сузился.

За поворотом оказалась не только тень - на огромном, полусъеденном временем камне стоял человек. Его освещал чуть ли не единственный луч, сумевший пробраться на дно ущелья. Незнакомец был худ, высок. Лицо по-земному загорелое, неподвижное. Белая одежда до пяток чуть шевелится под пальцами ветра и кажется сияющей, выкрашенной самосветящейся краской.

Человек молча и без улыбки поклонился, указал вперед и отступил в тени скал, сразу словно провалившись в них. Озр опять притворилась, что ей все понятно, и сделала вежливый местный жест кистью - то есть приняла приглашение.

Стена была неровной, как больная кожа, и смятой, как бумага. За ее очередным выступом начиналась чуть ли не вертикальная лестница, вырубленная в камне. Идущий вторым Артур включил нагрудный фонарик. Его свет оказался тускло-красным, то есть батарея могла окончательно выдохнуться в любую минуту.

Абориген выждал и пошел сзади, за спиной Игоря. Босые ноги легко, бесшумно ступали по скатившимся сверху, острым от свежих сколов камням. Для постороннего наблюдателя (способного хорошо видеть при таком освещении) процессия смахивала на конвой: впереди бесстрастная легкая Озр, сзади тоже бесстрастный и легкий незнакомец, а посередине четверо недовольных, усталых людей.

Короткие, узкие ступени были почти сплошь покрыты слоями колючего, чудом живущего здесь лишайника. Землянам, несмотря на их спецтренировки, приходилось помогать себе руками. Вначале все опирались за шершавый, пересушенный камень по бокам лестницы, но скоро обнаружилось, что удобнее держаться за верхние ступени.

Под перепачканными, уже немного разодранными пальцами постоянно чувствовались специфические углубления - лестница была истерта не только ногами, но и руками людей. Слабый фонарь почти не помогал, а сверху летела кое-как видимая, но хорошо осязаемая пыль. Ее вжимал в лица сухой, игольчатый ветер. И приходилось закрывать глаза, отворачиваться, двигаться ощупью.

Земляне, и без того уставшие, скоро начали задыхаться. Этот подъем был курортным только для Озр. На полигонах Десанта приходилось карабкаться по полностью отвесным, отполированным стенам - и все это время гравитация менялась скачками, нерегулярно обрушивались термические и прочие удары - или стену начинало выгибать, трясти, как от эпилептического припадка...

Незнакомец сзади просто шел, и все. Но, в отличие от Командора, тоже постоянно придерживался за ступени.

Из-за противоположного края ущелья вынырнуло слепящее солнце. Оно било в спины, но даже это было слишком ярко для глаз, отвыкших от него за время бесконечного подъема. Артур окончательно зажмурился - чтобы не видеть ни болезненно-желтых лишайников, ни черных камней, обманчиво (или действительно?) непрочно застывших на склонах.

Конец наступил неожиданно. Лестница рывком расширилась, а верхние ступени оказались кольцами двух базальтовых змей, поднимавших головы у края верхней площадки. Кольца были выпуклыми и поэтому предельно неудобными для ног. Все выбоины в них заделаны чем-то черным и твердым, видимо, некогда бывшим жидким. И вдобавок над самыми головами людей наклонились каменные пасти с еле-еле высунутыми растроенными языками.

Земляне немного отошли от края площадки, успокаивали дыхание и пытались вытереть пот рукавами - забыв, что наружный слой комбинезонов отталкивает жидкость. Озр быстро осматривалась, почти не поворачивая головы.

Пустые глазницы змей смотрели со слепым равнодушием тысячелетий. Солнце. Чистота, тишина и разреженный воздух. Маленькая треугольная площадка сжата выветрившимися стенами из базальта, сходящимися друг с другом. В высоте небо взрезает ослепительно белая вершина.

А сзади - ущелье. Пропасть.

Почти на месте стыка скал в камне была высечена небольшая дверь. Ее закрывала традиционная штора из белого шелка. Легчайшая ткань волной лежала на светло-желтом каменном "паркете", покрывавшем всю площадку. "Паркет" новый, не истертый шагами. Внешний "дизайн" обстановки был вполне во вкусе Командора. Впечатление от этого места портило лишь ощущение присутствия чего-то нехорошего, сильного. Оно пропитало горы, как вода - губку, и невольно хотелось, чтобы "губка" побыстрее "высохла".

- Я могу сесть и не встать? - Шутка Сержа прозвучала предельно плоско. Да и сам он поблек, словно вылинял от пота.

Проводник, до этого молча стоявший в тени одной из змей, неожиданно заговорил. Его голос был глубоким, опять же бесстрастным:

- Пойдемте к настоятелю.

Нина покраснела, сощурила глаза. Ее, потомственную материалистку, разозлила необходимость встречаться с монахом - пусть и впервые в жизни, пусть и с инопланетным. Частично оправившийся Артур заметил эту реакцию и нахмурился. Последние часы он абсолютно не узнавал старпома - ее словно подменили на даже черт не знает кого. Обо всем этом следовало поговорить с Командором, но сейчас не хватало времени: провожатый опять пошел вперед, и надо было двигаться за ним, стараясь не шататься от усталости.

За шторой шел невысокий, широкий коридор - он, похоже, был выжжен в базальте. На стенах поблескивали наплывы, напоминающие волны непрозрачного черного стекла. В медных подставках горели белые, бездымные факелы, под ногами шуршали циновки. В стороны отходили двери - проемы, завешанные тем же белым шелком. Из-за некоторых занавесей шел свет, местами на шелке двигались человеческие тени.

Артур прикинул, сколько энергии надо для создания таких скальных "хором". Даже по земным меркам, получалось многовато. "От кого все это осталось монахам?!"

Коридор раздвоился. Тот ход, в который они свернули, очень быстро закончился поворотом, за которым висела неизменная занавеска. Проводник отдернул искрящуюся в неровном свете ткань и, придерживая ее волны, отступил в сторону.

Это была маленькая, очень чистая комнатка, освещенная сразу двумя факелами. После полутьмы коридора она казалась светлой. Мебели, по местному обычаю, совсем не было - Артур даже не смог определить, в каком углу спал хозяин. Если тот, конечно, спал здесь.

У стены, напротив двери, спокойно стоял невысокий, стройный человек без возраста. Загорелая кожа, тот же неизменный белый шелк одежды. Озр, в отличие от своих компаньонов, определила, что он, как и проводник, принадлежит не к той расе, с которой они общались до появления в ущелье. Только земляне способны не замечать слишком узкие лица с непропорционально широкими скулами, почти круглый разрез глаз, таких же черно-зеленых, как и у всех жителей этого конгломерата планет.

Человек улыбнулся и указал рукой на пол. Жест был непринужден, элегантен, и его повторили две слабые тени на черных стенах.

- Меня предупредили, что вы придете. Добро пожаловать.

Голос мягкий, немного печальный. Гости по примеру хозяина сели на циновки, вобравшие в себя холод камня. Наступило молчание и разглядывание. Первой - и очень скоро - не выдержала Нина:

- Кто вас предупредил?!

- Они просили не говорить вам, так как вы все равно не примете объяснение и только станете еще более недоверчивы и испуганны. - Настоятель доброжелательно, спокойно улыбался.

Старпом напирала все агрессивнее:

- И вы, конечно, не скажете, зачем вас просили быть вежливым с нами, не объясните, зачем мы здесь, да?! Заманили сюда...

На лице хозяина отразилось недоумение - по мнению искушенных землян, слишком уж искреннее для истины. Только Озр прикинула, не может ли это поведение быть естественным.

- Вас никто не заманивал. И вежливы мы со всеми, об этом нас никто не просил. А зачем вы здесь... Мне этого не открыли. Когда я спрашивал у Старших, они сказали, что вы зададите этот вопрос, и не смогу скрыть от вас правду, если буду ее знать. Старшие говорят, что сейчас вы откажетесь от правды и этот поступок очень сильно вам повредит.

Озр спросила с церемонной улыбкой:

- Но кто эти Старшие? И всегда ли они говорят вам истину? К тому же место вашего храма плохо...

Настоятель улыбнулся Командору с неожиданной теплотой:

- Старшие - это Старшие. Те, кто взрослее нас. Больше я не могу сказать, так как вы неверно истолкуете их сущность. И из-за этого непонимания вы можете сознательно разорвать свою связь с ними. А о месте храма... вы умеете видеть без глаз, гостья.

- У нас нет никакой связи! - очухавшаяся от неожиданности Нина зло глянула на Сержа, толкнувшего ее под бок. А кибернетику очень хотелось знать, что еще напридумывали авторы этого медтеста.

- Есть, но слабая. И любое конкретно направленное недоверие порвет ее окончательно, лишив вас необходимой защиты. Старшие сообщат мне о вас все, что будет этичным рассказать, - но когда вы уйдете. Они так обещали, и они всегда выполняют обещанное.

Пока Нина кипела, Озр решила оставить безнадежную тему:

- Но почему вы не оставляете этих пещер?

- Врач необходим там, где болезнь, а не где здоровье. Но он тоже может заразиться... - Боль, по-детски глубокая, мелькнула в глазах настоятеля.

Артур постарался уточнить самую необходимую, на его взгляд, вещь:

- Значит, мы беспрепятственно можем уйти отсюда? - От окружающей обстановки Истомина тянуло на книжные или устаревшие фразы.

- Разумеется, но это не будет мудро. Вас привела сюда судьба. Если она хороша - бежать от нее глупо. Если плоха - с ней надо встретиться в поединке. Тех, кто хочет скрыться от него, рок догоняет очень быстро и бьет очень страшно. От зла не спрятаться, его можно только победить.

Нина очень громко фыркнула. Артур, не считаясь с этикетом, сильно ткнул ей в спину, но старпом не отреагировала. Настоятель наклонился и с печально-обеспокоенной улыбкой попытался заглянуть в глаза землянки - но та отдернула взгляд, как руку от раскаленного металла. И уставилась в пластиковую пряжку на своем ремне.

- Мы сами выбираем свою жизнь и отвечаем за этот выбор. Особенно сильно мы платим за то, что позволяем себе путать вершины и болота...

Нина оборвала настоятеля:

- Мы не философы, а ваши рассуждения далеки от необходимого нам. Мы хотим только уйти от вас. Мы можем уйти? - Она чувствовала, что эти слова ставят всех их в унизительное, зависимое положение. Но не могла сдержаться. Нина чувствовала свой пот - словно под комбинезон налили ледяной, липкой жидкости. И самое главное, она ощущала, как где-то в глубинах сознания ворочается мертвенно-осклизлая Власть. Та Власть, присутствие которой раньше она никогда не могла осознать из-за блоков в восприятии (в нормальном состоянии она не помнила ничего из своих падений к ТОМУ). Но сейчас эти барьеры были сняты, и... Нет, не описать. Такое можно понять, только испытав самому, - но лучше никогда не испытывать его. Больше всего сейчас Нина хотела вышвырнуть из себя эту Власть. Но... Та слишком срослась с ее душой.

Повелителю старпома было неприятно присутствие данного монаха - и это чужое ощущение передавалось Нине. К тому же многие нынешние проблемы старпома проявились в присутствии настоятеля; а раз так... Гораздо лучше думать, что ощущение контакта с Властью - галлюцинация, насланная этим проклятым, треклятым человеком, нет, не человеком, а выродком, инопланетным выродком!

- Уходите хоть сейчас.

От бешенства Рагозина рискнула взглянуть в глаза настоятеля. И ее нервы переполнила разрывающая боль, такая сильная, что не давала пройти по ним ничему, кроме себя. Только из-за этого Нина не закричала, не скорчилась от этой муки. Даже не могла отвести взгляд.

Настоятель сразу заметил ее состояние. Помрачнев, поспешно начал глядеть в пол:

- Но, наверное, вам лучше поужинать и выспаться. Скоро ночь, а в наших горах она пробуждает много недоброго.

- Мы с удовольствием воспользуемся вашим гостеприимством. Благодарим. Озр, не вставая, вежливо поклонилась, коснувшись лбом циновки.

Нина охнула, вздернула голову и закричала, вложив в крик всю свою боль:

- Почему здесь решает не капитан?! Капитан, почему ты не командуешь?!

- Мы остаемся здесь. - Артур для большей убедительности чуть ударил кулаком по полу.

- Ты... слушаешь ее... ее... - Если бы не стресс Нины, эта сцена стала бы много длиннее и безобразнее. Но сейчас на нее у Рагозиной просто не осталось сил.

Озр и Артур поднялись на ноги, за ними встали остальные. Старпом двигалась отупело, чисто механически, и чуть шаталась.

- Вас проводят в ваши кельи, друзья. Спокойной ночи. - Настоятель прошел с гостями несколько шагов, как бы случайно догнал Командора и почти неслышно шепнул: - Эта женщина очень плоха. Жалейте ее и остерегайтесь. Она под властью Того. - Настоятель сплел пальцы в охранном жесте. - Тот имеет много силы в этом месте. Но не бойтесь.

- С нами Старшие!

- Спасибо, я о многом знаю.

Командор благодарно улыбнулась. Ей нравился этот человек - несмотря на его мистические бредни, за которыми, возможно, скрывается что-то реальное - и скорее всего истинные хозяева Планеты Врат. (Кстати, может быть, у нее, как и у Земли, несколько групп хозяев?) Так что если Старшие действительно помогают ей и ее людям, то это очень неплохо.

Но если Старшие лгут? И чего они хотят? А от этого зависит еще один вопрос: как они поведут себя дальше? В любой запутанной ситуации полезнее всего полагаться только на себя и избегать сомнительных помощников.

Командору помешало разорвать связь со Старшими только одно: она уверилась в том, что без необходимой информации сделать это невозможно. (Впрочем, если бы этот контакт нес в себе чувство близкой опасности, Озр приложила бы к его уничтожению гораздо больше усилий. А так... Гипотетические хозяева планеты пока - просто еще один вероятный член бесконечного множества тревожных возможностей.)

Настоятель поверил Старшим, Озр поверила настоятелю. Все идет так, как рассчитано. Командору сейчас будет хотя бы немного легче - ведь в уравнении этой ситуации появилось неизвестное, разбивающее фатальность происходящего. Если неизвестное смертельно - это уже ничего не ухудшит. А если спасительно?!

И Озр действительно перестала готовиться к неминуемой смерти, осознав одну странную вещь: в этой ситуации нет даже единственной действующей в Бездне гарантии - гарантии смерти.

Но нет и гарантии жизни.

Утро было неотличимо от вечера - тот же свет факела, спокойно горящего на стене. Тишина. Правда, факел явно успели поменять - он был гораздо длиннее, чем вчера. Артур зло, символически сплюнул на пол. Только этого не хватало проспать весь приход постороннего! Он поднялся с циновки, ежась от холода, быстро натянул комбинезон. И почему здесь не изобрели одеяла?!

По каменному "косяку" двери вежливо постучали.

- Да.

В келью вошла невозмутимая Озр. Ее правая рука висела на перевязи из какой-то желтоватой местной материи.

Артур свистнул, рефлекторно поискал несуществующий бластер.

- Кто?!

Киборг беспечно махнула здоровой:

- Потом.

Дверная штора взметнулась чуть ли не до потолка, и ворвался взлохмаченный, еще не до конца протерший глаза Серж. Он был, как всегда, очень активен.

- В монастыре два трупа! Со свернутыми шеями! Пока кибернетик продолжал усваивать только что выпаленную им самим новость и тер глаза, Артур быстро шепнул Командору:

- Кто нападал?

- Не знаю. Никого и ничего не было. Вдруг мой организм разрегулировался. Меня... как вы говорите, выворачивало. Пока я брала контроль над функциями тела, в предплечье вышли из строя местные энергонакопители, и их выброс повредил управление моторикой, внешний дизайн руки. Регенерирую быстро.

Пришла Нина.

Артур кивнул. Паршивое утро. Сейчас еще будет разборка со старпомом.

Рагозина появилась бесшумно. Свет факела отсверкивал в ее тщательно вымытом, не успевшем высохнуть комбинезоне. Вместо приветствия сказала тоном приказа:

- Мы немедленно уходим отсюда. Инга, кто на вас напал?

Озр проигнорировала старпома. Та, все еще частично обессиленная после вчерашнего кошмара, резко глянула на капитана:

- Что все это значит?

- То, что вы под арестом. За недопустимое поведение. - Это был не просто отличный отказ от объяснений и выход из всей ситуации. Артур был обязан сделать это с любым человеком, попытавшимся перехватить власть капитана.

Старпом ошалела. Первая гауптвахта за безукоризненную карьеру!!!

Сержа больше занимали убийства.

- Ну скажи, кто тебе руку сломал, а?

- Никто. Я услышала от монахов о смертях, кинулась к капитану, оступилась и неудачно упала. - Командор говорила совсем серьезно, но в конце позволила проскользнуть легкой иронии.

- И сломала? - Голос кибернетика был разочарованным, даже обиженным.

- Просто сильно зашибла.

- Артур, ты ведешь себя как накачанный наркотиками! Еще, еще немного, и... и я возьму командование, возьму на себя! Немедленно, немедленно уходим отсюда! - Рагозина опять сорвалась на крик.

- Будете командовать с гауптвахты? - Озр даже не смотрела в ее сторону.

Серж начал задумчиво притоптывать ногой: как надо вести себя, чтобы удовлетворить психологов? Наверняка и старпом, и Инга - ненастоящие, фантомы, уж слишком ненормально они себя ведут. Значит, и капитан тоже.

- Выйди и успокойся. - Артур смотрел в пол. Он понимал только то, что ничего не понимает и вполне может пропустить ухудшение ситуации. Так что остается надеяться на Командора.

Озр, в отличие от него, четко знала, что происходит с Рагозиной: это очередной захват*.

* Полная деформация личности; наступает после внедрения чужого агрессивного ментала (жарг. Десанта); на Земле это явление известно под названием зомбирования..

Второй в их крошечной группе.

Нина в бешенстве вынеслась в коридор. Возвратилась в отведенную ей келью. Почти с размаха упала на циновку, сильно ударилась локтями и лбом, но даже не заметила боли. И разрешила себе разреветься - впервые за все это дурацкое время. Она ревела молча, отчаянно, как когда-то в детстве. Тогда она заблудилась в городском лесопарке, села под сосной и, глотая слезы пополам с конфетами, представляла, как ее раздирают волки или тигры. А сейчас в роли этих призраков оказались вполне реальные монахи. И их настоятель, несомненно, поработил психику капитана!

Тут старпом ультрасовременного планетолета, материалистка, по давней человеческой непоследовательности послала истовую молитву - пусть кто угодно, любые высшие силы помогут, выведут ее из этого страшного монастыря!

И тотчас впала в оцепенение. Перед ее глазами появился квадрат абсолютной тьмы, на фоне которой начали возникать какие-то очень нехорошо знакомые контуры...

Это был первый сеанс контакта, начавшийся по инициативе Нины. А такая инициатива жертвы ломает последние, хлипкие барьеры между человеческой психикой и Некто...

Обряд похорон был прост: монахи прочли что-то вроде нескольких коротких мантр, на кучу ломких и свежих веток осторожно положили два небольших, закутанных в белое трупа. Настоятель обмазал их освященным прозрачным маслом какого-то растения. Затем и тела, и ветви полили нефтью, принесенной в больших бронзовых кувшинах. Под протяжные, спокойные голоса хора к костру поднесли семь факелов.

Моментально ринувшееся вверх пламя не особенно впечатлило землян: голографвизор приучил их к более масштабным и страшным зрелищам. Треск сучьев, кусочки копоти, кружащейся над землей, словно черные снежинки. Неподвижные люди в белом стоят, сложив ладони перед собой. Молчание.

Костер прогорел неправдоподобно быстро и эффективно. Под возобновившееся тихое пение пепел и сажу смыли водой из огромных кожаных мешков - причем работали все, кроме гостей. По лестнице текли в пропасть вначале мутные, а потом чистые струйки. Настоятель провозгласил:

- Ваши тела, оскверненные силой Зла, исчезли. Счастливой жизни в Мирах Душ и хорошего рождения на нашей земле!

И все. Удивительно спокойные люди разошлись. Нина шепнула Сержу:

- Дикари. Даже не понимают, что такое смерть.

Серж пожал плечами. Ему становилось скучновато. Настоятель подошел к Озр. Та стояла около базальтовой змеи и казалась такой же древней, нерушимой, как эта статуя.

- С вашей женщиной очень плохо. Она все опаснее и опаснее, поэтому мы попытаемся сделать так, чтобы она оставила вас. Это единственное, чем мы можем помочь вам.

Командор кивнула. Захваченных Десантников нередко приходилось уничтожать, а предложение собеседника было не менее эффективно, но избавляло от убийства.

Озр посмотрела на настоятеля ясными, безмятежными глазами:

- Спасибо. Только я ничего не боюсь, в том числе и этой женщины.

- Я восхищаюсь вами, каменный человек. - Он склонился в церемониальном поклоне. - Но вам лучше провести следующую ночь у нас же. Даже здесь для вас она будет опасной, а в горах - гибельной. Не стоит самому себе перерезать горло.

- Мы последуем вашему совету.

Настоятель отошел. Озр подумала: к чему он применил эпитет "каменный" - к характеру или искусственному телу?

Следующую ночь в недрах горы ползали нехорошие, беспокойные сны. Они мучили и землян, и монахов. Командор зачем-то, по наитию, погасила факел и сидела в углу кельи, заполненной подземной тьмой. Рука уже регенерировала, и повязка, аккуратно свернутая, лежала рядом.

Базальт и тьма. Чрево мира, чужого и тяжелого.

Шаги по коридору были не по-человечески точны и равномерны - вернее, эта точность и равномерность оставались только где-то в их основе, замаскированной хаосом, - но и тот был уж слишком рассчитан... Короче, земляне не услышали бы в них ничего странного.

- Командор, можно?

Рука Озр, приготовленная к выбросу гравитационного удара, упала на колени.

- Наставник Раэн?! Жив?!

- И да, и нет. Сложно объяснить, Озр. -Раэн прошел в центр кельи, бесшумно сел на циновку и застыл - как все киборги, не делая ни одного из тысяч дрожаний и колебаний сидящего человека. Озр с наслаждением вспоминала только что виденные движения Десантника - их красота была отточена самой Бездной, которая не давала времени на хаотическое и несовершенное, то есть на негармоническое. По сравнению с киборгами люди - неуклюже, роботоподобные существа.

Гость чуть поправил волосы - светлые, как освещенный белой луной снег. На его безукоризненной металлопластиковой форме были все знаки различия Командора Дальнего Десанта.

В последний раз Озр видела его именно таким. Тогда она летала первым помощником Раэна - ее капитана, ее Наставника. Их рейдер, чуть не размытый бурей метрики, спешно "вынырнул" в нормальное пространство - словно подводная лодка, плывущая в сумасшедшем, бурлящем внутри океане, выскочила на сумасшедшую, спокойную поверхность. На ходовых экранах бешено крутился вокруг себя темноватый, светлеющий у полюсов шар - нейтронная звезда, оказавшаяся поблизости. Раэн стоял в ледяном, мертвенном сумраке рубки. Тонкие пальцы чуть касались пульта из темного алмаза. Наставник печально смотрел на Озр - это был первый и последний раз, когда он допустил чувства на свое лицо.

- Мне не надо лететь туда. Но потребность сильнее разума.

- Наставник! Он отвернулся к экрану.

- Я был на "Алой молнии", в том ее полете... Когда мы вышли из Черного Сектора, один из наших превратился в монстра. Он сохранил сознание, молил не убивать его, говоря, что боится не за себя, а за нас, что его смерть откроет ворота каким-то силам... Капитан Лэр согласился - он даже пожал руку Ангу, так звали того Десантника. То есть не руку, а вялое щупальце в потрескавшейся, больной чешуе... Представь: все конечности превратились в щупальца, гнутся, еле держат бесформенный мешок тела, а на шее голова как слизняк; череп мягкий, и она все время меняет форму, в ней словно переливается ртуть... А лицо - лицо человечье... Этот Анг не раз говорил, что если будет изуродован Бездной, то немедленно убьет себя и никогда не будет жить даже тайным уродом, как некоторые... Это слышал весь экипаж - так же как и его последние мольбы... Всех просто передергивало от отвращения. Я только потом начал сомневаться в том, что он говорил это из трусости, представил, какая смелость нужна для такой публичной переориентации... Экипаж сильно злился на капитана, но соблюдал правила и молчал. А тот все жал щупальце... Я тогда в первый и последний раз увидел, что глаза нашего капитана - это как два зеркала Бездны...

Тогда я сильно испугался - ты же знаешь все наши суеверия. И нарушил приказ - уничтожил монстра, чтобы тот не убил нас... Я выстрелил ему в спину, в коридоре, когда рядом никого не было*. Думал прикончить и капитана - как зараженного, и знаю, что экипаж понял бы меня... О Бездна! Не прошло даже часа, никто еще не успел узнать о моем поступке, а звездолет внезапно разодрало изнутри. Капитан и Анг умерли очень хорошо, сразу - словно от одного прикосновения к вакууму. Быстрее недесантников!**

* Десантные рейдеры не имели постоянно включенных внутренних видеодатчиков.

** Киборги могут выносить вакуум в течение нескольких минут - в зависимости от присутствующих в нем полей, излучений и т. д., а также от своих собственных мутаций.

На лице капитана была даже улыбка, представляешь? А другие... Не дай Бездна еще раз увидеть подобное! В кого превращались Десантники, делились, сливались, хуже любых амеб... Не понимаю, как я остался живым. Успел прыгнуть в шлюпку, а там, как и на рейдере, вакуум. Скафандра нет, воздух в кабину не поступает, уже стали окостеневать пальцы, глаза видят плохо... Страшно... Ты первая, кому я рассказываю правду. Все то, что ты до этого знала о гибели "Алой молнии", - моя ложь...

Озр стояла онемев. Она была еще молода - и не верила ушам, слыша, как Командор признается и в трусости, и в том, что нарушил Кодекс!!!* Не говоря уж о неповиновении капитану...

* Неофициальный Кодекс Десанта, во многом противоречащий официальному Уставу; по Кодексу скрыть или исказить информацию о гибели хотя бы одного Десантника - преступление; за это втихаря убивали.

Раэн обернулся к Озр. В зрачках, обычно непроницаемых, как броня корабля, теперь были безнадежность и страх. Но черты лица сохраняли гримасу бесстрастности.

- Что-то тянет меня туда. Я чую, что это смерть, но остановиться не могу. Прощай. Я не вернусь. Через два часа после моего отлета, бери рейдер под командование. Он твой.

Озр, забыв даже о подобии приличий, расширенными глазами смотрела на своего кумира. Даже попыталась загородить ему дорогу, проклиная то, что на десантных кораблях невозможно заблокировать ни один замок. Раэн, взяв за плечи, осторожно отодвинул ее в сторону:

- Спасибо, девочка. Но это рок.

- Нет рока, нет!

Крик был очень слаб - из-за разреженности воздуха. К тому же необходимость орать не учитывалась при проектировании тел Десантников. Для дальних расстояний существовало вмонтированное в горло радио, но воспользоваться им сейчас не дали вроде бы прочно забытые человеческие рефлексы. Озр впервые почувствовала, как тяжелы сорок два "g"*. Они словно прижали ее к полу... Раэн неумело, тоскливо улыбнулся и, неожиданно взъерошив ее волосы, быстро вышел. Озр сделала шаг, но остановилась. Кодекс гласил: "Каждый желающий имеет право умереть". И этот фамильярный, до неприличия ласковый жест Наставника... лишь покойник мог так распустить себя.

* Гравитация дана в пересчете на земные меры; одно :"g" - сила притяжения Земли; комфортный режим для киборгов находился в диапазоне от нуля до сорока трех с небольшим "g"; поэтому гравитацию, возникающую как побочное явление работы некоторых механизмов, гасили только частично (впрочем, без этого гашения на рейдерах было бы около семидесяти - ста десяти "g", что вполне приемлемо, но неприятно для Десантников).

Раэн взял катер и полетел на нейтронную звезду. Такие высадки - не особо редкое дело, только на этот раз оно было сделано неизвестно зачем. Он прикрепил к скафандру переносной антигравитор - надежный, очень редко отказывающий аппарат, вышел из катера, висящего в паре сантиметров над звездой. Ступил на ее поверхность, колышущуюся под ногами, несмотря на фантастическую плотность своего вещества и рождающую в ответ на каждый шаг всплески тусклого света, который в основном притягивается к полюсам и уже оттуда вырывается в космос. Поэтому за идущим здесь тянется не цепь следов, а слабое переплетение лучей, летящих к двум концам близкого горизонта, за которым горят мощнейшие, невидимые рентгеновские зарева полюсов.

Антигравитор Раэна отказал внезапно (кое-кто предполагал, что Командор сам отключил его). Ноги киборга тотчас слишком плотно прижались к поверхности. И начали впитываться в нее.

Раэн на протяжении нескольких часов медленно, мучительно срастался со звездой. Сознание, как всегда в этих случаях, могло исчезнуть только тогда, когда череп коснется нейтронного вещества и, в свою очередь, начнет растворяться. Боли нет - если мутации не наградили Десантника болевыми рецепторами. Но есть неотвратимость и паралич, от которого не шевельнешь даже веком. Раньше в таких случаях пытались спасать - окружив транспортным полем, обрезали ноги аннигиляционным лучом и поднимали на корабль. Но даже самое мизерное время прямого контакта с нейтронной материей приводило к инфильтрации организма чужими полевыми структурами - и киборг разлагался прямо в лазарете.

А убить Десантника, растворяющегося в Звезде, запрещал все тот же Кодекс*. Член экипажа мог идти на смерть, убивать себя - это его право, но никто не смеет сократить чужую агонию, отнять последние - пусть и мучительные - секунды жизни.

* То, что в этом пункте Кодекс полностью совпадал с Уставом, значения не имело.

Озр нарушила Кодекс. Она слишком явственно представляла, как Раэн мучается там, внизу. Остальным было объявлено, что Командор имел плохие предчувствия и приказал уничтожить себя в случае любых осложнений. Десантники, хмурясь, признали, что эта дилемма не имеет удовлетворительного решения: либо нарушение приказа, либо убийство. Так что ворчание на рейдере ограничилось парой часов, а в Метрополии этим делом, естественно, вообще не заинтересовались. В Бездну идут добровольно, прекрасно зная, что там ежегодно гибнет около миллиона киборгов. (И вообще, Десант - огромное общественное благо, резервация для всяких смутьянов, авантюристов и кого там еще.)

В Координатории не существовало даже родителей, способных возмутиться смертью детей. Мужчины и женщины сдают свой генетический материал в Демографические центры; компьютеры подбирают пары клеток; за два месяца зародыш выращивается в автоклаве - и ребенок отправляется в школу-интернат. Никто не знает, из чьих клеток выращен. В многомиллиардной цивилизации наверняка были нередки случаи инцеста - но за этим никто не следил. Такое тоже никого не волновало.

Примерно через год после гибели Раэна Озр стала Командором.

И вот сейчас убитый печально глядел на убийцу.

- Где ты был? Все эти миллионы лет? Что тогда произошло с тобой, Наставник?

- Я не знаю. - Раэн качнул головой. - Воспоминания обрываются тем, что в меня попал выстрел с катера. Это была ты? - Озр кивнула. - Немногие способны плюнуть на Кодекс, и из таких на рейдере была одна ты. Я очень благодарен тебе за тот луч... А потом я помню, как только что шел по коридору, а также то, что мне надо тебе сказать.

У Озр появилось специфическое ощущение - аналог человеческих "мурашек по коже". Раэн глядел мимо нее и говорил тихо, очень убедительно:

- Ты пожалела меня тогда, а мне жаль тебя сейчас. Не знаю, сколько лет прошло для тебя, но ты выглядишь усталой. - Поднятая ладонь погасила попытку возразить. - Но ты имеешь шанс благополучно покончить с этими проблемами. Через меня говорит некто очень могущественный и хорошо относящийся к тебе. Вспомни, что ты ушла в Бездну почти ребенком, насмотревшись фильмов о подвигах. Но героизм - вещь, выгодная всем, кроме героев. И твоя мечта стать суперменом привела к тому, что ты превратилась в монстра - одного из тех, от которых втихаря шарахалось все население Координатории. Но сейчас не будем говорить на эти сомнительные для тебя темы. Вспомни о другом - в Бездне ты всегда касаешься смерти. Ты ни на секунду не можешь оторваться от этого призрака по-настоящему. А умирать ведь страшно. Я прошел через это и знаю, что говорю. И чувствую: ты отлично понимаешь, как это страшно.

- Я ничего не боюсь, - сказала Озр второй раз за эти сутки.

- Не надо. Здесь ты одна - меня, покойника, можно не считать. Здесь не перед кем выглядеть, пойми.

- Здесь есть я.

- Обманывать себя - это недостойно.

- Я не обманываю.

- Ты не хочешь умирать. Очень не хочешь. - Раэн опять жестом остановил возражения. Озр безразлично, равнодушно усмехнулась. - А у тебя есть шанс жить. Жить без убийственных психических перегрузок. Минимум две трети трупов в Десанте - их результат, ведь в Бездне достаточно дрогнуть не то что руке векам... И ты уже, сейчас - умираешь. Твой мозг - по-прежнему органическая структура, а он вынужден работать, как будто бы тоже стал кристаллическим. Его биология не выдерживает - несмотря на все ухищрения, наступает истощение. И оно одно способно убить через несколько лет полетов...

(Озр с удивлением отметила, что Раэн четко разделил биологические и психические процессы. В Координатории это твердо считалось одним и тем же.)

- Ты исчерпала свой лимит удачи. Ты перенапряжена сверх всяких норм. Пойми. И ты дерешься с тем, кто больше тебя настолько же, насколько галактика огромнее вируса.

- Я проверю эти утверждения на практике.

- Здесь есть не только те, с кем ты испортила отношения, но и те, кто хочет тебя спасти. Они просят только об одном: выйди из этой ситуации. Ты будешь еще десятилетия - подумай, десятилетия! - жить на этой планете, быть для ее людей не монстром, а богом. Или, если хочешь, сможешь уйти в Бездну и когда-нибудь умереть там, в твоем родном мире. Здесь ты погибнешь очень нехорошо, Командор Озр. И рядом не будет никого из Десантников, которые бы восхитились твоим дебильно-мужественным концом.

Через Раэна все время шло что-то отупляющее, обволакивающее, соблазнительное. О Бездна, здесь что, не могут даже чихнуть без психогеники?!

- Ты кончил, Командор Раэн? Теперь говорю я. Я делаю все для себя, а не ради мнения Десанта или кабинщиков. Если я струшу, то буду мерзка себе. А те, кто тебя послал... Как говорят земляне, пусть эти самые Старшие подавятся своей добротой. Командор, почему ты дал им использовать себя?! Как они смели это сделать?

Раэн улыбнулся криво, но вроде бы даже с облегчением:

- Откровенно говоря, я рад провалу своей миссии. Если бы ты согласилась... все было бы исполнено, но, как я чую... Ты сама не понимаешь, до какой степени для тебя хорошо, что ты не согласилась, что я был таким никчемным послом, или ты - таким твердолобым фанатиком. Да, с подобными тебе Он вынужден выполнять условия сделки, но... - Раэн кривил губы, словно человек. Казалось, что из металлопластиковых, дьявольски неотличимых от натуральных глаз вот-вот побегут слезы. - Ты умрешь, но умрешь хорошо, как тот капитан, на "Алой молнии"...

Смех. Тихий, похожий на шорох пластмассовых гранул. Раэн сжался, словно зверек перед ударом. И начал таять, как кусок сахара в чае. Озр поймала его отчаянный, больной взгляд - в нем были мука и зависть, зависть к ней, Озр. Знакомый шелестящий голос, все тот же, что миллионы лет назад, прошептал без интонаций:

- Командор, ты получила предупреждение. Это первая и последняя попытка вытянуть тебя из плохой ситуации. Не хочешь - получишь все сполна. Тебе будет много, много хуже, чем этому дебилу Раэну...

Она с застывшим, словно затекшим лицом искала анниг. Но его и не могло быть. "Что он сделал с Наставником, и что Наставник дал сделать с собой..."

В таком бешенстве Озр не бывала никогда раньше.

Ночь. Почти во всех кельях затушены факелы. Первозданная тьма камня захватила, сжала людей.

Некто продолжает свои игры - но уже не напяливая маску Старших.

Сны. Или не просто сны?

Монах лежит неподвижно, как мертвец. В его мозге хозяйничает спокойный, властный голос: "Ты хочешь власти над миром? Тысяч наложниц? Шелка, расшитые алмазами? Кушанья, рабов? У тебя вполне может быть все это. Если ты запомнишь то, что тебе сейчас говорится, и будешь делать все нужное, у тебя появится желаемое. Ты станешь царем, слуги языками будут очищать грязь с твоих сапог, а это так приятно, приятно..."

Другая келья. Другой монах свернулся клубочком в углу. Тот же самый голос, но кажущийся неподдельно-дружеским, шепчет: "Помнишь, тебя еще ребенком привели в этот монастырь? Как плакала мать, прикрывая лицо широким рваным рукавом такая привычка появилась у нее еще тогда, когда она была служанкой? А отец грязно ругался вполголоса и грозился избить ее за то, что она позорит семью? А через час ты впервые в жизни сытно поел и поэтому на время перестал огорчаться?.. Хочешь маленький чистый дом, маму, братьев? Если ты будешь делать то, о чем я тебя сейчас попрошу, ты очень поможешь мне, и я в благодарность помогу тебе получить и красивую, полную жену, и десяток веселых, никогда не голодающих детишек. Все они будут очень, очень любить тебя..."

В голосе проскальзывали странные, чуть обволакивающие интонации. Человек не смог бы воспроизвести их при всем своем желании - не позволил бы голосовой аппарат. И еще: временами в словах слышался шорох, похожий на шорох пластиковых гранул.

Пока Нина тут, проникать сюда гораздо легче. И Некто пользовался этим. Время для Озр придет позже, позже...

Глава 7. Монстры

Утром был еще один труп. Командор, даже не касаясь погибшего, определила, что человек умер от обширного инфаркта. К ее удивлению, настоятель, не обладающий полями-щупами, несколько раз провел ладонью над телом и поставил тот же диагноз. Теоретически нормальный (то есть некиборг) человек не мог управлять своими или воспринимать чужие природные поля.

Опять обряд похорон, опять черные клубы дыма тяжело ползли в бесцветный хрусталь неба. Спокойные, чуть печальные лица монахов, напряженные, больные землян. Беззаботен лишь Серж. Нина пыталась проковырять камень носком сапога, больше похожего на носок из бело-зеленой, тонкой кожи. И шептала капитану, стоя за его спиной:

- Бежим, отсюда надо бежать... - Ее голос был обреченным, нудным, она повторяла эту фразу в тысячный раз. Артуру невероятно надоело делать вид, что он ничего не слышит.

Наконец монахи стали медленно утягиваться в коридор. Вдруг из его глубины донеслись странные, путающиеся в базальте крики. На площадку, над которой еще шелестели медленно опускающиеся, прилипающие к мокрому камню кусочки погребального пепла, выскочило несколько человек. Через разодранный белый шелк одеяний виднелись смуглые, иссушенные тела.

Озр метнулась к занавеске, Артур - тоже, но, естественно, гораздо позже и медленнее.

У самого входа Командор застыла, как статуя, одетая в комбинезон. Не было даже ветра, который мог бы пошевелить ее волосы.

Подземелье впереди молчало. Все чувства киборга словно проваливались неизвестно куда, и создавалось ощущение, что за тоненькой тканью нет вообще ничего - ни скалы, ни хода в ней.

Эта задержка действия, весьма ощутимая для Десантника, продолжалась меньше четверти секунды. Озр уже прикидывала, как лучше сделать первый, настороженный шаг, - но тут из пещеры выбралось грязно-белое, шелушащееся щупальце. Артур, не успевший подбежать к Десантнику, спешно поднял с камня медный ритуальный нож и собрался полоснуть им по твари. От стресса Истомин стал действовать и мыслить невероятно быстро и четко - по человеческим меркам, конечно. Озр перехватила его руку. Он чуть не закричал от боли, но Командор уже ослабила хватку:

- Подожди. Видишь, само выползает.

Но оно не выползло, а выпрыгнуло. Щупальце каким-то образом прикрепилось к поверхности площадки - похоже, присосалось - и, резко сократившись, выдернуло на свет своего обладателя.

Грязно-белая, словно запаршивевшая тварь больше всего походила на очень раскидистую ветвь дерева. У нее не было ни головы, ни туловища - о мелочах типа глаз и рта говорить вообще не приходится. Щупальца беспорядочно отходили одно от другого, листву заменяли неритмично дрожащие лохмотья.

- Держись подальше.

Артур, на секунду забыв, что Озр - это Озр, отважно попытался шагнуть к монстру. И тут же получил парализующий заряд от Командора.

- Извини. - Она не обернулась, осторожно двигаясь к "ветви", которая рывками поднималась на дыбы. Полусогнутые руки Десантника смотрели ладонями вперед, ноги не шли, а скользили по площадке - прямо к расплывающемуся из-под твари темно-синему, поблескивающему пятну. Оно походило на яркую краску.

Удар гравитации не дал существу подняться до конца. С хрустом, похожим на хруст раздавливаемых бумажных коробок, оно осело, выбросив из себя зеленоватый, очень прозрачный газ, и после этого заметно уменьшилось в размерах.

Второй гравитационный удар вызвал еще одну, более слабую, волну газа. Его слабо переливающиеся под солнцем, почти невидимые клочья летели медленно и низко. Наконец они добрались до Артура - и у того началось счастливое, легкое головокружение. На месте твари капитан вдруг увидел белоснежную, танцующую под ветром ветку дивного, райского дерева, похожего на цветущую сакуру.

Но парализованные ноги не шли к ней. Предательские, ватные, они не давали рукам коснуться облачных, нежных цветов...

На киборга галлюциноген не произвел ни малейшего впечатления. Еще один гравитационный удар. Еще. Газ перестал выделяться. На площадке давно не было ни одного монаха - их словно унес порыв урагана. Никто не рискнул даже подглядывать из-за шторы. А Нина - едва щупальце показалось из пещеры - вдруг уснула, успев только мягко опуститься на камень. И сейчас мило посапывала в тени змеи - бесцветные лучи солнца жгли только термоизолирующую ткань на ее ногах. Серж инстинктивно убрался подальше и повыше, то есть на одно из верхних колец правой статуи. И, усевшись на него, стал соображать, сильно ли повредит ему эта реакция в глазах психологов, не следует ли слезть, пойти навстречу этой, очередной, иллюзии... Но от контакта с ней могут возникнуть хотя и тоже иллюзорные, но крайне неприятные чувства, ведь общеизвестно, что психотехники бессовестные садисты. Игорь забрался примерно на эту же высоту - по другой змее. И равнодушно рассматривал окружающее.

Раскаленная скала внизу и по сторонам, неподвижная, бесцветная жаровня неба вверху. По площадке, делясь и сливаясь, низко над камнем парит густое облако обтекаемых "гранул" дурмана - и в каждой горит по нескольку зеленоватых, ложных солнц. Странный газ медленно стекал по черным ступеням, по белому, выжженному лишайнику. Это было красиво - походило на зеленоватый мерцающий водопад, но очень ленивый. Впрочем, полусомнамбулу-пилота не могли тронуть ни любая красота, ни любое уродство.

Артур плакал. Белая ветвь из сада фей была совсем-совсем недоступна. И она трепетала, чуть не ломалась под жестким, уже явно не весенним ветром.

Озр била и била, чувствуя, что монстр еще жив, а ее силы скоро кончатся. Бесчисленное множество структур искусственного тела, смутно подобных земным аккумуляторам, уже разрядилось - и этот энергодефицит воспринимался как холод. Бесчисленные ледяные иголки рождались в теле... У Командора существовало чувство боли, но она вдобавок могла глушить его (а это - редчайшее сочетание в Десанте). Увы, такое подавление требовало энергии - и практичная Озр, как обычно, отказалась от него.

Тварь была необыкновенно прочной - даже по меркам неорганической жизни. Она перекатывалась, как сюрреалистический мешок с водой, и скрипела, как перегоревший пластик. Совершенно внезапно на ее шкуре словно расстегнулась гигантская застежка-молния. Через этот разрыв стало вытекать что-то вроде густого зеленого повидла - оно и заменяло твари кости, мышцы, кровь. На солнечный свет оно реагировало, как снег на раскаленный металл: наверх тяжко поднялись приторно пахнущие, липкие клубы неопределенного цвета.

Пока "ветвь" агонизировала, Озр села на камень, коснулась его руками. Вокруг них тотчас стали образовываться ореольчики инея - энергоаккумуляторы заработали на забор.

Поднявшийся ветер быстро уносил и масляные лохмы испаренной плоти монстра, и последние куски дурмана. Опустевшая, безопасная шкура стала игрушкой ветра и походила на обрывки старой, грязной скатерти. Серж и Игорь спустились вниз и топтались, не зная, что сделать или сказать. Впрочем, пилот вел себя так лишь для проформы, потому что автоматически, на уровне мышц, подражал своим прежним, нормальным реакциям. А Артур стоял, все еще видя, как кружатся беззащитные лепестки, а самой ветви уже нет, она сгорела, сгинула... Нина начала ворочаться, готовясь проснуться.

Озр поднялась. Холод внутри все еще не желал отступать, но надо было посмотреть, что с капитаном, - а контактное обследование менее энергоемко, чем дистанционное. (То, что с землянином не случилось ничего особо страшного, ясно и так.)

Интересно, почему уничтожение твари забрало столько мощностей? Помимо основного расхода, энергия просто куда-то утекала, словно монстр вскрыл Командору отсутствующие у нее артерии и из них хлестала несуществующая кровь...

Из-за шелковой "двери" выглянуло почти мальчишеское, азартное лицо послушника. Он, разумеется, сильно постарался скроить бесстрастную мину, но...

Старпом открыла глаза, сладко, с хрустом, потянулась - и тут же весьма сильно стукнулась затылком о базальт. С проклятиями вскочила, держась за голову и чувствуя под пальцами липкие капельки крови. Нигде до этой чертовой планеты она не расшибалась настолько постоянно! В ее черных волосах застрял ломкий пепел от какой-то части твари, и взбешенная Нина выглядела несколько комично.

Артур, внезапно для себя освобожденный Озр от парализующего заряда, рванулся к останкам ветви и тут же остановился. Действие газа кончилось (благодаря Командору) так же мгновенно, как и началось.

Осознание случившегося было стремительным и малоприятным. Стараясь ни на кого не смотреть, Истомин сделал вид, что все дело просто в его чрезвычайном интересе к клочкам шкуры, и подошел к ним - но не особенно близко, чтобы в любом случае успеть увернуться от их прикосновения.

Ему казалось, что лицо буквально пылает от стыда, но в реальности оно выглядело до жути официальным и спокойным. Притворившись, что он был заинтересован только в беглом осмотре, Артур развернулся, подошел к Озр и присел на корточки рядом с ней. Та улыбнулась. Так они и остались - одна стоять, другой сидеть.

Это уже совсем окончательно убедило Сержа в фантомности окружения (до этого оставались хотя бы проблески сомнений). От неожиданной для себя самого досады кибернетик просто не знал, что сделать, - и не пошел пинать останки твари лишь по одной причине: это наверняка очень не понравилось бы наблюдателям-психологам.

Вдруг внутри горы опять послышались испуганные крики. Головы монахов (а их было уже три) мигом исчезли за шторой. Озр сконцентрировалась, заставив себя забыть об усталости и холоде.

Под отдаленные, гулкие от подземного эха вопли на площадку буквально выкатился челове... нет - второй монстр, только укутанный в белую монашескую одежду.

Грязно-багровая, склизкая кожа в трещинах, из которых сочится что-то вроде гнилостно пахнущей сукровицы. Верх головы словно снесен лазером - прямо над совсем человеческими бровями, нависая, из чаши открытого черепа чуть-чуть вываливалась серо-розовая масса. Как мозг оставался в голове, пока монстр крутился колесом, было совершенно непонятно. Губы и часть обеих щек отсутствовали, и солнце беспрепятственно освещало черно-коричневые, изогнутые зубы и бело-серые десны. Почти человеческие руки вместо пальцев кончались огромными, изогнутыми когтями. На их кончиках дрожали мутно-серые капли.

Чудовище покаталось около самого входа в пещеру, приподнялось, потом внезапно содрогнулось, как ударенное по животу; вцепилось когтями в камень, задергалось. Масса внутри черепа отвратительно вибрировала. Нина, зажав рот руками и согнувшись пополам, стремительно отвернулась к стене и стала издавать приглушенные звуки. Артур, убедившись, что Озр вроде бы наблюдает за обстановкой, разрешил себе повторить маневр старпома - правда, беззвучно. Серж зажмурился, мечтая отлупить выдумавшего такое безобразие. Игорь не отреагировал.

Стон, почти людской. Монстр оставлял в желтом камне неглубокие, рваные полосы от когтей. Он походил на человека, старающегося удержаться на крутой стене, но неуклонно сползающего вниз. Только роль низа играло направление к лестнице. Артур попытался обернуться на стоны, но опять не справился с желудком.

Новый рывок - или удар? - невидимой силы приблизил чудовище к тому месту, на котором недавно двигалась "ветка". Монашеское одеяние развевалось, белые клочья трепетали на ветру, иногда падая на голову и взлетая с нее уже "украшенным" очередным пятном крови. И в царапинах на камне, около них, оставалась темно-бурая, липкая кровь...

Теперь стало ясно, что новую тварь тянет не к лестнице, а чуть в сторону на место "ветви".

Озр шагнула вперед. Хорошо, что в эту сторону никто не смотрит - забот хватает и без дурацких увещеваний, хватаний за руку (то есть мимо руки)...

Сухая глазница неба жглась, как перегретый мотор, но Командору все еще было холодно.

Когтистая лапа опять подвела монстра, и он еще немного сдвинулся к центру площадки. Но - в последний раз: Командор схватила его за талию. Новый мощнейший рывок чуть не разжал рук Озр и почти сумел протащить ее вперед вместе с чудовищем. Одежда того окончательно лопнула, и кожа Командора коснулась непосредственно отвратительного, потрескавшегося тела. Сочащаяся из него сукровица обжигала даже киборга, а силы опять начали засасываться какой-то инфернальной, невозможной пустотой рядом... И холодные иглы уже не кололи протыкали, разрывали все, что было в организме...

Сколько прошло времени? Минута, год? Рвущееся из рук, разъедающее кожу существо; резкий ветер; проклятый скользкий камень, в который приходится вжиматься, вдавливаться всем телом; тело, все больше и больше становящееся ледяным, полупарализованным манекеном...

Наконец Озр осознала, что конвульсии монстра прекратились. Исчезла и сила, тянущая к центру площадки.

Одно из правил Десанта - "В смутной ситуации следует стоять на ногах". Командор непривычно неуклюже поднялась. И тут же снова опустилась. Но ее шатало даже в сидячем положении. Она чувствовала, как в нее сейчас впиваются взгляды высунувшихся монахов - и пораженные, расширенные глаза Артура. Она улыбнулась спокойно и беспечно. А ее организм только что прекратил агонизировать, застыл в мучительном, больном равновесии.

Удерживая на лице улыбку, Озр прикоснулась к голове монстра, развернула ее так, чтобы посмотреть в его морду. Коричневая, осклизлая кровь больше не обжигала кожу - что подтверждало догадку Командора о нехимической природе воздействия.

Существо доживало последние секунды. Глаза, кажущиеся огромными, были совсем человеческими. Они пытались отдать Командору себя - просто потому, что не могли предложить ничего другого и, кажется, смущались крайней убогостью этого дара. Потом веки закрылись. Все было кончено.

- Капитан, не подпускайте ее к нам! Эта дура могла заразиться. - Нина подбежала к Артуру и повелительно дергала его за плечо. Тот даже не отбивался от нее - только пристально глядел на Озр.

Командор с трудом, незаметным для людей, встала. Кое-как удерживаясь от шатаний, внешне лениво пошла к капитану. Старпом вжалась в базальтовую стену, сквозь искусственный загар проступила меловая бледность. И внезапно стала быстро, мелкими шажками отходить вбок, покашивая глазами на лестницу.

Из пещеры появился чуть-чуть бледноватый, но внешне невозмутимый настоятель. Каким-то образом составив мнение об обстановке, быстро пошел к Озр. А та, заметив маневры Нины, замедлила шаги - как бы в насмешку, давая побольше времени для бегства. (А на самом деле просто воспользовавшись удобным предлогом сбавить скорость ходьбы.)

Настоятель коснулся запястья киборга как будто чисто дружеским жестом - но Озр неожиданно почувствовала, что в ее тело стал вливаться мощный поток энергии.

- Не бойся, он не был заразным.

- Я уже знаю. - Она деликатно вырвала свою кисть - что не остановило поток силы, идущей от этого человека. Немыслимая, дурацкая подпитка! Озр попыталась выставить защитное поле, но оказалась еще слишком слаба.

- Не сопротивляйся. Я бы не сумел удержать его. И могу отблагодарить тебя только вот так.

Они стояли посреди двора, и в их ушах свистел резкий горный ветер.

- Не надо. Прекратите. .

- Тебе стыдно. Ты думаешь, что выпиваешь меня? Ошибаешься. Но если это тебе так неприятно, я кончу.

Поток иссяк. Озр чувствовала себя много лучше, но видела, что настоятель заметно ослабел.

- Не волнуйся, я быстро восстановлюсь. - Он печально покачал головой. Видимо, бедняга плоховато прожил предыдущую жизнь или имел сильного врага, наложившего на него такое проклятие. Иначе бы он не попался уничтоженному тобой чудовищу и не превратился бы вот в такое... - Монах явно воздержался от какого-то слова. - Ты спасла его от худших Уровней Жизни, от Миров Чудовищ.

Озр, собравшаяся было выяснить, как же он передавал ей энергию, решила смолчать. Настоятель, конечно, ответит, но правда опять будет так сращена с вымыслами, что лучше не захламлять свой мозг этим "коктейлем".

Раздались шум, сдавленное проклятие. Это старпом, внезапно решившись поторопиться, споткнулась о кольцо змеи и растянулась на базальте. Шипя, но все же не потирая отшибленные пальцы и локти, она как кошка - почти сразу вскочила и помчалась вниз, по ступеням, не отзывающимся на ее шаги ни одним звуком.

На такой лестнице при такой скорости падение было гарантированным.

- Стой! Сто-ой!!! - Артур рванулся следом.

Но на площадке уже было полно монахов - и один из них по стремительному знаку настоятеля в броске уронил Истомина, распластавшись на его спине. Настоятель подбежал к капитану - встающему, еще чуть очумевшему от удара головой о камень. Совсем по-домашнему положил ему руку на плечо, заглянул в глаза:

- Не злись. Тебе нельзя за ней.

- Он прав. - Рядом стояла Озр.

Артур был готов накинуться на эту инопланетную машину, так успешно, долго притворявшуюся человеком. И выбить пару зубов у лицемерного монаха. Но капитана обескураживал теплый, горький взгляд настоятеля. Поэтому оставалось только одно - устало, зло спросить:

- Почему?

- Она не расшибется. А ты сорвешься. И даже если сумеешь ее догнать, она сбросит тебя в пропасть. - Настоятель попытался положить ладонь на голову капитана. Тот почувствовал себя ребенком, поспешно увернулся, разозлился, устыдился злости и смолчал. Зато заговорила Командор:

- Артур, она сумасшедшая. Ты понимаешь, что значит иметь в своей группе психически ненормального?

Истомин очень постарался не вспоминать о сестре.

- Она мой старпом.

- Правильно. Но здесь есть и Серж, и Игорь. Спасать надо здоровых людей.

- А что ты делала только что?

- Монстр хотел спастись. Старпом - нет.

- Послушай ее, она права. Та женщина обречена. Я пытался помочь ей, но это было невозможно, - опять заговорил настоятель.

Артур пропустил последнюю фразу мимо ушей. Он сам знал, чувствовал обреченность Нины, но не хотел с этим считаться. И пытался понять, насколько справедлива такая оценка.

Быть рядом с людьми, зараженными прикосновением к чудовищу, было выше сил старпома. Она чувствовала, что вот-вот сойдет с ума - от всего этого кошмара, в который ее засасывает планета (Нина валила все на нее предельно искренне).

Некто знал, в каком состоянии его подопечная, знал, что настоятель пытался разбалансировать ее психику, вытолкнуть ее из устойчивого состояния контакта с ним, с Некто.

И старпому было разрешено убежать из монастыря. Ее присутствие там, как выяснилось опытным путем, не имело особого значения.

Командор все равно придет туда, куда надо.

Наиболее выгодным для Некто был вариант, в котором Озр вообще бы не появлялась в том месте. Или хотя бы шла туда не на своих, а на Его условиях. Ладно, жизнь не всегда поворачивает в самую лучшую сторону. Любое существо, каким бы могущественным оно ни было, иногда вынуждено довольствоваться лишь приемлемым (или еще худшим)...

Некто мог убить Командора уже сейчас. Но он умел сдерживать свою злобу в предвкушении более страшной расплаты.

Она сама придет туда, где Он сможет рассчитаться с ней наиболее полно. В том числе и за то, что она придет.

Настоятель перестал их задерживать (Озр подозревала, что он боялся отпускать их в одной компании с Ниной). И они ушли из монастыря ранним утром следующего дня, после отдыха и сытного завтрака.

Бесконечное небо, похожее на глыбу чистейшего стекла, свет мертвой зари отражался от сплошного слоя росы на скалах, и издали казалось, что те покрыты коркой льда. Стены ущелья очень скоро сомкнулись над фигурками людей, осторожно спускающихся по мокрым ступеням. Подмокший лишайник на них стал неожиданно клейким, и это то ли мешало, то ли помогало идти.

Оценить всю громадность этих гор сейчас могла только Озр: фонарик Артура окончательно разрядился, и земляне спускались в непроглядный для них мрак, подсвечивая дорогу только люминесцентными ленточками, окаймлявшими самые концы рукавов. Для ремонтных работ это освещение было идеальным - но не для такого спуска.

Вопреки нелогичным - то ли утешительным, то ли опасливым - ожиданиям капитана Нина нигде их не ждала. Планета просто растворила ее в своих пространствах, и растворила навсегда.

Старпом - первая жертва... А кто - вторая?

И вообще, что будет завтра? Артур только сейчас почувствовал всю безнадежность, нелепость их пути. И понял Игоря.

Но - какая альтернатива?

Пилот пытался сломать в кулаке какой-то местный прутик, подобранный по пути, но тот только гнулся и гнулся. И чем дольше тот не покорялся, тем исступленнее мечтал Игорь о пультах гораздо более сложных и громадных, но зато и гораздо более послушных компьютеров. А также об асептической постели, сбалансированном рационе и даже о закоулках базы "Титан" - скучных, путаных, но близких, не издевающихся над человеком.

Эта тоска была единственным - и то бездеятельным - его чувством. И он не отдавал себе отчета, что в земных джунглях или тайге ему жилось бы ничуть не комфортнее.

Серж мечтал только об окончании гипнотеста и уже не думал, сколько он баллов заработал.

Озр чувствовала под руками остывшие за ночь, влажные камни, видела во тьме дно ущелья - такое же далекое, как небо. И чувствовала, как оно жестко там, под тоненьким слоем ночного матового инея.

Хохот, похожий на треск ломаемых пластиковых гранул. Но спутники Командора никак не реагировали на этот звук, продолжая спокойно спускаться по лишайнику, - сейчас, в лучах этих фонарей, он походил на сверкающий бархат, на лестничную дорожку в самом шикарном отеле.

- Ты идешь в свой последний путь. - Голос был таким же, как и миллионы лет назад, как и во вчерашнюю ночь. В воздухе появился и сразу же застыл туман. Он внезапно обернулся исполинским молочно-белым лицом.

Люди спускались прямо в него.

Озр нехорошо прищурилась. Перед ней была почти она сама: все черты скопированы идеально, но... Есть и отличие от оригинала: у Командора никогда не бывало такого пустого взгляда.

Огромные белые губы, сквозь которые просвечивали зубцы утесов, разомкнулись:

- Ты могла бы угнать земной корабль и летать между звездами. Десантник, любишь это, а? Но вместо солнц тебя ждет смерть. - Со дна ущелья поднялся палец, похожий на призрачный смерч. - Ты сдохнешь жалко и некрасиво. И перед смертью вдоволь наешься и беспомощности, и униже-ния-а-а... - Лицо расхохоталось, и далекое эхо гулко вторило ему во тьме.

Земляне же по-прежнему безмятежно шли прямо в исполинский зрачок, в котором клубился туман, - туман, похожий на жидкое молочное стекло, только ледяное. И от эха на склонах не дрогнул ни один камешек.

- Я проклял тебя, и ты не снимешь моего проклятия, Командор! Ты слишком долго пыталась мне мешать, так что представь, представь... На тебе отныне проклятие Бездны!!!

Хохот. Лицо исказилось и исчезло.

Озр склонилась над Артуром - Игорь не мог понять, как она не падает, да еще и двигается в этом положении. Осторожно тронула капитана за застывшее от напряжения плечо:

- Ничего не слышал?

- Нет. - Он быстро обернулся и как бы случайно, на миг осветил ее лицо, заглянув ей в глаза. Но те не могли служить зеркалом души по чисто техническим параметрам. - Все нормально. А что?

- Непонятный звук, - коротко бросил Истомин.

Артур ей не совсем поверил - вряд ли киборг будет полагаться на чувства людей. Но молчаливый спуск во тьму, совсем не спешащую убираться под лучами где-то встающего солнца, продолжался.

Ночь, сухая и колючая, как наждак. Несильный ветер. Песчаная пудра набивалась в комбинезоны, и от нее горело все тело. Было тепло, и костер опять разожгли только ради света. Но сидеть близко к огню было невыносимо для землян, и все отодвинулись подальше, почти за край освещенного круга. Совсем рядом смутно виднелись тяжелые черные контуры - булыжники были разбросаны по всей предгорной равнине. Сами горы вырывались из земли, как из воды - без всякой подготовки. Их почти вертикальные склоны стояли за спинами людей, словно непроницаемая, закрывшая половину звезд стена.

Позади был тяжелый, однообразный путь по дну то расширяющегося, то сужающегося ущелья - оно прорезало хребет, как рана от исполинского когтя. Потом - не такой долгий, но не менее однообразный и тяжелый путь среди булыжников. Земляне измучились до предела и почти не разговаривали. Какое-то время они посидели, разглядывая пламя на расстоянии, а потом заснули, сбившись в кучу. Их дыхание было тяжелым.

Звезды показали полночь. Ничего не изменялось. Озр, чуть отодвинувшись от людей, спокойно смотрела на небо вверху и на равнину впереди. По идее, Артуру следовало назначить караульных, но он положился на Командора. А Игорю и Сержу все было одинаково.

- Подойди ко мне. - Перед Командором, заслоняя снежное и далекое пламя костра, возник человек. Рука, словно вырезанная из антрацита, сделала королевски-повелительный жест. Озр скрестила на земле ноги (что не помешало бы ей вскочить в нужную долю мига). Ледяно усмехнулась:

- Подойди сам.

Костер мгновенно потух.

- Подчиняюсь женщине, - прозвучал насмешливый, похожий на компьютерный голос. И черная тень двинулась вперед. Она не оставляла на песке ни малейшего углубления, но выпивала росу вокруг своих ступней. Несмотря на все совершенство инфракрасных рецепторов, Озр не могла различить ни черточки лица, ни детали одежды визитера. Не помогало и локаторное зрение.

К ней двигалось черное, очень четко очерченное пятно, закрывавшее собой часть окружающего мира.

- Ко мне, прикоснись ко мне... - Голос втягивал, он обладал свойствами "черной дыры".

Командор почувствовала, как что-то пытается забраться в ее мозг. Быстро поставила блокировочное поле, и потом...

Кровавый луч вылетел из пальцев Озр. Он не разрезал фигуру, а погасил ее словно где-то по пути наткнулся на топографический проектор и испортил его.

Хохот. Словно смеялись сами шершавые, однообразные валуны. И снова только мышиный шорох ветра в песке.

- Дура, ты моя с рождения!

Тучи, тяжелые, как кучи отбросов, с фантастической скоростью набросились на небо. Еще полминуты назад их не было даже на горизонте, а сейчас исчезла последняя звезда. И - полное безветрие. Даже песок кончил песню полудохлых мышей.

Озр не ощущала ни приближения, ни соседства чего-либо. Нормальная ночь, обычный кварцевый песок, дальний голос голодного ночного зверя. Только тучи и идущий ниоткуда голос.

И это было по-настоящему страшно. Вряд ли возможно справиться с тем, что мы не можем вовремя ощутить.

Идеальные условия для паники - состояния, полностью вытравленного из Командора. Для нее начиналось привычное - драка за жизнь, максимальная собранность и забвение всего постороннего.

Озр вскочила, огляделась. И снова увидела черного человека, и опять он возник так быстро, что даже киборг не смогла понять, откуда тот взялся.

Пластмассовый безликий смех послышался прямо из-под ее ног.

Немедленный рывок в сторону, мгновенный осмотр места, на котором только что были ноги. Там ничего нет. А смех опять слышится из-под самых ступней.

Появилась и пошла к Озр человеческая фигура. На этот раз в ней можно было различить все детали, и Командор, все время бессистемно (чтоб не дать загнать себя в ловушку) перескакивая с места на место, вглядывалась в знакомую форму Дальнего Десанта.

Начиналась сухая гроза. Сполохи беззвучных, темно-красных молний мелькали злыми огнями в угольно-черной, призрачной глубине ткани щегольского комбинезона, ломались в алмазе парадных сапог.

Рука в белоснежной перчатке, по которой, казалось, струились прерывистые потоки крови, медленно поднялась к глухому черному шлему - непрозрачному снаружи, как и должно быть. С привычной грацией киборга незнакомец сдернул шлем с головы и швырнул наземь - но металлопластик, не долетев до песка, растворился в воздухе.

Знакомое лицо, бледное и профессионально жесткое. Двойник. Опять двойник.

Командор-2 шагнула еще раз, обнажила зубы в чересчур правильной улыбке. Протянула руку.

Озр отступила на шаг, и тотчас ее копия пролетела два шага вперед.

Лучевой удар; гравитационный; опять лучевой, по-другому смодулированный, опять...

Безрезультатно. Танец с фантомом продолжался.

Командор моментально усвоила, что в его передвижениях есть полезная особенность. Если просто отступать назад, улыбающийся преследователь (преследовательница?) проходит (пролетала?) гораздо большее расстояние, чем если Озр отходила вперед и вбок. Единственный эксперимент двинуться прямо навстречу сократил расстояние, только и всего.

Двойник чуть превосходил оригинал по скорости движений и реакций. Так что Командор медленно приближалась к нему - и никак не могла изменить это положение. Хотя ухитрялась потихоньку уводить этот фантом все дальше и дальше от людей.

- Ты посмела выйти из повиновения. Ты давно вредила мне. Если бы ты не шлялась в Глубокий Черный, то уже давно была бы трупом, и даже меньше, чем трупом! - Монолог, идущий из-под ног бегущей Озр, прервался все тем же смехом. - Но ты наконец посмела войти в МОИ владения. Не движешься к ним, не кружишь у их границ. Ты внутри - и тебе никто, ничто не поможет. Здесь Я могу делать все, что хочу, со всеми, кто хоть чуть-чуть в моей власти!

Озр на ходу удовлетворенно отметила, что враг не особо всемогущ - как только что признался. И мало того, кое в чем даже слабее киборга - например, явно не мог переносить Глубокого Черного.

Это давало шанс.

- Не радуйся! - заорал невидимка. - В моих владениях тебе НИЧЕГО не поможет!!!

Командор еле увернулась от руки двойника, в последний момент ставшей изъязвленным осклизлым щупальцем. После неудачи оно мгновенно трансформировалось в опять дружески протянутую ладонь.

- Ты моя служанка, и ты посмела своевольничать.

Озр испытала то же чувство, что и потомственный аристократ, обвиненный в происхождении от смерда.

И тут из песка не выросли - вырвались щупальца. Они схватили ее за ноги. Эти студенистые плети костенели, уплотняясь с каждой тысячной долей секунды. Командор разрывала их, - и извивающиеся куски отлетали прочь в загробном пламени безмолвных молний, в воздухе превращались в змей и снова ползли к Десантнику... Их не уничтожали ни гравитационные, ни другие удары.

Щупальцев было очень много, они стремительно регенерировали - и поэтому все время несколько из них обвивали ноги киборга. Вот, несмотря на отчаянный рывок, одно порвать не удалось. Еще доля секунды - и все остальные набросились на плечи Командора, как чудовищная мантия; повалили, но не дали коснуться земли, удержали в своих истерично пульсирующих сплетениях.

Озр не могла шевельнуть ни рукой, ни ногой. Пришлось превратиться из машины по обрыванию щупальцев в человека - иначе не оставалось уж совсем никаких шансов. И перестала тратить силы на бесполезную борьбу.

Двойник, нехорошо, мертво улыбаясь, приблизился. Его рот внезапно превратился в пасть с тремя рядами коричневых, осклизлых зубов. Эта пасть особенно страшно смотрелась на веселом, во всех других отношениях оставшемся ее, Озр, лице. Ногти на руках фантома чудовищно заострились и удлинились. Теперь стало понятно, что перчатки заменяют монстру кожу - или кожа приняла вид перчаток.

Командор вспомнила все самые худшие и дикие суеверия Десанта.

- Вся Координатория была под моей опекой. Каждый живущий! - уже гремел шипящий голос, по-прежнему шедший откуда-то снизу.

Озр ждала любого изменения ситуации и зло глядела на непрекращающиеся молнии. Очень хотелось рваться, биться, освобождаться от этого непереносимо мерзкого, гнилостно-больного плена.

- Моей милостью ты получила дивную силу Десантника, моей милостью ты стала сверхчеловеком...

- Нет. Ты не имеешь ко мне отношения. - Озр произнесла это как заклятие, тихо и спокойно. И пыталась подавить предчувствие поражения - только что неожиданно отказали боевые устройства ее организма. Причем не было никаких сигналов тревоги - просто больше не удавалось послать ни кваркового, ни электромагнитного, ни любого другого удара.

Она почти примирилась со смертью. Только очень обидно, что все кончается вот так, по-дурацки... Или никто никогда не гибнет по-умному?

Невидимка рассмеялся, щупальца завибрировали еще быстрее, создавая рваный ритм. От него в теле появилась и начала усиливаться боль. Нельзя тратить силы на ее ликвидацию. Они еще могут понадобиться.

- Вы мнили, что свободны, ничего не знали обо Мне - но сами отдавались Мне. Я не тратил много сил на большинство из вас. И земляне ведут себя так же, они идут за вами, чуть ли не след в след! Но Я, - голос опять расхохотался, - Я не буду тешиться ими так долго, как вами. Земля упадет в пропасть раньше, гораздо раньше, чем Координатория! Теперь ты видишь Мое могущество, Мою силу? Ты моя, все, все вы мои, мои!!!

- Я вижу и твою слабость. - Голос Озр был бесстрастен.

- Ты боишься, ты боишься. Не скрывай свой страх, это бесполезно. Я вижу внутри, внутри тебя... - Шипение обволакивало, будило неопределенную, отвратительную массу, годы и годы безвредно спавшую где-то на самом дне сознания. Двойник, скаля коричневые клыки, молча опускал свое лицо к лицу Командора. Щупальца, похоже, отрастили когти - по крайней мере в тело впивалось что-то острое и противно-мокрое. Все глубже и глубже...

- Трус! Покажись, и я тебе...

Ответом был еще более издевательский хохот:

- А я тебе и показываюсь, дура! Я везде, я безлик! Я велик, и никому меня не победить, не познать. Я здесь, Я смотрю, как мои слуги наказывают мою неблагодарную рабыню. - Голос вдруг стал актерски-сострадательным.

- Я не твоя! - Озр рванулась, изо всех сил пытаясь разорвать контакт с НИМ. И стараясь запретить себе чувствовать, как в глубине ее тела, ее сознания что-то действительно отзывается на эти щупальца, на эту власть. Признает, приветствует ее.

Десантники никогда не были сильны в самоанализе. И Командор не знала, что за информация прячется у нее в подсознании. Поэтому Озр приняла ее активизацию за чужое вторжение в свою психику - и ошибка помогала ей бороться с Пробуждающимся, Заложенным.

Появилось то же самое мерзкое чувство, которое приходило в замке князя. Только на этот раз оно было сильнее, конкретнее. Да, это точно было несравненно хуже смерти: Присутствие Того, контакт с Тем, перспектива быть в этом контакте всегда... Командор опять ощущала свое странное второе тело - и оно тоже было пропитано Этим.

Удар воли Озр был так же страшен и так же лежал за пределами описываемого человеческим языком, как и то ее сопротивление у Орамсвои. Но сейчас гибель вошла в ее организм гораздо глубже, сильнее, чем тогда.

Борьба отключила все, кроме себя, - даже желание выжить. Этот инстинкт, как и остальное, сейчас к делу не относился.

Единственная цель - разорвать контакт с ТЕМ. Нелогичное, идиотское желание убрать из себя все то, что от НЕГО. Выкинуть, вышвырнуть! Пусть через пару минут придется умирать - но умирать освободившись. Потому что страшно, невыносимо омерзительно знать, что в тебе есть ЭТО. Что ты сдохнешь с ЭТИМ, что ОНО сжует, победит тебя.

Гнилые молнии. Слизь. Хохот. Смерть.

Еще рывок сил, непонятных самой Озр.

Вышвырнуть. Любой ценой вышвырнуть это из себя.

Отказаться.

Внезапное ощущение разрыва, вялость и бессилие. Командор подумала, что Некто просто высосал из нее всю энергию и бросил умирать.

В воздухе пронеслась белая вспышка. Она ударила по замершему монстру-двойнику - и тот сгорел, исчез, как горсть снега под опускающимся планетолетом. Щупальца обмякали, но у Озр было слишком мало сил. Она лежала, выжидала.

И знала, что победила. Только память о поединке уплывала куда-то за пределы сознания - туда, где находились временно разбуженные Озр силы. Они неподконтрольны людям и киборгам, находящимся в нормальном состоянии...

Усталость не давала обрадоваться по-настоящему, но Командор знала, что это счастье придет позже. Так уже бывало, бывало не раз.

Голос Некто - отдалившийся, ставший сухим и совсем уж мертвенным:

- Ты сама выбросила из себя все мои дары. Испугавшись, ты предала себя. Ты труслива - и этим избрала кару худшую, чем простая гибель: Бессилие и Слабость! Бессилие! Слабость!!! - Голос вновь расхохотался. - Вместо достойной смерти жалкая жизнь. И новые хозяева. До конца дней грезы о былом, грезы, грезы... Голос затухал. Затух.

Щупальца растворялись в воздухе. Командор медленно опускалась на песок прямо через них - как через воду.

Все. Ничего больше нет.

Она лежала на песке. Неуклюже вставая, процедила через зубы (тоже человеческий рефлекс мозга):

- Разберемся и с новыми.

Сила отторжения от этих, еще неведомых существ, была такова, что смутная белая фигура, стоявшая за спиной Озр, тут же пропала. Командор, сама не подозревая, разорвала второй контакт. Но не до конца.

Одно из двух: ты связан с Тем - или со Старшими.

Как уже сказано, состояния без контакта не существует.

Глава 8. Под знаком смерти

Озр не анализировала происшедшее. Она не соотнесла постороннюю белоснежную вспышку и исчезновение двойника. Также она не соотнесла свой жалкий энергетический потенциал, оставшийся к концу кошмара, и невероятную силу оттеснения, которое вымело Некто из окружающего пространства. Для Десантника все происшедшее было результатом только одной, ее, воли.

Озр плакала без слез. Впервые в жизни.

Некто был прав. Он все-таки победил, а все остальное было ее иллюзиями.

Она пережгла свое тело.

Теоретически это невозможно. Но Черный нередко наделяет теми мутациями, которые не выявляются любыми самодиагностиками. Эти "мины" спят в организмах месяцами, годами - пока не появляются условия для их срабатывания. О возможности существования в себе таких сюрпризов знает каждый Десантник, но не думает об этом. Тут можно либо сходить с ума от подозрений, либо жить так, как будто "мин" точно нет.

В Озр сработала одна из таких тайных мутаций. В искусственном теле изменились все энергетические цепи, и только они, - но этого оказалось достаточно.

Первое, что заметила Командор, - полная потеря инфракрасного зрения.

После быстрой проверки выяснились размеры катастрофы.

Организм подстроился под естественные биологические возможности мозга. И стабилизировался в этом состоянии.

Даже если где-то в нем "спят" другие "подарки" из Черного, их не активизировать. На это не хватит энергии, а если бы ее вдруг оказалось достаточно - такой мощный поток мгновенно разрушил бы ослабевшее, деградировавшее тело. Разрушил бы гораздо раньше, чем смог бы пробудить гипотетические механизмы его регенерации.

Победа Озр над Некто была чудом, невероятным и немыслимым. И для ликвидации последствий этой победы необходимо ничуть не более вероятное событие.

То есть все безнадежно. Воистину, смерть много, беспредельно лучше предстоящей жизни. И Командор - не первая, изуродованная Бездной. Такая участь - наихудшая из стандартного набора. Пострадавшие Десантники просто немедленно убивают себя. И все. Тоже традиционный поступок.

Смерть.

Мрак. Кажется, после заката прошли сотни и тысячи часов, но рассвета нет. Шум песка, отвратительно-радостные вопли чего-то живого в пустыне... Озр оторвала от камня какой-то волглый, упругий лишайник. Она на миг поверила, что если порвет его, то все станет по-старому. Но растение только комкалось, а руки почти сразу заболели от перенапряжения. Это отрезвило Командора, она ужаснулась такой полной потере самоконтроля. Сейчас нужен анализ, трезвый анализ. И ничего больше.

Беспомощность. Унижение.

Смерть.

Альтернатива - идти вперед и сдохнуть по дороге. В безнадежном, последнем пути. Самоубийство - акт о капитуляции. Этим оно и плохо.

Сейчас - время драки до последнего. Оно не будет длинным. Не надо думать о дальнейшей судьбе своих людей - здесь уже ничего не изменить. Пусть они идут вперед с надеждой - от неведения их путь будет веселее, а смерть легче. Может, они сумеют вернуться в монастырь. Плохо, что Артур землянин - любой Десантник в этой ситуации оставил бы Командора по ее приказу. А капитан все равно попрется на смерть и потащит с собой своих людей. Впрочем, сейчас неизвестно, где опаснее - впереди, сзади, здесь.

Заря застала Командора у потухшего костра. Озр с равнодушным лицом смотрела в угли - остывшие, подернутые пеплом нехорошего, зеленовато-белого цвета. И такой же пепел был в глазах киборга.

Последний путь.

В смерть.

Сзади зашевелились люди, наконец-то пробуждающиеся от нехорошего, гипнотического сна. Им казалось, что они медленно всплывают со дна вязкого, липкого озера. Озр улыбнулась угрюмому Артуру:

- Пока не встал окончательно, поменяй ногу.

Тот недоуменно посмотрел на Командора. Она уточнила:

- Может, тогда поднимешься с той.

Бесцветное солнце стояло над мутным, бело-серым горизонтом. Оно слепило, жгло - хотя и невероятно мало для звезды своего спектрального класса, но слишком много для землян, - а теперь и для Озр. Самое худшее, что организм Командора не охлаждался даже потом - его не предусмотрели конструкторы. Она боялась, что где-нибудь поближе к полудню может потерять сознание. И ноги были мерзкими, чужими - слабые, медленные, неуклюжие...

Артур недовольно брел между шершавыми, темно-коричневыми камнями, доходившими ему то до пояса, то до плеч.

Их тени падали на песок и создавали иллюзорное, непроглядно-черное озеро, в котором нельзя разглядеть своих ног. В воздухе кружилась то ли пыль, то ли мошкара, а скорее всего и то и другое вместе. Хотелось пить, и еще сильнее хотелось смыть с лица корку из пота и песчаной пудры. Но воды не предвиделось по крайней мере до росы вечером. Он уже несколько раз собирался попросить Озр найти родник или что-то подобное, но пока удерживался. Видимо, ночью что-то произошло - киборг впервые выглядела очень неважно. Вернее, лицо, манеры обычные, а вот движения - чужие.

Артур малодушничал - предпочитал не знать, что же могло измотать Десантника и насколько велики их общие неприятности. Так удобно надеяться, что в этом кошмаре есть хоть один сильный, пусть и ненадолго... заболевший(?) союзник.

Командор опытнее. Она все понимает. Ей виднее.

- Здравствуй.

Истомин развернулся так резко, что все еще чуть влажный песок скрипнул под подошвами. Капитан еще успел подумать, что, когда солнце поднимется выше, земля окончательно просохнет и придется двигаться в пылевом облаке.

Около камня - мутно-коричневого, покрытого абстрактными рисунками сожженного жаром лишайника, - стоял человек. Высокий. Светлые короткие волосы, загорелая, нормальная кожа, белоснежный комбинезон, по покрою в точности повторяющий земную космическую форму. По крайней мере до пояса - ниже все в тени. Совсем обычный парень, даже глаза европейские, серые. Добрая улыбка на умном, спокойном лице.

Несколько секунд назад Артур проходил мимо этого места, и на нем никого не было.

- Знаете, мне надоели ваши фокусы. - Капитан машинально провел рукой по вдруг разболевшемуся лбу и сам удивился своей смелости.

Голова разом пришла в норму.

- Извините. Я недостаточно заэкранировался, и вам стало некомфортно.

- Мы не собираемся лезть в дела этой планеты, которую почему-то курирует ваша сверхцивилизация. Нас даже не особенно интересует, какие генетические, социальные и прочие опыты вы здесь ставите, зачем даете феодалам такие научные достижения. Вы...

Парень легко отделился от камня, подошел - словно подплыл - к Артуру. Солнце светило прямо в глаза незнакомца, отражалось в них - яркое, чужое.

Капитан почувствовал прикосновение тонких, но вряд ли слабых пальцев. От этого касания почему-то исчезли и усталость, и злоба на надменный сверхразум. Погас и медленно усиливающийся, беспричинный страх. Кожа незнакомца вызывала смутно осознаваемое, ни на что не похожее ощущение - на миг Артур даже заподозрил, что оно не пришло ни по одному из традиционных пяти каналов.

- Вы путаете нас с другой силой, действующей здесь. И мы - не то, что вы обычно подразумеваете под "сверхразумом". Мы - это Координатория, Земля, миллиарды и миллиарды других планет, и не только планет.

- Наблюдатели из будущего?! - Артур почувствовал дикую сухость в горле, будто и туда набрался треклятый песок.

- Нет. К машине времени мы тоже не имеем отношения. Вы мыслите штампами вашей культуры. Мы - те, к кому приходят и люди, и нелюди. В нашей цивилизации - хотя этот термин тут подходит очень мало - сливаются все другие, и от этого никто ничего не теряет. Истинное развитие ничего не отбрасывает. Мы принимаем не планетами, а личностями. Хотя термин "принимаем" тоже неудачен, но ваш язык не приспособлен для наших понятий. К нам можно дойти с технически отсталой планеты - и из звездной суперимперии. И мы никого не выкрадываем, не увозим на летающих блюдцах...

Артур затряс головой. Он ничего не понимал. Все эти слова - бред помешанного. Такого быть не может. Надо только получше всмотреться в лицо инопланетянина - и сразу заметишь следы болезни.

Капитан тщательно всмотрелся - но не заметил. Вместо этого ему захотелось извиниться за свои мысли, сесть за парту-пульт и слушать, слушать этого человека, глядеть ему в глаза, и... Странное ощущение мощи, доброжелательной к тебе... Он оборвал себя: "Наваждение! Трюк!" Подсознание немедленно взбунтовалось против этого вывода сознания - и вдруг в душе наступил полный покой. Капитан всматривался в мрак под ногами, боясь взглянуть в лицо человека, помогшего привести мысли в порядок.

- Я не буду объяснять дальше - ты пока не готов, потому что не имеешь кое-какой фундаментальной информации и о себе, и о всех других. Зачем нужно недоверие, если в свой срок ты сам узнаешь правду - и не со слов, а по фактам? Пока запомни одно: Вселенная и Жизнь совсем не то, что о них думают на Земле. Вы их совершенно, предельно не понимаете... Но перейдем к насущному для тебя. Эти сутки у вас будут очень тяжелыми, решающими. Поэтому запомни меня, запомни меня... - Голос, оставшийся все таким же доброжелательным, без следа высокомерия, стал чуть ли не гипнотическим. Впрочем, эту, последнюю, грань визитер не переходил, и воля землянина оставалась абсолютно свободной.

- Озр сильно пострадала этой ночью. Пожалуйста, щади ее и делай вид, что ничего не замечаешь. Не беспокойся за нее и не рассказывай ей о нашем разговоре. Помнишь слова настоятеля о Старших?

Артур, презирая себя, не удержался и взял незнакомца за руку - чтобы повторилось то ощущение. Даже разум не бунтовал против этого - магнетическое, непонятное притяжение этого существа, безусловно, перевешивало все рациональные доводы. Капитан сказал, глядя в землю и по-прежнему чувствуя себя ребенком:

- Но Озр прилетела сюда для контакта с вами.

- Нет. Озр не стала тебя пугать и сказала не все. Она шла по следам древних легенд и к источнику психогенного влияния на Землю. Готовься к неприятным событиям и ничего не бойся. Также помни, что в вашем мире наш разговор не занял и одной тысячной доли секунды.

И - никого. Парень пропал, как изображение на экране выключенного голографвизора. И даже еще быстрее, бесследнее. Артур непроизвольно потрогал ближайший булыжник - но тот исчезать не собирался. Капитан тоскливо оглядел запачканную ладонь. Он начинал подозревать, что во всех, даже самых бредовых догадках землян присутствует слишком много человеческого здравого смысла. Который слишком трезв для реальности.

Отчаявшись что-то понять, Истомин вздохнул и поспешно пошел вперед. Озр знает меньше, чем человек в белом. То есть ситуацию контролирует этот чужак, а не Командор? И что вообще здесь происходит на самом деле?

Из-за камней долетел мощный голос Сержа: кибернетик, зарабатывая положительные очки у медиков, звал приотставшего капитана.

Артур передернул плечами и обреченно шагнул вперед, взглянув под нога. Ему показалось, что тени начали прижиматься к песку. Впрочем, так и должно быть солнце лезет вверх.

Часа через три Командор шла уже только на злобе. Ноги немели, болели, а главное, не желали слушаться. Искусственные мускулы колыхались, как желе, настолько упал их тонус. Мерзкое ощущение. Озр двигалась очень медленно, делая вид, что пустыня с уменьшающимися валунами вызывает у нее огромнейшие подозрения.

Серж, беззаботно ухмыляясь, наслаждался сегодняшним, неспешным, темпом ходьбы. Он засунул руки в карманы и еле удерживался от беззаботного свиста. Пилот плелся, старательно давя редкие бело-желтые "грибы-дождевики". Артур искоса поглядывал на Озр и никак не мог определить, насколько та пострадала, и, следовательно, не мог понять, чьим состоянием она сейчас руководствуется своим или пустыни?

Полуденный привал был полуголодным, жарким. Десантник неподвижно сидела, глядя вперед прищуренными глазами. В предыдущие дни она ела, подделываясь под человека, но сейчас отказалась от своей порции сухих кореньев, почти навязанных им настоятелем. Озр не стала и пить.

Все это никого не встревожило: Артур знал истину, Серж и Игорь - по разным мотивам - плевали на все.

И снова медленные шаги по трещинам и горячим камням; путь, упирающийся в близкий горизонт, который дрожит в приступе горячки. Воздух струится под ногами, как странное беспокойное озеро.

Светлый, бесцветный мир.

В голове у Озр стоял холодный, жесткий туман - и это при том, что организм все сильнее мучился от жары. Она шла только на вере, что еще может передвигать ноги. Если бы она позволила себе хоть на мгновение удивиться, каким чудом еще движется, то сразу же упала бы и пролежала все ближайшие часы. Ей бы не помогла никакая злоба на себя.

Мучило воспоминание о недавнем привале - и из-за этого идти было еще тяжелее. Но земляне не могли не есть.

Все, в том числе и Командор, пропустили момент, когда песок чуть изменил оттенок. Он был теперь светло-серый, матовый. Артур, облизывая сухие губы (только в одном месте их пересекала дорожка пота), лишь облегченно вздохнул вдруг стало немного меньше слепить глаза.

Котловина открылась так внезапно, словно до этого была скрыта каким-то оптическим барьером (а может быть, тот действительно существовал). Командор заметила отвесный, скользкий склон только тогда, когда до него оставалось буквально два шага. Озр не могла говорить, только сделала предостерегающий жест - и рука предательски дрогнула от слабости. Но земляне этого не заметили - они тоже разглядывали котловину.

Огромное подобие воронки, стены которой покрыты чем-то вроде мутного, старого стекла, - будто бы здесь когда-то взорвалась чудовищная бомба, испарившая, переплавившая и камни, и песок. Противоположный край этой, словно тщательно обработанной, раны пустыни виднелся у самого горизонта.

Люди с наслаждением вдыхали неожиданно охладившийся воздух - стерильный, знакомо пахнущий чем-то похожим на хлор. Этот запах немного резал нос и легкие, но почему-то успокаивал.

Озр была занята тем, чтобы не упасть, и прозевала первый, очень легкий, толчок земли. А когда пустыня дернулась как следует, словно спина обожженного зверя, все четверо оказались подброшенными в воздух. Они впервые увидали плоское, чуть мерцающее дно воронки. А она сама показалась исполинским привидением, занявшим место неба. Через секунду все упали на серое "стекло", которое неожиданно спружинило - и спасло от переломов костей.

Артур чувствовал горячую соль во рту, видел, как прямо у глаз несется склон, в котором горят сотни злых, мутных солнц. Эти солнца гасились красным кровью из разбитых губ и десен. Зацепиться было не за что.

Озр восприняла случившееся как очередное свидетельство своей неполноценности. Серж, казалось, смотрел в небо, демонстрируя полное пренебрежение к происходящему, но на самом деле он ударился затылком и был без сознания. Только Игорь совсем не пострадал и с неожиданным удовольствием отдался скорости: "Совсем как в детстве, на аттракционах!"

Скольжение закончилось тем, что все влетели в зеленоватую, мертвенно горящую в полуденных лучах пудру песка на дне воронки. Пропахав самые причудливые борозды, земляне вскочили, задыхаясь: зеленая, горькая пыль резала горла и легкие. Вдобавок вокруг стоял самый настоящий смрад.

Озр с трудом села и рефлекторно мотала головой. В ее тело медленно втекала сила - неприятная, цепенящая, но все же хоть какая-то! Командор, торопясь, встала на частично окрепших, но странно окостеневших ногах. Явно чувствовалось, что эта тягучая, безликая мощь имеет какое-то отношение к Некто.

Скверно. Но альтернативы этому нет.

Серж же, напротив, медленно осел на песок, не успев с него подняться, ощущение той же силы, которую смогла использовать Озр, застлало его глаза черно-красным киселем. Пилот, передернув плечами, тоже сел - но легко, без напряжения. И принялся чертить на песке какие-то знаки, похожие на детские рисунки. За его пальцем в воздухе тянулась мутная, колышущаяся колбаска пыли.

Артур, еле-еле не кривясь от внезапной головной боли, шарил по карманам комбинезона. Когда-то светло-зеленая, ставшая почти серой ткань почему-то была горячей, обжигала ладони и пальцы.

Озр, повинуясь смутной подсказке подсознания, медленно пошла вперед. В другое время Командор немедленно стерла бы знаки пилота - просто для профилактики и из суеверия. Но... Сейчас она не обратила на них внимания. Ее тело было далеко не в норме, а инстинкт опасности все больше просыпался и уже не толкал, а буквально гнал Озр куда-то в центр воронки.

Несовместимо: ощущение угрозы притягивает к тому, чего боишься. Может, схожий зов ощущал Раэн у нейтронной звезды?..

Там что-то было. Что-то важное, опасное. Туда лучше дойти побыстрее - пока есть силы, пока не помешал Некто или еще что-то. И лучше идти одной, так как там очень, очень нехорошее...

Тусклые солнца в склонах воронки дрогнули, хотя каменная, оплывшая поверхность оставалась недвижной.

Озр отошла уже далеко.

Пилот все торопливее чертил знаки - сам не зная, какие и почему. Ему просто нравились эти движения, именно эти, а не другие.

Дрожание повторилось. Артур заметил его и теперь, в очередной раз, начал искать несуществующий бластер. Вспомнил, что его нет, испугался уже по-настоящему. Окликнул Командора - но воздух внезапно отяжелел, застыл, и звуки не смогли пробиться через эти инертные массы.

И словно в плохом фильме ужасов, из глубин стен воронки стали выплывать тени.

Еще секунда - и Игорь начертил последний знак. И из земли, из камня словно все это было миражом - вышли сотни, даже тысячи серых людей.

Артур схватился за горло. Одинаковые лица. Они соответствуют всем канонам классической красоты - но почему-то невыносимо отвратительны. Все это походило на тот уже (и странно легко) подзабывшийся кошмар на "Дальнем", на ночь перед пролетом сквозь Черный...

Из тысяч глаз на Артура, Сержа и Игоря глядела пустота. Вернее, не пустота, а однородная бесцветная дымка, но она была менее значима и содержательна, чем тьма вакуума или пещер.

Под тысячами коричневых ботинок песок не скрипел, а стонал. Капитана схватили за руку - и он еле вырвался из вроде бы слабого захвата.

И тут же почувствовал, что множество рук подняло его в воздух, вцепившись в комбинезон. А через миг так же синхронно опустило, прислонив к стене воронки, - совершенно парализованного, еле-еле дышащего, будто затянутого в свинцовый корсет.

Ряды серых фигур расступились, и Артуру показалось, что этот промежуток разрез в свихнувшейся бесконечности, описанной каким-то древним философом и воплотившейся в реальность здесь, на этой планете.

Песок рядом с ногами зашипел. Капитан глянул на него - и усомнился в своем рассудке. По песку текла красная, вязкая жидкость - и солнце прочерчивало в ней мутную дорожку, похожую на след от больной Луны.

Удушливый сладковатый запах не давал ошибиться. Это была кровь. И над ней блуждали испарения, а по ней плавали ее же свернувшиеся сгустки. Артур увидел, что ленивый красный поток лизнул его ногу.

Краем глаза он заметил, что в стороне кровяные волны много выше - они с неожиданной силой разбивались о крутые склоны воронки, и вверх летели липкие капли. Они падали на стены, на неподвижных, стоящих рядом с капитаном Игоря и Сержа, на самого Артура...

Кровь поднялась до колен и тяжело, неспокойно бурлила. По колено в ней к капитану шествовал некто в черно-золотой хламиде, с лицом, закрытым щитком вороненого металла.

Серж весело рассмеялся:

- Ну молодцы меды! Ну тест, ну цирк!

Человек подходил все ближе. Уже было видно, что его одеяние из тяжелого бархата сильно намокло в крови.

Он резко сдернул щиток с лица.

Серая, гнилая кожа. Мутные, багровые глаза без век. Губы алые, блестящие, как от ярчайшей помады. Темно-коричневые, никогда не чищенные клыки торчат из полузакрытого рта. Вылитый вампир.

- Мы убьем вас... - Безличный пластиковый хохот ударил по нервам Артура, как молот по стеклу. Остатками разума капитан еле-еле соображал, что эффект ужаса вызван чем-то вроде генератора инфразвука, а не самими словами монстра.

Перед лицом Истомина закачались пальцы, не мытые столетиями. Местами с них слезла кожа, и было видно сгнившее мясо. Желтые когти с насохшей на них кровью чуть-чуть чиркнули по коже Артура, и тот почувствовал, насколько они остры.

- Вы вроде вначале искали источник психогенного влияния на Землю, а? Повезло вам, нашли. Озр ваши планы подправила, помогла с расстоянием, а потом и прямо на место, ко мне привела. Командор меня искала, меня, у нас тут с ней давнее знакомство. - Снова смех потревоженного пластика. - Этот робот переоценила свою силу, здорово переоценила. Ха! Я поглотил Координаторию, еще множество миров, вот-вот окончательно закушу этой планетой - да и вашей Землей, между прочим, тоже. Так что тебе практичнее всего пойти мне в услужение добровольно. Двое твоих людей уже сделали это - правда, по неведению, что менее ценно.

"Соглашусь, обману..." - Артур старался не думать о животном страхе, который в основном и диктовал такие мысли.

Капитан быстро-быстро кивнул.

- Хорошо. Мы берем новеньких просто и легко. Прими же наше причастие!

Перед Артуром внезапно появился человек. Землянин даже не успел рассмотреть его лица, как из крови под ногами вырвались два осклизлых щупальца и, роняя вниз ее капли, разорвали человека. Куски трупа тотчас утонули в крови, поднявшейся уже до бедер землян.

Но один клок мяса упал как раз в руку вампира. В воздухе болтались разорванные жилы, сосуды все еще пульсировали, выталкивая из себя остатки крови.

- Ешь. Мы причащаем человечиной.

Кусок коснулся губ Артура.

- Нет!!! - И на капитана сверху обрушился страшный удар. Падая в полубессознательном состоянии, он проклял всех: планету, Озр, себя...

Упасть лицом в кровь он не успел: рука вампира схватила его за шиворот. Это прикосновение причиняло боль даже через комбинезон - и от этой боли сознание капитана на миг прояснилось. И он на миг перестал бояться за себя таким поглощающим стало желание уничтожения всего окружившего его кошмара. И в долю секунды он отсек вампира от себя - правда, лишь в своем сознании. Сейчас уже не шло речи ни о каком компромиссе, ни о какой тайной подрывной работе в логовище монстра.

Только полное неприятие.

И этого оказалось достаточно. Бесцветные шеренги колыхнулись. На серую лапу чудовища легла загорелая тонкая рука. Озр внезапно ощутила, что за ее спиной возникла непроходимая стена. Резко обернулась - бесцветные, неаккуратные клубы тумана не позволяли ни видеть, ни слышать происходящее в них или сзади них. А там скорее всего что-то творилось... Командор, проклиная себя, попыталась пройти, прорваться через туман назад, к землянам - но клубы были непроходимы, как массив из свинца.

Поэтому Десантник опять двинулась вперед. Там виднелось небольшое - метра три в диаметре - озерцо. Обыкновенная, весело играющая на солнце вода. Только она почему-то очень не нравилась Командору.

Шаг. Еще шаг. И мир дернулся, вывернулся наизнанку - как взбесившийся оборотень. Озеро стало бесконечным океаном грязно-желтой, вонючей слизи. Океан был везде - впереди, сзади, по бокам. А Озр стояла на островке, среди этой жижи и гниющего неба.

Человеческий смех. Командор обернулась. Сзади улыбалась старпом, одетая в форму Дальнего Десанта.

- Теперь я займу твое место. Правда, на Земле, а не в Координатории.

Озр усмехнулась. Нина, сделав не по-человечески стремительное движение, схватила ее за руку, дернула - и Озр не устояла на ногах, упала лицом в жесткий, режущий песок. Встала под громкий, равномерный смех землянки. Из-под псевдочеловеческой кожи, сорванной песком, на лице киборга проглядывала черная "плоть".

- Ты отдала свою силу. У тебя больше ничего не осталось. А ведь ты имела шанс быть хорошей служанкой. Но ты не желала слушать Хозяина.

- У меня не было хозяев. - Командор сказала это сама себе, а никак не Нине. Сказала как последнее заклятие.

Знакомый пластиковый смех. Рядом с Рагозиной внезапно возник вампир - тот же самый, который в это же время предлагал Артуру принять "причастие".

- Я всегда владел тобой.

- Да ну?

- Твое тело - мое тело. Тебе дали его мои слуги, с моего благословения.

- То, что мое, - мое. А на первоисточник мне плевать. И она полетела на грязный песок от гравитационной оплеухи.

- Я забрал твои силы. Заберу и твое тело. И твою душу тоже! Помнишь, ты как-то поклялась, что доберешься до того, кто вывел "штамм" "прыжков"?* Из-за этой клятвы ты здесь, она связала тебя и Меня, ибо их вывел Я! А теперь побудь, побудь здесь сама с собой - побежденной. Одна, до самой твоей смерти. Подумай. Этот океан - моя сила. Смотри на нее. Разрешаю. Я даже разрешаю тебе рехнуться - ведь Я гуманен.

* Заболевшие киборги прыгали на других, пытались их убить. "Возбудитель" "прыжков" - псевдоживая, способная к самодубликации комбинация физических полей. Озр догадывалась, что "возбудитель" создан искусственно.

Смех. Вампир и Нина исчезли одновременно. Озр еле-еле встала с колючего, ставшего отвратительно волглым песка.

Раньше она не подозревала, что в "прыжках" был замешан Некто. А, ладно, он, очевидно, дергал и дергает за веревочки массы скверных событий. Но об этом не стоит думать - вредно даже в том случае, если Он не прослушивает ее мысли и не радуется всему подобному.

Командор села. Силы утекали все ощутимее. Хотя вроде бы уже и нечему утекать.

Оставалось смотреть в грязное, низенькое небо, которое меньше всего походит на небо. И не думать. Не думать о том, что проигрыш уже окончательный, не прикидывать его размеры и последствия - хотя бы последствия для трех землян. Лучше размышлять о том, что Некто - дурак, что Бездна отторгает таких, как старпом. И что тело вампира не может быть настоящим организмом этого существа, а является какой-то иллюзией или очередной ширмой. Что он лгал...

- В Десанте года два подряд тянулась эпидемия помешательства, если вдруг не лгал?! Если он действительно... Не думать! Об этом - не думать.

Сидеть и медленно умирать, зная, что ты скоро ляжешь и не сможешь даже приподняться... Невыносимо. Не-вы-но-си-мо.

Озр попыталась встать, но упала. И на животе поползла к кромке слизи.

Он говорил, что это его сила. Убавить, хотя бы чуть-чуть убавить... Сдохнуть в драке, нелепой, пустой - но все же сдохнуть не на брюхе. И хоть чем-то отомстить Ему, хоть как-то ослабить Его...

Мир остывал, хотя на гнилом небе полыхало горячечное солнце, не закрытое ни одной тучкой. Озр положила ладонь на неподвижную массу - и дернулась от боли. Закрыла глаза, чтобы не видеть, каких жалких, незаметных результатов она добьется за оставшийся ей огрызок будущего. И положила на слизь вторую ладонь...

Серая толпа расступилась, словно рассеченная лезвием силового поля. Люди в белом шли - и солнце сверкало в их комбинезонах тысячами резких, невыносимых для человеческих глаз отражений. Ослепленный этим жестким, бьющим светом Артур щурился, как больной, усталый кот.

Все происходящее казалось съемками какого-то третьеразрядного фильма.

Серая толпа начала растекаться, причем в самом прямом смысле слова: люди, словно восковые статуэтки в огне, оплывали на глазах. И бесцветной, вязкой жидкостью плескались вместе с кровью, медленно перемешиваясь с ней. Это месиво опадало, оно уже не доходило до колен Артура.

Зато невдалеке, прямо из воздуха, сгустилось несколько десятков существ, неотличимых от первого вампира.

Монстры стояли неподвижно. Люди в белом тоже застыли. Как-то получилось, что они застыли по парам - вампир против человека. Не было ни лазеров, ни мечей, ни кулаков, ни слов - просто пары, и каждый стоит абсолютно прямо. Через какое-то время один из противников начинал шататься. После этого или опять замирал, или падал. Но на чистом, уже без намека на кровь или что-то другое, песке не лежало ни раненых, ни трупов. И вампиры, и люди просто пропадали во время падения. Причем чудовища падали чаще. И освободившиеся люди - впрочем, как и освободившиеся монстры, - спешно присоединялись к другой паре. При этом далеко не всегда к ближайшей.

Численный перевес людей рос. Вампиры исчезали все чаще.

Артур до боли всматривался в эту странную, беззвучную картину. У всех противников - спокойные, сосредоточенные лица или морды. И ни от кого - ни одной тени на песке.

Серж зевнул, сел на корточки:

- У кого-то не хватило фантазии придумать настоящую Драку.

Артур продолжал вглядываться в, как теперь он уже ясно понимал, поле битвы. В голове появился туман. И перед тем как провалиться от перенапряжения в сон-обморок, он на мгновение увидел что-то непонятное - то ли нити, то ли лучи, идущие от противника к противнику. Впрочем, термин "увидел" - неточен, здесь капитан на миг вступил в область чувств, практически неизвестных современным землянам...

Он очнулся от прикосновения теплой, сильной руки. Над ним склонился один из людей в белом. Артур благодарно глянул в глаза незнакомца - и тут же поспешно отвернулся. Капитан никогда не встречал такого материального, пронизывающего взгляда. Даже у того отшельника он был много слабее. А здесь... здесь были глаза существа, стоящего гораздо выше человека. Артур с детства привык считать себя вершиной эволюции, и даже Озр не сильно поколебала эту его установку. Да, Командор превосходила землян, но ведь не до ТАКОЙ степени, как этот... Страшно и... В общем, очень пакостная гамма чувств, вполне понятная только испытавшим ее. Единственное, почему Истомин не побежал от незнакомца, это странное притяжение той бездны, которая рассматривала его из чужих зрачков.

- Не думай о себе как о ничтожестве, не унижайся. И успокойся. Произошло все, что должно было случиться, и вам осталось только вернуться в Солнечную систему. Мы благодарны, что ты открыл нам дорогу сюда. Тот, кого ты назвал вампиром, очень хорошо охраняет свою территорию, и единственное, от чего он не смог полностью застраховаться, - это от нашего прихода по лучу чьего-нибудь вызова.

- Я никого не...

- Ошибаешься.

Артур не удержался, опять глянул в глаза. Но они были уже совсем нормальными, человеческими. "Бережет мои нервы..." - Он поднялся на ноги и побрел, сам не зная зачем и куда, раздавленный своей малостью, беспомощностью.

Капитан загребал зеленоватый песок форменными сапогами. Все было нелепо. Кроме этих глаз... зова Бездны в них...

Землянин знал, что незнакомец идет рядом - хотя от того не было ни шороха шагов, ни дыхания. Тем не менее присутствие этого нечеловека ощущалось до предела ясно - тем самым шестым чувством, которое обычно работает лишь в минуту опасности. Только тут оно было много сильнее.

Призрак. Призрак, и даже без тени.

- Всегда думал, что это бред невежественных предков, - пробормотал он. Ему впервые пришло в голову, не сталкивались ли изредка отдельные земляне с подобными... сущностями.

Вполне материальная рука легла на плечо. Артур поднял глаза специально для того, чтобы еще раз проверить этот бредовый факт. Нет, тени не было!

- У нас, как и у них, нет облика, который вы могли бы воспринять. И они, и мы, показываясь вам, просто выбираем себе внешность.

Капитан опять покосился на собеседника, избегая смотреть ему в лицо. Вроде бы совсем нормальный человек, если не считать...

- Ты воспринимаешь сейчас мою проекцию на доступный вам мир. И я создал ее только для тебя - посторонний решил бы, что ты идешь один и говоришь сам с собой.

- А, понятно. Воздействие на мозг...

- Это определение на вашем языке, и оно верно только в малой части. Я не сон, могу, например, поднять камень и кинуть... - Незнакомец тотчас сделал это. - Ты видишь облик, которого нет, но сам я здесь. Но не весь - как трехмерный предмет не полностью входит в двумерную плоскость. Так же здесь присутствовали все остальные - и враги, и друзья.

Артура почему-то передернуло. Где-то в глубине организма до сих пор сидел животный страх, желание сбежать от иномирянина, забраться в какую-нибудь нору, под камень... Пока обстановка была напряженной, все подобные эмоции маячили где-то на периферии. А сейчас стали вылезать...

- С тобой все в порядке. Просто земная вегетативная нервная система плохо реагирует на мое присутствие. Твой страх передо мной - чистая физиология, нечто вроде легкого физиологического шока.

- Так кто же вы? - Вопрос вышел угрюмее, чем хотелось Артуру.

- Частично я человек. Но это - только одна моя сторона, а я многогранник. В меня входит то же, что в людей, но вместе с тем и очень много другого. И именно поэтому я не могу объяснить тебе свою суть - я одновременно и очень близок к вам, и очень далек. Понимаешь? Ты можешь воспринять только тот мой двумерный срез, который аналогичен тебе. Это касается не только тебя, но и всех людей. И конечно, лишь на этом этапе вашего развития.

Капитан кивнул, хотя и не совсем понял необходимость последней фразы. Но он уже думал о другой, тоже актуальной и малоприятной возможности: а что, если все они, земляне (и даже Озр?), видели на этой планете только грани чего-то? Только, так сказать, двумерные срезы трехмерных предметов? И приукрашивали каждый такой срез своими соображениями, мнениями, а потом сходили с ума от нелогичности происходящего? И... кстати, выходит, этот сверхразум просто всех использовал - и людей, и киборга?!

- Все не так просто. Вы действовали по своей воле, мы в нее не вмешивались. И страховали вас, как могли, - тогда, когда вы это позволяли, а не шарахались от нас, как, к сожалению, все время делала Командор... К тому же не только мы, но и вы были заинтересованы в уничтожении... гнезда, использую это слово... гнезда Некто. Помимо того, что мешало нам, отсюда действительно шло влияние на вашу Землю. А грани предметов... когда-нибудь ты поймешь, что это такое.

- К сожалению, у меня впереди не вечность.

- Она впереди у КАЖДОГО, - аккуратно, но очень настойчиво поправил собеседник.

Артур в ответ даже не пожал плечами - настолько он устал от этого дикого, скрытого от нормального изучения мира. Как там говорит Озр: Бездна не для человеческих мозгов?

Безнадежно глянув вперед (а не на землю под ногами, как до этого), капитан вдруг увидел, что не так уж далеко, почти рядом...

Запретив себе строить догадки, он побежал вперед. Бежал и надеялся на ошибку...

Боль растекалась по телу. Песок забился в рот, в ноздри, но Озр, к счастью, не нуждалась в легочном дыхании*.

* У киборгов оно происходит через всю кожу.

Слизь просачивалась через кожу в ладони и сжигалась там, внутри тела. Это был единственный доступный Командору способ действий. Может, существовал другой, но Озр знала, что сейчас ей до него не додуматься.

Мира не осталось - только втягиваемая в себя тошнотворная, вызывающая дикую боль слизь. И сгорание слизи. И новая порция. И сгорание. Новая...

Командор не чувствовала, как по ее телу проходили конвульсии, от которых ломались самые тонкие псевдокости. Слизь медленно съедала искусственные руки вот уже от кистей остался один скелет. Он был очень тонким, детским. И продолжал втягивать слизь, которая его разрушала. Озр казалось, что по лицу текут слезы - как когда-то в далеком детстве, в закоулке орущего, мертвого мегаполиса. Здесь больше не было Командора Дальнего Десанта. Не было правил касты. Не было желания отомстить, смыть позор. Только беспомощные, объеденные руки на слизи. Только усыхающее от напряжения тело. Озр дергалась, как под ударами электротока. И втягивала слизь. Уже просто для того, чтобы ТОМУ было хоть чуть-чуть труднее победить даже одного человека. Если бы Озр внезапно выдернули из этой ситуации, она немедленно попыталась бы принять наиболее самоуверенный вид, прятала бы за спину изъеденные кисти и рассуждала бы о чести Десантника... Но рядом не было никого. Только слизь. И Озр тянула ее, сама становясь все уменьшающимся, уменьшающимся комочком боли. Комочком, где, кроме боли, могла уместиться только одна нелогичная, нелепая мысль: чтобы никому никогда больше не было так плохо, так больно, как ей...

Сколько часов прошло? Озр внезапно поняла, что уже какое-то время (или нет, все случилось прямо сейчас?) ничего не может втянуть руками. Судороги рвали ее тело в разные стороны, подбрасывали в воздух. Но они хотя бы стали ощущаться. Озр упала лицом вверх и поняла, что по своей воле не может переместить ни руки, ни ноги даже на миллиметр. Но попыталась это сделать конечно же, бесполезно. Тогда она открыл глаза, чтобы последний раз посмотреть на небо. Но над ней, вокруг нее была одна чернота.

Она ослепла.

Соленые, редкие капли текли по горячим щекам, запавшим совсем как у человека. И медленно испарялись на солнце.

Хотя она не могла плакать - у нее не было нужных желез.

И кто-то положил теплую руку на ее обжигающий, но мерзнущий лоб.

- Ты победила, Озр.

- Я проиграла. Я отдала все, что было у меня. - Это был не шепот, а усталая, слабая мысль.

- Неправда. - Рука, похожая на неведомую координаторцу материнскую, погладила ее по щекам, утирая слезы. И сейчас, так близко от смерти, было можно все - даже принять чужую ласку, сочувствие. Не было ни стыда, ни унижения словно все прошлое ушло в невообразимую даль, и все его требования, понятия оказались лишь правилами отшумевшей, нелепой игры.

- Он врал, что я была его?

- Да.

- Честно?

- Честно.

Озр улыбнулась. Невидимая добрая рука опять лежала у нее на лбу. Озр из последних, неизвестно каких сил постаралась поймать эту руку - и та помогла ей сделать это. Положила ее себе на глаза - вернее, рука, поняв это желание, сама легла туда. И ответом на угаданный, последний вопрос Озр прозвучали слова:

- Он не хозяин мира.

Командор улыбалась странно побелевшими губами. Они казались такими же ненатуральными, как и все ее лицо - лоскутная маска из снежно-белой кожи и черного "мяса".

Озр успела подумать, как отчаянно ей хочется быть рядом с этим человеком.

И умерла, застыла. Маленькая, как земной подросток. Исхудавшая так, что синтетическая кожа прилипала к искусственным костям. С объеденными по локоть руками, с полурастворившимися костями пальцев.

Высокая фигура в снежно-белом комбинезоне, склонившаяся над ней, исчезла словно растворилась в сиянии солнца, слилась с ним.

Рядом с Озр было очень мелкое - не глубже полуметра - ложе идеально круглого озерца трех метров в диаметре. Озерца, недавно казавшегося океаном. Одного из резервуаров силы Того.

- Она мертва?

Спутник кивнул. Артур сжал кулаки. Хотел посмотреть на горизонт - и встретился с чужими глазами: человек внезапно переместился так, что оказался лицом к лицу с капитаном.

- Вы можете оживить ее?

Тот качнул головой:

- Это не нужно, поверь. Смерть не так страшна, как вы думаете. И...

В последнее утверждение Артур не поверил, но решил, что спорить с этим существом бесполезно. Он опустился на корточки, погладил искусственные волосы. Только сейчас он начал испытывать к Командору какие-то другие чувства - кроме отстраненного уважения. Эта смерть, это выражение мертвого лица внезапно приблизили его к Озр. Барьеры, разделявшие их, вдруг оказались несущественными.

Артур с ненавистью глянул на ноги незнакомца. И не видел, как беззвучно двигаются губы того.

Одно из неудобств подобных проекций: мозг человека селектирует поступающую ему информацию по своему произволу. Истомин не желал слышать - и не мог услышать.

Но если здесь будет не проекция, а более полный вариант Старшего, человек погибнет.

Капитан наконец разогнулся, сказал, глядя куда-то мимо собеседника:

- И что дальше?

- Пора на "Дальний". Я хотел сказать, что смерть....

И снова - беззвучно шевелящиеся губы. Артур в бешенстве отвернулся, сжимая кулаки. Его охватило огромное, невероятное желание бить морду этого надменного, неблагодарного существа. Просто так, со своей высоты, отказывающему другому в жизни.

И незнакомец знал, что о нем думает человек...

Глава 9. Дорога домой

Артуру казалось, что он спит. На планетолет он попал, не сделав ни шага. Едва он собрался сказать какую-то гадость человеку в белом, как они внезапно оказались в ходовой рубке - среди безлюдья, холодного, твердого металла, мягкого пластика, спящих экранов...

И тут же одновременно случились два события: гость пропал, а все пульты ожили. В том числе и датчики контроля за каютами.

Истомин в дебильной надежде посмотрел на них. Весь экипаж был на местах и спал. В том числе Инга Петере.

Корабль медленно, без намека на неизбежные перегрузки, поднимался через атмосферу Планеты Врат. В голове Артура раздался голос пропавшего человека... вернее, псевдочеловека:

- Рабочая информация. Тело Петере - муляж. Вашей науке пока не под силу определить, почему оно не жило и никогда не смогло бы жить. В нем не соблюдены некоторые ньюансы... - Период молчания (это ненавидящий, усталый Артур разорвал контакт), потом глухое возобновление (это ответ на появившийся, но невысказанный вопрос-ужас Артура): - Тебе не придется лежать в психбольнице. "Дальний" появится в Солнечной системе через две минуты после своего исчезновения и, разумеется, сохранит первоначальную трассу. Далее. Здесь все вы были под очень мощным, разрушающим психовоздействием. Если его не заблокировать, то личности пострадавших людей разрушатся. От этого застрахован только ты один - потому что сумел войти в прямой контакт с нами. Единственное, что можно сделать для остальных, - это полностью заблокировать им всю эту зону. Что приведет к утрате памяти о межзвездном перелете. Мы это и сделаем.

Артур не разорвал контакт со Старшими лишь потому, что не знал о такой возможности. И считал его полностью их инициативой.

Раздался тихий, знакомый свисток сработавшей рации. От него Артур подскочил в кресле настолько, насколько позволили ремни. (Он вдруг оказался пристегнут ими, как и положено по уставу вахты.)

Экраны показывали знакомые созвездия. И на борт поступила рутинная радиограмма с Земли - очередной прогноз метеорной обстановки. Он поставляется каждому планетолету ровно раз в сутки... И в конце прогноза шла уже обычная для "Дальнего" пометка: "Данные неполны, так как Ваш планетолет летит в малоисследованной части пространства".

Все. Прилетели...

Но это было далеко не все. Вскоре, с наступлением корабельного утра, начался истинный ад. Медик-1 обнаружил, что Инга Петере мертва. Диагноз был поставлен быстро: при опытах над морскими свинками медик-2 допустила небрежность и, видимо, сама этого не заметив, чуть порезалась скальпелем, смоченным в гадости с непроизносимым латино-английским названием. Меры приняты не были, и паралич сердца наступил через три с небольшим часа.

Нина никогда не убегала в чужие горы.

Игорь был оживленным, уверенным в себе, а не той тенью, которая бродила по сумасшедшему миру.

И Серж, естественно, ничего не знал о пакостном тесте медов.

И вообще никогда не было ни Командора-киборга, ни голубого солнца, ни его планеты. А людей в белом - тем более.

Артур понял, что действительно можно шить без нитки. И задумался, сколько подобных - скрытых - происшествий бывает и на Земле, и в космосе. И какая роль в них уготована для землян.

Эпилог: Звездный Воин

Наконец кошмарный день кончился. Следствие по делу о гибели Инги Петере прошло быстро и без проблем (они будут у членов комиссии, комплектовавшей экипаж). Прозвучал сигнал общекорабельного отбоя - на три часа позже положенного, но прозвучал. Артур, мрачнее гробовщика, прошел в рубку. Остановился в дверях, глядя на экраны и пытаясь хоть немного успокоить нервы видом знакомых звезд. В конце концов отправил вахтенного - Игоря - спать. И даже не придумал для этого ни малейшего предлога. Просто приказал, и все. Впрочем, пилот не удивился настроению капитана.

Какое-то время Истомин сидел, бессмысленно поглаживая кромку пульта. Потом проверил показания приборов. Все шло нормально, по штатному расписанию.

Выбросить бы все происшедшее из головы. Забыть раз и навсегда.

Пропел сигнал - кто-то просил разрешения войти. И сразу же, не дождавшись капитанского запрета, дверь отодвинулась в сторону.

К сожалению, это была старпом. Она имела полное право входить в рубку без разрешения, так что повода наорать на визитера не было.

Артур постарался не вспоминать ее поведение на Планете Врат.

Бледное лицо женщины гармонировало с зеленоватым, почему-то тоже кажущимся болезненным, цветом комбинезона. Кожа лоснилась от гигиенического крема бесцветного, ничего не скрывающего. (Капитан мимоходом удивился, как те, в белом, смогли полностью незаметно стереть не только из памяти, но и из организмов следы пребывания на той планете. И подумал, что и где еще может быть подкорректировано...)

- Голова?

Рагозина устало пожала плечами. Глянула в зеркало на ближайшем подлокотнике и вяловато нахмурилась:

- Видно, мало витаминов принимаю...

Она забыла о Полной Черноте, об ужасе быть марионеткой Того. Но где-то в подсознании все это еще совсем не заросло, и для снятия этого "немотивированно" плохого состояния Нина нуждалась не в куцей информационной блокаде, а либо в перестройке личности, либо в хорошем промежутке времени.

Впрочем, Артур обо всем этом не подозревал. А об этике людей в белом и слышать не хотел. Но, зная, что Нина не помнит о своих фокусах, постарался соблюсти нормы культуры:

- Подлечись.

Это прозвучало настолько фальшиво, что старпом, несмотря на свое состояние, заметила интонацию и приподняла брови. Капитан мгновенно отвернулся, сделав вид, что ему крайне срочно надо работать с бортовым компьютером. Нина, раздумывая, стоит ли ей обижаться, вышла, продолжая бесцельный ночной путь по планетолету.

Артур тяжело встал, засунул руки в карманы: Прошелся по рубке. Ноги были ватными, двигались плохо - словно бы он опять был во дворе монастыря и шел к останкам монстра. "Завтра похороны. Надо идти в медотсек и снова смотреть на это... Вначале Ингу на Озр, потом Озр на муляж... Понятно, они не могли оставить тело киборга, и у них не было настоящей Инги. Боже, если было можно поплакать над трупом этого странного существа, а не над суперподделкой... Там, на планете, я делал вид, что никак не отношусь к Командору, признавал ее превосходство, и все. И только сейчас..." - Ногти Артура все сильнее впивались в ладони. Взгляд бессмысленно зацепился за какую-то кнопку на пульте. Все было плохо. Он был сволочью. К Озр надо было относиться как к человеку. А теперь поздно. И нельзя попросить прощения даже у ее тела.

Тихо прогудел компьютер, на экран поступили данные о коррекции полета. Далеко впереди какой-то камень, который автоматика благополучно облетит и потом так же благополучно вернет планетолет на курс. Машина просто запрограммированно-бесцельно информирует людей о своем решении... Артур вдруг дико пожалел о том, что это не настоящая аварийная обстановка. Тогда бы время было только на работу, а не на эти бесполезные, страшные мысли. Мысли вины... бессилия, обиды на чужаков... И звезды на экране были не настоящие - теперь он понял, почувствовал, что Озр правильно говорила об этом... Озр...

- Здравствуй.

Она стояла, облокотившись мертвенно-бледной рукой о металлический пульт. Чуть улыбалась. И у нее была ее настоящая внешность, а не внешность Инги Петере. Та, которую Артур видел только раз - в ночь после драки с разбойниками.

Он потряс головой. Немедленно захотелось сесть.

- У тебя оказалась еще одна жизнь? - Голос был предательски глух.

- Можно сказать и так. - Командор спокойно кивнула, подошла, коснулась запястья Артура успокоительным жестом, перенятым у землян. Руки киборга всегда были почти ледяными - но на этот раз от них шло настоящее, живое тепло. Думаю, что со мной ты поговоришь и все выслушаешь, правильно?

- Ты у нас на корабле? - Дурацкий, неуместный вопрос.

- И да, и нет. Что-то вроде уже знакомой тебе проекции, только моя невидимая часть гораздо проще, чем у остальных Старших.

- Людей в белом? Они тебя все же воскресили?!

- Ошибаешься. Я покойник. Классическое привидение. - Глаза Озр знакомо, насмешливо блеснули.

- Покойники не движутся и не думают. - Опять нелепость, опять он говорит не то, что нужно! И в голове крутится, скачет совершенно невообразимый хаос.

- Значит, их вообще нет. Есть только трупы.

Артур помотал головой. Происходило совершенно неизвестно что. И... или это ошибка чувств, или поздно прорезавшаяся наблюдательность, или Командор действительно изменилась. Хотя в чем это?..

- Просто все переходят из одной в другую стадию жизни. И я тоже. Каждый умирает, и снова рождается, и снова умирает... Люди - это континуумы в полном смысле слова. Они зарождаются в точке пересечения бесконечных миров; в каждом из нас - свое собственное время, пространство-утверждения ваших древних алхимиков о макро- и микромире не аллегория, а предельно буквальное объяснение истины. То, что называется телами людей, животных, камней, - только проекции их континуумов в привычный мир, нечто вроде моей, вот этой, проекции... Есть на разных стадиях развития существа - но каждое из них бесконечно. Мы - в Бездне, и Бездна - в нас... Кто-то прогрессирует, кто-то деградирует... Зло, добро...

Артур мог только вращать головой. Мир распадался по кирпичикам - если не по атомам.

- У нас мало времени. Мне пока еще трудно находиться в таком тесном контакте с... живыми. - Последнее было сказано настолько насмешливо, что все же несколько разрядило обстановку.

Артур добрался до ближайшего кресла:

- Объясни. Я уже совсем ничего не понимаю. У нас, землян, эти суеверия... И киборг же - это почти машинная система!

- Суеверия - изуродованные знания. А то, что я была киборгом... в мире нет ничего мертвого - вспомни, я только что говорила об этом. Есть только разные степени и пути развития, разные степени соприкосновения - с самим континуумом или с его окраиной, на которую он сам в себе внимания не обращает... или еще вообще не сознает себя... Это мозаика. В ней есть место всему - даже если это все по логике никак не может существовать и исключает одно другое.

- А Старшие...

- Действительно старшие. Те, кто прошел по цепи жизней гораздо дольше нас. И чья мораль не деградационна.

- Но почему тогда этот человек не объяснил...

- Он пытался. Но ты делал все, чтобы не услышать. Вспомни, что ты тогда хотел?.. Твой контакт с ними еще слишком слаб и не может вынести такого отторжения.

- Но почему тогда они не управляют... - Артур, уже мало что понимая, все же ухитрился задать последний, даже почти осмысленный вопрос.

- А тебе нужен хозяин? Тот, кто всем командует? Старшие не лезут в каждую щель, только и всего. Но если ты искренне ищешь контакта с ними - пусть даже не зная о них, - они придут к тебе. Но подавляющее число людей наших культур нуждается в хозяине, а не в друге.

- Но... Но ты... Как ты, там... Кто ты...

Комбинезон Озр внезапно стал белым - таким же снежно-белым, как у тех людей.

- Ты встречался со Звездными Войнами. Я теперь одна из них, но мне надо учиться очень-очень многому. До свидания, мы еще не раз встретимся. Думаю, что ты встретишься и со своим Учителем - тем Старшим, который тебя любит и все время с тобой на контакте. Это именно он привел "Дальний" назад... и...

Голос и фигура Озр тухли. В последний момент Командор сообразила, что происходит, и... легкая улыбка, жест рукой - а затем никого.

Артур стал откровенно отдуваться. Бардак, вместо мозга бардак, вместо мира бардак...

- Ты ее замучил. - У пульта стоял тот самый человек, которого Артур не пожелал слушать в пустыне. - Она пришла к тебе сразу, как только стала способна на такие вещи. И не успела сказать главного.

Артур чуть не застонал. Его мозги кипели и испарялись от перенапряжения. От этого дикого мира, куда его вдруг швырнуло.

- Чтобы у тебя не возникло заблуждений, ты должен узнать еще пару вещей, и после этого будешь уже осваиваться с полной информацией. Артур, ты зря считаешь, что Старшие не могут понять людей. Например, я - бывший землянин. Только жил не на твоей, а на одной из массы других, параллельных вашему пространству, планет. Потом ушел к Зовущим - в тех местах нас называют так. И не думай, что тот слой мира, где я сейчас, прост и безмятежен. Совершенствуется не только Добро, но и Зло. А представление о том, что в высших структурах вселенной все хорошо, упорядоченно, что вы, более молодые, четко контролируетесь нами...

Что ж, оно очень выгодно Злу. Поверившие в это люди не задумываются и заглатывают все, что им посылается от более могущественных сил. И, как правило, это кончается очень плохо... Как с твоей сестрой.

Капитан сжал зубы.

- Я имею право так говорить. Я видел угасающие миры. Но даже из них можно вырваться - если есть желание. В последней человеческой жизни я встретился с женщиной, попавшей в желудок монстра, сжиравшего не только тела, но и души людей. Она смогла вырваться, переделав организм этого чудовища в свой, нормальный... Мы и сейчас вместе, только не так, как белковые существа... Ладно, главное ты узнал. Сюда идут. Я думаю, мы еще встретимся. Ты этого хочешь?

Глаза чужака смотрели вопросительно. И Артур понял: сейчас все зависит лишь от него самого. Мрачно, отупело сказал:

- Да. Как... зовут вас, лично вас?

- У меня много имен. Можешь звать меня по тому, которым я звался на момент контакта со Старшими - Легорн. До свидания.

И отупевший от информации Артур остался один.

Сигнал. Кто-то опять рвется в рубку. Истомин машинально дал разрешение на вход.

Это был медик-1. Он выглядел не лучшим образом. Профессионально мгновенно оглядев капитана, он покачал головой:

- В этой смерти нет вашей вины. Если вы будете в таком... взвинченном состоянии...

- Вы пришли только за этим? - Ему смертельно хотелось остаться одному.

- Нет. Старпом... Случившееся тоже очень плохо повлияло на нее... Я только что говорил с ней. Возможно, что в ее подсознании прячется что-то, являющееся детонатором такой острой реакции... Она согласилась на глубокий зондаж своей личности, и я, в соответствии с правилами, прошу у вас разрешения на это...

- Насколько я знаю, здесь есть риск?

- Очень небольшой...

- Но достаточный, чтобы в полете на него шли только с согласия капитана. Я запрещаю.

- Но она здоровая женщина, и для нее...

- Я запрещаю. Планетолету хватит неприятностей.

Медик-1 вздохнул, поглядел на Истомина, еще раз вздохнул и вышел.

- Я все же принесу вам успокоительное.

Артур не ответил. Он пытался понять, почему сам присоединился к заговору молчания. Из-за Озр? Из-за Легорна? Или побоялся, что старпом станет такой же, как была на Планете Врат? Или... Хаос. Хаос...

На Земле, в Параинституте, зарегистрировали исчезновение источника психогенного влияния.

Но это был не единственный канал, через который мог работать Некто и ему подобные...