"Шантаж от Версаче" - читать интересную книгу автора (Светлова Татьяна)Глава 6Девушки вошли. Кис при виде еще припухшего от недавних слез лица Ксюши понял Реми. Понял быстро и очень ясно, что потянуло француза к этой девушке. Он за границей бывал не раз и чувствовал тот выгодный контраст, который Ксюша представляла с западными женщинами и от которого могла растаять добрая половина мужского иностранного населения. Реми при виде еще припухшего от недавних слез лица Ксюши испытал мучительное раскаяние, не менее мучительную жалость и все так же не менее мучительную радость снова увидеть эти чудные глаза. Кис при виде Александры подумал коротко: «Если бы эта осталась у меня, я бы… И вообще, что-то давно у меня женщины не было. Работа проклятая, жить не успеваешь». Реми при виде Ксюшиной сестры подумал еще короче: «Журналистка!!!» Ксюша глянула на обоих мужчин настороженно: вдруг снова начнут… Александра холодным взглядом окинула обоих. Характеристики были не слишком лестными: Алексей похож на ловкую лохматую обезьяну, устройство рук и ног которой наводило на мысль о дереве, за которое она вот-вот уцепится и быстро-быстро полезет наверх… Отчего-то на мгновенье она представилась самой себе этим деревом. Реми ей показался вовсе не таким уж привлекательным, как описывала его Ксения, — довольно приятное, но какое-то слишком гладкое, слишком стандартное лицо, как почти у всех иностранцев, — на таких не выражаются чувства и мысли, и она такие лица не любила… Впрочем, что любила Александра? Кого любила Александра? Но это ее проблемы. И другим о них знать ни к чему. А Ксюша… Пусть радуется жизни, пока молодая и глупая. Александра старалась не мешать сестре любить всё и всех… Может, Ксюше больше повезет, чем ей? По крайней мере, Александра любила свою сестру. Сели вчетвером в кружочек — девушки рядышком на диване, мужчины на стульях. Кис заторопился на кухню — за кофе. В течение нескольких минут никто не проронил ни слова. — Давайте договоримся, — нарушил тишину Кис, ставя кофе на столик, — говорить правду. Иначе смысла в нашей встрече нет. — Мы для этого и пришли, — сухо сообщила Александра. — Вот и чудненько. Вопрос первый… — Погодите, — перебила Журналистка, — вопросы потом. Сначала дайте нам объяснить. — Нет уж, извольте сначала ответить на вопрос. Ксения, вы убили этого человека? — Нет, — вскинула на него глаза Ксения. У нее и вправду чудные глаза. Но у старшей-то, у старшей! Если у этой чудные, то у той просто магические! — Я готов вам поверить. Вы хотели просто забрать какую-то вещь в его квартире? — Нет. — Та-ак, а ведь мы договорились не врать. — Она не обманывает, — надменно сообщила Александра. — А если вы дадите мне рассказать, то все поймете сами и куда быстрее, чем если будете задавать ваши дурацкие вопросы. Кис поразмыслил. В основном для важности. — Валяйте, — согласился он с достоинством и снова подумал, что если бы эта осталась у него, то он бы… Ух!.. — Это моя вина, — заговорила Журналистка. — Это я придумала такой план… А все дело в том, что Ксюша слишком наивна и прямолинейна… — Александра решила рассказать все как есть. — В Ксюше не хватает тайны, игры, стервозности… Что верно, то верно, подумал Кис, плотоядно поглядывая на старшую сестру. В этой-то хватает, даже с избытком! Эти глаза персидские, непроницаемо-темные, с какой-то странной сумрачной искрой; это тонкое высокомерное лицо, на котором лежала тень утомленности, усталости от жизни, смесь меланхолии и горьковатой иронии, и в то же время печать тайны, словно ее тяготил какой-то грех… И — ох! — если бы эта у него осталась… и так далее, и так далее, и так далее… «И слава богу, — подумал Реми, — в том-то ее и прелесть. Стервозностью я сыт по горло. Выше крыши я сыт…» До самого конца рассказа Александры мужчины стойко не проронили ни слова, хотя восклицания — типа «не может быть!» — так и рвались. — …Вот так оно и вышло, что Ксюша с Реми попали именно в эту квартиру, — подытожила Александра, и в комнате наступила тишина. Кис оценил оригинальную выдумку Александры. Нестандартный подход к проблеме, ничего не скажешь. Да девушка и сама нестандартная… Реми ни за что бы не взялся описать те противоречивые чувства, которые вызвал у него рассказ Александры. Он был потрясен, оглушен, виноват, смущен, польщен — и все это одновременно, и у каждого из этих чувств были свои причины, и требовались долгие слова, чтобы их выразить… И он был благодарен Ксюше за этот букет ощущений. Когда девушки умолкли, Кис поинтересовался: — И этому мы должны поверить? — А что вам остается делать? — пожала тонкими плечами Александра. — Правда есть правда, даже если она на правду не похожа, — заявила она. «Так бы и впился в эти плечи», — морочился Кис. — Значит, — продолжал он суховато, — вы с Ксенией просто сочинили историю с убийством жильца квартиры номер двести шесть? Такой вот плод воображения? И найденный в речке труп — не более чем совпадение? — Теперь вы мне ответьте на вопрос: что это еще за труп из речки? — спросила Александра. — Жильца из этой квартиры нашли в Москве-реке. — Утонул? — Его сбросили в реку. Возможно, в бессознательном состоянии. У него рана на голове… А Ксения, находясь в квартире убитого, рассказывала Реми, что она нанесла ему удар по голове… И теперь вы хотите нас уверить, что это просто совпадение? Вот такая выдумка, которая нечаянно совпала с действительностью?! — Именно так, — подтвердила Александра. — И перстень, значит, тоже не более чем совпадение? — допытывался Кис, поглядывая на молчавшего Реми. Француза, похоже, убедила рассказанная история, лицо его смягчилось и приняло немного растерянное и виноватое выражение. — Боже мой, но мы же вам уже все объяснили! — проговорила в отчаянии Ксюша. — Я в жизни не видела этого человека! Никогда в жизни! Я его придумала, понимаете? И перстень придумала! — Какой еще перстень? — спросила Александра, устремив свои темные глаза на Алексея. — О чем речь? — Человек этот был сброшен в реку голым. Тот, кто убил его, не хотел, чтобы труп сумели опознать, и снял с него не только одежду, но и перстень… А может, просто украл дорогую вещицу. Но в милиции на этот продукт вашего воображения есть какие-то данные, он, видимо, проходил по некоему делу — мне не удалось пока выяснить, по какому именно… И они по следу от перстня на пальце сумели установить его личность. — Объясни мне… — Александра в полном недоумении повернулась к Ксюше. — Объясни, откуда ты это взяла — перстень? И какой? — Крупный… С синим камнем… — виновато проговорила младшая. Александра долго и сурово молчала. Наконец она произнесла небрежно — и Кис уловил нотку искусственности в этой небрежности: — Почему именно такой: с синим камнем? Ты его где-то видела раньше? Ксюша, краснея и сбиваясь, стала рассказывать про аэропорт, туалет и рейс на Лугано. Александра слушала ее, прямая и бледная, как изваяние. Столкнувшись взглядом с Алексеем, отвела глаза. И Кис задавал себе вопрос, что у нее могло быть связано с этим перстнем? Он готов был поспорить, что Александра этот перстень знает. А может быть, и человека, его носившего?.. — Какая глупость! — бросила Александра через плечо, даже не повернувшись в сторону совсем оробевшей Ксюши. — Я ведь тебя предупредила: ничего примечательного! — Я почувствовала, что Реми не до конца поверил в мою историю… — пролепетала младшая, переводя отчаянный взгляд огромных потемневших глаз с сестры на Реми. — Ну, описала бы какую-нибудь печатку золотую… А то — надо же! — с синим камнем! Теперь любой мертвец, который, по случайному совпадению, носил такой перстень, будет твой! — Я в случайные совпадения не верю, — заявил Кис. — А ты, Реми? Последний пожал плечами, не отрывая взгляда от Ксюши, которая, в свою очередь, старательно изучала пол. — Однако же они бывают в жизни, — ответил француз. — Возможно, Ксюша видела в аэропорту именно жильца этой квартиры. Почему бы ему было не лететь в Швейцарию? Я вот не так давно прилетел в Брюссель по делам, а в аэропорту встретил своего соседа по дому! Или еще и так могло быть, что перстень этот принадлежал какое-то время назад другому человеку… А теперь был куплен — или подарен, или украден! — жильцом этой квартиры… Почему нет? — Значит, и труп — совпадение, и перстень — совпадение, так, что ли? — недоверчиво уточнил Кис. — Именно, — холодно подтвердила Александра. — Допустим, — кивнул Кис. — Не то чтобы я вам до конца поверил, но допустим. А вы чем занимаетесь, если не секрет? Кроме того, что состоите в должности наставницы вашей младшей сестры? — Саша статьи пишет, она — журналистка! — горячо воскликнула Ксюша. — Вы должны знать ее фамилию: Касьянова! Если вы, конечно, читаете газеты… Александра посмотрела на сестру с упреком. Что верно, то верно, младшенькая отличается непосредственностью… Чего вовсе не скажешь о старшей. Эта — закрытая, загадочная, холодная, как мрамор. И все же Кис чувствовал какой-то скрытый, грешный огонь в тайных глубинах мраморного изваяния. И этот огонь сводил его с ума. Фамилию «Касьянова» Кис знал. Ее статьи, обычно политико-нравственного аспекта, он читал не без интереса. Написаны живо и остроумно, они легко запоминались и легко узнавались по стилю. Он не всегда был согласен с ее точкой зрения и иногда, читая, спорил вслух. Теперь ему показалось забавным то, что он видит перед собой автора и слова, столько раз обращенные к ней, но высказанные в никуда, можно было бы адресовать непосредственно объекту его порой раздраженных, порой пламенных реплик… Но сейчас явно был неподходящий момент для политико-нравственных споров. Посему Кис только спросил: — Это ваша настоящая фамилия или псевдоним? — Настоящая! — снова воскликнула Ксюша. — Я тоже Касьянова! Не замужем, значит, удовлетворенно подумал Кис. Конечно, такая независимая девица могла оставить и в замужестве свою фамилию… Но такая независимая девица, пожалуй, долго не выйдет замуж. Капризничать будет, выбирать, взвешивать… И выйдет в конечном итоге за какого-нибудь козла, который польстится на ее известность и совсем не поймет и не оценит, что за жемчужина попала к нему в руки… Вот Кис, к примеру: он бы такую ценил. Но что такие, как она, понимают в таких, как он? Он для нее не слишком взрачный, не слишком высокий, не слишком обеспеченный, не слишком… Ох, много чего «не слишком» он для нее! Вот только разве что — оценил бы… — То-то я смотрю, воображение у вас… Хорошо развитое. А это, оказывается, профессиональное! — то ли съехидничал, то ли польстил Кис. Он снова посмотрел на Реми, который подозрительно отмалчивался, не участвуя в «допросе», и увидел, что Ксюша уже сидит рядом с ним и рука его обвивает ее плечи. Кис умилился. И позавидовал. С этой, старшей, норовистой, так не посидеть рядышком… Уж во всяком случае, Кису. Да и с кем ему посидеть? Никого у Киса нету… — Дайте мне координаты вашего Андрея, — распорядился он. — Мне нужно будет его кое о чем расспросить, чтобы окончательно понять, что здесь правда, а что нет. — Здесь — все правда, — заявила Александра. — Сколько раз вам нужно это повторять! — Координаты дадите? Или самому искать? — Пожалуйста. — Саша презрительно протянула ему свою записную книжку, раскрытую на букве quot;Зquot;. — Переписывайте. Кис не смутился. Он деловито переписал номер и, глянув на часы, сообщил, что позвонит владельцу квартиры завтра. — А пока что, — сказал он, — если поверить в ваши совпадения, то вопрос вот в чем: куда вляпалась Ксюша, в какую историю, и чем это ей теперь грозит. Ведь милиция — это не два частных детектива, обалдевших от вашей неземной красы и готовых верить вашим распрекрасным глазам. Эти сказочки никого не убедят, будь они сто раз чистой правдой. — Но ведь никто никогда не свяжет имя Ксюши с этим убийством! — возразила Александра. — Ведь это только вы знаете нашу «сказочку», которую мы сочинили в соавторстве специально для Реми! Ксюша в жизни не была в этой квартире, ее хозяина в глаза не видела! Кто об этом может узнать? — Неприятность заключается в том, что некто уже начал интересоваться Ксюшей… Реми пришлось рассказать немую сцену у подъезда. Ксюша округлила и без того круглые глаза и стала похожа на Чебурашку. — Вы думаете, Алексей, это был человек из милиции? — спросила Журналистка. Ох, как Кису понравилось собственное имя из уст Александры! Музыка просто: «А-л-е-к-с-е-й…» — Вряд ли. Но и милиция может докопаться… — Но кто же тогда это мог быть — тот, чернявый? Кису не хотелось пугать девиц и рассказывать о своих открытиях, сделанных по прочтении еженедельника безвестного до сих пор жильца квартиры двести шесть. — Не знаю. Надо бы для начала понять, что за личность там проживала, а потом строить догадки, кто да что… Фамилию его не знаете? — Как я могу знать фамилию человека, которого я выдумала? — обиженно удивилась младшая. — Понятия не имею, — бросила старшая. Кис задумался. Ситуация зашла в тупик. Он вызвал девушек в основном из-за Реми — наладить его расстроившийся роман. Реми, похоже, им поверил и вон сидит уже в обнимку с разрумянившейся Ксюшей. Лично у Киса остались сомнения — уж больно все сказочно выглядит… Не то чтобы он совсем в совпадения не верил, но… Но что-то за ними тут имеется. И дразнит его любопытство. Хорошо было бы разузнать об убитом побольше. Хорошо было бы покопаться в его квартире, понять, что это за фрукт такой. Хорошо было бы разыскать ту соседку в зеленом пальто и расспросить ее о чернявом; хорошо было бы понять, кто стоит за ним: друзья убитого или его недруги? Станут ли люди, пославшие чернявого в разведку, мстить за смерть жильца двести шестой квартиры? И рискует ли в таком случае Ксюша? Маловероятно, что они ее разыщут… С другой стороны — зачем все это ему? Его миссия выполнена, его больше никто ни о чем не просит. — Кому кофе подлить? — осведомился он. — Спасибо, не надо, — ответила Александра, глядя на часики. — Поздно уже. Я полагаю, что мы объяснились и инцидент исчерпан? — Ну, как вам сказать… — загадочно ответил Кис, желая поинтриговать. Но ему не удалось: Александра посмотрела в упор на Реми и добавила: — А, Реми? Можно считать, что все встало на свои места? — Вы потрясающие девушки, — блаженно улыбаясь, ответил тот. — Я вами восхищаюсь. Все это придумать, — он сделал легкий поклон в сторону Александры, — и все это разыграть… — это было уже выдохнуто в нежную Ксюшину шейку. — Ты отважная девочка, — мурлыкал он. — И знаешь, все-таки я рад, что не ты это придумала… Александра встала: — Пора, Ксюша. — Уже? — раскрасневшаяся Ксюша оторвала свой взгляд от Реми с сожалением. — Уже час ночи! Поехали. Реми с не меньшим сожалением выпустил Ксюшу из своих рук, понимая, что в присутствии этой суровой дуэньи невозможны ни нежности, ни торги, и только провожал Ксюшу зачарованным взглядом. — Спасибо вам, — произнесла Александра. — За кофе. — Не за что, не за что, — засуетился Кис, вставая. — До свидания. Если еще свидимся… Александра загадочно глянула на него и ничего не ответила. — Рад был познакомиться с сестрой Ксюши… — Реми расцеловался с Александрой. — Завтра в пять, Ксюша, да? Ксюша послала Реми взгляд, который говорил все то, что не сказали ее губы. Мужчины проводили девушек до машины Александры, помахали им ручкой и поднялись к Кису. И никто не придал значения целующейся парочке в припаркованной у соседнего подъезда черной машине «Волге». Никто не забеспокоился, когда дверца ее открылась — ровно в тот момент, когда закрылись дверцы в машине Александры, — и девушка выпорхнула наружу, тут же скрывшись в подъезде. И даже тогда, когда мужчина, оставшийся за рулем, развернулся и поехал вслед за машиной Александры — даже тогда никому не пришло в голову искать в этом совпадении какой-то смысл… — Ну что, все теперь в порядке? — спросил Кис, когда они вернулись в квартиру, стараясь, чтобы в его голосе не прозвучала подначка. Реми кивнул. — Ты зря, Кис… Ты не чувствуешь людей. Ты веришь или не веришь мозгами. А надо еще и чувствами. — Ну, с твоими чувствами только и верить. Другого варианта просто не может быть. Ты же влюблен, как младенец! — Младенцы — влюбляются? — А хрен их знает… Но ты — да! — Я? Она мне нравится. — Ага. Мне тоже. — ? — Ну, если ты говоришь «нравится», то мне — тоже. — Но… Ладно, я хотел сказать — я влюблен… — Так-то оно лучше, старина. Комедий мне и так хватает на сегодня. — Ты не веришь им? — Сам не знаю. — Дело твое. Как бы там ни было, меня пока что больше всего беспокоит чернявый. Если я не ошибся и правильно понял, что речь шла о Ксюше… Я хотел бы тебя попросить… — Я съезжу завтра. — Погоди, ты еще не услышал просьбу! — Да знаю я, чего ты хочешь! Я сам об этом думал. Расспрошу завтра соседку в зеленом пальто. И к этому Андрею Зубкову наведаюсь. — Кис, я тебе заплачу за работу. — Иди ты! — Нет, не отказывайся. Это слишком много для дружеской услуги, ты потратишь свое рабочее время, и оно должно быть оплачено. Какой у тебя тариф? — Иди, я сказал. На «куй». — Кис, ты только осложнишь мне жизнь! Мне придется ломать голову, как отблагодарить тебя, если ты не возьмешь деньги! — Мы друзья? — Ну? — Ну и все. Реми принялся было объяснять, что французская поговорка гласит: «Хорошая дружба — это щепетильность в расчетах», но ему помешал звонок телефона. Услышав забархатевшие модуляции в голосе Киса, Реми, хоть русский и не понимал, догадался, что звонит Журналистка… И оказался прав. — Я богатею с каждым часом, — сообщил Кис, положив трубку. — Теперь и Ксюшина сестра просит меня узнать о чернявом. За деньги, разумеется. Она при Ксюше не хотела об этом говорить. — Ну нет, Кис, это для меня вопрос чести. Ты возьмешь деньги от меня и не позволишь платить этой Медузе-горгоне! — Это которая обращала взглядом людей в камень? — А что, не похоже? — Похоже, — признал Кис. — Я почти окаменел, пока мы беседовали, особенно… Он хотел было сострить: «Особенно одна специфическая часть моего тела…» — но удержался. — Тебе Александра не понравилась? — лишь сдержанно поинтересовался он. — Сильная личность. Умна, эгоистична, холодна. В ней есть класс, высокий, я бы даже сказал, класс, но… С такой жить нельзя, Кис. Такой можно только служить… Реми прав, подумал Кис, черт возьми, прав! Но отчего-то хочется ей послужить… Так бы и кинулся исполнять приказания, мазохист хренов! А если бы в награду допустили к телу… Сгрыз бы, сожрал бы, высосал, как мозговую косточку! Тут бы мазохист мгновенно сделался садистом!.. Если бы не умер раньше от счастья у ее ног. И как это у нее получается, у стервы? |
||
|