"Шантаж от Версаче" - читать интересную книгу автора (Светлова Татьяна)

Глава 8

Ксюша была в полном смятении, не зная, какое заключение вынести: все к лучшему — или все плохо? С одной стороны, не будь этой истории, она бы не только не сумела завести отношений с Реми, но не смогла бы вообще с ним познакомиться! Но с другой стороны, ее раскрыли. Разоблачили! Она, изо всех сил пытавшаяся быть «загадочной», — теперь как на ладони… Опять наивная, опять бесхитростная юная девица с удивленными круглыми глазами — без загадки, без тайны, которая так привлекает мужские сердца… И Реми теперь знает, что все это было наворочено только для него. И небось задается! Вот, мол, я какой бесценный экземпляр — ради меня девушка пошла на такое!.. А, как учит наставница-Александра, это мужчина должен быть в роли догоняющего и охотника, а вовсе не наоборот. Как только за мужчиной начинает охотиться женщина, он, мужчина то есть, становится нахальным и самоуверенным и теряет интерес к женщине, позволяя ей в лучшем случае себя обхаживать… В общем, «чем меньше мужчину мы любим, тем больше нравимся ему».

И что же теперь будет, когда она так бездарно расписалась в своем желании покорить Реми? Вчера он был очень нежен с ней… Как будто хотел ее успокоить, как маленького ребенка, который нашалил и теперь боится, что его будут ругать. И добрые родители спешат малыша утешить, что, мол, ничего страшного, все в порядке… И что же, ей теперь радоваться, что Реми относится к ней как к маленькой девочке? Она — женщина, а не дитя! Ей совершенно не нужен папочка, ей нужен мужчина! Любящий ее как женщину, а не как кисочку-деточку! У-ти-ти, идет коза рогатая за малыми ребятами… Агу-агу!.. Что они все пристали: наивная да наивная! Она, между прочим, вовсе не наивная и совсем не дурочка и понимает множество вещей, которые другие, может, даже не замечают. Вот, к примеру, детектив этот, Алексей: как на Сашку смотрел! Интересно, заметила ли сестра?

…Возможность выяснить этот вопрос представилась вскорости. Саша позвонила, и Ксюша, оторвавшись от размышлений, поплелась на кухню ставить чайник: Сашка сообщила, что сейчас приедет.

Она ворвалась, как ураган, сопровождаемый облаком духов. На шее развевался бледно-голубой шарфик, к темно-синей куртке очень шли ботиночки такого же цвета, зонтик был синий с голубыми полосками — даже, казалось, запах духов был синим! Да, Сашка это умеет…

— Что нового?

— Ничего. — Ксения пожала плечами. — А что должно быть нового? Все новое произошло уже вчера.

— Детективы наши не звонили?

— Они разве обещали позвонить?

— Я просила держать меня в курсе.

— В курсе чего?

Александра ответила уклончиво:

— Ну… Они же к Андрюше собирались! Хотелось бы понять, что там удалось выяснить… Ты мне вот что лучше скажи: тогда, в аэропорту, ты действительно видела мужчину с таким перстнем?

— Ты что, мне не веришь?!

— Верю, верю. Только вот… Он какой из себя был?

— Да я его не разглядела… Так этот перстень меня заинтересовал, что я на мужчину только мельком и взглянула. А что?

— Почему ты решила, что это иностранец?

— Потому что он встал, когда объявили регистрацию на швейцарский рейс!

— А лицом… Он похож на иностранца?

— Как это?

— Ну, не знаешь как, что ли! — начала сердиться Александра. — У них у всех такой стандарт на мордах написан!

— Стандарт?

— Ну, такой холеный-ухоженный, уверенно-самодовольный…

Ксюше показалось, что камень летит в огород Реми. Она помолчала, не зная, пропустить ли эту ремарку мимо ушей или возразить?.. Но на последнее она не решилась и ответила вопросом на вопрос:

— А зачем тебе?

— Просто я не понимаю, как может получиться такое совпадение! Был ли это другой человек с похожим перстнем или это был именно Тимур?

— Кто такой Тимур?

— Тот, которого убили.

— А откуда ты знаешь, как его звали?

— Я?.. — Александра немного замялась. — Кис сказал.

— Да? Я не слышала, — заметила Ксюша.

— Понимаешь, судя по имени, — Александра проигнорировала замечание Ксюши, — он должен иметь примесь азиатской крови… Ты ничего такого не приметила?

— Это точно, он загорелый был… Нет, пожалуй, смуглый… — Она прикрыла глаза, стараясь вызвать в памяти мельком увиденное лицо. — И общий контур лица, скулы… Да, ты права, наверное, это был он!

Александра помолчала.

— Странно все же… — заметила она вполголоса и спросила, на этот раз погромче и повеселее:

— Так где мой чай?

Разливая чай, Ксюша хитро посмотрела на сестру:

— Саш, ты обратила внимание?

— На что?

— Этот Алексей, — ты ему понравилась!

— Ну и что?

Вот так. Сашка как будто и не интересуется мужчинами. А сама Ксюшу ругает, что у нее до сих пор никого нет.

— Саш, а почему ты всегда одна? Ты вот мне твердишь, что нехорошо это, а сама — одна. Или ты от меня скрываешь кого-то?

Александра только фыркнула в ответ. Ксюша настойчиво повторила вопрос, поимев в ответ повторное фырканье, к которому добавилось несколько недоуменное поднятие бровей — мол, что за вопросы идиотские? Ксения, однако, и не думала отставать от сестры.

— Са-аш, скажи честно, у тебя есть кто-нибудь?

— Нет.

— А детектив тебе понравился?

— Который?

— Алексей.

— Обезьяна. Лохматая кривоногая обезьяна с желтыми тигриными глазами. Впрочем, я его не рассмотрела.

— А у него один глаз зеленоватый!

— Не зеленоватый, а в коричневую крапинку.

— Ты же его не рассмотрела!

— Ну… Глаза заметила. Уж больно дурацкие.

— А почему ты замуж не выходишь?

— За кого?

— За кого-нибудь.

— За «нибудь» я не хочу.

— Ждешь принца?

— Зачем мне принц? Что это вообще за выражение — принц? Это какой из себя?

— Ну… красивый, умный, добрый… И чтобы был… ну, может, не так уж богатый, но чтобы деньги умел зарабатывать. Иначе у него будут комплексы неполноценности.

— А так будут комплексы сверхполноценности. Все одно.

— Ты чего, Саш, в мужененавистницы записалась?

— Ты не находишь, Ксения, что ты говоришь глупости? — строго спросила Александра, пытаясь положить конец неприятному для нее разговору.

— Почему? Нельзя уж и спросить? Ты вот все обо мне знаешь, а я о тебе — ничего.

— На то я и старшая сестра.

— Что с того? Разве это мешает поделиться секретами?

— У меня нет секретов. А если бы и были… то что ты можешь мне посоветовать? Ты же сама наивная дурочка, тебя надо за ручку вести по жизни!

— Ну знаешь, — обиделась Ксюша, — в конце концов, не такая уж я дурочка!

— Я имела в виду, — мягко поправилась Саша, — что ты еще маленькая. А так ты, конечно, умница.

— Ты меня всегда упрекаешь в наивности! Это что, порок? Это глупость? Я должна стыдиться, да?

— Нет, боже упаси, нет! Наивность — это от доброты. Добрый человек полагает, что, относясь по-доброму к людям и миру, он пользуется их взаимностью. То есть что люди и мир будут относиться по-доброму к нему. Что есть ошибка… И наивность. Иногда это бывает от глупости. А иногда от недостатка опыта, как у тебя. Но это пройдет. Ты умная девочка, а жизнь научит…

— Чему научит жизнь? Что пройдет вместе с опытом? Доброе отношение к людям? А я, может, не хочу, чтобы оно проходило! Я, может, считаю, что это самое главное в жизни!

— Речь не об этом, Ксюшенька. Может быть, с годами тебе и удастся сохранить доброе отношение к миру, но ты перестанешь ждать от него взаимности… Впрочем, любить людей без взаимности крайне трудно. Почти невозможно. И ты с опытом это поймешь.

— «Опыт, опыт»! Ну нет его у меня, и что с того? Отсутствие опыта, между прочим, придает свежесть взгляду на вещи! И вообще — иногда стоит просто поделиться, выговориться…

— Мне не о чем выговариваться. — Голос Александры немедленно сделался сух.

Ксюша помолчала и сказала осторожно:

— Не хочешь — дело твое, только я ведь чувствую, что с тобой что-то не то. Ты последнее время… год, нет, больше! — ты какая-то замкнутая стала. И злая. Как будто тебя обидели. Сильно обидели. Раньше ты шутила, острила, и твои остроты хоть и кусачие были, а все же это юмор был! Теперь ты не шутишь, ты отзываешься о людях плохо — всерьез. И в твоих словах желчь, горечь. Как будто тебя постигло большое разочарование.

— Тоже мне психолог! Что за ерунду ты рассказываешь? Никаких у меня разочарований не было, просто…

Запнулась. Замолчала.

Ксюша спросила вкрадчиво:

— Просто — что?

— Просто жизнь — это такая штука, что отбивает охоту жить!

«Вот это да, — подумала Ксюша, — вот это уже серьезно!»

— Это случайно не тот депутат, — спросила она вслух, — с которым у тебя был роман два года назад, отбил у тебя охоту к жизни?

— Еще чего! — высокомерно пожала плечами Александра. — Это ничтожество?

— Ну, не такое уж ничтожество. Красивый мужик был, умный…

— Дерьмо. Взяточник, лгун и подлец.

— Тебя любил, между прочим.

— Мной пользовался, статьи у меня вымогал в своих интересах.

— Тогда кто?

— Что — кто?

— Кто у тебя отбил охоту…

— Ксения, давай прекратим этот разговор! Что ты заладила: кто да кто? Никто! Дед Пихто! Люди — ничтожные существа, и все. «О люди, жалкий род, достойный слез и смеха…» Чего тебе еще надо в качестве объяснения? Чем больше живешь, тем больше это понимаешь.

— Ты людей презираешь?

— Другого они не заслуживают.

— Но ты же сама раньше говорила, Саша, что любовь к людям — это и есть настоящее мужество! Я, между прочим, у тебя научилась…

— Говорила — сто лет назад! Я так думала — и так говорила. А теперь я думаю иначе.

— Почему?

— Отвяжись от меня! Все, закончили, меняй пластинку! Лучше скажи мне, ты со своим французом сегодня встречаешься?

— Да, в пять.

— Передавай привет.

— А… — Ксюше очень хотелось спросить, что думает Александра о Реми, но боялась очередной резкости со стороны сестры. И все же отважилась:

— А как он тебе?

— Нормально. Примерно то, что тебе нужно.

— Так туфли выбирают!

— Мужей тоже.

— Для меня главное…

— Знаю, знаю — любовь. Большая, красивая, возвышенная, светлая… Что там еще? На всю жизнь, до гроба.

— Почему ты над всеми издеваешься, Саша? Ты не веришь в любовь, совсем, ни капельки?

— Ну что ты, верю, конечно. И в инопланетян верю, и в загробную жизнь.

— Ты пошлая.

— Я умная. И старая. И знаю, что почем.

— «Что почем»! Вся жизнь и отношения между людьми — рынок?

— Ага, один такой большой базар. Спрос и предложение. Рыночные отношения. Каждый выбирает, что может, в соответствии со своим карманом.

— Не поняла!

— Проще пареной репы: всем хочется молодых, красивых, умных, добрых и богатых. Ну, не все вместе, конечно, такое вообще не существует, а хотя бы что-нибудь из набора. Но и они в дефиците, да и стоят дорого… Дорого! Причем платежным средством являются не только деньги — еще физическая красота, возраст и очень важное примечание: положение в обществе. Согласись, торговец с рынка, набитый деньгами, проиграет перед известным и не менее богатым актером, даже если этот актер — старый урод! В общем, наличные, которыми расплачиваются на этом базаре, состоят в основном из денег, физических данных и престижа — славы, положения в обществе и проч. Но цены высоки, а платежеспособны — единицы. И потому, пересчитав наличные, каждый идет на компромисс: это, конечно, не совсем то, что мне нужно, но ведь на лучшее мой кошелек не потянет… Так что обойдемся и этим. Ей за сорок, ей, может, нравятся двадцатилетние мальчики, но где же ей, с сеточкой мелких морщин на шее, завоевать малолетку? Разве только если есть кое-что в ее закромах, кроме дряхлеющего тела, что можно выложить к ногам юнца, — известность, например. И сопутствующие ей деньги. У какой-нибудь звезды есть чем прикормить голодного щенка, а у моей соседки — нет. Поэтому у моей толстой соседки, которой не больше лет, чем, скажем, какой-нибудь певице, муж — нищий алкоголик. Опять же, почему она его терпит, а не разводится к чертовой матери? Потому что ей неохота быть одной. А ее шансы сменить пьянчужку на что-нибудь приличное равны нулю: она не богата, у нее трое детей, невзрачное неухоженное лицо и заплывающие с каждым годом бока… Даже мужчина ее лет ей не по карману!.. Возможно, какому-нибудь мужичку под шестьдесят она бы и показалась достойной кандидатурой, но в данный исторический момент наши стареющие дельцы, утомленные советской властью, перестройкой и боями за жирный кусок на раздаче государства, отдыхают на молодых грудях стройных манекенщиц. И опять же вовсе не потому, что у всех у них поголовно проснулась страсть к юным женским телам — у многих уже даже в памяти стерлось, как выглядел их рабочий инструмент, когда функционировал, — но у них высокая покупательная способность на базаре, и они покупают на нем самый дорогостоящий товар: вопрос престижа! Ведь всем давно известно, что бляди стоят дороже, чем жены!.. Да поможет им виагра!

Ксюша с изумлением наблюдала, как кривились губы сестры в злой ухмылке. Она и сама начала злиться — ее возмутила эта циничная речь.

— Так что же, я, по-твоему, Реми по карману? Или он — мне?

— Именно так! Ты ему не просто по карману, ты тот самый случай, когда ему повезло, когда вдруг попал на сольд! По дешевке отдают хорошие вещи! Тебе ведь вскружить голову ничего не стоит! То, что во Франции стандарт, — умение себя вести, сдержанность, обходительность, — тебе представляется недоступным классом; то, что он не раздевает тебя глазами и не прикидывает пошло, сколько тебе предложить, — тебе кажется верхом благородства… Это не твоя вина, это у нас просто нынче время такое… Он нежен и заботлив — это приводит тебя в восторг. Опять же не твоя вина, просто не повезло: наши нежные не могут быть заботливыми, потому что не умеют зарабатывать деньги, а наши денежные — не умеют быть нежными: уж больно зачерствели в трудах не праведных по добыванию звонкой монеты… А тут нате вам на блюдечке: и нежный, и заботливый, и воспитанный, и чистоплотный… в отличие от некоторых… пахнет хорошо… И деньги умеет зарабатывать к тому же. Не бешеные бабки, конечно, но профессия есть, причем неплохая. Да и француз он — это же так романтично! La France! Paris! Mon Dieu, Champs Elysees! [4] А уж какая ты для него находка — и рассказать невозможно! Он небось и не чаял найти такой розанчик! Умненькая, хорошенькая, свеженькая, да ко всему прочему и в кошелек к мужику не заглядываешь, тебе душу подавай! Конечно, твой Реми просто свихнулся от такой удачи! Ему души не жалко, он ее готов на подносике поднести, как кофе в постель; он, как и вся эта братия якобы сильного пола, только и ищет, куда бы ее, душу свою, приткнуть, куда бы головушку преклонить! Да он ради этого и свой умеренный кошелек готов вытащить! В тебе ведь любви на двоих хватит! Ты же как бутылочка с соской: только присосись, и потечет в жилы твоя любовь, твое тепло, твоя чистая, добрая энергия…

Голос Александры дрогнул, и она отвернулась. Ксюша успела заметить ее блеснувшие влагой глаза, чем была потрясена не меньше, чем всем этим странным монологом сестры… Он оставил у нее тяжелый, душный осадок.

Ксюша встала, боясь, что Саша заговорит снова, — больше не было сил слушать эту горькую, пропитанную ядом речь. Она просто ушла на кухню и уже оттуда крикнула: «Не хочешь еще чаю?» — лишь бы что-нибудь сказать, лишь бы сменить тему.

Александра не ответила. Выглянув с кухни, Ксюша увидела, что сестра заперлась в ванной. Спустя десять минут она вышла оттуда с обновленным макияжем, наскоро попрощалась с Ксюшей и оставила ее одну.

До самого приезда Реми Ксюша просидела в глубокой задумчивости. Эти странные речи Александры не просто беспокоили ее — они врывались в ее добрый и разумно устроенный мир опасной, темной силой, приоткрывающей завесу другого мира — взрослых и опытных людей, которые любят произносить, тяжко вздыхая: «Это жизнь…»

Ксюша никак не могла понять — что это за «жизнь», из-за которой вокруг столько печальных вздохов. Ее жизнь и жизнь ее родителей была проста и ей понятна: в ее основе было интеллигентное, доброе отношение друг к другу и к окружающим людям. Ее родители никогда и никому не завидовали, никогда ни о ком не отзывались плохо, прощая людям все маленькие и средненькие слабости, стараясь понимать и принимать человеческие недостатки — во всяком случае, в тех пределах, в которых эти недостатки не превращались в откровенную непорядочность и жестокость.

Да, порядочность была основой отношений в их семье, и — Александра была права — Ксюше казалось, что все семьи воспитывают своих детей по тому же принципу, что все прекрасно ориентируются в понятиях «хорошо» и «плохо» и стараются, как и она, поступать всегда хорошо. Конечно, она, будучи человеком достаточно тонким и умным — настолько, насколько можно быть тем и другим при отсутствии опыта и присутствии абсолютной неиспорченности, — не могла не видеть и не чувствовать, что люди вокруг нее живут иначе… Но объясняла это слабостью, трудными обстоятельствами, отсутствием поддержки и бог знает чем еще — и прощала людям их слабости, как приучили ее родители…

Но ведь и Саша всегда была такой! Несмотря на свой острый язык, она была к людям терпима и умела прощать… Более того, она была всегда примером для Ксюши! И вдруг ни с того ни с сего сестра стала вести эти странные разговоры, от которых веяло озлобленностью на весь мир!

Следовательно, в ее жизни возникли обстоятельства, которые заставили ее посмотреть иначе на жизнь и людей. И Ксюше совершенно необходимо понять, что это за обстоятельства!

Понять, чтобы помочь сестре восстановить в душе гармонию и любовь к миру.