"Чары Афродиты" - читать интересную книгу автора (Маккарти Сюзанна)

ГЛАВА ПЯТАЯ

– Ну что, идем ужинать, моя дорогая?

Когда Дакис обратился к ней, Меган постаралась взять себя в руки: итак, Тео и Элени обручены. Что за игру он с ней затеял? Целует ее так, как он это умел, и всего лишь несколько часов спустя принимает поздравления от гостей, стоя рука об руку с этой маленькой жеманной дурочкой…

– Конечно, Дакис.

Меган казалось, будто ее неестественная улыбка приклеена суперклеем; чтобы успокоиться, она взяла Дакиса под руку и пошла с ним через широкие двойные двери в столовую.

Убранство столовой свидетельствовало о том, что сегодняшний ужин должен отличаться особой пышностью. Длинный стол был заставлен самым лучшим фарфором, хрусталем и серебром, сверкающими при свете множества зажженных канделябров.

– Миленько! – заметил Дакис с язвительной усмешкой. – Идем со мной, poulaki mou, ты, разумеется, сядешь рядышком.

Но стоило им сделать несколько шагов к столу, как перед ними, словно из-под земли, выросла София и метнула в Меган яростный взгляд, способный, казалось, остановить взбесившегося носорога.

– Нет, ни в коем случае, – решительно воспротивилась она, указывая костлявой рукой на стул в самом конце стола. – Вы сядете там.

– Sakhlamares! – рявкнул Дакис. – Меган будет сидеть там, где я захочу. Пошла прочь, глупая женщина, и не надоедай мне.

София не осмелилась ослушаться главу семьи и, смиренно наклонив голову, отошла в сторону, но от ее взгляда девушка могла бы запросто получить ожог первой степени.

Прошло немало времени, пока все наконец не расселись по своим местам. Меган подняла глаза и увидела, что сидит прямо напротив Тео и его молоденькой невесты.

Тео поднял свой бокал, и его глубокие синие глаза посмотрели на Меган с ленивой насмешкой. К своему стыду, Меган почувствовала, как предательская горячая волна снова поднимается к щекам. Черт бы его побрал! Как бы ей хотелось улыбнуться ему такой же холодной и официальной улыбкой и с нарочитым равнодушием поздравить с обручением! Но она понимала, что сейчас у нее ничего не получится.

А что Элени? О, похоже, та чувствовала себя как рыба в воде – окруженная всеобщим вниманием, само очарование, она встряхивала волосами, хихикала, нарочито подставляя кольцо под свет ближайшего канделябра, чтобы огромный бриллиант разбрасывал вокруг целый сноп ярких огненных искр. Неужели она не понимает, за какого мужчину собирается выйти замуж? Но, может быть, ей это как раз и безразлично, может быть, денег и статуса его жены будет для нее более чем достаточно? А он получит полную свободу искать любовные утехи на стороне.

Что ж, если он думает, что сумеет втянуть Меган Тэйлор в такого рода аферу, то его ждет разочарование. Конечно, она не могла отрицать ту властную физическую тягу, которую испытывала к нему, но это совсем не означало, что она позволит себе поддаться соблазну. Да, черт побери, ей уже двадцать девять лет, и она знает, как следует обращаться с мужчинами! Правда, следовало признать, что ей не часто встречались такие, как Тео Николайдес, но, несмотря на свои внешние данные, он не может так уж сильно отличаться от остальных представителей мужского пола.

Когда она рискнула бросить еще один осторожный взгляд через стол, то обнаружила, что он наблюдает за ней. Глубокие синие глаза таинственно поблескивали, удерживая ее в плену своего удивительного гипнотического взгляда. Ее сердце застучало глухо и быстро, дыхание перехватило, и девушка ощутила, как ее тело живо откликается на его взгляд, словно он физически прикасается к ней. Ее грудь напряглась, и тугие соски четко проступили под тонкой шелковистой тканью алого платья.

Наконец она сумела отвести глаза и переключила внимание на яркое блюдо разноцветного салата кориатики и кубики обжаренного козьего сыра халуми. У Дакиса на вилле был великолепный повар, и Меган всегда воздавала должное его кулинарному искусству, но сегодня вечером ее аппетит испарился, и она лишь вяло ковыряла вилкой.

– Плохо себя чувствуешь, poulaki mou? – тихо спросил ее Дакис, придвинувшись поближе.

С легкой улыбкой Меган посмотрела на старика и покачала головой.

– Думаю, что София меня немножко сглазила.

– Ха! Мегера! Не позволяй ей расстраивать тебя, моя маленькая кошечка, – от взгляда этой бабы может скиснуть самое свежее молоко! Брось, вспомни о нашей маленькой игре! Ладно, ладно, девочка, попробуй лучше фаршированные маслины, они же тебе нравятся, да? – Он выбрал одну маслину со своей тарелки и протянул ей. – Отличные, правда?

Из-под ресниц она увидела, что Тео пристально наблюдает за ними. Ей вовсе не хотелось, чтобы он плохо о ней думал, но ее дерзкое сердце восставало: пусть думает все, что ему угодно, черт возьми!

– Разумеется, я обожаю фаршированные маслины, – промурлыкала она, кокетливо поглядывая на Дакиса томными серыми глазами. – Я от них просто без ума!

– Endaksi![7] – Он радостно ухмыльнулся и ловко сунул лакомство ей в рот. – Мы еще сделаем из нее настоящую киприотку, правда, Тео?

Сын криво улыбнулся, словно напоминая ей об опасности.

– Несомненно, – согласился он, поднимая бокал вина.

Она послала ему ослепительную улыбку, но тут же повернулась к Дакису, который наполнял вином ее бокал, к удивлению Меган снова пустой. С темным вином Кипра шутки плохи – бархатисто-мягкое, оно было таким пьянящим и терпким, что уже после двух бокалов голова шла кругом.

За салатом и обжаренным сыром последовал восхитительный куриный суп, чуть приправленный лимоном, а за ним – нежнейшая баранина, предварительно замаринованная в вине с кориандром и поданная с рассыпчатым пшеничным пилавом. К тому времени, как сладкий десерт, состоящий из традиционной баклавы – слоеного торта, залитого ароматным медом из собственных садов Дакиса, – сменился крошечными чашечками огненно-горячего крепкого кофе по-турецки, Меган начала ощущать себя так, словно ее выжали в стиральной машине и повесили на просушку. Она бы никогда раньше не поверила, что это возможно, но все ее усилия в игре, притворство, что она флиртует с Дакисом и полностью игнорирует Тео с его насмешливым взглядом, показались ей гораздо более изматывающими, чем десятичасовая смена в операционной.

Наконец Дакис отодвинул свою пустую кофейную чашечку, откинулся на стуле и широко зевнул.

– Ну что ж, это был чудесный вечер, но боюсь, в моем возрасте вредно засиживаться допоздна. Так что если вы извините нас… – озорная улыбка, которой он Наградил вежливо умолкнувших гостей, словно приглашала их сделать правильные выводы, – то моя милая медсестричка уложит меня в кроватку. Не так ли, дорогая?

Он протянул Меган руку, и та с выражением крайней озабоченности встала и помогла старику подняться на ноги. Направляясь с ним к двери, она спиной ощущала множество глаз, смотрящих ей вслед, взглядов, впившихся ей в спину наподобие остро заточенных ножей. Нелицеприятные комментарии, с трудом сдерживаемые гостями, пока дверь за Дакисом и Меган не закрылась, моментально прорвались в виде мешанины возбужденных греческих слов, и она еще раз порадовалась, что не понимает этот язык.

Выйдя из столовой, Дакис захихикал, как напроказивший школьник.

– Вот потеха! Тебе не кажется?

– Нет, – сухо ответила Меган.

– Почему? – Его темные глаза, обращенные к ней, хитро прищурились.

– Боюсь, что я не очень понравилась родителям Элени.

Он отрывисто рассмеялся.

– Конечно, не понравилась! Они уж думали, что перехитрили меня, как появляешься ты, и этим дурням остается только признать, что их тщательно подготовленный маленький план разваливается на глазах.

– Не могу понять, почему они так волнуются. Даже если они проглотили эту глупую чепуху насчет того, что я охочусь за вашими капиталами, я все равно не Бог весть какая угроза для них.

– Ха, но если они думают, что я собираюсь на тебе жениться…

Меган ошеломленно уставилась на него.

– Ах вы, старый греховодник! А вам не кажется, что в своей игре вы заходите слишком далеко?

– Ни в коем случае. Это самое простое логическое заключение.

– Что ж, могу только надеяться, что вы не собираетесь уговаривать меня пойти навстречу вашим затеям! – твердо предупредила она. – Небольшое театральное представление – ладно, но на этом я ставлю точку!

– Не волнуйся так, милая, – успокоил ее старик, поглаживая по руке. – Я всего лишь пытаюсь спровоцировать моего сыночка!

– Спровоцировать вашего?..

– Я насчет его помолвки, – нетерпеливо пояснил он. – Да он скорее полетит на Луну, чем женится на этой пустоголовой курице!

Меган почувствовала, как сердце радостно подпрыгнуло у нее в груди.

– Так вы… вы не думаете, что он?..

– Разумеется, он не собирается этого делать. С ней он сойдет с ума от скуки уже через неделю, и прекрасно это знает!

Старик, может быть, и прав, но он явно забыл о том, что Тео совершенно необязательно хранить супружескую верность, подумала она с горечью.

Меган захлопнула за собой дверь своей спальни, со вздохом прислонилась к ней спиной и закрыла глаза. Больше всего на свете ей хотелось сейчас лечь в постель и забыться сном, но заснуть будет нелегко: слишком много разных мыслей роилось в голове. Возможно, приятный теплый душ поможет немного расслабиться, подумала она, расстегивая молнию на платье и сбрасывая его на пол.

Но Тео, похоже, разбудил в ней нечто такое же древнее, как сама прародительница Ева. Она мечтала заняться с ним любовью. Это будет самым незабываемым опытом в ее жизни, чем-то таким, чего она даже не могла сейчас представить.

Она резко тряхнула головой, чтобы выбросить из нее эту волнующую и предательскую цепочку мыслей. Тео Николайдес собирается жениться на своей кузине Элени. И хотя Меган была уверена, что он вступает в этот союз исключительно из эгоистических намерений, без любви и без страсти, она нисколько не сомневалась и в том, что ее удел – это яркий, но мимолетный эпизод сексуального наслаждения, а потом он забудет ее так же, как всех остальных.

И больше того, напомнила она себе жестко, Тео считает ее дешевой вымогательницей, которая вешается на человека, годящегося ей в дедушки!

Она быстро сбросила белье, аккуратно положила его рядом с платьем на кресло и вошла в маленькую, роскошно отделанную ванную комнату. Из душа вырвался поток теплой воды, и девушка встала под струю, наслаждаясь нежным ароматом густого геля и подставляя лицо под брызги. Сладко пахнущая пена стекала по телу прихотливыми струйками.

Она простояла под душем очень долго, смывая с себя все напряжение, все смутные эмоции, так изматывающие ее. Когда она выбралась из душевой кабинки и завернулась в одно из огромных пушистых банных полотенец, которые меняли каждое утро, то почувствовала себя готовой к тому, чтобы улечься в постель и крепко заснуть.

Горничная заранее выложила на постель ее дешевую ночную рубашку, украшенную английской вышивкой, расправив складки так аккуратно, как если бы она была сшита из тончайшего шелка. Широко зевнув, Меган надела рубашку. Потом отнесла полотенце в ванную комнату и подошла к высокому окну, выходящему на балкон, чтобы задернуть занавески.

Но прекрасная южная ночь выманила ее наружу. Воздух был теплым и мягким, напоенным ароматами жасмина и тимьяна. Она глубоко, с наслаждением вздохнула и посмотрела на бархатисто поблескивающую черноту морской глади. Взошедшая луна отбросила на поверхность волн длинную серебристую дорожку, похожую на путь, выложенный бриллиантами и ведущий прямехонько в рай.

Но в рай нет легкой дороги, грустно вздохнула Меган…

Негромкий звук позади заставил ее вздрогнуть, она обернулась и увидела, как в соседней комнате Тео открывает раздвижные стеклянные двери и выходит на балкон.

– Добрый вечер, – пробормотал он с усмешкой.

– Как… как вы сюда попали? – растерянно выдавила Меган.

– Задняя лестница тренажерного зала ведет в дальний конец коридора, и эта комната сейчас пустует… э… нуждается в небольшом ремонте… Но тем не менее я могу попасть в нее в любой момент, когда захочу. Очень удобно, вам не кажется?

– Вы… специально все это устроили?

– Конечно.

Он медленно приближался к ней, и Меган ощутила, что синие глаза снова захватывают ее в плен своим гипнотическим блеском.

– Я решил скрыть от обитателей виллы маршруты моих передвижений. Особенно ночных.

– А вам не кажется, что они сами смогут догадаться? – бросила она ему, стараясь обуздать взволнованное биение сердца. – Уверена, что и раньше вам доводилось делать подобное.

Он лениво улыбнулся.

– Да, несколько раз. Но даже если они начнут сплетничать, что с того? – Он беззаботно пожал плечами. – Я хотя бы создаю видимость секретности, а это все, что в таком случае требуется, так как приличия соблюдены.

Теперь он стоял совсем близко, так близко, что она могла ощущать мускусный запах его кожи. Он все еще был одет в ту же белоснежную рубашку, что и на ужине, но сейчас она была расстегнута у ворота, а закатанные рукава обнажали мускулистые предплечья.

Немного запоздало Меган вспомнила, что на ней самой лишь тоненькая ночная рубашка. Инстинктивно она обхватила себя руками, отступила от стоящего перед ней мужчины на шаг и обнаружила, что спиной уперлась в перила балкона и дальше отступать некуда. Он подошел еще ближе, и ее глаза испуганно расширились.

– Ага, в ужасе убегаете? – мягко поддразнил он ее. – Когда мы впервые встретились, вы сказали, что ничуть меня не боитесь. Теперь вы кое-чему научились. Но, к сожалению, слишком поздно.

Его холодные глаза скользнули по ее телу.

– Очень соблазнительная рубашонка. Миленькая и невинная. Весьма пикантная перемена после того шокирующе алого платья, в котором вы щеголяли сегодня вечером. Но мне нравятся контрасты, это… это меня интригует…

Загнанная в угол, Меган глянула на него с гневным вызовом, стараясь не показать, что на самом деле испытывает страх.

– Кстати, о девственницах, – напомнила она, чувствуя, что не в состоянии говорить таким твердым голосом, как бы ей хотелось, – что-то не припомню, чтобы вы говорили мне о своей предстоящей женитьбе на Элени.

– Разве?

– Вы прекрасно знаете, что не говорили. Вы намекали, что…

– …что предпочитаю более спелые фрукты. Что ж, это действительно так. – Он протянул руку, взял Меган за подбородок и приподнял ее лицо, пристально изучая его в лунном свете. – Я предпочитаю женщину, которая в состоянии удовлетворить мой аппетит, которая знает, как отвечать на мои поцелуи, чье тело тает под моими ласками наподобие теплого меда. Женщину, чьи груди горячи, круглы и упруги под моей рукой…

Своим обволакивающим, гипнотическим взглядом он удерживал ее в томительном плену и медленно-медленно вел кончиком пальца по шее… и дальше, обводя изящное кружево на вырезе рубашки, поглаживая мягкую кожу, шелковистую и ароматную после душа… и ниже, затененную ложбинку между, грудями.

– Горячие… круглые… и соблазнительные… – Его голос звучал низко и хрипловато, опутывая чувственным облаком, подавляя волю. – Как нагретые солнцем персики, сладкие и сочные, такие бархатистые, ждущие, когда их сорвут…

Она глубоко втянула в себя воздух, ощущая полнейшую беспомощность, не в состоянии остановить его, когда он спустил с ее плеча бретельку ночной рубашки и обнажил круглую и упругую грудь, сияющую в лунном свете бледно-сливочным цветом, увенчанную нежно-розовым соском.

– Omorfi… Прекрасно… – протянул он, удовлетворенно улыбаясь.

Кончиком пальца он прикоснулся к торчащему пику груди, и словно острые жгучие искорки разлетелись по всему ее телу. Она закрыла глаза, чувствуя, что все эмоции сосредоточились сейчас на его опытном пальце, который круговыми движениями лениво обводил ее сосок.

– Ты хочешь, чтобы я остановился? Тебе достаточно сказать одно только слово… Но ведь мы оба знаем, что ты этого не сделаешь, не так ли?

С внезапной силой он притянул ее к себе, сладко и властно обхватил ладонью грудь, его губы впились в ее рот с дикой ненасытностью, открывая ее губы со столь неуемной жаждой, что она покорилась его поцелую, не в силах противостоять его горячему языку.

Слабый возглас ее протеста перешел в низкий стон наслаждения, голова безвольно откинулась назад, тело прижалось к его твердому, мужскому торсу, дыхание перехватило, и кровь понеслась по венам наподобие смерча.

– Да, – горячо прошептал он. – Именно такой я и хочу тебя – вынужденную сдаться собственной неутолимой жажде, готовую предложить мне любые наслаждения своей нежной, сладкой плоти…

С грубоватой властностью его язык проникал в каждый глубокий, скрытый уголок ее рта, и она поняла, что отвечает на поцелуй, что сила, которой невозможно было противостоять, заставляет ее сдаться и принять его вторжение.

Его ладонь была на ее обнаженной груди, сжимая и лаская ее спелую, горячую плоть, доводя розовый нежный кончик до нестерпимой чувствительности, посылая вспышки белого пламени в мозг.

Меган даже не успела сообразить, как и когда он опустил ее на полотняный шезлонг. Его руки запутались в ее волосах, его жаркий рот провел цепочку испепеляющих поцелуев по дрожащим векам, нашел биение смятенного пульса на виске, прижался к изящной раковине уха.

– Pekhnidi mou, – пробормотал он негромко и хрипло. – Моя маленькая прекрасная игрушка…

Его слова пронзили туман, который окутывал ее разум, вернули ее обратно к горькому воспоминанию о его помолвке, о поздравлениях, к кольцу на пальчике Элени…

– Нет, – запротестовала она. – Я не твоя игрушка…

– О да, не спорь, – сказал он с непоколебимой уверенностью. – Каждый раз, когда я этого хочу. Ты можешь бороться, с этим, если пожелаешь, но ты все равно проиграешь…

И с безжалостной опытностью он вернулся к доказательству правоты своих слов, подавляя ее попытку высвободиться и прижимая запястья к шезлонгу, со смехом игнорируя яростный протест. Его горячие и поразительно чувственные губы снова коснулись ее губ, его язык обвел мягкие контуры ее рта, – возбуждая ее.

Его рука снова скользнула к ее упругой груди, и она обнаружила, что тело беспомощно и жадно откликается на его прикосновение и теплая, ленивая нега растекается по венам. Его поцелуи словно огнем обжигали нежную, чувствительную кожу шеи, мягкий шелк обнаженной груди, его горячий язык задержался на тугом розовом кончике соска, пробуя его на вкус, поддразнивая твердыми белыми зубами, и ее спина непроизвольно выгнулась в крутую арку под его сильным телом, словно предлагая ему себя в бесстыдном призыве.

Продолжительный, дрожащий вздох сорвался с губ, когда он втянул сладкий, упруго торчащий пик ее груди в рот и начал посасывать с ненасытной размеренностью. Теперь она без единой мысли и без всякого протеста покорялась его искусным ласкам, с головой окунувшись в темный вихрь эротического наслаждения.

Но вдруг он резко поднял голову и с насмешливым вызовом заглянул в ее серые глаза.

– Ну так как? – негромко произнес он с язвительной усмешкой. – Настало время признать правду, тебе не кажется?

– П-правду?..

– Если, конечно, ты действительно не хочешь заставить меня поверить в то, что ты обычная дешевка, которая лишена каких бы то ни было моральных принципов и готова завести любовные отношения и с отцом и с сыном.

– Я… – Она уставилась на него, и ее смятенный мозг, лихорадочно пытался найти выход из ловушки, в которую он ее так искусно загнал.

Teo рассмеялся и покачал головой.

– Я так и знал. Боюсь, мой дорогой отец не настолько умен, как он сам о себе думает. Ты можешь обдурить старого глупого Гиоргиоса, но меня тебе не обмануть.

– Нет, я сумела тебя обмануть, – возразила она, с горьким торжеством обретая дар речи. – Начнем с того, что ты все-таки поверил в эту игру.

– О, должен признать, что поначалу я действительно был введен в заблуждение, – кивнул он. – Но у меня было немало времени понаблюдать за вами двумя. Знаешь, ты не такая уж и хорошая актриса и частенько забываешь слова своей роли.

Залившись горячим румянцем, она выпрямилась в шезлонге и принялась поправлять бретельку своей рубашки.

– Ну… это была просто игра, – призналась она. – Идея Дакиса. Все его родственники были настолько откровенны в стремлении наложить свои лапы на его наследство, что Дакис счел необходимым поводить их за нос.

– Ах вот как? – В его глазах блеснул насмешливый огонек. – И, возможно, он надеялся таким образом привлечь и мой интерес?

– Ну, и это… тоже, – призналась она нехотя.

– Я так и думал. Старый дурак, все никак не хочет успокоиться. – Сейчас, когда Тео говорил о своем отце, в его тоне звучали те же самые нотки гордости и любви, что и в голосе Дакиса, когда тот заговаривал о своем сыне. Тео, подозрительно прищурившись, наблюдал за Меган. – А в чем тогда заключаются твои интересы?

– Мои? – Она пожала плечами. – О, просто… пара месяцев под южным солнцем и хорошая оплата.

– И это все? – Он коснулся ладонью ее щеки, кончиком большого пальца обвел мягкие контуры губ, которые казались теплыми и припухшими после его поцелуев. – И больше ничего?

– Конечно, нет!.. – выдохнула она. – А что еще может быть?

– Скажи мне, – ответил он, внимательно глядя на нее. – Может быть… тебе понравилось, как я тебя поцеловал в первый раз?

Меган пришлось глубоко вздохнуть, чтобы рассеять чувственный туман, которым он так искусно обволакивал ее. Неужели он действительно думает, что она признается в физическом влечении к нему, хотя изо всех сил пыталась воспротивиться этому чувству?

– Мне кажется, у тебя слишком завышенное самомнение, – сказала Меган. – Знаешь ли, не каждая женщина должна быть от тебя без ума. – Она отбросила его руку и встала с шезлонга. – А сейчас, если позволишь… Уже очень поздно, и я устала. Спокойной ночи.

Он приподнял темную бровь, но не предпринял никаких попыток остановить девушку.

– Спокойной ночи, – ответил он и вскочил на ноги, держась так непринужденно, будто ничего и не произошло. – Увидимся утром.

И исчез тем же путем, каким и проник сюда, – через пустую комнату, расположенную рядом со спальней Меган.

Девушка осталась стоять у открытой двери на балкон, опершись рукой о косяк, но ей казалось, будто кости все еще сделаны из желе. А он преспокойно ушел! Конечно, она вовсе не хотела, чтобы он остался, просто… просто сейчас ее обуревало еще больше сомнений, чем прежде. Как же на самом деле: влечет его к ней или нет? Или это все было лишь притворством, направленным на то, чтобы вырвать признание о ее отношениях с его отцом?

Черт бы его побрал! Он воспользовался своим мощным сексуальным магнетизмом, завлек ее в сети, доказал, насколько она беззащитна перед ним, и затем оставил одну. Девушка расстроенно провела рукой по лицу и с раздражением обнаружила, что ее щеки залиты слезами. Да еще и заставил плакать!