"Все началось с вечеринки" - читать интересную книгу автора (Нэпьер Сьюзен)

ГЛАВА ВТОРАЯ

Музыка стихла, слышны были лишь оживленные голоса, хлопанье дверьми да звук заводящихся моторов.

Вечеринка закончилась, и тот, кто стал тому причиной, стоял перед ними.

Аня слышала, что сестра Скотта Тайлера попросила его приглядеть за своими детьми, пока она будет за границей с мужем, и догадывалась, что тридцатидвухлетнему холостяку-трудоголику пребывание с ними покажется грубым вмешательством в его налаженную жизнь.

Пятнадцатилетняя Саманта, учившаяся в Анином классе, была прилежной ученицей, прелестной, как картинка, и пользующейся невероятным успехом у мальчиков, что же касается Шона... ну, если ему запретить что-нибудь, то вполне естественно, что он просто из принципа сделает все наоборот!

Ане вовсе не хотелось превратиться в козла отпущения. Или заступаться за Шона, тупо уставившегося на гневное лицо своего дядюшки.

– Я могу объяснить... – начала она, сделав неопределенный жест в сторону развалившегося на кровати парня.

Пронзительный взгляд голубых глаз оторвался от лица Ани и последовал за коротким взмахом ее руки, и она с ужасом вспомнила, что держит тлеющий окурок с марихуаной. Она поспешно убрала руку за спину.

– Не трудитесь. Думаю, картина ясна, – произнес он. – Вам крупно не повезло, что я раньше завершил дела и попал на последний рейс из Веллингтона. Если бы я вернулся завтра, как планировал, вам все сошло бы с рук.

Скотт Тайлер с трудом сдерживал ярость.

Он казался невероятно высоким – крупный и мускулистый, в сером костюме, подчеркивающем его мощную фигуру. Развязанный галстук свисал с ворота его накрахмаленной рубашки. От одного его присутствия просторная комната в кремовых тонах вдруг показалась Ане очень маленькой. У него были густые непокорные темно-каштановые волосы, спадавшие на лоб, а лицо с высокими скулами, глубоко посаженными глазами и когда-то сломанным, но тем не менее красивым носом искажала гримаса гнева.

Скотт Тайлер действовал на нее устрашающе с самого начала. Аня впервые увидела его полгода назад, во время собеседования при приеме на работу в Гунуанскую школу. Когда она почувствовала, что производит благоприятное впечатление на большинство членов комиссии, он начал заваливать ее вопросами и намекать на нехватку опыта работы. Его резкие нападки застали ее врасплох, и Аня немного растерялась, но потом все-таки взяла себя в руки и отвечала спокойно и с чувством юмора, что позволило ей вернуть утраченные позиции. И все же на мгновение она почувствовала себя на скамье подсудимых, и ее не удивило, когда впоследствии она узнала, что Скотт Таилер – один из лучших адвокатов в Южном Окленде, известный умением выигрывать самые сложные дела.

Впоследствии она узнала, что хотя он и не имел права голоса в совете, но обладал внушительным влиянием на него благодаря своей репутации.

К счастью, директор школы, Марк Рэнсом, решительно поддержал Анину кандидатуру. Его мнение совпало с мнением большинства членов комиссии, и через несколько дней она получила работу.

К сожалению, умение признать свое поражение явно не входило в число достоинств Скотта Тайлера, и при каждой последующей встрече, хотя она из кожи вон лезла, стараясь быть учтивой, их отношения не складывались.

И тут такая нелепая ситуация!

– Понимаю, как это выглядит со стороны, мистер Тайлер, но вы неверно поняли... – начала она.

– Я провел чертовски трудные двадцать четыре часа с крайне строптивыми клиентами и не расположен выслушивать всякую чепуху. А потому советую вам одеться и убраться отсюда, – резко бросил он. – Мне нужно поговорить с племянником. С вами я разберусь позже!

Аня бы с радостью убралась с глаз долой, но нужно было прояснить ситуацию.

– Послушайте, я понимаю, что вы изрядно рассержены из-за того, что Шон устраивает вечеринки без вашего ведома...

– Какая проницательность! – насмешливо произнес Скотт Тайлер.

– ...но я узнала об этом только полчаса назад, – упорно договорила она.

– И бросились скидывать с себя одежду, чтобы присоединиться к веселью? – продолжал издеваться он. – Не думал, что исторички такие продвинутые...

Под его презрительным взглядом девушка залилась румянцем. Что, похоже, его только распалило.

– И давно вы даете практические уроки секса своим ученикам?

– Прекратите! – воскликнула она, из последних сил стараясь сохранить самообладание. Какой смысл выходить из себя? Она заметила, что это его излюбленная тактика – выводить из себя людей настолько, что они теряют способность логично мыслить. – Это всего лишь неудачное стечение обстоятельств, – заявила она, надменно вздернув подбородок.

– Обычные оправдания. – В его голосе слышалось презрение. – Под «неудачным стечением обстоятельств» обычно подразумевают поимку с поличным на месте преступления. Я специалист по уголовному праву, имейте в виду.

– Кому, как не юристу, знать, что внешность обманчива? – парировала она.

– Что касается вас – согласен... очень даже обманчива. Кто бы мог подумать, что тихая мисс Адамс в скромной юбке и туфлях на низком каблуке питает склонность к прозрачному нижнему белью и совращает учеников...

– Я никого не совращала! – захлебнулась от гнева Аня. По поводу нижнего белья возразить было нечего. Она одевалась в классическом стиле, просто и со вкусом, как и следовало учительнице. Но не могла отказать себе в удовольствии покупать красивое белье. В конце концов, если она прилично одета, кому какое дело, что она предпочитает носить под одеждой.

Вот только теперь она почувствовала себя голой. Сквозь не по росту большую белую рубашку просвечивали кружевной, изумрудного цвета, очень открытый бюстгальтер и точно такие же трусики.

– Вот как... так вы, стало быть, просто любите резвиться полуголой на вечеринках ради собственного удовольствия? Вы явно находите возбуждающим то, что на вас устремлено мужское внимание, – съязвил он, и под его насмешливым взглядом она явственно почувствовала, как напряглись ее соски под тонкой тканью. – На мой взгляд, это равносильно совращению.

– В таком случае у вас сложилось превратное впечатление!

Следовало ожидать, что он не откажет себе в удовольствии указать на то, что истинный джентльмен постарался бы не заметить из приличия.

– Ради бога, уж не думаете ли вы, что я разделась, чтобы...

Выражение его лица стало жестким.

– Вы утверждаете, что Шон пытался вас изнасиловать? – произнес он.

– Конечно, нет! – искренне изумившись, воскликнула она, плотнее запахнув на себе рубашку.

Он крепко схватил ее за запястье.

– Осторожнее! Отдайте мне это, прежде чем прожжете дырку в одной из лучших моих рубашек.

Он выхватил у нее окурок и затушил его.

– Ваша рубашка? – Она потерла руку. – Я... я думала, что это Шона... – проговорила она, запинаясь.

Скотт Тайлер бросил гневный взгляд на племянника.

– Мало тебе было разыгрывать роль хозяина, так надо было еще надеть мою рубашку?

Он раздавил окурок.

– Как сюда попала эта сигарета? – резко обратился он к Ане.

– Не имею представления, – кратко ответила она, крайне неуютно чувствуя себя в чужой рубашке. – Это не мое. Я никогда в жизни не курила марихуану.

Его губы недоверчиво скривились.

– Говорите, что не имели дела с травкой в этой вашей школе для скучающих маленьких богачек, постоянно ищущих кайфа и с легкой душой сорящих деньгами, которые никто не контролирует...

– Такое встречается в любой школе, – ответила Аня, поразившись точности характеристики. – К тому же я не утверждала, что не сталкивалась с наркотиками, просто не пробовала их.

– Наверное, не слишком престижный наркотик для золотой молодежи. Она предпочитает более модные сейчас.

Ну, это уж слишком! Аню прорвало.

– Вы ищете повод для ссоры, не так ли? – выпалила она. – Думаю, ваши родители не могли послать вас в частную школу, вот вы и презираете каждого, кто там учился. И далеко не нес ученики частных школ – снобы. Многих туда поместили родители, свято верящие в необходимость определенной дисциплины и моральных и религиозных ценностей, которым не учат в государственных учебных заведениях.

Она машинально жестикулировала в такт словам, на что Скотт Тайлер не преминул отреагировать.

– Осторожно, мисс Адамс, у вас белье выглядывает, – насмешливо произнес он, глядя на ворот рубашки, из-под которого выглядывала бретелька ее изумрудного бюстгальтера.

Она нетерпеливым жестом подтянула ее, не давая сбить себя. – У меня солидные профессиональные знания, и вы лишь из снобизма не хотели, чтобы я получила место преподавателя. Вы сделали все, чтобы выставить меня в дурном свете во время собеседования, и вам претит, что мне все же дали работу!

Румянец, проступивший на ее лице, подействовал на него как красная тряпка на быка.

– Возражал, потому что не считал вас готовой к решению проблем, которые возникают в школе с совместным обучением, где учатся дети из более низких социальных слоев, – произнес он. – Я и теперь так считаю!

Аня рассвирепела.

– В коллективе много женщин-преподавателей... – задиристо начала она.

– С большим опытом работы в школах с совместным обучением, – возразил Скотт. – А вы после окончания педагогического колледжа пребывали в узких стенах приятной во всех отношениях маленькой гимназии для юных леди.

Она ответила ему насмешкой:

– Осторожно, мистер Тайлер, в вас говорит комплекс неполноценности!

Он изобразил подобие улыбки.

– Так бабочка умеет кусаться? Но нападками дело не поправишь!

Он считает ее бабочкой? Она воображала себя маленьким, но решительным терьером.

– Но пока я прекрасно справляюсь!

– Правильно, это пока, – возразил Скотт.

– Вы мне угрожаете?

– К чему? Если сегодняшний вечер – пример того, как вы «справляетесь» с учениками, думаю, угроза исходит только от вас.

Она поджала губы, из последних сил пытаясь сдержаться.

– Послушайте, я помогаю в летнем лагере, а пара учениц отправилась без разрешения на вечеринку, поэтому я и поехала за ними. Я разыскала их, а потом Шона стошнило на мою одежду. Я застирывала ее в ванной, когда услышала, что он свалил что-то, вот и выскочила посмотреть...

Аня взглянула на виновника происшествия. Она готова была к тому, что он примется выкручиваться, но он, видимо, уже не мог связно говорить.

– Это так, Шон? – грозно спросил Скотт Тайлер, не сводя, однако, скептических глаз с Ани.

– Откуда мне знать, с чего это она заявилась? – путаясь в словах, промямлил Шон. – Была вечеринка... девочки сновали туда-сюда всю ночь. Она пришла в мою комнату и никак не отставала от меня. У тебя бывало такое с истеричками, дядя Скотт?

От возмущения Аня потеряла дар речи.

– На что бы он там ни намекал – этого не было, – резко отрубила она. – Вам прекрасно известно, что он говорит лишь то, что вам хотелось бы услышать.

Он выгнул густую черную бровь.

– Правда?

– Вы знаете, что это так. Посмотрите в окно, если не верите мне. Девочки, за которыми я приехала, сидят в моей машине...

Скотт бросил мимолетный взгляд на подъездную площадку.

– Нет дыма без огня, – пробормотал он.

– Теперь вы уже в роли пожарного? – накинулась она на него, испепеляя его взглядом. – Я думала, что вы опытный адвокат. Вам трудно заставить Шона сказать правду?

– Какую правду? Его или вашу? Когда только два свидетеля, то правда часто субъективна.

Аня чуть было не сказала ему, что есть и другие свидетели, но ей не хотелось вмешивать Шерил без крайней на то необходимости.

– Так вы действительно ему верите?

– Вы должны признать, что у меня есть повод сомневаться. Только не говорите, что не отдаете себе отчет в том, что в женщине в мужском наряде, безусловно, есть нечто эротическое, – сказал он, скользя по ее телу оценивающим взглядом, от которого ее бросило в жар. И не только от ярости. – А беленькие носочки создают эффект обманчивой непорочности и потому выглядят необычайно возбуждающе.

– О, ради всего святого, не говорите глупостей! Теперь вы меня вдобавок обвините, что я пытаюсь и вас соблазнить!

На миг воцарилась тишина. Аня взглянула на своего обидчика и увидела то, что усердно старалась не замечать: гладкую кожу на лице, длинные густые ресницы, обрамлявшие ярко-голубые глаза, и поразительный контраст тонких и в то же время чувственных губ и грубо высеченного мужского подбородка.

Темные тени под глазами – следы «чертовски тяжелого дня», – как ни странно, добавляли ему привлекательности.

– Буду только рад, но должен заметить, что я куда разборчивей, чем неискушенный подросток... – многозначительно произнес Скотт.

В его голосе прозвучало столько злобы, что у Ани перехватило дыхание.

– Вы невыносимы! Сразу видно, что вы с Шоном родственники!

Аня резко повернулась на каблуках и устремилась в ванную, так хлопнув дверью, что задрожало зеркало над раковиной и упала с полочки косметика.

Она в гневе сорвала с себя ненавистную рубашку и натянула свою мокрую одежду. Рывком застегнув молнию на ботинке, она защемила носок и, ругаясь сквозь зубы, пыталась высвободить его.

В представлении Ани носки были предметом сугубо утилитарным, а отнюдь не сексуальным, однако отныне невинному неведению положен конец. Ей уже не удастся надеть пару белых носков, не вспомнив о замечании Скотта Тайлера.

Боже милостивый, он считает их возбуждающими! Пару простых, дешевеньких белых носков! Ему явно нужно к врачу, думала она, разглядывая себя в зеркале и тщетно пытаясь найти прежнюю, всегда собранную, находчивую и практичную, мисс Адамс.

Из зеркала на нее смотрела раскрасневшаяся взволнованная девушка со сверкающими, потемневшими от гнева глазами и выбившимися из-под заколок и спадающими волнами к гладкому овальному подбородку волосами.

Чтобы хоть как-то привести себя в порядок, Аня убрала волосы со лба и заколола их дрожащими пальцами. Неужели ее губы всегда такие розовые и пухлые? Она сжала их в строгую линию, мечтая, чтобы они вновь обрели свой обычный вид. С прилипающей к телу влажной одеждой ничего не поделаешь, ладно, сойдет и так. Из спальни доносилось тихое бормотание. Аня собиралась войти с гордо поднятой головой. И может быть, даже простить хозяев дома, если те признают ошибку и попросят прощения.

Однако зрелище, представшее ее взору, не сулило ничего хорошего. Скотт Тайлер стоял с сидящим рядом племянником, опустив руку ему на плечо, стараясь то ли приободрить его, то ли удержать.

– Ну что, Шон рассказал, что произошло? – заранее зная ответ, спросила Аня.

Лицо Скотта Тайлера осталось непроницаемым.

– Сейчас с ним разговаривать бесполезно, – ответил он, окинув взглядом ее одежду. И категорично продолжил: – Уже поздно, давайте отложим вопросы до более удобного случая...

Скотт направился к девушке. И прежде чем его широкая спина полностью заслонила Шона, Аня увидела на лице подростка все ту же мерзкую ухмылку. Гадкий тип и не думал признавать свою вину.

– Что ж, один вопрос можно решить прямо сейчас, – заявила она, указывая на прилипшую к телу блузку. – Мне придется сдавать вещи в чистку. Непременно вышлю вам счет.

– Конечно. Только не рассчитывайте, что я оплачу его, если окажется, что виноваты вы сами, – произнес он ровным голосом. – В конце концов, вы могли намочить их прямо сейчас, чтобы придать достоверность своим словам.

После этих слов о прощении не могло быть и речи.

– Наверное, от постоянного общения с подростками у вас развилась чрезмерная подозрительность, и вы уже плохо представляете, как должны вести себя обычные люди, – произнесла Аня презрительно.

– Предпочитаю опираться на собственный опыт. Как преподаватель истории, вы должны знать, что полезно учитывать уроки прошлого, дабы избежать ошибок в будущем.

Не желая признать его правоту, она в отчаянии поджала губы, и впервые на лице его мелькнула едва заметная улыбка, от которой у Ани учащенно забилось сердце. А от следующих слов у нее точно должно было подскочить давление.

– Лучше не злите меня, мисс Адамс, я и так не в духе. У вас весьма шаткая позиция. Эту ситуацию можно истолковать, скажем, как подстрекательство несовершеннолетнего...

Она тут же с презрением отмела его угрозу:

– Помимо того, что обвинение абсурдно, он не несовершеннолетний.

Скотт Тайлер уже готов был съязвить в ответ, как что-то за окном привлекло его внимание.

– Вам и вправду хочется обсуждать это сейчас? Туземцы внизу, похоже, забеспокоились...

Она нахмурилась, думая, что это розыгрыш.

– Что?

– Из желтой машины выбрались две девочки, – сказал он, глядя в окно. – Спорят, идти ли в дом...

Аня метнулась к окну. О боже, его появление так отвлекло ее, что она совершенно забыла о своих подопечных. Но почему они вышли из машины? Разве она не запретила им? Хотя, конечно же, они запаниковали из-за ее долгого отсутствия.

– Может, пригласить их сюда? – вкрадчиво спросил Скотт.

– Ни в коем случае!

Аня настолько погрузилась в свои мысли, что не заметила его явно издевательского тона. Можно представить, что вообразят себе маленькие сплетницы, став свидетелями столь щекотливой сцены. Она взглянула на часы. Если она не вернется в лагерь прежде, чем Кэти прочтет ее записку, начнется светопреставление. Или, вернее было бы сказать, продолжится.

– Мне пора... – начала Аня.

– Ах, какая жалость, – произнес Скотт полным сарказма голосом. – А я как раз собирался предложить вам чашку чая.

Конечно, он примет ее стратегическое отступление за свою победу.

– Когда Шон протрезвеет настолько, чтобы объяснить, что здесь произошло, – сказала Аня, направляясь к двери, – надеюсь услышать извинения. От вас обоих! И будем считать дело закрытым.

Она надеялась, что последнее слово осталось за ней, однако вслед донеслось ворчливое замечание о тихих омутах, где черти водятся. Она с трудом сдержалась, чтобы не вернуться. И вообще она слишком много думает об этом человеке.

– Где вы пропадали, мисс Адамс? Мы начали беспокоиться, – сказала Джессика, когда Аня посадила девочек в машину и газанула с такой силой, что оставила на дороге след от сгоревшей резины, стремясь поскорее скрыться от сверлящего взгляда, который она чувствовала спиной.

– Мы видели, как приехал хозяин дома и разогнал вечеринку. Он выглядел взбешенным. Держу пари, его сынку досталось по полной программе, – сказала Кристин, с трудом сдерживая возбуждение. – Была крупная ссора? Вы потому так задержались, мисс Адамс?

– Вам... это... ни к чему, – с трудом выдавила из себя Аня сквозь сжатые зубы, и в ее обычно мягком голосе было столько раздражения, что всю дорогу до лагеря в машине царила мертвая тишина, нарушаемая лишь испуганным сопением Эммы и Шерил, обдумывающих свои безрадостные перспективы.