"Двойной капкан" - читать интересную книгу автора (Таманцев Андрей)IIБлюмберг сказал: — Главная тема нашего совещания — положение в кавказском регионе. И тут же его перебил не проронивший до тех пор ни слова представитель Моссада: — Прошу извинить. Но первоначально предполагалось, что это будут двусторонние консультации между Израилем и Россией о выдаче всем вам хорошо известного террориста по кличке Пилигрим. Я не понимаю необходимости участия в них США и Великобритании. — Претендовать на выдачу Пилигрима может и Лондон, — заметил сэр Роберт. — За взрыв в Белфасте. А также Италия — за взрыв вокзала в Болонье. И ряд других стран. — Но нашли его мы, — напомнил израильтянин. — Джентльмены, вы сейчас делите шкуру неубитого медведя, — вмешался Блюмберг. — Вопрос о том, кто получит Пилигрима, не самый сложный. Об этом вы уж как-нибудь договоритесь. В свое время. Сейчас перед нами задача гораздо более важная и трудная. Вы получили меморандум информационно-аналитического директората ЦРУ о ситуации на Кавказе и сопутствующие материалы, в том числе и интервью чеченского террориста Рузаева. Есть ли у кого-либо сомнения в полноте анализа и в точности оценки общей ситуации? Сэр Роберт? — Нет. — И все же я предложил бы сузить тему, — попытался настоять на своем израильтянин. — Мое правительство намерено получить Пилигрима. И мы это сделаем. Вопрос лишь в том, какими методами. — Подполковник Бен-Ари, — вмешался в разговор Коллинз. — Будьте любезны сформулировать приказ, который вы получили от своего руководства. Моссадовцу явно не понравился жесткий тон цэрэушника, но он все же ответил: — Мне предписано принять участие в совещании, которое проводится при посредничестве мистера Блюмберга, и информировать мое руководство о его результатах. — Оговаривался ли в приказе состав участников и тема совещания? — уточнил Коллинз. — Нет, — вынужден был признать Бен-Ари. — Намерены ли вы точно следовать полученным указаниям или мне придется обратиться к руководству Моссада с просьбой разъяснить вам ваши обязанности? — В этом нет необходимости, — хмуро ответил Бен-Ари. — Продолжайте, мистер Блюмберг, — кивнул Коллинз. — Благодарю, командор. Поскольку мы затронули этот частный вопрос, хочу предостеречь израильскую и российскую стороны от попыток самостоятельно решить проблему Пилигрима и Рузаева. Более того, необходимо принять все меры для обеспечения их безопасности. Потому что в плане, который я намерен вам предложить, они должны играть ключевые роли. Вам понятно то, что я сказал? — по-русски обратился Блюмберг к Голубкову. — Да. Мы уже выделили для Пилигрима негласную охрану. — Вы взяли Пилигрима под наружное наблюдение, — выслушав перевод Блюмберга, уточнил Бен-Ари. — И он о нем знает. Это для вас неприятная новость, полковник, не так ли? — Нет, — возразил Голубков. — Неприятная, но не новость. Хотя меня очень интересует, откуда об этом знаете вы. Нет, не новость, — повторил он. — Вам не о чем беспокоиться, мистер Блюмберг. В обязанность нашей «наружки» вменены и функции охраны. — Чем это вызвано, полковник? — поинтересовался сэр Роберт. — Эти фигуры нам известны. Если их вывести из игры, могут появиться другие. — Это кажется мне разумным, — выслушав перевод, кивнул англичанин и запыхтел, раскуривая трубку. Блюмберг с каким-то особенным интересом, словно бы испытующе, взглянул на Голубкова и продолжал: — Скажу больше, джентльмены. Для успешной реализации нашего плана нужны именно такие фигуры, как Пилигрим и Рузаев. Известные и одиозные. — Вы нас заинтриговали, — заметил сэр Роберт. — Не пора ли вам перейти к изложению плана? Блюмберг помедлил с ответом. — Это самый трудный момент нашего совещания. Дело в том, господа, что каждого из вас посвятят только в ту часть плана, которая будет реализована силами ваших служб. В полном объеме с планом знакомы только три человека: директор ЦРУ, еще один человек и я. — Не знаком даже командор Коллинз? — переспросил Бен-Ари. — Да, это так, — подтвердил цэрэушник. — Это беспрецедентно! — решительно заявил сэр Роберт. — О какой доверительности может идти речь, если нам отводится роль слепых исполнителей? Не думаю, мистер Блюмберг, что это хорошая основа для наших переговоров. Нет, не думаю! — Сэр Роберт, джентльмены! Это действительно беспрецедентно, — согласился Блюмберг. — Но не имеет прецедентов и ситуация. Мы можем рассчитывать на успех лишь в том случае, если план будет реализован в условиях абсолютной секретности. Любая, даже самая ничтожная утечка информации сведет все наши усилия к нулю. Можете ли вы гарантировать, сэр Роберт, что в ваше окружение не внедрен «крот»? — Эта вероятность ничтожна. — Но она есть. Она есть всегда. И у всех. И сейчас нам лучше исходить из того, что она реальна. Сложность наших переговоров заключается и в другом. Если любая из сторон примет решение устраниться от участия в совместной акции, на этом все и закончится. План предусматривает активизацию агентурной сети практически во всем мире. У Лондона традиционно сильные оперативные позиции в Турции и Скандинавии. У Тель-Авива — на Ближнем Востоке. У ЦРУ — в Европе. У Москвы — на Кавказе. Таким образом, джентльмены, речь идет не о недоверии, а напротив — о высшей степени доверия друг к другу. В ослаблении напряженности в кавказском регионе заинтересованы все наши страны. Более того — все мировое сообщество. Наши шансы на успех не слишком велики, но мы обязаны их использовать. — Все это демагогия, — хмуро отозвался Бен-Ари. — Вы тоже так считаете, полковник? — обратился Блюмберг к Голубкову. — Я хотел бы сначала послушать вас, — ответил Голубков, — и узнать, какая роль отводится в вашем плане России. А потом уж принимать решение об участии или неучастии. Точней, это решение будет принимать мое руководство. — Не кажется ли вам, джентльмены, что полковник высказал здравую мысль? — переведя слова Голубкова, обратился Блюмберг к присутствующим. — Кто этот третий человек, посвященный в детали вашего таинственного плана? — попыхтев своим «Данхиллом», спросил англичанин. — Сэр Генри Уэлш. — Вот как? Адмирал? Вы с ним встречались? — Семь дней назад. — Матерь Божья! Адмирал! Мы с ним… Впрочем, это неважно, — оборвал себя сэр Роберт. — Как он себя чувствует? — Дай бог нам так чувствовать себя в его возрасте. Если нам будет суждено до него дожить. — Адмирал! — повторил сэр Роберт. — И он одобрил ваш план? — Более того, — подтвердил Коллинз, — без его активной поддержки не состоялось бы это совещание. — Мнение сэра Генри меня убеждает, — подумав, заявил англичанин. — Да, убеждает. Каким образом, мистер Блюмберг, вы собираетесь ввести каждого из нас в курс его роли? — В персональных беседах, сэр. Надеюсь, вы позволите мне начать с беседы с полковником Голубковым? Российской стороне предстоит исполнить главную и самую трудную роль. И он сегодня же должен вернуться в Москву. Мы уже очень близки к цейтноту. — Еще один вопрос, мистер Блюмберг, — вмешался в разговор израильтянин. — Если инструктаж будет носить персональный характер, зачем вы собрали нас всех вместе? — Мне хотелось, чтобы вы увидели друг друга. Не на мониторах компьютеров, а вот так — глаза в глаза. И чтобы вы пожали друг другу руки. На этом я, разумеется, настаивать не могу. Первым на это неожиданное предложение откликнулся Коллинз, — Why not? lt;Почему нет? (Англ.)gt; — сказал он и подошел к Голубкову, протягивая руку. — Мне было интересно познакомиться с вами, полковник. — Мне тоже, мистер Коллинз. Последовал взаимный обмен рукопожатиями: — Сэр Роберт!.. — Мистер Блюмберг!.. — Подполковник!.. Бен-Ари суховато ответил на приветствие Голубкова и негромко по-русски сказал: — А Пилигрима мы все равно получим. Он от нас не уйдет. Знайте это, полковник! — Why not? — ответил Голубков. — Лично я ничего не имею против. — И все-таки это историческое событие, — заключил Блюмберг и допил свой джин. — Пойдемте, Константин Дмитриевич, погуляем, — обратился он к Голубкову. — Когда-то еще вы увидите весну в Египте. — Скорее всего никогда, — согласился Голубков. — Вы все-таки опасаетесь прослушки? — спросил он, когда они расположились в шезлонгах в тени солярия возле пустынного бассейна. Блюмберг кивнул: — Я опасаюсь всего. Вы допустили, полковник, встречу Пилигрима с Рузаевым в Грозном. Знаете ли вы, о чем шла на ней речь? — Догадываемся. — Входит ли в ваш план невмешательство в дальнейшие совместные действия Рузаева и Пилигрима? Голубков извлек пачку петербургского «Космоса». Вот чем были хороши эти сигареты: пока их разомнешь, пока раскуришь… Блюмберг терпеливо ждал. Но и «Космос» был тем еще сортом. Одна сигарета порвалась, другая осыпалась. Как они умудряются делать все это на одной линии? — Я попробую угадать, — проговорил Блюмберг, не дождавшись ответа. — А потом вы сами решите, подтвердить мои предположения или опровергнуть. Голубков справился наконец с «Космосом» и кивнул: — С интересом послушаю. — Ни у вас, ни тем более у меня нет никаких сомнений в том, для чего Пилигрим встречался с Рузаевым. Он предложил ему взорвать Северную АЭС. Рузаев согласился на это. В его интервью есть недвусмысленное приглашение. Вы помните, что Рузаев ответил на вопрос корреспондентов «Совершенно секретно» о том, как он отреагирует, если международные террористические структуры предложат ему свои услуги? — Да. «Если такое предложение поступит, я рассмотрю его со всей серьезностью», — на память процитировал Голубков. — Вот именно, — подтвердил Блюмберг. — Пилигрим — фигура очень крупная. Информация о нем распространена Интерполом по всему миру. Есть она и в МВД Чечни. Не сомневаюсь, что Рузаев имеет к ней доступ, если его контрразведка действительно хоть чего-то стоит, а не является такой же сказкой Шехерезады, как шариковая бомба или его золотой запас. — У вас есть данные, что его золотой запас — блеф? Или это всего лишь предположения? — уточнил Голубков. — А у вас? — спросил Блюмберг. — Косвенные, — не сразу и словно бы с неохотой ответил Голубков. — Его боевики уже третий месяц не получают ни рубля. Поэтому они вынуждены промышлять захватом заложников. — Да что же это делается в нашем возлюбленном отечестве?! — Блюмберг сокрушенно покачал головой. — Уже и бандитам задерживают зарплату! Вам-то хоть не задерживают? — Случается. Но ненадолго. — До недавнего времени весь золотой запас Рузаева легко помещался всего в одном кармане. И не в боковом или нагрудном. В брючном, для часов. Такие карманы когда-то называли пистонами, вы должны помнить. Сейчас он несколько увеличился. — На шестьсот тысяч долларов, — уточнил Голубков. — Значит, вы знаете об этом? — Об этом — да. Но мы не знаем другого. Не увеличился ли он еще. — Пока нет. Можете мне поверить. Мы контролируем банк «Босфор» и другие банки, которые могут быть связаны с фондом «Ичкерия». — Если это действительно так, сделка Пилигрима с Рузаевым не состоится, — заметил Голубков. — Пилигрим согласится работать только за очень большие деньги. За огромные. Речь может идти о миллионах долларов. — Да, он запросил шесть миллионов, — подтвердил Блюмберг. — Не считая расходов на подготовку теракта. А они могут составить очень внушительную сумму. Но сделка все-таки состоится, — продолжал он. — Рузаев найдет спонсоров. Вернемся к вашему плану. Мне видится он таким. Вы дали возможность Пилигриму получить у Рузаева заказ на взрыв Северной АЭС, затем позволите ему предпринять определенные действия, которые в Уголовном кодексе характеризуются как подготовка преступления, задокументируете их, а когда у вас в руках накопится весомый обвинительный материал, арестуете Пилигрима. Естественно, имея на руках неопровержимые доказательства соучастия Рузаева в подготовке теракта. После этого все просто. Пилигрима вы посадите лет на пятнадцать в лагерь строгого режима, а данные о соучастии Рузаева обнародуете. Официальный Грозный будет вынужден резко осудить террориста, а масштабность и бесчеловечность готовящегося преступления отвратит от Рузаева даже самых ярых сепаратистов и непримиримых. Таким образом проблема Пилигрима и Рузаева будет разрешена. У меня только один вопрос. Вы уже начали реализацию своего плана? Да оставьте вы этот чертов «Космос», курите нормальные сигареты! Блюмберг бросил на стоявший между шезлонгами низкий стол пачку «Кэмела». — Это непатриотично, — возразил Голубков. — Президент призвал россиян оказывать поддержку отечественным производителям. Что я и делаю. Я не могу ответить на ваш вопрос. Я не уполномочен обсуждать с кем бы то ни было наши планы. — Я спрошу по-другому. Не кажется ли вам, полковник, что вы лечите периферийные метастазы, вместо того чтобы оперировать саму раковую опухоль? — Вы можете предложить более радикальное средство? — Да. Я отдаю должное вашему плану. Он в высшей степени профессионален. И даже не лишен остроумия. Но это лишь часть программы, которую намерен предложить я. Понимаю, что принять ее или отвергнуть — это не в вашей компетенции. Окончательное решение будете принимать не вы, а правительственные чиновники высшего ранга. Чиновники, — повторил Блюмберг. — И это вызывает наибольшие мои опасения. Но… Не попробуешь — не узнаешь. Я сказал, что с планом в полном объеме знакомы только три человека. Вы будете четвертым. Потому что реализовывать его вам. У всех остальных функции вспомогательные. — Я слушаю вас очень внимательно. — Суть в следующем… …Вечером того же дня полковник Голубков вылетел в Москву на «Боинге» компании «Эр Франс», едва успев заскочить в «Фараон-отель» за своей сумкой и объяснить соседу-пекарю, что сбылись его самые худшие предположения. Слова «налоговая полиция» на российских бизнесменов действуют, как «сезам», открывая путь к мгновенному и сочувственному взаимопониманию. Билеты были только в первый класс. Голубков выскреб из карманов все свои доллары и динары, моля Бога лишь о том, чтобы хватило. Хватило. И даже осталась мелочь на короткий звонок в Москву. О том, как он будет отчитываться в бухгалтерии за этот никакими статьями не предусмотренный перерасход, Голубков не думал. Бывают случаи, когда интересы бухгалтерии отступают на второй план. Редко, но бывают. Сейчас и был как раз такой случай. |
||
|