"Рискнуть и победить (Убить демократа)" - читать интересную книгу автора (Таманцев Андрей)IICui prodest. Как говорил таких случаях один незнакомый, но глубоко симпатичный мне охранник по имени Степаныч: «Голуба-мама!» Странно как-то эта «шестерка» стоит. Все «москвичи» и «жигулята» телевизионщиков сгрудились у проходной, а эта в сторонке. Будто специально выставлена для угона. Вохровец ее захочет — не увидит. Даже когда открывает ворота. Как сейчас, перед «газелью» с синим тентом и надписью на боках «Продукты». «ВАЗ-2106». Светлый беж. Не по здешнему климату цвет. В тумане ее даже днем не сразу разглядишь. А уж вечером, да если туман… И тут меня словно садануло под дых. И включился хронометр. Какие цифры бегут на дисплее, я не знал. Знал только, что они мелькают, как сотые доли секунды на олимпийском табло в финале спринтерского забега. И идут на убыль. А в конце — ноль. Я перемахнул через борт «газели» и плюхнулся на железный пол между картонными ящиками и молочными флягами. А когда «газель» въехала на территорию и остановилась на грузовом дворе с тыльной стороны телецентра, соскочил и вбежал в здание. Сердце у меня молотило, как… Где тут что? Ну не учили нас штурмовать телецентры! Ткнулся в одну дверь. Заперто. В другую. Лестница. Взлетел на второй этаж. Длинный тусклый коридор с одинаковыми дверями по сторонам. Одна открыта. Мотки киноленты, стол с экраном. Монтажная? Никого. У двери тележка на резиновом ходу с плоскими жестяными коробками. Синий халат на ручке. Азбука выживания: все, что движется, съедобно, попал в сортир — маскируйся говном. Натянул халат поверх плаща. Маловат, но тут не «Ле Монти». Рванул по коридору, толкая перед собой тележку. Еще одна лестничная клетка. Проскочил. Стоп, кто-то там был. Точно. Девица в белом халате. Курит. Странное что-то курит. Испугалась, спрятала сигарету за спину. Травку, что ли? Похоже на то. И морда наглая от испуга. Ну, Амстердам. — Миленькая, где здесь гримерка? — Да тебе никакая гримерка не поможет. — Вот зараза. Но снизошла: — Прямо, направо, в другом конце от эфирной. Новенький, что ли? Знать бы еще, где эта эфирная. Еще коридор. Такой же длинный и тусклый. Прямо фильм ужасов, а не телестудия. Да где же эта проклятая гримерка? Гримерку я так и не увидел. Зато увидел, как из-за угла вывернули Мазур и Чемоданов и трусцой двинулись мне навстречу. Я быстро отвернулся, наклонился к коробкам. Пропустил их и покатил следом. Благо пол был покрыт ковролином, а они слишком спешили, чтобы оглядываться. Впереди загорелось табло над большой дверью: «Микрофон». Это, видно, и была эфирная. Мазур и Чемоданов перешли на рысь. Я подтянулся метров на пять. Где-то здесь. И сейчас. Если я хоть что-нибудь понимаю в. жизни. Не эта дверь. И не эта. И не… Эта. Приоткрыта. Чуть. На три пальца. Мазур и Чемоданов пробежали мимо. Отсчет — ноль. Дверь дернулась. Я с размаху всадил в нее тележку. Захлопнулась. Коробки покатились по коридору. Мазур и Чемоданов скрылись в студии. Я рванул дверь на себя и нырком ушел вниз. Пока катился по полу, позади шмякало — пули шли в ковролин. А сверху чпокало. Чпок-шмяк. Восемь. Девятым был щелк. Самый паскудный звук, когда его издает твой «Макаров» или «калаш». И самый прекрасный, когда не твой. Кач — фляк — сальто. У Мухи это лучше, конечно, получалось. И у егоровского Мини неплохо. Но и у меня получилось. Он бы ушел, если бы сразу бросил пушку. Но он решил, что успеет сменить обойму. Почти успел. Я выбрался из-под сразу ставшего тяжелым тела и кинулся в коридор. Елки! Коробки. Наткнется кто — сразу заглянет в комнату. А мне ни к чему, чтобы раньше времени поднялся переполох. Сначала нужно самому разобраться, что к чему. Втащил коробки вместе с тележкой. Запер дверь изнутри. Вот теперь можно и осмотреться. Похоже, я слегка погорячился. Но при таких скоротечных, научно выражаясь, контактах лучше пере-, чем недо-. Полезней для здоровья. Не учебный бой на татами, прием не обозначается, а проводится до конца. До точки. Так и есть. Глаза у него были открыты, а из угла рта текла струйка крови. Странно все-таки. Сломана шея, а кровь идет изо рта. Короткие черные волосы. Низкий лоб. Приплюснутый нос. Тот самый. Голуба-мама! Какая-то слишком бурная жизнь у меня пошла. Почти две недели груши околачивал, а тут на тебе. Документов, конечно, никаких. Ни в одном кармане, ни в другом. А в джинсах? Есть. Права и техпаспорт. Матвей Галиевич Салахов. Вот, значит, ты кто. Матвей. Автомобиль «ВАЗ-2106». Номер местный. Цвет: светлый беж. Тот самый цвет. Неподходящий для туманного балтийского климата. Но очень подходящий для слежки. Как же я не просек? А ведь чуял. Холодело в затылке. И возле обкомовского дома. И на автовокзале. Сведения о владельце. Местожительство: город К., ул. Первая Строительная. Ну, это я уже знал. Почти наверняка. Еще после визита к Юрию Комарову. Конечно, Первая Строительная. И этого Матвея народ знает с пеленок. И потому никто даже внимания на него не обратил. Я сунул документы на место. Теперь пушка. Она так и осталась в руке Матвея. Глушачок. Как же без него. Ух ты! А пушечка-то знакомая. Ну, конечно же. «Токагипт-58». И царапинка на стволе. Так-так. Было у меня ощущение, что этот «тэтэшник» ко мне вернется. Вот он и вернулся. Но забирать его я не спешил. Сначала нужно было понять: уходить или вызывать милицию. Раздумывал я целую вечность. Секунд восемь. Пока не спохватился: да что ж это я торчу, как… Без вариантов. Сначала уходить, а потом думать. Потому что если сначала думать, то потом уходить будет поздно. Ну и как же ты, Матвей, хотел уходить? «Сто часов теорию отхода слушает в училище пехота». Не помню, чьи стихи. Не очень складные, но правильные. У нас тоже было часов сто. Если не двести. Я огляделся. Комната была большая, с письменными столами, заваленными бумагами. Компьютер на одном. Редакторская? Включенный монитор в углу с застывшей заставкой «Голосуй сердцем». И восемь дыр в полу, затянутом серым ковролином. …Подряд, как короткая автоматная очередь. Похоже, мне здорово повезло. Тьфу-тьфу, чтоб не сглазить. Так что гильзы можно не собирать. Бесполезно. Пули из пола мне все равно не выковырнуть. Оперативники выковырнут. И отправят на баллистическую экспертизу. Разрешение на ствол выдано в Москве. Вопрос: отстреливали его? Если да, то он есть в картотеке. И я имею шанс в самом близком времени снова встретиться с капитаном Смирновым и майором Кривошеевым. И услышать вопрос: каким образом у гражданина Салахова, убитого в здании телецентра, оказался ваш пистолет марки «Токагипт-58» номер такой-то. И тут уж не пятнадцатью сутками пахнет. Возможно, мне удастся доказать, что я не верблюд. Но далеко не сразу. Через полгода примерно. Или через год. Сидя в местном СИЗО, А у меня не было в запасе года. У меня было меньше двух недель. Как-то не очень ладно все складывается. Но «токагипт» придется забрать. А заодно уж и запасную обойму. И кобуру. Чтобы не озадачивать капитана Смирнова и майора Кривошеева лишними вопросами. Кобура есть, дырки в полу есть, гильзы валяются, а пушки нет. Это как? Ладно. А это что за дверь? Еще одна лестница. Тут у них везде лестницы. Вниз. Похоже, технический ход. В какие-нибудь аппаратные. А оттуда наверняка во двор. А там в дырку в заборе. Не через проходную же он собирался идти. Через дырку, а потом бочком-бочком вдоль ограды к «шестерке» цвета светлый беж. Незаметной в сгущающихся сумерках. И в наползающем с моря тумане. Вот это и был его маршрут отхода. Придется воспользоваться, выбора не было. В коридоры не сунешься. Не заблужусь, так засвечусь. С моим-то фингалом. Пока можно было надеяться, что любительница травки не свяжет мое появление с хипежем, который поднимется после того, как в редакторской обнаружат труп, что — по оптимистичным моим прикидкам — произойдет завтра утром. А про прикидки пессимистические лучше было вообще не думать. Я и не стал думать. Завернул «токагипт» в какой-то драный полиэтиленовый пакет, чтобы не оставить на нем свои пальцы (лишняя осторожность еще никому не мешала), сунул пакет за пазуху, старательно протер дверные ручки и ручку тележки и вышел в заднюю дверь. И уже с порога услышал: «Дорогие друзья, сегодня в нашей программе — лидер областной организации „Яблоко“, доктор экономических наук Игорь Борисович Мазур. Обратите внимание на часы в студии. Семнадцать часов двадцать три минуты. Это означает, что мы в прямом эфире…» Господи, вразуми. Твой ли я воин? Или Царя Тьмы? |
||
|