"Уйти нельзя остаться" - читать интересную книгу автора (Гармаш-Роффе Татьяна)Часть 5 УбийцаЛера, как велел ей Лешка, весь вечер исправно набирала номер Димы – до тех пор пока ей не ответил голос практически незнакомый. Или она просто забыла его за двадцать с хвостиком лет? – Дима? Щербаков? – Я. – Это Лера Титова… Помнишь меня? – Лерка! Как здорово, что ты позвонила! Карен рассказывал о тебе, собирался организовать встречу, да пропал куда-то. А у меня твоих координат нет, а то бы я сам с тобой связался! – Да, я тоже удивляюсь: куда пропал Карен? Мне тоже обещал организовать встречу… Но исчез. – Это ты, Лера, не удивляйся: нынче у нас такой стиль в Москве. Все обещаем, но всерьез никто не воспринимает. Пока договор не подпишем с печатями, ни во что не верим. Да и то… – Он усмехнулся. – Да? – растерялась Лера. – А говорил, что соскучился… И что… Впрочем, неважно. – Лера, Дима снова улыбнулся, она слышала в телефон. – Да, я понимаю… – Лера, конечно, вовсе этого не понимала, потому как сама никогда не давала обещаний, которые не собиралась выполнять, но смысла дискутировать на данную тему не видела. Ее сейчас волновало совсем другое. – Послушай, Дим… Ты ведь знаешь, что происходит? Карен тебе говорил? – Знаю, – голос его сделался серьезен. – А ты, похоже, знаешь чуть больше моего. Это ведь ты сказала Карену, что считаешь эти смерти подозрительными? – Да… – Лер, мне нужно поговорить с тобой. – А я как раз за этим и звоню! Знаешь, тут мой приятель, частный детектив, взялся за это дело… Дим, давай завтра встретимся? Все втроем: ты, детектив и я? Есть вещи, которые очень, очень настораживают. Это я мягко выражаюсь. – Он тоже считает, что это убийства, твой детектив? – Дим… Да. – Я в данный момент еду из пригорода в Москву, своих отвозил на дачу. Через час буду дома. Можешь подъехать? Я не хочу ждать завтра. Честно скажу: мне не по себе… Я за тобой заеду, хорошо? Или возьми тачку, я оплачу! Лера не устояла. Она знала, что Лешка будет ее ругать на чем свет стоит, но поехала! Даньке соврала, что сыщик ее просил посодействовать, а от сыщика спряталась, выключив звонок своего сотового. Он нехотя обещал ей рассказать, что за история приключилась в их классе много лет назад, но теперь, она была уверена, эту историю расскажет ей Дима! Он встревожен, он хочет с ней посоветоваться… Потому и расскажет! Дима был ей рад так, словно они в школе были закадычными друзьями и теперь он безмерно счастлив, обретя то ли свою первую подружку, то ли свою первую любовь. Глаза его сияли, а руки заключили ее в самые что ни на есть жаркие объятия. – Можно подумать, – смущенно проговорила Лера, высвобождаясь из его рук, – что ты встретил любовь своей юности… – Так оно и есть! – улыбнулся Дима. – Я только сейчас понимаю, что был в тебя влюблен в школе! – Ладно врать-то! Дима окинул ее мужским, оценивающим взглядом. – А что? Ты хороша собой, ты умна, ты вообще… – Дим, кончай! Ты хотел поговорить о чем-то важном. – Да. И все же, знаешь, Лер… Когда оборачиваешься назад, то мало кого хочется увидеть снова. А тебя – хочется. – Дим! – Ладно, ладно. Но я рад тебя видеть, честное слово! Лера вежливо улыбнулась. Сказать по правде, она не могла ответить тем же Диме Щербакову: его образ и характер стерлись практически полностью за прошедшие годы. Он остался для нее членом Компашки, чем и исчерпывался. Она не узнавала ни его лица, ни голоса, и никаких ассоциаций не вызывал у нее этот невысокий толстенький человек с налитыми розовыми щеками и редкими бровками над голубыми глазами. Похоже, Лера оставила более внятный след в его памяти. Ну, это и понятно: она держалась сама по себе, а он в клане. А в кланах личности неизбежно сливаются в массовку. – Проходи, проходи… – Дима засуетился, пропуская ее в гостиную. – Присаживайся! Ты не голодна? Получив отрицательный жест, он предложил ей напитки. Лера согласилась на мартини. Больше для атмосферы, чтобы не обидеть Диму. Отказ выпить воспринимается как недоверие с ее стороны. И даже высокомерие. Лера это уже усвоила за время своего пребывания на родине. Когда наконец был налит в ее бокал мартини, а в его рюмку – водка, когда они чокнулись, чего-то хорошего пожелали друг другу, выпили и даже закусили оливками и крекерами, тогда она наконец решила перейти к существу вопроса. – Дим, ты хотел со мной поговорить… – Да. Лер, я осознаю некоторую неприличность того, что обращаюсь к тебе за помощью… Мы двадцать-сколько-там-лет не виделись! Но эти смерти… Если бы не ты, если бы не твой приезд и желание разыскать нас, твоих одноклассников, то никто бы не отдал себе отчета в том, что наши ребята умирали таким странным образом, в порядке расположения парт! Вроде бы от инфарктов, но все же странно… Настораживает, тут я с тобой согласен! – Дим, а ты знаешь, что Максим Фриман умер? – Когда?! – Вчера. – Но как ты объяснишь тот факт, что Юру и Ингу пропустили? Может, это они чистят наши ряды сладкой парочкой? – Нет. Они уехали за границу. Юра повез ее лечиться в Австрию. – Юра? Ингу? Погоди, они до сих пор общаются?! – Он женат на сестре Инги… – Ну и дела! А чем больна Инга? – Не знаю. Лешка, мой друг и детектив, обещал Юриной жене сохранить в секрете и мне не сказал… – Да черт с ним, секретом, главное, ты скажи, ты в это веришь? Они действительно за границей? – Леша проверил. Они Дима налил себе еще водки. Выпил, забыв предложить своей гостье второй бокал, чему она тихо обрадовалась. – Ладно, Юру и Ингу пропустили потому, что они слиняли за границу… Думаешь, и вправду лечиться? Или сбежали? Испугались? – Не знаю, Дим. Не исключено. – За ними сидел Боб. Дальше Максим… Теперь и он умер. От инфаркта? – Да. – Ну и дела, – Дима крутанул головой. – А следующим сижу я, так? У меня нет фотографии класса, не сохранилась, но я вроде бы помню, как мы сидели… Не ошибаюсь? Она кивнула. Он умолк, и Лера почувствовала, что сейчас (или никогда!) Дима расскажет ей то самое происшествие в школьные годы, которое послужило причиной всех смертей… Подбодрить его? Или промолчать, оставляя ему возможность самостоятельно начать разговор? Лера решилась в пользу последнего. И оказалась права, так как после нескольких долгих минут тишины Дима заговорил. – …Мне трудно понять теперь, как я мог пойти на поводу у Юрки и особенно Инги… – заговорил он. – Но тогда я поддался их влиянию. И мы все, всей Компашкой, учинили одну непристойность… Я не могу рассказать тебе подробности, язык не повернется! Дима уставился повлажневшими глазами на Леру. – Помнишь, когда мы первый раз смылись с урока исторички? Тогда Юрке с Ингой чуть не весь класс удалось подбить, и ты тогда ушла с нами. Вроде бы тоже поддалась общему влиянию, но ты все спрашивала у нас по дороге в кино: почему мы так жестко реагируем? Мол, ладно, историчка дура, но чего на нее так злиться? О, я помню, как посмотрела на тебя Инга! Она облила тебя презрением с ног до головы, а ты не заметила! Юра усмехнулся и сказал, что ты наивная, ребенок еще… В наши годы «ребенок» – было чуть не оскорблением, ты не забыла? Очень уж нам хотелось казаться взрослыми. Другие ребята принялись что-то снисходительно тебе объяснять. – Ты так подробно это помнишь? – изумилась Лера. – Да. Потому что я молчал и смотрел во все глаза: что теперь будет с тобой? – И что со мной было? – А вот это было самое удивительное – ты их послушала и ответила: «А мне ее жалко!» И в следующий раз с нами не пошла. Лера вскинула брови. – А что из этого вытекает? – А то! Ты не побоялась, что над тобой будут смеяться! Не побоялась сказать свое мнение, отличное от солнца нашего Юры!.. А я, парень, – не смел! Почему?! До сих пор не нахожу ответа на этот вопрос! – Дим… Мальчишки позднее взрослеют, чем девчонки… – Я теперь солидный уважаемый человек, Лера. Я бизнесмен, у меня деньги, преуспевающая компания, большой штат сотрудников, я теперь сам элита! И знала бы ты, как мне противно вспоминать, какой пешкой я был при Юре! – Дим, не казнись. Это детство. В нем были свои неприятные моменты, как прыщи… – Детство?! Прыщи?! Ты не знаешь, о чем речь, Лера… А казниться все равно поздно, поезд ушел. – И о чем же речь? Он не ответил, только водки себе подлил. – Ты мне все же скажи, что тогда случилось, Дим. Я не хочу ставить тебя в неловкое положение, скажи мне только в двух самых общих словах – в той степени, которая поможет понять, отчего сегодня кто-то хочет избавиться от свидетелей того давнего происшествия. – В двух словах? Лер, спасибо. Очень трудно сказать в двух, но все же легче, чем подробно… В общем, мы Анну Ивановну завлекли на Юркину квартиру… Потом раздели ее и стали фотографировать… – Раздели?! – Лере почудилось, что она ослышалась. Дима отвел глаза, и Лера поняла, что не ослышалась. – Дима… Сколько ей было тогда? Лет тридцать шесть, тридцать семь? Это меньше, чем нам с тобой сегодня!.. В школе ходили упорные слухи, что она старая дева… Можешь ты представить, что чувствовала женщина, никогда не обнажавшаяся перед мужчиной, что она должна была чувствовать под взглядами здоровых оболтусов, членов вашей Компашки?! Она неумная была, да, идейная, малообразованная и зашоренная советской пропагандой. Я сама ее терпеть не могла. Но устроить Дима смотрел на нее долго… Молча, изучающим взглядом.. – Валерия Титова, – произнес он наконец, – я тебя позвал к себе не для того, чтобы ты читала мне мораль! Я тебя пригласил для того, чтобы ты помогла мне избежать опасности. Если таковая, конечно, имеется! Поединок взглядов. Лера вышла из него победителем, Дима первым отвел взгляд, но победа не радовала. – Хорошо, – примирительно произнесла она. – Нет смысла читать тебе мораль, согласна. Сколько лет твоей жене? – Тридцать восемь. – Я надеюсь, она не учительница!!! – хлестко произнесла Лера. – Блин! Лера, это запрещенный прием! Она помолчала. – Дим, прости… У меня просто шок случился…. Объясни только, зачем вы это сделали? – Если помнишь, – вздохнул Дима, – она поклялась, что аттестаты мы не получим. А они всем нужны были, сама знаешь. Ну вот, Инга придумала, что если сделать такие фотографии, где она… э-э-э… достаточно раздетая… то мы сможем держать ее в узде. Собирались пригрозить ей: мол, чуть только двойку влепит кому, мы эти фото разбросаем по школе. – А Юра, конечно, поддержал? – Поддержал… Он все инициативы Инги поддерживал. Никто в классе, кто не входил в нашу Компашку, даже не подозревал, до какой степени она на него влияла! Блистал-то на уроках всегда Юра, Инга помалкивала, да и образованности ей не хватило бы тягаться с другими. Но она его, да и всех нас словно гипнотизировала. Такой серый кардинал, идеолог при короле-солнце Юрке… Ну и мы, ясное дело, тоже согласились. Тогда идея нам казалась гениальной и страшно крутой. – И как же вы ее осуществили? – Дело у Юрки на хазе происходило, родители его тогда уехали в очередной вояж по заграницам… А училка… А Анна Ивановна не знала. Хотела встретиться с его родителями, чтоб нажаловаться, ясный пень… Юра ей и сказал: мол, приходите, они вас ждут. Но ждали ее на самом деле мы… – Дима склонил повинную голову, и Лера заметила, что макушка его начала уже лысеть. – И как же вы заставили ее на это пойти? Силой? – Не совсем… Так, подержали немного за руки, когда она вырывалась, и пригрозили ей… Он вздохнул. – Ну, Дима, ну? Договаривай! – Групповым изнасилованием… Лера подавила в себе восклицания. Какой теперь в них толк… – И в главной роли у нас выступал Зинка Шапкин. – Как?! Он же с вами не дружил! Он же постоянно состязался с вами на уроках! Того же обществоведения, между прочим! – Сам не понимаю. Как-то его вовлекла Инга, она же мастерица лисьи песенки петь… Как бы то ни было, он оказался в главной роли в тот день. И он… – помнишь, он исчез из выпускного, десятого класса? – Да… – Так вот, Зинке дали три года колонии. – За что?! – За изнасилование учительницы… – Погоди… Ничего не понимаю! Ты только что сказал, что вы учительницу – Лер, я тебе это рассказываю для того, чтобы понять, откуда эти смерти и кому они нужны… Кто-то мстит нам? Или кто-то хочет избавиться от нас, свидетелей? – А я тебя спрашиваю: что именно вы сделали с Анной Ивановной?! Дима тщетно смотрел в окно, словно надеялся, что вопрос Леры сам собой растает в воздухе. Но он не растаял. Лера с самым решительным видом ждала от него ответа, что подтверждало сверкание ее глаз. – Ну… – сдался Дима, – ну, в общем, Зинка ее… Даже не знаю, какое слово-то есть приличное? В общем, он ее раздел… Под диктовку Стрелка и Инги… И… как бы так сказать… немного полапал… За всякие места… Лера только молча сглотнула. Ее одноклассники – да, очень эрудированные, да, пижоны, да, снобы даже, – но вроде бы такие, по большому счету, наивные в своем выпендреже… Они могли так обойтись с женщиной – пусть ненавистной училкой, но ТАК??? Ей захотелось немедленно уйти из этой квартиры, от этого человека, почти забытого ею, чтобы снова забыть его и все то, что он рассказал!!! Она рванулась к двери. – Лера… – Дима схватил ее за руку, угадав ее желание покинуть его дом. – Не осуждай меня… Мне нужно понять… Все эти смерти… Лер, ты догадываешься, кто это? Кто убивает нас?! Дима ведь – Нет. Только в одном уверена: это связано с происшествием в школе. Теперь ты рассказал, с каким именно. – Может быть, это Анна Ивановна нам мстит? – Дим… Скажи мне: ты действительно сожалеешь о том, что вы тогда совершили? Я хочу знать, ты сейчас просто испугался или ты по-настоящему жалеешь, слышишь! Или тебе всего лишь обидно, что ты был – Ты стала настоящей иностранкой, Лера! Так у нас не разговаривают в России! – Как это – – Так прямо! – Не питай иллюзий, Дима, так прямо не разговаривают – Лера!!! Стоп, хватит! Она умолкла. Стоп так стоп. Значит, сейчас его слово. Пока он молчал, Лера задумалась. На самом деле фиаско терпит она, и именно она! В Америке – с первого дня своего пребывания там – она ощущала конфронтацию мировоззрений. И свое она противопоставляла американскому как Но ее нынешние встречи в России, все то, с чем она столкнулась за это время, нашептывали ей, что никакой национальный менталитет тут ни при чем! Где оно, совестливое и склонное к самоанализу?! И получалось, что ее взгляды, ее мировоззрение – это Но при чем тут страна, в которой она выросла? Если рядом с ней – тогда не замеченные и не опознанные ею – существовали такие монстры, как Юра, Инга и вся их Компашка? Их взрастила все та же страна, которая взрастила ее, Леру, но столь разными, что страна тут явно ни при чем! У Леры было чувство повешенного, у которого выбили табуретку из-под ног. Столько лет она простирала свое восприятие вещей до национального менталитета, на который опиралась, который стоял за ней, как твердыня, – так она всегда считала! А оказалось, что ничего национального в нем нет… И она всего лишь отдельно взятая личность, сформировавшаяся в условиях отдельно взятой семьи… Затерявшейся на планете со своими культурными и нравственными ценностями… – Хорошо, Лер, – прорезался Дима. – В принципе, я даже рад, что ты поставила вопрос именно так. Надо же все-таки однажды посмотреть правде в глаза… Да, Лер, я поступил, как подонок. Да, меня совесть мучает до сих пор. Списывать это на младые годы – малодушие. Не двенадцать лет ведь было, а семнадцать! В двенадцать я бы себя простил теперь, списал бы на малолетство. Но в семнадцать… Короче, все! Я сожалею о том, что сделал. Но ножкой шаркать перед тобой тоже не буду. Если тебе этого мало, то уходи. – Спасибо, Дим. – За что? – За честность… На мгновение Лере захотелось рассказать ему о том, как она свои ценности приписывала национальному русскому менталитету, как теперь оказалась разочарована и как на этом фоне ей дорого его признание – толстенького и смешного Димы… Но она не стала откровенничать. В конце концов, проблемы ее «русскости» – это ее личные проблемы. – Дим, налей мне еще мартини, пожалуйста… Этой фразой Лера обозначила свое примирение. Дима спохватился, извинился, подлил. – Ты сказал, что Зинка Шапкин сел за изнасилование. А при этом он ведь только… как ты сказал?.. – Слово « – Стрелок его остановил. Зина пьяный был в зюзю, ничего не соображал. У Юры дома абсент водился, так Зинка его хряпнул пару раз. Сначала всех забавлял его пыл, он же до сих пор голой женщины не видел, но потом Зинка разошелся чересчур, и Юрка его схватил за шкирку и оттащил от Анны Ивановны. Сказал, что иначе этот придурок получит срок за изнасилование, а мы пойдем как сообщники. – Но при этом Зина Шапкин сел за – Анна Ивановна подала заявление в милицию. Никто этого не ожидал – ведь мы ей пригрозили фотографиями… Но она, видимо, настолько ненавидела Юрку, что все-таки решилась через пару дней, несмотря на угрозу. Сначала заявила о групповом изнасиловании: лишь бы Юрку вовлечь, как я догадываюсь. Но потом, видимо, поняла, что не прокатит, и стала настаивать на том, что Зинка ее изнасиловал, а мы все – сообщники. Особенно, конечно, Юра. – А Зинка что? Он ведь рассказал, как дело было? – Хе, рассказал! Он после абсента ничего не помнил. Вырубило ему башку, и все тут! Хотя все же изобразил следователю, как мы собрались на квартире у Юры и снимали учительницу на фото… Но потом как-то все перекрутилось там, и он вышел один виноватым… – Получается, что вы его подставили в конечном итоге? – Никто не хотел, Лер! Мы были уверены, что училка не пикнет под угрозой фотографий! Но когда все это завертелось в милиции, то родители наши как узнали, так все связи запустили… Кто через МИД, кто через горком партии, кто еще как… Мои, к примеру, в Совмине нашли канал… Прокуратура немножко поартачилась, просто так не хотели сдаваться. Закрутившемуся делу требовался козел отпущения. И им стал Зинка Шапкин. – Ты говоришь, что его никто не собирался подставлять. Но тогда зачем вы его вдруг позвали к себе? Зачем ему навязали эту роль? Дима вскинул на нее удивленные глаза. – Не знаю… Я как-то никогда не задумывался… Получается, что Инга заранее страховалась? Привлекла Шапкина… Чтобы в случае чего на него все свалить? – И у нее это получилось! – Каким-то образом да… В конце концов Зинка написал чистосердечное признание… Взял на себя изнасилование. – Которого не было?! – Не было. Но Анна Ивановна утверждала, что было. А Шапкин ничего не помнил. Зато к нему на свиданку в СИЗО ходила Инга. После этого он и написал «чистосердечное»… – То есть, учитывая, что дурачок Зинка ничего не помнил после хорошей дозы абсента, Инга убедила его, что так оно и было? Что он изнасиловал учительницу? – Видимо. – А как же экспертиза? Ведь врач должен был дать заключение об изнасиловании! – Лер, я не знаю… Такие подробности нам никто не докладывал. Единственно, что историчка подала заявление только через два дня после той истории у Юры дома. Мы, помню, еще ликовали, что наша затея удалась. На следующий день она с урока сбежала, а через день и вовсе не появилась. Мы праздновали победу. Надеялись, что она уйдет из школы и нам пришлют другого учителя, менее кондового… Но два дня спустя Зинку замели, и нас тоже стали таскать к следователю. А уж как там с экспертизой было, я не в курсе. Может, раз она не сразу пошла в ментовку, то врач сделал на это скидку. Типа, бедная женщина не сразу решилась, а там уже и следов не осталось… Лера ненадолго задумалась, переваривая услышанное. Эмоций у нее уже не осталось. – В общем, ты теперь знаешь все… Лера протянула ему свой пустой бокал. Она даже не заметила, как опустошила его. Дима подлил ей мартини, себе водки и несмело поднял рюмку, чтобы чокнуться. Лера ответила на его жест… – А теперь вот какая петрушка получается, – произнес он, заглотнув водку залпом. – Зина меня шантажирует… Грозится выставить в интернете видеозапись… Юра ведь тогда, помимо фоток, еще снял все на пленку. И запись попала к Зиновию, он ее от Инги получил… Оказывается, Шапкин завел блог в интернете, и там все это описал… Теперь он требует денег. Как ты думаешь, не может ли он быть убийцей? Речь идет вроде бы о шантаже, но как знать… – Зина? Убийца? Мне его очень жалко, очень, но все же он придурочный… – Придурочный или нет, а умишка хватило, чтобы стребовать с меня десять тысяч евро! – И ты ему заплатил?! – Еще нет. Он должен прийти ко мне через… – Дима глянул на дорогие часы, украшавшие его запястье, – через двадцать минут! Для того чтобы меня убить?! – Не знаю, Дим, я теперь ничего не знаю… Я бы никогда не поверила, что Зинка способен убить, – но я бы ни за что не сумела бы представить, что наша Компашка, все вы, Юра и даже Инга, хоть я ее никогда не любила, способны на подобные вещи… И теперь… Звонок в дверь прервал ее речь. – Ты кого-то ждешь? – спросила она, посмотрев на часики. – Зинку Шапкина. Он меня шантажирует, я же тебе сказал… Хотел вот с тобой посоветоваться, как вести себя с ним. Но не успел. Правда, он пришел на двадцать минут раньше срока. – Не открывай, Дим! Нечего приходить раньше времени! – Лер, может ли Зинка быть убийцей? Ведь мы его, как ни крути, действительно подставили… Юрка с Ингой в первую очередь, конечно, но мы все, Компашка, тоже… Он теперь мстит? Звонок прозвучал снова, требовательно. – Дим, я в это не верю! Но, как бы там ни было, он увидит, что я здесь, – он не посмеет! – Я обещал ему встречу наедине. – Мало ли! Скажешь, что я неожиданно приехала! Он не посмеет при мне! – Ладно, давай так: ты пока спрячься тут в комнате. Вот хоть за занавеску встань. А я пойду посмотрю, кто там. Может, это и не Зина. Он погасил в комнате свет, но дверь прикрыл неплотно, и до Леры доносились звуки из прихожей. Сначала что-то произнес голос… отнюдь не Зины Шапкина – женский голос! Затем несколько недоуменных возгласов Димы. Слов она не разобрала, но интонация была понятна: обмен любезностями. А дальше более отчетливое: «Проходите». Теперь голоса раздавались поближе к комнате, где пряталась Лера. – Да, он дал мне ваш адрес и велел приехать сюда. Чтобы одним махом двух зайцев, как он выразился. Я вот деньги привезла… Голос у женщины был мелодичный, смущенный, немного детский. – Вы думаете, что, если мы ему заплатим, он отвяжется от нас? – Надеюсь! Но вы понимаете, что у нас нет выхода. У Юры такой ответственный момент в его карьере! Публикация в интернете подобной видеозаписи поломала бы ему всю жизнь! Перечеркнула бы все то, чего он добился, к чему так упорно шел! – В голосе женщины послышались слезы. – Это так ужасно, так ужасно!!! – Стелла, а почему Юра сам не приехал? – Он за границей. Письмо от Шапкина получила я, ну и ответила ему. Мы с Юрочкой посоветовались по телефону… Она всхлипнула. – Ну, не надо, не плачьте! Давайте обсудим все спокойно, у нас еще есть время до прихода Зины… Заходите. Лера ожидала, что дверь в комнату сейчас распахнется, и пыталась сообразить, прятаться ей дальше или нет. Раз это не Шапкин, то, наверное, можно показаться нежданной гостье на глаза? И на Юркину жену – а это была она, как следовало из разговора, – охота взглянуть к тому же… Внезапно в дверь комнаты что-то стукнуло, и она чуть-чуть приотворилась, но в нее никто не вошел. Затем послышался снова шум, но уже другой – Лера не могла определить его характер. Никто не разговаривал, ни женщина, ни мужчина, только пару раз переступили женские каблучки по паркету. Снова что-то глухо брякнуло об пол, и на этот раз до Леры отчетливо долетел глубокий женский выдох, словно после тяжелого физического усилия. Лера выглянула из-за занавески, порадовалась, что в комнате темно, и осторожно направилась к проему двери, в который можно было бы увидеть, что происходит в прихожей. А происходило там, без сомнения, что-то странное… Она сняла тапочки, выданные ей Димой, и босиком, на цыпочках, подкралась. Еще шажочек… Главное, чтобы ее не увидели… Лера вытянула шею и осторожно заглянула в проем… Дима лежал на полу, на животе, головой к двери в комнату, – и не шевелился! Белокурая женщина с короткой стрижкой, похожая на Ингу, пыталась его перевернуть на спину. Ей это удалось. После чего она села на него верхом, что-то сосредоточенно ища в своей сумочке… Лера в панике отступила в глубь комнаты. В это время в квартире Димы затрезвонил телефон. На него никто, разумеется, не ответил. Затем стало слышно, как где-то заиграл сотовый. Наверное, Димин, поскольку на него тоже никто не ответил. И минуту спустя завибрировал ее собственный мобильник. Как хорошо, что она отключила звук, боясь, что Лешка ее отчитает за самоуправство! Лера быстро забралась в самый дальний угол, прижала пластиковое тельце к уху. Это был Кис!!! Едва слышно, одними губами, она прошептала ему молитву о помощи. А от него услышала об электрошокере! Вот, значит, отчего лежит Дима на полу без сознания! И этот стук в дверь комнаты – это Дима ее задел, когда падал… Теперь стали ясны и другие глухие звуки: тело его оседало на пол, а женщина его придерживала. Наверное, чтобы соседи внизу не подпрыгнули от громкого стука? Хотя нет… Кис говорил: никаких следов насилия, повреждений на телах не оказалось. Если бы Дима упал, то мог бы разбить себе лицо или затылок… В общем, понятно, зачем она его придерживала… А теперь она сидит на нем верхом и что-то ищет в своей сумочке… Что? О господи! Ну конечно! Шприц! Теперь в программе укол! Дима еще жив, но после того, как она что-то введет в его вену, то все, он пополнит список умерших одноклассников!!! Что же делать?! Что делать, бог мой?! Лера, тихо переведя дух, снова прокралась к двери. Так и есть: эта бабенка перетягивала руку Димы жгутом! Как Дима ее назвал? Не Инга, нет… Стелла, вот как ее зовут, убийцу! Юркина жена, кто бы мог подумать!!! Надо как-то спасать Диму. Но как? Угодить самой под электрошокер Лере совсем не хотелось. Драться она не умела. Можно, конечно, попробовать вырвать его у Стеллы, но кто может гарантировать, что ей это удастся? А не удастся – лежать Лере на полу рядом с Димой… Кис едет. Кис уже едет! Хоть бы только поскорее, хоть бы только он нигде не застрял! Но Лера тоже не может терять время в ожидании! Еще секунда, и Стелла введет Диме в вену смертельное вещество! Лера беспомощно обвела глазами комнату. Что же придумать? Что??? Комната была разделена на две зоны. Та часть, в которой они сидели с Димой и где находилась она сейчас, была чем-то вроде гостиной. В ней располагалась мягкая мебель, низкий столик и книжные шкафы. От нее аркой была отделена вторая часть комнаты – или вторая комната, неважно. Там тоже имелись диваны и еще огромный телевизор. Плоский экран стоял на невысокой подставке, диваны напротив… Пульт управления лежал на подставке, у основания телевизора. И вдруг Леру осенило. Мягко пружиня на пальцах босых ног, она подкралась к телевизору и включила его, кинув пульт на диван, а сама точно так же тихо и быстро вернулась за занавеску в первой комнате. Ее уловка удалась. Внезапно заголосивший телевизор напугал Стеллу, и она с опаской сунула голову в приоткрытую дверь. Лера представила сейчас сцену ее глазами: в комнате темно и пусто, лишь в ее глубине ни с того ни с сего включился телевизор! Было от чего убийце похолодеть! Стелла осторожно вошла в комнату. Пошарила на стене, прилегающей к двери, в поисках выключателя. Но он – Лера видела, когда Дима выключил свет, – был спрятан за книжными стеллажами, и нужно просунуть руку поверх книжек, чтобы привести его в действие! Стелла, так и не найдя выключатель, распахнула пошире дверь в прихожую, откуда падал свет. И, с опаской поглядывая вокруг, двинулась вглубь, к нежданно заработавшему телевизору. В ее правой руке, рассмотрела Лера в слабом освещении, было зажато что-то небольшое, темное, превосходившее немного по длине ее кулачок… Электрошокер, о котором говорил Леша, без сомнения! Стелла остановилась во второй части комнаты. Ее ладная фигурка, обтянутая кофточкой и узкими брючками, неплохо просматривалась в неверном свете экрана. Она искала глазами пульт, чтобы выключить действовавший ей на нервы телевизор, заработавший сам по себе… Во всяком случае, Лера очень надеялась, что именно так думает убийца… Отодвинув занавеску, Лера на цыпочках, бесшумно – а под звук внезапно заоравшего телевизора тем более! – заскользила к двери. Только бы Стелла не обернулась, только бы! Лерины глаза уже привыкли к темноте, тем более что этот мрак просвечивал, с одной стороны, экран, а с другой – широко распахнутая в освещенный коридор дверь… Лера экономила каждую долю секунды, отчего даже не обернулась в сторону Стеллы. Но, видимо, ее маневр удался, так как Юрина жена все еще пребывала в комнате в поисках пульта управления… Тихо переступив через неподвижное – но еще живое! – тело Димы, Лера скользнула за дверь ванной комнаты. Теперь оставалось только ждать. И уповать на судьбу. Потому что – Лера поймала лучик света на часы – Лешка так быстро не сможет приехать! Москва всегда забита машинами, даже тогда, когда нет пробок! Просто забита меньше, чем когда пробки есть! А Зина Шапкин, он тут, конечно, не появится! И не думал даже появляться! Его в очередной раз подставили! Лера не знала, каким образом, но чутье подсказало ей, что назначенное якобы Зинкой свидание служило лишь поводом для появления Стеллы в доме очередной жертвы. Вот только теперь не подведи, хладнокровие! Не предай, точность движений! План она придумала хороший. Отличный даже! Оставалось его исполнить…. Лера никогда не была спортсменкой. И уж тем более не была спецназовкой, десантницей и так далее. Ничему такому она не была обучена. Она не умела стрелять, не владела ножом, не имела представления даже о том, как сделать подножку или кинуть через бедро, – об этом она только в книжках читала. Но сейчас стоял вопрос о жизни человека. Неважно, Дима его звали или как-то еще. Он был человек, и его жизнь зависела от нее, от Леры! От ее самообладания в первую очередь! Сердце ее неистово билось. Она трусила. Если она промахнется, если сделает неверное движение, то конец не только Диме, но и ей! И тогда Кис приедет к двум трупам. Может, успеет даже убийцу взять – да эка радость, когда ты уже труп… Стелла возвращалась в коридор. Ее каблучки цокали по паркету. Нет сомнения, она решила, что телек включился сам. Такое иногда случается, Лера знала, на что, собственно, и сделала ставку… Вот она появилась в коридоре. Приоткрытая дверь ванной – ровно так, как она была приоткрыта до появления Стеллы, – позволяла Лере видеть, хоть и не полностью, что происходит в прихожей. А там происходило вот что: Стелла снова оседлала неподвижное тело Димы. Он лежал головой к двери в комнату, ванная находилась позади него, и Стелла была отлично видна Лере со спины. Вот она проверила жгут: хорошо ли он держался на предплечье жертвы. Затем Стелла пошарила рядом с телом Димы и выудила откуда-то с пола шприц. Видимо, она его бросила, когда неожиданно загорланил телевизор. Подняв его к свету, Стелла отвела поршень… А электрошокер положила на грудь Димы. Ей требовались обе руки для укола: одной она прощупывала вену, второй направляла шприц, – и электрошокер ей мешал… Сейчас или никогда!!! Лера рванула из ванной, в пару скачков достигла Стеллы и набросила на ее голову припасенное заранее, сдернутое с вешалки в ванной большое полотенце. Ухватив его за края, быстро обмотала их вокруг ее горла. Стелла, сопротивляясь, уцепилась за него, что заняло ее руки. Это был решающий момент! Затягивая полотенце вокруг шеи Стеллы, Лера перегнулась через ее плечо вперед, схватила электрошокер, лежавший на груди Димы… Но рано было праздновать победу. Как им пользоваться?! Куда нажать?! Почувствовав ее замешательство, Стелла отпустила края банного полотенца, вытянула обе руки назад и вцепилась в Леру остро отточенными ногтями. Она чуть не выпустила электрошокер. Стелла попыталась развернуться, пусть и вслепую, но с помощью ногтей повергнуть соперницу! Тут кнопка… Лера соображала лихорадочно, несвязно, отчего вид одной-единственной кнопки не сразу подсказал ей одно-единственное решение. Превозмогая боль от когтей Стеллы, – Валерия не поддалась на эту уловку и не принялась отдирать от себя руки убийцы, рискуя выпустить электрошокер, – она наконец нажала на заветную кнопку… Между двумя электродами появилась синяя дуга, сопровождаемая характерным потрескиванием. Когти Стеллы впились, казалось, не только в кожу, но уже и в мясо… Но Лера больше не чувствовала боли. Словно загипнотизированная, она смотрела на голубую дугу… Затем отодвинула ее от своих глаз и навела ее на извивавшуюся в усилиях развернуться спину женщины, которая сидела перед ней. Лера не знала, куда нужно приставлять электрошокер. И нужно ли его приставлять в какое-нибудь конкретное место – или в любое? Но думать времени не было, и она воткнула два электрода под лопатку Юриной жены. Та некоторое время дергалась, прежде чем обмякнуть… И вдруг свалилась на тело Димы. Словно Стелла обняла его, - словно любящая жена прощалась… Еще не веря в свою удачу, Лера потрясла убийцу за плечо. Та не отреагировала. Наученная всякими триллерами, где в последний момент вскакивает якобы уже труп, нанося последний удар герою, Лера ущипнула Стеллу за бок – не без мстительности, сильно вонзая ногти в мякоть ее тела. Но Стелла не шевельнулась. «Все кончено, – устало подумала Лера, поднимаясь… – Мы победили!» Кто такие Она не имела понятия, как долго может действовать эффект электрошокера. Но его вполне хватило для того, чтобы дождаться требовательного звонка в дверь. Лера открыла, предполагая увидеть Лешку, но обнаружила за дверью целый наряд милиции… Дима уже начал приходить в себя. Их усадили в кресла и принялись терзать их обоих, полуобморочных, – хотя и по разным причинам, – вопросами… Кис появился на месте происшествия несколько позже: еще в дороге узнав, что все живы, он немного расслабился и перестал гнать. Тут и Стелла зашевелилась на диване, куда ее перенесли из коридора милиционеры. Один из мужчин – наверное, врач, хоть и без белого халата, – прощупал ее пульс, кивнул остальным. Стелле помогли принять вертикальное положение. Она оглядывалась вокруг себя с хмурым недоумением. На лице ее застыла капризная гримаска ребенка, которого только что разбудили. Наткнувшись взглядом на Леру, она вдруг выбросила руку вперед, уставила наманикюренный ноготок и внятно проговорила: «Ты меня чуть не убила! Сучка!» Лера отвечать не стала. Какой смысл спорить со Стеллой, что-то доказывать, когда здесь полно людей, призванных разобраться в том, кто кого чуть не убил! Стелла еще несколько секунд смотрела на Леру с выражением злого презрения, затем отвернулась. И тут же лицо ее переконвертировалось: губки склеились в сердечко, реснички усердно замахали, как дворники на ветровом стекле. Теперь Алексей узнал в ней ту прелестную фею, с которой встречался у Стрелкова дома. – Я надеюсь, что вы ее арестуете! – мелодично произнесла она, кивком головы через плечо указывая на объект, подлежащий аресту: Леру. – Она хотела меня убить! – Мы разберемся, – отозвался один из милиционеров. – Что значит «разберемся»! – возмутилась Стелла. – Я вам говорю: она напала сначала на этого вот мужчину, – указала Стелла пальчиком на Диму, – а потом на меня! Запишите в протокол! – Не беспокойтесь, все запишем. Только надо будет еще это доказать, гражданочка. Что она вас, а не вы их. Группа, высланная Серегой, пока действительно ничего толком не знала: Дима с Лерой только начали давать показания, и Кис пока не успел объяснить ситуацию. Однако у них уже имелась «презумпция невиновности» – невиновности Леры: ее подтвердил одним кивком Алексей Кисанов, едва успев появиться в квартире. А с мнением Кисанова считались даже те, кто знал о нем лишь понаслышке. – Вы меня подозреваете во лжи?! Да как вы смеете?! Вы знаете, чья я жена?! – Пока нет. – Я жена депутата! Юрия Стрелкова! Несколько взглядов метнулись в сторону Алексея с немым упреком: – Мы разберемся, мадам Стрелкова, – ответил капитан. – Как ваше имя-то будет? – Стелла! – Стелла Стрелкова, значит. А по отчеству как? – Вадимовна… – Стелла Вадимовна, значит, Стрелкова… Алексей, до сих пор стоявший в отдалении, вдруг подал голос: – Арефьева. Мадам фамилию не меняла в замужестве. Стелла вытянула шейку, выглядывая детектива. – Ах, Алексей, – махнули ее ресницы, – как я рада вас видеть! Ну, скажите же этим… Этим милиционерам, что мой муж депутат! И какая разница, меняла ли я фамилию! – Никакой. Напротив, очень удачно получилось, что у вас никакой разницы нет с фамилией вашей сестры: вы обе Арефьевы! – И что? – хлопнули реснички. Стелла озадачилась. Озадачились и остальные присутствующие. Смысл этой беседы ускользал от них. – И вы подменили паспорта. Но с учетом вашего внешнего сходства все прошло как по маслу! – Я не понимаю вас! – Понимаете. Алексей протиснулся между милицейских плеч поближе к дивану. Стелла опасливо подобрала под себя ноги в красивых сапожках, словно он представлял для нее угрозу. Сыщик повернулся к ней спиной, лицом к остальным. – Лера, Дмитрий, прошу любить и жаловать вашу одноклассницу Ингу! Коллеги, позвольте вам представить Ингу Вадимовну Арефьеву! …Потом было много шума, состоявшего из непонимающих восклицаний коллег, из изумленных возгласов Леры и Димы и возмущенных – Стеллы. Вернее, Инги. Наверное, прошло часа полтора, прежде чем всем все стало ясно. И то относительно. Ингу увезли в наручниках. Диму с трудом уверили, что это конец и что ему нечего больше опасаться. Леру отчитали за самодеятельность, но почти ласково. Все-таки она поймала преступницу, чем снискала снисхождение… Два дня спустя они с Данилой сидели за овальным столом в гостях у четы Кисановых. Точнее, жена Лешки сохранила свою фамилию – Касьянова Александра, она была известной журналисткой, как выяснилось. Впрочем, выяснилось это для Леры, а Данила ее имя знал. Как было здорово разговаривать с ними обо всем – об Америке и России, о разнице в менталитетах и культуре, о ностальгии и любви к родине, о поисках себя, своего места на планете!.. – Мне понятны ваши сомнения и огорчения, Лера, – говорила Александра, – несколько моих друзей уехали по разным причинам в Европу и Америку, и я знаю, как туго приходится им, когда они после многих лет отсутствия навещают родину… Точнее, они думают, что возвращаются на родину, но не узнают больше страну. Потому что она стала другой! Со всеми плюсами и минусами произошедших перемен… Но если я могу себе позволить некоторую поправку… Лера готова была заранее согласиться с любой поправкой, так ее обласкали слова «если я могу себе позволить»… Это совсем не похоже на патриотический лжепафос старосты Миши; это совсем не похоже на безапелляционные антиамериканские Юрины высказывания! – …некоторую поправку к тому, что вы сказали, то я бы предложила вам следующую мысль: в России на самом деле произошла не просто перестройка, о которой вы столько слышали там, в Америке. У нас произошла настоящая Но в девяностые происходит очередная революция, которая заново переворачивает социальные пласты общества. На этот раз на самом верху его оказываются бандиты, чьи капиталы сливаются в сладком экстазе с возможностями советского аппарата. Интеллигенцию даже репрессировать не пришлось: она сама собой вышла в тираж. Примитивным В принципе, все это детские болезни постреволюционного синдрома, они постепенно пройдут. Но вы слишком давно здесь не были, Лера, чтобы видеть изменения в лучшую сторону. Вы замечаете лишь плоды недавней революции, еще весьма явные… И если вы ощущаете себя в конфликте с нынешней Россией, то отнюдь не потому, что вы приехали из Америки! Но потому, что вы выросли и сформировались в среде русской интеллигенции. Противоречие пролегает не в географических границах, а в менталитетах… – А вы считаете, что это действительно «детские болезни»? И они пройдут? – У каждого государственного уклада есть свой возраст. Свои этапы развития, роста и старения. То, что вызывает у вас отторжение, – подражание Западу и воинственный патриотизм, гламурность и антиамериканизм, и прочие разные «измы», – все это неизбежные этапы самоидентификации. Россия пребывает в поисках собственной индивидуальности и точно так, как это делают дети, кому-то подражает, от кого-то отталкивается, где-то пальцем в грудь тычет и кричит «я!». Но она быстро взрослеет. Если теперь решите приезжать сюда часто, то сами будете наблюдать изменения. – Что, только в лучшую сторону? Так не бывает! – Вы сами ответили на свой вопрос, – усмехнулась Александра. – А пока спишите излишний негатив вашего восприятия на психологический шок. Достаньте ваше чувство юмора… У вас есть чувство юмора? – Где-то было, – улыбнулась Лера. – Ну вот, достаньте его с верхней полки, стряхните с него пыль, и тогда вы увидите нашу действительность немного другими глазами. Вернее, с другими эмоциями. А пока дайте времени время, как говорят французы! Лера в нее просто влюбилась, в Александру! Она смогла выразить словами то, что сумбурно теснилось в Лериной душе. И теперь, после этого разговора, у нее появилось чувство, словно на нее снизошла благодать. Словно душа ее успокоилась, нашла ответы на мучившие вопросы… Нет, конечно, не ответы – это было бы слишком просто! Но Лешина жена сумела дать Лере какую-то точку опоры, откуда все становилось понятнее… Теперь Лера знала точно: она сможет справиться с хаосом своих ощущений! И разобраться в своей географии тоже! Об убийствах заговорили только к концу вечера. – Леш, а как же ты догадался, что это Инга?! – спросила Лера. – Ты же проверил: она находилась за границей! – Ну, как… Если честно, то не совсем обычным для меня способом… – То есть? – Из-за моих ошибок, – усмехнулся он. – К тому моменту я отмел Анну Ивановну, учительницу: если бы она хотела отомстить, то незачем было ждать столько лет. А теперь у нее другая жизнь, другие заботы. Кроме того, у нее имелось алиби… Отмел я и Зину Шапкина: и ему незачем было ждать столько лет для мести. У него теперь тоже другая жизнь: он стал писать свой блог, маленький рупор, в который он мог прокричать всему миру, насколько он выше Юры Стрелкова и всей Компашки и какие они гады и сволочи. Зине Шапкину этого вполне достало: как все мифоманы, он удовлетворялся самолюбованием, мстя Компашке на бумаге. Его маленький мир выдуманной реальности, суженный к тому же постоянным пьянством, несовместим с большой реальностью, в которой от него потребовались бы конкретные и хорошо продуманные шаги плюс – Точно, – произнесла Лера. – Это вполне в характере Зины, он вечно лелеял идеи о своем превосходстве… Ты мне дашь адрес его блога? – Нет. И не проси. Редкостное паскудство, ни к чему тебе это читать. – Кис, я вообще-то уже давно выросла, если ты не заметил! – Валерка, не сбивай меня с мысли! Так вот, Дима Щербаков тоже не тянул на профиль убийцы ни с какой стороны. Конечно, любому из участников той истории стало бы крайне неприятно ее разглашение, но Дима жил скромно и не публично, никуда не метил. В худшем случае продал бы нынешнюю компанию и основал бы новую. Так что пойти на убийства из-за этого он не мог. К тому же продуманы они слишком хитроумно, изощренно, чувствуется мозг манипулятора! Ведь убийца не только избавлялся от свидетелей, но и всячески бросал подозрение на Шапкина, затершись к нему на блог! На эту роль прекрасно подходила Инга. Но она находилась за границей, и я это проверил, как ты заметила, – вот в чем проблема! И тогда меня вдруг стукнуло: это ее сестра, Стелла! Будущее мужа ей дорого как ее собственное! С ее непомерным тщеславием она уже мыслила себя едва ли не первой дамой государства! Посему за «Юрочкину» карьеру должна биться до конца! И все сразу в моем мозгу выстроилось! Она разыскала Шапкина, задаваясь вопросом, не представляет ли он сейчас угрозы из-за той старой истории. Дальше понятно: увидев на экране компьютера Шапкина нечто интригующе-подозрительное, она запомнила адрес и вышла позже на его блог. Почти так же, как это сделал я! Обнаружив содержимое блога и осознав размеры опасности, Стелла поняла, что нужно принимать немедленно меры! Дальнейшее я вам уже рассказывал: она, как я полагал, под видом комментаторов на блоге подбила Зиновия на мысль о шантаже, прекрасно понимая, что весь этот блог является для него чем-то вроде ментальной мастурбации и что до дела он не дойдет… После чего она подобрала пароль к его почтовому ящику, что не так уж сложно: либо додумалась, как додумался мой ассистент Игорь, либо выпытала его у пьяного Шапкина, как собирался это сделать я сам… Выйдя на почту Шапкина, она стала писать письма бывшим одноклассникам, в которых от имени Зины просила деньги и назначала встречи. Зиновия никто не опасался, все легко шли на то, чтобы от него откупиться. Но являлась к ним, однако, Стелла – как думал я в тот момент – и лепетала что-то примерно в том же духе, что ты слышала у Димы: ей-де Шапкин велел явиться по этому адресу, так как он шантажирует ее мужа Юрочку… Ну и финал: шел в действие электрошокер, а затем игла. К слову, шприц был пустой. Она убивала пузырьком воздуха. – Все понятно, – проговорил Данила. – Но вы забыли рассказать, что навело вас на мысль об Инге? – Ах да… Мои ошибки. Сразу две закрались во фразу: « Первая: чтобы – А почему бы и нет? – В тот момент я еще не знал, что встречался не со Стеллой, а с Ингой и судил по своим впечатлениям от этой встречи. Но они оказались правильными! Инга в роли Стеллы невольно спародировала сестру, тем самым акцентировав ее основные черты, и предстала как наивная, безобидная дурочка, занятая только своей красотой. Типичная «блондинка», как нынче говорят… Судя по всему, Инга сестру не сильно любила. Стало быть, – рассудил я, – И не стала бы ей рассказывать , и узнать об этой истории. Но Стелла узнать о ней никаким иным образом не могла! Так я осознал свою первую ошибку. А вторая заключается в этой части фразы: Стелла не могла его Но если не интернет, то что? Во всяких справочных бюро спрашивают место и дату рождения, которых Стелла тоже не могла знать. И кто же мог найти Зину Шапкина? Да только его бывший одноклассник! Или одноклассница. Все ребята жили в районе школы и знали, кто где обитает. Большинство давно сменили адреса, но Зиновий так и жил в квартире матери. И вряд ли бы кто-то из них сейчас вспомнил его адрес. Нужно было явиться самому, ножками, в забытые места и опознать зрительно: вот эта улица, вот этот дом! Чего Стелла, разумеется, сделать не могла, за отсутствием этой зрительной памяти. Так я осознал свою вторую ошибку. Но стоило мне только подставить на место Стеллы Ингу, как все объяснялось! Она знала, что случилось в школе, и она могла найти место обитания Зины Шапкина! И сразу сюда добавилось искусство, с которым убийца манипулировала Зиной на блоге, и ее знание характеров Компашки, благодаря которому она умело провела все переговоры от имени Зиновия… Не говоря уж о том, что двадцать четыре года назад именно Инге принадлежала идея подставить Зину Шапкина в истории с учительницей! У нее уже был, можно сказать, опыт. И она его повторила! – Мне кажется, что вы допустили еще одну ошибку, – произнес Данила задумчиво. – Вернее, не ошибку, а просто в тот момент упустили из виду факт… – Для сыщика это и есть ошибка, – усмехнулся Алексей. – Ну-ну, продолжайте, Данила! Посмотрим, совпадают ли наши рассуждения… – Когда Леру ударили по голове, вы тогда сами сделали вывод, что на нее мог напасть только убийца, так? И вывод этот вы сделали на основании того, что он узнал Леру – А узнать Леру мог только ее одноклассник, но никак не Стелла, да? У меня мелькнула эта мысль в голове, признаюсь. Но она не стопроцентно убедительна. Если Стелла видела школьные фотографии, то могла Леру и узнать. Она ведь мало изменилась… – Согласен. – В общем, когда я рванул к Диме, мысли о моих ошибках промчались у меня в голове в долю секунды. Это рассказывать их долго… Но уже в середине пути я точно знал, что встречусь с Ингой! – А как же ты разобрался с тем фактом, что она за границей? Ты же сам сказал, что проверил! – спросила Лера. – Проверил. Но это означало лишь одно: что у женщины, находившейся за границей с Юрой, имелся на руках паспорт Инги. – Так они все же сообщницы?! – Нет. Перед их отъездом Инга подменила паспорта, пытаясь замести следы. Стелла спохватилась только в аэропорту, – это я уже знаю из ее показаний, они с Юрой срочно вернулись из Австрии. Она тут же позвонила старшей сестре за советом, она очень доверяла ее уму. К слову, на их срочном отъезде настояла Инга: в заботе о Юре в связи с убийствами, о которых он ей рассказал после встречи с одноклассниками и Лерой. Естественно, не подозревая, что рассказывает их автору! Инга же подала идею сослаться на необходимость срочного лечения Стеллы, дабы исчезновение Юры не выглядело побегом. Посовещавшись втроем насчет досадной путаницы с паспортами, – случившейся «по невнимательности Стеллы», разумеется! – они приняли решение: настоять на том, что в билет закралась ошибка, и на самом деле данная пассажирка зовется не Стелла, а Инга Арефьева… – А виза? – У всей их семейки шенгенские мультивизы, Данила. – Сестры достаточно похожи? – поинтересовалась Александра. – Да, достаточно. Тем более на фото. – Но одноклассники, как же они не узнали Ингу, когда она приходила к ним под видом Стеллы? – Данила желал уточнений. – Они не видели Ингу почти четверть века, Данила! И когда к ним являлась женщина, – Дань, – подала голос Лера, – я половину своих одноклассниц вообще не узнала! Если бы они представились своими сестрами, своими тетями или крестными, я бы, честное слово, проглотила! – Ну ладно… – сдался Данила. – Извините, что перебил. – Не страшно. Так вот, финальное решение Инги было стратегически верным: чужой паспорт представлял собой непреодолимое препятствие для прохождения границы, тогда как «неправильный» билет можно было исправить! Тем более что они шли через депутатский зал. «Ошибку» быстро устранили, изменив имя, на что Инга, без сомнения, и рассчитывала, произведя подмену паспорта. Таким вот образом я получил и из Шереметьева, и из австрийского отеля сведения об Инге Арефьевой! – Потрясающе! – выдохнула Лера. – У меня в голове не укладывается: зачем Инге нужно было убивать всех членов Компашки? – снова засомневался Данила. На этот раз ответила Александра. – Ваше счастье, что вы не знаете, что такое публичность, Данила… И, как нормальный человек, вы, конечно, не читаете «желтую прессу», – улыбнулась она. – Но я вам скажу: как только вы становитесь известны, немедленно находится невероятное количество охотников повытирать об вас ноги – за дело или просто так, ради выгоды или из «любви к искусству»… Причем чем выше ступень публичности, тем больше охотников! Лера подтвердит, что это отнюдь не национальная черта, – правда же? – подколола ее Александра. Но Лера ничуть не обиделась. – О, нет! В этом деле Америка, кажется, впереди планеты всей… – усмехнулась она. – Ну, Европа тоже хороша, можете мне поверить. Но я отвлеклась, прошу прощения. Вернемся к Юре Стрелкову: он сейчас собрался на самые высоты. Хотя вряд ли до них теперь докарабкается… Скорей всего, с арестом Инги до школьной истории доберутся журналисты… Это конец его карьере. – Есть еще одна причина, – добавил Алексей. – Сделанные тогда фотографии остались на руках у Компашки и могли сохраниться до наших дней. Что, помимо желания «повытирать ноги», как сказала Саша, послужило бы им отличной основой для шантажа… – Хорошо, согласен. А как же кассета? – не сдавался Данила. – В блоге, по вашим словам, сказано, что она находилась у Зиновия и представляла реальную опасность для Юры! Да и для самой Инги! Она затеяла такой сложный ход с блогом, подставив Шапкина, – и все ради того, чтобы застраховаться на случай, если вдруг начнется следствие по смертям ее одноклассников… Но тогда бы в ходе следствия могли обнаружить кассету, находившуюся в распоряжении Зиновия! И шуму кассета наделала бы немало! Сами знаете, инфа в наше время дорого стоит. Непременно кто-нибудь слил бы ее прессе! А ведь главной заботой Инги, как вы говорите, было как раз не допустить ущерба Юриной карьере! Так? – Так, – кивнул Алексей. – Правомерный вопрос, Данила. И на него есть ответ: Инга эту кассету выкрала у Шапкина! В свой первый же визит к нему, скорее всего. Сама она не признается, но у Шапкина сделали обыск и кассету не нашли. Я теперь склоняюсь к мысли, что в самом начале Инга разыскала его даже не затем, как я поначалу думал, чтобы увидеть, насколько опасен нынче Зиновий, сколько именно ради кассеты! Она пришла к нему, чтобы выкрасть ее… И выкрала. Что совсем несложно, учитывая склонность к алкоголю Зины Шапкина. Но, придя к Зине за кассетой, Инга увидела на экране его компьютера блог, с этого момента все и закрутилось. – Но как могла наркоманка… – Еще раз: правильный вопрос, Данила! У меня не было на него ответа, когда я сделал вывод, что действовала Инга. Я только был уверен, что это она! Ее очертила логика, и другого не было дано! А остальное – я знал – как-то объяснится. И оно объяснилось! Как стало ясно из допросов, Инга вовсе не наркоманка, хотя в юности некоторое время баловалась алкоголем и наркотиками. Но она давно завязала и с тем, и с другим: поняла, что пропадет! Именно тогда она разыскала Юру, легко женила его на своей младшей сестре, обеспечив, таким образом, себе и свободу (Инга в роли жены – это оксюморон[5]), и материальное благополучие. И постепенно она стала для Юры правой рукой в его политической карьере: писала практически все его речи. Ее способности манипулятора прекрасно справлялись с задачей промыва мозгов… Более того, Юра обещал ей пост в комитете своей новой партии, что, понятно, удвоило ее энтузиазм в избавлении от свидетелей: от благополучия Юры теперь зависела не только материальная сторона ее жизни, но и ее собственная карьера. Вечер, проведенный с Лешей и Александрой, оставил тепло у Леры в груди. И еще – Хорошие у тебя друзья, – сказал Данила в машине, когда они возвращались домой. – Да… И у тебя хорошие… Он улыбнулся в темноте. Лера вспомнила, как смотрела на него по дороге из аэропорта в день своего прилета: тогда он ей показался чужим. Немудрено: она приехала в полную неизвестность, и ощущала себя неуютно. Теперь же ей было уютно. Рядом с ним. Он красиво вел машину, его руки спокойно лежали на руле, который поворачивался, казалось, сам собой, без всяких усилий с его стороны… – Если ты решишь жить в России, то это будут наши общие друзья, – сказал он. Лера протянула руку и положила ладонь на его шею. Горячая, тугая кожа. Она знала ее на вкус и на запах. Она знала все его тело – губами, языком, кончиками пальцев и ладонями, она его знала всем своим телом… Только… Только ей пора возвращаться в Штаты… Домой. Домой??? У нее вдруг закружилась голова – отчаянно, до тошноты, – при мысли, что им нужно расставаться. – Я хочу, чтобы ты был моим, – тихо проговорила она. – А я твой и есть, – пожал он плечами. – Разве ты не знаешь? Лера не ответила, Даня не переспросил. И только когда они уже оказались дома, он притянул ее к себе за талию, посмотрел, наклонив с высоты своего роста голову, ей в глаза. – Ты собираешься улетать? Как он учуял? Она ведь ни слова не сказала! – Пора, Дань… Он отпустил ее, прошелся по комнате. Остановился. – Когда? – Думаю взять билет на ближайшие дни. Он снова зашагал. Снова остановился. – А потом? Ты сюда вернешься? Что ответить? Спросить: «А ты хочешь?» – дурацкий вопрос какой-то. Если хочет, то скажет! Она молчала, но и он молчал: ждал. – Тебя не устраивает моя квартира? Или я? Или Россия в целом? – наконец не выдержал он. Голос его был сердитым. – Все устраивает. И Россия, и ты, и даже твоя квартира, – она улыбнулась. – Тогда что? – Ничто. Я вернусь. – Правда?! – Ну да… Только ты не сказал, хочешь ли этого ты… – Лерка! – Он схватил ее и, приподняв, покружил пару раз. – Лерка, какая ты глупая, честное слово! Тебе что, слова нужны??? Она изумилась: – Конечно, нужны! А то как же я могу знать? – Точно… Я припоминаю… Женщинам всегда нужны слова! И я их недостаточно говорю, такой у меня страшный порок… Я с тобой счастлив, разве ты не чувствуешь этого? – Данила, это ведь серьезное решение, – рассердилась она. – Конечно, нужны слова, потому что в ощущениях можно ошибиться! Он вдруг подпрыгнул и опустился на одно колено, взял ее руку и прикоснулся к ней губами. – Валерия Титова, не знаю вашего отчества! Я прошу вас стать моей женой и жить со мной долго и счастливо, и умереть в один день! С учетом того, что ты немножко старше, ты успеешь пожить немножко дольше. – Он увернулся со смехом от ее пальцев, норовивших схватить его за волосы. – Мужчины все равно мрут раньше! Нет, она все-таки оттаскает его сейчас за чуб! Лера кинулась вдогонку, Данила от нее… Кажется, он сделал подсечку, потому что она вдруг упала в его руки. Он отнес ее на диван, прижал сверху своим телом, чтобы не сбежала. – Что тебе там делать, в Америке? – Ничего… – Так приезжай – Данил, – она выкарабкалась из-под него и села по-турецки на диване, – у меня там сыновья и родители! Он улегся затылком в ее коленки и смотрел на нее снизу вверх. – А самолеты в Америку летают несколько раз в день, к твоему сведению. И у меня даже хватит денег, чтобы оплатить тебе билет несколько раз в год. – Да у меня самой хватит денег! – Тем лучше! Нужно будет еще оплатить билеты твоим родителям и детям. Пусть прилетают сюда, к нам! На свадьбу… Данила вскинул руки и, поймав ее за кофточку, потянул на себя. – Погоди, – она отцепила его пальцы, – зачем нам свадьба? Ты ведь говорил, что больше никогда не женишься? – А какая разница? Если я хочу жить с тобой, то какая разница, жениться или нет? Зато будет повод отпраздновать и позвать друзей… Лера ничего не понимала. Все казалось таким простым, когда об этом говорил Данила! Таким простым, решаемым в секунду, по щелчку пальцев… – Постой-ка, – Данила перевернулся и сел напротив нее, тоже по-турецки. – Может, ты не хочешь? Я, кажется, тебя не спросил… Я думал, что ты счастлива со мной, я это чувствовал, но нужны еще слова, я правильно понимаю? Так скажи мне их! – О чем? – Хочешь ли ты… – Он сделал неопределенный жест руками в воздухе. – А правда, о чем это я? М-м-м, что ты меня хочешь, я и так знаю!.. – Он ловко уклонился, поскольку Лера нацелилась укусить его за палец, маячивший недалеко от ее носа. – Что ты меня любишь, я тоже знаю… Что тебе хорошо со мной, тоже всем понятно, даже соседям… Лер, по-моему, единственное, что мы еще не обсудили, это дату твоего возвращения! …Она позвонила ему с бортового телефона, как только шасси коснулись нью-йоркской земли. Потом, уже дома, она открыла свою электронную почту: |
||
|