"Интендантуррат" - читать интересную книгу автора (Дроздов Анатолий Федорович)

14.

Крайнев пришел на службу поздно. Он миновал вытянувшегося часового и плавно зашагал по обширному двору склада. Встречные солдаты и унтер-офицеры услужливо козыряли, Крайнев даже не кивал в ответ, не мог. Дико болела голова. Его опухшее лицо явственно говорило о причинах недомогания, в глазах солдат Крайнев читал понимание и нескрываемую зависть. Кабинет начальника армейского склада размещался на втором этаже облезлого административного здания, Крайнев осторожно поднялся по лестнице. Писарь в приемной вскочил при его появлении и вытянул руки по швам.

- Кофе, Курт! - сказал Крайнев. - Крепкий, горячий и сладкий. Две таблетки аспирина. Стой! Аспирина, пожалуй, не надо.

В кабинете Крайнев снял шинель и прошел к письменному столу. Стопку бумаг, ждавшую его подписи, он небрежно отодвинул в сторону. Покойный Бюхнер отменно вышколил подчиненных - через несколько минут кофе стоял на столе. Крайнев подождал, пока Курт выйдет, достал из стола початую бутылку коньяка, щедро плеснул в чашку. Осторожно сделал первый глоток. Желудок взбрыкнул, но через мгновение успокоился. Крайнев по глоточку осушил чашку и достал из кармана сигареты. Он курил, блаженно ощущая, как притихают молоточки в висках. Жизнь продолжалась.

...Крюгер позвонил ему вчера и сходу пригласил в гости. Крайнев растерялся от неожиданности, но Пауль был настойчив. Говорил, что задолжал ему угощение, к тому же давно хотел поближе познакомиться с Зонненфельдом и его очаровательной женой. Крюгер так и сказал: "жена". Абверовец говорил напористо, отказаться было сложно, но Крайнев уцепился за "жену" и сказал, что спросит у Эльзы. Крюгер погрозился перезвонить. Крайнев тут же соединился с гостиницей, к его удивлению Эльза согласилась. Крайнев понял: в последние месяцы они жили затворниками, а Эльзе, как любой женщине, хотелось общества. В N с развлечениями было скудно: кинотеатр и редкие рестораны. Крюгер позвонил через полчаса, Крайнев ответил согласием.

Поначалу он планировал явиться в гости со своим коньяком, но затем передумал - выглядело по-русски. Крайнев бросил в портфель пару жестянок французских сардин, пакет с шелковыми чулками (подарок от Эльзы), с тем и отправились. Зря он поскромничал с коньяком. Крюгер выставил на стол шнапс: крепкий и вонючий. Пить его пришлось как мужчинам, так и женщинам. Эльза едва пригубила свою стопку, а вот сожительница Крюгера, молчаливая и робкая женщина, осушила до дна. И вторую, и третью... Во время застольного разговора Крайнев поглядывал на нее с сочувствием. Вера отрекомендовалась учительницей. Крайнев невольно думал, что с приходом в N Красной Армии учительствовать Вере доведется не скоро. Лет через десять. Если вообще разрешат работать в школе пособнице фашистов, пусть даже отбывшей наказание.

Крюгер был разговорчив и любопытен. Расспрашивал Крайнева о фронтовых делах. С первых слов Крайнев понял, что абверовец пригласил их с умыслом. Держался настороже. Легенда, тщательно разработанная в Москве и намертво вбитая в память, была выдана Крюгеру в полном объеме. Лейтенант остался неудовлетворенным и пытался выведать скользкие подробности. Сколько лет командиру дивизии, как он выглядит, с кем из офицеров водил дружбу интендант Зонненфельд?.. Крайневу разговор не нравился, и он начал щедро лить в бокалы. Заодно приходилось не забывать себя. Крюгер отрубился первым, но и Крайнев понес в этой схватке потери. Приехавший к полуночи Седых погрузил подгулявшего интендантуррата в бричку и отвез домой. Он помог Эльзе раздеть начальника, при этом, как успел запомнить Крайнев, Седых ворчал в адрес некоторых людей, которые запрещают подчиненным то, что щедро разрешают себе...

Проснулся Крайнев в одиночестве и с больной головой. Как бы ни было плохо, он сразу вспомнил: им интересуется Абвер. Ничего у них пока нет, кроме подозрений, в противном случае допрос проходил бы в другом месте. Без шнапса, даже вонючего. Вполне возможно, Крюгер вообще действовал по собственной инициативе. Но в любом случае плохо. Крайнев решил в обед переговорить с Николаем и действовать по его совету. "День у меня есть!" - решил Крайнев, даже не подозревая, насколько заблуждается.

Через час он разобрался с бумагами и вышел во двор. Здесь стояла обычная суета: во двор въезжали машины, подруливали к складам, загружались боеприпасами, амуницией, продуктами... К складу тянулась от станции железнодорожная ветка; грузы доставляли вагонами, а вывозили на грузовиках. Это большое и хлопотное хозяйство функционировало по-немецки четко, без знакомого Крайневу российского разгильдяйства. Но в этой правильности таилась гниль. Когда-то Крайнев с Саломатиным день проторчали на оживленной трассе, высматривая нужный грузовик. Теперь Крайнев заранее знал, когда и какой груз направится в немецкую часть, маршрут следования колонны, количество сопровождающих охранников. По договоренности с Николаем он несколько раз передал сведения Саломатину. Ни одна из колонн к месту назначения не прибыла. Немцы заволновались, стали выделять в сопровождение усиленную охрану, но было поздно: бригада Саломатина на полгода вперед была обеспечена боеприпасами, одеждой и продуктами. Саломатин через Николая передал Крайневу благодарность и пообещал при встрече налить столько, сколько благодетелю влезет.

Во дворе нашел Крайнева фельдфебель, назначенный им на станцию вместо себя. Фельдфебель запыхался, лицо его блестело от пота.

- Господин интендантуррат! - проговорил он. - СД закрыло столовую и арестовала всех русских!

- Вот как! - сказал Крайнев, с трудом изображая невозмутимость. - Они объяснили причину?

- Ищут русского шпиона!

- В столовой?

- На станции! Допрашивают всех русских: железнодорожников, рабочих мастерских, официанток...

- Они не сказали, как долго это продлится?

- Гауптштурмфюрер велел закрыть столовую на три дня. Солдат теперь не будут кормить на станции, поезда следуют без остановок или задерживаются только для смены паровозов.

- Повезло вам, Гюнтер! - вздохнул Крайнев. - Три дня отдыха. Завидую!

Фельдфебель недоуменно смотрел на него.

- Отдыхайте! - подтвердил Крайнев. - И вот что! Разыщите моего денщика! Этот бездельник, скорее всего, ошивается в гостинице фрау Поляковой. Пришлите его ко мне. С бричкой.

Фельдфебель козырнул и убежал. Крайнев закурил и стал степенно расхаживать у ворот. Поведение Крюгера разъяснилось. Немцы пронюхали об утечке информации, но не знают, кого искать. Вместо удочки используют невод. Рано или поздно рыбке не сдобровать. Сидеть, сложа руки, нельзя! Крайневу хотелось изо всех ног бежать к Николаю, но он пересилил себя. Важному немцу бегать не положено. Его положено возить, если не в машине, то в конном экипаже.

Крайнев едва дождался Седых и, запрыгнув в бричку, велел везти к Николаю.

- Где Эльза? - спросил, едва они отъехали.

- В гостинице.

"Надо было сразу забрать!" - подумал Крайнев и тут же одернул себя. Появление Эльзы у ворот склада, их совместный поспешный отъезд вызовет подозрения. Время терпит.

Крайнев не стал маскироваться. Седых остановил бричку прямо у булочной, Крайнев зашел внутрь. Николай стоял за прилавком. Увидев лицо гостя, он кликнул помощника и провел интендантуррата в заднюю комнату. Там молча выслушал сбивчивый рассказ.

- Снимай мундир! - велел он, когда Крайнев умолк. - Все, товарищ майор, операция завершена! Сворачиваем дела! Интендантуррат Зонненфельд умер и более не воскреснет. Переоденем Сашу, и вас отведут на конспиративную квартиру. Домой ни ногой! Там есть что ценное?

Крайнев подумал и покачал головой.

- За Эльзой пошлю помощника. Самому не сметь!

Николай говорил так властно, что Крайнев невольно подчинился. Похмелье давало себя знать, соображал он медленно и плохо. Поэтому покорно облачился в какое-то тряпье, мгновенно превратившись из важного немецкого офицера в нищего русского обывателя. От формы он оставил только сапоги - опорки, предложенные Николаем, выглядели жалко, к тому же не подошли по размеру. С Седых пришлось труднее: одежду на него трудно сыскать даже в мирное время. Саша остался в мундире. Николай притащил из кладовки какой-то балахон и облезлый треух, ими прикрыли могучего сибиряка от зоркого взгляда патрулей. Если патруль все же привяжется, они будут стрелять - у обоих нет гражданских документов. Молчаливый и хмурый парень лет двадцати, помощник Николая, вывел их через задний ход и переулками повел к конспиративной квартире. Они шли молча, не оглядываясь и не зыркая глазами по сторонам - чтобы не привлекать внимания. Руки держали в карманах - каждый грел в ладони рукоятку взведенного пистолета. Патрулей им не встретилось, да и что было немцам до окраин города? Проскользнув в нужную калитку, бывший интендантуррат и его Hiwi исчезли в доме, их спутник немедленно отправился обратно.

В доме Крайнев немедленно сбросил вонючее тряпье и переоделся в новенький мундир гауптштурмфюрера СС. Седых снял свой мундир, спорол с него петлицы и погоны Hiwi, взамен стал пришивать эсесовские. Шинель он принес с собой в узле, там тоже предстояло сменить знаки различия. Конспиративная квартира была подготовлена заранее, план действий на случай провала многократно обсужден и отрепетирован, поэтому оба работали молча и сосредоточенно. Пока Саша шил, Крайнев спустился в подпол и вытащил тяжелый рогожный куль. Развязал узел и выложил на стол карабин "маузер", два автомата МП-40, запасные обоймы и магазины. Обтер смазку, проверил оружие и положил под рукой. Если немцы окружат дом, долго продержаться не удастся, но огород выходит прямо к реке. На берегу, в сарайчике, спрятана небольшая лодка. Днем на ней не уйти, но ночью шанс есть...

Покончив с оружием, Крайнев достал из буфета бутылку коньяка и два стакана.

- Я не буду! - сказал Седых.

Крайнев глянул на него удивленно.

- Нельзя сейчас! - пояснил Седых. - Вы пейте! У вас лицо - больно смотреть.

Крайнев налил себе полстакана, залпом выпил и сел у окна. Он курил, наблюдая за улицей в щель между занавесками. Ему было плохо. Не оттого, что случился провал - он его ждал и мысленно был готов. Он корил себя, что не заехал за Эльзой - ни сразу, ни потом. Не сообразил, подвело похмелье. "Николай привезет ее! - повторял он мысленно как заклинание. - Обязательно привезет! Немцы не знают, кого искать, а Эльза не вызывает подозрения!.." Крайнев докуривал третью сигарету, когда у дома остановилась знакомая бричка. Кучер (это был все тот же молчаливый помощник Николая) соскочил на дорогу и проворно открыл ворота. Бричка заехала во двор, кучер аккуратно прикрыл тяжелые створки. Из брички выпрыгнул Николай. Крайнев привстал, ожидая, что следом появится Эльза, но Николай вытащил из повозки мешок и, не оглядываясь, пошел в дом. Крайнев бессильно опустился на скамью...

Фон Лютцов вернулся к себе в прескверном настроении. Он ожидал, что разговор с Шойбером выйдет неприятным, но не предполагал, что настолько. Полковник сам попросил о встрече, Шойбер неожиданно легко согласился. Как понял позже фон Лютцов, начальник СД рассчитывал на полезный для сторон обмен информацией, но полковник заговорил о другом.

- Абверу не удалось найти русского шпиона, - сказал он хмуро. Полагаю, СД тоже. Я прав?

- Работаем, - неопределенно отозвался Шойбер.

- Заканчивается последний день предоставленного нам срока, - продолжил полковник, мысленно выругавшись. - Завтра докладывать о результатах.

- В нашем распоряжении полдня и целая ночь.

- Давайте откровенно, Шойбер! - сказал фон Лютцов. - Ни вы, ни мы с заданием не справились. За оставшиеся время вы сломаете кости еще нескольким русским, но ничего не добьетесь. Если б у вас был результат или хотя бы надежда, вы не стали бы со мной разговаривать. У вас нет причин любить меня, у меня, сами знаете, после истории с Петровым к вам стойкая неприязнь. Но сегодня мы должны забыть о личных чувствах. Вполне возможно, после завтрашнего доклада мы будем сидеть в одном окопе на Восточном фронте. Мне этого не хочется, вам, думаю, тоже.

- Что предлагаете? - спросил Шойбер.

- Гаулейтеру нужен шпион, так дадим его! Мертвого. Еще лучше, если труп будет не один. В результате розыскных мероприятий был установлен адрес конспиративной квартиры, туда выехала группа задержания, но большевики не пожелали сдаваться. В ходе состоявшейся перестрелки, фанатики-большевики погибли или покончили с собой - на ваш выбор. Я готов отойти в тень и все почести по случаю успешного розыска отдать СД.

- А так же все неприятности, если история вскроется! - хмыкнул Шойбер.

- Я не заинтересован в раскрытии тайны, - сказал полковник. - Ваши люди, тоже. Успешное выполнение задание предполагает награды, повышения в звании, отпуска... Все будут молчать!

- И настоящий шпион?

- То есть?

- Мы доложим, что шпион обезврежен, а тот продолжит работу. После чего нас ждет не фронт, а виселица. Или гильотина.

- Полагаете, шпион еще в N? Заблуждаетесь! Вы развернули в городе сеть передвижных пеленгаторов. Удалось засечь русский передатчик?

- Он не выходил в эфир.

- И не выйдет. После массовых арестов, учиненных на станции, о шпионе знает весь город. Мы имеем дело с умным и хитрым врагом, скорее всего, группой врагов. Она действовала профессионально и осторожно, поэтому мы ни о чем не догадывались. Нет, Шойбер, шпионов в N больше нет. Они давно на пути в Москву или пьют за свой успех где-нибудь укромном месте.

- Хотелось бы верить. Однако большевики упрямы и мало дорожат своими жизнями. Мы сделаем доклад, а передатчик обнаружится.

- Всегда можно сказать, что групп было две. Одну обезвредили, другая осталась.

- Это нас не спасет, - сказал Шойбер. - Назначат расследование, правда откроется... Благодарю вас за предложение, полковник, но вынужден его отклонить. Мне дорога моя жизнь, но я готов жертвовать ей ради рейха! Если гаулейтер решит: мое место в окопе, я пойду в окоп!

"Тупой ублюдок! - думал фон Лютцов дорогой. - Твое место действительно в окопе! Еще лучше - на русских проволочных заграждениях... Пока в СД заправляют такие идиоты, русские шпионы будут чувствовать себя в нашем тылу, как дома..." Обругав Шойбера, полковник стал думать о другом. Надо было решать, как спастись. Он уведомил Канариса о происшествии, но адмирал ему не поможет - утратил доверие Гитлера. Остаются родственники. В вермахте служат люди с фамилией фон Лютцов, некоторые занимают немаленькие должности. Надо позвонить каждому. Объяснить, что ловить русских шпионов среди рабочих железнодорожной станции - задача СД, а не Абвера. Военная контразведка обязана поставлять вермахту достоверные данные о противнике, фон Лютцов как раз этим занят. Из-за идиота Шойбера может сорваться широкомасштабная операция в тылу русских. Разумеется, родственники не обрадуются его просьбе, но все они солдаты и прекрасно понимают, как нужны вермахту разведданные. Пусть включат все свои связи... Полковник понимал, насколько шатки его надежды, но другого не оставалось. Настроение было соответствующим.

В приемной полковника ждал Крюгер. Он молча протянул полковнику листок. Это была радиограмма.

"На ваш запрос сообщаем, что интендантурррат Зонненфельд пропал без вести в период 22 - 23 сентября 1943 г. Он был откомандирован на склад армии за военным снаряжением, которое получил, но в часть не вернулся. Вместе с Зонненфельдом бесследно исчез водитель из русских вспомогательных частей. 24 сентября после нападения русских партизан на поселок Торфяной Завод в этом населенном пункте был обнаружен грузовик, на котором передвигался Зонненфельд. Грузовик оказался пуст, на полу кузова найдены следы крови, о судьбе интендантуррата и водителя местные жители ничего не знали. Предполагается, что оба стали жертвами бандитов. Соответствующее уведомление семье Зонненфельда направлено.

Командир дивизии..."

- Когда получена радиограмма? - спросил полковник.

- Час назад.

- Так что же ты!.. - полковник осекся, вспомнив, где он только что был. И о том, кто составлял запрос. - Всех офицеров ко мне! Немедленно!

Минуту спустя фон Лютцов отдавал распоряжения. Короткие, четкие, ясные. Группу захвата - на армейский склад. Арест, обыск, снятие показаний. Группу - к дому Зонненфельда. Арест, обыск, опрос соседей. Группу - в гостиницу. Арест, обыск, опрос персонала. Действовать быстро, но по возможности тихо. Послать на станцию за Петровым: возможно, он видел лже-Зонненфельда среди сотрудников НКВД. Приказания фон Лютцов отдавал автоматически: новость оглушила его. Обдумывать было некогда, требовалось действовать. Хорошо, что вышколенные подчиненные не задавали вопросов. Молча брали под козырек и уходили. На лестнице раздавался топот сапог, со двора доносился шум моторов. Когда последний грузовик уехал, полковник подошел к окну и некоторое время бездумно смотрел на пустынный двор. Способность мыслить вернулась не сразу.

Это было невероятно! Проникнуть в N под личиной убитого офицера! Нарушение всех правил разведки! У настоящего Зонненфельда в N могли оказаться друзья, знакомые, родственники, сослуживцы, которые мгновенно разоблачили бы обманщика. Русские действовали топорно и нагло, но у них получилось. Война - это большая неразбериха. Тысячи людей появляются в твоей жизни и через короткое время исчезают бесследно, случаются сотни невообразимых в мирной жизни ситуаций, событий, совпадений. Вермахт сумел использовать это в 1941 году, когда забросил в СССР полк "Бранденбург" - переодетых в русскую форму диверсантов. Они отменно поработали, внеся хаос в ряды отступающих русских. Причем, максимальный вред большевикам нанес не столько сам "Бранденбург", сколько рожденная его появлением волна слухов: большевики нередко стреляли друг в друга, принимая своих за диверсантов. Но то, что отлично работает в диверсиях и саботаже, не применяется в разведке! Здесь надо тоньше и с умом. Фон Лютцов считал так до сегодняшнего дня.

Где русские нашли такого разведчика? Безупречно говорящего по-немецки, прекрасно чувствующего себя среди вражеских офицеров? С аристократической внешностью, умными глазами, располагающей к себе манерой разговаривать? Таких агентов готовят годами, когда они успели? Может, завербованный немец? Скорее всего. Какой-нибудь сынок немецкого коммуниста, сбежавшего в СССР после прихода к власти Гитлера. В тридцатые годы многие из этих перебежчиков были расстреляны большевиками или отправлены в лагеря. На человеке, прошедшем через лагерь или иные репрессии, пожизненно остается печать: он насторожен и угнетен. В Зонненфельде этого совсем не чувствуется. Наоборот. Внутренняя свобода и отчаянная дерзость - то, что русские называют бесшабашностью. Это привлекает людей: Зонненфельд быстро стал в N своим. Внутреннюю свободу и дерзость здесь приняли за аристократизм, а к аристократам, особенно не заносчивым, люди тянутся. Но какой актер! Так сыграть любовь! Возможно, и не играл. В Полякову немудрено влюбиться. Сама она без ума от Зонненфельда, это видно даже слепому. С появлением Зонненфельда Полякова расцвела. Ее будто покрыли яркими красками, подобно тому, как древние греки раскрашивали холодный мрамор статуй. Интересно, она знает, что любовник - русский шпион? Скорее всего, нет. Если Зонненфельд такой, как о нем думает фон Лютцов, он должен использовать любовницу в темную. Чем меньше людей знает о тайной миссии, тем меньше шансов провалиться. Удастся Зонненфельда арестовать? Поиск шпиона идет третий день, Шойбер по своему обыкновению работает шумно. Если Зонненфельд осторожен, то лег на дно или ушел. Если самонадеян, то остался. Шум, производимый людьми Шойбера, как раз показывает, что конкретных подозрений у врага нет. Внезапно, фон Лютцов выругался. Крюгер! Он сам велел адъютанту прощупать Зонненфельда. Как Крюгер прощупал, догадаться нетрудно. Черт!

Полковник нажал кнопку звонка. Крюгер появился мгновенно, как будто ждал за дверью.

- Вы встречались с Зонненфельдом? - спросил фон Лютцов.

- Яволь! Как вы приказали!

- Удалось прощупать?

- Он слишком много пил...

"Все ясно! - подумал полковник. - И ты тоже. Если не хочешь отвечать на неприятные вопросы, нужно устроить попойку. Значит, Зонненфельд знает..."

Адъютант стоял у порога, ожидая продолжения разговора. "В случае неудачи вспомнит мои поучения, - подумал фон Лютцов. - Как я убеждал его, что Зонненфельд не может быть русским шпионом..."

- Пауль! - сказал полковник. - Если Зонненфельда удастся арестовать, вы станете обер-лейтенантом и перейдете на оперативную работу.

Адъютант вспыхнул и, щелкнув каблуками, вышел. "Пообещать можно, что угодно, - угрюмо подумал фон Лютцов, - Зонненфельда в городе нет..."

Так оно и оказалось. Приезжающие одна за другой группы приносили плохие вести: интендантуррат скрылся в неизвестном направлении, ни на службе, ни дома, ни в гостинице его нет, обыск результатов не дал. Немного порадовала группа, направленная в гостиницу, - Полякову удалось задержать. Вела она себя при аресте дерзко, ударила солдата и дорогой грозилась жаловаться фон Лютцову. Из чего полковник сделал вывод: ничего не знает. Он велел запереть женщину в камере внутренней тюрьмы - не до нее. В первую очередь следовало перекрыть шпиону выходы из города и организовать его розыск. Полковник сел звонить командиру корпуса фельджандармов, затем - Шойберу. О междоусобной войне между ними следовало забыть: СД располагала немалыми силами и могла реально помочь. В штаб-квартире Абвера кипела работа: одни офицеры составляли словесный портрет Зонненфельда, вручали его курьерам, развозившим по постам вокруг N, другие увеличивали фотокарточку из личного дела интендантуррата - для тех же постовых и, если понадобится, для листовки с обещанием вознаграждения за поимку. Требовалось сделать сотни срочных и необходимых дел. До Поляковой очередь дошла только к вечеру.

- Что это значит, полковник? - сказала она, переступив порог его кабинета. - Почему меня схватили?

Говорила она с вызовом, но в этой дерзости проскальзывала нотка неуверенности.

- Где Зонненфельд?! - грубо спросил фон Лютцов.

- Не знаю! - сердито сказала она.

- Где может быть?

- На службе или дома.

- Когда выдели его последний раз?

- Утром, перед тем, как пойти в гостиницу.

- О чем он говорил?

- Ни о чем. Спал пьяный. Мы были в гостях у вашего адъютанта.

"Эта она ловко! - подумал полковник. - При случае и другим скажет".

- Где Зонненфельд может скрываться? У него есть в городе другая квартира? Кого из его знакомых вы знаете? - полковник сыпал вопросами, не дожидаясь ответа - надо сбить ее с волны.

- Да в чем дело? - спросила она. - Мне объяснят, наконец?!

- Зонненфельд - русский шпион, - сказал фон Лютцов, подступая ближе. - Собственно говоря, он не Зонненфельд, это имя убитого бандитами настоящего интендантуррата. Если выяснится, что вы это знали, вас ждет виселица, - полковник со злорадством увидел страх в ее глазах. - Так что в ваших интересах, фрау Полякова, рассказать нам и как можно скорее, где может прятаться русский.

- Не знаю! - сказала она с вызовом.

Если б женщина сейчас расплакалась или упала в обморок, фон Лютцов ее опустил бы. Не сразу, конечно, продержав пару дней в тюрьме, но освободил бы. Ошибиться в жизни может каждый, тем более женщина, а хорошие управляющие на дороге не валяются. Однако ответ Поляковой ему не понравился.

- Увести! - велел он и повернулся к Петрову. Фон Лютцов специально позвал его на допрос. Полякова только по документам числилась немкой, во всем остальном ее можно считать русской. Опыт бывшего офицера НКВД мог пригодиться. - Ну? - спросил полковник.

- Она что-то знает! - сказал Петров.

"Как они с Зонненфельдом похожи! - невольно подумал фон Лютцов. - Одна фигура, овал лица, лоб... Одна из сотен случайностей, которых полно на войне. Только у Петрова глаза другого цвета и лицо не такое благородное. В нем нет аристократизма, он услужлив и дрожит за свою жизнь. Все-таки Зонненфельд - немец!"

- Я мог бы допросить ее! - сказал Петров, по-своему поняв молчание полковника. - Мне приходилось.

"Этот тоже хочет выслужиться! - подумал фон Лютцов. - Что даст допрос? Зонненфельд и его люди наверняка предусмотрели возможность ареста Поляковой, если они еще в городе, то женщина наверняка не знает, где".

- Нужен скорый результат, - сказал полковник. - Используйте свой опыт! Только не калечить! "Собственно почему?" - удивился фон Лютцов своему распоряжению, но отменять не стал...

К полуночи стало ясно, что розыск результата не дает. Фон Лютцов вымотался настолько, что без сил сидел в кресле. В этот момент к нему ввалился Шойбер.

- Ваш Зонненфельд действительно шпион? - спросил он, подходя. - Или мои люди попусту прочесывают город?

Фон Лютцов подал ему радиограмму. Эсесовец пробежал ее глазами и бросил на стол.

- Я могу нарисовать таких десяток!

- Что вы хотите сказать?! - полковник встал.

- У меня есть основания считать, что после того, как вы не получили моего согласия на подмену шпиона, начали свою игру. Отсюда все ориентировки, словесные портреты, фотографии... Все должны знать, что розыск идет. В то время как бедняга Зонненфельд лежит где-то с пулей в голове. Утром вы объявите, что русский шпион вами обнаружен, но застрелен при попытке оказать сопротивление.

- Как вы смеете!

- Не горячитесь, полковник, - сказал Шойбер. - Если это действительно так, я не я не возражаю!

Мгновение они пристально смотрели в глаза друг другу.

- Днем вы говорили другое, - сказал фон Лютцов.

- Тогда был полдень, а сейчас полночь, - сказал начальник СД. - Утром докладывать гаулейтеру. Отдохните, полковник, в вашем возрасте нельзя столько работать! Я уберу своих людей с улиц - они, хоть и моложе, но тоже устали...

"А ведь он прав! - подумал фон Лютцов после ухода эсесовца. - Этот Шойбер не такой тупица, как я думал. Впрочем, когда речь заходит о жизни, многие начинают соображать..."