"Интендантуррат" - читать интересную книгу автора (Дроздов Анатолий Федорович)

6.

К посту фельджандармерии на въезде в N подкатила красивая бричка с кожаным верхом. Из брички выскочил высокий, подтянутый гауптман. Цвет петлиц и погон на его форме выдавал в нем не армейского офицера, а военного чиновника - интендантуррата. Чиновник козырнул подошедшему жандармскому офицеру и без напоминания протянул ему документы. Офицер молча изучил их и посмотрел на возницу. Это был настоящий гигант. Военная форма на нем едва не трещала по швам. Петлицы у гиганта были зеленого цвета с вертикальной белой полосой, темно-зеленые погоны обрамлял красный кант.

- Ваш Hiwi? - спросил жандарм, возвращая документы.

- Мой.

- Не боитесь путешествовать с таким чудовищем? Настоящий русский медведь! Задушит одной рукой!

- Этот медведь вынес из боя тридцать раненых немецких солдат! - сказал интендантуррат. - В том числе и меня! - военный чиновник указал на аккуратно заштопанную прореху на своем мундире. - Алекс - настоящий комрад!

- Осколок? - спросил жандарм, приглядываясь.

- Точно!

- Похоже на прореху от ножевого штыка. Но у русских штыки игольчатые. К тому же интенданты не ходят в атаку, - жандарм улыбнулся.

- Однако потери несут! - не согласился приезжий. - В моем интендантском отряде под бомбами погибла половина. Меня и еще пятерых ранило.

- Почему отпуск не в фатерланд? - полюбопытствовал жандарм.

- Никто не ждет. Я сирота. К тому же фатерланд бомбят.

- Не говорите об этом вслух! - посоветовал жандарм.

- Не буду! - согласился интентуррат. - Может, будете так любезны и подскажете приличную гостиницу для офицеров?

- Самую лучшую держит фрау Полякова. На первом повороте направо, а затем прямо. Только у нее дорого - пятьдесят марок в день.

- Лишь бы без клопов! Надоели на фронте! Однажды мы ночевали в крестьянской избе. Чтоб избавиться от клопов, я лег спать на столе посреди избы. Каждая ножка стола стояла в ведре с водой. И что вы думаете? Ночью просыпаюсь от укусов! Включил фонарик и вижу: клопы бегут по потолку и оттуда пикируют на меня, как бомбардировщик "штука"! Настоящие русские диверсанты!

- В гостинице Поляковой нет клопов, - сказал жандарм. - Сами убедитесь. И еще. Не отправляйте своего Hiwi ночевать в казармы фельджандармерии. Для вас он камрад, но мои солдаты русских не любят.

- Учту! - пообещал интендантуррат и забрался в бричку. - Алекс! Форвертс!

Возница чмокнул губами и хлопнул вожжами по крупу гнедой кобылки. Бричка покатилась вперед и на ближайшем перекрестке свернула направо.

- Интендант! - сплюнул жандарм. - Пятьдесят марок для него не дорого! Слегка царапнуло осколком - и месяц отпуска! Клопов он боится! Видел бы ты настоящих русских диверсантов, неженка!..

Но интендантуррат не слышал этой гневной отповеди. Он с любопытством разглядывал двух и трехэтажные кирпичные дома вдоль мощеной асфальтом улицы, деревянные столбы электросетей с их многочисленными насестами-перекладинами для проводов, редких прохожих - словом, походил на провинциала, впервые в жизни выбравшегося в большой город. Увлекшись, он едва не прозевал красивое двухэтажное здание с вывеской "Гостиница" на немецком. Ниже вывески табличка извещала: "Только для господ офицеров". Интендантуррат тронул за плечо возницу и указал на здание. Hiwi послушно потянул вожжу, и бричка, миновав высокие ворота, въехала во двор гостиницы. Здесь приезжий выскочил и принялся деловито осматривать постройки. Очевидно, что здание гостиницы некогда служило городской усадьбой богатого помещика или промышленника. Квадратный двор был обнесен глухой кирпичной оградой с массивными столбами квадратного сечения, внутри размещались конюшня и каретный сарай, летняя кухня, погреб, сараи для сена и дров. Перед последним лежала груда березовых и осиновых бревен - гостиница готовилась к зиме.

Занятый осмотром, интендантуррат не заметил, как во дворе появилась молодая женщина. Высокая стройная, она была одета в строгий костюм из серой шерсти и черные туфельки на низком каблуке. Костюм не скрывал приятные округлости ее тела, более того, как бы даже подчеркивал. Гладко зачесанные назад волосы делали лицо женщины суровым, но даже эта суровость не могла скрыть ее красоту, несколько холодную, но все равно привлекательную. Женщина подошла к интендантуррату и встала за его спиной. Тот, почувствовав ее присутствие, обернулся.

- Чем могу быть полезна? - спросила женщина.

- Хочу остановиться в гостинице.

- Комнаты там! - женщина указала на здание.

- У меня экипаж! - пояснил приезжий. - Можно поставить его здесь? И лошадь?

- За отдельную плату.

- Кроме того, есть возница, - интендантуррат указал на гиганта, застывшего у брички.

- Здесь гостиница для офицеров. Солдаты ночуют в казармах.

- Я не могу направить его казарму. Это русский Hiwi. На фронте мы считаем их товарищами, но здесь, как мне объяснили, отношение к русским иное.

Лицо женщины еле заметно потеплело.

- Он может ночевать в конюшне, на сене. Устроит?

- Вполне! - заверил интендантуррат. - На фронте нередко приходится спасть на голой земле. Сено подойдет как нельзя лучше! Русские неприхотливы...

Лицо женщины вновь стало суровым.

- Если ваш русский распилит бревна, поколет мне дрова, сложит их в сарай, я не возьму плату за его проживание и даже буду бесплатно кормить.

- Ему работа только в удовольствие! - заверил интендантуррат. - Алекс! - окликнул он гиганта, указал на груду дров, затем знаками показал, как пилит и колет их. - Гут?

Алекс кивнул и улыбнулся.

- Простите! - спохватился интендантуррат. - Я не представился. Зонненфельд, интендант. Можно просто Эрих. Вас как зовут?

- Полякова! - холодно ответила женщина. - Следуйте за мной!

В гостинице Зонненфельд, он же Петров, он же Крайнев, скрупулезно осмотрел свободные комнаты. Таковых оказалось только три. Из чего Крайнев сделал вывод: несмотря на высокую цену, заведение Поляковой популярно. Две комнаты оказались большими и просторными, каждая в три окна, из которых открывался вид на улицу. Третья комната, поменьше, располагалась в конце коридора, имела только два окна, да и те смотрели во двор. Если подойти ближе, можно было без труда рассмотреть внизу железную, односкатную крышу дровяного сарая, примыкавшего к зданию так, что от уровня подоконника до крыши оставалось не более метра. Обстановка комнаты была скромной: узкая железная кровать, стол, стул и тумбочка. Шкаф для одежды заменяла вешалка рядом с дверью.

- Выбираю эту! - сказал Крайнев, закончив осмотр.

Полякова пожала плечами:

- Пятьдесят марок в день.

- Что входит в плату? - спросил проснувшийся в Крайневе интендантуррат.

- Проживание и завтрак. Сытный - булка, масло, ветчина и кофе. Обед и ужин за отдельную плату, ресторан внизу. Надолго приехали?

- Недели на три.

- Если захотите ненадолго выехать, можем сохранить комнату за вами. В этом случае оплата половинная.

Крайнев кивнул.

- С постояльцев просим деньги вперед.

- За весь срок?

- Достаточно за два дня.

- Какие развлечения для офицеров есть гостинице? - спросил Крайнев, извлекая из бумажника сто марок.

- Вечером в ресторане играет музыка.

- Танцы?

- Если офицер приезжает с женой, они могут танцевать. Но это случается редко. Приводить в гостиницу женщин с улицы запрещено правилами, утвержденными в канцелярии округа. Бордель для офицеров - на окраине города, портье укажет дорогу.

- Скажите Алексу, чтоб принес мои вещи, - произнес Крайнев, отдавая деньги.

Алекс, он же старшина Седых, явился тут же. Бросив чемодан у порога, он подошел к окну и одобрительно хмыкнул. Затем, позвенев шпингалетами, проверил, легко ли открываются оконные створки. Крайнев тем временем выглянул за дверь - в коридоре было пустынно.

- Останешься здесь! - велел он Седых, набрасывая на плечи шинель. - Я - в город! Пройдусь, осмотрюсь... А ты тем временем поспрашивай...

- Помощника дали - дрова пилить, - ухмыльнулся старшина. - Разговорчивый! Жалуется: голова болит. С похмелья мужик... У меня в ранце - бутылка самогона.

- Не переусердствуй!

- Чего там пить! - махнул рукой Седых. - Только рот пакостить...

Расспросив портье, Крайнев направился в центр. Он располагался неподалеку. Встречавшиеся на пути интендантуррата местные жители вжимались в стены, давая проход немцу, и опускали глаза. Немецкие солдаты сходили с узкого тротуара на мощеную улицу и лениво отдавали честь. Было видно, что видеть офицера для них - обычное дело. Ближе к центру стали встречаться и сами офицеры, преимущественно в звании от лейтенанта до гауптмана. От первых Крайнев терпеливо ожидал приветствия и легко бросал ладонь к фуражке, гауптманам козырял одновременно. Майорам отдавал честь первым, выпрямив спину, изображая лицом почтение.

Центральная площадь города N походила на такие же площади областных российских городов: здания райкома партии и исполкома, другие административные помещения. Сейчас над всеми развевались флаги со свастикой и красовались вывески на двух языках. Крайнев внимательно изучил вывески, затем остановил пробегавшего мимо ефрейтора, по виду типичного тылового писаря, и стал расспрашивать. Польщенный вниманием военного чиновника, ефрейтор рассказал, как найти штаб армии, военный госпиталь, дом отдыха для офицеров (господин интендантуррат собирался навестить раненых товарищей), поведал о вечерних развлечениях господ офицеров и раскрыл места их дислокации. Получив в благодарность пачку сигарет, ефрейтор убежал довольный. Крайнев собрался зайти в ресторан, как вдруг заметил в углу площади странное сооружение.

Он сразу понял, что это, но разум отказался поверить. "Отвернись и уходи! - прошептал ему внутренний голос. - На сегодня достаточно! Зачем тебе это?" Крайнев заставил голос замолчать и пересек площадь. Глаза он поднял, только приблизившись к сооружению.

На виселице качались четверо. Трое мужчин и одна женщина. Казнь состоялась недавно, лица покойных не успели почернеть. Первое, что заметил Крайнев, казненные были молоды, лет двадцати. У каждого на груди висела доска с надписью "диверсант" на русском и немецких языках. Все в гражданской поношенной одежде, худые. Смотреть на юные лица, обезображенные смертью, было нестерпимо больно, но Крайнев себя заставил. "Гляди! - мысленно шептал себе. - Они погибли, а ты вкусно жрал и валялся на пляже у Красного моря. Они об этом даже мечтать не могли. Шли на смерть..."

Он не успел завершить мысль. Сзади хлопнули по плечу.

- Любуетесь!

Крайнев обернул. Резче, чем следовало. Молоденький лейтенант отпрянул под его яростным взглядом.

- Извините!.. - забормотал он. - Ошибся... Вы удивительно похожи на одного человека.

- Бывает! - Крайнев заставил себя улыбнуться. - Вы меня тоже извините. Только с фронта. Там нужно реагировать мгновенно...

Лейтенант заулыбался в ответ.

- В отпуск?

- По ранению, - Крайнев ткнул в нашивку на груди.

- Надо же! - удивился лейтенант. - Интендант?

- Русские бомбы не разбирают.

Лейтенант смущенно умолк, видимо, опасаясь, что обидел старшего по званию.

- Чем вас заинтересовала виселица? - спросил, чтоб разрядить неловкое молчание. - Не приходилось видеть?

Крайнев кивнул.

- Обычное дело! - улыбнулся лейтенант. - Русские не оставляют нас в покое даже в тылу.

- Не похожи они на диверсантов, - с сомнением в голосе сказал Крайнев. - Совсем дети.

- Эти дети, отстреливаясь, убили шестерых! - обиженно сказал лейтенант.

- Немецких солдат? - удивился Крайнев.

- Приказ был взять живыми, - пояснил лейтенант.

- Удалось?

- Нет! - лейтенант вздохнул. - Действовали идиоты из СД. Когда в них стреляют, они палят в ответ. Никакого понятия о главном правиле разведки: сам погибай, но диверсанта бери живым. Вы не заметили: на трупах следы от пуль? Вешали мертвыми.

Крайнев сокрушенно покачал головой.

- Меня зовут Эрих, - сказал он. - Эрих Зонненфельд, интендантуррат, пехотная дивизия.

- Крюгер! - щелкнул каблуками лейтенант. - Абвер. Можно просто Пауль.

- Рад познакомится, Пауль, - сказал Крайнев, пожимая лейтенанту руку. - Есть предложение отметить нашу нечаянную встречу! Есть здесь местечко, где вкусно кормят и подают коньяк? Угощаю!

Лейтенант засмущался.

- Заодно расскажете, чем заняться в этом городе отпускнику, - присовокупил Крайнев. - Денег хватает! - он похлопал себя по боковому карману. - Идет?

Лейтенант согласно кивнул.

В гостиницу Крайнев вернулся ближе к вечеру. Портье за стойкой отсутствовал, горничной также было не видно. Крайнев различил звук топора, доносившийся со двора, и заинтересовался.

...Седых колол дрова. Вдохновенно. Подцепив лезвием топора очередной чурбан, он ставил его на колоду и ударом колуна разваливал надвое. Половинки не успевали распасться, как Седых подхватывал их, после чего тут же превращал каждую в груду поленьев. Он бил не с размаха, не вскидывал топор за плечо, а будто тесал. Топор мелькал в его руке, и от каждого движения в сторону отлетало полено. Груда их возвышалась в рост человека, но Седых будто не знал усталости. Казалось, он имеет дело не с тяжелым деревом, а с чем-то хрупким и не прочным. Седых разделся до пояса, на его спине, блестевшей от пота, перекатывались могучие мышцы. У двери, ведущей во двор, восхищенно застыли, портье, горничная, еще какие-то женщины в кухонных передниках. Крайнев и сам залюбовался. Он простоял так достаточно долго, как за спиной раздались шаги. Это было Полякова.

- Марш по местам! - прошипела она по-русски.

Работников гостиницы как ветром смело.

- Извините! - обратилась она к Крайневу. - За персоналом нужен глаз да глаз.

Крайнев пожал плечами - не его проблема.

- Можно познакомиться с меню? - спросил, чувствуя неловкость установившего молчания. - Собираюсь ужинать.

- В ресторане на столиках! - сказала Полякова.

- У вас есть блюда немецкой кухни?

- Разумеется! - Полякова, похоже, обиделась.

Крайне сделал вид, что не заметил. Повернулся и пошел к гостинице. На пороге оглянулся: Полякова стояла там же и, как ее работники, зачарованно следила за Седых. "Сашу сегодня бесплатно покормят! - сделал вывод Крайнев. - А вот мне придется платить..."

Платить пришлось немало. Цены в ресторане соответствовали стоимости комнат. Зато блюда, перечисленные на листке желтоватой веленевой бумаги, являли собой классику немецкой кухни. Меню было написано от руки, разборчивым женским почерком, Крайнев сходу решил, что писала сама Полякова. При ее способности видеть все и всех, во все вникать и никому не доверять, это было логичным. Ресторан постепенно наполнялся постояльцами и гостями с улицы. Свободных столиков скоро совсем не осталось. Крайнев, пришедший первым, выбрал местечко в уголке, и теперь с любопытством разглядывал посетителей. Это были преимущественно офицеры в чинах от лейтенанта до полковника, пришло также трое штатских, даже по лицам их было заметно - немцы. В углу зала стояло пианино, когда ресторан заполнился, незаметно появилась пианистка, худенькая, почти прозрачная. Она незаметно шмыгнула к инструменту и заиграла Бетховена. "За еду здесь работает! - решил Крайнев. - Учительница музыки или выпускница филармонии. С такой специальностью в оккупации только помирать. Полякова наверняка воспользовалась, она не из тех, кто переплатит..."

Тут ему принесли шницель по-венски с жареной картошкой, и Крайнев набросился на еду. В заведении фрау Поляковой готовили вкусно, обилие посетителей в недешевом ресторане стало понятным. Крайнев заканчивал со шницелем, как к столику подошел офицер. Это был интендантуррат, как и Крайнев, только лет пятидесяти, лысый и с брюшком.

- Разрешите? - взялся он за спинку стула.

- Сделайте любезность! - отозвался Крайнев.

Немец присел, к нему мгновенно подлетел официант. Было видно, что гость - завсегдатай. Официант записал заказ и хотел убежать, но Крайнев остановил.

- Два бокала коньяка! Мне и господину офицеру! За мой счет!

- Что вы! - запротестовал интендатуррат, но, было видно, что не искренне.

Официант с коньяком вернулся почти сразу, Крайнев поднял свой бокал:

- Прозит!

Гость поддержал. Коньяк оказался хорош, как и шницель. Крайнев сделал большой глоток и вернулся к еде. Скоро к нему присоединился гость. Покончив с едой, оба отхлебнули из бокалов.

- Эрих Зонненфельд! - представился Крайнев. - Пехотная дивизия.

- Бюхнер! - отозвался гость. - Давно с фронта?

- Сегодня приехал.

- Как там?

- Бомбят! - Крайнев коснулся нашивки на груди.

- Нас тоже едва не разбомбили! - пожаловался Бюхнер. - Группа диверсантов собиралась навести на город самолеты большевиков. Слышали?

- Рассказали. Диверсантов обезвредили.

- Мой склад наверняка попал бы под бомбежку! - продолжил Бюхнер. - Такая цель! Обеспечиваем продовольствием целую армию и десятки тыловых частей! Во время бомбежки я мог находиться на складе!

- Слава богу, все позади! - улыбнулся Крайнев. - Еще коньяку? Я угощаю!

- Двадцать марок за бокал! - покачал головой Бюхнер. - На фронте много платят?

- Или мы не интенданты! - хмыкнул Крайнев и подозвал официанта.

После второго бокала Бюхнер размяк и стал жаловаться на дороговизну тыловой жизни. Крайнев внимательно слушал перечисление цен на самые востребованные товары (Бюхнер шпарил их как из автомата) и сочувственно кивал.

- Господин Бюхнер!.. - вклинился он, наконец, в желчную речь интенданта.

- Просто Рихард!

- Мне странно слышать ваши жалобы, Рихард. Имея в своем распоряжении такой склад...

- Фронтовым интендантам, проще! - возразил Бюхнер. - Можно списать на бомбежку или артналет русских. Знаю, что вы ежедневно оформляете получение продуктов на списочный состав дивизии, а после атаки русских или налета не вносите исправления, вычеркивая раненых и погибших. Прямой доход! Здесь так не сделаешь! Строгий учет, постоянный контроль.

- Нет контроля и учета, который нельзя обмануть.

- Это как?

Крайне положил перед собой две стопки тонко нарезанных ломтиков хлеба.

- Смотрите! Здесь документы на полученный складом товар, здесь - на выданный. Это, - Крайнев придвинул к стопкам хлебницу, - товар остающийся на складе. Сумма должна сходиться. Теперь мы изымаем со склада машину продуктов - и одновременно убираем документ, на основании которого этот товар должен находиться на складе, - он взял один ломтик хлебницы, второй - из левой стопки и отложил их на край стола. - Все! Любая проверка обнаружит на складе строгий порядок.

- А приходная книга? - заинтересовался Бюхнер.

- Ее ведет подчиненный вам писарь, разве не так? Он может допустить ошибку и не занести одну машину в книгу. Обычное дело, в спешке и не такое бывает.

- Есть встречные сверки!

- Раз в полгода. Это не беда. К встречной сверке мы возвращаем документ, - Крайнев вернул ломтики на место. - Но изымаем самую последнюю поставку, - он вновь забрал хлеб. - Насколько я понимаю, продукты приходят к вам ежедневно, а сверка проводится на отчетное число.

- Рано или поздно выплывет, - вздохнул Бюхнер. - После чего разжалуют - и на фронт! Рядовым.

- Не забывайте про русские бомбардировщики! Война. Рано или поздно они долетят к вашему складу, и тогда можно списать все.

- Мне нравится ход ваших мыслей, - сказал Бюхнер. - Сам об этом думал. Но есть одно обстоятельство. Черный рынок в N строго контролирует СД. Появление целой машины продуктов сразу заметят. Начнут расследование...

- Надо продать в другом месте!

- У меня нет такой возможности!

- Могу помочь.

Бюхнер внимательно глянул на коллегу.

- Что?

- Соль. Тонна.

- Ого! Килограмм соли на черном рынке стоит десять марок!

- Это в розницу. В нашем случае оптовая партия, которую надо сбыть немедленно. Пять марок за килограмм.

- Итого пятьдесят тысяч, - сказал Бюхнер. - Заманчиво. Однако слишком опасно. Такая партия продуктов будет замечена в другом городе, у СД хороший контакт между территориальными управлениями и масса честолюбивых следователей. Не стоит хватать кусок, который не сможешь проглотить. Есть другой вариант. У вас случайно нет бланка заявки на получение продуктов для вашей дивизии?

- Случайно есть.

- Со всеми подписями и печатями, но незаполненными графами?

- Разумеется.

- Передайте ее мне и получите центнер соли.

- Два.

- Один. Большее количество в дивизионной заявке вызовет подозрение.

- То, что моя дивизия в составе другой армии и должна получать продукты на своем складе, подозрения не вызовет?

- Нет! - Бюхнер улыбнулся. - На вашем складе могло не оказаться нужных продуктов или в нужном количестве. В таких случаях получателя направляют на другой склад. Это никто никогда не проверяет.

Крайневу стало стыдно. Его вывозили лицом о стол, причем, легко и изящно. Он строил сногсшибательные схемы, а здесь крадут просто и нагло. Нужна всего лишь бумажка, каковая оказалась среди документов убитого интендантуррата и не была выброшена по чистой случайности.

Они договорились о времени обмена бумаги на соль, и Бюхнер заказал коньяку. Дела были завершены, они потягивали ароматный напиток, разглядывая посетителей. За полчаса Бюхнер рассказал о многих. Трое штатских в зале оказались офицерами Абвера (Бюхнер пояснил, что простых штатских, даже немцев, в ресторан не пускают). Были здесь коллеги Бюхнера - интенданты, офицеры тыловых частей, несколько приезжих, вроде Крайнева, о которых Бюхнер ничего не знал. Теперь Крайнев понимал, почему Бюхнер подсел именно к нему. Приезжий интендант представлял коммерческий интерес, и Бюхнер его удачно реализовал. Крайнев растопыривал перья, заказывал коньяк, а наливать должен был Бюхнер. Крайнев сэкономил ворюге марки...

В ресторане появилась Полякова. Теперь она была одета в легкое шелковое платье до щиколоток. Туфельки были в тон платью. Крайнев мысленно свистнул, прикинув, сколько они могли стоить в оккупированном городе. Полякова подходила к столикам, здоровалась, улыбалась комплиментам и качала головой в ответ на приглашения присоединиться. Крайнев не мог оторвать от нее взгляда. Он при первой встрече оценил красоту хозяйки гостиницы, но сейчас, после трех бокалов коньяка, Полякова выглядела неотразимо.

- Даже не надейтесь! - сказал Бюхнер, заметив его состояние. - Эта женщина не для вас!

- Нет крепости, которую не смог бы взять интендант! - сказал Крайнев, вставая.

- Сядьте! - прошипел Бюхнер.

Крайнев невольно подчинился.

- Смотрите! - кивнул Бюхнер.

Крайнев увидел, как Полякова подошла к столику, где ужинали люди в штатском, и присела напротив высокого, с лошадиным лицом абверовца. Тот немедленно налил ей вина в бокал, Полякова подняла его и пригубила.

- Видите! Это полковник фон Лютцов, начальник местного Абвера. Вы думаете, можно держать гостиницу для немецких офицеров без такого покровителя?

"Крыша! - подумал Крайнев. - Да еще какая! Дамочка, скорее всего, не только спит с этой лошадью, но и шпионит за постояльцами".

- Извините, что повысил голос, - сказал Бюхнер. - Это было необходимо. Вздумай вы приставать к Поляковой, немедленно оказались бы в тюрьме. А у нас вами сделка...

"В тюрьме бы перетряхнули мои вещи, прощупали каждый шов и спросили, откуда у меня незаполненный бланк заявки, - понял Крайнев. - Надо меньше пить. Гусар, твою мать!"

- Такое бывало? - спросил у Бюхнера.

- Не раз. Приезжает какой-нибудь фронтовик, который считает, что раз он пролил кровь в борьбе с большевиками, то теперь все дозволено, и дает волю рукам. Впоследствии горько раскаивается...

- Почему Абвер покровительствует русской?

- Фрау Полякова немка.

- С такой фамилией?

- Это фамилия мужа.

- А где муж?

- Сгинул в большевистских застенках. А также отец, брат... Фрау Полякова пострадала от большевиков, поэтому пользуется доверием немецких властей. К тому же знает дело. Это гостиница, ресторан - уголок фатерланда, мы здесь отдыхаем душой и телом...

Крайнев только сейчас заметил, деревянные панели, которыми в немецком стиле были обшиты стены ресторана. На стенах висели гравюры с видами немецких городов, большие тарелки с рисунками... Крайнев заново оценил мебель, сервировку, одежду официантов... Он не обратил на это внимания, поскольку много раз видел подобное во время командировок в Германию. Но это не Германия. 1943 год, оккупированная территория. Крайнев подозвал официанта, расплатился и попрощался с Бюхнером. Завтра предстояло рано вставать.