"Хранитель" - читать интересную книгу автора (Тенн Уильям)

11 мая 2190 года.

Последние два дня я приводил в порядок свои припасы и строил планы на ближайшее будущее. Одно дело всю жизнь неторопливо готовиться к обязанностям Хранителя. Совсем другое — вдруг обнаружить, что ты превратился в него, став последним представителем не только своей секты, но и всей расы. Я чувствовал, как меня снедает нечеловеческая гордость, которая временами сменялась леденящим чувством осознания всей меры ответственности, возложенной на меня.

С провизией проблем у меня не будет. На военном складе только этого института хранилось такое количество консервированной пищи, что им можно было обеспечить человека не только на двенадцать месяцев, но и на десять лет. И куда бы я ни отправился: будь то Музей Буддийских Древностей на Тибете или Панорама Политической Истории в Севастополе, меня везде ожидали такие же запасы.

Конечно, консервированная пища есть консервированная пища — но ничего не поделаешь. Теперь, когда на Земле не осталось ни одного Утвердителя с их высокомерным аскетизмом, я могу перестать быть ханжой и, наконец, позволить себе гастрономические изыски и деликатесы. К несчастью, я достиг зрелых лет под властью Утвердителей, и усвоенные мною за шестьдесят лет предрассудки стали уже сутью моей личности. Так что сомневаюсь, что я начну готовить свежую пищу по древним рецептам. К тому же такие блюда предполагают истребление живых существ, наслаждающихся бытием. В сложившихся обстоятельствах это представляется не слишком разумным…

Мне нет никакой нужды пользоваться и стиральными автоматами. Зачем стирать одежду, спрашиваю я себя, когда, едва запачкав, я могу бросить ее на землю и надеть новенькое, с иголочки платье?

Но привычка диктует свое. Идеология Хранителей запрещает мне поступать так, как на моем месте поступил бы Утвердитель: скинуть тунику на землю и оставить ее валяться, как оставляют за собой помет животные. С другой стороны, многие из постулатов Утвердителей просочились в мое подсознание и пустили там корни, несмотря на то, что в течение нескольких десятилетий я сознательно и последовательно боролся с ними. Мысль об уничтожении функционально полезной вещи, каковой является грязная Туника, Мужская, Неутепленная, Артикул 2352558.3, невольно пугает меня.

Снова и снова я вынужден повторять себе, что классификационные номера Утвердителей не имеют ко мне никакого отношения. Пустой звук. Они так же бессмысленны, как грузовые разметки носильщиков, оставшихся на берегу после отплытия Ноева ковчега.

И, тем не менее, забравшись в одноместный флаер, чтобы предпринять умиротворяющую экскурсию по музеям я почувствовал, как мой разум автоматически отметил: Номер 58184.72. Отправив в рот полную вилку пряного Протеинового Компонента, я отметил про себя, что поглощаю Артикулы 15762.94 и 15763.01. Я даже вспомнил, что они относятся к той категории, которая должна была быть погружена в последнюю очередь, лишь после того, как представитель Министерства Выживания передаст командование представителю Министерства Пути.

Ни единого Утвердителя не осталось на Земле. Вместе со всем своим огромным правительственным аппаратом, включая Министерство Древностей и Бесполезных Реликвий, которое регистрировало всех исповедовавших Хранительство, они теперь рассеяны по сотне планет во вселенной. Но все это не производило никакого впечатления на мой до идиотизма памятливый мозг, продолжавший цитировать тексты, заученные много лет назад для экзамена на выживание.

Какие они въедливые, эти Утвердители, и как до ужаса эффективны их методы! В детстве я поведал своему некстати разговорчивому другу Ру-Сату, что в свободное время занимаюсь живописью. Мгновенно мои родители соединились с моим рекреационным советником и отправили меня в детскую группу Дополнительных Работ Ради Дополнительного Выживания, где мне было поручено рисовать номера и символы на упаковочных ящиках. «Не удовольствие, а настойчивость, настойчивость и еще раз настойчивость спасет человеческую расу» — с тех пор мне не позволяли сесть за стол, пока я не произносил этот отрывок из катехизиса.

Позднее, конечно же, я заявил о себе как об убежденном Хранителе. «Пожалуйста, больше не приходи, — процедил отец, когда я сообщил ему об этом. — Не мешай нам. Я говорю от лица всей семьи, Файятиль, включая твоих дядьев с материнской стороны. Ты решил стать мертвецом — это твое дело. Но теперь забудь, что у тебя были родители и прочие родственники, и дай нам позабыть, что у нас был сын».

Это означало, что теперь я мог не обременять себя трудом на благо Выживания и в два раза активнее участвовать в работе бригад, микрофильмировавших музеи и города. Тем не менее, время от времени приходилось сдавать экзамены на выживание, хотя все были согласны с тем, что они не обязательны для Хранителей, но все же мы продолжали это делать, расценивая их как жест доброй воли по отношению к обществу, позволившему нам сделать свободный выбор. Для этого требовалось отложить том под заглавием «Религиозный замысел и декоративное украшение храмов Верхнего Нила» и начать штудировать замусоленный справочник «Классификационное руководство и план складирования грузов». Я давно распростился с надеждой стать художником, но эти бесконечные столбики цифр отнимали у меня время, которое я хотел посвятить созерцанию произведений искусства, созданных в менее безумные и фанатичные века.

И они до сих пор отнимают его у меня! Привычка оказалась настолько сильной, что даже теперь, когда я не должен отвечать на вопросы по дегидратации, я вдруг обнаруживаю, что непроизвольно произвожу в уме необходимые вычисления, чтобы определить, где расположено обезвоженное вещество. Страшно неприятно признаваться, что погряз в образовательной системе, от которой бежал всю жизнь!

Конечно, мои нынешние занятия, с практической точки зрения, мало чем могут мне помочь. Поэтому надо собрать все необходимые сведения в этом музее, чтобы предотвратить возможную катастрофу флаера, например, над джунглями. Я не техник и не парашютист. Так что придется научиться выбирать механизмы в хорошем рабочем состоянии и овладеть всеми необходимыми навыками, чтобы не повредить сложную аппаратуру.

Эти технические проблемы раздражают меня. Весь земной шар усеян произведениями искусства, насчитывающими более семидесяти тысячелетий, а я тут сижу, вспоминая скучнейшие подробности о мощностях роботов, изучая антигравитационные схемы флаеров, и веду себя как заправский Утвердитель, ожидающий похвалы от Министерства Пути.

Но именно благодаря этой способности я теперь нахожусь здесь, а не на разведывательном корабле Утвердителей вместе с безутешными Мо-Дики, Грузменом и Пежо. Пока они, опьяненные свободой, сновали как сумасшедшие по всей планете, я затаился в Музее Современной Астронавтики и учился управлять антропометром и активировать бериллит. Я мучился оттого, что вынужден попусту тратить время, но я помнил, насколько серьезно Утвердители относятся к идее святости Человеческой жизни. Они уже обманули нас однажды, когда вернулись обратно убедиться, что на Земле не осталось ни одного Хранителя, который мог бы насладиться плодами своей деятельности. Я поступил тогда правильно и знаю, что и сейчас не ошибаюсь, но как я устал от этого прагматизма!

Возвращаясь к антропометру, должен признаться, что два часа назад я пережил неслыханное потрясение: счетчик заработал и снова замер. Я поспешил вниз к аппарату, скидывая по дороге бериллитовую униформу и уповая только на то, что не взорвусь, когда вторично буду натягивать ее на себя.

Когда я добрался до аппарата, сигнал тревоги уже затих. Я чуть ли не десять раз подряд включал режим всесторонней настройки, но не получил никакого результата. Следовательно, согласно руководству, во всей солнечной системе не должно было находиться ни единого человеческого существа. Я настроил прибор на собственную электроэнцефалограмму, чтобы он перестал реагировать на меня. И все же сигнал тревоги сработал снова, неопровержимо указывая на присутствие еще какого-то человека. Очень странно.

Я решил, что на аппарат подействовало какое-то атмосферное явление, или сигнал был вызван неполадками в устройстве. Не исключаю, что я мог и сам повредить прибор, когда несколько дней назад ликовал оттого, что остался единственным человеком на Земле.

Когда я услышал, как разведывательный корабль Утвердителей передает радиосообщение о поимке моих коллег на станции, ожидавшей их у Плутона, то понял, что, кроме меня, на Земле никого нет.

Кроме того, если бы сигнал тревоги был вызван возвращением Утвердителей, то их антропометр наверняка обнаружил бы меня, так как я в этот момент разгуливал без бериллитовой униформы, поглощающей его излучения. Музей бы уже окружили, и я был бы пойман.

Нет, я уверен, что мне больше нечего опасаться Утвердителей. Я убежден, что они ограничатся своим последним возвращением два дня тому назад. Их идеология не позволит им еще раз вернуться, так как возвращение будет чревато риском для их жизни. В конце концов, осталось всего не более трехсот шестидесяти трех дней до взрыва солнца.