"Поцелуй пирата" - читать интересную книгу автора (Медейрос Тереза)

20

В середине дня Морис решил проведать свою пленницу. Вынул засов и отперев дверь, он распахнул ее и тут же уткнулся лицом во влажную полупрозрачную кисею, которая оказалась всего-навсего нижней юбкой Люси, повешенной для просушки на потолочной балке. Рядом с юбкой невинно свисали ее розовые чулочки, с которых еще капала вода. Он нерешительно отвел в сторону импровизированный занавес из кружев и шагнул вперед, собираясь отпустить какую-нибудь шутку по поводу ее самоуправства, но так и застыл с открытым ртом.

Учиненное Люси разорение заслуживало уже не шутки, а хорошей взбучки! За какие-то несколько часов она превратила его святилище в невообразимую смесь прачечной с будуаром. По всей каюте была развешена и разложена выстиранная одежда, что заставило его невольно задуматься, а в чем, собственно, осталась сама девушка. Дверцы его гардероба были открыты, а его содержимое частично вывалилось на пол, частично беспорядочной грудой высовывалось из ящиков. Весь стол был усыпан крошками от крекера, как будто здесь похозяйничала прожорливая крыса.

Точнее, не крыса, поправил Морис себя, а Мышка с розовыми ушками и серыми глазками.

Письменный стол не избежал общей участи. На нем громоздились развернутые морские карты, лоции и таблицы, а рядом на полу валялась раскрытая книга. Морис еле сдержал возмущенный вопль. Это была его любимая вещь – первое издание «Капитана Синглтона» Дефо!

Сурово сдвинув брови, он обвел взглядом каюту, не видя виновницу этого вопиющего хаоса. Только кровать осталась в стороне от набега Люси: темно-вишневое стеганое покрывало представлялось островком спокойствия среди бушующего беспорядка.

Там, в Ионии, он находил в неопрятности Люси что-то трогательное, но бесцеремонное проявление этой стихии на его неприкосновенной территории потрясло Мориса. Он ревниво втянул воздух. Так и есть, сквозь привычные запахи его жилища мужчины пробивался тонкий аромат лимонной вербены.

До его слуха донеслось раздраженное бормотание. Он покрутил головой и наконец обнаружил Люси, полностью поглощенную какими-то поисками в морском сундуке, что стоял в дальнем углу с откинутой крышкой. Морис растерянно воззрился на ее круглый зад. «Бог мой, она реквизировала мои старые брюки», – догадался он, мгновенно припомнив, что весь ее гардероб стал жертвой деятельности своей хозяйки.

Заслышав шаги Аполло в коридоре, он обернулся к двери и сделал выразительный жест, одновременно приглашая его войти и сохранять тишину.

– Вы случайно не это ищете? – нарочито громко спросил он, адресуясь к круглому задику и доставая из кармана адмиральский нож для разрезания бумаг.

Люси вздрогнула всем телом и, вскакивая, стукнулась о крышку сундука. Потирая лоб, она одарила его приветливой улыбкой.

– Зачем он мне может понадобиться? Ведь в спешке я не оставила своего адреса, так что не жду писем.

Она спокойно выпрямилась и стянула потуже концы его рубашки, связанные узлом на талии, не подавая виду, что ее взволновали знакомые озорные искорки в его карих глазах.

И тут из-за юбки, загораживающей вход в каюту, появилась гигантская фигура африканца. От неожиданности и испуга Люси ойкнула. За всю свою жизнь ей только дважды приходилось видеть чернокожих людей. Один из них был маленький негритенок герцогини Эммонс, который пользовался почетной привилегией спать у нее в ногах, как собачонка. А второй – лакей графа Бонвика, чья величественная осанка и непроницаемое выражение толстогубого лица удивительно гармонировали с пудреным париком и шелковой голубой ливреей.

Но этот представитель африканского племени поражал воображение. И прежде всего размерами своего громадного тела. Казалось, он сразу занял половину просторной каюты. Его кожа была абсолютно черной. Круглая, как шар, голова глянцевито блестела. Пестрый лоскутный жилет, распахнутый на груди, обнажал массивные мускулы. Алые штаны плотно облегали ноги внушительной мощи, оставляя открытыми босые лодыжки. Люси сначала не поняла, что за кольца на них надеты, и, только приглядевшись, обнаружила, что это толстые шрамы заживших рубцов. Она не могла отвести от них расширившихся от ужаса глаз.

– Поставь поднос мисс Сноу на стол, Аполло, – спокойно распорядился Клермонт.

Сердце Люси упало. И она чего-то ожидала от этого человека! Теперь она воочию видит, что Морис Клермонт – прирожденный разбойник, для которого торговля людьми такое же естественное занятие, как пиратские нападения на безобидные торговые суда. По сравнению с такими преступлениями что значит для этого негодяя, совершенно лишенного совести, похищение женщины.

Она метнула на Мориса исполненный презрения взгляд и сочувственно обратилась к гиганту:

– Вам лучше поторопиться и исполнить приказ своего хозяина, мистер Аполло. Мне бы не хотелось, чтобы в наказание он исполосовал вам спину. В конце концов, для него мы с вами не более чем неодушевленные предметы.

Услышав эту ханжескую проповедь, Клермонт только вздохнул.

Аполло шагнул вперед, сразу покрыв расстояние от входа до стола, поставил на него накрытый поднос и отодвинул стул.

– За последние одиннадцать лет ни один человек не был моим хозяином, мисси, – с легким поклоном сказал он. – Я – свободный человек.

– Мисс Сноу, я хотел бы вам представить своего помощника, нашего рулевого…

Люси не знала, куда деваться от стыда.

– Мне кажется, мы знакомы, – тихо пробормотала она, кинув на Аполло робкий взгляд. – У меня хорошая память на голоса.

Если Аполло и испытывал досаду, что в нем признали прежнего похитителя, то он скрыл это под добродушной улыбкой, тогда как Клермонт развел руками и поднял брови, демонстрируя безмерное удивление.

– Мы познакомились с несколькими работорговцами во время наших путешествий, помнишь, Аполло? Как ты думаешь, они все еще покупают для гарема турецкого паши молоденьких английских мисси?

Люси вся вспыхнула, когда Морис скользнул оскорбительно дерзким взглядом по ее мужскому наряду, но не опустила глаз.

– Скажите, капитан, пока вы прохлаждались в Ионии, это Аполло учинил разбой в Канале? Это он заставил раздеться до нижнего белья офицеров королевского флота и поставил на кон королевскую казну?

Мужчины обменялись загадочными взглядами, но она не получила ответа.

Аполло деликатно откашлялся.

– Я, пожалуй, пойду проверить, как там наверху, сэр.

Ну да, «сэр», а не «хозяин», заметила Люси про себя. Конечно, будь она повнимательнее, ей сразу бросилось бы в глаза, что эти мужчины держатся на равных. Правда, сначала ее смутил цвет кожи Аполло.

– Задержись, – велел Морис, и гигант послушно замер у входа.

Люси невинно моргнула и раскинула руки, как бы предлагая Клермонту обыскать себя.

– На этот раз у меня нет оружия, капитан, так что вам телохранитель не нужен.

«А вот вам он может понадобиться», – подумал Морис, окидывая ее внимательным взглядом.

В ней появилось что-то новое, какое-то более глубинное изменение, чем ее новый внешний облик, который придавали небрежно завязанная на талии рубашка и свободно спадающие на плечи светлые блестящие волосы. Но что именно, он никак не мог угадать. Во всяком случае, это что-то, по его мнению, придавало ей большую притягательность. А пока Морис решил при первой возможности поискать для нее более подходящую одежду. Уж слишком соблазнительно она выглядела в его брюках.

Он сухо указал на стол.

– Садитесь и ешьте. И если вдруг у вас появилась глупая идея объявить голодовку, чтобы меня растрогать…

Он поперхнулся и округлил глаза, когда Люси проворно уселась за стол и стала уплетать еду за обе щеки, по-видимому, нисколько не брезгуя простой матросской пищей. Морис от души порадовался, что Тэм успел закупить свежие продукты в Лондоне.

Люси опустошила полную миску тушеных бобов и уничтожила полкаравая черного хлеба, запив все это целой кружкой молока. Морис с удовлетворением наблюдал за ней. Пришлось вытерпеть жалобное нытье Паджа, из запасов которого он конфисковал драгоценный напиток, чтобы полюбоваться на это зрелище: Люси с усиками от молока под носом. Ему стоило большого труда удержаться от желания стереть их поцелуем. Впрочем, Люси и сама справилась, просто облизнув губы язычком, как наевшийся котенок.

Клермонт уселся напротив нее и повел рукой, указывая на царящий повсюду хаос.

– Я рад видеть, что вы развлекались в мое отсутствие.

Люси пожала плечами. Не станет же она признаваться, что в основном занималась тем, что, почти поверив его обвинениям против отца, пыталась найти в каюте хоть какие-то доказательства порядочности Клермонта.

– Просто мне было скучно, – небрежно сказала она.

– Понятно. И кроме того, деятельная жизнь есть счастливая жизнь. Я правильно запомнил, мисс Сноу?

– Абсолютно. Не думаю, чтобы пираты целыми днями предавались безделью. Ведь у них столько дел, точнее, преступных и грешных деяний. Например, нападение на беззащитные купеческие корабли, пытки невинных пленников.

Поигрывая адмиральским ножом, Морис кивнул.

– Не забывайте, что нужно еще пить кровь новорожденных и делать ожерелья из ушей этих невинных пленников. – Он кинул на нее лукавый взгляд из-под длинных ресниц, пробуя лезвие ножа подушечкой большого пальца. – Я уже говорил вам, что мне приглянулись ваши маленькие ушки?

Люси всю обожгло при этом невинном намеке на ее глупые россказни о капитане Роке. Как же он должен был смеяться над ней в глубине души!

– Не скромничайте, капитан. Или вам уже не по силам превратить своего пленника в камень одним взглядом и лишить невинности десять девушек за одну ночь?

– Позвольте вас поправить, мисс Сноу. Не за целую ночь, а еще до наступления полуночи. Кстати, сколько сейчас времени, Аполло?

«Не очень-то легко вывести его из себя», – с досадой подумала Люси.

– С вашего разрешения, сэр, я пойду взгляну на часы, – невозмутимо сказал Аполло.

– Хорошо, иди.

Морис бросил на него выразительный взгляд, смысл которого остался для Люси непонятным. Кивнув, чернокожий гигант вышел.

Люси осталась наедине с Клермонтом. От его изучающего взгляда ей сделалось очень неуютно.

Когда Морис заговорил, его сухой тон удивительно напомнил ей отцовский.

– Собственно, я пришел сюда не для того, чтобы обсуждать с вами пиратские подвиги капитана Рока. Я пришел установить закон. Мне показалось, что будет проще и понятнее обсудить с вами его условия.

– И какой же закон вы намерены установить? Не королевский, конечно.

Он встал и прошелся вокруг стола, затем остановился перед ней, сцепив руки за спиной. Люси снова подивилась тому, как ему удавалось оставаться в должности подчиненного. Командирская повадка сказывалась в каждом движении его тела, в каждом повороте головы, в каждом взгляде.

– Я говорю о том единственном законе, который будет действовать, пока вы находитесь на моем корабле. Подчеркиваю, на моем корабле. – И он слегка наклонился вперед, отчего Люси невольно вжалась в спинку стула. – Я предлагаю вам строгое послушание. Как капитан корабля, я отвечаю за дисциплину и порядок на его борту.

– Разумеется, – робко пролепетала Люси, не зная еще, к чему он клонит.

– Как известно, законы устанавливаются для того, чтобы защищать тех, кто их соблюдает. Я прошу от вас только одного, мисс Сноу. Вы не должны покидать эту каюту ни под каким предлогом. Помните, что команда «Возмездия» набрана из самых отчаянных головорезов Англии. Мне удалось пока сохранить ваше присутствие в тайне от всех, кроме Аполло. Но если вы выйдете из каюты и попадете в руки моих людей… – Он выразительно помолчал. – Я не отвечаю за то, что может случиться.

– Конечно, сэр, – прошептала Аюси, с ужасом представив себе последствия своей попытки к бегству.

Итак, с той минуты, как он поймал ее в библиотеке, Морис сложил с себя ответственность за нее. Она чуть не расплакалась, когда поняла, что исчезла последняя надежда на его благородное отношение к ней. У него хватит наглости предложить ей свою защиту под тонко завуалированным намеком, что отдаст ее на растерзание своей команде, если она откажется от нее. От полного отчаяния у девушки все поплыло перед глазами.

– И все-таки что же вы намерены делать со мной, капитан? Оставить для выкупа или продать торговцам белыми людьми?

– Взять за вас выкуп? Нет, мне не нужны деньги, тем более деньги вашего отца, добытые неправедным путем. Я хочу получить свое каперское свидетельство и публичное признание адмиралом его участия в этой афере.

– И ничего этого вы от него не дождетесь. Он никогда не пойдет на то, что может его опозорить.

«И чем сильнее будет сопротивление отца, тем дольше мне придется оставаться пленницей», – с отчаянием поняла Люси.

– Ну, ему есть из чего выбирать, не так ли?

От невысказанной, но очевидной угрозы Люси совсем сникла.

– А сейчас отдыхайте. Вам не нужно будет вскакивать на рассвете. И вообще у вас не будет такого строгого распорядка дня, как в отцовском доме.

Закусив губы, Люси смотрела, как он уходит, по пути отодвинув в сторону ее юбку. Гордость не позволяла ей окликнуть его. Вот он захлопнул дверь, запер ее и со стуком задвинул засов.

– Тюремщик несчастный!

Она в бешенстве швырнула на пол подвернувшуюся ей под руку книгу и заметалась по каюте. Она все время боялась, что он может изнасиловать ее. Но теперь, когда ей стало ясно, что она вообще не интересует его как женщина, Люси почувствовала себя уязвленной до глубины души.

Она подошла к круглому окну и пылающим лбом прижалась к толстому холодному стеклу, уставясь невидящим взором на сумрачное небо. Может, Морис только выжидает более удобного момента, чтобы попытаться восстановить былую близость между ними? Что-что, а ждать она умеет. Или он снова решил разыгрывать из себя джентльмена? А может, он просто не желает с ней связываться, потому что она – дочь человека, которого он так ненавидит? Была еще одна мысль, которую Люси пыталась прогнать, но она все время лезла ей в голову. В конце концов девушка с горечью примирилась с этим предположением. Скорее всего она просто ему не нравится. На сердце у нее стало совсем тоскливо.

Она чувствовала невыносимую усталость от этого сумбурного дня и борьбы противоречивых чувств. Отец прав, когда говорит, что эмоции мешают логическому осмыслению фактов. Люси тяжело вздохнула и с сомнением взглянула на огромную кровать с безупречно расправленным одеялом. В самом деле, не спать же ей на полу. Девушка погасила лампу и, стараясь не очень мять роскошное покрывало, свернулась калачиком и вскоре заснула.

Недвижный луч лунного света покоился на кровати, освещая лицо спящей Люси. Морис замер рядом, не сводя взгляда с девушки, которая съежилась в самой середине атласного покрывала. Угли в печке совсем остыли, и в каюте было довольно холодно.

Она казалась такой маленькой и беззащитной в этом нелепом мужском одеянии, что Морис протянул было руку, чтобы погладить ее по разметавшимся волосам, но тут же опустил ее.

В призрачном свете луны еще заметнее стали темные тени под глазами, которые выдавали утомление Люси. Клермонт с грустью подумал, что она может зачахнуть здесь, как хрупкая глоксиния, если ее лишить утреннего света. Он по себе знал, какое губительное действие на человека производит ограничение свободы. Но у него не было иного выхода, как держать ее взаперти, ведь он в первую очередь отвечал за свою команду, которая стала его семьей.

Все же он не удержался и осторожно коснулся ее волос. Наяву она с откровенным отвращением уклонялась бы от его прикосновений. А, собственно, чего он ожидал? Что, узнав правду о своем отце, Люси с легким сердцем отречется от него и бросится в объятия своего верного телохранителя, заверяя его в своей вечной преданности? Этого, конечно, не будет. Ведь он предал ее так же, как и отец.

Стараясь не потревожить Люси, он нежно перебирал пряди ее волос, сквозь которые просеивался лунный свет. Она уже и так думала о нем как о дурном человеке. Как ему убедить ее, что она не права?

Вряд ли все его искусство опытного любовника, которое он приобрел в объятиях красивейших женщин Лондона, смогло бы заставить Люси забыть о его предательстве. Как только она очнется ото сна и поймет, что происходит, то начнет сопротивляться.

Он с сожалением выпустил из пальцев тяжелую прядь, сам поражаясь своей выдержке. Что было в этой слабой девушке, от чего вдруг пробуждалась его совесть?

– Какой из тебя пират, Рок? – пробормотал он, прикрывая Люси покрывалом. – Ты только позоришь эту славную профессию!

Девушка уютно свернулась под покрывалом, зарывшись поудобнее.

Морис с грустью покинул ее, решив отдать ключи от каюты Аполло со строжайшим приказом ни под каким предлогом не возвращать их.