"Поцелуй пирата" - читать интересную книгу автора (Медейрос Тереза)

ЧАСТЬ I

1

Английский Канал[1], 1802 год

– Верно. А еще поговаривают, что он – призрак капитана Кида, который появляется, чтобы отомстить тем, кто его предал.

Люси Сноу не удержалась и снова метнула быстрый взгляд в сторону беседующих. Этот оживленный обмен слухами заинтересовал ее больше, чем мемуары лорда Хауэлла, книга, скромно озаглавленная «Морской гений нашего столетия», которой отец снабдил ее на время путешествия. К тому же надвигающиеся сумерки сильно затрудняли чтение.

Не подозревая о ее присутствии, старый седой моряк важно облокотился на бочку, озирая довольным взглядом свою аудиторию. Она состояла из нескольких матросов и совсем еще молоденького юнги. На шхуне «Тибериус», принадлежащей флоту Его Величества, этот вечерний час отводился матросам для ужина и короткого отдыха перед ночной вахтой.

– Понятно, те, кому пофартило увидеть его и остаться в живых, не охотники болтать об этом на каждом углу. Но кое-кто сказывал, что один взгляд его дьявольских глаз может пригвоздить вас к палубе, как удар молнии! Да что говорить! Всем известно, что он ни черта не боится и совсем не знает жалости, этот проклятый капитан Рок!

Люси подавила скептический смешок. Ничего не скажешь, подходящее имя для корсара – Рок! Этот легендарный пират напоминал ей героя мрачных готических романов, которые просто обожала дочь лорда Хауэлла красавица Сильвия.

Один из матросов помоложе, видно, тоже имел собственное мнение на этот счет. Люси брезгливо сморщила носик, когда он вдруг презрительно сплюнул табачную жижу на чисто выскобленную палубу.

– Вот уж галиматья-то! Я тоже много чего слышал о нем. Только скажу вам, что это просто бабьи сплетни, и ничего больше. Да в наших краях настоящих пиратов не видывали уже лет сто, если не больше. – Он лихо сдвинул бескозырку набекрень. – Слава Богу, мы-то с вами живем не в такие времена, как капитан Кид, когда каждый что хотел, то и вытворял, и плевал на закон. А сейчас для этого парня было бы лучше, чтобы его корыто вдребезги разнесло бурей в Канале, чем напороться на королевские патрули.

Зная, что ее отец не одобрил бы ни подслушивания, ни вмешательства в чужой разговор, Люси промолчала. По только что подписанному Амьенскому договору в войне с Францией наступило временное перемирие. Обманчиво спокойный ветер, веющий со стороны Франции, не мог усыпить бдительность флагмана королевского флота. А значит, пресловутый капитан Рок должен быть или отчаянным храбрецом, или круглым дураком, раз подставляет себя под жерла всегда готовых к бою пушек. Если только он действительно не…

– Эй, послушайте, но если это и в самом деле корабль-призрак, – боязливо понизив голос, проговорил юнга, – то ведь Року нечего бояться. Верно?

Люси поразилась столь точному совпадению их мыслей и, невольно вздрогнув, поплотнее завернулась в шаль. «Ну и ну, Люсинда, – словно наяву услышала она насмешливый голос адмирала, – моряки – те всегда были суеверными, но тебя-то не поймаешь на эту удочку!» Устыдившись своей слабости, Люси продолжала прислушиваться к разговору, снисходительно посмеиваясь над этими взрослыми детьми.

Матрос в куртке, давно отслужившей свой срок, неторопливо вытащил из кармана трубку, сделанную из китового уса. Он зажег спичку и поднес ее к трубке, откинув резную крышечку. Колеблющееся пламя на миг осветило загрубевшие черты его лица, насквозь продубленного беспощадным солнцем и соленым ветром.

– Я видел его, – глубоко затянувшись, отрывисто заявил он.

Головы всех, включая Люси, словно подсолнухи к солнцу, повернулись к нему.

– Я нес вахту на вышке в такой же вот вечер, как сейчас. На многие мили вокруг ничего не было видно, кроме моря да неба. И так долгие часы. У меня уж и глаза стали слипаться. Так я нарочно закурил вот эту самую трубочку. Да… Посматриваю я по сторонам, попыхиваю себе, и вдруг море раздалось в стороны, и из него вылетел корабль, прямо как… как сам дьявол из преисподней!

Люси поймала себя на мысли, что у нее, наверное, сейчас такие же круглые глаза, как у мальчишки-юнги.

– Я не мог шевельнуть языком. Не мог двинуться. Как будто от одного вида этого проклятого корабля у меня вся кровь застыла. Я пытался открыть рот, ну, чтобы закричать: «Полундра!» – и тут море словно поглотило корабль. И даже волны не поднялось. Отродясь такого не видывал. – Он передернул плечами. – И дай Бог больше не увидеть, чего и вам желаю, ребята.

Наступило молчание, нарушаемое лишь зловещим поскрипыванием рангоутов и ленивым хлопаньем обвисших парусов. За разговором матросы не заметили, как сгустились сумерки и все погрузилось во тьму. С моря на палубу вползали клубы белесого тумана, словно щупальца неведомого чудовища. Молчание становилось гнетущим. И вдруг, словно желая стряхнуть жуткое оцепенение, люди заговорили разом, одновременно.

– Я слышал, он метит свои жертвы, как это делает сам дьявол.

– А я – что он терпеть не может никакого шума, особенно женского визга и болтовни. Говорят, если девчонка не перестает голосить, со страху-то, он раз – и зашьет ей рот шпагатом.

– Этот злодей запросто, одним ударом сабли рассекает бедных морячков надвое, вот-те крест, сам слышал!

Молодой матрос, тот самый, который недавно насмехался над капитаном-призраком, желая поддразнить товарищей, озорно ухмыльнулся.

– Это что! – воскликнул он. – Если хотите знать, это чепуха по сравнению с тем, как он расправляется со своими пленницами. Один мой приятель клялся, что капитан Рок за ночь может лишить невинности десять девственниц!

– Ха! – презрительно фыркнул седой матрос. – Я делаю то же самое, после того как побуду в море месяцев семь.

Сосед подтолкнул его в бок:

– Только вряд ли они все бывают невинными, верно, старик?

Мужчины разразились громким хохотом. Люси нехотя решила, что ей лучше дать знать о своем присутствии, пока она не наслушалась невесть чего о похождениях моряков. Она встала со своего импровизированного сиденья – свернутых в круг витком толстых канатов – и, сделав несколько шагов, предстала перед любителями почесать языки. Ошеломленные мужчины тут же вскочили и вытянулись во фрунт, как будто по палубе шхуны вышагивал сам адмирал сэр Люсьен Сноу.

Люси привыкла, что ее приветствуют таким образом, поэтому и бровью не повела. Слава ее отца, одного из самых почитаемых адмиралов королевского флота, следовала за ней повсюду.

Она благожелательно улыбнулась матросам:

– Добрый вечер, джентльмены. Надеюсь, я не прервала вашу увлекательную дискуссию о преимуществах пиратства. – Легкий кивок в сторону молодого насмешника, который покраснел так, что это было заметно и в густых сумерках. – Ну, что же вы замолчали? Продолжайте, сэр. Кажется, вы собирались угостить нас еще одним рассказом о романтических подвигах капитана Рока?

Один из его товарищей выразительно кашлянул, и матрос, спохватившись, стащил с головы шапку и скомкал ее в руках.

– М-мисс Сноу, – запинаясь от смущения, начал он. – По правде говоря, я не знал, что вы поблизости. Вы уж простите, но я не смею… Боюсь, наша болтовня не очень-то подходит для женских ушей.

– А что, если я прикажу вас вздернуть на рее за непослушание?

От испуга у парня судорожно задергался кадык, и Люси вздохнула. Почему-то никому и в голову не приходило, что она может шутить. Большинство ее знакомых, как ей было известно, считали, что она начисто лишена чувства юмора. Тогда как ей, напротив, было свойственно очень тонкое понимание смешного.

Старый моряк, сунув погасшую трубку в карман, поспешно выступил вперед, как будто опасался, что она действительно не замедлит отдать распоряжение, чтобы готовили веревку.

– Позвольте мне проводить вас в вашу каюту, мисс Сноу. Для благородной леди вряд ли безопасно бродить по палубе в потемках.

Он галантно предложил ей свою руку, но его покровительственный тон неприятно задел Люси.

– Нет, благодарю вас, – холодно ответила она. – Думаю, мне не стоит пренебрегать случаем познакомиться с капитаном Роком. Ведь, кажется, именно в такой вечер, как сегодня, вы и увидели его корабль, не так ли?

Надменно вздернув голову, Люси величественно проплыла мимо них к корме, не обращая внимания на поднявшееся за спиной неодобрительное ворчание.

Задумчиво полистав мемуары лорда Хауэлла, она вдруг решительно швырнула их через корму в пенный след корабля. Тяжелая книга в кожаном переплете бесследно исчезла в морской воде.

– Прости, Сильвия, – прошептала она отсутствующей подруге.

Люси подозревала, что отец не случайно так настойчиво рекомендовал ей эту книгу, написанную его старым другом. Пожалуй, по временам лорд Хауэлл впадал в грех лести, давая явно преувеличенные оценки подвигам адмирала во время кровопролитного восстания американцев против англичан в Новом Свете.

Правда, из этих мемуаров Люси узнала, что ее отец, оказывается, был участником сухопутной кампании. Это было очень странно. У девушки создалось полное впечатление, что, как настоящий моряк, отец всегда относился с презрением ко всему, что не связано с морем. Достаточно сказать, что и серьезное ранение ноги, из-за которого адмирал был вынужден шесть лет назад оставить службу, не заставило его изменить своему пристрастию к морским путешествиям. Пусть даже таким банальным, как переезд семьи из летней резиденции в Корнуолле в их скромный особняк на берегу Темзы в Челси. Домашние уже не смели и заикаться о том, что в их удобной карете и с отличными лошадьми они добрались бы до места и быстрее, и с большим комфортом… «Да, непонятно», – подумала Люси и решила при первой же возможности расспросить отца.

Она потуже стянула концы шали, поеживаясь от холода. Лондонское общество, известное постоянством, с каким оно сверяет свои строгие нравы с каждым поворотом политического флюгера, по понятным причинам с высокомерным презрением отказалось от всего французского… за исключением моды. И сейчас, согласно ее неумолимому диктату, на Люси было платье из воздушно-легкой кисеи, надетое поверх прозрачной газовой юбки, под которую беспрепятственно врывался свежий ветер Северной Атлантики. Но она предпочитала скорее терпеть это неудобство, чем погибать от духоты в нижних помещениях шхуны. К тому же там она снова окажется в узде осточертевших ей правил хорошего тона, строго соблюдаемых остальными пассажирами. А вот если она продержится на палубе еще хоть полчаса, есть надежда, что полуглухая мать капитана уже уйдет спать. Тогда Люси будет избавлена от необходимости кричать ей через весь стол, чтобы поддерживать то, что называется светской беседой.

Обычно ночами, когда корабль скользил по невидимому в темноте морю, усыпанному отражением мерцающих звезд, на Люси нисходил душевный покой и умиротворение. Размягченная, с легким сердцем, она потом быстро засыпала и сны видела радостные и спокойные. Но на этот раз желанная безмятежность не приходила. Какая-то неясная тревога не давала насладиться столь желанным одиночеством.

Люси нахмурилась, слизнув с губ соленые брызги морских волн. В густеющем тумане звуки разносятся с ясностью колокольного звона. Но сейчас даже обычный хор низких голосов мужчин, укреплявших паруса, звучал приглушенно, словно доносился издалека. Ночной корабль окутала глухая тишина, и даже огромное море, казалось, умеряло свое дыхание, чтобы не нарушать ее. Люси всмотрелась, но ничего не увидела, кроме тумана, светлыми клубами поднимающегося из чернильной темноты, и восходящей луны, кокетливо заигрывающей с быстро летящими пушистыми облаками.

Ледяной туман пробрался сквозь тонкую ткань платья Люси, касаясь ее кожи своими влажными жадными пальцами. Она все еще находилась под впечатлением россказней моряков, о капитане Роке. В такую ночь достаточно иметь хоть каплю воображения, чтобы увидеть корабль-призрак, гордо плывущий по морю в поисках добычи. Ей даже чудилось, что она слышит угрюмую монотонную песнь его матросов, взывающую к отмщению за предательство, и гулкий звук колокола, оплакивающего их судьбу.

Люси повела плечами, пытаясь освободиться от наваждения. Можно себе представить, что сказал бы адмирал, узнай он о внезапной склонности своей рассудительной дочери к глупым фантазиям.

Продрогнув до костей, Люси решила спуститься вниз, с удовольствием предвкушая теплый уют своей каюты, как вдруг завеса темноты расступилась и перед ней возник корабль-призрак.

Сердце Люси бешено заколотилось, затем внезапно замерло. Она вцепилась в поручни, не заметив, что ее шаль сползла на палубу.

Выскользнувшая в этот момент из-за лохматых облаков луна пролила печальный свет на блестевший черный нос шхуны, стремительно рассекающей волны, на высящиеся над палубой рангоуты с цепляющимися за них клочьями тумана и путаницу такелажа, зловеще поблескивающего, как паутина огромного смертоносного паука. Громада черных парусов беззвучно колыхалась под порывами шквального ветра. Корабль словно парил над морем в безмолвной тишине, без огней, без единого признака жизни, как неумолимый мстительный призрак.

Люси стояла, прикованная к месту диким ужасом. Хотя она отчетливо видела вздымающиеся от ветра паруса шхуны, а рука машинально отводила от лица прилипшие пряди волос, она непостижимым образом ощущала себя втянутой в самый центр смерча, где нечем дышать. Она была не в состоянии думать. Не могла крикнуть. Не могла пошевелиться.

Потом она увидела Веселого Роджера – развевающийся на высокой мачте флаг с изображением руки, светлой на темном фоне, выдавливающей алые капли крови из зажатого в ней сердца. Руки Люси в ужасе взметнулись к горлу. Ее охватило поразительное по своей реалистичности ощущение, что это ее собственное сердце сжимает рука хозяина мрачной шхуны… Что отныне оно сможет биться только с милостивого соизволения ее призрачного властелина… Господи, помоги ей! Потому что если она окажется единственной, кто видел этот корабль, значит, таинственное и зловещее знамение предназначено именно ей, Люси.

Призрачный корабль приближался, скользя по волнам с невероятной легкостью. Люси вспомнила рассказы моряков и крепко зажмурилась. Теперь, когда она снова откроет глаза, чары рассеются и корабля уже не будет. На миг острое чувство, какое-то странное чувство невосполнимой утраты сжало ее сердце. В ее строго упорядоченной жизни не было места подобным фантазиям. Но видение легендарного корабля во всей его неземной прелести затронуло какие-то тайные струны в душе девушки.

В ночной тишине оглушительно громыхнули пушечные раскаты. Люси испуганно раскрыла глаза в ту минуту, когда призрачный корабль дал очередное, вполне земное и грозное предупреждение о безоговорочной капитуляции.