Тетерин КонстантинПроза

Константин Тетерин

Проза

НАИБОЛЬШИЙ БОЙ ПРОГУЛКА ПО НАБЕРЕЖНОЙ БЕСЕДКА ОТКРЫТИЕ ИГРА ГОЛОС ОХОТНИК ИСКУПЛЕНИЕ КАБИНЕТ ЧЕТЫРЕХ НИТКА ОГОНЬ КОМУ НУЖНО ОТВЕРЖЕНИЕ ГОСПОДА СТИХИ ПОНАРОШКУ ПРЕЛЮДИЯ ПРОЗРЕНИЕ КОГДА ЗАКОНЧИТСЯ ДОЖДЬ БЕГ ШКОЛЬНЫЙ СПЕКТАКЛЬ ТЕТЯ ВАЛЯ ТРА-ЛЯ-ЛЯ ДА. ЗДРАВСТВУЙТЕ. НЕТ. ДО СВИДАНИЯ.

НАИБОЛЬШИЙ БОЙ

Армии, солдаты, политика, философия, - все это мишура. Ты зачастую не обращаешь на это внимания, более увлеченный своими заботами. Но самый страшный бой происходит внутри тебя. Он происходит ежедневно, ежечасно и ежесекундно. Ты постоянно слышишь два голоса, говорящие разные решения. Одному голосу ты веришь, другого немного стыдишся. Один голос говорит, и его правду ты чувствуешь телом. а праведность второго голоса ты чувствуешь сердцем. Бой идет до тех пор, пока не остается только один голос. Тот, который ты выберешь сам...

- Подай нищему, - говорит один голос.

- Оставь деньги себе, авось пригодятся. А то так и вовсе все раздашь и будешь сидеть на его месте.

- Хммм... - думаешь ты и соглашаешся.

- Молодец! Вот молодец! Что я тебе говорил? - радостно смеется второй.

- Гони деньги! - два верзилы выростают словно из-под земли, - Живо, а то завтра в реанимации умрешь.

- Прости обидевшему тебя, - говорит первый голос.

- Ну да! Прости его! - восклицает второй, - Да ведь он потом подумает что ты трус, высмеет тебя и обидит еще больше! Покажи ему, пусть боится!

- Хммм... - думаешь ты и соглашаешся.

Домой тебе помогли добраться прохожие.

- Почему ты меня не слушал, ничего бы с тобой не случилось, - сказал первый голос.

- Ну да! Ты бы только потерял свои деньги и свою гордость! - с сарказмом восклицает второй.

- Хммм... - думаешь ты и соглашаешся.

- Полюби ближнего своего, - говорит первый голос.

- Да ну! Было бы кого любить! Вспомни, сколько обид ты от него натерпелся! - отвечает второй.

- Так прости ему все свои обиды, - говорит первый.

- Но учти, уж он-то тебе никогда не простит! Будь уверен! - шепчет второй, опасливо озираясь.

- Хммм... - думаешь ты и соглашаешся.

- Ты меня совершенно не слушаешь! Мне жаль, но я ухожу, - и первый голос умолкает.

- Ага! Теперь ты в моей власти! Ну и повеселимся же мы с тобою перед тем, как ты умрешь! Ведь потом ты пойдешь за мной, на муки вечные, - смеется второй.

- Хммм... - думаешь ты и соглашаешся...

ПРОГУЛКА ПО НАБЕРЕЖНОЙ

Теплый песок ласково гладил голые ноги. Вечерние волны плавно плыли по морю, разбиваясь о берег. Солнце медленно уходило на запад, как бы напоминая о прошедшем времени. Киса лежала почти у самой воды, ловя последний сегодняшний загар. Дмитрий невольно залюбовался ее стройной фигурой, курносым носом и светлыми волосами. Нельзя сказать, чтобы она была красивой, но определенно неизвестное магическое очарование притягивало к ней, словно магнит. Она чувствовала это и всегда старалась быть таинственной.

ї- Как тебя зовут?

- Кисаї

Она никому не говорила свое настоящее имя. Только Киса. Дмитрия она называла то хвостиком, то жмуриком, то Барсиком, но никак не Димой.

- Не люблю эти именаї

Увидев ее, Дмитрий понял, что такое любовь с первого взгляда. Казалось, она также не была безразличной. Хотя в каждом ее слове или поступке была заметна исключительная беспечность, как будто все вокруг было игрой. Ее игрой.

ї- Что ты будешь пить?

- Кофеї

Она всегда улыбалась, и ей невозможно было отказать, глядя в необычайно детские синие глаза.

ї- Ты меня любишь?

- Посмотримї

И невозможно было понять, любит она или нет.

ї- Давай уедем. Вместе. Только я и тыї

- Думаешь, это что-то изменит?..

Нет, Дмитрий не пытался что-либо изменить. Он хотел просто разобраться. Понять ее и себя. Понять свое отношение к ней.

ї- А ты меня любишь, Жмурик?

- Люблюї

День менялся на вечер, вечер менялся на ночь. Просыпаясь утром, Дмитрий заметил приготовленный завтрак и даже сваренный в кружке кофе. Но он никогда не замечал рядом Кисуї

- Ну что, малышка, пошли в море!

- Не хочу, - ответила Киса.

- А чего же ты хочешь?

- Ничего. Мне просто хорошо.

Дмитрий покраснел. Киса была независимой. Всегда делая что-либо для других, она с насмешкой опровергала всяческие попытки сделать что-то для нее. Дмитрия это раздражало. Казалось, он ненавидит Кису. Но все это длилось до первой улыбки, от которой таяли даже каменные сердца.

ї- Ты всегда решаешь, что и когда тебе нужно!

- А тебя это всегда достает?..

И Дмитрий смолкал.

Было время, когда он боялся Кису. Боялся неосторожного движения, лишнего слова, жеста. Как будто это могло разрушить укрепившуюся иллюзию их счастья. Казалось, им было хорошо друг с другом. И Дмитрий всегда старался в это верить и поддерживать в себе эту веру. Но он так до конца и не понял, было ли это на самом деле.

Киса поднялась с песка и потянулась.

- Замечательно загорела, - сказал Дмитрий.

- Спасибо, - улыбнулась она, - Приготовить ужин?

Дмитрий согласно кивнул.

Спустя несколько минут они сидели весте и ели бутерброды, запивая их чаем, разговаривая и громко смеясь. Огромное красное солнце дарило им свои последние лучи, готовясь совсем спрятаться в теплых морских волнах.

- Давай прогуляемся? - попросил Дмитрий. Киса уже убрала остатки обеда (в который раз отказавшись от помощи) и теперь сидела, задумчиво глядя в воду.

- Где, - наконец спросила она.

- Где нибуть.

- А что там? Те же вода и песок.

Дмитрий отвернулся.

- Признайся, ведь ты меня не любишь? - спросил он, не смея взглянуть на нее.

- Глупости, Барсик, - улыбнулсь Киса, - Мне так хорошо с тобой, - она наклонилась к Дмитрию, обняла его за плечи и поцеловала.

- А ведь мы до сих пор не знакомы как следует, - ответил он.

- Ну что же, начнем сначала. Меня зовут Киса, а тебя?

- Не смешно!

- Жмурик, что тебя тревожит? - Киса обняла его еще сильнее и положила голову ему на плечо, - Нам ведь так хорошо здесь, правда?

- Ты великолепно танцуешь, милый. Нам ведь так хорошо здесь, правда?..

Дмитрий закрыл глаза.

- Пойми, ты ведь у меня не просто девочкаї

- А кто же я? - тихо спросила Киса.

- Неужели тебе непонятно, что я серъезно?

- Серъезно что?

Дмитрий умолк.

ї- Неужели ты не понимаешь, что я серъезно?

- Серъезно меня поцелуешь?..

- Пошли, - он поднялся на ноги и взял Кису за руку.

- Куда ты меня тащишь? - смеялась та. Волны тихо шумели, разбивясь о берег.

- Увидишьї

Они медленно брели по песчаному пляжу и молчали. Иногда Киса наклонялась, чтобы поднять блестящую ракушку.

- Хочу сделать себе бусы, - сказала она.

Время потеряло счет и больше не имело значения. Бесконечный шелест волн успокаивал и заставлял расслабиться. Вокруг на протяжении километров небыло ни души. Они были вместе. Они были одни.

- Красивая ночь, правда? - Киса залюбовалась звездами.

- Кому как, - буркнул Дмитрий.

- Что с тобой случилось? - откровенные, непонимающие детские глаза с упреком уставились на него. Дмитрий молчал.

- Ну скажи, что тебе не так?

- Не знаю.

- Тебе не нравиться быть со мной? Я тебе надоела?

- Отстань.

Киса остановилась.

- Неужели я и вправду тебе безразлична?

ї- Ты меня любишь, Жмурик?..

- А чего же ты хочешь?! - Дмитрий сорвался, - Чего же ты ждала поступая так со мной?

- Как, Барсикї

- Не будь дурой! - крикнул Дмитрий. Киса испуганно посмотрел на него.

- Ты чего?

- Сама знаешь!..

Они шли молча. Киса отвернулась к морю и смотрела на блестящую лунную дорожку среди волн.

- За что ты меня ненавидишь? - она повернулась к Дмитрию и тот увидел, что она плачет.

- За что?.. - тихо повторила Киса.

- Потому что я до сих пор не знал, как любить тебя, - Дмитрий крепко обнял ее и поцеловал. Он чувствовал, как Киса улыбнулась в ответ. Он думал, что Киса улыбнулась в ответ.

- А я тебя ненавижу, - услышал он, - За то, что ты заставил меня стать слабой.

Обьятия разомкнулись и внезапно стали пустыми. Он стоял, уставившись в песок. Киса бежала прочь, оставляя Дмитрия посреди огромного пляжа.

- Ничего, Иринка, - прошептал Дмитрий, - Зато твой отец научил тебя по-настоящему любить.

И он молча побрел по набережной, ощущая гордость и любовь к своей такой взрослой и незнакомой дочкеї.

БЕСЕДКА

В огромном саду около фонтана среди роз стояла мраморная беседка. Ныне неизвестный художник когда-то создал ее, чтобы творить в ней свои, увы давно умершие картины. Он просто затерялся среди нескончаемого потока автомобилей и вечно спешащих пешеходов. Теперь, когда время стало дороже, мало кто из них мог потратить его на то, чтобы творить. Хотя изредка находились люди, которые приходили в беседку и подолгу сидели в ней, любуясь нескончаемой красотою старинного сада.

Алексей сидел молча, с восторгом глядя на весело журчащий фонтан, за которым расцветали розы. Неля сидела рядом и красила ногти.

- Лешик, давай пойдем куда-нибуть сегодня?

- Куда?

- Ну, не знаю. На дискотеку, или в кафешке посидим.

- Тебе еще не надоело? - удивился Алексей.

- А че, - Неля оценивающе посмотрела на пальцы и спрятала лак, - Ты можешь предложить че-то получше?

Алексей улыбнулся и нежно обнял ее за плечи:

- Лучше посмотри, какая красота, - тихо сказал он.

- Где? - удивилась Неля.

- Ты что, не видишь? - изумился Алексей, - посмотри только какие розы, какой фонтан! Смотришь на них и вспоминаешь музыку Моцарта - такая же нежная и прекрасная.

- Розы я не люблю, - сказала Неля, - Мне ромашки больше нравяться.

- Что не понимаю? - Неля рассмеялась, - Слушай, Лешик, что с тобой сегодня? Ты нормальный вообще?

- Вообще-то нормальный, - вздохнул Алексей, - Ладно, пошли.

Они поднялись с мраморной скамьи. Он взял ее за руку и неспеша увел обратно в городї

ОТКРЫТИЕ

Более всего профессор Лонкин любил сидеть в кресле и неспеша листать научные журналы, предавая тело свое полному расслаблению. Иногда он позволял себе мечтать о каком-то значительном открытии, и даже пытался шутки ради подойти к нему с нучной точки зрения, но постоянно упирался в безысходность. "Как мало все-таки мы знаем, - думал он, - Просто недостаточно, чтобы сделать это открытие." И, утомленный этой мыслью, он снова возвращался к своим журналам.

Лонкин был самым заурядным физиком-специалистом и занимался исключительно светом, охватив прежде этого поверхностно механику, электрику и (скорее для саморазвития) историю. Его кумирами были такие титаны, как Бор, Эйнштейн, Ньютон, Торичелли и прочие. И он втайне завидовал им, дивясь, с какой легкостью те делали свои открытия.

Увлекшись чтением, профессор не заметил, как к нему ворвался взволнованный студент и, бережно кладя на стол нечто завернутое в газету, заговорил сквозь отдышку:

- Ростислав Генадьевич! Я, кажется, сделал открытиеї

Лонкин посмотрел на вошедшего. Один из самых заурядных студентов; ни отличник, ни двоечник. Так, неопределенностьї А неопределенности Лонкин не любил.

- Ну-ну? - спросил он.

- Я обнаружил ошибку в Теории Относительности и на ее основе построил вот это!

- Какже-какже, - насмешливо произнес профессор, - Значит, вы хотите тягаться с самим Эйнштейном? Ну-ну!

- Да вы посмотрите, - просил студент, разворачивая газету.

Вскоре на столе образовался небольшой ящичек с дверцой вместо боковой стенки и небольшим набором кнопок, не совсем аккуратно приделаных сверху.

- И что это такое? - спросил Лонкин.

- Это - экспериментальный образец. Прибор, позволяющий брать пробы грунта с любой планетыї

- Так уж и с любой? - издевался профессор.

- Ну да, - но студент не замечал насмешек. Немного отдышавшись, он продолжил:

- Смотрите, - и нажал несколько кнопок. Дверца открылась и из нее высыпалось немного земли.

- И что это? -Лонкин взял землю в руки и просеял сквозь пальцы.

- Это - грунт с Сатурна.

- Так уж и с Сатурна!

- Ну да.

- А с Марса можешь?

- Могу, - студент нажал еще пару кнопок. Дверца снова открылась и из нее высыпалась земля вперемешку с мелкими камешками.

- Так ты и с луны можешь? - казалось, Лонкин сейчас рассмеется.

- Могуї

- Ну хорошо, - профессор скрестил руки на груди и продолжил, - Скажи, зачем ты меня разыгрываешь?

- То есть? - опешил студент и покраснел, - Я вас совсем не разыгрываю. Скорость света не есть пределом! Моя машинаї

- Да кто ты такой, чтобы тягаться с Эйнштейном? - вдруг вспылил Лонкин, Лучшие физики признали теорию безошибочной, а ты устраиваешь мне клоунаду.

- Но послушайте... - студент с трудом сдерживал слезы.

- Нет, молодой человек! Это вы послушайте. Убирайтесь отсюда со своей "машиной" и выбросите ее! Идите и учите мой предмет, особенно теорию вероятности. Уж теперь-то я поспрашиваю вас на экзамене! А теперь - вон!

И замолк.

Покрасневший студент бережно взял свою коробку и вышел за дверь. Там уж он не сдержал себя и, выбежав на улицу, со всей силы бросил аппарат в мусорный контейнер, со слезами на глазах наблюдая, как расламывается ящичек и оттуда разлетаются сложные преобразователи энергии, капсулы с грунтозахватчиками и ускоритель материи.

Лонкин же сидел в своем кабинете и, предавая свое тело забвенному расслаблению, листал журналы и мечтал о совершении новых "прорывов" и открытийї

ИГРА

- Лорд Брекенгем желает снова сыграть со мной в карты? - смеялась мадам де Кутюре, поправляя пышный парик, - Неужели он хочет отыграться?

- Никак не смею, мадам, - лорд галантно поклонился, не скрывая улыбки, Даже напротив, всецело желаю вашей победы.

- Да вы милашка! - мадам засмеялась, - Вы мне нравитесь. Постараюсь быть к вам более снисходительна.

- О, чего же еще может желать мое утомленное сердце! - граф поцеловал руку мадам, - Вы так добры ко мне.

- Полно вам, граф, - мадам де Кутюре решительно взмахнула веером, раздавайте карты!

- С превеликим удовольствием, - граф принялся бережно тасовать новую колоду, - Каковы будут ваши ставки, мадам?

- Ставки? - мадам де Кутюре задумалась, - Вот моя первая ставка...

...- Доктор, скажите, что с ним? - мальчик лет семи лежал на операционном столе. Над ним склонились врачи, пытаясь остановить кровь. Молодая мама сидела рядом и со слезами на глазах снова и снова вспоминала желтое такси, которое толкнуло ее сына, заставив его пролететь по воздуху, удариться о дерево и упасть, подобно сломанной игрушке. Она вспоминала, как сбежались люди. Она пыталась вспомнить номер быстро уехавшей машины. Она вспоминала, как ее сын лежал и не шевелился, как будто кукла.

- Доктор, он будет жить?

- Пока неизвесно...

Усталый врач дрожащей рукой вытер лоб и вошел в операционную, откуда доносились лишь неясные крики и шум. Молодая девушка не могла скрыть свои слезы, напряженно пытаясь услышать и понять, что происходит с ее сыном там, за плотно закрытой дверью...

...- Устраивает ли вас ставка, лорд Брекенгем?

- Вполне, мадам. Кстати, вам говорили, что вы сегодня очаровательна?..

...Шум в палате усилился, и вдруг резко стих. Девушка сжала руки в кулаки.

- Все будет хорошо, - шептала она, застыв в ожидании.

Наконец дверь открылась. Она увидела врачей, что медленно один за другим выходили из палаты, и громко закричала:

- Нет!..

...- Валет, мадам, - лорд улыбнулся, - Я выиграл.

- Однако! - засмеялась мадам, собрав карты, - Теперь ваша ставка, лорд Брекенгем.

- Ну что же, мадам, я готов рискнуть...

...Последний весенний день подходил к концу. Солнце медленно опускалось за горизонт, убегая от серой усталости огромного города. Он стоял около их любимого дерева в парке и нетерпеливо посматривал на часы, сжимая в руке полузакрытый букет. Время тянулось непривычно медленно.

Осминцев замер в кустах неподалеку, разглядывая стоящего перед ним парня. "Ты мой, ты в моей власти", - думал он, целясь из охотничьей двустволки. Было жарко. Липкий холодный пот укрыл его и без того красный лоб, медленно стекая по щекам.

"Если я даю право жить, значит я - бог?" - промелькнула очередная мысль. Осминцев наклонил голову. Парень в очередной раз взглянул на часы. Осминцева это бесило. Он вдруг вспомнил, как в детстве так же посматривал на часы, с испугом ожидая, когда прийдет отец.

Парень опустил руку с часами и развернулся.

"СТОЙ, КУДА ЖЕ ТЫ!!!" - палец сам собой нажал на курок.

...- Ваш ход, мадам...

Дробь пролетела мимо, случайно задев руку парня. Он вскрикнул и схватился за локоть. Осминцев выругался и стал быстро отползать назад.

..."Ты никогда ничего не сможешь сделать", - смеялся над ним отец, - "Ты трус, как и твоя ненаглядная мамочка"...

Осминцев бросил ружье и заплакал...

...- Вы снова проиграли, мадам, - улыбнулся лорд.

- О, да вам сегодня везет, - мадам де Кутюре собрала карты, - Однако я готова рискнуть еще раз. И на этот раз моя ставка возросла...

...- Сегодня снова вылет? - спросил Робинсон.

- Да. Сегодня мы накидаем им очередную порцию хот догов, - Лендмарк улыбнулся и открыл пиво, - Долго же они терпят.

Внезапно воздух разрезал скрипучий писк сирены.

- Вот черт, вылетаем раньше, - Лендмарк поставил пиво на столик. Робинсон вскочил и дрожащими руками стал одевать комбинезон.

- Первый вылет? - спросил Лендмарк.

- Да, - ответил Робинсон.

- Боишься?

- Да...

- Ничего. Это все равно, что играть в компьютерную игру. Вот увидишь, тебе понравится.

- Я католик, - сказал Робинсон.

- Ну и что? Все мы католики. Но надо же иногда веселиться! - Лендмарк похлопал Робинсона по плечу и вышел из комнаты.

Через несколько минут они уже были в воздухе.

- Первая цель твоя, - услышал Робинсон в наушниках голос Лендмарка.

- Хорошо, - ответил он и взглянул на радар. Ждать осталось совсем немного.

Наконец система наведения захватила цель. Не долго думая, Робинсон нажал на гашетку.

- Поздравляю! - услышал он веселый смех Лендмарка. Робинсон провел ракету взглядом и увидел, как на земле появляется маленький "мухомор", как в шутку называли они в училище дым от взрыва ракеты "земля-воздух".

- А что это было? - спросил он у Лендмарка.

- Школа, - ответил тот.

- Пустая? - Робинсон почувствовал, как ему вдрг стало страшно.

- Ничего себе пустая! Триста с малым учеников и десять учителей. Поздравляю! Прилетим на базу - угощу пивом! - Лендмарк смолк. Робинсон еще раз взглянул на "мухомор". Действительно, было не сложнее компьютерной игры...

...- Вы снова проиграли, мадам. Не желаете ли еще?

- Нет, я сегодня устала, - мадам де Кутюрье взмахнула веером и поднялась из-за стола, - Продолжим в следующий раз, лорд Брекенгем.

- Тогда разрешите угостить вас шампанским, - лорд Брекенгем улыбнулся, взял мадам де Кутюрье под руку и вывел ее из комнаты...

ГОЛОС

Когда-то в детстве маленький Сема услышал голос. Он звучал откуда-то изнутри, такой сладостный, вкрадчивый, и при этом совершенно не похожий ни на один из знакомых ему голосов.

- Ты знаешь, почему я пришел к тебе? Ты особенный, - шептал голос.

- Ух-ты! - восклицал Сема, - А что это значит?

- Ты избранный, - продолжал сладостный шепот, - вот открой Писание и посмотри. Видишь - много званых да мало избранных!

- Ого! - Сема представлял себе как мало таких как он.

"И мама не такая?", - думал он, - "И папа? И все мои друзья?"

- Конечно, - спешил голос развеять его сомнения, - ты несравненно выше их, потому что избранный...

И тут как назло его звала мама, прерывая столь сокровенные рассуждения.

- Сема, иди кушать?

- Сейчас! - он сердился и думал: "Как может такое ничтожное существо так обращаться со мною, избранным?"

- Будь выше зла, - шептал голос, - Смотри на них свысока. Это они должны равняться на тебя, а ты просто игнорируй их. Им до тебя далеко. Они умрут, а ты спасешся.

- Кто ты? - спрашивал Сема у голоса.

- Я - ангел, - отвечал тот, всегда почему-то хихикая при этом.

Школьные друзья все никак не хотели замечать Семиной гениальности и не воспринимали его как образец. Для них он всегда был злым, не следящим за собой и чрезмерно нервным одиночкой, слишком много возомнившим о себе.

- Ну что, придурок! - кричал ему Санька под всеобщий хохот, - когда же мы умрем?

Сема медленно поднялся. Зло посмотрев на обидчика, он произнес:

- Что касается тебя - ты умрешь сейчас, ибо данной мне властью и правом избранного я могу творить судьбы.

- Да ну! Неужели? - смеялся Санька. Спокойным жестом Сема достал из-за пазухи огромный нож и вогнал его глубоко в сердце одноклассника. Поморщившись при виде крови, запачкавшей руку, он сел на свое место, достал из портфеля бутерброд и принялся жевать, при этом спокойно обводя глазами окружающих, заствыших в немом оцепенении.

Доев, он вытер руки об рубаху и спросил:

- Ну, кто следующий?

Никто не шевельнулся...

Его мама сидела в кабинете директора и, громко рыдая, размазывала руками слезы по щекам. Иван Петрович молча смотрел на нее, как бы изучая. Он видел рано состарившуюся, издерганную годами женщину, чудом уцелевшую на грани сумашествия и реальности.

- У него рано погиб отец... Я с ним одна... Такой шок ребенку... бормотала она про себя и вдруг вскочила:

- Не забирайте его у меня!

Ее истерический крик заставлял дребезжать стекла на окне.

- Не трогайте моего сына! - она с силой рванула себя за волосы, вырвав огромный клок. Маленький ручеек крови побежал по израненой коже, заливая лоб. Почувствовав его, она немного успокоилась и, обессилено упав стул, горько заплакала.

Сема, до сих пор молча стоявший у двери, подошел к ней, положил руку на плечо и сказал:

- Не плач, жено; не принимается пророк в отечестве своем.

- Замолчи, сумасшедший! - закричал директор. Сема повернулся к нему:

- Ты умрешь, ибо я - избранный.

Взгляд безумца! Это было последнее, что запомнил директор в этот день. Остальное происходило как-бы во сне. Он уже ничего не осознавал, когда приехала милиция и прибежали родители убитого мальчика. При этом его отец что-то громко кричал, но Иван Петрович уже ничего не слышал. Только одна мысль вертелась в его издерганной голове: "Надо пойти поспать".

Нескоро закончился тот день...

Спустя месяц, Сема повесился. Это произошло как-то так незаметно, что даже небольшая газетная заметка о том осталась многими незамеченой. Последнее, что он запомнил, это был жестокий смех голоса победившего падшего ангела...

ОХОТНИК

Спустя два шага вперед была стенка. Сергей стоял и упрямо смотрел на нее, как будто она должна была исчезнуть с минуты на минуту. Где-то прозвенел звонок и Сергей услышал, как секретарша подняла трубку:

- Алло! Его нет. Да, он уехал. Будет завтра. Что передать?..

В эту минуту ему хотелось, чтобы вокруг совершенно никого небыло. Ужасно болела голова и казалось, что она вот-вот расколется. Сергей крепко зажмурился, и перед глазами поплыли цветные круги.

- Сергей Васильевич, ваша женаї

Не открывая глаз, Сергей отмахнулся от протянутой трубки. "У меня подскочило давление", - думал он, прислушиваясь к каждому удару сердца.

С усилием открыв глаза, он обнаружил, что все вокруг стало неясным и расплывчатым. "Помирать пора", - с трудом подумалось и страх сковал сердце.

Зимний день был необычайно свеж и принес с собой так много снега, что из каждого закоулка весело кричали мальчишки, бросаясь друг в друга снежками. Крик тонул где-то в глубине сознания и вновь всплывал на поверхность. Только теперь он был несколько другим. Таким, как тридцать лет назадї

ї- Сережка! Ты ли это? - Олег улыбался и с восхищением хлопал друга по плечу.

- Я! А что, не узнал? - смеялся Сергей. Снег кружился вокруг них, задевая за щеки и щипая нос.

- Ого! - кричал Олег, сияя своими синими глазами, - Как ты вырос!

- А ты?!

Серое небо роняло снежинки. Где-то за тучами солнце приближалось к горизонту. На город медленно оседал вечер, закрывая собою последние лучи света.

- Получи! - первая снежка ударила в Сергея и они оба закричалиї

- Получиї

Сергей помнил испуганные глаза Олега и собственный крик. Он помнил, как пуля внезапно пробила его насквозь, отбросив назад. Он помнил, как падал на Олега, подставляя себя под второй выстрел. Но самым страшным было то, что навсегда унес с собой Олег.

Дикий смех встряхнул зимний город, заставляя жителей немного оживиться. Отовсюду были слышны крики. Где-то рядом щелкнул затвор и смех начал понемногу удаляться. Сергей боялся шевельнуться, глотая слезы и чувствуя, как что-то теплое расползается по коже. "Помирать пора", - подумал он тогда и закрыл глазаї

- Сергей Васильевич, что с вами? - испуганный голос секретарши заставил его открыть глаза и нелепо улыбнуться:

- Все хорошо, - сказал он, мысленно посылая секретаршу подальше. Голова все еще болела, но вроде бы стало немного лучше. Звонок раздался снова. На этот раз он не так жестоко резал по ушам, отражаясь в глазах.

- Сергей Васильевич, ваша женаї - смущаясь, повторила секретарша.

- Дайте сюда! - он выхватил трубку из ее рук и поднес ко рту. Стараясь не обращать внимания на боль, он как можно спокойнее сказал:

- Слушаю Лена.

- Сережа!.. - слова с трудом прорывались сквозь рыдание. Непонятная тревога кольнула сердце.

- Сереженька!.. Наш сынї - голос в трубке срывался и захлебывался слезами. Сергей не выдержал:

- Что с ним!

- Он мертвї Егої убилиї - голос исчез и послышалось сплошное рыдание. Сергей слушал плач, пытаясь понять и поверить в услышанное.

- Как, - наконец сказал он, - Когда? Как?!

- Приезжай! - рыдание раздалось сильнее. Сергей бросил трубку и что есть духу побежал к машинеї

ї- Мама, почему не я! - рыдал Сережка, лежа в больнице. Перед глазами проплывали перепуганные лица прохожих, а в ушах звенел полный злобы голос Олегиной мамы:

- Почему он! Там должен быть ты!..

Прохожие успокаивали ее, но она вырывалась от них. Она подбегала к Сергею, била его по лицу, плакала и кричала:

- Ты должен быть там вместо него!

Он молча лежал и плакал. Тогда он не мог сказать ни слова и лишь через неделю снова заговорил.

- Ты не виноват, сынок, - говорила мама, гладя его по голове и рыдая вместе с ним.

- Ты не виноватї

Сергей резко ударил по тормозам, пропуская пронесшуюся мимо машину.

- Идиот! - закричал ему прохожий, вращая пальцем у виска.

- Уйди! Убью! - закричал Сергей, пытаясь сдержаться.

Прохожий отпрянул и умолк, поспешно проходя мимо. Сергей снова нажал на газї

ї- Я помню смех, - сказал Сережка. Милиционер устало посмотрел на него:

- Ну подумай, мальчик. Может еще что-нибуть?

- Я помню смех, - упрямо повторил Сергей. Следователь задумался.

- Ну хорошо. Но кто-то же должен был видеть его лицо? - спросил он скорее сам у себя.

- Спросите Олега, - ответил Сергей.

Следователь ушел так же медленно, как лениво падает снег. Он брел по тротуару, кутаясь в шерстяное пальто. Сергей сидел у окна палаты и грустно провожал его взглядом. Внезапно он вспомнил.

Спешно распахнув окно, он что было духу прокричал:

- Товарищ следователь, я вспомнил! Я слышал щелчок затвора!

Но следователь не обернулся. А вместо него прибежала молодая медсестра и, оттолкнув его на кровать, плотно закрыла окно:

- Ты что, хочешь простудиться и умереть?!

Сергей почувствовал, как по его щекам покатились слезы. Он закивал головой и еле слышно сказал:

- Даї

ї- Он вернется. Он обязательно прийдет, - говорил Коля. Сергей внимательно смотрел на него:

- Почему?

- Так всегда бывает, я читал, - ответил Коля, - Если охотник не убивает свою жертву, он всегда возвращается к ней.

- Где это ты читал? - насмешливо спросил Сергей.

- В какой-то книге, я уже не помню.

- А кто мог написать такое?

- Только охотник, - ответил Коляї

ї- Сергей, скорее сюда! - его отец стоял на пороге, встревоженно глядя на сына, - Иди, успокой жену!

Сергей вошел внутрь. Непонятная тяжесть внезапно окутала его и стало тихо. И в этой страшной тишине слышалось невероятно горькое рыдание.

Он прошел вперед и заглянул в комнату. Его маленький сын лежал на кровати, на белой рубахе было огромное пятно крови. Сергей видел отверствие в груди, кула вошла пуля.

"Недолго мучился", - пронеслась мысль в его голове и сознание заволок сплошной туман. "Если охотник не убивает свою жертву, он возвращается", вспомнил Сергей. Это было в какой-то книге. По крайней мере, так говорил Коля.

Лена стояла на коленях, уронив голову на тельце, и горько рыдала. Ее мать стояла рядом, обнимая дочь. Сергей подошел к ним и попытался обнять жену, но теща оттолкнула его и холодно сказала:

- Не смей! Это ты виноват! Ты должен был быть там вместо него!

- Успокойся, мама! - закричала Лена, вырываясь из ее объятий. Но теща сжала ее еще сильнее.

- Он вернулся, - сообщила она все тем же бесстрастным голосом, - Другой мальчик слышал смех и щелчок затвора.

Она улыбнулась и Сергею стало жутко.

- Катя, что все это значит! - крикнул его отец и покраснел.

- И ты молчи, у тебя же сегодня умер внук, - сказала теща.

- Мама, ты меня пугаешь! - крикнула Лена. Теща сжала руки. Послышался хруст и Лена непроизвольно дернулась, так и не успев вскрикнуть.

- Он вернулся! - и Сергей снова услышал смех. Перед его глазами поплыли разноцветные круги и словно сквозь сон он услышал, как где-то рядом упал отец.

- Ну вот мы с тобой одни, - голос с размаху бил по ушам и голове, заставляя Сергея морщиться. "Пришла пора помирать", - который раз подумал он.

Щелкнул затвор.

- Ты должен быть там вместо того, другого. Охотник всегда возвращается, насмешливо напомнил голос и оборвался на полуслове.

- Ты больше никого не убьешь, бабушка! - раздался детский до боли знакомый голос. И Сергей упал, схватившись за голову.

А когда он очнулся, все было закончено. Смерть царила в немой тишине, разрываемой тиканьем часов. Четыре мертвых тела самых дорогих ему людей лежали в комнате в самых разных позах, тесно прижавшись друг к другу. На их лицах застыл испуг, и только сын мирно улыбался вечной улыбкой. Сергей закрыл лицо руками и заплакалї

ИСКУПЛЕНИЕ

- Мистер, вы верующий?

- Не понимаю, чего вы от меня хотите.

Следователь хмыкнул, затянулся сигарой и, наклонившись, выдохнул горячий пар в лицо паренька, сидящего на стуле.

- На мои вопросы отвечать четко и ясно. Понятно?

- Понятно, - буркнул тот.

- Не слышу? - он достал сигару изо рта и медленно стал гасить ее о руку парня.

- Понятно! - взвыл тот, с ужасом наблюдая, как на ладони один за другим стали выскакивать пузыри. Он боялся. Следователь чувствовал этот страх и наслаждался полным контролем.

- Ты понимаешь, что теперь ты мой, - почти радостно проговорил он, подергиваясь от звериного возбуждения, - ты хоть представляешь, что я могу с тобой сделать?

Парень в ужасе закивал головой.

- Хорошо. Итак, вернемся к нашему вопросу. Ты верующий?

- Да, - парень судорожно закивал головой, еле сдерживая ужас.

- И в какого же бога ты веришь? - спросил следователь.

- Я христианин...

- Ну-ка получи, - следователь размахнулся и что есть силы ударил парня в челюсть. Тот вскрикнул и упал на пол, и из его рта потекла тоненькая струйка крови.

- Ну что скажешь, что же тебя не спасает твой бог? - следователь засмеялся и с силой ударил парня ногой в живот:

- Где же он? Под столом? Или, может, в шухляде?

Парень молчал.

- Да не молчи же ты!

- Что вам от меня нужно? - парень тихо всхлипывал, лежа на полу.

- Мне нужно, чтобы в этом Богом проклятом месте этот Богом проклятый недоносок отвечал на мои Богом проклятые вопросы! - закричал следователь, и чтобы он вбил в свою Богом проклятую башку, что в противном случае я заставлю его жрать собственное дерьмо в Богом проклятой камере! Ясно?

- Так спрашивайте!

- Слушай, подонок, - следователь наклонился и поднял парня, схватив его за рубаху, - здесь я буду решать, когда и кому задавать вопросы. Понятно?

- Да, - закричал парень, заплакав по-настоящему.

- Не ори, - следователь бросил его на стул, - Итак, мистер...

- Тед! Тед Оуен! - крикнул парень.

- Мистер Тед Оуен, - следователь достал из кармана плаща маленький блокнот и принялся что-то записывать, - Хорошо. Вы понимаете, что вам грозит?

- За что! - рыдал парень, дрожа от ужаса.

- Как за что, - следователь улыбнулся, - сопротивление при аресте видите, как вас пришлось побить? - оскорбление полицейского плюс убийство ребенка.

- Какое убийство? - изумился парень, забыв про ужас.

- Как, мистер Оуен, вы же не ранее как полчаса назад убили ребенка на углу Уайт стрит и Брегги лайн.

- Но ведь полчаса назад меня там небыло, вы же это знаете! - вскричал парень.

- Странно, а я вас видел, - зло ухмыльнулся следователь, - вас же задержали с поличным на месте преступления, не так ли?

- Нет!

Следователь размахнулся и что есть силы ударил парня в пах:

- Бери крест свой и иди за своим учителем, вы же это проповедуете? Не вы ли живете мечтой о мученической смерти? - закричал он.

- За что вы меня так... ненавидите? - простонал парень.

- Да хотя бы за то, что ты придурок, - следователь сплюнул, - Ведь ты же попадешь в Рай, не так ли?

Парень молчал. Но следователь ждал ответа.

- А я, - ухмыльнуля он, - хочу подольше пожить перед тем, как попаду в ад.

- Так это вы убили ребенка, - почти простонал парень.

- Девочку, - следователь сел на стол, достал из портсигара, лежащего рядом, новую сигарету, закурил и продолжил, вглядываясь куда-то вдаль:

- Это была девочка. Такая маленькая девочка, - голос следователя задрожал, - Понимаешь, она случайно проходила по улице... Бежала за мячиком, следователь дрожащими руками поднес сигарету ко рту и затянулся, - А Фернандез ушел, понимаеш? - продолжил он, - я убил из-за него человека, а он ушел.

- Я вас понимаю, - тихо прошептал парень.

- Понимаешь? - усмехнулся следователь, - А ты когда-либо убивал, молокосос? Или любовь к ближнему мешает тебе сделать это?

- Я не убивал, - ответил парень.

- Вот видишь? Как же ты можешь понять меня? - следователь выбросил на пол едва начатую сигарету и поднялся со стола, - Ладно, вставай и пошли.

- Куда? - парню опять стало страшно.

- Туда, - следователь указал в сторону двери, - Тед Оуен, вы арестованы за убийство несовершеннолетней девушки. Вы имеете право хранить молчание. Все сказанное вами будет использовано против вас.

Парень поднялся и направился к выходу. Следователь пошел за ним.

В пустой комнате остался стол, осиротелый стул и небольшая лужа крови на полу. И той же кровью недалеко от толстой ножки стола корявым почерком было начертано: "Прости им, Отче, ибо не ведают, что творят".

КАБИНЕТ ЧЕТЫРЕХ

В маленьком тесном кабинете было темно и немного сыро. На длинном столе были беспорядочно разбросаны различные бумаги, пропитанные потом и табачным дымом. Снаружи кабинет охранялся солдатами из специального отряда, которым под страхом смерти было запрещено всяческое появление на гражданке. Их специально отбирали в младенческом возрасте из детских домов и воспитывали на секретных военных базах. Этот кабинет еще называли кабинетом четырех, так как входить в него могли лишь три мужчины и одна женщина. О существовании этого кабинета не знал никто, за исключением высших и надежно провереных военных чинов. В свое время о его существовании догадались японцы и тут же "забронировались" от его влияния, закрывшись в собственной культуре и наладив внутреннюю экономику, довольно сильно отрезав себя таким образом от внешнего мира. О кабинете также догадывались в России, да и то потому, что там был подобный, но работавший в более мелких масштабах.

- Но стоит ли боятся русских? - спрашивал Гендрих, самый молодой член четверки.

- Нет, - отвечали ему, - пока нет. Но нужно как можно быстрее их раздавить, пока они не сошли с ума . Потому что потом они раздавят нас.

Сизый дым тревожно всколыхнулся, уступая место новому колечку, взлетевшему от сигары.

- Лорд Мейзон, дайте прикурить, - женщина достала свою сигару и наклонилась к невысокому пожилому человеку, подкуривая от его зажигалки.

- Вы сегодня прелестны, - ответил тот.

- Спасибо. Однако, господа, не забывайте, зачем мы сюда пришли, - женщина затянулась и холодным взглядом прошлась по окружающим.

- Да, к делу, - мужчина, сидящий во главе стола откашлялся и открыл папку. Его примеру последовали все остальные.

- Нам недолго осталось ждать. Скоро мы покорим весь мир, - сказала женщина.

- Весь ли? - насмешливо спросил лорд Мейзон и посмотрел на женщину. Она напряженно мяла свое кольцо с огромным рубином, изредка поднимая глаза на окружающих.

- Это мы сегодня и выясним, - сказал главный, - Гендрих, что у вас?

Молодой человек поднялся и, изредка запинаясь, заговорил:

- Наша программа по стандартизации населения проходит успешно. Правда она более длительна, чем мы расчитывали. Множество всемирных газет и телекомпаний уже сотрудничают с нами, сами того не подозревая. Мы внедрили туда наших людей, и они занимаются разработкой необходимых материалов, вкладывая туда наши данные. Смею, кстати, заметить, что эффект воздействия на подсознательном уровне срабатывает отлично. Массам нравятся красиво сказанные фразы брюнетами с голубыми глазами или кареглазыми блондинками, и они даже не задумываются, какой смысл несут в себе эти фразы.

- С этим нет никаких проблем? - спросил главный.

- Есть, - Гендрих опустил голову, - к сожалению, это не проходит в посткоммунистических странах.

- Там людей учили думать, - сплюнула женщина, - понадобится пропустить несколько поколений, прежде чем они деградируют до определенного нами уровня развития масс.

- Кроме того, появляются некоторые независимые философы, которые отвергают необходимую нам философию атеизма, - продолжил Гендрих.

- Глубоко же Создатель спрятал информацию о себе в подсознание, - сказал лорд Мейзон, - Прийдется увеличить штат психиатров и философов. А с независимыми пусть разберутся наши местные отделения.

- Хорошо. У меня все, - Гендрих поклонился и сел. Встала женщина. "Как она нервно все-таки теребит свое кольцо", - думал лорд Мейзон, глядя не нее.

- Мне трудно об этом говорить, но они снова разбили куб, - сказала женщина.

- Кто "они"? - спросил главный.

- Наблюдатели, - ответила женщина.

Гендрих вскочил:

- Жалкая кучка! Как они могут мешать нам?

- Не недооценивайте свет, - сказал главный, - если бы не они, - мир давно стал бы нашим.

- И все-таки я не gjybvf., - не успокаивался Гендрих, - почему мы, имея столь обширную и централизованую структуру, не можем покончить с ними раз и навсегда.

- Я вам еще раз повторяю, не недооценивайте их, - сказал главный и повернулся к женщине, - что еще?

- Пока все, милорд, - ответила женщина и села.

- Хорошо. А вы что скажете, лорд Мейзон?

Лорд неспеша поднялся и заговорил:

- В высших кругах все под контролем. Даже президент не кашлянет без нашего приказа, будьте в этом уверены.

- А военные? - спросил главный.

- Готовы исполнить любой приказ, милорд.

- Великолепно. Надеюсь, глупые убеждения не помешают им действовать хладнокровно.

- О нет, что вы, - улыбнулась женщина, - вы думаете, мы зря тратим столько денег на Голливуд?

- Великолепно. Мейзон, вы свободны.

Лорд Мейзон сел.

- Господа, на сегодня позвольте закончить, - главный поднялся с кресла, о времени следующего заседания я вам сообщу. Да погаснет свет. Амен.

- Амен, - хором повторили остальные.

Женщина поднялась и быстрым шагом пошла к двери. Гендрих поспешил за ней.

- Глупый малыш, он не возьмет принцессу. Не правда ли, лорд Мейзон? спросил главный.

- Что?.. А.. Да, вы совершенно правы, милорд, - лорд Мейзон улыбнулся и поклонился. Выдержав некоторое время, он выпрямился и вышел вслед за остальными. Главный долго смотрел ему вслед, а затем внезпно разразился нечеловеческим хохотом...

НИТКА

Удивительно видеть, по какой тонкой нити идет человек, пытаясь не свалиться в безумие, не захлебнуться в хаосе познания. Непостижимая сила ведет его вперед, четко указывая грань и помогая балансировать над такой бесконечной пропастью. Хотя, к сожалению, некоторые все же не выдерживают и падают. И, падая, они увлекают за собою других.

А впрочем, у Петра Ивановича была одна сложность. Вооружившись молотком, он, пыхтя от непомерного собственного веса, пытался сколотить более или менее пригодный табурет из обломков старого стула. Его мысли никогда не затрагивала подобная проблема, содержащая явно враждебный философский характер. А философию Петр Иванович не любил.

Воспитанный в духе советского атеизма и привыкший идти к полному коммунизму странными обходными путями, он благоговейно вздыхал при этом от каждого слова, заканчивающегося на -изм (типа социализм, империализм, формализм и прострация, хотя последняя тут явно не лепилась и была совершенно ни при чем. Просто пугал сам необыкновенный оттенок этого слова).

Вы спросите у него, что такое жить в сумасшедшем ритме. И он вам ответит. Ведь это как раз то, чем он занимался всю сознательную жизнь, бросаясь с одной работы на другую и выискивая, где больше платят. Непонятно когда он успел жениться и даже обзавелся детьми - маленькой дочуркой и сыном-шалопаем, доставлявшим лишь головную боль и нервное растройство.

Однако табурет явно не клеился. Неизвестно почему Петр Иванович упорно продолжал стучать по нему молотком, но даже обычному случайному прохожему, будь у того случай заглянуть в кухню, легким движением руки превращенную в мастерскую, не возникло бы даже сомнений о пригодности данного хлама.

- ...А вы между капельками, между капельками...

Петр Иванович замер и испуганно огляделся. Непонятный насмешливый голос раздался где-то совсем рядом. Он одновременно пугал и отталкивал, словно злая маска в Новогоднюю Ночь.

- ...Так вот я и говорю...

Голос опять скрылся. Петр Иванович медленно и тихо опустил табурет на пол и спросил:

- Кто тут?

- ...Конечно, конечно... - издевался голос.

- Валя, это ты? - уверенность что жена на работе моментально рассеялась, но угрюмое молчание снова вернуло ее назад.

Петр Иванович в страхе посмотрел на неудавшийся табурет:

- Неужели ты?

- ...А как же, а как же... - ответил голос.

- Ах, так это ты, - непонятно почему обрадовался Петр Иванович. Эта мысль показалась ему настолько смешной, что он даже рассмеялся.

- ...Хихикаем... Ну-ну!...

Петр Иванович моментально замолк. В этот момент он отчетливо слышал, как тикают часы и переворачивается с боку на бок соседский кот.

- Я схожу с ума? - спросил он непонятно кого и снова покосился на табурет.

- ...Определенно... Определенно... - ответил голос.

Непонятная радость пронзила сердце Петра Ивановича.

- Значит, мне теперь можно все?

- ...Естественно... Естественно...

Петр Иванович в буквальном смысле подорвался с последнего уцелевшего стула и что есть духу ударил по оконному стеклу. Оно треснуло на мелкие кусочки, которые тут же разлетелись в разные стороны. Петр Иванович рассмеялся. Идея ему понравилась.

- К черту все! Я сумасшедший! - и он забегал по кухне, круша все, что попадется под руку, изредка подбадриваемый непонятным голосом...

Соседи тогда слышали, как в пятьдесят второй квартире что-то шумело, трещало, визжало и стучало. Они до сих пор со страхом вспоминают тот день. Как будто само зло сошло на их дом и наэлектризовало воздух, обволакивая Петра Ивановича непонятным темным облаком, сквозь который можно было услышать дикий хохот и странный, не поддающийся описанию голос:

- ...Извольте... Извольте...

Через пару часов, когда все утряслось, Петр Иванович исчез. Просто растворился в воздухе на глазах многих перепуганных соседей, напрочь забыв даже попрощаться. Исчезли его документы, исчезла запись о нем в ЖЕКе, и долго потом пытались выяснить государственные дельцы, почему роскошная трехкомнатная квартира со странным табуретом посреди кухни вот уже двенадцать лет, как ни на ком не зарегистрирована.

ОГОНЬ

Огонь тоже умеет сиять и дарить тепло. Его свет много ярче звезд. Он кажется чистым и праведным. Он кажется достаточно хорошим чтобы заменить солнце для тех, кто не видел солнца.

Он гораздо ближе и доступнее солнца. Ведь намного проще разжечь огонь, чем дождаться рассвета.

Он привлекает своей простотой. Ведь никто не знает хорошо солнце, но зато все могут рассмотреть огонь.

Холодной ночью хвалят каждого, кто зажег огонь, не слушая тех, кто говорит о солнце.

И готовы радоваться огню, словно дети. И растерзать того, кто посмеет утверждать о солнце.

Всем хорош огонь. Только в отличие от солнца он умеет сжигатьї

ВОДА

Ровно течет вода, наполняя воздух мерным журчанием и благодатной свежестию.

Она приятна на ощупь и легка на вид. И всегда кажется сладкой и ужасно вкусной.

Но кто будет искать в ней яд перед тем, как сделать глоток? Особенно страдающий жаждой.

Кто будет искать в ней болезнь перед тем, как умыть свое лицо?

Кто остерегается воды равно как смерти?

Хотя она не всегда хранит в себе жизнь.

И что самое дивное, иногда стоит только отпить одну каплю яда из ручейка весенней чистой воды, чтобы умереть.

КОМУ НУЖНО ОТВЕРЖЕНИЕ ГОСПОДА

Почему человек отвергает Бога? Кому это выгодно и кто извлекает из этого пользу?

Во-первых, это выгодно самому человеку. Это как-бы "снимает" с него всякую ответственность и "дает право" распоряжаться своей судьбой. Однако, хоть человек и волен в выборе своем, но Заветы Божьи не снимаются с него и за все спросится впоследствии.

Во-вторых, это выгодно власть имущим. Разве была бы хоть одна война на Земле, если бы все солдаты сказали: "Мы не пойдем убивать, ибо это против Закона". Дрались бы тогда власть имущие между собой, и небыло бы стольких смертей.

В-третьих, это выгодно силам зла, которые, очистив духовную нишу человека, тотчас занимают ее, чтобы удовлетворить потребность своей ложью.

Ученные и философы отвергают Бога, дабы не видеть ничтожества своего. "Спрашивайте, и дано вам будет", - говорит Писание. И если бы спрашивали, то и знали бы намного больше.

Абсолютная вера есть знание. Недостаточно просто верить в Бога, но нужно познать Его и убедиться, что Он есть и, твердо зная об этом, иметь веру.

Не нужно бояться сомневаться. Наоборот, полезно познавать истину через сомнения. Главное не поддаться искушению, и тогда вы сами прийдете к Богу.

Как не может сын отвергать свою мать, так не можем и мы отвергать Господа Бога.

Он любит нас. Он справедлив к нам. Все Заветы, которые мы имеем от Него, Он Сам исполняет по отношению к нам.

Не бойтесь Бога, но бойтесь отвергать Бога. Не идите против совести, и бойтесь заглушать совесть.

Дабы не получить воздаяния от вышестоящих, но отвергнувших Бога, здесь, и после не обречь себя, и детей, и внуков своих на искупление.

Стремясь к Богу, вы стремитесь к миру и покою. Ведь от веры вашей зависит существование человечества и человека.

Задумайтесь над этим прежде принятия решения, ибо теперь от решения вашего зависит ваша жизнь. Да благословит Вас Господь!

СТИХИ

Обида внутри, но ее вроде нет.

Никто никогда ни за что не узнает,

Что слово на сердце оставило след. Труднее всего улыбаться рыдаяї

---------------------------------------------------------------------------

Остаток днейї А, впрочем, дней началої Так назовем грядущий новый век. И жизнь свою опять начнет сначала Истерзанный, но все же человек.

И в новом свете новые значенья

Приобретут слова "любовь" и "друг".

И ты, и я, и наше поколение,

Замкнем мы на себе проклятый круг. Ведь к культу силы беспощадно время. Когда-нибуть мы все-таки поймем Где страх, и где иллюзия творенья, И где мы существуем, где живем.

Остаток днейї А, впрочем, дней началої

Так назовут грядущий новый век.

И жизнь свою опять начнет сначала

Начавшийся сначала человекї

---------------------------------------------------------------------------

Найти тебяї Да проще песчинку В пыли отыскать, Напрасно потратив дниї

Найти тебяї Да проще все звезды С неба достать, Чем просто тебя найтиї

Но хуже всего Прожить жизнь с другой. Хуже, чем одному.

А где ж ты, моя Единственная?.. Как я тебя найду?..

---------------------------------------------------------------------------

Не видеть свет, не слышать стон и правду, Не говорить о праведных делах Учили всех. И многим это надо. Так проще жить, совсем забыв про страх.

А он прийдет и где-то в сердце струны

Перенастроит на свои лады.

И станем мы по-своему безумны,

И станем мы по-своему больны. Включите свет, откройте свои уши, И вспомните об истинных святых. И лишь тогда научитесь вы слушать, И лишь тогда научитесь любить.

---------------------------------------------------------------------------

Философ отвергнуть пытается Бога Затем лишь, чтоб Богом себя возомнить. Слепить из детей полноценных уродов И в страшной войне целый мир покорить.

"Законам моим вы единственно верьте,

Ведь в них отражается суть бытия"

Кричит он с трибуны и истиной вертит.

Кричит для таких же, как ты или я. И слушают люди, согласно кивая. Солдаты довольные честь отдают. Приходит закат. И все речи смолкают. И люди военные песни поют.

---------------------------------------------------------------------------

...Первые встречи. Последние встречи. Хочется верить в то, что ты вечен. Всюду следы уходящего лета. Мы еще здесь, а оно уже где-то. Где-то, где солнце за тучу не спрячешь. Сам догадайся, что все это значит. Здесь же осенней холодной порою Лишь листопад кружит над землею.

Осенний листопад кружится над землею И листья желтые витают в облаках. Осенний листопад прощается с тобою лишь на год, Но через год везде и все не так. У неба нету слез умыть сухую землю. Горят костры и сизый дым стоит столбом. Взлетают вороны под черно-белым небом. Уж теперь ты не захочешь ни на миг покинуть дом.

Мы вместе скажем листопаду "до свиданья". А где уверенность, что вместе доживем? За год мы можем сильно измениться сами и за год Мы можем изменить свой город и свой дом. Нам дистья желтые напомнят вновь о лете. Они сияют, словно солнце над землей. Теперь они одни на целом белом свете те, Кто может хвастаться своею желтизной.

ПОНАРОШКУ

- Мы молоко по списку развозим, - громко басил Петрович, сотрясая утренний воздух.

- Да что я с ним делать буду? У меня своего хватает! - кричала баба Варя.

Местные потихоньку просыпались, разбуженные громкой руганью.

- Мне все равно, - басил Петрович, - Мы молоко по списку развозим. Сказано пенсию молоком - получи свои сорок литров.

- Ирод, не мучь! - баба Варя не на шутку раскраснелась, подпрыгивая на тощих ножках.

Вадик открыл глаза, потянулся и широко зевнул. За окном поднимался рассвет. Соседская девченка Ната уже что-то стирала во дворе, согнувшись над корытом. Вадик отодвинул штору и посмотрел на нее. Она была старше всего на год, однако ее стройная фигура и смуглая кожа уже начали пробуждать в нем не совсем обычные чувства. Ната выпрямилась и вытерла лоб. Заметив Вадика, она приветливо улыбнулась и помахала ему рукой. Тот покраснел и задернул занавеску. "Девчонка! - презрительно подумал он, - Да они только и годятся на то, чтобы стирать, готовить да детей рожать. А вот мы, мужчиныї" Тут мысли оборвались. Раньше его отец всегда говорил: "А вот мы, мужчины, деньги зарабатываем". А какие сейчас деньги? Сплошное скисшее молоко.

- Уйди, гаспид!

- Не могу, - мерно басил Петрович, - Мы молоко по списку развозим. А список - штука точная.

Вадик снова лег в кровать и перевернулся на другой бок, надеясь еще поспать. Тут что-то тихонько стукнулось об стекло и кто-то на улице громко прокричал:

- Вадик, выходи!

"Обойдутся", - решил Вадик, закрывая глаза.

- Вадик, мы же договаривались? - еще один камешек попал в стекло. Вадик медленно поднялся и обул шлепанцы, старательно прогоняя остатки сна.

На улице его ждал Филлип Неугомонный, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.

- Ну ты и спишь, - сообщил он. Вадик неуверенно подошел к нему и протянул руку, жмурясь от нежного утреннего солнца.

- Привет.

- Здрасьте, здрасьте. Заждались мы тут вас, - рассмеялся Филлип, - Ну что, на охоту идешь?

- Какую охоту? - удивился Вадик.

- Вот те на! Мы же договаривались! Пошли быстрее, ребята ждут!

Филлип схватил Вадика за руку и потащил к опушке леса.

Утренние птицы забросали небо самыми различными нотами. Ветер разгонял остатки тумана. А те цеплялись друг за дружку, пытаясь удержаться за ветки деревьев огромного северного леса. Громадная тайга простиралась всюду, где видел глаз.

- Пап, а тайга большая? - спрашивал Вадик своего отца, когда был совсем еще крохой.

- Большая, сынок.

- Пап, а если я захочу дойти до ее конца, я дойду?

- Возможно, сынок. Но тогда ты будешь стариком, - отвечал отец.

Много легенд селяне придумали про эту огромную тайгу. Говаривали и о волках-людоедах, и об оборотнях. А спокойный и упрямый Петрович божился, что видел странный яркий свет, загорающийся то тут, то там среди ночи. Однако Петровичу никто не верил, а проверять боялись. Так и жила она, великая тайга, окруженная легендами и байками, воспетая песнями и прославленная бабушкиными рассказами.

Денис и Максимка уже стояли на самой опушке леса.

- Сколько вас можно ждать? - прокричал Денис, завидев Филлипа и Вадика, Ну так мы идем?

- А на кого охотиться будем? -спросил Вадик.

- На лиса, - серъезно ответил Денис.

- А чем?

- Так мы же понарошку! - засмеялся Максимка, глядя на Вадика веселыми голубыми глазами, посаженными среди веснушек.

- Ты идешь? - снова спросил Денис.

- Иду.

- Ну так пошли! - и друзья медленно направились в сторону леса.

- Смотрите какой дуб! - крикнул Максимка, показывая пальцем на высокое толстое дерево.

- Славный дуб! - восхитился Вадик. Денис молчал. Филлип наклонился и стал подбирать валявшиеся вокруг желуди.

- Зачем они тебе? - спросил Максимка.

- Буду в лиса кидать, - ответил Филлип, распихивая желудя по карманам.

- Дурак ты, - сказал Денис, - Этим лиса не убъешь. Да и лисы сейчас не те. Эта вспышкаї

- Ты веришь байкам Петровича? - удивился Максимка.

- Если бы! - хмыкнул Денис, - Я сам ходил смотреть.

- Ну и как? - Максимка подпрыгнул от возбуждения, - Расскажи!

- Давай, Денис! - Филлип плюхнулся на зеленую траву под ногами, - Валяй!

Вадик заинтересованно подошел к Денису и прислушался.

- А что тут говорить? - улыбнулся Денис, - Вспышка как вспышка. Полыхнет ни с того ни с сего между деревьями - и след простыл. И чего - непонятно. Только трава после нее выжжена и деревья - не деревья, угольки.

- А чего же мы этого не видели? - удивился Филлип.

- А она близко к деревне не подходит, - сказал Денис, - Она около Медвежьего озера любит.

- Ей там что, медом помазано? - пробурчал Филлип.

- Лис!

Громкий крик Максимки заставил всех вздрогнуть. Вадик повернул голову и увидел ярко-рыжий хвост, мелькнувший среди кедров.

- Лови его! - закричал Филлип, вскакивая с травы и доставая из кармана желудь.

Ребята побежали за лисом, не сводя глаз с рыжего хвоста. Наконец тот юркнул в заросли папоротника и пропал совсем.

- Все! Ушел! - запыхавшийся Филлип остановился и вытер потный лоб, Славный был лис.

- Славный, да не наш, - Денис махнул рукой, - Пошли дальше!

- Подожди! - Максимка насторожено поднял руку и прислушался.

Где-то рядом затрещали сучья. Ребята замерли. Внезапно кусты раздвинулись и из-за них вышел Петрович. Он оглядел друзей странным взглядом и вдруг замер, глядя на Дениса. Его зрачки расширились от испуга.

- Мы молоко по списку развозим! - гаркнул Петрович и бросился бежать, проламывая себе дорогу сквозь густые заросли шиповника.

- Че это с ним, - Денис пожал плечами и покрутил пальцем у виска.

- Да кто его знает! Бес попутал, - Максимка посмотрел на Дениса, - И чего он испугался?

- Ладно, пошли! - Филлип пожал плечами и втянул в себя теплый влажный воздух, пахнущий хвоей, - Мы уже около озера.

Вадик невольно вздрогнул.

- А зачем нам к озеру?

- Дурак, вскупнемся! - закричал Максимка и побежал вниз по тропе к песчаному пляжу.

- Погоди! - Филлип помчался за ним.

Вадик и Денис неспеша пошли к озеру.

- Хорошо, - протянул Максимка, выбравшись из воды и растянувшись на горячем песке. Вадик последовал его примеру и закрыл глаза.

- Если усну, меня не будить! - сказал он.

- Не выспался! - иронически заметил Филлип и плеснул Вадику в лицо холодной водой. Вадик улыбнулся:

- Иди, плавай!

- И пойду!

Над тайгой раздалось хлюпанье и громкий всплеск.

- Чего я поймал! - раздался крик Максимки. Филлип удивленно ахнул. Вадик открыл глаза и увидел в руках Максимки огромную щуку.

- Руками поймал? - спросил Денис.

- А то чем же?

- Молодец!

Максимка положил рыбу на песок и оглушил камнем. Щука перестала дергаться и замерла, навсегда забыв о воде.

- Давайте ее зажарим, - сказал Филлип. Остальные одобрили его идею.

- Сейчас схожу за ветками, - Филлип побежал в тайгу.

- А я ее почищу! - Максимка подобрал острый камень, ополоснул его в озере и принялся раздирать брюхо рыбы.

- Великолепно, - сказал Вадик, - А чем будем костер разжигать?

- А мы вспышку попросим, - засмеялся Максимка. Денис улыбнулся.

- А нас она не сожжет?

Внезапно перед глазами полыхнуло и в тайге раздался громкий крик.

- Филлип! - закричал Вадик и бросился в лес. Максимка и Денис побежали за ним.

Вспышка выжгла целую долину. Хотя огонь уже погас, дым все еще поднимался над обгоревшими стволами сосен. Пахло смолой и жареным мясом.

- Филлип! - крикнул Вадик и заплакал. Максимка подошел к нему, глотая слезы. Он содрогался от страха, глядя на пепел.

- А может, его здесь небыло? - робко спросил он. Вместо ответа Вадик указал рукой на обгорелый череп и крепко прижал Максимку к себе, чувствуя, как по рубашке растекаются его слезы. Денис стоял рядом и молчал. Вадик не мог понять выражение его глаз - то ли злоба, то ли насмешка, то ли безразличность, - но в одном он был уверен - там небыло сожаления.

- Что же теперь делать? - спросил Максимка сквозь слезы.

- Пошли жарить рыбу, - сказал Денис.

Вадик остановил его за плечо и развернул к себе:

- Филлип умер, а ты хочешь рыбы?

И сам испугался своего голоса.

- А что ты предлагаешь? - развел руками Денис и пошел обратно. Вадик и Максимка удивленно переглянулись и пошли за ним.

Мерно горели ветки костра, изредка взрываясь маленькими искрами. Солнце уже скрылось за горизонтом и над тайгой повисла темнота. Волны величественно плыли по Медвежьему озеру, медленно разбиваясь о берег. Ребята сидели у костра и каждый из них держал над огнем свой кусочек рыбы, нанизаный на палку.

- Дома наверное беспокоятся, - вздохнул Максимка и огонь блеснул в маленькой слезинке у него на щеке.

- А я не хочу домой, - сказал Вадик.

- А что мы скажем тете Филлипа? - Максимка тихо заплакал, - Она ведь теперь одна-оденешенька! А у него и мамы-то небыло.

- Таких как его отец стрелять надо, - сказал Денис.

- Замолчи! - крикнул Вадик, - Тоже мне, идеал!

Денис как-то странно посмотрел на него и умолк.

- Замолчите оба! - заплаканный Максимка вскочил на ноги, - Неужели вам все равно!

Вадик ласково погладил его по голове. Он глядел на этого мальчугана и жалость захлестнула его сердце.

- Уйди! - Максимка сбросил его руку и побежал.

- Стой! - закричал Вадик и бросился за ним.

Не успели они отбежать от костра, как спереди полыхнуло. Максимка закричал и упал на песок. В воздухе запахло жареным.

Вадик замер на месте. Он смотрел в темноту и постепенно осознавал случившееся.

- Нет! - закричал он и слезы полетели из глаз.

- Ложись спать, - раздался рядом голос Дениса. Невероятная слабость сковала тело и Вадик упал на землю.

Солнечный луч ослепительно ударил в глаза и Вадик проснулся. Снилась какая-то чушь, и теперь он ровным счетом не мог вспомнить ничего из ушедшего сна. Денис сидел рядом и смотрел на волны.

- Проснулся? - спросил он не оборачиваясь, - Иди поежь, там у костра твоя рыба.

- Что случилось с Максимкой? - спросил Вадик, морщась от солнца.

- Его здесь нет, - сказал Денис.

- Значит, он умер, - прошептал Вадик и слезы исказили желтый песок.

- Он не умер, его здесь нет, - повторил Денис.

- Но ведь я же виделї

- А что ты видел? - Денис повернулся к Вадику и посмотрел ему в глаза. Его спокойный взгляд немного взбодрил Вадика и тот стал понемногу успокаиваться.

- Значит, он выжил?

- Он не умер, - упрямо повторил Денис, - Вон его тело, но он не умер, - и он указал на обугленый черный камень у воды.

- Ты спятил? - спросил Вадик, чувствуя непонятный страх.

- Нет, - Денис снова посмотрел на волны, - Теперь твоя очередь.

Вадику внезапно стало холодно и он задрожал:

- Меня сожжет вспышка? - спросил он.

- Не тебя, а твое тело, - поправил Денис, - Но только когда ты согласишся.

- А у них ты тоже просил согласия? - разозлился Вадик.

- Филлип всегда мечтал увидеться с мамой, а Максимка был еще слишком мал, чтобы решать, - сказал Денис, - Остался ты.

- А кто ты? - спросил Вадик.

- Я - никто. Меня нет. Я здесь понарошку.

- А это как?

- Так, как и наша охота, - ответил Денис, - Сейчас покажу.

В глаза Вадику ударил яркий свет. "Все", - подумал он и зажмурился.

Спустя некоторое время, зрение стало возвращаться. Вадик открыл глаза и ахнул от удивления. Он сидел на поросшей мохом грязи недалеко от болота. Вокруг стояли обгорелые деревья. Черный дым поднимался над тайгой, и все вокруг казалось черно-белым. Только Денис не изменился. Он стоял рядом и улыбался.

- Ну как, нравиться?

- Где я? - спросил Вадик.

- Там же, где и был. Просто теперь ты видишь все таким, каким оно есть.

У Вадика заболела голова. Он обхватил ее руками и застонал.

- Пройдет, - сказал Денис, - Это с непривычки.

- А почему всеї такое? - спросил Вадик.

- Почему? - переспросил Денис и улыбнулся, - Последнее время, мой друг. Мы живем в последнее время.

- У меня болит голова! - закричал Вадик, - Что ты хочешь?

- Чтобы ты понял, - Денис подошел и положил руку Вадику на голову. Боль постепенно стала проходить.

- Смотри, - Денис показал вокруг, - Так выглядит наш мир. То что мы видим - понарошку! Но когда-то пелена исчезнет, как она исчезла у тебя.

- И что будет тогда? - спросил Вадик.

- То, что ты называешь концом света, - улыбнулся Денис.

- Тогда беды обрушаться на нас? - спросил Вадик, - пытаясь собрать мысли воедино.

- Тогда мы обрушим на себя беды, - сказал Денис, - Никто не будет прерывать нашу жизнь. Только мы можем положить конец нашему миру.

- Но почему эти вспышки?..

- Они забирают тех, кто не заслужил ужас, - ответил Денис.

Внезапно послышался треск и из-за обгорелых веток вышел грязный Петрович.

- Скройте это от меня! - взвыл он и безумным взглядом оглядел все вокруг, - Я не хочу идти туда!

И он пошел дальше, не взглянув на мальчиков.

- А что же будет потом? - полушепотом спросил Вадик, глядя вслед Петровичу. Ему стало страшно.

- Потом - будет потом, - ответил Денис и свет ударил Вадику в лицо.

Когда разноцветные круги наконец погасли, перед глазами Вадика снова появилась зеленая тайга. Он недоверчиво огляделся, подошел к высокому клену и потрогал его пальцем.

- Последнее время, - прошептал он и поднял глаза к яркому солнцу.

- Ну что, Вадик, ты готов? - спросил Денис.

- Не спрашивай меня к чему, - ответил Вадик, - Просто делай то, что должен.

- Хорошо, - и над поляной мигнула вспышка.

ПРЕЛЮДИЯ

Так как рассказ довольно большой, я разбил его на части.

ОГЛАВЛЕНИЕ 1. О том, как затерялось дело Николая Никифоровича. (предисловие) 2. Происхождение человека. 3. Последний герой. 4. На солнечной аллее. 5. Встреча. 6. Как спасти мир 7. Рок концерт на стадионе. 8. Остап Емельянович. 9. Занавес 10. Ставленники (послесловие)

ПРОЗРЕНИЕ

На даче у Алексея Николаевича обычно собирались самые сливки городского общества. Многие художники, музыканты, писатели и ученные приезжали сюда на выходные, чтобы поговорить и просто расслабиться. Особенно забавлял всех старик Зейцман. Он был одним из самых выдающихся физиков мира, дважды получавший Нобелевскую премию за достаточно весомые открытия в области ядерной физики. Но несмотря на это, он никогда не стеснялся принимать участие даже в самых смелых играх и розыгрышах молодых. Многие степенные гости бальзаковского возраста, предпочитавшие сигареты и неспешный разговор за чашечкой чая, удивлялись его неиссякаемой энергии и кажущемуся легкомыслию, на что Андрей Степанович с улыбкой отвечал:

- Не спешите стареть. Вы просто еще не поняли всю прелесть молодости.

Прошлым воскресением Зейцман был по-особому угрюм и молчалив.

- Что с вами случилось? Вы случайно не заболели? - спрашивала его молодая поэтесса Таня, чьи стихи, благодаря некоторым читателям, уже печатались зарубежом.

- Представьте себе, Танюша, - вчера я сделал изумительное открытие.

- Какое же? - Танины глазки заблестели от любопытства. К ним подошли еще несколько знакомых и подсели рядом, с интересом вслушиваясь в разговор.

- Вчера у меня был очередной приступ, - начал Андрей Степанович. Все сочувственно заохали и заахали, но он жестом остановил их и продолжил:

- И, знаете ли, уже на самом, так сказать, пороге меня посетила ужасная мысль.

- Какая? Расскажите, Андрей Степанович, - послышалось отовсюду. Гости притихли, дожидаясь рассказа.

- Я понял, что шестьдесят с лишним лет пустил псу под хвост, - ученый слегка наклонил белоснежную голову, - Вечные поиски, эксперименты, ї - Я всецело отдался им, не заботясь ни о чем более и считал это основой всей моей жизни.

- Но ведь ваши открытия, - начал было кто-то, но тут же осекся.

- Что мои открытия, - грустно ответил Зейцман, - Ими я даже на пол-шага не приблизился к самым главным вопросам. И те, кто пойдет за мной, сделают немного. Поверьте мне.

- Но почему? - спросила Таня, хлопая большими ресницами.

- Человек по своей природе ограничен, - Андрей Степанович обвел глазами слушателей и продолжил, - нам не дано представить бесконечность; мы никогда не сосчитаем число пи, никогда не выкарабкаемся из трех измерений.

- К чему вы это все говорите? - спросил Айзек, композитор местного Большого Театра Оперы и Балета.

- А все к тому, - грустно продолжал Зейцман, - что несмотря на столь жесткие ограничения, мы пытаемся обять необятное. Постоянно думая о далеких проблемах, мы забываем о более нам близких; можно сказать, просто родных заботах. Ведь скажите на милость, что толку от открытия, скажем, контролируемой ядерной реакции, если мы в то же время отравим, к примеру, всю питьевую воду на планете? Ведь постигая крупицу малого и далекого, мы почему-то не обращаем внимания, что теряем большое и близкое.

Все напряженно молчали, раздумывая над сказанным. А разгорячившийся Зейцман тем временем продолжал:

- Человечеству была дана планета, чтобы оно управляло ею. Но мы, видимо, не правильно поняли слово "управлять", если вместо того, чтобы заботиться о ней, продолжаем методично и хладнокровно убивать ее. Ведь какой хозяин будет рубить топором стены собственного дома? Более того, не будучи способными управиться с землей, мы не способны управиться даже с самими собой.

- Так вы против знаний и цивилизации? - спросил профессор Стержнев, ведущий специалист страны по математике.

- Нет, но я против такого знания, как у нас, и его применения, - ответил Андрей Степанович, - Мы бы знали намного больше, если бы принимали и использовали знания должным образом. А так - попомните мои слова! - наше счастье в нашем незнании.

- А ведь подумать только, - ученный мечтательно откинулся на кожаную спинку дивана, - целых шесть десятков лет я мог просто жить и радоваться жизни. Радоваться солнцу, дождю, радуге, снегуї - Господи, как много я потерял! Теперь, понимая это, пытаешся наверстать упущенное, но времени катастрофически не хватает... Да. Малої - задумавшись, кивнул головой Зейцман. И затем сказал свои последние слова:

- Человеку так немного надо для счастья. Но как все же поздно он это понимает.

Ответом ему была гробовая тишина.

В следующее воскресение Андрея Степановича с нами уже небыло. Его подвело больное сердце.

Многие до сих пор вспоминают его последние слова, сказанные как бы в минуту прозрения. Кто знает, может он и вправду понял смысл?..

КОГДА ЗАКОНЧИТСЯ ДОЖДЬ

Сегодня был ветер и почти целый день лил дождь. А, может быть, слезы? Не знаюї Не мне судить. А утром сияло солнце и радостно пели птицы. Кто знал, что печально закончится день? А мы с тобою пели вместе с ними. Пока первые капли не разбились о каменную крышу. Да и то мы тогда не знали, что это начинается дождь. Мы думали, кто-то заплакал где-то там, в безграничной выси. Но вскоре погасло солнце и туча закрыла небо. И я перестал быть счастливым. И ты перестал быть счастливым. Какое уж тут веселье, когда больше нету солнца?

Ты знаешь, подует ветер и мигом прогонит тучу. Успеешь ли ты до того умыться под этими каплями? И станешь ли снова чистым, как будто снова родился? И выйдешь навстречу солцу, чтоб высохнуть после дождя?

Спеши, постарайся быстрее. Кто знает, когда он подует? Дождя хватит всем, но все ли купаться в нем захотят?

И тот, кто остался грязным. Как сможет он выйти с нами? Зачем ему сохнуть нужно, ведь он ни на миг не промок? Останется там, где был он. В тени, за семью замками. И будет жалеть, что солнцу себя он не приберег.

Мы снова споемся с птицами! Мы снова станем счастливыми! Мы снова будем петь песни, когда закончится дождь (пока не начнется дождь?)ї

БЕГ

Почему мы так сложно живем? Почему путаемся в своих же законах и расставляем на себя сети? Почему пытаемся понять необъятное и при этом усложняем разумеещееся? Знаешь ли это ты? Знал ли это Игорь?

Не знал. Точно не знал. Иначе зачем бы он шел сейчас по заросшей солнцем улице, торопясь успеть на работу. Иногда срываясь на бег, он подносил часы к глазам и вглядывался в них, словно надеялся успокоить себя. Но они не показывали совершенно ничего утешительного. Игорь мысленно представлял себе, что ему прийдется выслушать от своего начальника и проклинал все на свете, считая вселенную повинной в его опоздании.

Сердце часто билось у него в груди, выскакивая наружу. Как на зло, улица была многолюдной. Он бежал, расталкивая идущих навстречу людей и иногда вскрикивая от непонятного леденящего ужаса.

- Сумасшедший! Идиот! - кричали ему сзади. С громким визжанием останавливались автомобили, из них выпрыгивали шоферы и грозили вслед кулаками. Кто-то попытался было остановить его рукой, но Игорь оттолкнул его так, что тот упал на мостовую. Он бежал, не разбирая дороги и думая только об одном: как сильно он опоздал. Смеющиеся, кричащие, удивленные и злые лица проплывали мимо, смазываясь в одну общую кашу, а затем исчезали. Светофоры, казалось, мигали не переставая, но Игорь уже не мог различить их свет. Он бежал вперед, ни о чем не заботясь и ничего не замечая.

Споткнулся. Упал. Дорогой импортный дипломат с важными бумагами отлетел в сторону. Игорь поднялся и побежал дальше. Он стал постепенно забывать, куда бежит, и что ему там нужно. Он уже просто бежал, потому что надо было бежать. Потому что не мог иначе. Потому что впереди было нечто важное, отчасти неприятное. Но в этом Игорь был виноват сам, он знал это наверняка. Это как-то было связано с бегом и временем.

Игорь впопыхах посмотрел на часы. Большая стрелка зашла за маленькую. Больше он ничего не понял и не вспомнил. Некогда было думать, надо быо бежать. Бежать, не разбирая дороги. Бежать и надеяться, что впереди что-то есть. Что-то, ради чего собственно и весь этот бег.

Бежать... И тут часы остановились. Игорь с громким криком упал на дорогу, широко раскинув руки. Прохожие с визгом кинулись к нему, но он был мертв. Он так и не добежал туда, куда зачем-то нужно было очень быстро бежать...

ШКОЛЬНЫЙ СПЕКТАКЛЬ

Директор школы Иван Осипович Кандыба держал потрепанную тетрадку и дрожащей рукой листал исписанные страницы, изредка слюнявя пальцы. Это была пьеса ученицы пятого класса той же школы, которую вручил директору непосредственно сам учитель русского языка, с благоговением воззирая на вышеупомянутую тетрадь.

Его губы беззвучно шептали вновь и вновь повторяющиеся буквы, которые сливались в общую гармонию где-то глубоко в сердце, заставляя рассудок трепетать и радоваться.

- А вы были правы, Александр Никитич, - наконец обратился он к учителю, сидевшему напротив, - Если это не новый Шекспир, то я ничего не смыслю в педагогике и литературе.

- Да вы обратите внимание на речь! На стиль! - восторгался тот.

- Согласен с вами, - Кандыба перевернул еще один листок и бегло пробежался по строкам, - А знаете что, почему бы вам не заняться спектаклем по этой пьесе?

- Да, Иван Осипович, - сказал учитель, бережно принимая тетрадь назад, Великолепная идея, Иван Осипович. Завтра же займусь...

Кто знает, может быть именно в тот день и родилась идея спектакля; а может, она была уже преопределена судьбой той незнакомой девочки из пятого класса, но известно одно - на следующий день Александр Никитич после уроков собрал старшие классы и предложил ученикам поучавствовать в спектакле.

В то время весна была в самом разгаре. Зацветали первые цветы и распускались молодые хрупкие листья, заражая всех радостью своего пробуждения. Начинался урок литературы в пятом классе. И хотя звонок уже прозвенел, учитель никак не мог успокоить развеселившуюся толпу детей, мгновенно заполнивших пустые парты.

- Дети, тише, - повторял он, с улыбкой глядя на всю эту возню и слушая общее пыхтение, сопение, шепот и смех. Наконец все стихло. Он подождал еще немного и начал говорить:

- У меня к вам хорошая новость, - сказал он, чувствуя, как десятки глаз с интересом впились в него, готовые принять все, что он скажет.

- Во-первых, хочу, чтобы все знали, что ваша одноклассница Алена написала чудесную пьесу.

Все молчали. Только Аленка почему-то покраснела. "От скромности", подумал Александр Никитич и продолжил:

- И мы, посоветовавшись с директором Иваном Осиповичем, решили сделать по ней спектакль, - он улыбнулся, ожидая непонятно чего. Но произошедшее после окончательно сбило его с толку, так как было лишено всякой доступной ему логики.

Алена покраснела еще больше. Видно было, что сейчас она расплачется. И только Александр Осипович открыл рот, чтобы успокоить ее, как кто-то с первых парт зло прошептпал:

- Опять эта матрена вперед прыгает.

И началось.

Все повернулись к Аленке и стали злословить на нее. Чувствуя такую огромную общую ненависть, Александр Никитич оцепенел от неожиданности.

- Дети, тише, - почти шептал он, бледнея. Глаза сами посмотрели на Аленку. Та сидела, молча глядя ему в лицо. И столько упрека было в ее внезапно повзрослевших глазах, что учитель не выдержал. С криком "Что же вы делаете" он ворвался в проход между партами и стал разворачивать детей лицом к доске. Но они, не слушаясь его, поворачивались назад и продолжали злословить.

- Что же вы делаете... Что же вы делаете... - шептал учитель. Алена все время смотрела на него как то мягко и тем не менее осуждающе. Она доверила ему тайну, которую сама берегла. Но ведь он не думал, что такое может случиться после раскрытия столь незначительной тайны!

- Молчать, - крикнул он, пытаясь взять контроль в свои руки.

- А ты чего орешь? - и тут учитель почувствовал, что его толкнули. Он отлетел к противоположному ряду, но там его толкнули снова. Безысходность сменилась удивлением.

- Дети, что вы делаете? - закричал он и под общий смех упал на пол.

Дверь открылась и вошел директор.

- Иван Осипович, - смотрите, - попробовал было пожаловаться ему учитель, но Кандыба рассмеялся:

- Ну что, весело?

Он подошел к Алене и со всей силы пнул ее так, что девочка упала со стула.

- Дура!

Размахнувшись, он ударил ее ногой в живот. Алена вскрикнула от боли.

- Что вы делаете? - вскричал учитель.

- Тоже мне, патриот, - сплюнул директор ему в лицо. И через мгновение Александр Никитич почувствовал, как что-то тяжелое бьет его по голове...

Кто знает, сколько времени прошло, прежде чем он очнулся. Потирая ушибленное место, Александр Никитич с трудом открыл глаза, пытаясь вспомнить, что же произошло. Приближался вечер. Последние солнечные лучи разлетались по классу, пытаясь за что-нибуть зацепиться.

- Александр Никитич! Как хорошо, что вы очнулись.Что тут случилось?

Уитель резко обернулся и увидел Кандыбу, склонившегося над трупом маленькой девочки.

- Сволочь, ты ее убил! - закричал учитель, но директор лишь мрачно покивал головой.

- Должно быть вас здорово стукнули. Я ведь уже неделю как на больничном. А сегодня мне позвонили и рассказали об этом. Я сразу же прибежал... - слезы сами собой потекли у него из глаз, и он, не стесняясь, заплакал.

- М-да, - многозначительно сказал стоящий рядом завуч, которого учитель попервой не заметил, - Интересно то, что весь ее класс сегодня ездил с утра на экскурсию и вернулся только час назад. С ними небыло только Аленки. Но самое интересное, что учителя говорят, как будто видели детей сегодня в школе.

- Черт знает что получается, - рыдал директор, - Как это могло быть? Прямо мистика, какой-то чертов спектакль...

- Спектакль... - недоуменно спросил учитель, как бы вспоминая о чем-то, Вы сказали спектакль? - несмотря на тупую боль, он кинулся к своему столу и тихий стон вырвался из его груди. На полу в горстке пепла виднелся обгорелый краешек старой потрепаной тетрадки.

А за окном раздавались сирены. Это приехала милиция и скорая помощь, а вместе с ними прибежали еще несколько учеников, ведя под руки плачущих родителей Аленки и рыдая вместе с ними...

ТЕТЯ ВАЛЯ

Тетя Валя была человеком достаточно редким. Не то чтобы в городе было мало среднего возраста женщин, немного полненьких, немного низеньких; нет. Просто она была несколько особенной. Особенно когда стирала белье в корыте во дворе хрущевки, тут же складывая его в огромные старые корзины.

- Люблю работать на воздухе, - говорила она и с неимоверной злобой и усердием набрасывалась на очередное покрывало.

Соседи побаивались тетю Валю по двум причинам: во-первых, она обо всем имела свое мнение, во-вторых, это мнение было подозрительно правильным. К примеру, тетя Валя о музыке:

- Бездари собрались! Играют всякую дрянь!..

Тетя Валя о телевиденьи:

- Бездари собрались! Показывают всякую дрянь!..

Тетя Валя о отечественном производителе:

- Бездари собрались! Производят всякую дрянь!..

По некоторым причинам тетю Валю боялись спрашивать о политике, власти и экономике.

Мыслила тетя Валя исключительно глобально. Часто можно было услышать ее громкий крик, обращенный к очередному прохожему:

- Что ты смотришь, будто мильйон мне должен!

Или к дворнику:

- Да ты за мильйон лет не уберешь весь этот мусор!

Или к подруге:

- Представляешь, мильйон шмоток за неделю насобирала.

Однако это не мешало ей иногда распыляться по мелочам:

- Мильйон раз слушала радио, а там одно и то жеї

Но даже эти мелочи не могли скрыть необъятной широты души и тела тети Вали. Она жалела всех, и даже каждого по-своему.

- Вон дедушка на войне пострадал, - жалобно говорила она, глядя на старика-ветерана.

- Вон котенку какой-то гад лапу перебил, - показывала она на маленький, жалобно мяукающий клубок.

- Вон какому-то гаду морду набили, - жалела она внушительного вида бандюгу с перебитым носом.

И радоваться умела всему, словно ребенок:

- Ух ты, гляньте, какие цветки расцвели, - хлопала она в ладоши при виде весенней клумбы.

- Сегодня такое радостное солнышко светит! - говорила она, стирая белье летними вечерами.

- Вчера наши в футбол выиграли, - хвасталась она перед соседкой, более заинтересованой в подгорающем супе на плите, нежели в результатах отборочных матчей.

- А что мне надо? Ничего мне не надо, - говорила тетя Валя, - Лишь бы все оставалось как есть и никто мне не мешал стирать белье.

ТРА-ЛЯ-ЛЯ

- Господа, не желаете ли кофе?

Словно пчелиный рой летал по залу. Ото всех сторон доносились обрывки фраз:

- їАх, вы представить себе не можетеї

- їЗатем на Кипр. Говорят, там довольно жарко в это времяї

- їНет, он не кажется мне довольно быстрымї

- їБизнес есть бизнес, дружок, - сказал я емуї

- Господа, не желаете ли кофе?

Эх вы, великосветские беседы. Ваша "важность" и напыщенность даже на долю не сравнится с важностью и смыслом простого, но вовремя сказанного слова. "Втискиваясь" в собственные рамки и законы, вы сковываете речь и мысли говорящего, мастерски скрывая между тем как недюжинный ум, так и непроходимую тупость. Вы упразднили слово "сострадание", заменив его на "благотворительность"; затем, прикрывшись новым словом, как щитом, вы создали новое словосочетание "отмывание денег". Вы привыкли мыслить масштабно. И когда кто-то говорит о смерти, как "30 человек на 1000 душ населения", вы восклицаете "Ну и что?" Это кажется вам мало. Но вы забываете о том, что когда в эти "тридцать" входит хоть кто-то из вашей семьи, то это сразу становится много. Кто же вас придумал, великосветские беседы, затмевающие взор и застилающие толстой пеленой ум и добрые чувства?..

- Господа, попробуйте же кофе. Я настаиваюї

Павел Семенович с готовностью взял предлагаемую чашку, и теперь он пил из нее и восклицал: "Великолепный кофе!", -улыбаясь при этом хозяйке и иногда позволяя себе довольно многозначительные жесты.

- Павел Семенович, как вам не стыдно? - хохотала та. Павел Семенович посмеивался вместе с ней мелким противным смешком, продолжая кивать головой.

- їБизнес есть бизнес, дружокї

- Павел Семенович, развеселите меня, - томным голосом сказала хозяйка и, усевшись рядом, обняла его.

- Сейчас-сейчас, моя дорогаяї - Павел Семенович поднялся со стула, - Вы же знаете, любой ваш капризї

- їЧудесный кофе, вы не находите?..

- Бегу-бегу, моя дорогая!

Хозяйка развалилась на стуле, изобразив на лице притворно-страстное томление.

- їЯ думаю, что в Грецию лучше всегої

- Голубушка моя, я вернулся! - Павел Семенович вбежал в комнату, быстро семеня коротенькими ножками. За ним вошел грязный старик с гармонью в руках.

- Душенька, думая лишь о вашем увеселенииї

- їО, да у нас гостиї

- Играй! - повелел Павел Семенович. Старик тихо заиграл.

- Танцуй и пой!

- Помилуйте, возрастї

- Ну же!

Едва переставляя ноги, старик принялся дергаться в разные стороны, выкрикивая при этом хриплым голосом что-то вроде:

- Этот день победы

Порохом пропахї

- Прелестно! - воскликнула хозяйка.

- Все, дедушка, - Павел Семенович швырнул деньги на пол.

- їДа вы благодетель, Павел Семеновичї

Старик собрал монеты и незаметно вышел, с трудом сдерживая слезы.

- Ах, Павел Семеновичї

- Бегу-бегу, моя рыбкаї

Долго еще в ресторане слышался тихий зуд великосветской речи. Лишь под самое утро гости разошлись по домам и, вспоминая сладостный вечер, постепенно уснулиї

Свежий прохладный воздух расшевелил сонные листья и те радостно затрепетали, вытягиваясь навстречу солнцу. Наступало утро.

Невероятное чувство разбудило Павла Семеновича ни свет ни заря. Как будто-бы ощущение весны, но было в нем также что-то непонятное. Он попробовал пошевелиться, но тело, не слушая его, продолжало лежать на кровати, как ни в чем ни бывало.

- Умер, - подумал Павел Семенович и почему-то с облегчением вздохнул.

Поднявшись с кровати, он подошел к зеркалу. Не увидев в нем привычного круглого лица с зализанными назад волосами, он оглянулся. Тело все еще лежало на кровати.

- Неужели и вправду умер?

Но даже столь легкий испуг не смог пробраться сквозь то самое щемящее сердце чувство то ли любви, то ли счастья.

- Павел Семенович! - тихий детский голосок раздался как-бы ниоткуда, то ли отовсюдуї - Павел Семенович!

К нему подошел маленький и почему-то знакомый мальчик.

- Здравствуйте, Павел Семенович.

- Ты кто? - удивленно спросил тот.

- Я ваше детство, Павел Семенович.

- Ну и? - удивления почему-то небыло. Наоборот, откуда-то взялось легкое раздражение.

- Я пришел поговорить с вамиї Ну, перед тем, какї - мальчик запнулся.

- Я умру? - спромил Павел Семенович.

- Нет, вы вернетесь, - мальчик резко мотнул головой, - хотяї не знаю, что для вас было бы лучшеї

- И когда же я вернусь?

- Как только мы закончим.

- Так говори же быстрее, не тяни!

Губы мальчика задрожали. Было видно, что он едва сдерживает слезы.

- Неужели они были правы, и он не захочет меня слушать? - прошептал малыш про себя.

- А что ты можешь мне сказать? - тут Павла Семеновича как бы прорвало, Что ты скажешь мне, ты, отнявший у меня лучшие годыї

- Я не виноватї - прошептал мальчик.

- А кто виноват? Мой полоумный отец, вечно пытающийся наставить меня на путь истинный? Или моя измученая мать, которая даже умерла в одиночестве? Ты не дал мне того, что я имею сейчас. Так что же ты теперь хочешь? Иди от меня!

- Хорошо, - и тут мальчик зарыдалї

- Простої запомните, - говорил он сквозь слезы, - просто помнитеї Вспомните то хорошее, что в вас былої Вспомните, хотя-быї Ну спасенного котенкаї илиї

- Иди! - закричал Павел Семенович. И в тот-же миг он очнулся в своем теле. На столе зазвенел будильник.

- Семь часов, - простонал Павел Семенович и почему-то засмеялся, - Всего только семь часовї Значит, приснилось.

Он медленно поднялся с кровати, прислушиваясь, как загрохотало сердце в груди, и направился к зеркалу.

- Приснилось, - шептал он про себя и вдруг вскрикнул, увидев свои поседевшие волосыї

- Господа, не желаете ли кофе?ї

- їВы так похорошели в этом платье, милочкаї

- їЗимой мы планируем немного приодетьсяї

- їКстати, слышали новость? Павел Семенович умерї

- їНеужели? Какое горе. Кстати, милочка, где вы брали это прелестное пальто?..

На старом кладбище около свежевырытой могилы стоял грязный дед с гармонью и кладбищенский сторож.

- Кого хоронят-то? - спросил дед, слегка вздрагивая от утренней прохлады.

- Бизнесмена, или как они там сейчас называются, - ответил сторож и, затянувшись сигаретой, добавил, - Молодой еще.

Дед взглянул на лицо покойного и на четырех рабочих, которые готовились заколачивать гроб.

- А где друзья-родственники?

- Да нет у него никого, - сторож сплюнул и затянулся снова.

- Жаль, - дед снял старый картуз, - Хорош человек был.

Сторож опустил голову и неуверенно потоптался на месте:

- Ну что ж, пойдем, что ли?

- Пойдем.

И они вдвоем развернулись и ушли, проводив в последний путь Павла Семеновичаї

ДА. ЗДРАВСТВУЙТЕ. НЕТ. ДО СВИДАНИЯ.

Да! Здравствуйте. Нет. До свидания. Я же уже сказал нет, до свидания. Ну поймите, если я уже сказал нет, до свидания, то я уже не могу сказать да, до свидания. Иначе люди скажут, что мои да, до свидания, и нет, до свидания, ничего не стоят, потому что я всегда могу сменить свое да, до свидания, на нет, до свидания, и свое нет, до свидания, на да, до свидания. А куда же это годится? Нет, до свидания.

Алло. Да, это малое предприятие. Да, это мы. Откуда-откуда вы звоните??? Простите, вы ошиблись номером. Нет, это не мы. Нас тут больше нет. А где мы? Переехали, а куда не сказали. Нет, представьте себе. Не сказали. Да, представьте себе. Ничего. Ничего. До свидания.

Да. Ой, мама. Привет, мама. Да, я завтракал. Да. Дети отлично. Да, я одел шарф, потому что на улице плюс двадцать мороза, не беспокойся. Все. Мама, все. Мама, бегу! Все! Целую. Мама, я ложу трубку. Все. Пока.

Малое предприятие слушает. Да, директор слушает. Нет, я не малое предприятие. Я директор. Что значит я наврал? Придумали же, я наврал. Вы еще скажите, что я вам наврал. Что значит "а кому же еще?" Уж вам-то я точно не врал. А вы, простите, кто? Ой, Павел Григорьевич. Извините, не узнал вас, Павел Григорьевич. Богатым будете. Да, все готово. Давно готово. Нет, сегодня уже не наврал. Да нет, простите ради Бога. До свидания.

Ольга! Ольга! Принесите, пожалуйста, кофе. Да, черный кофе. С какими-такими добавками? Чему это вы научились там у бывшего начальника, я между прочим женатый человек. Ах, вы имели в виду сливки? Нет, спасибо. Не надо. Да, без сахара. Да, две ложки кофе. Ну естественно кипятком. Все. Жду. Давайте побыстрее.

Алло. Дорогая? Я уже бегу домой. Совсем сварился на этой роботе. Да, подашь меня на стол и скажешь, что это Анкл Бенс. На Галину Бланку я вроде-бы не похож. Да. Мне никто не звонил? Да? Ну ты сказала, что я повесился? Сказала? А он не поверил? Нет? Тогда скажи ему, что я утопился. Или застрелился. Или еще что-нибудь. Короче, сама придумаешь.Ладно. Ладно. Жди. Все. Бегу!

Да. Кто это. Совесть? Чья? Моя?!? Странно, раньше я вас не видел. Что вы хотите? Что?? Что вы ко мне со всякими глупостями лезете. Нет, нет и нет! До свидания.