"Призрак Мими" - читать интересную книгу автора (Паркс Тим)

Глава девятая

И вновь он неподвижно сидел в кресле в полном мраке и тишине. Непроницаемая тьма сжимала тисками высоко поднятую голову и открытые глаза. Так в последнее время на Морриса действовал секс. Чем требовательнее и изощреннее становилась Паола, тем большее отчуждение чувствовал он сам. Словно приглядывался со стороны, как удачно он исполняет повинность, – но упоение новизной давно исчезло, а обоюдные чувства и прежде не отличались глубиной. Ненасытность жены начинала надоедать. Пока наконец все существо Морриса не превратилось в отточенный, как бритва, интеллект. Разум был подобен холеной пантере, что без конца мечется по клетке в мечтах о недосягаемой добыче.

Если бы Паола захотела ребенка! Это дало бы хоть какой-то смысл всему происходящему с ними, позволило бы Моррису утвердиться в семейном клане. Порой над извивающимся телом жены витал образ Массимины. Мамочка-Мими с большой мягкой грудью. Кроткая улыбка, когда она объявила о своей беременности. После ее смерти Моррис гнал эти воспоминания, но вот они явились вновь. Возня с Паолой перестала оправдывать свое назначение – подавлять в нем высшие чувства. Рано или поздно придется встретить лицом к лицу весь ужас и боль утраты Мими, его единственной любви.

Моррис глубоко вдавил острый ноготь в нежную кожу на сгибе руки. Чернота перед глазами на миг вспыхнула фейерверком красок.

Не для того ли, в конце концов, затеян весь этот фарс с виноградником, Бобо, эмигрантами? Ясно же, что подобная суета не к лицу такой натуре, как Моррис. Провинциальная комедия положений. Но так он по крайней мере заставит их считаться с собой. Почему, – удивился Моррис, сразу охладев умом, – ну почему его просто не приняли в семью, как они обошлись бы со всяким другим, почему не дают разделить их заботы? Но уж если так, тогда с чего они взяли, что Моррис согласится сидеть сложа руки на вторых ролях, словно не родня, а какой-нибудь наемный служащий? Почему его не только отпихивают от дел, но будто сговорились вовсе не замечать?

Все еще впиваясь ногтями в руку, Моррис сардонически рассмеялся, потом слезы хлынули по щекам. Одна только Мими, единственная из всех, согласилась впустить его в свою жизнь, отнеслась к нему с полным доверием. Всех остальных придется наказать за то, что они с ним сделали. А к черным он относится как к братьям. Даже к marocchino, который его надул. Да что там, он бы и к Стэну относился точно так же, не случись той встречи в роковой день. Господи, какая жуть – столкнуться с ним снова!

Упав на колени, Моррис взмолился: «Мими, помоги мне поступать праведно и благородно. Укажи путь смирения и добра. Дай мне наконец добиться счастья!»

Губы беззвучно шевелились. Так и должно быть, когда человек возносит молитву. И до того непроглядна была темнота за закрытыми ставнями, что Моррис, покинув кресло, на миг потерял ориентацию. Словно падал сквозь пространство в никуда, в самые сокровенные глубины души. Потом он осознал, что прячет лицо в ладонях, как ребенок, вымаливающий прощение у матери. Трепет очищения. Он молится Массимине, своей святой покровительнице! Никто не сможет отрицать, что он – глубокая натура. Через пару минут Моррис неловко встал, пробрался через темную комнату и со сладострастным чувством облегчения растянулся на кровати.

Но и час спустя широко открытые глаза все еще бросали вызов ночному мраку. Моррис страдал, и в этом было зерно истины. Да, он способен испытывать мучения, возвышающие душу, и в этом залог ее полноценности. Совсем не то, что беззаботная Паола, по-детски разметавшаяся во сне после удовольствий, которые выцыганила у него. Теперь, стоило Моррису подумать о теле жены, о сексе с нею, на ум без конца приходило слово «утроба»: все больше и больше, пошлая красно-коричневая припухлость в обрамлении черных, как fascismo, вьющихся волос, беззащитная и в то же время чудовищно ненасытная. А если он просто кончит себе в руку и впихнет в эту самую утробу? В самом деле, почему бы нет? Моррис уже начал возбуждаться от этой мысли и обрадовался своей улыбке, невидимой во тьме. Интересные идеи, однако, приходят ночью.

Проведя рукою вниз по гладкой коже своего живота, Моррис обнял бессонницу, как невесту.