"Река блаженства" - читать интересную книгу автора (Дивайн Тия)

Глава 1

Клуб «Нандина», Блисс-Ривер-Вэлли, Мартагорда, Южная Африка, лето 1898 года

Он не уловил в ее взгляде признаков узнавания, и это порадовало и одновременно рассердило его.

Она понятия не имела, кто он. Да и как могла она его узнать после стольких лет?

Ей следовало знать лишь то, что известно членам колонии изгоев, томящимся на тенистой веранде клуба: что он разводил лошадей, предназначенных для игры в поло, что был асом в своем деле и первым добился приплода с хвостами щеточкой для только что созданной команды, которой предстояло играть на новом поле, оборудованном при клубе «Нандина» в Мартагорде.

Все шло согласно его плану. И каждый шаг приближал его к долгожданной минуте, когда он ехал по новому полю верхом на своем призовом пони, замечая все до мелочей.

Таков был его путь. Неторопливость. Проникновенность. Следовало хорошо узнать врага, прежде чем нанести удар. Ему пошли на пользу уроки, полученные еще когда он сидел на коленях у отца, и осуществить свои планы он мог лишь потому, что так долго прожил в обоих мирах. Теперь это стало его второй натурой.

Но в нем были неукротимость и свирепость, которые он жестоко обуздывал, и именно это заставляло его пони нестись словно ураган через пески Саффуда и зеленое игровое поле «Нандины» с безоглядностью арабского шейха.

И при всем этом он слыл славным малым.

Он резко осадил пони перед верандой, и восхищенная толпа разразилась аплодисментами.

Один из толпы вышел вперед и протянул ему руку:

– Чарлз! Это фантастическое животное! Блестящая демонстрация!

Чарлз спрыгнул с пони, бросил деревянный молоток, снял шляпу и, держа ее под мышкой, пожал протянутую руку:

– Польщен тем, что вы остались довольны.

Человек покачал головой:

– Они просто красавцы. За них можно запросить любую цену. – Он похлопал Чарлза по плечу: – Давайте-ка выпьем, отметим это. Они там, внутри, ждут нас.

Вся толпа отправилась вместе с ними, и она тоже. Он решил не спускать с нее глаз. С жены того, кто готов потратить сто тысяч фунтов на пони для игры в поло, чтобы скоротать томительные и бесплодные часы праздности богатого человека в удушающе жаркой стране за тысячи миль от дома.

Он презирал их.

Но ему не претило брать у них деньги. И войти в их мир. Сделаться незаменимым для них, обеспечивать им удовольствия.

Мучительная жара ощущалась и в темноватом помещении клуба. Но он привык к зною пустыни и обжигающей ласке солнца, поэтому чувствовал себя здесь как в оазисе. Он принял стакан с напитком от проходившего мимо официанта, как и все, кого Мортон Истабрук провел в заднее помещение через зал собраний к веранде, выходящей к прохладному фонтану в тени деревьев.

Здесь было прекрасно. И люди, истомленные жарой, в изнеможении опустились на плетеные стулья, расставленные вокруг большого деревянного стола. Женщины тотчас же сняли шляпы и перчатки и потребовали, чтобы лакеи принесли влажные полотенца, некоторые обмахивались веерами. Чарлз со свойственным ему цинизмом наблюдал за происходящим. Собравшиеся здесь аристократы, капризные и избалованные, так и не привыкли к удушающему зною, которым оправдывали свой образ жизни, полный излишеств и пороков.

Нищие младшие сыновья из дворянских семей могли здесь жить, как султаны, по причине редкостной дешевизны, а у кого водились деньги, тот чувствовал себя королем, если не самим Господом Богом.

Кем же все-таки был Мортон Истабрук, живший на широкую ногу? Королем или крысой пустыни? По его приказу лакеи принесли еще напитков и расставляли их на столе.

– Чарлз, – загудел он, беря бокал. – Хорошая работа. Дамы, джентльмены! За Чарлза Эллиота и новый клуб поло! – Все подняли бокалы. Она тоже неуверенно подняла свой. – За вас. Когда мы примемся за дело? – спросил Мортон. – И сможете ли вы побыть здесь, пока мы должным образом все обставим? Мы вам, конечно, за это заплатим.

«Конечно». При намеке на то, что его можно купить, Чарлз почувствовал прилив гнева, но лицо его оставалось бесстрастным. Ничего другого он и не ожидал и, с трудом сдерживая желание раздавить этого жирного клопа Истабрука, поднял свой стакан.

– Я останусь в вашем распоряжении, пока буду нужен, – произнес он, медленно цедя напиток мерзкого вкуса и краешком глаза наблюдая за ней. У нее хватило ума лишь притворяться, будто она пьет.

Она выглядела абсолютно спокойной, или же это просто была избранная ею манера поведения, и выглядела не намного старше более молодых женщин, дочерей патрициев Мартагорды. Она не походила ни на одну из них. И все же была одной из них, богатой, праздной, снисходительной к своим слабостям и распущенной. Он снова поднял бокал и лишь пригубил виски, чтобы скрыть свое отвращение.

Большинство из них были изнеженными гедонистами, разомлевшими словно свиньи от жары и похоти. Женщины пытались флиртовать с ним, украдкой бросая на него томные взгляды под прикрытием вееров, ерзали, поводили бедрами, кривили губы, изображая улыбку.

Дикие. Своевольные. Неприрученные. Пытавшиеся сказать без слов: ты только попроси меня. Только дотронься до меня. Только подойди ко мне.

Размалеванные шлюхи. Они ничего не смыслили ни в любви, ни в чувственности. Просто хотели дать пищу телу и отвалиться, как насосавшееся крови насекомое. Они считали, что он такой же, как и остальные мужчины в Вэлли, которых легко соблазнить, мужчины с моральными устоями козлов.

Они все уже побывали в их постелях.

Поэтому его сдержанность интриговала женщин, он словно бросал им вызов, был загадкой, чем-то новым и непривычным, свежей кровью. Им нравилось то, что они видели, остальное не имело значения.

Мортон потер руки:

– Это блестяще, просто блестяще. Клянусь Господом, мы и оглянуться не успеем, как станем чемпионами национального значения. Мы будем участвовать в турнирах, привлечем молодежь и… – Он осекся, поймав насмешливый взгляд женщины, сидевшей напротив. – Ну, вы понимаете, что я хочу сказать. – Он щелкнул пальцами, и лакей принес ему новый бокал с напитком.

– И снова, Чарлз, – поднял свой бокал Мортон, – я говорю вам: добро пожаловать.

Остальные последовали его примеру:

– Хорошо. Отлично. Сейчас будет обед, а потом… потом Чарлзу предстоит познакомиться с Блисс-Ривер-Вэлли, если он намерен хоть ненадолго остаться у нас.

– Всему свое время, – пробормотала женщина, сидевшая рядом с ней.

– Чепуха, – заявил Мортон, – Чарлз уже несколько дней здесь. И не мог не заметить, как мы живем. Говорю вам, приятель, пробудете здесь какое-то время и захотите остаться навсегда. Как и все остальные, кто приехал на время. Это дружеское предупреждение. – Он снова отпил из бокала, и Чарлз осознал это, когда лакей принес Мортону огромный счет. Мортон быстро пробежал его глазами: – А, обед. Отлично. Сегодня, друзья, у нас неформальный обед-кебаб из ягнятины, рис, салат с чечевицей и тосты. После такого напряжения меню превосходное, мой друг. А позже за стаканчиком бренди мы потолкуем. – Он многозначительно подмигнул Чарлзу.

Они не сдвинулись ни на дюйм с того места, где расположились после показа. Им приносили все новые и новые бокалы вина, собравшиеся пересказывали друг другу сплетни и обсуждали текущие дела. Чарлз отодвинулся подальше и с вежливым видом наблюдал за ними, что нагоняло на него еще большую тоску.

Все эти гедонисты любили сладко поесть, как следует выпить, но истинное наслаждение им приносили оргии. Чарлз был экспертом и распознавал это безошибочно, а Мортон по глупости вообразил, что тот не понял моральной подоплеки жизни в Вэлли. Однако это не имело ничего общего с его целью. Его цель сидела за столом отчужденная, напряженная и подозрительная. Ощущала ли она его присутствие, догадывалась ли о его намерениях?

Он не чувствовал ни малейшего интереса к себе с ее стороны. Ее внимание было сосредоточено на Мортоне и сидевшей рядом с ним женщине. Той самой, которая послала Мортону предостерегающий взгляд. Она напомнила Чарлзу хищную птицу, алчную и безжалостную.

Подали обед – ломти маринованной баранины и овощей, зажаренных на вертеле. Жаровню с горящими углями поставили на специально предназначенное для нее на столе место. Появились миски с рисом. Салат из чечевицы, приправленный уксусом, оливковым маслом, тонко нарезанными помидорами и луком. Подали также плоские тосты, чтобы подцеплять ими мясо и овощи. Вино и другие напитки лились рекой, лакей то и дело наполнял бокалы. Для омовения рук поставили сосуды с водой, где плавали розовые лепестки. Слуги обмахивали собравшихся веерами.

Все были поглощены едой, и беседа сама собой прекратилась. Обжорство превратилось в священнодействие, наслаждение едой было близко к экстазу. Такого чудовищного аппетита Чарлз еще не видел.

– Ешьте, пожалуйста, угощайтесь, – уговаривал его Мортон. – Все у нас в изобилии. Потом будет десерт.

И Чарлз накладывал себе еду, делая вид, будто ест. Подали десерт. Это означало, что трапеза близится к концу. Оставалось лишь удивляться, что после такого обжорства никто не отказался от кексов, фруктов и сыра. К десерту полагались кофе и чай, а также кларет и бренди.

Солнце село, и наступили сумерки. Чарлз про себя отметил, что за столом просидели более трех часов. Наконец Мортон поднялся и подал знак, что обед окончен.

– Пойдемте прогуляемся, Чарлз.

У него не было выбора, и он последовал за Мортоном. Она не удостоила его даже взглядом, зато остальные женщины не сводили с него глаз, когда он непринужденно и изящно поднялся из-за стола.

Он чувствовал на себе возбужденные взгляды, когда они проходили через комнаты клуба, а потом вышли на воздух. Или это ему показалось? Снаружи он увидел множество женщин, совсем молодых и постарше.

– Это и есть наше маленькое поселение, – сказал Мортон. – Пеннифилд проверил вас, думаю, вы вполне подходите. Знаю, вам нравится то, что вы видите.

Ах да, Пеннифилд. Этот распущенный мерзавец со своими ужимками и намеками… Теперь совершенно ясно, на что он намекал. Чарлз почувствовал отвращение.

– А что, собственно, я вижу? – спросил он бесстрастно.

Мортон взмахнул рукой:

– Свободу. Свободу для всех и каждого. – Он кивнул, указывая на женщин, двинувшихся им навстречу. – И ночь, полную предвкушений. Такова наша жизнь в Блисс-Ривер-Вэлли, милый Чарлз. Ведь это настоящий рай на земле. Поглядите на этих красоток, их мечта – подцепить на ночь любовника.

Чарлз напрягся, и Мортон почувствовал это.

– Неужели я вас шокировал, Чарлз? Из-за Лидии? Но мы ведь женаты уже долгие годы. Таковы наши нравы и обычаи. Лидия тоже найдет себе на ночь партнера.

Да, подумал Чарлз, сжимая кулаки, Лидия – мастерица находить на ночь партнеров. Она покаялась во всем, чтобы стать женой Мортона Истабрука? Или нет?

Если не считать того, что Мортон был серьезен, как священник на кафедре:

– Обеты и обязательства у нас ничего не значат. Это сад Эдема, друг мой. Здесь все возможно, любое желание, любая фантазия становятся реальностью. И для мужчин, и для женщин. Без всяких страданий, угрызений совести, без раскаяния. Бери что хочешь. Вот выставлены конфеты в лавке. Бери одну, а хочешь – три.

И конечно, пока вы ехали к нам, Чарлз, у вас появлялись определенные потребности. Выбирайте любой лакомый кусочек на сегодняшнюю ночь. Вы только посмотрите, как они покачивают бедрами, как облизываются, глядя на вас. Они желают вас, эти красотки. У них упругие молодые тела и груди с крепкими сосками. Возьмите одну из них, Чарлз. Любую, какая понравится. Берите двух. Они заставят вас почувствовать себя королем. Таков обычай. В шестнадцать лет девочка становится женщиной. Мы стараемся внушить детям, что все принадлежат всем и никто – кому-нибудь одному. Это верная, беспроигрышная система. Они взрослеют под опахалами из павлиньих перьев, приучаются к наслаждениям и познают чистую радость без угрызений совести, без чувства вины. Так мы создали рай на земле, друг мой.

От всех этих разговоров я уже возбудился. А вам требуется партнерша на ночь. Только не будьте чересчур привередливы. Робость тоже ни к чему. Наши женщины всегда готовы раздвинуть ножки и принять вас в свои объятия. Вы только взгляните на них, Чарлз, на эту первобытную плоть. Выбирайте же!

Мортон внимательно наблюдал за Чарлзом. Паша оказывал ему великую милость, допустив в свой гарем.

Все эти женщины были на одно лицо. Даже одеты одинаково. Не говоря уже о повадках, походке и заученных похотливых улыбках. Все, кроме одной-единственной… Он увидел ее в толпе. Она не принимала участия в этом параде самок. На происходящее смотрела с презрением. Шла с гордо поднятой головой, стараясь держаться так, чтобы ее не замечали.

Но разве можно было ее не заметить? Она выступала, как королева. Чистый профиль выделялся на фоне убывающего света, темные волосы крупными локонами ниспадали на спину.

Зачарованный, он не мог оторвать от нее глаз. Потом она скрылась в толпе, видимо, в поисках любовника, как и все остальные. Она ничем не отличалась от них, дитя рая, искушенное в плотских радостях.

Черт возьми! Он не хотел выбирать. И уж во всяком случае, не станет делать это по команде. Что он скажет утром своей жеманной любовнице и как расстанется с ней? Наверняка даст пищу для сплетен, которыми только и живет колония.

Но избежать этого нельзя. Одной из женщин суждено разделить с ним постель нынешней ночью, хочет он того или нет. Он пожал плечами:

– Выберите сами, Истабрук. Мне все равно.

Мортон задумчиво смотрел на него с минуту, потом произнес:

– Я знаю, какая из них в вашем вкусе. Не позже чем через час она придет к вам, мой дорогой друг. – Он похлопал Чарлза по плечу: – Отправляйтесь в свое бунгало, расслабьтесь, а потом набирайтесь сил, они вам очень понадобятся – женщина ненасытная.

За годы, проведенные в Блисс-Ривер-Вэлли, Джорджиана Мейтленд поняла, как велика власть женственности и власть слова «нет».

– Но, моя дорогая, – корила ее мать, – зачем лишать себя радостей жизни? Ведь тебя ко всему подготовили. Осталось лишь следовать путем, предначертанным судьбой. Удел женщины – быть сосудом наслаждения для мужчины. Чего же еще ей желать? Особенно если мужчина нравится. А ты можешь выбрать любого. И обрести над ним власть.

Мать не права, думала Джорджиана. Лишь сказав «нет» мужчине, можно обрести над ним власть. Долгие годы она наблюдала за матерью: та переспала не с одним десятком мужчин Вэлли, надеясь, что Мортон бросит свою жену, ее сестру, и придет к ней.

Как часто слышала Джорджиана истории о бесшабашных, необузданных сестрах Уиндем, у чьих ног лежали все мужчины Лондона. Оливия и Лидия их отвергали, не желая связывать себя брачными узами, отвергали положение в обществе и богатство и упорно шли своим путем, путем плоти и похоти. И посмотрите, что с ними стало: погрязли в трясине сладострастия и разврата, гоняются за любовниками. Да еще тащат за собой в трясину своих детей.

Отец бросил их на второй год жизни в Вэлли и вернулся в Англию, в свой любимый Элинг, а ее оставил здесь, полагая, что мать уже растлила ее.

Но все еще было поправимо, она желала вести чистую жизнь. Мечтала вырваться отсюда, уехать к отцу. Протестуя против введенных здесь правил, требовала права выбора, редко соглашаясь с кем-нибудь переспать, исключительно для того, чтобы Мортон на нее не сердился. И не перестал считать ее одной из своих. Вечерами она прогуливалась нечасто. Это была своего рода прелюдия к бурной ночи плотских утех. Аллея, где совершали променад, являлась обычным местом свиданий. В отличие от остальных она единственная ценила свое тело и радости, которые оно могло даровать. Но ей исполнилось двадцать, и она стала слишком взрослой для игр. Мортон ее предупреждал. Негодяй Мортон, верховный жрец сладострастия. Она каждый раз содрогалась, вспоминая об этом. Но ее мать по-прежнему желала его заполучить. По-прежнему подогревала в себе ненависть к Лидии, которую он предпочел ей.

В один прекрасный день Лидия сбежала с бедуинским принцем Али-Бахтумом, получившим образование в Оксфорде, и обрекла себя на жизнь в пустыне. Потом появился Мортон, уже готовый отправиться в Африку, чтобы основать там колонию изгоев на Блисс-Ривер-Вэлли и воплотить в жизнь свои безумные фантазии. Он не впал в отчаяние от того, что Лидия сбежала с принцем. Во всяком случае, так ей рассказывала мать. Оливия последовала за ним в Вэлли, несмотря на протесты мужа, и там и осталась. А пятью или шестью годами позже Мортон получил отчаянное письмо от Лидии, она умоляла спасти ее. И Мортон ураганом ворвался в крепость Али-Бахтума и убил его и его сподвижников. И снова Оливия стала страдать. Мортон женился на Лидии, а Оливия так и не развелась с отцом Джорджианы. Здесь все они жили словно в тумане, сызмальства растлевая своих детей. Она не смогла к этому привыкнуть. А ее упрямый и черствый отец не верил, что для нее еще не все потеряно.

Но когда несколько дней назад в Вэлли появился незнакомец, что-то заставило ее пойти вечером на аллею свиданий, в душе вспыхнул слабый проблеск надежды.

Чужеземец. Не привыкший к их образу жизни. Способный осудить его. Он мог бы увезти ее отсюда. Но просто так никто ничего не делает. Ей известен лишь один способ отплатить ему за помощь. Все сводится к этому, подумала она с горечью. Однако самой ей не вырваться из порочного круга, не убежать, не спастись.