"Убойный сюжет" - читать интересную книгу автора (Тюрин Александр Владимирович)

6

Котелок источал славный запашок ухи.

– Наловили мы все-таки лещей, причем, знатных, жирных, – подытожил утреннее приключение Андрей Павлович Крутихин, помешивая ложкой варево.

Мы, а также котелок и газовая плитка, находились на веранде небольшого домика в небольшом полузаброшенном садоводстве.

Крутихин уверял, что его в ближайшие две недели здесь не найдут. Я уверял, что в ближайшие две недели все определится и закончится, то есть нарыв благополучно вскроется.

Крутихин, блестя потной лысинкой, зачерпнул полную ложку навара, подул и направил его в свое ротовое отверстие.

– Хорошо, бля.

– Андрей Павлович, почему все-таки вы выдали кое-какие сведения Беленкову? Как-никак числились вы замом у управделами горкома партии, состояли на хорошем счету. Спецснабжение, спецмедицина и такое прочее – все на мази.

– Неохота мне про это распространяться. Я в общем-то до сегодняшнего дня против Гунякова и Сердоболько ничего не имел. Но вот Тархов – другое дело. Дочка у меня в горкоме ВЛКСМ работала. Знаешь, пять дней в неделю карточки перебирала, а два дня тратила на комсомольские, так сказать, слеты. Ночи во дворце спорта, где, кроме пьянки со всякими деликатесными напитками и закусками, также сауна, бассейн, также все голые, отчего, конечно, проистекал разный блуд. Плюс танцы до упаду в ресторане «Кремлевский», местный ВИА для них до утра наяривал. Катание по озеру Долгому на катерах. Выезды в Юхновский охотничий заказник в лес за Черным Логом. Там в тридцатые-сороковые Свердловский НКВД расстрелы проводил, а в восьмидесятые комсомольцы вперемешку с нашими, с партийцами, за сытыми прикормленными кабанами гонялись. Короче, понесла моя Наташка от Тархова.

– И что же, аборт?

– Нет, сохранила детеныша. Сейчас живет в Перми, на фабрике Гознака работает. Но Тархов – это что-то. Такое падло. Дитенка он конечно не захотел, но, когда насчет аборта не уговорил, особо не расстроился. В том заказнике, на так называемой охотничьей даче, он моей дочке клофелина закатал в выпивку. Думал, когда она заснет, сделает инъекцию какого-то западного снадобья, от которого выкидыш делается. Ну и с клофелином перестарался, у Наташки – остановка дыхания. Так ее Тархов бросить там хотел без всякой помощи. Но на даче было еще несколько его подружек, которых он с собой приволок. Одна девица из этого гарема медицинский институт заканчивала, провела она искусственное дыхание и промывание желудка… Ладно, будет о всем таком… Внук мой, который как-никак выбрался на этот свет, отличный паренек, только вот со странностями – перинатальная интоксикация виновата.

– И что, Андрей Павлович, никак за это дело на Тархова нельзя было наехать?

– Да меня все, включая Гунякова, увещевали не связываться… Предлагали взять у этого гада подержанный «жигуль» в качестве отступного и замазаться. Само собой, я послушался. Ведь все, начиная с Гунякова и кончая Тарховым и Остапенко были в одной обойме. Для них главным считалось не зарываться, а все остальное позволено… Тархов, к тому же, ретивый горлопан был. При Андропове несколько процессов здесь случилось над несунами и валютчиками, Тархов общественным обвинителем выступал. Всем обвиняемым, благодаря ему, прикнопили еще измену родине и сунули по пятнадцать лет. Однако при Меченном он хоть и потявкивал насчет идеалов и принципов, но в экономических передовиках числился… Тогда вся наша знать свою власть в денежки обернула, причем без всякого риска и шухера…

Крутихин дохлебал ушицу, с сожалением взглянул на бутылку «Столичной», которую пока нельзя, удалился в дальнюю комнату и вернулся с какими-то бумажками.

– Вот, Леня, копии платежных поручений на перевод денег с счета горкома партии на счет благотворительного фонда «Спасем Урал». По учредительскому договору, также беспроцентная ссуда, также оплата каких-то таинственных культурных мероприятий. Вот в начальники этого фонда Гуняков и подался, когда Ельцин комитеты партии прикрыл.

– Итого переведено триста тысяч рублей. Сумма вроде небольшая.

– На невеликую сумму, Леня, тогда было можно ухватить много чего, при хороших-то связях и умении простимулировать руководящих товарищей. От предприятий получить здания и машины в аренду со смехотворными платежами, оборудование из сверхнормативных запасов по остаточной стоимости, автомобили, якобы списанные по старости, а на самом деле самые новенькие. Можно было приобрести ценные минералы по госцене, чтобы потом перепродать их по биржевой, это включая самые редкоземельные металлы. Учти возможность легкого получения квот на валюту по самому выгодному курсу – один к двум. Кроме того, пайщиком и соучредителем фонда стал наш горнодобывающий комбинат и, самое главное, горком комсомола, то есть Филипп Тархов.

– Он что, уже тогда миллионером был?

– Конечно, Леонид. При горкоме ВЛКСМ по лигачевскому почину было организовано три или четыре НТЦМ с кучей разных льгот. Там наши директора обналичивали для себя безналичку с помощью всяких липовых контрактов. Тархову от этих дел изрядно перепадало.

– Андрей Павлович, почему же Беленков использовал ваши копии не для нормального судебного процесса, а лишь для шантажа?

– Какой судебный процесс? Не смеши. Эти платежки вполне в рамках тогдашнего закона, а весь компромат надо было выкапывать. Допрашивать, обыскивать, сличать сотни документов. Кто этим занялся бы, люди Остапенко что ли, или Хоробров со своим начальством? Я же говорю, одна обойма. Она еще лет пятьдесят крепкой будет, передавая свою мощь по наследству, младшим братишкам-сестренкам и детишкам. Вот, например, Ленка, сестрица Тархова, хоть и не главный редактор, а фактически командует и газетой, и типографией.

Мне стало жарко, оттого и принял холодной водочки. Вспотел не только снаружи, но и внутри.

– Послушайте, Андрей Павлович, а дочка мэра Беленкова и Елена Тархова в каких взаимоотношениях были?

– В самых замечательных. Анна Беленкова ведь журналистский факультет Уральского университета заканчивала вместе с Еленой.

Вот он где корешок всей ситуевины. Конечно же, Елена Тархова узнала о Неелове от Анны Беленковой. Скорее всего, мэрская дочка и свела литератора с представительницей издательской среды. Филипп Тархов, видимо, получил интересные сведения от сестрицы и начал разрабатывать план, ведь этот комсомольский активист – не только гад, но еще инициативный товарищ. И первой жертвой отличного плана стал Степан. Как же мне тебя зацепить, активист?

– Андрей Павлович, у вас есть какие-нибудь документы, полученные от организаций, возглавляемых Тарховым?

Крутихин из своего сундучка выудил еще пару бумажек. Факсы от одного НТЦМ за подписью Тархова с требованием ускорить заключение очередного блатного контракта на какие-то социологические исследования. Номер факса я опознал, тот же самый был проставлен на бланке фирмы «Новое рождение».

– Андрей Павлович, дайте мне еще хоть какую-нибудь наводку. По вашим данным, с какими иногородними организациями работал Тархов или сейчас сотрудничает фонд Гунякова? В смысле кредитования, крупных заказов, поставок, инвестиций.

– Леня, тебе это ничего не даст… Это все крупные банки, процветающие биржи, давно заматеревшие фирмы и фонды. Такие как «Возрождение-2», «Зиабяко», «ННН», «Большой русский дом», «Бомбинг-центр», «Союзтранзит»…

Стоп. «Союзтранзит». В его дочерней фирме «Уралтранзит» два процента акций принадлежит мне. Оказывается переплелись уже мои гроши, добытые неустанным верчением по городам и весям, и денежки Тархова, доставшиеся ему легко и непринужденно за счет принадлежности к высшей касте. А ведь переплелись, и не расплестись им уже никогда…

Ладно, оставим моральные рассуждения на потом. Сейчас стоит попробовать как-нибудь поддеть Филиппка, хоть он и крупная глыба, хоть и матерый человечище.

Подставная фирма «Новое рождение» все-таки должна провести эвакуацию населения, чтобы очистить город. Поскольку на шоссе будут постоянно устраиваться проблемы, то ей понадобиться наземный транспорт с повышенной проходимостью и возможно, даже вертолеты. А «Уралтранзит» как раз близко расположен и обладает приличным транспортным парком, в том числе и «вертушками».