"Хоббит, или Туда и обратно (пер. З. Бобырь)" - читать интересную книгу автора (Толкиен Джон Роналд Руэл)

Глава 3. КРАТКАЯ ПЕРЕДЫШКА

Они не пели и не рассказывали ничего в этот день, хотя погода улучшилась; ни на следующий день, ни на следующий за тем. Они начали ощущать близкую опасность со всех сторон. Они становились лагерем под открытым небом, и их пони ели лучше, чем они сами, так как травы было везде много, а в сумках у них еды оставалось мало, даже с тем, что они взяли у Троллей. Однажды, уже к вечеру, они перешли вброд реку, там, где она была широкой и мелкой, полной пены и шума Другой берег был крутой и скользкий. Поднявшись на него со своими пони в поводу, они увидели высокие горы, словно шедшие им навстречу, совсем близко. До подножья ближайшей из них было не более, чем полдня пути. Казалась она темной и мрачной, хотя на ее бурых склонах играли солнечные пятна; за нею блестели снежные вершины пиков.

— Это и есть та самая гора? — почтительно спросил Бильбо, глядя круглыми глазами. Он никогда еще не видел ничего, казавшегося таким большим.

— Конечно, нет, — ответил Балин. — Это только начало Туманных гор, а мы должны каким-то образом перебраться через них, пройти насквозь, или над ними, или под ними. И даже когда мы попадем на ту сторону, нам еще долго придется идти оттуда к Одинокой горе на востоке, где Смауг сторожит отнятое у нас богатство.

— О! — только и мог оказать Бильбо. В этот миг он чувствовал себя более усталым, чем мог когда-либо вспомнить. И снова он подумал о своем удобном кресле перед огнем в любимой гостиной своей норки и о закипающем чайнике. Не в последний раз!

Теперь впереди шел Гандальф.

— Нам нельзя сбиться с дороги, иначе мы пропали, — сказал он. — Нам нужна прежде всего еда, потом отдых в безопасности, поэтому необходимо найти в горах надлежащую тропу, иначе вы заблудитесь, и вам придется вернуться и начать все сначала, — если вам вообще удастся вернуться. Мы подошли к самой границе Диких стран. Где-то впереди скрыта прекрасная долина Ривенделля, где живет мудрый Эльронд в своем Последнем убежище. Я послал ему известие с моими друзьями, и нас там ждут.

Это звучало утешительно. Впереди не было ни деревьев, ни долин, ни холмов, — только обширный склон, медленно поднимающийся все выше, к подножью следующей горы: широкое пространство цвета вереска, и каменистых осыпей, с пятнами и полосами зеленой травы и мхов, показывающими, где здесь можно найти дорогу.

Солнце склонялось к закату, но на всем безмолвном просторе не было видно и признаков какого-нибудь жилья. Они ехали так некоторое время и вскоре поняли, что дом может скрываться где угодно, между ними и горами. Им встречались неожиданные долины, узкие и крутые, открывающиеся внезапно у самых их ног, и они изумленно видели внизу под собою деревья и речку на дне. Встречались расселины, такие, что их почти можно была перепрыгнуть и нельзя в них спуститься; и болота, иногда красивые, зеленые, заросшие цветами, — но пони, ступивший на такую зеленую лужайку, не смог бы уже выбраться из нее.

Действительно, от речного брода до гор было гораздо дальше, чем можно было бы подумать. Бильбо был ошеломлен. Единственная тропка была помечена белыми камешками, но одни из них были маленькие, — а другие — полускрыты травой или мхом. Отряд продвигался очень медленно, даже под водительством Гандальфа, видимо, знавшего местность довольно хорошо.

Им казалось, что они прошли совсем немного, осторожно следуя за кудесником, борода которого шевелилась из стороны в сторону, когда он высматривал дорогу. День уже кончался. Время чая миновало; то же, по-видимому, суждено было и времени ужина. Кругом порхали вечерние бабочки, и сумерки все сгущались, так как луна не взошла. Лошадка Бильбо начала спотыкаться на камнях и корнях. Они очутились на краю крутого спуска, — так внезапно, что конь Гандальфа чуть не соскользнул вниз.

— Вот она, наконец! — воскликнул кудесник, и остальные столпились вокруг него, заглядывая, вниз. Они увидели долину, далеко внизу, и услышали шум воды, бурно струящейся по каменистому руслу на ее дне; а на склоне долины, за рекой, горели огни.

Бильбо никогда не мог забыть того, как они съезжали и скользили в сумерках по крутой тропинке, зигзагами спускавшейся в скрытую ото всех долину Ривенделля. Чем ниже они спускались, тем в воздухе становилось теплее, от аромата сосен у Хоббита кружилась голова, так что он то и дело покачивался и чуть не падал или не стукался носом о шею своего пони. Чем ниже они спускались, тем бодрее себя чувствовали. Сосны сменялись буками и дубами, и сумерки становились все мягче. Зеленая трава почти совсем потеряла цвет, когда они спустилась, наконец, на полянку недалеко от ручья.

«Гимм! Пахнет Эльфами!», — подумал Бильбо и взглянул на звезды: они горели ярким синим огнем. — И тут среди деревьев раздалась веселая песня, похожая на взрыв смеха: это Эльфы приветствовали своих гостей, хотя и не без насмешки над их странным видом, и особенно над бородами.

В сумерках Бильбо различал между деревьями Эльфов. Эльфы ему нравились, хотя он редко встречал их; но ему было с ними и немного страшно. Карлики с ними не в ладах. Даже такие умные Карлики, как Торин и его друзья, считают их неразумными (что очень неразумно с их стороны) или обижаются на их насмешки.

— Ну, ну! — произнес чей-то голос. — Смотрите только! Бильбо Хоббит верхом на пони! Вот красота!

— Чудеса, да и только! — подхватил другой. Потом из группы деревьев вышел один из Эльфов, высокий и стройный, и поклонился Гандальфу и Торину.

— Добро пожаловать в Ривенделль! — сказал он.

— Спасибо, — отозвался несколько ворчливо Торин; а Гандальф, спешившись, смешался с толпой Эльфов, весело беседуя с ними.

— Вы немного сбились с пути, — продолжал Эльф, — если хотели попасть на единственную тропу через реку, к дому на той стороне. Мы проводим вас туда, но вам лучше идти пешком, пока вы не минуете мост. Хотите ли вы остаться с нами и позабавиться пением или же спешите в дом? Там как раз готовится ужин, я слышу по запаху.

При всей своей усталости Бильбо охотно остался бы здесь. Пение Эльфов, да еще в июньскую ночь, — это не такой пустяк, чтобы пропустить без внимания. Ему хотелось бы также поговорить по душам с этим племенем, которое, по-видимому, хорошо знало его имя и все его дела, хотя он никогда еще не бывал здесь. Он думал, что интересно было бы также узнать их мнение о его приключении. Эльфы знают очень много, и обо всех новостях узнают так же быстро, как вода течет с гор, или даже быстрее.

Но Карлики торопились к ужину и не хотели задерживаться. Итак, они пошли дальше, ведя своих пони, пока не достигли дороги, приведшей их на берег реки; вода шумно мчалась в своем русле, как это всегда бывает с горными реками в летний вечер после того, как солнце долго сияло над снегом на далеких вершинах. Через реку был перекинут узкий каменный мост без перил, — талой узкий, что по нему мог пройти только один пони; и по этому мостику они должны были перейти через реку, гуськом и медленно ведя своих пони на поводу. Эльфы осветили берег яркими фонарями и провожали отряд веселой песней.

— Не окунай бороду в реку, дедушка! — кричали они Торину, который шел низко нагнувшись, почти на четвереньках. — Она и без поливки выросла достаточно!

— Смотрите, чтобы Бильбо не съел всех пышек! — вторили им другие. — Он и так слишком толст, чтобы пролезть в замочную скважину.

— Тише, тише, Добрый народ! И доброй ночи! — ответил им Гандальф, шедший последним. — У долин есть уши, а у некоторых Эльфов — слишком резвые языки. Доброй ночи!

И вот, наконец, все они приблизились к последнему убежищу и нашли его двери широко распахнутыми им навстречу.

Странное дело: о днях, прошедших приятно, и обо всех хороших событиях рассказать можно быстро, а слушать почти нечего: о том же, что переживать было неприятно и даже страшно, можно долго рассказывать и слушать. Торин со спутниками пробыли в доме Эльронда почти четырнадцать дней и никак не решались покинуть его. Бильбо с радостью остался бы здесь навсегда — даже если бы они не могли вернуть его обратно в его Хоббитову норку. И все же рассказывать об их пребывании там почти нечего.

Хозяином Дома был один из Друзей Эльфов, — из тех, чьи предки участвовали в странных событиях до начала Истории, в войнах Эльфов и первых Людей на севере со злыми Орками. В эпоху нашей повести еще жили такие Люди, в числе предков которых были и Эльфы, и Герои севера; и главою у них был Эльронд, владелец Ривенделля.

Он был красив и благороден видом, как Эльф, и силен, как воин, мудр, как кудесник, величав, как король, и Ласков, как летний день. Он выступает во многих сказаниях, но в истории Бильбо его роль была небольшой, хотя и важной, — вы увидите это, если дочитаете до конца. Его Дом был совершенством для всякого, кто любит есть, или спать, или работать, или рассказывать сказки, или петь, или просто сидеть и думать, или все это сразу. Никакое зло не могло проникнуть в эту долину.

Мне хотелось бы рассказать вам хоть что-нибудь о тех чудесных историях и песнях, которые они слушали в этом доме. Все они, и даже их пони, очень быстро отдохнули, набрались сил и бодрости. Их одежду починили; их синяки и ссадины зажили, настроение улучшилось, а надежды воскресли. Сумки у них наполнились припасами, легкими по весу, но дающими силу, чтобы пройти по горным перевалам. Их планы были улучшены добрыми советами. И так шло время до Кануна Дня Середины лета, и рано утром в этот день они должны были снова выступить в поход.

Эльронд знал все о всевозможных рунах. В этот день он присмотрелся к мечам, взятым у Троллей и сказал:

— Это не изделия Троллей. Это древние, очень древние мечи Эльфов, и они выкованы в Гондолине для борьбы с Орками. Они отняты, вероятно, у Драконов или у Орков, так как Драконы и Орки уничтожили этот город много веков назад. Вот этот меч, Торин; носит на древнем языке Гондолина имя «Оркрист», Губитель Орков; это был прославленный клинок. Вот этот, Гандальф, зовется «Гламдринг», или Гроза Врагов, и некогда его носил король Гондолина. Берегите их!

— Интересно, откуда Тролли их взяли? — произнес Торин, глядя на свой меч с новым уважением.

— Трудно сказать, — ответил Эльронд, — но можно предположить, что ваши Тролли ограбили других грабителей или набрели на остатки старых кладов где-нибудь в горном тайнике на севере. Я слышал, что после войн Карликов с Орками в опустевших подземельях Мориа еще можно найти немало забытых сокровищ.

Торин обдумывал его слова. — Я буду держать этот меч в почете, — сказал он. — Пусть ему снова доведется рубить головы Оркам!

— Ваше желание может исполниться довольно скоро, как только вы очутитесь в горах, — заметил Эльронд. — Но покажите мне вашу карту.

Он взял ее и долго рассматривал, потом покачал головой: он не очень одобрял любовь Карликов к золоту, зато ненавидел Драконов и их свирепую жестокость; и ему грустно было вспомнить разрушенный Дол, его умолкнувшие колокола и сожженные берега Быстрой реки. Луна сияла широким белым серпом. Эльронд поднял карту, и белое сияние озарило ее.

— Что это? — произнес он. — Я вижу здесь Лунные руны, рядом с обычными, гласящими: «5 футов высота двери, и трое в ряд могут войти в нее».

— Что такое Лунные руны? — возбужденно спросил Бильбо. Он любил карты, как я уже сказал вам; он любил также руны, знаки и искусно сделанные надписи, хотя у него самого почерк был тонкий, а буквы походили на пауков.

— Лунные руны — это рунические письмена, для вас невидимые, — ответил Эльронд. — По крайней мере, если вы смотрите на них прямо. Они видны, только когда сквозь них просвечивает луна; кроме того, в более хитроумных случаях луна должна быть в той же фазе и светить в тот же день, как и когда писались эти руны. Их выдумали Карлики и писали серебряными перьями, как могут подтвердить и ваши друзья. Эта надпись сделана некогда в Канун Дня Середины лета, когда луна была вот таким серпом.

— Что же здесь написано? — спросили Гандальф и Торин одновременно; обоим было слегка досадно, что первым прочел надпись Эльронд, хотя, в сущности, у них для этого не было условий, которых пришлось бы ждать еще неизвестно сколько времени.

«Будь у серого камня, когда застучит дрозд, — прочел Эльронд, — и когда солнце, заходя, в День Дьюрина, последним лучом осветит замочную скважину».

— Дьюрин! — воскликнул Торин. — Он был отцом отцов одного из двух последних племен Карликов — племени Долгобородых — и предком моего деда!

— А что это за День Дьюрина? — спросил Эльронд.

— Первый день Нового года у Карликов, — ответил Торин. — Это первый день последней луны осенью, на пороге зимы. Мы называем Днем Дьюрина тот день, когда последняя осенняя луна встречается в небе с солнцем. Но это мало нам поможет, ибо нам сейчас не под силу будет определить такой день.

— Это мы еще посмотрим, — произнес Гандальф. — Есть там еще какие-нибудь надписи?

— Нет, насколько видно при этой луне, — ответил Эльронд. Он отдал карту Торину, и они пошли к реке, где Эльфы встречали День Середины лета песнями и плясками.

Утро этого дня было такое яркое я свежее, какое только можно себе представить: в голубом небе ни облачка, и солнце блестит на воде. Отряд выехал среди прощальных песен, веселый и бодрый, и заранее зная, какой дороги держаться, чтобы перевалить через Туманные годы и попасть в Дикие страны за ними.