"Игры патриотов" - читать интересную книгу автора (Клэнси Том)

Том Клэнси Игры патриотов

Посвящается Ванде

Глава 1 СОЛНЕЧНЫМ ДНЕМ В ЛОНДОНЕ

В течение получаса Райан дважды чуть не распрощался с жизнью. Он вышел из такси за несколько кварталов до места, куда направлялся. Был ясный день, солнце уже низко стояло в синем небе. Он не один час просидел на жестких стульях с прямыми спинками, и теперь ему хотелось пройтись, чтобы размяться. На проезжей части было относительно немного машин, на тротуарах – не так уж много пешеходов. Это его удивило. Впрочем, вечером тут точно будет столпотворение, решил он. Улицы этого города прокладывались еще тогда, когда никаких автомобилей и в помине не было, так что можно не сомневаться, что в часы пик здесь яблоку негде упасть. "И все-таки, – подумал Джек, – по Лондону можно преотлично ходить пешком". И он двинулся вперед своим обычным бодрым шагом, не изменившимся со времен, когда он был морским пехотинцем. Планшет похлопывал по бедру в такт его шагам, он механически фиксировал этот ритм.

Еще не дойдя до перекрестка и увидев, что машин нет, он решил перейти улицу. Автоматически взглянув сперва налево, потом направо и опять налево – как это было заучено с детства, – он ступил на мостовую… и едва не был раздавлен в лепешку двухэтажным красным автобусом, прогремевшим мимо него в каком-нибудь полуметре.

– Прошу прощения, сэр.

Райан обернулся и увидел полицейского, тут же вспомнив, что их здесь зовут констеблями.

– Будьте, пожалуйста, осторожны и переходите улицу только на перекрестке.

Обращайте также внимание на надпись на мостовой, куда смотреть. Это специально для туристов, а то из-за наших правил движения мы рискуем их потерять.

– Откуда вам известно, что я турист? Теперь американский выговор, бесспорно, выдавал его.

Полицейский снисходительно улыбнулся.

– По тому, как вы смотрели не туда, куда нужно. Да и одеты вы на американский манер. Будьте осторожны, сэр. Всего доброго. – Дружески кивнув, он отошел, а Райан озадачился: что уж такого американского было в его новой тройке?

Дойдя до перекрестка, он и в самом деле увидел, что на мостовой белой краской было написано: "Смотри направо", куда указывала и стрелка – для безграмотных. Дождавшись зеленого света, Райан двинулся через дорогу, стараясь не ступать на линии перехода. Когда он возьмет напрокат машину, надо будет быть особенно внимательным. Англия – одна из последних стран в мире, где люди ездят не по той стороне улицы. Необходимо время, чтобы привыкнуть к этому, подумал он.

"Но вообще-то мне здесь нравится", – с удовольствием заключил он, окинув мысленным взором свой первый день в Англии. Он привык наблюдать и умел делать обобщения на основе нескольких мимолетных штрихов. Райан шагал по деловой части Лондона. "Здешняя деловая публика одета получше, чем американская, – подумал он. – Не считая, конечно, всех этих панков, с их стоящими дыбом оранжевыми и лиловыми волосами". В архитектуре, правда, всего намешано – от Октавиана Августа до Мис ван дер Роз, однако большинство зданий все же по-старомодному уютны – не то, что в Вашингтоне или Балтиморе, где давно уже прямые линии бездушных стеклянных коробок задавили город. Город был Джеку по душе, как и его вежливые обитатели. Райан приехал не столько в отпуск, сколько по делам и, судя по первым впечатлениям, его пребывание здесь обещало быть приятным.

Правда, кое-что вносило дисгармонию. Например, зонтики в руках почти всех пешеходов. Еще накануне Райан поинтересовался прогнозом – день обещали ясный.

Более того, он даже был за назван жарким, хотя речь шла о каких-нибудь шестидесяти восьми градусах по Фаренгейту. Теплый денек для этого времени года, что и говорить, но – "жаркий"?.. "Интересно, – подумал он, – у них это тоже называется "индейским летом"? Вряд ли. А зачем тогда зонтики? Что они здесь, не верят службе погоды? Не потому ли полицейский вычислил, что я американец?"

Вот чего он еще не учел, хотя и следовало бы, так это обилия "роллс-ройсов". За всю свою жизнь он видел их раз-два и обчелся, а тут их было не то чтобы на каждом шагу, но более чем достаточно. Сам-то он обычно ездил на стареньком "фольксвагене". Остановившись у газетного киоска, чтобы купить "Экономист", Райан долго путался в британских монетах – продавец взирал на него со снисходительным терпением, тоже, конечно, угадав в нем янки. На ходу Райан принялся проглядывать газету, как вдруг обнаружил, что забрел куда-то не туда.

Остановившись, он начал припоминать план города, который изучил прежде, чем покинуть гостиницу. Насчет того, чтобы помнить названия улиц, – с этим у Джека было плохо, зато у него была прекрасная зрительная память на карты. Пройдя до конца квартала, он повернул налево, прошел еще два квартала, потом – направо и вышел к парку Сент-Джеймс. Взглянув на часы, он убедился, что у него было в запасе еще пятнадцать минут. Дальше он зашагал под уклон, миновал памятник герцогу Йоркскому и перешел улицу возле длинного беломраморного здания эпохи классицизма.

Обилие зелени тоже было приятной особенностью Лондона. Парк был изрядных размеров, и трава аккуратно подстрижена. Похоже, что осень выдалась не по сезону теплой – листья еще не начали опадать. Однако не слишком много народу вокруг. "Впрочем, – пожал плечами Джек, – ничего удивительного. Сегодня среда.

Средина недели. Детишки в школе, а прочий люд трудится. Тем лучше". Райан нарочно приехал после туристского сезона. Он не любил толпу. И это осталось тоже со времени службы в морской пехоте.

– Па-а-па-а!

Райан вздрогнул и увидел свою дочку – она неслась к нему со всех ног.

Салли, как обычно, со всего размаху налетела на отца. И тоже, как обычно, за Салли спешила Кэти Райан, не в силах угнаться за этим ураганом. Вот Кэти действительно выглядела настоящей туристкой. Через плечо у нее висел фотоаппарат, рядом болтался футляр от него.

– Ну, как дела, Джек?

Он поцеловал жену. "Наверное, британцы не ведут себя так на улице", подумал он.

– Прекрасно, детка. Со мной обращались, словно я важная шишка. Все мои записки здесь, – он похлопал по планшету. – Неужели ты ничего не купила?

Кэти улыбнулась.

– Тут все с доставкой на дом. – Ее улыбка означала, что она рассталась со значительной частью той суммы, которую они выделили на покупки. – И мы нашли кое-что действительно стоящее для Салли.

– Ого! – Джек наклонился, чтобы заглянуть дочке в глаза. – Что же это такое?

– Это сюрприз, – ответила она, вертясь и повизгивая, как то и полагается детям ее возраста. – Пап, а у них тут пруд с лебедями и пекиланами!

– Пеликанами, – поправил Джек.

– Большие, белые! – Салли обожала пеликанов.

– Ага, – согласился Джек. Он взглянул на жену. – Сделала хорошие снимки?

Кэти похлопала по камере.

– Еще бы! Весь Лондон уже запечатлен. Или ты хотел, чтобы мы провели в магазинах весь день?

Она любила снимать и знала в этом толк.

– Вот это да! – сказал он, скользнув взглядом по вымощенной красными плитами улице, вдоль которой тянулись вязы. – Мол, наверное? – Точно он не помнил, как это называется, а жену, бывавшую в Лондоне много раз, спрашивать не хотел. Дворец – метрах в трехстах от них – оказался солиднее, чем он ожидал, но довольно скучного вида, к тому же его чуть ли не целиком скрывал какой-то мраморный монумент. Машин тут было больше и двигались они живее. – Где мы ужинаем сегодня?

– Может, поймаем такси и махнем в отель? – Кэти взглянула на часы. – А то можно и пешочком.

– Там должен быть хороший ресторан. Но еще рано. Раз хороший ресторан, то уж непременно заставят ждать до восьми-девяти вечера.

"Еще один "роллс-ройс", – отметил про себя Джек. Они свернули к дворцу. Он предвкушал ужин, но, право, лучше бы без Салли. Малолетки и шикарные рестораны плохо сочетаются. Слева от него взвизгнули тормоза. "Интересно, есть ли в отеле няньки для детей постояльцев?" – подумал он, и в тот же момент раздалось: .

ТР-РА-АХ!

При звуке взрыва Райан подпрыгнул. Взрыв раздался всего метрах в двадцати пяти от него. "Граната" – мелькнуло у него в голове. В воздухе просвистели осколки и тут же зачастил автомат. Обернувшись, он увидел покореженный "роллс-ройс", а перед ним перекрывший дорогу черный лимузин. Стоявший у правого крыла лимузина человек стрелял из АК-47, целясь в переднюю часть "роллс-ройса", другой бежал к левой задней его двери.

– Ложись! – Райан схватил Салли за плечо и прижал ее к земле. Резко дернув Кэти за руку, он уложил ее рядом с Салли. Метрах в пятнадцати от "роллс-ройса" в беспорядке сгрудилась дюжина машин, защищая Райанов от огня. Движение на дальнем конце улицы было блокировано лимузином. А человек с "Калашниковым" все поливал и поливал огнем "роллс-ройс".

– Сукины дети! – Райан смотрел, не веря собственным глазам. "Эта чертова Ирландская армия! Наверняка, убивают кого-нибудь стоящего", – пронеслось у него в голове. Он слегка подвинулся влево. Краем глаза ухватил лица тех, кто толпился на улице, – на каждом лице чернело полукружье перекошенного от ужаса рта. "Это правда! – подумал он. – Прямо передо мной, словно в кино про чикагских гангстеров. Два негодяя убивают в открытую. Запросто. Прямо так". Сукины дети! – снова выругался он.

Он сдвинулся еще чуть влево – под прикрытием переднего крыла одной из застрявших на улице машин. Теперь ему стал виден тот, что стоял у левой задней двери "роллс-ройса", – он стоял, вытянув руку с пистолетом, словно ожидая, что из двери машины вот-вот кто-то выскочит. Корпус "роллс-ройса" прикрывал Райана от автоматчика – он как раз присел, что-то там колдуя над своим "Калашниковым".

Тот, что с пистолетом, стоял спиной к Райану. В каких-нибудь пятнадцати метрах от него. Он не двигался, не спуская глаз с машины. Спиной к нему. Позже Райан не мог припомнить, как в тот момент работало его сознание.

Пригнувшись, он бросился вперед, все стремительнее набирая скорость и устремив глаза в одну точку – спину того, что стоял у машины. Точь-в-точь, как его учили на тренировках в футбольной команде, еще в школе. Он думал лишь об одном – чтобы тот так и стоял не двигаясь, хотя бы еще несколько секунд. За полтора метра до цели Райан пригнулся и прыгнул, оттолкнувшись от земли обеими ногами. Его тренер был бы доволен.

Результат оказался что надо – террорист был захвачен врасплох. Спина его изогнулась, как лук, и Райан сперва услышал, как хрустнули кости, когда тот рухнул лицом вперед, а потом – с удовлетворением, – звук тупого удара головы о бампер машины. Райан присел на корточки возле тела. Рядом валялся пистолет.

Райан схватил его. Марка была ему незнакома. Что-то вроде 9-миллиметрового "Макарова". Курок был на взводе, предохранитель спущен. Пистолет удобно лег в правую руку – левая почему-то не очень слушалась, но Райану было некогда об этом думать. Взглянув на распростертое перед ним тело, Райан выстрелил, целясь в бедро. Потом, держа пистолет на уровне глаз, он, пригнувшись как можно ниже, выглянул из-за кузова "роллс-ройса".

Второй террорист палил теперь по машине из пистолета;

"Калашников" валялся на мостовой. Райан набрал полную грудь воздуха и вывернулся из-за "роллс-ройса", целясь террористу в грудь. Тот оглянулся и тут же, слегка покачнувшись при развороте, навел пистолет на Райана. Они выстрелили одновременно. Райана сильно толкнуло в левое плечо, и в то же время он увидел, что попал в грудь террористу. Его откинуло назад, словно ему в грудь со всей силы заехали кулаком. Райан вновь прицелился и выстрелил. Пуля попала террористу под подбородок, и из его затылка вырвалось мокрое розовое облачко.

Он рухнул на мостовую, даже не дернувшись, словно марионетка, у которой враз обрезали все нити. Райан опять прицелился ему в грудь, но тут взгляд его упал на голову террориста.

– О Боже!

Адреналин стремительно улетучился из его крови. Бег времени замедлился, обретя нормальный темп. Кружилась голова. Он судорожно втягивал воздух ртом.

То, что двигало им мгновение назад – что бы это ни было, – теперь, казалось, испарилось, и он чувствовал, что вот-вот упадет. Черный лимузин попятился, а затем, набирая скорость, рванул по улице и вильнул в ближайший переулок, налево. Райану и в голову не пришло запомнить его номер. Он был ошеломлен стремительным развитием событий, таким стремительным, что сознание за ними не поспевало.

Тот, в кого он всадил две пули, был мертв – глаза его были открыты, и в них застыло удивление. Из затылка его натекла лужица крови, сантиметров тридцать в ширину. Райан похолодел, увидев в его левой руке гранату. Он наклонился, чтобы убедиться, что чека на месте. Разогнуться стоило немалых усилий. Потом он повернулся к "роллс-ройсу".

Первая граната разворотила весь передок. Приплюснутые к земле колеса смотрели в разные стороны. Шофер был мертв. На переднем сиденье скорчилось тело другого человека. Переднее стекло разнесло вдребезги. Лица у водителя не было сплошная красная дырчатая масса. На стеклянной перегородке, отделяющей шофера от пассажиров, пятна крови. Джек обогнул машину и заглянул в заднее окно. На полу распростерся какой-то человек, а из-под него виднелся кончик женского платья. Райан постучал рукояткой пистолета по стеклу. Человек чуть шевельнулся, а потом вновь замер. По крайней мере, он был жив.

Раин взглянул на свой пистолет – магазин был пуст. Его дыхание было прерывистым, ноги подкашивались, руки тряслись, а раненое плечо то и дело заливали волны резкой боли. Он оглянулся по сторонам и увидел нечто, заставившее его забыть о боли…

По направлению к нему бежал солдат, а за ним – в нескольких метрах полицейский. "Из дворцового гарнизона", – подумал Джек про солдата. Он был без меховой форменной шапки, однако винтовки со стальным штыком не потерял.

"Интересно, заряжена ли винтовка?" – мелькнуло у Райана. И тут же пришла другая мысль, – что выяснять это было бы дорогим удовольствием. "Этот парень, – сказал он себе, – профессионал из ударных частей. Он научился заряжать винтовку настоящими пулями еще до того, как его отправили в школу, где муштруют дворцовую стражу, на которую всегда с таким любопытством глазеют туристы. Не исключено, что он знает, как обращаться с оружием. Не хуже морского пехотинца.

Как он так быстро оказался тут?"

Райан медленно вытянул руку с пистолетом, нажал на разрядник, и магазин со стуком упал на землю. Затем он повернул пистолет так, чтобы было видно, что он пуст, и, бросив его на мостовую, шагнул в сторону. Он попытался было поднять руки вверх, но левая не двигалась. Солдат бежал грамотно – голова чуть задрана вверх, глаза рыскают туда-сюда, но в то же время ни на секунду не упускают из виду Райана. Он остановился в трех метрах от Райана, нацелив штык прямо ему в горло, как то и требуется в инструкциях по рукопашному бою. Его грудь часто вздымалась, но лицо было, как безжизненная маска. Сзади трусил полицейский со своим радио – он что-то кричал в него, и лицо его было багровым.

– Вольно, солдат, – сказал Райан со всей возможной твердостью. Никакого впечатления. – Мы уложили парочку негодяев. А я не из их компании.

Лицо солдата не изменилось. Конечно, мальчик был профессионалом. Райан знал, о чем он думает, – о том, как потом выдернуть штык из тела своей жертвы.

Но у Джека не было сил уклониться.

– Папа-папа-папа!

Райан обернулся – к нему со всех ног неслась, огибая сгрудившиеся машины, Салли. В глазах девочки был ужас. На мгновение она замерла в нескольких метрах от него, но тут же ринулась вперед и, обхватив обеими руками ноги отца, крикнула солдату:

"Не трогай моего папу!"

Солдат еще изумленно переводил глаза с дочери на отца, как к ним осторожно приблизилась Кэти, выставив вперед и вверх ладони и таким образом показывая, что у нее нет оружия.

– Солдат, – сказала она голосом, привыкшим отдавать команды, – я – врач и должна осмотреть раненого. Опустите винтовку!.. Ну!..

Констебль, ухватив солдата за плечо, что-то сказал ему. Тот слегка расслабился, и штык чуть-чуть ушел в сторону. К месту действия спешили несколько полицейских, ревела сирена санитарной машины. Ситуация, как бы там ни было, понемногу приходила в норму.

– Ты ненормальный, – сказала Кэти.

На рукаве нового пиджака Райана было темное пятно, перекрасившее серую шерсть в темно-малиновый цвет. Все его тело сотрясала дрожь. Он едва держался на ногах, а тут еще Салли, повисшая на нем… Он покачнулся, едва не упав. Кэти подхватила его под руку и помогла опуститься на землю, усадив его так, чтобы спина опиралась о машину. С профессиональным спокойствием Кэти осмотрела рану и пропальпировала ее. Отнюдь не нежно. Достав из его брючного кармана платок, прижала его к ране.

– Неважно, – сказала она, не обращаясь ни к кому.

– Папа, ты весь в крови!

Салли взмахивала руками, как птенец. Джек хотел было дотянуться до нее рукой, чтобы показать, что все в порядке, но тот метр, что их разделял, был все равно что тысяча километров.

Теперь вокруг толпилось с десяток полицейских, многие из них с трудом переводили дыхание. Трое, с пистолетами в руках, обшаривали глазами собравшуюся вокруг толпу. Появились еще двое солдат в красных мундирах дворцового гарнизона. Потом – полицейский сержант. Но прежде чем он вымолвил хоть слово, Кэти отчеканила приказным тоном:

– Вызовите санитарную машину – да поскорей!

– Уже в пути, мэм, – ответил сержант с поразительной вежливостью. Давайте-ка мы сами займемся раненым.

– Я – врач, – отрезала она. – Есть у вас нож?

Сержант снял штык с винтовки дворцового охранника и наклонился, чтобы помочь ей. Сперва они разрезали пиджак и жилет, а потом – рубашку, чтобы обнажить плечо Райана. Пропитавшийся кровью платок Кэти отшвырнула в сторону.

Джек запротестовал.

– Замолчи, Джек. – Взглянув на сержанта, она кивнула в сторону Салли: Уведите ее отсюда.

Сержант жестом подозвал охранника. Тот сгреб Салли в охапку и, бережно прижав к груди, отошел с ней в сторону. Джек видел, что малышка заливается слезами, но все это было как бы очень далеко от него. Он почувствовал, что кожа его похолодела и , покрылась влагой. Шок, что ли?

– Черт, – мрачно выговорила Кэти.

Сержант протянул ей бинт. Она прижала его к ране, и он тут же стал красным. Она накладывала повязку, а Райан стонал. Болело, словно ему саданули топором по плечу.

– Джек, за каким чертом ты пытался влезть в это? – проговорила она сквозь зубы, путаясь с повязкой.

Райан вдруг разозлился и, на миг забыв о боли, прорычал:

– Я не пытался – я влез и уделал их! – Выпалив эти слова, он совсем обессилел.

– Ага, – процедила Кэти. – Из тебя кровь льется, как из поросенка.

Народ все прибывал с разных сторон. Казалось, воет по крайней мере сотня сирен; из машин выскакивали люди – кто в форме, кто без. Какой-то полицейский чин – видать, старший – начал; отдавать распоряжения. Сцена была весьма впечатляющей. Райан фиксировал происходящее с отрешенностью постороннего, как бы со стороны. Вот он сидит, привалившись, к "роллс-ройсу", его рубашка пропиталась кровью, словно та выплеснулась из кувшина. А Кэти, чьи руки в крови мужа, все пытается получше приладить повязку. Его дочь заходится в рыданиях на руках дюжего солдата, который вроде бы что-то там напевает ей на каком-то непонятном языке. Салли не спускает с него расширенных глаз. Отрешенной части его сознания все это представлялось очень впечатляющим, но вот нахлынула очередная волна боли и вышвырнула его на берег реальности.

Подошел полицейский – тот самый, что был, судя по всему, старшим.

– Сержант, – скомандовал он, окинув взглядом "роллс-ройс" – а ну-ка, оттащите его в сторону. Кэти огрызнулась:

– Можете открыть машину с той стороны, черт побери! У меня тут раненый!

– Ее заклинило, мэм. Давайте я помогу.

Они склонились над Райаном, и тут он услышал звук другой сирены. Втроем они подхватили его с земли и оттащили чуть-чуть в сторону, чтобы командир их смог открыть дверь машины. Оттащить-то оттащили, да недалеко – когда дверь открыли, она краем своим ударила его по плечу. Он заорал от боли, и это было последнее, что он услышал, теряя сознание.

В глазах все двоилось, сознание словно заволокло туманом, оно работало с перерывами, поставляя обрывочные, вырванные из временного контекста сведения о несвязанных между собой вещах. Вот он в какой-то машине. Его покачивает из стороны в сторону, и волны боли захлестывают грудь, а вдали какой-то кошмарный, атональный звук – впрочем, не так уж он и далеко… Два лица – вроде бы смутно знакомые. И Кэти, кажется, тоже тут. Хотя нет, это какие-то незнакомцы в зеленом. Все было в зыбком тумане, кроме жгучей боли в плече и груди. Он сомкнул глаза, и все исчезло. Он оказался совсем в другом месте.

Потолок был белым – глазу почти не за что уцепиться. Почему-то Райан знал, что он под воздействием лекарств. Он это чувствовал, но не мог понять, с какой стати его накачали лекарствами. Понадобилось несколько минут, чтобы сообразить, что потолок сделан из звукопоглощающих плиток, обрамленных металлическим каркасом. На некоторых из этих плиток были капли воды, и что-то такое они ему напоминали. Но что? Другие были из прозрачной пластмассы и излучали мягкий флюоресцирующий свет. Под носом у него было что-то прицеплено, и через какое-то мгновение он почувствовал, что в ноздри его втекает прохладный газ. Кислород?

Понемногу начали включаться в работу и другие органы чувств. С перебоями, с провалами они начали поставлять центру – голове – различного рода информацию. К груди были пластырем прикреплены какие-то штуковины, которые невозможно было разглядеть. Пластырь чувствительно прихватил волосы на груди – Кэти, подвыпив, так любила играться с ними… Давало о себе знать левое плечо… Хотя – нет, никаких признаков жизни в нем. Все тело словно свинцом налито – и на сантиметр не подвинуться.

"Больница, – решил он спустя несколько минут. – Почему я в больнице?"

Джек долго пытался сосредоточиться на этой мысли, пока наконец не вспомнил, почему он тут. А когда вспомнил, то происшедшее понемногу стало выплывать из лекарственного тумана.

"В меня, кажется, тоже стреляли?" – Райан медленно повернул голову направо. Возле кровати висела на металлической стойке бутыль с физиологическим раствором, резиновый шланг от нее шел под простыню, к его руке. Он напрягся, чтобы ощутить кончик катетера – где-то он должен был входить в локоть правой руки, – но так ничего и не уловил. Во рту было сухо до шершавости. "Мне ведь продырявили не правую руку…" – Затем он попытался повернуть голову налево. Но что-то мешало этому – что-то мягкое, однако неподатливое. Что именно – не так уж и важно. Даже собственное состояние его не очень-то занимало. То, что было вокруг, интересовало его больше. Взглянув чуть вверх, Райан увидел нечто вроде телеэкрана и еще какую-то непонятную электронику. "Экран ЭКГ, что ли? В общем что-то вроде этого", – заключил он. Судя по всему, он был в хирургической палате, весь обмотанный проводами, точно космонавт.

– Ага, мы проснулись, – откуда-то издалека прозвучал голос. Райан упер подбородок в грудь и только тогда увидел сестру лет пятидесяти. Лицом она была похожа на Бетти Дэвис, только вся в морщинах – должно быть, много лет то и дело что хмурилась. Он хотел сказать что-то, но рот был словно замазкой залеплен.

Получилось нечто среднее между хрипом и кваканьем. Пока он размышлял над тем, что же за звук вырвался из его рта, сестра исчезла.

Минуту спустя появился мужчина – тоже лет пятидесяти, высокий и худой, в зеленом одеянии хирурга. На шее у него висел стетоскоп. Что-то еще было у него в руках, но что именно Райан не мог понять. Он выглядел довольно усталым, но все же удовлетворенно улыбался.

– Ну-с, – сказал он, – мы проснулись. Как мы себя чувствуем?

На этот раз у него вырвался только хрип, но хотя бы без этого кваканья.

Врач – или кто он там был – жестом подозвал сестру. Она подошла к Райану со стаканом воды – на самом донышке. Он втянул ее через стеклянную трубочку, но этого было слишком мало для глотка – он впитал ее, как губка.

– Спасибо. – Где я?

– В хирургической палате для выздоравливающих. Это больница св. Томаса. Вы здесь после операции на левом предплечье и плече. Я ваш хирург. Мы трудились над вами часов шесть, и, похоже, – добавил он рассудительно, – вы будете жить.

Райан был для него прежде всего лишь частью удачно проделанной работы.

Райан лениво подумал, что английский юмор, столь восхитительный в иной ситуации, был слишком сух в данных обстоятельствах. Он начал было сочинять, что бы такое сказать врачу, но тут увидел Кэти. Сестра с лицом Бетти Дэвис двинулась к ней, чтобы выпроводить из палаты.

– Прошу прощения, миссис Райан, но только медицинскому персоналу…

– Я – врач, – сказала Кэти и вытащила из кармана удостоверение личности.

– Глазной институт Вилмера, больница Джонса Хопкинса, – прочитал хирург и, протянув ей руку, одарил дружелюбной улыбкой. – Приветствую вас, коллега. Меня зовут Чарлз Скотт.

– Это верно, – слабым голосом подтвердил Райан. – Она – хирург, доктор медицины, а я – историк, тоже доктор…

Но никто, вроде бы, не обратил внимания на его слова.

– Сэр Чарлз Скотт? Профессор Скотт?

– Он самый.

Приятная улыбка.

"Каждый любит, когда его узнают", – подумал Райаи.

– Один из моих учителей, профессор Ноулис, – ваш знакомый.

– А-а, Деннис? Как он поживает?

– Прекрасно, доктор. Он сейчас ассистент профессора ортопедии, – сказала Кэти и перевела разговор на профессиональную почву. – А рентген вы делали?

– Вот он, – доктор Скотт извлек из просторного конверта снимок и поднес его к световой панели. – Он сделан до операции. Кэти сморщила нос.

– Черт побери. – Она надела небольшие полукруглые очки, которыми всегда пользовалась, когда надо было что-то попристальней разглядеть, и которые Райан терпеть не мог. Он видел, как она слегка поворачивала голову из стороны в сторону, изучая снимок. – Я не знала, что это так плохо.

Профессор кивнул.

– Именно. Ключица, похоже, была сломана еще до выстрела. А пуля прошла вот тут – совсем рядом с плечевым сплетением, так что нерв почти не задет… И все же она понаделала дел… – Он скользнул карандашом по снимку – на что он там указывал, Райану не было видно. – Потом она развалила тут все в верхней части плечевой кости и застряла уже на выходе, как раз под кожей. Чертовски мощная штука, девятимиллиметровка. Так что, как видите, площадь поражения довольно значительна. Нам пришлось попотеть, пока мы собрали воедино все эти осколки. Но нам это удалось. – Теперь доктор Скотт пристроил рядом другой снимок. Кэти некоторое время молча изучала их.

– Прекрасная работа, доктор!

Сэр Чарлз улыбнулся чуть шире, чем прежде.

– Полагаю, что услышать такое из уст хирурга больницы Джонса Хопкинса комплимент. Эти металлические штифты, боюсь, навсегда тут, так же как и шуруп, но прочее заживет вполне нормально. Как видите, все большие осколки кости водворены на надлежащее место, и у нас есть все основания надеяться на полное выздоровление.

– Каковы будут последствия?

Вопрос был задан спокойным тоном. Кэти умела быть умопомрачительно бесстрастной, когда дело касалось ее работы.

– Трудно сказать, – задумчиво сказал доктор. – Похоже, что незначительные.

Но мы не можем гарантировать полное восстановление функций – площадь поражения была все-таки слишком большой.

– Не расскажете ли вы об этом и мне тоже? – сказал Райан, норовя прозвучать как можно более сурово, но это у него не вышло.

– Я имею в виду, мистер Райан, что подвижность вашей руки, по-видимому, будет ограниченной – пока трудно сказать, до какой степени. А кроме того, отныне у вас всегда будет собственный барометр. Перемену погоды вы будете чувствовать раньше всех.

– Сколько он пробудет в гипсе? – поинтересовалась Кэти.

– Месяц, по крайней мере, – сказал хирург, как бы извиняясь. – Это неудобно, я знаю, но плечо должно быть в полном покое, хотя бы в течение месяца. Потом мы изучим ситуацию и, возможно, перейдем к нормальному гипсу еще… ну, еще на месяц, полагаю. Пока все идет нормально, никаких аллергий – у него отличное здоровье, и вообще он в хорошей физической форме.

– Со здоровьем у Джека все в порядке, за исключением того, что у него в голове не хватает пары шариков, – сказала Кэти усталым голосом. – Он бегает трусцой. Никаких аллергий – если не считать аллергии на амброзию. И вообще он выздоравливает быстро.

– Точно, – подтвердил Райан. – Следы ее укусов проходят обычно через неделю. – Он думал, что это ужасно смешно, однако никто не засмеялся.

– Хорошо, – сказал сэр Чарлз. – Итак, доктор, вы видите, что ваш муж в надежных руках. Я оставлю вас наедине на пять минут. А потом ему надо отдохнуть, да и вам это, кажется, тоже не помешает. – И он ушел, а за ним и Бетти Дэвис.

Кэти подошла к нему, превратившись из бесстрастного медика в озабоченную жену. Райан вновь подумал – в который раз – что с женой ему несказанно повезло.

У Каролины Райан было маленькое круглое личико, короткие светлые волосы и самые красивые в мире голубые глаза. Но помимо глаз, был еще и ум.

Каролина была личностью, и этой личностью он восхищался. Он никогда не мог понять, чем он покорил ее. Ему было больно сознавать, что даже в лучшие свои дни привлекательностью он не отличался. К тому же, когда они познакомились, он носил бороду. Тяжелая черная борода на вытянутой худосочной физиономии. Точно ворона. А она – кошечка. Райан попытался дотянуться до ее руки, но все эти повязки не пускали. Кэти взяла его руку в свои.

– Люблю тебя, детка, – сказал он мягко.

– О Джек. – Кэти попыталась обнять его, но это было невозможно из-за гипса. – Джек, какого черта ты полез в это дело? Он уже приготовил ответ.

– Все позади, и я остался жив, не правда ли? Как там Салли?

– Надеюсь, наконец заснула. Она внизу, с полицейским. Кэти и в самом деле выглядела усталой.

– Как ты думаешь, Джек, каково ей? Господи, ведь тебя чуть не убили у нее на глазах. Ты обеих нас напугал до смерти.

Веки ее были красными, волосы растрепаны. "Впрочем, – подумал Джек, прическа у нее никогда не держится. Особенно под докторской шапочкой".

– Да, я знаю. В любом случае, я вряд ли впутаюсь в такое дело в ближайшее время, – проворчал он. – Не говоря уже о том, что в ближайшее время я вообще ни на что не буду способен.

Она улыбнулась. Приятно было видеть, как она улыбается.

– Ну и хорошо. Тебе теперь надо беречь силы. Надеюсь, этот урок чему-то тебя научит. И не говори мне обо всех этих еще не опробованных гостиничных постелях, простаивающих впустую, – она сжала его руку и проказливо улыбнулась.

– Через несколько недель мы, похоже, что-нибудь придумаем. Как я выгляжу?

– Кошмарно, – рассмеялся он. – Я вижу, этот доктор – важная персона?

– В каком-то смысле. Сэр Чарлз Скотт – один из лучших в мире ортопедов. Он учитель профессора Ноулиса. Тебе просто повезло. Ты бы вообще мог без руки остаться. О Боже!..

– Полегче, детка. Все же в порядке, в конце концов.

– Слава Богу.

– Сильно болеть будет, да?

– Не слишком, – улыбнулась она. – Ну ладно, мне пора – Надо уложить Салли.

Приду завтра.

Она наклонилась и поцеловала его – со всеми лекарствами, которыми его накачали, с этим кислородным шлангом, пересохшим ртом и всем прочим. Это было здорово. "Господи, – подумал он, – Господи, до чего же я ее люблю". Кэти еще раз сжала его Руку и ушла.

Вместо нее явилась Бетти Дэвис. Замена была неравноценной.

– Нам еще нельзя двигаться, доктор Райан. Сейчас я вам подам судно.

Она исчезла прежде чем он нашелся, как возразить. Вильсон проводил ее оценивающим взглядом. "Полицейские и сестры", – подумал Райан. Его отец женился на медсестре – они встретились в неотложке, куда он доставил раненого.

Сестра по фамилии Киттивэйк – как сообщала бирка на ее груди – появилась вновь с "уткой" из нержавейки, неся ее словно некий драгоценный дар, каковым она и была в данных обстоятельствах. Это Райан признал. Она подняла одеяло, и Райан внезапно понял, что больничный халат вовсе ничего не прикрывает и что, хуже того – сестра собирается помочь ему воспользоваться "уткой". Правая рука его нырнула под одеяло и завладела ,уткой".

Слава Богу, он мог справиться с этим делом сам.

– Не могли бы вы… в общем, выйти на минутку? Она ушла, прикрывая улыбкой разочарование. Он подождал, пока дверь полностью закроется и только тогда приступил к делу, облегченно вздохнув и не обращая внимания на Вильсона.

Досчитав до шестидесяти, Киттивэйк снова появилась в дверях.

– Спасибо, – сказал Райан и протянул ей сосуд. Она вышла, но тут же вернулась. Теперь она пристроила ему в рот градусник и, ухватив за запястье, проверила пульс. Градусник был электронным, так что она справилась секунд за пятнадцать. Райан спросил, какая у него температура, но в ответ получил только улыбку. Улыбка не сходила с ее лица и пока она вписывала показания градусника в его график. Потом она, не переставая сиять, поправила одеяло. "Маленькая госпожа Эффективность, – сказал Райан про себя. – Она еще надоест мне до зуда в заднице".

– Что-нибудь еще, доктор Райан? – спросила она, сияя карими глазами и излучая всем своим свежим, точно утренняя роса, обликом свет. Райан не мог долго злиться на хорошеньких женщин и ненавидел их за это. Особенно медсестер, свежих, словно утренняя роса.

– Кофе? – спросил он с надеждой.

– Завтрак только через час. Принести вам чашку чая?

– Прекрасно, – солгал он, чтобы избавиться от нее хоть ненадолго. Она выпорхнула из палаты, по-прежнему сияя.

– Больницы! – проворчал Райан, когда она скрылась.

– Ну, знаете ли… – сказал Вильсон, на которого сестра произвела сильное впечатление.

– Вам-то что – вам-то тут не будут менять пеленки, – угрюмо заметил Райан и откинулся на подушку. Он знал, что сопротивляться бесполезно. Сопротивляться бесполезно. Ему уже дважды приходилось лежать в больницах, и оба раза там были юные – хорошенькие сестрички. И чем больше он ворчал, тем сильнее они старались быть всепобедительно приятными – на их стороне было время, время и терпение, достаточные, чтобы любого подмять. Он вздохнул, сдавшись. Не стоит тратить силы на это.

– Так вы, значит, полицейский? Спецотдел?

– Никак нет, сэр. Си-13. Отдел борьбы с терроризмом.

– Сможете вы дополнить вчерашнюю картину? Я кое-что пропустил.

– Что именно вы помните, доктор? – Вильсон придвинул свой стул поближе к кровати. Райан отметил, что он не выпускал дверь из поля зрения, а правая рука его была наготове.

– Я видел… нет, слышал взрыв. Похоже на ручную гранату. Я повернулся, а там два парня поливают "роллс-ройс". ИРА, думаю. Я прикончил двоих, а третий бежал к машине. Тут набежала полиция, я потерял сознание и очнулся в больнице.

– Это не ИРА, это АОО – Армия освобождения Ольстера, маоисты. Те еще гады.

Один из тех, кого вы прикончили, был Джон Майкл Маккрори, тот еще тип, из Лондондерри – бежал в июле из тюрьмы. Это он в первый раз вынырнул на поверхность. В первый и последний, – холодно усмехнулся Вильсон. – А второй мы пока еще не разобрались, кто он. Так оно во всяком случае было три часа тому назад, когда я заступил сюда.

– Армия освобождения Ольстера? – удивился Райан. Вроде бы он это название слышал. – У того, которого я пристрелил… У него был автомат, а когда я наскочил на него, он уже был с пистолетом. Почему так?

– У него, дурака, заело. Он загнал два полных магазина – впритык, точно так, как показывают в кино. У нас в спецчастях специально учат этого не делать.

Похоже, он обо что-то шмякнул автомат, вероятно, когда выскакивал из машины. И второй магазин погнулся вверху – его и заело. Так что вам чертовски повезло. Вы знали, что у него был "Калашников"? – Вильсон в упор уставился на Райана.

Джек кивнул.

– Не слишком умно, а?

– Полный кретинизм, – сказал Вильсон как раз в тот момент, как в дверях появилась Киттивзйк с подносом, на котором стоял чайник.

Бросив на полицейского подчеркнуто неодобрительный взгляд, она поставила поднос на столик, подкатила его к кровати Райана и изящно наполнила чашку.

Вильсону пришлось самому позаботиться о себе.

– Ну, а кто же все-таки был в машине? – спросил Райан. Реакция была странной.

– Как, вы не знали? – поразилась сестра.

– У меня не было времени, чтобы узнать.

Райан высыпал в чашку два пакетика коричневого сахару. Он было начал размешивать его, но замер, услышав слова Вильсона:

– Принц Уэльский с принцессой и ребенком.

– Что? – вскинул голову Райан.

– Вы в самом деле не знали? – допытывалась сестра.

– Вы это серьезно? – тихим голосом спросил Райан. "Впрочем, вряд ли они стали бы так шутить", – подумал он.

– Серьезней некуда, черт побери, – продолжал Вильсон. Голос его был слишком ровен для таких слов, которые как раз и свидетельствовали о том, как глубоко он был всем этим взволнован. – Когда бы не вы, они все погибли бы. Так что вы, доктор Райан, – герой, черт побери.

Он допил свой чай и потянулся за сигаретой. Райан поставил свою чашку на столик.

– А почему они ездят прямо так? – спросил он. – Без полиции, секретной охраны – или как она у вас там называется? Без сопровождения?

– Вероятно, это была незапланированная поездка. Трудно сказать.

Организация охраны королевской семьи – это не по моей части. Я полагаю, однако, что соответствующему отделу придется кое-что пересмотреть.

– Их не ранило?

– Нет. Но шофер убит. И – Чарли Уинстон, агент из ГДО – Группы дипломатической охраны. Я его знал. У него жена и четверо детей. Большие уже.

Райан сказал, что в том "роллс-ройсе" надо было бы поставить пуленепробиваемые стекла.

– Там были эти стекла, – ответил Вильсон. – Из пластика особого состава.

Но, к сожалению, никто не ознакомился с инструкцией. Гарантия только на год.

Выяснилось, что солнечный свет каким-то там образом снижает уровень сопротивляемости этого пластика. Так что в этом смысле стекла "роллс-ройса" мало чем отличались от обычных, и наш приятель Маккрори влепил в них тридцать пуль, разнеся стекло вдребезги и прикончив шофера. Но внутренняя перегородка была, слава Богу, вне досягаемости солнечного света и потому сохранила нужные качества. Последнее, что успел сделать Чарли, – нажать на кнопку и поднять перегородку. Это-то, вероятно, и спасло его хозяев, но не беднягу Чарли. Он успел выхватить пистолет, но вряд ли у него было время, чтобы выстрелить хоть раз.

И тут Райан вспомнил: пассажирское отделение "роллс-ройса" было испачкано не только кровью. Голову шофера разнесло на куски, и мозги забрызгали задние сиденья. Шофер, видимо, сперва поднял перегородку, не думая о самозащите…

"Что ж, – подумал Джек, – за это-то им и платят. Ну и работенка, черт побери!"

– К счастью тут появились вы – в очень подходящий момент.

У них ведь были гранаты, вы знаете?

– Да, я видел одну, – Райан допил свой чай. – 0 чем же я, черт подери, думал в тот момент?

"Ты ни о чем не думал. Вот об этом ты и думал", – мелькнуло у него.

Киттивэйк, заметив, что Райан побледнел, спросила:

– Как вы себя чувствуете?

– Ничего, – ответил он. – Раз я действовал не думая, следует считать, что сейчас мне вполне хорошо, – мне ведь положено было быть мертвым.

– Ну, могу вас заверить, что тут вам это не грозит, – она похлопала его по руке. – Позвоните мне, если что-нибудь понадобится, – и, сияя улыбкой, она вышла из палаты.

– А тот что, так и скрылся? – спросил Райан. Вильсон кивнул.

– Машину нашли у станции метро, за несколько кварталов оттуда. Машина краденая, конечно. Бесследно скрыться было нетрудно. Нырнул в метро и все.

Доехал до Хитроу, а там – самолетом… скажем, в Брюссель. А уж оттуда можно и в Ольстер лететь, а потом на машине – домой. Это один способ. Есть и другие, и все их перекрыть невозможно. Вчера он, вероятнее всего, потягивал пиво в своей любимой пивной и смотрел новости по телевизору.

Вам удалось его разглядеть?

– Нет, только силуэт. Я даже не сообразил запомнить его номер. Прямо сразу же этот, в красном мундире, ринулся на меня со штыком, – сказал Райан, передернувшись. – Клянусь Богом, я думал, он проткнет меня, как поросенка. У меня даже мелькнуло: вот я сделал нечто правильное и убит своим же.

Вильсон рассмеялся.

– Вы даже не представляете, как вам повезло. Теперь ведь дворец охраняют как раз ребята из Уэльской гвардии.

– Ну и что?

– Полк Его королевского высочества. И он у них командир. А тут вы с пистолетом – как же еще ему вести себя? – спросил Вильсон, вминая остаток сигареты в пепельницу. – Другая удача – ваша жена с дочерью. Они бросились к вам, и это немного охладило того парня, а тут как раз подоспел наш человек… А потом еще сотня моих парней – мы оцепили весь район. Я надеюсь, вы способны оценить это, доктор. Трое убитых, двое раненых, принц с Принцессой вроде как застрелены… Ваша жена, кстати, осмотрела их там же и сказала, что с ними все в порядке – еще до появления "скорой помощи"… Ребенок, сотня свидетелей, и каждый со своей версией случившегося. Проклятый янки – американский ирландец, конечно! А жена его утверждает, что он – прямо-таки ангел, – снова рассмеялся Вильсон. – Настоящий хаос! Прежде всего, – продолжал он, – надо было доставить королевскую семью в безопасное место. Этим занимались полиция и охрана, наверное, взывая к небесам, чтобы им теперь представился случай проявить храбрость. Они, говорят, до сих пор пребывают в мрачном состоянии духа. Их нетрудно понять. Далее, ваша жена категорически отказалась покинуть вас, пока вы не были доставлены сюда, под опеку врачей. Женщина, говорят, сильного характера.

– Она – хирург, – пояснил Райан, – и привыкла, чтобы все было, как она скажет. Все хирурги таковы.

– После того как она убедилась, что вы в надежных руках, мы отвезли ее в Скотленд-Ярд. А тут еще веселенькая работа по выяснению вашей личности.

Связались с юрисконсультом американского посольства, и он стал наводить справки через ФБР, плюс запросил данные на вас в управлении морской пехоты.

Райан вытащил сигарету из пачки Вильсона, тот щелкнул зажигалкой. Райан всегда кашлял от дыма. Но сейчас ему надо было закурить. Кэти ему за это устроила бы веселую жизнь, но иногда сигарета стоит скандала.

– Понимаете, – продолжал Вильсон, – мы, собственно говоря, с самого начала не верили, что вы можете оказаться одним этих. Только маньяк мог взять с собой на такого рода дело жену ребенком. Но проверка-то все равно ведь нужна.

Райан кивал, соглашаясь. От сигареты у него кружилась голова. "Как это им пришло в голову проверять через морское управление?.. Ах, да – моя карточка о членстве в Ассоциации морских пехотинцев…"

– Так или иначе, мы в конце концов во всем разобрались.

Ваше правительство выслало нам все, что нужно. Наверное, – Вильсон взглянул на часы, – все уже получено.

– С моей семьей все в порядке? Вильсон как-то странно ухмыльнулся.

– За ними очень неплохо ухаживают, доктор Райан. Даю вам слово.

– Меня зовут Джек.

– Хорошо. Друзья зовут меня Тони.

Они пожали друг другу руки.

– И как я уже говорил, вы – герой дня. Интересуетесь, что там в газетах? спросил он, протягивая Райану "Дейли миррор" и "Таймс".

– О Боже!

Чуть ли не всю первую страницу "Дейли миррор" занимала цветная фотография Райана – сидит, без сознания, привалившись спиной к "роллс-ройсу". Вся грудь залита кровью.

ПОКУШЕНИЕ НА ИХ КОРОЛЕВСКИЕ ВЫСОЧЕСТВА МОРСКОЙ ПЕХОТИНЕЦ СПАС ПРИНЦА УЭЛЬСКОГО И ЕГО СЕМЬЮ

Дерзкая попытка убийства принца и принцессы Уэльских вблизи Букингемского дворца была предотвращена благодаря доблести американского туриста.

Джон Патрик Райан, историк, а в прошлом лейтенант морской пехоты США, буквально с голыми руками вмешался в побоище возле Мола, происходившее на глазах у сотен жителей Лондона, ошеломленных случившимся. Райан, тридцатиоднолетний житель Аннаполиса (Мэриленд), сумел обезвредить одного из нападавших и, завладев его оружием, застрелил второго. В завязавшейся перестрелке Райан был серьезно ранен. Его доставили в больницу св.Томаса.

Операция, сделанная хирургом сэром Чарлзом Скоттом, прошла успешно.

Третий террорист, как сообщают, успел скрыться.

Все эксперты едины во мнении, что, когда бы не героический поступок Райана, Их высочества были бы убиты.

Райан перевернул страницу и увидел еще одну свою фотографию, сделанную при более счастливых обстоятельствах. На ней он был запечатлен в день окончания училища в Куантико. Он не мог удержаться от улыбки при виде всего этого сверкающего великолепия: голубой мундир со стоячим воротничком, две золотые нашивки и кортик. Это был один из самых его удачных снимков.

– Как он к вам попал?

– Ну, ваши коллеги по службе помогли. Кстати, один из ваших кораблей авианосец или что-то в этом роде – как раз сейчас в Портсмуте, и ваши былые товарищи, небось, хлещут вовсю пиво.

Райан рассмеялся. Затем он взялся за "Таймс" – там тон был посдержанней.

Сегодня днем принц и принцесса Уэльские едва избежали смерти. Три, а может, и четыре террориста, вооруженных гранатами и автоматом "Калашников", устроили засаду на их "роллс-ройс". Тщательно разработанный план провалился лишь благодаря смелому вмешательству Дж.П.Райана, бывшего лейтенанта морской пехоты США, в данное время историка…

Райан перескочил на передовицу, под которой стояло имя издателя. Она взывала к мести, превозносила Райана, Америку и морскую пехоту, а также словами, достойными папской энциклики, – воздавала должное Божественному Провидению.

– Читаете о себе?

Райан поднял глаза – возле него стоял, изучая прицепленный к кровати график, сэр Чарлз Скотт.

– Впервые в жизни попал в прессу, – сказал Райан и отложил газеты.

– По заслугам. Я вижу, вы выспались, и это пошло вам на пользу. Как самочувствие?

– Сравнительно неплохо. Как мои дела?

– Пульс и температура нормальные. Почти. Цвет лица неплохой. Если нам повезет, вы обойдетесь без послеоперационной инфекции, хотя я не стану вам этого обещать наверняка, – сказал доктор. – Сильно болит?

– Болит, но терпеть можно, – не очень уверенно ответил Райан.

– Последний раз вам ввели обезболивающие два часа назад.

Я надеюсь, вы не из числа тех пустоголовых, которые отказываются от болеутоляющих?

– Увы, я из их числа, – сказал Райан. – Я, доктор, – медленно продолжал он, – прошел через это дважды. В первый раз меня накачали ими до предела, и выйти из этого состояния… Мне бы не хотелось повторения этого. Вы понимаете, что я имею в виду?

Райан прослужил в морской пехоте всего три месяца – все кончилось после того как вертолет, на борту которого он находился, рухнул у берега Крита во время натовских учений. У него я была повреждена спина, и его направили в медицинский центр ВМС в Бетесде, возле Вашингтона. Тамошние врачи переборщили с болеутоляющими, и потом он недели две мучился. Ощущения я были не из приятных, и Райану не хотелось бы вновь испытать их.

– Ну, что же, – сэр Чарлз понимающе кивнул головой, – вам видней. Он что-то отметил в графике, а потом, увидев, что в палату вошла медсестра, сказал ей:

– Поднимите ему постель – чуть-чуть.

Сестра подняла головную часть кровати, рука Райана, подвешенная к раме, чуть опустилась, и он почувствовал себя удобнее.

Доктор взглянул на его пальцы.

– Пошевелите, пожалуйста… Так, хорошо, очень хорошо. Я полагаю, что нерв не поврежден. Я пропишу вам нечто очень слабенькое, только чтобы избавить вас от слишком сильных болей. И я буду настаивать на том, чтобы вы принимали то, что я вам назначу, – он, повернув голову, посмотрел Райану в глаза. – У меня пока еще не было пациентов, ставших наркоманами, и я не намерен начинать их счет с вас. Не надо упрямиться – боль, всяческое неудобство, напряжение задержат ваше выздоровление… Если, разумеется, вы сами не хотите проваляться тут несколько месяцев.

– Понял вас, сэр Чарлз.

– Отлично, – улыбнулся тот. – Если вам понадобится что-нибудь посильнее, я весь день в больнице. Просто позвоните сестре Киттивэйк.

Сестра заулыбалась, предвкушая этот момент, и спросила:

– Как насчет того, чтобы немного подкрепиться?

– Как вы себя чувствуете? Можете что-нибудь съесть? "Если нет, то Киттивэйк с восторгом поможет мне все это выблевать", – подумал Райан.

– Доктор, за последние тридцать шесть часов я съел только завтрак да легкий ленч.

– Хорошо. Мы вам дадим что-нибудь жиденькое. – Он опять что-то отметил в графике и бросил на сестру быстрый взгляд, в котором читалось: "Следите за ним". Сестра кивнула в ответ. – Ваша очаровательная жена сказала, что вы довольно упрямы. Ну что же, посмотрим. Пока у вас все более или менее хорошо.

Надо благодарить ваш выносливый организм… ну и мое искусство как хирурга тоже, – усмехнулся он. – После завтрака санитар вам поможет умыться перед приходом так сказать более официальных визитеров. Нет, нет – я не имею в виду ваших близких. Не так скоро. Вчера они здорово намучились. Я дал вашей жене снотворное – надеюсь, она приняла его, – сэр Чарлз со всей серьезностью заглянул Райану в глаза. – То, что я вам сказал ранее – это не просто так.

Чувство неудобства, напряжение действительно замедлят ваше выздоровление.

Прислушайтесь к моим рекомендациям, и через неделю вы расстанетесь с постелью, а через пару – мы вас, возможно, и вовсе выпишем. Но вы должны точно выполнять мои предписания.

– Понятно. И спасибо. Кэти сказала, что вы отлично починили мое плечо.

Скотт попытался показать, что не придает значения этим словам, однако на губах его чуть обозначилась улыбка.

– Надо окружать своих гостей должной заботой. Вечером я загляну посмотреть, как у вас дела. – И он ушел, на ходу давая какие-то распоряжения сестре.

* * *

Полиция явилась в 8.30. К этому времени Райан уже управился с завтраком и умылся. Завтрак поверг Райана в уныние, и Вильсон покатывался со смеху от его комментариев по этому поводу. Но Киттивэйк была так удручена его недовольством, что он напрягся и съел все, включая и пареный чернослив, который ненавидел с детства. Только потом он сообразил, что ее огорчение было, вероятно, наигранным, чтобы заставить его проглотить эту пакость. "Сестры, – напомнил он себе, – они хитрые". В восемь пришел санитар и помог ему умыться, а потом подержал перед ним зеркало, пока он брился, вздрагивая при каждом порезе.

Четыре пореза. Он привык к электробритве и уже несколько лет как не держал в руках опасной бритвы. К половине девятого Райан снова почувствовал себя человеком. Киттивэйк принесла еще чашку кофе. Он был так себе, но все-таки кофе.

Полицейских было трое – видать, важные шишки, судя по тому как вскочил Вильсон и засуетился, предлагая им стулья, а потом, извинившись, скрылся в коридоре.

Джеймс Оуинс – похоже, старший по рангу – вежливо осведомился о здоровье Райана. Он напомнил ему отца – кряжистый, широкоплечий человек. Судя по большим, грубым рукам, он был из тех, кто пробился в начальники после многих лет трудной службы простым полицейским, обеспечивающим закон и порядок на улицах.

Старший инспектор Уильям Тейлор был моложе своего коллеги из отдела борьбы с терроризмом. Ему было лет сорок и выглядел он поизысканней. Оба офицера были хорошо одеты, и у обоих глаза покраснели от усталости.

Но лучше всех был одет самый молодой из них – Дэвид Эшли. Он походил на Райана ростом и сложением, разве что был лет на пять старше. Он представился сотрудником министерства внутренних дел и держался спокойнее всех.

– Вы уверены, что вам это уже под силу? – спросил Тейлор.

Райан пожал плечами.

– Надеюсь… Да и незачем терять время.

Оуинс извлек из портфеля магнитофон и пристроил его на прикроватном столике. Воткнув в магнитофон два микрофона, он один нацелил на Райана, а другой – в сторону своих коллег. Нажав кнопку, он объявил, какой сегодня день-месяц-год, час и место записи.

– Доктор Райан, – спросил он официальным тоном, – известно ли вам, что эта беседа фиксируется?

– Да, сэр.

– Есть ли у вас возражения по этому поводу?

– Нет, сэр. Могу я задать вопрос?

– Конечно, – сказал Оуинс.

– Надеюсь, я ни в чем не обвиняюсь? Если я ошибаюсь, то мне надо связаться с моим посольством и попросить адво…

Став объектом внимания столь высокопоставленных полицейских чинов, Райан почувствовал изрядное беспокойство, но ему не удалось договорить до конца – его остановил смех м-ра Эшли. Он заметил, что оба других офицера смотрят на Эшли, как бы уступая ему право ответить на слова Райана.

– Доктор Райан, – начал тот, – вы все перепутали. Заявляю официально, что вы ни в чем не обвиняетесь. Вознамерься мы это сделать, нам пришлось бы уже сегодня вечером искать себе другое место службы.

Райан кивнул, пряча овладевшее им чувство облегчения. Он, конечно, знал, что его не в чем винить, но при всем том помнил, что закон – такая штука, в которой мало здравого смысла. Оуинс начал зачитывать вопросы из своего желтого блокнота.

– Сообщите, пожалуйста, ваше имя и адрес.

– Джон Патрик Райан. Мой почтовый адрес – Аннаполис, Мэриленд. Наш дом в Перегрин Клифф, милях в десяти к югу от Аннаполиса, на берегу Чесапикского залива.

– Вы где-то работаете? – спросилл Оуинс и что-то черкнул в своем блокноте.

– Полагаю, вы можете записать, что я работаю в двух местах. Преподаю историю в Военно-морской академии в Аннаполисе, время от времени читаю лекции в Военно-морском колледже в Ньюпорте и иногда консультирую на стороне.

– И это все? – спросил Эшли с дружеской улыбкой. "Дружеской ли?" – Джек размышлял о том, сколько они успели разузнать о его прошлом за эти пятнадцать или сколько там? – часов, и на что именно этот Эшли намекает. "Ты – не полицейский, – подумал он. – Но кто ты на самом деле?" В любом случае, ему надо было придерживаться легенды о том, что он время от времени был консультантом в "Майтек корпорейшн".

– Какова цель вашего визита в Англию? – продолжал Оуинс.

– Комбинация отпуска с исследовательской работой. Я собираю материал для новой книги, а Кэти нуждалась в некотором отдыхе. Наша дочь дошкольница, так что мы решили поехать именно сейчас, после туристского сезона.

Райан взял сигарету из пачки, оставленной Вильсоном. Эшли щелкнул золотой зажигалкой.

– У меня в пиджаке – правда, я не знаю, где он, – есть рекомендательные письма вашему Адмиралтейству и Королевскому военно-морскому колледжу в Дартмуте.

– Мы нашли эти письма, – сказал Оуинс. – Боюсь, их будет трудно прочесть, да и пиджаку вашему пришел полный конец. Что не сделала кровь, довершили ваша жена и наш сержант штыком. Так, когда вы оказались в Великобритании?

– Сегодня четверг, верно? Мы вылетели во вторник ночью из вашингтонского аэропорта Даллес. Прибыли где-то в полвосьмого утра, в отеле были в полдесятого или около того, позавтракали в номере и легли спать. Перелеты всегда выбивают меня из колеи – разница во времени… В общем, я тут же вырубился.

Это было не совсем так, но Райан считал, что им вовсе не обязательно знать все.

Оуинс кивнул. Они уже знали, почему Райан не любит летать.

– А вчера? – спросил он.

– Я проснулся около семи, кажется, позавтракал и просмотрел газету – все это в номере, – а потом просто валялся на кровати где-то до полдевятого. Я договорился с женой встретиться возле парка около четырех пополудни, а потом отправился на такси в Адмиралтейство – это оказалось недалеко, мог бы и пешком дойти. Как я уже сказал, у меня было рекомендательное письмо к адмиралу сэру Александру Вудсону, который заведует архивами ваших ВМС. Он уже в отставке, правда. С ним мы спустились в затхлый подвал. Он дал мне все материалы, которые мне были нужны, – подборку кое-каких радиодепеш, собственно, обмен депешами между Адмиралтейством и адмиралом Джемсом Сомервиллем. Он командовал вашим флотом в Индийском океане в начале сорок второго года, а это как раз тема моей книги. Так что я провел три часа, вчитываясь в поблекшие копии радиодепеш и делая всякие выписки из них.

– Пользуясь вот этим? – спросил Эшли, показывая Райану его планшет.

Джек прямо-таки выхватил его из рук Эшли.

– Слава Богу! – воскликнул он. – Я был уверен, что он потерялся.

Открыв планшет и положив на столик, он нажал несколько клавиш на электронной панели.

– Ага, работает!

– Что именно представляет из себя это устройство? – поинтересовался Эшли.

Все трое встали, чтобы посмотреть на планшет.

– Это моя любимая игрушка, – заулыбался Райан. Открыв планшет, он продемонстрировал клавиатуру, как на пишущей машинке, и крохотный, желтого цвета экран. Снаружи он выглядел всего лишь как обычный, хотя и дорогой, одетый в кожу планшет, около двух с половиной сантиметров толщиной. – Это портативный компьютер, "Модель-Си", выпускается в Кембридже. Один мой приятель мастерит их.

У него микропроцессор МС-68000, память – два мегабайта.

– Нельзя ли переложить это на понятный язык? – спросил Тейлор.

– Прошу прощения. Микропроцессор это то, что и делает всю работу. Два мегабайта значат, что компьютер способен запомнить до двух миллионов знаков достаточно для целой книги. И вот мой бывший школьный приятель теперь мастерит эти бесценные малютки. Он взял у меня взаймы, чтобы начать это дело. Дома-то я работаю с "Эппл", а этот беру с собой в поездки.

– Мы поняли, что это какой-то компьютер, но наши ребята так и не разобрались, как он работает, – сказал Эшли.

– Предохранитель. Вы вводите ваш личный код – без знания его все блокируется. И если вы приступите к нему без кода, он просто не работает точка.

– Вот оно что! – подал голос Эшли. – И надежно?

– Это вам надо спросить у Фреда. Не исключено, что как-то прочитать то, что хранится в памяти, все-таки можно. Сам-то я не очень знаю, как работают компьютеры, я просто пользуюсь ими, – пояснил Райан. – Так или иначе, вот мои выписки.

– Вернемся к вчерашнему дню, – сказал Оуинс, обдав Эшли холодным взглядом.

– Мы дошли до полудня.

– О'кей. Потом пришло время ленча. Какой-то человек на первом этаже посоветовал мне бар – в двух кварталах от архива. Названия я не помню. Я взял сандвич и пиво и во время еды все забавлялся со своей игрушкой. Что-то с полчаса. А потом еще с часок я проработал в Адмиралтействе. Ушел я оттуда около двух. Предварительно поблагодарив адмирала Вудсона – очень хороший человек.

Потом на такси отправился… я не помню адреса, он на конверте одного из моих рекомендательных писем. К северу от… от Риджент Парк, кажется. К адмиралу сэру Роджеру Де Виру, который служил под началом Сомервилля. Его не оказалось дома. Горничная сказала, что его нет в Лондоне – получил неожиданное сообщение о смерти кого-то из своих близких и уехал на похороны. Так что я оставил записку, поймал такси и поехал в центр, туда, где мы с женой договорились встретиться. Но остановил такси за несколько кварталов и решил пройтись пешком…

– Почему? – спросил Тейлор.

– Главным образом потому, что я одеревенел от всех этих сидений – в Адмиралтействе, в самолете, в такси. Надо было подразмяться. Я обычно бегаю по утрам, и мне этого не хватает…

– Где вы вышли из такси? – спросил Оуинс.

– Названия улицы я не знаю. На карте, думаю, показал бы вам.

Оуинс кивнул, давая понять, что Райан может продолжать.

– Тут меня чуть не переехал двухэтажный автобус, и полицейский посоветовал мне не быть ротозеем.

Оуинс удивился этим словам и что-то записал в блокноте. Похоже, они об этом инциденте не знали.

– Я купил журнал и без двадцати четыре – или около того – мы встретились с Кэти. Они с Салли тоже пришли раньше времени.

– А как она провела день? – спросил Эшли. Райан был уверен, что они и так уже все знали.

– По магазинам, в основном. Кэти бывала здесь не раз и без ума от лондонских магазинов. Последний раз она была в Лондоне года три назад, на конференции хирургов. Я тогда не смог поехать с ней.

– Оставила вас с ребенком дома? – спросил Эшли с улыбкой, в которой была доля сарказма.

Райан почувствовал, что Оуинс раздражен.

– Нет, она была у дедушки с бабушкой. Тогда еще мать Кэти была жива. Сам я в то время готовился к докторской диссертации, в Джорджтауне, – занят был беспредельно. Чтобы получить степень, мне понадобилось два с половиной года, и в тот последний год я как угорелый метался между университетом и семинарами в Центре стратегических и международных исследований. Так что эта поездка рассматривалась как отпуск, – состроил гримасу Райан. – Первый настоящий отпуск со времен нашего медового месяца.

– Что вы делали в момент нападения на "роллс-ройс"? – вернулся к основной теме Оуинс.

Все трое, казалось, даже подались вперед, ожидая его ответа.

– Ничего особенного. Мы толковали о том, где бы нам поужинать. И тут я услышал взрыв гранаты.

– Вы сразу определили, что это граната? – спросил Тейлор.

– Да, – кивнул Райан. – У них очень специфический звук. Я терпеть не могу эти чертовы штуковины, но в морской пехоте, в Куантико, нас учили пользоваться ими. Как и стрельбе из пулемета. Там нам демонстрировали оружие стран Восточного блока. Так что я знаю АК-47. По звуку он отличается от наших автоматов, и это полезно знать в бою. Странно, что у них обоих не было "Калашниковых".

– Насколько нам известно, – сказал Оуинс, – тот, кого вы ранили, вывел машину из строя при помощи противотанковой винтовочной гранаты. Таковы результаты расследования. Так что, судя по всему, у него была новая модель "Калашникова" – АК-74. Калибр у него поменьше, и он может использоваться как гранатомет. По-видимому, у него не было времени отцепить гранатометное приспособление, и он продолжал стрельбу уже из пистолета. А кроме того, вы же знаете, у него была еще и ручная граната.

Райан не знал о винтовочной гранате, к тому же у него вдруг выпало из памяти, какие он вообще знает типы ручных гранат.

– Тоже противотанковая? – спросил он.

– Вы же в этом разбираетесь, не так ли? – заметил Эшли.

– Я ведь был в морской пехоте. Они называются, вроде бы, РКГ – или что-то в этом роде. Могут проделать дыру в легкой бронированной машине и подорвать грузовик, – ответил Райан и подумал: "Где они раздобыли эти штучки-дрючки и почему не пустили их в ход?.. Что-то ты упустил, Джек".

– А потом? – спросил Оуинс.

– Прежде всего я заставил лечь на землю жену и дочку. Уличное движение замерло почти сразу после того взрыва. Я, приподняв голову, пытался понять, что происходит.

– Зачем? – спросил Тейлор.

– Понятия не имею, – ответил Райан задумчиво. – Привычка может быть…

Желание узнать, что там, черт побери, делается…

Можете назвать это глупым любопытством. Я увидел, что один парень поливает огнем "роллс-ройс", а второй что-то там суетится позади машины, словно бы готовясь перехватить любого, кто вознамерится выскочить из нее. Я понял, что если двинусь влево, то смогу подобраться поближе к месту действия. Меня прикрывали машины на улице. И вот я вдруг оказался всего метрах в пяти оттуда.

Автоматчик был где-то за "роллс-ройсом", а другой, с пистолетом, стоял спиной ко мне. У меня был шанс, и я решил воспользоваться им.

– Почему? – опять прозвучал вопрос. На этот раз спрашивал Оуинс, очень тихо.

– Вопрос что надо. Я не знаю. В самом деле, – ответил Райан и замолчал на какое-то время. – Это меня взбесило. Все, кого я до того момента встречал в Лондоне, были симпатичными людьми, и вдруг два эти мудака убивают людей прямо у меня на глазах.

– Были ли у вас какие-то догадки насчет них? – спросил Тейлор.

– Разве трудно догадаться? И это бесило меня тоже. Гнев – наверное, как раз он и движет людьми в бою, – Райан задумался. – Надо будет обдумать это. Так или иначе, как я сказал, у меня был шанс, и я им воспользовался. Это оказалось легко. Конечно, мне повезло, – сказал Райан и остановился на миг, заметив, что при этих словах брови Оуинса поползли вверх. – Тот, с пистолетом, – дурак. Он даже не оглядывался проверить, что там сзади. Уставился в свою зону обстрела и все – дуб дубом. Надо же всегда смотреть, что по сторонам. Я застал его врасплох, – усмехнулся Райан. – Мой тренер по футболу был бы доволен – я, действительно, врезал ему как надо. Только надо было бы надеть щитки, а то вот доктор говорит, что я сломал себе ключицу. Он довольно сильно ляпнулся. Я схватил его пистолет и выстрелил в него. Вы хотите знать, почему?

– Да, – сказал Оуинс.

– Я не хотел, чтобы он поднялся.

– Он потерял сознание и пришел в себя только через два часа. У него сильнейшее сотрясение мозга.

"Знай я, что у него граната, я бы не в жопу ему стрелял!.." – подумал Райан.

– Откуда мне было это знать? Я должен был справиться еще с автоматчиком, и мне было вовсе ни к чему, чтобы у меня за спиной был этот гад. Поэтому я его и обезвредил. Я мог бы всадить пулю ему в затылок – в Куантико, когда приказывают "обезвредить", то имеется в виду убить. Мой отец был полицейским. Но сам я в этом не разбираюсь. О том, как действует полиция, я в основном знаю из телевидения, а это, ясное дело, в основном чушь. Все, что я понимал в тот момент, это то, что нельзя, чтобы этот парень угрожал мне с тыла. Нельзя сказать, что это слишком оригинально, но в тот момент мысль эта казалась мне вполне толковой. Крадучись, я обошел машину сзади. Смотрю – тот парень ведет стрельбу из пистолета. Ваш Вильсон уже объяснил, что с этим мне просто повезло.

Впрочем, не такой уж я безумец, чтобы идти на автомат с крошечным пистолетом.

Он увидел меня. Мы выстрелили практически одновременно – просто я оказался более метким. – Райан замолчал. Это было не совсем то, что он хотел сказать.

"Разве так оно было на самом деле? – подумал он. – Но если ты сам не знаешь, то кто же знает?" Он на себе испытал, что в критические моменты время то сгущается, то растягивается – и при этом чуть ли не одновременно. "И это ведь тоже, наверное, искажает воспоминания? Что еще мог я тогда сделать?" Он покачал головой:

– Трудно сказать, – продолжал он вслух. – Возможно, мне надо было сделать что-то другое. Может, надо было крикнуть:

"Брось оружие!" или: "Ни с места!" – как в кино. Но на это просто не было времени. Это же один миг – или он или я… Понимаете, что я имею в виду? Вам… вам не до того, не до размышлений, когда у вас всего полсекунды, чтобы принять решение. Наверное, тут срабатывают тренаж и инстинкт. Сработал мой тренаж в морской пехоте. А там вас не учат, как арестовывать. Конечно, клянусь Всевышним, я не хотел кого бы то ни было убивать, у меня просто не было иного выхода. – Он снова умолк. – Почему он… не бросил оружие, не бежал? Он же видел, что я взял его на мушку. Он должен был понимать, что тут моя взяла, Райан откинулся на подушку. Собственный рассказ слишком ярко оживил в памяти случившееся. "Это ты ведь его убил, Джек, Он мертв, раз и навсегда. У него ведь тоже были инстинкты, не так ли? Но твои сработали лучше. Так почему же это не успокаивает тебя?"

– Доктор Райан, – спокойно произнес Оуинс, – мы опросили шесть свидетелей, которые видели все. Сравнивая их показания с вашими, следует сказать, что вы описали ситуацию с поразительной четкостью. Учитывая обстоятельства дела, я… мы не считаем, что у вас была какая-то возможность действовать иначе. Со всей определенностью, какая только возможна в такого рода обстоятельствах, можно утверждать, что вы действовали абсолютно верно. И если вас беспокоит то, что вы произвели второй выстрел, то забудьте об этом – это неважно. Ведь первая ваша пуля попала ему прямо в сердце.

– Да, – кивнул головой Джек, – я видел это. Второй раз я выстрелил чисто автоматически, рефлекторно. Пистолет сам пошел вниз и – бах! Без всякой мысли… Странно, как работает мозг в такие минуты. Словно одна часть вашего тела делает дело, а другая только наблюдает. "Наблюдающая часть" видела, что я влепил прямо в яблочко, а "действующая часть" продолжала свое дело, пока он не рухнул на землю. Вероятно, я еще и еще жал на курок, но там уже не было патронов.

– Вас в морской пехоте, в самом деле, хорошо научили стрелять, – заметил Тейлор.

Райан покачал головой.

– Это отец меня научил, когда я еще был пацаном. В морской пехоте теперь не очень то придают значение стрельбе из пистолетов – они больше для вида. Если уж неприятель на расстоянии пистолетного выстрела от тебя, то, значит, надо отходить. У меня там была винтовка. Так или иначе, тот парень был от меня всего метрах в пяти.

Оуинс опять что-то пометил в своем блокноте.

– Их машина рванула с места почти тут же. Мне было не до того, чтобы разглядывать водителя. Это мог быть мужчина, а может, и женщина. Единственное, в чем я уверен, это был белый. Машина газанула по улице и скрылась за углом.

– Это было такси. Вы заметили это? – спросил Тейлор.

– А ведь действительно! Мне как-то не пришло это в голову. Вот глупость!

Их же, этих такси, миллион. Так что ничего удивительного…

– Точнее – их восемь тысяч шестьсот семьдесят девять, – сказал Оуинс. Пять тысяч девятьсот девятнадцать из которых черного цвета.

И тут Райана озарило:

– Скажите, это была попытка убийства или похищение?

– Трудно сказать. Во всяком случае, политическое крыло ВГИРА – Временной группировки ИРА – "Шин Фейн" – выступило с заявлением, что не имеет никакого отношения к случившемуся.

– И вы верите этому? – спросил Райан. Все еще под воздействием болеутоляющих, он не заметил, как ловко Тейлор уклонился от прямого ответа.

– Да, мы склонны верить. Все-таки они не настолько безумны. Политическая цена за такие акции слишком высока. Они усвоили это после убийства лорда Маунтбеттена. Хотя это даже не ВГИРА сделала, а ИНАО – Ирландская национальная армия освобождения. Так или иначе, они на этом потеряли массу денег недополучили от тех, кто им симпатизирует в Америке, – сказал Тейлор.

– Судя по газетам, ваши сограждане…

– Подданные, – поправил Эшли.

– Неважно… Ваш народ довольно сильно взбудоражен этой историей.

– Это верно. Просто поразительно, как террористам всегда удается ошеломить нас. Всякий раз они придумают что-то новое, – заметил Оуинс. Несмотря на бесстрастность тона, приличествующую профессионалу, Райан почувствовал, что глава отдела борьбы с терроризмом готов собственными руками оторвать голову тому бандиту, что сумел скрыться. И руки его были достаточно сильными для такого дела. – Ну, а что дальше?

– Убедившись, что парень мертв – ну, этот, второй, – я посмотрел, что там в машине. Шофер… Ну, вы сами знаете, что с ними стало – с ним и с охранником.

Это был ваш человек, мистер Оуинс?

– Чарли – мой друг. Он прослужил в охране королевской семьи три года… сказал Оуинс так, словно Чарли был жив, и у Райана мелькнула догадка, что, вероятно, когда-то они работали вместе. В полиции – он это знал – завязывается особенно прочная дружба.

– Ну, остальное вам известно. Надеюсь, кто-нибудь поблагодарит того, в красном мундире. Он, слава Богу, задумался хоть на мгновение, а тут как раз подоспел ваш человек и охладил его пыл. И мне, и вам было бы ни к чему, если бы он проткнул меня штыком.

– Это уж точно, – согласился Оуинс.

– Кстати, его винтовка была заряжена или как? – спросил Райан.

– Если была, – спросил Эшли, – то почему он не стрелял?

– Когда кругом толпа, не больно-то постреляешь, даже если и можешь как следует прицелиться, – сказал Райан. – Так была она заряжена или нет?

– Мы не можем обсуждать вопросы, связанные с охраной дворца, – сказал Оуинс.

"Я знал, что она заряжена", – сказал самому себе Райан.

– А откуда он прибежал? Дворец ведь от того места довольно далеко…

– Из Клеренс-хауз – такое, знаете, белое здание, оно примыкает к дворцу Сент-Джеймс. Для нападения террористы выбрали плохое время – или, может, плохое место. У юго-западного крыла этого здания – пост охраны. Во время атаки как раз шла смена караула – она там каждые два часа. А следовательно в тот момент там был не один солдат, а целых четверо. Полицейские во дворце услышали взрыв и стрельбу, и сержант, крикнув охраннику, чтобы тот следовал за ним, помчался к воротам выяснить, что там происходит.

– Он-то, верно, и поднял тревогу? Поэтому все остальные и примчались так быстро.

– Нет, это Чарли Уинстон, – сказал Оуинс. – В "роллс-ройсе" есть электронная сигнальная система… Рассказывать об этом кому-либо не обязательно. Она-то и подняла на ноги весь штаб. А сержант Прайс действовал исключительно по собственной инициативе. Но ему не повезло, так как охранник оказался спортсменом, так что ему все препятствия нипочем. Прайс попытался было угнаться за ним, но упал и сломал себе нос. И все-таки он примчался на место действия, да еще при этом успел передать по рации сигнал тревоги.

– И слава Богу, что он появился вовремя. Этот охранник напугал меня до чертиков. Надеюсь, что сержанта тоже как-то наградят.

– Для начала – медаль и личная благодарность Ее высочества, – сказал Эшли.

– Доктор Райан, нас смущает один момент. Вы оставили военную службу из-за травмы, однако врачебный осмотр ее признаков не обнаружил.

– Я, вы знаете, после военной службы занялся маклерским бизнесом. И когда кое-чего добился в этом деле, отец Кэти сделал мне одно деловое предложение.

Тогда-то я и познакомился с Кэти. Я отказался от приглашения перебраться в Нью-Йорк, зато с Кэти у нас пошло все лучше и лучше, и вскоре мы обручились. Я тогда носил корсет, так как спина время от времени давала о себе знать. И вот меня какого опять прихватило – уже после помолвки, – и Кэти заставила меня пройти проверку в больнице Джонса Хопкинса, у одного из ее учителей. Некий Стэнли Рабинович, профессор нейрохирургии. Он провозился со мной три дня всякие там тесты, знаете, – и сказал, что может полностью починить меня, сделать как новеньким.

– Оказалось, что врачи в Бетесде опростоволосились с моим диагнозом. Я без претензий к ним. Они отличные врачи, но Стэн, конечно, лучше. И, как он сказал, так оно и есть. Он в ту же пятницу вскрыл меня, а два месяца спустя я уже был почти как новенький, – сказал Райан. – Так обстоят дела с моей спиной. Мне просто повезло влюбиться в прелестную девушку, которая к тому же училась на хирурга.

– Ваша жена, действительно, человек многообразных талантов, – согласился Оуинс.

– Однако вы сочли ее слишком настойчивой, – заметил Райан.

– Ну, не то чтобы… Просто в момент стресса люди поворачиваются не самой лучшей стороной. Зато ваша жена прямо там же обследовала Их высочества, чем сослужила нам немалую службу. Она отказалась оставить вас, пока вы не оказались под опекой врачей, но за это ее трудно винить. Наша процедура установления личности показалась ей, думаю, чересчур долгой, и, естественно, она начала беспокоиться за вас. Мы могли бы справиться с этим поживее…

– Не надо извиняться, сэр. Мой отец ведь тоже был полицейским, так что я знаю, как это бывает. Вполне понимаю, что установить мою личность было не так-то просто.

– На это ушло более трех часов, в частности из-за того, что время было неудачным. В пиджаке мы нашли ваш паспорт и права – к счастью, с фотографией.

Где-то около пяти мы связались с юрисконсультом вашего посольства – в Америке это полдень. Время ленча. Он позвонил в балтиморский отдел ФБР, а они в свой черед, – коллегам в Аннаполис. Процедура опознания личности довольно проста, но сначала им надо было разыскать кого-нибудь в вашей Военно-морской академии, кого-нибудь, кто знал вас там. Потом они нашли агента из бюро путешествий, который заказывал вам билеты и гостиницу. Ну и так далее. Но большинство всех этих людей были на ленче – так что мы потеряли добрый час. Одновременно американское посольство направило запрос по месту вашей былой службы в морской пехоте. В общем через три часа мы получили о вас довольно обширную информацию, включая и отпечатки пальцев. У нас были отпечатки, оставленные вами на самолетном билете и на регистрационной форме, которую вы заполнили в отеле, и они, разумеется, совпали с теми, что в вашем армейском деле.

– За три часа? Вот это да! – "Черт побери! – подумал он, – здесь вечер, там – полдень, и все-таки они провернули все это за три часа".

– Ну, и пока все это тянулось, нам пришлось несколько раз приступать с расспросами к вашей жене, пока мы не убедились, что она вспомнила все виденное…

– И она всякий раз твердила одно и то же, не так ли? – спросил Райан.

– Именно, – сказал Оуинс и улыбнулся. – Это, знаете ли, прямо из ряда вон выходящее что-то…

Райан усмехнулся.

– Из ряда вон, но не для Кэти. В некоторых вещах, особенно в медицине, она – настоящая машина. Я удивлен, что она не вручила вам еще и пленку со снимками.

– Она тоже это сказала, – ответил Оуинс. – Снимки в газетах – это один японский турист сделал. Звучит, как выдумка романистов, не так ли?.. Кстати, возможно, вам интересно узнать, что в вашей армейской части о вас довольно высокого мнения, – сказал Оуинс и сверился со своими записями. – Вы были отличником на курсе, да и отчеты об уровне вашей подготовки весьма лестные.

– Итак, вы удовлетворены? Я оказался хорошим парнем.

– Мы не сомневались в этом с самого начала, – сказал Тейлор.

– Однако в случаях тяжких преступлений приходится быть особенно дотошным.

А этот случай – довольно запутанный.

– Меня тревожит одно обстоятельство, – сказал Джек. На самом деле, его тревожило еще и многое другое, но голова у него работала слишком вяло, чтобы свести все это воедино.

– Что именно? – спросил Оуинс.

– Какого черта ваши… Их высочества, так что ли?… Что они делали на улице? И при одном охраннике только… Погодите, – Райан склонил голову набок.

– Эта засада, – продолжал он медленно, чтобы справиться с напором мыслей, – она ведь была спланирована, это не случайное нападение. И они подстерегли их что надо. Ведь им надо было перехватить конкретную машину в конкретном месте.

Кто-то все это рассчитал для них. Так что в атом деле участвовало больше народу, не так ли? – спросил Райан. Гробовое молчание было ему ответом. Но в другом ответе он и не нуждался. – У кого-то была рация… их ведь надо было информировать о маршруте машины и о моменте, когда именно она оказалась в зоне атаки. Даже и это еще не все – ведь надо было еще учесть ситуацию с транспортом на улицах…

– Вы всего лишь историк, доктор Райан? – спросил Эшли.

– В морской пехоте учат, как устраивать засаду. Если вам надо устроить засаду на конкретный объект… то прежде всего вам нужна разведывательная информация, во-вторых, надо правильно выбрать место, а в-третьих, вы расставляете дозорных, чтобы те дали знать о приближении объекта атаки… Это всего лишь азбука. Почему именно тут, почему именно Сент-Джеймс парк? Почему Мол? – "Террорист действует из политических побуждений. Объект атаки и место ее осуществления выбираются для достижения наибольшего политического эффекта", добавил он про себя. – Вы, – продолжал он вслух, – так и не ответили на мой вопрос: было ли это покушение на жизнь или попытка похищения?

– Мы и сами еще толком не знаем, – сказал Оуинс. Райан оглядел своих гостей. Своими словами он коснулся больного места. "Машину они вывели из строя при помощи противотанковой винтовочной гранаты, а кроме того, – размышлял Райан, – у них были еще и ручные гранаты. Если бы они просто хотели убить… эти гранаты сделали бы из машины лепешку, вместе со всей ее броней. Зачем тогда вообще пистолеты? Нет, если бы это было покушение на жизнь, они бы это провернули в два счета. Так что вы солгали мне, мистер Оуинс. Это была попытка похищения, и вы это знаете".

– А почему всего один охранник в машине? – "Что именно сказал Тони? рассуждал про себя Райан. – Незапланированная поездка? Первейшее условие успешности засады – добротные разведданные… Но нельзя же докапываться до этого тут, идиот!" – обругал он себя.

Положение спас Оуинс.

– Ну-с, мне кажется, мы все обсудили, – сказал он. – Мы, вероятно, еще навестим вас завтра.

– А что террористы?.. Я хочу сказать, тот, раненный?

– Он не больно-то разговорчив. То есть вообще не желает с нами общаться, даже имени своего не сообщил. Обычная история с этими типами. Мы всего лишь несколько часов назад выяснили, кто он. В полиции за ним ничего не числится.

Правда, он подозревался в участии в двух мелких делах, но не более того. Он быстро поправляется и недели через три, – холодно сказал Тейлор, – предстанет перед королевским судом. Суд присяжных, полагаю, приговорит его к заключению в надежной тюрьме до конца его дней.

– Всего через три недели? – удивился Райан.

– Дело-то яснее ясного, – сказал Оуинс. – У нас есть три фотографии, сделанные тем самым японцем. На них этот тип запечатлен возле машины с пистолетом в руке. А кроме того, у нас еще есть девять надежных свидетелей. Так что с ним не будет никакой возни.

– И мне предстоит увидеть все это собственными глазами, – констатировал Райан.

– Само собой! Вы – наш главный свидетель, доктор. Чистая формальность, но без нее никуда. И никаких попыток разыгрывать сумасшествие – не то, что у вас, – парень, который стрелял в вашего президент?. Этот с отличием окончил университет, из хорошей семьи.

Райан покачал головой.

– Ну, не жутко ли? Но ведь большинство подонков не из таких?

– Вы что-то знаете о террористах? – спросил Эшли.

– Только то, что читал о них, – быстро среагировал Райан. – "Это промах, Джек. Надо замазать его", – тут же подумал он.

– Ваш Вильсон сказал, что АОО – маоисты.

– Верно, – сказал Тейлор.

– Безумие какое-то! Даже китайцы уже перестал быть маоистами… Кстати, как там моя семья? Эшли рассмеялся.

– Наконец-то. Оставаться в отеле для них было бы не слишком уютно, не так ли? В общем, они в весьма безопасном месте.

– Можете о них не волноваться, – включился Оуинс. – Им ничего не грозит.

Даю вам слово.

– Ну а все-таки – где они? – не унимался Райан.

– Боюсь, мы не имеем права говорить это, – сказал Эшли. Они обменялись между собой каким-то загадочными взглядами. Оуинс взглянул на часы, потом обвел быстрым взглядом своих коллег.

– Ну-с, – сказал он, выключая магнитофон, – мы не станем больше надоедать вам, тем более, что вы только-только после операции. Позже мы навестим вас, чтобы уточнить кое-какие детали. А пока, сэр, примите благодарность от всего Скотленд-Ярда за то, что проделали за нас нашу работу.

– Как долго еще мистер Вильсон останется со мной?

– Трудно сказать. Весьма возможно, что АОО вами не очень-то довольна, сказал Оуинс. – И мы будем в весьма неприятном положении, если они попытаются убить вас и окажется, что у вас нет никакой охраны. Мы не думаем, что это вероятно, но осторожность не помешает.

– Ну, что же, – согласился Райан. И подумал: "Я тут весьма удобная мишень.

Даже третьеклассник может проткнуть меня леденцом".

– С вами желает пообщаться пресса, – сказал Тейлор.

– Дрожу от нетерпения. – "Только этого мне не хватало", – добавил он мысленно. – Но нельзя ли это немного отложить?

– Проще простого, – сказал Оуинс. – Состояние вашего здоровья не позволяет… Но вам следует привыкнуть к этой мысли. Вы ведь теперь нечто вроде общественной фигуры.

– К чертям собачьим! – фыркнул Райан. – Я люблю жить незаметно. – "В таком случае надо было не высовываться из-за того дерева, тупица! – обругал он себя.

– Теперь расхлебывай!"

– Вы не можете отказывать им до бесконечности, – мягко заметил Тейлор.

Джек глубоко вздохнул.

– Вы правы, конечно. Но не сегодня. Да и завтра не слишком хотелось бы. "Пусть эта шумиха сперва уляжется", – мелькнула у него глупая мысль.

Они покинули палату – полицейские и Эшли, которого Райан определил как шпиона – то ли из разведки, то ли из контрразведки. Зато появились Вильсон с Киттивэйк.

– Они вас утомили? – спросила медсестра.

– Надеюсь, что выживу, – сказал Райан. Чтобы убедиться в этом, Киттивэйк сунула ему в рот градусник.

Через сорок минут после ухода полиции Райан с удовольствием засел за свой игрушечный компьютер, просмотрел старые заметки и принялся за новые. Кэти вечно (и справедливо) жаловалась, что когда ее муж читает или хуже того – пишет, мир может провалиться в тартарары, а он этого и не заметит. Это было не вполне так.

Краем глаза он заметил, что Вильсон вдруг вытянулся по стойке смирно, но не оторвался от компьютера пока не закончил абзац. Закончив же его, он увидел перед собой Ее величество – королеву Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии – и ее мужа герцога Эдинбургского. Едва его мысли приняли связный характер, он сперва проклял в душе тех, кто не предупредил его об этом визите, а потом подумал, что, вероятно, выглядит смешным – лежит, разинув рот…

– Здравствуйте, доктор Райан, – приятным голосом сказала королева. – Как вы себя чувствуете?

– Э-э, вполне ничего, спасибо, э-э… Ваше величество. Не присядете ли?..

В смысле – садитесь, пожалуйста, – промямлил он и попытался устроиться попрямее в постели, но вспышка боли в плече остановила его. Зато боль помогла ему собраться с мыслями, одновременно напомнив, что пора уже принять новую дозу обезболивающих.

– Мы не хотели бы вам мешать, – сказала королева. Однако Райан почувствовал, что она не намерена уйти прямо вот сейчас и тут же сформулировал ответ.

– Ваше величество, визит главы государства никак не может быть помехой чему бы то ни было. Я весьма польщен.

Вильсон бросился за стульями, а потом исчез за дверью. На королеве был персикового цвета костюм, чья элегантная простота, должно быть, проделала изрядную дыру даже в ее бюджете. На герцоге был костюм темно-синего цвета покрой его наконец-то заставил Райана понять, почему Кэти хотела, чтобы он купил кое-что из одежды именно в Лондоне.

– Доктор Райан, – сказал королева официальным тоном, – мы желаем выразить вам глубочайшую благодарность от нашего собственного имени и от имени нашего народа. Мы у вас в неоплатном долгу.

Райан слегка склонил голову в поклоне, более всего мучаясь мыслью, что выглядит он просто ужасно.

– Я был рад услужить вам, мадам. Но, по правде говоря, я ведь ничего такого не сделал. Любой на моем месте поступил бы так же. Просто я оказался ближе всех к месту происшествия.

– Полиция на этот счет иного мнения, – заметил герцог. – И после того как я побывал сам на месте происшествия и ознакомился со всеми обстоятельствами, я склонен согласиться с мнением полиции. Думаю, что вы – герой, хотите вы того или нет.

Джек вспомнил, что герцог был когда-то морским офицером – и, наверное, неплохим, судя по его виду.

– Что вас на это подвигло, доктор Райан? – спросила королева. Она не спускала внимательных глаз с его лица.

Джека осенила догадка.

– Простите, Ваше величество, вы спрашиваете, почему я сделал это или же зачем американцу ирландского происхождения надо было делать это? – Он все еще никак не мог разобраться в себе, все еще прокручивал в памяти события того дня.

"Почему ты это сделал? Поймешь ли ты это когда-нибудь?" Он заметил, что догадка его попала в самую точку и продолжал:

– Ваше величество, я не могу касаться проблемы Ирландии. Я – гражданин США, и нам не до чужих проблем, благо своих хватает. Выходцы из Ирландии неплохо преуспели в Америке. Нас везде полно – и в бизнесе и в политике, хотя более типична ситуация, когда ирландец – это либо полицейский, либо пожарный. Да и мой отец полжизни прослужил в полиции. Кстати, конница, покорившая Запад, на треть состояла из ирландцев, да и по сию пору многие из нас носят военную форму – особенно много ирландцев в морской пехоте.

У половины местного отдела ФБР – там, где я живу, – ирландские фамилии: кто Талли, кто Салливан, кто О'Коннор, кто Мэрфи. Я это к тому, Ваше высочество, что в Америке мы – силы порядка, цемент общества. И что же? Сегодня самые прославленные в мире ирландцы – это маньяки, которые подкладывают взрывчатку в машины, убийцы, сеющие смерть ради каких-то политических соображений. Мне это не нравится, и мой отец тоже, уверен, был бы не в восторге от этого. Он всю жизнь очищал улицы от такого рода животных, помещая их в надлежащее место – в клетку. Сегодняшнего положения мы добились тяжким трудом – слишком тяжким, чтобы приходить в восторг от того, что теперь о нас думают как о народе террористов, – улыбнулся Джек. – Я думаю, мне понятны чувства итальянцев в связи с мафией. Конечно, я не хочу сказать, что все эти соображения в ясном виде наличествовали в моей голове вчера, но так или иначе они сыграли свою роль. Я просто не мог остаться в стороне, спокойно наблюдая за убийством и не пытаясь сделать хоть что-то. И когда мне представился шанс, я воспользовался им.

Королева задумчиво кивнула. Некоторое время она смотрела на Райана с дружелюбной улыбкой, а затем обернулась к мужу. Они понимали друг друга без слов. Для этого, подумал Райан, они уже достаточно долго прожили вместе. Когда она вновь повернулась к нему, он понял, что какое-то решение уже принято.

– Итак, как нам следует вознаградить вас?

– Вознаграждение? – Райан покачал головой. – Большое спасибо, но это не нужно. Я рад, что что-то сделал для вас. И этого достаточно.

– Нет, доктор Райан, этого недостаточно. Одна из приятнейших особенностей моего сана в том, что я могу отдавать должное достойным. Корона не может предстать в глазах своих подданных неблагодарной. – В глазах королевы мелькнул веселый огонек, видимо, слова эти напомнили ей что-то забавное.

Райан был очарован простотой этой женщины. Ему случалось читать, что кое-кто считает ее не слишком умной, и теперь убедился, что это было не так. В этих глазах светился живой ум. И остроумие тоже.

– А посему, доктор Райан, – продолжала королева, – решено, что вы будете произведены в рыцари и кавалеры ордена Виктории.

– Как?.. Прошу прощения, мадам, – Райан заморгал, переваривая услышанное.

– Орден Виктории учрежден относительно недавно – как знак отличия для оказавших личную услугу короне. Вы, безусловно, относитесь к этой категории.

Впервые за много лет наследник престола был спасен от верной смерти. Как историку вам, возможно, интересно узнать, что наши ученые не могут прийти к единому мнению относительно аналогичного, последнего по времени, прецедента.

Так или иначе, отныне вы будете известны как сэр Джон Райан.

И снова у Райана мелькнула мысль, что он, верно, смешон со своей отвисшей челюстью.

– Ваше величество, законы Америки…

– Мы знаем, – мягко прервала она его. – Наш премьер-министр сегодня же обсудит этот вопрос с вашим президентом. Мы полагаем, что ввиду особенной природы данного случая и в интересах англо-американских отношений, этот вопрос будет решен благоприятно.

– Кроме того, уже были прецеденты, – вступил в разговор герцог. – После второй мировой войны ряд американских офицеров был удостоен этой чести. К примеру, ваш адмирал Нимитц стал рыцарем и кавалером Ордена Бани. И генералы Эйзенхауэр, Брэдли, Паттон тоже.

– Дабы не нарушить американский закон, звание рыцаря будет, вероятно, рассматриваться как почетное, но для нас оно вполне реально.

– Хорошо, – выдавил из себя Райан, подыскивая достойные случаю слова. Ваше величество, коль скоро это не противоречит законам моей страны, я сочту для себя большой честью принять эту награду.

Королева просияла.

– Значит, этот вопрос решен. А теперь: как вы себя чувствуете? На самом деле.

– Бывало и хуже, мадам. Я не жалуюсь, хотя мне бы и хотелось выписаться отсюда поскорее.

Герцог улыбнулся.

– Ранение представляет вас в еще более героическом свете.

Немного драматизма никогда не мешает.

"Особенно, если это не ваше плечо, мой благородный герцог", – подумал Райан. Вдруг его поразила мысль…

– Простите, – сказал он, – это рыцарство… Это значит, что моя жена будет зваться?..

– Леди Райан, конечно, – снова одарила его рождественской улыбкой королева, Джек заулыбался во весь рот.

– Знаете, когда я женился на Кэти, отец ее был просто вне себя – он считал, что я своими книгами по истории никогда ничего не достигну. Может, теперь он изменит свое мнение. – Он был уверен, что Кэти не станет возражать против титула леди Райан. Нет, она не будет возражать, ничуть.

– В конце концов, не так уж и плохо?

– Совсем нет, сэр. И простите, если я вел себя так, словно не рад этому.

Просто все это, боюсь, несколько сбило меня с толку. – Все это чертово дело полностью сбило меня с толку", – покачал он головой. – Могу я задать вам вопрос, сэр? – спросил он.

– Безусловно.

– Полиция скрывает от меня, где они держат мою семью. Они рассмеялись от всего сердца. Потом королева сказала:

– Полиция считает, что не исключена возможность мести. Поэтому было решено предоставить им более надежное место. В данных обстоятельствах мы решили, что лучше всего разместить их во дворце – это самое малое, что мы могли сделать для них. Когда мы отправлялись сюда, ваша жена и дочь крепко спали, и мы строжайше наказали, чтобы их не тревожили.

– Во дворце?

– Уверяю вас, мы вполне можем разместить гостей, – сказала королева.

– О Боже, – пробормотал Райан.

– У вас есть какие-то возражения? – спросил герцог.

– Моя дочка, она…

– Оливия? – удивилась королева. – Она – чудный ребенок. Когда мы впервые увидели ее прошлой ночью, она спала, как ангел.

Оливия – второе имя Салли, в память о ее бабушке – было уступкой семье Кэти, уступкой, которая не сработала и мира не принесла.

– Салли, – сказал Райан, – действительно ангел, когда спит. Но днем это ураган, и к тому же она большой мастер все ломать. В особенности ценные вещи.

– Как можно говорить такое о ребенке! – королева притворно ужаснулась. Это чудная девочка! Полиция говорит, что вчера она завоевала множество сердец в Скотленд-Ярде. Так что, боюсь, что вы преувеличиваете, сэр Джон.

– Да, мадам. Не стоило спорить с королевой.