"Подставные люди" - читать интересную книгу автора (Томас Росс)

Глава 3

Они пришли полчаса спустя. Вдвоем, очень похожие друг на друга. И у нее были такие же ледяные глаза, хотя улыбка Ванды показалась мне более привлекательной.

Пока они шли от двери до бара, Падильо пристально наблюдал за ними. Должно быть, точно так же мангуст следил бы за двумя кобрами-близнецами. Я даже подумал, а не позвать ли герра Хорста, чтобы тот спрятал столовое серебро. Когда расстояние между ними сократилось до нескольких футов, Уолтер Готар застыл и коротко кивнул.

— Падильо, — это звучало, как приветствие.

— Добрый день, Уолтер, — ответил Падильо и тут же добавил: — Добрый день, Ванда.

Она не удостоила Падильо ни кивком, ни улыбкой. Лишь смотрела сквозь него, словно он для нее не существовал. Роста она была высокого, хотя и на пять или шесть дюймов ниже брата, с тем же волевым подбородком, но с более пухлыми губами.

Едва ли у кого возникало желание назвать Уолтера Готара симпатягой, его глаза такого не допускали, да он, пожалуй, и не нуждался в лестных оценках собственной внешности. А вот сестра его была очень мила, но у меня сложилось впечатление, что и она относилась к комплиментам в свой адрес весьма прохладно.

— Вам передали мои слова? — Готар искоса глянул на меня, словно хотел показать, что знает о моем существовании, но не считает нужным подключать меня к разговору.

— Конечно, — ответил Падильо, а затем представил меня Ванде Готар. — Мисс Готар, мистер Маккоркл, мой компаньон.

Она молча кивнула, то ли мне, то ли стойке бара.

— Мы хотели бы обсудить сложившуюся ситуацию, — продолжил Готар. — Без посторонних.

Падильо покачал головой.

— Вы прекрасно знаете, Уолтер, что без свидетелей я не буду обсуждать с вами даже стоимость порции виски.

— Дело сугубо конфиденциальное, — упорствовал Готар.

— Маккоркл не из болтливых.

Готар взглянул на сестру, и та в очередной раз кивнула, если можно назвать кивком перемещение подбородка на четверть дюйма вниз, а затем в прежнее положение. Готар оглядел пустующий в это время бар.

— Неужели нет другого места, где мы могли бы поговорить?

— У нас есть кабинет. Подойдет?

Готар ответил утвердительно, и вслед за Падильо они пересекли зал ресторана. Я замыкал колонну, чувствуя себя лишним, но в то же время мне хотелось знать, что скрывается за «сугубо конфиденциальным» для Готара делом. Впрочем, гораздо больше заинтересовали меня длинные, стройные ноги сестры Готара и округлые бедра, не так уж и скрытые обтягивающей их серой шерстяной юбкой. Я слабо разбираюсь в ценах на женскую одежду, но, полагаю, костюм Ванды стоил никак не меньше трехсот долларов. Кстати, и Уолтер Готар пришел в этот день в другом костюме, двубортном, темно-сером, с множеством пуговиц.

Кабинет у нас был заурядный, если не считать роскошного письменного стола на двоих, который Фредль отыскала в каком-то антикварном магазине и подарила нам на прошлое Рождество. Мы им практически не пользовались, из опасения забыться и поставить мокрый бокал на полированную дубовую поверхность. Прочая обстановка состояла из удобного дивана, двух стульев с высокими спинками, трех бюро, двух черных телефонных аппаратов, аляповатого календаря на стене и окна с видом на темный переулок.

Падильо и я сели за стол. Готар отдал предпочтение дивану, Ванда устроилась на одном из стульев.

— Чем вы сейчас занимаетесь, Уолтер?

— Обеспечиваем защиту.

— Я его знаю?

— Вы имеете в виду нашего клиента?

— Нет.

— Тогда противника?

— Совершенно верно.

— Это Крагштейн.

Падильо помолчал. Наверное, просматривал вызванное из памяти досье на Крагштейна.

— Он уже не тот, что прежде.

— С ним Гитнер.

Досье на Гитнера Падильо не понадобилось, потому что на этот раз он не замедлил с ответом.

— Тогда вы попали в передрягу.

— Потому-то нам и нужно... прикрытие.

Падильо покачал головой. Твердо и непреклонно.

— Я вышел из игры. И довольно-таки давно.

Вот тут Ванда Готар посмотрела на него и впервые улыбнулась, прежде чем заговорить, но от тона ее веяло арктическим холодом.

— Из этой игры ты не выйдешь никогда, Майкл. Я говорила тебе об этом еще в Будапеште, семь лет тому назад.

— В Будапеште ты наговорила много чего, Ванда, да только я не помню, чтобы в твоих словах был хоть гран правды.

— С каких это пор ты стал экспертом по правде?

— В такие эксперты я не гожусь, но вот ложь выявить умею.

Уолтер Готар вмешался в словесную перепалку то ли давних соперников, то ли любовников. А может, соперников и любовников. Наверное, решил я, до истины тут не докопаться.

— Вы должны хотя бы обдумать наше предложение.

— Нет.

— Я же предупреждала, что он откажется. — Ванда повернулась к брату.

Уолтер раздраженно зыркнул на нее, прежде чем продолжить.

— Вас тревожит Гитнер?

— Только дурак может не принимать в расчет Амоса Гитнера. Но меня он не тревожит, потому что наши пути не пересекаются.

— Может, Крагштейн...

— Франц Крагштейн стареет, — прервал его Падильо. — Он не так подвижен, как раньше, но с головой-то у него все в порядке. И если Гитнер берет на себя черновую работу, можно не волноваться из-за замедленности собственной реакции. Однажды я видел Гитнера в деле. Он моложе нас всех и очень шустрый.

Если человек, которого звали Амос Гитнер, мог потягаться с Падильо, пусть этот факт подтверждался лишь словами последнего, это говорило лишь об одном: он находился в превосходной физической форме и на все сто процентов использовал свои, щедро отмеренные природой возможности. Ибо, хотя виски моего компаньона и посеребрила седина, с годами он ничуть не терял ни в силе, ни в ловкости. Майк курил, сколько хотел, пил почти столько, что и я, не ограничивал себя в еде, но при этом мог пробежать сотню метров, даже не запыхавшись, тогда как я с трудом мог позволить себе ускоренный шаг. Кроме того, он свободно говорил на шести или семи языках, владел всеми видами оружия да еще пользовался успехом у женщин.

— Он нам не нужен, — Ванда встала.

— И я того же мнения, — кивнул Падильо. — Так какое у вас задание?

— Стало интересно? — спросила она.

— Спрашиваю из чистого любопытства.

— Сядь, Ванда, — бросил Уолтер. Она помялась, но села. — Проблема в том, что наш клиент путешествует инкогнито. Иначе мы бы просто обратились в вашу Секретную службу[1].

— И в этом случае вам никто не запрещает обратиться к ним. Если он из дружественной страны.

Готар покачал головой.

— Он и слышать об этом не хочет. Настаивает, чтобы его визит проходил неофициально, без ведома федеральных властей.

— Он знает о Крагштейне и Гитнере?

— Да.

— Тогда он болван.

— В некотором смысле да.

Падильо поднялся.

— Очень сожалею, но ничем не могу помочь.

— Вы отлично заработаете.

Падильо покачал головой.

— Денег мне и так хватает.

— Нет таких людей, кому хватает денег, — возразила Ванда.

— Все зависит от того, что хочется на них купить.

— У тебя так и осталась философия бедняка...

— Вроде бы я вспоминаю, что тебе нравилась моя точка зрения...

— Это было до того, как я поняла...

— Пожалуйста! — вмешался Уолтер Готар. По форме он просил, по существу, требовал, чтобы она замолчала. Ванда перевела взгляд с Падильо на настенный календарь. Падильо чуть улыбнулся. Готар встал, сунул руку во внутренний карман пиджака. Достал конверт и протянул его Падильо. — Это вам от Пауля. Другого выхода у меня нет.

Падильо замялся, прежде чем взять конверт. Наконец взял, внимательно осмотрел синюю восковую печать, вскрыл конверт, прочитал письмо.

— Это его почерк, — он передал письмо мне. — Вы знаете, что там написано?

— Понятия не имею, — ответил Готар. — Он сказал, что оно может нам потребоваться.

— Письмо от их брата, — пояснил мне Падильо. — Он мертв. Умер в прошлом году. В Бейруте, не так ли?

Готар кивнул.

— В Бейруте.

Даты на письме я не нашел. Написано оно было на английском. Я прочитал:

"Мой дорогой Падильо!

Придет день, когда близнецы поймут, что с полученным заданием одним им не справиться. Мы так часто помогали друг другу, что я не помню, кто кому оказывал больше услуг, ты мне, или я — тебе, но я надеюсь, что это и неважно. Пожалуйста, сделай для них то, что сможешь, если сможешь. Я буду тебе, как говорится, весьма признателен.

Искренне твой, Пауль Готар".

— Хороший почерк, — прокомментировал я, возвращая Падильо письмо.

Падильо кивнул и передал письмо Уолтеру, который по прочтении отдал его сестре.

— Так что? — спросил Готар.

Падильо вновь покачал головой.

— Я не сентиментален, Уолтер. Возможно, если бы не сентиментальность, ваш брат был бы сейчас жив.

— Он нам не нужен, Уолтер, — подала голос Ванда Готар.

Молодой человек с юным лицом коротко кивнул и направился к двери. Открыл ее, пропустил сестру вперед, повернулся к Падильо.

— Мы не попрошайки. Но если вы передумаете, один из нас будет в «Хэй-Адамс».

— Я своего решения не меняю, — ответил Падильо. — Кроме того, я думаю, что ваш приход напрасен. Вы справитесь и без меня.

— Это покажут ближайшие дни.

— Удачи вам.

Готар бросил на Падильо холодный взгляд.

— В нашем деле удача играет слишком маленькую роль, — и скрылся за дверью.

— Хочешь выпить? — я потянулся к телефонной трубке.

— "Мартини".

Я повернул диск один раз, заказал два бокала «мартини».

— Почему ты отказал им в помощи? Письмо очень трогательное.

Падильо улыбнулся.

— Есть одна маленькая неувязка.

— Какая же?

— Пауль Готар не читал и не писал на английском.