"Клан Кречета" - читать интересную книгу автора (Торстон Роберт)

1

«Разрушитель» Эйдена Прайда разлегся на каменистом плато. Стороннему наблюдателю могло показаться, будто боевой робот решил немного передохнуть, перевести дух, готовясь к очередной схватке с врагом, однако это впечатление было обманчивым. Судьба круто обошлась с машиной, и «Разрушитель» больше уже не ринется в бой, защищая воинскую честь Клана Кречета. Сражение с дикими аборигенами планеты Куорелль, до этого принадлежавшей Внутренней Сфере, стало для «Разрушителя» последним. Воины Куорелля дрались с отчаянной решимостью, и Эйдену Прайду пришлось бросить в пекло значительное количество сил, чтобы сломить наконец сопротивление аборигенов. Сил понадобилось гораздо больше, чем Эйден указал в заявке.

Что касается «Разрушителя», то боевой робот, казалось, просто развалился на части. Левую «руку» оторвало, и она осталась валяться где-то на поле боя. Весь левый борт превратился в сплошную оплавленную дыру, из которой торчали обрывки проводов и лохмотья миомерных мышц. Старший тех Эйдена, седой старик по кличке Змей, доложил о серьезном повреждении термоядерного двигателя, о том, что еще несколько важных узлов и контуров тоже вышло из строя. Змей заметил также, что ремонтировать эту груду железа – то же самое, что ставить покойнику горчичники. И даже если он, Змей, совершит чудо, то «Разрушитель» сможет только еле-еле передвигаться, как инвалид на протезах.

Эйден согласился с доводами теха и приказал ему размонтировать уцелевшие детали и укомплектовать ими другие, нуждающиеся в мелком ремонте боевые машины-роботы. А затем отправить то, что останется от «Разрушителя», в трофеи. Хороший офицер всегда сумеет извлечь выгоду даже из непредвиденных потерь. Подбитый боевой робот, неважно в какой степени он поврежден, никогда заново полностью не собирался, но всегда кто-нибудь при случае находил применение его останкам. Николай Керенский, легендарный создатель кланов, постоянно внушал своим последователям абсолютную необходимость строжайших мер экономии, и, как давно заметил Эйден Прайд, это всегда оказывалось в высшей степени практичным.

Воины Клана Кречета порядком вымотались. Это были испытанные в сражениях ветераны, но недалек тот день, когда их сочтут слишком старыми для хорошей драки. Их чересчур часто перебрасывали с места на место, чтобы укрепить слабые участки фронта, личным примером помочь необстрелянным новобранцам, когда те не могли справиться с поставленной задачей, – опыт ветеранов все еще нужен был клану. В сложных ситуациях любой командир стремился выиграть как можно больше времени. Поэтому он бросал в атаку старых бойцов. Им не нужно было даже приказывать. Зная, что идут на верную гибель, ветераны добровольно жертвовали жизнью. Стариков часто организовывали в так называемые Шалахмы, а затем посылали на поле боя для последнего сражения.

Эйден размышлял о Тер Рошахе. Это был старый Сокольничий, который когда-то вмешался в судьбу Эйдена и сильно изменил всю его жизнь. Всего лишь за несколько недель до битвы на Куорелле Рощах окончил свой путь в пехотной Шалахме.

«Незавидная судьба для доблестного воина, – с горечью подумал Эйден. – Тер Рошах героически жил только для того, чтобы найти бесславную кончину простого пехотинца. Развитие инстинкта самосохранения – фатальная ошибка человечества». Эйден предпочел бы погибнуть в бою на мостике собственного боевого робота, заодно угробив как можно больше врагов, чем опуститься так низко, чтобы его использовали как пушечное мясо.

Эйден пробыл на службе уже двадцать лет и теперь приблизился к черте, перейдя которую он будет считаться стариком. Эйдену было почти сорок – возраст, когда воин мог рассматриваться как старейший в клане. К счастью, продолжалась война. Ради нее воины кланов жили и умирали. Драться в этой войне они готовились столетиями, со времени исхода их предков из Внутренней Сферы после падения когда-то блистательной Звездной Лиги. Теоретически полковник Эйден Прайд имел полное право рассчитывать на высокий командирский чин, он мог возглавить авангард армии кланов, стать ключевой фигурой в давно ожидавшемся вторжении во Внутреннюю Сферу. Это, конечно, прибавило бы еще несколько славных страниц в его воинскую биографию.

Но Эйден прекрасно понимал, что тешить себя подобными иллюзиями просто бессмысленно. Хотя он совершенно законным образом добился своего теперешнего положения, включая Родовое Имя, в его послужном списке имелось черное пятно позора. Из-за него Эйден мог продвигаться по служебной лестнице только в качестве обычного кадрового офицера регулярной армии. И все потому, что очень многие в Клане Кречета считали весьма сомнительным способ, которым Эйден завоевал статус воина. Он не сумел бы стать ни высшим офицером штаба, ни Хранителем Клятвы, ни тем более Ханом клана.

После того как Эйден потерпел неудачу на первой Аттестации, Тер Рошах, в то время офицер-наставник, пошел на обман и даже на убийство, чтобы дать кадету Эйдену беспрецедентный шанс – попытаться второй раз пройти Аттестацию на звание воина клана. Войти в касту воинов – одна из высочайших привилегий клана. К ней стремится каждый вернорожденный, обладающий нужными задатками и способностями. К сожалению, случай распорядился так, что пришлось скрываться под личиной вольнорожденного, – это тоже величайший позор. Эйден присвоил себе имя убитого Тер Рошахом кадета. Клеймо вольняги до сих пор пятнало честь Эйдена, даже после того как он открыл свое истинное происхождение. Волну злобной неприязни вызвало и то, что Эйден, несмотря на содеянные преступления, имел смелость притязать на Родовое Имя. Всего лишь за день до начала Испытания Крови он был вынужден вступить в неравную схватку с опытными воинами клана, чтобы опротестовать отказ Совета в праве бороться за Родовое Имя. Лишь убедительной победой он сумел отклонить это решение. Бесстрашие и тактическая смекалка помогли Эйдену доказать, что он истинный воин и его притязания вполне оправданны. Но даже блестящая победа не избавила Эйдена от унизительных насмешек и оскорблений. Наконец ценой невероятных усилий он обрел Родовое Имя. Он рискнул использовать такой отчаянный прием, что никто из наблюдавших схватку не мог даже представить, каким образом удача будет за Эйденом. До последнего мгновения казалось, что Эйден балансирует на грани между жизнью и смертью.

Но именно Эйден выдержал Испытание Крови до конца, отправив соперника в небытие. Полковник Эйден Прайд помнил каждое мгновение того тревожного времени, как будто все это произошло только вчера: вот он теряет сознание в кабине разбитого боевого робота; вот он уже в госпитале на Железной Твердыне. Обретя Родовое Имя, Эйден так надеялся на то, что насмешки и издевательства прекратятся, что он наконец заслужит должное уважение товарищей по оружию. Он восстановит силы после схватки – и тогда... но нет! Надежды не оправдались. Воины клана продолжали глядеть на новоиспеченного кровника все так же пренебрежительно и настороженно, как и раньше. Даже официальная церемония прошла довольно скомканно и вяло, мало напоминая священный торжественный ритуал.

«Наверное, – думал Эйден, – мне теперь никогда не отмыться от позора. Неважно, через какие испытания мне придется пройти, сколько сражений я выиграю или проиграю».

Даже будучи воином с Родовым Именем, Эйден получал воинские должности, которые были немногим лучше тех, на что может рассчитывать обычный вольняга. Спустя годы Эйден иногда прикидывал, усмехаясь про себя, что он умудрился прослужить практически в каждой мало-мальски известной дыре Шаровидного Скопления, подвластного Империи Кланов.

– Что, опять всякая дурь в голову лезет? – спросил Жеребец и встал рядом с Эйденом.

Давным-давно Жеребец вместе с Эйденом проходили Аттестацию, вместе они принимали присягу. И с тех пор служили неразлучно, если не считать двух-трех случаев, когда Эйден на короткое время покидал подразделение по служебным надобностям. Как только началось вторжение во Внутреннюю Сферу, Эйден добился разрешения на перевод Жеребца в новое место назначения и они опять были вместе. Некоторые вернорожденные офицеры ворчали по этому поводу, поскольку Жеребец был вольнягой по происхождению. А какому вернорожденному воину, да еще командиру, понравится, что рядом с ним бок о бок живет вольняга.

– Многие считают, что у меня лицо, как у статуи. – Эйден улыбнулся. – А ты так легко читаешь мои мысли?

Жеребец запустил пятерню в свою лохматую бородищу. Вольняги в большинстве из чувства противоречия или откровенного протеста выбирали стиль одежды и прическу, которые были прямо противоположны вкусам и обычаям вернорожденных. Вернорожденные воины в основном чисто брились, а если и носили бороду, то короткую и аккуратно подстриженную. Жеребец же развел на лице такую буйную растительность, что издалека напоминал какого-то дикого зверя.

– Мы тащимся по жизни черт знает сколько времени, и ты для меня как читаная-перечитанная книга – раскрывай с любой страницы!

Эйден так привык к разболтанной речи Жеребца, что перестал обращать внимание на все его корявости и неточности. Вольнорожденные, словно бросая вызов и напрашиваясь на неприятности, по поводу и без повода предпочитали изъясняться на своем нелепом сленге.

– И много книг ты успел прочитать, если не считать мою?

– Да уж побольше, чем ты, особенно с тех пор, как заделался полковником.

Тут Жеребец был прав. В последнее время Эйден не часто заглядывал в свою тайную библиотеку, в те древние бумажные книги, которые обнаружил когда-то в тайнике на Брайеновских шахтах. Он тайком сумел вывезти бесценный груз и всеми мыслимыми способами прятал это сокровище от не в меру любопытных глаз. Эйден не расставался с книгами, куда бы ни забрасывала его судьба. Теперь, уже будучи в чине полковника, он мог открыто, не таясь, их читать, но, к сожалению, времени практически не оставалось.

– Ну, и что ты теперь собираешься делать? – спросил Жеребец, указывая на развороченный боевой робот Эйдена. – У нас в резерве больше нет «Разрушителя».

В течение всего своего воинского пути Эйден предпочитал сражаться исключительно на «Разрушителе». Ему нравилась подвижность машины данного типа, возможность менять конфигурацию вооружения, он ценил способность Разрушителя к прыжкам. Некоторые прозвали его прыг-болваном за резкие, непредсказуемые скачки во время боя, которые проделывал Эйден в своем боевом роботе. Вряд ли нашелся бы воин, умевший атаковать, выходя из высокого прыжка, так же, как Эйден Прайд.

– Я возьму «Матерого Волка».

– «Матерого Волка?» – Жеребец удивленно поднял брови. – Это же машина-убийца.

– Не стоит так называть машину.

– Тогда ему подойдет кличка «Ходячая Могила». Так его прозвали элементалы.

– У наших элементалов уродливое чувство юмора. Вполне соответствует их внешности. Я не вижу смысла приписывать человеческие качества боевому роботу. Это просто механизм, не более того. В конце концов, не так уж и много воинов погибло, участвуя в боях на «Матером Волке».

– Немного? «Ходячая Могила» прикончил больше воинов, чем...

– Стоп! Не нужно статистики. Я знаю ее не хуже тебя. Однако воины продолжают использовать «Матерого Волка», и причем достаточно успешно.

– Ну да... успешно... Кто изувеченный теперь ходит, а у кого крыша поехала.

– Ты, как всегда, преувеличиваешь. В любом случае я возьму «Матерого Волка», и прекратим этот разговор.

На какое-то время собеседники замолчали и просто стояли, наблюдая, как техи суетятся вокруг «Разрушителя». Эйдену это напомнило одну историю из книги в потайной библиотеке. Речь шла о человеке, попавшем в страну, населенную странными существами – людьми, но такими маленькими, словно муравьи. Человечки карабкались по огромному телу лежащего на земле человека. Техи, конечно, по размеру гораздо больше книжных лилипутов, но впечатление создавалось очень похожее.

– О, дурья башка! – вдруг воскликнул Жеребец, опять запустив пальцы в бороду. – Чуть совсем не забыл, зачем сюда приперся. Подкрепление, которое мы запросили, скоро будет на орбите, рано утром десантируется к нам. Это очень даже вовремя. Как раз бой закончился. Я хотел спросить: ты будешь встречать и инструктировать их сразу же, как они приземлятся?

Эйден вдруг почувствовал сильную усталость, все мышцы налились свинцовой тяжестью; так всегда случалось после долгого яростного боя. Рухнуть бы сейчас на землю, подобно «Разрушителю», заснуть и проспать подряд дня два! Но он командир, и непосредственные обязанности всегда должны стоять на первом месте. Даже такая рутина, как проверка вновь прибывающего пополнения.

– Все в порядке, – сказал Эйден, расправив плечи и гордо подняв голову. – Разбуди меня за два часа до их прибытия. Мне следует произнести перед ними непринужденно обнадеживающую речь.

– Может, не надо? Наверное, это будет, как в твоих книжках. Но, на мой взгляд, все же как-то не по-клановски...

– Да, ты прав. Это было бы не по-клановски. Кстати, есть какие-нибудь конкретные сведения о личном составе подкрепления? Мне не мешало бы знать подробнее о новичках. А то...

Эйден вдруг замолчал и недоуменно посмотрел на Жеребца.

– С чего это ты рот открыл?

– Мне иногда кажется, что ты телепат. Вот так запросто берешь и читаешь мои мысли. Да, есть кое-что интересное. И тебе стоит знать об этом. Во-первых, в этой компании полно вольняг.

Эйден пожал плечами.

– С этим нет проблем. Мы с тобой могли бы работать экспертами по вольнорожденным.

– Говоришь обо мне так, будто я только что родился.

– Я забыл, извини.

– Ладно, проехали. Но боюсь, что эти ребята принесут массу хлопот. В нашем соединении вернорожденные на дух вольняг не переносят. А это, как сам понимаешь, ничего, кроме мордобоя, не сулит. В зоне боевых действий мы не можем допустить потерь личного состава из-за дурацких разборок.

Эйден кивнул, а затем продолжил мысль Жеребца:

– И если вернорожденные почувствуют, что я поддерживаю вольняг, то мне не избежать трений и кривотолков. Если я буду более лоялен к другой стороне, то возмутятся вольнорожденные. Ты сам, кстати, в первую очередь. Да, дилемма. Но надо попробовать решить ее.

– Не сомневаюсь, у тебя получится, – хмыкнул Жеребец. – Вот только есть еще одна новость. Она менее приятна.

Эйден на минуту умолк, будто утратил интерес к разговору. Взгляд его скользил по когда-то зеленому, а теперь опаленному сражением ландшафту: по сожженным и изломанным деревьям, по вспоротой взрывами земле.

– Ну, – наконец произнес он.

– Оказывается, в рядах прибывающего резерва есть командир звена. Это женщина. Она бывалый, испытанный воин. И это хорошо. Загвоздка в том, что она из Соколиной Стражи. Им здорово вмазали по соплям на Большом Шраме. Все подразделение накрыло, она из тех немногих счастливчиков, кто уцелел в бойне.

– Я не подозревал, что тебя так сильно беспокоит вся эта канитель по поводу клановой чести и тому подобного.

– Нет, конечно. Просто пытаюсь представить, как большинство наших ветеранов встретит такой подарочек. Провал операции на Туаткроссе резанул по самолюбию воинов Клана Кречета. Так или иначе, но этот звеньевой ничего, кроме неприятностей, не принесет. Кстати, до заварухи на Большом Шраме она была капитаном, но ее понизили в ранге до командира звена.

– Да, Жеребец, теперь, наверное, я тебя понимаю. Этот воин – Дэзгрой, то есть не кто иной, как хорошо известная нам Джоанна. Воут?

– Ут.

Эйден нахмурился. Черты лица его стали жестче, в глазах мелькнул недобрый огонек. Полковник Эйден Прайд вообще так редко показывал свои эмоции, что даже упрямое выражение оживляло его лицо.

– Это плохая новость. Жеребец, – задумчиво произнес он. – Действительно, очень плохая.