Трейси Энн Уоррен Ловушка для влюбленных

Глава 1

Лондон, февраль 1820 года

Поиски мужа обещают быть, по всей видимости, делом не слишком приятным, думала Элиза Хэммонд, сидя рядом с Вайолет на светло-оранжевом диване в верхней семейной гостиной Рейберн-Хауса.

Учитывая, что это будет ее пятый сезон – мысль, отнюдь не внушающая оптимизма, – она понимала, что ей пригодится любая помощь, какую бы ей ни предложили, несмотря на огромное наследство, которое тетя довольно неожиданно оставила ей всего полтора месяца назад. По крайней мере Элиза знала, что может рассчитывать на неизменное содействие своей дорогой подруги Вайолет Брэнтфорд Уинтер, герцогини Рейберн. Девушки пили чай и разговаривали. Быть может, с помощью Вайолет этот процесс окажется не таким уж и страшным, думала Элиза. Хотя опять же, принимая во внимание, сколько неудачников и охотников за приданым уже увиваются вокруг нее, пожалуй, все-таки это будет ох как непросто.

– Вот, к примеру, мистер Ньюком, – констатировала Вайолет, анализируя достоинства предполагаемых претендентов на руку Элизы. – Он производит довольно приятное впечатление и, кажется, искренне любит искусство.

– Да, он был чрезвычайно внимателен, когда мы случайно встретились в галерее третьего дня, – согласилась Элиза, вспомнив спокойное лицо мужчины и рыжеватые прямые волосы, которые напоминали ей блестящую шерсть ирландского сеттера, и он продемонстрировал глубокое знание творчества великих мастеров. Возможно, он также интересуется историей.

– Прежде всего, он интересуется игрой в карты и в кости, прервал их беседу глубокий мужской голос, от звука которого у Элизы пробежал приятный трепет по спине.

Она перевела взгляд на лорда Кристофера Уинтера, которого родные и друзья звали не иначе как Кит. Высокий, широкоплечий и худощавый, он сидел в расслабленной позе, по-мужски развалившись в кресле неподалеку. Проведя последние двадцать минут за поеданием горки маленьких сэндвичей с кресс-салатом, огурцами и курицей, сейчас он внимательно разглядывал поднос с десертом.

Локон волнистых каштановых волос упал на красивый лоб, когда он наклонился вперед и стал выбирать сладости. Перекладывая тартинки с лаймом и тонкий кусочек ромовой бабы на свою тарелку, он испачкал костяшки пальцев взбитыми сливками. У Элизы подвело живот, когда она наблюдала, как он слизывал их.

Она заставила себя перевести взгляд на свои туфли. Кит – деверь Вайолет, и ничего больше, напомнила она себе. Во всяком случае, для нее. По правде говоря, когда-то она была тайно влюблена в него, но с той глупостью давным-давно покончено. В течение почти полутора лет, пока он путешествовал по континенту, она безжалостно вырвала его из своего сердца и к тому времени, когда Кит вернулся на это Рождество, приучила себя почти не думать о нем.

Однако это вовсе не означало, что она не могла восхищаться им как великолепным образцом мужской красоты. А Кит Уинтер, со своими удивительными золотисто-зелеными глазами, чувственными губами и обаятельной неотразимой улыбкой, был и в самом деле великолепен. И его пресловутый аппетит, похоже, никак не сказывался на его подтянутой, мускулистой фигуре.

Он откусил кусочек тартинки со своей тарелки и с чуть заметной улыбкой удовлетворения снова откинулся на спинку кресла. Поглощенный этим приятным занятием, он, похоже, совершенно не замечал того разочарованного молчания, которое повисло в комнате.

Вайолет бросила на него взгляд из-под нахмуренных бровей:

– Что ты хотел сказать этим замечанием, Кит? Он вскинул глаза:

– Гм-м? – он сделал глоток чаю и вежливо промокнул рот салфеткой. – А, насчет Ньюкома, ты имеешь в виду?

– Да, конечно, насчет Ньюкома, ведь мы с Элизой говорили именно о нем.

– Ну, ну, не стоит сердиться, Ви. Просто я подумал, что должен предупредить вас – парень сильно поиздержался. Последнее, что я слышал – он проиграл двадцать тысяч фунтов Плимтону, играя в вист с высокими ставками, и с тех пор удача еще не вернулась к нему.

Вайолет и Элиза одновременно вздохнули.

– Если так, значит, он исключается, – заявила Вайолет, обратив на Элизу свои сине-зеленые глаза. – Муж-картежник тебе определенно не нужен.

Элиза молча согласилась и глотнула чаю.

– Идем дальше. Сэр Сайлас Джонс, – продолжала Вайолет. – На прошлой неделе он прислал тебе тот восхитительный букет оранжерейных роз. Я слышала, он родом из Кента. Там красивая природа. У него имение, в котором каждый год выращивается обильный урожай вишен и яблок. Увлекается растениями, насколько я поняла.

– И не только растениями, – пробормотал Кит, доедая последние сладости со своей тарелки и наклоняясь за новыми.

Вайолет подняла от чашки голову с красиво уложенными светлыми волосами:

– Полагаю, этим ты хочешь сказать, что с ним тоже что-то не так?

– Зависит от точки зрения. Некоторые могут сказать, что с ним все в полном порядке. – Кит положил в рот миниатюрный пончик, щедро намазанный клубничным джемом, и молча протянул ей свою пустую мейсенскую чашку.

Вайолет взяла с подноса тяжелый серебряный чайник и налила ему чаю. Тонкий завиток пара спиралью поднялся над поверхностью напитка за мгновение до того, как Кит поднес чашку к губам.

– Итак? – подбодрила она, когда ее деверь больше ничего не сказал.

Кит поставил чашку на блюдце, и она тонко дзинькнула.

– Он распутник. Имеет шестерых внебрачных детей от четырех разных женщин, и это только те, которых он признает. Можно сказать, что Джонс – мужчина, который любит вспахивать целину.

Элиза почувствовала, что ее щеки порозовели. Чуть слышный смешок вырвался у герцогини, прежде чем она взяла себя в руки.

– Кит, – укоризненно сказала Вайолет. – Позволь напомнить тебе, что здесь присутствуют леди, включая и меня. Это неподходящий разговор для гостиной.

Он согнал непочтительную ухмылку с лица.

– Прошу прощения. Ты права, конечно. Мои извинения, дамы.

– Тем не менее я рада узнать, что сэр Сайлас Джонс не тот мужчина, на которого моей дорогой подруге стоит растрачивать свое время и внимание. – Вайолет задумчиво постучала ногтем по витому подлокотнику дивана. – Что касается других джентльменов, то следует исключить также виконта Койла и мистера Уошборна, поскольку они всем известные охотники за приданым, вечно рыскающие в поисках подходящей наследницы, чтобы пополнить свои бумажники.

– А что насчет лорда Бейсби? Он прислал мне тот милый томик стихов Вордсворта.

Элиза вспомнила об этом с удовольствием. Вордсворт был одним из ее любимых поэтов.

– Конечно. Я встречалась с ним только однажды и очень коротко, но он показался мне весьма приятным мужчиной. Очень внимательный и тактичный.

Со стороны Кита послышалось тихое, но отчетливо различимое фырканье.

Вайолет метнула в него еще один взгляд, на этот раз раздраженный.

– Ради Бога, не хочешь же ты сказать, что с лордом Бейсби тоже что-то неладно? Я знаю его кузину, и она дала мне понять, что он имеет вполне солидный доход и никаких склонностей к обычным порокам.

– К обычным – нет, это уж точно. Вайолет ждала довольно долго.

– Ой, ну продолжай же, пока мы с Элизой не умерли от любопытства.

– Я не уверен, что мне следует говорить. Как ты уже напомнила мне, здесь присутствуют леди. – Кит замолчал, взглянув на Элизу. – Незамужние леди.

– Ах, Боже ты мой, ну и что? Наверняка это не настолько ужасно, что Элизе даже нельзя об этом слышать. К тому же она уже не юная мисс только-только из классной комнаты.

Кит задумчиво постучал пальцем по губам.

– В определенном кругу он имеет прозвище «лорд Гейсби». Гейсби? Элиза нахмурилась. Почему Гейсби? Может, это имеет какое-то отношение к гардеробу мужчины? Бейсби и в самом деле склонен к щеголеватости, но никаких крайностей. Она взглянула на Вайолет, которая тоже в замешательстве хмурилась.

– Извини, но тебе придется выразиться яснее, – сказала Вайолет.

– Яснее? – Кит закатил глаза, затем испустил тяжкий досадливый вздох. – Знаешь, для женщины, которая читает по-гречески и по-латыни и говорит на нескольких языках, ты иногда бываешь удивительно невежественной.

– Попрошу без оскорблений. Просто скажи как есть. Уверена, это не настолько ужасно.

– Ну хорошо. Он… э… симпатизирует мужчинам.

– Ну и что в этом такого необычного? Большинство джентльменов любят находиться в компании других представителей своего пола. Не понимаю, почему ты так о… – Вайолет внезапно осеклась, ее брови поползли вверх. – О! О-о!

Элиза переводила взгляд с Вайолет на Кита и обратно, все еще не вполне понимая, что конкретно подразумеваюсь. Потом внезапно она вспомнила кусочек текста, который однажды прочла в одной из книг по древней истории о мужчинах которые питают нежные чувства к другим мужчинам. В то время она нашла это достаточно шокирующим, однако и помыслить не могла, что подобные вещи до сих пор происходят. Уж конечно, не в современной Англии!

Свежий румянец залил ей щеки.

– Вот именно. – Кит вытянул ноги и скрестил их в лодыжках. – Не тот парень, который даст вам семью, Элиза, если исходить из предположения, что это то, чего вы хотите.

Семья, подумала Элиза, именно то чего она хочет. Это единственная, самая важная причина, по которой она решила найти мужа и вступить в брак. Плечи ее поникли, настроение упало.

– Так, кто еще у нас есть? – Вайолет вытащила из кармана платья белый носовой платок, затем сняла очки и стала протирать линзы. – Ты получила так много букетов и безделушек, должен же среди толпы претендентов быть кто-то подходящий.

– Но такого нет, – печально констатировала Элиза – Ох, Вайолет, разве ты не видишь, что это просто бесполезно? Они все не подходят по той или иной причине. Либо они охотятся за моим состоянием, либо имеют какой-то ужасный порок, который хотят скрыть с помощью удобного брака.

Вайолет снова надела очки и потрепала Элизу по руке.

– Ну, ну, пусть это тебя не обескураживает. Сезон еще даже не начался. А сколько подходящих холостяков будут прибывать в город в течение последующих нескольких недель, просто и не счесть. Многие из них будут спать и видеть, чтобы сделать тебя своей женой.

– Ну, может, один какой-нибудь никчемный оболтус, не больше, – Элиза покачала головой. – Нет, надо посмотреть в лицо фактам. Горькая правда в том, что ни один подходящий джентльмен не проявлял ко мне интереса до того, как умерла тетя. Иногда я жалею, что тетя рассердилась на кузена Филиппа и исключила его из завещания. Порой бедность кажется гораздо проще и привлекательней.

– Бедность не бывает привлекательной, и прекрати нести вздор. Я знаю, что ты ни за что не захотела бы вернуться к той жизни. Слишком долго ты жила под каблуком у старой скупердяйки – прошу прощения за резкие слова в адрес покойной, – поэтому теперь имеешь полное право насладиться некоторым комфортом. Если кто и заслуживает свое наследство, так это ты.

– Может быть, но что-то непохоже, чтобы мне от него было много радости.

– Что тебе нужно, так это наставник, – заявила Вайолет – Кто-то, кто знает общество и мог бы облегчить твою задачу. Кто научил бы тебя быть раскованнее в компании, помог избавиться от неуверенности и молчаливости, преодолеть застенчивость и показать себя с наилучшей стороны.

Вайолет замолчала, задумчиво погладив большим пальцем шерстяную ткань своего элегантного дневного платья цвета лаванды.

– Если ты помнишь, у меня когда-то была та же проблема, что и у тебя. Я так стеснялась на людях, что не могла связать и двух слов. Потом во время тех безумных месяцев, когда я поменялась местами с Джанетт и вышла замуж за Адриана вместо нее, мне ничего не оставалось, как измениться. Бог мой, если бы не Кит… – Она осеклась и на несколько долгих, многозначительных мгновений уставилась на своего деверя. Внезапно веселый смех слетел с ее губ. – Ну конечно, как же я раньше об этом не подумала!

– О чем не подумала? – спросила Элиза.

– О тебе и Ките. Да ведь это же идеально! Кит поможет тебе найти достойного мужа.

– Что-что? – Kит резко выпрямился в кресле, и его чашка опасно задребезжала на блюдце. Только врожденное чувство равновесия помогло ему не пролить горячий чай на свои обтягивающие, согласно последнему слову моды, кожаные панталоны. Не имея ни малейшего желания обжечься, он осторожно поставил чашку на столик.

Он заметил, что Элиза Хэммонд тоже была шокирована. Ее бледные губы приоткрылись, маленькая изящная челюсть потрясенно отвисла.

Кит обеими руками решительно одернул жилет.

– Должно быть, я ослышался. Мне показалось, ты только что предложила, чтобы я сыграл роль свахи для мисс Хэммонд.

– Не свахи, нет. В джентльменах, я уверена, недостатка не будет. С этим мы с Элизой и сами справимся, полагаю. Ты же должен будешь исполнять роль наставника, как я уже сказала. Ты сможешь помочь проверить возможных кандидатов, но что важнее – сможешь сделать для нее то, что сделал для меня: поможешь почувствовать себя увереннее в компании, избавиться от скованности и робости.

– Не думаю, что я подходящий помощник, – поспешно пробормотал он, желая поскорее отвергнуть безумную идею Вайолет, пока она не укрепилась в ее сознании.

– Самый что ни на есть подходящий, – горячо возразила его серьезная невестка. – Лучший из всех возможных. Во-первых, ты член семьи, и не нужно беспокоиться, что ты расскажешь свету обо всех деталях нашего маленького проекта. Во-вторых, ты знаешь абсолютно всех в обществе. Если ты уже не дружишь с ними, то знаешь кого-то, кто дружит. К тому же тебе известны все пикантные новости, ты это красноречиво продемонстрировал нам сегодня.

– Едва ли я знаю всех. Меня много месяцев не было в стране, должен тебе напомнить, и я пока еще не наверстал упущенное, – его глаза обвиняюще сузились. – И надеюсь, ты не подразумеваешь, что я сплетник.

– Ничего подобного, – заверила его Вайолет. – Ты просто дружелюбен и популярен, вот и все. Люди рассказывают тебе такие вещи, которые нам с Элизой в нашем положении никогда не узнать. Что дает нам огромное преимущество, поскольку ты сможешь отсеять охотников за приданым и мерзавцев и оставить только приличных джентльменов, из которых Элиза сможет выбирать. Таким образом, у нее будет возможность сосредоточиться на каком-то определенном мужчине и проверить, испытывает ли она к нему искреннее чувство, не беспокоясь о том, что у него могут быть недобросовестные мотивы. Нет, я даже не представляю, кто бы подошел на роль помощника Элизы лучше, чем ты.

Кит едва удержался от того, чтобы страдальчески не поморщиться. Если б он знал, что его походя брошенные замечания о двух-трех малых приведут к таким ужасным результатам, он бы держал свой проклятый рот на замке. Ел бы себе, да и все дела. Ел бы молча.

Вспомнив о еде и снова ощутив желание подкрепиться, он схватил с подноса еще одно пирожное и сунул его в рот, почувствовав, как изысканный вкус малины и взбитых сливок сглаживает остроту его замешательства.

– Я не проект, – проговорила Элиза тихим натянутым голосом.

– Что такое, дорогая? – спросила Вайолет, поворачивая голову к подруге.

– Я думаю, что я не проект, как ты меня назвала. Никому из вас не нужно чувствовать себя обязанным жалеть меня. Я справлюсь как-нибудь сама.

Закончив свою короткую речь, Элиза опустила глаза на колени, сцепив руки и стиснув их так сильно, что суставы пальцев побелели.

Кит съел еще одно пирожное, удивляясь, что Элиза выказала уязвленную гордость. Он и не представлял, что этот маленький серый воробышек способен на проявление характера. По сути дела, сейчас она сказала больше, чем он обычно слышал от нее за целый день. Впрочем, он никогда не находился с ней рядом достаточно долго, чтобы знать, сколько она обычно говорит. И все же она всегда казалась ему одной из тех невзрачных замкнутых женщин, которые имеют свойство входить в комнату и делаться незаметными буквально через пару минут. Ничем не примечательная девушка. И, хуже того, «синий чулок». Только теперь она богатый «синий чулок», а Вайолет ждет, что он превратит ее в прекрасного лебедя.

Невозможно.

Вероятно, рождение последнего ребенка четыре месяца назад оказало пагубное воздействие на рассудительность Вайолет. Возможно, если он правильно сформулирует свои аргументы, она образумится и откажется, от этого смехотворного замысла.

Вайолет повернулась к Элизе:

– Ну, ну, не сердись. Ты же знаешь, я не хотела тебя обидеть, и никто из нас не собирался тебя опекать, верно, Кит? – она пригвоздила его взглядом, не терпящим возражений.

– Конечно, нет, – в тон ей отозвался он.

– Если я неправильно выразилась, прощу прощения, – продолжала Вайолет, – но, Элиза, ты же сама признаешь, что ты слишком робка и чувствуешь себя скованно в обществе. В таком поведении, разумеется, нет ничего постыдного, но оно не позволяет другим увидеть твою истинную красоту. В особенности джентльменам, которые – давайте уж начистоту – склонны идти на поводу у своих глаз и других, не могущих быть упомянутыми, частей тела.

– Мозгов, ты имеешь в виду? – заметил Кит, не в силах удержаться от колкости.

Чуть заметная улыбка изогнула красивые губы герцогини, в глазах заблестели смешинки.

– Гм-м… точно так, ибо все мы прекрасно знаем, что это именно то, чем мужчины думают, когда находятся рядом с привлекательной женщиной.

В этом-то, подумал Кит, и состоит проблема.

Элизу Хэммонд никак не назовешь потрясающей красавицей. Но она отнюдь не дурнушка, скорее наоборот, если только присмотреться к ней повнимательнее, – просто она не делает ничего, чтобы подчеркнуть те достоинства, которыми обладает.

Вместо того чтобы спадать густыми и блестящими волнами, ее каштановые волосы, туго стянутые в скучный узел на затылке, кажутся обыкновенными. Не тронутая солнцем белая кожа часто выглядит болезненно бледной. Вполне возможно, что у нее неплохая фигура, но кто заметит это, если она прячет свое тело под бесформенными платьями. Впрочем, за убогое состояние ее гардероба, он полагал, следует винить главным образом ее тетку-скупердяйку. Вдобавок ко всему сейчас она в трауре и носит черное.

Кит еще раз внимательно осмотрел ее. Глаза у нее невольно красивые, яркие и блестящие, как серые агаты, мягкий овал лица с классически очерченными скулами, аккуратный прямой носик. Боясь смутить девушку, он отвел взгляд.

И все равно превращение Элизы из плохо одетого чучела в «модную картинку» потребует воистину колоссальных усилий. При этой мысли он чуть не вздохнул вслух.

Этот замысел обречен на провал.

Это неосуществимо, мысленно сокрушалась Элиза.

О чем Вайолет думала, предлагая такую нелепость? Нет, вы только вообразите! Свести их с Китом как наставника и ученицу! Она не может согласиться на это. Она не пойдет на это, даже если он когда-то помог самой Вайолет переступить через себя и войти в роль жены одного из наиболее влиятельных аристократов Англии. Кроме того Кит, совершенно очевидно, не очень-то и желает помогать ей. Она видит это по его глазам. В них сомнение и жалость, хоть он и отрицает это.

– Пожалуйста, Вайолет, – взмолилась она. – Уверена, у лорда Кристофера найдется масса других, более важных дел, чем тратить время на меня.

– Не представляю, что это может быть. Кит только вчера говорил мне, как ему наскучили одни и те же занятия, тем более что в городе еще так мало людей. Разве не так, Кит?

– Я признался, что мне немного тоскливо, но это не значит, что мне нечего делать. Так или иначе, мне удается превосходно заполнить свои дни.

– Но только подумай, насколько превосходнее ты их заполнишь, помогая Элизе. Учитывая то, что она живет здесь, тебе будет очень легко обучать ее.

Кит вытер пальцы о полотняную салфетку, стирая крошки.

– Как ты знаешь, я сейчас как раз подыскиваю холостяцкое жилье и собираюсь перебраться туда. Если я не сделаю это в скором времени, то не останется ничего приличного.

– Возможно, тебе лучше подождать пока с этим переездом. Я хочу сказать, разве будет так уж плохо, если ты еще немного поживешь здесь, со своей семьей? Ты упоминал, что уже почти израсходовал свое квартальное содержание, а я знаю, как тебе претит обращаться к Адриану за дополнительными суммами.

– В будущем я вряд ли стану тебе что-то рассказывать, Ви. Ты запоминаешь слишком много и слишком хорошо.

Вайолет с сочувствием улыбнулась ему:

– Еще я помню, что ты будешь иметь собственные деньги после дня рождения в августе, когда получишь наследство своего дедушки. А до тех пор почему бы тебе просто не пожить здесь, в Рейберн-Хаусе, и не сэкономить немного? Только подумай, как легко будет вам с Элизой работать вместе. Всего несколько часов утром, а потом каждый может отправляться по своим обычным делам. Ты и не заметишь разницы.

Зато она сама заметит разницу, подумала Элиза. До сих пор проживание в одном месте с Китом было терпимым благодаря огромным размерам городского дома. Их с Китом дороги почти не пересекались, за исключением редких семейных трапез и его нечастых дневных визитов к Вайолет, таких как сегодняшний. Но находиться каждый день в его обществе? Чтобы именно Кит учил ее преодолевать свою застенчивость… Это казалось слишком интимным, слишком личным.

Даже зная, что ее страстная увлеченность им прошла, она была уверена, что будет чувствовать себя неловко, находясь рядом с ним так часто. И все же не глупо ли с ее стороны отказываться от его помощи? Предполагая, разумеется, что он согласится помочь и что она этого захочет.

Он откинулся на спинку кресла, пытаясь преодолеть сомнения и задумчиво потирая костяшкой пальца свои выразительные губы.

– Полагаю, я могу остаться и помочь мисс Хэммонд. Вайолет радостно захлопала в ладоши:

– О, я знала, что ты оценишь мой план по достоинству!

– Но только если она хочет, чтобы я это делал, – добавил он.

Глаза Элизы и Кита встретились. Его ясные ореховые радужки казались сегодня скорее зелеными, чем золотистыми, благодаря бутылочно-зеленому сюртуку элегантного покроя, который был на нем.

Пульс Элизы зачастил под его испытующим взглядом. Что она могла сказать? Как могла она отказаться, учитывая обстоятельства? Она опустила глаза.

– Как вам будет угодно, милорд.

– Что ж, прекрасно. Но если мы приступим к осуществлению этого плана, я должен сказать вам обеим откровенно, что понадобится отнюдь не несколько уроков светских манер, чтобы достичь желаемого результата. Мисс Хэммонд должна будет полностью довериться мне и делать, как ей велено, а это подразумевает и изменение внешности.

Она подняла голову:

– Изменение в-внешности? – Она прекрасно понимала, что не является красавицей, и тем не менее, было неприятно слышать это от Кита.

– Гм-м… Если вы хотите получать предложения о браке не только от охотников за приданым и мошенников, полумерами не обойтись.

– Что конкретно у тебя на уме? – поинтересовалась Вайолет.

– Полное перевоплощение с головы до ног, начиная с прически и одежды…

– Но я еще в трауре, – запротестовала Элиза. Она подергала свои черные юбки, зная, как сурово они выглядят. Хотя сейчас они смотрелись лучше, чем те неприглядных оттенков платья, которые тетя имела обыкновение выбирать для нее. Когда долг потребовал от нее перекрасить все свои старые платья в черный цвет, это не стало большой потерей.

– Но вы же не вечно будете в трауре, – сказал Кит, – и тогда вам понадобится новый гардероб. Полученное от тетки наследство теперь вполне позволяет вам это.

Насчет этого он прав, размышляла Элиза. Хотя даже сейчас, полтора месяца спустя, она все еще никак не могла свыкнуться с мыслью о том, что тетя Дорис, которая, казалось, ни разу в жизни не проявила к ней ничего, кроме пренебрежения и неодобрения, сделала Элизу единственной наследницей огромного состояния.

Целых двести тысяч фунтов!

Элиза даже и не догадывалась, что ее тетя настолько богата. Да и как она могла, когда Дорис вынуждала их влачить фактически нищенское существование? Какой бы суровой ни была зима, они не тратились на покупку дополнительных дров для камина, кутаясь вместо этого в шерстяные жакеты и шали. Новые носовые платки и перчатки не покупались до тех пор, пока старые не изнашивались до такой степени, что начинали походить на швейцарский сыр. Тетя не тратилась на приобретение надежной лошадиной упряжки, считая, что пара взятых напрокат старых кляч может вполне удовлетворительно выполнить ту же работу.

Очевидно, даже сын тети Дорис, Филипп Петтигру, был не в курсе размеров материнского состояния, ибо при чтении завещания он выглядел таким же потрясенным, как и Элиза. Он был явно ошеломлен как величиной суммы, так и тем фактом, что мать исключила его из завещания.

Она как сейчас помнила ту болезненную бледность, которая проступила на лице кузена, как только поверенный закончил чтение. Элизе также никогда не забыть той мимолетной вспышки жгучей ненависти, которая промелькнула в холодных черных глазах Филиппа, прежде чем он усилием воли взял себя в руки.

Поежившись при этом воспоминании, она поспешила отодвинуть его в прошлое.

С тех пор Элиза очень мало истратила из завещанных ей средств, и ничего на себя. Она дала всем тетиным слугам значительную долгожданную прибавку к жалованью. Она также распорядилась, чтобы управляющий тети Дорис оплатил крайне необходимый ремонт тетиного городского дома. Этот дом тоже был теперь ее собственностью. Но приличия не позволяли ей, незамужней девушке, жить одной в доме, да, по правде говоря, ей и не хотелось жить ни одной, ни с нанятой компаньонкой.

Спасибо Вайолет и Адриану. Благослови их Господь, подумала Элиза, за их любезное приглашение пожить у них в доме.

Она полагала, что в данных обстоятельствах будет только разумно истратить часть своего наследства. Взглянув на Вайолет, она поняла, что подруга близко к сердцу принимает ее положение. И, учитывая душевную доброту Вайолет и ее искреннее желание помочь, как могла она отказаться?

– Новый гардероб будет нелишним, – согласилась она.

– Хорошо, – кивнул Кит, сверкнув быстрой улыбкой, затем достал из жилетного кармана золотые часы, открыл крышку и взглянул, который час. – Что касается остального, почему бы нам не обговорить это завтра? У меня запланированы кое-какие дела на вечер, и я не намерен опаздывать.

Он поднялся.

– Ну конечно, иди. – Вайолет дружески сжала руки Кита на прощание. – Ты не пожалеешь, что согласился помочь.

– Гм-м… Время покажет, – пробормотал он. – Мисс Хэммонд, до завтра.

Элиза кивнула:

– Милорд.

Она ждала, когда он выйдет из комнаты, и только потом осознала, с какой силой она стиснула руки на коленях. Кровь вновь устремилась к побелевшим пальцам, когда она ослабила хватку. Сконфуженная, она вздохнула: «Милостивый Боже, что я наделала?!»