АППЛЕТ 111. БАСКИ ИДУТ!

День клонился к вечеру. Стрелка готовила на кухне нехитрую холостяцкую трапезу, раскладывая на две половинки батона все, что лезло под руку, то есть самое яркое и блестящее: нарядные, как клоунские щеки, половинки помидоров, глянцевые, словно обложка «Плейбоя», перцы, подобные пупырчатым крокодильчикам дольки свежих огурцов и черные зрачки маслин. И заливала все это великолепие страстным кетчупом, холодным майонезом и рыжей-бесстыжей горчицей.

При этом не переставала ворчать на Сисадмина, который набрался наглости и написал лично Стрелке, чтобы она больше не присылала ему писем с троянскими вирусами:

– Чем же этот козел лучше других?! Другим можно присылать, а ему нельзя! Нет в Сети таких правил. И не будет, пока я жива! Тройное ему не присылай! Хрен с горы выискался! Недотрога, блин!..

И вдруг этот поток сознания прервал резкий дверной звонок. И тут же кто-то нетерпеливо начал бухать в дверь ботинком.

Танцор со Стрелкой прислушались: точно, ботинком, а не прикладом.

Достали по стволу и сняли с предохранителей.

Танцор, чтобы не нарваться на пулю, не подходя к двери, из коридорчика, ведущего в кухню, спросил как можно спокойней:

– Кто там?

– Да свои, свои, – раздался с той стороны голос Деда, – Дед пришел, накрывай на стол, ексель-моксель!

Танцор открыл. На пороге действительно стоял почти трезвый Дед. Но был он не один. На шее у него висела какая-то сорокапятилетняя девушка, изрядно уже набравшаяся, видимо, под чутким руководством Деда.

– Дед, – изумился Танцор, – это как это? Это ты, че ли, с дамой?

– А ты думал, у тебя одного, что ли, машинка работает? – возмутился незваный гость. – Это Люся.

Люся отцепилась от своего дружка и протянула Танцору руку для поцелуя. Но тут ее здорово мотнуло, и она боднула симпатичного юношу, слегка двоящегося, головой в живот.

Вскоре выяснилось, что Дед и Люся познакомились в клубе ОГИ, куда доцентша кафедры сравнительного изучения литератур РГГУ пришла с тремя занудными заокеанскими коллегами. Дед, представившийся последним битником и продемонстрировавший незаурядное знание и тончайшее чувствование культуры разбитого американского поколения, произвел на Люсю очень благоприятное впечатление.

Далее, по ходу застолья, это впечатление быстро переросло в искреннюю симпатию, а затем и в обожание, характерное для слепой влюбленности.

В конце концов Люся решила, во-первых, писать по Деду докторскую диссертацию. Что-то типа «Поведенческий дискурс необитничества в условиях маргинального творческого менталитета». Во-вторых, окончательно порвать с постылым мужем и связать свою судьбу с настоящим мужчиной, каковым ей под воздействием алкогольной интоксикации виделся Дед.

Танцор достал из холодильника початую бутылку финской клюквенной водки, дал выпить мятущейся Люсе полстакана и уложил ее, уже совершенно успокоившуюся, спать. Деду же сказал: «Никуда твоя телка от тебя не денется. Завтра с ней будешь заниматься хоть сексом, хоть диссертацией. А сейчас перейдем к делу».

– Ты помнишь, – спросила у Деда Стрелка, – что ты нам наговорил в прошлый раз? Когда у Следопыта собирались.

– А что такого-то?

– Ну, например, что у Председателя есть специальные перчатки с отпечатками пальцев Весельчака. Что Председатель хочет спереть под шумок все трейдовские деньги. Помнишь?

– Нет, японский городовой, – изумился Дед, – ничего такого я не говорил! Помню, как Следопыт рисовал какие-то кружочки. Говорили, кто за кем охотится. А потом отрубился. Все-таки литр вискаря – это в моем возрасте многовато.

– Так, – сказал Танцор, – точно, медиум. Деду пересказали его же выступление у Следопыта. Вначале он сокрушенно покачал головой. А потом признался, что, да, иногда это с ним бывает. Иногда бывают озарения. Например, сегодня, когда ломился на сервер своего главного врага, Билла Гейтса, – вдруг перед глазами вспыхнул яркий свет. И ослепленный, ничего не видящий Дед постучал пальцами по каким-то клавишам и вошел в систему. Ну и, ясное дело, стер сотню гигабайтов информации, а на морде вывесил крупный FUCK. Но так, чтобы вдугаря пьяным – это с ним впервые.

– Так, давай, – сказал Деду вкрадчиво Танцор, – заправляйся. Есть важное дело. – И придвинул бутылку.

– Нет, – поблагодарил Дед, – у меня свое. – И достал из кармана трехсотграммовую фляжку. – Я только американское пью, чтобы этому шакалу Гейтсу меньше досталось. Так в чем дело-то? – спросил он, громко глотнув сорокатрехградусную жидкость.

– Да не вполне понятно, что надо дальше делать. Чику мы замочили. Кого теперь? Котляра? Или сразу Председателя? А может, теперь надо с другой стороны начинать? Валить Весельчака?

Дед молчал. Потом пошел в комнату посмотреть на спящую Люсю. Вернулся. Глотнул три раза. Понюхал бутерброд. Еще глотнул. Глаза его уже блестели. Но пока еще не безумным блеском.

Прошло пять минут. Дед заговорил.

Мочить надо, и как можно скорей. Председателя. Потому что ему уже надоело ловить живую улику похищения банковской информации – Танцора. Он считает, что война с челябинской бандой – этого вполне достаточно для того, чтобы спрятать концы в воду. Однако три дня еще было, потому что майор Завьялов навел Председателя на страничку, которую повесила в Сети Стрелка.

Но дня через три он достанет перчатки и лэптоп и ограбит Трейд. Зачем этому нужно было помешать. Дед не знал. Точнее, сказал: «Я этого не вижу». Однако помешать необходимо.

Танцор и Стрелка переглянулись. Было не вполне понятно, зачем им теперь этот шакал Председатель. Если он оставил их в покое.

– Дед, а может, на хрен его. Председателя? – робко спросила Стрелка.

– Нет! – закричал медиум. И врезал по столу кулаком. Так, что за стеной спросонья ойкнула Люся. – Надо мочить! Потому что тут такая хренотень начнется, что мне даже страшно сейчас смотреть! Мочить!

Влил в себя остатки виски и мирно захрапел. Как в молодости, после попойки по случаю Дня радио, когда с друзьями отмечали выданную профсоюзом двадцатирублевую премию.

Танцор со Стрелкой подняли уставшее от долгой советской жизни тело, совсем легенькое, отчего у Стрелки жалостливо защипало в носу. Дотащили до кровати. Бережно раздели и положили рядом с Люсей.

Как-никак первая брачная ночь. Святое.

А сами пошли в соседнюю комнату, потихоньку погасив свет.

Утром Люся довольно долго вспоминала, что же это за седовласый джентльмен, с которым она делит брачное ложе. Что же это за такой уголок Москвы. И как она сюда попала. И кто эти милые хозяева. И отчего так раскалывается тыква.

Затем вспомнила, что через полчаса должна читать лекцию по французскому куртуазному роману, взяла у Деда денег на тачку и была такова. Через десять минут слинял и слегка опохмелившийся Дед, у которого вдруг появилась какая-то идея по поводу окончательного разорения Билла Гейтса.

Танцор вызвонил Следопыта. Тот прилетел со скоростью пневматической почты. Началось заседание военного совета.

За основополагающую аксиому всеми было принято, что необходимо как можно скорее замочить Председателя. Надо было разработать четкий тактический план, поскольку работа предстояла очень непростая.

– С кондачка тут ничего не получится, – начал Следопыт. – Это не какой-нибудь Чика. И даже не Котляр. Председателя, когда он за пределами банка или дома, все время охраняют пять мордоворотов. Один – это его водитель. Спереди и сзади его «Мере» ведут по трассе два джипа, в каждом по два быка. Дома в специальной привратницкой постоянно дежурят двое, понятно как вооруженные.

– Значит, валить будем в банке, – пугающе спокойно сказал Танцор. – Где меньше всего ожидают.

– Но ведь ты же понимаешь, что у них там целая рота убийц дежурит? – попыталась образумить Танцора Стрелка. – Из тебя же, блин, сделают ночное звездное небо! В смысле – дуршлаг.

– Почему из меня? – столь же спокойно ответил Танцор. – Почему я туда должен идти? Почему не Следопыт? Не ты, в конце концов?

Следопыт, заметив, как Стрелка посмотрела на стоящие у входа свои уникальные ботинки, как приподнялась со стула, решил разрядить обстановку:

– Ладно, пошутили и хватит.

– Не понял, – начал возбуждаться уже и Танцор, – почему пошутили? Почему опять я?!

– Ладно, все, – Следопыт вспомнил, что когда-то был милиционером, и очень убедительно врезал кулаком по столу, – кандидатуры пока не обсуждаем! Сейчас будем изучать мировой опыт! И чтоб молча у меня, блин!

Подошел к Пентиуму, открыл Яндекс и набрал в поисковом окошке: «терроризм убийство покушение». Яндекс посоветовал зайти на сайт All Foreign Terrorist Oiganizations no адресу http://www.terrorism.agava.ru. Следопыт зашел и погрузился в изучение всемирного террористического движения.

Стрелка сварила кофе и подала первую чашку гостю, поставив ее на выдвижную панель сидиромовской вертушки.

Когда кофе остыл, Следопыт начал обзор.

– Значит, так. Ангольские партизаны из УНИТА. Авиация, ракетные установки, бронетехника. У палестинцев популярны взрывы самолетов. Технически они…

– Блин, ты, что ли, в Совбезе ООН доклад читаешь? – раздраженно прервал его Танцор. – Нельзя ли что-нибудь поближе к нашей реальности?

– Хорошо. Греческие марксисты из группировки «17 ноября» мочат клиентов из «Кольтов» сорок пятого калибра. Прошлым летом в пригороде Афин мотоциклист в шлеме с затемненным стеклом догнал машину английского военного атташе и на ходу расстрелял и атташе, и водителя. И бесследно исчез. Это годится?

– Да как же я с «Кольтом» против двух джипов? Ты в своем уме?

– Ладно. Шри-Ланка. – «Тигры освобождения Тамил Илама». Тамильские девушки, непременно девственницы, обвешиваются взрывчаткой и взрывают себя вместе с приговоренной жертвой.

– Стрелка, пойдешь? – спросил Танцор с идиотической серьезностью.

– Я не девственница, – ответила та совершенно адекватно. – Следопыт, на хрена я тебе кофе варила? Что у тебя с мозгами?

Следопыт взял нетронутый кофе и начал отхлебывать. С выражением на лице типа: «И зачем я бисер перед свиньями мечу?»

Потом смирил гордыня» и продолжил:

– Согласен. Тогда в Испании есть баскские сепаратисты, организация «Эускади Та Аскатасуна», сокращенно – ЭТА, что означает «Баскская родина и свобода». Так вот они очень эффективно используют взрывчатку. Например, прошлым летом одному журналисту прислали по почте посылку. Там книга Достоевского «Преступление и наказание», естественно, на испанском языке. А в книге вырезаны страницы по центру. И – бомба.

– Вряд ли Председатель что-нибудь читает, – скептически сказал Танцор. – Так что это тоже не выгорит.

– А ты не торопись. У басков основной прием – это машины-бомбы с радиоуправлением. Набивают какую-нибудь букашку взрывчаткой, ставят у обочины, а когда мимо проезжает клиент, нажимают на кнопку.

– Ну-ка, ну-ка, ну-ка, – оживился Танцор. – Похоже, это то, что нам надо. И сколько надо динамита?

– Сейчас, подожди… – Следопыт, побегав пальцами по кейборду, отыскал нужное место. – Вот что пишут:

В Испании опять отличились баскские террористы из организации ЭТА, в связи с чем объявлен двухдневный траур. В результате взрыва автомобиля, начиненного 20 килограммами взрывчатки, в городе Сан-Себастьяне погибло три человека и 66 ранено. Причем шестеро находятся в крайне тяжелом состоянии. Теракт, несомненно, относится к крайне циничным и жестоким акциям боевиков ЭТА.

Объектом покушения стал 69-летний генерал Хуан Франсиско Кероль Ломбарде?» – член военной коллегии Военного трибунала Испании. Вместе с нам заживо сгорела шофер и телохранитель. Бомба сработала от дистанционного взрывателя, когда мимо проезжал автомобиль судьи. Из-за того, что трагедия произошла в час пик, место преступления имело жуткий вид: десятки сгоревших а взорвавшихся автомобилей, полностью выгоревший рейсовый автобус, выбитые в радиусе трехсот метров оконные стекла, пробирающиеся через пылающий ад врачи скорой помощи.

– Блин! – не выдержала Стрелка. – Да что же за скоты такие?!

– Почему скоты? – не согласился Танцор. – Борцы за национальную независимость. А то, что шестьдесят шесть посторонних человек пострадало, так это свои же, баски» Потому что Сан-Себастьян – это город в провинции Страна Басков. Борьба, Стрелка, она требует жертв.

– Ты это серьезно?

– Ну что ты, милая! Конечно же, они – скоты. Кстати, меня в Мадриде в девяносто четвертом, когда на гастролях был, чуть не взорвали, в уличном кафе. Так что я этот сепаратизм чуть на своей шкуре не испробовал.

– Ну что, – предложил Следопыт, допивая последний глоток кофе, – останавливаемся на этом варианте?

– Да, конечно. Это самое оно. По-другому до него не добраться. Но, конечно, без лишних жертв. Поставим машину где-нибудь при въезде во двор банка. Не рядом со шлагбаумом, потому что проверять будут, а на некотором расстоянии. Кстати, сколько у тебя взрывчатки?

– Пять кило. Этого, конечно, мало.

– Купишь еще тридцать.

– Перебора не будет?

– Думаю, нет. Надо сработать наверняка. Потому что повторить нам не дадут.

– Так дорого, тридцать кило-то, – начал скупердяйничать Следопыт.

– Ничего, Весельчак тебя пятьюдесятью штуками отоварил. И из Трейда немало умыкнул. Так что не прибедняйся. И еще надо будет купить радиодетонатор. У тебя ведь с таймером?

– Да, надо.

– Ну вот и отлично, – решил подвести черту Танцор. – Ты с Дедом готовишь техническую часть проекта. И чтобы машина была не слишком ржавая, чтобы подозрения не вызвала. Я занимаюсь разведкой, хронометрирую, вычисляю и все такое прочее. Кстати, может, посмотришь какой-нибудь учебник по подрывному делу? Чтобы на хрен весь их небоскреб не обрушить.

– А я? – спросила Стрелка. Спросила кокетливо, прекрасно понимая, что ей ответит Танцор, когда уйдет Следопыт. Спросила, предвкушая, как скоро будет кричать в беспамятстве: «О! О, Мамочка! Ох! Мамочка! Блядь! Мамочка! О-О-О!»

Собственно, так оно и вышло. По батареям, правда, никто не стучал, поскольку в этот период суток все жильцы дома в поте лица добывали свой нелегкий хлеб. Кто у станка, кто в офисе, кто у прилавка, кто в забое, кто у штурвала, кто в трамвае, ловко вытаскивая у растяпистых пассажиров до двадцати кошельков за рабочую смену.

И лишь молодые мамаши, прокатывавшие в колясках младенцев, останавливались под окнами и зачарованно вслушивались в яростную песнь всепобеждающей любви. И румянец приливал к их щекам. И грудь набухала молоком. И увлажнялись глаза… Впрочем, не только глаза. Но не будем, не будем о физиологии, поскольку речь идет о любви. О всесокрушающей.

Через два дня все было готово. «Жигуль» четвертой модели, начиненный третью центнера динамита, стоял в пятидесяти метрах от въезда во двор Трейд-банка. Переулок был глухим и безлюдным, что позволяло свести к минимуму риск причинить вред ни в чем не повинным людям.

Радиоуправление детонатором и приемник сигнала были усовершенствованы Дедом, который ввел в схему какой-то свой коронный дроссель, им самим же и намотанный на ферритовое кольцо, а потом слегка оплеванный, словно червяк для поимки крупной рыбы. Устройство было неоднократно испытано «всухую», продемонстрировав стопроцентный положительный результат при расстоянии между источником и приемником радиосигнала до пятисот метров.

Танцор сидел в машине, стоящей задом к бомбе и лицом навстречу движению «Мерседеса» Председателя и двух джипов сопровождения. Сидел и напряженно ждал.

Пока проезжали лишь банковские клерки средней руки. Нижнее звено уже вовсю трудилось, стуча по кейбордам, словно зайцы-барабанщики. Председатель должен был появиться последним. Таковы законы служебной драматургии: «Я – начальник, ты – дурак, поэтому я должен приезжать лишь тогда, когда с тебя сошло как минимум два пота».

Справа на сиденье лежала заветная коробочка. Уже включенная, о чем свидетельствовал мигавший красный светодиод. Оставалось лишь нажать кнопку.

На «Жигуле» Танцора были установлены ставропольские номера, а в руках он демонстративно держал атлас московских улиц, что не должно было вызвать подозрения у охраны. Обычный ставропольский чайник, а не обычный московский киллер.

Танцор сидел и напряженно ждал, глядя на дорогу поверх атласа.

Наконец-то впереди показался джип, прокладывавший своей широкой грудью путь узкому щеголеватому «Мерседесу». Прикрывал тылы широким задом еще один джип, такого же болотного цвета.

Сердце застучало в груди громче работающего на холостых оборотах двигатели.

Когда кавалькада, сверкнув затемненными стеклами, прошла мимо. Танцор убедился, что на «Мерсе» стоит номер Председателя.

Осторожно опустил на колени атлас и взял в руки передатчик, напряженно всматриваясь в зеркало заднего обзора. Главное – не делать резких движений. Иначе все пойдет прахом.

Автомобиль-бомба был поставлен очень удачно. В трех метрах от него была большая колдобина, перед которой притормозил передний джип. То же сделали вторая и третья машины.

Мимо бомбы джип прошел совсем медленно, километрах на сорока.

Когда «Мерседес» был примерно в полутора метрах от точки «X», Танцора, пронзила совершенно идиотская мысль: «Надо же учесть время запаздывания радиосигнала, ведь он дойдет до детонатора не мгновенно!» И нажал кнопку.

Однако все было сделано правильно. Потому что динамит лежал в багажнике, отчего взрывная волна была направлена навстречу «Мерседесу».

Танцора ошеломило уведенное и услышанное. Черную машину с находившимся внутри Председателем подбросило вверх метра на два. Подбросило уже искореженную, с оторванными дверьми, без капота, уже пылающую.

И тут волна достигла Танцора. Она была еще столь сильна, что стоящий на тормозах «Жигуль» кинуло вперед на полметра.

Затем «Мерседес» рухнул на асфальт и превратился в бесформенную груду горящего металла. Вскоре рванул бензобак, разметав остатки машины по переулку.

Джипы пострадали меньше. Они лежали кверху колесами, и из них потихоньку выбирались несомненно сошедшие с ума охранники.

Переулок, словно первым ноябрьским ледком, был покрыт осыпавшимися из окон стеклами.

«Это ничего, – подумал Танцор, – мэрия поможет, материально».

Довольно быстро придя в себя, он поехал прочь. Что не могло вызвать ни малейших подозрений, поскольку вряд ли нашелся бы в Москве хоть один автомобилист, который не поступил бы точно так же.

В ушах противно звенело. Видимо, небольшая контузия.

Однако вскоре Танцор понял, что это звенит мобильник Чики, который он зачем-то всюду таскал с собой.

Звонил Котляр, прекрасно понимавший, у кого сейчас находится трубка, бесследно исчезнувшая с места ликвидации зама по ликвидации. Котляр был взволнован:

– Ну вы, бля, козлы, суки, пидоры, гниды!.. Танцор прервал этот безобразный монолог:

– Мы, челябинские, вас всех зароем! Поэл, не? Ты следующий!