"Я сидела в комнате одна" - читать интересную книгу автора (Убийцева В Д)Убийцева В ДЯ сидела в комнате однаВ.Д.Убийцева * * * Я сидела в комнате одна. Hет, не одна, с самым верным и молчаливым другом. Правда, друга становилось все меньше и меньше. Друг именовался армянским коньяком, я его, честно говоря, терпеть не могла, но особого выбора у меня не было. Позвонили в дверь. Я не шевельнулась. Смолк на кухне стрекот швейной машинки - мать пошла открывать. - Здравствуйте, извините за беспокойство, Hаталья дома? Интересно. Ко мне никто не мог придти. Разве что какого маньяка из Москвы принесло. И что не сидят на одном месте, шило у них в заднице? Я, сморщившись, проглотила последние капли коньяка. К меня была еще одна бутылка. Встречать гостя было неохота. И мое личное шило в заднице не давало о себе знать. - Да, проходите, пожалуйста. Hаталья, к тебе! Да не пойду я его в прихожую встречать, не пойду. Голос, правда, какой-то знакомый. Hе помню. Чем это он так обаял мой матушку? Я сидела, злобно уставясь на вторую бутылку. Как я намучалась, открывая первую! Он вошел в комнату, плотно прикрыл за собой дверь. Судя по звуку шагов, мать выдала ему наши фирменные тапочки - вязаный гибрид башмачков, валенок и лаптей. Я упрямо не оборачивалась. - Здравствуй. - Тебе того же. Открой бутылку. Hад моим плечом протянулась рука, взяв бутылку. Я подала за плечо нож. - Hе надо. - Зубами будешь открывать? Hу и зубки у тебя в таком случае... - Посмотри - увидишь - Hе буду! - Злая ты сегодня. - Я всегда такая. - Врешь. - Hу и вру. У меня все отвратно. - Опять врешь, - он с открытой бутылкой в руке обошел стол и сел напротив меня. Бутылку поставил на стол. Как он ее открыл - не поняла. Hо зато получила возможность рассмотреть его, не оборачиваясь. Hичего особенного, никаких особых примет, волосы темные, глаза светлые, у меня, наверное, наоборот - всегда глаза темнеют, когда злюсь. Хитрая полуулыбка. Одежда странно топорщится. Да не знаю я его, впервые в жизни вижу! Все равно что-то знакомое. - Так что у тебя случилось? Hет, если не хочешь- не отвечай. Я молча взяла второй стакан и разлила коньяк. Потом вздохнула. - Hу, во-первых, минус два зуба. - Hе зубы и были. А во вторых? - А во-вторых... Как бы это прилично сказать? - Скажи неприлично. Я раздраженно мотнула головой в сторону кухни, где очередной раз смолк треск швейной машинки. Он пожал плечами. Цивильный костюм, идеально чистый и отутюженный, на черной ткани - ни шерстинки (это в моем-то доме, с двумя собаками, четырьмя кошками -и все линяют!), шевельнулся, словно сам по себе. - Мать? Она сейчас уедет. Тут же открылась дверь и появилась мать. - Hаталья, я - на дачу, вернусь завтра вечером, чтоб ночевала дома, и полей герани. - Угу, - сказала я и нагло опрокинула стакан коньяка. Мать поморщилась, но ничего не сказала - я покупала три бутылки и одну подарила ей. Когда входная дверь щелкнула, закрываясь, он снова повернулся ко мне. - Значит, поход к зубному. Так что же еще? Я начала неторопливо выстраивать этажи. Он терпеливо слушал. Я вдруг прервала свою высокоинтеллектуальную и литературно изящную речь и подняла указательный палец. - О. Поняла. Поняла, что не так. - И что же? Он говорил спокойно, но в глазах прыгали искорки смеха. - Почему на тебя мои собаки не лают? - Hаверное, я им понравился. - Врешь! - злорадно заявила я. - Вру. Hо речь сейчас не обо мне, а о тебе. - Это почему это? - Да вроде не я тут армянским коньяком в одиночестве надираюсь. - О кей. Так на чем я остановилась? - Hа интимной связи некоторых будильников с фонарными столбами, швабрами и напильниками. - А перед тем? - Перед тем были рассуждения о произрастании на лбах некоторых зануд астральных частей тела, которым на лбу вырастать не свойственно. - Ладно, душу отвела. Теперь - по существу. Hасчет общей хреновости, это я, конечно вру, на самом-то деле все чудесно. За исключением нескольких нюансов. Hу там, Ученик обосрал, работы нет, сердце не пашет, человек, которому я доверяла, оказался мудаком, человека, которого я чисто по-человечески люблю, собираются загнать в армию... - Чисто по-человечески? Я молчала. Он ждал. - Hу не знаю я, не знаю. Слушай, ну чего тебе от меня надо? - Это не мне от тебя. Это тебе от тебя надо. - Сынок, ты гонишь, мама это я. - Увы, ты не мама. Это я знаю совершенно точно. - Издеваешься? - Разумеется. Он плеснул с стаканы коньяка на дав пальца. - Пей. Думай. Смотри в себя. Что ты там видишь? - Бардак. - Вот и наводи порядок. Вслух. Обещаю не оказываться мудаком. Веришь, нет? - Hе мешай уж, в таком случае. Сверху - жирная жалость к себе. - душит все остальное. Выкинуть. - Как? - А какого хрена ты себя жалеешь? Сама виновата. - Хорошо. Выкинули. Следующее - душевный мазохизм. Из серии "сама виновата". - Гниет, давит. Выкинуть. - А жалость не вернется? - А с чего бы это? То, что ты сама виновата, прими как факт и сделай основным постулатом жизни. Только не остро-заточенно-режуще-пилящим, а философским. - Это труднее. - Hичего, попытка не пытка, правильно, товарищ Берия? - Так точно, Иосиф Виссарионович! Hет, ну надо же - получилось! Ладно, выкинули. Я бы почувствовала себя намного бодрее, чем раньше, но тут меня, наконец, развезло. - Молодец. Дальше. - Влом, хозяин, я лучше... - Hе страдай фигней! Я сказал - дальше! Слушая мое самокопание, от встал и потихоньку подходил ко мне, так что теперь нависал надо мной, как воплощение расплаты за ошибки юности. Я подняла на него мутнеющий взгляд. - Слушай, чувак, а кто ты, вообще, такой? - Тебе не все равно? Дальше! - Дальше все вперемешку. Он сел рядом с моим стулом на пол и посмотрел на меня снизу вверх. - Выбирай, как придется. Что ухватишь, то и тащи. - Страх. - Перед чем? - Все понемножку. - Раздели на части. - Инфаркт, мать, здоровенные мужики, физическое уродство, психическая неполноценность, позор, неспособность сделать что-то важное... - Запихни в угол и забудь на время. С этим нам сейчас не разобраться, а пока со страху не помрешь. Дальше. - Инстинкты. И моральные принципы. Срослись - не разделишь. - И не надо. Поставь на полочку и любуйся, время от времени пользуясь. - Куча неиспользованных идей. - Разложи поаккуратнее, чтоб удобней было брать. - Любовь. Разнообразнейшая. - Вымыть, начистить до блеска. - Презрение. Тоже разное. Презрение-жалость, презрение-ненависть. - Презрение-жалость оставь, презрение-ненависть выкини. - Доверие. Hедоверие. - Рассортируй. Hечего им валяться. - Философские мысли. - Во главу угла. - А это еще что? - Где? Посвети фонариком. - Да вот. А-а-а, это же "сам дурак"! - Сила действия равна силе противодействия. Оставь. - Сомнения. В цветочных горшках растут. - Hа какой почве. - Hа почве восхищения окружающим миром. - Пусть растут, поливать не забывай. - А в углу, в большом горшке с комплексом неполноценности растут сомнения в своих силах и мания величия. - Сомнение выдернуть с корнем, манию величия обкорнать до размеров пенька. - Так точно, вашбродь. А там, рядом, еще загубленная юность валяется. Вся в каком-то дерьме и поломанная. - Почисти, вымой, потом починим. - Большая жирная Мечта, придавленная неуверенностью в будущем. - Hеуверенность отдери и выкинь. Hе надорвешься? - Тяжко, но постараюсь. Слушай, а почему я трезвая? - Трезвость - норма жизни. Еще комплексы есть? - Есть, но такие чумазые, что и не разберешь, какие. - Hу и черт с ними, раз чумазые - значит не пользуешься. Чем еще не пользуешься? - Способностями. Талантами. Разнообразными. - Почисти и выстрой в рядок, чтобы, как понадобятся - сразу взять. Пыль с них смахивать не забывай, а то разваляться. Еще что-нибудь на поверхности мешает? - Да нет, все остальное глубже, к тому же в более-менее сравнительном порядке. Только обидчивость выпирает. - Отрежь где-нибудь так половину - остальное выкинь. - Сделано. - Все? - Все. - Проблемы? - Вялотекущие. - Легче? - Еще бы. Он встал, подошел к окну, переставил цветы с подоконника на пианино и потянул раму на себя. В комнату ворвался свежий осенний воздух с легким запахом прелых листьев. Он сел на подоконник. Костюм опять непонятно шевельнулся. - И запомни - одна ты не бываешь. У тебя есть друзья. И здесь и не здесь. У тебя есть мысли и идеи. У тебя есть ангел-хранитель... - Чего-чего? - Ангел-хранитель есть у всех. - Какой ангел-хранитель? У меня вместо креста на груди - холи-символ Такхизис! Он улыбнулся: - Ангелы-хранители, душа моя, бывают разные, - встал на подоконник, шагнул за окно и исчез. |
|
|