"Легион призраков" - читать интересную книгу автора (Уэйс Маргарет)

Глава девятая

Дайен сидел на сцене до отказа заполненной людьми аудитории и внешне казался уверенным в себе и полным достоинства. Сейчас он еще больше напоминал свое отражение в зеркале. В то же время предчувствие томило его сладкой болью и подмывало сделать что-нибудь опрометчивое, совсем неожиданное, озорное. Что, если вскочить на ноги и сбежать со сцены, распевая ту неприличную песенку, которой когда-то научил его Таск и которую он вспомнил только сейчас? Дайен чуть не расхохотался от этой мысли, но вовремя поймал себя на том, что ухмыляется, насторожился и взял себя в руки, опять став похожим на свое отражение в зеркале.

Ораторы между тем один за другим произносили монотонные речи. Дайена слепил яркий свет огней, и оттого он никак не мог отыскать среди присутствующих Камилу, хотя искал ее, с тех пор как вошел сюда под бурные овации. А это было почти час тому назад. Наверное, не стоило надеяться отыскать ее среди присутствующих, думал Дайен, ведь в аудитории примерно тысяча человек. Как тут увидишь в темноте ее короткие серебристые волосы и глаза с золотистым блеском? Однако он продолжал высматривать ее в публике. Это хоть как-то занимало его и отвлекало от грустных мыслей о наступающей ночи.

И вот настало время его выступления. Ректор предоставил ему слово, и аудитория стоя приветствовала его громкими радостными возгласами. Оркестр заиграл Королевский гимн – переработку мотива Судьбы из Пятой Симфонии Чайковского, когда Дайен шел к трибуне. Потом оркестр умолк – и Дайен заговорил. Первые фразы он произнес наизусть, не вдумываясь в их содержание. Но вот он упомянул имя леди Мейгри.

И в тот же миг увидел Камилу. Луч прожектора ярко освещал группу людей там, где происходила видеозапись этого исторического события. Она была в этой группе, это ее короткие серебристые волосы, ее платье… Эффект был потрясающий, магический. Дайен почувствовал себя очарованным странником из сказки, неожиданно повстречавшим прекрасную фею.

Камила поняла, что он видит ее, поймала его взгляд и улыбнулась так, что он один знал, кому предназначена эта улыбка. И вдруг словно синее пламя промелькнуло между ними. Пораженный и очарованный, Дайен вздрогнул всем телом. Кто-то позади него кашлянул. Дайен спохватился, осознав, что стоит, умолкнув на полуслове и уставясь в одну точку перед собой.

Дайен перевел взгляд на те строчки, которые ему предстояло прочесть, и вдруг они потеряли для него всякий смысл. Он больше не мог читать их, у него пересохло во рту и перехватило горло. Метнулся свет прожектора, Камилу поглотила темнота, и внезапно Дайен с необыкновенной остротой почувствовал, что из зала на него устремлены тысячи глаз, недоброжелательных, злых, ждущих его провала. Возникла боль в животе, подкашивались колени. Дайен оперся руками о трибуну, чтобы не упасть. Как долго стоит он здесь? Он потерял ощущение времени… Лицо короля горело от стыда. Ему казалось, что треснуло отражение в зеркале и вниз со звоном посыпались осколки… И тут он увидел ее. Дайен не верил своим глазам. Леди Мейгри! Это была она! Да, это ее серебряные доспехи, ее тускло поблескивающие волосы. Она стояла в центре прохода между рядами, прямо напротив Дайена, и улыбалась ему. И тогда он заговорил. Он обращался к ней, к ней одной.

Он говорил ей о том, как высоко ценит ее советы, ее мудрость. И о ее брате, о Платусе, о том, какое влияние оказал на него Платус, этот удивительный, добрый человек. Он говорил ей о Дереке Сагане, о полученных от Сагана уроках, о неудачах, раскаянии и искуплении вины. Дайен забыл об аудитории. Он остался наедине с леди Мейгри, словно, кроме них двоих, здесь больше никого не было. И когда он умолк, его душа и сердце, казалось ему, были опустошены, и он ждал, что ответит она ему. И был изумлен и огорчен ее молчанием.

Она удалилась.

Над собравшимися в зале людьми пронесся луч прожектора. Проход между рядами был пуст. Дайен смотрел в безмолвную темноту и был похож на человека, неожиданно очнувшегося от сна в незнакомом ему месте. Потерянный и смущенный, он озирался вокруг.

Сходя с трибуны, Дайен покачнулся. Весь в испарине, он дрожал, как в ознобе, ослабевший и мучимый болью. Ректор поспешил к нему и, протянув руку, помог сойти с трибуны.

– Спасибо, сир. Какая речь! – сказал ректор прерывающимся от волнения голосом. – Я рыдал, как дитя.

– Благодарю вас, – с трудом ответил Дайен, все еще не вполне осознавая, что происходит с ним.

Он слышал странный шелестящий звук, и не сразу понял, откуда он исходит. В торжественном, благоговейном молчании, которое бывает порой красноречивее самых бурных аплодисментов, аудитория встала как один человек, чтя память погибших и… безмолвно выражая восхищение своим королем.

Дайен вернулся с трибуны на сцену, сам не зная, как попал сюда, и надеясь, что достойно вышел из положения.

Капитан Като поспешил ему навстречу. Король оперся с благодарностью о его теплую, крепкую руку.

– Спасибо, Ваше величество, – тихо сказал ему Като. На лице капитана, на этом суровом солдатском лице блестели непривычные слезы. – Спасибо за то, что вы сказали о милорде.

Дайен пытался понять, что же произошло с ним, но так и не мог вспомнить ни слова из того, что он говорил леди Мейгри.

– Вы стояли за кулисами, Като. Вы видели ее? – спросил он капитана, понизив голос.

– Кого, Ваше величество?

– Леди Мейгри.

Капитан недоуменно взглянул на Дайена.

– Нет, Ваше величество.

Дайен нахмурился: к чему эта ложь? Като должен был видеть ее…

К королю, неслышно ступая, приблизился Д'Аргент:

– Вы хорошо себя чувствуете, Ваше величество?

Дайен прикоснулся дрожащей рукой ко лбу. Странное впечатление, наверное, производил он, когда стоял на трибуне. Скорее всего появление леди Мейгри было оптическим обманом. Эффект игры света прожекторов, не иначе… Или это была игра его собственного воображения? Неужели он так сильно волновался, когда вышел на трибуну? Но как бы там ни было, он видел ее. Он видел ее снова в своей памяти, и этого видения не изгнать ни логическими доводами, ни одним лишь отказом поверить в реальность случившегося.

Дайен с трудом держался на ногах. Из-за кулис он еще раз взглянул вниз на центральный проход между рядами и попытался отыскать эфемерное видение в серебряных доспехах.

– Ваше величество, – деликатно, но настойчиво напомнил королю о себе Д'Аргент.

– Нет, Д'Аргент, не могу сказать, что со мной все в порядке, – слабо улыбнулся Дайен и покачал головой. – Я и представить себе не мог, что это будет так трудно – говорить о них… об их памяти…

Он повернулся к Д'Аргенту, который держал наготове пальто, шляпу и белый шелковый шарф.

– Я не смогу присутствовать на приеме, Д'Аргент. Принесите от моего имени извинения.

Дайен пытался надеть пальто. Его руки не попадали в рукава. Озноб не прекращался.

– Уверен, сир, они все поймут.

Конечно, поймут. А что им еще остается? В конце концов он был их королем.

Д'Аргент помог Дайену надеть пальто, терпеливо дожидаясь, пока Его величество наконец совладает с рукавами. Это пальто, сшитое из тончайшего кашемира, плотное и теплое, ничуть не помогло, однако, Дайену избавиться от ощущения зябкости оцепенения во всем теле. Надевая правую перчатку, Дайен вздрогнул от боли.

– Вы будете сегодня ночью на банкете, сир? – спросил Д'Аргент.

– Да! – Мысль о предстоящей встрече с Камилой обрадовала и обнадежила Дайена, как утопающего – спасательный круг. Но, почувствовав, что голос выдает его, он добавил уже тише: – Мне только надо немного отдохнуть, скрыться от толпы.

– Конечно, сир.

Королевская гвардия проводила Дайена до ожидавшего его реактивного лимузина. Като и его люди успешно сдерживали напор толпы и репортеров. Руководство Академии ограничило доступ посетителей извне, представителей прессы в публике было немного. Доступ репортеров зависел от того, какую информацию Его величество

разрешил сообщать другим мирам. Те же репортеры, что получили доступ сюда, делали свою работу спустя рукава, главным образом в надежде выудить какие-то пикантные подробности, которые потом можно будет выдать за самые свежие новости.

Смерть Дерека Сагана три года тому назад вызвала в прессе непродолжительные оживленные отголоски. Кончина леди Мейгри Морианны прессу вообще почти не затронула. Теперь об этом уже почти забыли. Здесь сыграли свою роль главным образом усилия Дайена, который понимал, что ни Саган, ни леди Мейгри не хотели при жизни быть объектом досужих вымыслов и всевозможных пересудов и кривотолков. Не хотели, чтобы их ошибки и достоинства преувеличила праздная болтовня поверхностных людей. Истинная память о них сохранилась в сердцах тех, кто знал их и помнил.

Да, в сердцах тех, кто помнил их…

Дайен постарался поудобнее устроиться на кожаном сиденье реактивного лимузина и успокоиться, но по-прежнему дрожал как в лихорадке, несмотря на то, что машину в ожидании короля хорошо прогрели. Король был один. Д'Аргент остался, чтобы уладить возможные волнения из-за отсутствия Его величества на официальном приеме. Като и четверо королевских охранников заняли места за спиной водителя. Остальные сопровождали короля в своих специально для этого сконструированных вооруженных транспортных средствах.

Дайен смотрел из окна на освещенный боковыми огнями реактивного лимузина на воздушной подушке снег, несущийся откуда-то сверху, из темноты. Парящие в воздухе белые хлопья завораживали, вызывали легкое головокружение. Обессиленный Дайен откинулся на спинку сиденья.

Внезапно он снова увидел леди Мейгри, ее серебряные доспехи остались в его памяти темным полыхающим силуэтом. Так бывает, если взглянуть на солнце.

Впервые она явилась, чтобы утешить и поддержать его. Она оставалась с ним до самого конца этого трудного испытания и покинула его, когда он окреп духом. Но перед своим уходом она уже не была утешительницей. В последний момент она казалась торжественной и суровой. Он помнил, как она подняла свою правую руку в знак… В знак чего? Предостережения?

Дайен с трудом отвел зачарованный взгляд от снежной круговерти и снял перчатку с правой руки. Пять шрамов распухли и ныли от боли. Вот так же болели они, когда впервые он взял в руку гемомеч, повинуясь указаниям Сагана, и иглы рукояти вонзились в его ладонь.

Дайен потер правую руку. Уже месяц не прикасался он к гемомечу – с тех самых пор, как слова «Легион Призраков» сами собой пришли ему на ум.

Дайен крепко сжал правую руку в кулак, прикрыв шрамы пальцами, и заставил себя думать только о предстоящей ночи и о золотистых глазах…