"Волшебный кинжал" - читать интересную книгу автора (Уэйс Маргарет, Хикмэн Трэйси)

ГЛАВА 4

Когда Клет послал за Дерлом, шаман еще спал. Между тем утро давно началось и солнце на небе стояло высоко. Любой другой таан, застигнутый спящим в такое время, был бы с позором изгнан из племени и вслед ему летели бы проклятия и камни. Однако Дерл мог не опасаться подобной участи. Самого сильного и искусного мага Пустоты, какого только видел Лерем, почитали лишь немногим меньше, нежели Клета — избранника бога. Боялись же его наравне с Клетом.

Дерл почти все время спал. Магия Пустоты позволила ему значительно продлить жизнь, но не могла сохранить юношеской живости и подвижности. Дерл был древнейшим тааном. Он жил так долго, что уже позабыл свой возраст* note 1. Его тело стало хрупким, что вынуждало Дерла беречь силы. Скоро силы ему понадобятся, и он это знал. Он хранил верность прежним богам таанов: верховному богу Ильтшуцу, богу войны Декцару, богине смерти Локмирр и своей покровительнице — богине Ривальт. Дерл поклялся дожить до крушения Дагнаруса; шаман хотел собственными глазами увидеть, как падет этот дерзкий ксыкс и тааны наконец-то убедятся, что он никогда не был богом.

Тело Дерла совсем одряхлело. Его волосы поседели, а кожа приобрела серый оттенок. Когда-то он спал столько, сколько сейчас бодрствовал. Однако разум Дерла по-прежнему верно служил ему и в часы бодрствования оставался острым, словно лезвия сут-тум-олта.

В шатер вошла юная ученица шамана (по-таански — данц-скуярр) и осторожно коснулась плеча Дерла.

— Учитель, Клет зовет тебя к себе, — с почтением произнесла она.

Дерл заморгал, щурясь от яркого света, затем с трудом встал. Ученица принялась растирать ему руки и ноги, чтобы заставить кровь хоть как-то двигаться по жилам.

Шаман сразу заметил, что ученица чем-то обеспокоена.

— Что случилось? На нас напали?

— Нет, учитель. Но что-то действительно случилось. Разве ты… — она замолкла, потом, осмелев, договорила: — Разве ты не слышал Клета?

— А ты разве не знаешь, что я глух на одно ухо? — раздраженно спросил Дерл. — И что Клет? Что он сказал?

— Он ничего не сказал, учитель, — дрожащим голосом ответила ученица. — Он испустил крик, который пронзает до самого сердца. Весь лагерь слышал его крик. Воины побросали работу, схватили оружие и побежали к шатру Клета. Этот крик… так кричат перед смертью. Но телохранители вышли нам навстречу и сказали, что беспокоиться не о чем. Кил-сарнц жив и здоров. О случившемся они не сказали ни слова, только передали, что Клет хочет немедленно тебя видеть.

— Подай мне одежду, — велел Дерл. — Не ройся, любая сгодится. Живее, тебе говорю!

Ученица помогла ему одеться. Одежда была плотной, но и она не спасала от холода. Даже знойным летним днем Дерл все равно мерз. Шаман шел медленно, осторожно переставляя ноги. Он не позволял ученице поддерживать его.

Лагерь замер. Обеспокоенные воины стояли с оружием наготове. Надсмотрщики на всякий случай собрали детей в одну кучу. Телохранители (среди них был и ксыкс Рывн) расступились, пропуская Дерла.

Шатер Клета был куда вместительнее и роскошнее шатров остальных таанов. В таких шатрах у ксыксов во время сражений жили короли и полководцы. Шатер не являлся трофеем; его подарил Клету сам Дагнарус. Сюда можно было входить не нагибаясь. Дерл облегченно вздохнул: любой наклон отзывался болью во всем его дряхлом теле.

Войдя в шатер, старый шаман увидел, что на Клете нет доспехов Пустоты. Врикиль находился в своем таанском облике. Дерл остановился. Клет редко принимал этот облик, предпочитая черные, с отливом, доспехи Пустоты. Доспехи подчеркивали его особое положение: он ощущал себя над соплеменниками и вне их. Клет родился светлокожим и беловолосым, и остальные тааны обращались с ним лишь немногим лучше, чем с полутаанами. Хотя впоследствии Клет достиг уровня почти что божества, боль воспоминаний прошлого была настолько острой, что не оставляла его и после смерти, когда Дагнарус превратил его во врикиля. Он редко принимал свой прижизненный облик сильного, мускулистого и свирепого таанского самца с белой, точно глина, кожей и красными глазками, похожими на глаза ящерицы.

Клет безостановочно ходил взад-вперед по земляному полу шатра. Таким его Дерл еще не видел, а ведь шаман знал Клета почти сто лет. Хищное, звероподобное лицо врикиля было перекошено от ярости, но одновременно в красных глазах светилась какая-то злая, дикая радость.

— Ты звал меня, Клет? — спросил Дерл. — Никак плохие вести?

— Очень плохие, — ответил Клет, замедляя шаг. — Скажи, чтобы караул ушел.

Озадаченный Дерл отогнул полог шатра.

— Ты и остальные караульные могут уйти.

Человек со странным именем Рывн едва ли понял его слова, но жест старого шамана был вполне красноречив. Ксыкс незамедлительно зашагал в сторону лагеря своего племени.

— Так что же случилось? — спросил Дерл, опуская полог.

Клет подозвал его к себе. В полумраке шатра красные глаза врикиля светились, как угольки.

— У меня есть сведения от Нбарск.

Дерл этому не удивился: врикили могли переговариваться друг с другом, используя свои кровавые ножи.

— Пять тысяч таанов полегло в сражении внутри Города Бога, — сказал Клет.

Дерл смотрел на него, утратив способность говорить.

— Их убили, — продолжал Клет, скрежеща своими острыми зубами. — Убили по приказу Дагнаруса.

Дерл не знал, что сказать. Ужасающая новость пригвоздила его к месту. Он чувствовал, как у него подгибаются ноги и кровь отливает от головы. Чтобы совсем не упасть, он был вынужден сесть. Клет помог ему и сам присел на корточки.

Головокружение поутихло, и Дерл почувствовал себя лучше. Теперь он понимал причину ярости Клета и… его торжества.

— Расскажи, о чем узнал, — только и произнес Дерл.

— Когда тааны подошли к стенам Города Бога, Дагнарус отправился туда один. Он объяснил таанам, что хочет поговорить с ксыксами и заставить их сдаться.

Дерл невольно поморщился. Он никогда не понимал этого странного обыкновения ксыксов, но решил смолчать.

— Дагнарус приказал таанам не начинать атаки, пока он не вернется. Прошло два дня. Дагнарус не возвращался. На третье утро он пришел к таанам и объявил, что ксыксы согласились сдаться. Более того, они признали его своим королем и богом. Поэтому нападать на город ксыксов нет смысла. Нбарск он приказал вместе с пятью тысячами воинов отправиться на юг и захватить там магическую воздушную дыру. Затем они должны будут переправиться через эту дыру и присоединиться к таанам, которые воюют со странным племенем ксыксов. Ты, наверное, слышал о них. Это — несскырт-рулц-таан (те, кто умирают как тааны).

— Нбарск захватила воздушную дыру? — с интересом спросил Дерл.

— Конечно, — равнодушно ответил Клет. — Но она не сразу туда вошла. Они захватили много рабов. Нбарск решила, что воины потом будут лучше сражаться, если им позволить насладиться добычей. Они пировали в городе ксыксов еще четыре дня. Туда-то и добралась таанка из надсмотрщиц. Она была полуживая и вся израненная. От нее Нбарск узнала, что Дагнарус заманил оставшуюся часть нашей армии в ловушку. Он пообещал таанам богатую добычу и много рабов. Только когда тааны вошли в город, ворота за ними сразу же захлопнулись. На них напали шаманы ксыксов, а также воины с мечами и луками. Наши воины бились храбро и уничтожили много ксыксов. Но никто из таанов не остался в живых, если не считать той надсмотрщицы. Ксыксы перебили всех, даже детей. И все же тааны сражались и погибли как настоящие герои. Я позабочусь, чтобы наши племена воздали им почести.

Видя выражение лица Клета, Дерл понял, отчего врикиль решил предстать перед ним в обличье таана. Как правило, тааны презирали побежденных, не говоря уже о воздании им почестей. Однако тааны, запертые в Городе Бога, погибли достойно. Потерпев поражение, они завоевали победу для Клета и для всех своих соплеменников.

— Я знал, что этот день настанет, и он настал, — с жестоким ликованием проговорил Клет. — Дагнарус сам себя развенчал. Он не только не является нашим богом, тааны для него — что песок в пустыне. Он погубил пять тысяч наших соплеменников и, не задумываясь, погубит всех, едва только мы одержим нужные ему победы.

— Где теперь Нбарск? — спросил Дерл.

— Я приказал ей переправиться через магическую дыру. Она будет и дальше воевать с людьми, но теперь уже не за Дагнаруса, а за наших старых богов и во славу нашего народа. Отныне все рабы и добыча — наши. Победив тамошних ксыксов, Нбарск направится сюда и примкнет к нам.

На словах замысел Клета звучал привлекательно, однако Дерл был не из легковерных.

— Нбарск не обладает твоей силой, Клет. Я опасаюсь, что она не сумеет выйти из-под власти Дагнаруса. Он может и дальше повелевать ею через Кинжал Врикиля.

— Ошибаешься, почтенный Дерл, — возразил Клет. — Нбарск и Лныскт уже вышли из-под его власти. Дагнарус сам их прогнал. Он заявил, что больше не нуждается в них, и пожелал им сгинуть в Пустоте.

— Неужто он так глуп? — изумился Дерл.

— Что-что, а глупым его не назовешь, — сердито ответил Клет. — В прошлом я всегда разгадывал его замыслы. Мне понятен и этот. Он отправится к другим дерхутам этой жирной земли и скажет им, что тааны сорвались с цепи и потому они теперь опасны для всех дерхутов. Он охотно признается в своих ошибках и скажет, что готов их исправить. Затем он начнет против нас войну и постарается заручиться поддержкой всех дерхутов.

— Но если мы продолжим воевать с дерхутами, тогда получается, что мы по-прежнему выполняем приказ Дагнаруса, — возразил Дерл.

— Мы будем воевать не ради Дагнаруса, а чтобы обеспечить наших воинов сильной пищей, рабами, магическими камнями, оружием и доспехами. Когда Кинжал Врикиля окажется в моих руках и Дагнарус станет моим рабом, мы вернемся через воздушную дыру на родину.

— Жаль оставлять это место, — заметил Дерл. — Такая жирная земля.

— Скажешь тоже! Слишком много деревьев, и воды тоже избыток. Это мне не по нраву, — возразил Клет. — И нашим богам это не нравится. Они будут довольны, когда мы вернемся на родину. А потом, — небрежным тоном добавил Клет, — мы всегда сможем опять попасть сюда через магическую воздушную дыру.

— Ты прав, — согласился Дерл. — Что ты намерен теперь делать?

— Разослать как можно больше гонцов по другим племенам с известием о предательстве Дагнаруса. Я велел Нбарск и Лныскту сделать то же самое. Гонцы скажут таанам, которые и прежде были на нашей стороне, чтобы они больше не прятались и не боялись говорить о старых богах. Пусть наш народ отвергнет Дагнаруса и вернется к вере предков. Гонцы будут сообщать, что новым предводителем таанов стал я.

— Не всем племенам это понравится, — предположил Дерл. — Кто-то и сейчас продолжает оставаться верным Дагнарусу. Опять польется кровь.

Клет пожал плечами.

— Тем лучше. Так мы очистим свои ряды от всех, кто еще верит в этого вонючего ксыкса как в бога. В Пустоту им дорога.

Он помог Дерлу встать.

— Созови все племена. Я обращусь к таанам, расскажу о случившемся, а затем разошлю гонцов.

— Я позабочусь о благодарственных приношениях богам, — сказал Дерл. — Завтра мы устроим большой праздник.

— У тебя есть дополнительный повод поблагодарить богов, — сообщил ему Клет, провожая до полога шатра. — Вчера я говорил с теми, кто послан на восток.

— И что? — полуобернувшись, спросил Дерл.

— Все прошло успешно, — довольно ухмыляясь, ответил Клет. — Они благополучно добрались до нужного места и ждут меня там.

— Говоришь, все прошло успешно? — переспросил Дерл.

— Более чем успешно, — подтвердил Клет.

Жуткий крик Клета до сих пор не давал Рейвену покоя. Тревинис обрадовался, когда ему позволили уйти из караула. Рейвен торопился поскорее добраться до лагеря племени и, насколько возможно, ободрить приунывшую Дур-зор. Крик врикиля продолжал звенеть у него в ушах. Меж тем Рейвена подстерегала еще одна неожиданность.

Из-за кустов вышел шаман Рылт и загородил ему дорогу.

Рейвен остановился, стараясь ничем не задеть Рылта. Как и любой тревинис, он отличался врожденной неприязнью к магии и магам. Рейвен не жаловал человеческих магов, а при виде таанского шамана, от которого разило зловонием Пустоты, у него свело живот.

Рейвен с беспокойством поглядел на шамана.

— Что тебе надо?

— Хочу предостеречь тебя, Рывн, — сказал шаман, обращаясь к нему через переводчицу-полутаанку. — Твоя драгоценная Дур-зор в опасности.

Подозрения и беспокойство Рейвена мгновенно возросли.

— Дур-зор, — повторил Рылт и выразительно провел пальцем по горлу. — Приказ Даг-рук.

Он обернулся и ткнул пальцем в направлении лагеря.

Эти слова Рейвен понял без перевода и бросился бежать. Он проклинал собственную глупость. Так вот почему Дур-зор была такой угрюмой и понурой! Вот почему она настаивала, чтобы он пошел к Даг-рук в самцы! А он-то хорош — думал только о себе и не догадался, что Даг-рук окажется хитрее. Зачем расправляться с ним? Ведь он — воин, а племени нужны хорошие воины. К тому же ему благоволит Клет. Зато можно беспрепятственно расправиться с Дур-зор, устранить ее как досадную помеху.

Рейвен вбежал в лагерь. Его всклокоченный вид и дико сверкавшие глаза заставили таанов насторожиться. Воины окликали его: не случилось ли чего? Рейвен, не замечая никого, бросился к своему шатру и дернул полог.

Дур-зор внутри не было.

Он окинул глазами весь лагерь. Пусто. Воины, догадавшись, чем вызвано состояние Рейвена, вернулись к прерванным делам. Многие переглядывались, и это лишь усилило его мрачные предчувствия. В лагере явно знали о случившемся с Дур-зор.

Рейвен остановил первую попавшуюся ему полутаанку.

— Где Дур-зор? — закричал он.

Полутаанка съежилась. Рейвен схватил ее за плечи и хорошенько встряхнул.

— Говори, я требую! Куда они ее дели?

Привыкшая повиноваться, полутаанка дрожащей рукой махнула на восток.

Рейвен стремительно развернулся и побежал в указанном направлении. Перед ним здесь кто-то шел. Он сразу заметил, что стебли травы примяты, а кое-где — вдавлены в землю. На земле отчетливо виднелись следы когтей. Совсем недавно здесь проходили тааны. У Рейвена сжалось сердце. Он двинулся дальше, боясь в любое мгновение наткнуться на бездыханное тело Дур-зор.

Рейвен бежал изо всех сил. Он опасался лишь одного: потерять следы. Но эти следы было трудно потерять. Тааны даже не подумали их замести, равно как не подумали, что кто-то бросится за ними в погоню. Они знали: Рейвен сейчас стоит в карауле у Клета. Либо это… подстроенная ему ловушка.

— Так вот откуда взялось неожиданное дружелюбие Рылта, — вслух сказал себе Рейвен. — Шаман мечтает стать самцом Даг-рук, и в племени все об этом знают. Рылт не бескорыстен. Он просто решил избавиться от соперника.

«Что ж, не все ли равно, когда умереть?» — подумал Рейвен.

Он бежал по мягкой земле, безотрывно глядя на следы. Через какое-то время Рейвен заметил, что следы пошли вверх. Местность вокруг стала пересеченной, холмы чередовались с понижениями. Если где и устраивать засаду, то только здесь. Инстинкт воина подсказывал Рейвену, что он почти у цели. Он побежал медленнее, готовый к любым неожиданностям. До вершины второго холма оставалось совсем немного, когда Рейвен услышал крик Дур-зор.

Его подруга кричала не от страха. То был боевой крик воина. Сжимая в руке тум-олт, Рейвен взлетел на вершину. Дур-зор и таанский воин сошлись в поединке. Раньше она приняла бы смерть как неизбежность. Но сегодняшняя Дур-зор сражалась за свою жизнь. Она отбивалась руками, ногами, зубами, пытаясь завладеть кинжалом, которым таан готовился ударить ее в горло.

Рейвен взревел от ярости.

Га-так поднял голову, но не бросился на него. Таан знал, что ему нечего бояться. Услышав крик Рейвена, из густой травы выскочили еще двое таанов, прятавшихся там.

Рейвен был не настолько самонадеян, чтобы думать, будто он в одиночку одолеет троих сильных и опытных таанских воинов. Даже если бы такое и случилось, кто-то из них обязательно успел бы нанести Дур-зор смертельный удар. Ее силы были на исходе. Дур-зор умоляюще глядела на Рейвена.

У него оставалась единственная возможность. Он бросил тум-олт, и тот врезался в землю. Подняв руки, Рейвен громко крикнул:

— Именем Клета приказываю вам: остановитесь!

К неописуемому удивлению Рейвена, это помогло. Тааны вряд ли поняли все его слова, но одно слово — важное для них слово — они поняли очень хорошо. Даже человеческая гортань могла без ошибки произнести имя Клета. На Рейвене были доспехи, полученные им от Клета, когда он стал телохранителем врикиля: стальной, украшенный затейливым узором нагрудник, стальной ошейник с торчащими шипами, надетый на кольчугу. Поверх доспехов у него был накинут ослепительно белый плащ — символ Клета. Тум-олт также являлся подарком могущественного врикиля.

— Я служу Клету, — продолжал Рейвен. — Причинив вред мне, вы причините вред и ему.

Рейвен несколько преувеличил свою значимость для Клета, однако на таанов это произвело надлежащее впечатление.

Га-так застыл в нерешительности. Дур-зор, воспользовавшись его замешательством, вырвалась и спряталась за спиной Рейвена.

Га-так и двое других таанов растерянно переглядывались. Даг-рук приказала им убить полутаанку, а Рылт велел расправиться и с этим ксыксом. Однако кроме страха перед низамом и шаманом воины испытывали ужас перед врикилем Клетом. Тааны знали: Даг-рук и Рылт наверняка придут в бешенство. В их власти — приказать убить нарушивших приказ, но это означало бы лишь смерть тела. Зато Клет способен вырвать у каждого из них душу и швырнуть ее в Пустоту. И тогда они уже никогда не смогут участвовать в битве богов, которую те ведут за главенствование на небесах.

Страх потерять душу оказался сильнее.

Тааны убрали оружие. Га-так бросил кинжал. Все трое прошли мимо Рейвена, который боялся выдать свое торжество. Пока тааны не спустились с холма, он стоял с холодным и надменным видом.

Взгляды таанов тоже были достаточно выразительными. «Сейчас твоя взяла. Но куда теперь вы оба пойдете?» — молча спрашивали их красные глаза.

Этот же вопрос задавал себе и Рейвен. Убедившись, что воины ушли и больше никто не выскочит из травы, он глубоко и облегченно вздохнул. Потом повернулся к Дур-зор.

— Боги милосердные! Что они сделали с тобой?

Судя по всему, Га-так успел здорово ее избить. Лицо Дур-зор было в царапинах и кровоподтеках. Га-так сломал ей нос и поставил по синяку под глазами. Одна рука вздулась и стала пурпурно-красной. Возможно, она была сломана. Многочисленные порезы на руках Дур-зор показывали, как настойчиво она отбивалась от кинжала Га-така. Кожа на пальцах была содрана, и из ранок сочилась кровь.

Рейвен пожалел, что не вступил в бой и не поквитался с таанами за все это. Он крепко обнял Дур-зор.

— Прости меня, Рейвен, — прошептала она окровавленными губами.

Следом Дур-зор выплюнула выбитый Га-таком зуб.

— Ты не виновата, — сказал ей Рейвен.

— Нет, виновата, — возразила Дур-зор. — Лучше бы я позволила ему меня убить. Я только мешаю тебе.

Дур-зор опустила голову.

— Если бы я погибла, ты бы жил в почете. А теперь нам обоим придется плохо. Скорее всего, нас выследят и убьют. И все из-за моей трусости.

— Ты не труслива, — возразил Рейвен. — Помнишь одно из первых слов, которому я тебя научил, — надежда? Пока мы живы, у нас есть надежда на лучшее.

Осторожно, чтобы не причинить боль ее израненному лицу, Рейвен поцеловал Дур-зор.

— Если бы увидел тебя мертвой, я бы не стал сражаться за свою жизнь. Какая мне жизнь без тебя?

Дур-зор широко — насколько позволяли набрякшие веки — раскрыла глаза.

— Это правда, Рейвен?

— Правда, Дур-зор. Ты — моя подруга. Пока я жив, мне не нужно другой. Я люблю тебя.

Дур-зор был ненавистен мучивший ее вопрос, и все же она не удержалась и спросила:

— Рейвен, ты любишь меня так, как любил бы человеческую женщину? Женщину вроде моей матери?

— Я ни с кем тебя не сравниваю, Дур-зор. Я люблю тебя такой, какая ты есть, — ответил он.

— И я люблю тебя, Рейвен, — сказала полутаанка. — Теперь ты это знаешь. Но, к сожалению, — добавила она с таанской рассудительностью, — любовь нам мало поможет. Если я вернусь к племени, Даг-рук меня убьет.

— А меня, если я вернусь, убьет Рылт, — сказал Рейвен.

— Мы можем убежать…

Произнеся эти слова, Дур-зор тут же умолкла.

Они оба смотрели на чахлую землю, простиравшуюся отсюда во все стороны. Скудная растительность, никакого крова над головой. Тревинис и полутаанка — они, скорее всего, оба погибнут. Если не от грядущих холодов, то от рук людей или таанов.

Замысел, который до этой минуты лишь будоражил Рейвена, но оставался туманным, вдруг обрел предельную ясность.

— Я знаю, как тяжело тебе сейчас идти, но мы должны спешить. Нам нужно успеть добраться до Клета раньше других.

— До Клета? — со страхом повторила Дур-зор. — Рейвен, ты что, собрался бежать навстречу смерти?

— Нет, я собрался бежать навстречу жизни. Похоже, тааны верят, что я обладаю каким-то влиянием на врикиля, — невесело сказал Рейвен. — Вот и проверим, правы ли они.