"Второе поколение" - читать интересную книгу автора (Уэйс Маргарет, Хикмэн Трэйси)

Глава 3. Чудо

Парусник карликов представлял собой настоящее чудо техники. (Чудом было, как выразился Стурм, не столько то, что корабль плыл, сколько то, что он вообще держался на плаву!) Годы потребовались на его разработку (еще более долгие годы ушли на совещания комиссий), и потом целые столетия — на его изготовление, так что теперь корабль коротышек являлся ужасом морей. (Это абсолютная правда. Почти все суда в ужасе бежали при виде флага карликов — золотого шурупа на темно-коричневом фоне, но это происходило из-за того, что паровые котлы имели досадную привычку взрываться. Карлики утверждали, что однажды напали на пиратское судно минотавров и потопили его. На самом же деле минотавры, обессилевшие от хохота, по недосмотру слишком близко подошли на своем судне к кораблю карликов, и тогда те в панике выпустили из бочонков сжатый воздух, при помощи которого управляли судном. Мощный взрыв разметал минотавров, а коротышек сбил с курса на двадцать миль.) И пусть другие народы издеваются над ними, но карлики знают, что их корабль опережает время по практичности, экономичности и внешнему виду.

То, что он продвигается по воде медленнее всего, способного плавать, развивая при спокойном море и сильном попутном ветре примерно пол-узла, ничуть гномов не беспокоило.

Карлики, в общем-то, догадывались, что у всех кораблей есть паруса.

Парус необходим, чтобы корабль считался кораблем. Поэтому посудина карликов имела парус. Однако коротышки, изучив суда, построенные другими, менее разумными народами, решили, что это будет излишняя трата места захламлять палубу мачтами, тросами и парусиной и ненужный расход энергии ставить и убирать паруса, пытаясь поймать ветер. Таким образом, лихие парни использовали один гигантский парус, который не просто ловил, но и буквально загребал ветер.

Парус как раз и делал конструкцию этого судна революционной.

Громадное сооружение из брезента, с реем, размером в десять крепких дубов, парус стоял на трех смазанных деревянных рельсах, два из которых проходили по бортам и один посередине судна. Огромные канаты, протянутые вдоль судна, передающие усилия от гигантской паровой машины, находящейся внутри, приводили в действие это чудо современной техники, на большой скорости протаскивая парус по смазанным деревянным рельсам. Парус, проносясь вдоль корпуса, создавал собственный ветер и двигал судно вперед.

Когда парус завершал свой грандиозный пробег над палубой и достигал кормы… (Все-таки существовала небольшая проблема. Судно невозможно было развернуть. Поэтому корма имела точно такой же вид, как и нос. Карлики преодолели этот недостаток конструкции при помощи того, что сделали парус таким, чтобы он мог двигаться в зависимости от необходимости и взад и вперед, и приделали к судну две гальюнные скульптуры — пухлых девах, впереди и сзади, держащих в руке шуруп и решительно глядящих вдаль.) О чем мы говорили? Ах да. Когда парус достигал кормы, он аккуратно сворачивался и проходил под днищем судна к носу корабля. Там он выскакивал из воды, опять разворачивался и с грохотом проносился над палубой.

По крайней мере, это совершал парус на чертежной доске и в многочисленных испытательных бассейнах гномов. В действительности же рычаги, управляющие механизмом сворачивания, почти сразу заржавели в соленой воде, и парус часто ударялся о воду либо полностью, либо частично развернутым. В таком виде он проходил под днищем, развивая огромное усилие, которое иногда оттаскивало судно назад на большее расстояние, чем то, на которое оно продвинулось вперед. Однако считалось, что это маленькоенеудобствополностью компенсируется непредвиденным преимуществом. Когда развернутый парус двигался в воде, он действовал как сеть, зачерпывая целые косяки рыбы. Когда он поднимался над носом, на палубу дождем сыпалась рыба, обеспечивая обед, ужин и иногда сотрясение мозга, если на кого-нибудь, к несчастью, падал тунец.

Судно не имело руля, руль просто негде было установить, так как у судна на самом деле было два носа и не было ни одной кормы. Ничуть этим не смущенные, гномы придумали, как им управлять кораблем при помощи вышеупомянутых бочонков со сжатым воздухом. Установленные по бортам судна бочонки наполнялись сжатым воздухом при помощи гигантских паровых мехов.

(Мы сказали раньше, что судно нельзя развернуть. Мы были не правы. Карлики обнаружили, что судно все-таки можно развернуть, если выпустить воздух одновременно из двух бочонков. Это начинало вращать судно, но так быстро, что почти всю команду выбрасывало за борт, а те, кто оставался внутри, уже больше никогда не могли ходить по прямой линии. Этих несчастных тут же нанимала Гильдия Строителей Улиц.) Называлось это замечательное судно «Великий корабль карликов для исследований и походов, сделанный из деревянных досок, скрепленных Чудесным клеем гномов (о котором чем меньше сказано, тем лучше) вместо презренного, изобретенного человеком гвоздя, который мы все равно сделали еще лучше, и приводимый в движение паром, получаемым при нагревании воды…» и так далее и тому подобное, так что полное название занимает несколько томов в библиотеке гномов. Это имя, или точнее его сокращенный вариант, было вырезано на корпусе и, поскольку у коротышек не хватило места, также и на палубе.

Не стоит и говорить о том, что путешествие на «Чуде» (сокращенный вариант, используемый людьми) не способствовало ни душевному спокойствию, ни тому, чтобы сохранить съеденный обед внутри. Корабль болтался в воде, как пьяный морской эльф, когда парус проходил под днищем; бросался вперед с выворачивающим внутренности ударом, когда парус проносился над палубой, и качался, когда парус ударялся о воду сзади. Насосы постоянно работали (благодаря чудесному клею). К счастью, карлики направлялись по прямой — строго на запад, так что не было надобности поворачивать корабль, и это избавляло от необходимости открывать бочонки с воздухом (что почти то же самое, что оказаться внутри смерча). Танин, Стурм и Палин не могли, правда, оценить такой удачи (хотя Дуган всерьез уверял, что им следует благодарить за это соответствующих богов).

Приближалась ночь. Солнце опускалось в море, окружив себя красным пламенем, будто пытаясь затмить ярко разодетого гнома. Братьев, жалко сидящих на баке, радовало то, что настает ночь. День прошел ужасно, им постоянно приходилось уворачиваться от проносящегося над головой паруса.

Вдобавок их осыпала рыба и обливала вода с паруса. Страдая от морской болезни и похмелья, они почти не видели здесь для себя никакой еды, кроме рыбы (которой было более чем достаточно) и каких-то галет гномов, которые подозрительно напоминали чудесный клей. Желая отвлечь их от грустных мыслей и подготовить к уже начавшемуся походу, Дуган продолжил рассказ о Сером Камне Гаргата.

— Я знаю эту историю, — угрюмо отозвался Танин. — На Кринне все знают эту историю! Я с самого детства слышу ее постоянно.

— Да, но знаете ли вы настоящую историю? — спросил Дуган, пристально глядя на братьев.

Никто из них не ответил, не в состоянии слышать даже своих мыслей, когда парус — хлопая брезентом и скрипя блоками — вырвался из воды и понесся над палубой. К ногам посыпалась рыба, и вокруг запрыгали гномы, пытаясь ее поймать. Продвижение паруса вдоль судна сопровождалось визгом и криками некоторых несчастных коротышек, забывших пригнуться и сметенных реем за борт. Поскольку это происходило почти каждый раз, по бортам судна постоянно стояло несколько гномов, которые должны были кричать: «Карлик за бортом!» (что делали они с большим усердием) — и кидать своим барахтающимся товарищам спасательные средства (которые во время стоянки служили якорями).

— Откуда нам знать, настоящая ли это история? — недовольно проворчал Танин, когда его снова можно было слышать.

— Я знаю, что существуют различные варианты повествования в зависимости от того, рассказывает ли гном или представитель какого-нибудь другого народа, — добавил Палин.

Дуган чувствовал себя явно неловко.

— Да, действительно, — сказал он, — здесь ты коснулся больной темы. Но для начала расскажи ты, юный маг. Расскажи так, как слышал. Я полагаю, ты изучал эту историю, поскольку она связана с появлением в мире колдовства.

— Ладно, — произнес Палин, весьма польщенный тем, что сделался центром внимания.

Услышав о том, что человек собирается рассказывать их любимую историю, многие коротышки перестали заниматься своими обязанностями (и гоняться за рыбой) и уселись вокруг Палина с выражением лиц от твердой уверенности в том, что он расскажет ее верно, до сильного сомнения в том, что ему удастся рассказать ее правильно.

— Когда боги, проснувшиеся из хаоса, обрели над хаосом власть, установилось Равновесие Вселенной и хаос отступил. Маятник времени начал качаться между добром и злом, а нейтральность обеспечивала то, чтобы ни одна из этих крайностей не сделалась сильнее. Как раз в это время среди звезд впервые стали плясать духи народов, и боги решили создать мир, где бы эти народы могли жить.

Был создан мир, но теперь боги начали драться за души народов. Боги добра хотели дать народам власть над материальным миром, побуждая их к добру. Боги зла хотели поработить народы, заставить выполнять их злые распоряжения. Боги нейтральности хотели дать народам власть над материальным миром, но предоставить народам свободу самим выбирать между добром и злом. Решили наконец следовать последним путем, так как боги зла посчитали, что без труда добьются преимущества.

И тогда родились три народа: эльфы, любимцы богов добра; великаны-людоеды, послушные рабы богов зла; и люди, нейтральные, которые имеют самую короткую жизнь из всех народов и поэтому легко увлекаются как на одну, так и на другую сторону. После того как народы эти были сотворены, бог Реоркс получил задание выковать землю. Он выбрал себе для помощи несколько человек, которые сильнее всех тянулись к работе. Но вскоре Реоркс рассердился на этих людей. Многие из них оказались жадными и работали лишь для того, чтобы добиться богатства, мало гордясь тем, что они создают. Некоторые пытались обманывать, другие воровали. Разгневанный Реоркс проклял своих помощников, превратив их в карликов, крошечных существ, обреченных… то есть я не имел, на самом деле, в виду обреченных! — Палин торопливо поправился, заметив, что коротышки начали хмуриться. — Я хотел сказать… э… которым даровано благословение быть мастерами, — гномы заулыбались, — и проводить свою жизнь, мастеря механические устройства, которые никогда… э… то есть я хотел сказать, редко работают…

Над головой прогрохотал парус, и Палин был рад создавшейся паузе.

— Ненадоговоритьоплохом! — заорали бравые матросы, которые всегда говорят очень быстро и комкают слова. Решив, что это прекрасный совет (как только его понял), Палин продолжил:

— Вскоре после этого один из богов зла хитростью заставил Реоркса взять обширную силу хаоса и выковать из нее Драгоценность. Принято считать, что за всем этим стоит Хиддукель, бог нечестно нажитого богатства…

— Нет, друг. — Дуган вздохнул. — Это был Моргион.

— Моргион? — удивленно переспросил Палин.

— Да, бог разложения. Об этом расскажу позднее. — Гном махнул рукой. — Давай дальше.

— Как бы то ни было, — продолжил Палин, несколько смущенный, — Реоркс сделал Серый Камень и вставил его в луну Лунитари Красную, священную луну богов нейтральности.

Коротышки прям-таки сияли, приближалась их любимая часть.

— К этому времени карлики построили огромное сооружение, которое должно было унести их с земли к звездам. Этой конструкции недоставало лишь одного, чтобы действовать, а именно источника движущей силы. Взглянув на ночное небо, карлики увидели Серый Камень, сверкающий в середине Лунитари, и поняли тотчас, что если им удастся завладеть силой хаоса, заключенной в Серой Драгоценности, то их изобретение полетит.

Коротышки закивали, взгляды сделались важными. Стурм зевнул. Танин встал, перегнулся через борт и принялся тихо блевать.

— Один очень одаренный карлик соорудил раздвижную лестницу, которая действительно работала. Он добрался по ней до луны и там сеткой, специально взятой для этого, сумел поймать Серый Камень, прежде чем боги заметили отважного парня. Он принес Камень на землю, но здесь Камень вырвался от него и уплыл на запад, проходя над землями и оставляя за собой шлейф хаоса. Хаос вошел в мир в форме волшебства. Звери и другие твари подвергались изменению от проходившего мимо Камня и становились изумительными или отвратительными в зависимости от того, как решал Камень.

За Серой Драгоценностью по морю отправилась ватага карликов, надеясь снова поймать его и присвоить. Но Камень поймал человек, звали его Гаргат, и стал удерживать его у себя в замке при помощи некоторых, незадолго до этого разработанных, магических средств. Добравшись до замка, карлики увидели, как свет Серого Камня заливает местность вокруг. Они потребовали, чтобы Гаргат отдал Камень. Он отказался. Гномы пригрозили войной — среди коротышек раздались радостные крики, — Гаргат с радостью принял вызов. Он окружил замок большой стеной, чтобы защитить себя и Камень. Карликам никак было не перебраться через стену, так что они. ушли, пообещав, однако, вернуться…

— Так ему! Так! — закричали коротышки.

— Через месяц к замку Гаргата подошла армия карликов с огромной, приводимой в движение паром осадной машиной. Машина приблизилась к стене замка, но, немного не дойдя до цели, сломалась. Воины с тяжелыми потерями отступили. Через два месяца они вернулись с еще более огромной, работающей от пара осадной машиной. Эта машина врезалась в первую машину, вспыхнула и сгорела. Бойцы отступили с еще большими потерями. Через три месяца они снова были там с грандиознейшей, движимой паром осадной машиной. Она подмяла под себя остатки первых двух и уже подкатывала к стене, когда механизм привода сломался. Машина с грохотом повалилась набок и проломила стену. Хотя произошло это и не совсем так, как они хотели, карлики были в восторге.

Раздалось еще больше радостных криков.

— Но, когда они ринулись в брешь в стене, из Драгоценности вырвался холодный серый луч и ослепил всех. Когда князь Гаргат снова мог видеть, он обнаружил — к своему удивлению, — что карлики дерутся между собой!

Хмурые взгляды и возгласы:

— Ложь! Все не так!

— Одна часть карликов требовала, чтобы Серый Камень был отдан им, чтобы они его разрезали и превратили в сокровище. Другие требовали, отдать Драгоценность им, чтобы они ее распилили и посмотрели, как она устроена.

Пока обе группировки дрались, сам вид этих существ стал меняться… Так родился народ гномов, который режет камни и думает постоянно о богатстве, и кендеры, побуждаемые ненасытным любопытством бродить по миру. Во время сумятицы Серый Камень ускользнул, и последний раз его видели, когда он направлялся на запад, преследуемый ватагой карликов и князем Гаргатом.

Такова, — закончил Палин, немного задыхаясь, — история Серого Камня…

Конечно, если вы не спросите об этом кого-нибудь из гномов.

— Как это? А что говорят гномы? — спросил Танин, глядя на Дугана с кисловатой улыбкой.

Дуган вздохнул так, что, казалось, воздух идет от самых носков его ботинок…

— Гномы всегда утверждали, что избраны Реорксом они, что он сотворил их народ из любви, а карлики и кендеры получились в результате неудачных попыток. — Недовольные крики. Коротышки явно сильно оскорбились, но Дуган быстро их успокоил, резко развернувшись и пригвоздив их взглядом. — Согласно рассказу гномов Реоркс создал Серый Камень им в подарок, но гномы его украли.

Еще больше недовольных криков, но и эти немедленно затихли.

— Мда… мне кажется, — сказал Стурм, еще раз зевнув, — что настоящую историю знает только Реоркс.

— Не совсем так, друг, — произнес Дуган, немного смутившись, — так как… понимаете… я знаю настоящую историю. Поэтому и отправился в поход.

— И которая правильная? — поинтересовался Танин, подмигнув Палину.

— Ни одна из них, — ответил Дуган, еще сильнее смутившись. Голова его поникла, подбородок зарылся в бороду, а руки принялись теребить золотые пуговицы насквозь мокрого бархатного камзола. — Вы… э… понимаете, — пробубнил он так, что было крайне трудно расслышать его на фоне шума плещущихся волн и скачущей по палубе рыбы, — Реоркс… э… проиграл Серыйкаменьвкости.

— Что? — переспросил Палин, пригнувшись ближе.

— Онегопроиграл, — промямлил гном.

— Все равно ничего не расслышал…

— ОН ПРОИГРАЛ ЭТОТ ПРОКЛЯТЫЙ КАМЕНЬ В КОСТИ! — сердито заорал Дуган, подняв лицо и гневно глядя вокруг. Перепуганные гномы тут же разбежались в стороны, и многие из них получили по голове со свистом проносившимся в это время парусом. — Моргион, бог разложения и болезни, обманом заставил Реоркса сделать Камень, понимая, что, если хаос ворвется в мир, его злая сила будет расти. Он вызвал Реоркса сыграть на Серую Драгоценность и… — Гном замолчал, угрюмо уставив взгляд на концы ботинок.

— Он продул его в кости? — закончил фразу пораженный Стурм.

— Да, друзья, — сказал Дуган, тяжело вздохнув. — Понимаете, у Реоркса есть одна маленькая слабость. Совсем маленькая, заметьте, во всех других отношениях он самый добропорядочный и честный господин из всех, каких можно встретить. Но, — гном опять вздохнул, — он очень любит выпить и очень любит поспорить.

— О, такты знаком с Реорксом, — сказал Стурм, зевнув так, что щелкнула челюсть.

— Могу с гордостью заявить об этом, — серьезно заявил Дуган, погладив бороду и покрутив ус. — И с его помощью мне удалось после всех этих долгих лет обнаружить Серый Камень. При содействии этих друзей, — он ударил проходившего мимо карлика по плечу, отчего тот кубарем покатился по палубе,

— и с вашей помощью, молодые люди, мы добудем его и… и… — Дуган остановился в явном замешательстве.

— И?..

— И, естественно, вернем Реорксу, — сказал гном, пожимая плечами.

— Естественно, — отозвался Танин. Он посмотрел на Стурма, который уснул прямо на палубе, и поймал коротышку, который уже собирался смыться со шлемом брата. — Эй! — сердито воскликнул Танин, схватив вора за воротник.

— Хотелтолькопосмотретьнанего! — заскулил карлик, съежившись. — Яхотелеготутжепочестномувернуть. Понимаешь, — он заговорил медленнее, когда Танин ослабил захват, — мы разработали новый революционный проект шлема. Осталось решить только несколько проблем, например, то, как его снять с головы, так что я…

— Спасибо, нам это неинтересно, — проворчал Танин, выхватив шлем у карлика. — Давай, младший брат, — сказал он, обращаясь к Палину, — помоги дотащить Стурма до кровати.

— Где здесь кровать? — утомленно спросил Палин. — А, нет, я не собираюсь спускаться снова в этот вонючий трюм.

— Я тоже, — ответил Танин. — Он оглядел палубу и вытянул руку. — Вон та, похожая на шалаш конструкция, похоже, здесь самое лучшее. По крайней мере, там будет сухо.

Показывал он на несколько досок, которые умело и остроумно были соединены вместе и образовывали небольшое укрытие. Прислоненные к борту доски находились ниже того места, где проносится парус, и защищали лежащих внутри от воды и падающей сверху рыбы.

— Это, — гордо заявил Дуган, — это моя кровать.

— Это была твоя кровать, — ответил Танин. Он нагнулся и потряс Стурма. — Проснись! Мы не собираемся тебя тащить! Торопись, пока этот проклятый парус не снес нам головы.

— Что? — Стурм сел и начал заспанно моргать.

— Вы не можете это сделать! — заорал гном.

— Послушай, Дуган Алый Молот! — сказал Танин, нагнувшись и сурово глядя гному в глаза. — У меня похмелье, меня укачало, и я весь день ничего не ел.

Меня вымочила вода, меня побила рыба, по мне проехал парус, и мне до смерти надоели детские сказки! Я тебе не верю и считаю твой поход дурацкой затеей. — Танин замолчал, кипя от гнева, поднял палец и потряс им перед носом гнома. — Я собираюсь спать там, где хочу, а завтра, когда буду чувствовать себя лучше, я заставлю эту мелочь развернуть свой корабль и доставить нас домой!

— А если я вас остановлю? — пригрозил Дуган, хитро сощурясь, ничуть не смущенный гневом Танина.

— Тогда у этого корабля будет новое гальюнное украшение! — процедил Танин сквозь зубы. — И оно будет иметь длинную черную бороду! ~ Старший брат сердито подошел к шалашу и залез внутрь. Заспанный Стурм поплелся следом.

— Я бы на твоем месте, гном, — добавил Палин, спеша за братьями, — не стоял у него на пути! Он вполне способен сделать то, что обещал.

— Правда? Буду иметь это в виду, — ответил гном, задумчиво теребя бороду.

Укрытие было набито гномьими вещами — большей частью яркой одеждой.

Все это Палин бесцеремонно отпихнул ногой. Танин растянулся на палубе, Стурм свалился рядом, и оба заснули так быстро, будто младший брат заколдовал их. Палин занял оставшуюся часть тесного укрытия и стал надеяться, что сон придет к нему так же быстро.

Но он не был воином, подобно братьям. Стурм мог спать в полном вооружении на песке в пустыне, а Танину довелось однажды блаженно посапывать, когда молния разнесла стоявшее рядом дерево. Промокший до нитки, дрожащий от холода Палин лежал на палубе и предавался унынию. Он хотел есть, но каждый раз, когда думал о еде, желудок его бунтовал. Все мышцы болели; рот наполняла горечь от морской воды. Он с тоской вспоминал дом: чистые, приятно пахнущие простыни; часы мирных занятий, когда он сидел под ветвями дерева, держа на коленях книгу с заклинаниями.

Закрыв глаза, Палин попытался сдержать навернувшиеся от Тоски по дому слезы, но не смог. Протянув руку, он коснулся Жезла Магиуса. И вдруг к нему пришло воспоминание о его дяде. Откуда? Палин не знал. Рейстлин умер задолго до того, как Палин родился. Вероятно, это от жезла… Или он вспоминает какой-нибудь рассказ своего отца, и сейчас из-за усталости и слабости он кажется ему реальным. Как бы то ни было, Палин ясно видел Рейстлина, как он лежит в мрачном, залитом дождем лесу. Закутавшись в красные одежды, маг кашлял, кашлял до тех пор, пока не стало казаться, что он не сможет больше дышать. Палин видел кровь на бледных губах, видел, как хрупкое тело содрогается от боли. Но он не слышал ни одного слова жалобы.

Палин тихо приблизился к дяде. Кашель прекратился, спазмы ослабли.

Приподняв голову, Рейстлин посмотрел Палину прямо в глаза…

Почувствовав стыд, Палин притянул жезл поближе к себе, лег щекой на его прохладное гладкое дерево, успокоился и уснул. Но ему показалось, что он услышал в последний момент перед тем, как перевалить за. грань сознательного, голос гнома, и показалось, что он увидел голову, просунувшуюся под навес.

— У меня тут колода карт, друзья… Что ты говоришь? Здесь спит сегодня важная карта?..