Уильямс КэттиЗакон жизни

Кэтти УИЛЬЯМС

ЗАКОН ЖИЗНИ

Анонс

Джессика - современная девушка, для которой главное - карьера и независимость, а любовные приключения - это всего лишь недолгое романтическое переживание, с которым она всегда сумеет справиться...

Глава 1

- Тебя хочет видеть босс.

- Милли, ты зря здесь теряешь время. Тебе никто не говорил? - Джессика улыбнулась маленькой блондинке, секретарю офиса. - У тебя талант произносить с надрывом самое безобидное сообщение. Твое место на ТВ, в какой-нибудь "мыльной опере".

Джессика поставила на пол кейс и начала просматривать почту.

- Информация о налогах, которая мне нужна, все еще не пришла. Джессика рассеянно повертела конверт. - Почему люди не могут четко работать? Я заказывала эту информацию два дня назад.

- Джес, ты меня не слушаешь? Тебя вызвал Роберт Гранж! Тебе надо мчаться на всех парусах, а не копаться в почте!

- У меня встреча с Робертом через пятнадцать минут, - нахмурилась Джес. - В чем проблема?

- Проблема в том, - голосом вечной страдалицы объяснила Милли, - что ты не правильно поняла слово "босс". Бруно Карр сидит в твоем кабинете и ждет тебя.

- Бруно Карр? - изумилась Джессика. - Зачем я понадобилась Бруно Карру?

В "Холдинге Б. К." она работала девять месяцев. И за все это время ни разу не видела легендарного Бруно Карра. "Холдинг Б. К." - лишь одна из множества принадлежащих ему фирм. Штаб-квартира у него где-то в Сити. Он редко удостаивает своим визитом маленькие компании. Раз в месяц Роберт совершает поход в Сити с кейсом, раздутым от документов. Бумаги должны доказать, что у них все идет как надо. Доходы, финансы, сотрудники - все на должном уровне.

- Понятия не имею. - Милли разглядывала свои безукоризненно наманикюренные ноготки. Сегодня они были покрашены в желтовато-зеленый цвет - в тон ее костюма. - Но он не похож на мужчину, готового смиренно ожидать подчиненного.

Джессика мысленно быстро прикинула, по какой причине Бруно Карр мог снизойти до нее.

- Надо было спросить, что ему надо! - прошипела Джессика. - Для этого и существуют секретари. -Она редко теряла самообладание, но неожиданности вроде сегодняшней было достаточно, чтобы вывести ее из себя.

- Бруно Карру никто таких вопросов не задает! ужаснулась Милли. - Он входит, говорит, что ему требуется, а мы только киваем и исполняем.

Ну конечно! Большой, толстый, надутый тип ходит и раздает людишкам приказы. Именно этого ей и не хватает сейчас, в морозное утро январского понедельника!

- Где Роберт? - Джессика старалась хоть немного оттянуть неизбежное. Инстинкт юриста подсказывал, что необходимо собрать как можно больше информации.

- На встрече. Он сказал, что поедет без тебя.

- Ах, так!

- Думаю, великий Бруно Карр желает поговорить с тобой наедине, прошептала Милли. - Если ты хочешь знать мое мнение...

- А я не хочу знать твое мнение, - автоматически буркнула Джессика. Ладно. Пожалуй, мне лучше действительно пойти.

Что бы она ни сделала, все обернется тяжелым преступлением, направленным против Бруно Карра. И она будет наказана. Немедленным увольнением. Например, она взяла домой один из красных маркеров компании, а босс каким-то образом узнал об этом. Очень похоже, что он принадлежит к тому типу людей, которые считают такой проступок достаточным основанием для молниеносного изгнания. За что еще он мог бы уволить ее, не предупредив заранее? Только поймав на каком-то мелком нарушении.

Джессика подняла с пола кейс и мысленно приготовилась к худшему.

- Милли, можешь ли ты минут через десять принести нам кофе? - Она провела руками по аккуратно уложенным светлым волосам: нет ли выбившейся пряди?

- Ты имеешь в виду, если мистер Карр позволит...

- Милли, не смеши меня.

Джессика расправила плечи и пошла по коридору. Чуть задержалась на пороге - постучать или нет? Впрочем, почему она должна стучать в дверь своего кабинета? Но с другой стороны, это может стать последней каплей, которая потопит ее корабль.

Очень неприятное положение. Можно без ложной скромности признать - она блестяще справлялась со своими обязанностями, хотя работала в компании меньше года. У нее был острый и гибкий ум и желание отличиться. Она не жалела времени и сил, выполняя свои обязанности. Какие недочеты он мог найти в ее делах?

Она сердито постучала, толкнула дверь и вошла.

Он сидел в ее кресле. Она видела только макушку его головы, потому что кресло было повернуто спинкой к двери. Он разговаривал по телефону. Голос низкий, речь отрывистая. Несколько секунд она стояла, уставившись в кожаную спинку вертящегося кресла.

- Простите, мистер Карр? - Она скрестила на груди руки и вложила в голос столько холода, сколько сумела.

Кресло медленно повернулось. У Джессики буквально отвисла челюсть, она застыла, вытаращив глаза. А он не спеша закончил разговор, положил трубку, откинулся на спинку кресла и молча разглядывал ее.

Она ожидала увидеть редеющие седые волосы: все-таки солидный возраст. Заметный живот: слишком много обильных ленчей и мало движения. Кустистые брови, двойной подбородок и плотно сжатый рот - вот что она ожидала увидеть.

Почему эта чертова Миллисент не предупредила ее, как выглядит этот мужчина?

Конечно, наглость наложила отпечаток на эти жесткие черты. Но такого чувственного лица Джессика в жизни не видала.

Волосы у него были почти черные, глаза - пронзительные и холодные, точно зимнее утро. Все линии лица четко очерчены, если избегать банального слова "красивы".

Красив, подумала Джессика, удивительное сочетание черт, которые дополняют друг друга, образуя совершенную картину. Вероятно, все дело в выражении. Или в налете самоуверенности. Или, может быть, такое впечатление создавали сила и ум?

- Что вы делаете в моем кресле? - задала она дурацкий вопрос. Но надо же было как-то смягчить то воздействие, какое он оказал на нее. Джессика попыталась вернуть самообладание, которое, словно на крыльях, куда-то унеслось.

- В вашем кресле? - Голос низкий, бархатистый и холодно-ироничный.

- Простите, я имела в виду ваше кресло в моем офисе. - Она сладко улыбнулась, не сводя с него настойчивого, совсем не льстивого взгляда.

Мгновенный промах - и она чуть не вступила в конфликт с исключительной мужской силой. Но она загнала дух противоречия в дальний угол сознания. Самоконтроль занял свое привычное место.

Именно самоконтроль никогда не позволял ей упасть. Он давно стал ее компаньоном - наверно, в течение всех ее двадцати восьми лет.

Главный босс не стал утруждать себя ответом. Он кивнул на кресло, стоящее перед ним, и предложил сесть.

- Я жду вас... - он сверкнул запонкой рубашки и сверился с золотыми часами, - двадцать пять минут. Вы всегда так поздно приходите на работу?

Джессика села, скрестив ноги, сглотнула комок злости, застрявший в горле.

- В девять ноль пять я...

- Следить за часами - не та черта, какую я поощряю в своих служащих.

- Но прошлым вечером я ушла с работы после десяти. Поэтому сегодня я пришла чуть позже девяти. Приношу свои извинения. Обычно в восемь тридцать я уже здесь. - Она изобразила вежливую улыбку и сплела на коленях пальцы.

- Роберт поет вам дифирамбы... - Он посмотрел на листы бумаги, лежавшие перед ним. Ее личное дело, догадалась она. - Полагаю, Джессика, вы знаете, кто я?

- Бруно Карр. - Она еле удержалась, чтобы не добавить: владыка мира.

- Вы моложе, чем я представлял по рассказам Роберта, - польстил он. Сощурив глаза, он сосредоточенно разглядывал ее. А Джессика подумала: чем делать пренебрежительные замечания насчет ее возраста, не лучше ли прямо сказать, почему он здесь? Сидит в ее кресле, говорит по ее телефону?

- Вы не будете возражать, если я выпью чашку кофе? Чтобы набраться сил для защиты своего возраста, - не удержалась Джессика.

Он вскинул брови, но не улыбнулся. Потом нажал кнопку и откинулся на спинку кресла.

- Милли, пожалуйста, два кофе.

Костюм отчасти скрывал его фигуру, но она все равно видела, что он атлетически сложен. Он принадлежал к тем редким мужчинам, на которых даже на каблуках ей приходится смотреть снизу вверх.

Через рекордно короткое время раздался стук в дверь. Появилась Милли с подносом. На нем красовались две чашки с блюдцами вместо обычных кружек, молочник со сливками, сахар и тарелка с печеньем.

- Что-нибудь еще? - робко спросила она. О боже, сердито подумала Джессика. Неужели это та фарфоровая девушка, которая умела делать из мужчин начинку для пирога? Очевидно, это присутствие Бруно превратило ее в хлопающую ресницами пустоголовую куклу. Неудивительно, что у него аура непобедимости, если женщины падают перед ним, будто кегли.

- Минуту. - Он оценивающе посмотрел на вспыхнувшую Милли и одарил ее такой чувственной улыбкой, что у Джессики перехватило дыхание. Когда ей наконец удалось втянуть воздух, она взяла с подноса чашку.

Да, мужчины вроде Бруно Kappa - опасные создания.

Джессика сжала губы и, словно листая назад календарь, прошлась по страницам своего прошлого.

Она вспомнила отца. Высокого, элегантного, очаровательного. Когда он разговаривал с подругами матери, то каждая чувствовала себя особенной. Джессика, только когда выросла, поняла, что он не ограничивался разговорами. Но желание очаровывать не распространялось на жену - она не затрагивала его сердца.

- Несомненно, - начал Бруно Карр, когда Милли исчезла за дверью, - вас мучает вопрос, почему я здесь?

- Да, у меня мелькала такая мысль. - Во всяком случае, ядовито подумала она, такой визит несовместим с политикой братства сотрудников. Или такая политика не распространяется на работников нашей периферийной компании, какие бы высокие доходы она ни приносила?

- Роберт ничего не говорил вам о своем здоровье? -Бруно подался вперед, упираясь локтями в стол.

- О своем здоровье? - Джессика смущенно поглядела на босса. - Нет. Разве с ним что-то случилось? -Последние три месяца Роберт и правда раньше обычного уходил с работы. Он говорил, что мужчине его возраста надо проветриться. А она верила.

- И в последнее время вы тоже ничего не замечали? - В голосе слышался холодный сарказм. Джессика оцепенела.

- Он редко оставался после конца рабочего дня...

- И переложил значительную часть работы на вас. Это так?

- Отчасти. - Интересно, как это ей не приходило в голову узнать, почему он так делает?

- И вы не сложили два плюс два, чтобы получить ответ? Вряд ли это позитивная черта для юриста. Разве юристы не помешаны на сборе информации, чтобы потом делать выводы?

- Прошу прощения. Я не видела ничего дурного в поведении Роберта. Поверите вы или нет, но изучение поступков босса не входило в мои служебные обязанности. - Джессика с огорчением отметила, как в ней нарастает раздражение. - Он болен? - с тревогой спросила она.

- Язва желудка. Сидит на лекарствах. И до сих пор этого было достаточно. Но теперь ему нужен годичный отпуск. Или по меньшей мере шесть месяцев без стрессов и рабочей суеты.

- Ужасно. Почему он мне не сообщил? Я бы постаралась избавить его от тяжелых нагрузок. - Она мысленно представила Роберта Гранжа. Высокий, седеющий, добрый. Он всегда подбадривал ее и не скупился на похвалы, когда она хорошо справлялась с работой.

Бруно прав. Почему она не сложила два плюс два и сама не сообразила, что Роберт болен?

- Это, конечно, несчастье. - Бруно наблюдал за ее лицом. - Но, по крайней мере, не смертельно.

- Боюсь, я ничего не знаю о язве желудка...

- Я догадался об этом по выражению вашего лица. - Он провел пальцами по волосам. А она не сводила с него глаз, почти загипнотизированная простым жестом.

- Я сказал ему: чем раньше он уедет, тем лучше. Нет смысла наносить вред здоровью ради работы, которую, - медленно продолжал он, - сделаете для меня вы. Поэтому я здесь.

- Да. Конечно.

- Вы в команде вторая после Роберта. И, насколько я знаю, хорошо справляетесь.

- Стараюсь. - Интересно, какого ответа он ждет от нее?

- Я читал ваше личное дело. Такой молодой специалист - и отличный работник. Об этом говорят и отзывы с вашей предыдущей работы, и экзамены на юридическом факультете. Кстати, почему вы не продолжили работу в адвокатуре? - спросил он, не глядя на нее и продолжая перебирать листы, лежавшие перед ним.

- Я думала об этом. - Джессика все еще гадала, что бы мог означать его тон. - Но потом решила, что работа в компании даст мне большее чувство стабильности и удовлетворения. Конечно, у меня осталось много друзей в юриспруденции. Когда появляется возможность, я стараюсь ходить в суд и слушать дела.

- Это хобби? - Он посмотрел на нее - выражение глаз нечитаемое. Нет ли в голосе опять элемента сарказма?

- Насколько я понимаю, полезное хобби, - довольно резко парировала она.

- Полезное... Для одинокого человека.

Он внимательно смотрел на нее и так долго молчал, что Джессика почувствовала неловкость. А он встал - руки в карманах - и начал ходить по комнате. Потом остановился у окна и повернулся к ней, опираясь спиной на подоконник.

Он был даже выше, чем она вначале думала. В стройном теле таилось что-то опасное и непредсказуемое. Он напоминал хищника джунглей. Она осторожно отвела взгляд - нельзя таращить глаза и так откровенно рассматривать босса.

- В отсутствие Роберта вы будете выполнять его работу, - наконец заговорил он, глаза оценивали и рассчитывали. - Естественно, вы получите финансовую компенсацию.

- Насчет работы компании не беспокойтесь. -Нельзя же разговаривать с верхним левым углом окна! Она посмотрела ему прямо в лицо и тут же почувствовала тревожное волнение.

Что с ней происходит? Ее совершенно не интересует этот мужчина! Он такой же любезный, как барракуда. И совсем не в ее стиле. Ее поклонники, правда недолгие, все были словно сшиты по одной мерке. Покладистые, заботливые, иногда немного скучные короче, мужчины, с которыми она умела справляться.

Она на собственном опыте знала, как унизительна может быть жизнь, если ты не в состоянии держать ее под контролем. Многолетние наблюдения за матерью многому научили ее. Мать долго терпела неверность мужа и была привязана к дому, потому что ей вбили в голову, что она не способна сама что-либо достичь в этой жизни.

И Джессика разработала план побега из этой удушающей атмосферы. Пока ее сверстницы замирали в экстазе перед очередным мальчиком или экспериментировали с косметикой, она училась, зарывшись в книги. Словно человек, который яростно копает туннель, чтобы наконец увидеть свет окружающего мира.

И теперь Джессика не намерена вручать контроль над своей жизнью какому-то мужчине. Не для того она вложила столько труда в учение и в работу. В основании каждой ступени ее карьеры лежали решительность и уроки, полученные в детстве.

- Я работала вместе с Робертом. - Джессика перенеслась из прошлого в настоящее и сосредоточилась на мужчине, стоявшем перед ней. - Я знаю большую часть базы данных его клиентов. С остальным ознакомлюсь сама, это не трудно. - Джессика вздохнула с облегчением. Подумать только, с какой неуверенностью она открывала эту дверь! Ведь она полагала, что ей придется сдать партию. - Это все? - Джессика встала, улыбнулась и протянула руку.

- Нет.

- Прошу прощения?

- Нет, это не все. Так что можете опять сесть. Этот человек привык отдавать приказы. Он игнорирует вежливую подготовку к основной теме разговора, которую большинство людей считают обязательной.

Джессика опустила руку, чувствуя себя почти идиоткой, и села.

- Не думаете же вы, что я приехал сюда просто для того, чтобы сообщить вам о повышении? - Голос звучал холодно и насмешливо. Джессике потребовалось усилие, чтобы скрыть растущую неприязнь.

- Нет, не думаю, ведь это было бы глупо с моей стороны. Разве не так?

Он нахмурился, а ей пришлось сдержать непрошеную ухмылку.

- Мне послышался легкий сарказм? - тихо спросил он.

- Конечно, нет! - Невинные карие глаза изобразили негодование. - Я бы не рискнула!

- Вы не спросили, когда Роберт уезжает. - Он вернулся к столу и отодвинул кресло так, чтобы сесть, закинув ногу на ногу.

- Я полагала... - Хотелось бы ей знать, что она полагала. - Я думала, месяца через два?..

- В конце недели.

- В конце недели! - Джессика ошарашенно глядела на него. - В конце этой недели? Как? Почему он ничего мне не сказал? Конечно, ему понадобится больше четырех дней, чтобы закончить дела...

- Вы уже растеряли свой оптимизм насчет выполнения его обязанностей?

- Я всего лишь выражаю удивление по поводу такой внезапности, холодно заметила она. - И я несколько озадачена тем, что Роберт не нашел нужным сначала сообщить мне.

- За это вы должны благодарить меня, - грубовато бросил он. - Все произошло вчера вечером. Я решил, что будет лучше, если я сам поговорю с вами. -Он замолчал, будто обдумывая, что еще надо сказать. - Его мать живет в Америке. Два дня назад у нее случился инфаркт. Я посоветовал ему совместить отход от дел и посещение матери. Он поговорит с вами сегодня, когда вернется в офис. На завтра он назначит собрание персонала.

- Понимаю.

- Вот причина, по которой я посчитал необходимым приехать сюда и лично поговорить с вами.

- Хотя у вас почти наверняка были более приятные занятия, - почти неслышно пробормотала она.

- Простите. Я не расслышал. - Он чуть подался вперед.

Она одарила его сияющей улыбкой.

- Ничего важного. Мысли вслух. Я просто потрясена и озабочена состоянием Роберта. Все так внезапно свалилось на меня...

Идиотское извинение, мелькнуло в голове. Его пронзительные глаза сверлили ее. А она ждала, что он сообщит ей: мол, сарказм в его империи нетерпим.

Он предпочел пропустить ее слова мимо ушей.

- Два дня назад, - перешел он к делу, - я получил это. - Босс вытащил из кармана пиджака конверт и протянул ей. Потом уселся поудобнее, наблюдая, как она несколько раз прочла письмо.

Бруно Карру был предъявлен иск. Лично. Речь шла об автомобиле, сделанном на одном из его заводов. Неисправность в машине стала причиной очень тяжелой аварии.

- Вот почему, - тихо сказал он, - я посчитал нужным приехать сюда и лично встретиться с вами. Она еще раз перечитала официальное послание.

- Чтобы проверить, способна ли я справиться с этим делом...

- Правильно. И вы оказались не такой, как я ожидал.

- Поэтому, мистер Карр, вы выразили озабоченность по поводу моего возраста? - Она аккуратно положила перед собой листок и откинулась назад.

С делами в суде можно справиться. Куда сложнее личный контакт с Бруно Карром. Проснулись чувства, о существовании которых в себе она не подозревала. Или которые давно не испытывала.

- Вы считаете, если я относительно молода, то не способна хорошо выполнить задание?

- У вас мало опыта, - равнодушно бросил он. - И к тому же вы женщина.

- Вероятно, я могла бы предъявить иск по поводу этих замечаний. - Она с трудом улыбнулась. Больше всего сейчас ей хотелось схватить что-нибудь тяжелое и бросить в него. В каком веке живет этот мужчина? - Во-первых, возраст не имеет ничего общего с компетентностью. Конечно, у меня нет тридцатилетнего опыта. Но уверяю вас, я обладаю всем для того, чтобы решить дело с этим иском.

Нельзя позволять ему запугивать ее. Только так можно справиться с Бруно Карром, решила Джессика. Он заметит малейшую неуверенность. Он словно акула, которая, почувствовав запах крови, тотчас устремляется к жертве. Если Бруно передаст дело об иске кому-то другому, по ее карьере будет нанесен смертельный удар.

- Естественно, мне нужна немедленная и неограниченная информация, техническая или любая другая.

Он небрежно кивнул, ожидая, когда она закончит говорить.

- Во-вторых, да, я женщина.

Она пыталась замаскировать этот факт строгой одеждой. В мужском мире легкомысленные платья неприемлемы. Классический костюм из неяркой ткани точно оповещал мир о том, что она хотела сказать. Ее надо принимать серьезно. Даже в нерабочей обстановке Джессика предпочитала джинсы. Никаких платьев и коротких юбок. Только ночью, готовясь ко сну, она видела в зеркале отражение собственного тела. Высокая, стройная, с полной грудью и длинными ногами. Джессика знала - у нее хорошая фигура. Слишком хорошая, чтобы прятать ее.

- Как известно, - продолжала она, - в наши дни довольно большой процент женщин занят общественно полезным трудом. Уверена, если вы окинете взглядом собственные компании, то заметите, что во многих из них работают женщины.

- Но никому из них не поручено защищать мое имя в суде, - уточнил он.

- Почему вы думаете, что мужчина более компетентен в работе, чем женщина? - спросила она, меняя тактику. Джессика опробовала на нем холодный, жесткий взгляд, которым она сдерживала любого представителя противоположного пола, когда тот пытался переступить установленные ею границы.

- Потому что, когда дело становится трудным, женщины склонны впадать в истерику. И откровенно говоря, истерика не приносит пользы.

- Впадать в истерику? - вежливо переспросила она, склонив голову чуть набок. - Когда дело становится трудным? - Джессика сухо засмеялась. Вероятно, такое бывает с женщинами, известными вам. Но уверяю вас, есть целая армия женщин, которые с достоинством реагируют на вызов. - Она помолчала и добавила для ясности:

- Под вызовом я имею в виду не цвет платья и не цвет ногтей на очередном свидании.

Он отвернулся. Ей показалось, что она заметила гримасу, очень похожую на улыбку. Но вероятно, она ошиблась. Потому что, когда он снова взглянул на нее, лицо было абсолютно серьезным.

- Роберт убежден в вашей способности справиться с задачей, - заговорил он. - Это серьезный аргумент в вашу пользу.

Если она получит это задание, ей придется довольно тесно работать с Карром, мелькнуло в голове у Джессики. И понадобятся немереные силы, чтобы обуздать его.

- Да, - с мелькнувшей холодной улыбкой согласилась она, чуть пожав плечами, - мне нечего добавить, чтобы убедить вас. Но я хорошо выполнила бы эту работу. Если же у вас есть сомнения в моих способностях, то, конечно, лучше поискать кого-нибудь еще.

Похоже, собеседование закончено. Но ей не хотелось вставать. Иначе можно снова получить приказ "садитесь!". Он избавил ее от принятия решения, встал сам, обошел стол и оказался рядом с ней.

Второй раз за такое короткое время она почувствовала возврат смутной, неопределимой тревоги, которая совсем недавно заставила ее не вовремя вскочить со своего места. Но сейчас Джессика подавила ее и медленно встала. На каблуках ее глаза оказались на уровне его рта. Ей пришлось поспешно отвести взгляд. Какой чувственный, вызывающий невольное смущение рот!

- Чаша весов, мисс Штирн, склоняется на вашу сторону. - Он протянул ей руку.

- Я польщена, - она постаралась моментально выдернуть пальцы из его ладони, - ведь я понимаю, что это противоречит вашим убеждениям. Но не беспокойтесь - я хорошо выполню работу.

- О, надеюсь, - кивнул он. - Должен предупредить вас, что я не терплю некомпетентности, особенно когда на кону моя репутация.

- Спасибо за предупреждение. Буду помнить об этом.

Он подошел к двери, открыл ее и обернулся.

- Вы очень твердый орешек, правда? - задумчиво протянул Бруно Карр.

- Я не собираюсь, мистер Карр, спорить или соглашаться с такой точкой зрения. У вас есть право на собственное мнение.

Он кивнул с полуулыбкой и закрыл дверь. И только в этот момент Джессика почувствовала, как расслабилось тело. Какого же напряжения стоила ей эта беседа!

Новость о Роберте совершенно сразила ее. Он выглядел вполне здоровым. Или нет? Она нахмурилась и попыталась вспомнить, были ли заметны признаки болезни. Затем мелькнула неприятная мысль - она не заметила их, потому что была целиком погружена в работу. Сосредоточенность на деле, целеустремленность и полная самоотдача очень полезны, когда поднимаешься по служебной лестнице и добиваешься цели. Но существует огромный мир и вне офиса... Не проходит ли она мимо этого мира?

Нет! Конечно, нет. У нее успешная карьера, начальство ее ценит. Что может проходить мимо?

Конечно, ее личная жизнь не вызывала восторга. Фактически в данный момент ее не существовало. Роман с Грэгом закончился шесть месяцев назад. Да и проходил он не так, как хотелось бы Джессике.

"Вы очень твердый орешек, правда?"

Нет ничего плохого в желании быть независимой, в гневе сказала она себе. Если бы ее мать была финансово независима, у нее хватило бы отваги оставить мужа, который превратил ее жизнь в ад.

У Джессики все в порядке. Она докажет, что сможет справиться с делом, которое ей поручено. Даже если это будет ее последнее задание.

Глава 2

Джессика посмотрела на часы и потянулась. Позвонить Бруно Карру или нет? Сейчас восемь вечера. Она еще на работе, и ей нужна информация. Чтобы успешно вести дело, с негодованием подумала она, клиент должен быть доступен для своего адвоката. На прошлой неделе он был за границей. Она собрала нужную информацию у разных сотрудников и в различных департаментах. Но рано или поздно на вопросы должен ответить он.

Она покосилась на телефон, будто опасаясь, что аппарат в любую минуту может зашипеть, словно змея. Потом пришло решение. Она набрала его прямой рабочий номер и уже собиралась повесить трубку, как услышала голос Бруно Карра.

- Мистер Карр? Это Джессика Штирн. Я пыталась дозвониться вам на прошлой неделе. Но догадалась, что вы в отъезде.

- В Нью-Йорке.

- Я рада, что вы вернулись. Мне надо задать вам пару вопросов. - Она перелистала страницы, лежавшие перед ней, и принялась разбирать свои заметки.

- Начинайте.

- По-моему, лучше это сделать при личной встрече. Важно, чтобы вы познакомились с каждым аспектом дела. Тогда вам легче будет отвечать на любой вопрос.

- В мои намерения не входит быть неготовым свидетелем, - сухо заметил он.

- Мы могли бы встретиться завтра в назначенное вами время? - Джессика пролистывала свой ежедневник.

- Почему не сейчас?

- Сейчас?

- Как я понимаю, вы еще на работе.

- Да, но...

- Другого времени нет. Итак, вы знаете адрес моего офиса? - Он продиктовал, и она поспешно нацарапала его на полях блокнота. - Возьмите такси. Так вы быстрее доберетесь.

- Да, но...

Она услышала ровные гудки и в оцепенении, изумленная, уставилась на телефон. Он повесил трубку! Босс решил, что сейчас удобное время для ответов на вопросы. И даже из общепринятой вежливости не спросил, какие у нее планы на вечер!

Неужели он так привык все делать по-своему, что считает естественным, когда остальное человечество выполняет любое его желание?

Джессика встала, надела жакет и пальто, взяла сумочку и поспешно вышла из здания.

Она все больше злилась. Ей почти удалось убедить себя, что на вечер у нее были важные планы. Хотя на самом деле она собиралась быстро приготовить из полуфабрикатов ужин, просмотреть несколько статей в правоведческом журнале и - спать.

Довольно скучный план. Но она работала с восьми тридцати утра, и спокойный вечер - именно то, что ей необходимо.

Настроение не исправилось. Ей пришлось тащиться пешком два квартала и минут пятнадцать ловить такси. Вечером по четвергам всегда трудно взять машину. Распродажи идут до позднего вечера. А это даже самых ленивых выгоняет на улицы. Джессика смотрела, как такси одно за другим проезжали мимо, и когда настроение совсем испортилось, свободная машина затормозила возле нее.

Мне нужно долго отмокать в ванне, молча кипела Джессика. Она смотрела в окно на яркие огни и на людей, спешивших поскорей укрыться от холода. Костюм казался ей жестким и неудобным, макияж почти полностью стерся, и больше всего ей хотелось сбросить туфли и дать ногам отдохнуть.

Здание, в котором находился офис Бруно Карра, совершенно не походило на то, в котором работала она. Современное, просторное, всюду матовое стекло. Она вошла в огромную приемную и увидела изобилие растений в кадках и горшках. В центре стоял большой круглый стол, за ним сидел старик в униформе. Все вместе напоминало дрейфующий остров в середине океана.

В стороне стояли трое мужчин в деловых костюмах и тихо разговаривали. Когда она вошла, они автоматически обернулись. Кроме них, в помещении никого не было. Потому что, с досадой подумала она, все уже дома отдыхают или одеваются, чтобы выйти в город развлечься.

Джессика не могла вспомнить, когда она последний раз развлекалась. По правде говоря, она никогда не посещала ночные представления и не знала, как живет город ночью.

- К мистеру Карру, пожалуйста, - обратилась она к старику за круглым столом. Настроение было хуже некуда.

Тот поднял трубку, произнес несколько слов и через несколько секунд кивнул ей.

- Мистер Карр ждет вас, - сказал он. А Джессика еле удержалась, чтобы не добавить: мол, она знает, что должна была явиться еще полчаса назад. Четвертый этаж, последний кабинет направо. Он сказал, что будет рад, если вы сами поднимитесь наверх.

- О, великолепно! - Джессика просияла широкой улыбкой. - Это должно означать, что босс доверяет мне, надеется, что я ничего не испорчу по дороге.

Она стояла перед дверью его кабинета. Было чуть больше восьми тридцати. Она задержится у него всего лишь на полчаса. Этого времени хватит, чтобы коротко познакомить Карра с деталями дела и провести первоначальный анализ, остальное можно выяснить через секретарей.

В таком случае она попадет в свою квартиру на севере Лондона самое позднее к десяти. Как раз вовремя, чтобы посмотреть новости, подогреть еду в микроволновке, полчаса почитать - и в постель. Правоведческий журнал подождет более удачного дня.

Массивная дверь красного дерева была чуть приоткрыта. Джессика постучала и, не дожидаясь ответа, толкнула ее. В комнате - очевидно, его секретаря никого. Она огляделась и мельком отметила, какое просторное помещение. Такого она за всю жизнь не видела ни у одного из генеральных директоров. Удобная, комфортабельная приемная.

Джессика пересекла приемную, постучала и, также не дожидаясь ответа, открыла дверь. Ведь он ждал ее, не правда ли?

Явно не ждал. Потому что был не один. И его собеседником был не сотрудник высшего эшелона, который заскочил к боссу на пять минут поговорить. Конечно, если его менеджеры не выглядели как кукла Барби...

- Простите. - Джессика от неловкости споткнулась на пороге. - Не думала, что помешаю...

- Проходите.

Бруно вовсе не выглядел недовольным ее появлением. Его собеседница, напротив, явно продемонстрировала, что вторжение Джессики мешает ее планам. Она сидела на письменном столе и, повернувшись, не скрывая досады, разглядывала Джессику.

- Могли бы постучать. - Голос, высокий, девичий, соответствовал ее облику. Так же как "упаковка" соответствовала модным фантазиям. Маленькая, с аппетитной фигурой. Полные груди вырывались из тесного топика с длинными рукавами. Короткая юбка не оставляла простора для воображения. Туфли на высоких каблуках валялись внизу. Светлые волосы локонами падали на плечи. Лицо ангела, хотя выражение и не ангельское.

- Я не ожидала... - начала Джессика, не представляя, что сказать дальше.

- Ты не говорил, что твоя так называемая встреча будет с женщиной! вынес Бруно приговор белокурый ангел.

- По-моему, Рэчел, тебе пора идти. - Он похлопал ее по руке, словно подталкивая слезть со стола.

- Но нам надо поговорить! Ты обещал! - С несчастным видом она сползла со стола и надела туфли. На лице - смесь отчаяния и мольбы.

- Ты можешь прийти ко мне домой, когда мы закончим здесь? - Он повернулся к Джессике:

- Вы ведь ненадолго?

- Нет, я не планировала...

- Рэчел, закрой за собой дверь, когда будешь уходить, - перебил ее Бруно, повернулся к компьютеру и нажал клавиши.

Очаровательно! Он так обращается со всеми своими женщинами? Джессика сделала несколько шагов от двери, с неловкостью наблюдая за изгнанной блондинкой. Та бурей вырвалась из кабинета и хлопнула дверью.

Джессика прошла к его столу и села перед ним, положив на стол стопку бумаг.

- Я не задержу вас, - ледяным тоном сообщила она. - Я хотела поговорить об одном-двух моментах...

- О, правда? Каких? - Он отвернулся от компьютера с откровенным любопытством.

Совсем неожиданный прием. Какая же она дура! Телевизор, обед из микроволновки и ранний сон казались теперь почти недостижимыми.

- Мне нужно проверить пару ссылок в правоведческих книгах, которые у меня дома...

- Еще одно ваше очаровательное хобби, да? - В голубых глазах сверкала саркастическая насмешка. -А я-то думал, о каких моментах вы говорите!..

О, какое острое понимание юмора, ядовито подумала Джессика. Простите, что не упала со стула от хохота. До чего же ее раздражает этот мужчина!

- Я изучаю каждую деталь дела, чтобы быть впереди своих противников. Она решила не обращать внимания на его реплики. - И я абсолютно ориентируюсь в тех областях, на которых мы должны сосредоточиться. - Она постучала по принесенным бумагам.

Он послушно взял несколько листов, проглядел их, положил на стол и спросил у Джессики, ела ли она.

- Простите?

- Вы ели? Обедали? Принимали пищу в последние три часа?

- Я поняла, что вы имеете в виду, - фыркнула Джессика. - Мне только не пришло в голову, почему вы это спрашиваете.

- Уже поздно. По-моему, мы могли бы быстро перекусить. А делами заняться завтра, когда головы наши будут посвежее.

- Вы шутите?

Но он не шутил. Она с изумлением наблюдала, как Бруно подошел к софе у книжных полок, надел пиджак, потом плащ верблюжей шерсти.

- За углом есть хороший итальянский ресторанчик. Я могу всегда получить там столик. - Он остановился и посмотрел на нее. - Пойдемте?

Он открыл дверь и чуть посторонился. С постным видом она протиснулась мимо него. Дипломатия лучшая из доблестей, по дороге к лифту успокаивала себя Джессика. Он ее босс, и отказ выглядел бы дерзким и едва ли тактичным. Если бы какой-то другой мужчина обращался с ней с такой надменной наглостью, она бы дала ему отставку в первую же секунду.

Успокаивающая мысль.

Быстро и молча они дошли до ресторана, никого не встретив на улице. В этой части Лондона нет бутиков, чтобы привлекать покупателей, и мало ночных клубов, где собираются молодые и красивые. К тому же было слишком холодно для бесцельных прогулок.

Через десять минут они вошли в ресторан, где, к ее удивлению, собралось много народу. Но владелец моментально заметил Бруно и указал на столик в дальнем углу зала.

Джессике вдруг пришло в голову, что его подружке, или любовнице, или как там ее назвать, маленькой, хорошо сложенной блондинке, не показалось бы странным, что важная деловая встреча превращена в обед в местном итальянском ресторане.

Джессика регулярно ходила с подругами ужинать в рестораны. Но совсем другое дело, когда ты идешь с мужчиной. Вопреки намерениям она исподтишка разглядывала Бруно, когда он раскрыл меню, внимательно изучил его и заказал бутылку белого вина.

Это же уникальный опыт! Войти в зал, зная, что все женские головы незаметно повернулись в их сторону. Зная, что из-под опущенных ресниц за ними наблюдают, их оценивают. Джессика не сомневалась, что ее лицо не из тех, что моментально приковывают внимание и вызывают любопытство. Хотя ее не назовешь уродиной... Правда, и те достоинства, которыми обладала, она старалась спрятать. Ей хотелось привлекать умом и интеллигентностью, а не физическими статями. Но теперь она чувствовала себя особенной. Подтверждение тому - взгляды совершенно незнакомых людей. Хотя, наверно, просто потому, что ее спутник - Бруно Карр?

Он вдруг поднял голову от меню. Она быстро опустила ресницы. Он мог поймать ее взгляд и прочесть мысли.

- Итак, - небрежно бросил он, - мы немедленно погрузимся в дискуссию, связанную с работой, или вы хотели бы сначала выпить бокал вина?

Почему у нее создалось впечатление, что он втайне смеется над ней? Хотя и признает ее интеллигентность.

- Я способна говорить не только о работе, - холодно заметила она. Просто я считала, что причина, по которой я примчалась к вам в поздний час, важное дело.

Эту часть ее маленькой речи он пропустил мимо ушей.

- Не только о работе.., хорошо, как я догадываюсь, это значит.., игра? - Принесли заказанную бутылку белого вина, он попробовал, кивнул и подождал, пока наполнят два бокала. - И какие еще формы игры вы признаете? Кроме правоведческих книг и судебных случаев.

Он чуть склонил набок голову и, потягивая вино, с напускной серьезностью изучал ее. Он явно веселился, и это раздражало ее.

- Уверена, что вы знаете, - холодно заметила она, отпив глоток вина. Учитывая, что перед вами в моем кабинете лежало мое личное дело, и вы листали его. На случай, если вы забыли, - я люблю ходить в театр, читать и путешествовать. А что любите вы? -Она, не мигая, смотрела на него, решив, что в эту игру могут играть двое: и кошка и мышка. - О, простите. Ведь я видела в вашем кабинете, какого рода игру вы с удовольствием ведете.

Неужели она это сказала? Она сошла с ума?

- Я люблю ходить в театр, читать и путешествовать, - лукаво улыбнулся он. - Но признаю, что есть другие, более захватывающие игры, которые я предпочитаю.

- Правильно. - Джессика почувствовала, как кровь приливает к щекам, и поспешно отпила немного вина. - Итак, будем ли мы сейчас обсуждать дело? По крайней мере некоторые детали? Уверена, что на завтра у вас перегруженное расписание и меньше...

- Боже мой! Наверняка вы можете говорить на более интересные темы.

- Хорошо. Тогда давайте поговорим о том, почему вы приказали мне срочно приехать. А потом, увидев меня на пороге, решили притащить сюда.

- Притащить сюда? У вас своеобразная манера выбирать слова.

- Простите, - натянуто пробормотала Джессика. -Мне не хотелось бы выглядеть грубой.

- О, чувствуйте себя свободно. Говорите все, что у вас на уме. Я ценю в людях искренность.

- В таком случае скажу, что мне не нравится, когда мной командуют. Я понимаю, вы мой босс...

- ..и у меня власть. То есть я могу поручить вам выполнение любой задачи. - Голос звучал мягко. Он допил вино, но продолжал смотреть на нее поверх ободка бокала. - У вас нет оснований выглядеть такой встревоженной. Я не собираюсь впадать в ханский гнев и наказывать вас за безрассудную смелость. В конце концов, мы будем вместе работать. Более того, мы способны сотрудничать. Я верю в открытые форумы.

- Кроме ночных.

- Кроме ночных. - Он чуть улыбнулся.

- Потому что... - Она посмотрела на него. - Потому что... - У Бруно Карра для каждого случая есть причина. - Потому что вы хотели избавиться от вашей подружки. И мое появление послужило самым удобным поводом для этого... Я права?

- У вас подозрительный склад ума. - Он чуть откинулся назад, когда принесли тарелки и поставили перед ними. Потом официант красиво разложил овощи. - Должно быть, в вас говорит юрист.

- Мне не нравится, когда меня используют, мистер Карр.

- Почему бы вам не называть меня Бруно? Я поощряю обращение по имени среди моих служащих.

Это хорошо для моральной атмосферы. И люди чувствуют себя уютнее.

- Но это всего лишь иллюзия, - стальным тоном закончила его мысль Джессика. - Что и доказал нынешний вечер. Вы вызвали меня, потому что это был действенный способ заставить вашу подружку уйти.

- Ох, ради бога! Вы похожи на собаку с костью во рту. Если вам станет легче, выслушайте мое признание. Да, вы правы. Вы позвонили, и меня осенило. Неизбежная деловая встреча - как раз то, что мне было нужно.

Джессика допила вино, бокал мгновенно оказался наполненным.

- Почему бы вам просто не сказать бедной женщине, что вы устали от нее? - продолжала Джессика.

- Бедной женщине? - Все очарование исчезло. Бруно мрачно сверкал глазами. - Вы понятия не имеете, о чем говорите, называя Рэчел бедной женщиной. А я понятия не имею, почему я должен утруждать себя, обсуждая подобные вещи с вами.

- Я провинилась? - предположила она. - Виновата в том, что разглядела ваш маленький маневр? И мне нужны хоть какие-то объяснения? Так требует мое чувство приличия, даже если я только служащая. Обычно я так не поступаю, но вы сказали, что любите открытый форум.

Он покачал головой и провел пальцами по волосам. Ресницы прикрывали огорченный и озадаченный взгляд.

Она невозмутимо улыбнулась.

- У меня нет привычки быть такой откровенной...

- Нам предстоит вместе работать. И я не намерен играть роль бесчеловечного чудовища, с которым соответствующим образом обращаются.

- Разве это будет иметь значение после того, как мы закончим работу?

- Я склонен думать, что будет. Джессика промолчала. Она сосредоточилась на еде и ждала, когда он заговорит.

- И не думайте, будто мое любимое занятие - охота за женщинами. Мы будем вместе работать, и разве в моих интересах, чтобы вы чувствовали с моей стороны опасность?

Ага, он аккуратно поставил ее на место.

- Теперь я чувствую себя гораздо лучше. Спасибо, что вы успокоили меня.

- Откуда это в вас?

- Что откуда во мне?

- Особый талант саркастически кусаться. Не понимаю, как Роберт так хорошо справлялся с вашим змеиным языком - жалом.

- Роберт, - с удовольствием сообщила она Бруно, - нежный. И обычно я не кусаюсь. Да и все остальное человечество не вызывает во мне такого желания кусаться, как вы.

- Ох, боже милостивый. - Он положил на тарелку вилку и нож и дал знак, чтобы принесли вторую бутылку вина.

Они уже выпили первую? А она едва ли заметила, что пила. Посмотрев на тарелку, Джессика поняла, что отдала должное и еде, хотя тоже не заметила, что ела.

- И чтобы не осталось неясностей, - продолжал он, - я не обращаюсь с женщинами как с гражданами второго сорта.

- Конечно, не обращаетесь.

- Правильно. Так что можете стереть с лица это презрительное выражение.

- Послушайте, и правда нет необходимости...

- Рэчел, это просто вам для сведения, начинала как забавная девчонка. Но вскоре я обнаружил, что она не так довольна нашими развлечениями, как я думал. Довольно скоро она.., она...

- Захотела большего? - подсказала Джессика.

- О, вам знаком этот феномен?

- Не лично.

- Ну... - Он пожал плечами и принял выражение охотничьей собаки. - Что может мужчина сделать? -Голубые глаза с мальчишеским интересом изучали ее.

- О, пожалуйста! - Джессика вдруг поняла, в чем суть его истинного очарования. Бруно Карр, наглый и самоуверенный, никогда не бывает жесток, потому что любит женщин. Флирт для него так же естествен, как способность дышать. Он флиртует, даже не сознавая этого, поэтому и достиг такого мастерства.

- Женщины. - Он экспрессивно вскинул плечи. -Иногда мне кажется, что я вообще не понимаю их.

- Правда? Интересно, почему мне так трудно в это поверить?

- Рэчел начала говорить о важности семьи, о детях, о преимуществах размеренной жизни.

- Бедная заблудшая овечка, - подхватила Джессика без тени сочувствия к нему. - И какое у вас неприятное положение. Сначала перед вами добровольный, жизнерадостный партнер, а затем она уже смотрит в витрину ювелирного магазина и роняет намеки о свадьбе.

- Я не из тех, кто женится, - проговорил он. - Некоторые мужчины женятся, а некоторые нет. Но, к сожалению, все женщины хотят замуж.

- Ах, понимаю, - кивнула она.

- Я имею в виду, что вы кажетесь типичной карьеристкой. Но если вы будете абсолютно честны с собой, разве при виде детских колясок у вас не сжимается сердце?

- А почему оно должно сжиматься?

- От одиночества. Наверно, что-то связанное с биологическими часами. Он налил им обоим вина.

- Мне это пока незнакомо, но если ваша теория верна, то подсознательно это, наверно, происходит.

Разговор каким-то образом перекинулся на нее. Теперь в роли звезды она?

- По-моему, мы говорили о вас. - Джессика рассердилась и насупилась.

- Да, но потом каким-то образом перекинулись на вас. По-моему, это важно - узнать людей, с которыми работаешь.

- Вы имеете в виду, что вам нравится вмешиваться в их жизни?

Он улыбнулся, а потом рассмеялся. В ответ она выдавила какое-то подобие улыбки.

Он поднял бутылку, чтобы наполнить ее бокал. Она покачала головой и закрыла бокал ладонью.

- Я уже достаточно выпила, - откровенно призналась она. - Если выпью еще, то утром буду никуда не годной. У меня нет привычки к алкоголю.

- Мало практики?

- Что-то вроде этого.

- И вам не доводилось встречать рассвет с бокалом шампанского?

- Нет, это не в моих привычках, - покачала она головой.

Неужели он регулярно устраивает такие представления? Белокурая блондинка, Рэчел, очевидно принадлежит к той категории женщин, которые ценят столь напыщенные жесты. И в то же время она определенно относится к тому типу женщин, с которыми он проводит время.

- По правде говоря, - теперь она прямо смотрела на него, - я думала, что рассвет с бокалом шампанского встречают только в третьесортных фильмах.

Губы скривились, но, во всяком случае, он не расхохотался ей в лицо. У Джессики возникло подозрение, что он ждал такой реакции.

- Насколько я понимаю, вы не одобряете...

- Мое одобрение не имеет значения, правда? Просто это не мой стиль.

- А какой у вас стиль?

Мурлыкающий низкий голос, напряженный взгляд, устремленный на нее. Джессика почувствовала, как кожа вдруг покрылась мелкими капельками пота. Это, конечно, от вина. Они умудрились выпить почти две бутылки. А она к этому не привыкла. Один бокал - да. Но целую бутылку? Ее удивило, что она видела на его лице выражение любопытства и интереса. По правде говоря, она вроде бы видела три лица, все расплывчатые и все с разными выражениями.

Джессика посмотрела на часы. Они пробыли в ресторане гораздо дольше, чем она представляла.

- Я должна быть дома! - воскликнула она.

- Пока карета не превратилась в тыкву? - сухо спросил он.

- У меня нет кареты, - Джессика решила не обращать внимания на его реакцию. Пусть воспринимает ее слова как намек. - Мне придется ловить такси. Могу только надеяться, что удастся найти его.

- Почему бы вам не вернуться со мной в офис? Тогда я смогу подбросить вас домой.

- В этом нет необходимости. - Подбросить домой? Этого только не хватало! Выпила она или нет, но сегодняшний вечер перенес ее на незнакомую почву. И у нее нет желания продолжать эксперимент. Когда-то ей не удавалось контролировать свое окружение. В беспомощном молчании она наблюдала за непрерывной холодной войной родителей. При первой же возможности она удрала из дома, сначала в университет, потом в Лондон. Со временем Джессика научилась контролировать свою жизнь. Это всегда успокаивало ее.

Но Бруно Карр не принадлежал к тому типу мужчин, которых легко вставить в определенную ячейку и держать ситуацию в собственных руках.

Джессика взяла свой кейс.

- Давайте я подброшу вас домой.

- Нет, благодарю вас. Честно. - Почему она в такой панике от его предложения? Надо найти объяснение. - Наверно, мне лучше позвонить и вызвать такси-- Она огляделась.

Он расписался, повторяя подпись на кредитной карточке, и надорвал чек, потом встал.

- Пойдемте, пока вы не впали в отчаяние при мысли, что вам придется сесть со мной в машину.

В голосе явно звучала веселая издевка. У нее екнуло сердце. Что он должен о ней думать? Еще одна истеричка, реагирующая даже на незначительные мелочи? Едва ли это назовешь профессиональным поведением.

- Я, должно быть, выгляжу очень смешной, но у меня и мысли не было, что уже так поздно, и... - Наконец-то ее осенило:

- Я совершенно забыла, что сегодня собиралась позвонить мама...

- Ах. Важный звонок?

- Сегодня должна родить моя невестка... - Или на этой неделе. - Мама живет в Австралии с моим братом и его женой, - объяснила она. Это правда. Через три недели после смерти отца мама купила билеты и улетела к самым дальним берегам. И там наконец обрела покой и счастье. - Мама будет ужасно разочарована, если не застанет меня дома. Чем раньше я вернусь, тем лучше. Так что, если вы не возражаете, я возьму такси... - Она замолчала.

- Конечно. В такие моменты каждая секунда на счету. - Он вывел ее из ресторана. Удача улыбнулась им, через несколько секунд подъехало такси.

- Садитесь. - Он открыл дверцу и заглянул в машину, чтобы проверить, как она устроилась на заднем сиденье. - Вам удобно?

Джессика чувствовала себя круглой идиоткой. Но она кивала, улыбалась, пытаясь скрыть чувство облегчения.

- Завтра. Мой офис. Восемь тридцать. - Он держал пальцы на ручке дверцы. - Не забудьте взять с собой мозги. У вас впереди важная работа. Нельзя загружать голову мыслями о детях. - С этими словами он захлопнул дверь.

Джессика стиснула зубы, ее вдруг охватило отчаяние. А он уже шагал по тротуару в сторону своего офиса.

Глава 3

- Я должна посмотреть чертеж той части, которая вызывает вопрос. Нет ли вероятности, что она могла быть изготовлена с огрехами? Не там, где надо, устроены пазы? Слишком много пазов? Слишком мало? Вообще что-нибудь, что могло стать причиной плохой работы мотора?

- Не будьте смешной.

Джессика вздохнула и посмотрела на Бруно. Он отодвинул назад кресло и вытянул скрещенные ноги. На коленях стопка бумаг.

Огромный зал, где обычно заседает правление. Бруно с самого начала настаивал, что только здесь есть гарантия спокойной работы: его не будут отрывать. В просторном помещении Джессика чувствовала себя карликом. Их голоса звучали гулко, словно в пещере.

- Вам как свидетелю будут задавать вопросы, спокойно начала она, - не думаю, что ответ, который вы только что дали мне, будет принят. - Они работали вместе уже три недели. И она не первый раз напоминала ему, что ответы в суде не могут быть сложными и запутанными. Нельзя оставлять место воображению. А Бруно склонен перечислять утомительные детали. Он уверен, что каждый их знает и ничего не надо объяснять.

Джессика в который раз вздохнула. На этот раз немного громче. Уже поздно, у нее слипались глаза. Ей совсем не хотелось пускаться в объяснения, по каким причинам и с какой целью что-то можно сказать, а чего-то не стоит говорить. Он лениво постукивал авторучкой по бумагам, лежавшим на коленях, и сощуренными глазами разглядывал ее.

Джессика не сомневалась, что он точно знал, как смутить ее. Конечно, она прекрасно справляется с эмоциями во время их кратких встреч. Но достаточно необычного жеста или чуть более продолжительного взгляда, как ее бросает в жар и она испытывает ужасную неловкость.

- Вы трудный клиент, - наконец проговорила она. - Уже поздно. Наверно, лучше оставить этот вопрос на завтра. - Она встала, а он проследил за ней взглядом. Потом закинул руки за голову и соединил ладони.

Вначале она думала, что сумеет сохранить иммунитет. На нее не подействует его сногсшибательное обаяние. Но Джессика ошибалась. В середине беседы, или когда он поворачивался в кресле, разговаривая по телефону, или, как сейчас, в конце дня потягивался и под хорошо сшитым костюмом расслаблял свое стройное мускулистое тело, она не могла оторвать от него глаз, вдруг пересыхало во рту.

Она столкнулась с предательством собственного тела, которое обостренно отвечало на вызов его мужской силы. Приходилось постоянно прятать глаза.

- Трудный? Объясните, что вы имеете в виду под словом "трудный".

Джессика не ответила. Она пересекла комнату, сняла с вешалки жакет и пальто и вернулась к своим бумагам. Не глядя на Карра, она перебирала страницы, читала заметки на отчетах и всовывала их в кейс. Потом щелчком закрыла его.

- И я устала, - призналась она, нехотя встречаясь с ним взглядом. Была длинная неделя.

- Вы правы, - удивил он ее. - Пятница самый плохой день для поздней работы. Вы не согласны? - Он снял пиджак со спинки кожаного кресла и надел его. Потом стянул галстук и сунул в карман. Расстегнул верхнюю пуговицу рубашки.

Джессика не отрывала от него глаз. Потом моргнула и уставилась на стену.

Работа рядом с Бруно Карром приводила ее нервы на грань срыва, хотя она и не понимала почему. Ей не удавалось справиться с собой. Когда же его дело подойдет к концу?

- Пятница предназначена для отдыха. Надо хорошо проветриться перед уикендом.

Джессика пожала плечами - без комментариев.

- Увидимся в понедельник. - Наконец она посмотрела ему в глаза.

- Я спущусь в лифте с вами. Они вместе вошли в лифт.

- Большие планы на вечер? - Когда двери закрылись, он повернулся к ней лицом.

- Нет, небольшие. А у вас?

Его глаза искали встречи с ее, но Джессика не смотрела на него.

- Значит, маленькие планы?

Она нетерпеливо прищелкнула языком. После совместного ужина три недели назад он больше не лез в ее личную жизнь. Но по каким-то причинам на него сегодня опять что-то нашло.

- Закину ноги повыше и расслаблюсь.

- Разве не этим вы занимались в прошлую пятницу? - задумчиво глядя на нее, пошутил он. А она крепче вцепилась в ручку кейса.

- Чем? - невинно спросила Джессика. Она не собиралась давать пищу для его острот. - Я забыла. Удивительно, что вы помните.

- Я все помню. Это один из моих талантов.

- Вместе со скромностью. Он тихо засмеялся.

- Надеюсь, мы не слишком много работали... - Голос задумчивый, покровительственный и в этот момент не насмешливый. - Не хватало только обвинения, что я стал препятствием в вашей любовной жизни.

Двери лифта раздвинулись. Джессика с облегчением вздохнула. У Бруно цепкий ум. Если он что-то ухватил, то становится похож на собаку с костью. Когда речь идет о работе, это прекрасно. Но когда он направляет свою настойчивость на ее личную жизнь, у нее появляется инстинктивное желание нырнуть и спрятаться.

- В данном случае я постараюсь, чтобы вас ни в чем подобном не обвинили, - вежливо проговорила она. Они вышли в темноту и попали под проливной дождь.

- Счастливого уикенда. - Он зашагал к подземному гаражу компании. Минут через пять его машина умчалась прочь.

Держа над головой кейс, Джессика уже минут пятнадцать топталась на краю тротуара и ждала свободного такси. Ее ожидание начинало походить на поиски иголки в стоге сена. Можно бы спуститься в метро, но у нее болели ноги. Она уже собиралась вернуться в офис и вызвать такси по телефону, когда длинная элегантная машина притормозила и остановилась возле нее. Опустилось стекло. На нее, мокрую, дрожавшую, смотрел улыбающийся Бруно.

- Вечер пятницы - трудное время. Особенно дождливой пятницы. Хотите подброшу?

На этот раз невозможно было найти повод, чтобы отказаться.

Он кнопкой открыл дверцу со стороны пассажирского сиденья. Она поспешно нырнула в машину, проклиная судьбу, погоду и свой идиотизм. Почему она не пошла в метро? Видите ли, у нее ноги болели.

- Спасибо, - сказала Джессика, захлопывая дверцу. - Мерзкая погода. Боюсь, что с меня капает на сиденье. - С каждой минутой она чувствовала себя все более мокрой.

- Уверен, что машина не простудится, - мрачно пошутил он. - Куда едем?

Она назвала адрес и откинулась назад, закрыв глаза.

- Кстати, что заставило вас вернуться в офис?

- Работа, которую я должен был взять.

- Но... - Она повернулась и посмотрела на его профиль. - Вы взяли то, ради чего вернулись?

- Нет. Я увидел вашу промокшую несчастную фигуру и решил сделать доброе дело недели.

- Как разумно. - Дворники стали бегать быстрее, чтобы справиться с потоками дождевой воды.

- Вот такой я человек.

Он вроде бы в прекрасном настроении, подумала Джессика. Хотя ему придется проехать не одну милю, чтобы доставить ее домой.

- Надеюсь, я не нарушила ваши планы на вечер.

- Вовсе нет. И не думайте об этом. Я планировал провести вечер так:

- он сделал паузу, - вымыть голову и покрасить ногти.

Джессика улыбнулась в темноте. Она не встречала человека, который с такой легкостью переключался бы с агрессивности на юмор. По правде говоря, она вообще не встречала мужчин, чья личность так поражала бы противоположностями. Он мог быть безжалостным, не знающим сомнений, настырным, жутко раздражающим, сумасшедшим, невыносимо саркастичным. И через секунду - очаровательным, остроумным, ошеломляюще легкомысленным. Наверно, у него раздвоение личности.

- Прямо по этой дороге до следующего перекрестка, а там налево.

- Как поживает малыш вашей невестки? - спросил он после нескольких минут молчания.

- Малыш невестки?

- Который должен был родиться в тот самый день, когда вы не могли принять мое предложение подвезти вас. Вы хотели быть дома, когда позвонит ваша мать.

- Ох. Невестка и малыш. - Какой сложный повод она тогда придумала. Оба чувствуют себя прекрасно. - Малыш родился тремя днями позже. Так что ложь оказалась очень близка к правде.

- Должно быть, мамаша рада, что свекровь там и может помочь, небрежно бросил он.

- Думаю, рада.

- И давно ваша мать там? Это так далеко...

- Там мой брат, - отрезала она. Дождь и темнота точно пеленой закрывали акварельные мазки цветных огней на черном бархатном фоне.

- А вы остались здесь, - он показал рукой на улицу Джессика промолчала.

- Насколько я понимаю, ваше молчание означает, что я затронул деликатный вопрос.

- Вы затронули вопрос, который вас не касается, выпалила она. - Сейчас пока прямо, а моя улица третья направо.

- Как ко всему этому отнесся ваш отец? Пальцы сами сжались в кулаки. От острой горечи судорогой стянуло живот. Ей успешно удалось затолкать память об отце в угол буфета, которым никто не пользовался. Но при каждом упоминании о нем поднимался столб пыли.

- Он умер семь лет назад, - натянуто сообщила она. Наверно, голос выдал ее отношение к отцу. Бруно быстро взглянул на нее, потом снова перевел взгляд на дорогу.

- Должен ли я выразить вам сочувствие?

- Можете выразить все что угодно.

Отец правил домом, установив царство террора. Если она и брат попадались под руку, когда он бывал не в настроении, он рявкал на них и безжалостно бил. Меньше всего ей нужно сочувствие. Но никогда она бы не призналась в этом мужчине, сидевшему рядом за рулем.

- Мой дом третий направо. В такую погоду трудно разглядеть. Можете высадить меня прямо здесь.

Машина замедлила ход. Джессика повернулась к нему, приготовив слова благодарности и надежды, что это не было слишком обременительно... Бруно выключил мотор и прижал голову к окну.

- Чашка кофе была бы очень кстати. Адские условия для вождения. - Он потер глаза подушечками пальцев. Джессику обдало волной сочувствия. Он не обязан подбирать ее на улице и привозить домой. И что бы он ни говорил, она уверена, что у него были планы на вечер. Он не из тех мужчин, которые в пятницу вечером получают удовольствие от одинокого ужина, чашки какао и ночного кино по телевизору.

- Конечно. - Джессика вышла из машины и только теперь поняла, как сильно она промокла. Пальто давило и тянуло к земле. Волосы влажные. И вообще она похожа на огородное пугало после дождя.

- И возможно, вы сумеете придумать что-нибудь для нас поесть, попросил он, следуя за ней к парадной двери.

Зимой Джессика всегда оставляла в холле свет, чтобы не возвращаться в полную темноту. А отопление само включалось часа за три до ее прихода. Так что теперь в доме было приятно тепло. А она продрогла до костей.

- Придумать что-нибудь для вас поесть? - Джессика сняла жакет и недоверчиво уставилась на него.

- Да, ничего особенного. То же, что бы вы приготовили для себя. - Он разглядывал дом, но старался делать это незаметно. Прошел за ней в маленькую гостиную с эркером, выходившим на улицу. Это была ее любимая комната. Здесь она проводила большую часть времени. В гостиной преобладали сочные тона - насыщенный зеленый и густой терракотовый. И вместо электрического камина в стиле шестидесятых годов она сделала настоящий. Им редко пользовались, но он красиво выглядел.

Бруно обошел комнату, то и дело останавливаясь и разглядывая фотографии ее матери и брата с семьей в старательно выбранных деревянных и серебряных рамочках. До него этого никто не делал. Интересно, заметил ли он, что на всех снимках отсутствует отец?

- По-моему, вам не вредно было бы переодеться, неожиданно произнес он, повернувшись к ней.

Джессика покраснела. Ей и самой это приходило в голову. Но нет. Она не собирается переодеваться. Строгий костюм, каким бы мокрым и обвисшим он ни был, ее защита.

- Вы когда-нибудь перестаете отдавать приказы? вежливо спросила она.

- Это моя плохая привычка. Вы схватите простуду и умрете, если останетесь в мокром.

Он снял пиджак и повесил его на спинку стула, потом сел, вытянул и скрестил свои длинные ноги.

- Я на минутку.

Плохие привычки - это ничего. Но у этого мужчины есть невыносимые привычки. Она закрыла дверь в спальню, постояла в нерешительности и заперла ее. Она понятия не имела, зачем это сделала. Со вздохом облегчения Джессика сбросила туфли, поспешно надела белую футболку, джинсы и поношенные тапочки, в которых всегда ходила дома.

Она посмотрела в зеркало и вынула шпильки. Со скоростью, рожденной привычкой, она заплела длинную светлую косу. Не очень оригинальная прическа, подумала она, но хоть какая-то.

Вернувшись, она услышала шорох и стуки в кухне. Когда Джессика вошла, то увидела Бруно с двумя бокалами в руках.

- Я нашел у вас в холодильнике вино.

- Пожалуйста, чувствуйте себя как дома.

- Вы выпьете?

Бутылка стояла на кухонном столе. С покорным вздохом Джессика кивнула, и он налил им обоим вина.

- По правде говоря, я бы не хотела задерживать вас и нарушать ваши планы... - начала она, скрестив на груди руки.

- У вас волосы гораздо длиннее, чем я думал. Он заметил ее волосы? Что еще он заметил?

- У меня мало продуктов. Я не предполагала принимать гостей.

- Вы случайно не пытаетесь избавиться от меня? -Он устроился на одном из стульев у стола и смотрел на нее. В голубых глазах веселый вызов. Джессика стала пунцовой.

Он умеет читать мысли? Или у нее все отражается на лице?

И что Он подумает, если она признается, что испытывает неловкость, находясь у себя дома наедине с ним? Джессика знала, что он подумает. Что у нее сдали нервы. Что ее чувство к нему больше, чем просто вежливое безразличие служащей к своему работодателю. А она так старательно и болезненно культивировала такие отношения все прошедшие недели. Он подумает, что ее влечет к нему.

- Конечно, я не пытаюсь избавиться от вас, - начала она необычно высоким голосом. - Просто я не могу поверить, что в пятницу вечером у вас нет более интересного занятия, чем сидеть здесь за скромным ужином с одной из своих служащих. - Вроде бы уместно напомнить ему, что он ее босс.

- Вместо того чтобы сидеть с Рэчел, - пробормотал он, и в голосе его слышался смех.

Значит, у него сейчас нет другой женщины? Это многое объясняет. Часть его неиспользованного очарования досталась ей. Он, наверно, не может удержаться, чтобы не очаровывать. В нормальных обстоятельствах он бы и не взглянул на нее второй раз. Но они несколько недель работали вместе, а сейчас он к тому же остался без развлечения, без любовницы.

- Бедняжка, - с излишком сочувствия заговорила она, - ваш мозг, должно быть, скучает без интеллектуальной стимуляции. - Она помолчала и нехотя добавила:

- Прошу прощения за неуместное замечание. Вероятно, Рэчел вполне приятная девушка. - В компании мужчин, мысленно дополнила Джессика.

- О, думаю, в данный момент на этом фронте у меня все в порядке. - Он шутливо отсалютовал ей бокалом. Она отвернулась и стала шарить по полкам в поисках чего-нибудь подходящего на ужин.

Никаких диетических ограничений у Джессики не было. Она жила одна и ела, когда хотела. А готовила для себя очень редко. Полуфабрикаты, свежий хлеб и сыр - вот и все меню. Иногда, когда она особенно уставала или особенно ленилась, Джессика ограничивалась тарелкой каких-нибудь хлопьев.

На полках нашлась банка тунца и банка сладкой кукурузы. В холодильнике лежали три помидора и пакетик грибов, которые она собиралась использовать два дня назад. И еще полтюбика сливок. Она тайком понюхала их на всякий случай.

На каждый Новый год Джессика принимала решение ежедневно чистить холодильник. Но это один из тех пунктов, которые так и не удалось внедрить в практику.

- Хотите, помогу? - спросил он, стоя за ее спиной. Джессика покачала головой.

- Нет, но должна предупредить вас, что готовка никогда не входила в число моих достоинств. Так что не ждите ничего исключительного. - Она оглянулась и увидела веселую улыбку. Ту самую улыбку, которая предполагала, что ее неловкость служит ему бесконечным источником удовольствия.

- Не извиняйтесь. Отсутствие кулинарного мастерства - та женская черта, которая вызывает одобрение.

- Странно. А я полагала, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок.

Хорошо вести такой разговор, пока она стоит к нему спиной. Пока она занята поджариванием грибов, тунца и других ингредиентов, которые вроде бы превратились в цветную смесь. Господи, только бы еще знать, будет ли это вкусно. Когда ей приходилось для кого-нибудь готовить, она всегда держала под рукой книгу кулинарных рецептов. Джессика старалась избегать в этом деле творческих новаций.

- Нет, это не для меня.

Джессика рискнула обернуться и посмотреть, не шутит ли он. Но лицо было серьезным.

- Предполагалось, что я попрошу объяснений?

- По-моему, это достаточно очевидно.

- Другими словами, путь к вашему сердцу прочно закрыт вывеской "Проезд закрыт".

По правде, ей и не требовалось никаких объяснений. Одного взгляда на него достаточно, чтобы сказать: этот мужчина предпочитает свободу. Ему доставляет удовольствие делать все что вздумается. Он много работает, надолго уезжает в деловые командировки. А между делами, как она поняла, ему нравится проводить время с кем-то, кто не утомляет его своим интеллектом.

Джессика помешала содержимое кастрюли, надеясь, что у ее загадочной стряпни получится не чересчур отвратительный вкус. Теперь попробовать почти готово. Она поставила еще одну кастрюлю, чтобы вскипятить воду для пасты. И наконец села и отпила немного вина.

Интересно, как бы он выглядел в футболке и джинсах. У него такая внешность... Широкие плечи, узкие бедра, длинные мускулистые ноги. Сердце начало биться чуть быстрее.

Он подвез ее домой, потому что дождливая погода. Она пригласила его зайти - из вежливости. Сейчас она стряпает для него ужин, потому что испытывает чувство вины. - Ведь она испортила ему вечер. Где тут притаилась опасность?

Теперь они едят без разговоров о работе. В чем же проблема?

- Я наслаждаюсь семейной жизнью, - он беззаботно пожал плечами, - если это жизнь других людей.

Джессика не ответила. Она бросила в кипящую воду пасту и с бокалом в руке прислонилась бедром к рабочему столику.

Она понимала его. Семейные отношения ей никогда не казались заманчивыми. Подруги давали завуалированные комментарии по поводу ее одинокой жизни и обещали найти ей мужа. А Джессика смеялась над их тайной настойчивостью. Она просто не представляла, как можно жить привязанной к плите в вечном ожидании мужа. Так много лет жила ее мать.

- Какое у вас настроение по поводу иска? - Джессика заставила себя думать о другом. Ей не нравилось, когда мысли блуждали вокруг мужчин, брака и семьи.

- Это не тот вопрос, какой я хотел бы услышать от вас, - парировал он, наливая себе вина и лениво наблюдая за ней.

Она чувствовала на себе взгляд голубых глаз, и от этого по коже пробегала дрожь. Абсолютно новое переживание. Никогда у нее не возникало трудностей в общении с мужчинами. Но сейчас она особенно остро ощущала собственное тело, свои движения и даже косу. Мешковатая футболка скрывала фигуру. Но она чувствовала налитые груди и острые соски, упиравшиеся в тонкий шелковый лифчик. Начав накрывать на стол, Джессика поняла, что она намеренно избегает его взгляда.

- Не думаю, что у нас есть проблемы. - Она слила воду и выложила пасту и содержимое сковородки на плоское блюдо. - Когда, по-вашему, я смогу посмотреть эти чертежи? - Она поставила блюдо на стол.

- О, разве я вам не сказал? Ральф Дженнингс привез их сегодня в полдень. Сейчас они у меня в кейсе.

- В самом деле? - Она помолчала, с удивлением глядя на него. - Лучше бы вы упомянули об этом раньше. Мы могли бы поработать над ними.

- Если захотите, посмотрите их после того, как мы поедим. - Он начал накладывать в тарелку пасту, а ее охватила неясная тревога. Он что, собирается торчать здесь после ужина? Она предполагала покормить его и отправить восвояси.

- Ведь для вас это не сложно, правда? - Он пытался поймать ее взгляд.

Джессика покачала головой.

- Нет, только я немного.., устала... И не уверена, что смогу полностью сосредоточиться...

- Это же чертеж, - сухо напомнил он. - Мы быстро пробежим его. Это займет не больше десяти минут.

- Да. Прекрасно, - неуверенно пробормотала она и села за стол.

- Хорошо. И не беспокойтесь насчет сосредоточенности. Даже собранные наполовину, ваши мозги лучше, чем у большинства мужчин, с которыми я вел дела.

- Спасибо за комплимент. - Конечно, было время, когда она пришла бы в восторг от его слов. Но теперь она испытывала разочарование. Ведь его слова - это фактически отзыв о сотруднице как об "одном из парней". Разве это комплимент для женщины? Кому хочется быть "одним из парней"?

Первый раз в жизни ей стало интересно, как бы она себя чувствовала, если бы похвалили не ее ум, а внешность. Любовники всегда ценили ее интеллектуальные способности.

А как бы она себя чувствовала на месте Рэчел? Блондинка, пухленькая, нетребовательная, с глазами, говорящими о спальне, и с улыбкой, обещающей потрясающий секс?

Нелепая картина, потрясение констатировала Джессика.

Но мысль пустила корни, подкапываясь под ее твердые убеждения, будто главное в женщине - интеллигентность. Будто мужчины, которых привлекает внешность любовницы, принадлежат к тому типу людей, которые ее не интересуют.

Она слышала, как плавал над ней голос Бруно, когда он обсуждал все возможные перипетии иска. И она правильно отвечала на его вопросы. Но только потому, что вдруг начала работать словно на автопилоте. А разум бродил где-то своим путем.

Ее не назовешь непривлекательной. Это она знала. Правда, она не выглядела так откровенно сексуальной, как, к примеру, Рэчел или другие подобные женщины. Но она и не изображала постное бесстрастие. Джессика понимала свой недостаток: неумение обыгрывать достоинства. У нее хорошая фигура, но она никогда не носит платья в обтяжку. У нее стройные ноги, но она вечно прячет их под юбками-макси или брюками. Она натуральная блондинка. У нее длинные, густые волосы, но она стягивает их в пучок и закалывает шпильками. Такой подход к своей внешности важен для карьеры. Но едва ли он заставит мужчин оглядываться на нее.

Эти новые мысли приводили ее в смущение. Хоть бы скорее закончить ужин. Джессика поспешно отказалась от его помощи, несвязно пробурчав, что сама вымоет посуду после его ухода. Она вдруг подумала об этом занятии как о возможности расслабиться. Святые небеса, это она-то, которая считала мытье посуды самым отвратительным делом. Но стоять рядом с ним у кухонной раковины и выполнять столь домашнюю работу? Нет уж!

- Как насчет чертежей? - спросил он после того, как она убрала со стола и встала у дверей кухни, ожидая, когда он уйдет. Он встал, потянулся. Она отвела глаза.

- Лучше в гостиной, по-моему, - неуверенно предложила Джессика. Она совсем забыла об этих чертовых чертежах.

Они перешли в гостиную, где мягкий свет создавал интимную обстановку в отличие от флюоресцентного сияния кухни. Джессика села на край софы и ждала, пока он достанет из кейса бумаги. Наконец он плюхнулся рядом и развернул на низком кофейном столике чертежи. Под его весом софа прогнулась. Его бедро касалось ее. Джессика собрала всю выдержку, чтобы не обращать внимания на такую близость. Она старательно разглядывала под разным углом чертежи, кивала и делала свои замечания. А глаза, точно загипнотизированные, не отрывались от его пальцев. Его бедро словно прожигало ее джинсы. Каждый нерв воспринимал жар его тела.

- Это оригиналы. - Он чуть откинулся назад. Глаза встретились. Карие и голубые. Лица были так близко, что она видела тоненькую паутину морщинок вокруг глаз, темные густые ресницы. Могут ли ресницы быть сладострастными? В его ресницах чувствовалось что-то сладострастное. - Естественно, я сделаю копии, чтобы суд принял их на рассмотрение уже на следующей неделе.

- Естественно, - чуть слышно согласилась Джессика.

- Вы хотите заняться ими в уикенд?.. Возьмете? -Он взглянул на часы и встал. Мелькнула мысль, он уже сыт ее компанией. Что ж, новизна общения с умной женщиной прошла. Пора вернуться к привычному времяпрепровождению. Он спешит к запланированному на конец недели отдыху. И там его ждет некая замена Рэчел? Вполне возможно.

- Да, это могло бы быть полезным. - Она встала с софы и натянула на лицо маску доброжелательности. - По-моему, моя работа с вами почти завершена. -Джессика с трудом растягивала губы в подобии улыбки. - Могу ли я со следующей недели постоянно находиться в своем офисе? - Она провожала его до двери, скрестив на груди руки.

- Занимайте кабинет Роберта. - Бруно с улыбкой повернулся к ней. Каков бы ни был результат, вы хорошо проявили себя в работе над этим проклятым иском.

- Не хуже, чем любой мужчина?

- Понимать как намек, что мне надо извиниться? -Он выразительно вскинул брови.

- Я не сумасшедшая, - почти сердито бросила она и задумалась, что еще надо сказать.

Он разрешил затруднение, протянув руку:

- Хорошо сделано, мисс Штирн. Вы заслужили место босса. - Бруно усмехнулся, пожал ей руку и ушел.

Глава 4

Об их победе писали в газетах. В конце концов Бруно Карр знаменитость. Конечно, он не кинозвезда, размышляла Джессика, но у него есть внешность, деньги и харизма, и он вполне может попасть в заголовки газет. Пресса не упустила случая. Бруно Карр на первой полосе. Вот он выходит из суда. Его имя полностью освобождено от обвинений.

С красным носом, полусонная от парацетамола, Джессика в постели читала комментарии в разделе деловой хроники. Она перечитала их четыре раза.

Мы сделали это! На ее долю досталась важная часть задания - собрать воедино все свидетельства. Это была утомительная работа. Она не сомневалась, что четверо ее сотрудников, которые оставались по вечерам и сидели в офисе по уикендам, испытывали такую же эйфорию, как и она. Они добились такой ясности дела, что его рассмотрели и практически сразу вынесли решение.

Ужасно обидно, что она не могла быть свидетелем победы в суде.

Джессика высморкалась в бумажный платок и выбросила его в корзинку для бумаг, которую предусмотрительно поставила у постели. Корзина быстро наполнялась.

Бруно Карр, словно торнадо, ворвался в ее жизнь. Теперь, когда она сыграла свою роль, он исчез без следа. Она лежала на подушках, закрыв глаза, и предавалась чувству слезливой жалости к себе.

Какое страшное невезение! Весь уикенд она обливалась потом, дальше хуже, появилась знакомая боль в костях, поднялась температура, потекло из носа. Ей хотелось опустить шторы и закрыть глаза. Джессика не страдала от гриппа годами и хвалилась, что она здорова как лошадь.

- Иммунная система у тебя в плачевном состоянии, - просветила ее подруга Эми, когда Джессика позвонила, чтобы отменить их совместный обед. -Тебе нужно отдохнуть.

Вот я и отдыхаю, мрачно думала она. Получила заслуженный отпуск. Кто в здравом уме возьмет недельный отпуск, чтобы жариться на солнце на экзотическом берегу? Разве не лучше в отпуске лежать в постели с температурой, чихать и сморкаться? Это ей за то, что стояла на мостовой под холодным проливным дождем и ждала несуществующего такси.

Она взбила подушки и с подавленным стоном погрузила в них голову. Может быть, лучше встать и провести остаток дня на ногах?

В этот момент раздался звонок в дверь. Через подушки звонок доходил до нее как приглушенный шум.

- Уходите! - сердито фыркнула Джессика. Она не в том расположении духа, чтобы принимать звонящего в дверь гостя. Кто бы он ни был.

Теперь звонок звучал совсем не вежливо, а настойчиво. Джессике пришлось вылезти из постели, надеть халат и прошлепать к парадной двери.

Она рывком открыла дверь и увидела Бруно, все еще нажимавшего на кнопку. Джессика нахмурилась. Она прекрасно представляла, какой у нее вид. Красный, распухший нос и такие спутанные волосы, будто они век не видели расчески.

- Как вы себя чувствуете? - спросил он. Джессика еще мрачнее сдвинула брови. Одиннадцать тридцать утра. А она еще в пижаме и халате. В кухне немытая посуда, накопившаяся за два дня. И еще этот глупый вопрос!

- Все беспокоятся - как вы? Сотрудники твердо убеждены, что у вас врожденный иммунитет к любой болезни. - Он чуть улыбнулся. - Естественно, я вмешался в дело. Может быть, с этой болезнью вы войдете в историю медицины. Вдруг в ней таится большая удача для вас.

- Я чувствую себя так же, как выгляжу. - Одной рукой Джессика плотнее запахнула халат, а другой попыталась привести волосы хоть в какой-то порядок. - Кстати, поздравляю. Я читала несколько статей в газетах. - Она неодобрительно посмотрела на него. - Не сказала бы, что к результату привела работа гения. В будущем вам лучше быть осторожнее и не ослеплять людей своим возвышенным мышлением.

- Не возражаете, если я войду? Здесь холодно. Да и вам лучше не стоять у открытой двери.

Если он войдет? Это что, визит вежливости? Он смотрел на нее, явно не собираясь добровольно уходить. Ей пришлось отступить в сторону и пропустить его. Потом захлопнуть входную дверь.

- Когда я больна, то забываю о вежливости, - предупредила она. А Бруно, боже, направился прямо в гостиную, будто жил здесь. - Я говорю колкости и быстро выхожу из себя. И, откровенно говоря, предпочитаю, чтобы меня оставили одну и позволили выздороветь. - Она уперлась кулаками в бедра и наблюдала, как он снял пиджак, совсем не элегантно бросил его на кофейный столик и сел в кресло.

- Да, полная победа. - Он даже не дал ей возможности ответить и продолжал:

- Поскольку вы не могли присутствовать в суде, я решил заехать и лично поздравить вас с победой.

- Я сделала это не одна, - поправила его Джессика, чуть оттаяв. Но недостаточно для того, чтобы окружить его пребывание в своем доме теплотой. - Мы все очень много работали, чтобы быть уверенными дело разрешится максимально быстро.

- И я всех поздравил лично.

- Замечательно. Это очень хорошо с вашей стороны. - Она чуть помолчала, чихнула и вытащила из кармана халата платок.

- Вы были у доктора?

Джессика нехотя села на софу и подобрала под себя ноги.

Она бы и за миллион не призналась себе, что испытывает неловкость от того, что он застал ее в таком виде. Она потеряла весь свой блеск и холодное сияние. Сейчас она отдала бы правую руку, лишь бы предвидеть его появление. Тогда она хотя бы оделась, а не встречала его в халате.

- Врачи не могут справиться с вирусами. Приходится ждать, пока пройдет положенное время и организм справится с ними сам, - объяснила она.

- Вы плохо выглядите.

- О, большое спасибо, - ответила Джессика. Ее ни капельки не удивило его замечание. - Я это заметила, когда встала утром, - продолжала она. Сначала я подумала, что надо бы замаскировать красный нос под шестью слоями пудры. Но глаза так слезились, что я почти не видела, что делала. И я все бросила на середине. Конечно, если бы знать, что меня начнут бомбардировать визитеры, я проявила бы больше настойчивости.

- Та-та-та. Оказывается, вы не шутили, когда сказали, что стоит вам заболеть - и в ту же минуту весь добрый юмор улетает в окно.

- Я это сказала?

- Слово в слово. Знаете, что? Посидите здесь, а я пока приготовлю вам чашку чая.

- Вы очень добры. Но, по правде говоря, в этом нет необходимости. Я ценю ваш визит - ха-ха, - но предпочла бы быть одна. Уверена, вы можете найти лучший способ отпраздновать победу. Зачем вам находиться в одном помещении с тысячью заразных маленьких организмов... - Она зевнула, с опозданием вспомнив, что надо бы закрыть рот рукой. Потом поудобнее устроилась на софе.

- Глупости! Когда вы больны, нужен человек, помогающий вам. Есть у вас кто-нибудь, кто может приходить сюда и ухаживать за вами?

- За мной не надо ухаживать! - Голос прозвучал резче, чем ей бы хотелось. - Я сама способна обслуживать себя.

- Я понимаю ваши слова как отказ от помощи. -Он встал, она попыталась подняться и пойти за ним, но он махнул рукой, мол, сидите. Потом она услышала, что он направился в кухню, и затем - позвякивание посуды. Он готовил чай.

Почему она так резко возражала? Он задал вполне оправданный вопрос. А она чуть не вцепилась ему в горло. И самое ужасное, Джессика знала почему. У нее не было никого. О, она прекрасно и довольно часто проводила время с десятками подруг и друзей. Но никто из них не придет, чтобы ухаживать за ней.

Ей двадцать восемь лет, она преуспела в карьере, у нее свой дом, и она может поехать в отпуск в любое место земного шара, куда захочется. Но в конце дня, когда она приходит домой, нет никого, с кем она могла бы провести вечер.

Эта мысль никогда раньше не приходила ей в голову. Единственная ценность, которой она дорожила, была карьера. Она измеряла свой успех скоростью, с какой ей удается подниматься по служебной лестнице. Наблюдая за замужними, устроенными в жизни подругами, - у некоторых уже родились дети - она не испытывала зависти. Лишь со смутным удивлением отмечала, как изменился их образ жизни. И всегда с облегчением возвращалась в штормовые воды собственной жизни.

- Нянька нужна не каждому. - Такими словами она встретила Бруно, появившегося из кухни с кружкой чая в руках.

Джессика сделала глоток, состроила гримасу и проследила, как он снова устроился на софе. Теперь она не могла вытянуть ноги.

- Я сама могу ухаживать за собой, - продолжала она. - Я не хочу, чтобы вы жалели меня.

- Я не говорил, что жалею вас.

- Вы не говорили. Вы просто считали так, не тратя лишних слов.

- Ладно. Если это сделает вас счастливее, я не испытываю к вам жалости.

Бруно снова повторяет свою мысль, с раздражением подумала Джессика. Он выразил свое отношение интонацией. Он всегда жалеет ее. И не из-за ее болезни. Он жалеет ее потому, что сравнивает с женщинами, которых знает. С женщинами, у которых полно нарядов от известных дизайнеров и которые развлекаются каждый вечер. С женщинами, чья жизнь всегда связана с мужчинами. У них не бывает пауз в любовных связях. В этом смысле он и смотрит на нее с жалостью.

- Ну и прекрасно, - проворчала она.

- Как вы едите?

- Зубами, как и все люди. - Его забота по непонятной причине снова столкнула ее в болото жалости к себе. Когда последний раз кто-то принес ей чашку чая? Этот вопрос чуть не вызвал слезы.

- Насколько я понимаю, простуда никак не повлияла на ваш змеиный язык. - Рот скривился в улыбке, а Джессика поспешно отвела глаза. Она обхватила ладонями кружку.

- Вы что-нибудь ели? - снова спросил он.

- Ради бога! Вы хотите проявить свои таланты в качестве домашнего шеф-повара? - Он просто пытался быть приятным. А она по какой-то причине находила это неприемлемым. Лучше бы он вернулся к той манере, в какой представился ей. Тогда он был грубый, самоуверенный, властный и не делал усилий, чтобы скрыть эти качества. С его остроумием, чувством юмора и, хуже всего, с его попытками быть заботливым - Джессика справиться не могла.

- Послушайте, - сказал он, вставая, - лучше бы я не утруждал себя и не заезжал к вам. Если вы предпочитаете лежать и упиваться своим несчастным положением, то мне не стоило беспокоить вас. - Он потянулся за пиджаком.

Джессика громко втянула воздух.

- Я... - Она разглядывала собственные пальцы. -Я.., я... Простите, если я показалась вам грубой.

- Вы не казались, вы были грубой.

- Прошу прощения, - покраснела Джессика. Но этого оказалось мало. Он по-прежнему держал в руке пиджак. А она вдруг поняла, что не хочет, чтобы он уходил. Ей не хотелось, чтобы у него осталось впечатление о ней как о женщине вздорной, с плохими манерами, неприветливой. Женщине, у которой нет даже общепринятой вежливости для того, чтобы выразить благодарность человеку, по доброте навестившему ее. Эта мысль не понравилась ей. Его доброта больше похожа на благотворительность.

- Я так привыкла к деятельности, что, когда приходится лежать, мне не по себе. Меня в офисе ждет гора бумаг. Я просто не могу позволить себе тратить время на болезнь.

- Офис не рухнет из-за того, что вы несколько дней полежите дома. - Он вздохнул, а она исподтишка наблюдала, как он снова бросил пиджак на кофейный столик и посмотрел на нее. - Вы ели? Просто "да" или "нет". Принимаю такой ответ.

- Чуть-чуть, - нехотя призналась Джессика.

- Пойду что-нибудь вам приготовлю. Прежде чем она сумела возразить, он исчез. Она легла на спину и закрыла глаза. Джессика не поменяла бы свой образ жизни на образ жизни замужних подруг. Конечно, не поменяла бы. Но на минуту мелькнула мысль, что в замужней жизни есть одно-два преимущества. Одно из них - муж, который может, когда необходимо, приготовить чай. Ни один из ее прежних любовников даже близко не подходил к роли, которую выполняет сейчас Бруно Карр. Кроме того, он умеет заставить ее улыбаться в самый неожиданный момент. И определенно не принадлежит к тому сорту мужчин, которых страшат соперники... Она представила человека думающего, заботливого, доброго, хорошо воспитанного, умеющего готовить. В конце концов, это может быть не так уж плохо...

- Просыпайтесь, Спящая Красавица. Время завтракать, - раздался над ней голос Бруно.

Джессика протерла глаза и села, спустив ноги, чтобы поудобнее устроить поднос, на котором он принес завтрак.

- Боюсь, ничего особенного.

При виде двух поджаренных хлебцев с яичницей-болтуньей у нее побежали слюнки. Гораздо лучше, чем любое блюдо, которое сумела бы приготовить она. А яичница-болтунья у нее никогда не получалась.

- Большое спасибо. - Она начала есть и, только откусив хлеб с яичницей, поняла, как проголодалась. Она не ела два с половиной дня. - Вкус восхитительный.

- Всегда кажется вкуснее, когда приготовит кто-то другой. - Он взгромоздился на кофейный столик и разглядывал ее.

- Вы часто готовите сами? - рассеянно спросила Джессика, с жадностью утоляя голод. Она даже забыла следить за тем, чтобы есть элегантно.

- По-моему, первый раз, - сухо ответил он. Она стрельнула в него удивленным взглядом.

- Тогда для вас было бы разумнее избегать женщин, которые схватили простуду, - кротко посоветовала она. - Иначе это превратится в привычку.

- Я заметил в вас одну черту. Вы очень умело развиваете критику в трусливой, иносказательной манере, свойственной вам. Но вы не любите доказывать свои замечания, правда? Вы никогда не отстаиваете того, что сказали.

- Имелась в виду не критика, - пробормотала она, пораженная его словами. А сказал он абсолютную правду. - Это было всего лишь наблюдение.

- У меня нет привычки готовить для женщин. Также нет привычки иметь женщин, которые готовят для меня.

- Надо ли мне чувствовать себя польщенной? спросила она, не подумав.

- Это ваше дело, как хотите. Но насколько я понимаю, это означает, что вы не моя женщина.

Слова во всей своей жестокой простоте проникли в каждую пору. Она его служащая. И это все меняет.

Она для него ничего не значит. Она ли готовит для него ужин, он ли жарит для нее яичницу - не имеет значения. Между ними нет любовных отношений, и, следовательно, нет опасности.

- И я не потому пришел сюда. Я пришел, чтобы поздравить вас с победой в суде, а нашел вас больной и явно не способной ухаживать за собой.

- Я прекрасно способна ухаживать за собой! - с негодованием воскликнула Джессика.

- О чем вы мне и сказали. Поэтому у вас такой вид, будто вы неделю не ели?

- Я не подумала об этом... - фыркнула она. Его приход все больше походил на благотворительность, ненавистную ей.

- Я всего лишь приготовил вам еду. - Он пожал плечами и встал.

Неужели он думает, что она придает значение его визиту? Джессике стало стыдно. Он думает, что она влюблена в него, и поэтому не правильно истолковывает простые поступки, видя в них что-то полное глубокого смысла.

Да, конечно, он так подумал. Ее кинуло в жар, дрожь пробежала по коже. Ужасно неловкое положение.

Он архитипичный холостяк, которого вечно будут считать подходящим для брака. Она подозревала, что он проведет жизнь, окруженный женщинами, полными надежд. Наверно, он бы не удивился, если бы она присоединилась к этой толпе. Джессика поежилась от неловкости. Он ведь предупреждал ее!

- Да. Я знаю. Знаю. Знаю. Знаю... Это от бездеятельности. Я это ненавижу. Мне надо работать. - Она переставила поднос с колен на стол.

- Только тогда вы чувствуете себя полноценным членом общества. Так?

Она закрыла глаза и прислонилась затылком к спинке софы.

- Что-то вроде этого. Я существо сверхактивное и в отчаянии оттого, что болею.

- Вам лучше попытаться время от времени замедлять движение.

- А вам? - Она чуть приоткрыла глаза и посмотрела на него.

- Мне не надо. Я мужчина. - Он подождал, пока изменится ее выражение, и расхохотался. - Эти слова всегда действуют одинаково! А теперь у вас простуда, и к тому же придется воевать с высоким кровяным давлением, которое поднялось от праведного гнева на мое замечание. Но по крайней мере на мгновение исчезнет склонность к упадочническим настроениям. Так. А теперь распоряжения доктора. До конца недели не стоит утруждать себя появлением на работе. - Он изучал ее сверху донизу, словно ученый, который определяет размер особенно упорной бактерии.

- Посмотрю, как пойдут дела, - пробормотала Джессика.

Она начала вставать, но он помахал рукой: мол, не беспокойтесь.

- Вообще-то я не сказал то, ради чего приехал, сообщил он, надевая пиджак.

- Что именно?

- Вы и ваша команда сделали прекрасную работу, и я собираюсь отметить это. Поэтому хочу попросить вашего совета.

- Моего совета? Где мой дневник? Я должна записать эти слова красными буквами.

- Отношу ваше замечание на счет болезненного состояния. - Он показал ей знакомую волчью ухмылку. - Вы знаете свою команду гораздо лучше, чем я.

- Да, это правда, - кивнула Джессика, потом поддавшись искушению, добавила:

- По правде говоря, они редко видят вас.

Он нахмурился, а она состроила безмятежную улыбку.

- По-моему, неделя на природе могла бы быть чудесной идеей...

- Неделя на природе? Где? - Джессика надеялась, что он не собирается предлагать дом отдыха. Невозможно представить ни одного ее сотрудника, который бы обрадовался отдыху в этом унылом заведении. Они все совсем молодые люди и не способны оценить правильный распорядок дня и рациональное, по часам, питание.

- Где-нибудь в жарких местах. Как вы думаете? Они оба автоматически посмотрели в сторону окна в эркере. Свинцовые тучи обещали самую плохую английскую погоду.

- Уверена, что все будут в восторге, - искренне воскликнула Джессика. - Погода ужасная, правда?

- Скверная.

- Когда вы предполагаете, это может быть?

- На этот уикенд. Если офис смог бы продержаться недельку без сотрудников.

- На этот уикенд? - Человек, очевидно, далек от реальности. Неужели он думает, что за такое короткое время могут быть куплены куда-нибудь билеты? -И конечно, в офисе останутся сотрудники. Куда они денутся?

- Кто?

- Для начала я. Есть секретари и люди, не имевшие отношения к судебному иску...

- Включая вас, четырнадцать человек.

- Вы хотите повезти на неделю в жаркие края весь офис? - Она недоверчиво засмеялась.

- У вас есть возражения?

- О, вовсе нет! - весело возразила Джессика. -Конечно, аэролинии могут иметь свободные места. Но я сомневаюсь, чтобы они сумели доставить тринадцать человек в солнечную Испанию в тот момент, как тем захотелось!

- Говорите, в солнечную Испанию? Между прочим, в это время года она не бывает солнечной. А что касается аэролиний, зачем они нам?

- Да? А как еще вы предполагаете путешествовать? - с сахариновым сарказмом в голосе удивилась она. - Вплавь?

- У меня есть небольшой самолет...

- У вас есть.., самолет? Конечно, разве он есть не у всех? Какое хозяйство без самолета?

- У меня также есть остров в Карибском море, добавил он, насмешливо глядя на Джессику.

- У вас есть остров в Карибском море? - Она вытаращила на него глаза.

- Конечно. Разве он есть не у всех? Какое хозяйство без острова?

Джессика стала пунцовой. Почему с той минуты, как появляется этот мужчина, из ее рта вылетают одни глупости?

- Значит, вы планируете доставить весь мой офис на вашем самолете на продленный уикенд на ваш остров?

- Да, идея примерно такая. Как вы думаете, люди оценят этот жест?

- Еще как оценят. Их реакция понятна. Они просто онемеют от шока. А двое старших, Мэри и Элизабет, им уже за пятьдесят, может быть, просто оживут.

- А что скажете вы?

- А что скажу я?

- Вы включены в список приглашенных. Насколько я понимаю, к пятнице вы отделаетесь от простуды?

Ей не хотелось ехать. Частные самолеты, частные острова, болтаться где-то рядом с Бруно Карром? Это не ее представление об отдыхе.

- Не уверена, что смогу поехать.

- Почему?

- Потому что... Я уже запустила работу, пришлось много возиться с этим судебным иском. Мне нужно вернуться в офис и посмотреть, что происходит.

- Это может несколько дней подождать. Мысленно она суетливо перебирала причины и не могла точно определить, почему с таким предубеждением относится к предложенному отдыху.

- Когда вы последний раз были в отпуске? Она нахмурилась, задумавшись над вопросом.

- Сколько-то месяцев назад, - наконец призналась она. - Мой образ жизни вроде бы не включает отдых.

- Ваш образ жизни вроде бы не включает отдых? Она услышала в его голосе иронию и вспыхнула.

- Я очень деловая женщина, - натянуто сообщила она Бруно Карру. - У меня нет времени шататься по миру из-за минутной прихоти.

Джессика поняла, что она имела в виду годы, которые уже прошли. Сначала она вся ушла в экзамены, потом в работу, доказывая, чего стоит. Она сосредоточила все силы на карьере, чтобы добиться финансовой независимости. Это была главная задача, которую она поставила перед собой. И почти не замечала, как уходило время. Так прошло пять лет с тех пор, как у нее был настоящий отпуск. Да, время от времени случались продленные уикенды, несколько свободных дней на Рождество. Но уехать куда-то подальше от сумасшедшей толпы и расслабиться казалось ей роскошью, о существовании которой она почти забыла.

- Конечно, это очень щедрое предложение...

- Разве нет? - холодно спросил он. - Но все же такое, какое вы не считаете возможным принять...

- Если бы я из-за болезни не пропустила эти последние несколько дней...

- В таком случае вы, конечно, не будете против и сообщите новость вашим сотрудникам, что вы за них отказались от моего предложения. Уверен, они поймут.

Бруно повернулся и направился к дверям. Она вскочила и побежала за ним.

- Что вы имеете в виду? Вы хотите сказать, что если я не поеду, то никто не поедет?

- Именно. - Он так резко обернулся, что она налетела на его грудь.

- Это несправедливо!

- Почему? В первый день меня там не будет, если я вообще приеду. Мне нужно быть уверенным, что кто-то несет ответственность за организацию отдыха, тогда я буду знать: все в порядке.

- Это же взрослые люди!

- Ваш выбор. - Он пожал плечами и посмотрел на нее.

Она вздохнула.

- Хорошо. Я поеду. К пятнице я поправлюсь. Кроме того, если Бруно Карр не собирается туда ехать, она сможет расслабиться, а ей так нужен отдых.

- В полдень четверга мой секретарь свяжется с вами и сообщит о деталях. - Его пальцы уже лежали на ручке двери, и, уходя, он добавил:

- Приятно знать, что вы способны думать о других, не только о себе.

- И что, по-вашему, это должно означать? - спросила она, когда он уже шел к машине.

Он не затруднил себя ответом и не стал оборачиваться.

- Почему бы вам не лечь и не подумать над этим? -Голос совершенно безразличный - мол, она может последовать его совету, а может и пренебречь.

Он уехал, оставив ее онемевшей от негодования.

В очередной раз.

Глава 5

Последнее время Бруно Карр стал занимать в мыслях Джессики слишком большое место. Но его на острове не будет, а перемена климата пойдет ей на пользу. Когда в пятницу она садилась на борт частного самолета, эти два положения занимали самое высокое место в ее списке доводов. День стоял холодный и ветреный. Какая температура там, где они приземлятся, неизвестно. Поэтому Джессика надела джинсы, футболку, рубашку с длинными рукавами и толстый свитер.

Не все в их команде так ограничили себя в нарядах. Ронни, самая младшая из секретарей, надела короткую широкую юбку с элементами британского фольклора. Когда она поднималась на борт по металлической лестнице, юбка развевалась и рвалась вверх. Это вызывало невероятное веселье у шести молодых людей, шедших следом за ней. Ронни принимала позы и хихикала, изображая Мэрилин Монро. Джессике пришлось предложить ей войти в самолет, пока девушка не схватила простуду.

- Я так взволнована, - призналась Ронни, когда они застегивали ремни безопасности. - Я еще никогда не была за границей.

- Никогда? - недоверчиво переспросила Джессика. Правда, Ронни всего восемнадцать. Но ее удивило, что есть люди, которые не проводили отпуск за рубежом в какие-то периоды своей жизни.

- Мой папа терпеть не мог летать, - высоким, прерывающимся голосом объясняла Ронни, глядя в иллюминатор. Но кроме едва различимой взлетной полосы, она ничего не увидела в темноте. - Поэтому мы всегда проводили отпуск в Англии.

- Рон, куда делась юбка? - спросил один из молодых людей, с улыбкой проходя мимо симпатичной блондинки. Она показала ему язык. - Улетела вперед раньше тебя?

Раздался взрыв хохота. Джессика прислонилась к спинке кресла и с улыбкой закрыла глаза.

Слава богу, что она сделала это усилие. Ее сотрудники никогда бы не простили, если бы она погубила столь замечательную идею. Известие о премии в такой форме они встретили с безудержным энтузиазмом. Даже Мэри и Элизабет, немножко поворчав мол, им поздно сообщили - и посокрушавшись, что будут есть на ужин в их отсутствие почтенные мужья, с восторгом приняли план Бруно Карра.

Все нуждались в отдыхе. Последние несколько недель они много работали и заслужили передышку.

Четыре дня в благословенных тропиках. Не надо думать о том, что приготовить. Там есть домоправительница, и она позаботится о еде, уборке и, как говорили, обо всем другом.

Самолет набрал высоту. В салоне все возбужденно болтали. Джессика подумала, что, вероятно, ей понравится на острове.

Грипп почти прошел, но она еще чувствовала сонливость. Работа потребовала бы от нее серьезного напряжения. Мелькнула мысль, что уже очень давно у нее не было возможности полностью расслабиться. Последние несколько лет короткие перерывы в работе она тратила на обустройство дома. Конечно, это тоже удовольствие. Джессике нравилась физическая работа, когда голова свободна от обычных забот. Клеить обои или красить стены приятно, но вряд ли это назовешь полноценным отдыхом.

Она с ужасом вспомнила жуткую неделю в Португалии со своим тогдашним любовником. Совместный отпуск стал отчаянной попыткой после вялых девяти месяцев связи внести хоть какую-то энергию в их любовную жизнь. Вместо этого он совершенно потерял голову, влюбившись в девушку из Манчестера. И Джессика провела неделю, купаясь и загорая в одиночестве. И вдобавок потом ей пришлось терпеливо выслушивать его оправдания.

Время отдыха всегда вызывало у нее тревогу. Она помнила отпуск с родителями. Свои бесконечные попытки весело проводить время отдыха с братом. Между тем семья жила в атмосфере ледяной вежливости и ожидания, что отец вот-вот выкинет что-нибудь такое, что прервет временное прекращение огня.

Этот короткий отдых будет совсем другим. Ей никто не нужен для того, чтобы хорошо проводить время. Она может делать все, что захочется. Лежать на берегу с книгой или дремать, надвинув на лицо шляпу, и пусть хоть раз в жизни время спокойно утекает. Она взяла с собой пару романов - и ни одной книги по юриспруденции.

Гул моторов, очевидно, убаюкал ее. Когда попросили застегнуть ремни безопасности и готовиться к приземлению, Джессика удивилась. Она то ли спала, то ли дремала, но времени полета совсем не заметила.

Показался маленький остров. Джессика с любопытством смотрела в иллюминатор. Вроде бы на нем ничего нет. Точка посреди моря. Яркие огни обрисовывали посадочную полосу. Темнота мешала рассмотреть детали, и она откинулась назад. Самолет коснулся земли, еще немного пробежал и наконец остановился.

Все потянулись за своими сумками, раздался хор голосов.

- Не могу поверить, что мы здесь! - воскликнула Ронни. Она улыбалась, голубые глаза сияли. - Можешь поверить, что мистер Карр, ох-ох-ох, Бруно, и в самом деле владеет островом?

- Забавно, правда? - Джессика полуулыбалась, полузевала. - Некоторые люди согласны на самую длинную дорогу, лишь бы иметь что-то собственное, где они будут одни.

- У меня нет ничего собственного даже в ванной родительского дома, весело объявила Ронни, вытаскивая из-под переднего сиденья свой огромный рюкзак. - Не поверишь, сколько времени братья-подростки прихорашиваются в ванной.

- И представить не могу! - засмеялась Джессика.

Отец был помешан на экономии времени. Ей и Джереми было наказано: никакого прихорашивания перед зеркалом. Никакого чтения в ванне. У них не должно быть времени на такое баловство. И самое главное, нарушение порядка считалось невозможным. Каждое утро перед школой отец открывал дверь в ванную и проверял, все ли у детей безукоризненно. Иначе поднимался такой скандал, что они старались любой ценой избежать его.

За летной полосой их ждали два джипа. Но первое, что все ощутили, была невероятная теплынь. Даже в такой поздний час воздух обдавал жаром. Лишь легкий ветерок приносил немного прохлады. Все тотчас сбросили джемперы и засунули их в рюкзаки. Ронни, сияя от удовольствия, подняла вверх обе руки и спросила, кто теперь хочет посмеяться над ее костюмом - короткой юбкой и едва прикрывающей тело майкой. Определенно она была одета по погоде. Не то что некоторые, чересчур укутанные.

Команда забралась в джипы и, весело болтая, начала подпрыгивать на немощеной дороге. Она шла через лес высоких пальм и низкую поросль кустов. Джессика чувствовала, как жаркий воздух превращает джинсы в банное полотенце, а футболку - в липкую пленку. Она никогда не брала с собой много вещей. Маленькая сумка с самым необходимым. Пара футболок, пара шорт, несколько купальников и на всякий случай кардиган. Сейчас, в этой жаре, она не могла понять, почему ей пришло в голову уложить в сумку и такую теплую вещь, как кардиган.

Они проехали всего несколько минут и оказались у дома. Было очень поздно. Их тотчас развели по комнатам. На каждого отдельная комната, без соседа или соседки.

Бог знает, сколько комнат в доме. Джессика с набрякшими от усталости веками смутно заметила, что в доме много дерева. Деревянные полы, деревянные потолки.

Ее комната оказалась большой, с вентилятором над головой для охлаждения воздуха и с мягкой сеткой от москитов, защищавшей двуспальную кровать. На полу ковры, и в открытую дверь она увидела ванную. Какая роскошная, подумала она. Джессика бросила сумку в кресло. Мысль принять душ казалась очень соблазнительной. Но еще соблазнительнее надеть пижаму и через пять секунд растянуться на кровати, спрятавшись под москитной сеткой.

Она включила вентилятор. Еще секунда - надела полосатую пижаму и через десять минут уже крепко спала.

Открыв глаза, Джессика обнаружила, что комната залита солнечным светом. Было уже больше десяти утра. Проспала! Такое редко с ней случалось, если вообще случалось. Отец никогда не разрешал.

Джессика подняла жалюзи из деревянных планок, и ей открылась самая совершенная картина, какую она видела в жизни. Дом стоял на берегу. Белый песок и бирюзовое море проглядывали сквозь решетки из пальмового дерева.

Она быстро оделась, выбрав черное бикини. Схватила крем для загара, сандалии, шляпу, книгу и выбежала из дома.

- Ты вовремя встала! - донесся сзади голос Рон-ни. Она смеялась и махала рукой.

- Где все?

- Загорают, плавают, исследуют остров! Я вернулась на пару минут. Нельзя пропустить такую погоду!

- Нельзя. Мы ее не увидим, пока в Англию не прикатит лето. Да и то если оно решится!

Невероятно! Несколько часов на самолете - и такая благодать! Трудно поверить. Неужели это она мучалась столько часов чувством вины? Мол, работа стоит, а она отдыхает. Джессика представила гору бумаг в папках для входящих документов, которые с неумолимой, ехидной настойчивостью собирались там. Она вспомнила свои уикенды, которые потратила на попытки сократить эту растущую кипу. А теперь, когда она шла по песку и тепло от босых ног поднималось вверх, работа казалась ей чем-то далеким и неприятным, оставшимся где-то там, позади.

Дальше вдоль берега она увидела Мэри и Элизабет, вдвоем, как обычно. Две плотные фигуры, скромно одетые в закрытые купальники темных тонов, в широкополых соломенных шляпах от солнца. Еще чуть дальше дурачились закадычные друзья Ронни.

Джессика помахала им рукой и нашла уединенное место под пальмой. Растянувшись на полотенце, она принялась натираться кремом для загара.

Шум моря убаюкивал. Безмятежные всплески это вода омывала песок и снова отступала. Неумолкающий ритм чего-то живого, будто дышащего. Она попыталась читать, но сияние солнца было таким ярким, что глазам стало больно. И минут через пять она уступила неодолимому желанию, закрыла глаза и отключилась. Море, солнце, песок, прохладный ветерок, покой и глубокий бархатный голос, звучащий возле ее правого уха.

- Знаете, вам надо быть осторожней. При вашем цвете кожи нельзя исключать возможности, что в конце отпуска вы будете выглядеть как вареный лоб-стер.

Джессика открыла глаза и уперлась взглядом в Бруно Карра, стоявшего над ней с двумя бокалами чего-то холодного в руках. Картина была настолько неожиданной, что она несколько раз моргнула. Наверно, из-за жары возникло такое ужасное видение. Моргнув пятый раз, она поняла, что это не мираж.

- Что вы здесь делаете? - Она села, с отчаянием сознавая, что ее тело под черным бикини выставлено напоказ. Каждым нервом ощущался красный сигнал тревоги. И хотя она старалась глядеть ему только в лицо, все ее естество отзывалось на позывные мускулистого тела, загоревшего сильнее, чем она ожидала, и одетого лишь в расстегнутую легкую рубашку с короткими рукавами и в плавки.

Слава богу, что у нее есть темные очки! Они хотя бы спрячут ее глаза. И где ее шляпа? Она схватила шляпу и надвинула на глаза. Теперь лицо тоже наполовину закрыто.

- Хотите пить? - Он протянул ей высокий бокал. Она быстро взяла бокал и с улыбкой бросила:

- Спасибо. - И произнесла уже более спокойным тоном:

- Что вы здесь делаете? По-моему, вы говорили, что не собираетесь сюда прилетать.

- Я говорил? - Он посмотрел на нее с выражением веселого изумления. Должно быть, вы не правильно меня поняли. Я сказал, что, наверно, не смогу пробыть здесь все четыре дня. Но как видите... -Он сделал глоток и сел на край ее полотенца. Ужасно! Ведь это значит, что он просидит здесь дольше, чем ей бы хотелось. Она чуть-чуть отодвинулась, чтобы создать расстояние между ними. - ..Мне удалось устроить свои дела.

- Да, вижу, - промямлила она, - Назовите меня дураком, но я не смог удержаться от искушения. Мне хотелось увидеть вас без вечного выражения умелой, деловитой женщины. Уверенный, сдержанный юрист днем, уверенный, сдержанный юрист ночью - согласитесь, это ужасно. Поэтому я передвинул дела, чтобы воспользоваться случаем и захватить редкое зрелище: увидеть Джессику Штирн - женщину. - Он засмеялся, довольный своим остроумием.

- Иногда я удивляюсь, как вам удается быть таким успешным, - кислым тоном проговорила Джессика. -Ведь охота на птиц отнимает у вас столько времени.

- Я бы так не сказал. Никогда. - Он стрельнул в нее явно флиртующим взглядом и усмехнулся. -Обычно охота идет только на одну исключительную особь.

Джессика не нашлась, что ответить. Бруно еще шире расплылся в улыбке.

- Что вы об этом думаете?

- В конце концов, это ваш дом.

- Нет, - нежно прошептал он ей в ухо. И это вызвало в ней совершенно невыносимую тревогу. - Я имею в виду, что вы думаете об острове, а не что вы думаете о моем появлении здесь.

- Ox. - Она повернулась и посмотрела на него. И прежде чем сообразила, что случилось, он наклонился к ней и точным движением снял очки. - Будьте любезны, верните их, - она протянула открытую ладонь.

- Не люблю разговаривать с людьми, когда они прячутся за темными очками.

- Я? Нет. Не прячусь за очками, - нервно пробормотала Джессика. Конечно, именно этого он и хотел добиться. - От яркого солнца у меня слезятся глаза.

- Чепуха. - Он подвинулся на полотенце ближе к ней. Краем глаза она заметила несколько любопытных взглядов, брошенных в их сторону. Мэри и Элизабет подняли головы от книг - какое совпадение! и посмотрели на них, пытаясь сделать вид, будто любуются пейзажем.

- Вы подкармливаете слухи, - прошипела Джессика.

Он отодвинул очки на безопасное расстояние, явно вне ее досягаемости.

- Какого рода слухи?

- Слухи.., которые.., которые... - Она замолчала. А он одарил ее медленной, ленивой улыбкой.

- Я просто сижу и болтаю с одной из моих служащих.

Джессика в отчаянии стиснула зубы.

- Итак.., что вы думаете об этом маленьком кусочке рая? - Он улегся на песке, закинув руки за голову. Джессика нехотя обвела взглядом его длинное атлетическое тело.

- Здесь красиво. Вам повезло... Иметь такое убежище. Вы часто приезжаете сюда?

- Когда нужно развеяться.

- Хорошо. - Наконец она решилась и встала. А он снова посадил ее таким ловким, неторопливым движением, что она чуть не приземлилась на него. Но ей удалось выпрямиться.

- Не так быстро. Я наслаждаюсь нашей легкой беседой.

- Рада, что хоть один из нас наслаждается, - сердито проворчала Джессика.

- Вы тоже наслаждаетесь. Зачем притворяться? Но вы к тому же в панике хотите бежать, словно насмерть перепуганный кролик...

- Я? Перепуганный кролик?

- О да. Стоит вас оторвать от работы...

- Я прекрасно контролирую свое поведение как на работе, так и вне рабочего окружения! - фыркнула она.

- Вы имеете в виду, что выглядите так, как хотите. Правда, ваше лицо мешает вам. Оно слишком выразительно, - задумчиво пробормотал он.

- Это не было для меня проблемой, пока я не встретила вас! - искренне выпалила Джессика и в ужасе замолчала от такого неожиданного признания. -Вы.., вы...

- Да? Я весь превратился в слух.

- Абсолютно невыносимы. Я иду плавать.

Она встала и направилась к воде, сгорая от неловкости.

Ей не следовало надевать бикини, хотя чем меньше одежды, тем лучше она выглядит. Ее длинное стройное тело кажется бесформенным, если на нем много слоев одежды. Ох, скорей бы дойти до воды и почувствовать облегчение, подумала она. А потом переодеться в безобразный закрытый купальник, который она привезла с собой. Но откуда она могла знать, что Бруно пожалует сюда?

Она останется в воде, пока он не освободит ее полотенце. Будет просто плескаться без всякой цели. Она то и дело поглядывала в его сторону, отчасти ожидая, что он тоже нырнет в воду, пока она там. Наконец он встал с полотенца, помахал ей рукой и пошел по берегу. Немного поговорил с Мэри и Элизабет и пошел дальше к веселому сборищу, чья активность под влиянием жары стала понемножку сникать.

Джессика наблюдала из воды. Для разнообразия она то лежала на спине, то ныряла, то плавала в чистой, прохладной морской воде. Когда берег опустел, она с облегчением вылезла на сушу.

Почему он решил приехать? Неужели потому, что знал, как на нее подействует его присутствие? Она придет в смятение, а он позабавится над ее состоянием. Он сам сказал об этом. Она для него - любопытный объект изучения. Это вызвало в ней негодование. Она чувствовала себя посмешищем. А он, наверно, и считает ее посмешищем.

Когда часом позже Джессика возвращалась с моря, то обнаружила на большой лужайке за домом импровизированный буфет. И в центре Бруно, окруженного придворными.

На Ронни сверху был только лифчик бикини, предназначенный для того, чтобы увеличивать аллейку между грудями, и снизу - цветастая юбка-саронг. Она флиртовала, играя, словно котенок, что вызывало у всех смех. Даже Карла, недавно помолвленная и редко говорившая о ком-нибудь или о чем-нибудь, кроме своего жениха и предстоящей свадьбы, смеялась над чем-то, сказанным Бруно, хотя и выглядела смущенной.

Джессика, надев поверх бикини поношенные шорты и еще более выгоревшую футболку, набрала полную тарелку еды и устроилась сбоку от Бруно. Она вежливо слушала его забавные истории о путешествиях за границу, а в душе все еще переживала то, что он сказал раньше.

- Влюбленные глаза... - произнес он в этот момент. Его двор, казалось, ловил каждое слово своего повелителя. - Уверяю вас, это одно из наиболее важных и приятных ощущений, вкус к которым мы приобретаем в жизни.

Бруно покосился в ее сторону и моментально оценил ее туалет, оставлявший простор для воображения. Джессика притворилась заинтересованной его рассказом.

- А у вас, Джессика, остались неприятные воспоминания от путешествий за границу?

Конечно, он собирается вовлечь ее в разговор. Себе на потеху. Зная, что она меньше всего этого хотела бы.

- Да... Однажды.., в Индийском океане. Когда я чуть не осталась без ноги. Меня хотела сожрать стая барракуд, - начала Джессика. - К счастью, в последнюю секунду меня спас пролетавший мимо вертолет, подняв на борт. Удачное спасение, если бы несколько минут спустя мы не попали в жуткий шторм и едва не потерпели крушение. Пилот не справился с управлением и упал в обморок. Мне пришлось сесть за штурвал...

- Не может быть! - закричала потрясенная Ронни. Джессика улыбнулась.

- Ты права, Ронни. Нет, конечно. Боюсь, что мои путешествия за границу не богаты приключениями.

Поговорив о путешествиях, компания закончила ленч и разбрелась по дому, чтобы прийти в себя после утреннего солнца.

Джессика перебралась на скамейку под деревом, чтобы закончить трапезу. Она чуть слышно вздохнула, выразив свое неудовольствие, когда Бруно подошел и уселся рядом с ней.

- Запустим мельницу слухов, - весело предложил он. - В этом доме занавеси-сетки, уверен, что некоторые из них сейчас будут отодвинуты.

- Ха-ха. Я рада, что вы находите эту мысль забавной. - Она разрезала помидор и отправила кусок в рот.

- Вы хорошо поплавали?

- Очень хорошо. Спасибо. - Джессика покосилась на него.

- Должен признаться, что на меня произвела впечатление ваша волнующая история о том, как вы избежали смерти от барракуд в Индийском океане. А потом оказалось, что вы все придумали.

- О чем вы догадались с первых же слов, - добавила она, ставя пустую тарелку рядом на скамейку. Интересно, у нее разыгралось воображение или он в самом деле флиртует с ней? При его врожденном очаровании понять трудно. Он обладал способностью создавать иллюзию, будто его собеседница совершенно уникальное создание только потому, что он заговорил с ней. И другая его особенность - производить впечатление, будто все его внимание сосредоточено на том, что собеседница собирается сказать.

Конечно, только абсолютная дура может поверить ему.

- Правильно, - лениво подтвердил он, положил руку на спинку скамейки и подставил лицо солнцу.. Его лучи пробивались сквозь листья.

- Потому что, - холодно продолжала Джессика, много работающая девушка вроде меня, делающая карьеру, не имеет времени на путешествия. И вряд ли в отпуске она переживает волнующие приключения.

Едва слова вылетели изо рта, как Джессика усомнилась, она ли их произнесла. Какой бес овладел ею? Она говорила как подросток, самолюбие которого задели. Это не мысли взрослого человека, который сам контролирует свою жизнь.

Только... Это он заставил ее так чувствовать. Будто она где-то по дороге отстала от корабля. Вокруг идет волнующая жизнь, для других полная событий, а она сидит запертая в четырех стенах, слишком напуганная, чтобы выйти на волю. Непонятно, откуда взялось такое чувство. Никогда раньше она такого не испытывала. Пока не появился он. Он был так чертовски харизматичен. Во время ленча Джессика видела: все лица устремлены на него и горят энтузиазмом.

- Это замечание, - Бруно даже не взглянул на нее, не имеет абсолютно никакого отношения к тому, что я сказал. Оно отражает ваше отношение к своему "я".

- Вы знаете, что это совершенная ерунда. - Не стоило рисковать и продолжать личную конфронтацию. Проигравшей, несомненно, будет она. Лучше побыстрее поменять тему разговора. Она спросила у него об острове и доме. И ей даже удалось придать голосу немного бодрости. - Кто смотрит за этим хозяйством, когда вас нет?

Вокруг дома было много земли, и она выглядела хорошо ухоженной. Джессика догадывалась, что в тропиках тропинки быстро стали бы непроходимыми. Ему нужен хотя бы один садовник, чтобы остров не превратился в джунгли.

- Я нанимаю трех садовников, и они работают круглый год. - Он зевнул, и ей тут же захотелось зевнуть. От жары. - Когда меня нет, Вики и Сэнди, домоправительницы, сейчас они здесь, дважды в неделю добираются сюда на лодке, чтобы навести в доме порядок и проверить, все ли на месте. Здесь часто бывают мои друзья, моя семья и просто добрые знакомые.

- От такой жары тянет в сон, правда? - Джессика вежливо начала готовить оправдание бегству. Он повернулся к ней и словно прочел ее мысли.

- Я считаю, что спать днем - обидная потеря времени. Вы так не думаете?

- Нет.

- Почему бы нам не совершить маленькую прогулку? Я хочу вам кое-что показать.

- Что? - Джессике не удалось скрыть панику. Он встал, ожидая, что она последует за ним. Но она продолжала сидеть.

- Вы что-то говорили, - равнодушно произнес он, о рутинном существовании, в котором нет ничего волнующего. Но вы не хотите сделать и шага в сторону от вашей тщательно изученной тропинки. Почему?

- Что бы ваши слова могли означать? - Она смотрела вверх на него, закрыв рукой глаза от солнца.

- Я предложил вам кое-что. Ваша моментальная реакция - в этом нет ничего любопытного. Из предосторожности. Вы ведете себя так, будто все, чего вы не знаете, неприятно. Ведь именно поэтому вы не хотели ехать сюда? Испытать что-то неординарное страшно? - Он повернулся и пошел. Джессика вскочила и, спотыкаясь, побрела за ним, приспосабливая свой шаг к его. Руки сложены на груди. Губы сжаты. На лице выражение самообороны.

- Это несправедливо! - запыхавшись, выдохнула она и вытерла ладонью лоб. Футболка, надетая поверх бикини, прилипла к телу, точно вторая кожа.

- Несправедливо, но действует. - Он многозначительно вскинул брови. В этом проблема с правдой. Заставить человека крутиться вокруг нее, с дьявольским упорством доказывая, что это ложь.

- Смешно. Любительская психология домашнего приготовления.

- Вы вполне могли бы отступить и отправиться на сиесту, - равнодушно предложил он.

- Я никогда не говорила, что мне нужна сиеста! Теперь они вошли в дом. Слава богу, здесь было прохладнее. Она быстро огляделась, нет ли кого поблизости. Но они находились в нежилой части дома.

- Хорошо... - Он засунул руки в карманы шорт цвета хаки и вроде бы готовился выдать важную мысль. - Вы всегда могли бы укрыться с книгой в дальнем углу дома.

- Вы.., невозможный!

- Потому что я причиняю вам величайшее неудобство, заставляя думать? Правда обижает. Разве не об этом говорят ваши слова?

- Вы полагаете, что вам позволено лебедем плавать вокруг людей и мимоходом выносить вердикты в их адрес? По-вашему, вам разрешено вслух высказывать суждения, независимо от того, хотят их слушать или нет? - Она отвернулась и сделала шаг, чтобы уйти. Он схватил ее за руку и повернул лицом к себе.

- Скажите мне, раньше никто в жизни не критиковал вас?

, Джессика стояла с красным лицом, замерев и вздрагивая от напряжения.

- Множество раз, - услышала она свой голос, из-за того, как я выгляжу, из-за друзей, которых у меня никогда не было, потому что мне не разрешалось их иметь, из-за отметок, которые никогда не были достаточно хороши.

- Ваш отец? - тихо спросил Бруно.

- Его никогда не удовлетворяли успехи ни одного из нас. Я.., я... Джессика закусила губу. Если она заплачет, если совершит немыслимое и разразится слезами, то даст обет молчания и укроется в ближайшем монастыре.

- Тогда понятно. - Он взял прядку волос и убрал с ее лица. Послушайте, вы приехали сюда отдохнуть. Увидимся позже, конечно.

Он уже уходил. После минутного колебания Джессика побежала за ним и выпалила:

- Если ваше предложение еще действует, я пойду с вами посмотреть.., что вы хотели показать...

- В самом деле? - Сощурившись, он разглядывал ее. Она кивнула.

Они шли по берегу. А в ее мозгу крутилось сказанное ими обоими. Он прав, думала Джессика, чувствуя уколы стыда. Она создала защиту из примитивных, ограниченных амбиций и хорошо потрудилась, чтобы достичь того, что есть. Но независимость испортила ее. Она не терпит критики в свой адрес. О, она прекрасно воспринимала критику по работе. Но никогда не поощряла замечания по поводу своей личности. Бруно Карр первый мужчина, который откровенно высказал все, что у него на уме. И ей пришлось в смущении отказаться от защитных сооружений и поверить ему.

Они свернули с тропинки и теперь шли среди роскошной зелени, которая становилась все гуще.

- Маленький вопрос. - Джессика решила быть веселой и бодрой и сделать вид, будто предыдущего разговора вообще не было. - Не нужна ли нам карта?

Он оглянулся и выразительно вскинул брови. У Джессики мурашки пробежали по спине. Ее точно молнией ударило. Он немного вспотел, от него исходил животный жар, и у нее вдруг подогнулись колени.

- Карта? Карта? - Он одарил ее волчьей ухмылкой. - Нам не нужна карта. Я умею ориентироваться по солнцу в любой части света.

- Конечно, ведь это такой маленький остров, - засмеялась она. У нее возникло безумное желание вытереть с его лба капельки пота и облизать палец.

Еле слышно насвистывая, он пошел дальше, прокладывая путь среди кустов и кокосовых пальм. И наконец они увидели другую полоску белого песка. Она была уже, чем та, что у дома. Маленькая лодка с маленьким мотором и двумя веслами стояла на якоре, привязанная к дереву. Джессика вытаращила глаза, не понимая, разочарована она или нет. Она не ожидала увидеть лодку. Разве он не собирается показать ей что-то необыкновенно красивое, созданное природой? Редкостный цветок, дерево или куст. Но определенно не лодку.

- Et voila! - воскликнул он и повернулся к ней. Джессика недоверчиво смотрела на него.

- Лодка, - произнесла она наконец. - Почему вы привязываете ее здесь?

- Все упреки на мою голову. - Он принялся тянуть веревку, крепко прикрепленную к стволу дерева. - Мне нравится физическая работа до пота. И лодку не используют визитеры, когда бывают на острове.

- Что вы задумали? - Она почти задохнулась от легкой атаки паники, которая охватывала ее всякий раз, когда возникала перспектива остаться с ним наедине.

- Не догадываетесь? - Он стрельнул в нее взглядом. - Я хочу отвезти вас в ту часть острова, куда можно добраться только по воде. - Он толкал лодку в воду, а Джессика смотрела на его мускулистое тело с сосредоточенностью, близкой к трансу. Потом она взяла себя в руки и улыбнулась. Не надо сверхактивных реакций, приказала она себе. Никаких смешных, подростковых истерик. Он безупречный хозяин и хочет показать мне все, что можно. Он знает, что, вернувшись в Англию, я снова буду работать точно одержимая.

- Потрясающе!

- Залезайте! - Он весело смотрел на нее.

- Мотор работает, правда? - Она забралась в лодку, покачивающуюся на неглубокой, поросшей морскими растениями воде.

Он последовал за ней.

- Надеюсь. Грести было бы утомительно.

- Но несомненно, вы бы углядели в этом очередной вызов.

- Несомненно. - Он два раза дернул за шнур, чтобы запустить мотор. И тот постепенно ожил и затарахтел высоким пронзительным звуком швейной машинки. Бруно сел на заднюю скамейку лицом к ней и прибавил скорость, когда они выбрались из мелководья в море. Он объяснял расположение острова. А она смотрела на горизонт и старалась не замечать безумных ударов сердца, рвавшегося из груди. Минут через пять он сбросил скорость и направился в глубину острова к пещере. Очень маленькой. На фоне могучих стволов и кустов. В прозрачной воде были видны песчинки на дне. Похоже на плавательный бассейн. Идиллия. Но пустынная.

- Потрясающее место для плавания, - объявил он, выключая мотор. Лодка продрейфовала к берегу. -Вода здесь невероятно теплая.

- Сказка! - тихо выдохнула Джессика.

- Разве нет? - Он встал, вышел и подтянул лодку на песок. В голосе почти откровенно звучал смех. Он читает мысли, испугалась она. - Я знал, что вам понравится!

Она нерешительно вылезла из лодки, упрямо пряча от него глаза.

- И не надо так бояться, - прошептал он ей в ухо. Она чуть не подпрыгнула на месте. - В море нет барракуд, которые едят людей. Расслабьтесь. Здесь никто не кусается... - Он хохотнул басом и отошел от нее. - Эта бухта - абсолютное совершенство, созданное для плавания.

Да, мысленно согласилась Джессика. Или нет?

Глава 6

Бруно снял рубашку, потом шорты. Джессика с облегчением отметила, что под ними у него были плавки. Темно-зеленые. Она увидела стрелу темных волос, спускавшуюся от пупка вниз и исчезавшую под плавками.

Где он успел стать таким бронзовым? Наверно, в нем итальянская или испанская кровь. Никакого сходства с англичанами, которых она встречала на пляжах. Она уже давно пришла к заключению, что вид англичан на пляже опасен для больных глаз. Без одежды белизна их кожи ослепляет. Даже мужчины, в костюмах выглядевшие вполне пристойно, в плавках на пляже кажутся смешными.

Джессика спряталась под тень кокосовой пальмы и краем глаза поглядывала на своего спутника. Бруно прохаживался по кромке воды, очевидно, собираясь плавать.

- Что вы там делаете? - крикнул он. Джессика поспешно отвела взгляд, затенив глаза поднятыми руками. - Вы, должно быть, испеклись во всей этой одежде! - Вспыхнула белозубая улыбка. Джессика, как всегда, тут же ощетинилась, услышав смех в его голосе.

- Я прекрасно себя чувствую, - сообщила она ему. Пот пощипывал подмышки, стекал с шеи по спине. Колечки волос прилипли к коже.

- Идите сюда, поплаваем! - скомандовал он, направляясь к ней. Она настороженно смотрела на него. Вокруг - никого. И не похоже, чтобы кто-нибудь вдруг появился. Для такого маленького острова это удивительно уединенный уголок.

- Не могу, - сверкнула она улыбкой. Он двигается, подумала Джессика, с грацией пантеры.

- Почему?

- Слишком жаркое солнце. Для белокожих это худшее время. А я забыла солнцезащитный крем. -Джессика беспомощно пожала плечами. - А вы отправляйтесь в плавание. Должна признаться, вода выглядит очень заманчиво, - завистливо вздохнула она, глядя на спокойное бирюзовое море, прозрачное, как бассейн. - Может быть, я на минутку все-таки нырну.

- Да, наверно, вы правы, - сочувствующе протянул он. - Вам надо оставаться одетой и прятаться в тени. - Он скрестил на груди руки и рассматривал ее. - Знаете, в лодке есть кусок клеенки. Из нее можно сделать что-то вроде шляпы...

Слишком много для вежливого сочувствия, мелькнуло у нее в голове.

- В этом нет необходимости. - Джессика перешла к другому дереву и села. А он ленивыми шагами вошел в море и быстро отплыл от берега - его фигура становилась все меньше и меньше.

Когда он исчез совсем, Джессика встревожилась.

Куда он, черт возьми, делся?

Она вспомнила, что он рассказывал, мол, вокруг берега нет течений, потому что его окружают коралловые рифы. Но вряд ли он большой специалист по морским течениям.

Она встала, сощурившись от сверкающей воды. Тело подалось вперед. Хоть бы разглядеть какое-нибудь пятно, которое могло бы быть фигурой Бруно. Когда он наконец появился и помахал ей рукой, она раздраженно поцокала языком. Потом вернулась под дерево, легла на спину, вытянула ноги и закрыла глаза.

Сердце все еще взволнованно стучало. Конечно, она понимала, что смешно беспокоиться о нем. Если в мире и есть один человек, который умеет заботиться о себе, так это Бруно Карр.

Подул легкий ветерок. Не открывая глаз, она стянула через голову футболку и положила под голову вроде подушки. Джессика уже почти погрузилась в восхитительную дремоту, как на нее упали капли воды. Она резко открыла глаза.

Он стоял над ней, загородив солнце, и его лицо было в тени. Она быстро села, готовясь одарить его хорошо отрепетированной улыбкой в ответ на ухмылку. Но он не улыбался. Ироническая улыбка, которая всегда играла у него на губах, когда он смотрел на нее, сменилась чем-то другим.

Он внимательно глядел на нее. По коже побежали мурашки. Пришлось откашляться. Иначе, попытайся она заговорить, от нервного напряжения вряд ли ей удалось бы произнести хоть слово.

- Хорошо поплавали? - высоким голосом спросила она, словно защищаясь. Он не ответил. - Как мне хотелось бы рискнуть... - бодро продолжала Джессика.

- Вы совсем другая, когда спите.

- Что? - Ее шокировала интимность подобного замечания.

- Вы меня слышали. - Он сел рядом, продолжая смотреть на нее. И немедленно каждый нерв ответил на его близость сверхнапряжением. Он прислонился спиной к стволу пальмы, вытянул вперед ноги и скрестил их в лодыжках.

- И долго вы стояли.., и смотрели на меня? - Она попыталась разжечь в себе праведный гнев. Но не удалось. Джессика заранее ощущала, что стоит ей чуть-чуть подвинуться - и она коснется его. От этой мысли ее окатила волна жара.

- Не смотрел.., наблюдал.

Ей не удалось выдержать его взгляд, она отвернулась и уставилась на белый песок и дальше на воду и на резкую голубую полоску горизонта.

Трудно поверить, что она сидит здесь, пальцами ног перебирая белый, как сахар, песок, рядом с мужчиной, который ворвался в ее жизнь, словно торнадо. Нарушен порядок вещей, думала Джессика. Какая-то скрытая часть ее эмоций вдруг вырвалась на свободу. И полностью поменялись декорации.

- Когда вы спите...

- Я не спала. Я только закрыла глаза.

- Когда вы спите, - повторил он, не обращая внимания на ее уточнение, - у вас такой мягкий и беззащитный вид.

- Любой во сне выглядит беззащитным, - парировала Джессика, испытывая неловкость от подобного разговора. Пальцы без перерыва теребили край шортов.

- Что заставило вас не доверять всему человечеству? - мягко спросил он. И без предупреждения коснулся пальцем ее подбородка и повернул ее лицо к себе.

Джессика открыла рот, чтобы сказать что-то умное. Но голоса не было. Пересохло горло. Она слышала, как, словно колокол, стучит ее сердце.

- Только ваш отец? Или был и другой мужчина, усложнивший проблему?

- Нет. - Она чуть пошевелилась, чтобы отвести взгляд. Но он удержал ее.

- Тогда что?

- Я... - Джессика не могла поверить, что она ведет такой разговор. Хуже того. Она испытывала необходимость признаться ему. Жара магически превратила мозги в кашу. - Боюсь, мое детство...

- Ваш отец...

- Был тираном. - В голосе прорвались ноты ярости, она нахмурилась. Он управлял домом железной рукой. Нам не разрешалось.., ничего. Воспоминание было таким ярким, что ей показалось, будто она вернулась в то время. - Мы не ходили, а крались по дому, словно мыши. В его присутствии мы боялись даже смеяться. - Джессика нервно взглянула на Бруно, ожидая, что он скажет нечто такое, что отметет в сторону ее воспоминания. Но он решительно и совершенно серьезно смотрел на нее. - И хуже всего.., моя мама... Когда-то она была хохотушкой, любила смеяться... Но к тому времени, когда я подросла, он выжал из нее все веселье. Радость жизни ушла... -Джессика встретила его взгляд и не отвела глаз. - Он волочился за каждой юбкой, понимаете. А маме приходилось сидеть дома, растить детей, смотреть за хозяйством, а другие женщины... - Джессика покачала головой. Сейчас она снова испытывала смятение, как и в тот момент, когда подслушала ссору родителей за полузакрытой дверью. - Он не видел ничего особенного в том, что делал. Когда мама попыталась уйти, она обнаружила, что не может. За годы жизни с отцом она полностью потеряла веру в себя. Так что видите... она пожала плечами и моргнула, - я очень быстро поняла, что для меня лучше бежать от них. Разве я не печальное создание? - Она попыталась засмеяться. Смех получился неуверенный и неубедительный.

Бруно убрал выбившиеся пряди с ее лица. Его пальцы прожигали ее до костей.

- Абсолютно нет, - улыбнулся он. - Не больше, чем мы все. Мы все печальные создания, обитающие на нашей хорошей планете.

- Вы хотите сказать, что у вас было несчастное детство?

- В сущности, свободное от огорчений, - признался он.

- Нам, наверное, пора возвращаться. Что все могут подумать?

Он медленно, лениво улыбнулся и выразительно вскинул бровь.

- Вами постоянно движет страх. Вы боитесь остаться здесь наедине со мной, правда? Я заставляю вас нервничать, разве не так? Я вижу это по вашим движениям. Стоит мне сесть поближе, как вы тут же отодвигаетесь, чтобы я вас не коснулся. Как по-вашему, почему это так? Вы боитесь, что я начну вас соблазнять?

Джессика почувствовала, как у нее перехватило дыхание и жар медленно распространился и переполнил ее.

- Я не боюсь таких вещей! - запротестовала она. Ее охватил ужас при мысли, что он смеется над ней, жалеет ее за глупую, слезливую историю.

- А надо бы...

Прошло несколько секунд, когда сказанное им проникло в ее сознание. А когда проникло, рот сам собой открылся, да так и остался открытым. Медленное жаркое возбуждение курилось в ней, словно спираль дыма. Первый признак большого пожара.

Он обхватил рукой ее лицо, и потом все пошло, будто при замедленной съемке. Его голова склонилась к ней. Рот коснулся ее губ. Потом поцелуй стал глубже и настойчивей, она почувствовала его язык.

Джессика никогда так не отвечала на призыв мужчины, никогда не испытывала головокружения от желания. Она прижалась к нему и обхватила руками за шею. Раньше ей казалось, что такая страсть, с какой она вернула ему поцелуй, просто не существует.

Их языки встретились, влажные и жаждущие. Его пальцы проскользнули под бретельки бикини и спустили их с плеч. Джессика только вздыхала.

- Бог знает, как я этого хотел, - простонал Бруно хриплым, низким голосом.

Грудь ее обнажилась. Соски затвердели и болезненными пиками торчали вверх. Она невольно вздрагивала, когда его пальцы начали поглаживать и дразнить эти пики.

- Большие соски, - бормотал он ей в ухо. - Мне нравятся. - Влажные губы целовали ухо, посылая электрические разряды по всему телу. Потом Бруно перешел с уха на шею, потом на грудь.

Испытывая подобные чувства, в прежние времена леди падали в обморок, подумала Джессика. Все ее кости будто расплавились и превратились в жидкость.

Она укачивала его голову, а сама ежилась и жадно хватала воздух.

- Хорошо? - прошептал он. Она открыла глаза и мечтательно улыбнулась.

Ей было слишком хорошо, почти невыносимо, только бы его рот не отрывался от ее тела. Бруно, чувствуя ее желание, продолжал медленно исследовать груди, пробегая языком, покусывая их сочную полноту, дразня соски. Джессика еле сдерживалась, чтобы не застонать.

Он запустил руку под эластичный пояс ее шорт и потянул их вниз. Она изогнулась и, раздвинув ноги, сбросила их.

Почему прежде она никогда не достигала таких вершин наслаждения? Неужели потому, что первый раз в жизни дала волю чувству и полностью отказалась от контроля над происходящим?

Он положил руку на ее ноги и ласково поглаживал кожу. В ответ она потянулась вниз и нашла его пульсирующую плоть.

- Не спеши, - с горящими глазами пробормотал он. Джессика вздохнула. Она знала, что времени-то у них как раз очень мало. Не успеют они понять, что происходит, пролетит час, другой, и придется им оставить свой укромный уголок. Но сейчас она прогнала эти навязчивые мысли в дальний угол сознания и приготовилась исследовать его тело так же, как он изучал ее.

Руками она поглаживала и ласкала его. Ей хотелось доставить ему такое же наслаждение, какое он давал ей. Ей так не хотелось, чтобы это кончилось.

Не хотелось отрываться от его тела и возвращаться в настоящее.

Секс, который она всегда воспринимала лишь как нечто приятное, чем обычно кончается вечер, проведенный вдвоем, превратился в дикую и ненасытную стихию, полную страсти и жажды.

Она чувствовала, как тянется к нему ее тело. И когда он положил ее на спину, тотчас сбросила нижнюю часть бикини.

Он вошел в нее, и глубокое возбуждение наполнило Джессику. Ничего подобного она раньше не испытывала. Он покрывал ее рот голодными, настойчивыми поцелуями, что-то бормоча.

И тут Джессика закричала. Низкий, хриплый крик. Она и не подозревала, что способна на такие звуки. Она почувствовала, что он достиг вершины, и ее тело сотряслось в буйном ответе.

Время остановилось.

Когда она открыла глаза, то обнаружила, что он смотрит на нее с каким-то мечтательным удовлетворением. Джессика робко улыбнулась.

- Наверно, в конце концов я рискну поплавать в этой жаре. - Она обвела пальцем его лицо. Он схватил ее палец и всунул себе в рот. Улыбка Джессики перешла в восхищенный серебристый смех.

- Хорошая мысль. - Он высвободился из ее рук. Теперь они лежали рядом и косились друг на друга.

- Если бы только найти силы встать.

- Чувствуешь себя уставшей?

- Немного. - Она легко пробежала рукой по его боку и бедру. Такое странное чувство. Будто она проспала всю взрослую жизнь и теперь наконец проснулась. Тело еще чуть-чуть покалывало после пережитой любви.

- Эти минуты неповторимы, - сказал Бруно, не шелохнувшись. Он лежал на спине, закинув руки за голову, смотрел вверх. Потом перевел взгляд на нее.

Она потянулась, чтобы надеть бикини. Он остановил ее.

- А вдруг кто-нибудь придет? - нервно прошептала она, когда они встали и зашагали к воде. Джессика оглянулась, а он засмеялся и взъерошил ей и без того спутанные волосы.

- У него будет шок.

- Легко тебе говорить, - строго начала Джессика, шлепая ногами по воде. - Когда мы вернемся в Англию... - Англия казалась ей ужасно далекой, в миллионах миль отсюда. А мысль о возвращении вызвала внезапное шокирующее чувство разочарования. Впрочем, она его моментально подавила, - ты исчезнешь в своей башне слоновой кости, а все шепотки и многозначительные взгляды достанутся мне...

- Конечно, - с готовностью согласился он. - Но что значит для такой молодой женщины, как ты, едва слышный шепот или один-два взгляда? - Он усмехнулся и начал брызгаться. Она смеясь отвечала ему тем же. Скоро они оба промокли. И мысли о том, что кто-то за ними подсматривает, затерялись, растворившись в жарком воздухе.

Плавание и прикосновения. Мягкие, влажные поглаживания. Ей вдруг захотелось вернуться на маленькую полоску песка под деревом и снова заняться любовью.

Ее волосы свисали до пояса, словно накидка темного золота. Он с наслаждением любовался этой изящной головкой. Солнце грело так, что за несколько минут, пока голова торчала над водой, волосы начали сохнуть. Бруно захотелось притянуть ее за эти золотые нити.

Они вышли из воды, и он обнял ее сзади. У нее перехватило дыхание, потому что его пальцы забрались между ногами и начали ласкать ее.

- Кто-нибудь, наверно, шпионит за нами! - запротестовала она, но сопротивляться не было сил. Его пальцы быстро добились от ее тела жаркого влажного ответа.

- Не беспокойся, - пробормотал он, убирая волосы в сторону и целуя шею. - Этот маленький пятачок удивительно трудно найти, если точно не знаешь, где он находится. Поверь мне.

- Поверить тебе? Разве вера не относится к высшему порядку? - Она обернулась и скептически, изумленно разглядывала его из-под ресниц. Он с готовностью улыбнулся в ответ.

- Чувствую в твоем замечании критику. - Они взялись за руки и зашагали к своей одежде, разбросанной на песке, где совсем недавно занимались любовью.

Это была не критика. Нельзя же ее слова воспринимать всерьез. Но сейчас, после его замечания, она вдруг задумалась над тем, что произошло между ними. На минуту она взлетела, но земля по-прежнему тянет к себе. Рано или поздно придется приземлиться.

Она задумчиво подошла к своему засыпанному песком бикини и утонувшим в песке шортам. Села, обхватила руками колени и стала ждать, когда он оденется и сядет рядом.

- На самом деле, - медленно начала она, поворачиваясь к нему, - это не критика.

- Но?.. Выражение твоего лица подсказывает, что у этого замечания есть постскриптум...

- Все так нереально, - неуверенно проговорила Джессика. Она набрала в горсть песок и начала просеивать его сквозь пальцы. - Послушай... У меня такое чувство, что тебе надо знать. Я... - Она вздохнула. - Я не того сорта девушка, у которой есть привычка к такого рода поступкам... - Она издала отрывистый смешок и смутилась от собственных слов. Она не просто не того сорта девушка... Она из тех девушек, которые даже не думают об этом. Только вот почему же все получилось так легко?

- Я знаю.

- Твой прежний опыт с женщинами позволил тебе так легко пойти на это, да? - не сдержалась Джессика.

- Какой ответ ты хочешь услышать?

- Правду. - Разговор был неприятный. Десять минут назад они, голые, плавали в кристально чистой воде. Она думала, что ее не волнует ничто в мире. Теперь реальность вернулась, и никуда от нее не денешься.

- Ладно. Правда в том, что у меня нет отряда женщин, которые толпятся на старте, ожидая очереди, чтобы лечь со мной в постель. Ты хочешь сказать, что для меня это плевое дело? Насколько я помню, я никогда не проверял, легко это или сложно. - Он сделал долгий выдох и очень серьезно посмотрел на нее. -Да, я чертовски много работаю и не жажду возложить на себя ответственность за длительные отношения. Я никогда не испытывал в них нужды.

- Во всяком случае, в отсутствии честности тебя упрекнуть нельзя. Ветерок разметал и запутал ее золотые волосы. Он не сказал ничего нового, до чего бы она не додумалась сама. И все же его жестокая откровенность потрясла Джессику.

- Я старался не лгать. Ложь только запутывает ситуацию.

- И этот уикенд...

- ..может быть таким, каким ты захочешь его видеть.

Джессика смотрела на море и накручивала на палец прядь волос. Она поняла - это предложение. Временная связь на волшебном острове.

Ей отчаянно хотелось спросить, что будет, когда уикенд подойдет к концу. Но она уже знала ответ. Он не хотел ничего постоянного. Постоянство ему не нужно. Она поняла, что любые отношения, хотя бы отдаленно похожие на постоянные, отпугивали Карра. Она не его тип женщины, он не ее тип мужчины, но на несколько дней они могут забыть об этом. Такое вот легкое, необременительное приключение.

- Чего ты хочешь? - Она с любопытством взглянула на него.

- Тебя.

- Отпускной разгул, - задумчиво пробормотала она. Он смотрел на нее так, что у нее закружилась голова, и ей пригрезилось, будто она тонет. Она сдула с пальца песок и наблюдала, как песчинки кружатся в воздухе.

- Чтобы заполнить время.

- Ох, очень поэтично. - Джессика засмеялась. Зачем заглядывать в будущее, думать, что будет, когда кончится уикенд? Он пробежал пальцами по ее позвоночнику. Она вздрогнула. - Наверно, нам пора назад.

- Я понимаю так, что это твой ответ?

- Я не знаю, какой у меня ответ.

Она и правда не знала. Но весь остаток дня ощущала его присутствие с такой силой, что у нес останавливалось дыхание. То, что произошло с ними, превратилось в поток воспоминаний. Разве можно забыть чувства, какие он вызывал в ней, наслаждение, которое дарил ей?

Даже когда он разговаривал с кем-то другим, она чувствовала на себе его взгляд. И он вызывал такой же электрический разряд, как и прикосновение.

Сумерки превратились в чернильную темень. Ужин съеден и алкоголь выпит. Веселье и шум нарастали с каждой минутой. А между ними словно перетекали волны, ведомые только им двоим. Глаза неодолимо обращались к нему, будто ее тело посылало свои особые радиосигналы. Но Джессика поняла, чего она хочет, только в тот момент, когда последние из веселившихся потянулись в свои спальни. Она переминалась с ноги на ногу, ожидая и наблюдая.

Но даже в тот момент в ней еще оставалось чувство неуверенности. Достаточно ли она хороша для такого приключения? Достаточно ли современна для краткого разгула? И Джессика яростно доказывала себе, что она вполне современная, поскольку ее совершенно не интересует брак. Она так же не хотела длительных отношений, верности, как и он. Так почему же она так боится, что это краткое, бурное приключение кончится ничем?

- Не собираешься в постель? - раздался сзади низкий голос. Джессика вздрогнула. Он выключил свет, проверил, заперты ли двери. В темноте виднелась высокая фигура, словно сгустившаяся тень. Он расслабленно прислонился к стене. Руки в карманах.

Джессика посмотрела на него - и дыхание участилось. Ей пришлось поднять руку к горлу и заставить себя успокоиться.

- Это ты? - спросила она до смешного высоким голосом.

- На самом деле... - он оттолкнулся от стены и медленно пошел к ней. И с каждым его шагом ее сердце ускоряло ритм. - Я подумывал, не прогуляться ли по берегу. Не хочешь со мной?

Оба понимали, о чем он спрашивает. И после секундного колебания Джессика кивнула.

- Я никогда в полночь не гуляла по берегу, - призналась она. Теперь он стоял так близко, что она пришла в возбуждение.

- Это ни на что не похоже, - пробормотал он. Голос его ласкал, нежно, бархатно.

Они молча вышли из дома и пошли к пляжу, потом к кромке воды. Море плескалось у их голых ступней. Их окружала темнота. Море, небо, силуэты деревьев, словно раскачивавшиеся фигуры. Они зашагали вдоль берега подальше от дома. Наконец, он остался далеко позади. И с каждым шагом Джессика чувствовала, как пульсирует ожидание, как растет возбуждение и становится все сильнее и сильнее.

Когда он повернулся к ней и обхватил рукой ее лицо, она удовлетворенно вздохнула, откинулась назад и открыла рот, чтобы встретить его губы. Он наклонил голову и прижался к ней в нежном, жадном, бесконечном поцелуе.

Завтра перестало существовать. Первый раз в жизни для Джессики имело значение только здесь и сейчас. Никаких планов на будущее. Никаких заглядываний вперед.

Она не надела лифчик. И прежняя Джессика удивлялась, не приняла ли она решения еще раньше, вечером, когда переодевалась. Его руки нашли талию, большие пальцы поглаживали пупок. Потом поднялись выше под поношенную рубашку и стянули ее вверх, пока не открылись глазам ее груди.

Два сплетенных тела медленно опустились на песчаное ложе. Белое при обжигающем дневном свете, темное с бегущими тенями сейчас. Он наклонил голову к ее груди и начал нежно целовать полные холмики.

В этот раз под покровом темноты их ласки казались не такими отчаянными, не такими жадными. Движения стали неспешными, они медленно ласкали и исследовали тела друг друга.

Минуты растянулись в вечность. Вода тихо билась о берег. Его язык, повторяя ритм волн, нежно касался ее нежной плоти.

В их любовных ласках было что-то потрясающе нежное. Даже когда он вошел в нее, его движения были долгими и глубокими. Она чувствовала себя так, будто ее тело создано для того, чтобы принимать его естество.

Позже, гораздо позже, лежа на песке, она сказала:

- Ты прав. Один уикенд, но такой уикенд, который станет источником воспоминаний. - Она чуть ли не буквально представила то, о чем говорила. Здесь казалось, что внешнего мира не существует. Все проблемы выглядели мелкими и незначительными. Со временем она сумеет справиться с ними.

- А что, если я захочу видеть тебя, когда мы вернемся? - хрипло спросил он.

Нет, печально подумала она. То, что они пережили здесь, уникально. Пусть таким и остается. Момент во времени. Она инстинктивно знала, что продолжать их отношения в Лондоне было бы ошибкой.

- Ничего не получится, - ласково прошептала она ему в ухо, чувствуя, как он придвигается к ней. - По правде, тебе не нужен такой человек, как я. Да и я...

- Бросаешь и устремляешься дальше?

- Наслаждаюсь тем, что у нас есть здесь, - поправила она. Волна эмоций обрушилась на нее. Джессика почувствовала себя слабой, закружилась голова. Она поморгала. - Без комментариев, - спокойно сказала она. - Это не нужно ни тебе, ни мне.

Глава 7

- Тебя вызывали. - Встревоженное, озабоченное выражение не сходит с лица Милли несколько последних невыносимо пасмурных месяцев. Но она хоть перестала спрашивать, все ли в порядке. И то хорошо, подумала Джессика.

Теперь в ее жизни царит беспорядок. И Джессика знала, что порядка уже никогда не будет. Это отражалось у нее на лице и в любом движении, но контролю не поддавалось. Она ничего не могла с этим поделать.

- Я так устала, Миллс. - Джессика села, вдруг почувствовав ошеломляющую слабость, которая постоянно высасывала энергию из ее тела после возвращения с изменившего ее жизнь уикенда. Она опустила голову на открытые ладони и закрыла глаза.

- Как я хотела бы, чтобы ты объяснила мне, в чем все-таки дело, озабоченно пробормотала Милли. Джессика в ответ только тяжело вздохнула.

- Со мной все будет хорошо.

Ей не долго осталось ходить в компанию. Потом ее ждут нешуточные проблемы. Хватит ли у нее сил пережить их? Но другого выхода нет.

- Сказать ли мистеру Карру, что ты не в состоянии с ним встретиться? ласково спросила Милли. Джессика резко вскинула голову.

- Меня хочет видеть Бруно Карр? - Голос прозвучал хрипло и потрясение. А лицо Милли пошло пятнами от ужаса. - Почему? Почему он хочет видеть меня, и так неожиданно? Я не имела с ним контактов долгие недели! Что он сказал?

- Не знаю, - запинаясь, пробормотала Милли. -Прости, Джесс, наверно, он всего лишь хочет лично с тобой попрощаться...

- Откуда он знает, что я ухожу?

Что еще он может сделать с ней?

Когда они наслаждались тропическим раем, бог весть сколько времени назад, она свято верила каждому слову, которое говорила ему. Она уверяла себя, что их очень короткая связь счастливо закончится и все пойдет по-прежнему. Так она твердила себе. Но его образ вползал в сознание и путал мысли.

Она едва знала этого мужчину. И то, что он словно приклеился к ее сердцу, не должно вызывать беспокойства. Просто она не привыкла заводить любовника на уикенд. Конечно, ей придется немного поработать, чтобы избавиться от мыслей о нем. Она ведь не каменная.

Они даже не были задушевными друзьями, мысленно повторяла она. Между тем часы складывались в дни, дни в недели, а мысли о нем по-прежнему вызывали чувство утраты и горя. Время вылечит ее от подобной глупости, надеялась Джессика.

Но вскоре она открыла, что время на пару с судьбой устроило против нее заговор.

- Он владелец этой компании, Джесс... - Голос у Милли смущенный и взволнованный. Джессика поняла, о чем она думает. Начальница окончательно потеряла голову. Последние несколько недель с ней что-то происходило. А теперь она и вовсе распрощалась со здравым умом.

Джессика прокашлялась и попыталась восстановить хотя бы зародыш самоконтроля.

- Ты права. Пойду прямо сейчас. - Озабоченное выражение на лице секретаря сменилось облегчением. Джессика не собиралась встречаться с Бруно Карром. Но Милли не должна об этом знать. Джессика встала, аккуратно заправила волосы за уши и состроила бодрую улыбку.

- Где он?

Вежливый взгляд, немного удивленный, но определенно сдержанный. Милли явно думает, что я свихнулась, подумала Джессика.

- У себя в офисе. Он сказал, что ждет тебя через час.

Пусть ждет.

- Пойду прямо сейчас. - Она посмотрела на стол. Бумаги занимали всю свободную поверхность. Джессика наугад взяла два документа и вручила секретарю. Несколько месяцев назад ее вдохновляла работа, лежавшая перед ней. Теперь она ее не интересовала. У нее возникло безумное желание провести рукой по гладкой твердой деревянной поверхности и смотреть, как листы бумаги крутятся и беспомощно падают в корзинку для мусора, стоявшую на полу. - Отвечай на звонки мне, хорошо, Миллс? И пожалуй, отложи мою встречу сегодня в полдень с Джеймсом Паркером. Я не уверена, что быстро вернусь после встречи с мистером Карром. И вообще вернусь ли.

- Конечно.

Разве теперь ты не чувствуешь себя лучше, Миллс? - хотелось сказать Джессике. Теперь, когда я веду себя как и полагается данному персонажу. Пусть это всего лишь игра, лицедейство?

Она сняла со спинки стула жакет и надела. После бесконечной зимы наконец пришло тепло. И весна вроде бы нехотя прощалась с холодом. А Джессика пребывала в неопределенности. На деревьях раскрывались маленькие почки. Нарциссы просовывали желтые головки сквозь траву. Пальто возвращались в гардеробы, в ежегодную летнюю берлогу. Джессика едва ли замечала происходившее вокруг. Она знала только, что небо бывает ярко-красным, а солнце пурпурным. В оцепенении она приходила в офис, в оцепенении работала и в оцепенении возвращалась домой.

- Увидимся утром! - окликнула ее Милли. Джессика обернулась и посмотрела на секретаря.

- О да, увидимся утром. - И ушла. Скорей из офиса - и быстрым шагом к метро. Несколько остановок. А вот ей и выходить. Она представила Бруно, ждущего ее у себя в кабинете, и с облегчением вздохнула, увидев свой дом.

Как она мечтала увидеть Бруно! Просто невероятно, как неодолимо ей хотелось увидеть его!.. Один уикенд пробудил в ней чувства, которые она подавляла всю жизнь.

Она всунула ключ в замок, закрыла за собой дверь. И сделала то, что теперь делала всегда, возвращаясь домой. Сбросила туфли, опустилась на софу и закрыла глаза. Ее ждала уйма дел, но сама мысль о том, что их придется выполнять, вызывала слабость. Корзинка с бельем, которое нужно погладить, будто вела самостоятельную жизнь и росла день ото дня. Надо что-то предпринять, иначе придется звонить в службу быта, чтобы они приехали и забрали белье. В раковине громоздилась грязная посуда, и некоторые тарелки лежали там уже несколько дней. Она даже не позаботилась залить их водой. Теперь остатки еды затвердеют, и их придется отдирать слой за слоем.

Но ничего, казалось, не имело значения. Одна мысль крутилась в голове, возвращалась снова и снова, принимала другой вид, меняла позиции, но никогда не уходила.

Как они могли?

Джессика раскинулась на софе и тихо застонала. Потом повернулась на бок. Как ужасен костюм, в котором она была на работе. Как отвратительны неухоженные волосы, стянутые в тугой узел. Она освободила их, расчесала пальцами и перекинула на плечо.

Наверно, она задремала, погрузившись в спокойное море сна, когда раздался звонок. Он проникал в ее запылившиеся мозги, будто внезапное жужжание осы. Джессика поморгала, чтобы всплыть на поверхность. Отделаться от пронзительного, настойчивого звонка, казалось, невозможно.

Без туфель, с распущенными волосами она ринулась к парадной двери, поспешно открыла... Рот искривился от боли.

- Я звоню уже полчаса, - холодно сообщил Бруно. - Я позвонил твоему секретарю, там мне сказали, что ты уже давно ушла. На встречу со мной. В моем офисе. Как и было сказано. - Он скрестил на груди руки и оперся о косяк.

- Зачем ты пришел? - Она умела подбирать правильные слова, но не могла управлять голосом. В собственном голосе Джессика услышала дрожь и смесь паники с отвращением.

В этом мужчине было все. Даже больше, чем она помнила. Он казался выше, стройнее, еще более загоревшим и бесконечно возбуждающим. У нее тут же началось что-то вроде удушья. Она буквально задохнулась, увидев его на пороге своего дома. Разве она способна попрощаться с ним? Разве она способна сообщить ему, что не принимает предложения стать его очередной любовницей? Разве у нее хватит сил дать ему понять, что у них была замечательная, но кратковременная связь? Как она могла думать, что, вернувшись в Англию, сумеет вести нормальную жизнь, а его отправит в копилку воспоминаний?

- Чтобы увидеть тебя, - ледяным тоном проговорил он. - Я приехал сюда, потому что ты явно не собиралась брать такси и отправляться в Сити. - Он полез в карман брюк и достал лист бумаги. - Будь любезна, объясни мне, что это значит?

Ее заявление об отставке. Она узнала бумагу и мельком взглянула на подпись в конце напечатанной страницы. В отсутствии прямого начальства она решила послать заявление в отдел учета персонала. Ей и в голову не приходило, что бумага попадет к Бруно Карру. А надо было это учесть. Разве он не подчеркивал, что знает все, что происходит во всех его компаниях? Ясно, его слова - не беспочвенное хвастовство.

- Входи. - Она отступила и дала ему войти. Так странно видеть его чужим. И как больно вспоминать, что им было так легко вместе. Как давно это происходило? Целую жизнь назад. А теперь между ними стена. Он прошел внутрь, чуть коснувшись ее, и по коже забегали мурашки, пульс пустился вскачь.

Какого черта? Что она ему скажет? Но он не уйдет, пока не получит от нее ответ. Любой ответ. Кроме правды.

- Не хочешь чашку чая? - вежливо спросила она. -Или кофе? - Если переодеться, она смогла бы быть официанткой, мелькнула мысль, так безлично прозвучал голос. Он покосился в ее сторону. Темный, задумчивый взгляд исподлобья. Он прошел в гостиную и удобно устроился в одном из кресел.

- Я остановлюсь на чем-нибудь покрепче, - саркастически бросил он. Прости. До меня дошло. Теперь у тебя чуть меньше времени, чтобы попытаться сочинить предлог.

- Ничего подобного я не собираюсь делать. - Она выбрала конец софы, подальше от него, и села. Даже на расстоянии она ощущала его так, будто он касался ее обнаженной кожи.

- Как к тебе попало мое заявление? - Джессике было трудно сохранять самообладание. Она наклонилась вперед и поставила локти на колени.

О боже. Она не предвидела, что ей снова придется смотреть на него. Это ее самый жуткий ночной кошмар.

- Я слежу за всем, что происходит в моих компаниях, - все тем же ледяным тоном сообщил он. - Это мой бизнес.

- Конечно.

- Поправь меня, если я ошибаюсь. - Он откинулся назад и оттолкнул от себя ее заявление. Лист скользнул по столу. - Когда мы виделись последний раз, тебя абсолютно устраивала твоя работа.

- Все меняется. - Она пожала плечами и виновато улыбнулась. Но грозное выражение на его лице не исчезло. Ровная, вежливая улыбка Джессики чуть увяла. - Я решила, что на этой работе для меня нет перспективы. - Она думала о своих ступнях и прятала их подальше. Нельзя давать ему повод, который привел бы к раскрытию секрета. - Полагаю, что разочарование наступило после твоего судебного дела. Я поняла, что мне больше не на чем точить зубы. - С этой цепочкой причин получается более-менее убедительно. Доводы звучат все правдоподобнее.

Она все еще не могла встретиться с ним взглядом.

- В чем проблема? - Джессика пошла в атаку. -Служащие не прикованы пожизненно к твоей компании! Уверяю тебя, они свободные люди! Скажи, ты подвергаешь допросу каждого сотрудника, у которого хватило безрассудства подать в отставку? - Сердце ее громко стучало. Лицо раскраснелось. Ей стало жарко, будто все тело поджаривали на костре.

Ей отчаянно хотелось разозлиться на него. Это нужно. Тогда будет легче придумывать фантастические аргументы. Злость - ее единственная защита. При любой другой реакции могут помешать воспоминания. А этого нельзя допустить.

- Значит, ты внезапно разочаровалась в своей работе? И насколько я понимаю, уже что-то нашла? Или разочарование зашло так далеко, что ты решила бросить все и смириться с жизнью без заработка? Нет, - он разговаривал будто сам с собой. Джессика в беспомощном отчаянии слушала его логические построения. - Конечно, нет. Ты всегда считала важным контролировать собственную жизнь. Для тебя контроль над жизнью необходимость. Вряд ли по безумному импульсу ты откажешься от хорошо оплачиваемой работы. Что приводит нас к твоей новой работе. Что это? Я весь внимание.

С удовлетворенной улыбкой кота, загнавшего мышь в угол, он откинулся на спинку кресла.

- Пока я еще ничего не нашла, - тихо выдохнула Джессика.

- Бог мой, бог мой. Ну это и вовсе бессмысленно. Разве не так?

Она молчала, чувствуя себя в ловушке.

- Наверно, поэтому я и не купился на твой предлог "я вдруг разочаровалась". - Он холодно, с некоторой долей расчетливости разглядывал ее. Нервы у Джессики напряглись, словно струны.

- По правде говоря, меня не интересует, купился ты или нет. - Отважные слова, горестно подумала она, если бы еще голос не дрожал, цены бы им не было.

- А что тогда тебя интересует?

- О чем ты говоришь?

- Я считаю совпадением, что мы провели вместе уикенд и потом вдруг ты решила уйти. Холодок пробежал у нее по спине.

- Я всегда любил кроссворды, - задумчиво продолжал он. - Мне нравится вызов, который они посылают интеллекту. Я знаю, что, как бы ни был запрятан ключ, там есть ответ. И, находя ответ, ясно видишь, что мозги работают в нужном направлении.

Теперь холодом охватило все тело. Она оцепенела. Создалось впечатление, будто ее затягивает в какое-то колесо, быстрое и неодолимое. Джессика едва могла дышать, хотя сидела с открытым ртом. Ей хотелось только одного - изменить направление этих беспощадных рассуждений.

- Я смотрел на твое заявление об отставке и не находил в нем никакого смысла, - продолжал он упрямо. - Поверишь ты или нет, но я начал с твоих аргументов, мол, тебе не по душе сама работа. Но я почти тотчас отбросил их по тем причинам, о которых тебе уже сказал.

Он улыбнулся, но ничего даже отдаленно похожего на теплоту в улыбке не было. Она положила ладони на колени. Теперь появилось чувство, будто ее затягивает трясина.

- Тогда родилось предположение, не влюбилась ли ты в кого-то, с кем работаешь. Но я не сомневался, что причина не в этом... Конечно, оставалась небольшая вероятность, что ты не способна справляться с работой Роберта. Но это не так, правда? Я наблюдал за тобой и первым узнавал новости. Это привело меня к мысли, что вероятно, наш совместный уикенд значил для тебя больше, чем ты говорила на острове.

Джессика почувствовала, как цепенеет тело. В голове закрутилась ужасавшая ее мысль, которая часто возникала в прошедшие недели и причиняла физическую боль. Но ответ на вопрос ускользал от нее.

- Может быть, ты питала уютные мыслишки о совместной жизни... Может быть, поэтому, когда мы вернулись, ты избегала даже случайной встречи со мной... Может быть, ты хотела большего.., гораздо большего... - Он бросил намек - и обвинение повисло в воздухе. Мука затянувшегося молчания заставила Джессику заговорить:

- Едва ли. Но конечно, ты готов твердо в это верить, другого не позволило бы твое эго. - Она снова испытала прилив злости, но почему-то злость ускользнула между пальцев, точно песок. И Джессика осталась со своим растущим страхом и волнением.

Он пожал плечами, будто ее замечание ничего не значило. Просто слова. Но по-прежнему не спускал с нее внимательных глаз. И это лишило ее последних сил.

- Наверно, думал я, тебя ударило сильнее, чем ты предполагала. И ты решила, что самое лучшее уйти из компании, сойти с моей орбиты. Но в этом тоже нет смысла. Потому что, работая в одной компании, мы можем не встречаться несколько лет. Разве не так? Это было бы трудно, если бы наши кабинеты находились в одном здании, под одной крышей, но это не так. - Он наклонился вперед. Его могучая энергия обхватывала ее, будто клещами.

- Не знаю, куда это заведет нас! - Джессика вскочила с софы. Началась паника. - Какие бы ни были у меня причины ухода, тебя они не касаются!

- Сядь, - с убийственным спокойствием произнес он. - Быстро! - Команда рассекла воздух, словно кнут. Она опустилась в кресло. Сердце понеслось вскачь. - Я хочу что-то сказать. И если я не прав, то уйду, и это будет последний раз, что ты меня видишь. Но я продумал все варианты. И причина, по которой ты написала заявление, мне совершенно ясна.

У Джессики пересохло во рту, она с трудом перевела дыхание.

- Понятия не имею, о чем ты говоришь, - храбро начала она. - И по-моему, тебе пора оставить меня в покое. Я ухожу из компании, и этим все сказано. Ты не можешь силой вытянуть из меня объяснения. И ты не можешь силой заставить меня работать на тебя.

- Ты беременна?

Вопрос прозвучал как утверждение. Кровь бросилась в голову с силой приливной волны. Она не могла думать, не могла говорить. Слишком громко стучала в ушах барабанная дробь. И даже ее потрясенное молчание подтверждало верность его слов.

Ей надо бы ринуться в атаку, плакать, смеяться, отрицая его догадку. Надо бы что-то делать, а не сидеть в молчании.

- Это нелепо. - Голос прозвучал прерывисто и чуть громче шепота. Руки, лежавшие на коленях, так тряслись, что ей пришлось на них сесть.

- Почему вместо того, чтобы сберечь нам сорок минут, потраченных на пустую перебранку, ты сразу не призналась? Ты уходишь потому, что носишь моего ребенка. - Бруно провел пальцами по волосам и встал, будто слова добавили ему столько энергии, что захотелось подвигаться.

Он принялся вышагивать по комнате, а она следила за ним.

- Ты собиралась рассказать мне? - мрачно спросил он и наклонился над ней, положив руки ей на плечи. Джессике пришлось чуть ли не вдавиться в кресло.

- Прошу тебя, уходи.

- Я не уйду из твоего дома, пока ты не скажешь правду! - Слова рассекали воздух, словно нож.

- Да, это правда. Я беременна. - Солгав, она бы ничего не добилась. Наверно, временно можно бы от него избавиться. Но он будет приходить снова и снова. Не ждать же, пока начнет выдаваться живот? Не ждать же, пока подтвердятся его обвинения? И вряд ли она сумеет уехать из этого дома, чтобы убежать от него, скрыться. Или сумеет?

- Я думала...

- Это был тактический ход в поисках мужа? фыркнул он. Она вскинула голову, шокированная и разгневанная. Вот куда завел его ход мысли.

- Как ты смеешь!..

- Как я смею что, Джессика? Загнать тебя в угол?

- Убирайся вон!

- Или что-то другое? Ты хочешь выгнать меня? Вряд ли. - Он холодно засмеялся. Она билась с холодным, точно лед, незнакомцем, а не с мужчиной чувственным, остроумным, заставлявшим ее смеяться и любившим ее. Этот ли мужчина изменил ход ее жизни?

Он все еще возвышался над ней. Его лицо было так близко, что почти касалось ее.

- Ты все спланировала? Тщательно спланированный уикенд с сексом. Нужная доза сопротивления якобы для утверждения независимости. Задача освободить меня от подозрений. Чтобы я не боялся, что ты прилипнешь надолго. И наконец беременность? Беременность и замужество? Таков был, Джессика, твой план? - В голосе нарастала хрипота. Она в ужасе посмотрела на него и обнаружила, что начала быстро дышать.

- Ты сошел с ума, - наконец прошептала она. -Как ты мог хоть на минуту вообразить, будто я планировала беременность? - Она издала горький смешок.

Как он далек от правды! Она закрыла глаза и вспомнила, как ощутила это чувство краха. Она стояла в своей ванной и не сводила глаз с двух голубых полосок, которые появились в маленьком окошке тест-аппарата. Она не стала объяснять ему, какие чувства тогда обуревали ее. Она и не собиралась признаваться ему в том, что произошло. С самого начала считала это только своей проблемой.

- Ты отрицаешь?

- Разве это имеет значение? Ты будешь верить, во что захочешь.

- Отвечай мне! Проклятие!

Она почти ждала, что он схватит се и начнет трясти. Но он вцепился в подлокотники кресла. Побелевшие костяшки пальцев выдавали его состояние. Он в ярости, догадалась Джессика, вдруг еще больше ослабев от этой сцены. Наверно, его ум все время работал над тем, как выйти из положения. Напрасное беспокойство. По этому счету можно не платить.

- У тебя болезненные фантазии, если ты думаешь, будто я забеременела с единственной целью поймать тебя и затянуть в брак. Все гораздо проще. Я просто ошиблась в расчетах. И ошибка-то, наверно, всего пара дней. Но и их достаточно. - Его дыхание обвевало ей лицо. Джессике пришлось собрать все силы, чтобы смотреть ему в глаза. - Я понимаю ход твоих мыслей. Многие женщины борются за честь выйти за тебя замуж. Я не принадлежу к их числу. Веришь ты или нет, но мне жаль, что ты узнал...

- Потому что, согласно твоим этическим законам, ты не должна говорить об этом мне. - Его губы сердито скривились.

- Это моя проблема, - яростно выпалила она.

- И ко мне она не имеет отношения?

- Именно так!

- Непорочное зачатие. Папа будет заинтересован.

- Ты понимаешь, что я имею в виду.

- Объясни мне. Почему ты не хотела мне говорить об этом?

- Не понимаю тебя, - пробормотала Джессика. -То ты в ярости, потому что подозреваешь, будто я охочусь за богатым мужем. Через минуту ты в ярости, потому что думаешь, что я не охочусь за богатым мужем. - Их глаза встретились. Она выдержала его взгляд, хотя это было трудно.

Джессика первая опустила глаза. И наступила разрядка. Он отошел от нее и сел на софу.

- Ты совершенно ясно показал, какой ты мужчина. - Джессика делала паузы между словами, пытаясь собрать мысли в какой-то порядок. - Ты быстро справляешься с работой. Быстро справляешься с женщинами. Разве не ты жаловался, что твоя последняя подружка становится, на твой вкус, слишком капризной? - Она с вызовом уставилась на него, ожидая возражений. Но он молчал. - Я с уважением отношусь к твоим вкусам. Меньше всего в мои намерения входило загонять тебя в угол. Вынуждать тебя поспешно принять ответственность за человека, которого ты едва знаешь.

- Так каков твой план? Скажи точно!

- Справиться самой, - бросила она. - Разве это не очевидно?

- И начиная справляться самостоятельно, ты написала заявление, сократив тем свой доход.

- У меня нет выбора, - процедила Джессика сквозь стиснутые зубы.

- Итак, сейчас у тебя нет работы... Что дальше?

- Я намерена найти другую работу.

- И чем ты будешь заниматься?

- Тем же, что делала раньше, - натянуто проговорила она.

- О, поправь меня, если я не прав. Беременной женщине трудно получить постоянную работу, разве не так? Наниматели косо смотрят на сотрудниц, которые смогут работать всего несколько месяцев.

- Бывает временная работа, - неуверенно возразила Джессика.

- И за нее прилично платят?

- Не сомневаюсь, я что-нибудь найду... - Голос сорвался, и она, нахмурясь, принялась разглядывать пальцы.

- Переписка текстов? Замена ушедшей в отпуск? Временная работа самая неприятная, и за нее относительно мало платят. Скудное жалованье. И к тому же тебе придется оплачивать солидные счета. Конечно, у тебя могут быть большие сбережения на такой черный день, как сейчас.

- Я могла бы...

- Без денег и без семейной поддержки... Джессика стрельнула в него взглядом. Лучше бы ей не пускаться с ним в откровенные беседы, которые сейчас обернулись против нее.

- Я сумею справиться.

- И твои трудности не кончатся с рождением ребенка, - безжалостно продолжал он. Она почувствовала, как слезы собираются в уголках глаз, и поморгала, прогоняя их. - Ты будешь одна. Когда родится ребенок, тебе надо будет найти очень хорошую работу. Оплатить уход за ребенком. Няню. И все это за свой счет.

- Что ты предлагаешь? Чтобы я прервала беременность? - Она едва сумела выговорить страшные слова. Сама мысль вызывала у нее отвращение. Если он толкал ее к такому решению, то пусть убирается вон.

Ни разу она не задумывалась об аборте. Первая реакция на беременность - смятение и страх. Но при этом с самого начала она испытывала какой-то дикий восторг при мысли, что она принесет в мир малыша. Раньше ребенок не входил в ее планы. Но теперь она так сильно хотела его, что сама не могла себе поверить. Это работали биологические часы. А она-то считала, что у нее их нет.

- Ты оскорбляешь меня, - проговорил он с презрением, от которого повеяло морозом. - Я думал о подобном предложении не больше, чем о совете прыгнуть с крыши.

Он замолчал и принял такой вид, будто с удовольствием обдумывал что-то очень занимательное. Или будто набрал полный рот прекрасного вина и смакует его.

- Итак, мы пришли к выводу, что без моей поддержки рождение ребенка насколько желательно, настолько же и невозможно.

- Ни к какому выводу мы не приходили! Тысячи женщин рожают детей и вполне справляются. - Она бы никогда в этом не призналась, но ему удалось отчасти поколебать ее уверенность в себе. Джессика понимала, что намеренно смотрела в будущее через розовые очки. Это был для нее своеобразный способ самозащиты. Но он заставил ее посчитать все капканы и ловушки. То, что она увидела, ей совсем не понравилось.

- У этих женщин не было выбора.

- А у меня есть?

- О да, - мягко произнес он. - У тебя определенно есть.

Ей не понравилось выражение его глаз. Оно тревожило ее.

- И какой у меня выбор? - Джессика знала ответ и не хотела его слышать.

- Выйти за меня замуж.

- Замуж? - Джессика уставилась на него, буквально открыв рот. Она боялась, что вот-вот начнет истерически смеяться. - За тебя? - Смех рвался из живота. Начал кривиться рот. Она вполне сознавала, что это совершенно неприемлемая реакция, но ничего не могла поделать. Она начала тихонько хихикать, потом все громче, пока не разразилась приступом смеха. Смятение, стресс, неопределенность наконец нашли выход. Она слышала свой смех и думала, что никогда не сможет остановиться. Потом смех перешел в слезы. Но не в слезы веселья. В слезы, вызванные чем-то другим.

Когда он ударил кулаком по столу, звук получился такой громкий и такой неуместный, что у нее перехватило дыхание.

- Прекрати! Сейчас же!

- Не могу, - вытирая слезы, пробормотала она. -Я смеюсь над твоим нелепым предложением.

- Ты смеешься потому, что иначе просто лопнешь, и ты знаешь об этом, мрачно пояснил он.

Джессика молча смотрела на него. Он прав. Она уже чувствовала вкус слез тревоги и забот и неприязненно смотрела на него. Ей удалось построить маленький кокон и спрятаться в нем, а он пришел и одним ударом все разрушил.

- Ты выйдешь за меня замуж, потому что у тебя нет выбора.

- Как ты смеешь...

- Я не собираюсь отказываться от ответственности. И я не намерен раз в неделю по субботам робко стучать в твою дверь и просить, не разрешишь ли ты мне увидеть ребенка. Ты чертовски права, я не рассчитывал на отцовство, но оно нашло меня, и я выполню свой долг.

- Свой долг? Сейчас двадцатое столетие!

- Ни один мой ребенок не будет незаконнорожденным, - спокойно сказал он. Джессика покраснела.

- Тебе бы надо слышать свой голос, Бруно Карр! Ты говоришь как человек средневековья! Но мы живем не в средние века. И будь я проклята, если выйду за тебя замуж только потому, что ты так хочешь!

- Я могу, Джессика, сделать твою жизнь очень трудной.

- Как?

- Начнем с работы. - Его слова обжигали. Он встал и начал ходить по комнате, то и дело замолкая. Он будто что-то проверял, хотя она видела, что Бруно сосредоточен на том, что говорит. - У меня большие связи, - небрежно бросил он, словно сообщал, сколько у него пар носков. - Я знаю всех. Несколько слов...

- Ты не посмеешь! Ты не станешь подрывать финансовое будущее собственного ребенка, лишая меня возможности зарабатывать. В этом нет смысла. - Ее не очень взволновала его угроза, пустые слова. Джессику пугало другое. Мотивация его поступков. Бруно Карр никогда не отказывался от того, что принадлежит ему. И ребенок тоже будет принадлежать ему.

- Джессика, в борьбе со мной ты не сможешь одержать победу, сощурившись, процедил он сквозь зубы.

- Я не выйду замуж за тебя из страха. Это было бы несправедливо для нас обоих и для ребенка! Неужели ты этого не понимаешь?

- Я понимаю другое: ты эгоистка, готовая принести в жертву благополучие ребенка ради собственных амбиций.

- Как ты можешь так говорить? Как ты можешь упрекать...

- Ты предпочитаешь скудную, экономную жизнь, лишь бы не выходить за меня замуж? Скажи мне, как, по-твоему, отнесется к этому наш ребенок, когда он вырастет и начнет что-то понимать?..

Он ухитрился ударить ее в самое уязвимое место. Об этом она никогда не задумывалась.

- Ты закрываешь дверь не только перед своим возможным будущим, ты закрываешь дверь перед будущим ребенка. Почему? Чтобы цацкаться со своей независимостью?

- В этом нет ничего плохого, - возразила она, но ее голос звучал неуверенно.

- Абсолютно ничего, если это отражается только на тебе.

- Но ты меня не любишь... - проговорила она, ужаснувшись нотам отчаяния, закравшимся в голос.

- Кто говорит о любви? Мы ведем разговор о соглашении. Можно сказать, о деловом соглашении. Ты часто повторяла, что романтические отношения не для тебя. Хорошо, я предлагаю тебе безукоризненное решение.

- Я не могу...

- О, прекрасно можешь, - мягким голосом и стальным взглядом ответил он. - И ты выйдешь за меня замуж. Поверь мне, выйдешь.

Глава 8

Бруно Карр всегда получал то, что хотел. Разве не он повторял это Джессике множество раз? Ей бы надо внимательно прислушиваться к его словам.

Два дня назад он оставил ее в смятении. Теперь она подбирала подходящий наряд для встречи с ним в ресторане на площади "Ковент-Гардена". Джессика мрачно смотрела на свое отражение в зеркале.

Живот еще плоский. Никаких признаков грядущего превращения.

Она еще не набралась отваги позвонить матери и сообщить о последних ошеломляющих событиях. Точно так же она держала в неизвестности и друзей. Она бы не выдержала потока вопросов, которые обрушились бы на нее вместе с поздравлениями в связи с помолвкой.

Как сказал ей Бруно, им надо "разгладить некоторые складки" их маленького соглашения. Будто отныне и навеки ее жизнь всего лишь предмет одежды, который надо разгладить и растянуть до размера, нужного ему.

- Не могу понять, почему тебе так не нравится эта идея? - холодно спросил он. Для него, наверно, брак всего лишь самая совершенная форма контроля.

Джессика вздохнула и провела пальцами по волосам, рассеянно разделив их на три части и заплетая длинную толстую косу.

В ресторане она появилась в самую последнюю минуту. Бруно сидел с бокалом вина в дальнем конце зала.

- Я уже начал подумывать, не струсила ли ты, без тени улыбки приветствовал он ее.

- И если бы струсила?..

Она села, придвинув стул к столу, и сложила руки в классической позе самозащиты.

- О, я бы нашел тебя. И если ты обдумываешь мысль о бегстве, тут же забудь ее. Не останется ни одного камня, который бы я не перевернул, чтобы получить тебя.

- Чтобы получить своего ребенка, ведь ты это имеешь в виду, - с горечью уточнила она.

- Смирюсь с поправкой. - Он сделал знак официанту, чтобы тот принес два меню. Джессика ухватилась за возможность несколько минут не смотреть на него. Она сосредоточилась на содержании меню. Лосось, бифштексы, соусы и всевозможные овощи. Меньше всего ее заботило, что она будет есть. Здоровый аппетит и присутствие Бруно Карра не совместимы. Во всяком случае сейчас.

- Ты не прибавила в весе. - Он откинулся на спинку стула.

- Означает ли это замечание, что ты хочешь дать мне свободу?

- Предполагалось, что я должен это сделать? Дать тебе свободу?

- Нет, конечно, нет, - ядовито возразила Джессика. - Браком лучше управлять в состоянии "холодной войны". - Она изучала ножку пустого бокала и пропустила мрачную улыбку, мелькнувшую в уголках его губ.

- Насколько я понимаю, ты отказываешься от перспективы... - Он подождал, пока перед ним поставили бокал с вином, а перед ней стакан с апельсиновым соком, а потом чуть подался вперед. - Есть много вопросов, которые надо рассортировать.

- Ты подонок с холодным сердцем.

- О, напротив, - почти ласково запротестовал он. - Если бы я был подонком с холодным сердцем, я бы позволил тебе управляться с этим делом самостоятельно, как ты по глупости и планировала. А я, нравится тебе это или нет, не намерен отказываться от ответственности и стоять в стороне, наблюдая, как мой ребенок растет без моего влияния. О чем я тебе уже говорил раньше.

- Да, ты говорил.

- Почему ты не выглядишь беременной?

- Что ты хочешь сказать, Бруно? Что ты сомневаешься? Что ты подозреваешь, не выдумала ли я всю историю?

- Не говори чепуху. - Он покраснел и от неловкости отвернулся. - Я спрашиваю, здорова ли ты? Я имею в виду физически. Все идет так, как надо? - Он стрельнул в нее взглядом из-под ресниц. На мгновение ее тронуло то же очарование мальчишеской улыбки, какое пленило когда-то.

- Все идет так, как надо? - Она выразительно вскинула брови. Настоящий медицинский вопрос. Ты что-нибудь знаешь о беременности?

- Понимаешь, я всего раз был беременным... Джессике вдруг неудержимо захотелось улыбнуться, но вместо этого она лишь прищелкнула языком. Ее поразило, что после всех враждебных чувств, которые он возбуждал в ней, она вдруг обнаружила в его словах что-то забавное. Этого не должно быть, строго приказала она себе. Этого абсолютно не должно быть. Нельзя позволять себе забыть, что очарование - это способ, каким он добивается желаемого. Он женится на ней ради ребенка, и что потом? Пожизненная верность? Едва ли. Он не любит ее. Вопрос времени. Сексуальные нужды рано или поздно приведут его в новые охотничьи угодья. Случайная попытка заставить ее смеяться ничего не значит. И уж определенно не значит, что союз между ними, скрепленный только на бумаге, будет настоящим.

- Не уверена, что в ближайшие несколько недель будут заметны изменения. - Щеки у нее горели. Она с облегчением увидела официанта, принесшего заказанные блюда. Теперь можно перевести дыхание.

- Но ты была у доктора.., делала анализы... Я имею в виду, что анализы показывают - все идет, как надо...

- Бруно, - Джессика твердо посмотрела на него, беременность естественное явление. Я чувствую себя хорошо. Только по утрам тошнота. Но так и должно быть. Я уверена, что все в порядке. Беспокоиться абсолютно не о чем.

- Кто сказал, что не о чем беспокоиться? - Он поднял на вилке кусок рыбы, будто грозил ей.

Почему он так чертовски мил? - с раздражением подумала Джессика. Почему он не может быть холодным и далеким? Какая у него цель? Подчинить ее? Его ум занят этой конкретной задачей.

Рот вдруг наполнился вкусом несчастья. Все вокруг показалось пародией на настоящую жизнь.

- Ты позвал меня, чтобы обсудить наши договоренности... - с тяжелым сердцем напомнила она.

- Договоренности. Да. - Он вроде бы тоже почувствовал облегчение, когда разговор перешел на деловую почву. - Независимо от твоего заявления тебе нет необходимости продолжать работать.

- Ты имеешь в виду, что я могу продолжать работать, пока не.., появится малыш? - Теперь, когда он знал причину ее отставки, не было смысла уходить с работы. Джессика понимала, что ей придется сказать в офисе, что она собирается замуж и ждет ребенка от Бруно Карра. Конечно, начнутся пересуды. Но постепенно они умрут. Да она и не боится разговоров. Ее коллеги - хорошие люди, и после первого шока и восклицаний "кто бы мог подумать?" примут случившееся как данное.

- Я имею в виду, - терпеливо пояснил Бруно, что ты можешь прямо сейчас уйти с работы, не заботясь о своем заявлении.

- И что делать? - Она вопросительно уставилась на него, будто он внезапно заговорил на неизвестном языке.

- Ничего не делать. Отдыхать. Задрать кверху ноги. Мысленно меблировать детскую комнату. Да что угодно. - Бруно раздраженно наблюдал за выражением ее лица.

- Такая жизнь не входит в мои намерения, - ровным голосом сообщила ему Джессика. - Я не собираюсь сидеть и ничего не делать. Так я сойду с ума.

- Многие женщины живут именно так, - нетерпеливо возразил он. - У тебя нет финансовой необходимости работать. Как у моей жены у тебя будет все, что ты захочешь.

Вот они и подошли ко второй складке, подумала Джессика.

- Послушай, давай прямо сейчас договоримся по одному-двум вопросам. Она отказалась от попытки насладиться остатками еды и отложила нож и вилку. - Я не собираюсь сейчас бросать работу и мозолить ягодицы, умирая от безделья. Хотя ты вроде бы считаешь это удачной мыслью. Я хочу продолжать работать, потом родить ребенка и снова вернуться на работу. У меня нет намерения стать для тебя финансовой обузой.

- Ох, женщина, ради бога...

- Больше того, раз уж мы заговорили о деньгах. Я собираюсь сохранить свою квартиру и сдавать ее в аренду.

- Как запасной аэродром?

- Как источник дохода!

- Тебе не нужен источник дохода!

- Это не твое дело! - парировала она. - Но это не значит, что я уткнусь в работу и буду трудится не покладая рук!

Они вытаращили друг на друга глаза. Наконец он испустил долгий, унылый вздох.

- Неудачная идея. Беременной женщине нужен отдых.

- Это по твоему мнению!

- Боже, дай мне терпение... - еле слышно пробормотал он.

- Если ты начинаешь сожалеть о своем небольшом предложении, - с надеждой продолжала атаковать она, - то сейчас самое время пересмотреть его. -Если она собиралась участвовать в этом так называемом деловом соглашении, то надо договориться о нескольких базовых позициях. Иначе она обнаружит, что оказалась в ситуации, о которой даже говорить противно. Ни за что на свете она не последует по стопам своей матери и не станет подчиняться несправедливой диктатуре.

- У меня и мысли не было сожалеть. Она заметила, что он тоже отложил нож и вилку. Интересно, неужели неординарные обстоятельства способны лишить его аппетита? Если так - очень хорошо.

- Теперь свадьба... - начал он.

- Ты имеешь в виду "деловое соглашение"?

- Сама выбирай слова. Насколько я понимаю, чем раньше, тем лучше.

- Почему? - При мысли, что сейчас будет назначена дата, живот свело судорогой. Но выражение лица не изменилось.

- Разве тебе не хотелось бы привыкнуть к нашему дому до рождения ребенка?

"Нет!" - подмывало ее ответить. Жить с ним под одной крышей? Странное чувство тревоги снова охватило Джессику.

- Много времени не потребуется, чтобы привыкнуть к кирпичам и известке, - словно приговор вынесла она. Если бы только быть уверенной, что она ничего к нему не чувствует. Джессика не знала, как это назвать. Но где-то глубоко внутри это сидело и посылало импульсы. Деловоесоглашение заключают два спокойных независимых человека. Разве они такие?

- Перестань нагромождать препятствия! Это не поможет.

- Чему не поможет?

- Попытайся принять замужество как неизбежный факт. - Он дал сигнал официанту, чтобы тот принес кофе. - И я не хочу, чтобы ты с замерзшими ногами в последнюю минуту вбежала в дом. Мы оба знаем, к чему в конце концов все приведет. Посмотри фактам в лицо. - Он сделал глоток кофе и разглядывал ее поверх ободка чашки.

Эти глаза. И эти пальцы, обхватившие ручку чашки. Сколько она ни убеждала себя, что он бесшабашный, что в нем нет элементарной человеческой нежности, что он безжалостный, тело не подчинялось ей. Оно по-прежнему отвечало даже просто на его присутствие. Почему? Почему? Почему?

- Так мы договорились, что я продолжаю работать, пока не придет время.

- Не могу же я запереть тебя в своем доме и цепью приковать к мебели.

- Следовательно, ты согласен, что моя работа в твоей компании продолжается.

- ..сэр.

- Что? - не поняла она.

- Ты говоришь таким тоном, что в конце предложения хочется добавить "сэр". Ради бога, почему бы тебе немного не расслабиться?

- Как, по-твоему, я могу это сделать? - чуть ли не взвизгнула Джессика. - У меня такое состояние, будто я лечу на "русских горках". Думаешь, легко на них расслабиться? - Джессика с отвращением посмотрела на свой кофе.

- У нас обоих изменится жизнь, - холодно произнес он. - Не только ты почувствуешь отзвук этих событий. Понимаешь? - Он попросил счет, но не спускал с нее глаз, словно ждал, что она сейчас рванется к двери и убежит.

- Я могу вернуться домой на метро, - сказала она, когда он расплатился.

- Мы сейчас поедем ко мне домой. - Он тихонько подталкивал ее к такси. Она беспомощно позволила ему посадить ее в машину.

- Зачем?

- Я так сказал.

- Ты не мой лорд и не мой хозяин, - мрачно запротестовала она.

- Если ты хочешь участвовать в принятии решений, тебе надо вести себя как зрелая личность. Обстоятельства поставили нас обоих в положение, которого мы не ожидали. Сейчас мы можем воспользоваться ими к лучшему.

- Легче сказать, чем сделать.

- Если ты не воспринимаешь реальность. - Он смотрел на нее - в глазах стальная твердость. - В твоих силах создать неразрешимую ситуацию или принять ситуацию такой, как она есть, и наслаждаться ею.

- Наслаждаться ею? - недоверчиво переспросила она. - Ты наслаждаешься ею? Разве тебе не предстоит жениться на женщине, на которой ты бы предпочел не жениться? Разве твое сердце не ужасается от перспективы жить в доме с той, которая случайно появилась в результате временного затмения разума? -Собственные слова вызвали прилив жалости к себе. Джессика мрачно отвернулась к окну.

Гормоны взбунтовались. Каждое сказанное им слово - правда. Допустим, к ней пришла бы подруга и рассказала о беременности и о замужестве. Причем герой романа - мужчина, заполучить которого мечтают многие женщины. И они готовы отдать за него все. Она бы посоветовала подруге принять предложение и наслаждаться обстоятельствами. Она бы сказала подруге, что все могло быть хуже, значительно хуже. Она бы посоветовала подруге видеть в мужчине его лучшие стороны. Он готов принять на себя ответственность. Хотя в этом нет необходимости. Таких индивидов среди мужчин немного. Короче, она сказала бы подруге все, что услышала сама от Бруно.

И она вовсе не вынашивала романтические мечты о свадьбе в белом платье с фатой и длинным шлейфом. Свадьба - условность, логический шаг в логичной жизни. И в качестве логического продолжения ей бы надо с открытым сердцем принять свадьбу.

Почему же она не может это сделать?

Такси подвезло их к его дому. Джессика с любопытством разглядывала здание. Она представляла, что он живет в пентхаусе, на крыше роскошного многоквартирного дома, в самом центре Лондона. Но все это не соответствовало реальности. Дом прятался в глубине сада на спокойной улице в районе Сент-Джон-Вуд. Когда они вошли, ее поразил уют, которым дышало его жилище. Теплый красный кирпич, плющ, цепляющийся за стены и ползущий к окнам, внутри - густые, сочные цвета и удобная старинная мебель.

- Я думала, все крупные бизнесмены живут в необитаемых апартаментах среди хрома и черного цвета, - заметила она, разглядывая картины на стенах и пытаясь угадать одного-двух авторов.

- Еще одно предубеждение человека с заячьими мозгами. - Он провел ее в маленькую гостиную, где был, редкость для Лондона, настоящий замечательный камин, облицованный старинным кафелем. Над очагом висело антикварное зеркало, а по бокам - две картины, которые выглядели тревожно знакомыми. Все, что она видела, говорило о богатстве. Но о богатстве, которое не сопровождалось звуком фанфар.

- Дом принадлежит моей семье уже несколько поколений. - Он проследил за ее взглядом и уловил удивление в глазах.

- Это...

- Совсем не похоже на хром и черные квадраты?

- Просто великолепно.

- Ну вот, препятствие номер один позади, - сухо констатировал он. Хочешь что-нибудь выпить? Чай? Кофе?

- Спасибо. Чаю выпила бы с удовольствием. Молоко и один кусок сахара. - Он многого не знает о ней. А ее удивляло странное чувство, будто она знает этого мужчину всю жизнь. Она сидела в маленькой гостиной, ожидая его возвращения, и размышляла о том, что им надо бы написать друг для друга что-то вроде автобиографии. Заполнить все пропуски. Обычно люди заполняют такие пробелы в период ухаживания. Узнают друг друга. А они все делают не правильно. Ребенок до брака. Брак до знакомства. Число поступков ужасающе не правильных оказалось таким огромным, что Джессике даже не удалось их все вспомнить.

Она надеялась, что большинство ее правил он сочтет вполне приемлемыми. У них будет ребенок, и они сумеют общаться без трений. При отсутствии любви - смущающий момент - их отношения никогда не достигнут особых высот, но, очевидно, они смогут стать друзьями. Два друга, живущих в одном доме. Она будет закрывать глаза на его сексуальные приключения. И можно предположить, что он тоже не будет замечать ее личной жизни.

Нет, она знала: у нее любовных приключений не будет.

Джессика никогда не думала о браке. Но сейчас, когда она вынуждена выйти замуж, надо посмотреть в лицо фактам. Она - женщина XX века, эпохи сексуальной свободы. И неважно, есть у нее на пальце кольцо или нет.

Для нее брак - это преданность, верность. Невидящими глазами она смотрела в окно эркера на сияющее небо и сад.

Все говорило о любви. Как хорошо любить и быть любимой.

Мысли побежали вспять - к прошедшим месяцам.

Теперь все концы были соединены. Первый раз она видела свою жизнь с абсолютной ясностью.

Она всегда с гордостью думала, что ее друзья разделяют и поддерживают их общие взгляды: любая мысль о романе доводилась до циничного отрицания. В течение нескольких лет ей удавалось убеждать себя, что карьера - это все, чего ей надо в жизни. Она считала положительным моментом, что ее отношения с партнерами были краткими, а разрывы безболезненными. Мужчины, с которыми она встречалась, были всего лишь объектами желания или временного наслаждения.

Она понимала, куда заведут ее такие мысли, но оказалась бессильна перевести их на другие рельсы. На голубом небе ни единого облачка. Прекрасный фон, на котором она может рассматривать свою жизнь. Теперь ей видно, как охотно она отказалась от иллюзий свободы и независимости.

Правда в том, что она никогда не любила. Пока на сцене не появился Бруно Карр. Бурные эмоции, желание противоречить, охватывавшее ее в его присутствии, не имели ничего общего с неприязнью. У нее открывались глаза на собственную жизнь. Встреча с Бруно стала потрясением. Наверно, такой же шок переживает новорожденный, сделав первый глоток воздуха.

Джессика почувствовала, каким прерывистым стало дыхание. Но она продолжала рассеянно смотреть в окно, уносимая мыслями далеко-далеко - так океанский отлив уносит случайную ветку.

Когда она влюбилась? Трудно сказать, но то, что влюбилась, несомненно. Да, она любит Бруно. И неудивительно, что беременность не вызвала у нее настоящего огорчения. Подсознательно она с самого начала хотела его ребенка. Джессика закрыла глаза, пытаясь прогнать эти мысли, но они плавно катились дальше.

Внезапно она почувствовала тошноту.

Она не слышала, как Бруно вошел в комнату. Он спросил, все ли с ней в порядке, только тогда она поняла, что он вернулся.

- Ты бледная, как полотно.

Она открыла глаза и посмотрела на него. Будто увидела первый раз. Джессика взяла у него чашку чая, тихо дунула на него и молча наблюдала, как он сел напротив и скрестил ноги.

Ужасающее открытие, которое она только что сделала, должно оставаться ее секретом. Надо быть по-прежнему деловой и холодной. Это единственный способ владеть собой, не открывая ее тайны.

Он смотрел на нее, очевидно ожидая хоть какого-то ответа. Джессика набрала побольше воздуха.

- Проходящая тошнота. Мой желудок не привык к пище богатых. - Она состроила улыбку, он нахмурился. - И давно ты тут живешь? - Из вежливости она ухватилась за первый же бессмысленный вопрос, какой пришел в голову. Морщина у него на переносице стала глубже.

- Я уже говорил тебе. Дом принадлежит...

- ..нескольким поколениям твоей семьи. Конечно. Забыла.

- Что с тобой? - Он сощурился и будто пытался проникнуть в ее мысли.

Она пустыми глазами смотрела на него.

- Беременность и амнезия. Хорошо документировано. - Она сделала глоток чая и села поудобнее. -По-моему, не стоит спешить со свадьбой. Малыш не обратит на себя внимание еще несколько месяцев. А нам, наверно, нужно время, чтобы лучше узнать друг друга. - Время нужно ей, чтобы привести в порядок чувства или в крайнем случае научиться справляться с ними. Мысль о немедленном переселении в его дом наполняла ее ужасом.

- По-моему, мы знаем друг друга лучше, чем тебе кажется, - возразил он. - Но если ты хочешь подождать пару месяцев вместо пары недель, я согласен. Я понимаю это так, что ты не возражаешь против обручального кольца.

- В наши дни люди еще устраивают помолвки? -Джессика знала, что устраивают. Но обручение представлялось ей еще большим парадом лицемерия, чем свадьба. Обручение придумано для того, чтобы невеста утопала в мечтах, надеждах и планах. А кольцо это сияющее доказательство любви.

- Понятия не имею... - пожал он плечами, - мне все равно. Но если положенный ритуал не будет соблюден, моя мать сочтет это очень тревожным фактом. Эта процедура может ничего не значить для каждого из нас. Но она очень много значит для моей матери.

Его слова ударили Джессику будто острым ножом. Но ей удалось улыбнуться.

- В таком случае, - она пожала плечами, - как ты сказал, мне тоже все равно. И если это порадует твою мать, то и прекрасно. - Главное в другом. Надо бы подумать о будущей жизни с малышом, которому предстоит скоро появиться на свет. Но, может быть, так лучше. Если она ни о чем не мечтает, то не будет и разочарований.

- Пойдем, - резко бросил он, вставая. - Тебе стоит совершить экскурсию по дому.

- Почему бы и не совершить?

Джессика следовала за ним по комнатам и бормотала слова восхищения. А сама пыталась прогнать фантазии о том, как они будут счастливы, как будут вместе стареть, сидеть рядышком на софе, вместе смеяться в кухне, развлекать друзей в столовой.

Они поднялись наверх. Ее сердце стучало все сильней. За закрытыми дверями находились спальни. Одна мысль о спальнях вызвала у нее холодный пот.

Расположение верхнего этажа зеркально отражало нижний. Большой холл в центре, и все комнаты выходят в него. Четыре огромных спальни и гостиная с большим телевизором. Джессика почему-то не могла представить Бруно Карра, спокойно сидевшего перед экраном телевизора. Она воздержалась от подобного замечания, говоря вместо этого что-то о мебели, рассматривая картины и стараясь подольше оттянуть вероятный визит в его спальню. В их спальню. Их постели. Боже, захочет ли он хотя бы коснуться ее? Или его глаза равнодушно будут скользить мимо?

Его спальня оказалась очень просторной и включала гостиную вместе с примыкающей громадной ванной.

- Большая, - тихо пробормотала Джессика, не отходя от двери.

- Черт, что с тобой происходит? - Он резко повернулся и встал перед ней, упершись руками в притолоку.

- Ничего со мной не происходит. - Она облизала губы.

- Тебя что, пугает необходимость жить в одном доме со мной? - Он словно прочел ее мысли. Джессика яростно покачала головой.

- Пойдем дальше.

- Нет. Пока ты не ответишь на несколько вопросов. - Он втянул ее в спальню и усадил на маленькую мягкую кушетку возле окна в эркере. Она нехотя села, отвернувшись от королевских размеров викторианской постели, доминировавшей в спальне.

Сколько женщин побывало с ним на этом ложе?

- С того момента, как ты вошла в дом, ты ведешь себя точно зомби. Почему? - Он по-прежнему высился над ней, засунув руки в карманы. Затем сел рядом, и его бедра прикоснулись к бедрам Джессики.

- Все кажется таким нереальным, - промямлила она, откидываясь назад, чтобы посмотреть на него. Джессика знала каждую складку его лица. Как кривится рот в улыбке, как вытягивается в тонкую линию, когда он сердится. Удивительно. Она убеждала себя, что этот мужчина ничего для нее не значит, и в то же время не отпускал от себя. Как случилось, что любовь так завладела ею, что она, не помня себя, попалась в засаду?

- Какой тебе представляется наша жизнь после того, как мы поженимся? Когда ты переедешь сюда и не будет квартиры, в которую можно убежать? - Ей казалось, что бархатный голос проникает в нее откуда-то издали.

- Не знаю. - Она пожала плечами. - Наверно, надо подождать. Потом увидим. Я сейчас ни о чем не могу думать, кроме беременности. А потом.., ну, дети требуют много внимания.

- Ты не ответила на мой вопрос.

- Какого ответа ты хочешь? - с жаром воскликнула она. Ее бесила его невозмутимость. Конечно, ему гораздо легче справиться с ситуацией, потому что перспектива женитьбы не пугает его. Он может счастливо сосуществовать с ней, потому что эмоционально она ничего для него не значит. И это никак не отразится на его образе жизни.

- Я хочу правду!

- Нет. Тебе не нужна правда! - бросила она, опасаясь, что вот-вот заплачет. - Меньше всего ты хочешь услышать правду! Ты хочешь, чтобы я абсолютно со всем соглашалась, что бы ты ни сказал! Тебе надо, чтобы я кивала головой на каждое твое слово и твердила, какой ты умный!

- Какую чушь ты несешь!

Она подалась к нему. Их лица почти соприкасались. И хотя в ней еще бурлило негодование, ей все равно хотелось закрыть глаза и прижаться к его рту.

- Нет, это не чушь, Бруно! Разве мы не можем спокойно разобраться в нашем положении? Я была хороша для тебя в течение уикенда, но потом твой интерес пропал...

- Насколько я понимаю, ты говоришь о своей точке зрения, - прорычал он.

- Ладно! Уикенд, неделя, может быть, месяц, я забеременела, а ты это вычислил... Тогда ты решил испытать себя в отцовстве и закрутил дело с фальшивой свадьбой, которая ничего для тебя не значит...

- А ты хочешь, чтобы она была не фальшивая...

- Я никогда этого не говорила!

- Тогда, что конкретно ты говоришь?

- Я говорю... - С несчастным видом она пыталась сформулировать ответ на его вопрос. Но в голове у нее крутилось только кошмарное открытие. Она любит этого мужчину, но ее любовь не взаимна. Какого рода ответ она может ему дать? - Ох, я не знаю. -Она спрятала лицо в ладонях и прочла себе строгую лекцию о самоконтроле. И тут его рука легла ей на затылок и начала массировать шею.

- Повернись, - резко приказал он. Она подчинилась. Расслабила мышцы, и голова упала на грудь. Ей не хотелось думать, а его руки на шее так успокаивали!.. Она вздохнула от наслаждения.

- Нравится? - пробормотал он. Она кивнула. Его пальцы передвинулись к лопатке, потом к позвоночнику, надавливали на каждый позвонок. Она приглушенно постанывала от удовлетворения.

Его руки кружились вокруг грудной клетки, возвращались к позвоночнику, затем нашли груди. У нее перехватило дыхание.

- Ты чертовски напряжена, - ласково прошептал он, его дыхание щекотало ухо. - Я не массажист, но могу чувствовать. Расслабься. - Он расстегнул ей лифчик и провел руками по спине, нежно разминая ее плоть.

- Я не напряжена.

- Перестань спорить. Ты слишком много споришь. - Он обнял ее за талию, потом пальцы заскользили вверх и легли на груди, пополневшие и потяжелевшие от беременности.

По-прежнему с закрытыми глазами Джессика прижалась к нему и положила голову на плечо. Он чуть подвинулся, и она легла на спину. Тело изгибалось навстречу ему. Ее голова опустилась на кушетку.

У Джессики возникло такое ощущение, будто последние несколько недель она провела в состоянии постоянной жажды, в желании, которое она отказывалась признавать.

Он наклонился над ней. Язык попробовал соски. Стон, слетевший с ее губ, будто принадлежал кому-то другому. Это был стон глубочайшего удовольствия. Его рот завладел соском. Джессика запустила пальцы ему в волосы.

- Видишь? Не бойся. Брак совсем не так плох, как тебе кажется, прошептал он.

Глава 9

Открыв глаза, Джессика испытала шок. Над ней склонился Бруно с побелевшим лицом.

С большой натугой она вспомнила все события, приведшие ее в больницу. Джессика стремительно села.

- Ребенок. - Она знала, что было кровотечение, чувствовала. Ее охватила паника. Неужели она потеряла ребенка? До этой минуты Джессика не понимала, как отчаянно ей хотелось иметь малыша. - Я давно здесь? - Голос прерывался. На лице выражение страха. Она огляделась. Никогда белые стены не казались ей такими пугающими. На ней халат. Один из безобразных больничных халатов. Стоит надеть его на человека, и любой в ту же секунду становится больным.

- Несколько минут. Ты помнишь, что случилось? -Она едва узнала его голос. Исчезли самоуверенность и властность. Она внимательнее поглядела на него. Вокруг глаз собрались морщинки.

- Я выбежала на дорогу. - Джессика покачала головой и не стала сдерживать брызнувшие слезы. Он нежно вытер их своим платком.

Бруно обращается с ней как с инвалидом. Еще одно подтверждение, что она больше не беременна.

- Не говори об этом, если тебе не хочется.

- Меня сбила машина?

- Нет, она вовремя затормозила. - Он ухитрился улыбнуться. - Уверяю тебя, ты бы почувствовала, если бы тебя сбила машина. - Тебя привезли сюда на "скорой помощи". - Голос звучал, словно успокаивающий бальзам. Именно такое лекарство ей нужно. Джессика вспомнила его руки, массирующие ей спину. Тогда она нуждалась в таком массаже. Она на несколько секунд зажмурилась, чтобы прогнать эту картину. Потом открыла глаза и посмотрела на него.

Теперь, конечно, никакой свадьбы не будет. Теперь нет смысла жениться на ней. Пустота расползалась по всему телу. Ни свадьбы, ни ребенка, ни Бруно Карра. Ее ужасала мысль о браке с ним, и она не раз представляла, как будет любить его, оставаясь чужой. Но теперь ее поразила мысль, что она больше никогда не увидит его. И Джессика снова ужаснулась. Но совсем по-другому. Будто заглянула в черную дыру.

- Ты более-менее пришла в себя по дороге сюда. В палате ты совсем недолго. - Он взял ее руку в свои. Это игра воображения или происходит на самом деле? Неужели он испытывает к ней жалость? - Через несколько минут вернется сестра. Доктор уже осмотрел тебя, но они хотят сделать УЗИ... - Он не закончил фразу. Но в этом и не было нужды. Она и так знала, что он имеет в виду.

- Что сказал доктор?

- Есть сердцебиение, но...

- Оно может прекратиться? Может быть выкидыш? Ну, после этого... - Она попыталась засмеяться. Не получилось. Он тоже молчал.

Молчание опасно. Оно полно ненужных примитивных чувств. Жалости к себе и отчаяния.

Появилась накрахмаленная сестра, излучавшая бодрость. Джессика мрачно взглянула на нее. Интересно, как больничные служащие ухитряются всегда сохранять такое удручающе хорошее настроение?

- Душа моя, врач готов сейчас посмотреть вас. -Джессику переместили с кровати на кресло-каталку. И она еще больше почувствовала себя инвалидом. Бруно держал ее за руку. В этот момент она испытывала к нему безграничную благодарность.

Короткое головокружение перешло в туман. Страх застыл и превратился в шар, который давил на голову.

Комната, где проводили обследование, была темной. Джессика легла на узкую кровать и наблюдала, как врач устанавливает экран под таким углом, чтобы и она могла видеть, что происходит. Или, вернее, чем кончаются подобные случаи.

Бруно крепче сжал ее руку. Врач, женщина средних лет с сосредоточенным выражением лица стала объяснять, что надо делать. Потом включила аппарат.

- Это, - она нашла, что искала, - плод. И здесь, видите, сердце. Оно бьется вполне весело.

Капля. Расплывчатая серая капля с весело бьющимся сердцем. Облегчение обрушилось на Джессику таким потоком, что она почти потеряла сознание. Она слышала, как Бруно задает вопросы, и до нее смутно доходили ответы врача.

Весело бьющееся сердце. Она уставилась на экран, чтобы еще раз убедиться: комочек величиной с булавочную головку продолжает пульсировать.

- Конечно, - сказала врач, выключая аппарат, придется ненадолго остаться здесь. Пока кончится кровотечение. А оно скоро кончится. Не волнуйтесь.

- О, она все сделает как надо, - услышала Джессика голос Бруно. Когда я заберу ее домой? Домой? В чей дом?

, - Тебе нельзя оставаться одной в квартире, - без конца повторял он, когда они на следующий день уезжали из больницы. - Подожди и выслушай, прежде чем снова начинать дебаты. Тебе чертовски повезло... - На минуту он вроде бы запнулся, но тут же голос приобрел привычные командные ноты. - Ты слышала, что сказала врач. Тебе нужен отдых.

- Я могу отдыхать в своем доме.

- Абсолютно невозможно. Ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах, бесспорно.

Она покосилась на него, пытаясь прочесть его мысли, понять, что он испытывает.

Облегчение, что с ребенком все в порядке? Или огорчение, что пропала возможность отделаться от нежеланной женитьбы? И сейчас приходится возвращаться в прежнюю клетку. Джессика не рискнула его спросить.

- Как ты себя чувствуешь? - в третий раз спросил он.

- Еще потрясена. Но все в порядке. Почему ты без конца спрашиваешь?

- А как ты думаешь, почему? - Вопрос повис в воздухе. Джессика не собиралась отвечать. Тогда он продолжил:

- Ты можешь сказать, что я несу ответственность за случившееся. Разве не так? - Лицо бесстрастное. Тон обычный. Но по вздувшимся желвакам Джессика догадывалась, что мысли у него обгоняют друг друга - непростые мысли.

- Как ты пришел к такому выводу?

- Перестань, Джессика, - прорычал он и стрельнул в нее взглядом. Затем снова уставился на дорогу. - Я ласкал тебя, а тебе, очевидно, этого не хотелось. И ты убежала. Автоматически.

- Очень хорошо, что ты берешь вину на себя. И я хотела бы оставить тебя с такими мыслями. Но...

- Но?..

- Моя реакция не имела к тебе никакого отношения, - выпалила она. Да, ты ласкал меня. И я позволила себе принимать твою ласку. Но когда это случилось, я почувствовала, что мне надо уйти. Исчезнуть.

- Тебя ужасает преданность?

- Ужасает, - прошептала Джессика. Бруно горько и тяжело вздохнул.

- В таком случае ты свободна.

- Что?

- Ты слышала, - вяло произнес он, не глядя на нее. - Ты свободна. Я не собираюсь ради собственных принципов силой заставлять тебя жить в ужасе и отвращении.

- Ты серьезно? - Она вдруг почувствовала себя опустошенной.

- Еще никогда в жизни я не был так серьезен, мрачно пробормотал он. Я питал ошибочные иллюзии, будто мы ради ребенка можем притереться друг к другу и создать гармоничную семейную пару. Но происшедшее показало, что это глупость. У тебя такое сильное отвращение ко мне, что это чуть не кончилось трагедией.

Вот она и получила то, чего так бурно требовала. Разве не говорят, что надо быть осторожной с желаниями? Отвратительно, но высказанные в сердцах желания часто становятся явью.

- Естественно, нам надо иметь какой-то документ...

- Бруно, я сейчас не в том состоянии, чтобы обсуждать деловые вопросы, - тихо пробормотала Джессика. Она прислонилась головой к окну машины и закрыла глаза. В ушах стоял звон. Ушибы от падения почти прошли. Но она ужасно устала. Ей хотелось скорее залезть в постель и уснуть.

- Тебе придется какое-то время пожить у меня, продолжал он, не обращая внимания на ее молчание. -По меньшей мере - неделю. Нельзя, чтобы твое упрямство шло во вред здоровью.

Джессика не ответила. Немного спустя она почувствовала, что автомобиль замедлил ход и остановился. Затем она услышала, как он открыл дверцу, она тоже вышла из машины и вслед за ним вошла в дом.

- Мне нужны ключи от твоей квартиры. Я привезу твою одежду.

- Я могу завтра поехать и взять свои вещи.

- Джессика, ты до последнего дыхания будешь бороться за свою независимость? Ты не способна принять ни малейшей любезности? Тебе кажется, что уступка пробьет брешь в твой бесценной самостоятельности?

- Пожалуйста, Бруно. Не сейчас. В данный момент я очень слаба.

Конечно, он с уважением отнесется к ее состоянию. Но надолго ли? Она приводит его в ярость. Интересно, почему? Результат того, что ему раз в жизни не удалось выстроить события по своему вкусу?

Он собирался жениться на ней, примерить мантию отца семейства, а теперь видит, что эти регалии ускользают из рук.

"Как, по-твоему, я себя чувствую после всего?" хотелось ей закричать. Конечно, финансовая стабильность ей будет обеспечена. Но пустота, открывавшаяся впереди, казалась невыносимой.

Еженедельные визиты. Слишком частые. Так она никогда не избавится от хаоса, который он учинил в се разбитом сердце. А потом ей придется со стороны наблюдать, как он найдет себе другую. Неизбежное может случиться совсем скоро. Он такой горячий мужчина, что воздержание вряд ли ему знакомо.

Он поднялся по лестнице, стараясь идти с ней в ногу. Они вошли в одну из спален для гостей.

- Твои ключи? - напомнил он, стоя в дверях и наблюдая, как она опустилась на постель.

- Да, мои ключи. - Джессика начала рыться в сумке и на самом дне под полупустым пакетиком мятных таблеток и набором карандашей и пуховок для макияжа нащупала ключи. Любопытно, что при ее страсти к контролю и порядку ей никогда не удавалось навести порядок в сумке. Как называется человек, жизнь которого похожа на порядок в его сумке? - Мне не нравится, что ты будешь разгуливать по моей квартире.

- Грубо. Но у тебя нет выбора.

Он взял ключи и исчез. Она несколько минут подождала, потом медленно разделась, опустила шторы и легла.

Наверно, она заснула. Когда она открыла глаза, уже наступил вечер. У постели стоял Бруно. На стуле в эркере Джессика заметила свой кейс. Она села, ничего не понимая.

- Я долго спала?

- Несколько часов. Я не хотел тебя беспокоить. Просто часто заглядывал, проверяя, все ли с тобой в порядке.

Верхний свет не горел, и она не могла видеть его выражения. Но по крайней мере в голосе не слышалось сердитых нот.

- Чай. - Он кивнул в сторону столика у кровати. Джессика с благодарностью взяла кружку с чаем. Горячий и крепкий.

- Как ты себя чувствуешь?

- Гораздо лучше. Спасибо.

Он подвинул к кровати стул. Теперь его голова была на одном уровне с ее. Джессика понимала, что им надо поговорить. Они обсудили детали брака, который не состоится. Теперь надо прийти к соглашению насчет положения ее и ребенка, когда тот родится. Ссылка на усталость не может действовать вечно.

Как объяснить ему, что брак и молчаливые страдания любви кажутся ей невыносимыми? Но разве другой вариант не хуже?

Другой вариант просто невозможен. Она сама постелила постель и должна лежать в ней. Не об этом ли однажды сказала ей мать? Мол, она постелила постель и теперь должна принять все, что за этим следует. Ирония в том, что ее положение совершенно противоположное. Горькая ирония.

- Итак, - сказал он, не глядя на нее, - ребенок остался жив.

- Нельзя ли включить свет? Я не вижу твоего лица.

- Еще минуту. - Он откинулся на спинку стула и вытянул ноги. - Я никогда... У меня совсем нет опыта...

- С облегчением слушаю твои слова. Мне было бы не по себе, если бы я узнала, что ты отец стайки детишек.

- Сомневаюсь, что ты в состоянии быстро вернуться на работу, как ты собиралась...

Джессика разглядывала его твердый профиль и поймала себя на том, что не может оторвать глаз.

- Пожалуй, не смогу, - призналась она. Воспользовавшись тем, что он отвернулся, Джессика продолжала рассматривать его. Наступила неловкая пауза. Надо прервать молчание. Она спросила:

- Что ты привез? Наверно, я могу принять душ...

Ни слова не говоря, он встал, взял со стула кейс и поставил на кровать подле нее. Его молчание стало раздражающим. Он согласился, что женитьбы не будет. И теперь, наверно, решил, что не стоит тратить на нее усилий. Зачем утруждать себя и строить какие-то утонченные отношения? Ведь в них уже нет необходимости. Она всего лишь мать его ребенка. Неделя кончится. Она вернется в свою квартиру. Он время от времени будет навещать ее. Конечно, чтобы проверить, не попала ли она под еще какую-нибудь машину. Тем временем он будет вести свою обычную жизнь. А делами ребенка займется, когда тот родится.

- Ты справишься сама?

- Я не больна, Бруно. У меня был легкий шок. А сейчас я прекрасно себя чувствую.

Она села и открыла кейс. Он взял несколько платьев, но ни трусиков, ни пижам не было. Одну рубашку и пару брюк. Ясно, схватил первое, что попалось на глаза, когда открыл шкаф. Желтовато-зеленый шелк, который можно носить только вечером. Она изучила содержимое кейса снизу доверху.

- На следующей неделе ты предвидишь серию вечеринок с коктейлями, где я должна присутствовать?

- Серию вечеринок? С коктейлями? - Он включил свет - и уставился на совершенно неразумный набор одежды.

- Платья? Следующие несколько дней я собиралась отдохнуть, полежать. А это... - она подняла алое платье, которое годами не видело дневного света, тебя привлекло как костюм для отдыха?

- Очень веселый цвет, - покраснев, объяснил он. -Я подумал, что он поднимет тебе настроение.

- Хорошо. А какие причины скрываются за этими двумя маленькими черными платьями?

- Эти, должно быть, попали по ошибке. - Он прокашлялся, не сводя глаз с кучи вещей, лежавших на кровати. Потом взял одно из платьиц и поднял к свету, держа за бретельку, похожую на шнурок от туфель. - Очень привлекательная вещица, - констатировал он, разглядывая платье с разных сторон. - Меня не перестает удивлять, как женщины умудряются втиснуть свое тело в столь маленький кусочек ткани. - Он положил платье на кровать и скрестил руки.

- Может быть, ты и прав, но... - она посмотрела на него со вздохом отчаяния, - это совершенно бесполезные вещи. Мне придется поехать самой и взять необходимое. - Она собралась спустить ноги на пол.

- Ни за что на свете! Только скажи мне, что привезти, и я все сделаю.

- Но я хотела принять душ, - несколько плаксиво протянула Джессика.

- Прекрасно. Посиди здесь. Я через секунду вернусь.

Он исчез и вернулся буквально минуту спустя, неся рубашку с короткими рукавами.

- Вот. Можешь надеть эту.

- Но это твоя.

- О! Да. - Он смотрел на рубашку так, будто видел ее первый раз. - Но она не кусается. Ее только что стирали. Принимай душ. А я приду через полчаса и принесу тебе что-нибудь поесть. - И прежде чем Джессика успела возразить, он вышел. А она отправилась в ванну принимать душ.

Настроение у нее чуть исправилось.

Она медленно вытерлась, причесала щеткой волосы и оставила их распущенными на спине. Потом надела рубашку, которая доставала до середины ляжек и закрывала все царапины.

На этот раз она не позволит эмоциям поломать добрые намерения. Внешне она будет сохранять спокойствие и "наденет" улыбку. И постепенно в его присутствии улыбка станет постоянным ее выражением. Она смотрела на себя в зеркале и практиковалась в улыбке.

К тому времени, когда он вернулся, она уже лежала в постели, укрывшись одеялом.

- Ты выглядишь лучше. - Он взглянул на нее и тут же отвернулся. Поешь.

- Тебе вовсе не обязательно было этим заниматься, - вежливо сказала она, когда он поставил ей на колени поднос. Потом Бруно с мистическим видом занял свою позицию на стуле возле кровати.

- Ты абсолютно права. Надо было позволить тебе сделать это самой.

- Да, я делаю это всю жизнь, - рассеянно пробормотала она, отправляя в рот кусок яичницы и тост. Волосы сползли на плечо, и она откинула их назад.

- Очень утомительно, - равнодушно заметил он. Джессика моментально перестала есть и взглянула на него.

- Что утомительно?

- Всю жизнь заботиться о пропитании. Джессика покраснела. Нормальный разговор, успокоила она себя. Напряженность снова загонит ее в клетку. И она опять будет воспринимать каждое его слово как угрозу.

И первый шаг на пути к задуманному - научиться справляться со своим новым положением и отвечать на его вопросы изящно и без смущения.

- О, в последнее время это становится привычным, - беззаботно бросила она. - Как вкусно. Я всегда восхищалась мужчинами, которые умеют готовить.

- Лично я не назвал бы два поджаренных яйца олицетворением высокой кухни.

- Начинается с малого. - Джессика доела все до малейшей крошки и с сожалением сложила на тарелке нож и вилку. Потом с чашкой чая в руках она откинулась на подушки и молча наблюдала, как он убрал поднос на стол.

- Знаешь, тебе не обязательно сидеть здесь, - проговорила она, заметив, что он не собирается уходить. - Даю слово, что не убегу из комнаты и не стану в смятении прыгать через препятствия. У тебя, наверное, есть дела.

- Ты поэтому убежала? - мягко спросил он. - Мои ласки смутили тебя?

Внезапная интимность вопроса пробила брешь в ее решении всеми силами поддерживать улыбающийся фасад. Улыбка понемногу начала гаснуть.

- Я имею в виду, - продолжала она, не обращая внимания на его вопрос, - какую-нибудь работу. К примеру, отправить факс или еще что-нибудь...

- Нет ничего, что не могло бы подождать. - Он не сводил с нее глаз. Ты не ответила на мой вопрос.

- Нечего отвечать. - Сердце опять пустилось в бега с удвоенной скоростью.

- Что, если я скажу, что больше никогда не трону тебя пальцем?

- Не понимаю, о чем ты говоришь.

- Мы могли бы просто жить под одной крышей.

- Это довело бы меня до сумасшествия! - вырвалось у Джессики. Слезы брызнули из глаз. Разве она сумеет сохранять оборону, если он играет не по ее правилам?

- Я понял твое послание. - Он резко встал, глядя на нее. Руки в карманах.

- Ты не понимаешь! - Умоляющий взгляд встретился с голубыми льдинками.

- По-моему, понимаю. Забудь о моем вопросе. Ты права. У меня есть работа. Оставляю тебя, отдыхай. Вечером я позвоню матери, не сможет ли она приехать и помочь нам.

- Твоя мать?!

- Доброй ночи, Джессика. Позвони мне, если тебе что-нибудь понадобится. Я буду внизу в кабинете.

- Подожди, Бруно. Почему бы нам не поговорить? - Джессика почувствовала себя словно перед пропастью. Она уже была готова признаться ему во всем и ждать последствий.

- Говорить не о чем, - мягко возразил он. - Не стоит вступать на путь, где желаемое достигается силой. Мы два человека, которые случайно встретились на дороге. С тобой произошла беда. Значит, в этом пункте надо менять направление.

Он ушел. Джессика съежилась в постели. Все кончено. Из-за ребенка он сделал последнее усилие помириться с ней. А она не нашла правильных слов. Да и есть ли они?

Прошлое и настоящее переплелось в голове. Она выключила свет и с сухими глазами ждала, когда потемнеет небо. В доме ни единого звука. Джессика бы не удивилась, узнав, что он уехал. Уехал, чтобы найти настоящую женщину вместо нее, подавленной и заторможенной. Ведь она даже не смогла выразить того, что у нее на уме. А раньше не считала нужным говорить полную правду.

Джессика открыла глаза. Сквозь занавески лился свет. Раздался стук, но она так и не поняла, что ее разбудило, - звук или свет. Часы на руке, которые она не сняла, показывали чуть больше восьми.

Рубашка мятая. Волосы в беспорядке. На лицо даже ей страшно посмотреть. Если Бруно до сих пор не испытывал к ней отвращения, то сейчас ему грозило еще одно открытие.

Джессика смотрела, как поворачивается ручка двери. А сама отчаянно пыталась привести лицо в порядок. Пусть хоть немного походит на человеческое, а не на физиономию зомби, только что вылезшего из могилы. Наконец она состроила улыбку, которой и встретила высокую темноволосую женщину. Вошедшая дама была одета в кашемировый костюм. Ее шею в три ряда обвивали золотые нити.

Если это домоправительница, то я королева Англии, подумала Джессика и продолжала улыбаться. Дама подошла к кровати. Постоянная улыбка может показаться ей маниакальной, мелькнуло в голове у Джессики. Она позволила мышцам рта немного расслабиться.

- Вы, должно быть, догадываетесь, кто я. - Едва женщина заговорила, Джессика уже точно знала, кто эта дама. Возраст, внешность, манера говорить. Сердце у нее заныло.

- Видимо, вы мать Бруно. - Джессика почувствовала себя в невыгодном положении: в постели, в рубашке ее сына. И еще один огромный минус беременность. Но такие элегантные, хорошо воспитанные женщины умеют вести разговор на равных. У пришедшей было угловатое, с твердыми чертами лицо, как у сына, хотя время слегка замаскировало пугающую властность.

- Виктория. - Она сделала несколько шагов. Если ее и огорчали обстоятельства, заставившие покинуть спокойное загородное поместье и приехать в Лондон, то виду она не показала. - И вы, конечно, Джессика.

- Очень рада познакомиться с вами, - солгала Джессика.

- Рады? - Яркие проницательные глаза изучали ее. - Я бы хотела сказать то же самое, но боюсь, это прозвучало бы абсолютной не правдой.

Прекрасно, обойдемся без обиняков, подумала Джессика.

- Я приехала вчера вечером по просьбе Бруно. Он собирается за границу на несколько дней и полагает, что в сложившейся ситуации мое присутствие может быть полезным.

Джессика не нашла слов и с несчастным видом кивнула.

- Мне нет нужды вам объяснять, как, с точки зрения матери, я огорчена нынешним положением.

- Ну, - Джессика чуть было не вспылила от неожиданного потрясения, но взяла себя в руки, - мне не хотелось бы показаться грубой, но, с точки зрения человека, который находится в центре "нынешнего положения", могу заверить вас, что это не ложе, усыпанное розами.

Первый раз искорки смеха сверкнули в глазах женщины, но она промолчала, очевидно занятая шторами. Раздвинув шторы, она села в эркере у окна, придвинув стул. Джессика исподтишка наблюдала за ней.

- Я всегда надеялась, дорогая, что Бруно порадует свою мать настоящей свадьбой со всеми атрибутами... - Она мечтательно улыбнулась. - Возможно, не совершенно полный брак, с обручением и так далее, но свадьба в любом случае.

- Понимаю. - Джессика испытывала жуткую неловкость. Говорил ли он матери, что планировалась свадьба? Планировалась - и в мгновение ока все расстроилось?

- Он говорит мне, что о свадьбе не может быть и речи. - Женщина помолчала и осторожно взглянула на Джессику. - Могу я спросить, почему?

- Потому что свадьба, брак... Я была глупой, миссис Карр. Ошибка и... - Голос прервался. Перехватило горло. Но она заставила себя продолжать:

- И вот я здесь. Беременная. Я знаю, что Бруно не планировал такой обескураживающий поворот в своей жизни. Да и я тоже не планировала.

- А что вы планировали, моя дорогая? - Голос мягкий, но настойчивый. Джессика вздохнула и легла, уставившись в потолок.

Что она планировала? Хороший вопрос.

- Я планировала независимую жизнь. Карьеру. Никаких эмоциональных увлечений. Я всегда думала, что так жить будет легче. И конечно, я не планировала иметь детей и не имела видов на вашего сына... Нет, обо всем этом я думала меньше всего...

- Обо всем этом?

Джессика повернула голову так, чтобы видеть мать Бруно. Она пожала плечами.

- Я говорю об увлечении. Я знаю, есть ребенок, но брак.., и все, что с ним связано.., по-моему, я оказалась по-дурацки более романтичной, чем думала. Я считала, что брак и любовь неразделимы. Мы не поженимся потому, что он меня не любит. Я не представляю ничего более несправедливого, чем привязывать его к себе из-за ошибки.

- Несправедливого для вас тоже, если вы его не любите.

Джессика встретилась с ней взглядом и открыла рот, чтобы согласиться. Но не смогла. Хватит лжи!

- Если бы все было так легко, - пробормотала она почти для себя. Если бы...

Глава 10

Было далеко за полночь, когда Джессику разбудил ужасный стук в дверь. Она вернулась домой два дня назад. И первый раз пожалела об этом. Почему она больше не живет под крышей Бруно Карра? Там бы она не услышала такого стука в дверь, даже если бы ее взломали.

Зевая, она накинула халат и направилась к парадному входу. Проверила, прочно ли держит цепочка, и открыла дверь на два пальца. Джессика жила в относительно безопасном районе города, но не стоит рисковать, особенно в такой поздний час. Вероятно, подвыпившие гуляки направлялись домой и по дороге случайно забрели к ее двери.

В ту минуту, когда она увидела, кто стоит за дверью, исчезли все признаки сна.

- Открой дверь, - скомандовал Бруно с таким видом, будто он сейчас выдавит ее плечом, несмотря на цепочку. Странно одетый для такого часа - в рабочий костюм с галстуком, съехавшим набок, словно он то и дело дергал его.

- Что ты здесь делаешь в такое время? Я думала, ты вернешься еще через три дня.

- Планы изменились.

- В таком случае ты мог бы пойти к себе домой. Ты знаешь, который час? Я уже спала. - Она не стала говорить, как долго пыталась заснуть. И что эта радующая ее малость сейчас нарушена.

- Джессика, даже если ты паришь над постелью в воздухе, меня это не волнует. Открой дверь, или я ее выломаю.

- У тебя не хватит силы, - вяло возразила она.

- Тогда я учиню такой шум, что прибегут все соседи в радиусе шестидесяти миль, чтобы посмотреть, что происходит.

Она не сомневалась, что он так и сделает. Нехотя Джессика сняла цепочку и посторонилась, давая ему войти. Его пятидневное отсутствие оказалось кстати.

Оно помогло ей чуть отодвинуть Бруно Карра на задний план. Или ей так казалось. Теперь она наблюдала, как он снял куртку и направился в гостиную. Его словно не беспокоило, что уже далеко за полночь. Очевидно, его организм жил еще по американскому времени.

- Ну, - с вызовом бросила она и прошла следом в гостиную, - чего ты хочешь? - Она стояла в дверях, сложив на груди руки.

- Сегодня вечером, когда я вернулся из Америки, мы с матерью долго беседовали, - проговорил он и оперся поясницей на подоконник, глядя на нее. Глаза полуприкрыты, что в них, непонятно.

- И? Какое это имеет ко мне отношение? Я устала. Что бы ты ни хотел мне сказать, все может подождать до завтра. - Вялые мозги начали яростно работать, пытаясь вспомнить, что она говорила его матери. Как это могло быть связано с ним? Ведь Джессика была предельно осторожна и скрывала свои эмоции. Даже после того как его мать и она довольно хорошо поладили. Несмотря на частые упоминания о разочаровании, в словах и поведении Виктории чувствовалась какая-то первоначальная теплота. Она нашла отклик в Джессике. Так что же Виктория могла сказать сыну? Что заставило его в такой час пожаловать сюда?

- Мне понравилась твоя мать, - смущенно выпалила она. - И мне показалось, что я ей тоже понравилась!

- И теперь ты гадаешь, какие твои маленькие секреты она могла выдать? - насмешливо спросил он.

- Никаких секретов я ей не открывала! - побледнев, парировала Джессика. Или открывала? Виктория настойчиво расспрашивала ее, но она держалась.

Стиснула зубы и не признавалась, как на самом деле относится к ее сыну. Джессика теснее закуталась в халат, но все равно мерзла.

- Тогда почему ты так отчаянно пытаешься вспомнить, о чем с ней говорила? Не утруждай себя. Это бесполезно. Отрицание - твой инстинктивный ответ на любой вопрос, если ты находишь его хотя бы немного опасным. - Он подошел к стулу и сел, потирая глаза.

- Почему ты заявился среди ночи, уселся и ведешь себя как дома? холодно спросила Джессика.

- Я уже сказал. Нам надо поговорить.

- Мы уже говорили. Не помню, чтобы это к чему-нибудь привело.

- Ты понравилась моей матери. Я говорил тебе?

- Ты напился? - сощурившись, Джессика разглядывала его. Бруно не шатало и он не запинался, как обычный подвыпивший человек, но в его поведении было что-то агрессивное и непредсказуемое.

- Черт возьми, Джессика, не пытайся переменить тему! Меня тошнит от твоих уловок. Я до смерти устал от хождения вокруг да около твоих крошечных проблем.

- Вокруг да около? Ты? Не смеши меня. Сейчас я пойду и приготовлю тебе кофе. Ты выпьешь кофе и уйдешь. - Она не дала ему времени ответить и выскользнула из комнаты. Хорошо хоть, что он не последовал за ней в кухню. Прислонившись к дверце холодильника, она ждала, пока закипит вода.

Почему он пришел? Она никогда не видела, как на Бруно действует алкоголь. Но теперь, нет сомнений, он в состоянии опьянения, как пишут в протоколах. А пьяные не отвечают за свои слова. Они говорят все, что у них на уме. Но разве она выдержит, если Бруно Карр целый час будет выкладывать свое мнение о ней? Как же от него избавиться? Он больше и сильнее. И если он решил остаться, то, пока все не выскажет, не уйдет.

Вода закипела. Она положила две ложки кофе и, помешивая его в кружке, залила кипятком.

Оставалось надеяться, что в ее отсутствие он не переберется на софу. Но, вернувшись в гостиную, она нашла его на том же стуле. Если он и находился под влиянием винных паров, то сейчас никаких признаков опьянения не выказывал.

- Выпей. - Скрестив на груди руки, она стояла перед ним и наблюдала, как он сделал глоток кофе и тут же с отвращением сплюнул.

- Черт, что ты сюда положила?

- Ты слишком много выпил. От крепкого кофе тебе станет лучше, спокойно проговорила она. Он тихо пробормотал что-то нелестное в ее адрес. - Тебе надо вернуться домой, лечь в постель, принять пару таблеток парацетамола и уснуть. Утром в голове все прояснится. - И тебя здесь не будет, подумала она.

- Перестань давать указания. Меня тошнит от твоих приказов.

- Тебя от многого связанного со мной тошнит, правда? Тогда почему ты пришел? Для того чтобы сказать, как тебя тошнит от всего, что я говорю или делаю? Не думала, что тебе надо выпить, чтобы набраться храбрости. Ты всегда прекрасно умел точно высказать все, что у тебя на уме.

- Ох, ты мне льстишь. Тебе тоже робость едва ли мешала высказать все, что у тебя на уме.

- Правильно. Я хочу спать. - Она повернулась к двери, но он удержал ее, схватив за запястье.

- Нет, ничего не выйдет. Ты останешься здесь и выслушаешь меня. - Он нахмурился, словно вдруг забыл, что надо сказать. Джессика смотрела на него с выражением натерпевшейся страдалицы.

- Тогда поспеши. Я устала.

- Нет, ты не устала. Ты возбуждена, потому что я здесь. - Бруно стрельнул в нее взглядом из-под ресниц. Она постаралась не обращать на него внимания, но сердце вдруг гулко застучало в груди. - Я говорил тебе, что ты понравилась моей матери?

- Да, говорил.

- Она считает, что в тебе есть воинственный дух. -Он издал звук, похожий на фырканье. - Что мне остается, кроме как согласиться с ней?

Бруно все еще тянул ее за запястье, будто забыл, что держит ее за руку. Джессика попыталась вырвать руку, но он крепче схватил ее, задумчиво глядя вдаль.

- Ты не позволишь мне отойти?

- Только если пообещаешь не обращаться со мной как школьная учительница.

Джессика громко вздохнула и кивнула:

- Обещаю не обращаться с тобой как школьная учительница.

Он удовлетворенно посмотрел на нес и отпустил руку. Она подошла к софе и села, поджав под себя ноги.

- Моя мать никогда не принимала всерьез женщин, с которыми я встречался, - задумчиво проговорил он.

- Я знаю.

- Знаешь?

- Она говорила мне. - У Джессики тогда от ее слов голова пошла кругом.

- И что точно она тебе говорила?

- Она говорила мне буквально следующее: мол, тебя всегда интересует один тип женщин. Хорошенькие, пустоголовые, доступные.

- Это сказала тебе моя мать? - грозно прорычал он. Но Джессика видела, что он ошеломлен. - Значит, вы сидели вдвоем и за чашкой чая сплетничали на мой счет?..

- Да, то и дело звучало твое имя, - пожала плечами Джессика, по-моему, это объясняется обстоятельствами.

- И какие еще драгоценные тайны она открыла тебе?

- Она рассказала, что, когда тебе было три года, ты достал тюбик ее губной помады, раскрасил лицо и надел туфли на высоких каблуках, в которых и полетел с лестницы. - Джессика не удержалась от улыбки, представив себе Бруно в три года. Он хмуро смотрел на нее. - Кстати, мы отклонились от темы. Почему ты здесь? - Джессика попыталась вернуть его на боксерский ринг. И почти упустила тот факт, что Бруно Карра надо держать на приличной дистанции.

- Вернемся. - Он вытянул ноги, закинул руки за голову и погрузился в молчание.

- Итак? - напомнила о себе Джессика.

- Моя мать не ожидала, что ты ей понравишься. Когда я первый раз по телефону объяснил ей положение, она пришла в ужас. И конечно, проклинала тебя за происходившее.

- О, конечно, - саркастически согласилась Джессика. - Ведь ангел Бруно не мог быть замешанным в плохую историю!

- Увидев тебя, она, кажется, изменила свое мнение.

- Ты имеешь в виду, она думает, будто ты отчасти тоже ответствен за положение? Ты изумляешь меня!

- Я имею в виду, она ожидала, что ты похожа на моих обычных подружек.

- Ax! - Теперь Джессика не понимала, в каком направлении движется разговор. Но ясно, остановить его она не сможет, даже если захочет. А она захочет?

- Не перебивай! - приказал он. Джессика не стала напоминать, что она и не перебивала. - Я приехал сюда, набравшись духу, чтобы сказать речь. А ты должна сидеть и слушать. Моя мать, которую я люблю и мнение которой высоко ценю, кажется, думает... - Голос замер, он нахмурился и осуждающе посмотрел на Джессику, будто это она несет вину за его неспособность продолжать свою речь.

- Я не перебиваю, - напомнила Джессика. - Ты говорил?..

- Моя мать, кажется, думает, что ты мне подходишь.

От удивления Джессика открыла рот. Если бы его мать сказала, что Джессика - актриса, номинированная на "Оскара", она бы удивилась меньше. Ни о чем подобном они не говорили. Виктория откровенно демонстрировала, что отстраняется от любых намеков на сватовство.

- Она думает, что я стану лучше с женщиной вроде тебя.

- Вроде меня? Я не участвую в цирковом представлении! Что ты имеешь в виду, говоря "вроде тебя"? Не думаю, чтобы твоя мать отзывалась обо мне в таком тоне! - Глаза повлажнели, она сморгнула слезы.

- Господи! Конечно, нет! - Он встал, провел пальцами по волосам и зашагал по комнате. - Ты не облегчаешь мне задачу. - Он остановился перед ней. -Кажется, она думает, что ты и я хорошо подходим друг другу, и, по-моему, она права. - Джессика открыла рот, но он поднял руку, словно просил ее помолчать. Потом тяжело опустился на софу рядом с ней. - И это не имеет никакого отношения к малышу. Конечно, ребенок уравновесит положение. Но суть в том, что мне хорошо с тобой, я наслаждаюсь твоим обществом. Даже если ты половину времени стараешься избегать ответов на мои вопросы, а вторую половину времени сама задаешь их.

Сердце Джессики стучало все быстрее и быстрее. Она с трудом дышала. Помолчи, приказала она себе. Иначе все может получиться совсем не так, как нужно.

- Ну? - с вызовом бросил он. - Почему ты не кидаешься в атаку?

- Жду, пока ты закончишь свою речь. Мне не хочется слушать обвинение, будто я перебиваю тебя.

- Ты опять! Ты сбиваешь меня с мысли! - Он сверкнул глазами. - Ты так делаешь с первого дня! Я не привык все время обороняться при встречах с женщиной. Обычно в мою сторону летят только случайные соломенные стрелы!

- Я знаю, Бруно, к чему ты привык. Поэтому брак между нами и невозможен. У нас ничего не получится. Ты не привык к женщинам, похожим на меня. Что бы ни говорила твоя мать и как бы ты ни соглашался с ней, в конце дня ты должен отдыхать с девушками другого типа. Разве не так?

- Да, то же самое я говорил себе последние несколько недель, пробормотал он.

- Что именно?

- Сама знаешь! - Он склонил голову набок и одарил ее победной, какой-то мальчишеской улыбкой. Джессика озадаченно нахмурилась. Оказывается, мне больше нравятся интеллигентные, любящие командовать...

- Я не люблю командовать!

- Противоречие - любимый женский стиль беседы.

Джессика напряженно вслушивалась в каждое слово.

- Оказывается, что... - начал он и оставил предложение незаконченным.

- Я хотела бы, Бруно, чтобы ты четко объяснил свою мысль.

- Потому что ты не можешь дождаться, когда я уйду?

- Нет.

- Значит, ты не хочешь, чтобы я уходил? - Он лукаво улыбнулся. Она покраснела. - Моя мать убеждала меня, что, по ее мнению, ты не так враждебна ко мне, как любишь показывать...

- Она так и сказала? Так и сказала? - Предательница, подумала Джессика.

- Да. А ты что скажешь?

- Разве это имеет значение? - вздохнула она. - Неважно, сколько дорог мы проходим. Кончаем мы всегда тем, что возвращаемся к тому месту, откуда начали путь. В случае, если ты не догадываешься, это значит, дороги никуда не ведут.

- Не согласен. Ведь я говорил тебе, что много думал?

- По-моему, говорил.

- Ведь я не противен тебе, Джессика? Признай это. Даже напротив. Разве не так? Я только растормошил тебя, и это тебя пугает. Поэтому, когда мы вернулись в Англию, ты не захотела продолжать то, что было между нами. Ты боролась со мной каждую минуту. А из этого следует, что ты вовсе не безразлична ко мне. Ладно, теперь я выложу все карты на стол и скажу тебе, что, по-моему, ты...

- Не смей этого говорить! - Привычная паника охватила ее. Он собирается исследовать ее чувства? Эти игры уже стояли комом в горле. Какой в них смысл? Ведь все равно ничего не изменится.

- Почему? Потому что ты можешь убежать?

- Ты за этим пришел сюда, Бруно? - спокойно спросила она. - Чтобы радоваться еще одной победе?

Он озадаченно и смущенно посмотрел на нее. А Джессика слишком пала духом, чтобы понимать происходившее. Ведь он только что удачно завершил огромную часть блефа, заставил ее раскрыть карты. В таком большом спектакле он, вероятно, не играл никогда в жизни.

- Нет, я не за этим пришел сюда. Джессика стрельнула в него взглядом, удивленная его словами.

- Я приехал сюда, чтобы сказать тебе.., кажется, что.., короче, моя мать сложила два и два... Чтобы быть честным.., для нее это любимое занятие, чтобы занять время, анализировать поступки людей, угадывать мотивы поведения. Вряд ли у тебя найдется немного виски? - Она покачала головой, и он продолжал, покраснев:

- Если ты и вправду хочешь знать, то тебе удалось вытащить ковер у меня из-под ног...

- Ковер? Какой ковер? Ради бога, о чем ты говоришь?

- Ты заставила меня влюбиться в тебя. - Он с вызовом посмотрел на нее. Его признание так ошеломило Джессику, что несколько секунд она с открытым ртом разглядывала его. - С тех пор как я вернулся в Англию, я думаю только о тебе. Я был абсолютно уверен, что ты позвонишь мне. Но когда этого не случилось, я подумал, мол, ну и ладно, не имеет значения. Фактически это самый лучший вариант, какой мог быть. Я пытался вернуться к привычному образу жизни и развлечениям. Я даже несколько раз назначал свидания другим женщинам. Но получался нелепый фарс. Я всех сравнивал с тобой и скучал по тебе.

- Ты спал с другими женщинами?

- Не думаю, что я бы смог, даже если бы хотел, ответил он с сухим, ироничным смехом. - Как бы я смог, когда моя голова занята тобой?

Джессика почувствовала, как по лицу расплывается глупейшая улыбка.

- Хорошо, - с удовольствием проговорила она, продолжай.

- Хорошо? - Он чуть-чуть поерзал на софе. -Проклятие. Я признался только потому, что знаю ты испытываешь ко мне точно такие же чувства... Или нет? - Он помолчал. - А ты - нет?

- Я.., ну да... Ты мне тоже очень нравишься... -Джессика мысленно улыбнулась.

- Только нравлюсь?

- Ну, наверно, нечто большее.

- Ты имеешь в виду, что ты глубоко, неодолимо, страстно влюблена в меня?

Джессика засмеялась и нежно посмотрела на него. Потом, медленно передвигаясь по софе, прижалась к нему и услышала через рубашку стук его сердца.

Бруно протянул к ней руки и погладил по голове. Он целовал ее волосы, гладил их и снова целовал.

- Я могу быть хорошей, - тихо говорила она. - Ты тоже вытащил ковер у меня из-под ног. - Она обратила к нему лицо. И сердце, которое с момента его появления совершало странные прыжки, успокоилось и заняло свое место. Я думала, что могу обойтись без мужчин. Я и в самом деле могу. Но я обнаружила, что не могу без тебя. Что ты мне подходишь, как сказала бы твоя мать.

- Что ты имеешь в виду? - Он шутливо принял обиженный вид, потом поцеловал кончик ее носа и очень нежно погладил шею. - Ведь я не выступаю в цирковом представлении, ты же знаешь.

- Мне была невыносима мысль, что я выхожу замуж за человека, который меня не любит. И я не могла расстаться с тобой, но и не хотела быть связанной только нашим ребенком. Я разрывалась.

Он улыбнулся и очень крепко поцеловал ее. А потом спросил:

- Ты выйдешь за меня замуж?

- Знаешь, Бруно Карр, по-моему, это возможно.

ЭПИЛОГ

- Мама! Мама! Мама!

Джессика посмотрела на дочь. В свете мерцающих вечерних теней она увидела яркие сияющие глаза и радостную улыбку. А чуть выше - улыбку Бруно. Они встретилась взглядами. И улыбнулись друг другу. Маленькое личико Эми было на одном уровне с лицом отца. Даже в сумерках бросалось в глаза удивительное сходство.

- Сильные гены, - с гордым удовлетворением объявил он два года назад. Перед ним лежало завернутое в одеяло крохотное существо со сжатыми кулачками. Весом два килограмма девятьсот граммов. -Похожа как две капли воды. Маленький клон.

- Бедное дитя, - поддразнила тогда его Джессика, глядя на гриву черных волос мальчишки.

- Эми! - ответила сейчас Джессика и погладила улыбающееся личико дочери. Вечерело, и они одели девочку потеплее.

- Маленькая придира, да? - пробормотал Бруно, тычась носом в щеку девочки и целуя ее в шею. - Не сомневаюсь, что она унаследовала некоторые черты и твоего характера!

Джессика засмеялась. Удивительно, не первый раз подумала она, как до сих пор этот необыкновенный мужчина воздействует на нее. Стоит ему приблизиться к ней, и она испытывает магический восторг. И всегда блаженное тепло безопасности. Самые счастливые моменты жизни связаны с ним.

- Мне нравятся фереверки!

- Вижу, что тебе нравятся фейерверки, дорогая.

- Она обгоняет свой возраст, - в энный раз восторженно произнес Бруно. Джессика, обнимавшая его за талию, только крепче прижалась к мужу.

- Ты пристрастен к ней.

- Вовсе нет. Много ты знаешь детей ее возраста, которые способны поддерживать разговор?

Джессика сомневалась, что умение дочери произносить несколько слов подряд можно назвать "способностью поддерживать разговор". Но она прекрасно знала, что спорить с Бруно о способностях дочери самое бесполезное дело. Это был самый восторженный отец на свете, влюбленный в свою дочь.

- Абсолютно никого, - поддержала она Бруно и увидела, как сверкнули в улыбке его зубы.

Взлетали вверх огни. Но здесь, в тени, казалось, что во всем мире их только трое. Эми склонила набок голову и с детским удивлением смотрела вверх.

- Еще! - закричала она. - Еще! Еще!

- Эми, пора уезжать. - Джессика засмеялась, увидев, как в упрямом несогласии сжались губы дочери.

- Нет!

Пробиваясь к машине, они миновали группы толпившихся людей. Несмотря на бурные протесты и слезы, через пять минут Эми уже крепко спала. Большой палец выпал изо рта, голова склонилась набок.

- Когда она спит, разве это не ангел? - воскликнула Джессика, откидывая назад голову и полузакрыв глаза.

- И это она унаследовала от тебя, - нежно проговорил Бруно и нашел ее руку. Их пальцы переплелись. - Признайся, разве ты не рада, что убедила меня жениться на тебе?

- О да, мой хозяин и повелитель! - Она засмеялась и сжала его пальцы.

- И конечно, когда мы вернемся, ты сумеешь это доказать, - прорычал он и покачал головой. - Но может быть, снова ничего не получится. Пока еще.

- Знаю. На этом фронте появились маленькие трудности, правда, любовь моя? - Она с сожалением посмотрела на свой выпирающий живот.

- И более прекрасной причины не могу даже вообразить, - улыбнулся Бруно и взглянул на нее. Глаза нежные и любящие. - Только подумай, к Рождеству уже не будет живота.

- Да, - довольно вздохнула она. - Но сколько потерянных ночей.

- Может, дела пойдут лучше?

И они вместе весело расхохотались.