"Зов смерча" - читать интересную книгу автора (Уильямс Уолтер Йон)

7

Чартерная станция в четвертой точке Лагранжа. Когда-то это был постоянный орбитальный комплекс фирмы «Мицубиси». Тогда он имел форму веретена. Теперь комплекс усложнился и разросся в размерах благодаря новейшим достижениям науки и техники. Вокруг появились новые искусственные жилища, стыковочные узлы, лаборатории, солнечные батареи. Мощные прожектора освещали многочисленные корабли, замершие в ожидании, когда им разрешат причалить. Космическая обитель, свободная от тяготения, парящая в безвоздушном пространстве, усеянном сверкающими бриллиантами звезд. Серебристая поверхность «Чартера» отражала свет прожекторов, бело-голубую Землю и бледную Луну.

Разобраться в том, кто является хозяином «Чартера», было непросто, потому что его узлы принадлежали самым различным фирмам. Многие части конструкции и значительная часть оборудования были сданы в бессрочную аренду как поликорпами, так и частными лицами. Остальное принадлежало самой фирме «Чартер». Основное назначение чартерной станции — перевалочный пункт, где бороздящие космический океан корабли останавливаются по пути в другие точки Солнечной системы, куда они везут всевозможные грузы.

Публика здесь представляла собой разношерстную смесь владельцев местной собственности, арендаторов и обслуживающего персонала. Здесь работали специалисты высокого класса, выполнявшие сложнейшую работу. Ту, которая невозможна на Земле. Именно потому жизнь на Земле считалась непрестижной. Стюарту вспомнилось, как в прошлом он уже вкусил прелестей космической жизни. В ту пору, когда он был сотрудником «Когерентного света». Тогда жизнь обрела для Стюарта и цель, и смысл. Тогда он был на своем месте… Тогда он испытывал удовлетворение, чувствуя себя важным винтиком сложного механизма, целью которого является дальнейшее расширение сферы возможностей человечества, эволюция на следующую, более высокую ступень развития. А теперь он оказался на обочине жизни, со стороны наблюдая деловитую суету замысловатого переплетения малопонятных ему действий… Новая паутина внеземной жизни.

То, что на Земле выглядело эксцентричным и неуместным, здесь в невесомости являлось неприметной обыденностью. Всевозможные искусственные имплантанты, вживленные в тело приборы, казавшиеся на Земле дурной модой, здесь были лишь необходимым условием для успешного выполнения работы и ведения бизнеса. Все в космосе выглядело иначе, совсем буднично. Здесь тоже была своя мода. Но в основе этой моды лежал прагматизм. То, что на Земле встречалось лишь изредка, здесь было распространено повсеместно. Например, люди с огромными головами, увеличенными хирургическим путем, дабы вместить дополнительное количество мозга. О появлении поблизости такого «головастика» всегда можно было узнать заранее благодаря гудящему нашейному устройству, снабжающему огромный мозг кислородом. Встречались люди с встроенными в череп компьютерами, напрямую соединенными с мозгом. Встречались существа, щеголявшие дополнительными кистями рук или дополнительными пальцами. Иногда подобные изменения производились хирургическим методом. А иногда люди уже рождались такими, поскольку родители позаботились переделать их гены. Были здесь и более экзотичные создания — так называемые «четырехрукие», приспособленные исключительно для жизни в невесомости. У них не было ног. Одна пара рук у «четырехруких» находилась на привычном месте, но вот другая пара заменила ноги. Когда такие «четырехрукие» передвигались по своим жилищам, загребая воздух руками, они до ужаса напоминали земных жаб.

Корабль «Макс Борн», еще не пристыкованный к «Чартеру», держался от станции на некотором расстоянии, пока станционные рабочие проверяли на нем исправность стыковочного узла. «Макс Борн» — старая посудина, представлявшая собой причудливую смесь старого и нового: здесь имелось как оборудование, сделанное еще до рождения Стюарта, так и самое современное. Но «Макс Борн» и не стремился скрыть свой истинный возраст, поскольку не занимался пассажирскими перевозками, а транспортировал исключительно грузы. А грузам наплевать на внешний вид корабля. Внутри рубки управления такелажными работами тут и там змеились оптоволоконные кабели. Мягкая обшивка твердых поверхностей в некоторых местах треснула и держалась лишь на липкой ленте. Стены каюты Стюарта были в несколько слоев обклеены порнографическими открытками и завешаны такими же голограммами, оставшимися от предшественника Стюарта.

Пока шли работы по проверке стыковочного узла, во время которых не исключалась опасность разгерметизации, экипаж «Макса Борна», в том числе Стюарта и Ризу, переведи в комнаты ожидания на станции, своеобразные гостиницы — шестигранные цилиндры высотой в восемнадцать этажей, на каждом из которых имелось по крошечной однокомнатной квартире. В каждой такой квартире наличествовали: койка, раскладной столик, туалет, телевизор и дисплей, подсоединенный к компьютерной сети. Вместе со Стюартом и Ризой в один из таких «цилиндров ожидания» попала и Кайра, главный инженер «Макса Борна». При поступлении на работу Стюарта представили ей, но с тех пор он ни разу Кайру не видел.

Но даже здесь, вне корабля, Стюарт не мог позволить себе праздно проводить время. Хотя он и прошел все необходимые тесты для поступления на работу в фирму «Яркая звезда», ему еще предстояло как следует изучить устройство двигателей, с которыми ему придется иметь дело. Тем более, что познания Стюарта на самом деле не так уж и глубоки, как думает Риза. А разочаровывать ее Стюарту не хотелось. Поэтому он проводил большую часть времени лежа на кровати, принимая усиливающие память таблетки и упорно штудируя системы «Борна». К счастью, ничего другого изучать не пришлось, потому как «Яркая звезда», в отличие от некоторых других поликорпов, привязанностью к какой-то определенной идеологии не страдала. Корпорация была сосредоточена исключительно на выживании. Именно выживание являлось ее бизнесом.

В свободное время Стюарт обычно старался не выходить из своего жилища, потому что память, усиленная таблетками, запоминала всякие ненужные мелочи: подробности сияющей улыбки Ризы; детали его собственного искаженного отражения в искривленной поверхности металла; обертоны гудения «головастика»; изгибы красивого тела темноволосой девушки, которой он залюбовался в гимнастическом зале, и как она в ответ вдруг посмотрела на него с необъяснимой ненавистью в глазах, а вокруг этих глаз желтели синяки…

Поэтому Стюарт старался не засорять память бесполезными мелочами. Он занимался в своей кабине по пятнадцать часов в сутки, и вскоре тесты уже не представляли для него особой проблемы. От таблеток разладился сон — в голове все время крутились бесчисленные образы, мешающие уснуть. Из-за этого Стюарт спал плохо и мало. Свободные от учебы и сна часы он посвящал шахматам. Разбирал шахматные партии, размышлял над природой этой древней игры. Все в мире меняется, во вселенной растет энтропия, хаос, и лишь шахматы остаются неизменными. Каждая шахматная фигура находится в определенных отношениях с другими фигурами. Потом некто делает ход, и эти взаимоотношения меняются. Точно так же и Стюарт волей судьбы претерпевает изменения в своих взаимоотношениях с другими людьми. Он является той же самой фигурой, что и его Альфа. Но фигурой из другой партии. Обе партии начались одним и тем же дебютом, но в миттельшпиле события в партии Стюарта начали развиваться иначе…

Действие последней таблетки наконец закончилось, и Стюарт проспал двое суток подряд. Когда он проснулся, память об изученном сохранилась, но ощущение себя как шахматной фигуры прошло. Снаружи доносился гул рабочей суеты вокруг чартерной станции. Звуки сливались в непрерывный белый шум. Что происходит за пределами квартирки, по этим звукам Стюарт догадаться не мог. Он словно потерял способность выделять полезный сигнал на фоне шума.

Стюарт выбрался наружу и отправился бродить по станции, наблюдая за ее жизнью. И станция, и ее персонал выглядели весьма причудливо. Общение с этими странными существами казалось ему невозможным. Зайдя в бар, он заказал кофе, цыпленка и кукурузные лепешки. И очень удивился тому, что бармен понял его. По пути к своему столику Стюарт расплескал кофе — жить в искусственном тяготении центрифуги он еще не привык. Эта сила тяжести слишком слаба по сравнению с земной. Взять чашку с подноса, не пролив ее содержимого, тоже оказалось не просто. Во время еды он не отрывал взгляда от своего отражения в блестящей хромированной стене. Глазеть по сторонам он просто был не в состоянии. Но постепенно организм начал привыкать к невесомости и приходить в норму. Стюарт мало-помалу начинал воспринимать новую реальность как нечто естественное. Шум вокруг постепенно превращался в незаметный фон. Заказав новую чашку кофе, Стюарт даже умудрился не расплескать ее. И почувствовал себя более уютно. Решил, что пора принять душ, а потом отправляться на изучение обстановки. Но, зайдя к себе в квартирку, обнаружил там Ризу, поджидавшую его, сидя на койке.

— Ты, разгильдяй, ты читаешь хоть иногда сообщения?! — зарычала Риза. — Через сорок минут «Борн» пристыковывается к станции!

Стюарт уставился на красную лампочку, мигавшую на его дисплее.

— Виноват, — сказал он.

Риза встала, сутулясь под низким потолком.

— Отправимся к нашему кораблю из дока номер шестьдесят один. Пока ты не производишь впечатление подходящего работника.

Во время подхода «Борна» к доку Стюарт изо всех сил старался сдержать зевоту, но получалось это плохо. Он сидел на своем рабочем месте внутри корабля в нейронаушниках, через которые в зрительный центр его мозга подавались изображения индикаторов системы электропитания. Стюарт должен был следить, чтобы во время маневров и при стыковке источники питания работали нормально. Работа нетрудная, не требующая большого внимания. Главные генераторы и двигатели при маневрах были не нужны. Поэтому сейчас использовалась только малая часть источников, которой хватало, чтобы питать радары, компьютер и систему жизнеобеспечения. Позади Стюарта сидела Риза, тоже в нейронаушниках, и наблюдала за работой небольших маневровых двигателей и устройств наведения. Тут тоже не требовалось особого внимания. Все было автоматизировано. Стюарт и Риза присутствовали при стыковке только потому, что так было предусмотрено в контракте «Яркой звезды», которая перестраховывалась, опасаясь за сохранность своих драгоценных двигателей.

— Стыковочный узел готов, — доложила Кайра, главный инженер. В отсутствие капитана, который на корабле все еще не появился, стыковкой руководила она. — Давление в пневмозамке нормальное. Приготовиться к появлению слабого тяготения. Пневмозамок закрыт. Подключение к электросети станции осуществлено.

Невесомость исчезла, Стюарт почувствовал, как тело его наливается тяжестью. Кабели, свободно болтавшиеся в воздухе, обвисли и замерли.

— Все в норме, — доложила Кайра. — Приготовиться к переключению с внутренних источников на сеть станции.

— Оставь источники четыре-А и седьмой, — приказала Стюарту Риза.

— Четыре-А и седьмой, — повторил Стюарт, как требовалось по инструкции. На самом деле он, конечно, и без того прекрасно помнил, какие внутренние источники питания должны остаться подключенными в качестве дублеров питания системы жизнеобеспечения. Индикаторы, светившиеся до этого зеленым светом, загорелись желтыми огоньками.

— Переключаемся на электросеть станции.

Огни в помещении засветились чуть ярче.

— Внутренние источники питания отключены, — доложил Стюарт. — Источники четыре-А и седьмой оставлены для дублирования. — Потом расстегнул и сбросил с себя аварийный скафандр. Поправил на потолке оптоволоконный кабель, выскользнувший из зажима.

— Стыковка завершена, — объявила Кайра. — Погрузка начнется через тридцать минут. А до этого я хотела бы поговорить со Стюартом в общей комнате.

Кайра родилась в космосе и гордилась тем, что ее нога ни разу не ступала на что-либо более крупное, чем планетоид. Маленького роста, тоненькая, она, как и все, живущие в невесомости, носила короткую прическу. Волосы ее уже начинали седеть. В щеки были вживлены марсианские бриллианты, в кисти рук — ярко-красные рубины. Люди, живущие в невесомости, предпочитают вживлять себе украшения, чтобы они случайно не соскакивали и не причиняли вреда, плавая в воздухе где попало. Когда Стюарт вошел в комнату, Кайра уже сидела в кресле и пила из термоса кофе. Стюарт, с непривычки подпрыгивая, подошел к другому креслу и осторожно сел.

— Вы хотели поговорить со мной?

— Да, Стюарт. — Кайра пытливо уставилась на него темными глазами. — У вас есть трудности с адаптацией к новой жизни?

Столь неожиданный вопрос вызвал у него удивление и недоумение. Почему она спрашивает об этом?

— Нет, — ответил Стюарт.

— Фирма «Талер» назначила меня смотрителем нравов. В переводе на обычный язык меня можно назвать партийным комиссаром. Я ответственна за идеологическую обработку и за привлечение членов экипажа на собрания, посвященные самокритике.

— Но я сотрудник «Яркой звезды», а не «Талера», — попытался возразить Стюарт. — И по контракту я не обязан выслушивать ваши лекции.

— Я умею читать, — раздраженно сказала Кайра.

— Я всего лишь хотел напомнить вам.

— Я не требую, чтобы ты ходил на собрания. Но я обязана сообщить тебе, что такие собрания проводятся. Ты можешь приходить на них, если у тебя возникнут какие-либо затруднения и тебе потребуется совет и моральная поддержка.

— Хорошо. Спасибо.

— Там литература по Фрикономицизму, — показала Кайра на увесистую стопку, лежащую на полке над головой Стюарта. — Никто не заставляет тебя читать. Но ты имеешь на это право.

— Кроме того, по-видимому, я могу брать пропагандистские видеозаписи в библиотеке, — добавил Стюарт.

Это не произвело на Кайру ровно никакого впечатления.

— Больше я не стану касаться этих вопросов. Я выполнила свою задачу и теперь могу послать письменный отчет руководству фирмы «Талер» о проведенной с тобой работе.

— Если хотите, я тоже напишу им о том, какую большую и замечательную работу вы провели со мной, — серьезно сказал Стюарт.

Ее лицо посуровело.

— Мне не до шуток, Стюарт. Твой контракт также не обязывает тебя присутствовать при погрузочных работах. А мне предстоит выдержать смену длительностью в шестнадцать часов. Так что увидимся через два дня.

— Я только, может быть, переберусь из гостиницы станции на корабль. — Стюарту снова захотелось зевнуть. — Гостиница мне надоела.

— Как хочешь, — пожала плечами Кайра. — Но корабль еще успеет тебе осточертеть за сорок три дня полета к Весте.

При упоминании этого астероида Стюарта прошиб холодный ток. Зевоту как рукой сняло.

— К Весте? — переспросил он.

— Мы должны доставить туда кристаллы, выращенные в невесомости. Это наш основной груз. Останется место и для другого, но его мы доставим позже. Если хочешь, можешь взять на борт немного товара для спекуляции. Приказ о полете на Весту поступил к нам двадцать четыре часа назад. Фирма очень хорошо заработает на этом, — хохотнула Кайра. — А ты, похоже, и в самом деле не читаешь присылаемых тебе сообщений. Так, Стюарт?

— Я слишком увлекся изучением системы электроснабжения.

Она покачала головой.

— У других это обычно занимает больше времени. Куда ты так спешил? Чем теперь займешь себя по пути на Весту? Может быть, почитаешь кое-что из моей литературы?

— С тем же успехом я могу воспользоваться и наркотиками.

Кайра осторожно встала, держась руками за высокие подлокотники кресла.

— Я бы на твоем месте, — посоветовала она, — нашла бы себе здесь подружку.

— Может быть, и найду, — ответил Стюарт.

Но Кайра уже вышла из комнаты, направляясь к грузовому отсеку, и вряд ли слышала слова Стюарта.

Подругой Стюарта стала Торнер, студентка колледжа. Она остановилась на станции перед вылетом на Луну в горный колледж фирмы «Семь Лун». Торнер уже провела на «Чартере» сутки, осмотрела все достопримечательности и на оставшееся время хотела найти себе компанию.

Волосы ее заплетены в косы, оливковая кожа, одна ноздря проткнута бриллиантовою брошью, лодыжки обвиты татуировкой, изображающей существо с телом льва, хвостом скорпиона и головой человека. Стюарт обнаружил Торнер вскоре после беседы с Кайрой, когда зашел в бар влить в себя смесь кофе и чего-нибудь спиртного. Торнер в этот момент стояла у игрового автомата. Он была одета в вельветовые штаны, голубую с розовыми полосками рубашку и куртку без воротника. Заказывая себе кофе, Стюарт наблюдал, как она пританцовывает, не отрывая глаз от вращающегося барабана автомата и мигающих огоньков. Наконец из автомата что-то шлепнулось. Приз.

— Дьявол! — в досаде воскликнула девушка. Призом оказалась пачка сигарет «Игрок». Торнер оглянулась, увидела Стюарта и показала ему пачку. — Чертова машина облагодетельствовала меня сигаретами, а они мне ни к чему. Ты куришь?

— Бросил, — ответил Стюарт.

— Вот невезуха! И стоило играть! — Она сунула пачку в карман. — А что это у тебя в чашке?

— Кофе по-ирландски.

— Да? Я тут заказывала коктейль «Рычащие тигры». Может, для разнообразия надо попробовать и кофе по-ирландски?

И она, оседлав высокий стул по соседству со Стюартом, забарабанила по стойке кредитной иглой, чтобы привлечь внимание бармена. Потом они со Стюартом пили кофе и рассказывали друг другу о своей жизни. Торнер родилась в поясе астероидов, в обители, населенной сектой менонитов. Но во время финансовых неурядиц, возникших после Войны Грабителей, это искусственное жилище обанкротилось и проголосовало за присоединение к фирме «Семь Лун». До поступления в колледж Торнер ни разу не покидала пределов своей обители. И теперь, понял Стюарт, она стремится наверстать упущенное.

— Послушай, — сказала девушка, — ты ведь родился на Земле. Не объяснишь ли ты мне одну вещь? Когда я спрашивала об этом у других, надо мной почему-то всегда смеялись.

— Ладно, давай.

Она наморщила лоб, собираясь с мыслями.

— Я хочу понять, — сказала она, — что такое ветер. Я никогда не была на планете, на которой есть ветер. Неужели у вас там на Земле всегда дует ветер?

— Почти всегда. Иногда наступает безветрие, но обычно ненадолго.

— А на что он похож? Это то, что чувствуешь, когда стоишь перед вентилятором?

— Приблизительно. — Стюарт никогда раньше не задумывался, что такое ветер. — Но не совсем. У ветра сила все время меняется. А воздушный поток вентилятора постоянен.

— Ммм… — Она задумалась. Потом вскинула глаза на Стюарта. — А ветер… Как бы это сказать… Он пахнет чем-нибудь? Или ветер, наоборот, уносит все запахи, так что уже вообще ничем не пахнет?

— Ветер пахнет, и всегда по-разному. Он может пахнуть деревьями или цветами. Может пахнуть отбросами, а может приносить с собой запах моря.

— Отбросами? — Она сморщила нос.

— Да, если они имеются поблизости.

— Вот как. А ты скучаешь по ветру?

Стюарт задумался — скучает ли он по ветру?

— Да, — ответил он. — Скучаю. Как раз сейчас.

Она допила кофе, вытерла с верхней губы сливки.

— Хочешь потанцевать? — спросила она.

Стюарту даже в голову не приходило это. Но он ответил:

— Почему бы и нет?

И они пошли в клуб, где сила тяжести была еще меньше — в самый конец веретенообразной станции. Торнер заказала коктейли, скинула туфли и босиком заскакала под быструю музыку. Из-под коротких брючек выглядывали татуированные лодыжки. Вдоволь наплясавшись, парочка двинулась в номер к Стюарту, прихватив с собой шашлык под соусом из арахисового масла. Здесь Торнер повалилась на кровать и тут же заснула, накрывшись своей курткой, из карманов которой торчали остроносые туфли. Босые ноги беспомощно свешивались на пол.

Стюарту после кофе не спалось. Он сел на стул у окна и принялся разглядывать спящую Торнер. В ее бриллианте отражалось мерцание красного огонька дисплея. Надо бы, подумал Стюарт, взглянуть на сообщения.

Сначала высветились два сообщения от Ризы — о предстоящем путешествии на Весту и о стыковке, которую он чуть было не проворонил. Кроме этого, имелись еще два сообщения. Одно исходило от администрации гостиницы и касалось правил проживания. Другое — от Гриффита. Он прислал шахматную задачу с неправильным решением и пароль, а в конце присовокупил свои наилучшие пожелания.

Задача называлась «Демон Циолковского». Явная неправдоподобность решения, присланного Гриффитом, бросалась в глаза даже не искушенному в шахматах Стюарту. Пароль тоже был странным: «Маршал Сталин». Кто такой Сталин? Стюарт о таком никогда не слышал.

Стюарт порылся в списке директорий, нашел шахматную доску объявлений и начал просматривать шахматные задачи. Их было великое множество.

Наконец он нашел задачу под названием «Демон Циолковского». От волнения пересохло во рту.

Он быстро пошарил в сумке, достал иглу с данными и вставил ее в щель компьютера. Ввел решение, присланное Гриффитом. Компьютер в ответ сообщил, что решение неверно. Стюарт набрал на клавиатуре пароль: «Маршал Сталин».

Вскоре около щели, куда была вставлена игла с памятью, замигал светодиод, означающий, что игла считывает информацию. Стюарт задумался.

Почему информация идет с «Чартера»? Ведь это открытый порт, какой смысл тут шпионить? Ничего секретного здесь быть не должно. Впрочем, может быть, информация собрана где-то в другом месте. А потом некто, пролетая мимо, во время остановки сбросил сюда собранную им информацию. Сбросил потому, что не имел возможности передать ее со своего собственного корабля, тщательно охраняемого службой безопасности.

Но тогда почему бы этому человеку не передать информацию на Землю прямо отсюда, с «Чартера»? Здесь ведь имеются антенны. Десятки антенн, доступных всем желающим. Может быть, человек, выкравший откуда-то информацию, не знает адреса в Антарктиде? Если не знает, то почему?

Итак, информацию Стюарт получил, она уже сидит в памяти его иглы. Это хорошо. Светодиод погас. Компьютер осведомился, не хочет ли Стюарт еще раз попытаться решить задачу. Стюарт ответил отрицательно и отсоединился.

Вынув иглу, подержал ее на ладони, как бы взвешивая. Где-то там, в глубине этого небольшого кристалла, только что невидимая структура носителя памяти претерпела некие изменения. А это значит, что новая информация принесет Стюарту деньги. Но чтобы эти потенциальные деньги воплотились в реальные, Стюарт вместе со своей иглой должен включиться в то, чего он не знает и не понимает, — в схему Гриффита. Вплестись в обширную сеть тех людей, которые крадут и продают информацию, орудуя на черном рынке. А людей этих он не знает. Так же как не знает их целей. У Стюарта имеется своя собственная цель. И непонятно, стоит ли связываться с этой подозрительной паутиной? Сумеет ли Стюарт, если когда-нибудь возникнет такая необходимость, из нее выбраться?

Торнер забормотала во сне, перевернулась на спину. Стюарт спрятал иглу в кулак. Девушка потянулась, открыла глаза, взглянула на Стюарта. Улыбнулась.

— Кажется, я немного вздремнула. — Села на кровати, застегнула пуговицу на рубашке. — В этой гостинице, наверно, нельзя заказать ужин в номер?

— Нет, конечно, — улыбнулся Стюарт.

— Жалко, а то могли бы выпить бутылочку. — Тут она обратила внимание на включенный дисплей. — Ты работаешь?

— Нет. Решал шахматную задачу. Я слишком много выпил, работать не могу.

Он наклонился над сумкой и незаметно выронил иглу. Девушка подняла руку и включила вентилятор на полную мощность.

— Вот, — сказала она и посмотрела на Стюарта. Волосы ее развевались в потоке воздуха. — Ветер.

Стюарт улегся рядом с ней на узкой кровати. В лицо дул сильный бриз. А совсем рядом темнели глаза Торнер.

— Можно считать, что мы находимся на берегу моря, — сказала она. — На Земле. Правда?

— Почему бы и нет?

Она наклонилась и поцеловала его. Не закрывая глаз. Как и Стюарт. Она ничуть не напоминала Натали, и он не знал, благодарен ли он этой незнакомой девушке за это. Но воспоминания тем не менее нахлынули… Песок, океан, бриз, зеленые глаза близко-близко. Он закрыл глаза и окунулся в воспоминания.

Ненадолго он сам превратился в ветер.

В конце концов почему бы и нет, решил Стюарт. Надо переслать информацию в Антарктиду.

«Чартер» в тот момент был повернут так, что Земля Мэри Лэнд, где находился нужный Стюарту адресат, не попадала в зону прямой видимости. Поэтому Стюарт решил передать информацию через земной спутник связи фирмы «Благоухание роз», находившийся на геостационарной орбите над Южной Атлантикой. Он вставил инфоиглу в отверстие считывающего устройства, направил антенну на спутник связи и нажал кнопку «передача». Не успел рассмотреть на стене фотографию Эвереста, утопающего вершиной в облаках, как информация уже была передана.

Так Стюарт оказался вплетенным в ту невидимую паутину, о которой он пока почти ничего не знал.

За спиной Стюарта распахнулась дверь.

— Что это ты делаешь на моем передатчике?

Стюарт оглянулся, едва удержавшись, чтобы не выдернуть иглу из передатчика. В дверях стоял загорелый человек с голубыми глазами и в зеленой тропической рубашке, заполнив собой почти половину маленькой комнатки связи.

— Посылаю сообщение, — спокойно ответил Стюарт.

— Так я и думал. — Человек протянул для приветствия огромную веснушчатую руку и представился: — Я Фишер. Связист. — Говорил он со среднеевропейским акцентом.

— Стюарт. Помощник такелажника.

— Сейчас посмотрим. — Фишер склонился над аппаратурой, проверяя, все ли в порядке с передатчиком. На его затылке Стюарт увидел вживленный в череп разъем-интерфейс, к которому можно было подключать кабель для прямой связи мозга с электроникой.

— Я воспользовался приемно-передающей антенной номер два.

— Вижу. Все правильно. Но прежде, чем делать это в следующий раз, лучше дождись меня, — оскалил зубы в улыбке Фишер. И загрохотал: — Из-за тебя мы могли пропустить важнейшее сообщение наших хозяев. Чрезвычайно важное указание изучать очередной номер еженедельного партийного журнала «Вопросы Фрикономицизма», где излагается новый изгиб линии нашей мудрой партии. Является ли введение фирмой «Семь Лун» таможенных тарифов на сплавы с изменяемой кристаллической решеткой идеологически оправданным или же это признак сползания в уклонизм? Потрясные для всей галактики новости, старина, должен я тебе доложить!

Стюарт вынул иглу и спрятал ее в карман. Фишер принялся просматривать последние сообщения, не обращая больше на Стюарта никакого внимания. Заметив шелушащуюся от сильного загара кожу на лбу Фишера, Стюарт спросил:

— Недавно с пляжа?

— Нет. Лазил по ледникам Аляски. Ты передавал сообщение в Асунсьон?

— Нет, в Антарктиду, — ответил Стюарт.

— А, — Фишер постучал по своему виску пальцем, — в самом деле, я не обратил внимания на этот индекс. У тебя что, там живут знакомые?

— Нет, просто мой друг сейчас путешествует по Антарктиде, у него отпуск.

— Сорок четыре наносекунды, — недоверчиво заметил Фишер, глядя на показания аппаратуры. — Не слишком ли много для обычного письма?

Стюарт почувствовал тревогу. Пока легкую, но уже отчетливую. Надо будет, решил он, сразу стереть информацию с иглы, как только вернусь к себе в кабину.

— Я послал своему другу копию видеофильма из библиотеки станции, — объяснил Стюарт.

— Надеюсь, фильм идеологически правильный? Идеологией концерна «Благоухание роз» является неоимажинизм. И на своих спутниках они не держат идеологически вредной продукции.

— А мне сам неоимажинизм кажется довольно вредной штукой.

— Верно, старина, — усмехнулся Фишер и отбарабанил на клавиатуре команду припарковать антенну. — На борт только что прибыл наш капитан Су-Топо. Можешь зайти к нему в рубку. Дай только ему распаковать свои вещи.

— Так и сделаю.

Тревога все еще не отпустила Стюарта. Капитанская рубка благоухала ароматом пяти карликовых деревьев в керамических горшках, рядком выстроившихся на полке. Под потолком висели лампы, дававшие деревьям необходимый им яркий свет.

Капитан «Борна» оказался невысоким, средних лет человеком, выходцем с острова Явы. Мускулистое тело. Узловатые руки увиты сложной татуировкой. Одет в темную капитанскую куртку, на голове черная фуражка с кокардой, свидетельствующей о его звании — три четырехугольные звезды на фоне красного треугольника фирмы «Талер». Вместо ногтя в средний палец левой руки вделан жидкокристаллический экран компьютера. Похоже, что когда-то его маленькие узкие глаза были увеличены хирургической операцией. «А где же находится клавиатура его компьютера? — подумал Стюарт. — Может быть, ее вообще нет, а компьютер управляется напрямую из мозга? Или же клавиатура находится у кого-то другого, а Су-Топо читает на дисплее своего пальца присылаемые ему сообщения? Впрочем, какое мне до этого дело», — решил он. Не надо впадать в паранойю. В самом деле, какой смысл получать сообщения извне через всем видимый дисплей, когда это можно делать непосредственно через приемник, вживленный в мозг и подсоединенный к слуховому нерву.

— Добро пожаловать к нам на борт, — поприветствовал капитан.

— Спасибо. Я счастлив работать у вас.

— Кайра сказала мне, что ты усердно учиться, — мягким голосом сказал Су-Топо, полузакрыв глаза и скрестив руки на груди.

— Приблизительно так. Я привык учиться.

— Это хорошо. — Су-Топо чуть нахмурился. — Но во время долгого полета куда важнее уметь справляться с бездельем.

«Вот для чего тебе нужны карликовые деревья», — подумал Стюарт.

— Бездельничать я тоже умею, — ответил он. — В самом деле это не так уж трудно.

Глаза капитана приоткрылись шире.

— Ты обучен военному искусству, — безразличным тоном заметил он. — Причем искусству весьма специфическому. И обучен очень хорошо. — По тону капитана невозможно было понять, как он относится к этому и волнует ли его этот факт вообще. Или же Су-Топо говорит об этом просто, чтобы поддержать беседу.

— Да. Но я больше не собираюсь заниматься такими вещами.

— Вот как. Ты, похоже, решил выбрать иной жизненный путь?

— Да. — Стюарт начал подозревать, что Су-Топо затеял этот разговор, чтобы предложить ему какую-то другую работу.

— Так. — Капитан кивнул, как бы соглашаясь со своими собственными мыслями. — Это хорошо. — Он поправил одну из прилепившихся к потолку лампочек, словно показным безразличием хотел дать понять, что завел разговор на эту тему просто так, без каких-либо задних мыслей, из вежливости. — Известно, что поликорпы внедряют в организации конкурентов своих агентов. А такие транспортные компании, как «Яркая звезда» и «Талер» — самое благодатное место для шпионажа, поскольку их корабли летают повсюду. И мне бы очень не хотелось, чтобы «Макс Борн» столкнулся с трудностями из-за того, что кто-то из членов нашего экипажа решил заняться чем-то подобным.

— Ко мне это не относится, — заверил Стюарт.

— Рад слышать это. — Капитан повернулся к своим карликовым деревьям. — Ты разбираешься в деревьях? Я обожаю их.

— Нет, не разбираюсь. Мне больше нравятся плоды.

— Это карликовый серый вяз. — Су-Топо ласково тронул один из стволов. — Его посадил еще мой дед. Деревцу почти сто лет. Этот сорт называется чоккан. Его прямой, полный достоинства ствол навевает покой и умиротворение.

— Умиротворение. Это замечательно, — поддакнул Стюарт.

— А вот это аризонский кипарис. — Су-Топо благоговейно взглянул на соседнее деревце. Глаза его увлажнились. — Это подарок моей жены. Она живет на малой планете Аполлон в комплексе «Москва». Каждый раз, когда мы с ней встречаемся, она дарит мне новое дерево. И я тоже. А потом в экспедициях мы смотрим на деревья и вспоминаем друг друга.

Стюарт разглядывал деревца в простых глиняных горшках, покрытых глазурью.

— У вас есть дети? — спросил он.

— Две дочери. Они выросли в обителях «Талера», а теперь работают в этой же фирме на хороших местах. Был еще сын. Он погиб на планете Архангел. — Су-Топо замолчал.

— Соболезную, сэр. Я не знал, что фирма «Талер» тоже участвовала в войне.

— Она не участвовала. Мой сын сам пошел на войну. — Капитан показал на другое деревце. Рука его бережно остановилась в сантиметре от маленького растения. — Эту ель Йеддо я храню в память о моем сыне. Хоть имя его осталось рядом со мной.

«Су-Топо — тоже жертва войны, хоть и не участвовал в ней», — подумал Стюарт. Но война навечно осталась в его памяти, так же, как и в памяти самого Стюарта, тоже не воевавшего.

— Как трогательно, — сказал Стюарт.

Су-Топо недружелюбно глянул в ответ, возможно, обидевшись за то, что Стюарт вмешался в его воспоминания.

Он снова принял чрезвычайно официальный вид. Отошел от деревьев.

— Извини, но мне пора просмотреть доклады Кайры. И проверить, как уложен груз в трюме.

— Разумеется. Рад был познакомиться с вами, сэр, — сказал Стюарт.

Сбегая вниз по лестнице к своей каюте, Стюарт тревожно раздумывал, существуют ли списки сети Гриффита, а если существуют, то насколько они широко распространены? Может быть, на друзей Гриффита уже заведены сотни досье, разбросанных по службам безопасности всех поликорпов. Может быть, пароль к шахматной задаче не является таким уж большим секретом, как наивно полагает Гриффит? А что имеется в досье на самого Стюарта? Не появилась ли там уже такая строчка: «Знакомый Гриффита. Возможно, его курьер».

И вдруг Стюарт похолодел от жуткого озарения. Какую же он сморозил глупость! Он получил информацию через терминал, установленный не где-нибудь, а в номере гостиницы, зарегистрированном на фирму «Яркая звезда». И если кто-то из службы безопасности узнал об этом, то вычислить Стюарта будет совсем просто — ведь сейчас на станции из «Яркой звезды» находится всего несколько человек. Может быть, имя Стюарта уже пламенеет красными буквами на дисплеях секретных служб?!

Впрочем, охранники «Чартера» едва ли следили за Стюартом. Такими вещами они не занимаются. Разгильдяйство службы безопасности «Чартера» стало притчей во языцех еще в те времена, когда Стюарт ходил в «Орлах». Но «Талер» — это совсем другое дело, возможно, его агенты проверяют сотрудников «Яркой звезды», сотрудничающих с «Талером», чтобы убедиться, что те не причинят им лишних хлопот своей шпионской деятельностью. Но, может, охранники «Талера» не заподозрят ничего плохого в том, что кому-то вздумалось поиграть в шахматы, и они не сочтут этот факт достаточным для дотошной проверки. Нет, решил Стюарт, от «Талера» угрозы исходить не может. А Су-Топо, скорее всего, проводил с ним обычную вводную беседу о шпионаже, как со всяким новым сотрудником «Яркой звезды».

Стюарт немного успокоился. На этот раз его оплошность вряд ли заметили. Но в такой обители, как Веста, принадлежащей солидной поликорпорации, служба безопасности наверняка не дремлет, и подобная ошибка может оказаться фатальной. Тогда «Яркая звезда», получив нагоняй от вышестоящей фирмы, разозлится. И Стюарта, возможно, пинком отправят назад на Землю. Он навсегда попадет в черные списки и никогда больше не сможет найти приличную работу. Эта черная отметина станет преследовать его до конца жизни.

«Проклятый Гриффит! — в сердцах подумал Стюарт. — Как он подставил меня! Нет, — тут же поправился он. — Это я сам подставил себя под удар. Сам виноват».

Добравшись до своей кабины, Стюарт немедленно стер с иглы информацию. Пусть теперь проверяют. Улика уничтожена. Он осмотрелся. Со стены на него пялилась огромная вульва. Увеличенная до невероятных размеров. Всю эту порнуху надо будет содрать. Облегчение от недавних страхов, внезапное сексуальное возбуждение и страстное желание закурить смешались воедино. Стюарт постарался отогнать всю эту чушь, сконцентрировался и погрузился в медитацию. Он свободен и окружен космосом. Через четырнадцать часов «Борн» стартует в направлении пояса астероидов. И никто не станет за ним гнаться.

Мозг Стюарта раскалялся. «Борн», устремлялся вперед с постоянным ускорением в полтора «g». Вот он пролетал мимо Луны, используя ее поле тяготения для дополнительной разгонки, чтобы, набрав скорость, выпрыгнуть за пределы орбиты Марса к поясу астероидов. Двигатели будут работать еще трое суток, поддерживая величину ускорения корабля на одном уровне.

Самое трудное — первые часы, когда ускорение еще больше, перегрузка высока и дает о себе знать. Все эти критические двенадцать часов Стюарт и Риза постоянно держали связь друг с другом и с приборами. Наблюдали за работой двигателей, камер сгорания, насосов охлаждающей системы, за дублирующей системой, за расходом топлива и т.д. Вся эта многочисленная информация поступала по кабелю прямо в мозг, раскаляя его до предела.

Первые четыре часа вахту несла Риза, а Стюарт лишь следил, как она управляется с мощными двигателями «Яркой звезды». В следующие четыре часа на вахту заступил Стюарт, а Риза наблюдала и подстраховывала, готовая поправить его в случае ошибок.

Стюарт попытался расслабиться, окинуть хлещущую в его мозг аналоговую информацию с точки зрения дзен. Ему это удалось, и правильные решения начали приходить легко, автоматически. Очевидно, штудирование учебных материалов не прошло-таки даром. Когда-то, будучи «Орлом», Стюарт тренировался на тренажере, и многое из прошлого теперь пригодилось. В обтюраторе возникла утечка гидразина, и Стюарт моментально пустил поток по запасной линии. Один из топливных насосов часто перегревался, и все время приходилось регулировать его температуру.

Хотя работа Стюарту показалась несложной, он все же испытал облегчение, когда закончилась его смена. Напряженные мышцы расслабились. И только заметив на ладонях почти кровавые следы от ногтей, он понял, насколько был напряжен все это время. Он устало откинулся в кресле, постарался отвлечься от мелькающих в голове индикаторов и графиков, счастливый от одной лишь мысли, что на некоторое время он избавлен от ответственности.

— Пойду посплю, — сказала Риза, когда закончилась ее смена. — Если случится что-нибудь серьезное, просто выключи двигатели. У нас есть запас времени. В топливном насосе сейчас нормальная температура, но ты все-таки не спускай с него глаз.

Стюарт махнул рукой, показывая, что понял ее. Риза перебралась в более мягкое кресло, люк сверху раскрылся, и кресло унесло Ризу на следующий этаж, в ее каюту. В условиях больших перегрузок было слишком опасно пользоваться лестницами — в случае падения ноги могли уподобиться хрупким веточкам.

Мозг Стюарта снова начал раскаляться от напряжения, усугубляемого перегрузкой. Теперь вся ответственность лежала на нем одном, и Стюарт сконцентрировался, готовый к любым катастрофам. Забарахлила лампа накачки одного из лазеров оптоволоконной системы связи, и Стюарт включил дублирующую систему. В следующие два часа все шло без происшествий. Показания датчиков мерцали зелеными огнями. Земля отдалялась вместе со своими бесчисленными искусственными спутниками. Стюарт начал терять бдительность, чуть расслабился.

Вдруг что-то неуловимо изменилось. Он скорее почувствовал это, чем заметил. Нечто в общем рисунке множества индикаторов на мгновение изменилось, прежде чем автоматика сработала и выправила появившееся откуда-то возмущение. Стюарт принялся изучать ситуацию, вникая, что же произошло. Все выглядело нормально. И вдруг его осенило — две поломки, сливаясь вместе, дают видимость кажущегося благополучия.

Топливный насос раскалился добела, угрожая вот-вот взорваться и выплеснуть из своего чрева расплавленный литий. А датчик температуры, с самого начала не вполне исправный, почти расплавился и теперь давал еще более искаженную информацию, создавая обманчивое, но взрывоопасное спокойствие. И автоматика не видела причины для беспокойства.

Стюарт немедленно выключил раскаленный насос, задействовав дублирующий. Нависшая было угроза взрыва отступила. Позже кому-то придется облачиться в скафандр и выйти в открытый космос для замены неисправного датчика и починки насоса. Но это можно сделать потом, когда корабль перестанет ускоряться и двигатели затихнут.

До самого конца смены Стюарт не мог заставить себя расслабиться.

— А ты, парень, оказывается, не зря получаешь зарплату, — похвалила Риза, принимая от Стюарта вахту.

— Спасибо.

— Именно из-за нашей интуиции компьютеры и не могут обойтись без человека, — философствовала она, втыкая в разъем на голове кабель. — Искусственный интеллект в такой ситуации ни за что не справился бы.

— Спасибо. — Он снял нейронаушники, но показания датчиков все еще ярко мерцали в его голове. — Могу я поспать?

— Сладких снов тебе, старина, — улыбнулась она.

— Это было бы отлично.

Через три дня ускорения у персонала «Яркой звезды» почти не осталось работы на корабле, если не считать мелкого ремонта. Теперь корабль мчался к поясу астероидов по инерции.

Перегрузка закончилась. Для создания искусственной силы тяжести включилась центрифуга, создавая на борту первые несколько дней восемь процентов от земной силы тяжести, дабы экипаж отдохнул от перегрузок. А потом центрифуга ускорилась, и искусственная сила тяжести сравнялась с земной.

Через несколько дней для Стюарта пришло зашифрованное сообщение — на его счет в банке в Улан-Баторе поступили тысяча пятьсот долларов в акциях фирмы «Семь Лун». Кроме того, открытым текстом Гриффит сообщал: «Удачное начало».

Стюарт убивал время по-разному: смотрел видеофильмы, учился готовить китайские блюда на отлично оснащенной корабельной кухне, много тренировался, оттачивая искусство рукопашного боя и наращивая мышцы на тренажерах. Частенько они с Ризой тренировались вместе. Она даже согласилась стать его спарринг-партнером. Такие тренировки были куда полезнее, чем бой с невидимой тенью. Реакция у Ризы была лучше, благодаря встроенным в ее мозг микросхемам с запрограммированными рефлексами и электронервам, проводящим импульсы от мозга к мускулам быстрее, чем живые нервы Стюарта. Чтобы пробить защиту Ризы, Стюарту приходилось изобретать сложные комбинации со многими ударами и обманными движениями. Но даже такие комбинации редко оказывались эффективными.

Другие члены экипажа также проводили немало времени в спортзале. Хорошая физическая форма была единственным средством для успешного противостояния невесомости и перегрузкам. Фишер занимался аэробикой и наращивал мускулатуру на тренажерах, что соответствовало его увлечению скалолазанием. Кайра предпочитала гимнастику, упражняясь на снарядах. Су-Топо набегал бесконечные в своем однообразии километры, храня во время долгого бега абсолютную невозмутимость. Километров сто семьдесят днем и еще немного вечером. И только лишь однажды Стюарту удалось увидеть его без фуражки — тогда, когда Су-Топо зашел в гимнастический зал.

Фишер оказался чересчур общителен и назойливо любопытен, он надоедал Стюарту бесконечными расспросами о его жизни на Земле, сравнивая ее со своим детством, проведенным на орбите. Фишер предпочитал яркую и ужасно шуршащую одежду. Он то и дело взрывался оглушительным хохотом, распахивая при этом огромную пасть и демонстрируя желтые квадратные зубы. Своей белоснежной нордической коже он с маниакальной старательностью пытался придать смуглый оттенок, горстями глотая каротиновые таблетки.

Кайра обычно была погружена в свои мысли, литрами поглощая черный кофе. Су-Топо держался очень официально.

Если не считать тренировочных боев и редкой совместной работы, Стюарт почти не видел Ризу. А когда они встречались, тесного общения не получалось — их диалоги обильно пересыпались взаимными, едва замаскированными колкостями, едкими двусмысленностями и ядовитыми намеками. Стюарту почти ничего не удалось узнать о ней. О Су-Топо было известно, что он увлекается карликовыми деревьями. Фишер не скрывал, что влюблен в скалолазание. А чем увлекается Риза? Удаляясь в свою комнату, она всегда закрывала дверь на замок. В гости никого никогда не приглашала. Но несмотря на то, что общение у них не складывалось, несмотря на ее явное нежелание приоткрыть свой внутренний мир, Стюарт почему-то чувствовал к Ризе симпатию. Как бы там ни было, несмотря на внешне очень холодные отношения, они друг друга уважали. Какая-никакая, но все же была дружба. Стюарт старался этой дружбой не злоупотреблять, не лезть к Ризе в душу без ее разрешения. Так и должно быть между друзьями, решил он.

На стенах его каюты оказалось удивительно много слоев порнографических фотографий — шесть или восемь. Потрудиться пришлось немало, отдирая бумагу и закрашивая обнажившийся наконец голый пластик.

Через две недели скучного полета Стюарт начал сожалеть о содеянном — по крайней мере порнуха хоть как-то скрасила бы невыносимое однообразие.

Через четыре недели полета он снова был рад, что содрал все со стен. Созерцание одних и тех же картинок изо дня в день оказалось бы еще утомительнее. Теперь он начал понимать, почему его предшественник заклеивал стены все новыми и новыми фото.

Стюарт довольно часто вспоминал о карликовых деревьях капитана, о фотографии Эвереста над столом Фишера. Маленькие деревца помогали Су-Топо не терять связь со своим любимым прошлым — с семьей, с нежными воспоминаниями. Для Фишера приятные воспоминания заключались в Эвересте. А что бы хотел иметь в своей комнате сам Стюарт? О чем он мог бы хоть изредка вспоминать?

Фотографии Натали у него нет. И вообще нет ничего из прошлого. Доктор Ашраф советовал Стюарту забыть о нем. А как было бы хорошо иметь здесь в комнате хоть какое-то изображение Натали. Чтобы вспоминать о том, что он имел. И что потерял.

Правда, у него есть и другое воспоминание — экран телевизора и голос. Голос, в известном смысле, его собственный. Голос, рассказывающий о том, к чему Стюарт приближается с каждой секундой этого полета — к поясу астероидов. К поясу, в котором находится и полый астероид Веста, искусственная обитель, где в поисках полковника Де-Прея сгинул Альфа.

Стюарт запросил у бортового компьютера карты и историю Весты. Данных, к его удивлению, оказалось немало. Имелись даже подробнейшие современные схемы электросетей, водоснабжения, вентиляции, линий связи. Карты расположения шлюзов и секретных зон. Местные обычаи и законы. Вся эта подробная информация больше походила на разведывательные данные для секретных агентов, чем на путеводитель для путешественника. Уважение Стюарта к разведслужбе «Талера» заметно возросло.

Первой осваивать Весту начала фирма «Разведчик». Вначале в астероиде рыли шахты для своей горнодобывающей промышленности. Вскоре Веста превратилась в главное искусственное жилище в поясе астероидов. Ее население возросло до восьмидесяти тысяч человек. В ходе Войны Грабителей численность жителей Весты уменьшилась почти на треть. Потом, после распада «Внешних поликорпов», была создана новая фирма «Ослепительные солнца». Тогда же на Весту прибыли Мощные и заняли половину астероида, отгородившись от людей стеной секретности и биологической защиты.

В центре Весты располагались доки и ремонтные базы для космических кораблей, электростанция и всевозможные заводы, занимающиеся в основном очисткой и изготовлением металлов и кристаллов. Значительная часть заводов и еще одна электростанция были вынесены на поверхность. Обитала здесь и колония «четвероруких» — шесть тысяч существ, отлично чувствовавших себя в условиях ничтожной гравитации. Все они были заняты на работах, требующих невесомости. Нормальные люди жили в трех огромных зданиях-центрифугах, где создавалась земная сила тяжести.

Разработка рудников продолжалась и поныне — Веста была довольно большим астероидом, триста километров в диаметре. И копать можно было еще много, места хватало. Но горнодобывающая промышленность отошла на второй план, уступив место торговле. Половина всего товарооборота приходилась на долю Мощных. И в результате Веста превратилась в самое бойкое торговое место во всем поясе астероидов.

О Мощных можно было узнать немногое. Доступ на их половину строго ограничен — два шлюза для персонала и один для товаров. Порядок на территории Весты поддерживался строжайший — все общественные места находились под неусыпным наблюдением искусственного интеллекта. Колоссальные доходы, получаемые от торговли с Мощными, позволяли «Ослепительным солнцам» содержать большой штат прекрасно оснащенной полиции. Во всем космическом пространстве, занимаемом людьми, не сыскать полиции лучше, чем здесь. Ради высокоприбыльной торговли покой и безопасность Мощных стояли на первом месте. Все внутренние линии связи на Весте «просвечивались» службой безопасности. Внешняя связь жестко ограничена и полностью контролируется местной охраной. Служба безопасности состояла из нескольких иерархических слоев, самым высоким из которых являлось Управление Общей Информации. Это ничего не значащее и широко распространенное название напомнило Стюарту «шпионские» романы, которыми он зачитывался в детстве. Главная ударная сила УОИ — элитный отдел «Пульсар», занимавшийся контрразведкой. В компьютере «Борна» имелись сведения о структуре даже этого отдела.

Гораздо меньше сведений содержалось о некой «группе семь», которая занималась внешней разведкой и промышленным шпионажем. Точнее, сведений не было вообще, давалось только название этой группы.

Корпорация «Ослепительные солнца» была создана другими поликорпами в спешном порядке в целях поддержания порядка в торговле с Мощными, дабы не возникало торговых войн. «Ослепительные солнца» властвовали исключительно на Весте. Но тем не менее это была одна из самых богатейших корпораций за все время существования поликорпов, в ее распоряжении имелся один из мощнейших торговых флотов. На Весте находилась лишь малая часть сотрудников этой корпорации. Остальные работали на многочисленных торговых станциях и бороздили бескрайние просторы космоса.

Именно здесь, на Весте, жил полковник Де-Прей, являясь сотрудником «Ослепительных солнц». Здесь Альфа нашел Де-Прея и, возможно, убил его. А потом был убит сам. Убит здесь же или где-нибудь позже Курзоном. Но это темное пятно в истории Весты никак не освещено данными, имеющимися в компьютере фирмы «Талер».

На основе этой скудной информации Стюарт попытался составить план действий. Но после длительных раздумий пришел к выводу, что информации явно недостаточно. Надо будет, решил он, попробовать разузнать что-нибудь уже на самой Весте. Тогда, может, что-то и прояснится.

А как быть с сетью Гриффита? На Весте, где все прослушивается и просматривается, получать секретную информацию — подобно самоубийству Нет, здесь нельзя связываться с шахматной программой. Это можно сделать потом.

Не стоит быть Слишком жадным.

Наступил период торможения. Двигатели снова работали трое суток подряд, вжимая людей в кресла. Стюарт и Риза опять засели за компьютеры, сменяя друг друга через четыре часа. Под конец они измотались до предела и с радостью встретили освободительное наступление невесомости. Вначале Стюарт хотел было выбраться с корабля на Весту как можно раньше, но почувствовал, что силы не позволяют. И поэтому решил сначала отправиться в свою каюту и как следует отоспаться. Его примеру последовала и Риза. По пути их остановил Су-Топо в своей неизменной фуражке.

— Мне нужны ваши паспорта, — потребовал капитан, — я отнесу их для прохождения паспортного контроля на таможне. Потом подойдите к Кайре сдать кровь на анализ. Тут на Весте они все спятили на почве вирусобоязни. И пока они не получат образцы нашей крови, нас на станцию не пустят.

— Я ведь сдавала им кровь в прошлый раз, — проворчала Риза.

Паспорт «Яркой звезды» представлял собой черную пластиковую карточку с памятью, где были записаны личный код, отпечатки пальцев, рисунок сетчатки глаза и медицинские данные, необходимые врачам.

— Хорошего отдыха, — пожелал Стюарт Ризе, передавая паспорт капитану.

— Сойти с борта корабля можно только с моего разрешения. И только после того, как покончим с разгрузкой, — объявил Су-Топо, пряча паспорт в карман.

— Жаль.

И Стюарту с Ризой пришлось отправиться в корабельный медпункт, где Кайра взяла у них пробы крови.

Добравшись наконец до койки в своей каюте, Стюарт с облегчением закрыл глаза. И сразу в голове вспыхнули индикаторы. Сон пришел раньше, чем через сто вздохов.

Проснувшись часов через семь, он принял душ и оделся — рубашка без воротника, вельветовые джинсы и такая же куртка. Перед выходом из кабины Стюарт решил ознакомиться с сообщениями, чтобы не повторять прежнюю досадную ошибку. Оказалось только одно аудиосообщение. На фоне шума и смеха невнятный голос Фишера приглашал Стюарта посетить некое заведение под названием «Время ноль», где уже собралась веселая компания. Стюарт проплыл к выходу для персонала, ведущему к шлюзу Весты.

Паспорт, подумал он, уже проверен, так что можно идти. Приложил большой палец к пластинке с эмблемой «Яркой звезды». Устройство считало отпечаток пальца, дверь отодвинулась. Стюарт нырнул в проем, впереди открылась следующая дверь, за которой виднелся длинный туннель. Стюарт оттолкнулся и поплыл по воздуху.

Вскоре впереди показались два человека в куртках, застегнутых на все пуговицы. Каждый держал в руке но маленькому реактивному двигателю для скоростного передвижения в невесомости. Один прятал руку в кармане.

Труба была довольно широкой. Но парочка двигалась прямо на Стюарта. Сейчас они свернут, решил он, ведь у них есть ручные двигатели, еще успеют. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что «пешеходы» одеты в форму, напоминающую военную. Служба безопасности!

Адреналин бросился ему в голову, в кровь, в нервы, наполняя ужасом все тело. Его хотят арестовать! Почему? За что? Раздумывать поздно, они уже совсем рядом.

Стюарт лихорадочно оглянулся. Скрыться было некуда. Охранники быстро приближались. Замолотить руками по воздуху, попытаться развернуться и уйти? Бесполезно. От реактивных двигателей не уйдешь. Нет, решил Стюарт, надо выдержать первый удар, оттолкнуться и прислониться спиной к стенке. Тогда можно будет вступить в бой.

Расстояние сократилось уже до десяти метров. Охранники с каменными лицами плыли навстречу. Стюарт приготовился. Парочка действовала деловито, без спешки.

Он ткнул ногой в первого. Но тот уклонился, и удар пришелся по воздуху. Второй быстро ухватил Стюарта за рукав и вынул из кармана руку — она оказалась в когтистой перчатке. Стюарт почувствовал, как внутри вихрем взметнулась паника. Он снова нанес удар ногой, даже сумел вырвать рукав из цепкой хватки. Последнее, что Стюарт заметил, — торжествующе-садистскую улыбку охранника, всаживающего когти своей перчатки ему в ногу.

Мозг пронзила ослепительная молния, по нервам словно полоснули электрическим током, все тело вздрогнуло от нестерпимой боли. Из легких вырвался вопль. Из глаз брызнули слезы. Стюарт еще пытался кричать, как-то двигаться, но обмякшее тело не слушалось. Глаза ничего не видели за пеленою слез. Охранники схватили его и поволокли по туннелю.

Один из них вынул шприц.

— Поспи, щенок, — усмехнулся он.

Стюарт почувствовал боль от укола в бедро сквозь джинсы, а затем растекающееся по всему телу жжение.

Он хотел было спросить их — за что? Но потом решил, что не стоит. Скоро он и так все узнает.