"Подводный город" - читать интересную книгу автора (Уильямсон Джек, Пол Фредерик)

2 ОТЕЦ ПРИЛИВ

На серебряной доске, висящей над кораллово-красными дверями административного корпуса, был выгравирован девиз академии: «Прилив не ждет!»

И все же мне пришлось подождать.

До назначенного времени оставалось десять минут. Но попасть в кабинет начальника академии я должен был именно в тринадцать ноль-ноль, минута в минуту. Поэтому я, опустив голову, сидел в приемной и бесконечное число раз задавал себе один и тот же вопрос: насколько соответствует происходящему то, что сообщил мне дневальный?

Дядя Стюарт был моим единственным близким родственником. Он жил в подводном государстве Мариния, в городе, расположенном на пятнадцать тысяч километров юго-западнее нашего острова, на пятикилометровой глубине. Я знал, что в последнее время у дяди нелады со здоровьем. Неужели болезнь его обострилась и случилось то, что однажды должно случиться с каждым?..

Нет. Я не мог свыкнуться с этой мыслью. К тому же дневальный сказал о возможной смерти, а значит, болезнь здесь была ни при чем.

Я отогнал тягостные мысли и стал следить за движением стрелки часов.

Начальник академии появился ровно в тринадцать ноль-ноль. Он пришел из офицерской столовой — уже немолодой, но мощный, как само море, седой великан с нахмуренным лбом. Рядом с ним, с трудом приноравливаясь к его размашистой походке, шел маленький аккуратный человечек в черной одежде священника. На ходу он что-то рассказывал начальнику.

— Смирно! — рявкнул часовой. Я встал и вытянулся по стойке «смирно».

Начальник академии замедлил шаг. Его странный спутник прервал на полуслове свою речь.

— Курсант Иден, — с мрачным видом обратился ко мне начальник. — Это преподобный отец Иона Тайдсли, из ордена иезуитов. Он проделал неблизкий путь, и проделал его только для того, чтобы поговорить с вами.

Я пожал руку маленького человечка. Потом мы сидели в кабинете начальника академии. Тот проявлял к странному визитеру явное уважение, а на меня смотрел тяжелым, пронизывающим взглядом. Ходили слухи, что начальник обладает способностью читать мысли курсантов, и в какие-то моменты я готов был повершив это…

Но волей-неволей я должен был сосредоточиться на том, что говорил отец Тайдсли.

— Я знал твоего дядю, Джим, — приятным мягким голосом сказал священник. — Возможно, он даже рассказывал тебе про меня. Обычно он называл меня по прозвищу: отец Прилив — да и не только он один…

— К сожалению, я не припоминаю, сэр, — осторожно ответил я. — Дело в том, что я очень редко вижусь с дядей.

Он понимающе покачал головой. Этот маленький человечек казался живым воплощением дружелюбия и доброжелательности, вот только его голубовато-серые глаза смотрели пристально и проницательно, так же, как и у начальника академии. Лицо отца Тайдсли было приятной округлой формы, только на щеках горел странный коралловый румянец. Возраст этого человека был для меня загадкой — точно так же, как и его отношения с моим дядей. Но больше всего меня интересовало, зачем он захотел увидеться со мной.

— Садись, Джим, — с улыбкой произнес он. Начальник кивком подтвердил, что мне позволено сесть. — Я слышал про историю с морскими ящерами, героем которой ты оказался. Вот уж, наверное, было приключение! Мне давно хотелось побывать во впадине Тонга, но такой возможности пока не было. Может быть, когда-нибудь и мне повезет… Но я знаю о тебе не только это. О, мой дорогой мальчик, ты будешь удивлен, но мне известно о тебе очень много… Хотя мы ни разу и не встречались…

Да, он действительно удивил меня. И не только тем, что хорошо знал детали моей биографии, ведь дядя Стюарт мог многое рассказать ему, но и тем, что он, священник, оказался знатоком подводного мира. Мира, который для большинства «сухопутных крыс» был так же далек, как лунные горы.

«Сухопутная крыса»! Держать этого человека за «сухопутную крысу» было невероятной глупостью! Правда, в то время я еще совершенно не знал его.

Он говорил не переставая несколько минут. По-видимому, ему хотелось немного успокоить меня, и надо сказать, что он сумел добиться этого. Наконец отец Прилив замолчал и открыл свой портфель.

— Джим, посмотри сюда! — С этими словами он достал из портфеля толстый пластиковый пакет и разложил его содержимое на столе. — Ты узнаешь эти предметы? — с торжественной интонацией спросил священник.

Я машинально протянул руку к вещам, разложенным на столе, но в этом не было никакой необходимости.

Передо мной лежало потертое серебряное кольцо с мерцающей молочным светом жемчужиной из впадины Тонга; часы — неплохой наручный хронометр в простом корпусе из нержавеющей стали; несколько монет; чеки на небольшие суммы — в американских и маринийских долларах. И, наконец, надорванный почтовый конверт…

Мне не нужно было читать, кому он был адресован, — в свое время я сам отослал его моему дяде, Стюарту Идену, в подводный город Тетис.

Адрес на конверте был написан моей собственной рукой. Кольцо принадлежало моему дяде — это был подарок его давнего друга Джейсона Крэкена. Часы тоже принадлежали дядюшке, когда-то их подарил ему мой отец.

— Это вещи моего дяди, Стюарта Идена, — стараясь не выдавать своего беспокойства, сказал я.

Отец Тайдсли одарил меня долгим сочувственным взглядом. Потом неторопливо снова сложил вещи в пластмассовый пакет.

— Боюсь, что теперь у них уже нет хозяина, — со вздохом сказал он.

— С дядей Стюартом что-то случилось? — быстро спросил я.

— Я не знаю, Джим. Я надеялся, что ты расскажешь мне об этом.

— Я расскажу? Но с какой стати? Как к вам попали все эти вещи?

Отец Тайдсли спрятал пластиковый пакет к себе в портфель и пристально посмотрел на меня.

— Я нашел их в батискафе, — мягким голосом сказал священник. — Наберись терпения, Джим и выслушай то, что я расскажу.

Он встал из-за стола и принялся беспокойно ходить по комнате.

— Возможно, ты знаешь, — заговорил он негромким, доверительным голосом, — что служители нашего ордена внесли немалый вклад в вулканологию и сейсмологию — я имею в виду научное изучение вулканов и землетрясений. Я и сам занимаюсь подводной сейсмологией.

Я, по-прежнему хмурясь, кивнул.

— Две недели назад в Индийском океане произошло землетрясение, — продолжал отец Тайдсли, поглядывая между делом в окно на живописный морской пейзаж. — Произошло оно совершенно неожиданно…

— Неожиданно? — не удержавшись, переспросил я. — Но разве землетрясение можно предсказывать?

— Да, Джим! — он резко повернулся и кивнул. — В наши дни сейсмологические прогнозы поставлены на научную основу. Но именно это землетрясение не было предсказано. В это время в акватории Индийского океана не было зафиксировано никаких признаков вулканической активности. Совершенно никаких! И все же произошел разлом земной коры. Когда сейсмографы зафиксировали первые колебания почвы, я находился в подводном городе Кракатау-Доум. Эпицентр землетрясения был примерно в трех тысячах милях от города. Я тотчас же отправился к месту происшествия и следующей ночью был уже в центре катастрофы.

То, о чем говорил священник, не имело прямого отношения к судьбе моего дяди, но я слушал его с возрастающим интересом.

— На поверхности моря по-прежнему наблюдалось сильное волнение. Опустившись на дно, я обнаружил свежие выбросы лавы и грязевые потоки. Они распространились на десятки квадратных километров. Лава была еще горячей. К тому же продолжались мощные выбросы пара. Если бы не специальная конструкция моего батискафа, неизвестно, смог ли бы я провести свои исследования. Я не знаю, рассказывали ли тебе об этом, но океанское дно в этом районе пустынно и не освоено — к счастью! Если бы там стоял подводный купол, он, безусловно, был бы разрушен и все, кто находился под ним, погибли бы. Но и в безлюдном районе могли быть жертвы, о которых мы не узнаем никогда. Например, там могли оказаться геологи или шахтеры…

— Сэр, — поспешил я использовать короткую паузу, возникшую в разговоре, — ну а эти вещи? Вы нашли их в эпицентре землетрясения?

Он печально покачал головой:

— Да, я нашел их именно там. Но прошу тебя, Джим, наберись терпения и выслушай. Я барражировал над самой поверхностью горячей лавы, вел научные наблюдения и одновременно прощупывал сонаром окружающее пространство — на тот случай, если кому-то понадобится помощь. Мой сонар был не совсем исправен, а в воде висела черная грязевая завеса. И все-таки я запеленговал слабый, отдаленный сигнал бедствия.

— Мой дядя? — опять нетерпеливо спросил я. — Это был его сигнал?

— Я не знаю, Джим, — признался священник. — Я понял, что сигнал издает автоматический аварийный передатчик. Определив его координаты, я сразу направился туда, к самому краю языка застывшей лавы. Там на дне лежал потерпевший аварию батискаф — он был почти похоронен под камнями и грязью. Я подал сигнал. Мне никто не ответил. Я подумал, что на борту никто не уцелел, надел иденитовый скафандр и проник в поврежденный батискаф.

— Что вы сделали? — удивленно переспросил я. — Разве вы не знаете, как это опасно?! — Поймав на себе тяжелый взгляд начальника академии, я прикусил язык. Мне и без дальнейших расспросов стало ясно, что отец Прилив прекрасно знал о грозившей ему опасности. И все-таки это не остановило его!

— Это было необходимо, — устало ответил отец Тайдсли. — Так вот… я не нашел во внутренних отсеках ни живых, ни мертвых. Скорее всего, батискаф попал под камнепад, начавшийся после извержения вулкана, и потерпел аварию. Его люки были открыты. Ни одной «скубы» на месте не оказалось.

Даже одного этого слова — «скуба» — было достаточно для того, чтобы понять: передо мной сидит не «сухопутная крыса»! Только опытный подводник мог назвать так автономный дыхательный аппарат.

— Значит, экипаж батискафа смог выйти в океан? — с надеждой спросил я.

— Да, — кивнул он. — Но я не уверен, что им удалось спастись… Ведь они попали в зону извержения вулкана…

Он показал на свой портфель.

— Все эти вещи я нашел в рубке батискафа. Я прихватил их и покинул судно. И как раз вовремя: еще пара минут — и я ушел бы вместе с батискафом в трясину из вулканической грязи.

— И что… — заговорил я, проглотив стоящий в горле комок. — И что же, по-вашему, произошло с моим дядей?

Голубые глаза отца Тайдсли смотрели на удивление холодно и сурово. Честно говоря, я ожидал встретить совсем другой взгляд — взгляд, светившийся теплом и симпатией.

— Я думал, что ты мне сообщишь об этом. Или, по крайней мере, скажешь, что эти вещи не принадлежали твоему дяде.

— Это его вещи. — Я непонимающе посмотрел на священника. — Но я не могу поверить в то, что он погиб.

— Я готов молиться о спасении его души, — заверил меня отец Тайдсли. — Хотя не исключено, что он и не попросил бы меня об этом.

Он вздохнул и снова посмотрел на синевшее за окном море.

— К сожалению, погибнуть — это не самый печальный исход для твоего дяди.

— Не понял, сэр? — звенящим голосом переспросил я.

— Я привык иметь дело со смертью, — с торжественной интонацией произнес странный посетитель. — Я чувствую, что сам всегда готов к встрече с ней. Но подводный вулкан преподнес мне и некоторые другие проблемы… — Он замолчал, так и не сказав, что же это были за проблемы.

— А почему твой дядя оказался в Индийском океане? — холодно сверкнув глазами, неожиданно спросил он.

— Я не знаю, сэр. Последнее, что я знал о нем, — это то, что дядя живет в подводном городе Тетисе.

— Когда вы разговаривали с ним в последний раз?

— Примерно два месяца назад.

— И чем он был занят?

— Он был сильно болен, отец Тайдсли. Я даже сомневался в том, что дядя вообще когда-нибудь вернется к работе. Он так скверно себя чувствовал, что…

— Понятно, — прервал меня отец Прилив. — Другими словами, он отчаялся. Отчаялся заниматься каким-нибудь делом.

— Что вы имеете в виду? — нахмурился я. Маленький священник печально посмотрел на меня.

— Это землетрясение невозможно было предсказать, — наконец вымолвил он. — Есть доказательства того, что оно было… искусственным.

Этими словами он совершенно выбил меня из колеи.

— Я вас не понимаю, сэр!

— Это мог понять только очень опытный сейсмолог, — рассудительно, как сельский учитель, пояснил отец Тайдсли. — При этом я не отрицаю, что на земле нет такого места, которое было бы на сто процентов застраховано от внезапного землетрясения. И все же любое землетрясение хоть чем-нибудь, но даст о себе знать заранее. А последний разлом в Индийском океане продолжает собой серию землетрясений — заметим, относительно слабых и произошедших в необитаемых районах, — которые складываются в единое целое.

Землетрясений было шесть. Их мощность с каждым разом возрастала. Первое произошло на сравнительно небольшой глубине. Эпицентр каждого последующего находился глубже и глубже.

— Значит, вы думаете… — Я осекся. Эта мысль казалась мне слишком безумной, и я не мог произнести ее вслух.

— Да, я подозреваю именно это, — утвердительно кивнул отец Тайдсли. — Кто-то разработал дьявольскую технологию для провоцирования землетрясений.

— И мой дядя… — Я снова проглотил горький комок.

— Да, Джим, — опять кивнул священник. — Я боюсь, что твой дядя, если он до сих пор жив, оказался каким-то образом причастен к этому злодеянию.