Алан Уилльямс История ленивой собаки

«The Tale of the Lazy Dog», перевод И. Русаковой

Глава 1 Человек на крыше

Сержант Дон Вейс заступил на дежурство в 19.00, как раз когда начался дождь. Пробежав несколько ярдов от джипа с парусиновым верхом до укрытия у входа в склад, он успел вымокнуть до нитки. Вейс ослабил ремешок под подбородком и, сдвинув на лоб черно-белую каску с буквами М.Р.[1], вытер рукой липкую петушиную шею с прыгающим при каждом глотке кадыком. Потом установил свой карабин М-16 в полуавтоматический режим, поправил каску и оглядел место своего ночного бдения: ряды складов из кирпича из угольной пыли, скелеты сторожевых вышек, залитые потоками дождя, отскакивающими от грязного асфальта проездов и испаряющимися в горячий стоячий воздух, пахнущий отработанным керосином и раздираемый звуками реактивных двигателей, подобно сотням футов рвущейся бумаги.

Следом за дождем наступила темнота, как будто в огромном зале постепенно выключились прожектора, и вскоре сквозь кинжальные потоки воды Вейс с трудом мог разглядеть силуэты двух своих напарников, стоявших всего в пятнадцати футах от него по углам склада. Сам Дон охранял вход — двойные широкие двери из серой листовой стали с белой трафаретной надписью: США — ГОС. СОБСТВЕННОСТЬ — ВХОД ЗАПРЕЩЕН.

Вейс был не в настроении. Он и два его напарника обычно назначались в наряд в центральном воздушно-транспортном комплексе или дежурили у главных ворот, где была столовая, удобства и широкое поле деятельности: вереницы местных девушек на велосипедах, которых необходимо было останавливать для проверки документов, а иногда, если уже наступил комендантский час, и обыскивать. Там было также достаточно большеглазых девушек с желтой кожей в юбках, прикрывающих лишь половину бедер, которые работали в Команде поддержки военных и знали каждого из военизированной полиции по имени.

Но этот склад стоял на отшибе. Как и другие вокруг него, он был закрыт и не имел окон. Даже после нескольких месяцев службы на летном поле познания Вейса в области географии этого места были весьма смутны.

Звезд не было, но, взяв за ориентир бежевое свечение на юге, где располагался город, и красные полосы, появляющиеся на небе слева, где каждые несколько минут в воздух поднимались истребители, Вейс решил, что он находится где-то приблизительно в центре огромного складского комплекса к востоку от основного, транспортного. А справа, за сторожевыми вышками и проволочным заграждением под высоким напряжением, на фоне дуговых фонарей над минным полем можно было разглядеть ряды грузовых самолетов с высоко поднятыми хвостами и раздутыми корпусами — С-123, «Геркулесы» и «Карибоу», способных поднять пять тонн груза и приземлиться на посадочную полосу длиной чуть больше трех корпусов самолета.

Вейс выругался, подумав о том, что он делает возле этого одиноко стоящего склада. Если они захотят что-нибудь уничтожить, так это самолеты, и, как обычно, сначала последует артобстрел и ракетный удар, а потом они пошлют вперед людей-миноискателей, которые будут кричать, как обезьяны, и разбрасывать сэтчел-бомбы, пока военные полицейские расстреливают их у проволочного заграждения. Так почему же, черт возьми, этот склад так важен, что он и его коллеги должны целых четыре часа мокнуть и подыхать от скуки, не имея даже шанса выпить чашечку кофе?

Дождь постепенно стихал, а далеко за периметром аэродрома опускались вспышки, постепенно переходя в неоновые огни, медленно приближающиеся к земле. Вейс наблюдал за тем, как они исчезают из виду, когда справа появились зажженные автомобильные фары, быстро двигающиеся в его сторону по залитому водой проезду. Сержант выпрямился и чуть вскинул автомат, направив короткий ствол на фары, готовый прошить машину из конца в конец в полном автоматическом режиме — 30 патронов в секунду.

Это был длинный «флитвуд седан» с затемненными стеклами, так что увидеть, кто сидел внутри, было невозможно. Вейс не спускал глаз с машины, она остановилась, подняв волну грязи, из нее выскочил офицер в полевой форме и, в два шага подойдя к сержанту, выкрикнул:

— Сержант Вейс, наряд от АТСО-3?

Вейс вытянулся и отдал честь.

— Сколько у вас людей, сержант?

— Три человека, сэр.

— Всего три? Боже! — офицер вытер рукой смуглое, потное лицо. — Наряд от штаба только три человека?

— Ровно столько они со мной отправили, сэр.

— Каков приказ?

— Охранять до 22.30, сэр.

Офицер некоторое время молчал, работая при этом челюстями, будто у него что-то застряло в зубах и он пытается от этого избавиться.

— Хорошо, — неожиданно сказал он, — выполняйте приказ, пока мы не вернемся, чтобы перебросить груз на четвертую транспортную стартовую дорожку. Для погрузки прибудет грузовик с подъемником и вооруженный патруль под командой полковника Миллера. Пароль «Хэппи Хаунд». Все понятно?

— Да, сэр.

— Я пришлю дополнительный наряд. И я хочу, чтобы вы, Вейс, забрались на крышу, смотрели во все глаза и, пока не прибудет патруль, никого сюда не подпускали. Никого! Ясно?

— А дополнительный наряд, сэр?

— Что — наряд?

— Как я их узнаю, сэр?

Офицер пристально посмотрел на Вейса и кивнул:

— Я лично вернусь с ними. В конце проезда дважды мигну фарами. А теперь забирайтесь на крышу!

Он повернулся и прыгнул в джип, машина уже начала разворачиваться, когда Вейс крикнул:

— Маккалски!

Один из солдат, охраняющих склад, волоча ноги по грязи, подошел к Вейсу:

— В чем проблемы, сержант?

— Ты слышал, что он сказал? Пришлют дополнительный наряд. Может, они нам не доверяют, — он взглянул на стальные двери у себя за спиной и пожал плечами. — И что, черт побери, они там хранят? Он сказал, за грузом прибудет «упакованный» полковник и грузовик с подъемником! Наверное, там что-то особенное.

— Может, последние номера «Плейбоя»? — каска скрывала улыбку Маккалски.

— Ага, только чего они это отгружают отсюда? — раздраженно сказал Вейс. Он посмотрел на крышу — добрых 20 футов в высоту и ни тебе парапета, ни укрытия. Вейс повернулся к Маккалски: — Помоги мне подняться, — сказал он, поставив автомат на предохранитель и повесив его на шею.

Маккалски сцепил руки и подставил их сержанту, Вейс запрыгнул ему на плечи и чуть не сорвал водосточный желоб, подтягиваясь на крышу.

Вейс сразу понял, что тут находиться небезопасно. Крыша — грубая бетонная поверхность — была слегка выпуклой, чтобы могла стекать вода, но настолько плохо сработана, что больше половины было залито водой, минимум, на два дюйма. Шагнув вперед, Вейс почувствовал, как вся крыша прогнулась под ним, словно доска на вышке для прыжков в воду. Вейс достаточно долго прожил на ферме, чтобы испытывать гордость от хорошо выполненной работы, поэтому в этот момент злость его переключилась уже на все местное население. «Сколько налогов растрачивается на передоверенные контракты с этой бестолочью!» — подумал Вейс. Бетон настолько пропитался влагой, что скорее походил на пластилин.

Вейс сделал еще один шаг, послышался приглушенный треск. Сержант закричал, выбросив руки вперед, когда огромный кусок крыши провалился вместе с ним и упал в темноту.

Приземлившись почти вверх тормашками, Вейс взглянул наверх и увидел на краю дыры с неровными краями, там, где раньше была крыша, голову Маккалски в большой каске.

— Что случилось, сержант? С тобой все нормально?

Еще несколько вспышек осветило небо, на этот раз они были гораздо ближе, и в их пурпурном свете Вейс смог сесть и оглядеться по сторонам. Сначала ему показалось, что склад пуст: те же стены из кирпича из угольной пыли, что и снаружи, пол засыпан штукатуркой и забрызган каплями дождя.

— Ты в порядке, сержант? — снова окликнул его Маккалски.

Вейс попробовал приподняться и скривился от боли.

— Тащи фонарик, слышишь? — крикнул он. — Кажется, я сломал ногу. — Вейс сидел, опершись на руки, вытянув вперед ноги и сыпал проклятиями. — Чертовы гуки[2]! — стонал он, слушая, как Маккалски спускается по стене снаружи.

Вдруг его рука скользнула под разорванную бумагу. Пурпурные вспышки медленно затухали, и в их дрожащем свете он наконец заметил, что весь пол покрыт бумагой — темные, неровные прямоугольники простирались вокруг, как плохо уложенная плитка. Сержант ощупал бумагу под собой. Она была прочная и шероховатая, как тюленья кожа, именно в такую упаковывали амуницию.

Но сейчас Вейс лежал не на простых упаковках. До того, как вспышки света окончательно погасли, он успел лишь краем глаза увидеть то, что было упаковано в бумагу. Потом сержант несколько секунд просто сидел в кромешной тьме, вцепившись в разорванную бумагу, в ушах у него начало звенеть.

Яркий луч фонарика ослепил Вейса, он инстинктивно разгладил надорванный край упаковки и услышал голос Маккалски:

— Ты можешь встать, сержант?

Вейс прикрыл глаза ладонью:

— Просто брось мне фонарик, и все.

Фонарик упал в нескольких футах от сержанта и откатился в угол. Вейс, кривясь от боли, пополз за ним, сжимая пальцами плотные края упаковок, каждая размером с небольшой кирпич. Добравшись до фонарика, Вейс попытался отдышаться и осветил небольшую упаковку под руками.

— Эй, сержант! — кричал Маккалски, но Вейсу казалось, что его голос идет откуда-то издалека, он уже почти разорвал ногтями плотную бумагу.

— Сержант, дополнительный наряд!

На этот раз Вейс даже не услышал своего подчиненного. Он склонился над вскрытой упаковкой и не мог оторвать от нее глаз.

— Господи, — пробормотал сержант. — Иисус Христос на велосипеде!