"Золото Маккены" - читать интересную книгу автора (Уилл Генри)

ДЫМОК ОТ КОЛЬТА

Главной проблемой, которую следовало решить незамедлительно, были, разумеется, солдаты. «Нежданный привал»— тайный апачский оазис в пустыне Спаленного Рога был очаровательным, но опасным местом. Извилистая трехмильная тропа, спускавшаяся отсюда к Яки-Спринг, была единственным входом, но также и единственным выходом с прелестного горного лужка, где индейцы иногда отдыхали и кормили лошадей. Именно поэтому, объяснил Пелон, апачи нечасто пользовались тупичком. Если бы о тайне оазиса прознал враг, лужок бы превратился в западню. Пелон пользовался этим уголком лишь в тех случаях, когда не опасался погони и если по соседству не ошивались белые. Внезапное появление негритянской кавалерии, шедшей по следам возвращавшихся из Джила-Сити, создало исключительную опасность для небольшого отряда.

— Друзья, — сказал Пелон, воздевая руки к небу, — мы должны что-то предпринять по поводу этих проклятых черных солдат, засевших у выхода. Когда наступит утро, они станут рыскать по округе, разыскивая Беша и остальных. И скоренько на нас наткнутся. Не забывайте, что ими руководит очень белый офицер, на поводке у него сидит разведчик-помесь трех четвертей апача с четвертью белого. Некоторым из нас известен этот молодчик — даже чересчур хорошо. Зовут его юный Микки Тиббс. Отцом его был тоже Микки Тиббс — наполовину белый, наполовину апач — жуткая сволота. А матерью — чистокровная мескалерская скво. Ее разыскивали за убийство двух мужчин, которых она придушила одеялами, чтобы завладеть старым мулом и куском бекона. Вот была Хеш-ке так Хеш-ке, ничего не скажешь, и этот юнец Микки весь в нее — подлее не придумаешь. Хуже необъезженного мустанга. Совсем мальчишка, но такая зараза, что не приведи Господи! Когда встанет солнце, он обязательно отыщет тропу сюда. А возможно, он ее и так знает: влил в какого-нибудь мескалерского родственника пинту тулапай и все выведал.

Пелон вздохнул и покачал головой.

— Спросите Беша, — обратился он к остальным. — Пусть подтвердит то, что я вам сказал: солдаты нас здесь заперли. Пешком мы еще могли бы уйти, но до Сно-та-эй на ногах не добраться. Такие дела.

— Не хочешь ли ты сказать, — спросил Санчес, — что мы должны либо пробиваться с боем, либо пробираться по скалам?

— А еще, — ответил Пелон, — мы можем поутру с легким сердцем сдаться. Хотя оно, наверно, сильно потяжелеет, если солдатам придет в голову отправить нас в форт и повязать всем пеньковые галстуки.

Маккенна, наблюдавший за вожаком бандитов, не увидел в его глазах ни малейшего намека на юмор. И все же что-то подсказало старателю, что где-то в глубине души у жестокого сонорского бандита теплится искорка человечности, обычно отсутствующая у закоренелых преступников.

— Нет, ты предлагаешь либо сражаться, либо спасаться, — упрямо повторил Санчес, не испытывая, видимо, ни малейшей потребности шутить. — У тебя не хватит духу это отрицать.

Пелон дернул плечом и обратился к остальным:

— Извините его: солдат федеральной армии, что тут поделаешь… Они ведь дерутся, когда их сто против десяти.

— Что ты предлагаешь, хефе? — спросил Маккенна. — Уж не хочешь ли ты предложить белым сразиться с засевшими внизу солдатами? Может, все-таки есть другая возможность уйти?

— Есть, — быстро ответил Пелон. — Хотите скажу, какая? Хотя неважно, хотите вы или нет. Все равно услышите.

Он замолчал, изучая всю компанию. Маккенне показалось, что Пелон с большим интересом наблюдает за своими людьми, чем за белыми, и понял, — что бы не предложил полукровка, операция будет отчаянно рискованной: вполне возможно, он предложит открыто, нагло выйти из укрытия. Рыжебородый старатель напрягся.

— Мы должны, — сказал Пелон, — отвеять мякину от зерна.

— Что это значит? — резко спросил Санчес.

— Нас все еще слишком много. Недостаточно отбросить лишь Лагуну и Манки. Должно стать на несколько человек меньше. Только так мы сможем уйти.

— Ты хочешь сказать, — протянул Беш, — что надо убить кого-то еще?

— Ничего подобного. Я не употреблял таких слов.

— Сами слова, конечно же, ничего не значат, — покивал Беш. — Важна мысль. Я правильно понял?

— А мысль, — откликнулся Пелон, — очень проста: кто-то из нас поедет к Сно-та-эй, а кто-то нет.

— Мы уже слышали нечто подобное, когда за твоей спиной с томагавком в руке стоял мой приятель Хачита.

— Нет-нет, — быстро проговорил Пелон, оглядываясь. — Вы не поняли идеи. Я имел в виду, что мы должны по-хорошему договориться о том, кто поедет к каньону, а кто нет.

— Как это «по-хорошему»? — промычал Санчес.

— Очень просто, — сказал Пелон, — я сам выберу несчастливцев.

— Ты? — бросил Вахель по-английски, хотя знал испанский ничуть не хуже мексиканцев. — Я ни в жизнь не позволю тебе отбирать скальпы для негритянских штыков.

Он ткнул большим пальцем через плечо.

— Мы сами все решим, понятно?

И снова Пелон пожал плечами.

— К счастью, малыш, — сказал он, — тут мы спорить не будем. Потому что я считаю, что именно в моей команде слишком много лишних ртов.

Услышав это, Беш и Санчес поднялись на ноги, а потом, не наклоняясь вперед, встал гигант Хачита. Апачи не произнесли ни слова, предоставив выразить всеобщее изумление дезертиру мексиканской армии, сержанту Венустиано Санчесу.

Мексиканцу оказалось непросто начать свою речь. Ведь всего несколько минут назад Пелон раздробил Манки голову, а Хачита собирался раскроить вожаку череп. В полутьме «Нежданного Привала» скрывалась смерть. Санчес безрадостно кивнул головой.

— И кого ты решил убрать? — спросил он.

Несколько мгновений Пелон наблюдал за ним, а затем разразился успокоительным гоготом. Когда он несколько поутих, по-дружески обнял своего мексиканского приятеля и пылко проговорил:

— Венустиано, старый мой друг, да неужто ты решил, что для подобной пакости я выберу тебя? Тебя, побывавшего со мной в дюжине переделок? Тебя, которого я считаю своим братом? Бог свидетель, не понимаю, как ты можешь здесь стоять, если так во мне сомневаешься?

Лицо Санчеса стало еще серее. Голос его задрожал.

— Значит, все-таки меня, — прошептал он.

— Ну, разумеется! — весело воскликнул Пелон. — Разве я могу поступить иначе, старина?

Позволив своему мексиканскому приятелю покачаться несколько секунд, Лопес внезапно его обнял.

Но и тогда Санчес не понял, плакать ему или смеяться. Однако когда бандит отпустил его и отступил на несколько шагов назад, все увидели так называемую «улыбку»— неровно вырезанную ножом гримасу.

— В любом случае, дорогой товарищ, — принялся развивать свою мысль Пелон, — расставание будет недолгим. Оно будет даже безболезненным. Ты ведь, Венустиано, профессиональный солдат. И знаешь, каково повиноваться приказу, который не в силах уразуметь. Так?

— Всегда так, — подавился страхом Санчес. — Чего ты от меня хочешь, хефе?

Пелон махнул своей медвежьей лапой в сторону сгрудившихся у костра людей.

— Эй, там, сбейтесь поплотнее и внимайте, — обратился он ко всем сразу. — Все должны понять меня с первого раза, чтобы потом не переспрашивать. Такие сокровища, как золото каньона Дель Оро, в руки просто так не даются. В той задумке, которую мы приготовили для черных солдатиков, есть смертельная доля риска.

— То есть, это значит, — тихо сказал Бен Колл, — что кого-то из нас могут подстрелить?

— Бенито, ты меня удивляешь. Чтобы ты задавал подобные вопросы…

— Извини, — усмехнулся Бен. — Я вовсе не хотел опережать твою мысль.

— То, что ты постоянно кого-то опережаешь и делает тебя таким привлекательным, Бенито, — сказал Пелон, правда, уже без задушевности, отличавшей его предыдущую болтовню. — Но все же, будь добр, послушай меня. Пойми, там, в Сно-та-эй, золота очень много. Оно стоит того, чтобы за него рискнуть.

— Согласен, — кивнул Бен Колл и замолчал.

— Маккенна, — обратился к шотландцу Пелон, — ты со мной? Неужели тебе не хочется отыскать сокровища Погибшего Эдамса?

— Пелон, — ответил бородатый старатель, — жажды золота у меня сильно поубавилось, зато прибавилось желания жить. Понятно, что я с тобой.

— Ловко сказано, — отозвался вожак бандитов. — Я буду наблюдать за тобой так же внимательно, как и за Бенито, — пообещал он, — правда, по другой причине.

— Ради Бога, — рявкнул Вахель, — хватит трепать своим симпатичным испанским языком! Если у тебя есть план, как выбраться из этого чертова соснового кармана и пробраться мимо кавалерии так, чтобы нас всех к дьяволу не перестреляли, давай выкладывай!

— Нетерпение может дорого стоить, — пожурил его Пелон. — Не выставляй себя «обезьяной», Вахель.

Маккенна переглянулся с Беном Коллом. Оба почувствовали нажим, с которым Пелон произнес слово «обезьяна». И поняли намек.

А вот Вахель не понял.

— Пошел к черту! — крикнул он, вызывающе исказив свою крысиную мордашку.

С красноречивой латинской покорностью Пелон повел широченными плечами.

— Депуе де устед, — пробормотал он спокойно, — после тебя.

Грациозно поведя левой рукой, он правой крепче сжал побитую ореховую ручку большого кольта. Пелон выстрелил в Вахеля из-под серапе с расстояния не больше восьми футов, не шевелясь и не меняя выражения лица.

Не выпуская из рук чашку с кофе, маленький старатель медленно завалился назад. Маккенна инстинктивно наклонился, чтобы установить размер входного отверстия и серьезность раны, но Пелон помахал дымящимся кольтом и спокойно сказал:

— Не стоит беспокоиться, мой друг: наш приятель отправился в те края, куда с такой настойчивостью посылал меня.