"Третий поцелуй" - читать интересную книгу автора (Уилсон Лианна)

Глава 9

— Волнуетесь?

Брук посмотрела па Мэтта, и ее тело мгновенно отреагировало самым предательским образом Только с помощью фантастического усилия воли она смогла переключить внимание на Элизу, которая любезно согласилась присутствовать на практически семейном обеде.

Элиза ждала ответа, ее вилка, с которой грозил свалиться лист салата, застыла в воздухе.

— А, вы о свадьбе, — наконец смогла выдавить из себя Брук, отчаянно боровшаяся с неприятным ощущением в желудке.

— О чем же еще? — округлила глаза старушка.

— Что такое? — встряла Фелиция, искренне полагавшая, что любая беседа без ее участия может считаться несостоявшейся. Уловив суть разговора, она переглянулась с Элизой, и обе дамы снисходительной улыбнулись. — Конечно волнуется. Все невесты волнуются. Это хороший признак.

Вот интересно, а откуда Фелиция может знать, какой знак хороший, а какой нет? Основой всех ее браков были страсть и деньги. Слова «пока смерть не разлучит вас» на всех ее бракосочетаниях были неактуальны.

А может, привлекательность Мэтта в том, что с самого начала была создана интрига? Точно! Такое вопиющее сексуальное желание разрушительно по отношению к нормальным человеческим отношениям, тем более что Брук крайне пренебрежительно относилась ко всем предостерегающим сигналам, что посылал ее истощенный, измученный мозг.

— Итак, — терпеливо повторила Элиза раз, наверное, в пятидесятый, — вы волнуетесь?

— О… — закатила глаза Брук.

— Бабуль, если только чуть-чуть, — успокаивающе положил руку на плечо невесте Мэтт. — Правильно, милая?

— Абсолютно, — засияла в ответ девушка.

Конечно пет. Вообще ей всегда очень хотелось соглашаться с тем, что говорит Мэтт, но, повинуясь силе собственного интеллекта, Брук воздерживалась от этого опрометчивого шага. Но сейчас, когда теплая сильная рука поглаживала ее шею, Брук позорно капитулировала. То есть согласилась.

— Фи, — поморщилась Элиза. — Совершенно не из-за чего нервничать. Мы уже позаботились обо всех мелочах. Вам остается наблюдать за шоу и наслаждаться своим положением.

Как точно подмечено!

— Уверена, организатор торжества и поставщики все сделают в лучшем виде, — поспешила согласиться с пей Фелиция.

Брук лихорадочно искала причину, чтобы начать ссору с женихом и обозначить их разрыв. Как назло, ссориться было совершенно не из-за чего. И Мэтт сейчас выглядел до отвращения сексуально!

Да что там, он всегда выглядел сексуально, особенно в джинсах и этой проклятой шляпе. Брук злобно посмотрела в его сторону, призывая думать и действовать, чтобы вытащить их, в конце концов, из этой неразберихи!

Мэтт едва заметно кивнул в ответ, давая попять, что призыв уловил и действовать будет. Брук может расслабиться. Он, кстати сказать, жениться хочет ничуть не больше, чем она — выходить замуж.

— Брук может нервничать, — передумала вдруг Фелиция и пригубила вино. — Все-таки свадьба очень ответственный шаг в жизни женщины. Я и сама каждый раз очень нервничаю.

— Приятно слышать, — пробормотала Брук.

— У тебя есть какие-то сомнения, дорогая? приподняла бровь ее мать.

— Сомнения…

Вот спасибо маме! Удружила! Сейчас будут.

— Все дело в том…

— О, милая, — вздохнула Элиза. Она схватилась за грудь, смахнув со стола вилку, и побледнела, как полотно. Только щеки горели лихорадочным румянцем, создавая жуткий контраст.

— Бабушка! Ты хорошо себя чувствуешь?! — насмерть перепугался Мэтт.

— У вас ведь нет сомнений, правда? — едва прошелестела старушка.

— У нас недавно была серьезная ссора, — решила настаивать на своем Брук. В паре же должен быть лидер?!

— Ничего подобного, — возмутился Мэтт, в упор глядя на девушку. Та явственно ощутила запах свежевскопанной земельки. Затем он повернулся к бабушке и с милейшей улыбкой доверительно сообщил:

— У Брук сегодня проблемы… Ну, вы понимаете…

— Нет!!!

— Значит, вы не передумали жениться?

— Да пет, конечно.

Мэтт не очень уютно себя чувствовал. Он отдавал себе отчет в том, каким тяжелым будет известие о расторжении его помолвки для Элизы. Но с этим фарсом давно пора покончить!

Как славно, что у бабушки так быстро прошел приступ. Вон и цвет лица нормальный, руки потеплели, с аппетитом салатик навернула. Практичная Брук назвала бы ее приступ попыткой манипуляции, но что она понимает в болезнях пожилых людей!

— Ссоры хороши тем, — мечтательно заметила Фелиция, словно не заметив происходящего, — что за ними всегда следует примирение. А моменты примирения едва ли не самая приятная часть брака…

Мэтт ухмыльнулся и потерся о щеку Брук. Его горячее дыхание обожгло, мягкие губы пощекотали кожу. Девушка напряглась. Но про себя решила не поддаваться его провокациям. Если получится, конечно.

Она пожала плечами. Определенно, этот спектакль следует прекратить. И лучше всего прямо сейчас!

— Это правда, — согласился Мэтт, — нет ничего лучше примирения. Верно, милая?

— Мэтт… — предостерегла его девушка, пытаясь увернуться от нежных ласк, будоражащих кровь.

— Ох, — объявила умирающим голосом Элиза. Не знаю, как я буду жить, если вы отмените свадьбу.

Чуть не плача, Брук смотрела на все еще жениха. «Ну, пожалуйста, — мысленно молила она, только не это. Мы должны расстаться!»

— Не волнуйся, — успокоил Элизу внук. Для Брук его слова были так же приятны и успокоительны, как атомный взрыв на соседней улице. Рассвирепев, она пнула его под столом. Может, только пинки оказывают положительное влияние на этого пария?

В ответ Мэтт взял ее руку и нежно пожал.

Что он задумал? Неужели будет тянуть до дня бракосочетания? Брук почувствовала, как ее уже мутит от волнения. И самое отвратительное заключается в том, что она сама не знает, чего хочет.

Да провались все пропадом! Я хочу свободы. Или нет ?..

— Я не знаю, как ты… — начала она, окончательно и бесповоротно решив покончить со враньем, но…

— И я никогда не был так счастлив, — поспешил перебить ее Мэтт, наградив жарким поцелуем.

Гадкий тип! Он совсем не помогает. Мало того, что она и так сама не своя из-за близости его тела, этот пакостник еще больше усугубляет ситуацию.

Изловчась, Брук что было сил двинула его каблуком.

— 0-о-ох! — завопил Мэтт. — Ox, — уже спокойней повторил он, все еще морщась от боли, — мы просто не можем столько ждать. Я чувствую, нет, я просто уверен, что мы должны пожениться немедленно.

— Вот это разумно, — с облегчением вздохнула милая старушка и откинулась на спинку стула.

Брук яростно комкала лежащую у нее на коленях льняную салфетку, вязала из нее узлы, представляя ее на шее у коварного Мэтта. Что он за околесицу песет? Нужно заткнуть его поцелуем.

Нет. Это она неверно думает. Не нужно поцелуев.

Хотя им придется поцеловаться еще разок. Уж она-то поцелует… Научит хорошим манерам…Отобьет всякую охоту валять с ней дурака.

Жутко ныла нога. Интересно, что о себе думает эта девица?! Он что, родную бабушку должен до сердечного приступа довести, да?

Да и обед затянулся, невыносимо раздражая Мэтта. Больше всего на свете ему хотелось остаться наедине с Брук, прикасаться к ее нежной коже, целовать мягкие губы, ласкать тонкую шею. Он едва не застонал, думая о ее стройном теле. Что происходит? Он ведет себя так, будто и в самом деле хочет удержать возле себя эту вздорную девицу.

Неужели хочет? Наверное, обед был не очень…

Когда подали основное блюдо и дамы рассеянно ковырялись в креветках, Мэтт, подобно бойскауту, старался держаться от Брук на некотором расстоянии. А это было невероятно сложно. Пытаясь воткнуть вилку в бифштекс, он непременно дотрагивался до локтя Брук. Ее бедро постоянно находилось в опасной близости от его. Разумеется, ненамеренно.

Слава богу, обед закончился.

Ой, нет. Бабуля возжелала десерт.

Заказав любимые ею кофе и мороженое, Элиза извинилась и отправилась пудрить носик. Мэтт остался наедине с фальшивой невестой и, возможно, будущей тещей. Прекрасная возможность.

— У вас и правда все в порядке? — спросила Фелиция, проницательно глядя на молодых людей.

Давай, Каттер!

— Скажу вам правду, — начал Мэтт, пряча под стул израненные конечности, — у нас сейчас трудный период.

— Конечно, трудный, — приподняла брови Фелиция. — вам же нужно проверить свои чувства.

— Я думаю, вы меня поймете, — глубокомысленно кивал головой Мэтт, — но у Брук очень непростой характер.

— Что?! — завопила Брук, подпрыгнув на стуле. Ничего подобного.

Привычным движением она ткнула Мэтта локтем под ребра.

— Да, — не стала спорить Фелиция, постукивая акриловыми ногтями по поверхности стола, и внезапно наябедничала:

— Она никогда не умела играть с другими детьми.

— Не правда!

Мэтт расплылся в довольной улыбке. Кажется, это обещает быть забавным.

— Очень сложно поддерживать хорошие отношения, — плакался он, — когда другая сторона никак не хочет идти на компромисс.

— Подожди минутку… — ощетинилась Брук, уже готовая в драке защищать собственные интересы.

— Ну, милая, это же чистая правда, — перебил Мэтт, заметив в ее лице надвигающуюся грозу. Разогнать бы эти тучи поцелуями… — Я счастлив, что мы смогли угодить тебе с кольцом, — одновременно борясь со смехом и желанием, продолжал он. Уверяю, я буду выполнять каждое твое желание. Мэтт подмигнул Фелиции, жадно ловившей каждое его слово. — А во время медового месяца… Думаю, поедем в Грецию. Хотя, по правде сказать, с тобой я готов ехать хоть в Антарктиду.

— Как романтично, — вздохнула Фелиция. — Греция! Я ездила туда — дай бог памяти — в свой четвертый медовый месяц.

Брук почувствовала, как ее глаза медленно вылезают из орбит и она становится похожей на глубоководного краба. Салфетка под столом уже была изодрана в клочья.

— Мэтт, есть какие-то проблемы?

Мэтт тянул время и сосредоточенно возил ложкой по тарелке.

— Все в порядке, — наседала Фелиция, — нам можно сказать. Не хочется, чтобы вы чувствовали себя загнанным в угол.

Другими словами, Фелиция заставит дочь искать компромиссы? Интересно…

Он тяжело вздохнул.

— На самом деле ничего не могу сказать. Но хотелось бы вдвоем решить, где мы будем жить по окончании медового месяца.

Мэтт посмотрел па «фиктивную» тещу, ожидая поддержки с ее стороны.

— Вы же не собираетесь уезжать из Сан-Антонио?

— Вроде бы нет.

Брук ущипнула его за ногу. Мэтт начинал сомневаться, что девушка осознает производимый ее прикосновениями эффект. Чувствуя малейший контакт, Мэтт начинал пылать от желания.

Накрыв ее руку своей, дабы быть уверенным, что в течение беседы она не нанесет вреда куда более важным частям его тела, Мэтт коварно добавил:

— Брук хочет жить в своей квартирке.

— Что?! — Фелиция изумленно уставилась на дочь. Ее губы кривились в отчаянии. — Но почему?

— Ну… — глубокомысленно начала явно не подготовившаяся к такому повороту событий девушка, я не знаю. Мне это кажется правильным.

— Да? — деланно удивился Мэтт. — А мне ты говорила совсем другое.

Ее смущение переросло в дикую злость.

Мэтт сиял, как начищенная монета.

— Ты же сказала, что тебе неинтересны вещи, которые я могу купить. Ты хочешь, чтобы мы жили как обычные люди. На твою зарплату.

— Да, — нахмурилась Брук. — Мне нравится так жить. И это мой дом.

— Милочка, — содрогнулась ее мать, — тебе нужен собственный дом. В котором вы смогли бы жить и растить детей. Думаю, Мэтт с удовольствием построит для вас дом.

— Мама, я не хочу дом. Его слишком тяжело содержать.

— Но, дорогая, — схватилась за голову мать, — не думаю, что Мэтт заставит тебя натирать полы и полировать перила.

— Мама…

— Знаешь, детка, тебе нужно сходить к психоаналитику перед свадьбой. Можешь к моему.

— Мама, я психолог.

— Но детский. К тому же тебе нужна профессиональная помощь.

Откинувшись на спинку стула, Мэтт развлекался, наблюдая, как Брук кипит от злости.

— Я просто хочу помочь. Вам же нужны нормальные отношения?

— Ну… — мямлила Брук. «Помоги!» — молил ее взгляд, обращенный к Мэтту.

Каждый сам за себя, малышка! Он скрестил руки на груди. Видишь, как тяжело разочаровываться в тех, кого любишь? Кстати, ты же хочешь нормальных отношений, а?

Мэтт был уверен, что слышит, как Брук скрипит зубами.

— Да, мама, — выдавила она, — конечно нужны.

— О чем ты только думал? — возмущалась Брук.

— А что такое? !

Брук в отчаянии всплеснула руками.

— Как ты мог? Мы же договорились!

Они прогуливались по набережной. Фелиция решила, что молодым необходимо предпринять романтическую прогулку, дабы успокоить расшалившиеся нервы и все-таки прийти к компромиссу. Но романтическая прогулка с Мэттом — последнее, о чем мечтала в этой жизни Брук. Но что она могла поделать? Отказаться? Только не в этой ситуации.

На душе было противно. В желудке — тяжело.

Нервы, решила девушка. Хоть она и не невеста, но нервничает порядочно.

И виноват не Мэтт, во всяком случае, не его неотразимая сексуальность. Она не может испытывать чувства к мужчине, который оказывает такое давление, а затем нежно целует.

О, нет! Колени у Брук противно задрожали.

Все-таки ей нужны эти проклятые поцелуи. Ей нужен Мэтт. Внутренний голос — противный, но правдивый, — подсказывал, что больше всего на свете ей хочется пойти под венец с этим мужчиной.

Кажется, ей и правда нужно записаться на прием к психоаналитику…

— Предполагается, что мы скоро поженимся!

— Через неделю, если быть точным, — подтвердил Мэтт.

Брук в ярости схватила его за грудки и попыталась встряхнуть (разумеется, легче было бы сдвинуть с места бульдозер). Насыпь надежно защищала их от посторонних взглядов, поэтому Брук, не сдержавшись, закричала:

— Что ты делаешь?!

— Ничего.

— Заметно, — прищурилась она, пытаясь разглядеть в его глазах хотя бы намек на дальнейшие действия. Но ответ был так же далек, как и звезды, уже загоравшиеся на темпом небосклоне.

[Внезапно они заметили парочку, также облюбовавшую укромное местечко. Мужчина стоял спиной к насыпи и обнимал прильнувшую к его груди женщину. Они страстно целовались. Их неприкрытое желание потрясло Брук. Ей хотелось именно этого, причем с Мэттом! И не только этого. Она понимала, что у них были реальные шансы заняться любовью, но не только плотская страсть привлекала девушку. Она мечтала о надежных отношениях.

— Вот, что ты предлагаешь, — протянул Мэтт, притягивая ее к себе. Отвернувшись от пары, не прекращающей целоваться, он насмешливо переспросил:

— Так ты этого хочешь?

— Я…

Да, черт побери! Нет! Скажи «нет»! Давай, говори быстрее!

Но уже было слишком поздно. Мэтт завладел ее губами, ее дыханием, да в общем-то и жизнью тоже. Его поцелуй был глубок, эротичен и вызвал у Брук бурю эмоций, не поддающихся определению.

Она могла его оттолкнуть. И это было бы правильным решением. Но вместо того чтобы оттолкнуть Мэтта, Брук обвила руками его шею. Бороться с собой не было сил. В этом поцелуе она отдавала себя, чувствуя, как с этого момента их сердца начинают биться в унисон.

Внезапно Мэтт оттолкнул девушку. Со смятенными чувствами, еще не отдавая себе отчета в происходящем, Брук смотрела на него во все глаза.

— Ты же не хочешь жениться. — Ее голос дрожал. Ведь так?

Ее душа переполнялась эмоциями. Неужели придется выдержать этот фарс до конца? Сумасшествие какое-то.

— Послушай, — севшим голосом остановил ее Мэтт. — Я понимаю, о чем ты думаешь.

— Да? Сомневаюсь.

Как он может знать? У них нет ничего общего, и вряд ли они любят друг друга. Или любят? Он вообще может любить?

Безумные мысли роились в голове девушки.

Она и сама не была уверена в существовании любви, а уж тем более любви до гроба. Наверное, в связи с изменением гормонального фона она очень, гм… восприимчива.

Неужели невозможно взаимное чувство? Преданность? Верность?

Брук терзалась сомнениями. Ей приходилось видеть только неразделенные чувства и неудачные браки, разбивавшие сердца и калечившие судьбы людей. С ней этого не должно произойти.

— Ну, чего ты от меня ждешь?

— Извини? — Она отпрянула, обиженная резкостью его тона.

— Я знаю, ты злишься. А что я мог сделать? Разбить бабушке сердце? Снова уложить ее на больничную койку? Или еще хуже?

— Нет, конечно. — Брук прекрасно понимала, почему Мэтт отказался разыграть ссору, запланированную на сегодняшний вечер. Но что-то не давало покоя, подсказывая: у Мэтта могли быть известные ему одному причины не выполнять условий соглашения. — А тебе никогда не приходило в голову, что Элиза сама периодически разыгрывает спектакли?

— Ты что! У нее сердечная недостаточность.

Врачи говорят, волнения ей абсолютно противопоказаны.

— И что ты будешь делать? Женишься на мне? Потому что твоей бабушке противопоказаны волнения?

Пойми, мы живем в реальном мире! Оградить человека от потрясений практически невозможно!

— Но… — Мэтт засунул руки в карманы, — мы же можем делать это медленнее?

— Куда медленнее? Свадьба назначена на следующую неделю! Если так дело пойдет, нам придется поссориться во время медового месяца. К тому же, что за околесицу ты нес о моей несговорчивости? Я нормальный человек, и если нужно уступить — уступлю!

Уголок его рта подозрительно дернулся, обратив на себя внимание Брук и напомнив ей, какими нежными и чувственными могут быть губы этого мужчины.

— Я полагаю, нам остается поссориться прямо во время церемонии.

— Каким образом?

— Когда спросят, есть ли у кого возражения против нашего брака, выйдет девушка и скажет, что она влюблена в тебя и ждет ребенка.

— Гениально! Газетчикам будет о чем писать еще лет десять! Ладно, не беспокойся, я сам все устрою.

— Как?

— Я же мастер импровизации. Тебе понравилась сегодняшняя?

— Она была просто отвратительна!

— Это ты так думаешь, — ободрил Мэтт и, развернувшись на каблуках, пошел вдоль берега.

Лунный свет отражался в темных водах реки.

Беспросветная тьма очень точно передавала его внутренне состояние. Но ведь Брук не могла оставить последнее слово за ним! Она бросилась вдогонку и, конечно, отдавила Мэтту его многострадальную ногу, которую пинала в течение целого вечера.

— Так что?

— Ты понимаешь? Люди, которые тебя любят, переживают за наши отношения!

— Понимаю, — с горечью сказала Брук. О, она понимала гораздо больше.

Ее очень трогала забота Фелиции, и девушка понимала, что расшибется в лепешку, лишь бы доставить матери удовольствие. Доказывая собственную самостоятельность и отвергая помощь единственно близкого человека, Брук забывала, что Фелиция любит ее. Да, в чем-то мать эгоистка, навязывающая собственные представления о жизни, но узы, связывающие мать с ребенком, неразрывны.

Об этом нельзя забывать.

Когда они с Мэттом объявят о расторжении помолвки, он вычеркнет ее из своей жизни. Вне всякого сомнения. И в глазах матери она будет виновницей разрыва. Отношения могут испортиться.

Брук чувствовала себя выжатой, как лимон. В голове стучала только одна мысль: «Придется выйти замуж за Мэтта». В противном случае она поссорится с матерью. И угораздило же ее стать жертвой собственного спектакля…